Викинги против варягов. Варяги и викинги: в чем отличия на самом деле

думаю, что это разные названия скандинавов, просто варяги было просто более применительно когда шла речь о торговле, а викинги - когда речь шла о войне.. http://www.lebed.com/2004/art3962.htm Все знают богатые смысловыми обертонами слова “норманны”, викинги, варяги (в русской традиции): суровые воины из суровых скандинавских стран, жестокосердные завоеватели, в течение столетий наводившие ужас на всю средневековую Европу. Предки современных норвежцев, датчан, шведов и исландцев были, если использовать терминологию Л.Н.Гумилева, “пассионариями” в самом полном значении этого концептуального термина. Викинги, отправлявшиеся в немыслимые по тем временам по дальности и длительности морские экспедиции на своих судах-“драккарах”-“драконах”, предавали огню и мечу целые страны. Впрочем, не нужно думать, что викинги (от viks или wicks – бухты, где они ставили свои корабли) были “террористами” в современном понимании-истолковании. “Викинги были отчаянно смелы и дерзки и придерживались рыцарского кодекса чести…. Викинги были обязаны давать клятву, что не будут захватывать в плен женщин и детей, спасаться бегством во время бури или останавливаться до окончания битвы для обработки ран” (С. 16). Конечно, они были пиратами, но благородными пиратами. Норманны, захватившие в начале X века огромную часть территории феодально раздробленной Франции, дали ей имя Нормандия, а сами стали называть себя норманнами. Согласно знаменитой “норманнской теории”, варяжский князь Рюрик стал основателем российской государственности, в 862 г. он занял новгородский престол. Многие исследователи возводят самоназвание великоросской нации к имени варяжского племени “русов”. Принято думать, что викинги были дикарями-язычниками, которые причиняли культурной Европе неисчислимый вред, толкая просвещенные страны назад, в темные века. Исследовательница обстоятельно аргументирует иную точку зрения: викинги-норманны были передовой нацией мореплавателей-воинов, “их история, литература и социальные устои были совершеннее, чем у англосаксов и у франков” (С. 11). “Чем больше мы узнаем о норманнах, тем больше убеждаемся в том, насколько они превосходили в своем знании полезных ремесел людей, которых они покоряли” (С. 12). Саги, сложенные скандинавскими скальдами-бардами, и по сей день являются непревзойденным образцом мрачной, грозной и своеобычной поэзии. У викингов была странная, простая и сложная одновременно вера в богов: Одина, Тора и Бальдра, в поразительный “рай” и “ад”. Воины, павшие на поле брани, попадали в светлый дворец Одина –творца всего сущего, в Валгаллу, где вечно пировали и воевали, умершие от болезни или от старости попадали в подземное царство, во тьму и скрежет зубовный. http://www.humanities.edu.ru/db/msg/37522 Варяги, норманны, викинги - воины - дружинники из скандинавских народов, которых нередко именовали викингами, норманнами. Варяги упоминаются в "Повести временных лет". В IX - XI вв. у русских князей служило немало варяжских воинов - дружинников, которые выступали в качестве наемников и использовались как в междоусобных войнах, так и с соседними странами и народами. Варягами на Руси называли и скандинавских купцов, занимавшихся торговлей на пути "из варяг в греки", т.е. между Скандинавией и Византией. В XII - XIII вв. варяжские воины и купцы ославянились, а народы Скандинавии получили другие названия. Так, шведы стали именоваться свеями, норвежцы - мурманами; иногда их называли общим для всех западных народов термином - "немцы". Норманны (варяги, викинги, Vikings - "люди фиордов") - обитатели Скандинавии в 700-1100, набеги которых терроризировали жителей прибрежной зоны Западной Европы и Руси. Ок.750 шведы в качестве вассалов хазарского каганата установили контроль над племенами асов и русов. На Западе норвежские и датские викинги занимались разбоем и грабежами мирного населения.

Известен многолетний спор по поводу того, какой народ скрывается под названиями «русь» и «варяги». Некоторые исследователи не признают тождественность этих понятий, но русь-варяги и викинги — это всё арийцы, упоминаемые в славяно-арийских ведах. Продолжая тему «Гаплогруппа I: », обратим внимание на то, какая путаница в идентификации народов и племён возникла в истории, стоило убрать из письменных источников один из главнейших терминов.

Термин «арийцы» выпал из полотна истории достаточно давно. Неудивительно, что уважаемый М.В.Ломоносов вообще не употреблял это слово в своих трудах. Он мог перечислить какие угодно народы и племена, мог перечислить всех, кроме... арийцев. Не потому ли так неубедительны его предположения относительно варягов? Ломоносов называл их разбойниками «от разных племен и языков». Этакая сборная солянка! Тогда почему у морских разбойников (по сути, сброда), коими Ломоносов считал варягов, символом выступала благородная птица сокол, а не череп с костями, например? Ответ на этот вопрос дают славяно-арийские веды, сведения о которых во времена Ломоносова не были в ходу. В те времена все исследователи варились в том, что имели, и сборная солянка была в головах историков. Но и только.

До сих пор, пытаясь определить этническую принадлежность русь-варягов, исследователи мечутся между славянами и финно-уграми. Вот и гаплогруппу “N” ошибочно причисляют к варягам (хотя финно-угоры ни внешностью, ни характером не могут считаться таковыми). А некоторые заблуждения, по-видимому, культивируют нарочно: в энциклопедиях в отношении статьи «Варяги» стараются уйти от русскозвучащего слова «varyags» к западноевропейскому «varangians», чем еще больше запутывают истинную принадлежность последних. Сравните ничего не говорящее европейское слово «varangians» со сразу всё говорящим словом «varyags»: в корне слова «варяги» виден арийский корень «ариа» («v-arya-gs»). Нет сомнений, что слово «варяги» могут правильно идентифицировать только русскоговорящие люди. Западноевропейская цивилизация, коверкая древнерусские слова на свой лад, все больше удаляется от истины. (Было время, когда термин «варяги» заменили на «немцы». И в том была только доля истины: варяги — это представители гаплогруппы “I”, а определенная часть представителей субклада “I1” говорит на германских языках.)

Первая попытка вспомнить о [древних] арийцах появилась в начале XX века, когда попытались связать с ними так называемый нордический тип. Вероятно, исследователи опирались на такие древние источники, как «Сага об Инглингах » и т.п. Если не считать небольшие огрехи в той теории (например, голубые глаза славян [святорусов] ошибочно приписали арийцам), она могла бы жить. К сожалению, всё закончилось плачевно для истории. Гипотеза о связи нордического типа с арийцами вылилась в нордицизм — теорию о превосходстве нордической расы над другими расами. Теория сыграла роковую роль во Второй мировой войне, что сказалось негативно и на отношении к славяно-арийской свастике. А натуженная попытка мирового сообщества забыть слово «арийцы» привела к тому, что теперь ариями ошибочно стали называть представителей славянской гаплогруппы “R1a”. Вот она, великая путаница! К счастью, население, например, России, на чьей территории преобладает гаплогруппа “R1a”, никогда не называло себя арийцами, а называло себя славянами. Так же русских называли славянами и в Европе. Да и по внешности и характеру русские никак не подходили (и не подходят) на роль арийцев. Зато по тем же самым характеристикам на роль арийцев идеально подходят представители гаплогруппы “I”, расселившиеся в Европе.

Сейчас мы наблюдаем вторую попытку привлечь внимание общественности к теме древних ариев и славян. И здесь нужно сказать несколько слов о правдивости так называемых «Славяно-арийских вед», где автором выступает некий Н.А.Жук. На данный момент видится попытка автора проецировать славяно-арийские веды на события наших дней. Очевидно, что при таком подходе верными можно считать только базовые, самые далёкие сведения о славянах и ариях: их внешность, самоидентификацию (как сами себя называли, откуда родом) и пр., — словом, всё то, что по времени максимально отстоит от наших дней.

Поговорим о базовых сведениях «Славяно-арийских вед »: о самоидентификации. Один из арийских родов — х‘арийцы — происходил из Чертога Финиста Ясного Сокола (ныне известное как Созвездие Ориона). Сокол был символом х’арийцев. Вот вам и ответ по поводу гордой птицы на знамёнах варягов. Следует упомянуть о почитании сокола и египтянами тоже. По ведам, после гибели (харийской) Атлантиды уцелевшие жрецы переселились в том числе в Египет. Они-то и принесли с собой культ поклонения той птице. И хотя мне могут возразить, что гаплогруппа “I” не обнаружена в останках египетских мумий (а обнаружена “R1b” у фараона Тутанхамона), но в наши дни доподлинно известно, что фараоны не были, как говорится, первой скрипкой в оркестре. Фараоны делали только то, что им говорили жрецы.

О том, что рыжеволосые и зеленоглазые викинги тоже были арийцами (точнее х’арийцами), мы уже говорили в предыдущей теме «Гаплогруппа I: да’арийцы и х’арийцы».

Внимательный читатель, вероятно, возмущенно заметит, что речь всё время идет о х’арийцах. А где же да’арийцы? А они там же, где и х’арийцы. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на карту распространения гаплогруппы “I” в мире (за исключением разве что России [Сибири], откуда родом оба арийских рода). Мы не ставим себе целью определить, где да’арийцы, а где х’арийцы; на этот счет найдутся свои исследователи. Но если кому-то уж очень хочется территориальной идентификации, пусть да’арийцы будут в землях Германии. Вспомним хотя бы упомянутого в прошлой теме Льва Толстого с его светло-серыми глазами, чей предок происходил из германских племён.

Следует сразу указать на еще одно возможное противоречие. Из исторических источников известно, что варяги участвовали в грабежах, были морскими разбойниками. Где же тут благородство гордой птицы сокол? Да, разбой мог иметь место, потому что не все племена остались на ортодоксальных позициях. Самым лучшим примером здесь послужит различие в мировоззрении представителей гаплогруппы “R1a” и “R1b”. Изначально единый род (гаплогруппа “R”) разделился на тех, кто остался на ортодоксальных позициях общинно-родового строя (славянская гаплогруппа “R1a”), и тех, кто отказался от мировоззрения своих предков и стал человеком обособленным (западноевропейская гаплогруппа “R1b”). В наши дни различие в менталитете, например, русского человека и западноевропейца, налицо.

При обращении к комментариям В. Фомина к книге С. Гедеонова «Варяги и Русь», пожалуй, в первую очередь внимание застревает на смешных казусах вроде такого: «В 1997 г. шведский ученый Л. Грот вновь отметил, что это имя [Рюрик, - В.Е.] не встречается в именословах его родины». Что ж, Людмила Павловна Грот действительно с некоторых пор стала шведским учёным, но, во-первых, сменив гражданство, она при этом не поменяла пол, и потому всё-таки «отметила» (а не «отметил»); а во-вторых, Л. Грот безуспешно искала имя «Рюрик» в именословах Швеции, но ни в коем случае не её (опять же, не «его») родины, то есть Советского Союза.

Размышления над комментариями В. Фомина
к книге С. Гедеонова «Варяги и Русь»

Или такой сентенции: «Само отсутствие скандинавских богов среди восточнославянских божеств ― одно из многочисленных отрицаний тезиса о норманстве руси». Любому здравомыслящему человеку очевидно, что среди восточнославянских божеств должны присутствовать именно восточнославянские божества, а не скандинавские и не, к примеру, шумерские. А скандинавским богам надлежит присутствовать в пантеоне скандинавских богов, а не славянских и не зулусских. Поэтому «отсутствие скандинавских богов среди восточнославянских божеств» совершенно естественно и ничего не может ни доказывать, ни отрицать.

Однако мы всё-таки постараемся сосредоточиться не на комичности таких оплошностей Фомина, что, возможно, было бы интересней для досуга, а на содержании некоторых вызывающих сомнение и желание поспорить его комментариев, что, надеюсь, будет полезнее для истории.

«Уж сколько раз твердили миру»

«Уж сколько раз твердили миру»… Я искренне благодарен Фомину за поддержку, пусть невольную, моего интуитивного скепсиса в отношении «Повести временных лет» (далее ПВЛ) как якобы исторического источника по начальной истории Древней Руси. Оказывается, то, что ПВЛ, по крайней мере касательно событий IX-X веков, следует изъять из раздела летописей, твердили миру до меня многие солидные учёные, и Фомин, спасибо ему, привёл их представительный перечень: «Д.И. Иловайский весьма недоверчиво отнесся к большинству известий Повести временных лет (ПВЛ) второй половины IX-X вв., считая, что летопись, начавшись легендами и баснями, “становится полнее, достовернее, обстоятельнее” лишь по мере приближения событий к эпохе самого летописца, т.е. к началу XII века. При этом он упрекал своих противников в том, что они “ограничиваются голословными фразами о правдивости Нестора вообще”… М.Д. Приселков был категоричен в своем выводе, что до начала XI в. летопись является для нас “источником искусственным и малонадежным”, построенным, главным образом, на устной традиции. Затем Я.С. Лурье высказал мнение, что для истории IX-X вв. ПВЛ “является недостаточно надежным источником”. Столь явный “скепсис” в отношении древнейшей летописи и отсутствие в научных кругах реакции на него проистекали из построений Д.С. Лихачева, согласно которым летописание зародилось лишь в 1073 г.». Итак, в числе отказавших в доверии ПВЛ Д. Иловайский, М. Присёлков, Я. Лурье, Д. Лихачёв ― крупные учёные, историки и языковеды, специально занимавшиеся исследованием ПВЛ.

Правда, сам-то Фомин придерживается иного взгляда: «Еще И.И. Срезневский высказал плодотворную мысль, что первые летописные заметки появились на Руси в начале X в. и “начинались с пометок на пасхальных таблицах”. М.И. Сухомлинов заметил, что читаемые только в Никоновской летописи записи под 6372, 6373, 6375 “близки по времени к событиям”. А.А. Куник выразил уверенность в том, “что первые начатки нашего летописания возникли в Киеве еще в IX-м веке, вслед за первым крещением руси,― в виде кратких заметок о туземных событиях...”. Митрополит Макарий утвердительно говорил, что летописи велись в X в., причем в разных местах ― Киеве, Новгороде, на Волыни… И.Е. Забелин высказался в пользу того, что первые летописные известия о начальной истории Руси были связаны с первой христианской общиной в Киеве, появление которой он относил к 60-м гг. IX в. В XX в. раннее возникновение летописания было доказано нашими историками. Н.К. Никольский показал, что повести о полянах, следы которых сохранились в ПВЛ, складывались еще в дохристианский период. М.Н. Тихомиров, заостряя внимание на том факте, что летописные известия за вторую половину X в. “более точные и более подробные”, чем за первую половину XI в., убедительно продемонстрировал наличие произведений летописного жанра в конце X столетия. Л.В. Черепнин выделил свод 996 г., в основе которого лежала, по его мнению, старинная повесть о полянах-руси. Б.А. Рыбаков считал, что первые летописные записи появились в IX в. и велись (не систематически) на протяжении всего последующего столетия. А в 996-997 гг. в Киеве был создан первый летописный свод, вобравший в себя предшествующие годичные записи, сведения из византийских источников, придворную эпическую поэзию, информацию самого летописца, отдельные сказания, записанные в X в. А.Г. Кузьмин, твердо полагая, что “какие-то записи исторического характера неизбежно возникали уже в IX веке”, говорит о начале русского летописания во второй половине X в., причем, по его словам, оно велось сразу же в нескольких центрах. Недавно он, подчеркнув, что “живые рассказы о событиях X в. могли быть записаны только в X в.”, увязал внесенный в летопись рассказ о расселении славян с Дуная с христианской общиной в Киеве при Ильинской церкви первой половины X в.». Как видим, в обоснование своего взгляда Фомин тоже ссылается на не менее длинный ряд учёных. Вот только у всех этих ссылок есть одна общая особенность: сугубая предположительность мнений, скорее стремление выдать желаемое за действительное, чем действенность реальных аргументов.

И. Срезневский высказал плодотворную мысль, что первые летописные заметки появились на Руси в начале X в.? Да, высказал, но это всего лишь мысль, высказывание, не подкреплённое никакими доказательствами. Кто видел эти заметки? М. Сухомлинов заметил, что читаемые только в Никоновской летописи записи под 6372, 6373, 6375 годами близки по времени к событиям? Ну, заметил, однако доказательств не представил. Да и в любом случае Никоновская летопись не имеет отношения к ПВЛ. А. Куник выразил уверенность в том, что первые начатки нашего летописания возникли в Киеве еще в IX веке, вслед за первым крещением руси? Что ж, выразил, но остаётся неясным, на чём базируется его уверенность, ведь и само «первое крещение» ― не более чем гипотеза. За скобками остаётся и то, каким образом эти «начатки» отразились в ПВЛ. Митрополит Макарий утвердительно говорил, что летописи велись в X в.? Ну, мало ли кто что говорил, даже если и утвердительно. Тем более что утвердительное слово мы слышим не от профессионального историка, а от лица, «профессионально» заинтересованного в том, чтобы начало церковной жизни на Руси и связанное с ней летописание было отнесено как можно глубже в прошлое. И. Забелин высказался в пользу того, что первые летописные известия о начальной истории Руси были связаны с первой христианской общиной в Киеве, появление которой он относил к 60-м гг. IX в.? Опять всего лишь высказывание, предположение, связанное с гипотетической христианской общиной. Нам не известны ни аутентичные летописные известия IX века, ни факты, подтверждающие существование христианской общины в Киеве того времени. Н. Никольский показал, что повести о полянах, следы которых сохранились в ПВЛ, складывались еще в дохристианский период? Может быть это и так, да только повести не имеют отношения к летописанию. Кстати, похоже, и поляне остаются неким фантомом, осязаемые следы которых по-прежнему ускользают от археологов. М. Тихомиров убедительно продемонстрировал наличие произведений летописного жанра в конце X столетия? Да кто ж спорит, летописание действительно могло начинаться в конце X века после крещения Руси, а главное, после появления у неё письменности, но IX и большая часть X веков тут ни при чём. Л. Черепнин выделил свод 996 г., в основе которого лежала, по его мнению, старинная повесть о полянах-руси? Опять же, мнения могут быть разные, но нет доказательств существования какой-то повести, а тем более старинной летописи. (Как, напомню, и собственно полян.) Б. Рыбаков считал, что первые летописные записи появились в IX в., а в 996-997 гг. в Киеве был создан первый летописный свод? Вновь всего лишь личная фантазия Рыбакова, не более. Щедр был, как известно, на фантазии Борис Александрович. А. Кузьмин, твердо полагал, что какие-то записи исторического характера неизбежно возникали уже в IX веке? Вновь и вновь всего лишь предположения, вновь в связи с гипотетической церковью, но и Кузьмин говорит о начале русского летописания всего лишь во второй половине X в. В итоге мы имеем как раз тот случай, когда количество так и не перешло в качество. Множество предположений, высказываний и даже уверенностей не превращаются в доказательство.

Таким образом, нет доказательств летописания на Руси до второй половины, а скорее конца X века. Подчёркиваю, ни одного! Предполагать можно всё что угодно, но нет никаких серьёзных оснований считать ПВЛ некой Начальной летописью, по крайней мере в отношении событий IX и большей части X века, вплоть до крещения Руси в самом его конце. ПВЛ ― это повесть, то есть беллетристика, которую ни в коем случае нельзя считать летописью, как нельзя считать летописями повести и романы, например, В. Пикуля. Но произведения Пикуля всё-таки написаны по реальным историческим событиям, а в отношении ПВЛ даже такое утверждение рискованно.

Плотники супротив столяров

Немало усилий Фомин в своих комментариях потратил на обоснование якобы существующего кардинального различия между западноевропейскими викингами и восточноевропейскими варягами. Он на все лады перепевает давно вброшенный в историографический оборот антинорманистами жульнический тезис: «Исследователи, в том числе и норманисты, давно обратили внимание на принципиальную разницу в поведении норманнов в Западной Европе и в поведении варягов в Восточной Европе, означающую, что речь идет о совершенно разных народах». В чём же проявилась эта «принципиальная разница в поведении норманнов и варягов»? Да, хоть убей, ни в чём! Вновь, как и в случае с летописанием на Руси IX века, ни у Фомина, ни у его предшественников этому расхожему тезису нет ни одного мало-мальски стóящего подтверждения. А их антинорманистское жульничество состоит в том, что повсеместно сравниваются викинги VIII-IX веков, стоявшие вне закона пираты, в основном занимавшиеся грабежом побережий Европы, с варягами, чинно-благородно поступавшими на службу к русским князьям в XI-XII веках, то есть… триста лет спустя! Если же проводить исторически корректные параллели, то мы ничегошеньки не знаем о повадках варягов VIII-IX веков в Восточной Европе и потому сравнивать их с западными викингами того же времени не можем, а в XI-XII веках бывшие викинги уже были не менее цивилизованы и привержены порядку, разумеется, по меркам своего времени, чем летописные варяги. Тому примерами Вильгельм Завоеватель или Рожер Сицилийский.

Далее одно жульничество тянет за собой другое: «Принципиальное различие между викингами и варягами как раз и состоит в том, что в то время, когда норманны на Западе занимались грабежом и насилием, захватывали земли, строили на них крепости и подчиняли себе окрестные территории, превращая его население в своих рабов, варяги на Руси, воздвигая крепости лишь по пограничью и защищая землю Русскую от внешнего врага, противостояли подобным грабежам и насилиям, отстаивали свободу русского народа». В общем, почти вторя И. Тургеневу: викинги против варягов ― что плотники супротив столяров. Но зададимся простым вопросом: какие такие крепости воздвигли варяги на Руси в то время, когда «норманны на Западе занимались грабежом и насилием», то есть в VIII-IX веках? И окажется, что нет их, этих крепостей. Ни одной! Даже Киев, согласно оценкам независимых археологов, черты города приобрёл не ранее конца IX века, а столичный облик ― только где-то к середине X века . Все прочие города, упомянутые в ПВЛ в статьях за IX век, на самом деле по объективным археологическим свидетельствам, возникли не ранее конца X века. Известные археологам города IX века на Русской равнине можно пересчитать по пальцам одной руки: Старая Ладога, Рюриково городище, Сарское городище, Тимирёво да Гнёздово. Может быть, какие-то из них основали варяги, но не по пограничью и уж точно не для защиты Русской земли. Кстати, сам термин «Русская земля», которую якобы защищали варяги VIII-IX веков, появился лишь в XII столетии. Что же касается защиты своей земли, то в летописные времена норманны на Западе, те же Вильгельм с Рожером, делали это не в пример лучше какого-нибудь Игоря Рюриковича, да и умению завоёвывать и подчинять чужие земли могли поучить хоть бы и Святослава Игоревича.

И ещё. Кто бы разъяснил, что это такое ― «русский народ», чью свободу якобы отстаивали варяги? По мнению одних историков, древнерусская народность сформировалась не ранее конца XII века, а по мнению других, она вообще не успела оформиться в летописной домонгольской древности. Так о каком же «русском народе» может идти речь во времена «призвания варягов»?

Здесь самое время поговорить о массовом заблуждении, которое мешает увидеть лес за деревьями. Почему-то археологический материал Русской равнины, этнически соотносимый со скандинавами, а хронологически с IX-XI веками (материал, надо сказать, весьма представительный), упорно приписывается то варягам, то руси, из чего потом следуют совершенно неадекватные выводы. Пример из Фомина: «Суждения зарубежных исследователей-норманистов абсолютно совпадают с выводами отечественных ученых. Норвежский археолог А. Стальсберг пришла к выводу, что археологический материал на Руси не свидетельствует в пользу антагонизма между местным населением и чужеземцами, а напротив, говорит об отсутствии отчуждения между ними. По мнению С. Франклина и Д. Шепарда, “скандинавская русь” больше путешествовала с торговыми целями, чем воевала». То-то и оно! Не было археологического антагонизма не между варягами и фантомным «русским народом», что предполагается у Фомина, а между «местным населением и чужеземцами», о которых говорит археолог. Надо всё же отдавать себе отчёт, что археологически зримые следы оставляет осёдлое население, неважно туземное или чужеземное, но живущее на одном месте достаточное время, чтобы сформировать культурный слой. Никак не путешественники, завернувшие к этому осёдлому населению в гости на денёк-другой. Вот и наши вечные путешественники, называйте их хоть викингами, хоть варягами, хоть русью, никаких археологических следов нам не оставляли, пока не осели на землю подобно норманнам Вильгельма или Рожера.

Другое дело, с какими намерениями заглядывали эти путешественники на денёк к аборигенам. В VIII-IX веках наши летописные варяги, как и западные викинги,― наверняка с недобрыми, и их меньше всего заботило оставить после себя какие-то следы археологам далёкого будущего, разве что только в виде пожарищ. А вот русь действительно посещала аборигенов скорее всего с вполне мирными торговыми целями, но свидетельств своих посещений тоже не оставляла. Доступные археологам следы что варягов, что руси можно найти только на их базах и достаточно продолжительное время функционировавших стоянках. Беда в том, что, во-первых, мы не знаем, за редкими исключениями, где находились эти базы и стоянки, а во-вторых, следы руси, в отличие от скандинавов, практически неотличимы от следов автохтонного населения, так как русь, будучи вероятно скандинавской по изначальному происхождению, в доступной археологам материальной культуре очень быстро адаптировалась к местным обычаям и уподоблялась аборигенам Причерноморья, Подунавья и Поднепровья .

Ах, Аполлон, ах, Аполлон!

На мой взгляд, страшный вред истории Древней Руси нанёс А. Кузьмин, вбросивший в исторический обиход целую пригоршню бредовых идей, причём не в собственно историческую почву, которую он всё-таки культивировал профессионально, а на соседнее лингвистическое поле, где его познания оставляют желать много, очень много большего. Эти идеи взошли зарослями сорняков, местами совершенно заглушив всходы разумных мыслей профессиональных лингвистов, и до сих пор обильно питают его столь же лингвистически безграмотных последователей. К их числу примкнул и Фомин: «Согласно разысканиям А.Г. Кузьмина, имени Олег “ближайшей параллелью” является иранское “Халег”, восходящее к тюркскому “Улуг” (имя собственное и титул, означающий “старший”, “великий”), а имя Игорь (Ингер иностранных источников) объясняется уральским “инг” ― муж, герой, и связано оно было “либо с Ингрией (Ижорой русских летописей), либо с Ингарией ― областью в Роталии” (Западная Эстония)». Ох уж эти лингвистические «разыскания» Аполлона Григорьевича! Нету, ну, нету в натуре никакого «уральского инг». Конкретно нет никаких ингов ни в ижорском, ни в эстонском языке. Некорректно и утверждение о неком «тюркском улуг», по крайней мере, в отношении общетюркского словаря. Слово олуг с указанными значениями «старший» и «великий» действительно существует в татарском языке, но его нет в родственных татарскому башкирском и чувашском языках. В казахском слово существует в других формах: ұлы, үлкен. Нечто похожее имеется в крымскотатарском языке: улу, но из него вряд ли можно произвести «Олег». Так что Кузьмину с его откровениями следовало бы как-то объяснить и уральское происхождение Игоря, и то ли волжско-татарское, то ли крымско-татарское Олега. Кстати, «иранское халег» ― тоже чистая выдумка Кузьмина, нет такого «иранского» слова. Понятно, эта придумка вынужденная, ведь без неё всё получается совсем грустно ― даже Кузьмин при всей безудержности его фантазий не решился представить Игоря тюрком.

Следующее наивное заблуждение Кузьмина, подхваченное Фоминым: «Именно вагры, о чем на протяжении веков говорилось в историографии, а ныне доказано историком А.Г. Кузьминым, и были собственно варягами. Именем варягов будут затем называть на Руси всю совокупность славянских и славяноязычных народов, проживавших на южном побережье Балтики от польского Поморья до Вагрии включительно, а еще позднее ― многих из западноевропейцев. На выход варягов со славянских берегов Балтийского моря указывают, как уже говорилось, и славянские названия городов, основанных ими в Северо-Западной Руси ― Новгород, Белоозеро, Изборск». Ничегошеньки Кузьминым не доказано, ибо нельзя доказать недоказуемое, противоречащее элементарным законам лингвистики, согласно которым в славянских языках «вагры» не могли превратиться в «варягов» . Не говоря уже о том, что ни один известный историкам документ никогда не именовал ни ваграми, ни варягами «всю совокупность славянских и славяноязычных народов, проживавших на южном побережье Балтики от польского Поморья до Вагрии включительно». Точно так же с потолка взято основание варягами городов северо-западной Руси, в частности Белоозера и Изборска . Что же до Новгорода, то в некоторых летописях его основание приписывается Рюрику, но в других, коих большинство, варяг призывается в уже существующий стольный град, после чего отдаёт братьям Белоозеро и Изборск, надо понимать, тоже созревшие для выполнения столичных функций и, стало быть, тоже давно существующие. Но на самом деле всё это сказки, не согласованные между собой разными рассказчиками. В оценке же степени их правдивости в наше просвещённое время нельзя бессовестно игнорировать не подлежащие сомнению свидетельства археологов: во времена «призвания Рюрика», то есть в начале второй половины IX века, ещё не было на нашем «шарике» ни Белоозера, ни Изборска, ни самогó Новгорода.

Характерно, что Фомин безоговорочно поддерживает даже очевидно жульнические передёргивания Кузьмина: «В случае с Бертинскими анналами весьма важно еще одно ценное наблюдение Кузьмина: Пруденций не столько отождествляет росов и свеонов, сколько противопоставляет их». В чём же выразилось это наблюдённое Кузьминым «противопоставление»? Сколько ни вчитывайся в текст анналов, повествующий о «послах кагана Rhos», нет там никакого «противопоставления росов и свеонов». Наоборот, имеется очевидное их отождествление: народ, который в письме византийского императора назван Rhos, франки назвали свеонами.

А вот ещё одна вообще лишённая смысла ссылка на Кузьмина: «А.Г. Кузьмин, обращая внимание на тот факт, что в Восточной Европе в IX в. ходили преимущественно арабские монеты и отчасти салтовского Подонья, а “щеляг” ― это польская форма западноевропейского “шиллинга”, оставляет читателей перед дилеммой: “щъляг” предполагает либо легенду, “либо все-таки западное происхождение вятичей и радимичей, которые пользовались “польскими” расчетными единицами...”». В данном случае какую-то дилемму то ли Фомин, то ли Кузьмин придумали на ровном месте. Нет тут никакой дилеммы. Вообще ничего нет. С чего бы вятичам с радимичами пользоваться «польскими расчётными единицами», да ещё рассчитываться ими с хазарами? Всё это из того же ряда сказок ПВЛ. В вятичской и радимичской земле не найдено и не могло быть найдено ни одного щеляга. Во всём том регионе во времена и Олега и Святослава в ходу были исключительно арабские дирхемы. А что до щелязей, то есть шиллингов, эти западноевропейские монеты даже в польский обиход вошли только в XIV веке. Так что, если щелязи ― легенда, то для ПВЛ легенда из далёкого будущего. Сказка про щелязи могла появиться в тексте ПВЛ не ранее XIV века, когда те вошли в обращение в Польше, а ещё более вероятно, только в XVI веке, когда Киев по Люблинской унии оказался в Польском королевстве. Так что вставлена сказочка была не в XII веке Нестором или Сильвестром, а в XIV или даже XVI столетии киевским монахом-переписчиком, который собственноручно рассчитывался на базаре этими щелязями. Кстати, там же и тогда же тем же переписчиком или его коллегой в ПВЛ было политически грамотно «уточнено» происхождение полян, радимичей и вятичей ― «от ляхов».
Грициан Таврический и таврические скифы

Черноморская русь рано, очень рано засветилась в отечественной историографии, но, к сожалению, так и не нашла в ней своего законного места, поскольку не ложилась в русло ни норманистского, ни антинорманистского мейнстрима. Фомин, вновь отдадим ему должное, дал в своём комментарии дайджест упорного открещивания тех и других от черноморской руси: «Еще Н.М. Карамзин в ответе Шлецеру, пытавшемуся вычеркнуть из истории черноморскую русь, по его словам неизвестно откуда пришедшую и затем неизвестно куда канувшую, резонно заметил, что “народы не падают с неба, и не скрываются в землю, как мертвецы по сказкам суеверия”. Открытие Руси Причерноморской, существовавшей намного ранее прихода Рюрика на Северо-Запад, связано с именем Г. Эверса, в 1814 г. увидевшего в ней хазар (или понтийскую русь в отличии от волжской руси, также связанной, по его мнению, с хазарами). За Эверсом о Черноморской Руси затем говорили либо прямые его последователи, как, например, историки И.Г. Нейман и Г. Розенкампф, либо те ученые, что искали и находили многочисленные следы руси на просторах Восточной и Западной Европы». И далее: «Норманисты по-разному объясняют присутствие на юге Восточной Европы руси задолго до появления в ее пределах руси варяжской. В 80-90‑х гг. XIX в. на базе византийских известий о черноморской руси были выдвинуты две теории. Е.Е. Голубинский предложил видеть в ней норманнов, до 839 г. явившихся в Причерноморье, слившихся там с остатками готов и досаждавших византийцам. И лишь позже в Новгороде осели другие норманны, основавшие там всем известное русское княжество во главе с Рюриком. В.Г. Васильевский, установив факт знакомства византийцев с руссами до 842 г., отождествил причерноморскую русь с тавроскифами, а тех, в свою очередь, с готами, готаланами и валанготами, проживавшими в то время в Крыму. Варяги-норманны, придя позднее в этот район, перемешались с готами, приняв их язык как церковный». Нельзя не поражаться удивительной интуиции Е. Голубинского и В. Васильевского! Не имея ни явных свидетельств источников, ни подспорья в возможностях сегодняшней археологии они смогли сделать поразительно прозорливые предположения относительно природы варягов и начальной руси. Всё у Голубинского и Васильевского верно, всё замечательно, разве что кроме «других норманнов» во главе с никогда не существовавшим в природе Рюриком, основавших «всем известное русское княжество» в не существовавшем в то время Новгороде. Норманны IX века, неважно западные викинги или восточные варяги (как мы выяснили, суть одно и то же), нигде ничего не основывали, умели только разрушать и грабить.

К несчастью, здравые мысли Голубинского с Васильевским об истоках черноморской руси входили в очевидное противоречие с генезисом Киевской Руси, выдуманным авторами ПВЛ. Из-за неоправданно благоговейного отношения к так называемой «Первоначальной летописи» наших первоисториков, идея Голубинского-Васильевского развития не получила. Не спасла её и неуклюжая попытка А. Шахматова примирить непримиримое, также отмеченная Фоминым: «русь ― это древнейший слой варягов, появившихся на Днепре и основавших Киевское государство около 840 года. Места, покинутые русью, по его [Шахматова, - В.Е.] мысли, вскоре заняли другие скандинавы, именуемые на севере и на юге только как варяги. Будучи изгнанными из Северо-Западной Руси, норманны вновь появляются там “в качестве завоевателей” и во главе с Рюриком создают варяжское государство, а затем уже подчиняют себе Южную Русь и воспринимают ее имя». Сейчас мы знаем, что в 840 году города Киева ещё не было, первые скандинавские следы на его нынешней территории независимые археологи относят только к рубежу IX и X веков, а столичные черты он приобрёл не ранее середины X века. Ранее этого рубежа бессмысленно говорить о «Киевском государстве». Поэтому прямого отношения ни варяги, ни начальная русь, она же, вероятно, русь черноморская, к созданию «Киевского государства» не имели. Киев в качестве столицы Древней Руси был основан Владимиром Святославичем в последней четверти X века .

Фомин также приводит в чём-то выглядящую более близкой к истине версию Г. Вернадского: «Г.В. Вернадский полагал, что шведы к 739 г. вышли к Азовскому и между 750-760 гг. к Северокавказскому регионам. Азовские скандинавы приняли название русов, в связи с чем, государство, основанное ими в Азовском регионе, в будущем будет известно как Русский каганат». Не знаю, на чём основан столь точный хронометраж перемещений скандинавов (шведов как таковых в VIII веке ещё не было), но, по всей видимости, принципиально процесс рождения руси мог быть именно таким. Я бы внёс только парочку уточнений.

Во-первых, невнятный Азовский регион Вернадского, под которым, надо думать, подразумеваются степи северного Причерноморья, наводит мысль скорее на кочевников-аланов. Между тем не вызывает сомнений то, что начальная русь была народом мореходным, поэтому говорить всё-таки приходится в этническом аспекте скорее о скандинавах, а в территориальном ― конкретно о Крыме, с которым византийские историки неразрывно связывают начальную русь множеством свидетельств, от именования её тавроскифами до прямых ссылок на Херсон и Киммерийский Босфор в затрагивающих её нарративах. Я не знаю, какая из двадцати девяти украинских Малиновок имелась в виду в оперетте Б. Александрова и музыкальной комедии А. Тутышкина, но ни одной из них нет в Крыму. Тем не менее, пан атаман мог позволить себе для понту громко именоваться Грицианом Таврическим, а вот византийские историки вряд ли стали бы называть русь тавроскифами, если бы она не базировалась именно в Крыму. Походы Игоря и Святослава они начинают и оканчивают у Босфора Киммерийского, то есть Керченского пролива. Наконец Цимисхий посылает побеждённого им Святослава не просто к Босфору, а к Босфору «домой».

Во-вторых, я бы осторожнее обращался с так называемым «Русским каганатом», этакой «Землёй Санникова» истории, так как на самом деле такого каганата не знает ни один известный нам документ. Действительно, и арабские авторы, и Бертинские анналы свидетельствуют о хождении у начальной руси титула кагана, но этот факт не означает автоматически существования Русского каганата. Такому титулу предводителей начальной руси могут быть и иные объяснения, в частности в контексте руси черноморской .

Фомин заставляет нас ещё раз обратиться к Бертинским анналам поддержкой давней путаницы, привнесённой в историографию всё тем же неугомонным Кузьминым: «Если же принять версию норманистов, что речь в анналах идет о шведах, называвших себя в землях финнов roods-гребцы (отсюда якобы западнофинское ruotsi/ruootsi и славянское “русь”), то получается, что перед франкским императором предстали посланники народа “гребцов” (!) с “хаканом” во главе (!). Какая-то странная история, когда во главе мореходов ставят “хакана”, либо “гребцов” заставляют жить в степи». Ощущение такое, что ни один историк, ссылающийся на Бертинские анналы, не утрудил себя прочтением их, хотя бы в переводе, не говоря уже об оригинале. Все ссылаются друг на друга, повторяя глупости предшественников и добавляя новые.

Во-первых, в анналах нет никаких шведов. Имеются только некие свеоны, которых Кузьмин с Фоминым волюнтаристски обозвали «шведами», противопоставили «росам» и придумали, что они, дескать, называли себя «в землях финнов roods-гребцами». Но кто слышал, как те свеоны называли себя у каких-то финнов? Никто не слышал. Строго говоря, мы даже не знаем, как называли себя послы хакана Rhos, Бертинские анналы об этом умалчивают . Прочитайте же, чёрт возьми, эти анналы (лучше в оригинале) прежде чем ссылаться на них! Там ведь ясно сказано: то, что приславший послов народ зовётся Rhos, франки узнали из сопроводительного письма византийского императора Феофила. То есть, от греков по-письменному, а не из уст самих послов кагана руси! Этноним, переданный латынью как Rhos,― изобретение не русское, а византийское, в греческом оригинале ‛Ρως, выкопанное византийцами в Септуагинте, где фигурирует «князь Рос из окраин севера», тех самых окраин, откуда, по убеждению греков, приплыл к ним народ, разоривший Константинополь в 860 году.

Во-вторых, никто не заставляет мореходов жить в степи, а кагана во главе мореходов «поставили» сами мореходы. Ещё в конце VII века Хазарским каганатом были поглощены Тамань и бóльшая часть Крыма, включая почти все земли, населённые готами. Если исходить из гипотезы Гедеонова-Васильевского-Вернадского о готско-скандинавском происхождении начальной руси, то наиболее вероятным местом её рождения следует признать Готский Крым. Поскольку время появления начальной руси вероятно соотносится с рубежом VIII и IX веков, формировалась начальная русь в Крыму непосредственно под крылом Хазарии. Поэтому ничего не было бы удивительного в том, что послы предводителя руси в Константинополе для придания ему, и заодно своему посольству, большего веса представили бы того каганом. К тому же в этом вопросе не следует забывать о языковом барьере. Без сомнения функции переводчиков в посольстве руси выполняли крымские готы, жившие рядом с Херсоном и хорошо знавшие греческий язык. Но для них было затруднительно найти греческий эквивалент оригинальному германскому титулу властителя руси , и им в константинопольском посольстве было бы разумным использовать термин, пусть условный, но зато равно понятный как им самим, так и византийцам.

Северные люди с окраин севера

Один из главных рубежей противостояния норманизма и антинорманизма проходит по вопросу ассимиляции скандинавов на Руси. Взгляд на проблему с антинорманистской стороны Фомин выразил следующим образом: «Тема ассимиляции скандинавов в восточнославянском обществе ― одна из самых дежурных в работах сторонников норманской теории XX и нынешнего столетия, которая позволяет им закрывать разговор об отсутствии каких-либо следов норманнов в многогранной жизни древнерусского общества, в которой отразилось участие многих народов, но только не скандинавов». Особый накал страстей именно на этом участке фронта обусловлен, по-моему, недостатком объективной общедоступной археологической информации по данной проблеме. Многолетние умалчивания и прямые фальсификации данных на данный предмет советской археологией дают возможность обеим сторонам подтасовывать эти данные вплоть до «передёргивания» всей колоды. Так, явной передержкой представляется только что процитированное утверждение «об отсутствии каких-либо следов норманнов в многогранной жизни древнерусского общества». Такие следы есть, и они достаточно многочисленны, чтобы не позволять себя игнорировать. С другой стороны, нельзя не признать, что этих следов действительно катастрофически недостаёт, если вслед за классиками норманизма признать варягов основателями Киевской Руси.

Освещая этот вопрос, Фомин приводит замечательное высказывание Р. Скрынникова: «К началу XI в. сменилось по крайней мере четыре-пять поколений руссов, родившихся на славянских землях. Восточно-Европейская Нормандия решительно меняла свое обличье». Я уже проводил показательную параллель между ассимиляцией норманнов в Нормандии и варягов на Руси , настаивая на том, что ни викинги, ни варяги IX века не были способны создать собственное государство из ничего, просто не имели такого опыта ввиду отсутствия примеров государственного строительства в собственно Скандинавии того времени. Действительно, процессы на удивленье синхронны и полностью идентичны. Западно-европейская и восточно-европейская Нормандии действительно меняют своё обличье сходным образом, причём в числе множества общих черт обоих ассимиляционных процессов в первую очередь следует подчеркнуть ту, что как норманны не создавали государство в Нормандии, так и варяги не создали государства на Руси. Там и там те и другие выступили захватчиками готовенького, уже существовавших до них «национальных» государств. Именно вследствие этого там и там завоеватели очень быстро усвоили местные обычаи и перешли на язык аборигенов, лишь частично сохранив исторические германские имена, но и те подверглись коренной фонетической переделке.

На самом деле, ни Нормандия, ни Русь почти не сохранили следов их покорения скандинавами несмотря на то, что обе приняли от них свои названия, правда, обе ― опосредованно через местные традиции: Нормандия ― от франкского названия скандинавов как «северных людей», а Киевская Русь ― от византийского названия в общем-то тех же скандинавов, но уже натурализовавшихся в Причерноморье на готском субстрате. И тут надо обратить внимание на немаловажный момент: ни для норманнов, от которых получила название Нормандия, ни для руси, от которой получила имя Киевская Русь, это не были самоназвания. Норманны не называли себя норманнами, так их звали анналисты будущей Нормандии. Точно так же русь не называла себя русью, так её называли византийцы и вслед за ними летописцы будущей Руси. Небольшая разница лишь в том, что европейские анналисты сами породили собирательное понятие норманнов как «северных людей», а русские летописцы позаимствовали термин «Русь» из византийских документов, то самое ‛Ρως как имя «князя народа с окраин севера». То есть, в конечном счёте даже названия Нормандии и Руси оказались практически синонимами.

Примечания

Подобно тому как Катон настаивал на разрушении Карфагена, я не устаю призывать всех здравомыслящих людей, от любителей истории до профессионалов-историков, признать наконец, что «Повесть временных лет» - это никакая не «первоначальная летопись», а… именно повесть, беллетристика. См.:

1) В. Егоров. Читая повесть временных лет. (В книге В. Егоров. У истоков Руси. Меж варягом и греком. 2010).

2) В. Егоров. Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей. 2012.

О противопоставлении норманнов и начальной руси см. В. Егоров. Русь IX века: Крым и Дунай. 2014.

Об этимологии варягов см. В. Егоров. О варягах и колбягах, «королях» и «капусте». 2014.

Изборск как раз мог быть основан варягами, ибо его название отнюдь не славянское (от предлога «из» что ли?). Между тем, у Изборска прозрачная скандинавская этимология: is - «лёд», borg - «город».

1) Егоров В.Б. Как возникла первичная русь? История в подробностях, № 3, 2012.
2) В. Егоров. Как возникла начальная русь? (в книге В. Егоров. Каганы рода русского…).

Этот вопрос подробно исследован в книге В. Егоров. Каганы рода русского…

Умалчивали, вероятно, и сами послы, хотя бы потому, что никто их не спрашивал. Напомню, они прибились по случаю к византийскому посольству, и, разумеется, с франками переговоры вели послы Феофила. Сам Людовик наверняка с «послами хакана» не общался, и, вполне возможно, в глаза их не видел. Большая часть информации о послах кагана в анналах - это пересказ Пруденцием содержания сопроводительного письма Феофила, дополненный «от себя» кратким сообщением о неком расследовании на месте, в результате которого послы были признаны свеонами.

По моей гипотезе, этот был титул helgi - «священный». В языке готов не было слов «конунг» или «ярл», а скандинавскому helgi имелся близкий готский эквивалент hailags. Впоследствии на славянской почве helgi/hailags лингвистически закономерно превратившийся в «ольг», а во время константинопольского посольства был представлен византийцам хазарским эквивалентом с близким значением «каган». Более подробно об этом см. В. Егоров. Где и как возникла начальная русь?..

См. В. Егоров. Каганы рода русского…

Владимир Егоров

Небольшая часть германских племен, которые навалились на Европу в века Великого переселения народов, пошла на север и оказалась в самых суровых условиях. Малоплодородные почвы Скандинавии в сочетании с холодами давали крестьянам возможность только выживать без особых перспектив на достаток. Дети, отцы и деды жили здесь вместе, строя себе дом с одним большим помещением, посреди него ладили очаг, который и тепло давал, на котором и пищу готовили. Поселения они устраивали на побережьях, чаще всего на берегах фьордов . Общие для обитателей округи проблемы решали на тинге, народном собрании. Христианские проповедники до них не доходили, и они оставались язычниками со своим набором богов-покровителей.

В Европе они были известны, как норманны (« северные люди» ). Тех же, кто уходил морем за добычей или лучшей долей в других странах, называли викингами . В скандинавских языках у этого древненорвежского слова не слишком уважительный оттенок, но одно имя их наводило панику на европейские города и селения. Секретом их силы были их корабли — самые совершенные суда того времени. Гребные драккары (« драконы» ) викингов могли совершать дальние морские походы, вмещали до шестидесяти воинов с вооружением и продовольствием, при этом имели высокую осадку, что позволяло входить на них даже в неглубокие реки, а к 11 веку на них появилась мачта с парусом.

Они появлялись всегда неожиданно и высаживали десант, который крушил все на своем пути, унося на корабли все мало-мальски ценное. Когда же к атакованному викингами поселению подходило вооруженное подкрепление, они бросались на свои суда и бесследно исчезали в море или за поворотом реки. Если же поселение было основательно укреплено, и они видели ожидавшую их вооруженную стражу, к берегу приставал торговый корабль викингов, который сопровождал драккары — и сбывал местным добычу из более удачной экспедиции.

Легкость и прибыльность такого «викингования» сделало морской и речной разбой (и вообще военное дело) настоящей профессией бывших крестьян. Все чаще под руководством испытанных вождей викинги собирались со всей Скандинавии для массированных атак на рождавшиеся и слабые пока европейские королевства. Время с конца 8 и до начала 11 века получило в Европе название «эпохи викингов» . Их походы оказали огромное влияние на формирование европейских государств и народов.

Главной целью сначала норвежцев, а затем и датчан стала Англия . При римлянах здесь жили кельты (совр. шотландцы, валлийцы), потом их оттеснили пришедшие из северной Европы германцы — англы, саксы и юты, а затем сюда стали проникать занявшие их территории на континенте скандинавы. Их отдельные набеги вскоре превратились в систематическое завоевание. Два столетия, с 9 по 11 века, борьба германских племен на территории Британии шла с переменным успехом. Победы викингов в этой борьбе сопровождались заселением Британии скандинавскими крестьянскими семьями . Восстановленная было власть англо-саксонских королей была сметена вторжением норманнов из Франции в 1066 году. Победителю, Вильгельму Завоевателю , пришлось отражать очередное нападение норвежцев, которые, однако, решили не испытывать судьбу в сражении и предпочли получить выкуп. С тех пор скандинавские вторжения на Британские острова прекратились.

Постоянными объектами нападений викингов были города, располагавшиеся на берегах рек в современной Германии . Со временем вожди викингов становились вассалами империи франков и уже сами охраняли водные пути от своих единоплеменников. Викинги, подымаясь вверх по Сене, четырежды грабили Париж. Они осели на севере Франции , постоянно разоряя соседние области. Французский король, не имея сил бороться со скандинавами, отдал их вождю во владение уже захваченные ими земли при условии принятия пришельцами христианства. Так в 911 году на карте будущей Франции появилась Нормандия. Герцог-викинг принудил своих соплеменников покончить с набегами, по-крестьянски обосноваться на новой земле и строго соблюдать законы. Его потомок Вильгельм через полтора века завоевал трон Британии.

Викинги напали на принадлежавшую арабам Сицилию. Разгромив мусульман, они основали там Сицилийское королевство, просуществовавшее на юге Италии вплоть до 19 века.

«Гроза» викингов не обошла и Пиренейский полуостров, где они постоянно разоряли прибрежные города. Но это были лишь набеги, постоянных захватов территории здесь не было.

Скандинавы, которых бы мы сегодня назвали шведами, избрали главным направлением своих походов восток Европы. Со славян и финнов, живших здесь, взять было особо нечего, поэтому викинги , создав свои базы в Поднепровье, начали торить водные пути к более богатым странам. Когда их корабли выходили из устья Днепра в Черное море, открывались два направления набегов — на Каспий и на Византию.

Речной выход в Каспийское море контролировали хазары, с которыми нужно было договориться о проходе через Дон в Волгу, и дальше перед викингами открывались «ворота» Каспийского моря. На его побережье было много небольших мусульманских государств, не имевших, как правило, военных флотов, так что неожиданная атака с моря с последующим отходом казалась безопасной. Регулярные экспедиции на Каспий начались с конца 9 века. Сначала морские набеги, проводившиеся по «европейскому» сценарию, были весьма успешными, но затем, когда фактор внезапности был утерян, и нападавшие стали нести все более серьезные потери.

Проблемой становились и хазары. В одном из походов (914 год) викинги договорились, что на обратном пути заплатят хазарам за проход по Волге половину добычи, но, когда они возвращались после жестокого разорения прибрежных городов, мусульманская царская гвардия потребовала мести. В столкновении с ней погиб практически весь отряд русов (так их называли на востоке Европы (рус — гребец, мореход). Почти через полвека русы «разобрались» и с Хазарией, разорив ее столицу и ликвидировав помеху на своем волжском пути.

Но наибольшую добычу сулили набеги на Византию. Однако здесь русы сталкивались с мощной и организованной силой Империи. Поэтому они старались нападать в то время, когда имперские войска уходили от своей столицы, Константинополя, для операций на других направлениях. Будучи не в силах преодолеть защитные укрепления Великого города, русы и не пытались лезть на стены, а разоряли окрестности, ожидая, пока греки не предложат им мир. Греки так же, располагая лишь охраняющим стены гарнизоном, были не в состоянии разгромить нападавших. Поэтому каждый такой набег кончался обычно выплатой константинопольцами «отступного», с тем, чтобы русы ушли, и заключением договора об условиях дальнейшей торговли русских купцов в городе.

Решить «русскую проблему» византийцам удалось лишь тогда, когда они убедили северных соседей принять христианство и послали на Русь своих учителей веры. Древнерусское государство стало союзником Византии, и новые викинги, продолжавшие свои походы на юг по пути «из варяг в греки», сразу же переправлялись русскими князьями в Империю, где те становились наемными воинами (скандинавы составили там постоянный отборный отряд телохранителей византийских императоров) .

Скандинавов было сравнительно немного, и после расселения на захваченных землях они очень быстро растворялись среди местного населения — как в Восточной, так и в Западной Европе и в Средиземноморье. Разница в верованиях исчезала после повсеместного принятия ими христианства. А к началу 11-го века поток викингов из малонаселенной Скандинавии начал иссякать, пока совершенно не сошел на нет.

Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов» Буровский Андрей Михайлович

Варяги, норманны, викинги, дренгиры

Давайте всерьез разберемся, кто же такие варяги, откуда взялись и с каких пор известны на Руси.

Происхождение слова «варяг» хорошо известно: от скандинавского vaeringjar или vaeringr - так в самой Скандинавии называли воинов, которые нанимались к византийцам. Наиболее вероятно, слово это происходит от var , «вараг», или «вар». Так называлась клятва взаимной верности, которую приносят друг другу дружинники и вождь, отправляясь в совместный поход. Собираясь в набег, скандинавы сходились в полночь под священным дубом или у вырезанного из дерева изваяния бога Одина, и каждый приносил такую клятву всем остальным, положив правую руку на оружие, - честью своей и своего рода.

Слова «варяг» не знают в Западной Европе, но знали на Руси и в Византии. Вполне объяснимо, почему скандинавы хотели наняться именно к византийцам и почему название именно таких наемников сделалось нарицательным: Византия была очень богата. И в VIII, и в Х веке невозможно даже сравнить ее богатства с нищетой Западной Европы. Известен случай, когда в конце VIII века Карл Великий, Шарлемань французов, захотел построить себе каменный дом и для того пригласить артель ремесленников из Византии. Трудно поверить в это, но факт: у короля не нашлось достаточной суммы денег! Король мог заплатить копченым мясом, сукном, шерстью, куриными и гусиными яйцами. Он мог бы дать каменотесам и строителям во владение земли с крепостными и зависимыми людьми, чтобы эти крепостные сами приносили бы каменотесам куриные яйца, свинину, зерно, шерсть и кожу. Только к чему каменотесам из Византии эти земли с крепостными? Они привыкли получать за свой труд полновесные золотые и серебряные монеты. В Византии даже купец средней руки или богатый ремесленник нашел бы необходимую сумму, но Запад, пораженный натуральным хозяйством, деньгами почти не пользовался.

Поэтому поступить на службу к королям Запада у варягов вряд ли получилось бы. Сомнительно, что вообще возьмут, а если даже и возьмут, то непонятно как заплатят. Могут, конечно, дать на штаны грубого сукна, шерсти на плащ, мяса и вина, чтобы воин совсем не обессилел. Могут дать земли с крепостными… В Византии тоже давали сукно и неплохо кормили, но главное - там еще и платили.

Чтобы попасть в Византию, скандинавским воинам приходилось волей-неволей пересечь всю территорию Руси. Не случайно путь «из варяг в греки» носил и другое название: варяжский путь. А в VIII - ХI веках десятки тысяч молодых мужчин прошли по этому пути и с севера на юг, и с юга на север. Стоит ли удивляться, что «варяги» стало обычным названием для скандинавов.

Еще варягов называли норманнами или нурманнами, то есть «северными людьми». От слова «норманн» происходят, вероятно, топонимы «мурманский берег» и «Мурманск».

Называли их и норманны, то есть «северные люди». Название одной из скандинавских стран, Норвегии, прямо происходит от «норд вегр» - «северный путь». Норманны - это самые северные европейцы, самая северная ветвь германцев. Но далеко не все норманны отправлялись в заморские плавания. Общество северных германцев-скандинавов известно достаточно хорошо; основу этого общества составляли вовсе не воины, а трудолюбивые земледельцы - бонды, или бондэры. Как и все крестьяне, бонды вовсе не рвались в чужие страны, а как-то предпочитали обрабатывать землю и разводить скот.

Чаще всего уходили для найма или грабежа, плыли за море ватаги молодых людей - дружины молодежи, давших друг другу клятву - вараг. Иногда такие ватаги возглавляли и зрелые мужчины, профессиональные воины. Случалось, во главе набега становился сын князя-конунга.

Сами конунги имели дружины профессиональных воинов. Многие из них в молодости прошли школу заморских набегов или искали новых мест для расселения. Но далеко не все конунги плавали за море, грабили иноземцев или нанимались в Византию. Более того, как правило, взрослые, сложившиеся конунги этим как раз не занимались.

Тот, кто искал своей доли за морем, на древнешведском языке назывался «дренгир». Дренгир от слова «дренг» - северогерманского слова, которое на языке континентальных германцев звучало как «дранг». Точнее всего перевести это слово как натиск. В IХ - ХIII веках континентальные немцы начнут «дранг нах остен», натиск на земли западных славян и балтов. Дренги скандинавов шли в самых различных направлениях.

Дренгир - это человек, который идет в дренг, участвует в дренге.

На том же древнешведском языке военный поход за добычей называется «вик». Отсюда другое название, известное не меньше, чем «варяг» - викинг. Викинг - это участник военного похода за добычей, грабительского или завоевательного. Добыча могла состоять из награбленного, из полученного за службу; главное, чтоб она была.

Все дренгиры были норманнами, но далеко не все норманны становились дренгирами.

Всех викингов можно назвать дренгирами, но далеко не все дренгиры были викингами. Те, кто поселялся в Исландии и разводил там овец, вряд ли могут быть названы викингами.

Варяги - это частный случай викингов. Наем в Византию стал таким важным видом промысла, так много молодежи уходило именно туда, что потребовалось особое слово. Все варяги - викинги, но не все викинги - варяги.

Нужно еще оговорить, что романтического отношения к викингам в Средневековье не было, в том числе и в самой Скандинавии. В источниках есть упоминания о речах на народном собрании, тинге, когда о своих противниках отзываются примерно так: «Они разбойники, грабители и вообще викинги. Их надо всех поскорее убить».

Шведские писатели ХVI - ХVIII веков вообще мало использовали слово «викинги», предпочитая ему более конкретное, пришедшее из латыни, - пираты.

В начале ХIХ века отношение к викингам изменилось, этого потребовал романтический национализм. Все народы Европы начали спешно «обзаводиться» героическими и романтическими предками. Тогда и начал рождаться образ романтического викинга в рогатом шлеме. Правда, все найденные на территории Скандинавии шлемы рогов не имеют, да и не имели никогда рогов боевые шлемы… В Германии была память о временах, когда вместо металлического шлема использовали череп зубра с рогами, и ритуальные рогатые шлемы известны у галлов и у некоторых германских племен, например у кимвров.

Такой же романтический блеф и парус с красной полосой или красными полосками. Он, конечно, очень красив, интересен, и не зря именно такой парус красуется на этикетке шведской водки «Explorer». Такую водку сразу хочется если не пить, то уж наверняка покупать!

Но какого цвета были паруса у викингов, мы не знаем. И мало вероятно, что красные - краски-то не было… Ведь клюквой красить паруса морского судна не особенно осмысленно - первый же дождь и первый же шторм смоют краску.