Численность монголо татарского войска. В монгольских войсках не было монгольских лошадей. Монголы занимались объединением русских земель

За полвека непрерывных войн на
территории от Желтого моря до моря
Черного Чингисхан подчинил 720 народов.
Только в личной охране полководца
было 10 тысяч всадников; его собственная
армия насчитывала 120 тысяч
человек, а в случае необходимости монголы
могли выставить 300-тысячную
армию.
Монголы были скотоводами. Поэтому
войско их было конным. Всадники отлично
владели луком, пикой, саблей.
Пики были снабжены крючьями для
стаскивания противника с лошади.
Стрелами с калеными наконечниками
кавалеристы стреляли по воинам, защищенным
доспехами, легкие стрелы
применялись в стрельбе по дальним незащищенным
целям.
Для того чтобы легче управлять
боем, отряды были в одежде определенного
цвета, лошади в отряд подбирались
одной масти.
Монголы избегали фронтальных сражений
и рукопашного боя. Они атаковали
фланги и тыл противника, устраивали
засады, ложные отступления.
Итальянский монах Плано Карпини, побывавший
в Монголии в 1246 году, так
рассказывал об их тактике: «Надо знать,
что всякий раз, как они завидят врагов,
они идут на них, и каждый бросает в
своих противников три или четыре стрелы;
и если они видят, что не могут их
победить, то отступают вспять к своим.
И это они делают ради обмана, чтобы
враги преследовали их до тех мест, где
они устроили засаду...
Вожди или начальники войска не
вступают в бой, но стоят вдали против
войска врагов и имеют рядом с собой на
конях отроков, а также женщин... Иногда
они делают изображения людей и
помещают их на лошадей; это они делают
для того, чтобы заставить думать о
большом количестве воюющих...
Перед лицом врагов они посылают отряд пленных... может быть, с ними
идут и какие-нибудь татары. Свои отряды
они посылают далеко справа и
слева, чтобы их не видели противники,
и таким образом окружают противников
и замыкают в середину; и таким образом
они начинают сражаться со всех
Сторон... А если случайно противники
удачно сражаются, то татары устраивают
им дорогу для бегства, и сразу,
как те начнут бежать и отделяться
друг от друга, они их преследуют и тогда
во время бегства убивают больше,
чем могут умертвить на войне».
В монгольском войске была жестокая
дисциплина. «Если из десяти человек
бежит один, или двое, или трое, или даже
больше, то все они умерщвляются,
и если бегут все десять, а не бегут другие
сто, то все умерщвляются; и, говоря
кратко, если они не отступают все сообща,
то все бегущие умерщвляются.
Точно так же, если один, или двое, или
больше смело вступают в бой, а десять
других не следуют, то их также умерщвляют,
а если из десяти попадают в
плен один или больше, другие же товарищи
не освобождают их, то они также
умерщвляются».
Монголы в Китае и Персии взяли в
плен много военных специалистов. Поэтому
вся военная техника того времени
была у них на вооружении. Их катапульты
метали десятипудовые камни.
Стены крепостей они разбивали таранами,
сжигали нефтяными бомбами или
взрывали пороховыми зарядами. Сын
Чингисхана Тулуй при осаде Мерва в
Средней Азии применил 3 тысячи баллист,
300 катапульт, 700 машин для метания
горшков с горючей смесью, 4 тысячи
штурмовых лестниц.
Раз уж мы упомянули Мерв, то нельзя
не сказать о поголовном истреблении
его жителей, когда город в 1221 году
пал. Завоеватели тринадцать дней вели
подсчет убитых.
Опыт военных действий. Первоклассное
оружие. Железная дисциплина. Неистощимые
резервы. Единая власть. Вот
с каким врагом предстояло встретиться
русскому войску.

Непобедимая армия монголов

В XIII веке народы и страны Евразийского континента испытали ошеломляющий натиск победоносного монгольского воинства, сметающего все на своем пути. Армии противников монголов возглавлялись заслуженными и опытными полководцами, они воевали на своей земле, защищая свои семьи и народы от жестокого врага. Монголы же воевали вдали от своей родины, в незнакомой местности и непривычных климатических условиях, нередко уступая своим противникам в численности. Однако они нападали и побеждали, будучи уверенными в своей непобедимости…

На всем победоносном пути монгольским воинам противостояли войска разных стран и народов, среди которых были воинственные кочевые племена и народы, имевшие большой боевой опыт и хорошо вооруженные армии. Однако несокрушимый монгольский вихрь разметал их по северным и западным окраинам Великой степи, заставил покориться и встать под знаменами Чингис-хана и его потомков.

Не устояли и армии крупнейших государств Среднего и Дальнего Востока, обладавшие многократным численным превосходством и самым совершенным для своего времени вооружением, государств Западной Азии, Восточной и Центральной Европы. Японию спас от монгольского меча тайфун «Камикадзе» - «божественный ветер», разметавший монгольские суда на подступах к японским островам.

Монгольские полчища остановились только у границ Священной Римской империи - то ли из-за усталости и возросшего сопротивления, то ли из-за обострения внутренней борьбы за престол великого хана. А может быть, они приняли Адриатическое море за предел, до которого им завещал дойти Чингис-хан…

Очень скоро слава победоносного монгольского оружия стала опережать пределы достигнутых ими земель, оставшись надолго в памяти многих поколений разных народов Евразии.

Тактика «огня и удара»

Первоначально монгольских завоевателей считали выходцами из ада, орудием божьего промысла для наказания неразумного человечества. Первые суждения европейцев о монгольских воинах, основанные на слухах, не отличались полнотой и достоверностью. По описанию современника М. Пэриса, монголы «одеваются в бычьи шкуры, вооружены железными пластинами, малорослы, дородны, дюжи, сильны, непобедимы, с <…> спинами и грудями, покрытыми доспехами». Император Священной Римской империи Фридрих II утверждал, что монголы не знали иных одежд, кроме воловьих, ослиных и лошадиных шкур, и что у них не имелось никакого иного вооружения, кроме грубых, скверно сколоченных железных пластин (Каррутерс, 1914). Однако в то же время он отметил, что монголы «боеспособные стрелки» и могут стать еще опаснее после перевооружения «европейским оружием».

Более точная информация о вооружении и военном искусстве монгольских воинов содержится в сочинениях Д. Дель Плано Карпини и Г. Рубрука, бывших посланниками римского папы и французского короля ко двору монгольских ханов в середине XIII в. Внимание европейцев привлекли оружие и защитные доспехи, а также военная организация и тактические приемы ведения военных действий. Отдельные сведения о военном деле монголов есть и в книге венецианского купца М. Поло, служившего чиновником при дворе юаньского императора.

Наиболее полно события военной истории времени образования Монгольской империи освещены в монгольском «Сокровенном сказании» и китайской летописи династии Юань «Юань ши». Кроме того, есть арабские, персидские и древнерусские письменные источники.

По мнению выдающегося востоковеда Ю. Н. Рериха, монгольские воины были хорошо вооруженными всадниками с разнообразным набором оружия дистанционного, ближнего боя и средств защиты, а для монгольской конной тактики было характерно сочетание огня и удара. Он считал, что многое в военном искусстве монгольской конницы было настолько передовым и эффективным, что продолжало использоваться полководцами вплоть до начала XX в. (Худяков, 1985).

Судя по археологиче­ским находкам, основным оружием монголов в XIII-XIV вв. были луки и стрелы

В последние десятилетия археологи и специалисты по оружию стали активно изучать находки из монгольских памятников в Монголии и Забайкалье, а также изображения воинов на средневековых персидских, китайских и японских миниатюрах. При этом исследователи столкнулись с некоторым противоречием: в описаниях и на миниатюрах монгольские воины изображались хорошо вооруженными и оснащенными доспехами, в то время как в ходе раскопок археологических памятников удавалось обнаружить в основном лишь остатки луков и наконечники стрел. Другие виды оружия встречались очень редко.

Специалисты по истории оружия Древней Руси, находившие на разоренных городищах монгольские стрелы, считали, что монгольское войско состояло из легковооруженных конных лучников, которые были сильны «массированным применением лука и стрел» (Кирпичников, 1971). Согласно другому мнению, монгольское войско состояло из панцирных воинов, носивших практически «непробиваемые» доспехи из железных пластин или многослойной клееной кожи (Горелик, 1983).

Стрелы ливнем льются…

В степях Евразии, и прежде всего на «коренных землях» монголов в Монголии и Забайкалье, было найдено немало оружия, которым сражались воины непобедимой армии Чингис-хана и его полководцев. Судя по этим находкам, основным оружием монголов в XIII-XIV вв. действительно были луки и стрелы.

Монгольские стрелы обладали высокой скоростью полета, хотя и использовались для стрельбы на относительно короткие дистанции. В сочетании со скорострельными луками они позволяли вести массированную стрельбу, чтобы не дать противнику приблизиться и вступить в рукопашный бой. Стрел для такой стрельбы требовалось так много, что железных наконечников не хватало, поэтому монголы в Прибайкалье и Забайкалье использовали и костяные наконечники.

Умению метко стрелять из любого положения при езде верхом монголы учились с раннего детства - с двухлетнего возраста

По сообщению Плано Карпини, монгольские всадники всегда начинали бой с дистанции полета стрелы: они «ранят и убивают лошадей стрелами, а когда люди и лошади ослаблены, тогда они вступают в бой». По наблюдениям Марко Поло, монголы «стреляют вперед и назад даже тогда, когда их гонят. Стреляют метко, бьют и вражьих коней, и людей. Часто враг терпит поражение потому, что кони его бывают перебиты».

Образнее всех описал монгольскую тактику венгерский монах Юлиан: при «столкновении на войне стрелы у них, как говорят, не летят, а как бы ливнем льются». Поэтому, как считали современники, с монголами очень опасно начинать бой, ибо даже в небольших стычках с ними так много убитых и раненых, как у других народов в больших сражениях. Это является следствием их ловкости в стрельбе из лука, так как их стрелы пробивают почти все виды защитных средств и панцири. В сражениях в случае неудачи отступают они в организованном порядке; преследовать, однако, их очень опасно, так как они поворачивают назад и умеют стрелять во время бегства и ранят бойцов и лошадей.

Монгольские воины могли поражать цель на дистанции помимо стрел и дротиками - метательными копьями. В ближнем бою они атаковали противника копьями и пальмами - наконечниками с однолезвийным клинком, крепившимися к длинному древку. Последнее оружие было распространено среди воинов, служивших на северной периферии Монгольской империи, в Прибайкалье и Забайкалье.

В рукопашном бою монгольские всадники сражались мечами, палашами, саблями, боевыми топорами, булавами и кинжалами с одним или двумя лезвиями.

С другой стороны, детали защитного вооружения в монгольских памятниках встречаются очень редко. Это, возможно, объясняется тем, что многие панцири изготавливались из многослойной твердой кожи. Тем не менее, в монгольское время на вооружении у панцирных воинов появились металлические доспехи.

На средневековых миниатюрах монгольские воины изображены в панцирях ламеллярной (из нешироких вертикальных пластин) и ламинарной (из широких поперечных полос) конструкций, шлемах и со щитами. Вероятно, в процессе завоевания земледельческих стран монголы освоили и другие виды защитного вооружения.

Тяжеловооруженные воины защищали и своих боевых коней. Плано Карпини привел описание подобного защитного облачения, включавшего металлический налобник и кожаные детали, служившие для прикрытия шеи, груди, боков и крупа лошади.

По мере расширения империи монгольские власти стали организовывать широкомасштабное производство оружия и снаряжения в государственных мастерских, которым занимались мастера из покоренных народов. Армии чингисидов широко использовали оружие, традиционное для всего кочевого мира и стран Ближнего и Среднего Востока.

«Участвуя в ста сражениях, я всегда был впереди»

В монгольской армии времен правления Чингис-хана и его наследников было два основных рода войск: тяжеловооруженная и легкая конница. Их соотношение в составе армии, а также вооружение менялись в ходе многолетних непрерывных войн.

К тяжеловооруженной коннице относились самые отборные части монгольской армии, в том числе отряды ханской гвардии, сформированные из монгольских племен, доказавших свою преданность Чингис-хану. Однако большую часть войска составляли все же легковооруженные всадники, о большой роли последних свидетельствует сам характер военного искусства монголов, основанного на тактике массированного обстрела противника. Эти воины могли также атаковать противника лавой в ближнем бою, преследовать во время отступления и бегства (Немеров, 1987).

По мере расширения монгольского государства из подвластных племен и народов, привыкших к условиям пешего боя и крепостной войны, формировались вспомогательные отряды пехоты и осадные подразделения, на вооружении которых состояли вьючные и тяжелые осадные орудия.

Достижения оседлых народов (прежде всего китайцев) в области военной техники для осады и штурма крепостей монголы использовали для других целей, впервые применив камнеметные машины для ведения полевого боя. В качестве «артиллеристов» в монгольскую армию широко привлекались китайцы, чжурчжэни, уроженцы мусульманских стран Среднего Востока.

Монголы впервые в истории применили камнеметные машины для ведения полевого боя

В монгольском войске была также создана интендантская служба, специальные отряды, обеспечивающие прохождение войск и прокладку дорог. Особое внимание уделялось разведке и дезинформации противника.

Структура монгольской армии была традиционной для кочевников Центральной Азии. Согласно «азиат­ской десятичной системе» деления войска и народа, армия делилась на десятки, сотни, тысячи и тумены (десятитысячные отряды), а также на крылья и центр. Каждый боеспособный мужчина был приписан к определенному отряду и был обязан явиться к месту сбора по первому извещению в полном снаряжении, с запасом продуктов на несколько дней.

Во главе всей армии стоял хан, который был главой государства и верховным главнокомандующим вооруженными силами Монгольской империи. Однако многие важные дела, в том числе планы будущих войн, обсуждались и намечались на курултае - собрании военачальников, проходившем под председательством хана. В случае смерти последнего на курултае избирался и провозглашался новый хан из членов правящего «Золотого рода» Борджигинов, потомков Чингис-хана.

Важную роль в военных успехах монголов сыграл продуманный подбор командного состава. Хотя высшие должности в империи занимали сыновья Чингис-хана, командующими войсками назначались наиболее способные и опытные полководцы. Некоторые из них в прошлом воевали на стороне противников Чингис-хана, но затем перешли на сторону основателя империи, поверив в его непобедимость. Среди военачальников были представители разных племен, не только монголы, причем выходцы не только из знати, но и из рядовых кочевников.

Сам Чингис-хан нередко заявлял: «Я отношусь к моим воинам, как к братьям. Участвуя в ста сражениях, я всегда был впереди». Впрочем, в памяти современников гораздо больше сохранились жесточайшие меры наказания, которым он и его полководцы подвергали своих воинов для поддержания суровой воинской дисциплины. Воины каждого подразделения были связаны круговой порукой, отвечая жизнью за трусость и бегство с поля боя своих сослуживцев. Эти меры были не новы для кочевого мира, но во времена Чингис-хана соблюдались с особой неукоснительностью.

Убивали всех без всякой пощады

Прежде чем начать военные действия против той или иной страны, монгольские военачальники старались узнать о ней как можно больше, чтобы выявить слабости и внутренние противоречия государства и использовать их в своих интересах. Эту информацию собирали дипломаты, торговцы или шпионы. Подобная целенаправленная подготовка способствовала конечному успеху военной кампании.

Военные дейст­вия начинались, как правило, сразу по нескольким направлениям - «облавным способом», что не давало противнику опомниться и организовать единую оборону. Монгольские конные армии проникали далеко вглубь страны, разоряя все на своем пути, нарушая коммуникации, пути подхода войск и подвоза снаряжения. Противник нес большие потери еще до того, как армия вступала в решающее сражение.

Большую часть монгольского войска составляла легковооруженная конница, незаменимая для массированного обстрела противника

Чингис-хан убедил своих полководцев, что во время наступления нельзя останавливаться ради захвата добычи, утверждая, что после победы «добыча от нас не уйдет». Благодаря высокой мобильности авангард монгольского войска имел большое преимущество над врагами. Вслед за авангардом двигались главные силы, которые уничтожали и подавляли всякое сопротивление, оставляя в тылу монгольской армии только «дым и пепел». Их не могли задержать ни горы, ни реки - они научились легко форсировать водные преграды, используя для переправы надутые воздухом бурдюки.

Основу наступательной стратегии монголов составляло уничтожение живой силы противника. Перед началом большого сражения они собирали войска в мощный единый кулак, чтобы атаковать как можно большими силами. Главный тактический прием заключался в атаке противника в рассыпном строю и в его массированном обстреле, чтобы нанести как можно больший урон без больших потерь своих воинов. Причем первыми в атаку монгольские полководцы старались бросить отряды, сформированные из подвластных племен.

Монголы стремились решить исход боя именно на стадии обстрела. От наблюдателей не укрылось, что в ближний бой они вступают неохотно, так как в этом случае потери среди монгольских воинов были неизбежны. Если же противник держался стойко, его пытались спровоцировать на атаку притворным бегством. В случае отступления неприятеля монголы усиливали натиск и стремились уничтожить как можно больше вражеских воинов. Конный бой завершала таранная атака панцирной кавалерии, сметавшая все на своем пути. Противник преследовался до полного разгрома и уничтожения.

Войны монголы вели с большим ожесточением. Особенно жестоко истребляли тех, кто сопротивлялся наиболее стойко. Убивали всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, без всякой пощады. Эти меры преследовали цель внушить страх населению завоеванной страны и подавить его волю к сопротивлению.

В основе наступательной стратегии монголов лежало полное уничтожение живой силы противника

Многие современники, испытавшие на себе военную силу монголов, а вслед за ними и некоторые историки нашего времени, именно в этой беспримерной жестокости видят основную причину военных успехов монгольских войск. Однако подобные меры не были изобретением Чингис-хана и его полководцев - акты массового террора были характерны для ведения войн многими кочевыми народами. Лишь масштабы этих войн были различны, поэтому жестокости, творимые Чингис-ханом и его преемниками, остались в истории и памяти многих народов.

Можно заключить, что основу военных успехов монгольских войск составили высокие боеспособность и профессионализм воинов, огромный боевой опыт и талант полководцев, железная воля и уверенность в своей победе самого Чингис-хана и его преемников, жесткая централизация военной организации и достаточно высокий для того времени уровень вооружения и оснащения армии. Не владея какими-либо новыми видами оружия или тактическими приемами ведения конного боя, монголы смогли довести до совершенства традиционное военное искусство кочевников и использовали его с максимальной эффективностью.

Стратегия войн в начальный период создания Монгольской империи также была обычной для всех кочевых государств. Своей первоочередной задачей - вполне традиционной для внешней политики любого кочевого государства Центральной Азии - Чингис-хан провозгласил объединение под своей властью «всех народов, живущих за войлочными стенами», т. е. кочевников. Однако затем Чингис-хан стал выдвигать все новые и новые задачи, стремясь покорить весь мир в известных ему пределах.

И цель эта во многом была достигнута. Монгольская империя смогла подчинить все кочевые племена степного пояса Евразии, завоевать многие оседло-земледельческие государства далеко за пределами кочевого мира, чего не удавалось сделать ни одному кочевому народу. Однако людские и организационные ресурсы империи были не беспредельны. Монгольская империя могла существовать лишь до той поры, пока ее войска продолжали воевать и одерживать победы на всех фронтах. Но по мере захвата все новых и новых земель наступательный порыв монгольских войск стал постепенно выдыхаться. Встретив упорное сопротивление в Восточной и Центральной Европе, на Ближнем Востоке и в Японии, монгольские ханы были вынуждены отказаться от реализации амбициозных планов мирового господства.

Чингисиды, управлявшие отдельными улусами некогда единой империи, со временем втянулись в междоусобные войны и растащили ее на отдельные куски, а затем и вовсе утратили военное и политическое могущество. Идея мирового господства Чингис-хана так и осталась неосуществленной мечтой.

Литература

1. Плано Карпини Д. История монголов; Рубрук Г. Путешествие в восточные страны; Книга Марко Поло. М., 1997.

2. Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие. Элиста, 1991.

3. Худяков Ю. С. Ю. Н. Рерих о военном искусстве и завоеваниях монголов // Рериховские чтения 1984 года. Новосибирск, 1985.

4. Худяков Ю. С. Вооружение центрально-азиатских кочевников в эпоху раннего и развитого средневековья. Новосибирск, 1991.

«…собственно монгольские войска в составе армии Монгольской империи подразделялись на две категории войск: так называемые «монгольские войска» и «войска таммачи.» «…это были личные войска владельцев уделов и тарханств. Этнически они были - первоначально - из монголов, обычно или потерявших свой клан, или приписанных к новым хозяевам в виде пожалования Чингисханом.

…Разумеется по мере завоевания новых земель и племён этнический состав таммачи менялся - сначала за счёт кочевых и полукочевых народов (тюрков, киданей, тунгусо-маньчжурских народов), а затем и осёдлых.»

«Сначала армия Чингисхана состояла целиком из конницы, куда мобилизовывались все монгольские мужчины от 15 до 70 лет. С появлением контингентов из немонгольских народов периодически в источниках возникают упоминания о пехоте. […] при Чингисхане и его первых преемниках отряды пехоты были относительно немногочисленными, выполняли эпизодические вспомогательные функции и не включались в регулярную монгольскую армию, поскольку имели статус ополчения.

…Промежуточное состояние - между союзными частями в составе армии монголов и разного рода феодальными ополчениями (вспомогательных частей) из войск покорённых (или сдавшихся) земель, с одной стороны, и хашаром , с другой - было у воинских формирований, созданных на основе насильно рекрутированных людей на завоёванных территориях. Если они создавались ещё во время завоевания данных территорий, то такие части использовались в виде первой линии, которую безжалостно тратили на самых опасных участках, сберегая тем самым живую силу собственно монголов. Они формировались на основе десятичной системы с командным составом из монголов […] Кроме насильно мобилизованных в такие подразделения попадали и преступники […] все эти подневольные и сосланные широко использовались как расходный материал при взятии городов, будучи под строгим надзором…»

«После завоевания монголами какой-либо страны […] отряды набирались из её населения для несения гарнизонной службы под началом монгольских наместников…

Кроме частей регулярной монгольской конницы (не только из собственно монголов, но и из прочих народов), которые были организованны по монгольской десятичной системы, ополчений местных феодалов, союзников монголов, частей гарнизонной службы и пехотных ополчений, в состав вооружённых сил монгольской империи входили также специальные военно-технические подразделения. […] артиллерийские, инженерные и военно-морские, со своей структурой управления.»

4.2 Боевые качества монгольских воинов

«Примечательными свойствами монголов в плане их индивидуальной подготовки являются их выдающиеся способности, единогласно отмечаемые всеми источниками, к ведению боя в качестве конных лучников…

Другими важнейшими составляющими боевых качеств монголов были их выносливость, неприхотливость в пище и воде[…] Данные природные свойства монголов, выраставших в трудных природных условиях, усиливались ещё и сознательной политикой на поддержание спартанского духа[…] сама жизнь рядового монгола, поколение за поколением выживавшего в условиях угрозы голодной смерти, вырабатывала у выживших исключительные способности к охоте - единственному постоянному средству добычи белковой пищи при крайне неустойчивом к природным условиям Монголии кочевом скотоводстве.

Очень примечательными свойствами монгольских воинов были настойчивость в достижении цели, внутренняя дисциплинированность и умение действовать в группе…»

«Нельзя не отметить и такой мотивации простых воинов в их воинских качествах, как заинтересованность в добыче. […]поколения монголов воспитывались в условиях крайней нужды и поэтому любая добыча в их глазах была очень достойной целью. Её раздел был даже институционализован как часть военного права монголов. Так, вся добыча, за вычетом ханской доли, были в полном распоряжении монгольского воина, причём в соответствии с его заслугами в бою.»

«Не последним из качеств монгольского воина была его храбрость в бою, иной раз доходившая до презрения к смерти…»

«…можно резюмировать - природная меткость стрельбы с коня […] сплочённость и умение действовать в коллективе при облавных охотах, высокие моральные и физические качества (бесстрашие, ловкость и т.п.) - всё это сформировало исключительно меткого и дисциплинированного конного лучника-воина.»

4.3 Дисциплина

До сих пор даже в солидных исторических трудах можно встретить абсурдное, с точки зрения здравого смысла, утверждение о том, что в монгольской армии применялась круговая порука и за дезертирство одного казнили весь десяток.

Например: «…фраза о том, что если бежит один человек, то казнят весь десяток, а бежит десяток, то казнят сотню, стала чем-то вроде заклинания, и практически каждый, кто разбирает нашествие, считает своим долгом её привести. Повторятся просто не хочется, а чего-либо нового по этой теме уже не скажешь.»

«Круговая порука (если из боя бежал один, казнили десяток, не выполнил приказ десяток, казнили сотню) и жесточайшие наказания за малейшее неповиновение превратили племена в дисциплинированную армию.»

«…был установлен весьма жестокий порядок: если во время военных действий из десяти человек бежали один или двое, то казнили весь десяток. Так же поступали и в том случае, если один или двое смело вступали в бой, а остальные не следовали за ними…»

Предположим, что подобная практика в монгольской армии действительно была. Тогда получается, что монгольские воины были единственными в истории, которым во время боя приходилось смотреть не только вперёд - на врага, но и в стороны - вдруг кто-то из товарищей побежит. А если кто-либо действительно попытается дезертировать, то, что делать его сослуживцам? Попробовать его догнать, то есть, тоже покинуть поле боя, чтобы вернуть или, если на захочет возвращаться, то чтобы убить? А вдруг погоня окажется неудачной и трусу удастся скрыться. Тогда остальным останется только один выход - бежать вслед за ним, ведь при возвращении в свою часть их ждёт неминуемая смерть.

На чём же основывается этот миф? На неправильно понятом тексте Плано Карпини . Вот этот текст: «Если из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они умерщвляются, и если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются» . Как видим, у автора чётко и однозначно сказано: «все бегущие умерщвляются», и только.

Итак, в монгольской армии казнили за бегство с поля боя, а так же за:

неявку к месту сбора в случае мобилизации;

самовольный переход из одного подразделения в другое;

грабёж врага без приказа;

самовольное оставление поста.

При этом, за преступления своих подчинённых командир подразделения наказывался наравне с ними. (Вот кто был вынужден постоянно контролировать рядовой состав монгольской армии.)

Что касается других преступлений, то: «За повторный проступок - битьё бамбуковыми палками; за третий проступок - наказание батогами; за четвёртый проступок - приговаривают к смерти» . Это относилось к рядовым, десятникам и сотникам. Для тысячников и тёмников наиболее распространённым наказанием было изгнание из армии, то есть, говоря современным языком - отставка.

4.4 Основные тактические приёмы

«…тактика монголов в полевом сражении сводилась к выявлению слабых мест позиции противника (визуальной разведкой и прощупывающими атаками), с последующим сосредоточением сил против выбранного для атаки места и одновременным манёвром по заходу в тыл врага обхватывающим маршем конных масс по дальним дугам. После этого этапа подготовки монголы начинали стрелковый бой, обстреливая выбранный пункт в позиции противника попеременно меняющимися подразделениями своих конных лучников. Причём монголы предпочитали делать это путём обстрела издали, залпами своих конных лучников.»

«Удары при этом наносились массированно и сменяющими друг друга волнами, что позволяло на расстоянии, безвредно для себя, осыпать стрелами и дротиками врага. Данный приём поражения и сковывания движения противника стрельбой издалека был в определённой мере предвосхищением огневого боя последующих эпох.»

«Высокая эффективность стрельбы достигалась хорошей выучкой стрелков, большой скоростью полёта стрел и частотой выстрелов. Надо полагать, что стрельба велась не хаотично, а залпами с очень небольшим интервалом между ними…»

«В ходе этой первой фазы шеренги монгольских всадников находились в постоянном движении, накатываясь на противника, проскакивая вдоль строя и возвращаясь на исходную позицию. И так пока враг не дрогнул.»

«Для достижения целей обходного манёвра он подготавливался с помощью ряда дополнительных приёмов. Например, через заманивание противника в заранее рассчитанное место - т.е. приём знаменитых ложных отходов монголов…»

«Другой способ подготовки обхода - выделение манёвренных групп, заранее обходящих по широким дугам врага и выходящих в назначенные места и в указанные сроки.»

«Развитие идеи выделения обходных манёвренных групп привела к появлению у монголов тактического резерва, который мог использоваться или как засадное подразделение (в этом он схож с манёвренной группой, заранее выходящей в тыл противника), или как подкрепление для основных частей в нужный момент боя.»

«После обнаружения слабости позиции противника или её расстройства наступает последняя фаза - на ослабленного противника, который или уже бежит, или отступает без порядка, бросаются отряды конных воинов с достаточным количеством защитного доспеха и ударным оружием, чтобы окончательно превратить его в бегущую толпу, которую гонят в сторону вышедшей ранее в тыл коннице монголов. Разгром завершается их совместным избиением окружённого и потерявшего всякую организацию противника, ставшего просто сдавленной со всех сторон толпой.»

«В тактике монголов уделялось значительное внимание боевому охранению. Оно состояло из арьергарда и боковых отрядов. Численность их бывала разной - от небольших дозоров до довольно значительной (в несколько тысяч человек). Для походного строя практиковались дозоры и патрули… Дозоры были разделены на отряды численностью от сотни до тысячи человек.»

«Охрана тылов всегда организовывалась, и для неё всегда выделялись отдельные части.»

4.5 Организация разведки и дипломатии

«Военная составляющая политики монголов не может рассматриваться в отрыве от других её составляющих. Если чисто военные операции можно назвать «прямыми», в смысле их прямого действия, то дипломатия, разведка и пропаганда действия суть непрямые. Вместе с военными средствами они являлись мощнейшими орудиями достижения целей монгольской политики помимо собственно военных мероприятий.

…при существовавшем уровне развития государственного аппарата разведка монголов не имела в нём специализированной и самостоятельной структур.» «Разведывательные функции поручались доверенным лицам главы государства, чаще всего они совмещались с дипломатическими обязанностями.

…разведчики были и послами, и гонцами, и торговцами. Действовали они чаще всего открыто, тайные лазутчики были скорее редкостью, по крайней мере упоминания в источниках о них редки, в то время как сообщения о разведывательных миссиях монгольских послов и торговцев достаточно распространены в записках современников. Ещё одним важным каналом получения разведывательной информации были «доброжелатели», то есть люди, которые по своим личным причинам желали помочь врагам своей страны или её властей.»

4.6 Тактическая и стратегическая разведки

«Функции конных отрядов разведки и авангарда были следующие: сторожевая служба - выделение, иной раз на сотни километров вперёд, сторожевых конных отрядов небольшой численности; патрулирование отрядами численностью в несколько сотен - частое и постоянное, днём и ночью, всех окрестностей; взаимодействие с дальней (стратегической) разведкой для проверки их сведений на местности в ходе боевых действий.»

«Чтобы стратегия монголов срабатывала, нужна была исключительно чёткая координация сил отдельных их корпусов. Это могло быть достигнуто только при условии хорошего знания местности, по которой проходили их маршруты. Достичь этого можно было лишь тщательной, заранее спланированной и точно проведённой стратегической разведкой.»

«…кроме разведки - боевого охранения, у монголов существовала дальняя разведка, используемая при военном планировании кампаний. Ведь сбор такой информации о наличии дорог, городов, условий для питания и содержания коней в пути, дислокации войск противника - это всё элементы стратегической разведки.[…] значительную часть данных получали от пленников, которых монголы на своём пути захватывали. Добровольно или под пыткой они снабжали монголов информацией о собственных странах.»

«Большую роль играли мусульманские купцы, с которыми Чингисхан очень рано наладил тесное и взаимовыгодное сотрудничество. Их знание политической обстановки было точным - от него зависели и состояния, и сама жизнь торговцев. Географические познания были особенно важны монголам, поскольку картография мусульман была на самом передовом уровне.»

«Общее руководство военным делом у монголов принадлежало исключительно каану, при этом он проводил военные советы с высшим руководством империи…»

«…важными вопросами, обсуждавшимися на военных советах, были состояние конского состава, его прокорм и ремонт в ходе войны, подразумевавшей длительные конные переходы. У монголов существовали стандартные сроки начала и окончания военных действий, обусловленные оптимальными сроками откормки конского поголовья, особенно после периодов долгих и тяжёлых маршей.

…Другими обсуждаемыми вопросами были сроки проведения кампаний (обусловленные монгольской системой коневодства), выделение сил для выполнения задач, распределение этих сил по оперативным соединениями (корпусами), определение маршрутов (следования, фуражировки, точек встречи друг с другом), назначение командующих.»

«Традиционным ходом было навязать полевое сражение главным силам противника в удобных для монголов обстоятельствах. Сражений могло быть и несколько, в таком случае монголы стремились разбить врага по отдельности. После разгрома противника армия распускалась облавными отрядами для грабежа и увода в плен населения. Кроме чисто военных преимуществ такой стратегии (основанной на уверенности монголов в силе своих войск) - уничтожения главных сил противника, пока он не сумел найти противодействие тактике монголов, она позволяла минимизировать время снабжения армии за счёт собственных запасов, а после победы давала возможность постоянно получать с беззащитного населения всё необходимое. Её реализация была возможна после распределения войск в несколько оперативных групп. Их численность обуславливалась выбором маршрутов и возможностью снабжения фуражом конных масс монголов. Точно согласовывались место и время их встречи для удара по главным силам врага, чётко координировались действия групп.»

«Стратегия эта, конечно, имела и варианты - в первую очередь она была рассчитана на активное сопротивление противника, выходящего на полевое сражение с монголами. Но бывали случаи, когда противник предпочитал пассивное сопротивление, запирая свои силы в городах и крепостях. В таких случаях монголы или меняли стратегию (на последовательные осады всеми силами городов/крепостей, уничтожая силы противника в них по отдельности, имея при этом локально полное преимущество в силах), или принуждали противника выйти в поле или капитулировать.

…Подробные стратегические планы, чётко определяющие порядок и этапы действий, неизбежно вели к назначению конкретных сил и средств: формировались и назначались командиры подразделений, осуществлялись меры стратегической разведки и материального обеспечения. Основным формированием была оперативная группа (для частной операции) или группировка (для крупной операции, военной кампании или автономного рейда) войск монгольской армии.»

4.8 Стратегии изматывания и террора

«Для достижения целей монголами не всегда надо было давать полевые сражения и брать города и крепости - они могли использовать стратегию изматывания. …это могло делаться, -- при отсутствии активного военного противодействия, например, когда войска противника закреплялись в городах, куда также уходила часть населения из сельской местности. Тогда монгольские войска разделялись на «облавные отряды» и занимались грабежом и разорением сельской округи городов. Итогом было уничтожение и увод в плен оставшегося крестьянского населения, угон и истребление скота, гибель урожая и посевов, разрушение ирригационных сооружений. Даже избежавшие уничтожения и плена крестьяне гибли от голода и болезней, а на следующий год сеять было уже некому. Достаточно было повторить подобные действия, чтобы в пустыню навсегда обращались целые регионы.»

«Обычно несколько лет ведения такой войны на истощение хватало, чтобы поставить государство с большим крестьянским населением на край гибели, даже не уничтожая города.»

«Террор монголами часто использовался во вполне прагматических целях, как часть их «активных мероприятий» -- устрашение и распространение слухов о террористических акциях давали результаты не меньшие, чем прямые военные действия. В источниках часто можно прочесть, что жители очередного города сдаются при первом требовании монголов, особенно если незадолго перед этим монголы вырубили город по соседству.»

«Террор был также и средством дипломатического давления - после «вырубания» одной области послам монголов было куда легче «договориться» с её соседями, точнее, заставить выполнить свои требования. Правда, поголовные истребления взятых городов имели не только эти цели, были и другие - месть за потери, или просто невозможность оставить за спиной ненужное население, так как, например, при дальних рейдах монголам был не нужен полон…»

4.9 Управление войсками в бою и связь

«Обычным способом передачи приказов были устные распоряжения […] Однако это работало только в условиях более или менее спокойных, в случаях же нужды в оперативных решениях применялись и другие способы управления. В основном это было нужно в горячке боя, то есть для командиров низшего звена, непосредственно командующих на поле битвы. Они в ходе боя […] отдавали приказания подчинённым с помощью звуков барабанов и свистящих стрел или указывали направление движения своей плетью. Командующие же более высокого ранга давали команды, находясь на возвышенном месте и производя условные движения своим знаменем или бунчуком…

Для управления более отдалёнными отрядами и доставки информации использовали вестников и дальние патрули, которые отряжали гонцов к основным силам. […] система обмена срочной информацией была настолько развита и имела такое большое количество обслуживающего персонала, что монголам необходимо было ввести систему опознавания, для чего они переняли у своих соседей их давние способы идентификации и подтверждения полномочий посланцев - верительные бирки и пайцзы . Система устных паролей и опознавательных кличей была, конечно, изначальной и оригинальной у всех центральноазиатских кочевников.»

4.10 Караульно-сигнальная служба и устройство военных лагерей

«Монгольские […] войска размещались в поле, в специально устроенных для них лагерях и биваках.» «…организация биваков и лагерей […] подчинялась продуманной системе, с чётким размещением командного и рядового составов, устройством коней и их фуражировки, принятием мер к быстрому подъёму лагеря в случае тревоги (даже ночной) с выделением дежурных, подготовленных к бою, коней и воинов.»

4.11 Снабжение и материальное обеспечение войск

«В непосредственной связи с определением стратегии и планирования у монголов находилась организация снабжения и обеспечения войск в походе - воинов и конского состава. Знание особенностей кормления конских масс диктовало маршруты и расчёт времени их движения. Чем беднее был подножный корм, тем более широкое пространство надо было охватывать.»

«Другим важным элементом обеспечения войск было назначение раздельных маршрутов раздельных маршрутов корпусов армии. Так, помимо раздробления сил противника, который должен был сражаться одновременно везде, имея во всех пунктах меньшие, чем у монголов, силы, решалась задача прокорма армии. Хотя монголы исповедовали принцип, что «войска кормятся войной», раздельные маршруты следования конных корпусов позволяли более полно осваивать местные ресурсы так, чтобы тумены не пересекались в одних местах. Маршруты корпусов планировались заранее с определением пунктов сбора.»

«…ресурсы врагов наполовину уничтожались, а наполовину вливались в монгольскую армию, усиливая её. Поэтому потери наступающих монголов были в среднем меньше, чем рост сил от вливаемых местных ресурсов - людей, коней, провианта, фуража. Отсутствие правильного подвоза (так необходимого для армий нового времени) решалось двояко: расчётом на захваченное (монголам не нужно было заботиться об участи населения, они забирали всё необходимое) и подготовкой заранее продовольственной базы в будущем тылу (дальняя разведка следила за ростом трав в степи).

…картина снабжения продовольствием и фуражом монгольских войск в походе представляется следующей. Пока монголы не выходят за пределы своих территорий (что в степи, что в осёдлых районах, находящихся под их контролем), они используют свои отары и стада скота и результаты облавных охот. Перед выходом за пределы своих территорий они берут с собой ограниченное количество провианта, достаточного для достижения земли противника (провиант состоял из личных запасов каждого воина и общеармейских запасов). После вторжения на территорию противника монголы получали снабжение за его счёт. Фураж для конского состава получался как из предварительных запасов, так и по пути следования, что обеспечивалось предварительным выбором раздельных маршрутов корпусов со своей полосой движения для получения местных кормов.»

4.12 Вооружение

Первым делом рассмотрим лук - главное индивидуальное оружие монголов, без которого были бы невозможны все их военные победы:

«Судя по источникам, луки были двух типов, оба сложносоставные и рефлексивные . Первый тип - «китайско-центральноазиатский»: с прямой рукоятью, округлыми выступающими плечами, длинными прямыми или чуть изогнутыми рогами. Луки этого типа достигали в длину 120-150 см. Второй тип - «ближневосточный»: длина - 80-110 см, со слабо или совсем не выступающими, очень крутыми и округлыми плечами и довольно короткими рогами, слабо или сильно изогнутыми.

Луки обоих типов имели основу из пяти кусков, склеенных из двух-трёх слоёв дерева, слоя сухожилий, наклеенных в натянутом состоянии с наружной стороны плечей, двух тонких роговых полос, подклеенных к плечам с внутренней стороны, изогнутой костяной пластины с расширяющимися как лопата концами, которую приклеивали к внутренней стороне рукояти и примыкающим участкам плеч, иногда пары продолговатых костяных пластин, клеящихся к боковым сторонам рукояти. Рога луков первого типа обклеивались с боков двумя парами костяных пластин с вырезами для тетивы, у луков второго типа рога имели по одной костяной наклейке с углублением для тетивы; такая объёмная деталь приклеивалась к деревянной основе рога сверху.»

«Монгольское метательное оружие было почти идеальным. В это время появились луки с фронтальной роговой накладкой, по форме напоминающей широкое уплощённое весло байдарки. Подобные детали так и называют «весловидными». Распространение этих луков в эпоху средневековья многие археологи напрямую связывают с монголами, нередко даже именуя их «монгольскими». У нового оружия по-иному работала кибить . Весловидная накладка, увеличивая сопротивление центральной части оружия на излом, в то же время не снижала её относительной гибкости. Накладка часто врезалась в рукоять лука, что обеспечивало лучшее сцепление деталей и более высокую прочность самого оружия.

Кибить лука (её длина у готового изделия достигала 150-160 см) собиралась из разных древесных пород. Изнутри она дополнительно усиливалась пластинами, вырезанными из отваренных до мягкого состояния полых рогов парнокопытных - козла, тура, быка. С внешней стороны лука, вдоль всей его длины, на деревянную основу приклеивались сухожилия, взятые со спины оленя, лося или быка, которые наподобие резины имели способность при приложении силы растягиваться, а потом вновь сокращаться. Процесс наклейки сухожилий имел особое значение, ибо от него в немалой степени зависели боевые возможности лука. […] Готовый лук после этого оклеивался берестой, стягивался в кольцо и сушился…»

О силе натяжения - главной характеристике любого, в том числе и монгольского, лука, сохранились свидетельства очевидца: «[Усилие, требующееся для натягивания тетивы] лука, непременно бывает свыше одной [единицы] ши.»

Проблема в том, что чему была равна величина ши в XIII в. нам неизвестно. Так, например, Г.К. Панченко приводит три возможных варианта величины ши: 59,68 кг; 66,41 кг; 71,6 кг . А вот, что думают по этому поводу другие авторы: «По данным китайских источников, сила натяжения монгольского лука составляла не менее 10 доу (66 кг) […] Х. Мартин определяет силу монгольских луков в 166 фунтов (75 кг) […] Ю. Чамберс оценивает силу монгольских луков в 46-73 кг…» ; «Монгольский лук был сложносоставной, усиленный роговыми накладками, и получал усиление в 40-70 кг.»

Для натягивания тетивы монгольского лука применяли способ так впоследствии и названный - «монгольский». Захват и натягивание тетивы производили согнутой первой фалангой большого пальца. Указательный палец помогал большому, придерживая его сверху за ноготь первыми двумя фалангами. Стрела при этом находилась между большим и указательным пальцами. Подобный способ был сложным в исполнении, зато при его использовании натяжение тетивы требовало меньше усилий по сравнению с другими способами. Отпускаемая при выстреле тетива могла поранить внутреннюю часть сгиба большого пальца. Для того чтобы этого не произошло, на большой палец надевали специальное предохранительное кольцо, изготовляемое из твёрдых материалов - металла, кости, рога.

Вот как происходил сам процесс стрельбы: «…сила боевого натяжения такова, что совершенно исключалось «спортивное» прицеливание - с долгим выбором цели, долгим же удерживанием лука на весу, тщательным оттягиванием тетивы с хвостовиком стрелы к углу глаза. Весь процесс осуществлялся в темпе удара в челюсть: вскинул лук, противоположно направленным рывком обеих рук («на разрыв») натянул, пустил стрелу.»

«В отличие от современной спортивной стрельбы лучники в древности практически не производили оптического прицеливания, то есть не совмещали зрительно цель, остриё стрелы и глаз[…] лучник стрелял, исходя из долгого опыта, прикидывая расстояние, учитывая силу ветра, свойства лука и стрел, цели. Поэтому он мог (при нормально высокой «квалификации») стрелять не целясь (в нашем понимании, прицеливание у него происходило в мозгу, а не посредством глаз), в темноте, в движении, вообще не глядя на цель. Эти фантастические сегодня способности достигались, повторяю, многолетней постоянной упорной тренировкой.»

Теперь несколько слов о таких необходимых компонентах лучной стрельбы как тетива и стрелы.

Монголы для изготовления тетивы в большинстве случаев использовали скрученную и обработанную полосу сыромятной кожи и кроме этого применяли конский волос и сухожилия.

Стрелы, применяемые монголами, были относительно короткие (0,7-0,8 м), тяжёлые (150-200 гр.) и толстые (диам. ок. 1 см). (Чем короче стрела, тем больше скорость её полёта и тем дальше, но менее точно она летит. Тяжёлые стрелы летят на меньшее расстояние, более медленные и менее точные, чем лёгкие, но зато дольше сохраняют убойную силу.)

Для оперения своих стрел монголы использовали перья разных птиц, важно чтобы перо было достаточно прочное, длинное и широкое. (Большая площадь оперения позволяет стреле легче стабилизироваться в полёте, но сильнее гасит скорость, уменьшая, тем самым, дальность стрельбы.) В большинстве случаев монголы применяли три пера, которые приклеивали или привязывали недалеко от тупого конца стрелы. (Чем ближе к тетиве расположено оперение, тем выше точность стрельбы, но ниже скорость полёта стрельбы.)

Все применяемые монголами наконечники стрел относились по способу крепления к черешковым. Их забивали в торец или вставляли в расщеп древка стрелы и закрепляли обмоткой и оклейкой.

Наконечники стрел были двух групп: плоские и гранёные.

Плоских наконечников насчитывают 19 разных видов, различающихся по форме пера и получивших от археологов геометрические названия, такие как: ассиметрично-ромбический, овально-крылатый, овально-ступенчатый, секторный, удлиненно-ромбический, эллипсовидный и т.п.

Гранёные (бронебойные) наконечники по поперечному сечению пера делились на четыре вида: квадратный, прямоугольный, ромбический и треугольный.

Судя по археологическим данным, подавляющее большинство монгольских стрел (95,4 %) были снабжены плоскими наконечниками. (Это свидетельствует о том, что монголы основную стрельбу вели по незащищённому доспехами противнику и его коню.)

Теперь попробую ответить на вопрос: пробивала ли доспехи стрела, выпущенная из монгольского лука?

Средневековых монгольских луков сейчас, естественно, не найти, однако реконструкторы сумели изготовить луки, сопоставимые по силе натяжения с монгольскими, и провести соответствующие испытания. Так, в Интернете выложена фотография 3-мм железной кирасы, пробитой из лука с силой натяжения 67,5 кг, с расстояния 110м . При этом на фото можно отчётливо разглядеть не менее десятка пробоин, судя по конфигурации которых стрелы были с бронебойными наконечниками, квадратными или ромбическими в сечении. Конечно, подобный результат был возможен только при условии попадания стрелы под углом, близким к прямому.

О том, что стрелы, выпущенные из монгольских луков, пробивали доспехи, говорит и свидетельство очевидца монгольского нашествия в Европу: «…пущенные прямо в цель смертоносные татарские стрелы разили наверняка. И не было такого панциря, щита или шлема, который не был пробит…»

Помимо лука монголы применяли копьё с крюком для цепляния и стаскивания противника с коня или пальму - древковое оружие с однолезвийным прямым клинком длиной ок. 0,5 м.

В ближнем бою использовали меч, саблю, булаву - металлическое навершие в форме уплощённого шара, дополненного рёбрами-лопастями на рукояти длиной ок. 0,5 м, топор с узким трапециевидным лезвием.

Так же широко применяли дротики и арканы.

Средства защиты монгольского воина XIII в. представляли собой комбинацию щита, шлема и панциря.

Щит круглый (диам. 0,5-0,7 м) с металлическим умбоном, сплетённый из прутьев или деревянный, обтянутый кожей.

Шлем металлический сфероконической формы с кожаной бармицей, иногда закрывавшей всё лицо кроме глаз.

Для защиты тела применяли панцири двух родов. Хатангу дээл - из мягких материалов и худесуту хуягу - из твёрдых.

Хатангу дээл - из кожи или ткани, подбитый войлоком и простёганный конским волосом. Был двух видов: халат и длиннополый жилет. Встречались и так называемые усиленные хатангу дээл, у которых с внутренней стороны мягкой основы нашивались или наклёпывались крупные железные пластины прямоугольной формы.

Конструкция худесуту хуягу могла быть как ламеллярной , так и ламинарной . Иногда встречались комбинированные панцири, в которых полосы ламеллярного набора чередовались со сплошными ламинарными.

Худесуту хуягу был двух основных видов: кираса-корсет и халат.

Кираса-корсет состоял из нагрудника и наспинника, доходивших до верха таза с плечевыми лямками из ремней или полос ламеллярного набора. Этот панцирь обычно дополнялся прямоугольными ламеллярными наплечниками и набедренниками. Наплечники доходили до локтя, набедренники - до середины бедра, или до колена, или до середины голени. Так же применялись кираса-корсет без наплечников и набедренников или с набедренниками без наплечников.

Халат был разрезан спереди сверху донизу и застёгивался на груди. Так же он имел разрез от подола до крестца. Длина халата была до колен или до середины голени. Халаты снабжались прямоугольными наплечниками, доходившими до локтя. Применялись и короткие варианты халата длиной до крестца. Эти куртки имели листовидные наплечники и округлённые снизу набедренники.

Худесуту хуягу часто усиливали защитными деталями: ожерельем из кожи с железными бляхами, железными зерцалами, наручами, поножами.

Тяжеловооружённые воины использовали шлем и усиленный хатангу дээл или хуягу, состоятельные воины - шлем, щит, хуягу с защитными деталями; коней защищали броней, состоявшей из нескольких частей, соединявшихся ремешками и закрывавшей тело коня до колен ламеллярной или ламинарной конструкции. Голову коня защищали металлическим наголовником.

Легковооружённые монгольские воины из защитного вооружения применяли хатангу дээл или обходились повседневной одеждой; из наступательного вооружения - лук со стрелами, дротики, арканы, мечи (сабли).

4.13 Осадные технологии монголов

«Причина успехов монголов во взятии укреплений была в системности их подхода и поэтапном усвоении практических знаний о приёмах борьбы с крепостями осёдлых народов, добытых по ходу их продвижения из монгольской степи вовне. Армия монголов к моменту своих походов на запад - в Среднюю Азию и, далее, в Европу - уже накопила большой опыт в осадных технологиях, который нарастал постепенно, от этапа к этапу. […] монголы овладевали искусством осады городов медленно, шаг за шагом, то есть от преодоления обороны слабого противника к осадам более сильных крепостей, от применения примитивных способов взятия городов-крепостей к методам самым совершенным на то время. Если подробно рассмотреть в динамике весь процесс обучения войск Чингисхана этим приёмам и взятия ими на вооружение всего арсенала современных им осадных технологий, то выясняется, что этот «мгновенный» переход к армии, оснащённой новейшей по тем временам осадной техникой, занял как минимум 10 лет.

Первоначально у монгольского войска осадные приёмы были весьма примитивными - выманивание противника в поле, чтобы поразить его там, в привычных для себя условиях, и затем просто взять беззащитный город или укрепление; внезапный наезд, когда обороняющиеся просто не успевали подготовить отпор и оказывались атакованными в незащищённых местах; простая блокада на измор или общий штурм укрепления. Постепенно арсенал методов взятия укреплённых пунктов становился богаче - подкопы, использование местных рек для запруд или наоборот отвода воды от осаждённого города, начало применения инженерных способов борьбы с укреплениями. Вариант прямого штурма города, в надежде использовать своё численное превосходство и усталость противника от непрерывно длящихся атак, со временем стал применяться относительно редко, как крайняя мера.

По мере накопления опыта действий против осёдлых государств монголы принимали на вооружение всё больше осадных приёмов, получали дополнительные технические средства и начинали их творчески разрабатывать, учитывая как свои возможности, так и окружающую обстановку. Процесс становления осадных технологий у монголов можно, по-видимому, подразделить на несколько основных этапов…»

«1. Начальный этап освоения осадного искусства монголами.

Первыми крепостями, с которыми столкнулись монголы, были тангутские. В 1205 г. отряды Чингисхана впервые напали на осёдлое государство тангутов Си Ся. Развитие инженерных технологий у них было достаточно высоким, они усовершенствовали китайские достижения применительно к гористой местности. Кроме того, тангуты имели более чем столетний опыт войн с китайцами, в которых они осаждали города неприятеля. По мнению исследователей, их система обороны и взятия крепостей была менее совершенной, чем у чжурчжэней и китайцев.» «Но как ни странно, именно это обстоятельство оказалось выгодным монголам, причём выгодным вдвойне - им было и проще брать тангутские города, и легче по первому времени осваивать более простую осадную технику тангутов.»

«…результаты тангутских походов для развития осадных технологий монголов можно охарактеризовать так: отработано взятие небольших городов-крепостей; арсенал осадных приёмов состоит из внезапных захватов, штурмов, блокады на измор, затопления и первых опытов применения трофейных камнемётных и камнебитных машин. Технический же парк монголов пополнился вихревыми камнемётами , различными типами блид , стреломётами, осадными башнями, штурмовыми лестницами и индивидуальными крюками для карабканья на стены. Всё это было сначала трофейным, а затем и произведённым пленными мастерами.»

«2. Осадные технологии монголов первой трети XIII в.

2.1 Заимствования в ходе войны с Цзинь.

С фортификационными сооружениями чжурчжэней монголы были знакомы давно - с времён, когда они устраивали грабительские набеги на земли империи Цзинь. С их осадной техникой монголы смогли впервые познакомиться в Си Ся через посредством пленных - тангуты в ходе своих войн с Цзинь накопили достаточное количество тамошних пленников.»

«Типы чжурчжэньских метательных орудий к началу XIII в. практически не отличались от китайских и состояли из различных моделей двух основных типов: одно- и многолучных стреломётов и натяжных камнемётов (блид).

…Данные орудия подразделялись на стационарные и подвижные (на колёсах), и все они, в свою очередь, подразделялись по мощности (в зависимости от количества натяжных элементов - метательных шестов).»

«Особыми средствами дальнего боя, развитыми чжурчжэнями относительно китайских изобретений, были средства огненного боя - огненные стрелы и огневые снаряды. […] Эти стрелы выбрасывались из лука, а зажженный порох придавал стреле дополнительное движение. Такие стрелы использовались для дальних ударов и зажигания строений в осаждённом городе. Использовались чжурчжэнями и орудия для выбрасывания горючих смесей типа «греческого огня» и сходные с огнемётами на нефтяной и пороховой основе, которые были изобретены китайцами ещё в VIII в.

Метательным машинам придавался огневой припас - «огневые кувшины» -- шарообразные глиняные сосуды, заряженные порохом или горючей смесью.»

«Столкнувшись со […] сложными и совершенными для того времени оборонительными системами цзиньцев, монголы тем не менее достаточно уверенно боролись с ними. В этом им помогли:

во-первых, накопленный опыт в войнах с тангутами;

во-вторых, созданные за это время инженерные и артиллерийские части, с большой материальной основой и хорошо обученным составом, как монгольского, так и тангутско-китайского и мусульманского происхождения.»

2.2 Мусульманские заимствования.

«…основным заимствованием у мусульман были камнемёты противовесного типа и огнемётная техника.

…Поход против хорезмшаха показал значительно возросшее умение монголов брать города - тому способствовало уверенное освоение монголами китайской традиции (во всех вариантах - тангутской, чжурчжэньской и собственно китайской) и появление у них через каракиданей и уйгуров ещё более мощной камнемётной техники. В походе на богатые городские оазисы Средней Азии монголы набирали трофеи, силой уводили мастеров и ремесленников. Разумеется, были и добровольцы: переходили на службу даже целые подразделения как катапультёров, так и огнемётчиков. Всё это к середине 1220-х гг. значительно увеличивало возможности монголов по взятию укреплений и городов.»

«Отдельным средством в осадном искусстве монголов была осадная толпа. Хашар, или буквально «толпа», приём давно известный на Востоке. Он заключается в том, что войско завоевателей использует согнанное население завоевываемой области на тяжёлых вспомогательных работах, чаще всего осадных.» «Однако до совершенства этот приём довели монголы.

…Использование хашара было особенно важным для земляных работ - от подкопов до создания осадных валов. Такие валы часто сооружались монголами и требовали больших трудовых затрат в древесно-земляных работах.

…Тяжёлая работа хашара по сути - это техническое средство, мускульная сила, направленная на выполнение элементарных действий, которые составляли части общего плана. В этом смысле хашар представляет собой технику, пусть и специфическую. Но хашар стал и тактическим приёмом, который монголы стали очень широко использовать. Он заключается в применении хашара как живого щита для катапульт, для атакующих колонн монголов и для действия таранов…»

«Другой особенностью применения хашара монголами было использование его как непосредственного орудия штурма, его первой волны. Этот бесчеловечный приём помимо основной цели - заставить обороняющихся израсходовать средства обороны по людям хашара, сохранив собственно монголов - давал ещё дополнительный психологический эффект воздействия на защитников. Сопротивляться людям, согнанным в хашар, было трудно, если не невозможно…»

«Последнее, что хотелось бы отметить касательно осадных машин, -- это их высокая подвижность в армии монголов. Речь идёт не о колёсных камнемётах и осадных повозках, а о мобильности инженерных частей монголов. Монголы не возили с собой в дальних походах машин - этого им было не нужно, достаточно было взять с собой специалистов и некоторое количество редких материалов (кунжутных верёвок, уникальных металлических узлов, редкие ингредиенты горючих смесей и т.п.). Всё же остальное - дерево, камень, металл, сыромятная кожа и волосы, известь и даровая рабочая сила находились на месте, то есть у осаждённого города. Там же отковывались кузнецами-монголами простые металлические части для орудий, хашар готовил площадки для катапульт и собирал древесину, делались снаряды для камнемётов.» «…добытые на местах и привезённые с собой компоненты собирались мастерами инженерных и артиллерийских подразделений воедино. Таким образом, хрестоматийные картинки длинных обозов, с медленно тянущимися рядами катапульт, таранов и прочих орудий - это не более чем фантазии писателей исторических романов.»

Прав ли Р.П. Храпачевский, когда пишет, что монголы не перевозили камнемёты, а каждый раз изготавливали их на месте у осаждённого города? Для проверки этого утверждения рассмотрим применявшиеся монголами камнемёты подробнее.

Итак, по его мнению, ко времени нашествия на Русь на вооружении монгольской армии состояли следующие метательные машины (стреломёты/аркбаллисты рассматривать не будем, так как разрушить с их помощью стену невозможно):

«вихревые катапульты» -- камнемёты кругового действия на вертикальном опорном столбе;

блиды - камнемёты с метательным рычагом;

камнемёты «китайского типа» стационарные и подвижные (на колёсах) разной мощности (в зависимости от количества натяжных элементов - метательных шестов);

мусульманские камнемёты противовесного типа.

Однако, при внимательном рассмотрении выясняется, что всё это разнообразие можно свести к двум основным видам. Это будут, по европейской классификации, перрье («вихревые катапульты», блиды, камнемёты «китайского типа») и требуше (мусульманские камнемёты).

Перрье состоял из двух основных частей: опорной и метательного рычага. Опорная часть могла быть одного из трёх типов:

один опорный столб;

два опорных столба (треугольные стойки);

две усечённые пирамиды.

В верху опорной части на оси закрепляли гибкий метательный рычаг. К длинному тонкому концу рычага присоединяли пращу. К короткому толстому - поперечный брусок с закреплёнными на нём натяжными верёвками.

Выстрел производился следующим образом. Длинный конец рычага перевешивал короткий и поэтому постоянно находился в нижнем положении. Обслуга закрепляла его спусковым устройством и укладывала снаряд в пращу. После этого натяжные одновременно и резко тянули верёвки вниз. В результате рычаг изгибался, накапливая энергию. Затем приводили в действие спусковое устройство, которое освобождало рычаг. Длинный конец рычага быстро выпрямлялся, одновременно поднимаясь вверх. При положении рычага близком к вертикальному праща разворачивалась и освободившийся снаряд летел вперёд.

Были и более мощные перрье (камнемёты «китайского типа»), метательный рычаг которых состоял из нескольких шестов, связанных (стянутых обручами) в пучок для увеличения мощности, а каждую из натяжных верёвок тянули два человека.

Средний по мощности перрье метал камни весом ок. 8 кг на расстояние ок. 100 м. Мощный семишестовый перрье, команда которого состояла из 250 человек, был способен метнуть камень весом ок. 60 кг на расстояние ок. 80 м.

Требуше имел следующую конструкцию. Основание - опорная рама, на которой находились две вертикальные стойки (опорные столбы), соединявшиеся вверху осью, через которую продевался метательный рычаг. К короткому толстому концу рычага прикреплялся противовес, который мог быть жёстко зафиксирован на конце рычага или подвижно соединён с помощью оси. (Требуше с фиксированным противовесом был проще и его можно было быстрее изготовить. Требуше с подвижным - мощнее, так как траектория падения противовеса была более крутой, что обеспечивало большую передачу энергии через рычаг. Кроме того подвижный противовес резко тормозился в нижней точке, создавая дополнительный импульс для пращи - в верхней. В подвижном противовесе груз почти не перемещался во время падения, поэтому ящик для противовеса служил долго и его можно было наполнять доступными сыпучими материалами - землёй, песком, камнями.) К длинному тонкому концу метательного рычага кроме пращи прикрепляли канат для притягивания рычага к земле посредством ворота, установленного на опорной раме.

Для производства выстрела длинную часть рычага притягивали к земле воротом и закрепляли спусковым устройством. Толстый конец с противовесом, соответственно, поднимался вверх. Пращу укладывали в направляющий жёлоб, располагавшийся внизу между опорными столбами. После того как снаряд был уложен в пращу, приводили в действие спусковое устройство. Рычаг освобождался, противовес под действием силы тяжести резко шёл вниз. Длинный конец рычага, слегка изгибаясь, быстро поднимался вверх и тянул за собой пращу. В верхнем положении рычага праща разворачивалась, выбрасывая снаряд вперёд.

Оптимальный требуше имел рычаг длиной 10-12 м, противовес - ок. 10 т и мог метать камни весом 100-150 кг на расстояние 150-200 м.

Для разрушения бревенчатых укреплений русских городов были необходимы тяжёлые снаряды (камни) весом не менее 100 кг. Перрье для этой цели явно не подходит. Следовательно, монголы при штурме русских городов применяли требуше.

Теперь узнаем насколько сложно было изготовить требуше и сколько времени занимал этот процесс: «Требуше делается из обычного деревянного бруса и верёвок с минимумом металлических частей. В этом устройстве отсутствуют какие-либо сложные и трудные в обработке детали, что позволяет справиться с постройкой команде плотников средней квалификации. Поэтому стоит требуше недорого и для его изготовления не нужны какие-либо стационарные и специально оборудованные мастерские.» «По опыту современных реконструкций, изготовление большого требуше требует около 300 человеко-дней (при использовании только инструмента, доступного в средние века). Со сборкой из готовых блоков справляется десяток плотников за 3-4 дня. Однако не исключено, что у средневековых плотников рабочий день был дольше и работали они более квалифицированно.»

Таким образом, получается, что монголы скорее всего перевозили требуше с собой в разобранном виде.

Всё логично и понятно за исключением одного обстоятельства. Для того чтобы разрушить участок стены (пробить в ней брешь) необходимо, чтобы снаряды (камни) несколько раз попали в одну точку. Этого можно добиться только в том случае, если все они будут приблизительно одного веса и формы. (Снаряд/камень с большим весом или аэродинамическим сопротивлением не долетит до цели, а с меньшими - перелетит.) То есть, вопрос о точности - это в первую очередь необходимость унификации снаряда/камня, так как пристреляться можно только имея одинаковые снаряды/камни. Следовательно, для того чтобы обеспечить прицельную стрельбу, необходимо заранее позаботиться о большом количестве одинаковых снарядов/камней. Как же монголы решали эту задачу?

Первое, что приходит в голову это использование находящейся в окрестностях осаждаемого города каменоломни. Скорее всего именно этот способ использовали монголы при взятии Киева: «Проблемой могла стать удалённость от города месторождений камня, необходимого для изготовления снарядов метательных машин: ближайшие пригодные для разработки выходы скальных пород находятся в 50 км от Киева по прямой (к счастью для монголов, камень можно было доставлять вниз по течению Ирпеня и Днепра).»

Таким образом, чтобы воспользоваться этим способом, монголы должны были найти в пределах досягаемости каменоломню и, используя хашар, обеспечить изготовление и доставку соответствующих снарядов. В принципе, при той дисциплине и организованности, которые сумел привить монголам, создавая свою армию, Чингис-хан, это всё было вполне достижимо. А что делать, если в окрестностях города нет каменоломни? Может быть, монголы возили камни с собой от одного города к другому, так же как разобранные требуше?

длительность обстрела - 4 суток (ночью подсветку целей осуществляли с помощью снарядов с горючей смесью);

количество требуше - 32 (сколько монголы использовали камнемётов при осаде Владимира - неизвестно, поэтому возьмём по аналогии с Киевом);

средняя скорострельность одного требуше - 2 выстрела в час.

Получилось около 6 000 снарядов. Для перевозки такого количества камней, при весе одного -- 100 кг, необходимо ок. 1 500 саней. Для стотысячной монгольской армии цифра достаточно реальна.

Впрочем, очень может быть, что унифицированных камней монголам потребовалось значительно меньше. Дело в том, что: «…опыт стрельб […] опроверг долго бытовавшее мнение о неточности стрельб больших требуше и невозможности их перенацеливания. Было подтверждено, что при стрельбе на максимальную дальность отклонение в сторону от идеальной линии не превышает 2-3 м. Причём чем снаряды тяжелее, тем отклонение меньше. Гарантируется попадание в участок 5 на 5 м с дистанции 160-180 м. Дальность стрельбы можно предсказуемо менять с точностью до 2-3 м, укорачивая или удлиняя пращу, меняя […] вес снаряда или вес противовеса. Перенацеливание в сторону можно производить, поворачивая опорную раму ломами. Поворот даже на небольшой градус даёт ощутимое (и также предсказуемое при элементарном знании геометрии) смещение выстрела в сторону» .

Следовательно, фактически было необходимо относительно небольшое количество унифицированных снарядов:

несколько для пристрелки;

несколько десятков для разрушения стены;

небольшое количество про запас, на тот случай, если осаждённые всё-таки сумеют заделать пробоину в стене.

Однако, возможно, монголы использование и третий, менее распространенный способ. Вот что написал в 1241 г. Шихаб ад-Дин Мухаммад ибн Ахмад ибн Али ибн Мухаммад ал-мунши ан-Насави (? - 1249/1250) в «Жизнеописании султана Джалал ад-Дина Манкбурны»: «Когда они [монголы] увидели, что в Хорезме и в его области нет камней для катапульт, они нашли там в большом изобилии тутовые деревья с толстыми стволами и большими корнями. Они стали вырезать из них круглые куски, затем размачивали их в воде, и те становились тяжёлыми и твёрдыми как камни. [Монголы] заменили ими камни для катапульт.»

На Руси тутовых деревьев, конечно, не было. Самые распространённые деревья у нас в средней полосе это сосна и берёза. Для того, чтобы получить деревянный снаряд весом ок. 100 кг достаточно было взять свежесрубленное сосновое бревно диаметром 0,5 м и длиной 0,65 м.

Конечно, против каменных стен такой снаряд был бесполезен, но ведь на Руси XIII в. подавляющее большинство городских стен были деревянными. Кроме того: «…основной задачей стенобитных камнемётов является не столько снесение стен как таковых (хотя пробитие солидной бреши, обеспечивающей свободный проход пехоты и конницы, очень желательно), сколько уничтожение укрытий для защитников - зубцов, парапетов, навесных галерей и щитов, навесных башенок-бретешей, казематов для баллист и т.д. Для успеха штурма с использованием обычных лестниц достаточно обнажить верхушку стены, чтобы вражеские солдаты не имели прикрытия от лёгкого метательного оружия.» «Воины располагались только на заборолах - площадках вверху стены, прикрытых частоколом или деревянным бруствером. Заборола были уязвимы для разрушения даже не самыми тяжёлыми камнями, серьёзную угрозу для них представляли и зажигательные снаряды. После этого оставшиеся без прикрытия защитники легко сметались со стены массированным обстрелом из луков и лёгких скорострельных требуше.»

Таким образом, с большой долей уверенности можно утверждать, что для обстрела русских городов монголы применяли собираемые на месте из готовых блоков требуше. Снаряды для этих камнемётов они привозили с собой или изготавливали из деревьев.

4.14 Численность

600 000 - Н.М. Иванин;

500 - 600 000 - Ю.К. Бегунов;

500 000 - Н.М. Карамзин;

300 - 500 000 - И.Н. Березин, Н. Голицын, Д.И. Иловайский, А.Н. Оленин, С.М. Соловьёв, Д.И. Троицкий, Н.Г. Устрялов;

300 000 - К.В. Базилевич, А. Брюкнер, Е.А. Разин, А.А. Строков, В.Т. Пашуто, А.М. Анкудинова, В.А. Ляхов;

170 000 - Я. Халбай;

150 000 - Дж. Саундерс;

130 - 150 000 - В.Б. Кощеев;

140 000 - А.Н. Кирпичников;

139 000 - В.П. Костюков, Н.Ц. Мункуев;

130 000 - Р.П. Храпачевский;

120 - 140 000 - В.В. Каргалов, Х. Рюсс, А.Х. Халиков, И.Х. Халиуллин, А.В. Шишов;

120 000 - А. Антонов, Г.В. Вернадский, Л. Хартог;

60 - 100 000 - С.Б. Жарко, А.В. Мартынюк;

60 - 80 000 - Е.И. Сусенков;

55 - 65 000 - В.Л. Егоров, Э.С. Кульпин, Д.В. Чернышевский;

60 000 - Ж. Сабитов, Б.В. Соколов;

50 - 60 000 - Е.П. Мыськов;

30 - 40 000 - И.Б. Греков, Ф.Ф. Шахмагонов, Л.Н. Гумилёв;

30 000 - А.В. Венков, С.В. Деркач, И.Я. Коростовец.

К сожалению, только немногие из историков пытаются обосновать свои цифры какими-либо расчётами. Тем не менее, мне удалось найти несколько методов расчёта численности воинов монгольской армии в 1237 г.

Начнём с самого простого метода, связанного с количеством участвовавших в походе чингизидов.

«В походе Батыя на Русь, по свидетельствам Рашид-ад-Дина и Джувейни, участвовали следующие царевичи-чингизиды: Бату, Бури, Орда, Шибан, Тангут, Кадан, Кулькан, Монкэ, Бюджик, Байдар, Менгу, Бучек и Гуюк.» «Обычно ханы-«чингизиды» командовали в походе «туменами», то есть, отрядом из 10 тысяч всадников. Так было, например, во время похода монгольского хана Хулагу на Багдад: армянский источник перечисляет «7 ханских сыновей, каждый с туменом войска». В походе Батыя на Восточную Европу участвовали 12-14 ханов - «чингизидов», которые могли вести за собой 12-14 туменов войска, то есть опять же 120-140 тысяч воинов» .

Сразу же бросается в глаза ошибка, допущенная автором при перечислении чингизидов. Дело в том, что Монкэ и Менгу это один и тот же человек, впрочем, так же как Бюджик и Бучек. Вероятно, эта ошибка связана с тем, что одни источники приводят имена этих чингизидов в тюркском произношении, а другие - в монгольском.

Кроме того, вызывает сомнение уверенность автора в том, что каждому чингизиду придавался тумен.

Вот более развёрнутое мнение сторонника этой точки зрения: «Есть и прямое свидетельство армянского хроникёра XIII в. Григора Акнерци (в историографии более известного как инок Магакия), в его «Истории о народе стрелков» сообщается о практике назначения царевича во главе тумена: «7 ханских сыновей, каждый с туменом войска». Это свидетельство особенно важно, так как относится к 1257-1258 гг., когда произошёл последний общемонгольский поход на Запад - завоевание Хулагу и его армией Багдада и остатков халифата. А эта армия собралась по специальному решению курултая со всей Монгольской империи, аналогично сбору армии для Великого Западного похода во главе с Бату.»

А вот и противоположная точка зрения: «Исходя из того, что «царевичам» часто приходилось самостоятельно проводить довольно крупные военные операции, можно не сомневаться в том, что некоторые из них являлись официальными командирами туменов. Однако распространять это предположение на всех участвовавших в походе ханов нет оснований. В соответствии с организацией монгольской армии командные посты в ней занимались не «по рождению», а по способностям. Вероятно, туменами командовали некоторые наиболее авторитетные ханы (Гуюк, Менгу и др.), а остальные имели в своём распоряжении лишь свои личные «тысячи», доставшиеся им по наследству…»

Мне кажется, что одного свидетельства, чтобы утверждать зависимость численности монгольского войска от количества чингизидов, явно недостаточно.

Второй момент, вызывающий недоверие, это уверенность автора в том, что тумен состоял из 10 тысяч воинов. По этому поводу так же существуют два противоположных мнения.

Вначале мнение за: «…в начале походов и войн монголы проводили сбор и смотр своих войск и старались доводить численность войск во всех подразделениях до комплектной. Более того, такая норма была прямо прописана в «Великой Ясе» […] В рассматриваемый период времени дисциплина в монгольской армии, в том числе дисциплина мобилизации, была ещё крайне высокой. А значит, и указанная норма «Ясы» об обязательности укомплектования войск перед кампаний (в ходе сбора войск) выполнялась. Поэтому номинальную численность подразделений перед войнами можно считать весьма близкой к реальной.»

Теперь мнение против: «Тумен формально равнялся десяти тысячам воинов, но, даже несмотря на стремление самого Чингисхана максимально упорядочить структуру войска, тумены оставались самыми нечёткими в количественном исчислении армейскими единицами. Десять тысяч солдат - это тумен идеальный, но чаще тумены были меньше, особенно когда к реестровым монгольским тысячам механически присоединялись союзники из числа других кочевников.»

Сложно сказать, кто прав. В любом случае понятно, что этот метод расчёта прост, но не надёжен.

Второй метод расчёта опирается на сведения, содержащиеся у Рашид-ад-Дина: «Великий хан Угедей издал указ о том, чтобы свои войска для похода предоставил каждый улус. Распространено мнение, что таких улусов в то время было четыре, по числу старших сыновей Чингисхана: Джучи, Чагатая, Угедея и Тулуя. Но кроме этих, великих улусов. Существовали и четыре малых улуса, выделенных младшему сыну Чингиса, Кулкану, и Чингисовым братьям Джучи-Хасару, Хачиуну и Темугэ-Отчигину. Их улусы находились на востоке Монголии, то есть в наибольшем удалении от русских княжеств. Тем не менее участие их в Западном походе засвидетельствовано упоминанием среди военачальников внучатого племянника Чингиса - Аргасуна (Харкасуна).

Основная часть собственно монгольских войск принадлежала улусу Тулуя. Рашид-ад-Дин определяет их число в 101 тысячу. В действительности их было 107 тысяч. Эти войска и составили ядро западной армии. Известно об участии в походе Бурундая (Бурулдая), возглавлявшего правое крыло монгольского войска, которое насчитывало 38 тысяч.»

Посмотрим, что конкретно написал о Бурундае Рашид-ад-Дин: «Когда в эпоху Угедей-каана он скончался, местом его ведал Буралдай. Во время Менгу-каана [этим местом ведал] Балчик…»

Эпоха (время правления) Угедея - 1229 - 1241 гг., время правления Менгу - 1251 - 1259 гг. Западный поход состоялся в 1236 - 1241 гг. и Бурундай (Бурулдай) в нём участвовал. Не уверен, что на этом основании можно утверждать, что всё правое крыло войск Тулуя так же участвовало в Западном походе.

«Из этого числа необходимо вычесть 2 тыс. сулдусов, которых Угедей передал своему сыну Кутану, а также, возможно, тысячу телохранителей-кабтаулов. Вместе с Бурундаем в походе были сыновья Тулуя Менгу и Бучек. Но неизвестно, привели ли они с собой какие-либо другие отряды. Поэтому войско Тулуева улуса в Западном походе можно оценить в 35 тысяч.

На долю улусов Джучи, Чагатая и Кулкана приходится по 4 тыс. войска. Из сыновей Джучи в походе были Орда и Бату, возглавлявшие оба крыла войск своего улуса, а также Шейбан и Тангут. Поскольку война велась в интересах правителей этого улуса и в ней участвовали оба военных предводителя, то можно утверждать, что в бой были брошены все 4 тысячи. Из других улусов прибыло по 1-2 тысячи, так как в походе участвовали сын и внук Чагатая, Байдар и Бури, и сам Кулкан.»

«Доля Угедея равнялась доле его братьев. Но, став великим ханом, он подчинил себе 3 тыс., оставшиеся после матери Чингисхана, и забрал 3 тыс. из войск Тулуя. В поход он отправил сыновей Гуюка и Кадана (не Кутана), которые могли взять с собой 1-3 тыс. из 10 тыс. войск улуса. Восточно-монгольские ханы имели вместе 9 тыс. воинов. Ввиду отдалённости их улусов и отсутствия у них немонгольских войск, можно считать, что они выставили не более трёх тысяч.»

«Таким образом, собственно монгольских войск насчитывалось в походе 45-52 тысячи. Эти «тысячи» имели условный характер. Известно, что в четырёх Джучиевых тысячах состояло 10 тыс. воинов.» На самом деле у Джучи в 4 «тысячах» было не 10, а 13 тыс. воинов.

«Но надо считаться с необходимостью оставить часть людей для охраны кочевий. Поэтому действительную численность монгольского войска можно определить в 50-60 тысяч. Это составляло примерно треть собственно монгольского войска. Подобное соотношение возможно применить и для немонгольских войск, что даст ещё 80-90 тысяч. В целом численность армии Западного похода определяется в 130-150 тысяч.»

Вопрос о соотношении монголов и их союзников в армии Бату остаётся спорным. Вот одно из мнений по этому поводу: «Во время походов монголы постоянно включали в своё войско отряды покорённых народов, пополняя ими монгольские «сотни» и даже создавая из них особые корпуса. Удельный вес собственно монгольских отрядов в этой разноплеменной орде определить трудно. Плано Карпини писал, что в 40-х гг. XIII в. в армии Батыя монголов насчитывалось примерно ¼ (160 тысяч монголов и до 450 тысяч воинов из покорённых народов). Можно предположить, что накануне нашествия на Восточную Европу монголов было несколько больше, до 1/3, так как впоследствии в состав полчищ Батыя влилось большое количество аланов, кыпчаков и булгар.» «…аналогичное соотношение в 1/3 есть и у монаха Юлиана, который был в Поволжье во время погрома Булгара и накануне похода на Русь.»

С такой точкой зрения согласны не все: «Сведения Плано Карпини и Юлиана о том, что в монгольской армии 2/3 - ¾ войска составляли покорённые народы, не принимаются здесь во внимание, так как источниками их были слухи и сообщения беженцев и дезертиров из штурмовой толпы, которые из всего татарского войска видели только эту толпу и охранявшие её отряды и не могли верно судить о соотношении разных частей орды Батыя.»

Есть и другая точка зрения по этому вопросу: «…примерное соотношение между монгольскими и немонгольскими контингентами в её [армии Монгольской империи 1230-х гг. - А.Ш.] составе можно грубо принять как 2: 1.»

Третий метод расчёта, так же основан на сведениях Рашид-ад-Дина: «…30-тысячный корпус Субэдэя-Кукдая (уже оперировавший на западных границах империи) и военные силы удела Джучи становились костяком Великого Западного похода. Джучиды могли выставить более 30 тыс. воинов - это следует из данных «Памятки об эмирах туманов и тысяч и о войсках Чингиз-хана» Рашид-ад-Дина, дающие цифру 13 тыс. воинов, закреплённых Чингисханом за Джучи, и из расчёта мобилизационного потенциала удела. Последний составлял 9 тыс. монгольских кибиток, которые Чингисхан дал в удел Джучи около 1218 г., а также тех кочевников, которые жили на западных землях империи, представлявших собой восточную часть Дешт-и-Кипчак. Из расчёта по 2 воина на кибитку этот потенциал представлял собой более 18 тыс. человек монгольского войск. Удел Джучи в 1235 г. мог выставить в Великий Западный поход как минимум 3 тумена только монгольских войск, что с корпусом Субэдэя составляло 6 туменов.»

«Каждый из трёх основных домов Чингисидов (кроме джучидов, которые участвовали в походе целиком) получал под командование корпус во главе с одним из старших сыновей рода; в пару к нему ставили младшего представителя рода. Всего получилось три пары: Мэнгу и Бучек (Толуиды), Гуюк и Кадан (Угэтэиды), Буря и Байдар (Чагатаиды). Был назначен в поход ещё отряд Кулькана…»

«…корпус Гуюка (или Бури) не мог сильно отличаться по численности от аналогичного корпуса Мэнгу. Последний включал два тумена, поэтому корпус Гуюка и Бури должны быть оценены (в сумме) в 4 тумена. Итого, общеимперские силы насчитывали около 7 туменов - 6 туменов под командованием Мэнгу, Гуюка и Бури и, вероятно, 1 тумен Кулькана. Таким образом получаем, с учётом известной ранее численности корпусов Субэдэя и Бату, что весь наряд сил на Великий Западный поход по состоянию на 1235 г. составлял 13 туменов, или 130 тыс. человек.»

Четвёртый метод основан на сведениях из «Сокровенного сказания» и всё того же Рашид-ад-Дина: «Монгольская же армия состояла из: 89 тысяч, розданных в уделы родственникам Чингис-хана + возможные 5 000 юрт (тумен войска) для Кулкана, которому Чингис-хан… скорее всего, выдал… улус такой же по численности как Толую и Угедею, реально приравняв его к четырём первым сыновьям + тумен онгутов. […] + тумен ойратов + тумен кэшиктинов. В итоге получилось 129 тысяч человек, а если прибавить к этому демографический рост, то возможно их стало 135 тысяч к 1230-м годам. Надо учесть, что потери монголов в войнах с чжурчжэнями, тангутами и Хорезмшахом, а также потери корпуса Джэбэ и Субедея… компенсировались высоким приростом населения.

Историки расходятся в оценке военных талантов Чингисхана. Одни считают его одним из четырех величайших полководцев в истории человечества, другие приписывают победы талантам его военачальников. Одно, несомненно: созданная Чингисханом армия была непобедима независимо от того, стоял ли во главе ее сам великий хан или кто-то из его сподвижников. Его стратегия и тактика ошеломляли противника своей неожиданностью. К ее основным принципам можно отнести следующие:

• - война, даже перемежающаяся перемириями, ведется вплоть до полного уничтожения или капитуляции противника:
• - в отличие от обычных набегов кочевников, предпринимаемых с целью грабежа, конечной целью Чингисхана всегда являлось полное завоевание вражеской территории;
• - подчинившиеся на условиях признания вассальной зависимости государства ставятся под жесткий монгольский контроль. Широко распространенный в Средние века номинальный вассалитет изредка допускается только на первых порах.

К основам военной стратегии Чингисхана следует отнести также принцип удержания стратегической инициативы, максимальную подвижность и маневренность соединений. Почти во всех войнах монголы действовали против численно превосходящего противника, но в месте нанесения главного удара всегда добивались значительного численного перевеса. Удары всегда наносились сразу в нескольких направлениях. Благодаря этим приемам у противника складывалось впечатление, что он атакован несметными полчищами.

Подобная эффективность достигалась сочетанием железной дисциплины с поощрением инициативы, развитием навыков взаимодействия и взаимопомощи. В тренировке войск широко использовались загонные охоты, когда отряды охотников, двигаясь с разных направлений, постепенно сжимают кольцо. Тот же метод применялся и на войне.

Стоит отметить широкое привлечение в армию инородцев, любых формирований, готовых сражаться на стороне монголов. К примеру, на р.Калке в рядах монголов оказались бродники, обитавшие в восточноевропейских степях.

Нельзя не учитывать также постоянное изучение боевого опыта и внедрение новшеств. Наиболее яркий пример - использование достижений китайской инженерной мысли, широкое применение осадных и различных метательных орудий. Умение монголов брать города, в том числе хорошо укрепленные, имело для их противников роковые последствия: обычная тактика, применяемая против кочевников, - ввести войска в крепости и отсидеться - и в Средней Азии, и на Руси оказалась фатальной.

Монгольская конница была способна вести боевые действия практически в любой природной среде, в том числе в северных широтах (невыносимым для нее оказался только климат индийских пустынь).

Завоеватели для войны широко применяют местные ресурсы путем беспощадного организованного грабежа. Мастеров и специалистов они также находили среди местного населения.

Монголы широко использовали стратегическую и тактическую разведки, методы психологической войны, национальные конфликты, дипломатию для обмана и дезориентации противника.

Средневековые войны вообще отличались жестокостью, и ужас вызывало не столько обращение монголов к методу террора, сколько систематичность его применения. Массовое уничтожение населения на занятой территории должно было подорвать ресурсы сопротивления и парализовать ужасом оставшихся в живых.

На подчиненной территории разрушались все крепости, вводилось регулярное налогообложение. Управление поручалось местным феодалам, которые ставились под жесткий контроль монгольских «комиссаров» - даругачи. Последние, как и другие представители монгольской администрации, в большинстве своем также не были этническими монголами. Таким образом, покоренные страны становились базой для дальнейших завоеваний.

Множество великих империй разрушилось при жизни или вскоре после смерти их основателя. Беспощадная система, созданная Чингисханом, доказав свою эффективность, пережила его на несколько десятилетий.

Монгольская армия эпохи Чингисхана и его преемников - явление в мировой истории совершенно исключительное. Строго говоря, это относится не только к собственно армии: вообще вся организация военного дела в Монгольской державе поистине уникальна. Вышедшая из недр родового общества и упорядоченная гением Чингисхана, эта армия по своим боевым качествам далеко превосходила войска стран с тысячелетней историей. А многие элементы организации, стратегии, воинской дисциплины опередили свое время на столетия и лишь в XIX-XX веках вошли в практику искусства войны. Так что же представляла собой в XIII веке ария Монгольской империи?

Перейдем к вопросам, связанным со структурой, управлением, дисциплиной и иными элементами военной организации у монголов. И здесь представляется важным еще раз сказать, что все основы военного дела в Монгольской империи были заложены и разработаны Чингисханом, которого отнюдь нельзя назвать великим полководцем (на поле боя), но можно с уверенностью говорить о нем как об истинном военном гении.

Уже начиная с великого курултая 1206 года, на котором Темучин был провозглашен Чингисханом созданной им Монгольской империи, в основу организации войска была положена строгая десятичная система. В самом принципе деления армии на десятки, сотни и тысячи ничего нового для кочевников не было.

Однако Чингисхан сделал этот принцип поистине всеобъемлющим, разверстав на подобные структурные единицы не только армию, но и все монгольское общество.

Следование системе было чрезвычайно жестким: ни один воин не имел права ни при каких обстоятельствах покинуть свой десяток, и ни один десятник не мог принять в десяток кого бы то ни было. Единственным исключением из этого правила мог быть приказ самого хана.

Такая схема делала десяток или сотню действительно сплоченной боевой единицей: солдаты годами и даже десятилетиями действовали в едином составе, прекрасно зная способности, плюсы и минусы своих соратников. Кроме того, этот принцип чрезвычайно затруднял проникновение в собственно монгольскую армию вражеских лазутчиков и просто случайный людей.

Чингисхан отказался и от родового принципа построения армии.

И в армии полностью отменялся принцип родового подчинения: указания родовых вождей не имели для воинов никакой силы; приказы военного начальника - десятника, сотника, тысячника - должны были выполняться беспрекословно, под угрозой немедленной казни за невыполнение.

Первоначально основной воинской единицей монгольской армии была тысяча. В 1206 году Чингисхан назначил девяносто пять тысячников из числа самых проверенных и преданных людей.

Вскоре после великого курултая, исходя из военной целесообразности, Чингисхан сделал лучших своих тысячников темниками, а два старых соратника - Боорчу и Мухали - возглавили, соответственно, правое и левое крылья монгольского войска.

Структура монгольской армии, включавшая в себя войска правой и левой руки, а также центр, была утверждена все в том же 1206 году.

Однако позднее, в 1220-е годы, стратегическая необходимость, вызванная ростом количества театров военных действий, заставила Чингисхана фактически отказаться от этого принципа.

После среднеазиатского похода и появления нескольких фронтов эта структура была изменена. Чингисхан был вынужден отказаться от принципа единого войска. Формально крупнейшей воинской единицей оставался тумен, но для выполнения самых важных стратегических задач создавались крупные армейские группы, как правило, из двух-трех, реже из четырех туменов, и действующие как автономные боевые единицы. Общее командование такой группой получал наиболее подготовленный темник, который в этой ситуации становился как бы заместителем самого хана.

Спрос с военачальника за выполнение боевых заданий был велик. Даже своего любимца Шиги-Хутуху, после того, как тот потерпел неожиданное поражение от Джелаль ад-Дина при Перване, Чингисхан навсегда отстранил от высшего военного командования.

Отдавая безусловное предпочтение своим проверенным соратникам, Чингисхан, тем не менее, ясно давал понять, что для любого его воина карьера открыта, вплоть до самых высоких должностей. Об этом он недвусмысленно говорит в своем наставлении (билике), что фактически делало такую практику законом государства: «Всякий, кто может вести верно дом свой, может вести и владение; всякий кто может устроить десять человек согласно условию, прилично дать тому и тысячу, и тумен, и он может устроить хорошо». И наоборот, всякого не справляющегося со своими обязанностями командира ждало разжалование, а то и смертная казнь; новым начальником назначался человек из той же войсковой единицы, наиболее подходящий для этой командной должности. Чингисхан вывел и ещё один важный принцип командования - принцип, который в современной армии является основополагающим, но в полном объёме вошедшие в уставы европейских армий только к 19 веку. А именно, в случае отсутствия командира по какой-либо, даже самой незначительной причине, вместо него тут же ставился временный командир. Это правило действовало, даже если начальник отсутствовал несколько часов. Такая система была весьма эффективна в непредсказуемых условиях военных действий. Совершенно уникальным для средневековья с его безудержным восхвалением индивидуальных боевых качеств воина, выглядит ещё один принцип отбор командного состава. Правило это настолько удивительно и столь явно доказывает военно-организаторский талант Чингисхана, что его стоит привести здесь полностью. Чингисхан сказал: « Нет бахадура, подобного Есунбаю, и нет человека, подобного ему по дарованиям. Но так как он не страдает от тягот похода и не ведует голода и жажды, то считает всех прочих людей, нукеров и ратников подобного себе в перенесении тягот, они же не в силах (их переносить). По этой причине он не годен быть начальником. Достоин же быть таковым тот человек, который сам знает, что такое голод и жажда, и судит поэтому о состоянии других, тот, который в пути идёт с расчётом и не допускает, чтобы войско голодало и испытывало жажду, а скот отощал».

Таким образом, ответственность, налагаемая на командиров войсков, была весьма высокой. Помимо всего прочего, каждый начальник младшего и среднего звена отвечал за функциональную готовность своих воинов: им проверялось перед походом всё снаряжение каждого солдата - от комплекта вооружения до иголки с ниткой. Одна из статей Великой Ясы, утверждает, что за проступки своих солдат - расхлябанность, плохую готовность, тем более воинское преступление- командир наказывался одной мерой с ними: то есть, если солдат полежал смертной казни, то мог быть казнён и командир. Велик был спрос с командира, но не менее велика была и та власть, которой он пользовался в своём подразделении. Приказ любого начальника должен был выполняться безприкословно. В монгольской армии система управления и передачи приказов вышестоящих начальников была возведена на должную высоту.

Оперативное управление в условиях боевых действиях осуществлялась разными способами: устным приказом командира или от его имени через посыльного, сигнализацией бунчуками и приснопамятными свистящими стрелами, чётко разработанной системы звуковых сигналов, передаваемых трубами и боевыми барабанами - « накарами». И всё же не только (и даже не столько) порядок и дисциплина сделали монгольскую армию Чингисхана уникальным явлением в мировой истории. В этом было серьёзное отличие монгольской армии от армии, как прошлого, так и будущего: она не нуждалась ни в коммуникациях, ни в обозах; по сути, в боевом походе ей вообще не требовалось снабжение из вне. И с полным основанием любой монгольский воин мог выразить это словами известной латинской поговорки: « Всё своё ношу с собой».

В походе монгольское войско могло двигаться целыми месяцами, и даже годы без перевозимых за собой запасов продовольствия и фуража. Монгольский конь полностью находился на подножном корму: ему не нужны были ни конюшня, ни торба овса на ночь. Даже из-под снега он мог добывать себе пищу, и монголы никогда не знали принципа, которому подчинялись едва ли не все армии средневековья: «зимой не воюют». Специальные отряды монголов высылались вперёд, но их задачей была не только тактическая разведка; но и хозяйственная разведка - выбирались лучшие пастбища и определялись места для водопоя.

Удивительная была выносливость и не прихотливость монгола-воина. В походе он довольствовался тем, что удавалось добыть охотой или грабежом, при необходимости мог неделями питаться своим каменно-твердым хурутом, запасённым в седельных сумках. Когда ей становилось уже совсем нечего, монгольский воин мог питаться… кровью собственных коней. От монгольской лошади без особого ущерба для её здоровья можно было взять до полулитра крови. Наконец в пищу могли идти и павшие или покалечившиеся лошади. Ну а при первой же возможности конские стада вновь пополнялись за счёт захваченного скота.

Именно такие особенности и делали монгольскую армию самой выносливой, самой мобильной, самой не зависимой от внешних условий из всех армий, существовавших в истории человечества. И можно сказать без обиняков: такая армия была действительно способной завоевать весь мир: её боевые возможности вполне позволяли это. Основную массу монгольского войска, составляли легко вооруженные конные лучники. Но имелась и другая важная и значительная по численности группа - тяжёлая конница, вооруженная мечами и пиками. Они играли роль «Тарана», атакующая в глубоком строю с целью прорыва боевых порядков противника. И всадники, и лошади были защищены доспехами - сначала кожаными, из особо вываренной буйволовой кожи, которая для большей прочности часто покрывалась лаком.

Лак на доспехах выполнял и другую функцию: при не прямом попадании стрела или лезвие соскальзывали с лакированной поверхности - поэтому, например, лошадиный доспех лакировался почти всегда; люди же часто нашивали на свой доспех металлические бляшки. Уникальным являлась доведённая до автоматизма взаимодействие этих двух родов войск бой всегда начинали конные лучники. Они атаковали противника несколькими разомкнутыми параллельными волнами, непрерывно обстреливая его из луков; при этом всадники первых рядов, выбывшие из строя или израсходовавшие запас стрел, мгновенно заменялись воинами из задних шеренг. Плотность стрельбы была неимоверна: по свидетельству источников монгольские стрелы в бою « застилали солнце». Если враг не выдерживал этого массированного обстрела и поворачивал тыл, то лёгкая конница, вооруженная кроме луков и саблями, сама же и довершала разгром. Если же противник контратаковал, то монголы не принимали ближнего боя. Излюбленной тактикой было отступление с целью заманить противника под неожиданный удар из-за осады. Удар этот наносился тяжёлой конницей и почти всегда приводил к успеху. Важна была и разведывательная функция лучника: нанося, казалось бы, бессистемные удары то тут, то там, они тем самым проверяли готовность обороны противника.

А от этого уже зависело и направление главного удара. Вооружение лёгкой конницы было очень простым: это лук, колчан со стрелами и сабли. Доспехов ни у воинов, ни у лошадей не имелось, но это, как ни странно, вовсе не делало их слишком уязвимыми. Причиной тому являлась уникальность боевого монгольского лука - наверное, самого мощного боевого оружия воина до изобретения пороха. Монгольский лук был сравнительно не большим по размерам, но исключительно мощным и дальнобойным. Монгольский лук был очень мощным, а монгольские лучники обладали значительной физической силой. Это не удивительно, если вспомнить, что первой свой лук монгольский мальчик получал уже в три года, а упражнение в стрельбе были излюбленным занятием монголов. В бою монгольский воин без особого ущерба для меткости стрельбы был способен выпустить 6-8 стрел в минуту. Такая исключительная плотность стрельбы требовало весьма значительное количество стрел. Каждый монгольский воин перед отправлением в боевой поход должен был представить своему начальнику « три больших колчана, полных стрелами». Вместимость колчана составляло 60 стрел.

В бой монгол шёл с одним, а при необходимости с двумя полными колчанами - таким образом, в крупном сражении боезапас воина составлял 120 стрел. Монгольские стрелы и сами по себе представляют нечто особенное. Существовали специальные бронебойные наконечники, причем тоже разные - под кольчужный, под пластинчатый и под кожаный доспех. Были стрелы с очень широкими и острыми наконечниками (так называемый, «срезень»), способными отрезать руку, а то и голову. У начальников обязательно имелось несколько свистящих сигнальных стрел. Были и другие типы, которые применялись в зависимости от характера боя. Во время раскопок в Нижегородском Кремле 2001-2002 годах, археологами было найдено более 15 различных видов наконечников стрел. Почти все они были монгольского (татарского) происхождения и относились к 13-14 векам. Другим важным оружием легкоконного воина являлась сабля. Сабельные клинки были очень легкими, слабо изогнутыми и рубящими с одной стороны. Сабля, почти без исключений, была орудием боя по отступающему противнику, то есть бегущего врага рубили со спины, не ожидая встретить серьёзного сопротивления.

Каждый монгольский конник имел при себе аркан, а зачастую даже несколько. Это страшное монгольское оружие наводило ужас на врага - наверное, не меньший, чем его стрелы. Хотя главной силой монгольского войска были конные лучники, есть немало сведений об использовании самых разных видов оружия. Особенно широко применялись небольшие метательные копья-дротики, в обращении с которыми монголы были настоящими специалистами. Владельцы доспехов активно употребляли тяжелое ручное оружие, дающее преимущество в контактном бою: боевые топоры и палицы, копья с длинным и широким лезвием. Нельзя не сказать о самом, наверное, главном оружии любого монгольского воина. Это знаменитый монгольский конь. Монгольская лошадь удивительно невелика по размерам. Её рост в холке обычно не превышал одного метра тридцати пяти сантиметров, а вес колебался в пределах от двухсот до трёхсот килограммов. Лёгкая монгольская лошадь, конечно, не могла сравниться по силе таранного удара с тем же рыцарским конем. Но монголам очень помогало одно важное качество, присущее их степным лошадкам: значительно уступая в скорости коням противника, они обладали почти исключительной выносливостью. И многочасовой бой, и сверхдальние походы монгольская лошадь выдерживала с небывалой легкостью. Важна была и высочайшая выучка монгольских лошадей. Монгольский воин и его конь действовали в бою как одно существо. Лошадь повиновалась малейшим указанием хозяина. Была способна на самые неожиданные финты и маневры. Это позволяло монголам даже при отступлении сохранять и порядок, и боевые качества: быстро отступая, монгольское войско могло мгновенно остановиться и тут же перейти в контратаку или выпустить в противника ливень стрел. Поразительный факт: монгольских коней никогда не привязывали и не стреноживали. Монгольские кони никогда не уходили от своих, в общем-то, довольно суровых хозяев.

Начиная с китайского похода, в войске появляются подразделения пехоты, которые использовались при осадах. Эта группа - широко известная в истории «осадная толпа» или, по- монгольски, «хашар». Это просто согнанное в одно место многочисленное гражданское население завоевываемой страны. Использовались такие массы народа главным образом при осадах монголами крепостей и городов. Осадная техника монголов, была весьма разнообразной. Отметим здесь различные метательные приспособления: вихревые камнеметы, катапульты, стрелометы, мощные камнеметные машины. Имелись в наличии и другие осадные приспособления разного рода: штурмовые лестницы и штурмовые башни, тараны и «купола для штурма» (видимо, специальные укрытия для воинов, использующих таран), а также «греческий огонь» (скорее всего - китайская смесь различных горючих масел) и даже пороховые заряды. Ещё одним важнейшим структурным подразделением монгольского войска были достаточно большие группы легкоконных воинов «разведывательными отрядами». В их задачи равным образом входили массовые «зачистки» населения на пути следования армии- с тем, чтобы никто не мог предупредить противника о монгольском походе. Они также исследовали возможные пути продвижения, определяли места стоянок для армии, отыскивали подходящие пастбища и водопои для коней. Рассказ о принципах стратегии и военного обучения у монголов будет неполным, если не сказать об очень своеобразном явлении, которое фактически играло роль полномасштабных военных учений. Речь идёт о знаменитых облавных охотах. По велению Чингисхана такие охоты проводились один или два раза в год, всем составом войска. В обязательном порядке облавная охота применялась во время военного похода и выполняла две задачи: пополнение армией запасов продовольствия и совершенствование боевой и тактической выучки монгольских воинов. В завершении темы монгольского военного искусства надо сказать о таком специфическом предмете, как снаряжение (не боевое) монгольского воина. Во многом именно эта амуниция делала монгольскую армию тем, чем она была - « непобедимой и легендарной». Начнем с «обмундирования». Одежда монгольского воина была простой и сугубо функциональной. Летом - штаны из овечьей шерсти и знаменитый монгольский халат. Обувью круглый год служили сапоги, низ которых был кожаным, а верх делался из войлока. Такие сапоги немного напоминают русские валенки, но гораздо удобнее их, так как не боятся сырости. Зимние сапоги могли быть сделаны из более толстого войлока и способны были выдержать любые морозы. Кроме того, зимой в экипировку монгола добавлялись меховая шапка с наушниками и длинная, ниже колен, шуба из сложенного вдвое меха - шерстью и внутрь, и наружу. Любопытно, что после завоевания Китая многие монгольские воины стали носить шелковое бельё. Но вовсе не для того, чтобы поразить своих дам. Дело в том, что шелк имеет свойство не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником. Разумеется, и извлечь такую стрелу из раны гораздо проще: нужно просто потянуть за края этого шелкового белья. Вот такая оригинальная хирургия. В число обязательных предметов снаряжения входили полный комплект упряжи, специальный напильник или точило для острения стрел, шило, огниво, глиняный горшок для варки пищи, двухлитровая кожаная баклага с кумысом (в походе она использовалась и как емкость для воды). В двух седельных сумках хранился неприкосновенный запас пищевых продуктов: в одном - провяленные на солнце полоски мяса, в другой хурут. Кроме того, в комплект снаряжения входил также большой бурдюк, обычно из воловьей шкуры. Применение его было многофункциональным: на походе он мог служить и как обычная попона, и быть подобием матраца; при переходах через пустыни он использовался в роли вместилища для больших запасов воды.

И, наконец, надутый воздухом, он становился отличным средством для переправы через реки; по сведениям источников, даже столь серьезные водные преграды, как Волга, монголы преодолевали при помощи этого нехитрого приспособления. И такие мгновенные монгольские переправы часто тоже становились шоком для обороняющейся стороны. Такая хорошо продуманная экипировка делала монгольского воина готовым к любым превратностям воинской судьбы. Он мог действовать совершенно автономно и в самых тяжелых условиях - например, в жестокий мороз или при полном отсутствии пищи в безлюдной степи. А помноженная на высокую дисциплину, мобильность и выносливость кочевника, она сделала монгольскую армию самым совершенным боевым инструментом своего времени, способным решать военные задачи любой степени сложности.

MENSBY

4.8

Интересные сведения о татаро-монгольском нашествии, которых вы наверняка не знали. Есть много сведений, которые заставляют взглянуть на привычную со школы версию иначе.

Все мы знаем из школьного курса истории о том, что Русь в начале XIII века была захвачена иноземным войском хана Батыя. Пришли эти захватчики из степей современной Монголии. Огромные полчища обрушились на Русь, беспощадные конные всадники, вооруженные согнутыми саблями, не знали пощады и одинаково хорошо действовали как в степях, так и в русских лесах, а замерзшие реки использовали, чтобы быстро передвигаться по русскому бездорожью. Говорили они на непонятном языке, были язычниками и обладали монголоидной внешностью.

Наши крепости не могли устоять перед искусными воинами, вооруженными стенобитными машинами. Страшные темные времена пришли для Руси, когда ни один князь не мог править без ханского "ярлыка", для получения которого нужно было унизительно ползти на коленях последние километры до ставки главного хана Золотой Орды. Просуществовало "монголо-татарское" иго на Руси около 300 лет. И только после того, как иго было скинуто, Русь, отброшенная на века назад, смогла продолжить свое развитие.

Однако есть много сведений, которые заставляют взглянуть на привычную со школы версию иначе. Причем, речь не идет о каких-то секретных или новых источниках, которые историки просто не учли. Речь про все те же летописи и другие источники средневековья, на которые опирались и сторонники версии "монголо-татарского" ига. Часто неудобные факты оправдывают "ошибкой" летописца или его "неосведомленностью" или "заинтересованность".

1. В "монголо-татарской" орде не было монгол

Оказывается, нет упоминай о воинах монголоидного типа в войсках "татаро-монголов". С самого первого сражения "захватчиков" с русскими войсками на Калке в войсках "монголо-татар" были бродники. Бродники - это вольные русские дружинники, обитавшие в тех местах (предшественники казаков). А во главе бродников в том бою был воевода Плоскиня - русский и христианин.

Историки полагают, что участие русских в татарских войсках было принудительным. Но им приходится признать, что, "вероятно, позднее прекратилось принудительное участие в татарской армии русских воинов. Остались наемники, уже добровольно вступавшие в татарские войска" (М. Д. Полубояринова).

Ибн-Батута писал: "В Сарае Берке было много русских". Более того: "Главную массу вооруженных обслуживающих и рабочих сил Золотой Орды составляли русские люди" (А. А. Гордеев)

"Представим себе всю нелепость ситуации: победители-монголы зачем-то передают оружие завоеванным им "русским рабам", а те (будучи вооружены до зубов) спокойно служат в войсках завоевателей, составляя в них "главную массу"! Напомним еще раз, что русские якобы были только что побеждены в открытой и вооруженной борьбе! Даже в традиционной истории Древний Рим никогда не вооружал только что завоеванных им рабов. На протяжении всей истории победители отбирали у побежденных оружие, а если и принимали их потом на службу, то те составляли ничтожное меньшинство и считались, конечно, ненадежными."

"А что же можно сказать о составе войск Батыя? Венгерский король писал папе римскому: "Когда государство Венгрии от вторжения монгол, как от чумы, в большей части, было обращено в пустыню, и как овчарня было окружено различными племенами неверных, именно: русскими, бродниками с востока, булгарами и другими еретиками с юга..."

"Зададим простой вопрос: а где же здесь монголы? Упоминаются русские, бродники, булгары - то есть славянские и тюркские племена. Переведя слово "монгол" из письма короля, получим попросту, что "вторглись великие (= мегалион) народы", а именно: русские, бродники с востока. Поэтому наша рекомендация: полезно всякий раз заменять греческое слово "монгол = мегалион" его переводом = "великий". В результате получится вполне осмысленный текст, для понимания которого не нужно привлекать каких-то далеких выходцев с границ Китая (о Китае, кстати, во всех этих донесениях нет ни слова)." (Г.В. Носовский, А.Т. Фоменко)

2. Непонятно, сколько было "монголо-татар"

А сколько было монголов к началу Батыева похода? Мнения по этому поводу разнятся. Точных данных нет, так что есть только оценки историков. В ранних исторических трудах предполагалось, что армия монголов составляет около 500 тыс. всадников. Но чем современней историческая работа, тем меньше становится войско Чингизхана. Проблема в том, что для каждого всадника нужно 3 лошади, а табун из 1,5 млн. лошадей не может передвигаться, так как передние лошади съедят весь подножный корм и задние просто умрут с голоду. Постепенно историки сошлись на том, что армия "татаро-монгол" не превышала 30 тыс., что, в свою очередь, маловато для захвата всей России и ее порабощения (не говоря про остальные завоевания в Азии и Европе).

Кстати, население современной Монголии - чуть больше 1 млн., в то время, как еще за 1000 лет до покорения Китая монголами, там уже было более 50 млн.. А население Руси уже в X веке составляло примерно 1 млн. При этом ничего неизвестно про нацеленный геноцид в Монголии. То есть непонятно, могло столь малое государство покорять такие большие?

3. В монгольских войсках не было монгольских лошадей

Считается, что секретом монгольской конницы была особая порода монгольских лошадей - выносливая и неприхотливая, способная самостоятельно добывать корм даже зимой. Но это у себя в степи они могут разбить наст копытом и поживиться травкой когда пасутся, а что они смогут добыть русской зимой, когда все заметено метровым слоем снега, да еще нужно везти наездника. Известно, что в средневековье был малый ледниковый период (то есть климат был жестче, чем сейчас). Кроме того, специалисты по коневодству на основании миниатюр и других источников почти единогласно утверждают, что монгольская кавалерия воевала на туркменках - лошадей совсем другой породы, которые зимой без помощи человека прокормиться не могут.

4. Монголы занимались объединением русских земель

Известно, что Батый вторгся на Русь в момент перманентной междоусобной борьбы. Кроме того остро стоял вопрос престолонаследования. Все эти междоусобицы сопровождались погромами, разорением, убийствами и насилием. Например, Роман Галицкий зарывал живьем в землю и жег на кострах своих непокорных бояр, рубил"по суставам", сдирал кожу с живых. По Руси разгуливала банда князя Владимира, выгнанного с галицкого стола за пьянство и разврат. Как свидетельствуют летописи, эта удалая вольница "тащила на блуд" девиц и замужних женщин, убивала священников во время богослужения, а в церкви ставила коней. То есть, шла обычная междоусобица с нормальным средневековым уровнем зверства, такая же, как на западе в то время.

И, вдруг, появляются "монголо-татары", которые стремительно начинают наводить порядок: появляется строгий механизм престолонаследия с ярлыком, выстраивается четкая вертикаль власти. Сепаратистские поползновения отныне пресекаются на корню. Интересно, что нигде, кроме Руси, монголы не проявляют такой озабоченности наведения порядка. А ведь согласно классической версии, в империи монголов находится половина тогдашнего цивилизованного мира. Например, во время своего западного похода, орда жгет, убивает, грабит, но не облагает данью, не пытается выстроить вертикаль власти, как на Руси.

5. Благодаря "монголо-татарскому" игу Русь переживала культурный подъем

С появлением "монголо-татарских захватчиков" на Руси начинается расцвет православной церкви: возводится множество храмов, в том числе и в самой орде, происходит возвышение церковных санов, церковь получает множество льгот.

Интересно, что письменный русский язык во времена "ига" выводит на новый уровень. Вот что пишет Карамзин:

"Язык наш, - пишет Карамзин, - от XIII до XV века приобрел более чистоты и правильности". Далее, по Карамзину, при татаро-монголах вместо прежнего "русского, необразованного наречия писатели тщательнее держались грамматики церковных книг или древнего сербского коему следовали они не только в склонениях и спряжениях, но и в выговоре".

Итак, на Западе возникает классическая латынь, а у нас - церковнославянский язык в его правильных классических формах. Применяя те же стандарты, что и для Запада, мы должны признать, что монгольское завоевание стало эпохой расцвета русской культуры. Странные завоеватели были монголы!

Интересно, что не везде "захватчики" были так снисходительны к церкви. В польских хрониках есть сведения о резне, учиненной татарами среди католических священников и монахов. Причем убиты они были уже после взятия города (то есть не в пылу схватки, а намеренно). Это странно, так как классическая версия говорит нам об исключительной веротерпимости монголов. А вот в русских землях монголы старались опереться на на духовенство, предоставляя церкви существенные поблажки, вплоть до полного освобождения от налогов. Интересно, что и сама русская церковь проявляла удивительную лояльность к "иноземным захватчикам".

6. После великой империи ничего не осталось

Классическая история говорит нам, что “монголо-татарам” удалось построить огромное централизованное государство. Однако, это государство пропало и не оставило после себя следов. В 1480 году Русь окончательно скинуло с себя иго, но уже во второй половине XVI века началось продвижение русских на восток - за Урал, в Сибирь. И не встретили никаких следов былой империи, хотя прошло всего 200 лет. Нет крупных городов и селений, нет ямского тракта длиной в тысячи километров. Имена Чингизхана и Батыя никому не знакомы. Есть только редкое кочующее население, занятое разведением скота, рыболовством, примитивным земледелием. И никаких преданий о великих завоеваниях. Кстати, и великий Каракорум так и не был найден археологами. А ведь это был огромный город, куда уводили тысячами и десятками тысяч ремесленников, огородников (кстати, интересно, как их гнали по степям 4-5 тыс. км).

Не осталось также и письменных источников после монголов. В русских архивах не было найдено “монгольских” ярлыков на княжение, которых должно было много, зато есть много документов того времени на русском. Было найдено несколько ярлыков но уже в XIX веке:

Два-три ярлыка, найденных в XIX веке Причем не в государственных архивах, а в бумагах историков Например, знаменитый ярлык Тохтамыша, по свидетельству князя М А Оболенского, был обнаружен лишь в 1834 году “в числе бумаг, находившихся некогда в Краковском коронном архиве и бывших в руках польского историка Нарушевича” По поводу этого ярлыка Оболенский писал: “Он (ярлык Тохтамыша - Авт) разрешает положительно вопрос на каком языке и какими буквами писались древние ханские ярлыки к великим князьям русским Из доселе известных нам актов - это второй диплом” Оказывается, далее, что этот ярлык “писан разнохарактерными монгольскими письменами, бесконечно разнствующими, нисколько не сходными с напечатанным уже господином Гаммером ярлыком Тимур-Кутлуя 1397 года”

7. Русские и татарские имена трудно отличить

Старые русские имена и прозвища не всегда походили на современные нам. Вот такие старые русские имена и прозвища вполне можно принять за татарские: Мурза, Салтанко, Татаринко, Суторьма, Ейанча, Вандыш, Смога, Сугоняй, Салтырь, Сулейша, Сумгур, Сунбул, Сурьян, Ташлык, Темир, Тенбяк, Турсулок, Шабан, Кудияр, Мурад, Неврюй. Эти имена носили русские люди. А вот, например, у татарского царевича Олекса Неврюй - славянское имя.

8. Монгольские ханы браталсиь с русской знатью

Часто упоминается, что русские князья и “монгольские ханы” становились побратимами, родичами, зятьями и тестями, ходили в совместные военные походы. Интересно, что ни в одной другой разбитой или захваченной ими стране, татары так себя не вели.

Вот еще один пример удивительной близости нашей и монгольской знати. Столица великой империи кочевников находилась в Каракоруме. После смерти великого хана приходит время выборов нового владыки, в котором должен принять участие в том числе и Батый. Но сам Батый в Каракорум не едет, а посылает туда представлять свою персону Ярослава Всеволодовича. Казалось бы, более важной причины, чтобы поехать в столицу империи, и придумать нельзя. Вместо этого Батый посылает князя из захваченных земель. Удивительно.

9. Супер-монголо-татары

Теперь поговорим о возможностях “монголо-татар”, об их уникальности в истории.

Камнем преткновения для всех кочевников было взятие городов и крепостей. Есть только одно исключение - армия Чингизхана. Ответ историков прост: после захвата Китайской империи, армия Батыя овладела самими машинами и техникой ее использования (либо взяла в плен специалистов).

Удивительно, что кочевникам удалось создать сильное централизованное государство. Дело в том, что в отличие, от земледельце - кочевники не привязаны к земле. Поэтому, при любом недовольстве они могут просто взять и уйти. Например, когда в 1916 году царские чиновники чем-то допекли казахов-кочевников, они взяли и перекочевали в соседний Китай. А ведь нам говорят, что монголам это удалось в конце XII века.

Непонятно, как Чингизхан мог уговорить своих соплеменников на поход “к последнему морю”, не зная карт и вообще ничего о тех, с кем придется вступить в схватку по пути. Это не набег на соседей, которых хорошо знаешь.

Все взрослые и здоровые мужчины у монгол считались воинами. В мирное время они вели свое хозяйство, а в военное время брались за оружие. Но кого оставляли “монголо-татары” у себя дома после того, как ушли на десятилетия в походы? Кто пас их стада? Старики и дети? Получается, что в тылу у этого войска не было сильной экономики. Тогда непонятно, кто обеспечивал бесперебойное снабжение продовольствием и вооружением армию монголов. Это сложная задача даже для больших централизованных государств, не говоря уже о государстве кочевников со слабой экономикой. Кроме того, размах монгольских завоеваний сопоставим с театром военных действий II мировой войны (причем с учетом битв с Японией, а не только Германии). Поставки вооружения и провианта представляются просто невозможными.

В XVI веке началось покорение Сибири казаками было делом нелегким: потребовалось около 50 лет, чтобы с боями пройти несколько тысяч километров до Байкала, оставляя за собой цепочку укрепленных острогов. Однако у казаков было в тылу сильное государство, откуда они могли черпать ресурсы. А военная подготовка народов, обитавших в тех местах не шло ни в какое сравнение с казачьим. Однако “монголо-татарам” удалось пройти вдвое большее расстояние в обратном направлении за пару десятков лет, завоевывая государства с развитыми экономиками. Звучит фантастично. Были и другие примеры. Например, в XIX веке американцам потребовалось около 50 лет, чтобы пройти расстояние в 3-4 тысячи км.: индейские войны были ожесточенными и потери армии США были значительными, несмотря на гигантское техническое превосходство. С подобными проблемами столкнулись европейские колонизаторы в Африке в XIX веке. Легко и быстро получилось только у “монголо-татар”.

Интересно, что все крупные походы монголов на Руси были зимними. Это нехарактерно для кочевых народов. Историки говорят нам, что это позволяло им быстро передвигаться по замерзшим рекам, но это, в свою очередь, требует хорошего знания местности, чем не могут похвастаться пришлые завоеватели. Одинаково успешно воевали они и в лесах, что тоже странно для степняков.

Есть сведения, что ордынцы распространяли поддельные грамоты от имени венгерского короля Белы IV, чем внесли большую неразбериху в стан неприятеля. Неплохо для степняков?

10. Выглядели татары как европейцы

Современник монгольских войн, персидский историк Рашид-ад-Дин пишет, что в роду Чингисхана дети “рождались большей частью с серыми глазами и белокурые”. Облик Батыя хронисты описывают в похожих выражениях: светловолос, светлобород, светлоглаз. Между прочим, титул “Чингис” переводится, по некоторым данным, как “море” или “океан”. Возможно, это связано с цветом его глаз (вообще, странно, что в монгольском языке XIII века есть слово “океан”).

В битве под Лигнице, в разгар схватки польских войсках возникает паника, и они обращаются в бегство. По свидетельствам некоторых источников эта паника была спровоцирована хитроумными монголами, которые затесались в боевые порядки польских дружин. Выходит, что “монголы” выглядели как европейцы.

В 1252-1253 годах из Константинополя через Крым в ставку Батыя и дальше в Монголию проезжал со свитою посол короля Людовика IX Вильям Рубрикус, который, проезжая по нижнему течению Дона, писал: “Повсюду среди татар разбросаны поселения русов; русы смешались с татарами… усвоили их порядки, а также одежду и образ жизни. Женщины украшают свои головы головными уборами, похожими на головные уборы француженок, низ платья опушают мехами, выдрой, белками и горностаем. Мужчины носят короткую одежду; кафтаны, чекмини и барашковые шапки… Все пути передвижения в обширной стране обслуживаются русами; на переправах рек - повсюду русы”.

Рубрикус едет по Руси всего через 15 лет после ее завоевания монголами. Не слишком ли быстро русские смешались с дикими монголами, переняли их одежду, сохранив ее до начала XX века, а также порядки и образ жизни?

В то время “Русью” называлась не вся Россия, а только: Киевское, Переяславское и Черниговское княжества. Часто встречались упоминания поездок из Новгорода или Владимира в “Русь”. Например, Смоленские города уже еще не считались “Русью”.

Слово “орда” часто упоминается не по отношению к “монголо-татарам”, а просто к войскам: “шведская орда”, “немецкая орда”, “орда залесская”, “Земля Казачей Орды”. То есть означает просто - войско и никакого “монгольского” калорита в нем нет. Кстати, на современном казахском “Кзыл-Орда” переводится как “Красная армия”.

В 1376 г. русские войска вступили в Волжскую Булгарию, осадили один из ее городов и вынудили присягнуть жителей на подданство. В город были посажены русские чиновники. Согласно традиционной истории получилось, что Русь, будучи вассалом и данником “Золотой Орды”, организует военный поход на территорю государства, являющегося частью этой “Золотой Орды” и заставляет принести его вассальную клятву. Что касается письменных источников из Китая. Например, в промежуток 1774-1782 в Китае изъятия проводились 34 раза. Был предпринят сбор всех пчатных книг, когда-либо вышедших в Китае. Связано это было с политическим видением истории правящей династией. Кстати, у нас тоже произошла смена династии Рюриковичей на Романовых, так что исторический заказ вполне вероятен. Интересно, что теория “монголо-татарского” порабощения Руси родилась не в России, а в среде немецкий историков гораздо позже самого предполагаемого “ига”.