Цель и средства примеры из жизни. Аргументы из литературы по направлению «Цели и средства. А.С. Пушкин "Капитанская дочка"

Сочинение по направлению «Цели и средства».

Данное мне утверждение достаточно противоречиво и двусмысленно, как и любой другой вопрос, подразумевающий долгие рассуждения. Всегда ли цель оправдывает средства? И оправдывает ли вообще? Должно ли одно соответствовать другому, и какой должна быть цель, чтобы для неё все средства были хороши?

С одной стороны, вся жизнь человека представляет собой движение с какой-либо целью, её в большинстве случаев принимают за «смысл жизни». Дом, семья, хорошая работа, машина, квартира, сад с крыжовником, свой маленький бизнес, мир во всем мире – все это может стать смыслом существования каждого. Если ли при этом смысл задумываться над средствами достижения своей цели? Безусловно, да, ведь в нашей жизни любая навязчивая мысль может разбиться о реальность и сам факт того, что человек постоянно меняется, взрослеет и совершенствуется. И если сегодня мне, к примеру, кажется, что ради жизни в столице стоит идти по головам, то завтра, вполне возможно, я буду целовать руки своей бабуле в маленькой деревне на самой окраине нашей страны, стремиться к чему-то совершенно иному и осуждать себя за содеянное ранее. Так, например, главный герой романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» долгое время считал своей целью доказать самому себе и окружающим, что с помощью злых поступков можно прийти к добру. Другими словами, он считал, что при достижении благородной цели допустимы преступные средства. По теории Раскольникова существовало два типа людей: достойные и недостойнее жизни, и герой считал, что с помощью убийства вторых можно создать идеальный, добрый мир. Однако, совершив убийство старушки, герой понял, что его идея является антигуманной, и сам он, пойдя на этот шаг, не стал лучше тех мерзавцев, которые его окружали. К ним относился, например, Свидригайлов, подлая и низкая личности, которая не брезговала любыми средствами ради достижения своих грязных целей. Раскаяние Раскольникова и самоубийство Свидригайлова в очередной раз доказали, что цель не всегда оправдывает средства.

Другим примером служит герой романа Н.В. Гоголя «Мертвые души». Целью Чичикова были высокий социальный статус и самообогащение. Герой решил пойти на достаточно отчаянный шаг: выкупив у различных помещиков множество «мертвых душ», он без особого труда одновременно приобрел бы статус крупного помещика, а, получив под своих крестьян большой кредит, герой к тому же получил бы возможность обладать крупным капиталом. С этой целью Чичиков начал свой нелегкий путь и прибегнул к самым различным средствам, однако сам характер героя не позволил ему опуститься слишком низко и вести себя, к примеру, так же, как те помещики, к коим он обращался со своей сделкой. Конечно, окончательный финал романа остался во втором томе, однако, как мне кажется, достаточно уже того факта, что Чичиков, сумев найти подход к каждому помещику, все же добился своего и собрал нужное количество мёртвых душ, при этом не совершив ничего такого, за что ему самому могло бы быть совестно. Таким образом, цель Чичикова оправдал средства, к ней приложенные.

В заключение хотелось бы еще раз отметить, что на вопрос, поставленный в тесте, нет и не может быть конкретного ответа. Цель может оправдывать средства лишь в том случае, если при этом не страдают честь и достоинство человека.

Итоговое сочинение по направлению «Цели и средства»

64 слова

Цели и средства…Что же это такое? Это два понятия, которые взаимосвязаны между собой. Они позволяют человеку задуматься о жизненных устремлениях. Без цели нет настоящей жизни, цель-это маяк, который освещает нам путь. Как честно и достойно прожить жизнь, используя для этого дозволенные средства, неотделимые от требований морали? Каковы же отношения между целями и средствами? В литературе есть немало примеров, освещающих данную проблему.

2-а

Основная часть.

Первый тезис и первый литературный аргумент. Средства хороши тогда, когда соответствуют нормам морали.

Так, в комедии Александра Сергеевича Грибоедова «Горе от ума» автор показывает, как Молчалин упорно и настойчиво добивается поставленной цели, используя для этого нелицеприятные средства. Герой, стремясь к достижению цели, начинает совершать поступки. Но какие?! Для этого он ловко использует дочь Фамусова Софью, притворившись влюблённым в неё. Ради того, чтобы Фамусов, который пригласил Молчалина из Твери к себе на службу, не уволил его из конторы, чтобы Молчалин удержался в Москве, герой всячески обманывает Софью. Разыгрывает сцены любви, а сам при этом симпатизирует служанке Лизе. В одном из действий Молчалин падает с лошади, чтобы вызвать определённую реакцию Софьи . Сцена падения с лошади-это прямое доказательство морального падения Молчалина. Падение-откровенная низость. Это никак не соответствует нормам морали . Но так герой добивается своего!

2-б

Основная часть.

Второй тезис и второй литературный аргумент.

В романе Льва Николаевича Толстого «Война и мир» мы видим несколько героев и персонажей, которые тоже добиваются своих целей средствами, не совместимыми с требованиями нравственности.

Элен, желая завладеть наследством Пьера, выходит за него замуж совсем не по любви, а ради достижения своей корыстной цели. Ничто не может стать оправданием жестокого безразличия к судьбе другого человека!

А отец большого семейства Василь Курагин и его племянницы тоже поступают очень подло и гадко - ради своей корыстной цели они готовы выкрасть портфель с завещанием графа Безухова. Как противны и мерзки все они! И мы убеждаемся, что Л.Н. Толстой обращает внимание читателей на то, что для достижения цели не все средства хороши. Читая «Войну и мир» мы ещё раз задумываемся над очень важным в жизни: можно ли для достижения цели пойти на всё ? Не нужно забывать, что поступки человека связаны с нормами морали и нравственности.

Заключение

(вывод).

Таким образом, самое главное в жизни- постановка высоких и благородных целей. Только вот средство средству рознь. Поэтому хочется, чтобы каждый из нас серьёзно задумался, прежде чем окончательно определиться с путями и средствами для достижения цели.

И тогда целеустремлённость однозначно будет положительным началом в жизни.

Объём сочинения-300-350 слов.

Сочинение объёмом меньше 250 слов не засчитывается!

Уважаемые выпускники!

Учитесь задавать интересные и значимые вопросы по теме сочинения!

Давайте оценку тому, что вы раскрываете в сочинении!

Употребляйте в работе вопросительные и восклицательные предложения!

Учитесь проверять чужие сочинения по пяти критериям, и тогда вы очень чётко будете представлять, что требуется от вас при написании итогового сочинения!

Успехов всем!

важнейшие категории политики и политологии, характеризующие органическую взаимосвязь и взаимозависимость между сознательно избранными методами, способами, действиями и полученными благодаря этому результатами. На протяжении всей политической истории человечества вопрос о соотношении цели и средств стоял в центре внимания политиков – практиков и теоретиков. Одни школы и концепции сменялись другими, выдвигались формулы и принципы типа “достичь цель любыми средствами” или “цель оправдывает средства”. Однако смысл существующей здесь реальной зависимости оставался не открытым. Только в новое время с изучением таких теоретических проблем, как интерес и идея, необходимость и свобода, стихийность и сознательность наука и обществоведение подошли к сути дела. Оказалось, что у каждой цели существует строго определенный арсенал средств, применение которых только и может привести к избранной цели. Выход же за рамки средств, совместимых с данной целью, неизбежно ведет к утрате самой избранной цели, приводит к неожиданным результатам, весьма расходящимся с намечавшейся целью. Реальный механизм влияния применяемых средств на продвижение к цели обусловлен взаимозависимостью, существующей между генезисом и результатом, между становящимся и ставшим. Все, бывшее в генезисе, присутствует в результате, в ставшем есть только то, что было в самом становлении, причем не только сам материальный состав, но и средства его организации сказываются в результате: неправильно проведенная плавка при всей доброкачественности сырья не даст столь желаемой марки. Все яснее выступала и специфика соотношения цели и средств в общественном развитии: средством изменения социальных условий здесь являются сами люди, их действия, в ходе которых участники событий сами становятся другими, причем, как отмечал молодой Маркс, достойная цель здесь достижима только достойными средствами. Отмечая глубокое изменение общественно-экономических условий в XIX в., К.Маркс, М.Вебер и Э.Бернштейн указали на принципиально новую роль сознания, сознательных действий в истории: разум становился главным условием созидания общественного богатства, наука – непосредственой производительной силой. Возникла ситуация, когда в результате негодных средств – заблуждений, общественных психозов, манипуляции сознанием масс, а также непредвиденных последствий организованных действий – может быть или прямо погублена сама человеческая цивилизация (в случае сознательно организованного ракетно-ядерного конфликта, взрыва изза халатности или некомпетентности ряда атомных электростанций типа Чернобыльской, в результате промышленного разрушения озоновою слоя вокруг Земли, или могут быть разрушены основы человеческой цивилизации (экологическая среда обитания наследственные основы воспроизводства человеческого рода, механизмы естественно-исторического прогресса и т.п.). В силу этого все человечество или его определенная часть, страна, нация, народ могут оказаться в социально-экономическом тупике или даже исторической нише, выйти из которой и вернуться на общую дорогу прогресса такая страна или такой народ будут уже не в состоянии. Избежать подобного можно, правильно соразмеряя средство и цель. Советское общество вступило на послеоктябрьский путь в условиях, когда человечество еще не сознавало не то что всех, но даже главных опасностей, могущих стать роковыми при переходе к полосе преимущественно сознательной эволюции. Уже в рамках политики “военного коммунизма” 1918-1921 гг., когда цель стремились достичь любыми средствами, была предпринята “кавалерийская атака” на капитал, совершена первая губительная попытка неадекватными средствами – “непосредственными велениями государства” – достичь желаемой цели: “наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелко-крестьянской стране”. (Ленин В.И. ПСС, т.44, с. 151). Жизнь заставила признать, что это – ошибка. Осознание привело к решительному повороту от “военного коммунизма” к “новой экономической политике” как адекватному средству продвижения к социалистической цели. Но усвоение урока истории было не принципиальным, а прагматическим: нереальные “штурмовые” средства достижения социалистической цели были заменены опосредствующими. Не было понято главное: наличие глубокой, органической связи между целью и средствами ее достижения. В этом таилась огромная опасность, ибо наступала полоса реального “переворачивания” соотношения цели и средств в советской истории. Суть социализма – поставить человека труда в центр общественной жизни, удовлетворить его потребности и интересы, сделать хозяином жизни. Но для этого необходимы определенные предпосылки: уровень развития производительных сил и благосостояния населения, культура людей труда, демократические традиции и т.д. Все это обеспечивает высокоразвитое капиталистическое общество. Но если переход к социализму начинается в стране не высоко развитой, то само создание названных предпосылок или условий, будучи по своему существу средством или даже условием освобождения человека труда как цели социализма, практически для общества становится на более или менее продолжительное время целью, точнее промежуточной целью, без достижения которой нельзя осуществить главную сущностную цель социализма – обеспечить освобождение человека труда, удовлетворение его потребностей и интересов. Так сама жизнь “перевертывала” сущностные связи между целью и средством, меняла их местами, придавала средствам в сознании людей ореол цели, отводила им центральное место. Пока была еще жива ленинская гвардия, она пыталась объяснить суть дела. Так, председатель совнаркома А.Рыков говорил в 1929 г.: “Вопросы, касающиеся вещей и технических вопросов, совершенно справедливо занимают огромное место в нашей жизни, но нельзя забывать того, что все это существует для людей – для рабочих и для крестьян”. Реальное переворачивание соотношения цели и средств по необходимости было долговременным. Опираясь на эту объективно-субъективную предпосылку, И.Сталин и его окружение предприняли вторую попытку “построить социализм любой ценой”, встав на путь забегания, стали исповедовать и осуществлять формулу “цель оправдывает средства”, явившуюся откровенным оправданием субъективизма и волюнтаризма, официальным согласием с нетерпением масс, желавших, невзирая на условия, на реальные возможности и средства, достичь конечной цели – социализма, получить связанные с социализмом блага, а точнее – их пропагандистское изображение, ибо общество еще не располагало необходимыми для реального социализма средствами. Так возникло общество-монстр, или казарменным псевдосоциализм, клявшееся в своем служении трудящимся, но бывшее на деле реализацией социального идеала партийно-государственной бюрократии. Как показывает опыт Советского Союза и не только его, если делается попытка построить социализм любой ценой и при этом применяются не совместимые с природой социализма антигуманные средства, цель не будет достигнута. Использование средств, не совместимых с избранной целью, изменяет направление и характер самого развития, приводит к весьма неожиданным результатам. В этом и заключается вся пагубность неадекватных средств решения революционных задач, достижения социалистической цели, тех средств, которые навязывали обществу сталинизм, маоизм, полпотизм и т.п. Они разру шали не то, что следовало разрушать, и создавали нечто другое в сравнении с тем, что обещали. Цель и средство. Но каково же тогда действительное отношение между этикой и политикой? Неужели между ними, как порой говорилось, нет ничего общего? Или же, напротив, следует считать правильным, что “одна и та же” этика имеет силу и для политического действования, как и для любого другого? Иногда предполагалось, что это два совершенно альтернативных утверждения: правильно либо одно, либо другое. Но разве есть правда в том, что хоть какой-нибудь этикой в мире могли быть выдвинуты содержательно тождественные заповеди применительно к эротическим и деловым, семейным и служебным отношениям, отношениям к жене, зеленщице, сыну, конкурентам, другу, подсудимым? Разве для этических требований, предъявляемых к политике, должно быть действительно так безразлично, что она оперирует при помощи весьма специфического средства – власти, за которой стоит насилие? Чем, кроме личности деспотов и дилетантизма отличается господство рабочих и солдатских Советов от господства любого властелина старого режима? Чем отличается полемика большинства представителей самой якобы новой этики против критикуемых ими противников от полемики каких-нибудь других демагогов? Благородными намерениями! – следует ответ. Хорошо. Но ведь речь здесь идет именно о средстве, а на благородство конечных намерений совершенно так же притязают с полной субъективной честностью и уязвляемые враждой противники. Если вывод акосмической этики любви гласит: “Не противостоять злу насилием”, – то для политика имеет силу прямо противоположное: ты должен насильственно противостоять злу, иначе за то, что зло возьмет верх, ответствен ты... Мы должны уяснить себе, что всякое этически ориентированное действование может подчиняться двум фундаментально различным, непримиримо противоположным максимам: оно может быть ориентировано либо на “этику убеждения”, либо на “этику ответственности”. Но в том смысле, что этика убеждения оказалась бы тождественной безответственности, а этика ответственности – тождественной беспринципности. Об этом, конечно, нет и речи. Но глубинная противоположность существует между тем, действуют ли по максиме этики убеждения – на языке религий: “Христианин поступает как должно, а в отношении результата уповает на Бога”, – или же действуют по максиме ответственности: надо расплачиваться за (предвидимые) последствия своих действий. Главное средство политики – насилие, а сколь важно напряжение между средством и целью с этической точки зрения – об этом вы можете судить по тому, что эта сторона (революционные социалисты – А.Б.) нравственно отвергает “деспотических политиков” старого режима из-за использования ими тех же самых средств, как бы ни был оправдан отказ от их целей. Что касается освящения средств целью, то здесь этика убеждения вообще, кажется, терпит крушение. Конечно, логически у нее есть лишь возможность отвергать всякое поведение, использующее нравственно опасные средства. Правда, в реальном мире мы снова и снова сталкиваемся с примерами, когда исповедующий этику убеждения внезапно превращается в хилиастического пророка, как, например, те, кто, проповедуя в настоящий момент “любовь против насилия”, в следующее мгновение призывает к насилию – к последнему насилию, которое привело бы к уничтожению всякого насилия, точно так же, как наши военные при каждом наступлении говорили солдатам: это наступление – последнее, оно приведет к победе и, следовательно, к миру. Исповедующий этику убеждения не выносит этической иррациональности мира. Он является космически-этическим “рационалистом”. Конечно, каждый из вас, кто знает Достоевского, помнит сцену с Великим инквизитором, где эта проблема изложена верно. Невозможно напялить один колпак на этику убеждения и этику ответственности или этически декретировать, какая цель должна освящать какое средство, если этому принципу вообще делаются какие-то уступки. Древней проблемой теодицеи как раз и является вопрос: почему же это сила, изображаемая одновременно как всемогущая и благая, смогла создать такой иррациональный мир незаслуженного страдания, безнаказанной несправедливости и неисправимой глупости? Либо она не есть одно, либо же она не есть другое; или жизнью правят совершенно иные принципы возмещения и воздаяния, такие, которые можем толковать метафизически, или же такие, которые навсегда будут недоступны нашему толкованию. Проблема опыта иррациональности мира и была движущей силой всякого религиозного развития. Индийское учение о карме и персидский дуализм, первородный грех, предопределение и Deus absconditus – все они выросли из этого опыта. И первые христиане весьма точно знали, что миром управляют демоны, что тот, кто связывается с политикой, то есть с властью и насилием как средствами, заключает пакт с дьявольскими силами и что по отношению к его действованию не то истинно, что из доброго может следовать только доброе, а из злого лишь злое, но зачастую наоборот. Кто не видит этого, тот в политическом отношении действительно ребенок. Таким образом, проблему политической этики ставит отнюдь не современное, рожденное ренессансным культом героев неверие. Все религии бились над этой проблемой с самым различным успехом, и потому, что было сказано, иначе и быть не могло. Именно специфическое средство легитимного насилия исключительно как таковое в руках человеческих союзов и обусловливает особенность всех этических проблем политики. Кто бы, ради каких бы целей ни блокировался с указанным средством – а делает это каждый политик, – тот подвержен и его специфическим следствиям. В особенно сильной мере подвержен им борец за веру, как религиозный, так и революционный. Давайте непредвзято обратимся к примеру современности. Тот, кто хочет силой установить на земле абсолютную справедливость, тому для этого нужна свита: человеческий “аппарат”. Ему он должен обещать необходимое /внутреннее и внешнее/ вознаграждение – мзду небесную или земную – иначе “аппарат” не работает. Итак, в условиях современной классовой борьбы внутренним вознаграждением является утоление ненависти и жажды мести, прежде всего: Ressentimenta и потребности в псевдоэтическом чувстве безусловной правоты, поношении и хуле противников... Достигшая господства свита борца за веру особенно легко вырождается обычно в совершенно заурядный спой обладателей теплых мест. Кто хочет заниматься политикой вообще и сделать ее своей единственной профессией, должен осознавать данные этические парадоксы и свою ответственность за то, что под их влитием получится из него самого. Он, я повторяю, спутывается с дьявольскими силами, которые подкарауливают его при каждом действии насилия. Великие виртуозы акосмической любви к человеку и доброты, происходят ли они из Назарета, из Ассизи или из индийских королевских замков, не “работали” с политическим средством – насилием, их царство было “не от мира сего”, и все-таки они действовали и действовали в этом мире, и фигуры Платона Каратаева и святых Достоевского все еще являются самыми адекватными конструкциями по их образу и подобию. Кто ищет спасения своей души и других душ, тот ищет его не на пути политики, которая имеет совершенно иные задачи – такие, которые можно разрешить только при помощи насилия. Гений или демон политики живет во внутреннем напряжении с богом любви, в том числе и христианским Богом в его церковном проявлении – напряжении, которое в любой момент может разразиться непримиримым конфликтом В самом деле: политика делается, правда головой, но, само собой разумеется не только головой. Тут совершенно правы исповедующие этику убеждения. Но должно ли действовать как исповедующему этику убеждения или как исповедующему этику ответственности, и когда так, а когда подругому, – этого никому нельзя предписать. Политика есть мощное медленное бурение твердых пластов, проводимое одновременно со страстью и холодным глазомером. Мысль в общем-то правильная, и весь исторический опыт подтверждает, что возможного нельзя было бы достичь если бы в мире снова и снова не тянулись к невозможному. Но тот, кто на это способен, должен быть вождем, мало того, он еще должен быть – в самом простом смысле слова – героем. И даже те, кто не суть ни то, ни другое, должны вооружиться той твердостью духа, которую не сломит и крушение всех надежд; уже теперь они должны вооружиться ею, ибо иначе они не сумеют осуществить даже то, что возможно ныне. Лишь тот, кто уверен, что он не дрогнет, если, с его точки зрения, мир окажется слишком глуп или слишком подл для того, что он хочет ему предложить; лишь тот, кто вопреки всему способен сказать “и все-таки!”, – лишь тот имеет “профессиональное призвание” к политике.

Примеры школьных сочинений на тему "Месть и великодушие"

Месть существовала издавна.
Древляне отомстили князю Игорю.
Княгиня Ольга отомстила древлянам за смерть мужа.
Семьи Монтекки и Капулетти уже не знали, что послужило причиной их вражды, но продолжали смертельно враждовать. Жертвой этой вражды стали юные влюбленные - Ромео и Джульетта.

Цепная реакция мести является бесконечной. В мире существует много вещей, которые могут причинить смерть любимому человеку. Есть события, которые тяжело пережить. Месть - острая. Она поражает и жертву, и мстителя, связывая их навсегда, и смерть или исчезновение одного не означает прекращения страданий другого. К жажде мести невозможно приспособиться. На Востоке говорят: если ты решил мстить, лучше готовь сразу две гроба.

Следствия мести, причиненные импульсивно, в состоянии аффекта, имеют силу взрыва. Но есть и мелкая месть, взаимные «булавки», возможно остроумные, очень быстро выходят из-под контроля. Для многих людей это превращается в какой-либо спорт - правила, система ударов в ответ. Жизнь становится адом, и уже никто не разберет - кто первый начал. Победителей в этой ситуации быть не может.

В начале XX века психоаналитики установили, что потребность в мести связанная с желанием человека руководить своей жизнью. Когда это невозможно, мститель способен нанести тяжелые ранения даже самому себе - лишь бы поставить в укор человеку, которому надо отомстить. Страшная разрушительная сила мести несовместима с гуманной личностью.

Месть не имеет смысла. Но сколько же людей, как граф Монте-Кристо, строит свою жизнь на мести! Сегодня в агрессивном мире человек не может выжить без соответствующей агрессивной реакции.

Еще в библейские времена христианская религия предлагала сойти с пути мести, простить друг другу большое и малое зло и жить в согласии. Но человечество все еще идет по этому пути, живя по правилах древних времен: глаз за глаз, зуб за зуб. Следствием разрушения башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке самолетами с террористами есть новая война в Афганистане - убитые и искалеченные невиновные люди. Бесконечное зло может разрушить всю нашу планету, о которой еще Юрий Гагарин говорил: «Берегите нашу Землю, она такая маленькая!» Наверное, надо подняться высоко - в самый космос, над собой, над человечеством, чтобы увидеть Землю и ощутить то, что ощутил наш первый космонавт.

Люди должны отказаться от желания разрушать. Важно стать выше самого себя, переступить через страшные чувства и отважиться жить без зла. Надо научиться прощать. Есть даже такая наука, которая разработана психологами Нью Эйдж - наука прощения. Пусть тот, кто не знает, как это сделать, просто очень захочет этого. Начать жить снова. И быть счастливым.

Сочинение-рассуждение по тематическому направлению Месть и великодушие
Великодушие и милосердие – неотъемлемые черты характера доброго человека.
Великодушие проявляется в способности уступить кому-то не во имя выгоды, а для проявления доброты.
Великодушный человек умеет пожертвовать собой, если это необходимо.
Милосердие же – это проявление искренней любви к ближнему и постоянное желание помочь.

Милосердие проявляют и к близким людям, и к совершенно незнакомым, и к животным.
Помощь незнакомцу на улице или кормление собак морозной зимой – все это пример милосердия. В мире очень много зла и жестокости. Но если бы каждый из нас развивал в себе такие положительные и прекрасные качества, как милосердие и великодушие, то добра стало бы больше.

Сочинение по тематическому направлению Месть и великодушие
Что же такое месть?
У каждого своё мнения, но все эти мнение объединяет только один смысл - это зло в своём проявлении.
Ненавидя другого, пытаясь чем-то задеть, мы унижаем в первую очередь только себя самих.
Жизнь - это жестокий бумеранг, который обязательно вернётся, как бы ты от него не бегал.

К сожалению, не всё может быть наказано законом, но всё будет наказано судом Божьим.
Так зачем мстить людям?
Неужели это так говорит в нас самолюбие?
Только сильные люди умеют прощать.
Прощать не на словах, а душой, сердцем.
Прощать искренне и с улыбкой.
По-моему эти качества и даются нам, чтобы называться людьми.

Не каждый человек, познавший горе, обиды, унижения и жизненные трудности, сможет протянуть руку помощи своим обидчикам, да и не только обидчикам, а просто таким же обиженным.
Наверно в нашем мире действительно слишком много зла, что месть стали воспринимать как должное.
Но разве мы кому-то что-то докажем отомстив?
Вряд ли. Да и нужно ли нам будет всё это, тоже не известно.
Я бы хотел, чтобы все задумались над своими поступками и делами.
Не всегда нужно таить обиду. Отпустите её, иначе она уже никогда не отпустит Вас.

Анализ целей участников международных отношений являет­ся не только одним из важнейших условий понимания их осо­бенностей, но и одной из наиболее трудных задач. Дело в том, что цель - категория во многом субъективная, и судить о ней можно лишь на основании действительных последствий тех дей­ствий, которые предпринимаются участниками международных отношений, причем и в этом случае степень достоверности тако­го суждения отнюдь не абсолютна и далеко не однозначна. Это тем более важно подчеркнуть, что результаты деятельности лю­дей нередко сильно расходятся с их намерениями.

И тем не менее в социологической науке выработан такой подход к пониманию целей, который, не являясь абсолютной га­рантией против субъективности, зарекомендовал себя как доста­точно плодотворный. Речь идет о подходе с точки зрения поведе­ния субъекта, то есть с точки зрения анализа последствий его поступков, а не его мыслей и декларируемых намерений. Так, если из нескольких возможных последствий какого-либо дейст­вия мы наблюдаем то, которое происходит, и имеем основание считать, что его бы не было без желания действующего субъекта, это означает, что указанное последствие и являлось его целью (1). В качестве примера можно назвать подъем популярности пра­вительства М. Тэтчер в Великобритании в результате его дейст­вий по выходу из Мальвинского кризиса.

Основываясь на указанном подходе, большинство представи­телей науки о международных отношениях определяют цели как предполагаемый (желаемый) результат действия, являющегося его причиной (побудительным мотивом) (см., например: 1; 2; 3). Это относится как к сторонникам политического реализма, так и к представителям других теоретических школ в науке о междуна­родных отношениях, в том числе марксистского и неомарксист­ского течений. Последние основываются, в частности, на по­ложении К. Маркса, согласно которому «будущий результат дея­тельности существует сначала в голове человека идеально, как внутренний образ, как побуждение и цель. Эта цель как задача определяет способ и характер действий человека, и ей он должен подчинять свою деятельность» (4).

Определенная методологическая близость отмечается также и в понимании значения категории «интерес» для анализа соотно­шения объективного и субъективного в структуре целей участни­ков международных отношений. Не случайно этой категории уде­ляется большое внимание в работах представителей самых раз­личных течений в науке о международных отношениях. Так, на­пример, теоретические построения школы политического реализма конструируются, как мы уже видели, на основе категории «инте­рес, выраженный в терминах силы (power)». С точки зрения Г. Моргентау, национальный интерес содержит два основных эле­мента: центральный (постоянный) и второстепенный (изменчи­вый). В свою очередь, центральный интерес состоит из трех фак­торов: природы интереса, который должен быть защищен, поли­тического окружения, в котором действует интерес, и рациональ­ной необходимости, ограничивающей выбор целей и средств (5).

В первой главе уже отмечалось, что Р. Арон (и ряд его после­дователей) считал понятие национального интереса слишком многозначным и потому малооперациональным для анализа це­лей и средств международных отношений. Вместе с тем его по­ложения о так называемых вечных целях любого государства по существу совпадают с традиционным пониманием национально­го интереса, присущим школе политического реализма. В самом деле, с точки зрения Р. Арона вечные цели могут проявляться как абстрактным, так и конкретным образом. В первом случае, они предстают как стремление к безопасности, силе и славе, а во вто­ром, - выражаются в жажде расширения пространства (или, иначе говоря, увеличения территории, занимаемой той или иной поли­тической единицей), увеличения количества людей (населения государства) и завоевания человеческих душ (распространения идеологии и ценностей данного политического актора) (6).

В наши дни, в условиях возрастания глобальной взаимозави­симости человечества, категории «интерес» принадлежит важная роль в понимании существа тех событий, явлений и процессов, которые происходят в сфере международных отношений. Вместе с тем следует иметь в виду и то, что эта ее роль не абсолютна.

Как отмечал Р. Арон, внешнеполитическая деятельность го­сударства выражается в действиях его лидеров, которые распола­гают определенными степенями свободы в выборе целей. При этом большое значение играют идеология, амбиции, темперамент и т.п. качества лидеров. С другой стороны, само их положение обусловливает то, что они стремятся создать впечатление, будто в основе всех их действий лежит национальный интерес Более того, некоторые исследователи считают,

что хотя интерес объективен, но он, по сути, непознаваем. Поэ­тому для ученого, исходящего из объективного интереса в объяс­нении поведения людей и социальных общностей, опасность со­стоит в почти неизбежной возможности соскользнуть на путь про­извольного «конструирования» интересов. Иначе говоря, сущес­твует риск заменить субъективность тех, кого изучает социолог, его собственной субъективностью (см.: 1, р. 26).

Подобного мнения придерживается и известный французский специалист в области международных отношений Ж.-Б. Дюро-зель. «Было бы, конечно, хорошо, - пишет он, - если бы сущес­твовала возможность определить объективный национальный интерес. Тогда можно было бы довольно просто исследовать меж­дународные отношения путем сравнения между национальным интересом, предлагаемым лидерами, и объективным националь­ным интересом. Беда однако состоит в том, что любое размыш­ление об объективном национальном интересе является субъек­тивным» (7).

В конце концов, поскольку с такой точки зрения определить понятие национального интереса не представляется возможным, предлагают считать побудительным мотивом действий участни­ков международных отношений не интерес, а «национальную идентичность» (8). Речь идет о языке и религии как основах на­ционального единства, о культурно-исторических ценностях и на­ционально-исторической памяти и т.п. С этих позиций, напри­мер, поведение Франции на международной арене может быть лучше понято, если иметь в виду колебания ее исторических тра­диций между патриотизмом и пацифизмом, антиколониальной идеологией и идеей «цивилизаторской миссии», лежавшей в ос­нове колониальных экспансий, и т.п. В свою очередь, ключом к пониманию международной деятельности США может служить историческая традиция, сторонами которой являются изоляцио­низм «отцов-основателей» и интервенционизм (см.: там же, р. 474).

Действительно, без учета культурно-исторических традиций и национальных ценностей понимание внешней полигики того или иного государства и международных отношений в целом было бы неполным, а потому и неверным. И все же, скорее всего, ближе к истине Г. Моргеитау, который не противопоставляет националь­ную идентичность национальному интересу, а считает первую не­отъемлемым элементом второго (см: 18, р. 3-12).

В самом деле, в основе всякого интереса лежат объективные потребности, нужды субъекта или-социальной общности, обус­ловленные его экономической, социальной, политической и иной

ситуацией. Процесс познания социальных потребностей и есть процесс формирования интересов людей (см. об этом: 3, с. 112- 124). Интерес, таким образом, - категория объективно-субъек­тивная. Причем, объективным в своей основе может быть не толь­ко истинный, но и ложно понятый интерес. Так, десятилетиями на Западе существовало мнение о советской военной угрозе, а следовательно, о том, что наращивание вооружений служит ко­ренным интересам демократических государств в защите от на­падения со стороны тоталитарного режима. И хотя в действи­тельности Советский Союз не был заинтересован в нападении на западные страны, его поведение во внешнеполитической облас­ти, как и внутри страны, давало основания для их недоверия к нему (справедливости ради следует отметить, что верно и обрат­ное). Реально же гонка вооружений не служила интересам ни одной, ни другой стороны.

Бывают также мнимые и субъективные национальные инте­ресы. Примером первого могут служить такие обстоятельства, когда идея становится национальным мифом, овладевает умами людей, и доказать им эту мнимость чрезвычайно трудно (9). Что касается субъективного интереса, то хрестоматийный пример здесь - пос­тупок Герострата, добившегося бессмертной «славы» поджогом храма. В сфере современных международных отношений приме­ром субъективного «национального интереса» могут служить мо­тивы, которыми руководствовался Саддам Хусейн при вторже­нии Ирака в Кувейт в 1991 году (декларации о необходимости присоединения к Ираку «исконно принадлежавшей ему провин­ции» были лишь предлогом для попыток решить внутренние труд­ности иракского режима путем «небольшой победоносной войны»).

Наряду с основными (коренными, постоянными) и неоснов­ными (второстепенными, временными) интересами, интересами объективными и субъективными, подлинными и мнимыми, раз­личают также интересы совпадающие и взаимоисключающие, пересекающиеся и непересекающиеся и т.д. (10).

Исходя из сказанного, общественный интерес можно опреде­лить как осознанные потребности субъекта (социальной общнос­ти), вытекающие из фундаментальных условий его существова­ния и деятельности. В то же время интерес - это отношение потребности к условиям ее реализации. Соответственно, нацио­нальный интерес есть осознание и отражение в деятельности его лидеров потребностей государства. Это относится и к многона­циональным и этнически неднородным государствам: фактичес­ки под национальным интересом подразумевается национально-государственный интерес.