Современные конвергентные технологии. Совет по науке Минобранауки выпустил заявление о «конвергентных технологиях

За последние четверть века мы были свидетелями возникновения и взрывного развития новых областей науки и технологий, которые трансформировали жизнь человека и мировую экономику. Большая часть этих технологических прорывов произошла и происходит на Западе, в первую очередь в США, где трудятся свыше 50% самых высокоцитируемых ученых мира (свыше 1500 из около 3000 согласно списку Thompson Reuters 2015 г.).

Грустно констатировать, что за тот же период наша страна выпала из первой, а возможно, и второй десятки стран в области науки и научных технологий. В тот же список самых цитируемых ученых мира по Thompson Reuters в 2015 г. от России вошло всего три человека (в 2014 г. в этом списке было пять постоянно работающих в России ученых и еще четыре указали вторичную аффилиацию в России). Далеко впереди России стоят не только ведущие европейские страны, Япония и Китай с Индией, но и Саудовская Аравия (пока еще, скорее всего, за счет высокооплачиваемых профессоров-легионеров, но они готовят домашнюю молодую поросль). Даже в Иране, несмотря на продолжавшиеся десятилетия санкции, в 2 раза больше высокоцитируемых ученых - семь.

Стоит все же отметить, что некоторые действия, предпринятые в стране за последние годы, по замыслу были направлены на помощь и модернизацию науки. К их числу относятся создание Российского научного фонда, программа повышения конкурентоспособности российских университетов, привлечение ведущих ученых (мегагранты), попытка создания технологического университета мирового уровня («Сколтех»). Подобные программы с большим успехом ранее предпринимались во многих странах: Китае, Сингапуре, Южной Корее и даже Саудовской Аравии.

На этом фоне вдруг появляется проект концепции Стратегии развития конвергентных технологий, разработанный в НИЦ «Курчатовский институт» и энергично лоббируемый им в органах государственной власти. Одновременно зазвучали предложения о «консолидации», т. е. сосредоточении ученых и управления ими под одной крышей. Что же скрывается за термином «конвергентные технологии», за этим проектом и этими разговорами?

Термин «конвергентные технологии» не нов. Сам проект стратегии содержит ссылку на американских авторов Уильяма Бейнбриджа и Михаила С. Роко, которые применили этот термин еще в 2001 г. Существенно, что ни тот ни другой не являются активно работающими учеными, а скорее популяризаторами (или даже лоббистами) науки. Роко в начале 2000-х был активным пропагандистом нанотехнологий и сыграл определенную роль в организации кампании вокруг этой области, что в конечном счете привело к появлению в США национальной нанотехнологической инициативы. Специальностью Бейнбриджа является социология религии. Из-под его пера вышло множество книг для широкой аудитории с броскими названиям типа «Теория религии» или «Власть сатаны: дьявольский культ психотерапии». Как бы то ни было, идея Бейнбриджа и Роко предполагала объединение нано-, био-, инфо- и когнитивных технологий, приводящее к появлению новой конвергентной дисциплины - НБИК в терминах предлагаемой в России Стратегии развития конвергентных технологий.

То, что междисциплинарные исследования важны и новые открытия часто формируются на стыках наук, - общеизвестный факт. Современные ученые разных специальностей и школ научились сотрудничать, заниматься сотворчеством на стыке различных научных дисциплин. Более того, нередко ученые той или иной конкретной специальности на протяжении своей активной творческой жизни мигрируют из одной области в другие. Все вместе это создает условия для взаимного творческого «перекрестного» междисциплинарного оплодотворения.

Конечно, когда речь идет о конкретных проблемах, требующих разработки и создания определенного продукта в заданные сроки, мобилизация ученых, инженеров и производственников разного профессионального профиля и их работа под одной крышей может диктоваться жизнью. Так было с Манхэттенским проектом в США и работами по атомному проекту в СССР. Однако сегодня мы наблюдаем стремительное развитие различных форматов междисциплинарных исследований, которые не требуют «заточения» участников под одну крышу, пусть даже и знаменитого в прошлом Курчатовского института. Более того, такая единая крыша может оказаться вредной, так как к ней обычно прилагаются и «стены», разделяющие участников научного процесса. Ведь невозможно заранее предугадать, у какого ученого из области А возникнет идея, требующая сотрудничества с ученым из области Б. Если заранее выбрать 10 из 100 ученых из области А и 10 из 100 ученых из области Б, посадить под одну крышу и сказать: сотрудничайте, - то может возникнуть 100 (10 х 10) возможных вариантов сотрудничества вместо 10 000 (100 х 100). То есть при такой «консолидации» вероятность большого успеха уменьшается в 100 раз! В реальности же таких областей не две, а гораздо больше, так что и ущерб будет гораздо больше. Помимо этого, попадая под одну крышу, ученые начинают вариться в собственном соку, успокаиваться на достигнутом и неизбежно теряют свой креативный потенциал.

Как сегодня организуется наука в ведущих странах? С одной стороны, в таких странах сохраняется система мощных университетов, национальных лабораторий и других подобных учреждений, поддерживающих инфраструктуру для научной и образовательной деятельности. С другой стороны, одновременно создаются разнообразные и, как правило, не слишком большие междисциплинарные центры и проекты, объединяющие ученых вокруг новых перспективных направлений и обладающие значительной независимостью в распределении средств и ресурсов. Идея созданий таких центров и проектов как раз и заключается в преодолении барьеров не только между дисциплинами, но и между различными ведомствами, учреждениями, а в рамках университетов - факультетами и кафедрами. Такие центры называются иногда центрами превосходства (Centers of Excellence). Они всегда создаются на конечный срок (5–6 лет, в редких случаях до 10 лет), на основе конкурсного (грантового) финансирования, проведения независимой экспертизы и последующего ежегодного мониторинга независимыми экспертами. Их работа может быть продлена в случае целесообразности или прервана в случае неэффективности. Они практически никогда не создаются решением правительства, а спонсируются национальными научными фондами.

Что же касается конвергенции, для оценки современного состояния дел стоит обратиться к докладу «Конвергенция. Облегчая междисциплинарную интеграцию наук о живом, физических наук, инженерии и сверх того», который был подготовлен в 2014 г. авторитетной комиссией, созданной Национальным советом по исследованиям - NRC (National Research Council) под руководством выдающегося ученого, члена всех трех национальных академий США Джозефа ДеСимоне. В докладе делается упор на важность междисциплинарного сотрудничества и на то, что на нынешнем этапе развития науки взаимопроникновение дисциплин принципиально усиливается и приводит к ускорению открытий и инноваций. В качестве успешных примеров приводятся вполне конкретные междисциплинарные программы в разных областях - например, «Нанотехнология рака» или «Исследования мозга через продвижение инновационных нейротехнологий». Даются рекомендации по дальнейшей организации работы и сотрудничеству между различными агентствами, научными фондами, университетами и лабораториями, с тем чтобы облегчить взаимопроникновение научных областей. В качестве стратегии для достижения этой цели комиссия ДеСимоне предлагает самоорганизацию вокруг общих тем, проблем или сложных научных задач, создание междисциплинарных образовательных программ, рекрутирование научных сотрудников и профессоров в университеты для работы в междисциплинарных областях и координацию на национальном уровне для поддержки такой работы. Ни о какой НБИК как отдельной дисциплине, ни тем более о национальной программе с выделением значительного финансирования на некие «конвергентные технологии» и сосредоточении этих ресурсов в одних руках речи в этом докладе не идет.

Тем более непонятно стремление в России в невероятной спешке возгонять идею НБИК, которая была и до настоящего времени остается абсолютно умозрительной теорией (или даже фантазией) и за 15 лет после своего появления в США не завоевала ни поддержки выдающихся ученых, ни внимания правительства. Почему эта теория сегодня предлагается в качестве локомотива российской науки с выделением соответствующих значительных средств, которые от этой же науки предлагается отнять? Скептикам трудно избежать сравнения предлагаемого подхода с неким новым методом дележки ресурсов под крышей НИЦ «Курчатовский институт», нынешние руководители которого претендуют на то, что в России «принципиально расширили и обогатили американскую теорию» У. Бейнбриджа и М. С. Роко. Действительно, в Стратегии развития конвергентных технологий сообщается, что НБИК предложено дополнить и расширить за счет социогуманитарных наук, так что получается российская НБИКС. Никакой конкретики при этом не предлагается и ни одного примера успешного применения концепции конвергентных технологий в документе не приведено.

Прочтение стратегии оставляет очень странное впечатление. За исключением общих слов, там нет никакого научного содержания. Удивляет крайняя поверхностность и неряшливость авторов. Так, например, объяснение термина «нанотехнология» почти дословно взято из российской «Википедии» - «подход к конструированию материалов путем атомно-молекулярного конструирования». И хотя ничего зазорного в использовании «Википедии», по нашему мнению, нет, в данном случае это определение весьма неудачно и не отражает существа науки, так как нанотехнология - это в первую очередь наука и технология наноразмерных объектов. Казалось бы, документ, готовящийся для органов государственной власти и претендующий на статус президентской инициативы, должен готовиться более аккуратно. Этот документ не идет ни в какое сравнение с документами, готовившимися в свое время для советского правительства, или докладами по научным вопросам, публикуемыми в США.

Но в стратегии неоднократно подчеркивается, что концепция разрабатывается во исполнение поручений президента и правительства РФ, и предлагаются весьма кардинальные меры, включая утверждение специальной государственной программы и реструктуризацию действующих госпрограмм с выделением приблизительно 10% бюджетов для конвергентных технологий, образование отдельного госфонда развития конвергентных технологий, формирование внебюджетного фонда для их финансирования и т. д. Для реализации концепции конвергентных технологий должно быть привлечено огромное количество организаций от администрации президента и Совета безопасности до университетов и даже муниципалитетов. В числе исполнителей назван и Курчатовский институт.

Таким образом ради непрозрачных, малопонятных и научно не обоснованных задач предлагается в очередной раз переформатировать российскую науку. По нашему мнению, это ей ничего, кроме вреда, не принесет. Мы считаем, что для достижения успеха необходимо продолжить курс на модернизацию российской науки и развитие инновационной деятельности на конкурентной и прозрачной основе.

Авторы - заслуженный профессор и содиректор Института наномедицины Университета Северной Каролины, США, директор лаборатории «Химический дизайн бионаноматериалов» МГУ; академик, заслуженный почетный профессор Мэрилендского университета, в прошлом директор Института космических исследований АН СССР

Полную версию статьи читайте в журнале «Троицкий вариант - наука», № 196

Совет по науке при Министерстве образования и науки РФ выступил с критическим заявлением о проекте концепции «Стратегии развития конвергентных технологий» , подготовленном при участии НИЦ «Курчатовский центр».

Этот кадр из презентации Михаила Ковальчука в Совете Федерации сопровождался словами о том, что наука неизбежно ведет к созданию принципиально нового подвида Homo sapiens - «служебного» человека с ограниченным самосознанием и управляемым размножением, кормить которого будут генно-модифицированными продуктами.

После того как 30 сентября 2015 года директор НИЦ «Курчатовский центр» Михаил Ковальчук выступил в Совете Федерации с презентацией концепции, посвященной так называемым конвергентным технологиям, в научном сообществе повисла недоуменная пауза. Многие тезисы концепции звучали странно, а ее обоснование в значительной мере опиралось на конспирологические аргументы. Тем не менее, серьезной критики концепции опубликовано не было. Отчасти это связано с тем, что текста концепции тогда не было в открытом доступе, а отчасти с тем, что далеко не каждый готов выступить с публичной критикой крупного научного администратора, имеющего политическую поддержку. Поэтому следует отдать должное смелости членов Совета по науке при Министерстве науки и образования, которые выступили с приводимым ниже заявлением.

Заявление Совета по науке при Министерстве образования и науки РФ о проекте концепции «Стратегии развития конвергентных технологий»

В настоящее время в Российской академии наук, а также в некоторых СМИ происходит обсуждение проекта концепции «Стратегии развития конвергентных технологий» (далее - Концепция), подготовленного в инициативном порядке НИЦ «Курчатовский институт». Совет по науке при Министерстве образования и науки РФ (далее - Совет) рассмотрел текст этого проекта. Под «конвергентными технологиями» (КТ) авторы Концепции понимают «сочетание двух или более» из списка «био-, нано-, инфо-, когно- и социо-гуманитарных» технологий (НБИКС).

Концепция провозглашает задачу «ускоренного формирования отечественных научных и технологических платформ, в условиях ресурсных, квалификационных и временных ограничений». Решать эту задачу предлагается на основе развития КТ, поскольку, как утверждают авторы Концепции, «по всем группам НБИКС страна имеет реальные заделы на мировом уровне». Для реализации Концепции предполагается существенно перераспределить в пользу КТ и без того сокращающиеся бюджетные расходы на гражданские НИР и НИОКР за счёт всех источников, включая госпрограммы, институты развития и научные фонды.

Совет считает, что реализация Концепции никак не поможет решению поставленной задачи обеспечения научно-технического развития России и может усугубить отставание нашей страны не только от передовых в научно-техническом отношении, но и от догоняющих стран.

Этот вывод основан на следующих соображениях.

1. «Конвергентные технологии» - термин, который был введен сотрудниками инженерного департамента Национального научного фонда США (NSF) М. Роко и У. Байнбриджем в 2002 г. Его авторы являются скорее популяризаторами науки чем активными учеными, а сам термин не подразумевает никакой конкретной научной дисциплины или методологии, и скорее относится к жанру философии науки или даже научной фантастики. Научно-технологический прогресс в странах-лидерах технологического развития фактически идет вне всякой связи с концепцией КТ, которая не получила сколько-нибудь серьезной финансовой поддержки даже от NSF, в котором работают её авторы, не говоря уже о международном уровне. Вместо этого в странах-лидерах созданы условия как для реального развития каждой из существенных для общества технологий (равно как и соответствующих областей фундаментальной науки), так и удобные возможности для трансфера между различными технологическими направлениями.
2. Вся история науки состоит из взаимного влияния самых разных областей науки, на первый взгляд весьма далёких друг от друга. Наука 21-го века в этом отношении не уникальна. На стыках разных наук часто делаются важнейшие открытия, на основе которых создаются новые прорывные технологии. Однако на практике невозможно разрабатывать такие технологии и управлять такими исследованиями, которые состояли бы из одних этих «стыков». Открытия и технологии создают учёные и научные коллективы, используя бюджетные средства и (или) частный капитал, но никакой новой научно-технологический сущности, которую можно было выделить как КТ, при этом не возникает, а уж тем более не возникает и потребности в «обновлении принципов, типа организаций и управления научной деятельностью» и необходимости создавать новые специализированные государственные программы, научные фонды и т. д. Недаром авторы Концепции не приводят ни одного конкретного примера новой технологии, которая могла бы возникнуть из предлагаемого ими крайне абстрактного подхода.
3. Отечественный и зарубежный опыт 20-го и начала 21-го века показывает, что концентрация средств и усилий в рамках масштабных научно-технологических проектов приводит к успеху только в том случае, когда их реализуемость доказана совокупностью имеющихся научных знаний и наличием апробированных прототипов технологий. В противном случае, при расплывчатой формулировке задачи и отсутствии конкретных целевых показателей, как, например, в случае Концепции, такой проект приведет к бессмысленной растрате средств, недостаток которых и без того негативно сказывается на российской науке.
4. Все «положительные примеры», приведенные в Концепции, как и сами термины НБИК, НБИКС и КТ ассоциируются с единственной российской организацией - НИЦ «Курчатовский институт» (далее НИЦ КИ), который представлен как флагман развития КТ в нашей стране. В связи с этим важно проверить утверждение о том, что «по всем группам НБИКС страна имеет реальные заделы на мировом уровне» и оценить вклад НИЦ КИ в эту важнейшую сферу деятельности. Имеющиеся объективные данные общемировой статистики по научным публикациям и патентам никоим образом не подтверждают данное утверждение. В нашей стране существуют отдельные научные коллективы, работающие на мировом уровне или близко к нему, в том числе в областях нанотехнологий, биотехнологий и т. п., причем весьма немногие из них работают в НИЦ КИ. Конкретное (по областям науки и направлениям технологий), подробное и доказательное исследование того, какие именно это коллективы и в каких именно направлениях они являются конкурентоспособными на мировом уровне, должно быть проведено до принятия масштабных решений, связанных с «обновлением принципов управления научной деятельностью». Не менее важно провести также оценку уже достигнутых практических успехов НИЦ КИ в сфере развития НБИКС-технологий и выяснить, сколь обоснованы претензии этой организации на лидерство в общероссийском масштабе.

Совет считает, что дальнейшие решения могут быть приняты лишь на основе детальной публичной сравнительной экспертной оценки и обсуждений, проработки всех деталей вопросов, упоминаемых в Концепции, научным сообществом и заинтересованными ведомствами. Скоропалительное принятие к реализации за счет сокращения других научных программ непроработанной и чрезвычайно затратной Концепции в условиях экономических трудностей может нанести тяжелый урон развитию науки и технологий в нашей стране.

В Античности и Средневековье все науки были вместе, их объединяла метафизика и натурфилософия. В Новое время с приходом физики Ньютона науки разделились, и расстояние между ними постоянно увеличивалось. В промежутках возникали междисциплинарные направления, которые подобно цементу скрепляли расширяющееся здание научных знаний.

В наше время науки объединяются на наноуровне. Происходит конвергенция различных областей знаний: химии, биологии, физики. На уровне атомов разницы между ними нет, поскольку они подчиняются всеобщим законам природы. Конвергентная связь нанотехнологии с био-, инфо- и особенно когнитивными технологиями выводит на проблему их медиативно-сетевого осмысления в контексте интеграции с социогуманитарным знанием, быть может, в рамках программы симметричной антропологии Брюно Латура, социального конструктивизма в духе Н. Лумана или современной постфеноменологии техники и технологии .

Термин «конвергирующие технологии», или «конвергентные технологии» (converging technologies) относится к одному из самых последних и центральных событий не только в науке, но также в области передовых технологий, очевидно, имеющих решающее социальное значение: синергия или слияния из четырех основных типов современных технологий. Этот прорыв кардинально изменит нашу жизнь . Совсем не случайно новейший мировой научный тренд конвергенции НБИК-технологий развивается в крупнейшем ядерно- физическом центре страны - Курчатовском институте: многопрофильная технологическая инфраструктура, многолетние наработки в самых разных областях науки, междисциплинарные научные школы - все это составляет мощную базу для развития прорывных, инновационных направлений, в том числе в области биомедицины .

Впервые термин «конвергентные технологии» в современном значении появился в известном докладе Национального научного фонда США (2001) , где была выдвинута так называемая NBIC- инициатива. Термин «NBIC-конвергенция» был введен в 2002 г. М. Роко и У. Бейнбриджем. NBIC-конвергенция - это взаимовлияние нано- (N), био- (В), информационных (I) и когнитивных (С) технологий. В ней два главных момента: 1) объединение различных наук в рамках междисциплинарного проекта в нанометрическом масштабе; 2) проблема «улучшения человека», «человеческой функциональности» (improving human performance), или «расширения человека» (human enhancement). Новое понятие включает в свою сферу синергетическое взаимодействие между такими сферами деятельности, как нанонаука и нанотехнология, биотехнология и науки о жизни, информационные и коммуникационные технологии, когнитивные науки.

Термин относится к «синергетической комбинации» четырех основных NBIC: (N) нанонауки и нанотехнологии, молекулярное производство и наносамосборка; (В) биологические науки, биотехнологии, биомедицина, протеомика, структурная биология, интегративная биология, геномика и генная инженерия; (I), информационные технологии, искусственный интеллект (AI) и социальные сети; (С) когнитивная наука и когнитивная нейронаука . В докладе отмечается всепроникающая природа технологической конвергенции. Базовые элементарные нанообъекты, согласно NBIC [(нано- (N), био-(В), инфо-(1) и когнио-(С)]: атомы, гены, биты, нейроны. Эта система взаимосвязанных нанообъектов и лежит в основе конвергентных процессов науки и технологий. Такую междисциплинарность, соотносимую с объектами, назвали онтологической междисциплинарностью 1 .

Еще раньше на них обратил внимание социолог М. Кастельс, который подчеркивал, что «технологическая конвергенция все больше распространяется на растущую взаимозависимость между биологической и микроэлектронной революциями, как материально, так и методологически» . В середине 1990-х годов М. Кастельс отметил «растущую конвергенцию конкретных технологий в высокоинтегрированной системе, в которой старые изолированные технологические траектории становятся буквально неразличимыми» . М. Кастельс первым увидел предпосылки и генезис феномена конвергенции в информационно-технологическом обществе.

Сегодня конвергенция стала метанаучным феноменов. Она объединяет не только естественные науки между собой, происходит конвергенция естественных и гуманитарных наук. Следовательно, конвергенция предполагает слияние и взаимопроникновение не только наук и технологий, но и человека . Такая постановка проблемы «выделяет два центра, два аттрактора нашего исследования. Первый научно-технологический центр фокусирует внимание на конвергенции, синергетическом объединении наук и технологий на базе нанотехнологического масштаба и информационно-коммуникативных технологий. Синергетический и сетевой путь такой конвергенции предвещает целый сонм технологических инноваций, глобально трансформирующих механизм развития всей человеческой цивилизации. Футурологический потенциал таких трансформаций огромен и оптимистичен. Второй центр исследования представляет коммуникативный мир конвергенции человека и технологий» .

Конвергентные технологии - это «большая четверка» технологий, в которую входят информационно-коммуникационные технологии, биотехнологии, нанотехнологии и когнитивные технологии. Недавние публикации по социологии научного знания и STS (Science and Technology Studies) сосредоточились на изучении технологической конвергенции с применением самых разных процедуру том числе кейс-стади, подкрепленных теоретическим анализом . Эти исследования показали, что конвергенцию следует рассматривать в ее отношении к альтернативным формам изменения научного знания (например, дивергенция). Конвергенция проявляет себя в форме междисциплинарности и сотрудничества представителей разных научных сообществ, отдельных экспертов, групп или учреждений, что влечет за собой появление новых феноменов типа культурной ассимиляции, «эпистемической культуры» в экологическом поле. Другие авторы считают, что понятие «конвергенция» на самом деле призвано описать сокращение разрыва или расстояния между видением и реальностью в различных технических областях.

Междисциплинарность играет особую роль базисного уровня системы конвергенции. «На современном этапе развития науки, связанном с развитием нанонауки и нанотехнологий, возникает особая нанотехнологическая междисциплинарность, которой и принадлежит роль связующей нити или интерфейса конвергенции. В конвергентном процессе возникновения новых научных областей и новых гибридных технологий именно нанотехнология играет роль синергетического параметра порядка. Это связано с тем, что специфика нанотехнологий имплицитно содержит всю специфику конвергирующих технологий, которая определяется, как уже представляли выше, системностью, сложностью, гибкостью, сетевым характером» .

Новое понимание междисциплинарности основано на специфике нанотехнологий. Я. Шмидт

Конвергентные технологии – это «большая четверка» технологий, в которую входят информационно-коммуникационные технологии, биотехнологии, нанотехнологии и когнитивные технологии. Представители естественных наук считают, что будущее за развитием этих технологий и за междисциплинарными исследованиями в области химии, физики и биологии.

Д. Медведев отмечает отличительные особенности NBIC -конвергенции:

– «интенсивное взаимодействие между указанными научными и технологическими областями;

– значительный синергетический эффект;

– широта охвата рассматриваемых и подверженных влиянию предметных областей - от атомарного уровня материи до разумных систем;

– выявление перспективы качественного роста технологических возможностей индивидуального и общественного развития человека – благодаря NBIC –конвергенции» .

К ним относятся : нанотехнология и нанонаука; биотехнологии и биомедицина, в том числе и генная инженерия; информационные и коммукационные технологии; когнитивные науки, включая нейронауки.

Результат слияния четырех указанных технологий должен привести к объединению четырех глобальных направлений сегодняшней науки и технологий : - «нано - новый подход к конструированию материалов «под заказ» путем атомно-молекулярного конструирования; - био - , что позволит вводить в конструирование неорганических материалов биологическую часть и таким образом получать гибридные материалы; - когнитивные технологии , основанные на изучении сознания, познания, мыслительного процесса, поведения живых существ, и человека в первую очередь, как с нейрофизиологической и молекулярно-биологической точек зрения, так и с помощью гуманитарных подходов.

Развитие конвергентных технологий может привести к изменению жизненного мира человека. Первые такие изменения хорошо прослеживаются на примере успехов в расшифровке генома человека. Генный анализ не только помогает рассчитать риски наступления заболевания и подобрать индивидуальную терапию, но и является источником новых страхов и дискриминации людей: их стигматизации, исключения или ущемления в правах.

Качество жизни в конечном итоге определяется количеством потребляемой энергии. Именно поэтому сегодня в мире самое пристальное внимание уделяется вопросам развития энергетики. Наряду с традиционной углеводородной энергетикой активно развиваются новые энерготехнологии, переживает ренессанс атомная энергетика, большинство развитых стран реализуют глобальный проект по созданию международного термоядерного реактора ИТЭР – прообраза энергетики будущего.

Наряду с развитием и совершенствованием существующих технологий перед человечеством стоит сложная задача – создание принципиально новых технологий и систем использования энергии, то есть замена сегодняшнего конечного энергопотребителя системами, воспроизводящими объекты живой природы. Сегодня уже очевидно, что это можно сделать, «запуская будущее» на базе конвергентных нано-, био-, инфо-, когно-, социогуманитарных (НБИКС) технологий.

За последние четверть века мы были свидетелями возникновения и взрывного развития новых областей науки и технологий, которые трансформировали жизнь человека и мировую экономику. Стремительное распространение Интернета, мобильной связи, лэптопов и карманных компьютеров, доступных широким массам населения, ознаменовало наступление информационной эры. Расшифровка человеческого генома, появление новых методов диагностики и лечения тяжелейших заболеваний (таких как рак, инфаркт, СПИД, малярия и др.) улучшает здоровье. Создание новейших конструкционных материалов, технологий трехмерной печати изменяет промышленность.

Этот список можно продолжить. Буквально сейчас, на наших глазах, происходит казавшееся еще несколько лет назад фантастикой развитие частной космонавтики, которая отберет монополию на космические полеты у государств. Начинается массовое распространение электромобилей, которое обещает вызвать тектонические сдвиги на рынке энергопродуктов и если не окончание, то сокращение потребления нефти человечеством.

Большая часть этих технологических прорывов произошла на Западе, в первую очередь в США, где трудятся свыше 50% самых высокоцитируемых ученых мира (свыше 1500 из около 3000, согласно списку Thomson Reuters за 2015 год). Может быть, россиянам просто не хватает предприимчивости? Но вот статистика из другой области деятельности, имеющая дело с сопоставимой численной выборкой участников. По данным журнала Forbes на конец 2015 года, из числа долларовых миллиардеров в мире, немного превосходящего 1800, на долю России приходится 88. Обидно, конечно, за державу, ведь всего лишь год назад их было больше (111 человек).

Грустно констатировать, что за тот же период наша страна, еще четверть века назад входившая в число ведущих научных держав мира, выпала из первой, а возможно, и второй десятки стран в области науки и научных технологий. В тот же список самых цитируемых ученых мира, по Thomson Reuters, в 2015 году от России вошло всего три человека (в 2014 году в этом списке было пять постоянно работающих в России ученых и еще четверо указали вторичную аффилиацию в России). Далеко впереди России не только ведущие европейские страны, Япония и Китай с Индией, но даже Саудовская Аравия (пока еще, скорее всего, за счет высокооплачиваемых профессоров-легионеров, но они готовят домашнюю молодую поросль). Даже в Иране, несмотря на санкции, продолжавшиеся десятилетия, в два раза больше - семь - высокоцитируемых ученых. Причины такого положения науки в России хорошо известны, многократно обсуждались в средствах массовой информации, и мы не хотим сейчас на них останавливаться.

Стоит всё же отметить, что некоторые действия, предпринятые в стране за последние годы, были задуманы как помощь науке и направлены на ее модернизацию. К их числу относятся создание Российского научного фонда, программа повышения конкурентоспособности российских университетов, привлечение ведущих ученых (через мегагранты), попытка создания технологического университета мирового уровня (Сколтех). Подобные программы с большим успехом ранее осуществлялись во многих странах - Китае, Сингапуре, Южной Корее и даже Саудовской Аравии, сумевшей за последние годы привлечь значительное число выдающихся ученых для работы и преподавания в своих университетах.

Стоит отметить и усилия самих ученых в российских научных институтах по защите интересов подлинной науки (Комиссия общественного контроля в сфере науки, Конференция научных работников, клуб «1 июля») и борьбе со лженаукой и распространением плагиата в научных трудах (общественный проект «Диссернет»). Хочется надеяться, что эти усилия в конечном счете приведут к улучшению состояния науки и технологий в России и будут способствовать модернизации страны в длительной перспективе. В любом случае предстоит серьезная и кропотливая работа, которая усложняется не только из-за неблагоприятной экономической ситуации, но и из-за положения, в котором оказалась Академия наук.

И вот на этом фоне диссонансом звучит проект концепции Стратегии развития конвергентных технологий , разработанный в НИЦ «Курчатовский институт» и энергично лоббируемый им в различных органах государственной власти. Более того, на осуществление этой стратегии как будто бы предлагается направить значительную часть научного бюджета России, который и без того стремительно сокращается из-за падения рубля (ведь реактивы и приборы российским ученым приходится покупать за рубежом). Одновременно появились предложения о «консолидации», то есть сосредоточении ученых и управлении ими под одной «крышей». Что же скрывается за термином «конвергентные технологии», за этим проектом и этими разговорами?

Надо сказать, что термин «конвергентные технологии» отнюдь не нов. Сам проект стратегии содержит ссылку на американских авторов Уильяма Бейнбриджа (William Sims Bainbridge) и Михаила С. Роко (Mihail C. Roco), которые применили этот термин еще в 2001 году. Существенно, что ни тот ни другой не являются активно работающими учеными, а являются скорее популяризаторами (или даже лоббистами) науки.

Доктор Роко в начале 2000-х был активным пропагандистом нанотехнологий и сыграл определенную роль в организации кампании вокруг этой области с участием крупных ученых, политиков и чиновников. В конечном счете это привело к появлению в США национальной нанотехнологической инициативы (21st Century Nanotechnology Research and Development Act) в 2003 году.

Специальностью же У. Бейнбриджа является социология религии. Из-под его пера вышло множество книг для широкой аудитории с броскими названиями: «Теория религии» («A Theory of Religion»), «Власть Сатаны: Дьявольский культ психотерапии» («Satan"s Power: A Deviant Psychotherapy Cult»), «Суррогат информационных технологий для религии» («An Information Technology Surrogate for Religion») и тому подобными.

Как бы то ни было, идея Бейнбриджа и Роко предполагала объединение нано-, био-, инфо- и когнитивных технологий, приводящее к появлению новой конвергентной дисциплины - НБИК, в терминах предлагаемой в России Стратегии развития конвергентных технологий.

То, что междисциплинарные исследования важны и новые открытия часто формируются на стыках наук, - общеизвестный факт. Универсализм и энциклопедичность великих ученых прошлого в постньютоновский период стали практически недосягаемы - так разрослось постоянно ветвящееся дерево науки. Научное творчество стало вынужденно замыкаться во всё более сужающиеся рамки внутри отдельных дисциплин. Но для того чтобы компенсировать сужение этих рамок и преодолеть возникающие барьеры, ученые разных специальностей и школ научились сотрудничать, заниматься сотворчеством на стыке различных научных дисциплин.

Более того, нередко ученые той или иной конкретной специальности на протяжении своей активной творческой жизни мигрируют из одной области в другие. Всё вместе это создает условия для взаимного творческого «перекрестного» междисциплинарного оплодотворения. В качестве примера можно привести вклад в постановку вопроса и первый шаг к разгадке генетического кода, сделанный нашим выдающимся соотечественником физиком-теоретиком Георгием Антоновичем Гамовым. Совсем недавно авторы данной статьи участвовали в научной конференции РАСА (русскоговорящей диаспоры в США), посвященной творческому наследию Гамова.

Еще в конце 20-х - начале 30-х годов прошлого века, до отъезда из России, Гамов внес основополагающий вклад в теорию ядерных реакций (в частности, это привело к пониманию роли термоядерных реакций и позволило рассчитывать их скорости). В США в 1950-х годах он с головой ушел в молекулярную генетику, сотрудничал с крупнейшими учеными-биохимиками (об огромной роли Гамова в этом междисциплинарном сотрудничестве подробно писал в своих мемуарах нобелевский лауреат Фрэнсис Крик, сооткрыватель структуры молекулы ДНК). Отметим, что Гамову, Крику и их коллегам, как и множеству других настоящих ученых, активно работающих сегодня, не нужна была постоянная крыша какого-либо общего института, чтобы плодотворно сотрудничать.

Конечно, когда речь идет о конкретных проблемах, требующих от междисциплинарного сотрудничества разработки и создания определенного продукта в заданные сроки, мобилизация ученых, инженеров и производственников разного профиля и их работа «под одной крышей» может диктоваться жизнью. Так было с Манхэттенским проектом в США и с работами по атомному проекту в Советском Союзе. Однако сегодня мы наблюдаем стремительное развитие различных форматов междисциплинарных исследований, которые, как правило, не требуют заточения участников под одну крышу, пусть даже и знаменитого в прошлом Курчатовского института.

Более того, такая единая крыша может оказаться даже вредной, так как к ней обычно прилагаются и «стены», разделяющие участников научного процесса. Ведь невозможно заранее предугадать, у какого ученого из области А возникнет идея, требующая сотрудничества с ученым из области Б. Если заранее выбрать 10 из 100 ученых из области А и 10 из 100 ученых из области Б, посадить под одну крышу и сказать: «Сотрудничайте», то может возникнуть 100 (10 х 10) возможных сотрудничеств вместо 10 000 (100 х 100). То есть при такой «консолидации» вероятность большого успеха уменьшается в 100 раз! В реальности же таких областей не две, а гораздо больше, так что ущерб будет не в 100 раз, а гораздо больше. Помимо этого, попадая под одну крышу, ученые начинают вариться в собственном соку, успокаиваться на достигнутом и неизбежно теряют свой креативный потенциал.

Другой пример - из хорошо знакомой нам фармацевтической промышленности. Гигантские фармацевтические компании, возникающие в результате консолидации очень больших компаний, хорошо приспособлены к управлению и диверсификации рисков. Однако они в той или иной степени утрачивают способность к инновациям и нуждаются в сосуществовании и взаимодействии с гораздо более мелкими биотехнологическими компаниями, которые, как правило, не являются прибыльными, но зато не боятся рисков и имеют большой потенциал инноваций. Подобная ситуация сложилась и в других областях науки и техники.

Аналогичным образом в ведущих странах сегодня организуется и «академическая» наука. С одной стороны, в них сохраняется система мощных университетов, национальных лабораторий и других подобных учреждений, поддерживающих инфраструктуру для научной и образовательной деятельности. С другой стороны, одновременно создаются разнообразные и, как правило, не слишком большие междисциплинарные центры и проекты, объединяющие ученых вокруг новых перспективных направлений и обладающие значительной независимостью в распределении выделенных средств и ресурсов.

При этом идея создания таких центров и проектов как раз и заключается в преодолении барьеров не только между дисциплинами, но и между различными ведомствами, учреждениями, а в рамках университетов - факультетами и кафедрами. Именно такие центры и называются иногда центрами превосходства (по-английски centers of excellence). Они всегда создаются на конечный срок (5–6 лет, в редких случаях до 10 лет) на основе конкурсного (грантового) финансирования, проведения независимой экспертизы и последующего ежегодного мониторинга независимыми экспертами. Эти центры могут продлить свою деятельность в случае, если это целесообразно, или быть закрыты в случае их неудовлетворительной работы. Они практически никогда не создаются решением правительства, а спонсируются национальными научными фондами.

Но когда в результате инновационной деятельности многих ученых появляется действительно важное, понятное и четкое направление науки, требующее выделения огромных ресурсов в своеобразный «манхэттенский проект», то возникает необходимость обратиться к президенту и правительству за особым финансированием. Так было около десятилетия назад с нанотехнологиями, когда сначала в США, а потом и в других ведущих странах были сформированы национальные нанотехнологические программы.

За научный вклад в развитие нанотехнологий ряд ученых уже получил несколько Нобелевских премий. В России значительные усилия и материальные средства в этой области были сосредоточены в Роснано, которая реализует государственную политику по развитию наноиндустрии. Научно-инженерному, а также финансово-экономическому сообществу нашей страны еще предстоит подвести итоги первых почти десяти лет работы всей цепочки организаций в этой области.

Что же касается конвергенции, то, чтобы оценить современное состояние дел, стоит обратиться к докладу «Конвергенция. Облегчая междисциплинарную интеграцию наук о живом, физических наук, инженерии и сверх того» («Convergence. Facilitating Trans-disciplinary Integration of Life Sciences, Physical Sciences, Engineering and Beyond»), который был подготовлен в 2014 году авторитетной комиссией, созданной Национальным советом по исследованиям - NRC (National Research Council) под руководством выдающегося ученого, члена всех трех национальных академий США Джозефа Де Симоне (Joseph DeSimone), коллеги одного из авторов.

В докладе делается упор на важность междисциплинарного сотрудничества и на то, что на нынешнем этапе
развития науки взаимопроникновение дисциплин принципиально усиливается и приводит к ускоренному появлению новых открытий и инноваций. В качестве успешных примеров приводятся вполне конкретные междисциплинарные программы в разных областях: например, «Нанотехнология рака» или «Исследования мозга через продвижение инновационных нейротехнологий».

В заключение этого обстоятельного доклада даются рекомендации по дальнейшей организации работы и сотрудничеству между различными агентствами, научными фондами, университетами и лабораториями, с тем чтобы облегчить взаимопроникновение научных областей и создать наиболее благоприятные условия для креативного междисциплинарного сотрудничества.

В качестве стратегии для достижения этой цели комиссия Де Симоне предлагает самоорганизацию вокруг общих тем, проблем или сложных научных задач, создание междисциплинарных образовательных программ, рекрутирование научных сотрудников и профессоров в университеты для работы в междисциплинарных областях и координацию на национальном уровне для поддержки такой работы. Ни о какой НБИК как отдельной дисциплине, ни тем более создании национальной программы с выделением значительного финансирования на некие «конвергентные технологии» и сосредоточении этих ресурсов в одних руках речи в этом докладе не идет.

Тем более непонятно стремление в России в невероятной спешке возгнать идею НБИК, которая была и до настоящего времени остается абсолютно умозрительной теорией (или даже фантазией) и за 15 лет после своего появления в США так и не завоевала ни поддержки выдающихся ученых, ни внимания американского правительства. Почему же теория, которая возникла в США и не получила там никакого развития, сегодня предлагается в качестве локомотива российской науки с выделением соответствующих значительных средств, которые от этой же науки предлагается отнять?

Скептикам трудно избежать сравнения предлагаемого подхода с неким новым методом дележки ресурсов под крышей НИЦ «Курчатовский институт», нынешние руководители которого претендуют на то, что в России «принципиально расширили и обогатили американскую теорию» У. Бейнбриджа и М. С. Роко. Действительно, в Стратегии развития конвергентных технологий сообщается, что НБИК предложено дополнить и расширить за счет социогуманитарных наук так, что получается российский НБИКС. Никакой конкретики при этом не предлагается, и ни одного примера успешного применения концепции конвергентных технологий в документе не приведено.

Чтение Стратегии оставляет очень странное впечатление. Во-первых, за исключением общих слов, там нет никакого научного содержания - в основном это просто набор слабо связанных друг с другом фраз. Во-вторых, удивляет крайняя поверхностность и неряшливость написанного. Так, например, объяснение термина «нанотехнология» почти дословно взято из российской «Википедии»: «подход к конструированию материалов путем атомно-молекулярного конструирования». И хотя ничего зазорного в использовании «Википедии», по нашему мнению, нет, в данном случае это определение весьма неудачно и не отражает существа науки, так как нанотехнология - это в первую очередь наука и технология наноразмерных объектов.

Казалось бы, документ, готовящийся для органов государственной власти и претендующий на статус президентской инициативы, должен был готовиться более аккуратно. Трудно отделаться от мысли, что подготовка документов такого качества для президента, правительства или других органов государственной власти есть проявление неуважения к этим институтам. Этот документ не идет ни в какое сравнение с документами, готовившимися в свое время для советского правительства, или докладами по научным вопросам, публикуемыми в США, в том числе с уже упомянутым докладом комиссии Де Симоне.

Вместе с тем в Стратегии неоднократно подчеркивается, что концепция разрабатывается во исполнение поручений президента и правительства РФ, и предлагаются весьма кардинальные для российской науки меры, включая утверждение специальной государственной программы по конвергентным технологиям, реструктуризацию действующих госпрограмм с выделением приблизительно 10% бюджетов для конвергентных технологий, образование отдельного государственного фонда развития конвергентных технологий, формирование внебюджетного фонда финансирования конвергентных технологий и другие меры. Согласно этому документу, для реализации концепции конвергентных технологий должно быть привлечено огромное количество организаций, от Администрации Президента и Совета безопасности до министерств и ведомств, университетов и даже муниципалитетов. В числе исполнителей назван и Курчатовский институт.

Интересно, что в аналитическом докладе «Научно-технологические стратегии шести стран: выводы для США» («S&T Strategies of Six Countries: Implications for the United States»), подготовленном в 2010 году комитетом Национального совета по исследованиям (NRC), делался вывод, что в России сохранится фокус на вертикальном управлении по таким вопросам, как ядерная энергетика и космонавтика, а не на создании инновационных научно-технологических экосистем, обеспечивающих рост экономики в широких областях. Этот доклад предсказывал, что Россия останется серьезным игроком в тех областях, где у нее есть преимущество в природных ресурсах или историческое лидерство, - например, в космических технологиях, добыче и поставке полезных ископаемых и энергетике.

Однако достижения в новых областях - нанотехнологии, медицинских технологиях, фармацевтике и информатике - будут скромными в мировом масштабе, так как для успеха в них необходимо принципиальное изменение научно-исследовательской политики, включающее децентрализацию принятия решений и финансирования, открытость и активное сотрудничество между учеными. Эти выводы были сделаны до создания новых механизмов финансирования и других усилий по модернизации науки в России, о которых мы упоминали выше. Однако показательно, что спустя шесть лет после этих выводов в России по-прежнему ведется разговор о необходимости «консолидации» и централизации ученых по старому советскому образцу.

Таким образом, подводя итог анализу проекта Стратегии развития конвергентных технологий и призывов к «консолидации», можно сделать вывод, что ради непрозрачных, малопонятных и научно не обоснованных задач предлагается в очередной раз переформатировать российскую науку. По нашему мнению, это ей ничего, кроме вреда, не принесет. Мы считаем, что для достижения успеха необходимо продолжить курс на модернизацию российской науки и развитие инновационной деятельности на конкурентной и прозрачной основе.