23 августа 1939 событие. Из предыстории советско-германского сближения. Расчеты на провокацию войны
Советско-германский договор о ненападении 1939 г. знаменовал резкий поворот во внешней политике СССР от поддержки «коллективной безопасности» к сотрудничеству с Германией. Раздел «сфер интересов», о котором договорились лидеры СССР и Германии, облегчил Гитлеру задачу захвата Польши и обеспечил территориальное расширение СССР в 1939-1940 годов.
После заключения Мюнхенского договора между Германией, Италией, Великобританией и Францией 30 сентября 1938 г. политика «коллективной безопасности» потерпела неудачу, и СССР оказался в изоляции. Это создало предпосылки для пересмотра проводившегося Советским Союзом курса, направленного против гитлеровской Германии. Такой пересмотр соответствовал и интересам германского руководства, готовившегося к военному столкновению с Польшей. После захвата Чехии Германией 15 марта 1939 г. Польша получила гарантии безопасности от Великобритании и Франции, а 14 июня в Москве начались англо-франко-советские переговоры о союзе против Германии. Однако они шли медленно и практически зашли в тупик. Германия также остро нуждалась в сырье, которое в условиях конфликта с Великобританией и Францией можно было купить в СССР. В этих условиях начались советско-германские контакты, направленные на улучшение двусторонних отношений.
16 декабря 1938 г. заведующий восточно-европейской референтурой политико-экономического отдела МИД Германии К. Шнуре сообщил советским представителям, что Германия готова предоставить кредит в обмен на расширение советского экспорта сырья. Это предложение стали точкой отсчета советско-германского сближения - пока неустойчивого и ничем не гарантированного.
Германская кредитная инициатива вызвала положительный отклик с советской стороны. Договорились, что 30 января в Москву отправится делегация во главе с Шнурре.
На новогоднем приеме глав дипломатических миссий 12 января 1939 г. Гитлер внезапно подошел к советскому послу А. Мерекалову, «спросил о житье в Берлине, о семье, о поездке в Москву, подчеркнул, что ему известно о моем визите к Шуленбургу в Москве, пожелал успеха и попрощался». Такого прежде не бывало. Но такую демонстрацию Гитлер считал максимумом публичной огласки своих намерений, на которые он мог пойти без ответных выражений симпатии с советской стороны. А их не было. Поэтому, когда сообщения о поездке Шнурре просочились в мировую печать, Риббентроп запретил визит, переговоры сорвались.
17 апреля статс-секретаря Германского МИД (первого заместителя Риббентропа) Э. Вайцзекера посетил советский посол А. Мерекалов. Повод для визита был вполне приличный: после захвата Чехословакии остался неурегулированный вопрос о советских военных заказах, которые были размещены на чешских заводах «Шкода». Однако обсуждение вышло за рамки этого процесса, речь пошла о «политическом климате» в отношениях двух государств.
5 мая к К. Шнурре зашел советник советского посольства Г. Астахов (опять по поводу «Шкоды» - немцы заявили о готовности выполнить советский заказ), и речь пошла о переменах в советском Наркомате иностранных дел. Шнурре докладывал: «Астахов коснулся смещения Литвинова и попытался, не задавая прямых вопросов, узнать, приведет ли это событие к изменению нашей позиции в отношении Советского Союза».
После замены М. Литвинова на посту Наркома иностранных дел В. Молотовым «Гитлер впервые за шесть лет своего правления изъявил желание выслушать своих экспертов по России». Из их доклада Гитлер узнал, что СССР придерживается сейчас не политики мировой революции, а более прагматичного государственного курса. Посмотрев документальный фильм о советских военных парадах, фюрер воскликнул: «Я совершенно не знал, что Сталин - такая симпатичная и сильная личность». Немецким дипломатам была дана команда и дальше зондировать возможности сближения с СССР.
Беседы Шнурре и Астахова стали более частыми. 26 мая посол Германии в СССР Ф. фон Шуленбург получил указание активизировать контакты с Молотовым. Но дело пока не сдвигалось с мертвой точки - у советского руководства сохранялись надежды на переговоры с Великобританией и Францией. Однако, как политические переговоры с Великобританией и Францией в июне-июле, так и военные консультации в августе шли тяжело. 18 июля Молотов дал команду возобновить консультации с немцами о заключении хозяйственного соглашения. 22 июля было заявлено о возобновлении советско-германских экономических переговоров. На этом этапе благосклонность к германским предложениям могла использоваться для давления на несговорчивых англо-французских партнёров.
В конце июля Шнурре получил инструкции встретиться с советскими представителями и возобновить консультации об улучшении советско-германских отношений. Он пригласил пообедать Астахова (в связи с отъездом Мерекалова он стал поверенным в делах СССР в Германии) и заместителя советского торгового представителя Е. Бабарина (представитель в это время тоже отдыхал). В неформальной обстановке ресторана Шнурре обрисовал этапы возможного сближения двух стран: возобновление экономического сотрудничества путем заключения кредитного и торгового договоров, затем «нормализация и улучшение политических отношений», затем заключение договора между двумя странами либо возвращение к договору о нейтралитете 1926 г. Шнурре сформулировал принцип, который затем будут повторять его начальники: «во всем районе от Черного моря до Балтийского моря и Дальнего Востока нет, по моему мнению, неразрешимых внешнеполитических проблем между нашими странами».
Молотов телеграфировал Астахову: «Между СССР и Германией, конечно, при улучшении экономических отношений, могут улучшиться и политические отношения. В этом смысле Шнурре, вообще говоря, прав… Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение… Дело зависит здесь целиком от немцев. Всякое улучшение политических отношений между двумя странами мы, конечно же, приветствовали бы».
Германский министр иностранных дел Риббентроп принял Астахова и поставил перед ним альтернативу: «Если Москва займет отрицательную позицию, мы будем знать, что происходит и как нам действовать. Если случится обратное, то от Балтийского до Черного моря не будет проблем, которые мы совместно не сможем разрешить между собой».
11 августа Сталин, обсудив сложившуюся ситуацию на Политбюро, дал добро на усиление контактов с Германией. 14 августа Астахов сообщил Шнурре, что Молотов согласен обсудить и улучшение отношений, и даже судьбу Польши. 15 августа посол Шуленбург получил инструкцию Риббентропа предложить советской стороне принять в ближайшее время визит крупного руководителя Германии. Но Молотов ответил, что с визитом Риббентропа торопиться не надо, «чтобы все не ограничилось просто беседами, проведенными в Москве, а были приняты конкретные решения». Время работало на СССР, так как Гитлер запланировал нападение на Польшу уже на 26 августа.
Для ускорения дела Риббентроп направил Шуленбурга к Молотову уже с проектом пакта, простым до примитивности: «Германское государство и СССР обязуются ни при каких обстоятельствах не прибегать к войне и воздерживаться от всякого насилия в отношении друг друга». Второй пункт предусматривал немедленное вступление в действие пакта и его долгую жизнь - 25 лет. СССР и Германия не должны были воевать до 1964 г. В специальном протоколе Риббентроп предлагал провести «согласование сфер интересов на Балтике, проблемы прибалтийских государств» и т.д. На первой встрече с германским послом 19 августа Молотов ответил, что если экономические соглашения будут подписаны сегодня, то Риббентроп может приехать через неделю - 26 или 27 августа. Это было поздновато для немцев - как раз на эти дни они планировали напасть на Польшу. К тому же Молотова удивил по-дилетантски составленный проект пакта. Он предложил немцам взять за основу один из уже заключенных пактов и составить проект как положено, с несколькими статьями, принятыми дипломатическим оборотами. На предложение Шуленбурга передвинуть сроки визита Риббетропа «Молотов возразил, что пока даже первая ступень - завершение экономических переговоров - не пройдена».
Но 19 августа было принято принципиальное решение принять Риббентропа в Москве в ближайшее время. На второй встрече с Молотовым в этот день Шуленбург получил проект пакта о ненападении, составленный по всем правилам дипломатической науки.
В ночь на 20 августа торгово-кредитное соглашение было подписано. СССР получал 200 миллионов марок, на которые мог покупать германское оборудование, а долги гасить поставками сырья и продовольствия.
20 августа Гитлер, рискуя своим престижем, направил Сталину личное послание, чтобы подтолкнуть нового партнера принять Риббентропа 22 или 23 августа. В своем письме Гитлер принимал советский проект пакта.
21 августа Сталин поблагодарил Гитлера за письмо, выразил надежду, что пакт станет «поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами» и согласился на прибытие Риббентропа 23 августа.
Когда Гитлер узнал, что Риббентроп может ехать в Москву 23 августа, он воскликнул: «Это стопроцентная победа! И хотя я никогда этого не делаю, теперь я выпью бутылку шампанского!»
23 августа, прилетев в Москву, Риббентроп встретил прохладный прием, но на очень высоком уровне. В переговорах участвовал лично Сталин. Советская сторона отвергла предложенную немцами преамбулу о дружбе между двумя народами, но согласилась на формулировку о «дружественном» обмене мнениями для решения советско-германских разногласий.
К договору прикладывался секретный протокол, предусматривающий раздел «сфер влияния» на Востоке Европы. Риббентроп предложил СССР распоряжаться судьбой Финляндии и Бессарабии. Прибалтику было решено поделить на сферы интересов: Эстонию, географически наиболее близкую к Ленинграду - Советскому Союзу, Литву - Германии. По поводу Латвии разгорелся спор. Риббентроп пытался получить в немецкую сферу влияния Либаву и Виндаву, но эти порты были нужны Советскому Союзу, и Сталин знал, что соглашение Гитлеру дороже, чем два порта и вся Латвия в придачу. Гитлер не стал упрямиться и отдал Латвию, сообщив свое решение Риббентропу в Москву. В отношении Польского государства Риббентроп предлагал провести раздел сфер интересов по границе этнической Польши, «линии Керзона», отдав под контроль СССР Западные Белоруссию и Украину. Но Сталин считал возможным провести линию раздела по Висле, претендуя таким образом на участие в решении судьбы польского народа. В целом сфера интересов СССР была близка к границам Российской империи.
После подписания документов с плеч участников переговоров свалилась гора - срыв встречи означал бы стратегический провал для обеих сторон. Разговор пошел гораздо дружелюбнее.
Советско-германский пакт о ненападении, известный как пакт Молотова-Риббентропа, был подписан в ночь на 24 августа 1939 г. (официальной датой его подписания считается день начала переговоров 23 августа).
Этот договор положил начало периоду советско-германского сближения, облегчил Гитлеру задачу разгрома Польши, на которую Германия напала 1 сентября 1939 г. Великобритания и Франция 3 сентября объявили войну Германии, положив начало Второй мировой войне. СССР использовал этот военный конфликт, заняв западные части Украины и Белоруссии, входившие до этого в состав Польского государства. 28 сентября был заключен новый советско-германский договор «О дружбе и границах», который закреплял раздел территории разрушенного Польского государства между СССР и Германией. Согласившись на передачу Германии всех этнических польских территорий, СССР получил в свою сферу влияния еще и Литву, и приступил к установлению своего военно-политического контроля над государствами Прибалтики.
ДОГОВОР О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ
Правительство СССР и
Правительство Германии
Руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:
Статья I.
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья II.
В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
Статья III.
Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.
Статья IV.
Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
Статья V.
В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.
Статья VI.
Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья VII.
Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.
Секретный дополнительный протокол
к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом
При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана.
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.
Во всяком случае оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.
1939. Предвоенный кризис в документах. М., 1992.
Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939-1941 гг. М., 1999.
Документы внешней политики СССР. Т.21.
Розанов Г.Л. Сталин – Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений, 1939-1941. М., 1991.
Семиряга М.И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941. М., 1992.
Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии 1938-1939. М., 1991.
Шубин А.В. Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы. М., 2004.
В чем заключались причины советско-германского сближения в 1939 г.?
Почему германское руководство настаивало на подписании пакта о ненападении с Германией именно во второй половине августа 1939 г.?
Каким образом советско-германские отношения в 1939 г. зависели от хода англо-франко-советских переговоров?
Какие изменения в проекты документов были внесены во время переговоров 23-24 августа 1939 г.?
Интерес для истории представляет приложение к этому пакту. Оно до 80-х годов было засекречено, его существование отрицалось всячески.
Накануне начала Второй Мировой войны представители СССР, Франции и Англии не могли никак договориться о взаимопомощи в условиях неустойчивой политической ситуации. Тогда Сталин и Молотов принимают решение о подписании соглашения с Германией. И одна сторона, и другая, безусловно, имели свои интересы. Гитлер пытался обезопасить себя после нападения на Польшу, а СССР стремился к сохранению мира для своего народа.
Однако никто не знал, что к соглашению прилагалось секретное приложение.
Условия пакта
Согласно пакту о ненападении, Россия и Германия обязались воздерживаться от насильственных действий по отношению друг к другу. Если одна из держав подвергнется нападению со стороны третьей страны, то другая эту страну не будет поддерживать ни в какой форме. При возникновении конфликтов между договаривающимися державами решать их надлежало исключительно мирным путем. Соглашение заключалось сроком на 10 лет.
В секретном приложении прописали сферы интересов Германии и СССР. Германия после нападения на Польшу, которое Гитлер запланировал на 1 сентября 1939 года, должна была дойти до «линии Керзона», далее начиналась сфера влияния СССР в Польше. Граница притязаний в Польше пролегла по рекам Нарве, Висле и Сане. Кроме того, Финляндия, Бессарабия, Эстония также попадали под контроль Советского Союза. Гитлер о своей незаинтересованности в этих государствах, особенно в Бессарабии. Литва признавалась сферой интереса обеих держав.
СССР вслед за Германией должен был ввести свои войска в Польшу. Однако Молотов оттягивал это, убеждая германского посла Шуленбурга, что после распада Польши СССР обязан прийти на помощь Украине и Белоруссии, чтобы не выглядеть агрессором. 17 сентября 1939 года советские войска все же вошли на территорию Польши, поэтому можно сказать, что СССР участвовал во Второй Мировой войне с самого начала, а не с 1941 года, как впоследствии подчеркивал Сталин.
Стоит сказать, что в СССР до 1941 года была запрещена антифашистская пропаганда. Однако ни это, ни соглашение, ни секретный договор не помешали Германии в июне 1941 года напасть на СССР. Договор утратил свою силу.
Пакт Молотова-Риббентропа всегда неоднозначно трактовался в мировой историографии. Горбачев, увидев секретное соглашение, : «Уберите его подальше!». Многие историки считают, что сближение с Германией явилось ошибкой для СССР. Сталину следовало добиваться союза большн с Англией и Францией, чем с Гитлером. Есть и противоположная точка зрения.
Семьдесят семь лет назад, день в день,23 августа 1939 года между Советским союзом и гитлеровской Германией был заключен пакт Молотова-Риббентропа. В дальнейшем, возникли разные толкования этого события и документа. Многие «патриоты» обвиняли советское руководство в преступлении против человечества наравне с гитлеровской Германией. Другие безоглядки уравнивали фашизм и коммунизм... Попробуем разобраться, как же было все на самом деле.
Причины подписания пакта
Любое событие в мировой истории имеет свою структуру: предпосылки, причины, повод, ход событий и итоги.
Причины подписания пакта Молотова-Риббентропа были сложны. Первая заключалась в несоблюдении великими державами своих обязательств перед другими государствами. Так, в 1935 году СССР, Франция и Чехословакия заключили трехсторонний договор о безопасности: если страна агрессор нападет на одну из этих стран, две другие обязаны были прийти на помощь.
В 1938 году, Англия и Франция (Франция в обход предыдущего договора) подписали с гитлеровской Германией договор о ненападении в Мюнхене, согласно которому Гитлер обязался не нападать на эти страны, а они, в свою очередь, не станут мешать ему нападать на Советский Союз. Кроме того, Англия и Франция дали фактическое согласие Германии на раздел Чехословакии.
То есть, ловите, да, момент? Франция заключила союз с СССР и Чехословакией одной рукой, а другой пожимала руку Гитлеру, давая добро на его действия. Тут стоит сказать, ради справедливости, что не стоит рассматривать эту всю историю как попытку развязать какую-то рознь. Эта история, и ее надо знать. На соглашение шло тогдашнее французское правительство, которое затем в итоге и «кинет» свой же народ, допустив оккупацию своей страны нацистами.
Произошедшее кажется тем еще более немыслимым, что Франция была самой сильной державой на континенте. Ее армия была и больше немецкой и лучше оснащенной. По крайней мере, пока Гитлер на совершил раздел Чехословакии. Армия этой небольшой страны была второй после французской. Захватив Чехословакию, Гителр получил доступ к заводам, которые производили самое современное в Европе оружие: автоматы, танки, автомобили, военное снаряжение. Именно после захвата Чехословакии, нацистская армия стала такой, какой ее помнят наши деды и прадеды — почти непобедимой.
Таким образом, первая причина, подписания пакта заключалась в недобросовестности великих держав, давших добро Гитлеру на его действия.
Вторая причина : заключалась в нежелании Польши пропускать через свою территорию Советские войска, чтобы они защитили ее территорию от нацистов. На Московском совещании в июле 1939 года, где были военные представители Англии и Франции, Польша ясно дала понять, что соблюдать ранее заключенные договоры не собирается и будет сама противостоят агрессору в случае надобности.
Таким образом, Советский Союз оказался в крайне сложном положении: гитлеровские владения все приближаются к его собственным границам, а великие державы молчаливо попустительствуют агрессору. При этом, Советское руководство прекрасно понимало опасность гитлеровской Германии: Гитлер не раз прямо говорил о своих планах. Он вообще, наверное, самый честный политик за всю историю...
В этих условиях, советская дипломатия облопошила как Англию и Францию, так и саму Германию. Оно подписало 23 августа пакт Молотова-Риббентропа.
Значение пакта
Во-первых, СССР мирным путем решил назревшую проблему, а не военным, как надеялись будущие союзники по антигитлеровской коалиции. Они-то думали, что СССР остановит Германию, начав военные действия. Но этого не произошло.
Во-вторых, Советский Союз создал себе выгодное преимущество: отодвинул границу как минимиум до линии Керзона, как максимум, после 17 сентября 1939 года — еще на 200 км западнее. В условиях надвигающейся неминуемой войны это имело крайне важное значение.
В-третьих, СССР на два года «отодвинул» эту войну от своих границ. В условиях, когда каждое государство вело тогда себя исключительно в своих интересах, Советское руководство поступило не просто правильно, а единственно возможным образом грамотно.
В-четвертых, Советский Союз оттянул войну за счет Германии — будущего противника. Поскольку. Германия практически до марта 1941 года снабжала СССР станками и всем необходимым оборудованием.
В-пятых, хотя Польшу уже было не спасти от надвигающейся катастрофы, страны Прибалтики избежали на два года гитлеровской оккупации.
Все обвинения в адрес СССР — просто беспочвенны. Как правило люди, говорящие такое (что коммунизм — это тоже самое что , что СССР совершил преступление этим пактом и пр.) не говорят почему-то про Францию и Англию. На самом деле к концу августа 1939 года Советский Союз был единственной страной в Европе, которая не заключила договор с Гитлером или не прогнулась под него. И это заслуга непосредственно Советского руководства.
Многие также говорят, то Сталин и Гитлер чуть-ли не целовались и будто бы сильно любили друг друга... По-моему, те кто такое говорят вообще не здоровы наголову, экстраполируя свои проблемы в личной жизни на историю. Никакой любви между Советским руководством и Гитлером само собой не было. Была прагматичная цель: любой ценой оттянуть неизбежную войну, и границу к Западу. Ради этой цели СССР неукоснительно соблюдал свою часть договоренностей. Даже когда гитлеровцы зашли за оговоренную в пакте границу после 17 сентября 1939 года, в ряде мест Советская армия вынуждена была силой поставить «партнеров» на место.
Конечно, пакт Молотова-Риббентропа не уменьшил число потерь нашего народа в борьбе с нацизмом, о чем . Но пакт, возможно, сыграл ключевую роль в сохранении советского и нашего народа. Потому что если бы в 1941 году граница проходила по территории Союза, неизвестно, как бы все закончилось.
Текст пакта
ДОГОВОР О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СССР.
Правительство СССР и Правительство Германии , руководствуясь желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:
1. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.
2. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
3. Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.
4. Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
5. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры и конфликты исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.
6. Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
7. Настоящий договор подлежит ратификации в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.
СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ
По случаю подписания Пакта о Ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся представители обеих Сторон обсудили в строго конфиденциальных беседах вопрос о разграничении их сфер влияния в Восточной Европе. Эти беседы привели к соглашению в следующем:
1. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих прибалтийским государствам (Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве), северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР. В этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признана обеими Сторонами.
2. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан.
Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих Сторон сохранение независимости Польского государства и о границах такого государства, будет окончательно решен лишь ходом будущих политических событий.
В любом случае оба Правительства разрешат этот вопрос путем дружеского согласия.
3. Касательно Юго-Восточной Европы Советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях.
4. Данный протокол рассматривается обеими Сторонами как строго секретный.
Пакт Молотова-Риббентропа - традиционное в общественно-политической и исторической литературе название советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. и его секретного приложения, подписанного В. М. Молотовым и И. Риббентропом от имени своих правительств и государств. Существование секретного протокола долгое время отрицалось, и только в конце 1980-х гг. документы стали достоянием общественности.
К августу 1939 г. Германия аннексировала Судеты, включила Чехию и Моравию в состав рейха как Протекторат Богемия и Моравия. Московские переговоры между СССР, Англией и Францией, которые завершились проектом соглашения о взаимопомощи 2 августа 1939 г., должны были способствовать международной безопасности и борьбе с германской агрессией. Но проект так и не стал реальным соглашением, поскольку ни одна из сторон не проявляла заинтересованности, зачастую выдвигая заведомо неприемлемые условия.
В этой ситуации руководство СССР приняло решение прекратить переговоры с Англией и Францией и заключить с Германией договор о ненападении. Этот договор должен был позволить СССР избежать немедленного вооруженного конфликта, дать возможность стране готовиться к военным действиям, которые представлялись неизбежными.
20 августа 1939 г. Гитлер, уже назначивший нападение на Польшу на 1 сентября, послал Сталину телеграмму, в которой настаивал на скорейшем заключении договора и просил принять не позднее 23 августа рейхсминистра иностранных дел, чтобы подписать пакт о ненападении и дополнительный протокол. По договору, подписанному 23 августа 1939 г., стороны обязались все споры и конфликты между собой «разрешать исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями». Во второй статье договора говорилось, что «в случае, если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая договаривающаяся сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу». Другими словами, СССР не будет помогать возможным жертвам агрессии фашистского рейха.
Договор имел «секретный дополнительный протокол» о разграничении «сфер влияния» в Восточной и Юго-Восточной Европе. Предусматривалось, что в случае войны Германии с Польшей немецкие войска могут продвинуться до так называемой «линии Керзона», остальная часть Польши, а также Финляндия, Эстония, Латвия и Бессарабия признавались «сферой влияния» СССР. Территория Польши должна была быть разделена.
Договор был ратифицирован Верховным Советом СССР через неделю после его подписания, причем наличие «секретного дополнительного протокола» было скрыто.
Уже на следующий день после ратификации договора 1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу. СССР должен был в соответствии с договоренностями также ввести свои войска в Польшу, однако Молотов попросил небольшой отсрочки. Он заявил послу Германии в СССР В. Шуленбургу, что Польша разваливается на куски и поэтому Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает» Германия.
17 сентября 1939 г., уже после заявления Молотова, польскую границу пересекли части Красной Армии. Польша перестала существовать как государство. Результаты ее разгрома были закреплены в новом советско-германском договоре «о дружбе и границе», подписанном Молотовым и Риббентропом 28 сентября 1939 г. У Германии и СССР появилась общая граница.
22 июня 1941 г. фашистская Германия напала на СССР. Началась Великая Отечественная война. С этого момента все заключенные договоры утратили силу.
О существовании протокола не было известно во время войны, но действия СССР по созданию «защитного пояса» из присоединённых территорий не вызывали удивления в мире. Так, по поводу действий Красной Армии на территории Польши и передачи СССР баз в Прибалтике Уинстон Черчилль, занимавший в то время пост Первого Лорда Адмиралтейства, в своём выступлении по радио 1 октября 1939 г. сказал:
«То, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы. Как бы то ни было, эта линия существует и создан Восточный фронт, который нацистская Германия не осмелится атаковать. Когда господин Риббентроп на прошлой неделе был вызван в Москву, ему пришлось узнать и принять тот факт, что осуществление нацистских планов по отношению к прибалтийским странам и Украине должно быть окончательно остановлено».
На данном портале представлен широкий круг материалов, освещающих непростые советско-германские отношения и международную обстановку того периода.
Противодействие германскому реваншизму
«Миссия Канделаки» и первые попытки Сталина наладить отношения с Гитлером
Эти поиски контактов начинаются в 1934 году , когда (после «Ночи длинных ножей») Сталин начинает осознавать, что Гитлер пришёл к власти всерьёз и надолго. В результате в конце этого года в Берлин направляется в должности торгпреда советский эмиссар Давид Канделаки, перед которым ставится задача наладить политические отношения с Берлином. Перед отъездом Канделаки Сталин дважды принимает его (причём во второй раз беседа проходит наедине), что свидетельствует о важности, которую Сталин придавал этой миссии. Ведя переговоры в Германии, Канделаки упорно пытался перевести их с экономического на политический уровень - на рейхсминистра Г. Геринга и директора Имперского банка Я. Шахта . В 1936 г. советская сторона предлагала Берлину подписание договора о ненападении (отклоненного на том основании, что между СССР и Германией нет общей границы). Для демонстрации доброй воли со стороны Москвы руководителю сети советской разведки Вальтеру Кривицкому было приказано свернуть германскую резидентуру .
Так называемая «миссия Канделаки», продолжавшаяся до 1937 года , закончилась неудачей: Гитлер по идеологическим и политическим соображениям считал нужным поддерживать связи с СССР на минимальном уровне. Тем не менее, в том же 1937 году через Ежова по линии НКВД были налажены каналы связи с высшими сферами рейха .
Ситуация после Мюнхена
Одновременно (в октябре 1938 года) Гитлер впервые выдвигает претензии к Польше (требуя Данциг , экстерриториальные дороги и заключить Антикоминтерновский пакт), послужившие впоследствии поводом для нападения Германии на Польшу.
«Речь о жареных каштанах»
Переговоры с Польшей, однако, не приводили к желательному для Гитлера результату; ситуация обострялась, и вновь возникла угроза войны. В этих условиях Сталин, выступая 10 марта 1939 года на XVIII съезде ВКП (б) , в речи, получившей на Западе название «речи о жареных каштанах», обвинил англо-французов в провокации войны и заявил о готовности к «политике мира» в отношении Германии, объявив главными задачами советской политики:
1. Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами.
2. […] Не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками.
Этот намёк был сразу воспринят в Берлине. Впоследствии, после заключения Пакта, Молотов назвал его «началом поворота» в советско-германских отношениях .
Кризис 1939 года
Весенне-летний кризис 1939 года
Дальнейшее развитие ситуации в Европе выглядело следующим образом.
Советская дипломатия в условиях весенне-летнего кризиса
Переговоры летом 1939 года
Политические переговоры с Англией и Францией
Трёхсторонние политические переговоры между СССР, Великобританией и Францией, начавшиеся еще 10 апреля , шли на основе советского проекта от 2 июня , предусматривавшего вступление союза в силу в следующих случаях:
- В случае нападения одной из европейских держав (то есть Германии) на договаривающуюся сторону;
- в случае немецкой агрессии против Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польши, Латвии, Эстонии или Финляндии (всем им договаривающиеся стороны давали гарантии защиты),
- в случае, если одна из сторон будет вовлечена в войну из-за предоставления помощи по просьбе третьей европейской страны.
Эти условия были приняты Лондоном и Парижем лишь частично. . Переговоры, тянувшиеся до конца июля, упирались главным образом в нежелание Англии и Франции принять советское определение понятия «косвенная агрессия», при котором союзные обязательства вступали в силу. В советском варианте она определялась следующим образом:
Выражение „косвенная агрессия“ относится к действию, на которое какое-либо из указанных выше государств <страны, пограничные с СССР, а также Бельгия и Греция> соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы и которое влечет за собой использование территории и сил данного государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон
Это было расценено англо-французами как требование СССР предоставить ему возможность по желанию и под любым предлогом вводить свои войска в соседние страны. Со своей стороны «демократии» предлагали такой вариант договора, при котором наличие «косвенной агрессии» устанавливалось лишь после трехсторонних консультаций; СССР со своей стороны обвинял Англию и Францию в нежелании связывать себя обязательствами военного участия в случае возможной войны с Германией . Кроме того, Советский Союз требовал заключения военной конвенции одновременно с политическим договором, а Англия и Франция настаивали на том, чтобы военные переговоры последовали после политического соглашения.
По мнению Черчилля,
Препятствием к заключению такого соглашения (с СССР) служил ужас, который эти самые пограничные государства испытывали перед советской помощью в виде советских армий, которые могли пройти через их территории, чтобы защитить их от немцев и попутно включить в советско-коммунистическую систему. Ведь они были самыми яростными противниками этой системы. Польша, Румыния, Финляндия и три прибалтийских государства не знали, чего они больше страшились, - германской агрессии или русского спасения. Именно необходимость сделать такой жуткий выбор парализовала политику Англии и Франции.
Сближение между СССР и Германией
В конце июля 1939 г. Гитлер принимает решение о сближении с СССР. 26 июля советского поверенного в делах Астахова приглашают в ресторан, чтобы в неформальной обстановке «прощупать» его. С германской стороны присутствовал чиновник МИД Шнурре, до сих пор ведший экономические переговоры. Результаты беседы удовлетворили обе стороны. Астахов сообщает в телеграмме:
Германия готова разговаривать и договориться с нами [СССР] по всем интересующим обе стороны вопросам, дав все гарантии безопасности, какие мы захотели бы от нее получить. Даже в отношении Прибалтики и Польши договориться было бы так же легко, как бы[ло] в отношении Украины (от которой Германия отказалась) .
По мнению этих авторов, «все ее пункты были нацелены не на то, как способствовать успеху переговоров (их цель даже не была обозначена), а на то, как их сорвать, возложив затем ответственность за неудачу на западные делегации, направившие их правительства». Подтверждением этого считается и тот факт, что 11 августа, то есть накануне начала переговоров, Политбюро решило «вступить в официальное обсуждение поднятых немцами вопросов, о чем известить Берлин». . Временный поверенный в делах СССР в Германии Астахов писал Молотову 8 августа 1939 года:
…Но, по существу, немцев интересуют, конечно, не эти вопросы. Судя по намекам, которые я слышу, и веяниям, которые до меня доходят, они не прочь были бы, проверив на этих вопросах нашу дискретность и готовность договариваться, вовлечь нас в разговоры более далеко идущего порядка, произведя обзор всех территориально-политических проблем, могущих возникнуть между нами и ими. В этой связи фраза об отсутствии противоречий „на всем протяжении от Черного моря до Балтийского“ может быть понята как желание договориться по всем вопросам, связанным с находящимися в этой зоне странами. Немцы желают создать у нас впечатление, что готовы были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере, политическую) к судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и отмежеваться от аспирации на Украину. За это они желали бы иметь от нас подтверждение нашей незаинтересованности к судьбе Данцига, а также бывш[ей] германской Польши (быть может, с прибавкой до линии Варты или даже Вислы) и (в порядке дискуссии) Галиции. Разговоры подобного рода в представлениях немцев, очевидно, мыслимы лишь на базе отсутствия англо-франко-советского военно-политического соглашения.
…Перечень объектов, указанный в Вашем письме от 8 августа, нас интересует. Разговоры о них требуют подготовки и некоторых переходных ступеней от торгово-кредитного соглашения к другим вопросам. Вести переговоры по этим вопросам предпочитаем в Москве. Молотов.
По мнению других исследователей, текст не дает основания для подобных интерпретаций
Ворошилов поставил перед англо-французами ряд конкретных вопросов, на которые они не смогли дать внятных ответов, так как им запрещено было разглашать секретную военную информацию (ввиду того, что она, при отсутствии обязывающего политического соглашения, могла быть передана Берлину). В СССР был также представлен план развертывания, согласно которому должно было действовать до 136 дивизий, однако представители Англии и Франции не предоставили подобных планов
Через день дошло до вопроса о пропуске Красной Армии через территорию Польши, по виленскому и галицийскому коридорам - без чего, по мнению советской стороны, не могла быть отражена возможная германская агрессия . . Это оказалось «мёртвой точкой», на которой переговоры застыли. Поляки отказывались пропускать Красную Армию через свою территорию наотрез, несмотря на давление со стороны Франции . Известно афористическое выражение, сказанное Беком французскому послу: «С немцами мы рискуем потерять свою свободу, а с русскими - свою душу» .
Не подлежит сомнению, что СССР желает заключить военный пакт и не хочет, чтобы мы превращали этот пакт в пустую бумажку, не имеющую конкретного значения. […] Провал переговоров неизбежен, если Польша не изменит позицию .
Американский журналист Уильям Ширер, утверждает:
Несмотря на распространённое в то время не только в Москве, но и в западных столицах мнение, что Англия и Франция ничего не предпринимали с целью склонить Польшу к тому, чтобы она пропустила через свою территорию советские войска для защиты от немцев, из опубликованных недавно документов следует, что это не так. Англия и Франция продвинулись в этом деле далеко, но недостаточно далеко. Из этих документов ясно также, что поляки проявили непостижимую глупость .
Одновременно с московскими переговорами английское правительство вело в Лондоне переговоры с германскими представителями о заключении соглашения, которое признавало бы особые германские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе; кроме того Англия была готова допустить Германию к эксплуатации «колониально-африканской зоны». Переговоры завершились неудачей из-за фактического отказа Германии рассматривать английские предложения, обусловленного глубиной взаимных противоречий .
Согласно официальной советской версии, именно после этого советское правительство перестало доверять своим партнерам по московским переговорам и согласилось рассмотреть предложение Германии о заключении германо-советского договора о ненападении .
Политика стран Восточной Европы
Правительства восточноевропейских стран относились к СССР с глубоким недоверием. В марте 1939 г., после захвата Германией Клайпедской области Литвы, СССР предпринял дипломатические шаги по сближению с Латвией и Эстонией, но они были встречены холодно. . В мае, несмотря на обострение отношений с Германией, польское министерство иностранных дел заявило, что Польша не хочет связывать себя какими-либо соглашениями с СССР .
Предвоенную политику Польши американский историк У. Ширер характеризует как «самоубийственную». Ширер отмечает, что Польша с 1934 г. неуклонно поддерживала Германию в ущерб Версальской системе. При этом между Польшей и Германией существовал острый территориальный спор по поводу Данцигского коридора, разделявшего германскую территорию на две части. Отношения между Польшей и Россией были прохладными, начиная с советско-польской войны , в ходе которой Польша напала на Россию, ослабленную гражданской войной, и переместила свою границу к востоку от линии Керзона за счёт советской территории. (В результате этого около 6 миллионов этнических белорусов и украинцев оказались в Польше). После кончины Пилсудского политику Польши определяли ветераны советско-польской войны, такие как Бек и Рыдз-Смиглы , настроенные на конфронтацию с СССР. Таким образом, по Ширеру, Польша имела границу, «неприемлемую» ни для Германии, ни для СССР, при этом не будучи достаточно сильной, чтобы иметь возможность ссориться с обоими соседями одновременно .
Прибалтийские страны, как отмечает эстонский историк д-р Магнус Илмъярв, не доверяли СССР как по причинам исторического свойства, так и из-за разницы режимов; начавшиеся летом 1939 г. советско-англо-французские переговоры вызывали их опасения, что, войдя в эти страны, Красная Армия установит там большевистский режим и в конце концов откажется уйти. К тому же прибалтийские страны, после опыта Мюнхена, не верили, что Великобритания и Франция реально выполнят свои обязательства по их защите в случае германской агрессии.
В результате, правительства Эстонии, Латвии и Финляндии заявили, что всякую гарантию, данную без их просьбы, будут рассматривать как акт агрессии, после чего поспешили заключить пакты о ненападении с Германией (7 июня). При этом Германия не только обещала не нападать на прибалтийские страны, но и гарантировала помощь в случае агрессии СССР. Это вызвало у прибалтийских правительств ощущение безопасности, как оказалось вскоре ложное . Высокопоставленные немецкие военные (Гальдер и Канарис) посетили балтийские страны и вели там переговоры о военном сотрудничестве. По сообщению германского посланника в Таллине, начальник штаба эстонской армии Рэк заявлял ему, что Эстония может содействовать Германии в установлении контроля над Балтийским морем, в том числе в минировании Финского залива против советских военных кораблей .
Договор о ненападении
Подписание договора
Риббентроп прилетел в Москву в полдень 23 августа и немедленно явился в Кремль. Встреча, продолжавшаяся три часа, закончилась благоприятно для немцев. Когда началось обсуждение проекта договора, Сталин заявил: «К этому договору необходимы дополнительные соглашения, о которых мы ничего нигде публиковать не будем». Имелся в виду секретный протокол о разделе сфер обоюдных интересов. По словам Риббентропа, Сталин «дал понять, что если он не получит половины Польши и прибалтийские страны еще без Литвы с портом Либава, то я могу сразу же вылетать назад» (Как показывает телеграмма Риббентропа Гитлеру, речь шла о двух латвийских портах - Лиепае и Вентспилсе) .). В тот же вечер оба документа были подписаны. Переговоры продолжились до утра. Встреча увенчалась банкетом, открывшимся тостом Сталина: «Я знаю, как немецкий народ любит фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье» .
Содержание и юридическая характеристика договора
Слева: раздел сфер интересов в Восточной Европе по дополнительному протоколу.
Справа: фактические территориальные изменения к 1941 году.
Оранжевым цветом изображены территории, отходящие и отошедшие к СССР, голубым - территории, отошедшие к рейху, филолетовым - терртории, оккупированные Германией (Варшавское генерал-губернаторство и протекторат Богемия и Моравия)
Оценки юридической стороны договора противоречивы. Согласно одним мнениям, Договор о ненападении сам по себе (без протокола) не содержит ничего необычного и представляет собой типичный договор о ненападении, примеры которых часты в тогдашней европейской истории (например аналогичный пакт между Германией и Польшей) . Кроме того, разграничение сфер интересов, само по себе, не предполагает обязательного изменения статуса государств, отнесённых к чьей-либо сфере интересов.
Другие авторы, анализируя договор, указывают на следующие черты, позволяющие характеризовать его как сознательное поощрение агрессора:
- В договоре отсутствовал пункт, отменяющий его действие в случае, если одна из сторон совершит агрессию (в международной практике этот пункт был необязателен, но в советских договорах такого рода до тех пор присутствовал непременно).
- Статья II договора предполагала соблюдение нейтралитета в случае, если одна из сторон станет не объектом нападения, но «объектом военных действий со стороны третьей державы» (то есть СССР гарантировал Германии нейтралитет как в случае оборонительных, так и агрессивных действий).
- Статья III декларировала формы политического взаимодействия в виде консультаций.
- В статье IV декларировался отказ обеих сторон от участия в группировке держав, прямо или косвенно направленной против другой стороны. При этом не содержалось обычной в таких случаях оговорки, что данный договор не отменяет действия ранее заключенных договоров. Таким образом, этот договор отменял все договора, ранее заключенные СССР с противниками Германии, и заключал обещание ни в какой форме их не поддерживать. Из этого заключают, что статьи III и IV односторонне привязывали СССР к германскому блоку в ущерб отношениям с противниками Германии (Хотя с юридической точки зрения такая оговорка немыслима, поскольку соглашение, заключенное между двумя сторонами, не может каким-либо образом изменять или отменять любой другой договор, заключенный одной из сторон этого соглашения с третьим лицом, - без того, чтобы само такое третье лицо стало стороной заключаемого соглашения).
Эти авторы также указывают, что Договор тесно связан с секретным протоколом и не может оцениваться отдельно от него, равно как и вне конкретной предвоенной ситуации тех дней. Секретный протокол к договору относил к сфере интересов СССР в Прибалтике Латвию, Эстонию и Финляндию, Германии - Литву; в Польше раздел проходил по линии Нарев -Висла -Сан , Вильнюс переходил от Польши Литве. При этом сам вопрос о том, желательно ли с точки зрения интересов договаривающихся сторон сохранение польского государства, предоставлялся «ходу дальнейшего политического развития», но в любом случае должен был решаться «в порядке дружественного обоюдного согласия». Кроме того, СССР подчеркнул свой интерес к Бессарабии, а Германия не возражала против интересов СССР в Бессарабии. Дополнительный протокол этими авторами оценивается как юридически неправомерный, поскольку касался третьих стран
Реакция Японии на подписание договора
25 августа 1939 года министр иностранных дел Японии Арита заявил послу Германии в Токио Отто протест по поводу подписания советско-германского договора о ненападении. В протесте отмечалось, что этот договор по своему духу противоречит антикоминтерновскому соглашению . 28 августа 1939 правительство Японии во главе с Киитиро Хиранумой, являвшимся сторонником совместной японо-германской войны против СССР, подало в отставку.
Версии о причинах подписания договора
Версия о стремлении СССР избежать войны с Германией
Этой версии придерживаются советская и современная российская историографии.
Договор был подписан после провала московских переговоров, проводившихся весной-летом 1939 года между представителями СССР, Англии и Франции в целях заключения тройственного договора о взаимопомощи (проект договора был представлен Советским правительством 2 июня) и военной конвенции, предусматривающей конкретные военные меры по обеспечению коллективной безопасности в Европе.
В ходе переговоров обнаружилось нежелание Англии и Франции дать конкретные военные обязательства и разработать реальные военные планы для противодействия возможной германской агрессии. Более того, параллельно с московскими переговорами английское правительство проводило переговоры в Лондоне с германскими представителями о разграничении сфер влияния. И это еще более усилило опасения советского правительства в том, что его западные партнеры стремятся направить гитлеровскую агрессию на восток, ту агрессию, которая уже привела к «Мюнхенскому сговору» и разделу Чехословакии. В результате провала московских переговоров СССР терял надежду на создание военной коалиции с западными державами и оказывался в обстановке враждебного окружения, когда на Западе его потенциальными противниками были как страны «санитарного кордона », так и Германия, а на Востоке в роли агрессора выступала милитаристская Япония. В этих условиях СССР был вынужден согласиться на предложения Германии о начале переговоров о заключении договора о ненападении.
|
Таким образом, советская историография считала подписание договора о ненападении с Германией единственной возможностью избежать войны с Германией и другими странами «Антикоминтерновского пакта» в 1939, когда СССР, по ее мнению, фактически находился в изоляции, не имея союзников
Версия об экспансионистских мотивах Сталина
Как полагает ряд исследователей, договор стал проявлением экспансионистских устремлений Сталина , который стремился столкнуть Германию с «западными демократиями» и занять позицию «третьего радующегося», а после их взаимного ослабления - советизировать Западную Европу . С. З. Случ, полагающий, что Сталин видел в Германии прежде всего «естественного союзника» в борьбе с капиталистическим миром, так характеризует договор: «По существу, континентальная Европа еще до начала второй мировой войны была поделена между двумя диктаторами, представлявшими на международной арене модели во многом схожего поведения - политический гангстеризм нового типа, различавшиеся разве что масштабами и степенью лицемерия» .
Версия имперских мотивов Сталина
Эта точка зрения объясняет действия Сталина исключительно прагматически-имперскими соображениями. Согласно ей, Сталин некоторое время выбирал между Германией и «демократиями», но, столкнувшись с недобросовестностью последних, предпочёл остаться в стороне от войны и воспользоваться выгодами от «дружбы» с Германией, прежде всего утвердив политические интересы СССР в Восточной Европе. Такое мнение высказал уже Уинстон Черчилль непосредственно после подписания Договора.
Как полагает профессор истории Ирландского университета Джеффри Робертс, политика СССР заключалась в том, чтобы на основе соглашения с Германией добиться ограниченной сферы влияния, которая позволила бы гарантировать первоочередные потребности безопасности страны, главным образом, удержать страну от втягивания в войну и ограничить экспансию Германии на восток.
Следует также заметить, что многие историки полагают, что Англия и Франция, вопреки версии советской историографии, не имели своей целью направление агрессии Германии на восток Европы.
Версия подготовки Сталина к нападению на Германию
В пользу этой версии говорит концентрация советских войск у границ Германии в 1941 и обучение Красной Армии тактике наступательной войны.
Возможные мотивы действий Сталина
Расчеты на провокацию войны
По мнению ряда исследователей, Сталин никогда не был искренним приверженцем курса коллективной безопасности, официально провозглашавшегося (и искренне отстаивавшегося) Литвиновым .
Показательно, что о коллективной безопасности ни словом не упоминается в «Кратком курсе истории ВКП (б)», отредактированном и частично написанном самим Сталиным. Более того, в этом труде, написанном в г., утверждалось, что «вторая империалистическая война на деле уже началась» - таким образом, происходящие политические события квалифицировались Сталиным как война между империалистическими государствами. Замнаркома НКИД В.Потемкин так излагал в журнале «Большевик» официальную концепцию «второй империалистической войны» и ее перспектив:
А. А. Жданов, изложив тезисы будущей сталинской «речи о жареных каштанах» на Ленинградской партконференции 3 марта 1939 года , сделал следующее резюме: задача Москвы - «копить наши силы для того времени, когда расправимся с Гитлером и Муссолини, а заодно, безусловно, и с Чемберленом»
Из этого ряд исследователей делают вывод, что Сталин считал подрыв империалистической системы в ходе предполагаемой войны своей политической целью . Как полагает С. З. Случ, Сталин «видел в остро конфронтационном развитии международной обстановки дополнительные возможности для реализации собственных имперских амбиций, отождествлявшихся с интересами безопасности страны, и стремился заставить капиталистический мир „немного потесниться и отступить“
В 1935 году Сталин в шифротелеграмме писал Кагановичу :
Чем сильнее будет драка между ними <капиталистическими странами>, тем лучше для СССР. Мы можем продавать хлеб и тем и другим, чтобы они могли драться. <...> Нам выгодно, чтобы драка у них была как можно более длительной, но без скорой победы одной над другой
Практически те же мысли были высказаны Сталиным сразу после начала Второй мировой войны Георгию Димитрову :
Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. п.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему. <...> Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. <...> Что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население?
В связи с этим некоторые историки полагают, что и Сталин реально руководствовался теми «правилами игры», которые он сформулировал в своей «речи о жареных каштанах» применительно к Англии и Франции :
Формально политику невмешательства можно было бы охарактеризовать таким образом: «пусть каждая страна защищается от агрессоров как хочет и как может, наше дело - сторона, мы будем торговать и с агрессорами, и с их жертвами». На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, следовательно, превращение ее в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание не мешать агрессорам творить своё черное дело <...> дать всем участникам войны увязнуть глубоко в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, выступить на сцену со свежими силами - выступить, конечно, «в интересах мира» и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия. И дешево и мило!
«Государственные задачи СССР» в понимании Сталина
Ряд исследователей полагает, что Сталин, выдвигая свои предложения совместной борьбы с Гитлером, вовсе не был столь бескорыстен, как это представляла официальная Москва. В этом они опираются на ряд заявлений, прямо или косвенно восходящих к самому Сталину. В г. газета «Правда» следующим образом определяла поведение СССР перед подписанием пакта: «СССР стремился к осуществлению своих государственных задач в рамках западных границ нашей страны и укреплению мира, а англо-французская дипломатия - к игнорированию этих задач СССР, к организации войны и вовлечению в нее Советского Союза» .
Указывают также на слова Сталина Георгию Димитрову (7 сентября г.), из которых явствует, что Сталин рассчитывал получить «плату» за союз с демократиями:
Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами, и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели иметь нас в батраках, и притом ничего не платить! Мы, конечно, не пошли бы в батраки и еще меньше, ничего не получая .
Мнения современников
Наши враги рассчитывали еще на то, что Россия станет нашим противником после завоевания Польши. Враги не учли моей решимости. Наши враги подобны маленьким червячкам. Я видел их в Мюнхене . Я был убежден, что Сталин никогда не примет предложения англичан. Только безоглядные оптимисты могли думать, что Сталин настолько глуп, что не распознает их истинной цели. Россия не заинтересована в сохранении Польши… Отставка Литвинова явилась решающим фактором. После этого я моментально понял, что в Москве отношение, к западным державам изменилось. Я предпринял шаги, направленные на изменение отношений с Россией. В связи с экономическим соглашением завязались политические переговоры. В конце концов от русских поступило предложение подписать пакт о ненападении. Четыре дня назад я предпринял специальный шаг, который привел к тому, что Россия вчера объявила о своей готовности подписать пакт. Установлен личный контакт со Сталиным. Послезавтра Риббентроп заключит договор. Теперь Польша оказалась в положении, в котором я хотел ее видеть… Положено начало уничтожению гегемонии Англии. Теперь, когда я провел необходимые дипломатические приготовления, путь солдатам открыт.
Могут спросить: как могло случиться, что Советское Правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена со стороны Советского Правительства ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 году. Могло ли Советское Правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии - если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом.
Что касается соглашения с Россией, то я одобряю его полностью <...> сближение между Германией и Россией необходимо для предотвращения окружения их демократиями
7. Уильям Ширер, американский историк, в г. корреспондент в Германии
Франция вместе с Германией и Англией единодушно исключили Россию из числа участников встречи в Мюнхене . Через несколько месяцев западным демократиям пришлось за это расплачиваться. 3 октября, через четыре дня после мюнхенской встречи, Вернер фон Типпельскирх, советник германского посольства в Москве, докладывал в Берлин о последствиях Мюнхена для политики Советского Союза.<…>
В Лондоне и Париже горько сокрушались по поводу двойной игры Сталина. Многие годы советский деспот кричал о „фашистских зверях“, призывая все миролюбивые государства сплотиться, чтобы остановить нацистскую агрессию. Теперь он сам становился ее пособником. В Кремле могли возразить, что, собственно, и сделали: Советский Союз сделал то, что Англия и Франция сделали год назад в Мюнхене - за счет маленького государства купили себе мирную передышку, необходимую на перевооружение, чтобы противостоять Германии. Если Чемберлен поступил честно и благородно, умиротворив Гитлера и отдав ему в 1938 году Чехословакию, то почему же Сталин повел себя нечестно и неблагородно, умиротворяя через год Гитлера Польшей, которая все равно отказалась от советской помощи?
О тайной циничной сделке Сталина с Гитлером <по разделу Восточной Европы>(…)знали только в Берлине и Москве. Правда, вскоре о ней узнали все по тем шагам, которые предприняла Россия и которые даже тогда поразили весь мир. (…)
В 1948 г. в ответ на публикацию упомянутого сборника Госдепартамента США «Nazi-Soviet relations», Совинформбюро публикует книгу «Фальсификаторы истории» в которой выдвигаются контробвинения странам Запада и в свою очередь содержатся утверждения о финансировании Германии английскими и американскими финансовыми кругами в 1930-е годы . В отличие от издания Госдепартамента США, представлявшего собой, собственно, сборник архивных документов, советское издание представляло собой авторский текст; в нем не было приведено ни одного документа полностью и несколько - в незначительных выдержках. Существование секретного протокола отрицалось Молотовым до самой смерти, о чём он неоднократно говорил в беседах с писателем Чуевым.
Вопрос о пакте и особенно протоколах был поднят в СССР во время перестройки прежде всего из-за давления со стороны Польши (см. Катынский вопрос). Для изучения вопроса была создана особая комиссия во главе с секретарем ЦК КПСС Александром Яковлевым . 24 декабря 1989 года Съезд народных депутатов СССР, заслушав доложенные Яковлевым выводы комиссии, принял резолюцию, в которой осудил протокол (отметив отсутствие подлинников, но признав его подлинность, основываясь на графологической, фототехнической и лексической экспертизе копий, и соответствия им последующих событий) . Тогда же впервые в СССР был опубликован текст секретных протоколов (по немецкому микрофильму - «Вопросы Истории», № 6, 1989) .
Оригинал протокола в действительности хранился в Президентском архиве (ныне Архив Президента РФ, Особая папка, пакет № 34), но скрывался Михаилом Горбачёвым (знавшим о его существовании еще с 1987 года), причём Горбачёв, по словам его управделами В. Болдина , намекал Болдину на желательность уничтожения этого документа . После рассекречивания архива документ был «найден» 30 октября 1992 года заместителем начальника Главного политического управления генерал-полковником Д.А. Волкогоновым и опубликован в газетах . Научная публикация состоялась в журнале «Новая и новейшая история», № 1 за 1993 год.
См. также
- Советско-германское сотрудничество в период до Второй мировой войны
Примечания
- С. З. Случ. Сталин и Гитлер, 1933-1941. Расчёты и просчёты Кремля, Отечественная История, 2005,№ 1 стр. 100-101.
- БСЭ "Вторая мировая война"
- Antony C. Sutton. Wall Street and the rise of Hitler. New Rochelle, New York: Arlington House, 1975
- С. З. Случ. Сталин и Гитлер, 1933-1941. Расчёты и просчёты Кремля, Отечественная История, 2005, № 1 стр. 101 слл.
- С. З. Случ. Германия и СССР в 1918-1939 годах: мотивы и последствия внешнеполитических решений// СССР и Германия в годы войны и мира (1941-1945) М., 1995
- А. М. Некрич. 22 июня 1941 года
- Д. Г. Наджафов. Советско-германский пакт 1939 года и его исторические последствия.// Вопросы истории, № 12, 2006, стр.7
