О каких военных операциях писал манштейн. Эрих фон манштейн утерянные победы. Битва за Kрым

Крепкие алкогольные напитки в качестве ингредиентов часто присутствуют в рецептах тех или иных коктейлей. В этой статье мы расскажем Вам о самом популярном крепком алкоголе.

Крепкий алкоголь - водка и самогон

Водка представляет собой прозрачный водно-спиртовой раствор, не имеющий цвета. Крепость её может варьироваться от 36% до 60%. В России обычно выпускается 40%-ая водка. Производят этот напиток путём соединения исправленной воды и ректификованного этилового спирта с последующей обработкой и фильтрацией полученной смеси. Кроме обычной водки, также есть водка особая, с различными вкусовыми добавками. Водку пьют либо в чистом виде, либо в составе коктейлей, куда её добавляют в качестве нейтрального алкоголя.
Самогон - это крепкий алкогольный напиток, получаемый с помощью перегонки браги через специальный аппарат. Брагой называется спиртосодержащая сброженная масса из сахарного сиропа, сахаросодержащих продуктов (свёклы, фруктов) и крахмальных веществ. Самогон пьют в чистом виде, из небольших рюмок, как водку, и с хорошей закуской. Также его используют для приготовления коктейлей, смешивая, например, в равных частях со свежевыжатым соком и ликёром. Вообще, в некоторых рецептах коктейлей с водкой, последнюю можно заменить на самогон.

Джин

Джин - крепкий спиртной напиток (от 37,5% обычно 40%-ый) из пшеничного спирта с добавлением можжевельника и небольшого количества цедры цитрусовых. Кроме можжевельника могут использоваться анис, корица, кориандр и некоторые другие добавки. Существует также терновый джин - ликёр, полученный из ягод тёрна, настоянных на джине. Этот напиток редко употребляют в чистом виде - его обычно смешивают с другими напитками (вермутом, водкой, тоником, апельсиновым и другими соками) или добавляют в коктейли.

Кашаса

Кашаса - бразильский алкогольный напиток, крепостью 39-40%, производимый из экстракта сахарного тростника. Существует несколько видов кашасы: от простой белой, которая идёт в основном для приготовления коктейлей, до самой дорогой коричневато-золотистой, напоминающей по вкусу коньяк. Интересно, что в Бразилии больше ценится не фабричная кашаса, а та, которая производится на фазенде с соблюдением всех старинных секретов. Однако, на экспорт обычно идёт фабричная.

Мескаль и текила

Мескаль - крепкий (38-43%) мексиканский спиртной напиток, изготавливаемый из сока голубой агавы. Текила является наиболее распространённой разновидностью мескаля, носящей собственное название. Все разновидности мескаля употребляют и в чистом виде, и в составе коктейлей.

Крепкие алкогольные напитки - коньяк, виски и ром

Коньяк - крепкий спиртной напиток (40-42%), приготавливаемый из определённых сортов винограда. Родиной его является Франция. Коньяк чаще всего употребляют в чистом виде, и подают в качестве дижестива в шарообразном бокале "снифтер" на короткой ножке или, в более современном варианте, бокале "тюльпан" на высокой ножке. Традиционно вместе с коньяком предлагают кофе, шоколад или сигары. Кроме того, этот напиток входит в качестве компонента во многие коктейли.

Виски - это крепкий алкогольный напиток (40-60%) без сахара или с малым его содержанием, производимый из разных видов зерна. Традиционно виски изготавливается в Ирландии и Шотландии, но есть его производители и в других странах: Австралии, Америке, Канаде. Употребляют этот напиток и в чистом виде, и со льдом, и разбавляя водой или содовой, а также в составе коктейлей. Подают его и в качестве аперитива, и в качестве дижестива в невысоких стаканах с толстым дном, заполняя их на 1/4 или меньше.

Ром - это крепкий алкогольный напиток, приготавливаемый на основе патоки и тростникового сиропа с последующим выдерживанием в деревянных бочках. стандартное содержание алкоголя в нём составляет 40%, но есть и 75%-ый ром. Существует несколько разновидностей рома: светлый, золотой, тёмный, ароматизированный и др. Употребляют этот напиток как в чистом виде, так и в коктейлях.

Коварный Абсент

Абсент - это очень крепкий спиртной напиток, приготавливаемый на основе экстракта горькой полыни. Бывает разного цвета: жёлтый, зелёный, красный, чёрный (тёмно-коричневый). Содержание алкоголя в нём составляет от 60% до 85% (обычно - 70%). Считается вредным из-за большого количества туйона - токсичного вещества, выделяемого полынью, которое пагубно влияет на здоровье человека и даже может вызывать галлюцинации. Одно время абсент был запрещён в некоторых странах из-за высокой алкоголизации населения.

Сейчас этот напиток классифицируют по разным основаниям и одно из них - содержание туйона, так, различают:
- абсент с большим содержанием туйона;
- с низким;
- и абсентоподобные настойки без туйона.
Употребляют абсент, смешивая его с толчёным льдом, с сахаром, а также в составе разнообразных коктейлей.

В отставке

заключённый, пенсионер, мемуарист

Э́рих фон Манште́йн (Леви́нски) (нем. Erich von Manstein ) (24 ноября , Берлин - 10 июня , Иршенхаузен , Бавария) - немецкий генерал-фельдмаршал , участник Первой и Второй мировых войн . Племянник фельдмаршала Гинденбурга . Имел репутацию наиболее одарённого стратега в Вермахте и был неформальным лидером немецкого генералитета .

Был начальником штаба в группе армий «Юг» под командованием генерал-полковника фон Рундштедта при захвате Польши в сентябре 1939 года . Выдвинул основную идею плана вторжения во Францию . В 1944 году был отправлен в отставку за постоянные разногласия с Гитлером .

После окончания войны был приговорён британским трибуналом к 18 годам тюрьмы за «недостаточное внимание к защите жизни гражданского населения» и применение тактики выжженной земли . Освобождён в 1953 году по состоянию здоровья. Работал военным советником правительства Западной Германии.

Ранние годы

Родился в Берлине в семье немецкого генерала Фрица Эриха фон Левински (Fritz Erich von Lewinski), выходца из потомственного прусского офицерства. Сразу при рождении был усыновлён семьёй генерала Георга фон Манштейна , сына Альбрехта Густава . Родная и приёмная матери - родные сёстры фон Шперлинг (младшая была бесплодна, поэтому средняя до рождения сына обещала подарить своего десятого ребёнка ей на воспитание) . Когда родился Эрих, генерал Левински послал Манштейнам телеграмму: «У вас мальчик. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо. Поздравляю».

16 предков по прямой генеалогической линии Манштейна были генералами прусско-немецкой или русской службы. Однако не только по отцовской линии, но и по материнской в роду было много генералов.

Вторая мировая война

Западный фронт

Именно Манштейн предложил идею основного удара танковыми частями через Арденнские горы . В своих мемуарах Манштейн писал:

Оперативные планы главного командования армии выглядели в существенных деталях не более, чем повторением всем известного плана Шлиффена образца 1914 года. Мне показалась в корне неверным, что нам досталась столь печальная участь - повторять чужие старые рецепты даже если их автором является сам Шлиффен

Эрих фон Манштейн «Потерянные победы», цит. по: Гвидо Кнопп «История вермахта: итоги», СПб.: Питер, 2009, 272 с. ISBN 978-5-388-00299-0 , с. 50

Между тем, союзники ожидали именно повторения плана Шлиффена и сосредоточили свои основные силы на севере, у границ Бельгии. Манштейн предложил воспользоваться этим обстоятельством для нанесения неожиданного удара с юга. Согласно плану Манштейна, танковые войска должны были, перейдя Арденны форсировать Маас вблизи Седана и затем, оторвавшись от пехоты, быстрым темпом выйти по широкой дуге к побережью Ла-Манша , отрезав таким образом северную группировку .

Военное командование сочло план Манштейна излишне рискованным, но его поддержал Гитлер . План был принят и привёл к блестящему успеху: через пять недель правительство Франции капитулировало, а британский экспедиционный корпус с большим трудом эвакуировался из Дюнкерка , оставив все тяжелое вооружение. По результатам кампании Манштейн был награждён Рыцарским крестом Железного креста (19 июля 1940 года).

Восточный фронт

Однако после этого был вынужден ожидать отставшие пехотные части. В районе Демянска участвовал в разгроме 34-й советской армии . В 1941 году , командуя 11-й армией (с сентября 1941 года), захватил большую часть Крыма .

После этого 11-ю армию под командованием Манштейна перебросили для решающего штурма Ленинграда . Однако наступление советских войск Волховского фронта сорвало планы немецкого командования.

После занятия немецкими войсками Крыма в конце октября 1941 года было убито около пяти тысяч крымчаков и около восемнадцати тысяч евреев . Оккупационные власти не были уверены относительно принадлежности крымчаков к «еврейской расе», поэтому сделали запрос в Берлин, где им ответили, что крымчаки также должны уничтожаться. Согласно отчёту, айнзацгруппой СС D, с 16 ноября по 15 декабря 1941 года в Западном Крыму было уничтожено 2504 крымчака. 11 декабря немцы расстреляли близ деревни Мазанка крымчаков из Симферополя, 4 декабря - крымчаков в Феодосии и Керчи. 18 января 1942 года в Карасу-Базаре около двух тысяч крымчаков было отравлено газом в «душегубках » .

В других своих приказах Манштейн рекомендовал натравливать крымских татар и мусульман на партизан . Непосредственная вина Манштейна в преступлениях против евреев, однако, до сих пор не доказана, и вышеприведенные документы являются лишь косвенными указаниями.

После Второй мировой войны

Автор мемуаров «Утерянные победы» (1955) и «Из солдатской жизни 1887-1939» (1958). До своей смерти жил с семьёй в городе Иршенхаузен в Баварии. Умер от инсульта ночью 9 июня 1973 года . Похоронен с военными почестями в Дорфмарке .

Семья

Награды

• Железный крест , 1-го и 2-го класса (1914)
  • Пряжки к железным крестам 1-го и 2-го класса
• Рыцарский крест королевского ордена Дома Гогенцоллернов с мечами.
• Гамбургский Ганзейский крест .
• Нагрудный знак «За ранение» (1918) 3-й степени.
• Орден Михая Храброго 3-го и 2-го класса.
• «Крымский щит » в золоте (одно из двух награждений в истории)
• Рыцарский крест Железного креста (19 июля 1940) с дубовыми листьями и мечами
  • листья (14 марта 1943)
  • мечи (30 марта 1944)
• Упоминался в «Вермахтберихте » (11 октября 1941, 12 октября 1941, 31 октября 1941, 19 мая 1942, 20 мая 1942, 2 июля 1942, 20 марта 1943, 4 августа 1943)

Напишите отзыв о статье "Манштейн, Эрих фон"

Литература

• Сэмюэл Митчем. Фельдмаршалы Гитлера = Hitler"s Field Marshals and Their Battles. - Смоленск: Русич, 1999. - 576 с.
• Манштейн Э. фон. . Ростов н/Д: Феникс, 1999.
• Манштейн Э. фон. Из жизни солдата. М.: Феникс, 2000, 320 с.
• Гордиенко А. Н. Командиры Второй мировой войны. Т. 2., Минск, 1998.
• Correlli Barnett . . - New York, NY: Grove Press, 1989. - 528 p. - ISBN 0-802-13994-9 .
• Манштейн, Эрих, фон. Утерянные победы. - М.: АСТ , СПб.: Terra Fantastica, 2002. - 896 c. - ISBN 5-17-010652-1 (АСТ); ISBN 5-7921-0240-6 (TF)
• Манштейн, Эрих, фон. Проигранные победы. Личные записки генерала Вермахта. - М.: Центрполиграф , 2008. - 575 c. - ISBN 978-5-9524-3941-2
• Манштейн, Эрих, фон. Утерянные победы. Воспоминания фельдмаршала. - М.: Астрель, 2012. - 832 c. - ISBN 978-5-271-40123-7
• Манштейн, Эрих, фон. Утерянные победы. - М.: АСТ, 2014. - 832 c. - ISBN 978-5-17-079134-7
• Манштейн, Эрих, фон. Утерянные победы. - М.: Алгоритм , 2014. - 640 с. - ISBN 978-5-443-80645-7

Примечания

Рейхсмаршал (нем. Reichsmarschall ) Генерал-фельдмаршалы (нем. Generalfeldmarschall ) Генерал-фельдмаршалы люфтваффе (нем. Generalfeldmarschall der Flieger ) Гроссадмиралы (нем. Großadmiral )

Сухопутные войска Ваффен-СС Кригсмарине Люфтваффе Адольф Галланд (бриллианты) · Вернер Мёльдерс (бриллианты) · Вальтер Эзау · Гюнтер Лютцов · Гейнц Бэр · Ганс Филипп · Герберт Илефельд · Макс-Гельмут Остерманн · Герман Граф (бриллианты) · Ханс-Йоахим Марсель (бриллианты) · Гордон Голлоб (бриллианты) · Леопольд Штейнбатц · Вернер Баумбах · Иоахим Мюнхеберг · Иоахим Хельбиг · Вольф-Дитрих Вильке · Альфред Друшель · Дитрих Пельтц · Гельмут Лент (бриллианты) · Гюнтер Ралль · Вальтер Новотны (бриллианты) · Ганс-Ульрих Рудель (бриллианты) · Хайо Херрманн · Генрих фон Сайн-Витгенштейн · Эгон Майер · Герхард Баркхорн · Вернер Штрейб · Рихард Хайдрих · Альвин Бёрст · Эрнст Купфер · Людвиг Гайльман ·

Отрывок, характеризующий Манштейн, Эрих фон

Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.

Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.

Э́рих фон Манште́йн (Леви́нски) (нем. Erich von Manstein ) (24 ноября 1887, Берлин - 10 июня 1973, Иршенхаузен, Бавария) - немецкий фельдмаршал, участник Первой и Второй мировых войн. Имел репутацию наиболее одаренного стратега в вермахте и был неформальным лидером немецкого генералитета.

Был начальником штаба в группе армий «Юг» под командованием генерал-полковника фон Рундштедта при захвате Польши в сентябре 1939 года. Выдвинул основную идею плана вторжения во Францию. В 1944 году был отправлен в отставку за постоянные разногласия с Гитлером.

После окончания войны был приговорён британским трибуналом к 18 годам тюрьмы за «недостаточное внимание к защите жизни гражданского населения» и применение тактики выжженной земли. Освобождён в 1953 году по состоянию здоровья. Работал военным советником правительства Западной Германии.

Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн

Место рождения Берлин

Место смерти - Иршенхаузен, Бавария

Принадлежность Германская империя Веймарская республика Третий рейх Федеративная Республика Германия

Годы службы 1906-1944

Звание генерал-фельдмаршал

Командовал - 18-я пехотная дивизия 1938 38-й армейский корпус 1940 56-й моторизованный корпус 1941 11-я армия 1941 Группа армий «Дон» 1942 Группа армий «Юг» 1943

Сражения/войны Первая мировая война Вторая мировая война

• Польская кампания
• Французская кампания
• Операция Барбаросса
• Севастопольская оборона
• Блокада Ленинграда
• Сталинградская битва
• Третья битва за Харьков
• Курская битва
• Битва за Днепр

Награды и премии В отставке

заключенный, пенсионер, мемуарист

Родился в Берлине в семье немецкого генерала польского происхождения Фрица Эриха фон Левински (Fritz Erich von Lewinski ). Сразу при рождении был усыновлён семьёй генерала фон Манштейна (Georg von Manstein ). Родная и приёмная матери - родные сёстры фон Шперлинг (младшая была бесплодна, поэтому старшая до рождения обещала подарить своего десятого ребёнка ей на воспитание). Когда родился Эрих, генерал Левински послал Манштейнам телеграмму: «У вас мальчик. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо. Поздравляю».

16 предков по прямой генеалогической линии Манштейна были генералами прусско-немецкой или русской службы. Однако не только по отцовской линии, но и по материнской в роду было много генералов. Также состоял с дальнем родстве с фельдмаршалом Гинденбургом .

В 1900-1902 годах учился в кадетской школе, в1902-1906 годах - в военном училище. С марта 1906 года - на службе в элитном 3-м прусском пехотном гвардейском полку в чине фенриха (кандидат в офицеры). В январе 1907 годаприсвоено звание лейтенант (со стажем с июня 1905 года). В1913-1914 годах был слушателем военной академии.

В начале Первой мировой войны - адъютант батальона в звании обер-лейтенанта во 2-м гвардейском резервном полку. Сражался в Бельгии, затем в Эстонии, Сербии и Польше, где в ноябре 1914 года тяжело ранен. В июле 1915 году произведен в капитаны. Служил адъютантом при штабе 12-й армии, затем офицером генштаба при штабе 2-й и 1-й армии. После сражения при Вердене начальник оперативного управления 4-й кавалерийской дивизии. С мая 1918 года та же должность в 213-й ударной пехотной дивизии. В Первую мировую войну награждён Железными крестами 2-й (в октябре 1914 года) и 1-й (в ноябре 1915 года) степеней, а также прусским Рыцарским крестом с мечами (в 1918 году).

В ходе Польской кампании (сентябрь-октябрь 1939) был начальником штаба группы армий «Юг», в звании генерал-лейтенант. Получил планки к Железным крестам 2-й и 1-й степени (то есть повторные награждения). С февраля 1940 года - командир 38-го корпуса, в звании генерала пехоты (присвоено 1 июня 1940 года). За бои во Франции награждён Рыцарским крестом Железного креста (19 июля 1940 года). Именно Манштейн предложил идею наступления в труднопреодолимых Арденнах.

Войну против Советского Союза начал командующим 56-м моторизованным корпусом в составе группы армий «Север», которые вторглись в Прибалтику. В первую неделю войны корпус прорвал оборону Северо-Западного фронта и преодолев около 200 километров достиг стратегически важного моста через Западную Двину в районе Даугавпилса.

Однако после этого был вынужден ожидать отставшие пехотные части. В районе Демянска участвовал в разгроме 34-й советской армии. В 1941 году, командуя 11-й армией (с сентября 1941 года), захватил большую часть Крыма.

В мае 1942 года войска под командованием Манштейна разбили силы Крымского фронта (см. Керченско-Феодосийская десантная операция). В июле 1942 года 11-я армия штурмом взяла Севастополь (см. Оборона Севастополя). За взятие Севастополя Манштейн произведён в чин генерал-фельдмаршала (1 июля 1942 года).

После этого 11-ю армию под командованием Манштейна перебросили для решающего штурма Ленинграда. Однако наступление советских войск Волховского фронта сорвало планы немецкого командования.

С ноября 1942 года командовал группой армий «Дон». Зимой 1942-1943 года пытался деблокировать армию Паулюсаиз Сталинградского котла. Операция «Винтергевиттер» закончилась неудачей. 6-я армия была принесена в жертву под Сталинградом потому что у Манштейна были основания опасаться за сохранность всего южного крыла восточного фронта германской армии.

Как непосредственный командир генерала Паулюса, он так и не отдал прямого приказа на выход из окружения 6-й армии. Между тем, 6-я армия сковывала под Сталинградом большие силы Красной Армии, и если бы эти силы были высвобождены, то крах южного крыла был бы вопросом времени. Всю вину за гибель 6-й армии фельдмаршал Манштейн возложил на Гитлера и на нерешительного Паулюса, который так и не взял на себя риск прорыва из котла и оставления Сталинграда без приказа своего командира - Манштейна. Сам Манштейн считал, что польза от прорыва будет минимальной, так как 6-я армия потеряет свою боеспособность и всю технику.

С февраля 1943 по март 1944 года командовал группой армий «Юг». В марте 1943 года осуществил операцию по обороне Харькова (Третья битва за Харьков), за что 14 марта 1943 года награждён Дубовыми Листьями (№ 209) к Рыцарскому кресту. Командовал наступлением вермахта на южном (Прохоровском) участке Курской дуги. Командовал немецкими войсками в битве за Днепр, а затем - южным крылом немецких войск на правобережной Украине.

Зимой-весной 1944 года потерпел тяжёлое поражение на Корсунь-Шевченковском выступе, когда занимавшая его мощная группировка немецких войск, на которую Манштейн возлагал надежды по контрудару, была окружена силами1-го и 2-го Украинских фронтов. Нарушив приказ Гитлера, отдал приказ на отступление, в результате чего около половины войск вышло из окружения (40 000), потеряв при этом значительную часть тяжелого вооружения.

30 марта 1944 года награждён Мечами (№ 59) к Рыцарскому Кресту с Дубовыми Листьями. 1 апреля 1944 годаотстранён от должности и зачислен в резерв фюрера. Проживал в своём имении.

Действия в Крыму и отношение к евреям

20 ноября 1941 года Манштейн издал приказ, в котором говорил о необходимости «жестокого наказания» советских евреев:

Еврейство представляет собой посредническое звено между врагом в нашем тылу и Красной Армией. Гораздо сильнее, чем в Европе, они удерживают все ключевые позиции в политическом руководстве и администрации, коммерции и торговле и являются зачинщиками всех беспорядков и бунтов.

Еврейская большевистская система должна быть уничтожена раз и навсегда, чтобы никогда не вторгнуться в наше жизненное пространство в Европе. Немецкий солдат, таким образом, решает не только задачу сокрушения военного потенциала этой системы. Он выступает как носитель расовой концепции и как мститель за все жестокости, совершённые против него и немецкого народа.

Солдат должен понимать необходимость жестокого наказания еврейства - носителя самого духа большевистского террора. Это также необходимо для того, чтобы пресечь в зародыше все попытки восстаний, которые в большинстве случаев организованы евреями.

В приказе также говорилось, что в связи с продовольственной ситуацией в Германии войска должны в максимально возможной степени вывезти все запасы к себе «на родину». При этом, как признавал Манштейн, «во вражеских городах значительная часть населения будет голодать».

Историк Валерий Энгель, говоря о роли в Холокосте приказа Манштейна, отмечал, что для истребления евреев «в советской кампании германское командование впервые задействовало и армию, поскольку советские евреи воспринимались не только как евреи вообще, а как основные „носители“ большевистского духа».

После занятия немецкими войсками Крыма в конце октября 1941 года было убито около пяти тысяч крымчаков и около восемнадцати тысяч евреев. Оккупационные власти не были уверены относительно принадлежности крымчаков к «еврейской расе», поэтому сделали запрос в Берлин, где им ответили, что крымчаки также должны уничтожаться. Согласно отчёту, айнзацгруппой СС D, с 16 ноября по 15 декабря 1941 года в Западном Крыму было уничтожено 2504 крымчака. 11 декабря немцы расстреляли близ деревни Мазанка крымчаков из Симферополя, 4 декабря - крымчаков в Феодосии и Керчи. 18 января 1942 года в Карасу-Базаре около двух тысяч крымчаков было отравлено газом в «душегубках».

В других своих приказах Манштейн рекомендовал натравливать крымских татар и мусульман на партизан. Непосредственная вина Манштейна в преступлениях против евреев, однако, до сих пор не доказана, и вышеприведенные документы являются лишь косвенными указаниями.

После Второй мировой войны

В мае 1945 года был арестован британскими войсками, попав в лагерь в Лунберге. Осенью 1946 года был переправлен в специальный лагерь для офицеров высшего ранга в Великобритании, в Германию вернулся летом 1948 года.

Как военный преступник, в 1950 году был приговорён британским трибуналом к 18 годам тюрьмы за «недостаточное внимание к защите жизни гражданского населения» и применение тактики выжженной земли, позднее срок был снижен до 12 лет. Освобождён в 1953 году по состоянию здоровья. Был военным советником западногерманского правительства.

Канцлер Конрад Аденауэр пригласил Манштейна в правительство ФРГ в качестве советника по вопросам обороны и председателя военного подкомитета парламента для организации бундесвера и разработки военной доктрины ФРГ.

Пользовался уважением властей ФРГ, на его днях рождения часто присутствовали с поздравлениями высшие чины НАТО и бундесвера.

Автор мемуаров «Утерянные победы» (1955) и «Из солдатской жизни 1887-1939» (1958). До своей смерти жил с семьёй в городе Иршенхаузен в Баварии. Умер от инсульта ночью 9 июня 1973 года. Похоронен с военными почестями в Дорфмарке.

10 июня 1920 года Манштейн женился в Лорцендорфе (округ Намслау) на Ютте-Сибилле фон Леш (1900-1966). У них было трое детей: Гизела (р. 1921), Геро (1922-1942) и Рудигер (1929). Старший сын, лейтенант 51-го полка 18-й моторизированной дивизии, Геро фон Манштейн погиб от авиабомбы, когда нес приказ командиру взвода (Геро фон Манштейн занимал должность офицера по поручениям) на Восточном фронте 29 октября 1942 года.

• Железный крест, 1-го и 2-го класса (1914)
  • Пряжки к железным крестам 1-го и 2-го класса
• Рыцарский крест Королевского ордена дома Гогенцоллернов с мечами.
• Гамбургский Ганзейский крест.
• Знак за ранение (1918) черный.
• Орден Михая Храброго 3-го и 2-го класса.
• Щит «За Крым» в золоте.
• Рыцарский крест железного креста (19 июля 1940) с дубовыми листьями и мечами
  • листья (14 марта 1943)
  • мечи (30 марта 1944)
• Упоминался в Вермахтберихт (11 октября 1941, 12 октября 1941, 31 октября 1941, 19 мая 1942, 20 мая 1942, 2 июля 1942, 20 марта 1943, 4 августа 1943)

Текущая страница: 1 (всего у книги 64 страниц) [доступный отрывок для чтения: 42 страниц]

Эрих фон Манштейн
Утерянные победы

Erich von Manstein

© Bernard & Graefe Verlag, Bonn, 2004

© Комментарии. В. Гончаров, 2013

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес

* * *

Каска из папье-маше
(вместо предисловия)

Мемуары Эриха фон Манштейна являются одной из важнейших немецких работ по истории Второй мировой войны, а их автор – едва ли не самым знаменитым из военачальников нацистской Германии.

Манштейн приобрел славу лучшего оперативного ума германского вермахта, и даже знаменитый Роммель не может с ним сравниться – не тот масштаб, да и театр военных действий, на котором Роммель покрыл себя славой, для Германии был глубоко вторичным. Манштейн же, начав поход на Восток с должности командира моторизованного корпуса, уже через пару месяцев получил под командование армию, а еще через год с небольшим стал командиром группы армий. Мало кто из немецких генералов мог бы похвастаться такой карьерой.

Удивительно, но никто из писавших о Манштейне, ни один автор комментариев, предисловий или послесловий к его книгам не отметил главной и бросающейся в глаза черты характера генерал-фельдмаршала – его ярко выраженного честолюбия и активного, упорного стремления к саморекламе в любой ситуации и любой ценой.

Безусловно, плох тот солдат, который не носит в своем ранце маршальский жезл, а уж офицеру-то этот жезл положено носить обязательно. Но Эриху фон Манштейну было мало, чтобы его просто ценили и выдвигали на важные военные посты – ему требовалось, чтобы о нем знали и им восхищались все, от рядового до фюрера. И такого восхищения он умело добивался еще со времен службы в рейхсвере. Вот как описывает Манштейна Бруно Винцер, служивший под его началом еще в 1920-х годах:

Нашего командира батальона звали Эрих фон Манштейн. Он участвовал в Первой Мировой войне и был в чине обер-лейтенанта. Мы его уважали.

Когда он обходил строй или после смотра говорил с кем-нибудь из нас, глаза его светились почти отцовской добротой; а может, он умел придавать им такое выражение? Но иногда от него веяло каким-то странным холодком, который я не в состоянии объяснить. Манштейн был безупречно сложен и прекрасно сидел в седле. Нам импонировало, что в каждом походе он носил точно такую же каску, как и мы, солдаты. Это было непривычно, и мы были довольны, что он подвергает себя таким же испытаниям, какие выпадают на долю воинской части, ему подчиненной. Мы бы не упрекнули его, если бы он в качестве старого фронтовика носил и легкую фуражку.

Но что за этим скрывалось! Я вскоре случайно об этом узнал. Денщик Манштейна был по профессии портной. Поэтому у господина обер-лейтенанта одежда всегда была в порядке, а нам денщик за двадцать пфеннигов гладил брюки.

Придя по такому делу к этому денщику, я заметил каску обожаемого нами командира батальона. Шутки ради или из озорства я вздумал надеть эту каску, но чуть не выронил ее в испуге из рук. Она была сделана из папье-маше, легка, как перышко, но выкрашена под цвет настоящей каски.

Я был глубоко разочарован. Когда у нас на солнцепеке прямо-таки плавились мозги под касками, головной убор господина фон Манштейна служил ему защитой от зноя, подобно тропическому шлему.

Теперь я, впрочем, отдаю себе отчет, что впоследствии еще не раз наблюдал такое обращение с людьми, когда ласковая отеческая усмешка сочеталась с неописуемой холодностью. Эта черта была присуща иным генералам, когда они посылали на задание, из которого, безусловно, никто не возвратится или вернутся только немногие.

А в тот день я положил каску обратно на стул и тихо ушел, унося свои выглаженные брюки. В душе у меня возникла какая-то трещина, но, к сожалению, небольшая. 1
Бруно Винцер. Солдат трех армий. М.: Прогресс, 1973. Стр. 75–76.

Предлагаемая вниманию читателя книга – тоже один из элементов образа Манштейна, который он себе столь тщательно создавал. Воспоминания генерал-фельдмаршала заметно отличаются от мемуаров других германских высших военачальников Второй мировой, и отличаются в лучшую сторону. Они написаны ярким, образным языком и содержат не только сухое перечисление фактов, подобно воспоминаниям Гота или Гудериана, но и анализ событий, объясняющий смысл и цель происходящего. Главное же – в них изложен ход мысли полководца, его личная реакция, которая в большинстве военно-исторических сочинений обычно оказывается «за кадром».

Достаточно много места Манштейн посвящает своим отношениям с другими людьми – от адъютантов и штабных офицеров до высших деятелей Рейха и самого фюрера. Само собой, он пытается представить эти отношения в наиболее выгодном для себя свете, но в то же время старается избежать прямых выпадов и резких обвинений, всячески демонстрируя то, что высказал Гитлеру во время одного из последних разговоров: «Я – джентльмен». Джентльмен же никогда не скажет про кого-нибудь гадость прямо и открыто: нет, он сделает это намеками, обиняками…

Никакие воспоминания (за исключением самых сказочных) не пишутся по памяти; мемуарист всегда опирается на имеющиеся у него дневники, записи, документы. В данном случае можно предположить, что в качестве одного из источников для описания событий автором использовались доклады командования группы армий «Юг» в Генеральный штаб сухопутных сил и лично Гитлеру. Представленные в них сведения зачастую отличались изрядной фантастичностью – боевые возможности своих войск постоянно занижались, а численность противника завышалась, причем многократно. Следует учитывать, что эти доклады имели целью привлечь внимание руководства и добиться скорейшего получения подкреплений, поэтому они ни в малейшей степени не отражают реальных представлений о противнике. Увы, войсковая оперативная разведка у немцев всю войну работала весьма неплохо и имела достаточно подробную информацию о силах и возможностях противостоящей стороны.

Для настоящего издания текст воспоминаний Э. фон Манштейна сверен с оригиналом, в нем переведено несколько пропущенных в публикации 1957 года фраз (таких пропусков было на удивление немного), а также восстановлен весь авторский курсив, отмечающий как пункты перечисления, так и смысловые ударения. Книгу невозможно было оставить без достаточно объемистых комментариев; наиболее крупные из них вынесены в отдельное Приложение.

Краткая биография

Эрих фон Манштейн (Manstein), по рождению фон Левински (Lewinski) , немецкий генерал-фельдмаршал (1942). Родился в семье будущего генерала артиллерии и командира 6-го армейского корпуса Эдуарда фон Левински. Двойную фамилию получил вследствие усыновления генералом Георгом фон Манштейном. Родная мать и приемная мать – сестры, урожденные фон Шперлинг. По происхождению по линии отца и матери – из старых прусских офицерских семей.

По окончании школы в Страсбурге (Эльзас) воспитывался в кадетском корпусе с 1900 по 1906 год. После сдачи экзаменов на аттестат зрелости поступил в 3-й гвардейский полк в Берлине. В 1913–1914 годах обучался в Военной академии.

Первую Мировую войну начал адъютантом 2-го гвардейского резервного полка: Бельгия, Восточная Пруссия, южная Польша. После тяжелого ранения в ноябре 1914 года с мая 1915 года сначала офицер для поручений, затем штабной офицер в армиях генералов фон Гальвица и фон Бюлова. Послужной список Манштейна впечатляет: наступление в северной Польше летом 1915 года, кампания в Сербии осенью 1915 года – весной 1916 года, Верден (летняя фаза), весеннее сражение 1917 года на реке Эн. С осени 1917 года – 1-й генералштаб-офицер (начальник штаба) 4-й кавалерийской дивизии в Курляндии. В мае 1918 года – 1-й генералштабофицер 213-й пехотной дивизии на Западе. Участвует в наступлении в районе Реймса в мае и в июле 1918 года. Затем – и до окончания войны – оборонительные бои.

В начале 1919 года – офицер штаба пограничного командования «Юг» в Бреслау2
Современный польский Вроцлав. (Прим. ред.)

Позднее зачислен в рейхсвер, где служит попеременно в Генеральном штабе3
Так в оригинале. На самом деле существование Генерального штаба было запрещено Германии условиями Версальского договора, поэтому его заменило так называемое «Войсковое управление» (Truppenamt). (Прим. ред.)

И в войсках: командиром роты в 5-м пехотном полку, командиром егерского батальона 4-го пехотного полка. С февраля 1934 года – начальник штаба 3-го военного округа, Берлин. С июля 1935 года – начальник 1-го управления Генерального штаба сухопутных сил (оперативный отдел). В октябре 1936 года произведен в генерал-майоры и назначен первым обер-квартирмейстером Генерального штаба. Одновременно служит первым помощником и заместителем начальника Генерального штаба генерала Л. Бека.

В феврале 1938 года – в связи с отставкой генерал-полковника барона фон Фрича – снят с должности в ОКХ (Главное командование сухопутных сил) и переведен в Лигниц на должность командира 18-й дивизии. В том же году участвует в оккупации Судетской области в качестве начальника штаба одной из армий.

После мобилизации 1939 года Э. Манштейн – начальник штаба группы армий «Юг» (командующий – фон Рундштедт). В этой должности участвует в Польской кампании.

С осени 1939 года группа армий переброшена на Запад, Рунштедт и Манштейн занимают те же должности. Составляет собственный план наступления на Западе, что приводит к конфликту с руководством ОКХ. Э. Манштейна снимают с должности (формально – с повышением) и назначают командиром формирующегося армейского корпуса. Будучи представлен Гитлеру по случаю нового назначения, убеждает его властью Верховного главнокомандующего изменить план кампании на Западе. В результате план Манштейна принят – ценой заметного возрастания влияния фюрера на военные дела.

В должности командира корпуса участвует в завершающей фазе «Битвы за Францию» (операция «Рот»). Награжден Рыцарским крестом.

С марта 1941 года – командир 56-го танкового корпуса, которым руководит в первой и второй фазе русской кампании. Танковый рейд из Восточной Пруссии через Двинск до озера Ильмень. В сентябре 1941 года назначен командующим 11-й армией, направленной на изолированный театр военных действий – Крым. Весной 1942 года уничтожил советские армии, высадившиеся в районе Керчи, затем штурмом овладел Севастополем. За эти успехи Э. Манштейну присвоено звание фельдмаршала.

В августе 1942 года 11-я армия перебрасывается под Ленинград. Захватить этот город не удается, однако Манштейн уничтожает одну советскую армию у Ладожского озера.

В ноябре 1942 года, после окружения 6-й армии Паулюса под Сталинградом, возглавил группу армий «Дон» (позднее – «Юг»). Безуспешная попытка освободить 6-ю армию, затем тяжелые бои по спасению немецкого южного крыла, которые завершаются в марте 1943 года победой под Харьковом. За этот успех получил Дубовые листья к Рыцарскому кресту.

Летом 1943 года участвует в последнем крупном немецком наступлении на Востоке – операции «Цитадель». После неудачи руководил тяжелыми оборонительными боями группы армий «Юг»; отступление за Днепр. Продолжение оборонительных боев до польской границы. В конце марта 1944 года отстранен от командования группой армий вследствие систематических расхождений с Гитлером по вопросам ведения войны на Востоке (с одновременным награждением мечами к Рыцарскому кресту).

* * *

Взят в плен англичанами в мае 1945 года. Находился в лагере для военнопленых, сначала в Германии, с 1946 года – в Англии, с 16 августа 1948 года – опять в Германии. В 1949 году как военный преступник приговорен британским судом к восемнадцати годам тюремного заключения, однако 7 мая 1953 года освобожден. Летом 1956 года являлся экспертом комиссии западногерманского бундестага и бундесрата по обороне. С ноября 1958 года жил в Иршенгаузене под Мюнхеном. Автор мемуаров «Утраченные победы» (1955) и «Из жизни солдата» (1958), развернутый вариант – «Солдат ХХ века» (1997).

От западногерманского издательства

4
Взято из издания 1955 года, в последнем немецком издании 2004 года это редакционное предисловие отсутствует. (Прим. ред.)

Имя фельдмаршала фон Манштейна связано с названным Черчиллем «ударом серпа» наступлением танков через Арденны, проведенным германской армией в 1940 году и обеспечившим быстрый и полный разгром западных держав на континенте. Во время русской кампании Манштейн завоевал Крым и взял крепость Севастополь. После Сталинградской трагедии, в результате ударов, нанесенных на Донце и под Харьковом, ему удалось сорвать попытки русских отрезать все южное крыло германской армии и еще раз вырвать из их рук инициативу. Когда последнее крупное наступление, проводившееся на Восточном фронте, операция «Цитадель», в связи с обстановкой, сложившейся на других фронтах, было прервано, на долю Манштейна выпала неблагодарная задача руководить оборонительными боями с противником, имевшим многократное превосходство в силах. Хотя указания, дававшиеся Гитлером по политическим и экономическим соображениям, сильно связывали Манштейна в его действиях, он сумел все же отвести свою группу армий за Днепр и через Украину, устояв перед натиском врага.

В своем труде Манштейн публикует неизвестные до настоящего времени документы, связанные с планом наступления германской армии в 1940 году, за который он вел борьбу с командованием сухопутных сил (ОКХ) до тех пор, пока Гитлер не принял решения в его пользу. Исходя из стратегических соображений, автор рассматривает вопрос о том, как следовало бы вести военные действия после поражения Франции, а также чем объясняется то, что Гитлер не начал, как ожидалось всеми, наступления на Англию, а выступил против Советского Союза, не нанеся окончательного поражения Великобритании. Автор дает живую и захватывающую картину боевых действий на Востоке. Неоднократно автор показывает, каких высоких достижений добились немецкие войска. Одновременно подчеркивается, что командование группы армий (фронта) все время было вынуждено, преодолевая упорное сопротивление Гитлера, добиваться проведения необходимых в оперативном отношении мероприятий. Эта борьба достигла своего кульминационного пункта, когда в конце концов 1-я танковая армия оказалась под угрозой окружения. В этот момент Манштейну еще раз удается отстоять свою точку зрения перед Гитлером и предотвратить окружение армии. Через несколько дней после этого его смещают с должности.

«Так окончилась военная карьера самого опасного противника союзников, человека, сочетавшего современные взгляды на маневренный характер боевых действий с классическими представлениями об искусстве маневрирования, детальное знание военной техники с большим искусством полководца» (Лиддел Гарт).

Книга Манштейна является одним из важнейших трудов по истории Второй мировой войны.

Издательство «Атенэум», Бонн

Эрих Манштейн
Утерянные победы

Памяти моего погибшего сына Геро фон Манштейна и всех моих погибших немецких товарищей

Предисловие автора

Эта книга представляет собой записки солдата. Я сознательно отказался от рассмотрения в ней политических проблем или событий, не находящихся в непосредственной связи с военными действиями. Следует напомнить слова английского военного писателя Лиддел Гарта:

Немецкие генералы, участники этой войны, были по сравнению со всеми предыдущими периодами наиболее удачным продуктом своей профессии. Они могли бы только выиграть, если бы у них был более широкий горизонт и если бы они более глубоко понимали ход событий. Но если бы они стали философами, они бы уже не могли быть солдатами.

Я стремился передать то, что я сам пережил, передумал и решил, не после дополнительного рассмотрения, а так, как я это видел в то время. Слово берет не историк-исследователь, а непосредственный участник событий. Хотя я и стремился объективно видеть происходившие события, людей и принимаемые ими решения, суждение участника самих событий всегда остается субъективным. Несмотря на это, я надеюсь, что мои записи не будут лишены интереса и для историка. Ведь и он не в состоянии будет установить истину лишь на основании протоколов и документов. Самое главное – действующие лица, с их поступками, мыслями и суждениями – редко и, конечно, не полностью находит свое отражение в документах или журналах боевых действий.

При описании возникновения плана немецкого наступления на Западе в 1940 году я не последовал указанию генерал-полковника фон Секта: «Офицеры Генерального штаба не имеют имени».

Я считал, что вправе сделать это, поскольку этот вопрос – без моего участия – уже давно стал предметом обсуждения. Не кто иной, как мой бывший командующий, генерал-фельдмаршал фон Рундштедт, а также наш начальник оперативного отдела, генерал Блюментритт, рассказали историю этого плана Лиддел Гарту (я сам, к сожалению, не был знаком с Лиддел Гартом).

Если я включил в изложение военных проблем и событий личные переживания, то только потому, что судьба человека занимает свое место и на войне. В последних частях книги личные воспоминания отсутствуют; это объясняется тем, что в тот период забота и тяжесть ответственности заслонили собой все.

В связи с моей деятельностью во время Второй мировой войны события в основном рассматриваются с точки зрения высшего командования. Однако я надеюсь, что описание событий всегда даст возможность сделать вывод, что решающее значение имели самопожертвование, храбрость, верность, чувство долга немецкого солдата и сознание ответственности, а также мастерство командиров всех степеней. Именно им мы обязаны всеми нашими победами. Только они позволили нам противостоять врагам, обладавшим подавляющим численным превосходством.

Одновременно я хотел бы своей книгой выразить благодарность моему командующему в первый период войны, генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту, за постоянно проявлявшееся им ко мне доверие, командирам и солдатам всех рангов, которыми я командовал, моим помощникам, в особенности начальникам штабов и офицерам штабов, – моей опоре и моим советникам.

В заключение я хочу поблагодарить также и тех, кто помогал мне при записи моих воспоминаний: моего бывшего начальника штаба генерала Буссе и наших офицеров штаба: фон Блюмредера, Айсмана и Аннуса, далее г-на Гергардта Гюнтера, по совету которого я принялся за записи моих воспоминаний, г-на Фреда Гильдебрандта, оказавшего мне ценную помощь при составлении записей, и г-на инженера Матерне, с большим знанием дела составившего схемы.

Часть первая
Польская кампания

Глава 1. Перед наступлением

Далеко от центра. Гитлер отдает приказ о разработке плана развертывания для наступления на Польшу. Штаб группы армий «Юг» генерал-полковник фон Рундштедт. Генеральный штаб и польский вопрос. Польша – буфер между Рейхом и Советским Союзом. Война или блеф? Речь Гитлера перед командующими объединениями в Оберзалъцберге. Пакт с Советским Союзом. Несмотря на «бесповоротное» решение Гитлера, мы сомневаемся, действительно ли начнется война. Первый приказ о наступлении отменяется! Сомнения до конца! Кости брошены!

Развитие политических событий после присоединения Австрии к Рейху я наблюдал, находясь далеко от Генерального штаба.

В феврале 1938 года моя карьера в Генеральном штабе, которая привела меня на пост первого обер-квартирмейстера, заместителя начальника Генерального штаба, то есть вторую по значению должность в Генеральном штабе, неожиданно оборвалась. Когда генерал-полковник барон фон Фрич в результате дьявольских интриг партии был отстранен от должности командующего сухопутными силами, одновременно ряд его ближайших сотрудников, в числе которых был и я, был удален из ОКХ (командования сухопутных сил). Будучи назначен на пост командира 18-й дивизии в Лигнице, я, естественно, не занимался более вопросами, которые входили в компетенцию Генерального штаба.

С начала апреля 1938 года я имел возможность полностью посвятить себя службе на посту командира дивизии. Выполнение этих обязанностей приносило как раз в те годы особое удовлетворение, однако требовало полного напряжения всех сил. Ведь задача увеличения численности армии еще далеко не была выполнена. Более того, непрерывное формирование новых частей постоянно требовало изменения состава уже существовавших соединений. Темпы осуществления перевооружения, связанный с ним быстрый рост в первую очередь офицерского и унтер-офицерского корпуса предъявляли к командирам всех степеней высокие требования, если мы хотели достичь нашей цели: создать хорошо обученные, внутренне спаянные войска, способные обеспечить безопасность империи. Тем большее удовлетворение принесли итоги этой работы, особенно для меня, после долгих лет работы в Берлине получившего счастливую возможность установить непосредственный контакт с войсками. С большой благодарностью я вспоминаю поэтому об этих последних полутора мирных годах и в особенности о силезцах, которые составляли ядро 18-й дивизии. Силезия с давних пор поставляла хороших солдат, таким образом, военное воспитание и обучение новых частей было благодарной задачей.

Во время непродолжительной интермедии «цветочной войны»5
Игра слов. Имеется в виду «мнимая война». (Прим. ред.)

, – я имею в виду оккупацию перешедшей в состав империи Судетской области, – я занимал уже место начальника штаба армии, которой командовал генерал-полковник фон Лееб. Находясь на этом посту, я узнал о конфликте, начавшемся между начальником Генерального штаба сухопутных сил, генералом Беком, и Гитлером по чешскому вопросу, приведшем, к моему глубокому сожалению, к отставке начальника Генерального штаба, к которому я питал глубокое уважение. С этой отставкой оборвалась последняя нить, связывавшая меня, благодаря доверию Бека, с Генеральным штабом.

Поэтому я только летом 1939 года узнал о директиве по развертыванию «Вайс» – первом плане наступления на Польшу, разработанном по приказу Гитлера. До весны 1939 года такого плана не существовало. Наоборот, все военные мероприятия на нашей восточной границе были нацелены на оборону, а также обеспечение безопасности в случае конфликта с другими державами.

По директиве «Вайс» я должен был занять пост начальника штаба группы армий «Юг», командующим которой должен был стать уже ушедший к тому времени в отставку генерал-полковник фон Рундштедт. Развертывание этой группы армий должно было по директиве происходить в Силезии, восточной Моравии и частично в Словакии; детали его необходимо было теперь разработать.

Так как штаба этой группы армий в мирное время не существовало, его формирование должно было произойти только при объявлении мобилизации. Для разработки плана развертывания был создан небольшой рабочий штаб. Он собрался 12 августа 1939 года на полигоне Нойхаммер в Силезии. Рабочий штаб возглавлял полковник Генерального штаба Блюментритт. При объявлении мобилизации он должен был занять пост начальника оперативного отдела штаба группы армий. Я считал это большой удачей, ибо меня связывали с этим чрезвычайно энергичным человеком узы взаимного доверия. Они возникли во время нашей совместной работы в штабе армии фон Лееба в период Судетского кризиса6
Автор имеет в виду оккупацию Чехословакии немецкими войсками. (Прим. ред.)

И мне казалось особенно ценным работать в такие времена вместе с человеком, которому я мог доверять. Подобно тому, как иногда небольшие черточки в характере человека вызывают у нас любовь к нему, так особенно привлекала меня в полковнике Блюментритте его воистину неистощимая энергия при ведении телефонных переговоров. Он и без того работал с невероятной быстротой, но с телефонной трубкой в руке он разрешал лавины мелких вопросов, оставаясь всегда бодрым и любезным.

В середине августа в Нойхаммер прибыл будущий командующий группой армий «Юг», генерал-полковник фон Рундштедт. Все мы знали его. Он был блестяще одаренным военачальником, умел сразу схватывать самое важное и занимался только важными вопросами. Все, что являлось второстепенным, его абсолютно не интересовало. Что касается его личности, то это был, как принято выражаться, человек старой школы. Этот стиль, к сожалению, исчезает, хотя он раньше обогащал жизнь нюансом любезности. Генерал-полковник обладал обаянием, которому не мог противостоять даже Гитлер. Он питал к генерал-полковнику, по-видимому, подлинную привязанность и, как это ни странно, сохранил ее и после того, как дважды подвергал его опале. Возможно, Гитлера привлекало в Рундштедте то, что он производил впечатление человека минувших, непонятных ему времен, к внутренней и внешней атмосфере которых он никогда не мог приобщиться.

Кстати, и моя 18-я дивизия в то время, когда штаб собрался в Нойхаммере, находилась на ежегодных полковых и дивизионных учениях на полигоне.

Мне не нужно говорить, что каждый из нас задумывался над тем, какие огромные события пережила наша родина с 1933 года, и задавал себе вопрос, куда этот путь приведет. Наши мысли и многие интимные беседы были прикованы к вспыхивавшим вдоль всего горизонта зарницам. Нам было ясно, что Гитлер преисполнен непоколебимой фанатической решимостью разрешить все оставшиеся еще территориальные проблемы, которые возникли перед Германией в результате заключения Версальского договора. Мы знали, что он уже осенью 1938 года начал переговоры с Польшей, чтобы раз и навсегда разрешить польско-германский пограничный вопрос. Как проходили эти переговоры и продолжались ли они вообще, нам не было известно. Однако нам было известно о гарантиях, которые Великобритания дала Польше. И я, пожалуй, могу сказать, что никто из нас, солдат, не был настолько самоуверенным, легкомысленным или близоруким, чтобы не видеть в этой гарантии исключительно серьезное предупреждение.

Уже по этой причине – наряду с другими – мы в Нойхаммере были убеждены в том, что в конце концов дело все же не дойдет до войны. Даже если бы план стратегического развертывания «Вайс», над которым мы как раз тогда работали, был бы осуществлен, по нашему мнению, это еще не означало начала войны. До сих пор мы внимательно следили за тревожными событиями, исход которых все время висел на волоске. Мы были с каждым разом все больше поражены тем, какое невероятное политическое везение до сих пор сопровождает Гитлера при достижении им его скрытых целей без применения оружия. Казалось, что этот человек действует по почти безошибочному инстинкту. Один успех следовал за другим, и число их было необозримо, если вообще можно именовать успехом тот ряд немеркнущих событий, которые должны были привести нас к гибели.

Все эти успехи были достигнуты без войны. Почему, спрашивали мы себя, на этот раз дело должно обстоять иначе? Мы вспоминали о событиях в Чехословакии. Гитлер в 1938 году развернул свои силы вдоль границ этой страны, угрожая ей, и все же войны не было. Правда, старая немецкая поговорка, гласящая, что кувшин носят к колодцу до тех пор, пока он не разобьется, уже приглушенно звучала в наших ушах. На этот раз, кроме того, дело обстояло рискованнее, и игра, которую Гитлер, по всей видимости, хотел повторить, выглядела опаснее. Гарантия Великобритании теперь лежала на нашем пути. Затем мы также вспоминали о заявлении Гитлера, что он никогда не будет таким недалеким, как некоторые государственные деятели 1914 года, развязавшие войну на два фронта. Он это заявил, и, по крайней мере, эти слова говорили о холодном рассудке, хотя его человеческие чувства казались окаменевшими или омертвевшими. Он в резкой форме, но торжественно заявил своим военным советникам, что он не идиот, чтобы из-за города Данцига или Польского коридора влезть в войну.

Э́рих фон Манште́йн (Леви́нски) (нем. Erich von Manstein) (24 ноября 1887 , Берлин - 10 июня 1973 , Иршенхаузен, Бавария) - немецкий генерал-фельдмаршал, участник Первой и Второй мировых войн. Племянник фельдмаршала Гинденбурга. Имел репутацию наиболее одарённого стратега в Вермахте и был неформальным лидером немецкого генералитета.

Родился в Берлине в семье немецкого генерала Фрица Эриха фон Левински (Fritz Erich von Lewinski), выходца из потомственного прусского офицерства.

Сразу при рождении был усыновлён семьёй генерала Георга фон Манштейна, сына Альбрехта Густава. Родная и приёмная матери - родные сёстры фон Шперлинг (младшая была бесплодна, поэтому средняя до рождения сына обещала подарить своего десятого ребёнка ей на воспитание).

Когда родился Эрих, генерал Левински послал Манштейнам телеграмму: «У вас мальчик. Мать и ребенок чувствуют себя хорошо. Поздравляю».

У Манштейна биологический и приемный отцы оба были Прусскими генералами, а у его матери, брат и оба его деда (один из них, Альбрехт Густав фон Манштейн, руководил корпусом в Франко-прусской войне в 1870 -71 ). Пауль фон Гинденбург, будущий Генералфельдмаршал и президент Германии, был его дядя.

16 предков по прямой генеалогической линии Манштейна были генералами прусско-немецкой или русской службы. Однако не только по отцовской линии, но и по материнской в роду было много генералов.

В 1900 -1902 годах учился в кадетской школе, в 1902 -1906 годах - в военном училище.

С марта 1906 года - на службе в элитном 3 -м прусском пехотном гвардейском полку в чине фенриха (кандидат в офицеры). В январе 1907 года присвоено звание лейтенант (со стажем с июня 1905 года). В 1913 -1914 годах был слушателем военной академии.

Был начальником штаба в группе армий «Юг» под командованием генерал-полковника фон Рундштедта при захвате Польши в сентябре 1939 года. Выдвинул основную идею плана вторжения во Францию.

В июле 1940 года германское командование начало планирования операции Барбаросса.

15 марта 1941 года Манштейн был назначен командиром танкового корпуса, он был одним из 250 офицеров получившем информацию о предстоящей крупной наступательной операции. Впервые увидел подробный план наступления в мае. Его корпус был в составе четвертой танковой группы под командованием генерала Эриха Гёпнера.

В 1944 году был отправлен в отставку за постоянные разногласия с Гитлером.

После окончания войны был приговорён британским трибуналом к 18

Освобождён в 1953 году по состоянию здоровья. Работал военным советником правительства Западной Германии.

Битва за Kрым

В сентябре 1941 г. Манштейн был назначен командующим 11 -й армией после того, как предыдущий командующий, генерал-полковник Ойген Риттер фон Шоберт, погиб, когда его самолет по ошибке пилота приземлился на советское минное поле.

11 -й армии была возложена задача вторжения на Крымский полуостров, захватить Севастополь и преследовать силы противника на фланге группы армий " Юг " во время своего продвижения по СССР. Гитлер намеревался не допустить использования Красной Армией авиабаз и отрезать советские поставки нефти с Кавказа.

Основные силы Манштейна в основном пехота, достигли стремительного прорыва в первые дни сопротивления Красной армии. В результате нападения шести немецких дивизий и румынской третьей армии Перекопский перешеек был взят. Во время Перекопской операции Манштейн жаловался на отсутствие поддержки с воздуха, чтобы переломить Советское превосходство в воздухе.

Прорвав оборону Красной армии Манштейн создал передвижной разведывательный отряд, чтобы контролировать полуостров и уже 31 октября перерезал дорогу между Симферополем и Севастополем. был захвачен на следующий день.

До 16 ноября 11 -я армия захватила весь Крымский полуостров, за исключением Севастополя. Между тем, Красная армия успела эвакуировать 300,000 человек из города по морю.

В ноябре Манштейн делает первое нападение на Севастополь, нехватка сил и средств заставляет отдать приказ на отход для укрепления своих позиций и восстановления сил.

17 декабря Манштейн начал очередное наступление, которое также не удалось.

26 декабря советские войска высадились в Керчи.

30 декабря десант высадился в районе Феодосии.

46 -й пехотная дивизия под командованием графа Ханса фон Шпонека потеряла большую часть своей тяжелой техники. Манштейн отменил запланированное возобновление атаки на Севастополь и направил большую часть своих сил на восток, чтобы уничтожить Советский плацдарм.

Советские войска заняли лучшие позиции и были в состоянии возобновить поставки продовольствия и оружия по морю. Однако, советские войска не смогли захватить важнейшие железнодорожные и автомобильные точки доступа, которые бы перерезали немецкие линии снабжения.

Судакский десант

В ночь с 5 на 6 января 1942 года в посёлке у мыса Чеканный (Чеканын-Кая) была высажена первая группа десанта (подразделения 226 -го горно-стрелкового полка, 218 человек). Высадка производилась с эсминца «Способный» и сторожевого катера.

Десантники незамеченными проникли в тыл противника. Однако при попытке захватить комендатуру в Новом Свете погиб командир группы и несколько бойцов, 5 человек из группы были захвачены и убиты на месте крымско татарскими коллаборационистами. Остальные десантники ушли в лес.

11 января при прочесывании местности противник захватил 51 пленного. Остатки группы скрывались в лесу до прихода основных сил полка, не ведя активных действий и 16 января они соединились с десантом в .

Основной десант высаживался в ночь на 16 января непосредственно в Судакской бухте (главные силы 226 -го горно-стрелкового полка из состава 63 -й горнострелковой дивизии 44 -й армии, командир майор Г. Н. Селихов, численность 1 750 человек, с четырьмя орудиями).

Высадка производилась при семибалльном шторме и ураганном ветре с крейсера «Красный », эсминцев «Сообразительный» и «Шаумян», канонерской лодки «Красный Аджаристан», 6 катеров «морской охотник» при артиллерийской поддержке линкора «Парижская коммуна» и эсминцев «Безупречный» и «Железняков». В операции также участвовали две подводные лодки, выполнявшие роль плавучих маяков. Командующий операцией - контр-адмирал Л. А. Владимирский.

В были только румынские части, бежавшие после начала артобстрела. К вечеру 16 января десантники захватили , Кучук (Малый ) и Биюк ( , ныне ). В некоторых из этих пунктов имели место ожесточённые бои, в которых советские десантники потеряли до 100 человек, а немецко-румынские войска - до 300 солдат, также десантники захватили 4 орудия, 450 винтовок, 9 автомашин, 1 станковый пулемёт, 2 миномета, 1 артиллерийский склад и 11 пленных (из них два офицера).

В боях 17 января десант потерял до 160 человек, противник - до 220 человек, были захвачены ещё 2 миномёта и несколько десятков единиц стрелкового оружия.

Главная задача - содействие наступлению советских войск в районе Феодосии - потеряла смысл, так как 15 января части 11 -й немецкой армии Манштейна сами перешли в наступление и 17 января была оставлена советскими войсками.

Десант занял круговую оборону - по роте солдат перекрыли дороги на Алушту и Грушевку, вокруг также укрепилась 1 рота с двумя орудиями. Основные силы полка выдвинулись к Феодосии, но попали под удар немецких войск.

19 января Манштейн бросил против десанта войска, освободившиеся под Феодосией. Авангард полка был окружен и погиб в полном составе в бою в селе (ныне ). Остальные силы полка до 22 января оборонялись в районе перевала Синор, несмотря на использование противником авиации.

В ночь с 23 на 24 января полк отошел и закрепился восточнее Большого Таракташа. С 16 по 23 января десант действовал вообще без какой-либо поддержки со стороны флота или фронта. Обстановка стала угрожающей для десанта, однако советское командование решило не снимать его, а наоборот, усилить.

23 января эсминец «Бодрый» доставил в боеприпасы и вывез 40 раненых.

В ночь на 24 января в был высажен 554 -й горнострелковый полк 138 горнострелковой дивизии 44 -й армии (командир - майор С. И. Забродоцкий, 1 376 человек, 2 орудия) и рота морской пехоты Черноморского флота (150 человек). В отряд кораблей высадки входили крейсер «Красный », эсминец «Шаумян», тральщик № 16 , четыре сторожевых катера, в отряд кораблей артиллерийской поддержки - эсминцы «Безупречный» и «Сообразительный», командовал операцией начальник штаба эскадры Черноморского флота капитан 1 -го ранга В. А. Андреев. Высадка проходила в жестокий шторм и мороз, из-за чего ещё около 250 человек с крейсера «Красный Кавказ» высадить не смогли. Одновременно удалось эвакуировать до 200 раненых.

26 января немецкие части общей численностью до двух пехотных полков, 4 -я румынская горная бригада перешел в решительное наступление. Десант понес большие потери. Никаких действий по спасению десанта командование флота и фронта не предпринимало.

27 января был оставлен . Уцелеть и уйти к партизанам удалось около 880 (по другим данным 350 ) человек, в том числе командиру полка Селихову. Все остальные (около 2 500 человек) погибли или попали в плен.

Согласно немецкому донесению, при ликвидации десанта по состоянию на 28 января собрано 770 трупов убитых красноармейцев, захвачено в плен 876 красноармейцев, значительная часть из них - раненые. Все они были расстреляны.

Несколько последующих дней противником также захватывались или уничтожались разрозненные мелкие группы десантников.

28 января к подошел отряд кораблей Черноморского флота с очередным пополнением.

Обнаружив, что берег занят противником, командир отряда отказался от высадки и вернулся в Новороссийск.

Противник потерял в боях против Судакского десанта 874 человек немцев и румын убитыми. Известны потери 4 -й румынской горной бригады - 260 убитых, 63 пропавших без вести, 571 раненый. Немецкие потери ранеными неизвестны.

В боях против десанта, кроме немецких и румынских войск, принимали участие и созданные оккупантами крымско-татарские вооруженные формирования, так называемые роты самообороны (до 1000 человек), потерявшие до 400 человек убитыми и ранеными. Впрочем, другие крымские татары присоединились к десанту, а затем вывели его остатки к партизанам.

Kерчь

В 5 ч 30 мин 8 мая 1942 года после массированного авиационного удара немецко-фашистские войска начали наступление по плану операции „Охота на дроф “.

Для содействия наземным войскам немцы активно использовали свою авиацию. Только в первый день наступления было совершено около 1000 самолёто-вылетов. Командующий ВВС Крымского фронта генерал Е. М. Николаенко в условиях, когда немецкие истребители блокировали все аэродромы на полуострове, сумел поднять в воздух всего один полк самолётов И-153 . Авиация же, базировавшаяся на Северном Кавказе, вылетов в интересах своего фронта не производила, поскольку по приказу главкома Северо-Кавказского направления маршала С. М. Буденного с 7 по 9 мая использовалась для ударов по противнику около Мариуполя и других пунктов в полосе Южного фронта. В такой ситуации за первые два дня операции на Керченском полуострове было потеряно 48 самолётов армейской и фронтовой авиации, а немецких сбито лишь 8 . Операция проходила при полном господстве в воздухе авиации врага.

Главный удар они нанесли в полосе действий 44 -й армии, вдоль побережья Чёрного моря. Одновременно был высажен шлюпочный десант (около двух рот) в районе горы Ас-Чалуле (15 километров северо-восточнее Феодосии). 30 -й армейский корпус внезапным ударом на 5 -километровом участке вдоль побережья Феодосийского залива преодолел противотанковый ров и, прорвав позиции 63 -й горнострелковой дивизии, продвинулся на глубину 7-8 км, достигнув района Арма-Эли. Позади пехоты начали выдвигаться танки. На северном участке к активным действиям приступил 42 -й армейский корпус.

Усилия советского командования были направлены на то, чтобы контрударом разгромить вклинившегося врага. Вражеская авиация сорвала перегруппировку частей второго эшелона и резерва 44 -й армии. Из-за этого генералу Черняку не удалось организовать контрудар.

Во второй половине дня командующий Крымским фронтом приказал ему произвести перегруппировку в течение ночи, с тем чтобы на рассвете 9 мая восстановить положение. С этой целью в армию передавалась часть фронтового резерва. Но и данный план оказался невыполнимым. После того как была получена директива от главкома Северо-Западного направления С. М. Буденного с иным планом действий, Д. Т. Козлов был вынужден отменить своё решение и в 20 ч он отдал новый приказ: 51 -й армии утром 9 мая ударной группой с рубежа п. Парпач, г. Сюрук-Оба нанести контрудар в направлении балки Песчаной, восстановить положение и развить наступление на п. Дальние Камыши; 44 -й армии - упорной обороной удержать рубеж совхоз Арма-Эли, балка Чёрная.

Следовательно, усилия советского командования были направлены на то, чтобы контрударом разгромить вклинившегося врага. Тыловые рубежи войсками по-прежнему не занимались. Более того, размещённые у Турецкого вала 72 -я кавалерийская дивизия и 54 -й мотострелковый полк начали выдвигаться в полосу 44 -й армии в целях её усиления. Преждевременное использование фронтового резерва практически перечеркивало возможность задержки противника в случае прорыва его в глубину.

На рассвете 9 мая немцы, проведя артиллерийскую подготовку, силами 28 -й и 50 -й пехотных дивизий с танками нанесли удар в направлении совхоз Арма-Эли, курган Кара-Оба. Одновременно для развития наступления в северо-восточном и восточном направлениях они ввели в сражение 170 -ю пехотную дивизию.

Мехлис и Козлов, прибывшие на КП 51 -й армии, приказали Львову не позднее 18 часов 9 мая нанести контрудар. Однако он опять не состоялся. Противник в 17 ч 30 мин возобновил наступление, введя в сражение около 100 танков. Удар был направлен на север, в сторону п. Огуз-Тобе. На склонах кургана Сюрук-Оба и вокруг него развернулись ожесточённые бои. Продвижение противника было задержано.

По-иному сложилась обстановка в полосе 44 -й армии. Как записано в оперсводке, её 404 -я стрелковая дивизия, «не проявив должной стойкости, начала самовольный отход с занимаемых позиций». Для противника открылся путь на восток.

В этот момент хорошо показала себя 72 -я кавалерийская дивизия генерала В. И. Книги. Спешенные конники, обороняясь в полосе 11 км на не оборудованной в инженерном отношении местности, мужественно дрались с врагом, которому лишь к исходу дня удалось пробить бреши в обороне дивизии. Но с помощью 12 -й и 143 -й стрелковых бригад, направленных сюда Козловым из своего резерва, наступление врага удалось приостановить. К этому времени глубина прорыва возросла до 30 км. Почти все армейские и фронтовые резервы были втянуты в сражение и скованы врагом. Последний резерв Козлова - 156 -я стрелковая дивизия получила задачу: вместе с фронтовыми курсами младших лейтенантов выдвинуться на Турецкий вал и занять оборону в полосе от Султановки до Узунлара.

Ставка в ночь на 10 мая потребовала быстро отвести войска на Турецкий вал, проходивший в 20 -25 км западнее Керчи, и упорно оборонять последний. Ставка также указывала, что в первую очередь должны быть отведены войска правого крыла. Москва заключила своё послание следующими словами: «Торопитесь с исполнением указания. Время дорого, а вы всегда запаздываете».

Начался проливной дождь, который шёл всю ночь и первую половину дня 10 мая, сделав дороги почти непроходимыми не только для автотранспорта, но и для танков. Командование фронта, стремясь осуществить свой прежний замысел, планировало с утра 10 мая нанести контрудар силами 51 -й армии, а также переместить КП фронта из Ленинска в Аджимушкай. Сталин, поддержав решение командования фронта, вместе с тем потребовал начать немедленный отвод всей 47 -й и остатков 44 -й армии, тяжёлой и противотанковой артиллерии за Турецкий вал.

Не поняв замысла противника, стремившегося охватить, а затем окружить войска правого крыла Крымского фронта и потому не проявлявшего в первые дни особой активности на этом участке, Козлов не принял необходимых мер к планомерному и быстрому отводу северной группы войск из «мешка», который вырисовывался в районе Киет, Корпечь, Ак-Монай. Отход частью сил начался лишь в ночь на 11 мая, однако и он должным образом организован не был.

10 мая из-за бездорожья противник активности в северном направлении не проявлял. Его внимание было обращено на восток. Во второй половине дня у Марфовки и Харджибие он сбросил воздушные десанты. Овладев аэродромами, они обеспечили условия для последующей высадки второго эшелона десанта силой до батальона с танкетками.

К исходу дня передовые немецкие части подошли к Турецкому валу. Неприятель оказался в 33 км от Керчи, в то время как части 47 -й армии - в 85 км. И только в этот момент командующий 47 армии генерал К. С. Колганов и командующий 51 армии генерал В. Н. Львов получили приказ на отвод армий.

Из-за потери управления войсками приказ был получен на сутки позже, а сам отход начался с опозданием на двое суток.

11 мая, немцы приступили к расширению прорыва в Северном направлении, перейдя в наступление из района Парпач на Огуз-Тобе.

Части 51 -й армии, прикрывавшие отход, бросались в отчаянные контратаки. Особенно мужественно сражались воины 77 -й горнострелковой дивизии полковника П. Я. Циндзеневского и 55 -й танковой бригады полковника П. П. Лебеденко, подбив 30 вражеских танков и потеряв 45 (из 47 ) своих.

К исходу дня 22 -я танковая вышла к Азовскому морю; в созданном ею котле оказались 8 советских дивизий. Остальные войска Крымского фронта беспорядочно откатывались на восток. В результате немцы перехватили почти все пути отхода из образовавшегося мешка. Незанятой осталась узкая прибрежная полоса шириной около 1 км. По ней, находясь под огнём неприятеля с юга и ударами пехоты с запада, отступали части восьми дивизий 47 -й и 51 -й армий. Особенно сильное воздействие на них оказывала авиация. Гитлеровские асы с предельно малых высот безнаказанно расстреливали отходившие войска.

Потери в этот день были огромные. Погиб командующий 51 -й армией генерал В. Н. Львов. Все попытки организовать оборону на Турецком валу частями отходившей южной группы успеха не имели, так как распоряжения Козлова и его штаба до войск не доходили.

12 мая противник продолжал преследование отходивших войск, а на левом крыле фронта вёл бои в 8 -12 км восточнее Турецкого вала. Ставка приказывает: «Маршалу Буденому срочно выехать в Керчь… Организовать оборону на линии Турецкого вала… Всю авиацию фронта, флота и Северо-Кавказского направления временно подчинить заместителю командующего авиацией дальнего действия генералу Н. С. Скрипко»

Генерал-полковник Гальдер Франц описал этот день: Наступление на Керченском полуострове развивается успешно. Взято 29 000 пленных, 220 орудий и 170 танков.

13 мая Немцы вышли к Турецкому валу - раньше 156 -й стрелковой дивизии из фронтового резерва - и с ходу прорвались на его центральном участке. Фронт рухнул. Его командующий окончательно потерял всякую способность в той или иной мере влиять на обстановку. Из распоряжений Буденного, отданных им командованию фронта в районе Керчи: «Войскам драться везде… добиться перелома, восстановить положение на левом фланге 44 -й армии… Полевое управление 47 -й армии перебросить на Таманский полуостров… 51 -ю армию подчинить генералу Черевиченко (заместителю Козлова) … Паникеров и дезертиров расстреливать на месте…»

К исходу 14 мая передовые части 170 -й пехотной дивизии генерала Зандера прорвались к южной и западной окраинам города, а также вышли в районы Катерлез и Эльтиген на побережье Керченского пролива.

Распоряжение Сталина, переданное в 3 ч 40 мин: «Начать отвод войск Крымского фронта на Таманский полуостров…»

«Товарищу Сталину. Бои идут на окраине Керчи, а севернее город обходится противником… Части стихийно отходят… Командный пункт переходит Еникале. Мы опозорили страну и должны быть прокляты… Авиация врага решила исход боя. Мехлис».

Из донесения начальнику управления особых отделов НКВД: «Положение Керчи критическое… Сопротивляются лишь отдельные отряды и уцелевшие части 72 -й кавалерийской дивизии… Никем не управляемые бойцы отходят назад…»

Из книги Эриха Манштейна (11 -я армия. .) : «Все дороги были забиты брошенными машинами, танками и орудиями противника. На каждом шагу навстречу попадались длинные колонны пленных. Незабываемое зрелище открывалось с высоты вблизи города Керчь, где мы встретились с генералом фон Рихтгофеном. Перед нами в лучах сияющего солнца лежало море, Керченский пролив и противоположный берег. Цель, о которой мы так долго мечтали, была достигнута. Перед нами был берег, на котором стояло несметное количество разных машин. Советские катера предпринимали все новые попытки подойти к берегу, чтобы взять на борт хотя бы людей, но наши отгоняли их огнём. Чтобы добиться капитуляции последних остатков сил противника, отчаянно оборонявшихся на берегу, и избежать ненужных жертв со стороны нашей пехоты, огонь всей артиллерии был сосредоточен на этих последних опорных пунктах.»

К концу 15 мая немцы овладели всей стратегической частью Керчи и начали обстрел переправ дальнобойной артиллерией. Советские войска оставили город и начали эвакуацию на Таманский полуостров, через пролив удалось переправить 116,5 тыс. военнослужащих, 25 орудий, 27 миномётов и 47 установок РС.

16 мая Керчь была взята немецкими 170 пд и 213 пп. К эвакуации войск Крымского фронта привлечено 158 плавсредств: катеров, сейнеров, баркасов и других судов. В районе Аджимушкая стойко оборонялся отряд под командованием начальника отдела штаба фронта полковника П. М. Ягунова.

Из отчёта Гальдера Франца. Потери с 22.6.1941 года по 10.5.1942 года. Всего потеряно 36 078 офицеров, 1 146 657 унтер-офицеров и рядовых. Общие потери сухопутных войск (без больных) на Востоке составили 1 182 735 человек, или 36,96 % от 3,2 млн человек.

Советские войска были разбиты. Манштейн записал в своих воспоминаниях: «18 мая „Сражение на Керченском полуострове“ было закончено. Только небольшие отряды противника под давлением нескольких фанатичных комиссаров ещё несколько недель держались в подземных пещерах в скалах вблизи Керчи. По имеющимся данным, мы захватили около 170 000 пленных, 1133 орудия и 258 танков. Пять немецких пехотных дивизий и одна танковая дивизия, а также две румынские пехотные дивизии и одна кавалерийская бригада уничтожили две армии, в состав которых входило 26 крупных соединений. Только ничтожное количество войск противника сумело уйти через пролив на Таманский полуостров.»

Севастополь

После задержки в месяц, Манштейн сосредоточил силы на захват Севастополя.

Начиная со 2 июня в течение пяти суток немцы вели непрерывный артиллерийский обстрел и авиационную бомбардировку Севастопольского оборонительного района. Самолёты наносили удары по порту, тылам, аэродромам, коммуникациям и городу, в котором ещё оставалось 35 тыс. жителей. Советская артиллерия в ответ совершала огневые налеты по местам скопления войск противника; их стрельбу корректировали высаженные на побережье специальные группы наблюдателей.

5 июня в 5.35 первый бетонобойный снаряд по северной части Севастополя выпустила немецкая артиллерийская установка «Дора». Следующие 8 снарядов полетели в район батареи № 30 . Столбы дыма от взрывов поднимались на высоту 160 м, однако ни одного попадания в броневые башни достигнуто не было. Ещё 7 снарядов «Дора» в этот день выпустила по так называемому «Форту Сталин», в цель попал только один из них.

На следующий день орудие 7 -кратно обстреляло «Форт Молотов», а затем уничтожило большой склад боеприпасов на северном берегу бухты Северной, укрытый в штольне на глубине 27 м. В течение трёх дней 672 -й дивизион израсходовал 38 снарядов, осталось 10 .

7 июня вражеская пехота под прикрытием артиллерийского огня и ударов авиации в сопровождении танков перешла в наступление. Главный удар противник, как и в декабре 1941 г., наносил в направлении восточной оконечности Северной бухты, а вспомогательный - из района Камары через Сапун-Гору на юго-восточную окраину Севастополя. Немецкое командование рассчитывало этими ударами, наносимыми по сходящимся направлениям, расчленить войска Севастопольского оборонительного района и затем окружить и уничтожить их по частям.

9 июня немцам удалось вклиниться в направлении главного удара в расположение войск, оборонявшихся на стыке третьего и четвёртого секторов, выйти к станции Мекензиевы Горы и занять его.

Утром 11 июня войска Севастопольского оборонительного района нанесли контрудар по вклинившимся вражеским частям. Контрудар осуществляли войска третьего и четвёртого секторов. Их поддерживали все артиллерийские средства секторов, а также батареи береговой артиллерии и кораблей. Положение было восстановлено: наши части заняли полустанок Мекензиевы горы и продвинулись на 250 -300 метров северо-восточнее его.

Днем 11 июня из «Доры» были выпущены по «Форту Сибирь» 5 снарядов - в цель попали 3 , остальные выстрелили 17 июня.

Манштейн Эрих «11 -я армия. »: «13 июня храбрым солдатам 16 пп 22 дивизии (командир полка полковник фон Холтитц) удалось овладеть фортом „Сталин“, перед которым зимой было остановлено наступление полка.»

Наибольшего успеха под Севастополем добились артиллеристы немецкого 833 -го артдивизиона. Израсходовав с 5 по 14 июня 172 бетонобойных и 25 фугасных 615 -мм снарядов, «карлы» сумели прямыми попаданиями разрушить обе башни 30 -й батареи.

Манштейн Эрих «11 -я армия. »: «Второй этап наступления, до 17 июня, характеризуется на обоих фронтах наступления ожесточённой борьбой за каждую пядь земли, за каждый ДОС, за каждую полевую позицию. Ожесточёнными контратаками русские вновь и вновь пытаются вернуть потерянные позиции. В своих прочных опорных пунктах, а то и в небольших ДОС, они часто держатся до последнего человека… До 17 июня удаётся - правда, ценой больших потерь - на большую глубину и на широком участке вклиниться в долговременный оборонительный рубеж на севере. Оборонительные сооружения второй линии обороны - „ЧК“, „ГПУ“, „Сибирь“, „Волга“ - в наших руках.

Манштейн Эрих «11 -я армия. »: «Утром 18 июня батальону удалось занять сильно укреплённую „Орлиную высоту“ и удерживать её до подхода новых сил дивизии… На севере успех выразился в том, что была достигнута ближайшая задача наступления - захвачена бухта Северная, на юге - в том, что мы овладели исходными позициями для наступления на Сапунские высоты. На северном участке сосредоточенное использование артиллерии приводит к тому, что 24 дивизии удаётся овладеть оборонительными сооружениями полуострова, господствующего над входом в бухту Северная. Среди захваченных сооружений находится, правда, устаревший, но всё же мощный опорный пункт противника - форт Северный.

19 июня начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта в 1938 -1942 годах Гальдер Франц писал: На северном участке под Севастополем войска вышли к большой (Северной) бухте. В руках противника здесь осталась только Северная коса с артбатареями. Положение на участке 30 -го армейского корпуса не изменилось.

20 июня Гальдер Франц писал: Под Севастополем отмечаются местные успехи на участках 54 -го и 30 -го армейских корпусов. На Ловати успешно отбиты крупные атаки противника. В остальном - без изменений… Самолёт с майором Рейхелем (начальник оперативного отделения 23 -й танковой дивизии) с исключительно важными приказами на операцию «Блау», по-видимому, попал в руки противника.

21 июня Гальдер Франц писал: У Севастополя захвачены батареи на полуострове и вместе с тем почти весь северный берег бухты (54 -й армейский корпус). На участке 30 -го армейского корпуса также большие успехи. Противник, по-видимому, очищает фронт перед румынскими (румынский горный корпус) войсками и сосредотачивает силы перед 30 -м армейским корпусом. На Волхове ожесточённые атаки при поддержке танков отбиты с большим трудом. В остальном - все без изменений… Самолёт майора Рейхеля найден. Лётчик, по-видимому, мёртв. Очень ценные бумаги, вероятно, в руках противника…

22 июня Гальдер Франц писал: У Севастополя в наших руках северный угол укреплённого района у Северной бухты. Начата перегруппировка с целью переноса направления главного удара на южный участок.

С 23 июня бои разгорелись с новой силой. Стремясь отрезать от Севастополя части второго и третьего секторов, противник одновременно нанёс удары с юго-востока на Новые Шули и с северо-востока на Инкерман. Ожесточённые бои за Инкерманские высоты и на подступах к долине реки Чёрной продолжались до конца июня.

С 22 по 26 июня лидер «Ташкент» и два эскадренных миноносца доставили в город последнее крупное пополнение - 142 -ю стрелковую бригаду. Полевая и береговая артиллерия расстреливала уже последние снаряды. Зенитная артиллерия молчала. В ночь на 26 июня лидер «Ташкент», совершив свой последний рейс, доставил в Севастополь боеприпасы, продовольствие и медикаменты. В обратный рейс он принял на борт раненых и эвакуируемых. Связь с Севастополем могла теперь поддерживаться только подводными лодками и самолётами.

Манштейн Эрих «11 -я армия. »: « …к утру 26 июня в руках 11 армии оказался почти весь внешний обвод крепости. Противник был отброшен внутрь крепости, северную часть фронта которой образовывали крутые высоты по южному берегу бухты Северная, в то время как её восточный фронт проходил от высот Инкермана через Сапунские высоты до скал в районе Балаклавы. Командование армии должно было решить задачу - как прорвать этот внутренний пояс крепости.»

27 июня Гальдер Франц писал: У Севастополя наши войска на центральном участке (румынский корпус) также приближаются к внутреннему оборонительному рубежу, штурм которого скоро начнётся.

28 июня Манштейн Эрих «11 -я армия. »: «Сразу же после того как 22 дивизия вышла на северный берег бухты Северная, я поехал в полки этой дивизии… Мне пришла в голову мысль, что отсюда, то есть с фланга, следовало бы уничтожить позицию на Сапун-Горе, так как именно в этом месте, через бухту Северная, противник менее всего ожидает нашего наступления… Уже 28 июня 50 дивизии удалось форсировать реку Чёрная в нижнем течении и занять Инкерман… Чрезвычайное напряжение переживали все те, кто участвовал в осуществлении переправы через бухту в полночь 28 июня, когда проходила подготовка к наступлению. Непрерывная бомбардировка города 8 авиационным корпусом должна была заглушить шум на северном берегу бухты. Вся артиллерия была в готовности открыть ураганный огонь по высотам южного берега, как только огонь оттуда показал бы, что противник разгадал наш замысел. Но на противоположной стороне все было спокойно.»

29 июня Манштейн Эрих «11 -я армия. »: «Трудный спуск штурмовых лодок на воду и их погрузка удались. В 1 час ночи от северного берега отчалил первый эшелон 24 и 22 дивизий, и лодки взяли курс на южный берег. Переправа, которая явилась для противника совершенно неожиданной, удалась. Смелый прыжок через морскую бухту увенчался успехом. Когда вражеская оборона района южных высот вступила в действие, наши бравые пехотинцы уже закрепились на южном берегу. Обнаруживаемые огневые средства противника на скатах высот южного берега уничтожались нашим огнём; наши войска поднялись на плоскогорье. Тем самым была уничтожена представлявшая серьёзную угрозу позиция на Сапунских высотах. С первым ружейным выстрелом начали атаку этой позиции также и войска, действовавшие с фронта… С успешной переправой через бухту, падением Инкерманских высот и прорывом 30 ак Сапунской позиции судьба Севастопольской крепости была решена …

Дивизии 54 армейского корпуса, переправившиеся через бухту Северная, после занятия высот южного берега находились уже внутри того внешнего обвода, который большой дугой опоясывал город… Корпус, выделив часть средств для атаки вдоль позиции в южном направлении, повернул на запад и начал наступление на позицию, расположенную на окраине города, и на самый город. Знаменитый Малахов курган, за который было пролито так много крови в Крымскую войну, попал в руки корпуса…

28 лёгкая дивизия, захватив „английское кладбище“, прорвала внешний оборонительный обвод юго-восточнее Севастополя… Объектом атаки 170 дивизии был маяк на западном мысе Херсонесского полуострова… 72 дивизия наносила удар вдоль южного побережья… За ней следовала 4 -я румынская горнострелковая дивизия, которая, нанеся удар в тыл, захватила ещё защищавшуюся противником оборонительную систему вокруг Балаклавы. При этом дивизия захватила 10000 пленных… Борьба внутри города требовала от наступающего новых тяжёлых жертв. Чтобы избежать этого, штаб армий отдал приказ предоставить ещё раз слово артиллерии и 8 авиационному корпусу, прежде чем дивизии вновь выступят против города.»

30 июня на заседании Военного совета Черноморского флота и оборонительного района было объявлено решение Ставки Верховного Главнокомандования об эвакуации Севастополя. Вечером 30 июня остатки войск СОР стали отходить из Севастополя к бухтам Стрелецкая, Камышевая, Казачья и на мыс Херсонес.

Уже ночью после занятия противником Корабельной Стороны, эвакуация стала просто невозможной. Началась агония Приморской армии.

В ночь на 1 июля, после доклада адмирала Октябрьского о том, что все возможности для обороны города исчерпаны, по приказу Москвы с мыса Херсонес на подводных лодках Л-23 и Щ-209 и нескольких транспортных самолётах были вывезены только высшие командиры и комиссары СОР - генерал Петров со штабом, командиры дивизий, командование флота, партийное руководство и чины НКВД - всего 498 человек, а также около трёх тонн документов и ценностей. Той же ночью отплыли все имевшиеся под рукой исправные плавсредства - на них тоже сажали по спискам, они доставили в кавказские порты 304 человека. Все остальные - и ещё ведущие бой пехотинцы, и раненые в подвалах и штольнях - все были оставлены на берегу. Улетели в Анапу последние 18 исправных боевых самолётов, а около 2000 человек наземной обслуги отправились в окопы. Оставшимся бойцам во главе с командиром 109 -й стрелковой дивизии генерал-майором П. Г. Новиковым (крымским татарином) вручили приказ: «…сражаться до последней возможности, после чего… пробиваться в горы, к партизанам». Они держались ещё 2 дня.

Манштейн Эрих «11 -я армия. »: "День 1 июля начался массированным огнём по окраинным укреплениям и внутренним опорным пунктам города. Обстрел был успешным. Уже через некоторое время разведчики донесли, что серьёзного сопротивления противника не ожидается. Ведение огня было приостановлено, дивизии пошли в наступление. Вероятно, противник в ночь на 1 июля вывел свои главные силы из крепости на запад. Но борьба ещё не закончилась. Приморская армия, правда, оставила город, но лишь с целью попытаться оказать новое сопротивление на позициях, которые прикрывали Херсонесский полуостров, возможно, во исполнение приказов Сталина бороться до последнего человека или в надежде вывезти ночью на кораблях Красного флота хотя бы часть армии из глубоких бухт западнее Севастополя. Но в действительности были вывезены на торпедных катерах только немногие из высших командиров и комиссаров, в том числе командующий генерал Петров. Его преемник был задержан в Чёрном море нашим торпедным катером (итальянским) при попытке спастись подобным же образом."

Уже вечером Гальдер Франц написал: Манштейну присвоено звание фельдмаршала!

В ночь на 2 июля личный состав взорвал батарею № 35 : боекомплект был израсходован полностью. Прибывшие в последний раз два тральщика, две подводные лодки и пять морских охотников вывезли ещё около 650 человек. Инженер А. Н. Шаров, воевавший на Херсонесе до последнего дня, вспоминал: «На берегу скопились тысячи солдат. Когда подошёл корабль, люди бросились на деревянный причал, и он рухнул под тяжестью тел. Невозможно было разобрать, кто погиб, а кто выбрался из-под бревен. Штормовая волна. Корабль отошёл от берега. Люди бросаются вплавь. Матросы спускают верёвки, чтобы помочь солдатам взобраться на палубу. Картина была страшная… Вдоль берега под скалами, насколько хватало глаз, лежали убитые бойцы. Узкая кромка буквально устлана телами». Остатки Приморской армии - более 30 тыс. человек, не имевших боеприпасов, продовольствия, пресной воды, все госпитали и медсанбаты - пытались укрыться в пещерах, расположенных в крутых склонах, напрасно ожидая своей эвакуации. Никто ещё не знал, что больше кораблей не будет.

К 4 июля организованное сопротивление на мысе Херсонес было сломлено, к 10 -му ликвидированы его последние очаги. Прорваться в горы не удалось почти никому, на малых кораблях и судах на Кавказ были переправлены ещё 750 бойцов. Единицы сумели уйти морем на шлюпках, плотах, автомобильных камерах; одних перехватывали вражеские катера, некоторых подобрали советские подлодки. Всего за 3 дня было вывезено чуть более 2000 человек…

Войска Севастопольского оборонительного района с 30 октября 1941 по 4 июля 1942 года потеряли более 200 тыс. солдат и офицеров, в том числе 156880 безвозвратно. При выполнении боевых задач в районе Севастополя погибли крейсер «Червона Украина», 4 эскадренных миноносца, 4 крупных транспорта, подводные лодки С-32 и Щ-214 ; 1 лидер и 3 эсминца получили тяжёлые повреждения, не считая малых боевых кораблей. Овладев крепостью, немцы захватили в качестве трофеев 622 орудия, 758 миномётов и 26 танков. В плен попали 95 тыс. советских солдат. Потери немецкой 11 -й армии в июне - июле 1942 года, в период самых жестоких боёв, составили 24111 человек убитыми и ранеными.

Манштейн Эрих «11 -я армия. »: «Заключительные бои на Херсонесском полуострове длились ещё до 4 июля. 72 дивизия захватила бронированный ДОС „Максим Горький II“, который защищался гарнизоном в несколько тысяч человек. Другие дивизии все более теснили противника на самый конец полуострова. Противник предпринимал неоднократные попытки прорваться в ночное время на восток в надежде соединиться с партизанами в горах Яйлы. Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые, тоже с оружием в руках, воодушевляли бойцов. Само собой разумеется, что потери при таких попытках прорваться были чрезвычайно высоки. Наконец, остатки Приморской армии попытались укрыться в больших пещерах, расположенных в крутых берегах Херсонесского полуострова, напрасно ожидая своей эвакуации. Когда они 4 июля сдались, только из района крайней оконечности полуострова вышло около 30000 человек. Потери противника в живой силе превосходили наши в несколько раз. Количество захваченных трофеев было огромно. Крепость, защищённая мощными естественными препятствиями, оборудованная всеми возможными средствами и оборонявшаяся целой армией, пала. Эта армия была уничтожена, весь был теперь в наших руках. С оперативной точки зрения, 11 армия как раз вовремя освободилась для использования в большом немецком наступлении на южном участке Восточного фронта.»

По приказу Верховного Командования Красной Армии 3 июля советские войска оставили город Севастополь. В течение 250 дней героический советский город с беспримерным мужеством и стойкостью отбивал бесчисленные атаки немецких войск… Только за последние 25 дней штурма севастопольской обороны полностью разгромлены 22 , 24 , 28 , 50 , 132 и 170 немецкие пехотные дивизии и четыре отдельных полка, 22 танковая дивизия и отдельная мехбригада, 1 , 4 и 18 румынские дивизии и большое количество частей из других соединений. За этот короткий период немцы потеряли под Севастополем до 1500.000 солдат и офицеров, из них не менее 60.000 убитыми, более 250 танков, до 250 орудий. В воздушных боях над городом сбито более 300 немецких самолётов. За все 8 месяцев обороны Севастополя враг потерял до 300.000 своих солдат убитыми и ранеными. В боях за Севастополь немецкие войска понесли огромные потери, приобрели же - руины. Немецкая авиация, в течение многих дней производившая массовые налёты на город, почти разрушила его.

По данным Совинформбюро: с 7 июня по 3 июля Советские войска потеряли 11.385 человек убитыми, 21.099 ранеными, 8.300 пропавшими без вести, 30 танков, 300 орудий, 77 самолётов. Бойцы, командиры и раненые из Севастополя эвакуированы…

Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое «весеннее наступление» немцев. Гитлеровцы проиграли во времени, в темпах, понесли огромные потери людьми. Севастополь оставлен советскими войсками, но оборона Севастополя войдёт в историю Отечественной войны Советского Союза как одна из самых ярких её страниц…

Действия в Kрыму и отношение к евреям

20 ноября 1941 года Манштейн издал приказ, в котором говорил о необходимости «жестокого наказания» советских евреев:

Еврейство представляет собой посредническое звено между врагом в нашем тылу и Красной Армией. Гораздо сильнее, чем в Европе, они удерживают все ключевые позиции в политическом руководстве и администрации, коммерции и торговле и являются зачинщиками всех беспорядков и бунтов. Еврейская большевистская система должна быть уничтожена раз и навсегда, чтобы никогда не вторгнуться в наше жизненное пространство в Европе. Немецкий солдат, таким образом, решает не только задачу сокрушения военного потенциала этой системы. Он выступает как носитель расовой концепции и как мститель за все жестокости, совершённые против него и немецкого народа. Солдат должен понимать необходимость жестокого наказания еврейства - носителя самого духа большевистского террора. Это также необходимо для того, чтобы пресечь в зародыше все попытки восстаний, которые в большинстве случаев организованы евреями.

В приказе также говорилось, что в связи с продовольственной ситуацией в Германии войска должны в максимально возможной степени вывезти все запасы к себе «на родину». При этом, как признавал Манштейн, «во вражеских городах значительная часть населения будет голодать».

Историк Валерий Энгель, говоря о роли в Холокосте приказа Манштейна, отмечал, что для истребления евреев «в советской кампании германское командование впервые задействовало и армию, поскольку советские евреи воспринимались не только как евреи вообще, а как основные „носители“ большевистского духа».

После занятия немецкими войсками было убито около пяти тысяч крымчаков и около восемнадцати тысяч евреев.

Оккупационные власти не были уверены относительно принадлежности крымчаков к «еврейской расе», поэтому сделали запрос в Берлин, где им ответили, что крымчаки также должны уничтожаться. Согласно отчёту, айнзацгруппой СС D, с 16 ноября по 15 декабря 1941 года в Западном было уничтожено 2504 крымчака. 11 декабря немцы расстреляли близ деревни Мазанка крымчаков из Симферополя, 4 декабря - крымчаков в Феодосии и Керчи.

18 января 1942 года в Карасу-Базаре около двух тысяч крымчаков было отравлено газом в «душегубках».

Непосредственная вина Манштейна в преступлениях против евреев, однако, до сих пор не доказана, и вышеприведенные документы являются лишь косвенными указаниями.

После Второй мировой войны

В мае 1945 года Манштейн был арестован британскими войсками, попав в лагерь в Лунберге. Осенью 1946 года был переправлен в специальный лагерь для офицеров высшего ранга в Великобритании, в Германию вернулся летом 1948 года.

Как военный преступник, в 1950 году был приговорён британским трибуналом к 18 годам тюрьмы за «недостаточное внимание к защите жизни гражданского населения» и применение тактики выжженной земли.

Освобождён в 1953 году по состоянию здоровья.

После освобождения Канцлер Конрад Аденауэр пригласил Манштейна в качестве внештатного советника по вопросам обороны, организации бундесвера и разработки военной доктрины ФРГ.

До своей смерти жил с семьёй в городе Иршенхаузен в Баварии. Умер от инсульта ночью 9 июня 1973 года.
Похоронен с военными почестями в Дорфмарке.

«Десант шёл на убой. Они знали что смертники... но они шли...»