Нормативное поведение в группе. Нормы поведения человека в обществе. Совокупность норм поведения. Общественное мнение как реакция на поведение человека
Страница 1
Групповые (социальные) нормы являются стандартом поведения в малой группе, регулятором отношений, которые в ней складываются. В процессе жизнедеятельности группы возникают и развиваются определенные групповые нормы и ценности, которые в той или иной степени должны разделять все участники.
Характеристикой жизнедеятельности группы является функционирование в ней процессов нормативного поведения, связанного с реализацией групповых норм.
Под нормой понимается стандартизованные нормы поведения, принятые членами группы, они регулируют деятельность группы, как организованной единицы. Функционирование групповых норм непосредственно связано из социальным контролем и поведением индивида. Соблюдение норм обеспечивается соответствующими санкциями.
Групповые нормы - это определенные правила, выработанные группой, принятые ее большинством и регулирующие взаимоотношения между членами группы. Для обеспечения соблюдения этих норм всеми членами группы вырабатывается также и система санкций. Санкции могут иметь поощрительный или запретительный характер. При поощрительном характере группа поощряет тех членов, которые выполняют требования группы - растет их статус, повышается уровень их эмоционального принятия, применяются другие психологические меры вознаграждения. При запретительном характере группа в большей степени склонна на наказание тех членов, поведение которых не соответствует нормам. Это могут быть психологические методы воздействия, снижение общения с «провинившимися», понижение их статуса внутри групповых связей.
Определить характеристику функционирования норм в малой группе можно по следующим признакам:
1) групповые нормы являются продуктом социального взаимодействия людей и возникают в процессе жизнедеятельности группы, а также вводимые в нее более крупной социальной общностью (организацией);
2) группа не устанавливает норм поведения для каждой возможной ситуации, они формируются только относительно действий и ситуаций, имеющих определенную значимость для группы;
3) нормы могут прилагаться к ситуации в целом, не относясь к отдельным членам группы и роли, возложенной на них, а могут регламентировать и стандарты поведения отдельных индивидов, выполняющих те или иные социальные роли;
4) нормы различаются по степени принятия их группой: некоторые нормы одобряются почти всеми членами группы, а другие поддерживаются только незначительным меньшинством или не одобряются вовсе;
5) нормы отличаются также по диапазону применяемых санкций (от неодобрения поступка человека до исключения его из группы).
Признаком социально-психологических явлений в группе является нормативность поведения индивида. Социальные нормы выполняют функции ориентации поведения, её оценки и контроля за ней.
Социальные нормы поведения обеспечивают особенную унификацию поведения членов группы, а также регулируют отличия в средине группы, поддерживают стабильность ее существования. Цель, поставленная себе индивидом, определяется групповыми нормами. Влияние группы на индивида оказывается в его желании согласовывать свои действия с нормами, принятыми в группе, и избегать действий, которые могут быть рассмотренными как отклонение от них.
Нормативное влияние это конкретизация более общей проблемы - влияния группы на поведение индивида, которая может быть дифференцирована, как исследование четырех относительно самостоятельных вопросов:
· влияние нормы группового большинства,
· нормативного влияния группового меньшинства,
· последствия отступления индивида от групповых норм,
· референтных групп особенности.
Особенно остро стоит проблема принятия системы групповых норм для нового члена группы. Познавая, какими правилами руководствуются члены группы в своем поведении, какими ценностями дорожат и какие взаимоотношения исповедуют, перед новым членом группы встает проблема принятия или отвержения этих правил и ценностей. При этом возможны следующие варианты его отношения к данной проблеме.
Другая выделяемая нами существенная характеристика жизни сложившейся малой группы – функционирование в ней процессов нормативного поведения, т.е. поведения, связанного с реализацией групповых норм. Приступая к рассмотрению этого вопроса, мы тем самым в какой-то мере продолжаем также и разговор о групповой структуре. Дело в том, что групповая (или социальная) норма как некоторое правило, стандарт поведения в малой группе [см. 289: 310: 333], как регулятор развертывающихся в ней отношений [см. 29] нередко причисляется специалистами [см. 23!; 289; 310] к элементам именно групповой структуры, будучи сопряженной с другими ее элементами-статусом, ролью. Подобное понимание в какой-то мере нашло отражение в разбиравшейся нами ранее взаимосвязи между нормой и статусом. Вместе с тем, учитывая значительный удельный вес нормативной регуляции среди Других проявлений социального влияния в группе, есть основание рассматривать нормативное поведение как самостоятельный раздел групповой психологии.
Анализ многообразия групповых норм, порожденных системами официальных и неофициальных отношений, ролевых предписаний и т. д. проведенный рядом авторов (29: 195; 310) позволяет дать следующую общую характеристику функционирования норм в малой группе.
Во-первых, нормы есть продукты социального взаимодействия, возникающие в процессе жизнедеятельности группы, а также вводимые в нее более крупной социальной общностью (например, организацией).
Во-вторых, группа не устанавливает нормы для каждой возможной ситуации; нормы формируются лишь относительно действий и ситуаций, имеющих некоторую значимость для группы.
В-третьих, нормы могут прилагаться к ситуации в целом, безотносительно к отдельным участвующим в ней членам группы и реализуемым ими ролям, а могут регламентировать "реализацию той или иной роли в разных ситуациях, т. е. выступать как сугубо ролевые стандарты поведения.
В-четвертых, нормы различаются по степени принятия их группой: некоторые нормы одобряются почти всеми ее членами, тогда как другие находят поддержку лишь у незначительного меньшинства, а иные не одобряются вовсе.
В-пятых, нормы различаются также по степени и широте допускаемой ими девиантности и соответствующему ей диапазону применяемых санкций.
Изучение нормативного поведения в малой группе, ведущееся уже многие десятилетия, позволило накопить огромный эмпирический материал, дающий представление о разнообразии имеющихся здесь исследовательских подходов и воссоздаваемой на их основе весьма пестрой феноменологической картине. При всей сложности классификации прошлых и современных разработок нормативного поведения (ввиду чрезвычайной разнородности имеющихся данных) мы, тем не менее, основываясь на соображениях чисто тематического характера, попытались объединить их в три крупных блока: 1) исследования, изучающие влияние норм, разделяемых большинством членов группы; 2) исследования, изучающие влияние норм, разделяемых меньшинством членов группы; 3) исследования, изучающие последствия отклонения индивидов от групповых норм.
Исследования нормативного влияния группового большинства . Исследования данного типа во многом стимулированы ставшими теперь уже классическими работами С. Аша (189; 190), по существу положившими начало экспериментальному изучению феномена конформного поведения, в котором фиксировался факт согласия личности с мнением группового большинства-своего рода групповой нормой. Мы не будем останавливаться на этих работах, поскольку их содержание и в методической своей части, и в плане полученных результатов неоднократно, причем порой в весьма острокритическом ключе, обсуждалось в отечественной литературе (9: 17: 73; 140; 165: 16).
Основные аргументы критиков предложенной С. Ашем исследовательской парадигмы, а среди них были, заметим, и его зарубежные коллеги (211; 279); сводятся к подчеркиванию незначимости для испытуемых экспериментальной ситуации, случайности подбора испытуемых и отрыва их от естественной для них социальной среды, отсутствия какого бы то ни было намека на совместную деятельность и хотя бы рудиментарные признаки социальной группы. Подобные аргументы, конечно, во многом справедливы, хотя, если строго придерживаться фактов, нелишне будет напомнить, что в исследовании А. П. Сопикова, проведенном на выборке в 550 человек с использованием как оригинальной ашевской процедуры, так и ряда ее модификаций, конформные реакции очень ярко обнаружились и в поведении членов достаточно сложившихся социальных групп, какими являлись, например, оркестры Дворцов пионеров различных городов нашей страны (17). Но особенно интересно в контексте настоящего обсуждения привести мысли, высказанные В. Э. Чудновским в связи с длительным экспериментальным изучением ими его сотрудниками конформного поведения школьников-подростков. «Для большинства испытуемых, пишет он, ситуация эксперимента была нравственно значимой и нередко связанной с напряженным внутренним конфликтом. Нельзя не отметить в той связи, что отстаивание определенной оценки в условиях эксперимента, когда другие придерживаются иного мнения, приобретает нравственный характер. В этих условиях нравственный характер приобретает и защита определенного истинного мнения, даже если оно само по себе не имеет нравственной значимости (166: 129). Он отмечает также, что среди испытуемых оказалось немало школьников, для которых подставная группа была референтной и разногласия с ней вызывали довольно острые переживания. Как видим, строго научные данные указывают на необходимость менее категоричной и эмоциональной, но вместе с тем более взвешенной и, мы бы добавили, корректной оценки рассматриваемой исследовательской парадигмы.
Впрочем, сам факт существования феномена конформного поведения не отвергается и наиболее острыми критиками использованного С. Ашем подхода (9). Это обстоятельство представляется нам существенным и наводит на следующее размышление: если некий феномен (конкретно-конформное поведение) существует реально, то, вероятно, небезынтересно рассмотреть и некоторые условия, способствующие его развертыванию. Причем то обстоятельство, что последние выделены в лаборатории, а не в реальном социуме, не должно, на наш взгляд, служить основанием для их игнорирования. Просто их следует рассматривать не как прямые аналоги явлений, имеющих место в естественной малой группе, а скорее как указание на.то, что может иметь место в реальности, т. е. в естественном групповом процессе, на что следует обратить внимание, приступая к его изучению. Имея в виду именно этот момент, представляется целесообразным хотя бы вкратце остановиться на некоторых выявленных в лабораторном экспериментировании индивидно - личностных, групповых и деятельностных факторах конформного поведения.
Что касается первых из них, то речь пойдёт об индивидуальных и личностных характеристиках членов группы, предрасполагающих их к актам конформного поведения. В литературе (73; 310) приводятся данные, свидетельствующие об отрицательной зависимости между склонностью членов группы к конформному поведению и такими их личностными чертами, как интеллект, способность к лидерству, толерантность к стрессу, социальная активность и ответственность. Показано также (17; 166; 310), что лица женского пола более конформны, чем лица мужского пола. Кроме того, изучались возрастные колебания конформного поведения. Согласно М. Шоу и Ф. Костанзо (310), между возрастом и конформностью имеет место криволинейная зависимость, причем своего максимума конформность достигает к 12-13 годам, затем, постепенно снижаясь (были взяты четыре возрастные группы испытуемых: 7-9, II-13, 15-17 лет, 19-21 год). Несколько иные данные получены А. П. Сопиковым (он работал с испытуемыми в возрасте?- 18 лет): в его экспериментах степень конформности с возрастом снижалась и наименьшие ее проявления приходились на 15-16 лет, после чего заметных изменений в падении конформности не наблюдалось (17). Приведенные различия, по-видимому, объясняются как спецификой использовавшихся экспериментальных процедур, так и социокультурными особенностями испытуемых (советских и американских). Подчеркнем, что изложенные выше возрастные показатели конформности получены в группах сверстников.
К числу изучавшихся исследователями групповых факторов конформного поведения, судя по литературным источникам (165: 166; 182; 310), можно отнести величину группы, структуру коммуникативных сетей, степень групповой сплоченности, особенности композиции группы. Так, показано, что "конформность возрастает с увеличением единодушного в своих ответах группового большинства (имея в виду экспериментальную ситуацию, предложенную С. Ашем), как правило, до 3- 4 человек. Однако стоило в этом большинстве хотя бы одному человеку проявить инакомыслие (оно выражалось в противоречии его ответа с мнением остального большинства), как процент конформных реакций тотчас же резко падал (с 33 до 5,5%, по данным М. Шоу (310). Были выявлены также позитивные зависимости между усилением децентрализации коммуникативных сетей и групповой сплоченности, с одной стороны, и ростом конформного поведения, с другой (182; 310). Установлено, что гомогенные, т. е. однородные по какому-либо признаку, группы отличаются большей конформностью, чем гетерогенные группы (182) Причем влияние фактора гомогенности на усиление конформности связано с тем, насколько релевантен для последней признак, лежащий в основе гомогенности группы. Важным условием конформного поведения являются, кроме того, оценка так называемым наивным (по терминологии С. Аша) субъектом, олицетворяющим собой групповое меньшинство, как собственной компетентности, так и компетентности группового большинства (310). В частности, высокая степень уверенности наивного субъекта в собственной, компетентности уменьшает его зависимость от мнения группового большинства. Однако эта зависимость будет возрастать, если компетентность группового большинства оценивается наивным субъектом высоко.
Представляют, на наш взгляд, интерес и данные, характеризующие зависимость интенсивности конформного поведения от некоторых особенностей деятельности испытуемых (17). Мы уже упоминали о том, что А. П. Сопиковым была выявлена высокая степень конформности подростков-оркестрантов (в среднем по оркестрам она равнялась 67,5%), более чем вдвое превысившей конформность мальчиков того же возраста, не играющих в оркестре. В то же время победители физико-математических олимпиад имели довольно низкие показатели конформности (всего лишь 23%). В опытах А. В. Баранова, проведенных со студентами педагогического и технического вузов, оказалось, что будущие педагоги вели себя в экспериментальных ситуациях более конформно, чем будущие инженеры.
Хотя изложенные выше эмпирические факты получены, как уже говорилось, в лабораторных условиях, мы тем не менее еще раз хотим подчеркнуть их значимость в том смысле, что они в определенной мере ориентируют исследователя на изучение ряда аспектов нормативного поведения в естественных групповых ситуациях, т. е. на проверку соответствующих лабораторных данных. Конечно, лишь соотнесение результатов лабораторного экспериментирования с материалами, собранными в естественном микросоциуме, позволит вынести окончательное суждение по поводу действия тех или иных факторов конформного поведения. Однако заметим, что наличие последнего есть не только факт, подсказанный здравым смыслом и житейскими наблюдениями и выделенный в связи с этим в лабораторном экспериментировании, но еще и реальность, зафиксированная в некоторых полевых исследованиях социальных (310) и индустриальных (310) психологов, в работах по изучению функционирования групп в так называемых, замкнутых системах обитания (114).
Рассмотрение специалистами феномена конформного поведения неизбежно затрагивает и вопрос, связанный с его оценкой. Действительно, как трактовать такого рода поведение: как сугубо негативный по своей сути феномен, означающий бездумное, рабское следование моделям поведения, установленным другими, или сознательное приспособленчество индивида в социальной группе? Подобная трактовка конформности, следует признать, встречается не так уж и редко. По справедливому замечанию М. Шоу, «даже среди социальных психологов существует распространенный взгляд на конформность как согласие с большинством лишь ради самого согласия (310: 248). К счастью, однако, столь поверхностное понимание сути весьма сложного по своей природе социально-психологического феномена не является единственным. В литературе обнаруживаются попытки более глубокого его анализа, сосредоточивающегося, в частности, на процессах соответствия внешнего согласия индивидуума с групповыми нормами (публичная конформность) их внутреннему (личному) одобрению, т. е. фактически на поиске разновидностей комфортного поведения.
Еще в начале 50-х годов Л. Фестингер (216) предположил, что публичная конформность будет сопровождаться личным одобрением норм только в том случае, если субъект хочет остаться в группе. Причем угроза наказания вызовет лишь внешнее согласие с группой, не затрагивая подлинного изменения во взглядах. Несколько позднее М. Дойч и Г. Джерард (211) указали на два типа социального влияния в группе: нормативное и информационное . В первом случае конформность вызывается желанием личности действовать в соответствии с групповыми предписаниями, во втором-поведение большинства используется как источник информации, помогающей личности принять наиболее подходящее для нее в данной ситуации решение. Хотя эти авторы не обсуждали роль различных типов влияния применительно к проблеме публичного согласия и внутреннего одобрения, тем не менее, в литературе (182) высказывается предположение, что информационное влияние с большей степенью вероятности будет вести к публичной конформности и приватному изменению взглядов, чем нормативное влияние.
Дальнейшее развитие обсуждаемый вопрос получает в уже упоминавшейся работе В. Э. Чудновского (166), выделяющего два типа конформного поведения: внешнее и внутреннее подчинение индивидуума группе. Внешнее подчинение проявляется в двух формах: во-первых, в сознательном приспособлении к мнению группы, сопровождающемся острым внутренним конфликтом, и, во-вторых, в сознательном приспособлении к мнению группы без сколько-нибудь ярко выраженного внутреннего конфликта. Внутреннее подчинение состоит в том, что часть индивидуумов воспринимает мнение группы как свое собственное и придерживается его не только в данной ситуации, но и за ее пределами. Автором были выявлены следующие виды внутреннего подчинения: а) бездумное принятие неверного мнения группы на том основании, что «большинство всегда право», и 6) принятие мнения группы посредством выработки собственной логики объяснения сделанного выбора. По мнению автора, подобная логика выполняет функцию примирения двух противоречивых тенденций: стремления индивидуума быть в согласии с группой и вместе с тем в согласии с самим собой.
Таким образом, уже приведенные выше своего рода мини-модели конформного поведения свидетельствуют о достаточно сложном его характере. Анализ феномена может, однако, двигаться в направлении дальнейшего углубления, если обратить еще большее внимание на факторы, обусловливающие активность самой личности в принятии решения в ситуации возникающего перед ней выбора. В этом смысле показательна модель социального влияния в малой группе, предложенная Г. Келменом . Автором описываются три качественно отличных уровня конформного поведения: подчинение, идентификация и интернализация. В случае подчинения принятие влияния другого лица или группы носит чисто внешний, прагматический характер, а сама продолжительность подобного поведения ограничивается ситуацией присутствия источника влияния.
Следующий уровень принятия влияния другого лица или группы-идентификация. Рассматриваются две ее разновидности: классическая идентификация и идентификация в форме реципрокно - ролевого отношения. В первом случае субъект идентификации стремится частично или полностью уподобиться агенту влияния (будь то отдельные члены группы, ее большинство, или группа в целом) в силу испытываемой к нему симпатии и наличия у него желательных для усвоения черт. Во втором случае принятие влияния осуществляется в форме реципрокно - ролевого отношения: каждый участник взаимодействия ждет от другого определённого поведения и сам старается оправдать ожидания партнера (или партнеров). Причем, если сложившиеся отношения удовлетворяют человека, он будет вести себя так вне зависимости от того, наблюдает за ним партнер или нет, поскольку для его собственного самоуважения существенно оправдать ожидания другого. Идентификация может частично напоминать подчинение, если имеет место принятие личностью навязываемого поведения, не вызывающего у нее чувство удовлетворения. Вместе с тем идентификация отличается от подчинения тем, что в этом случае, как считает автор, субъект большей частью верит в навязываемые ему мнения и формы поведения. В любом, однако, случае, полагает Г. Келмен, мнения, принятые через посредство идентификации, не интегрированы с ценностной системой личности, а скорее изолированы от нее.
Такая интеграция характерна для третьего уровня принятия социального влияния-интернализации. Отличительной особенностью последней является совпадение (частичное или полное) мнений, высказываемых отдельным лицом или группой, с системой ценностей данной конкретной личности. Фактически в этом случае элементы оказываемого влияния становятся частью самой личностной системы субъекта, которую автор пытается отдифференцировать от системы социально-ролевых ожиданий. Благодаря действию процесса интернализации поведение члена группы становится относительно независимым от внешних условий: присутствия агента влияния, побудительных воздействий соответствующей социальной роли. Правда, как подчеркивает Г. Келмен, субъект не может полностью освободиться от влияния ситуационных переменных. В некоторых случаях, столкнувшись с множеством ситуационных требований, ему приходится выбирать 13 ряда конкурирующих ценностей.
Как видим, описанная выше модель позволяет достаточно дифференцированно подойти к анализу проявлений нормативного поведения в малой группе, беря за основу столь мощный динамизирующий и в то же время селективный по своей природе фактор активности личности, каким являются присущие ей ценности. Вместе с тем эта модель может, на наш взгляд, быть дополнена за счет включения в нее, как минимум, еще одного уровня нормативного поведения, также предполагающего обращение к ценностному моменту поведения личности, но в связи уже с собственно групповыми целями и ценностями, порождаемыми совместной групповой деятельностью. Подобная логика анализа подсказана нам знакомством с феноменом коллективистического самоопределения, многократно, описывавшимся в работах А. В. Петровского и его сотрудников (131; 132; 140).
Как известно, данный феномен характеризуется проявлением относительного единообразия поведения в результате солидарности личности с оценками и задачами коллектива (140). Предполагается, что в случае коллективистического самоопределения личность сознательно отстаивает принятые в группе социально значимые ценности, намеченные в ходе реализации совместной деятельности цели и т.д. Однако при этом не вполне ясно, как соотносятся, скажем, групповые и индивидуальные ценности, влияют ли последние на согласие личности с соответствующими групповыми ценностями либо на признание ею тех или иных принимаемых группой решений, намечаемых целей. Подобного рода вопрос до сих пор, насколько нам известно, в литературе не выдвигался, во всяком случае, именно в такой формулировке ни Г. Келменом, ни исследователями, работающими в рамках стратометрической концепции, он не ставился. Между тем обращение к нему при всей методической сложности его решения позволило бы, на наш взгляд, получить гораздо более содержательную, нежели это имело место до сих пор, информацию об интимных механизмах согласия или несогласия индивида с группой, а в более широком смысле- о механизмах развертывания нормативного поведения в группе.
Выше, задаваясь вопросом относительно возможной трактовки феномена конформности, мы пытались показать неправомерность стремления некоторых авторов к однозначно-негативной его оценке, приводя отдельные модели нормативного (уже - конформного) поведения в группе, свидетельствующие о сложной природе последнего. Еще одним доказательством упрощенности какого-либо однозначного понимания обсуждаемого феномена являются интересные попытки ряда авторов включить его объяснение в контекст достаточно широких теоретических построений, далеко выходящих за рамки частных микромоделей.
Так, первоначальная попытка Gerard связать рассмотрение, конформного поведения личности с процессом поиска ею соответствующей информации в группе (Deutsch, Gerard; 1955) привела в дальнейшем исследователя к построению информационной теории конформности (Gerard; 1972). В ней утверждается, что конформность должна рассматриваться как часть более общей теории, затрагивающей последствия поиска информации, связанной с межличностными отношениями в ситуациях сравнения и оценки собственного поведения с поведением других членов группы. Выделяется два типа подобного рода социального сравнения: сравнительное и отраженное оценивание. В теоретической конструкции Gerard (1972) два общих типа зависимости от других – информационная зависимость и зависимость влияния, т.е. зависимость, обусловленная либо присутствием других в качестве источника информации, либо наличием власти одного субъекта над другим. Оба типа зависимости делают личность повышенно чувствительной к социальному воздействию. Рефлексивное оценивание, по мнению Gerard, основывается на обоих типах зависимости, в то время как сравнительное оценивание включает в себя преимущественно информационную зависимость. Таким образом, информационный подход позволяет рассматривать конформность в аспекте процессов социального сравнения, трактуя ее как одно из проявлений тенденции сравнения. Заметим, что экспериментальная проверка указывает на реальность подобной точки зрения (1972).
Ряд попыток объяснения феномена конформного поведения встречается в рамках известных в социальной психологии теорий психологического обмена. Так, распространяя свое понимание обмена на феномены группового поведения, Hommans (1961) утверждает, что личность ведет себя конформно не ради соответствия групповой норме, но с целью заслужить одобрение других членов группы. И если, по оценке личности, конформность не принесет ожидаемого одобрения со стороны окружающих, конформное поведение не будет иметь места. Поскольку, как полагает этот исследователь, люди находят, что конформность других и их собственная к релевантным групповым нормам является полезной, они вознаграждают ее соответствующим психологическим одобрением. Сходную точку зрения высказывают Hollander и Willis (1967), подчеркивающие инструментальную функцию конформности как специфического вознаграждения для других членов группы, облегчающего процесс взаимодействия и содействующего дальнейшему обмену вознаграждениями. Приверженцы обсуждаемого подхода (Nord; 1969) считают его полезным теоретическим средством исследования проблемы конформного поведения, позволяющим рассматривать во взаимосвязи и динамике одновременно и источник влияния, и испытывающего влияние субъекта.
Нельзя не заметить, что трактовка конформного поведения с позиций теорий психологического обмена отличается несомненным прагматизмом. Не станем, однако, однозначно отрицательно оценивать указанный факт. Вопрос сложнее, чем кажется на первый взгляд. По существу, это вопрос о том, и мы уже затрагивали его ранее, как вообще понимать конформность: как сугубо негативное по своей природе и функции явление либо как феномен, которому присуща определенная целесообразность и потому в целом ряде случаев несущий полезную нагрузку.
Все-таки следует признать правомерной точку зрения, согласно которой конформность к групповым нормам в одних ситуациях есть позитивный, а в других ситуациях - негативный фактор функционирования группы (Shaw, 1971). Действительно, следование некоторым установленным стандартам поведения важно, а иногда и просто необходимо для осуществления эффективных групповых действий, в частности, в экстремальных условиях (Harrison, 1984). Кроме того, рядом исследований показано, что в отдельных случаях конформность может иметь своим результатом даже альтруистическое поведение или поведение, согласующееся с моральными критериями самой личности (Shaw, 1971). Другое дело, когда согласие с. нормами группы приобретает характер извлечения личной выгоды и фактически начинает квалифицироваться как приспособленчество. Именно тогда конформность вызывает различные негативные моменты, так часто вообще приписываемые этому феномену. Но даже если принимаемое решение отражает действительное мнение субъекта, стремление к единообразию взглядов по тем или иным проблемам, столь типичное для многих сплоченных групп, нередко становится серьезным препятствием эффективному их функционированию, в особенности в тех видах совместной деятельности, где высок удельный вес творческого начала.
Конечно, подлинное понимание и объяснение конформного поведения возможно лишь вследствие учета «работы» множества ситуационных, групповых и индивидно-личностных факторов и соотнесения вызываемых ими эффектов в естественных ситуациях жизнедеятельности группы с результатами модельных характеристик феномена, получаемых в условиях лабораторного экспериментирования. Но такой путь исследования проблемы, по-видимому, дело неблизкого будущего. Тем не менее, уже имеющиеся на сегодня данные, часть из которых приводилась выше, предостерегают нас от упрощенного ее толкования, лишний раз обращая внимание на сложную, порой противоречивую природу описываемого явления. И в этом смысле представляют интерес попытки рассмотреть нормативное поведение в группе в ином, отличном от изложенного выше, ракурсе.
Исследования нормативного влияния группового меньшинства . Насчитывающая немногим более двух десятилетий, эта линия изучения нормативного поведения берет начало в исследованиях Moscovici и его сотрудников (Maas, Ciark, 1984; Moscovici, Faucheux, 1972; Moscovici, Pauicheler, 1983; Nemeth, 1986), представляющих собой совершенно недвусмысленную, с.точки зрения адептов данного направления, альтернативу традиционной разработки проблематики внутригруппового влияния большинства, как правило связываемой с феноменом конформности. По мнению Moscovici (1983), традиционный подход делает акцент на рассмотрении трех аспектов проблемы: социальном контроле за поведением индивидуумов, исчезновении различий между ними, выработке единообразия группового поведения; Такое понимание нормативного (уже-конформного) поведения составляет основу некоей функционалистской модели социального взаимодействия, согласно которой поведение личности в группе есть адаптивный процесс, призванный уравновесить ее с окружающей социальной средой. Способствуя этой адаптации, конформность фактически выступает как определенное требование социальной системы (группы), предъявляемое к ее членам с целью выработки между ними согласия, способствующего установлению равновесия в системе. Поэтому индивидуумы, следующие групповым нормам, должны в логике модели рассматриваться действующими в функциональном и адаптивном ключе, а отклоняющиеся от принятых норм воспринимаются как ведущие себя дисфункциональным и дезадаптивным образом.
Согласно Moscovici (1983), функционалистская модель социального взаимодействия содержит следующие шесть фундаментальных положений.
Влияние в группе распределяется неравномерно и осуществляется односторонне. Точка зрения большинства пользуется уважением, поскольку считается, что она правильна и «нормальна», в то время как точка зрения любого меньшинства, расходящаяся с взглядами большинства, неправильна и девиантна. Одна сторона (большинство) рассматривается как активная и открытая изменениям, а другая (меньшинство) - как пассивная и сопротивляющаяся переменам.
Функция социального влияния состоит в том, чтобы сохранять и укреплять социальный контроль. Согласно функционалистской модели, для осуществления социального контроля необходимо, чтобы все члены группы придерживались сходных ценностей, норм, оценочных критериев. Сопротивление им или отклонение от них угрожает функционированию группы, поэтому в интересах последней, чтобы влияние являлось, прежде всего, средством «исправления» девиантов.
Отношения зависимости обусловливают направление и величину социального влияния, осуществляемого в группе. В исследовании процесса влияния зависимость рассматривается как фундаментальный детерминирующий фактор. Каждый индивидуум принимает влияние и проявляет согласие, чтобы заслужить одобрение остальных членов группы. И каждый из них зависит от остальных в получении информации, поскольку все индивидуумы стремятся построить правильную и устойчивую картину мира, делающую валидной их оценки.
Формы, в которых выступает процесс влияния, зависят от состояния неопределенности, испытываемого субъектом, и его потребности редуцировать эту неопределенность. В частности, когда возрастает неопределенность в оценке наличной ситуации, собственного мнения и т.п., а объективные критерии такой оценки размыты, состояние внутренней неуверенности личности усиливается, делая ее более податливой к влиянию других.
Согласие, достигаемое благодаря взаимному обмену влиянием, основывается на объективной норме. Но когда таковой не оказывается, людям не остается ничего другого, как обратиться к общепринятому мнению, заменяющему объективный критерий.
Все процессы влияния должны быть поняты как проявления конформности. Ее понимание может принимать, однако, крайние формы, когда объективная реальность элиминируется из проводимого исследователем анализа.
Нечто подобное происходит, по мнению Moscovici, и с объяснением, которое получают в рамках имеющихся представлений о конформности инновационные процессы, в частности их трактовка в описывавшейся выше модели «идиосинкразического кредита» Hollander (1964). В этой связи следует сказать, что в ряде своих работ (1972; 1983) Moscovici высказывает сомнение относительно валидности данного теоретического конструкта, аргументируя свои возражения ссылками на исторические примеры из области политики и науки и приводя доводы чисто логического характера, касающиеся функционирования больших социальных систем. Утверждается, например, что инновации и социальные изменения часто возникают на периферии общества, а не по инициативе его лидеров, облеченных к тому же высокой социальной властью, и что решающую роль в развитии этих процессов могут сыграть лица, составляющие по своим взглядам, выдвигаемым проблемам и предлагаемым их решениям общественное меньшинство. Заметим, однако, что правомерность апелляции Moscovici и его коллег к примерам из жизни больших социальных систем представляется нам весьма дискуссионной, поскольку в исследовательской практике этих психологов. большие социальные группы как объекты изучения отсутствуют и весь полученный ими фактический материал есть, по сути дела, продукт лабораторного экспериментирования, проводимого, как мы увидим ниже, по схеме, выдержанной в традициях Asch и его последователей. Вполне резонно, конечно, допустить (во всяком случае следуя логике здравого смысла), что и в условиях малой группы те или иные новшества могут вводиться (или, по крайней мере, предлагаться) не только лидерами, как следует из холландеровской модели, но и другими членами группы, отнюдь не обладающими высоким статусом. Но для такого предположения вряд ли необходимо обращаться к опыту Робеспьера, Лютера или Галилея, как это делают, например, Moscovici и Faucheux (1972].
Итак, что же конкретно предлагает Moscovici? Разработанная им дескриптивная модель влияния меньшинства (1983), представляющая собой в значительной мере альтернативу изложенной выше функционалистской модели, включает следующие «блоки» анализа.
1. Аргументы в пользу существования модели . Утверждается,. что функционирование социальных групп зависит от согласия их членов относительно- каких-то фундаментальных жизненных принципов. Усилия меньшинства должны быть направлены на расшатывание этого согласия. Конечно, группа постарается оказать давление на меньшинство, чтобы восстановить имевшееся ранее единообразие взглядов. Однако какие-либо жесткие санкции к отклоняющихся (в виде, например, их изгнания) во многих группах не столь уж часты, поэтому большинство членов группы должно какое-то время довольствоваться отношениями с упорствующим в своем мнении меньшинством, что оказывается весьма существенным для развертывания влияния не только по пути, ведущему от большинства к меньшинству, но и, главное, в обратном направлении. Кроме того, необычные виды поведения (маргинальность, девиантность и т.п.) обладают весьма притягательной силой для окружающих и, содержа в себе элементы неожиданности, оригинальности, способны, в конечном счете, вызвать одобрение других членов группы.
Одним из первых строгих эмпирических доказательств влияния, оказываемого меньшинством, явились ставшие теперь уже классическими эксперименты Moscovici с сотрудниками (1972; 1983), в которых участвовали группы испытуемых из шести человек (двух «сообщников» экспериментатора и четырех «наивных» субъектов). Испытуемым предъявлялся тест цветового восприятия будто бы с целью установления их перцептивной компетентности. Стимульным материалом служили слайды голубого цвета, однако «сообщники» экспериментатора при каждом предъявлении постоянно называли зеленый цвет, оказывая тем самым влияние на большинство. Полученные результаты состояли в следующем. Во-первых, «сообщники», т. е. меньшинство, действительно оказывали влияние на ответы «наивных» субъектов (8,42% выборов в экспериментальной группе относилось к зеленому цвету, тогда как в контрольной группе таких выборов оказалось лишь 0,25%). Во-вторых, менялся порог цветового различения. При предъявлении испытуемым последовательного ряда оттенков между чисто-голубым и чисто-зеленым цветом в экспериментальной группе обнаружение зеленого цвета происходило на более ранней стадии, чем в контрольной. Таким образом, влияние меньшинства выступило не только как одномоментно фиксируемый факт, но и характеризовалось определенной устойчивостью.
2. Поведенческий стиль меньшинства . Как показали исследования (1984; 1972; 1983), стиль поведения, демонстрируемый меньшинством, может в значительной мере обусловливать его способность к влиянию. В этом смысле особенно важны такие характеристики стиля, как его устойчивость, уверенность индивидуума в правоте своей позиции; изложение и структурирование им соответствующих аргументов. В частности, если вернуться к уже упоминавшемуся «цветовому» эксперименту, то следует сказать, что в одной из серий «сообщники» вместо постоянного ответа «зеленый» в одних случаях говорили «зеленый», а в других-«голубой», вследствие чего показатель влияния меньшинства в экспериментальной группе (1,25%) лишь незначительно отличался от аналогичного показателя в контрольной группе.
3. Социальное изменение . По мнению Moscovici и Paicheler (1983), социальное изменение и инновация, подобно социальному контролю, являются проявлениями влияния. Оспаривая точку зрения, согласно которой изменения и инновации дело рук только лидера, они отстаивают и право меньшинства инициировать эти процессы. Примером может служить ситуация с изменением групповых норм, олицетворяющих собой достаточно устоявшиеся законы большинства. При определенных условиях, однако, меньшинство способно «выдвинуть» свою норму и взять верх над консервативным большинством.
Рассуждения исследователей опираются на ряд экспериментов. В одном из них, выполненном Nemeth и Wachtler (1983), испытуемым в случайном порядке были предъявлены слайды с изображением образцов будто бы итальянской и немецкой живописи. Испытуемые контрольных групп обнаруживали преимущественное предпочтение образцов «итальянской» живописи, квалифицировавшееся экспериментаторами как своеобразная групповая норма. Вводимые в экспериментальные труппы «сообщники» экспериментаторов представлялись остальным их членам как лица либо итальянского, либо немецкого происхождения. Эти «сообщники» открыто заявляли о преобладающем у них интересе к работам «своих соотечественников». В результате независимо от участия в эксперименте «сообщника-немца» или «сообщника-итальянца» испытуемые экспериментальных групп к картинам «немецких» мастеров отнеслись с большим предпочтением, чем испытуемые контрольных групп. Подобный факт интерпретируется Moscovici и Paicheler (1983) как следствие значительного влияния не совсем обычной позиции группового меньшинства. Та же исследовательская линия была продолжена в серии экспериментов Paicheler (там же), позволивших получить аналогичные данные. В ситуации групповой дискуссии было показано, что меньшинство может ускорить процесс нормативного изменения, и одновременно определены условия, при которых это должно произойти. Суть исследования состояла в изучении слияния, оказываемого крайним и твердым в своих взглядах субъектом («сообщником» экспериментатора) на установки членов группы (речь шла об установках относительно равноправия женщин), вследствие чего они определенным образом менялись. В самом начале эксперимента испытуемые демонстрировали весьма умеренные феминистские установки, в ходе последующей дискуссии становившиеся более однозначно выраженными как в сторону феминизма, так и в противоположном направлении. В этот момент в группу вводился «сообщник» экспериментатора-человек с резко выраженными либо феминистскими (в логике обсуждаемого подхода - новатор), либо антифеминистскими (в логике обсуждаемого подхода-консерватор) настроениями. В то время как «сообщник-феминист» оказывал значительное влияние на установки членов группы, усиливая в
Следует отметить, что Paicheler, исходя из социологического и исторического анализа тенденций жизни современного ей общества (в данном случае - французского), рассматривала установки с более выраженной феминистской окраской в качестве своеобразной социальной нормы в их феминистское начало, высказывания «сообщника-антифеминиста» вызывали в группе поляризацию мнений. При этом феминистски настроенные субъекты еще больше укреплялись в своих убеждениях, а нейтралы и антифеминисты попадали под сильное влияние антифеминистских взглядов сообщника. В этой связи Moscovici и Paicheler замечают, что было бы наивным рассматривать влияние меньшинства как работающее только в позитивном или прогрессивном направлении.
4. Конфликт . Процессы влияния, полагает Moscovici, неизбежно связаны с преодолением конфликта, возникающего между наличным мнением индивида и тем, что ему предлагают (или навязывают) другие. Однако решается конфликт по-разному, в зависимости от того, кто предлагает (или навязывает) иное мнение: большинство или меньшинство. При воздействии большинства нередко происходит лишь сравнение личностью своей позиции с мнением большинства, а демонстрация согласия с последним определяется поиском одобрения и нежеланием показывать свое несогласие. В случае же влияния меньшинства человек побуждается к поиску новых аргументов, подтверждению своей позиции, рассмотрению большего числа возможных мнений. Отмечается также (Nemeth, 1986), что, несмотря на возникновение своеобразного когнитивного конфликта, сдвиг индивидуальной точки зрения в сторону позиции большинства происходит на самых ранних этапах принятия решения или же на первых минутах дискуссии, в то время как сдвиг к мнению меньшинства происходит гораздо позже, «пробиваясь» сквозь сильную негативную установку окружающих. Причем согласие с меньшинством носит, как правило, более непрямой и латентный характер, нежели согласие с большинством.
5. «Эффект ореола». Влияние меньшинства во внутригрупповых процессах было зафиксировано и при обращении к столь традиционному для социально-психологической проблематики феномену, каким является «эффект ореола». Причем проявления влияния были рассмотрены исследователями применительно к таким его разновидностям, как семантический и временной «эффект ореола», эффект последействия и т. д.
Итак, сформулированные Moscovici и его сотрудниками теоретические положения и иллюстрирующие их эмпирические факты в целом хорошо поддерживают идею нормативного влияния меньшинства, хотя представленной выше модель (иногда в литературе ее называют интеракционистской, как принимающей во внимание обоюдное влияние большинства и меньшинства) разделяется далеко не всеми исследователями, в частности, из-за ее якобы научной нестрогости. Эти обвинения, поступающие со стороны приверженцев американской экспериментальной психологической традиции. Следует воспринимать так же критически в силу уже обсуждавшейся мною выше проблемы сопряженности методологических оснований. По крайней мере сегодня, работы Moscovici чаще ассоциируются с европейской линией в социальной психологии, отличающейся большей глубинностью и креативностью.
Хотя Moscovici и его сотрудники составляют основной костяк исследователей нормативного влияния меньшинства, усилия представителей этой научной группы являются, как показывает специальный анализ (Maass, Clark, 1984), далеко не единственной попыткой изучения обсуждаемой области группового поведения, и, кроме того, они не исчерпывают всех возможных путей освещения проблемы. В частности, как полагает Nemeth (1986), речь может идти о расширении зоны анализа влияния, связывая его не только с давлением группы или отдельных ее членов, но и с рассмотрением процессов внимания, мышления, с учетом стандартных и нестандартных решений и суждений, имеющих место в группе. Развиваемые этой исследовательницей представления касаются выяснения различий в специфике влияния, оказываемого групповым большинством и групповым меньшинством, и по сути своей сводятся к следующему.
Опираясь на результаты предварительных экспериментов, Nemeth пришла к выводу, что влияние меньшинства и большинства различается не только силой и открытостью (в смысле демонстрации согласия), но и характером вызываемой у членов группы концентрации внимания, своеобразием процесса принятия решения. При воздействии большинства внимание остальных членов группы концентрируется именно на предлагаемой им позиции. В случае влияния меньшинства внимание фокусируется на других альтернативах, часто отличных от позиции как самого меньшинства, так и остальных членов группы. Следовательно, можно сказать, что лица, сталкивающиеся с мнением меньшинства, прилагают больше усилий для развертывания познавательной активности, нежели это имеет место в ситуации влияния большинства. Иными словами, обнаруживаются определенные различия в характере мышления члена группы при возникновении несогласия с позициями большинства и меньшинства.
В случае рассогласования мнений меньшинства с точкой зрения того или иного члена группы последний проверяет значительное количество альтернатив возможных решений, и мыслительный процесс разворачивается во многих направлениях. Возрастает вероятность найти новые неожиданные решения, которые, вполне возможно, окажутся эффективнее предыдущих. Причем в ситуации влияния меньшинства доминирует тенденция к дивергенции вариантов решения. В случае же влияния большинства преобладает тенденция к конвергенции решений в направлении позиции большинства. Внимание личности фокусируется лишь на тех аспектах задачи, которые близки к мнению большинства. Другие возможные варианты решения остаются вне поля зрения субъекта. Чем же объясняются описанные выше различия? Nemeth усматривает их причину прежде всего в степени стрессогенности ситуации принятия решения. В этой связи заметим, что еще Asch (!951; 1955) обратил внимание на стрессогенные последствия самого факта несовпадения мнения индивидуума с позицией большинства. В то же время имеющиеся данные (Maass, Clark, 1984) свидетельствуют, что влияние меньшинства не является источником возникновения стресса. Напротив, мнение меньшинства нередко вызывает насмешки и иронию со стороны остальных членов группы. Кроме того, сравнительное изучение влияния, оказываемого в одних и тех же условиях большинством и меньшинством, обнаружило, что испытуемые ощущали значительно больший стресс, сталкиваясь с отличным от собственного мнением большинства, нежели меньшинства (Nemeth, Wachtler, 1983).
В то же время из общепсихологических исследований (Nemeth, 1986) известно, что сильное эмоциональное возбуждение вызывает концентрацию внимания на центральной задаче и уменьшение его направленности на периферийные проблемы. Поэтому, как полагает Nemeth, возрастание стресса при рассогласовании мнения личности с позицией большинства приводит к концентрации внимания на одном варианте решения, предлагаемом большинством, и в целом ухудшает качественные показатели решения. При воздействии же меньшинства стрессогенность ситуации минимальна и условия для решения проблемы близки к оптимальным. Иными словами, в ситуации влияния большинства человек фактически поставлен перед своеобразным бинарным выбором: собственная позиция или мнение большинства. И его внимание нередко (либо в силу посылки, что большинство всегда право, либо из страха перед неодобрением большинства) обращается к последней альтернативе. Другое дело-ситуация влияния меньшинства. Если на ранней стадии рассмотрения проблемы его мнение может быть отвергнуто индивидом, то при уверенном и последовательном отстаивании меньшинством выдвигаемой точки зрения она постепенно должна начать приниматься во внимание членами группы, что приведет к переоценке всей ситуации, в которой в качестве одной из. наличных альтернатив выступит именно позиция меньшинства. Кроме того, устойчивая и долговременная позиция меньшинства, расходящаяся как с мнением отдельного члена группы, так и ее большинства, порождает своеобразную конфликтную ситуацию, ведущую к усилению познавательной активности ее участников (напомним, выше, при описании модели Moscovici, отмечалось, что в случае рассогласования с мнением большинства конфликт разрешается на начальном этапе дискуссии и далее уже не влияет на процесс принятия решения).
С целью проверки выдвинутых предположений Nemeth с сотрудниками были проведены три исследования. В первом из них испытуемым, собранным в группы из шести человек, предъявлялись наборы слайдов с изображением шести фигурок и образца, который надлежало выявить в каждой из них (он был искусно вкраплен в эти фигурки). Групповое большинство и меньшинство было образовано из «сообщников» экспериментатора и состояло соответственно из четырех и двух человек. Во втором исследовании испытуемые составляли трехбуквенные слова, пользуясь наборами букв, демонстрировавшимися им на слайдах, а в третьем исследовании давали словесные ассоциации на предъявлявшиеся им цветные слайды. В каждом из исследований сообщники своими суждениями по поводу решения экспериментальных задач оказывали влияние на испытуемых.
Результаты экспериментов свидетельствуют, что процессы влияния большинства и меньшинства различаются главным образом формой своего выражения. Так, большинство оказывает довольно сильное влияние в смысле распространения его в группе в виде принятия индивидами («наивными субъектами», по терминологии С. Аша) навязываемой им позиции. При этом они сужают выбор рассматриваемых возможностей, ограничиваясь лишь той из них, которую им предлагает большинство, не стремятся к поиску альтернатив, не замечают другие решения, в том числе правильные. Что же касается влияния меньшинства, то хотя оно проявляется с гораздо меньшей силой, однако стимулирует более дивергентные стратегии мышления членов группы, способствует росту оригинальности и разнообразия решений и, что очень важно, их эффективности. Причем влияние меньшинства оказывается полезным (в плане генерирования индивидами оригинальных решений) даже в том случае, когда лежащее в его основе мнение является ошибочным.
Таким образом, полученные Nemeth конкретные эмпирические данные довольно однозначно подкрепляют логику ее теоретических построений. А в целом разрабатываемая ею линия исследования нормативного поведения не только углубляет наши представления о процессе влияния меньшинства, но и позволяет выйти на такие традиционные проблемы, как групповое творчество и принятие решений, лишний раз подчеркивая тесную взаимосвязь феноменов малой группы как подлинно системного образования.
Как же следует оценить предпринятое первоначально Moscovici, а затем привлекшее интерес и других исследователей изучение нормативного влияния группового меньшинства? "Безусловно, попытка включения в анализ нормативного поведения аспекта влияния, связанного с действиями меньшинства, представляется довольно продуктивным шагом, способствующим расширению традиционных рамок рассмотрения проблемы. Нормативное поведение перестает трактоваться как однонаправленный процесс давления группового большинства, но описывается Скорее как обоюдонаправленный процесс, как элемент действительного взаимодействия в рамках социальной группы. Впрочем, обращаясь к вопросу о влиянии группового меньшинства, Moscovici пытается интерпретировать его еще и как влияние, оказываемое более широкой социальной общностью, представителем которой является, по мысли исследователя, меньшинство, привносящее с собой из макросоциума в данную конкретную группу элементы новизны, творчества, перемен и т. д. При таком понимании феномена границы анализа группы размыкаются, и дыхание общественной жизни властно вторгается в нее. Но это, к сожалению, лишь теоретически, лишь исходя из особо оговариваемых допущений, потому что реально используемая Moscovici и другими разработчиками обсуждаемой проблемы экспериментальная парадигма не позволяет подобное «дыхание» зафиксировать, и фактически оно «остается» как бы лишь «в уме» автора соответствующей модели.
Как можно было заметить из предыдущего изложения, Moscovici и его сторонникам свойственно довольно негативное отношение к конформности, понимаемой ими лишь как чисто внешнее согласие с мнением большинства, хотя приводившиеся в первой части параграфа материалы свидетельствуют о гораздо более сложном характере феномена. Действительно, как быть, если в основе принимаемого влияния лежит, например, механизм интернализации? Конечно, апелляция к макросоциуму предполагает учет и опосредствующего его влияния на систему ценностей члена группы, и, в свою очередь, если продолжить логическую цепочку, роль последних в выработке индивидуального решения. Однако конкретной проработки со стороны исследователей влияния группового меньшинства этот вопрос пока что не получает. Да и само изучение ими поставленной проблемы движется, как мы видели, в ином (скорее внеличностном) направлении.
Разумеется, мы далеки от мысли приписывать обсуждаемому подходу какую бы то ни было несостоятельность. Напротив, обнаруженные его представителями факты, их интерпретация лишний раз указывают на чрезвычайную сложность процессов, протекающих в малой группе, их зависимость от множества переменных, зачастую до сих пор еще крайне слабо выявленных и изученных. Однако некоторые теоретические «заявки» лидеров этого подхода, не будучи должным образом обеспеченными методически, остаются пока что не более чем декларациями, вряд ли способствующими продуктивному рассмотрению проблемы. А между тем включение в фокус исследовательского анализа феномена влияния группового меньшинства ставит перед разработчиками проблематики нормативного поведения немало требующих несомненного внимания вполне конкретных вопросов: как в процессе выработки групповых норм осуществляется одновременное взаимовлияние группового большинства и меньшинства, что обеспечивает преобладание одной из сторон, как сосуществуют в этом случае тенденции к конвергенции и дивергенции мнений и в какой мере полученные в лаборатории данные и сопряженные с ними теоретические положения переносимы на поведение людей в естественных группах? Ответы на эти (и, видимо, многие другие стимулированные разработкой обсуждаемой проблемы) вопросы представляют не только чисто познавательный интерес; они могут быть полезны и для различных сфер социальной практики: в одних случаях, как свидетельствует опыт Nemeth (1986), применительно к социальным группам, ориентированным на решение творческих проблем, в других, как полагают Maass Clark (1984), применительно к реальным группам меньшинств-этнических, расовых, образуемых людьми с теми или иными отклонениями в здоровье и т. п.
Последствия отклонения от групповых норм . В ходе предыдущего изложения мы в той или иной мере касались этого аспекта нормативного поведения, в особенности, если иметь в виду материалы исследований, связанных с поведением группового меньшинства. Тем не менее, данный аспект проблемы вполне заслуживает самостоятельного рассмотрения, хотя, заметим, относящиеся к нему исследования сравнительно немногочисленны. В целом ряде из них, выполненных в условиях промышленных организаций, было обнаружено, что отклонение членов группы от установленных в ней стандартов поведения сопровождается применением к отклоняющимся определенных санкций в виде насмешек, угроз и т. п. (Homans, 1961).
Аналогичные данные были получены в лабораторных исследованиях, моделировавших ситуации девиантного поведения. К числу классических здесь относятся давние эксперименты Schachter (1951), характеризующиеся весьма оригинальным методическим исполнением и заслуживающие хотя бы краткого описания. Были созданы четыре типа студенческих групп (автор называет их «клубами»), периодически собиравшихся для обсуждения интересовавших их вопросов (члены одной из групп интересовались юриспруденцией, другой-редакторским делом, третьей-театром и кино, четвертой-техническими проблемами) и отличавшихся друг от друга уровнем сплоченности и степенью значимости для членов каждой из них предназначавшейся к обсуждению в эксперименте темы (она касалась истории судебного дела несовершеннолетнего преступника). Группы состояли из 5-7 человек, каждый из которых знакомился с историей этого правонарушителя и определял посредством 7-балльной шкалы, что с ним следует сделать. Затем их мнения зачитывались группе. Одновременно свои суждения по упомянутому вопросу высказывали три дополнительно вводившихся в эксперимент участника-«сообщники» экспериментатора. Один из них сразу же соглашался с неким усредненным мнением группы (своего рода «нормой») и поддерживал его входе последующей. дискуссии, а два других занимали противоположную ему позицию. Однако в процессе дискуссии один из «сообщников» принимал влияние группы и менял свое мнение, а другой упорствовал в своем решении до конца дискуссии. В результате было четко установлено, что первоначально все обращения в группе направлялись в сторону отклонявшихся с целью побудить их отказаться от первоначальной точки зрения. После того как один из них соглашался с группой, адресовавшиеся ему коммуникативные потоки ослабевали. Что же касается «сообщника», не соглашавшегося с большинством, то после сильного давления на него со стороны группы общение с ним прекращалось: группа как бы отвергала его (об этом же свидетельствовали данные постэкспериментального опроса испытуемых). Причем выявленные в эксперименте тенденции (давления и отвержения) возрастали в зависимости от степени сплоченности группы и релевантности обсуждавшейся темы.
Интересно, что спустя четверть века к экспериментам С. Шехтера обратились исследователи проблематики влияния группового меньшинства [см. 269; 282]. В частности, Mugny (1975) выделил такую существенную для противостояния позиции меньшинства точке зрения большинства переменную, как стиль переговоров, показав, что мягкий, гибкий стиль, способствуя выработке компромиссных решений, позволяет меньшинству отстоять свое мнение либо несколько видоизменить его без каких-либо агрессивных реакций со стороны большинства, тогда как жесткий, ригидный стиль заметно ухудшает позицию меньшинства, приводя к резкому возобладанию норм большинства.
То, что группы оказывают давление на отклоняющихся своих членов, является в общем-то хорошо известным из литературы и жизни фактом. В этой связи прежде всего возникает вопрос о функциях такого давления. Исследователи [см. 231] указывают на следующие основные его функции: 1) помочь группе достичь ее целей: 2) помочь группе сохранить себя как целое; 3) помочь членам группы выработать «реальность» для соотнесения с ней своих мнений; 4) помочь членам группы определить свое отношение к социальному окружению.
Что касается первых двух функций, то они вряд ли нуждаются в особом комментарии. Применительно к третьей из них речь идет о выработке своеобразной точки отсчета, с которой человек мог бы соотнести свои мнения, суждения на предмет выяснения их валидности. Такой точкой отсчета и является так называемая «реальность» (или «социальная реальность»), представляющая собой некое групповое согласие (своеобразную групповую норму) по поводу тех или иных жизненных явлений, ситуаций и т. д. (Cartwright, Zanna, 1968). Подобная «реальность» позволяет личности избежать неопределенности как относительно оценки принимаемых ею решений (Festinger, 1954), так и относительно интерпретации своего состояния (Schachter, 1959). Наконец, последняя из названных функций связана с достижением членами группы согласия по поводу отношений их группы с социальным окружением (другими группами, организацией и т. д.), что, как полагают исследователи (Cartwright, Zanna, 1968), обеспечивает ее жизнеспособность и адаптацию в социуме, согласованность групповых действий.
Реализация указанных выше функций во многом обусловлена развитием единообразия оценок, решений, поведенческих моделей членов группы, вызываемого в свою очередь процессами внутригруппового давления, и существует, по-видимому, немало ситуаций, в которых наличие такого единообразия является важным фактором эффективности группы. Но вот здесь-то и возникает еще один вопрос, а именно: всегда ли полезно единообразие? Способствует ли оно зарождению творческого начала в группе, стимулирует ли динамику групповых процессов (ведь единообразие-антагонист противоречий, этого «топлива» развития), привносит ли в жизнь группы элементы инновационности? Совершенно очевидно, что сколько-нибудь однозначный ответ тут вряд ли уместен. Скорее к поставленному выше вопросу следует подойти с диалектических позиций. Тогда возможно хотя бы гипотетически полагать, что единообразие полезно как. условие сохранения и выживания группы, находящейся в выраженных экстремальных, сопряженных с угрозой ее нормальной жизнедеятельности условиях, о чем, кстати сказать, свидетельствуют многочисленные эмпирические данные [см. 95; 236], но явится фактором застоя и регресса, ведущим к развитию деструктивных процессов в относительно спокойных («нормальных») ситуациях группового функционирования. Именно в этих ситуациях элементы творчества и разного рода инновации, ведущие к пересмотру не отвечающих требованиям времени групповых стандартов, должны, на наш взгляд, стать отличительными признаками групповой жизни.
Кратким рассмотрением последствий девиантного поведения мы завершаем обсуждение проблематики нормативного влияния в группе. Последняя из интересующих нас характеристик сложившейся малой группы-ее сплоченность.
Нормативное поведение в группе
Анализ многообразия групповых норм, порожденных системами официальных и неофициальных отношений, ролевых предписаний и т.д. проведенный рядом авторов, позволяет дать следующую общую характеристику функционирования норм в малой группе.
Во-первых, нормы есть продукты социального взаимодействия, возникающие в процессе жизнедеятельности малой группы, а также вводимые в нее более крупной социальной общностью (например, организацией).
Во-вторых, группа не устанавливает нормы для каждой возможной ситуации; нормы формируются лишь относительно действий и ситуаций, имеющих некоторую значимость для группы.
В-третьих, нормы могут прилагаться к ситуации в целом, безотносительно к отдельным участвующим в ней членам группы и реализуемым ими ролями, а могут регламентировать реализацию той или иной роли в разных ситуациях, т.е. выступать как сугубо ролевые стандарты поведения.
В-четвертых, нормы различаются по степени принятия их группой: некоторые нормы одобряются почти всеми ее членами, тогда как другие находят поддержку лишь у незначительного меньшинства, а иные не одобряют вовсе.
В-пятых, нормы различаются также по степени и широте допускаемой ими девиантности и соответствующему ей диапазону применяемых санкций.
Изучение нормативного поведения в малой группе, ведущееся ужу многие десятилетия, позволило накопить огромный эмпирический материал, дающий представление о разнообразии имеющихся здесь исследовательских подходов и воссоздаваемой на их основе весьма пестрой феноменологической картине.
При всей сложности классификации прошлых и современных разработок нормативного поведения (ввиду чрезвычайной разнородности имеющихся данных) мы тем не менее, основываясь на соображениях чисто тематического характера, попытались объединить их в три крупных блока:
1) исследования, изучающие влияние норм, разделяемых большинством членов группы;
2) исследования, изучающие влияние норм, разделяемых меньшинством членов группы;
3) исследования, изучающие последствия отклонения индивидов от групповых норм.
Исследования нормативного влияния группового большинства. Исследования данного типа во многом стимулированы ставшими теперь уже классическими работами С. Аша, по существу положившими начало экспериментальному изучению феномена конформного поведения, в котором фиксировался факт согласия личности с мнением группового большинства - своего рода групповой нормой.
Представляется целесообразным хотя бы вкратце остановиться на некоторых выявленных в лабораторном экспериментировании индивидно-личностных, групповых и деятельностных факторах конформного поведения.
Что касается первых из них, то речь пойдет об индивидных и личностных характеристиках членов группы, предрасполагающих их к атакам конформного поведения. В литературе приводятся данные, свидетельствующие об отрицательной зависимости между склонностью членов группы к конформному поведению и такими их личностными чертами, как интеллект, способность к лидерству, толерантность к стрессу, социальная активность и ответственность. Показано также, что лица женского пола более конформны, чем лица мужского пола. Кроме того, изучались возрастные колебания конформного поведения. Согласно М. Шоу и Ф. Костанзо, между возрастом и конформностью имеет место криволинейная зависимость, причем своего максимума конформность достигает к 12 – 13 годам, затем постепенно снижаясь (были взяты четыре возрастные группы испытуемых: 7 – 9, 11 – 13, 15 – 17 лет, 19 –21 год). Несколько иные данные получены А. П. Сопиковым (он работал с испытуемыми в возрасте 7 – 18 лет): в его экспериментах степень конформности с возрастом снижалось и наименьшие ее проявления приходились на 15 – 16 лет, после чего заметных изменений в падении конформности не наблюдалось. Приведенные различия, по-видимому, объясняются как спецификой использовавшихся экспериментальных процедур, так и социокультурными особенностями испытуемых (советских и американских). Подчеркнем, что изложенные выше возрастные показатели конформности получены в группах сверстников.
К числу изучавшихся исследователями групповых факторов конформного поведения, судя по литературным источникам, можно отнести величину группы, структуру коммуникативных сетей, степень групповой сплоченности, особенности композиции группы. Так, показано, что конформность возрастает с увеличением единодушного в своих ответах группового большинства (имея в виду экспериментальную ситуацию, предложенную С. Ашем), как правило, до 3 – 4 человек. Однако стоило в этом большинстве хотя бы одному человеку проявить инакомыслие (оно выражалось в противоречии его ответа с мнением остального большинства), как процент конформных реакций тотчас же резко падал (с 33 до 5,5%, по данным М. Шоу). Были выявлены также позитивные зависимости между усилением децентрализации коммуникативных сетей и групповой сплоченности, с одной стороны, и ростом конформного поведения, с другой. Установлено, что гомогенные, т.е. однородные по какому-либо признаку, группы отличаются большей конформностью, чем гетерогенные группы. Причем влияние фактора гомогенности на усиление конформности связано с тем, насколько релевантен для последней признак, лежащий в основе гомогенности группы. Важным условием конформного поведения является, кроме того, оценка так называемым наивным (по терминологии С. Аша) субъектом, олицетворяющим собой групповое меньшинство, как собственной компетентности, так и компетентности группового большинства. В частности, высокая степень уверенности наивного субъекта в собственной компетентности уменьшает его зависимость от мнения группового большинства оценивается наивным субъектом высоко.
Представляют, на наш взгляд, интерес и данные, характеризующие зависимость интенсивности конформного поведения от некоторых особенностей деятельности испытуемых. Мы уже упоминали о том, что А. П. Сопиковым была выявлена высокая степень конформности подростков-оркестрантов (в среднем по оркестрам она равнялась 67,5%), более чем вдвое превысившей конформность мальчиков того же возраста, не играющих в оркестре. В то же время победители физико-математических олимпиад имели довольно низкие показатели конформности (всего лишь 23%). В опытах А. В. Баранова, проведенных со студентами педагогического и технического вузов, оказалось, что будущие педагоги вели себя в экспериментальных ситуациях более конформно, чем будущие инженеры.
Рассмотрение специалистами феномена конформного поведения неизбежно затрагивает и вопрос, связанный с его оценкой. Действительно, как трактовать такого рода поведение: как сугубо негативный по своей сути феномен, означающий бездумное, рабское следование моделям поведения, установленным другими, или сознательное приспособленчество индивида в социальной группе? Подобная трактовка конформности, следует признать, встречается не так уж и редко. По справедливому замечанию М. Шоу, "даже среди социальных психологов существует распространенный взгляд на конформность как согласие с большинством ради самого согласия". К счастью, однако, столь поверхностное понимание сути весьма сложного по своей природе социально-психологического феномена не является единственным. В литературе обнаруживаются попытки более глубокого его анализа, сосредотачивающегося, в частности, на процессах соответствия внешнего согласия индивидуума с групповыми нормами (публичная конформность) их внутреннему (личному) одобрению, т.е. фактически на поиске разновидностей конформного поведения.
Выделяют два типа конформного поведения: внешнее и внутреннее подчинение индивидуума группе. Внешнее подчинение проявляется в двух формах: во-первых, в сознательном приспособлении к мнению группы, сопровождающемся острым внутренним конфликтом, и, во-вторых, в сознательном приспособлении к мнению группы без сколько-нибудь ярко выраженного внутреннего конфликта. Внутреннее подчинение состоит в том, что часть индивидуумов воспринимает мнение группы как свое собственное и придерживается его не только в данной ситуации, но и за ее пределами. Автором были выявлены следующие виды внутреннего подчинения:
а) бездумное принятие неверного мнения группы на том основании, что "большинство всегда право", и
б) принятие мнения группы посредством выработки собственной логики объяснения сделанного выбора.
Все-таки следует признать правомерной точку зрения, согласно которой конформность к групповым нормам в одних ситуациях есть позитивный, а в других ситуациях – негативный фактор функционирования группы. Действительно, следование некоторым установленным стандартам поведения важно, а иногда и просто необходимо для осуществления эффективных групповых действий, в частности, в экстремальных условиях. Кроме того, рядом исследований показано, что в отдельных случаях конформность может иметь своим результатом даже альтруистическое поведение или поведение, согласующееся с моральными критериями самой личности.
Другое дело, когда согласие с нормами группы приобретает характер извлечения личной выгоды и фактически начинает квалифицироваться как приспособленчество. Именно тогда конформность вызывает различные негативные моменты, так часто вообще приписываемые этому феномену. Но даже если принимаемое решение отражает действительное мнение субъекта, стремление к единообразию взглядов по тем или иным проблемам, столь типичное для многих сплоченных групп, нередко становится серьезным препятствием эффективному их функционированию, в особенности в тех видах совместной деятельности, где высок удельный вес творческого начала.
Исследования нормативного влияния группового меньшинства. Насчитывающая немногим более двух десятилетий, эта линия изучения нормативного поведения берет начало в исследованиях С. Московиси и его сотрудников, представляющих собой совершенно недвусмысленную, с точки зрения адептов данного направления, альтернативу традиционной разработки проблематики внутригруппового влияния большинства, как правило связываемой с феноменом конформности. По мнению С. Московиси, традиционный подход делает акцент на рассмотрении трех аспектов проблемы: социальном контроле за поведением индивидуумов, исчезновении различий между ними, выработке единообразия группового поведения. Такое понимание нормативного (уже – конформного) поведения составляет основу некоей функционалистской модели социального взаимодействия, согласно которой поведение личности в группе есть адаптативный процесс, призванный уравновесить ее с окружающей социальной средой. Способствуя этой адаптации, конформность фактически выступает, как определенное требование социальной системы (группы), предъявляемое к ее членам с целью выработки между ними согласия, способствующего установлению равновесия в системе. Поэтому индивидуумы, следующие групповым нормам, должны в логике модели рассматриваться действующими в функциональном и адаптивном ключе, а отклоняющиеся от принятых норм воспринимаются как ведущие себя дисфункциональным и дезадаптивным образом.
Согласно, С. Московиси, функционалистская модель социального взаимодействия содержит следующие шесть фундаментальных положений.
1. Влияние в группе распределяется неравномерно и осуществляется односторонне. Точка зрения большинства пользуется уважением, поскольку считается, что она правильна и "нормальна", в то время как точка зрения любого меньшинства, расходящаяся со взглядами большинства, неправильна и девиантна. Одна сторона (большинство) рассматривается как активная и открытая изменениям, а другая (меньшинство) – как пассивная и сопротивляющаяся переменам.
2. Функция социального влияния состоит в том, чтобы сохранять и укреплять социальный контроль. Согласно функционалистской модели, для осуществления социального контроля необходимо, чтобы все члены группы придерживались сходных ценностей, норм, оценочных критериев. Сопротивление им или отклонение от них угрожает функционированию группы, поэтому в интересах последней, чтобы влияние являлось прежде всего средством "исправления" девиантов.
3. Отношения зависимости обусловливают направление и величину социального влияния, осуществляемого в группе. В исследовании процесса влияния зависимость рассматривается как фундаментальный детерминирующий фактор. Каждый индивидуум принимает влияние и проявляет согласие, чтобы заслужить одобрение остальных членов группы. И каждый из них зависит от остальных в получении информации, поскольку все индивидуумы стремятся построить правильную и устойчивую картину мира, делающую валидной их оценки.
4. Формы, в которых выступает процесс влияния, зависят от состояния неопределенности, испытываемого субъектом, и его потребности редуцировать эту неопределенность. В частности, когда возрастает неопределенность в оценке наличной ситуации, собственного мнения и т.п., а объективные критерии такой оценки размыты, состояние внутренней неуверенности личности усиливается, делая ее более податливой к влиянию других.
5. Согласие, достигаемое благодаря взаимному обмену влиянием, основывается на объективной норме. Но когда таковой не оказывается, людям не остается ничего другого, как обратиться к общепринятому мнению, заменяющему объективный критерий.
6. Все процессы влияния должны быть поняты как проявление конформности. Ее понимание может принимать, однако, крайние формы, когда объективная реальность элиминируется из проводимого исследователем анализа, как это имело место в экспериментах С. Аша. С. Московиси высказывает сомнение относительно валидности данного теоретического конструктора, аргументируя свои возражения ссылками на исторические примеры из области политики и науки и приводя доводы чисто логического характера, касающиеся функционирования больших социальных систем. Утверждается, например, что инновации и социальные изменения часто возникают на периферии общества, а не по инициативе его лидеров, облеченных к тому же высокой социальной властью, и что решающую роль в развитии этих процессов могут сыграть лица, составляющие по своим взглядам, выдвигаемым проблемам и предлагаемым их решениям общественное меньшинство.
Итак, что же конкретно предлагает С. Московиси? Разработанная им дескриптивная модель влияния меньшинства, представляющая собой в значительной мере альтернативу изложенной выше функционалистской модели, включает следующие "блоки" анализа.
1. Аргументы в пользу существования модели. Утверждается, что функционирование социальных групп зависит от согласия их членов относительно каких-то фундаментальных жизненных принципов. Усилия меньшинства должны быть направлены на расшатывание этого согласия. Конечно, группа постарается оказать давление на меньшинство, чтобы восстановить имевшееся ранее единообразие взглядов. Однако, какие-либо жесткие санкции к отклоняющимся (в виде, например, их изгнания) во многих группах не столь уж часты, поэтому большинство членов группы должно какое-то время довольствоваться отношениями с упорствующими в своем мнении меньшинством, что оказывается весьма существенным для развертывания влияния не только по пути, ведущему от большинства к меньшинству, но и, главное, в обратном направлении. Кроме того, необычные виды поведения (маргинальность, девиантность и т.п.) обладают весьма притягательной силой для окружающих и, содержа в себе элементы неожиданности, оригинальности, способны в конечном счете вызвать одобрение других членов группы.
Одним из первых строгих эмпирических доказательств влияния, оказываемого меньшинством, явились ставшие теперь уже классическими эксперименты С. Московиси с сотрудниками, в которых участвовали группы испытуемых из шести человек (двух "сообщников" экспериментатора и четырех "наивных" субъектов). Испытуемым предъявлялся тест цветового восприятия будто бы с целью установления их перцептивной компетентности. Стимульным материалом служили слайды голубого цвета, однако "сообщники" экспериментатора при каждом предъявлении постоянно называли зеленый цвет, оказывая тем самым влияние на большинство. Полученные результаты состояли в следующем. Во-первых, "сообщники", т.е. меньшинство, действительно оказывали влияние на ответы "наивных" субъектов (8,42% выборов в экспериментальной группе относилось к зеленому цвету, тогда как в контрольной группе таких выборов оказалось лишь 0,25%). Во-вторых, менялся порог цветового различения. При предъявлении испытуемым последовательного ряда оттенков между чисто-голубым и чисто-зеленым цветом в экспериментальной группе обнаружение зеленого цвета происходило на более ранней стадии, чем в контрольной. Таким образом, влияние меньшинства выступило не только как одномоментно фиксируемый факт, но и характеризовалось определенной устойчивостью.
2. Поведенческий стиль меньшинства. Как показали исследования, стиль поведения, демонстрируемый меньшинством, может в значительной мере обусловливать его способность к влиянию. В этом смысле особенно важны такие характеристики стиля, как его устойчивость, уверенность индивидуума в правоте своей позиции, изложение и структурирование им соответствующих аргументов. В частности, если вернуться к уже упоминавшемуся "цветовому" эксперименту, то следует сказать, что в одной из серий "сообщники" вместо постоянного ответа "зеленый" в одних случаях говорили "зеленый", а в других – "голубой", вследствие чего показатель влияния меньшинства в экспериментальной группе (1,25%) лишь незначительно отличался от аналогичного показателя в контрольной группе.
3. Социальное изменение. По мнению С. Московиси и Ж. Пешеле, социальное изменение и инновация, подобно социальному контролю, являются проявлениями влияния. Оспаривая точку зрения, согласно которой изменения и инновации дело рук только лидера, они отстаивают и право меньшинства инициировать эти процессы. Примером может служить ситуация с изменением групповых норм, олицетворяющих собой достаточно устоявшиеся законы большинства. При определенных условиях, однако, меньшинство способно "выдвинуть" свою норму и взять верх над консервативным большинством.
Рассуждения исследователей опираются на ряд экспериментов. В одном из них, выполненном Ч. Немет и Г. Вахтлер, испытуемым в случайном порядке были предъявлены слайды с изображением образцов будто бы итальянской и немецкой живописи. Испытуемые контрольных групп обнаруживали преимущественное предпочтение образцов "итальянской" живописи, квалифицировавшееся экспериментаторами как своеобразная групповая норма. Вводимые в экспериментальные группы "сообщники" экспериментаторов представлялись остальным их членам как лица либо итальянского, либо немецкого происхождения. Эти "сообщники" открыто заявляли о преобладающем у них интересе к работам "своих соотечественников". В результате, независимо от участия в эксперименте "сообщника-немца" или "сообщника-итальянца" испытуемые экспериментальных групп к картинам "немецких" мастеров отнеслись с большим предпочтением, чем испытуемые контрольных групп. Подобный факт интерпретируется С. Московиси и Ж. Пешеле как следствие значительного влияния не совсем обычной позиции группового меньшинства.
Та же исследовательская линия была продолжена в серии экспериментов Ж. Пешеле, позволивших получить аналогичные данные. В ситуации групповой дискуссии было показано, что меньшинство может ускорить процесс нормативного изменения, и одновременно определены условия при которых это должно произойти. Суть исследования состояла в изучении влияния, оказываемого крайним и твердым в своих взглядах субъектом ("сообщником" экспериментатора) на установки членов группы (речь шла об установках относительно равноправия женщин), вследствие чего они определенным образом менялись. В самом начале эксперимента испытуемые демонстрировали весьма умеренные феминистские установки, в ходе последующей дискуссии становившиеся более однозначно выраженными как в сторону феминизма, так и в противоположном направлении. В этот момент в группу вводился "сообщник" экспериментатора – человек с резко выраженными либо феминистскими (в логике обсуждаемого подхода – новатор), либо антифеминистскими (в логике обсуждаемого подхода – консерватор) настроениями. В то время как "сообщник-феминист" оказывал значительное влияние на установки членов группы, усиливая в них феминистское начало, высказывания "сообщника-антифеминиста" вызывали в группе поляризацию мнений. При этом феминистски настроенные субъекты еще больше укреплялись в своих убеждениях, а нейтралы и антифеминисты попадали под сильное влияние антифеминистских взглядов "сообщника". В этой связи С. Московиси и Ж. Пешеле замечают, что было бы наивным рассматривать влияние меньшинства как работающее только в позитивном или прогрессивном направлении.
4. Конфликт. Процессы влияния, полагает С. Московиси, неизбежно связаны с преодолением конфликта, возникающего между наличным мнением индивида и тем, что ему предлагают (или навязывают) другие. Однако решается конфликт по разному, в зависимости от того, кто предлагает (или навязывает) иное мнение: большинство или меньшинство. При воздействии большинства нередко происходит лишь сравнение личностью своей позиции с мнением большинства, а демонстрация согласия с последним определяется поиском одобрения и нежеланием показывать свое несогласие. В случае же влияния меньшинства человек побуждается к поиску новых аргументов, подтверждению своей позиции, рассмотрению большего числа возможных мнений. Отмечается также, что, несмотря на возникновение своеобразного когнитивного конфликта, сдвиг индивидуальной точки зрения в сторону позиции большинства происходит на самых ранних этапах принятия решения или же на первых минутах дискуссии, в то время как сдвиг к мнению меньшинства происходит гораздо позже, "пробиваясь" сквозь сильную негативную установку окружающих. Причем согласие с меньшинством носит, как правило, более непрямой и латентный характер, нежели согласие с большинством.
Последствия отклонения от групповых норм. В ходе предыдущего изложения мы в той или иной мере касались этого аспекта нормативного поведения, в особенности если иметь в виду материалы исследований, связанных с поведением группового меньшинства. Тем не менее данный аспект проблемы вполне заслуживает самостоятельного рассмотрения, хотя, заметим, относящиеся к нему исследования сравнительно немногочисленны. В целом ряде из них, выполненных в условиях промышленных организаций, было обнаружено, что отклонение членов группы от установленных в ней стандартов поведения сопровождается применением к отклоняющимся определенных санкций в виде насмешек, угроз и т.п.
Аналогичные данные были получены в лабораторных исследованиях, моделировавших ситуации девиантного поведения. К числу классических здесь относятся давние эксперименты С. Шехтера, характеризующиеся весьма оригинальным методическим исполнением и заслуживающие хотя бы краткого описания. Были созданы четыре типа студенческих групп (автор называет их "клубами"), периодически собиравшихся для обсуждения интересовавших их вопросов (члены одной из групп интересовались юриспруденцией, другой – редакторским делом, третьей – театром и кино, четвертой – техническими проблемами) и отличавшихся друг от друга уровнем сплоченности и степенью значимости для членов каждой из них предназначавшейся к обсуждению в эксперименте темы (она касалась истории судебного дела несовершеннолетнего преступника). Группы состояли из 5 – 7 человек, каждый из которых знакомился с историей этого правонарушителя и определял посредством 7-балльной шкалы, что с ним следует сделать. Затем их мнения зачитывались группе. Одновременно свои суждения по упомянутому вопросу высказывали три дополнительно вводившихся в эксперимент участника – "сообщники" экспериментатора. Один них сразу же соглашался с неким усредненным мнением группы (своего рода "нормой") и поддерживал его в ходе последующей дискуссии, а два других занимали противоположную ему позицию. Однако в процессе дискуссии один из "сообщников" принимал влияние группы и менял свое мнение, а другой упорствовал в своем решении до конца дискуссии. В результате было четко установлено, что первоначально все обращения в группе направлялись в сторону отклонявшихся с целью побудить их отказаться от первоначальной точки зрения. После того как один из них соглашался с группой, адресовавшиеся ему коммуникативные потоки ослабевали. Что же касается "сообщника", не соглашавшегося с большинством, то после сильного давления на него со стороны группы общение с ним прекращалось: группа как бы отвергала его (об этом также свидетельствовали данные постэкспериментального опроса испытуемых). Причем выявленные в эксперименте тенденции (давления и отвержения) возрастали в зависимости от степени сплоченности группы и релевантности обсуждавщейся темы.
Интересно, что спустя четверть века к экспериментам С. Шехтера обратились исследователи проблематики влияния группового меньшинства. В частности, Г. Мюньи выделил такую существенную для противостояния позиции меньшинства точке зрения большинства переменную, как стиль переговоров, показав, что мягкий, гибкий стиль, способствуя выработке компромиссных решений, позволяет меньшинству отстоять свое мнение либо несколько видоизменить его без каких-либо агрессивных реакций со стороны большинства, тогда как жесткий, ригидный стиль заметно ухудшает позицию меньшинства, приводя к резкому возобладанию норм большинства.
То, что группы оказывают давление на отклоняющихся своих членов, является в общем-то хорошо известным из литературы и жизни фактом. В этой связи прежде всего возникает вопрос о функциях такого давления. Исследователи указывают на следующие основные его функции: 1) помочь группе достичь ее целей; 2) помочь группе сохранить себя как целое; 3) помочь членам группы выработать "реальность" для соотнесения с ней своих мнений; 4) помочь членам группы определить свое отношение к социальному окружению.
Что касается первых двух функций, то они вряд ли нуждаются в особом комментарии. Применительно к третьей из них речь идет о выработке своеобразной точки отсчета, с которой человек бы мог соотнести свои мнения, суждения на предмет выяснения их валидности. Такой точкой отсчета и является так называемая "реальность" (или "социальная реальность"), представляющая собой некое групповое согласие (своеобразную групповую норму) по поводу тех или иных жизненных явлений, ситуаций и т.д. Подобная "реальность" позволяет личности избежать неопределенности как относительно оценки принимаемых ею решений, так и относительно интерпретации своего состояния. Наконец, последняя из названных функций связана с достижением членами группы согласия по поводу отношений их группы с социальным окружением (другими группами, организацией и т.д.), что, как полагают исследователи, обеспечивает ее жизнеспособность и адаптацию в социуме, согласованность групповых действий.
Реализация указанных выше функций во многом обусловлена развитием единообразия оценок, решений, поведенческих моделей членов группы, вызываемого в свою очередь процессами внутригруппового давления, и существует, по-видимому, немало ситуаций, в которых наличие такого единообразия является важным фактором эффективности группы. Но вот здесь-то и возникает еще один вопрос, а именно: всегда ли полезно единообразие? Способствует ли оно зарождению творческого начала в группе, стимулирует ли динамику групповых процессов (ведь единообразие – антагонист противоречий, этого "топлива" развития), привносит ли в жизнь группы элементы инновационности? Совершенно очевидно, что сколько-нибудь однозначный ответ тут вряд ли уместен. Скорее к поставленному выше вопросу следует подойти с диалектических позиций. Тогда возможно хотя бы гипотетически полагать, что единообразие полезно как условие сохранения и выживания группы, находящейся в выраженных экстремальных, сопряженных с угрозой ее нормальной жизнедеятельности условиях, о чем, кстати сказать, свидетельствуют многочисленные эмпирические данные, но явится фактором застоя и регресса, ведущим к развитию деструктивных процессов в относительно спокойных ("нормальных") ситуациях группового функционирования. Именно в этих ситуациях элементы творчества и разного рода инновации, ведущие к пересмотру не отвечающих требованиям времени групповых стандартов, должны, на наш взгляд, стать отличительными признаками групповой жизни.
Вредных решений, которые могут привести к нарушениям, сбоям производства на последующих этапах или в процессе потребления продукта. Таблица 1. Характеристика типов трудового поведения Признак Типы трудового поведения преобразующий созидательный созерцательный приспособительный разрушительный 1. Реализация личного трудового потенциала Реализуется полностью В основном реализуется...
Все люди индивидуальны. Их различия обусловлены рядом факторов, наиболее значимые среди которых - этническая принадлежность, национальность, внешние данные, характер, мышление, мировоззрение, цели, привычки, интересы и т.д. Даже среди семимиллиардного населения Земли не найдется двух абсолютно одинаковых персон.
Но, несмотря на это, всех людей объединяет одно - их полноценная жизнь возможна лишь внутри социальной ячейки. Именно общество является наиболее комфортной средой обитания для человека, независимо от личностных факторов.
общие понятия
Нормы поведения человека в обществе - это довольно многогранное понятие, отражающее формы взаимодействия личности с окружающим ее миром.
Человек как социальная единица должен руководствоваться правилами и обычаями, установленными в том или ином обществе. Для каждой конкретной ситуации существует свой набор правил, которые, впрочем, не являются фиксированными. Так, действия, которые приемлемы в одном обществе, категорически недопустимы в другом. С другой стороны - общественные нормы поведения личности могут меняться в зависимости от ситуации и времени.
К примеру, представьте, что вы встретились с давними друзьями, с которыми дружите долгие годы. Вы можете позволить себе держаться свободно, надевать то, что вы считаете нужным, не стесняться выражений с содержанием ненормативной лексики, развязных жестов и вредных привычек. Друзья привыкли к вам и воспринимают все ваши действия как норму. А теперь представьте, что вы пришли на работу в крупную корпорацию и планируете добиться здесь немалого карьерного успеха. Ваш образ, действия и жесты в этой ситуации будут кардинально отличаться от предыдущей ситуации: внешний вид соответствует дресс-коду, речь приобретает деловой окраску, вредные привычки максимально вуалируются. Но спустя год-два вы отправляетесь со своими сотрудниками на давно запланированную корпоративную вечеринку. В этой ситуации вы можете позволить себе проявить частичку своего настоящего «я». Ведь, несмотря на то, что состав общества не поменялся, изменилась ситуация, и слишком сдержанное поведение может быть воспринято окружающими как недоверие или неприязнь с вашей стороны.
Если нормы поведения могут быть мобильными, то основополагающие принципы, определяющие поведенческие манеры и взгляды на жизнь, должны иметь более четкие границы.
Составляющие социальных норм
Образ жизни и поведение диктуются совокупностью внешних и внутренних факторов, на которые оказали влияние как окружающее общество, так и сам человек.
Система норм поведения включает в себя следующие понятия:
1. Социальные нормы - указывают на необходимую модель поведения в том или ином обществе.
2. Привычки - это набор личностных поведенческих моделей для той или иной ситуации, закрепленных в результате многократного повторения.
Различают положительные, нейтральные и вредные привычки. Положительные привычки с одобрением воспринимаются обществом (приветствие при встрече, употребление вежливых слов), нейтральные привычки зачастую не вызывают никаких реакций (употребление чая без сахара, ведение дневника), вредные привычки говорят о плохих манерах и характеризуют человека с отрицательной стороны (курение, чавканье, разговор с полным ртом, громкая отрыжка).
3. Манеры - формы поведения, основанные на привычках. Они характеризуют воспитание человека и его принадлежность к определенному социальному слою. Воспитанный человек умеет элегантно одеваться, знает четко формулирует свои мысли и высказывает их в понятной для собеседника форме.
4. Этикет - совокупность норм поведения (вежливость, тактичность, толерантность), актуальная для высших социальных слоев.
5. Общественные ценности - это эталон представлений, одобряемых большинством социальных единиц: добро, справедливость, патриотизм.
6. Принципы - это особо важные и непоколебимые убеждения, который человек создает сам для себя. Это своего рода границы, устанавливаемые для самоконтроля. К примеру, для одного человека семья - высшая ценность, и он никогда не позволит себе измену. Для другого же верность не входит в список принципов, он может повторять измену неоднократно без угрызений совести.
Религия как рычаг управления поведением человека
Несмотря на достижения науки, прогрессивное мышление и современные взгляды на жизнь, религия по-прежнему остается одним из важных факторов в формировании норм поведения личности.
Приоритетное значение религии для человека обусловлено несколькими факторами:
1. Помощь свыше. Каждого человека рано или поздно подстерегают неприятности, которые становятся настоящим испытанием для его воли. Банкротство, потеря имущества, развод, тяжелая болезнь или смерть близкого… Именно в таких ситуациях люди чаще всего вспоминают о наличие на небе невидимой силы. Их вера может быть непостоянна, но в такие моменты им нужен кто-то, на кого можно переложить часть ответственности, от кого можно ждать помощи, пусть и иллюзорной.
2. Настройка принципов. Именно религия зачастую становится догматическим путеводителем, указывающим на поведения. Библейские заповеди гласят о том, что нельзя убивать, грабить и прелюбодействовать, и некоторые люди воспринимают эти принципы как личностные.
3. Поиск смысла жизни. Еще одна причина обращения к религии - поиск ответов на вечные вопросы.
Модели поведения
Каждое действие, совершаемое человеком, обусловлено соответствующим мотивом, который, в свою очередь, диктует порядок воспроизводимых деяний.
Все действия делятся на две категории:
1. Автоматические - это действия, в основе которых заложены врожденные и приобретенные рефлексы и навыки, не требующие мысленного осознания и выполняемые инерционно. К ним относятся умение жевать, дышать, ходить вертикально, читать, говорить на родном языке.
2. Сознательные - это более сложные действия или их совокупность, требующие использования интеллектуальных возможностей человека. Данная модель поведения основана на выборе того или иного шаблона действий в незнакомой ситуации.
К примеру, вы злитесь на человека и желаете высказать ему свое негодование, оскорбить и унизить. Но вы понимаете, что ваше желание временно и связано не только с этим человеком, а и с вашим плохим настроением и общими неудачами. Если вы поддадитесь агрессии, то, скорее всего, навсегда утратите контакт с человеком. Именно сознание решает, что предпринять в этой ситуации, оценивая все «за» и «против». Кроме того, не последнюю роль играет преобладание логической или эмоциональной составляющей в характере.
Поведение молодежи
Молодежь - перспектива нации. Поэтому очень важно, как именно будет воспитываться подрастающее поколение.
Нормы поведения человека в обществе призывают молодых людей:
Являться активными участниками социума;
- ставить перед собой жизненные цели и стремиться к их достижению;
- разносторонне развивать свою личность;
- заниматься спортом;
- получить достойное образование;
- вести здоровый образ жизни без курения и употребления спиртных напитков;
- не использовать в разговоре ненормативную лексику и грубые выражения;
- уважительно относиться к старшему поколению;
- создать для себя систему ценностей и придерживаться ее;
- знать и соблюдать правила этикета.
Но в современном мире поведение молодежи в обществе нередко отличается от установленных норм и имеет девиантный характер.
Так, некоторые молодые люди в возрасте от 14 до 20 лет считают, что курение и прием алкоголя - это модно, а посещение лекций в институте - занятие для зубрил. Они предпочитают дискотеки книгам, грубы в высказываниях и имеют беспорядочные половые связи.
Такое поведение чаще всего сформировано под влиянием компании и требует немедленного вмешательства со стороны родителей.
Взаимодействие молодежи со старшим поколением
Проблема взаимодействия разных поколений будет всегда актуальной. на которой воспитана одна возрастная группа, к моменту взросления другой частично теряет свою актуальность. Следовательно, возникают непонимание и разногласия.
Среди основных причин конфликтов выделяют несовместимость интересов, различное , аморальное поведение одной из сторон, отсутствие культуры общения, борьбу за превосходство, нежелание уступать.
Тем не менее ценности и нормы поведения, привитые нам с детства, гласят, что молодое поколение должно уступать старшим в любой ситуации, даже если такое решение кажется несправедливым. Кроме того, необходимо придерживаться определенной модели поведения. В общении нужно использовать уважительную форму обращения - «вы», а также избегать сленга. Не допускается высмеивание и подшучивание над старшими. А отказ в помощи считается дурным тоном.
Нормы поведения между супругами
Чтобы построить устойчивый дом, необходимо заложить надежный фундамент и по кирпичикам выстраивать стены. Так и в семейных отношениях - любовь является фундаментом, поведения - кирпичиками.
Супружеская жизнь - это не только радостные моменты, это и разочарование, раздражение и обиды. Чтобы достойно пройти через все неприятные моменты и сохранить целостность брака, необходимо соблюдать несколько несложных правил:
Относиться к партнеру, как к равному;
- ценить его личностные качества;
- поддерживать в любых начинаниях и не высмеивать неудачи;
- обговаривать важные моменты и принимать решения вместе;
- не переходить на оскорбления и обиды;
- не позволять себе рукоприкладство;
- быть верным супругу.
Деловой этикет
Если общие нормы поведения человека в обществе могут варьироваться в зависимости от ситуации, то деловой этикет - это набор поведенческих моделей, которые имеют наиболее очерченную грань.
В бизнес-мире существует 5 правил этикета:
1. Пунктуальность . Приходите на все важные встречи вовремя, этим вы покажете свою организованность.
2. Компетентность . Будьте подкованы в том, о чем говорите. Иногда лучше смолчать, чем дать ложную информацию.
3. Речь . Учитесь говорить грамотно и понятно. Даже самая успешная идея, презентованная на корявом и неуверенном языке, обречена на провал.
4. Внешний вид говорит о вашем вкусе и статусе, поэтому в вашем гардеробе, кроме джинсов и маек, обязательно должен быть костюм для важной встречи.
5. Взаимодействие . Прислушивайтесь к мнению других и не доверяйте свою идею первому встречному.
Соблюдение этих правил играет очень важную роль, так как отображает уровень профессионализма и серьезность подхода к делу.
Девиантное поведение: отклонение от нормы
Правила и нормы поведения людей не всегда могут выражаться по регламентированным стандартам. Некоторые модели поведения могут иметь существенное отклонение от нормы. Такая манера определяется как девиантная. Она может иметь как положительные черты, так и отрицательные.
Ярким примером противоположных девиантов служат террористы и национальные герои. Действия и тех, и других отклонены от поведения «средних масс», но воспринимаются обществом по-разному.
Таким образом, общие нормы поведения можно разместить на одной оси, а девиантные отклонения на разных полюсах.
Формы аномального поведения в обществе
Нормы поведения человека в обществе, выраженные как девиантные, имеют четыре ярко выраженные формы:
- Преступность. В последние годы этот показатель вырос на 17%. Во многом преступность обусловлена переходом на рыночные отношения и высоким уровнем конкуренции, безработицей и низким уровнем жизни, а также психологическими отклонениями. Кроме того, немаловажное значение имеет коррупция в правовой и судебно-исполнительной отраслях, которая позволяет при наличии достатка избежать ответственности за нарушение права.
- Алкоголизм. Алкоголь - это неотъемлемая часть праздничных застолий и обычных дружеских встреч. Его употребляют, чтобы что-то отпраздновать, утолить боль или просто снять стресс. Люди привыкли, что алкоголь стал частью их жизни, и не отдают себе отчет в его пагубном влиянии на личность и на общество в целом. По статистике, 70% преступлений совершаются в состоянии алкогольного опьянения, и более чем в 20% смертельных ДТП виноваты нетрезвые водители.
- Наркомания. Зависимость от психотропного вещества, которая истощает организм и приводит к его деградации. К сожалению, несмотря на официальный запрет наркотических средств, каждый десятый подросток пробовал один или несколько видов наркотиков.
- Суицид. Самоубийство - это намеренное желание лишить себя жизни из-за проблем, которые кажутся неразрешимыми. По данным мировой статистики, суицид наиболее характерен для высокоразвитых стран, где присутствует высокая конкурентность как в бизнес-сфере, так и на личностном фронте. Возрастная группа, наиболее подверженная риску, это подростки от 14 до 18 лет и люди пенсионного возраста.
Санкции за несоблюдение норм
Правила и нормы поведения регулируются утвержденными законами государства и негласными правилами общества.
Санкции за девиантное поведение варьируются в зависимости от степени тяжести нарушения.
К примеру, убийство или грабеж попадают под статью нарушения криминального кодекса, следовательно, караются лишением свободы. Провокация или драка являются административными нарушениями. В качестве ответственности за проступок нарушителю будет предложено уплатить штраф или выполнить гражданские работы. Нарушения, связанные с привычками (не помыл за собой посуду, не подстриг ногти, опоздал на важную встречу, соврал), будут вызывать неодобрение общества и дальнейшее игнорирование или презрение.
Нормативное поведение в малой группе: влияние большинства и меньшинства. Проблема групповой сплоченности. Групповое принятие решений: основные феномены и проблема эффективности.
План ответа
Влияние большинства.
Влияние меньшинства.
Основные феномены.
Проблема эффективности.
Групповое принятие решений.
Ответ:
Нормативное поведение в группе.
Нормативное поведение в группе:
1. Нормы есть продукты социального взаимодействия, возникающие в процессе жизнедеятельности группы, а также вводимые в нее более крупной социальной общностью (например, организацией). При этом возможны, как считают исследователи три типа норм:
♦ институциональные - их источником является организация или ее представители в виде фигур власти (руководителей);
♦ добровольные - их источником являются взаимодействия и договоренности членов группы;
♦ эволюционные - их источником являются действия одного из членов группы, со временем получающие одобрение партнеров и в виде неких стандартов прилагаемые к определенным ситуациям групповой жизни.
2. Группа не устанавливает нормы для каждой возможной ситуации; нормы формируются лишь относительно действий и ситуаций, имеющих некоторую значимость для группы.
3. Нормы могут прилагаться к ситуации в целом, безотносительно к отдельным участвующим в ней членам группы и реализуемым ими ролям, а могут регламентировать реализацию той или иной роли в разных ситуациях, т.е. выступать как сугубо ролевые стандарты поведения.
4. Нормы различаются по степени принятия их группой: некоторые нормы одобряются почти всеми ее членами, тогда как другие находят поддержку лишь у незначительного меньшинства, а иные не одобряются вовсе.
5. Нормы различаются также по степени допускаемой ими девиантности (отклонения) и соответствующему ей диапазону применяемых санкций.
По Келмену конформизм бывает 3-х уровней: подчинение, идентификация, интернализация
В случае подчинения принятие влияния другого лица или группы носит чисто внешний, прагматический характер, а сама продолжительность подобного поведения ограничивается ситуацией присутствия источника влияния.
Следующий уровень принятия влияния другого лица или группы, по Г. Келмену, - идентификация. Рассматриваются две ее разновидности: классическая и идентификация в форме реципрокно-ролевого отношения.
В случае классической идентификации субъект идентификации стремится частично или полностью уподобиться агенту влияния (будь то отдельные члены группы, ее большинство или группа в целом) в силу испытываемой к нему симпатии и наличия у него желательных для усвоения черт. При реципрокно-ролевом отношении каждый участник взаимодействия ждет от другого определенного поведения и сам старается оправдать ожидания партнера (или партнеров), причем, если сложившиеся отношения удовлетворяют человека, он будет вести себя так вне зависимости от того, наблюдает за ним партнер или нет, поскольку для его собственного самоуважения существенно оправдать ожидания другого.
Третий уровень - интернализация. Отличительной особенностью последней является совпадение (частичное или полное) мнений, высказываемых отдельным лицом или группой, с системой ценностей данной конкретной личности. Фактически в этом случае элементы оказываемого влияния становятся частью самой личностной системы субъекта, т.е. групповое мнение встраивается в систему ценностей индивида.
Влияние большинства.
Аш, эксперименты: Испытуемому (по специальной терминологии - «наивному субъекту») предъявлялись две карточки. На одной из них была изображена одна линия, на другой - три линии разной длины. Требовалось определить, какая из трех линий на одной карточке равна линии на другой карточке. Свое решение «наивный субъект» принимал в групповой ситуации последним. Перед ним аналогичную задачу решали другие члены группы - сообщники экспериментатора, которые по договоренности с ним (о чем «наивный субъект» не знал) давали одинаковые, заведомо неверные ответы. Таким образом, «наивный субъект» оказывался в ситуации, когда его мнение противоречило неправильному, но единодушному мнению большинства членов экспериментальной группы. 37 процентов испытуемых давали неверные ответы. Критика – Московичи, 63 процента неконформных, исследования влияния меньшинства.
Личностные факторы конформного поведения.
В литературе приводятся данные, свидетельствующие об отрицательной зависимости между склонностью членов группы к конформному поведению и такими их личностными особенностями, как интеллект, способность к лидерству, толерантность к стрессу, социальная активность и ответственность. Показано также, что лица женского пола более конформны, чем лица мужского пола.
Особенности группы.
Стадия развития группы. Размер группы – в малочисленных групповое давление выше. Коммуникативная структура – децентрализованная информация больше влияет на конформность. Гомогенность/Гетерогенность – в гомогенной больше влияние группы.
Особенности деятельности.
Значимость и уровень взаимной зависимости.
Факторы влияния большинства при принятии группового решения
|
Название | |
|
Особенности группы |
|
|
Размер группы |
Степень конформизма увеличивается с 1-2 до 5 человек, а потом остается на прежнем уровне или снижается. Б.Латане объяснил это тем, что с ростом размера группы уменьшается вклад, который вносит в решение каждый участник, поэтому давление на него уменьшается |
|
Статус членов большинства |
Степень конформизма увеличивается с увеличением статуса членов большинства |
|
Статус членов меньшинства |
Степень конформизма увеличивается с уменьшением статуса членов меньшинства |
|
Сплоченность группы |
Степень конформизма увеличивается с ростом сплоченности группы |
|
Наличие в группы «девианта» |
Степень конформизма уменьшается, когда в группе существует «девиант», последовательно отстаивающий свою позицию |
|
Особенности задачи |
|
|
Сложность задачи |
Степень конформизма увеличивается с ростом сложности задачи |
|
«Кризисность» ситуации |
Степень конформизма увеличивается в кризисных ситуациях, например, во время войны или в ситуациях угрозы для жизни в мирное время |
|
Особенности членов меньшинства |
|
|
Самооценка |
Степень конформизма увеличивается с понижением самооценки меньшинства |
|
Компетентность |
Степень конформизма увеличивается с понижением компетентности меньшинства |
|
Важность членства в группе |
Степень конформизма увеличивается с повышением важности для меньшинства членства в группе |
|
Принадлежность к культуре |
Степень конформизма выше у членов коллективистских культур, но это проявляется в основном в их отношении к членам своей, а не чужой группы; степень конформизма выше в густонаселенных странах с иерархической структурой и в низших классах индустриальных обществ |
Влияние меньшинства.
Разработанная Московичи дескриптивная модель влияния меньшинства
С точки зрения Московичи, функционирование социальных групп зависит от согласия их членов относительно каких-то фундаментальных жизненных принципов. Усилия меньшинства должны быть направлены на расшатывание этого согласия. Таким образом, меньшинство, расшатывая позиции большинства, помогает развиваться группе в целом.
Факторы влияния меньшинства
|
Устойчивость позиции |
Меньшинство, твердо стоящее на своих позициях, оказывает больше влияния, чем колеблющееся меньшинство. |
|
Адекватность позициименьшинства условиям |
Меньшинство более влиятельно, когда его отверждения соответствуют меняющимся условиям |
|
Способность к компромиссу |
Большее влияние оказывает то меньшинство, которое способно к компромиссу, особенно если идет на уступки не сразу |
|
Единство членов меньшинства |
Единство позиции членов меньшинства увеличивает степень его влияния |
|
Уверенность в себе |
Уверенное поведение меньшинтсва усиливает его влияние |
|
Способность к диалогу |
Более влиятельно способное к диалогу меньшинство, хорошо аргументирующее свою позицию, оталкиваясь при этом от точки зрения и аргументации большинства |
|
Активность/пассивность меньшинства |
Меньшинство может быть активным и пассивным. Пассивные сторонники поддерживают позицию, но не знают о степени ее популярности, не зависят от других членов меньшинства и не взаимодействуют сними. Активные участники знают о популярности своей позиции, зависят от других членов своей группы и взаимодействуют с ними. Активность членов меньшинства оказыает влияние, когда обсуждаемая проблема не связана с собственными интересами респондентов – тогда при анализе сообщения от активного члена м-ва люди больше внимательны к силе аргументов чем при сообщении от пасивного члена |
|
Размер меньшинства и большинства |
Формально размер меньшинства может колебаться от 1 до 49 процентов. Люди обращают внимание на качество аргументов маленького меньшинства а не большого |
|
Тип меньшинства (уменьшается или увеличивается) |
Меньшинство, количество сторонников которого возрастает, оказывает больше влияния, чем уменьшающееся меньшинство |
|
Групповая принадлежность меньшинства |
Большее влияние оказывает меньшинство принадлежащее одной социальной группе с большинством. |
|
Сплоченность группы |
В сплоченной группе меньшинство оазывает больше влияния т.к. группа не может их легко отторгнуть |
|
Отсутствие у меньшинства личной заинтересованности в поддержке позиции |
Меньшинство оказывает больше влияния, когда их позицию трудно объяснить интересами его членов |
|
Подобие взглядов большинства и меньшинства |
Большее влияние оказывает меньшинство разделяющее взгляды и ценности большинства |
|
Наличие перебежчиков со стороны большинства |
Перебежчики от большинства усиливают влияние меньшинства |
Проблема групповой сплоченности.
3 подхода:
Сплоченность как межличностная аттракция. Групповая сплоченность является одной из сторон формирования малой группы. Не смотря на то, что на протяжении долгого времени ведутся исследования в этой области, до сих пор не существует однозначного определения сплоченности.
Традиция исследования групповой сплоченности исходит прежде всего из того, что группа является определенной системой межличностных отношений, имеющих в своей основе эмоциональный компонент. Этот эмоциональный компонент присутствует во всех вариантах интерпретации сплоченности.
В рамках социометрии исследовалось, насколько высок процент выборов, основанных на взаимной симпатии, к общему числу возможных выборов. Был предложен «Индекс групповой сплоченности», который высчитывался по формуле.
Многие зарубежные авторы трактовали сплоченность как межличностную аттракцию. Такой подход был изложен в публикации А.и Б. Лоттов, где сплоченность рассматривалась как «производное от количества и силы взаимных позитивных установок членов группы». Они же сделали попытку выделить переменные, влияющие на межличностную аттракцию членов группы. К причинам симпатии были отнесены частота и характер взаимодействия индивидов, стиль руководства группой, статусные и поведенческие характеристики членов группы, разнообразные проявления сходства между людьми.
Последствиями сплоченности может являться ингрупповой фаворитизм и аутгрупповая дискриминация. Подход, предложенный Л. Фестингером, основывался на анализе сплоченности как частоты и прочности коммуникативных связей в группе. Сплоченность определялась как «сумма всех сил, действующих на членов группы, чтобы удерживать их в ней». Влияние школы Левина на Фестингера выразилось в том, что были введены такие характеристики, как привлекательность группы для индивида и удовлетворенность членством в ней. Так или иначе, в этом подходе также присутствует эмоциональный план.
Сплоченность также рассматривалась с позиции соотношения наград и потерь, т.е. группа будет более сплоченной, если количество выигрышей будет выше количества потерь. Ньюкомб, который вводит особое понятие «согласия». Он выдвигает «идею необходимости возникновения сходных ориентации членов группы по отношению к каким-то значимым для них ценностям.»(Андреева Г.М.). Мысль об эмоциональной основе сплоченности фигурирует и в этом подходе.
Мотивационный подход. Д. Картрайту принадлежит идея о том, что сплоченность является результатом мотивации группового членства. В основу его модели положено представление о том, что сплоченность является результатом мотивов, побуждающих людей к сохранению членства в группе.
Детерминанты сплоченности:
Мотивационная основа тяготения субъекта к группе
Побудительные свойства группы
Ожидания субъекта
Индивидуальный уровень сравнения
Стоит отметить, что сплоченность будет зависеть не только от свойств группы, но и от их соотношения с потребностями членов группы.
Ценностный подход. Новые принципы исследования сплоченности разработаны А.В. Петровским. Его концепция названа «теорией деятельностного опосредования межличностных отношений в группе». Суть заключается в том, что «всю структуру малой группы можно представить себе как состоящую из трех (в последней редакции четырех) основных слоев, или, в иной терминологии, «страт»: внешний уровень групповой структуры, где даны непосредственные эмоциональные межличностные отношения, т.е. то, что традиционно измерялось социометрией; второй слой, представляющий собой более глубокое образование, обозначаемое термином «ценностно-ориентационное единство» (ЦОЕ), которое характеризуется тем, что отношения здесь опосредованы совместной деятельностью, выражением чего является совпадение для членов группы ориентации на основные ценности, касающиеся процесса совместной деятельности. Социометрия, построив свою методику на основе выбора, не показывала, как отмечалось, мотивов этого выбора. Для изучения второго слоя (ЦОЕ) нужна поэтому иная методика, позволяющая вскрыть мотивы выбора. Теория же дает ключ, при помощи которого эти мотивы могут быть обнаружены: это - совпадение ценностных ориентации, касающихся совместной деятельности. Третий слой групповой структуры расположен еще глубже и предполагает еще большее включение индивида в совместную групповую деятельность: на этом уровне члены группы разделяют цели групповой деятельности, и, следовательно, здесь могут быть выявлены наиболее серьезные, значимые мотивы выбора членами группы друг друга. Можно предположить, что мотивы выбора на этом уровне связаны с принятием также общих ценностей, но более абстрактного уровня: ценностей, связанных с более общим отношением к труду, к окружающим, к миру. Этот третий слой отношений был назван «ядром» групповой структуры.» (Андреева Г.М.)
Три слоя групповых структур можно рассматривать как три уровня развития групповой сплоченности. На первом уровне развиваются эмоциональные контакты, на втором уровне происходит сплочение группы, что выражается в единой системе ценностей, а на третьем уровне все члены группы начинают разделять общие цели.
Исследования А. Бейвеласа концентрируются на значении характера групповых целей. Выделяются операциональные цели группы (построение оптимальной системы коммуникаций) и символические цели группы (соответствующие индивидуальным намерениям членов группы). Сплоченность зависит от реализации и того, и другого характера целей.
Межгрупповой конфликт также детерминирует групповую сплоченность, и главным фактором роста внутригрупповой сплоченности в такой ситуации является характер взаимодействия между индивидами и группами. Относительно последствий групповой сплоченности можно сказать, что по данным исследований она снижает групповую продуктивность.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что групповая сплоченность формируется в результате совместной деятельности, имеет сложное развитие и структуру, и обязательно включает в себя эмоциональный компонент. Также групповая сплоченность является поддерживающим условием для определенных ценностных ориентаций индивида, а в ситуациях межгруппового конфликта приводит к ингрупповому фаворитизму.
Основные феномены.
Групповое принятие решений.
Социальная фасилитация. Характеризует собой влияние, оказываемое на действие индивида других людей.
Сдвиг риска. Сдвиг в направлении выбора индивидом более рискованного решения. Объясняется с помощью гипотез: диффузии ответственности (испытывает меньшую ответственность, поскольку решения вырабатываются всей группой), лидерства (люди склонные к риску до дискуссии из-за лидерских задатков становятся еще более рискованными), риска как ценности (престижность риска в современном обществе).
Групповая поляризация мнений. Московичи и Заваллони, исследуя феномен групповой поляризации считали, что в большинстве случаев обсуждение усиливает усредненное мнение членов группы, т.е. групповую поляризацию можно определить как принятие группой более экстремальных решений по сравнению с индивидуальными решениями ее членов. Существуют разные варианты групповой поляризации.
«Феномен акцентуации» является житейским аналогом лабораторных экспериментов: с течением времени изначальный разрыв между группами студентов колледжей становится более заметным.
Групповая поляризация в коммунах: рассматриваются конфликты между районами. По мнению Мак-Коли и Сигал: терроризм не возникает спонтанно. Более вероятно, что его носителями становятся люди, сплочению которых способствовали общие обиды. Отрываясь от влияния толерантно настроенных людей они более тесно взаимодействуют друг с другом, и в результате их взгляды становятся более экстремистскими.
Групповая поляризация в интернете: остается открытым вопрос о том, будет ли в таких группах, где отсутствует невербальное общение, возникать эффект групповой поляризации.
Существует целый ряд теорий групповой поляризации, однако только две прошли научное испытание.
Информационное влияние(хорошо аргументированные доводы; активное участие в дискуссии). Информация, полученная во время дискуссии, усиливается изначально существующие позиции.
Нормативное влияние(сравнение себя с другими людьми – влияние ингруппы) Если точка зрения участника дискуссии имеет сторонников, то он начинает высказываться более радикально.
Феномен групповой потенции. Коллективное мнение в группе о том, что она может быть эффективна.
Феномен «огруппления мышления». Он был открыт Джанисом, который проанализировал несколько политических решений, приведших к негативным последствиям, среди которых были трагедия в Пёрл-Харборе в декабре 1941 года, американское вторжение на Кубу в 1961 году, война во Вьетнаме в 1964-67 годах. Он выделил несколько симптомов, характерных для этого феномена:
Переоценка возможностей (иллюзия неуязвимости; никем не оспариваемая вера в этичность группы);
Интеллектуальная глухота (рационализация; стереотипный взгляд на противника);
Конформизм (давление конформизма; самоцензура; иллюзия единомыслия; «умохранители»).
Проблема эффективности.
Эффективность деятельности группы оказалась сведенной к производительности труда в ней.
В действительности же производительность труда группы (или продуктивность) есть лишь один показатель эффективности. Другой, не менее важный показатель - это удовлетворенность членов группы трудом в группе. Между тем эта сторона эффективности оказалась практически не исследованной. Точнее было бы сказать, что проблема удовлетворенности присутствовала в исследованиях, однако интерпретация ее была весьма специфичной: имелась в виду, как правило, эмоциональная удовлетворенность индивида группой. Результаты экспериментальных исследований были довольно противоречивыми: в некоторых случаях такого рода удовлетворенность повышала эффективность деятельности группы, в других случаях - нет. Объясняется это противоречие тем, что эффективность связывалась с таким показателем, как совместная деятельность группы, а удовлетворенность - с системой преимущественно межличностных отношений.
Проблема удовлетворенности, между тем, имеет другую сторону - как проблема удовлетворенности трудом, т.е. выступает в непосредственном отношении к совместной групповой деятельности. Акцент на этой стороне проблемы не мог быть сделан без одновременной разработки вопроса о роли совместной деятельности группы как ее важнейшем интеграторе, об уровнях развития группы на основе развития этой деятельности. Принятие принципа совместной деятельности в качестве важнейшего интегратора группы диктует определенные требования к изучению эффективности. Она должна быть исследована в контексте конкретной содержательной деятельности группы и реальных отношений, которые сложились в этом процессе на каждом этапе развития группы.
Логично предположить, что группы, находящиеся на разных стадиях развития, должны обладать различной эффективностью при решении различных по значимости и трудности задач. Так, группа, находящаяся на ранних этапах развития, не в состоянии успешно решать задачи, требующие сложных навыков совместной деятельности, но ей доступны более легкие задачи, которые можно как бы разложить на составляющие. Наибольшую эффективность от такой группы можно ожидать в тех случаях, когда задача в минимальной степени требует участия группы как целого. Следующий этап развития группы дает больший групповой эффект, однако лишь при условии личной значимости групповой задачи для каждого участника совместной деятельности. Если все члены группы разделяют социально значимые цели деятельности, эффективность проявляется и в том случае, когда решаемые группой задачи не приносят непосредственной личной пользы членам группы. Возникает совершенно новый критерий успешности решения группой стоящей перед ней задачи, Это - критерий общественной значимости задачи. Он не может быть выявлен в лабораторных группах, он вообще возникает лишь в системе отношений, складывающихся в группе на высшем уровне ее развития.
Это позволяет по-новому поставить вопрос о самих критериях групповой эффективности, а именно, значительно расширить их перечень - наряду с продуктивностью группы, удовлетворенностью трудом ее членов, речь идет теперь, например, и о таком критерии, как «сверхнормативная активность» (стремление членов группы добиваться высоких показателей сверх необходимого задания).
