Сергей Есенин и Николай Клюев: трагедия двух судеб . «Гой ты, Русь, моя родная…». Чтобы пробиться, везде нужны связи

Николай Алексеевич Клюев.

«Старообрядец»

Николай Алексеевич Клюев – личность неоднозначная. Многим он известен лишь как поэт, современник и хороший друг Есенина. Некоторые считают его простым деревенским мужиком, выходцем из народа, и писавшим о народе и о деревне. Некоторые считают его стихи прекрасными, другим они кажутся непонятными. О том, каким он был в жизни, сегодня известно не много: он как бы находится в тени своего друга Есенина, на творчество которого, как признают многие, оказал значительное влияние.

Николай Алексеевич Клюев родился 10 октября 1884 года в деревне Коштуге Коштугской волости Олонецкой губернии на реке Вытегра.

Любовь к искусству, по мнению исследователей творчества поэта, была привита ему матерью, происходившей из крестьянской старообрядческой семьи. Население деревни, в которой родился Клюев, было своеобразной сектой, строго соблюдавшей религиозные обычаи. Мальчик все свое детство провел в этой секте, и нет сомнений в том, что именно это и повлияло на его мировоззрение.

Мать, Прасковья Дмитриевна, родилась в Заонежье в семье старообрядцев. Она научила Николая всему тому, что знала сама. Именно она привила Николаю любовь к народному творчеству – он очень ценил русские народные предания, песни, духовные стихи, сказки. Позже Николай Клюев вспоминал: «Грамоте, песенному складу и всякой словесной мудрости обязан своей покойной матери, память которой и чту слезно, даже до смерти». Стихотворения, посвященные матери, литературные критики признали вершиной творчества Н. Клюева.

Николай Клюев всегда тепло отзывался о матери и очень тяжело переживал ее смерть: «А так у меня были дивные сны. Когда умерла мамушка, то в день ее похорон я приехал с погоста, изнемогший от слез. Меня раздели и повалили на пол, близ печки, на соломенную постель. И я спал два дня, а на третий день проснулся, часов около 2 дня, с таким криком, как будто вновь родился. В снах мне явилась мамушка и показала весь путь, какой человек проходит с минуты смерти в вечный мир. Но рассказать про виденное не могу, не сумею, только ношу в своем сердце. Что-то слабо похожее на пережитое в этих снах брезжит в моем „Поддонном псаломе“, в его некоторых строчках».

В своих письмах, автобиографических заметках, рассказах Н. Клюев всегда подчеркивал, что в его семье было много даровитых, недюжинных, артистических людей. Он говорил, что все таланты в людях его рода заложены в них самой природой.

Позже, в 1893 году, Николай учился в церковно-приходской школе в Вытегре, после этого поступил в городское училище, а затем и в Петрозаводскую фельдшерскую школу, которую не закончил из-за болезни.

Так излагаются события его детства в официальных биографиях. Однако в действительности родители Клюева принадлежали к секте хлыстов. То, что мальчик с рождения находился в этой секте и принимал участие в религиозных обрядах, не могло не наложить своего отпечатка.

Однако сегодня мало кто знает, что это за секта, и чем она страшна для взрослых, не говоря уже о детях. В энциклопедиях об этой секте приводятся довольно скудные сведения, например, такие: «Хлысты (христововеры), секта духовных христиан. Возникла в России в кон. 17 – нач. 18 вв. Считают возможными прямое общение со „Святым духом“, воплощение Бога в праведных сектантах – „христах“, „богородицах“. На радениях доводят себя до религиозного экстаза. Имеются небольшие общины хлыстов в Тамбовской, Самарской и Оренбургской обл., на Сев. Кавказе и Украине». Однако время от времени в печать просачиваются сведения и том, как в действительности проходят радения, что представляет собой «религиозный экстаз» и что происходит потом. Очевидцы рассказывают, что радения нередко заканчиваются «свальным грехом». Кроме того, нередко секту хлыстов связывают и с сектой скопцов.

И связывают не зря. Известно, что сам Клюев покинул секту после того, как его против его воли пытались оскопить. Это произошло не в детском, а в подростковом возрасте. Однако через некоторое время он снова восстановил связи с сектантами, которые продолжал поддерживать на протяжении всей жизни.

Так, Николай Клюев отправился в путешествие, во время которого посетил ряд старообрядческих монастырей. Его друзья впоследствии утверждали, что он посетил Индию, Иран и Китай, где его кругозор значительно расширился. Причем интересовался он не только культурой и образом жизни этих народов. Находились люди, которые совершенно серьезно, но осторожно, вполголоса, утверждали, что на Востоке он изучал магию. Еще больше людей утверждало, что Клюев владел гипнозом и неоднократно демонстрировал свои способности. Вообще поэт являлся довольно разносторонней личностью – он хорошо пел, умел играть на нескольких музыкальных инструментах, обладал прекрасным актерским талантом. Однако все это проявлялось только при личном общении. На первый взгляд Клюев был обычным человеком, имел даже довольно отталкивающую внешность, одевался очень просто, как мужик, приехавший на ярмарку из соседней деревни: в простую рубашку, подпоясанную на поясе, и штаны, которые заправлял в сапоги. Так он ходил и по столице, несмотря на то, что все его друзья, даже бывшие деревенские жители, уже давно облачились в модные костюмы и носили галстуки.

В начале 1900 года пятнадцатилетний Николай начал писать стихи. А в 1904 года он впервые опубликовал свои произведения. В петербургском альманахе «Новые поэты» были напечатаны стихотворения Клюева «Не сбылись радужные грезы...», «Широко необъятное поле...» и др. С 1905 года Клюев начал печататься в московских сборниках «Прибой» и «Волны». В своих ранних стихотворениях Клюев чаще всего писал о народном гневе и горе: «Народное горе», «Где вы, порывы кипучие».

Где вы, порывы кипучие,

Чувств безграничный простор,

Речи проклятия жгучие,

Гневный насилью укор?

Где вы, невинные, чистые,

Смелые духом борцы,

Родины звезды лучистые,

Доли народной певцы?

Родина, кровью облитая,

Ждет вас, как светлого дня,

Тьмою кромешной покрытая,

Ждет – не дождется огня!

Этот огонь очистительный

Всевыносящий народ.

Это стихотворение ясно показывает, что поэту не были чужды революционные веяния того времени. И действительно, он принимал активное участие в подпольной деятельности. В связи с этим в начале 1906 года Николая Клюева арестовали, обвинив его в «подстрекательстве» крестьян и «агитации противозаконных идей». Поэт в это время общался с различными революционными организациями, что было замечено Московским жандармским управлением.

С этого момента начался тюремный период в его жизни – полгода Николай сидел в тюрьме в Вытегоре, а затем его перевели Петрозаводск.

Через некоторое время после этого стали ходить ложные слухи о смерти Николая Клюева от сердечного приступа на станции Тайга. Говорили, что в то же время пропал его чемодан с рукописями.

В раннем творчестве Н. Клюева видны и его бунтарские идеи, связанные непосредственно с религией. Революция представлялась ему наступлением Царства Божьего.

В своих стихотворениях Николай Клюев пытался защитить «дремучие» вековые устои. Опасность он видел в наступлении на Россию «железной» городской культуры. Все это привело к полному неприятию социального прогресса.

Через некоторое время Николая Клюева освободили, но и после этого он не оставил своей нелегальной деятельности. Он начал общаться с революционной народнической интеллигенцией. В это время поэт очень подружился с Марией Добролюбовой, которая была сестрой поэта А. Добролюбова. М. Добролюбову еще называли «мадонной эсеров».

Таким же опасным было и знакомство с поэтом Л. Д. Семеновым. Благодаря этой дружбе Николай Клюев начал печататься в московском журнале «Трудовой путь», но через некоторое время его закрыли, обвинив в антиправительственной направленности.

Осенью 1907 года Николая Клюева призвали на службу в армию. Это было невыносимо для ранимого сердца поэта, и он попытался отказаться от службы по религиозным убеждениям.

Отказ не приняли во внимание, Н. Клюева арестовали и привезли в Петербург. Там поэта поместили на обследование в госпиталь, в котором его признали негодным к военной службе. Обрадовавшись подобному исходу дела, Николай Клюев уехал в деревню.

В 1907 году Н. Клюев начал переписываться с А. Блоком. Эта переписка была важной как для одного, так и для другого поэта.

Впоследствии было найдено 37 писем Клюева к Блоку, основной темой которых было обсуждение проблемы взаимоотношений народа и интеллигенции.

Блок цитировал строчки из этих писем в своих статьях, называя их «документом огромной важности – о современной России – народной, конечно». «Слова его письма кажутся мне золотыми словами», – говорил А. Блок.

Благодаря поддержке Блока произведения Н. Клюева были опубликованы в журналах «Золотое руно», «Новая земля» и др. Через некоторое время Н. Клюев стал сотрудничать и с другими журналами: «Заветы», «Современник», «Нива» и др. В журнале «Новая земля» Николая Клюева даже пытались представить в образе своеобразного пророка и проповедника, выразителя «нового народного сознания», считающего просветление народа своей миссией.

В 1911 году в Москве был впервые опубликован сборник стихотворений Николая Клюева «Сосен перезвон» с предисловием В. Брюсова. Очень быстро этот сборник стал популярным среди завсегдатаев различных литературных кружков. Практически все влиятельные критики Москвы единогласно признали сборник ярчайшим событием литературной жизни этих лет.

После выхода сборника стихотворений Н. Клюев стал довольно заметной фигурой как в писательских, так и в богемных кругах. Он принимал участие в заседаниях «Цеха поэтов» и в собраниях акмеистов. В это время поэта часто можно было встретить в литературно-артистическом кафе «Бродячая собака».

Николай Клюев стал практически центральной фигурой литературной жизни того времени. Он был очень популярен, с ним хотели познакомиться многие известные и влиятельные люди. Его творчеством также интересовались. Поклонниками творчества Н. Клюева были не только Блок и Брюсов, но и Городецкий, Мандельштам, Гумилёв, Ахматова и др.

Сам поэт не прекращал писать. В тот период вышло два сборника его стихотворений. В первый сборник, «Братские песни», входили религиозные стихотворения, а второй, под названием «Лесные Были», – это скорее собрание фольклорных песен.

В 1915 году Н. Клюев познакомился с Сергеем Есениным, и вокруг них образовалось общество, в которое входили поэты с новокрестьянским направлением в творчестве (П. Орешин, С. Клычков, А. Ширяевец и др.). С 1915 года Николай Клюев и Сергей Есенин вместе выступали в прессе и на чтениях. Через некоторое время Н. Клюев стал духовным наставником и учителем С. Есенина.

Дружба Клюева с Есениным была настолько крепкой, что два года они жили вместе в одной квартире, которую приобрел к этому времени Клюев. Ходили слухи, что двух поэтов связывала не только дружба. Множество своих стихотворений Н. Клюев посвятил своему близкому другу. Впоследствии, используя все свои связи, он даже спас С. Есенина от мобилизации в действующую армию.

В 1916 году Николай Клюев выпустил свой новый сборник «Мирские думы», основной темой которого были военные события.

Произошедшую в 1917 году Октябрьскую революцию Н. Клюев очень поддерживал, считая ее необходимой для российского общества и единственным выходом для крестьянства. В эти годы Н. Клюев испытал небывалый творческий подъем, и написал большое количество стихотворений.

В 1919 году Николай Клюев выпустил сборник «Медный Кит», куда он собрал различные революционные стихи: «Красная песня», «Из подвалов, из темных углов...».

В 1922 году вышел лучший, по мнению критиков, прижизненный сборник Н. Клюева – «Львиный хлеб».

Во всех произведениях, написанных Клюевым в те годы, отражаются его внутренние переживания и мучения. Николай Клюев верил, что все прошлые страдания должны искупиться и пройти вместе с образованием «братства», «мужицкого рая». Во всем творчестве Николая Клюева того времени проскальзывают его тоска и плач по погибающей Руси.

В 1922 году вышла статья Л. Троцкого, в которой он критиковал Николая Клюева. Называя Клюева «кулацким поэтом», он заклеймил его этим прозвищем на целое десятилетие. Эта статья поставила Николая в затруднительное положение. Нужда, которую он испытывал в это время, подорвала веру поэта в себя. Н. Клюев обратился за помощью в Союз поэтов, он писал М. Горькому: «...Нищета, скитание по чужим обедам разрушает меня как художника».

Все это время Н. Клюев продолжает писать стихи. После смерти С. Есенина Клюев в память о нем написал стихотворение «Плач о Сергее Есенине».

Помяни, чёртушко, Есенина

Кутьей из углей да из омылок банных!

А в моей квашне пьяно вспенена

Опара для свадеб да игрищ багряных.

А у меня изба новая -

Полати с подзором, божница неугасимая,

Намел из подлавочья ярого слова я

Тебе, мой совенок, птаха моя любимая!

Николай Клюев очень переживал смерть Есенина. З. Н. Дыдыкин вспоминал, как он и его отец познакомились с Н. Клюевым и о переживаниях поэта о погибшем друге: «Мой отец познакомился с Николаем Алексеевичем Клюевым на выставке в Союзе художников в 1925 году, где была представлена его первая работа – бюст Сергея Есенина.

Бюст был создан под впечатлением трагических событий, произошедших в гостинице «Англетер». Работа выражалась большой эмоциональностью и выразительностью, поэтому отец, не будучи тогда еще членом Союза художников, смог участвовать в выставке. Клюев, осматривая выставку и остановившись у бюста поэта, воскликнул: «Ой, Сереженька!». Николай Васильевич стоял рядом, и спутник Клюева сказал: «А вот и автор». Так состоялось это знакомство».

В 1931 году Николай Клюев решил поселиться в Москве, но и там его произведения были запрещены – любое стихотворение отклонялось всеми редакциями.

В результате этого Н. Клюев в эти годы часто голодал, но тем не менее не бросал своей писательской деятельности. З. Н. Дыдыкин вспоминал о поэте в эти годы: « Клюев часто бывал в нашем доме. Мы жили на проспекте Римского-Корсакова, в мансарде, куда вела высокая железная лестница. Ходил он чаще к маме, так как голодал, и мама, очень добрый и хлебосольный человек, всегда его кормила. Иногда, не застав никого дома, присаживался на нижнюю ступеньку лестницы и ждал, когда кто-нибудь придет.

Я помню одну Пасху: сидит за столом, держит пасхальное яичко в руке, в рубашке навыпуск, вышитой по вороту и рукавам крестиком, в коричнево-малиновых тонах. Бросалось в глаза гладкое, моложавое лицо, сам он был крепкий, небольшого роста, полноватый. Была в доме одна памятная фотография этого пасхального дня, снятая в нашей квартире за пасхальным столом в кругу наших родственников. Он сидит боком, в руках его – пасхальное яичко.

Любил рассказывать свои сны, рассказывал очень красочно, неудержно фантазируя. Висит рубашка с пояском, поясок оживает и превращается в змею, обвивается вокруг ножки стола и стоит, как кобра. Я после этого кричал всю ночь. В разговоре очень «окал». Поверх рубахи носил поддевку темного цвета, черную шляпу, сапоги, вокруг шеи обмотан шарф. Николаю Васильевичу подарил книгу своих стихов с автографом. Где книга сейчас – неизвестно.

Бывали мы с отцом у него. Квартира была недалеко от Дома композиторов, во дворе налево. Около двух комнат. Бросалось в глаза обилие стеллажей, типа библиотечных. Сидел со свечами, и при этом был телефон. Висело много икон с лампадами, и на столе одна очень большая свеча».

В эти годы Николай Клюев проявлял симпатию к семнадцатилетнему художнику-графику А. Н. Яр-Кравченко, которому он посвятил большое количество своих стихотворений.

В середине 1934 года Николая Клюева перевели в Томск. Поэт очень переживал подобное отлучение от литературы. В эти годы все свои силы он направлял на восстановление своего имени и возможности издавать свои произведения. Николай Клюев писал: «Не жалко мне себя как общественной фигуры, но жаль своих песен-пчел, сладких, солнечных и золотых. Шибко жалят они мое сердце».

5 июня 1937 года в Томске Николая Клюева арестовали, обвинив в «контрреволюционной повстанческой деятельности».

В октябре 1937 года там же, в Томске поэту был вынесен смертный приговор.

Позже выяснилось, что сибирским НКВД было сфабриковано дело о «Союзе спасения России», подготавливающим восстание, направленное против советской власти. Роль одного из лидеров этого союза приписывалась Николаю Клюеву.

Ходили слухи, что настоящая причина ареста Николая Клюева заключалась в другом. Н. Клюева арестовали по доносу, и обвинялся он в измене Родине, но фактически – за гомосексуализм. Якобы в эти годы Н. Клюев обратил свое внимание на поэта П. Васильева, который являлся родственником одного партийного функционера. Влиятельному родственнику не понравилась подобная симпатия, и он незамедлительно принял меры.

Расстреляли Николая Клюева в 1937 году.

О вульгарном пропагондонстве начала 20-го века. Клюева хотели сделать заменителем Распутина, учитывая интерес Ляксандры Хвёдоровны к типажу le moujique . Тем более, что он был голубым, что исключало слухи о шурах-мурах между императрицей и новым фаворитом. Ну и с общей культурой и вменяемостью у Клюева дела обстояли намного лучше. Помешала революция. Есенину, видимо, готовили роль «Светы из Иванова», хотя малограмотным он отнюдь не был и родным языком владел в совершенстве.

Становится немного понятным, откуда взялась «Гаврилиада» Ляписа. Это просто продолжение практик дореволюционных халтурщиков. Просто до революции Гаврила поражал «Вильгельмище», а после - доставлял письмо, несмотря на стреляющих в него фашистов (правда, в советское время Ляпису дали от ворот поворот: в СССР не было открыто действующих фашистов, а в Италии - Гаврил, состоящих в профсоюзе советских почтовых работников; в Германии на тот момент и вовсе была весьма дружественная в отношении СССР демократическая республика, а местные фашисты назывались нацистами и были в оппозиции). Обидно, что в этой клоунаде участвовал несомненно талантливый Есенин, но чего не сделаешь для пиара...

В 1915 году охранное отделение решило повысить градус патриотизма и создало «Общество художественной Руси». Главными адептами этого патриотического лубка были назначены поэты Клюев и Есенин. Охранка преследовала ещё одну цель: заменить германофила Распутина Клюевым, приблизив его к царице.

История в России бегает по кругу и повторяется в виде фарса. Сегодняшний наскоро слепленный «Русский Мiр» тоже имеет аналог – сто лет назад спецслужбы Российской Империи также пришли к выводу, что остановить крах государства поможет патриотический лубок.

17 марта 1915 года министр внутренних дел утвердил устав «Общества возрождения художественной Руси». В уставе, в частности, было написано:

«…дать широким кругам общественности побудительный толчок к отказу от иностранных заимствований, предпочтению русских образцов. Дать новую жизнь русскому самобытному творчеству для возрождения давно забытого произошедшего». Николай II направил председателю Общества князю Ширинскому-Шихмптову высочайшую телеграмму: «Сердечно приветствую добрый почин учредителей общества».

Администратором де-юре, а де-факто куратором, главным лицом Общества был назначен штаб-офицер для поручений при коменданте Царскосельского дворца и сотрудник охранки, полковник Дмитрий Ломан. Осенью 1915 года главными лицами этого «Русского Мiра культуры» Ломан решил сделать поэтов Николая Клюева и Сергея Есенина, к тому времени уже сошедшимися в любовную пару. Но перед этим их духовным лицом стал Григорий Распутин. Именно он и рекомендовал поэтов Ломану:

«Милый, дорогой, присылаю к тебе двух парешков. Будь отцом родным, обагрей. Ребяты славные, особливо этот белобрысый».

Распутин с генерал-майором князем Путятиным (справа) и полковником Ломаном (слева)

Свою встречу с Распутиным Клюев позже описывал так:

«Ты знаешь, каким дамам я тебя представлю? Хошь русского царя увидеть? В тебе ведь талант, а во мне дух! Давай вместе держаться – из мужиков аристократов будем делать».

Распутин сдержал своё слово, и начал водить Клюева и Есенина к царице Александре Фёдоровне. Оба читали перед ней свои стихи о матушке-Руси. Клюев писал об одной их встрече:

«Два раза в тот день подходила ко мне царица, в упор рассматривая меня. «Это так прекрасно, я очень рада и благодарна», – говорила она. Глубокая скорбь бороздила её лицо».

Одной из задач охранки в лице Ломана была не только пропаганда «Русского Мiра» в противовес «западному упадническому искусству», но и воздействие в первую очередь Клюева на царицу и Распутина – с увещеванием их отойти от германофильства, встать на «патриотические рельсы». Ломан ввёл Клюева и Есенина в круг великой княгини Елизаветы Фёдоровны – родной сестры царицы Александра Фёдоровны. Елизавета Фёдоровна придерживалась ультраправославных и патриотических взглядов (при том, что будучи родной сестрой Алисы фон Гессен была как бы не совсем русской по национальности, довольно близкой родственницей упоминаемого ниже в тексте «Вильгельмища», правда, и не еврейкой тоже - прим. ) . Клюев несколько раз приезжает к ней в Москву, они обсуждают, как отвести от царицы Распутина. Елизавета Фёдоровна, ненавидевшая Распутина, присматривалась к Клюеву, подведённому к ней деятелями из «Общества возрождения художественной Руси» и полковником Ломаном. Она даже подумывала сделать Клюева фаворитом царицы, но узнала, что поэт был гомосексуалистом. Тогда Клюеву была отведена роль нового духовника Александры Фёдоровны, тем более что тот тоже, как и Распутин, в юности набирался духовного опыта у хлыстов.

Про Елизавету Фёдоровну вообще при дворе и свете тогда ходили нехорошие слухи. Известны были показания генеральши Богданович в 1906 году: «В бумагах покойного Трепова нашли документы, что он собирался уничтожить всю царскую семью с царём во главе и на престол посадить великого князя Дмитрия Павловича, а регентшей при нём великую княгиню Елизавету Фёдоровну».

«Гришка Распутин мне дорогу перешёл. Кабы не он, был бы я при царице», – писал Клюев в начале 1930-х. По планам Ломана, поэт должен был стать духовником царицы в марте-апреле 1917 года, когда закончился бы её траур по убитому несколькими месяцами ранее Распутину. Но Февральская революция и отречение царя поставили крест на этом проекте охранки.

Тем не менее, «Общество возрождения художественной Руси» активно действовало почти два года, до марта 1917 года. Внутри него охранкой было образовано общество «Соборная Россия», в котором были собраны патриотические поэты, певцы, художники и др. представители художественных профессий. Одними из самых активных его членов были Клюев и Есенин. Чтобы понять, что из себя представляла идеология «Соборной России», приведём образчик публичного выступления одного из его лидеров, А.Васильева, осень 1915 года:

«Война – неизбежное и законное явление предустановленного Творцом порядка мирной жизни. Нынешняя война – великое для России счастье: она уже отрезвила и обновила народ, восстанавливает внутреннее в нём единство и выявляет таившуюся внутреннюю силу, красоту и доблесть. Образец этой духовной мощи и красоты будет представлен в произведениях приглашённых в собрание деревенских стихотворцев и пении и сказах баяна-гусляра».

А вот как проходили представления этого «Русского Мiра» в исполнении тех же Клюева и Есенина (в декабре 1915 года):

«За несколько дней до вечера возник вопрос - как одеть Есенина. Тогда Городецкому пришла идея нарядить Есенина в шёлковую голубую рубаху. Костюм дополняли плисовые шаровары и остроносые сапожки из цветной кожи на каблучках. Наряд Есенина дополнила гармонь-трёхрядка (в общем, было мало того, что человек являлся крестьянином по сословной принадлежности, надо было из него сделать лубочного le moujique - прим. ) .

Есенин и Городецкий, 1915 год

Есенин, растягивая меха, пел частушки:

Шёл с Орехова туман

Теперь идёт из Зуева
(ну и пусть себе плывёт железяка х**ва - прим. )

Я люблю стихи в лаптях

Миколая Клюева.

Сделала свистулечку

Из ореха грецкого

Веселее нет и звонче

Песен Городецкого».

Георгий Иванов и Пимен Карпов также оставили свои воспоминания о таких «русских вечерах»:

«На эстраде – портрет Кольцова, осенённый жестяным снопом и деревянными вилами. Внизу – два ржаных снопа и полотенце, вышитое крестиками. Бубенцы. Городецкий выходит на сцену и бьёт в этот тамтам. Голубая или алая косоворотка. Выходит Есенин. Золотой кушак, плисовые шаровары. Волосы подвиты, щёки нарумянены. В руках – пук васильков, бумажных.

Клюев спешно одёргивает у зеркала подёвку и поправляет пятна румян на щеках. Глаза его густо, как у балерины, подведены. На груди полуфунтовый медный крест на толстой цепи. Клюев выплывает на сцену и начинает:

Ах, ты, птица райская

Дребезда золотопёрая.

Затем вышел Алексей Ремизов в длиннополом сюртуке. Потом вся братия заладила:

«Напрасно изгиляется Вильгельмище, сидя за буераками. Пришёл час, вздрогнула скуфья стопудовая, блеснули отмычки золотые во персты сахарныя, во весь рост поднялась Матушка-Россия».

С такими представлениями «Соборная Россия» объехала всю Россию. Разумеется, либеральная и левая часть творческой интеллигенции зубоскалила по поводу их казённого патриотизма. Грубее всех отозвался о творчестве «Соборной России» Владимир Маяковский: «Мамаша развращает дочку» – это был в большей мере намёк на гомосексуальную связь между Клюевым и Есениным. Не принял «художественных патриотов» и крайне-правый, черносотенный фланг. Вот отзыв литератора Александра Тинякова в черносотенной газете «Земщина» с говорящим заголовком «Русские таланты и жидовские восторги»:

«Приехал в прошлом году из рязанской губернии в Питер паренёк – Сергей Есенин. Писал он стишки среднего достоинства (только вот Есенина помнят по сей день, а что писал сам Тиняков, интересует лишь узких специалистов - прим. ) , из него мог бы выработаться порядочный и полезный человек. Но сейчас же его облепили литераторы с прожидью (интересно, у кого он нашёл прожидь: у полковника охранного отделения Ломана, у великой княгини Лизаветы Фёдоровны, у князя Ширинского-Шихматова или у Гришки Распутина? - прим.

Прочитав однажды до предела субъективные рассуждения Ю.Айхенвальда о своей поэзии, Александр Блок под свежим впечатлением от них написал:

«Как можно критику, серьезному, быть столь импрессио-нистичным, столь порхающим с предмета на предмет, столь не считающимся о простейшими историко-литературными приемами?

Зачем так безбожно путать хронологию, например?

Я бы, если бы собрался писать статью, поинтересовался узнать точнее подробности внешние, но в корне меняющие дело».

Без восстановления внешних (но в корне меняющих дело) подробностей нельзя обойтись и при рассмотрении такой непростой проблемы, как внутренние творческие связи Сергея Есенина и Николая Клюева . Подступы к ее анализу уже были осуществлены. Здесь будет идти речь о некоторых аспектах этой проблемы более детально, в том числе с привлечением неизвестных и малоизвестных документальных источников.

Первый сборник «Скифы» с этими стихами Клюева вышел в свет всего на полмесяца раньше того момента, когда в редакцию Скифов» поступили есенинские стихи для второго сборника. Однако подготовка первого «скифского сборника началась еще осенью 1916 года. Поэтому есть все основания полагать, что Есенин знал посвященное ему клюевское сочинение до его публикации, ибо написано оно было (как уже упоминалось)» в 1916 году. В этом произведении Клюев дал поэтические характеристики себе и Ьсенину. О том же есть строки и в есенинском послании - но какая большая разница во взглядах поэтов друг на друга и на себя самих...

Оттого в глазах моих просинь,
Что я сын Великих озер.
Точит сизую киноварь осень
На родной беломорский простор.

На закате плещут тюлени,
Загляделся в озеро чум...
Златороги мои олени -
Табуны напевов и дум...

От Вытегры до Шуи
Он избродил весь край
И выбрал кличку - Клюев,
Смиренный Миколай.

Монашьи мудр и ласков,
Он весь в резьбе молвы,
И тихо сходит пасха
С бескудрой головы.

А там, за взгорьем смолым,
Иду, тропу тая,
Кудрявый и веселый,
Такой разбойный я...

Ясно видно, что в своем ответе Клюеву Есенин отстаивал как собственную творческую индивидуальность, так и право а мнение о Клюеве-поэте, не совпадающее с тем, что думал ро себя он сам. И по существу, отдавая такое стихотворение в печать, Есенин начинал уже не словесную (как бывало и ранее), но публичную - хотя и почтительную по форме - полемику с Клюевым .

Второй сборник «Скифы» вышел в свет между 13 и 21 декабря 1917 года. Узнав о его содержании вскоре после выхода книги, Есенин немедленно написал полное упреков письмо к редактору «Скифов» Иванову-Разумнику с отказом от дальнейшего сотрудничества в «скифских» сборниках. Это - теперь широко известное - письмо, впервые опубликованное более тридцати пяти лет назад, уже не раз служило базой для построения тех или иных концепций, носящих преимущественно негативный характер по отношению к адресату письма и к другим поминавшимся в нем людям, в том числе к Клюеву . Представляется, однако, что вопрос,- почему же письмо, адресованное Иванову-Разумнику, человеку, к которому, по словам В.С.Чернявского, Есенин именно в то время (конец 1917 года) «относился с большим уважением и любовью, с которым неизменно встречался по делам практическим и душевным», неожиданно оказалось столь резким по тону,- до сих пор не имеет удовлетворительного ответа.

Попытаемся найти его, обратясь к «внешним подробностям» (Блок). Вот некоторые события октября-декабря 1917 года, связанные с именем Есенина . В октябре он написал поэму «Пришествие», а в ноябре,- поэму «Преображение», первую из которых посвятил Андрею Белому, а вторую - Иванову-Разумнику. Обе поэмы стали известны и тому, и другому практически сразу же после их написания. 22 ноября прошел вечер поэзии Есенина в Тенишевском училище, вступительное слово на котором произнес В.С.Чернявский. С текстом этого выступления Есенин ознакомился за несколько дней до вечера, и, по словам Чернявского, "Сергею... особенно по душе был анализ соприкосновения его поэзии со стихами Клюева и выводы в пользу полной самобытности Есенина . «Вот дурной! Да пойми сам, что ты лучше всех меня понимаешь».

Лето и начало осени 1918 года прошли у Есенина в Константинове в напряженной творческой работе. Но писал он тогда не только стихи. Л.И.Кашина свидетельствует, что Есенин читал ей «Ключи Марии» «на пароходе, когда ехали в Москву - сентябрь-октябрь 1918 года». И действительно, рукопись первой части трактата «Ключи Марии» имеет авторскую дату: сентябрь 1918. Вчитываясь в это произведение теперь, понимаешь, что предпосланный его тексту (хотя позже и снятый) эпиграф из Клюева не случаен - ведь в этих заметках немало мыслей и рассуждений, связанных с тем уже минувшим к тому времени прошлым, когда «апостол нежный» пестовал молодого поэта и его музу.

В современных исследованиях проделано много по выявлению литературных источников, которыми пользовался (или мог пользоваться) Есенин при написании «Ключей Марии». Обоснованно указывалось при этом на труды Афанасьева, Буслаева, Стасова, Садовникова и т.д. (их перечень см.: V, 334). И в то же время В.Г.Базанов в своей обстоятельной работе на эту тему замечает с оттенком недоумения: «...Афанасьева Есенин вовсе не упоминает. Удивительно и то, что о Буслаеве, которому Есенин столь многим обязан, в «Ключах Марии» говорится между строк и в полемическом тоне».

Одним из обстоятельств, ввиду которых Есенин - на этот раз даже в пределах одного сочинения - опять изменил свою оценку Клюева как поэта на противоположную, следует считать выход в свет в октябре 1918 года новой книги Клюева «Медный Кит»25. Этот сборник получил свое название по небольшой одноименной поэме, впервые здесь опубликованной. Клюев упоминает в ней «Инонию», включив есенинский образ (наряду с чапыгинским «Белым скитом» и знаменитой на Руси Почаевской лаврой) в весьма своеобразную развернутую метафору:

Я верю вам, братья Есенин, Чапыгин,-
Трущобным рассказам и ветру-стиху:
Инония-град, Белый скит - не Почаев,
Они - наши уды, Почаев же - трость...

Вызывающе фаллическая окраска, приданная здесь «граду Инонии», сама по себе вряд ли вывела бы Есенина из равновесия - ведь почти сразу же после этого Клюев заговорил о чтимых русскими православных святых в тоне, казалось бы, тогда столь близком богоборствующему «пророку Есенину Сергею»:

Всепетая Матерь сбежала с иконы,
Чтоб вьюгой на Марсовом поле рыдать
И с Псковскою Ольгой, за желтые боны,
Усатым мадьярам себя продавать.
О горе! Микола и светлый Егорий
С поличным попались: отмычка и нож...

То новая Русь - совладелица ада,
Где скованы дьявол и Ангел Тоски.

Думается, именно совокупность процитированных фрагментов «Медного Кита» (по существу, явившегося клюевским ответом на «Инонию») стала одним из внутренних стимулов следующей фазы «откола» Есенина от Клюева . Из внешних же его причин назовем знакомство Есенина с Мариенгофом, которое состоялось осенью того же года и привело - уже в январе 1919 года - к выработке и публикации имажинистской «Декларации», содержащей некоторые переклички с третьим разделом «Ключей Марии».

Клюеву , судя по всему, не довелось тогда же узнать о новом «уходе» Есенина от него - в феврале 1919 года он вернулся из Петрограда в Вытегру и затем около девяти месяцев не переписывался со своими столичными знакомыми. Лишь в октябре-ноябре 1919 года он написал Миролюбову:

Никто из братьев, друзей и знакомых моих в городах не нашел меня добрым словом, окромя Вас. На что Сергей Александрович Есенин , кажется, ели с одного куса, одной ложкой хлебали, а и тот растер сапогом слезы мои 2S. В ту пору на клюевские письма Есенин действительно не отвечал.

Однако встреча с новыми для него клюевскими стихами состоялась - примерно тогда же Есенин знакомится с клюевским двухтомником «Песнослов», выпущенным в свет во второй половине 1919 года, и, конечно, читает посвященный ему цикл из четырех стихотворений во второй книге этого издания. Первым и третьим из них были, соответственно, «Оттого в глазах моих просинь...» и «Елушка-сестрица...»; об обстоятельствах, сопутствовавших их докнижным публикациям, мы уже говорили выше. Второе же («Изба - святилище земли...») и четвертое («Бумажный ад поглотит вас...») до «Песнослова» в печати не появлялись. Стихотворение Есенина «Теперь любовь моя не та...» с посвящением Клюеву , обнародованное в 1920 году29, явилось откликом на клюевскую книгу: в этом убеждают очевидные параллели и менее явные переклички строк (и даже рифм) послания Есенина не только с не известными ему ранее стихотворениями клюевского цикла, но и с другими стихами второй книги «Песнослова».

Сергей Есенин и Николай Клюев были поэтами "новокрестьянского" направления в литературе XX в. Поэты дружили между собой, их творческие взаимоотношения складывались непросто.

Они неоднократно посвящали друг другу поэтические произведения. У них было много общего - во-первых, они родом из губерний: Николай Клюев из Олонецкой, Сергей Есенин - из Рязанской, и, приехав в Петербург и выступая в литературных салонах, они бросали вызов столичному обществу, появляясь на публике в косоворотках и кафтанах. Во-вторых, их связывает трагедия, которая произошла в их жизнях из-за разочарования в советской власти.

Начало пути

Сергей Есенин и Николай Клюев в первый раз встретились в Петербурге, в который приехали из своих губерний. На молодого поэта Сергея Есенина, родившегося в 1895 году, оказывал сильное творческое и идеологическое влияние Николай Клюев, который был на 11 лет старше. Он способствовал развитию в творчестве молодого поэта народных, религиозных и крестьянских мотивов.

Как сказано в разных источниках, Сергей Есенин и Николай Клюев встретились или в 1914, или в 1915 г. Во всяком случае, в воспоминаниях костромского художника Ефима Честнякова, ученика Ильи Репина, написано: "Видел Есенина и Клюева, 1914 г., осень…" Максим Горький в очерке о Есенине пишет: "Впервые я увидал Есенина в Петербурге в 1914 году, где-то встретил его вместе с Клюевым. Он показался мне мальчиком пятнадцати - семнадцати лет".

Официальные источники утверждают, что Клюев с Есениным встретились в 1915 году, опираясь на письмо, которое молодой поэт из Рязанской губернии написал Клюеву в Олонецкую. В этом письме говорится: "Я тоже крестьянин и пишу так же, как и Вы, но только на своем рязанском языке. Стихи у меня в Питере прошли успешно. Из 60 принято 51". Познакомил поэтов Сергей Городецкий, русский и советский поэт: он общался с Есениным и рассказал ему о Клюеве. И молодой поэт написал Клюеву письмо.

topreferat.znate.ru

В начале литературного пути Сергей Есенин и Николай Клюев шли рядом друг с другом. В 1923-м г. Есенин, уже зрелый поэт, написал о Клюеве: "Учитель он мой…", несмотря на то, что к тому времени между ними уже возникли разногласия.

В стихотворении Есенина, написанном в 1917 г. "О Русь, взмахни крылами" есть такие строки:

"От Вытегры до Шуи

Он избродил весь край

И выбрал кличку - Клюев,

Смиренный Миколай".

В свою очередь, Николай Клюев в этом же году писал о Есенине в стихотворении "Оттого в глазах моих просинь":

"Ждали хама, глупца непотребного

В спинжаке, кулаками в арбуз, -

Даль повыслала отрока вербного

С голоском слаще девичьих бус".

Литературная жизнь в столице

Сергей Есенин и Николай Клюев стали близкими приятелями: они вместе читали стихи в редакции "Ежемесячного журнала", наносили визиты Александру Блоку, печатались в газете "Биржевые ведомости", ходили к художнику Владимиру Юнгеру, который изобразил одного и другого, успешно устраивали в Петрограде "крестьянские" поэтические вечера.

Коллекционер Фёдор Фидлер писал в дневнике: "Оба восхищались моим музеем и показались мне достаточно осведомлёнными в области литературы. Видимо, Клюев очень любит Есенина: склонив его голову к себе на плечо, он ласково поглаживал его по волосам".

В 1915 году было образовано объединение новокрестьянских поэтов "Краса", в которое из поэтов, помимо Николая Клюева и Сергея Есенина, вошли Александр Ширяевец и Сергей Клычков. Термин "новокрестьянские поэты", появившийся в 1910-х - 1920-х гг. в литературоведении, принадлежит историку русской поэзии, книговеду Ивану Розанову и критику Василию Львову-Рогачёвскому.

Объединение "Краса" преобразовалось в литературно-художественное сообщество "Страда", которое появилось на квартире Сергея Городецкого. Сердцем "Страды" являлись Сергей Есенин и Николай Клюев, но также в него входили и другие "народные" поэты. "Страда" выпустила сборник, куда входило стихотворение Сергея Есенина "Тёплый ветер". В 1916 году поэты приехали в Москву, где выступали перед публикой в колоритных национальных нарядах, так подчёркивая народный стиль своей поэзии.

Футурист Владимир Маяковский, известный поэтический антагонист Есенина, в своей статье "Как делать стихи?" не без иронии писал: "Есенина я знал давно - лет десять, двенадцать. В первый раз я встретил его в лаптях и в рубахе с какими-то вышивками крестиками. Как человек, уже в своё время относивший и отставивший жёлтую кофту, я деловито осведомился относительно одёжки:

Мы деревенские, мы этого вашего не понимаем… мы уж как-нибудь… в исконной, посконной…

Уходя, я сказал ему на всякий случай:

Пари держу, что вы все эти лапти да петушки-гребешки бросите!

Его увлёк в сторону Клюев…"

Маяковский оказался прав: с наступлением революции Сергей Есенин сменил "простой крестьянский" имидж не только в одежде, но и в творчестве.

О разногласиях между Есениным и Клюевым

Николай Клюев был настолько привязан к Сергею Есенину, что когда тот в Москве завёл роман с женщиной, он умолял молодого поэта не ходить к ней.

Клюев хотел, чтобы Есенин по-прежнему оставался русским народным поэтом с чистой душой, всячески старался уберечь его от негативного влияния наступавшего "безбожного" времени, когда в умах бродили революционные настроения. Однако время всё же повлияло на молодого амбициозного поэта: он с отвращением отнёсся к привязанности Клюева.

В 1916 году Есенина призвали на военную службу. Клюев, несмотря на то, что молодой поэт понемногу начал от него отдаляться, написал письмо штаб-офицеру, полковнику Дмитрию Ломану - "Полковнику Ломану о песенном брате Сергее Есенине моление". Он просил, чтобы Есенина

зачислили в санитарный поезд, а не забирали на фронт. Дмитрий Ломан, будучи просвещённым человеком, внял просьбе и зачислил поэта в Царскосельский полевой военно-санитарный поезд.

sergeyesenin.ucoz.ru

Николай Клюев в это время сблизился с певицей Надеждой Плевицкой, исполнявшей русские народные песни, гастролировал вместе с ней по городам России.

Есенин в 1917 году уезжает в родное село - Константиново, и затем в течение 6-ти лет не видится с Николаем Клюевым, который предчувствовал нравственное падение своего единомышленника.

Молодой поэт настолько проникся атеистическим духом советской власти, что в нетрезвом состоянии однажды написал на стенах Страстного монастыря бранные слова. Есенин стал городским поэтом-бунтарём, который - поначалу - в революции увидел надежду для народа. В его ранней поэме "Иорданская голубица", написанной в 1918 году, есть такие строки:

"Небо - как колокол,

Мать моя - родина,

Николай Клюев испытывал неприязнь к интеллигенции и городским поэтам, которых он презрительно называл "дворянчиками" - у него была идея выступать от лица народа и крестьян. Физически тяжёлый крестьянский труд в творчестве он всегда ставил над "городским", интеллектуальным.

В 1916 - 1917 годах Клюев развивает в своей поэзии фольклорные, религиозные, крестьянские мотивы: всё отчётливее звучит в его творчестве тема "мужицкого" труда, православия, "избяного рая", духовного противостояния Запада и Востока:

"Сгинь Запад, Змея и Блудница -

Наш суженый - отрок Восток!"

Пришедшую советскую власть Клюев сначала принял с восторгом. В 1918 году он написал такие стихи, как "Коммуна", "Товарищ", а затем выпустил поэтический сборник "Ленин". Как считал поэт, советское правительство должно было заботиться о сохранении народной духовной культуры, неразрывно связанной с православием.

Но большевистский атеизм шёл вразрез с представлениями Клюева.

По воспоминаниям одного из сотрудников ЧК, Николай Клюев стал в 1918-м г. членом партии, а в 1920-м году был исключён из неё за религиозные убеждения и, в частности, за то, что собирал старинные иконы и торговал ими.

В 1924-м году Сергей Есенин пишет стихотворение-эпиграмму "На Кавказе", где есть саркастические, язвительные строки о Николае Клюеве:

"И Клюев, ладожский дьячок,

Его стихи как телогрейка,

Но я их вслух вчера прочёл,

И в клетке сдохла канарейка".

Эти строки подлили масла в огонь: их с удовольствием смаковали литературные критики, комсомольские поэты, редакции журналов.

Ведь Николая Клюева, которого в 1923 году арестовали по ложному доносу, и так начали травить по инициативе Льва Троцкого, который в статье "Революция и литература" негативно отозвался о поэте, назвав его "эгоистично-свободолюбивым мужиком, пронёсшим свою мужичью душу через буржуазную выучку".

Гибель Есенина и Клюева

Сергей Есенин в последние годы жизни пребывает в депрессивном настроении. Он стал разочаровываться в советской власти, замечая, что она не соответствует тем идеалам, о которых говорилось в самом её начале.

В 1923 - 1924 года он пишет поэму "Страна негодяев", в которой обличает пороки представителей новой власти. Свои убеждения он выражает в образе центрального персонажа: бандита Номаха - он придерживается анархистских, бунтарских взглядов и не признаёт никакую власть. Эта поэма была лебединой песней Сергея Есенина. "Страну негодяев" опубликовали в журнале "Новый мир" в 1926 году уже после смерти Есенина: согласно официальной версии он покончил собой в гостинице "Англетер" 28 декабря 1925 года.

Известие о смерти Есенина Клюев поначалу принял спокойно, но затем не выдержал и заплакал. По воспоминаниям очевидца, он сказал: "Я говорил Серёженьке и писал к нему: брось эту жизнь. Собакой у твоего порога лягу. Ветру не дам на тебя дохнуть. Рабом твоим буду…" До конца жизни Клюев с теплотой вспоминал Есенина.

Николай Клюев посвятил памяти поэта стихотворение "Плач о Сергее Есенине", на которое в 1927 года комсомольский поэт Александр Безыменский написал резкую критическую статью "О чём они плачут?" Антагонист Есенина Владимир Маяковский в статье "Как делать стихи?" написал: "Конец Есенина огорчил, огорчил обыкновенно, по-человечески".

Второй раз Николай Клюев по 58-й статье был арестован 2 февраля 1934 года, а после суда 5 марта сослан в Западную Сибирь, в Колпашево Нарымского округа, где вынужден влачить нищенское, голодное существование: у него даже не было тёплой одежды. Он писал письма - в том числе Сергею Клычкову, Максиму Горькому, во ВЦИК в надежде, что кто-нибудь поможет смягчить его положение, и его перевели в Томск.

В 1937 году наступила пора массовых расстрелов. К пунктам 58-й статьи, по которой Клюев был осуждён и сослан, прибавились "расстрельные" пункты. Клюева обвинили в принадлежности к сектантскому "Союзу спасения России", в действительности не существовавшему, и 23 октября 1937 года, после своего дня рождения, поэт был расстрелян.

Начало 20 века, названное также Серебряным веком, стало временем расцвета русской литературы. Появлялись новые направления и течения, авторы не боялись экспериментировать и открывать для себя новые жанры и темы. Одним из таких поэтов был Клюев Николай Алексеевич. Он относился к новокрестьянскому поэтическому направлению.

Биография

Родился 10 октября 1884 года в деревеньке Коштуги Вытегорского уезда (Вологодская область) Николай Клюев. Биография писателя начинается в семье простого урядника Алексея Тимофеевича. Но больше всего Клюев любил свою мать, Прасковью Федоровну, которая была прекрасной сказительницей. Она занималась и обучением сына, благодаря ей Николай умел читать, писать и узнал основы народного песенного склада.

В 1895 году он окончил церковно-приходскую школу в Вытегре. Затем отправился в Петрозаводск, где учился в фельдшерской школе. После окончания учебы Клюев Николай Алексеевич вместе с земляками, которые занимались сбытом в столицу меха и рыбы, уезжает в Петербург на заработки.

В столице он начинает писать стихи в рамках направления новокрестьянской поэзии. В его произведениях поэтическая муза жалуется на муки и страдания землепашцев и проклинает их поработителей. Первые стихотворения Клюева были опубликованы в сборнике 1904 года «Новые поэты». Однако вскоре Клюев возвращается на малую родину.

Оказавшись под впечатлением от начавшихся революционных событий, поэт включается в 1905 году в активную политическую деятельность. Начинает распространять прокламации. За это в 1906 году Клюева арестовали.

Клюев и Блок

Знаменательным событием для поэта стало знакомство с Александром Блоком. Переписка писателей началась с 1907 года. Поначалу Николай Клюев довольно робок в своих посланиях к признанному поэту, но постепенно он убеждается, что Блок и сам заинтересован в их беседах. Постепенно Клюев начинает говорить о духе протеста, что зреет среди народа, о социальной несправедливости. Но не только о политике говорят литераторы. Николай Алексеевич отмечает силу поэтического духа, что заключен в простом народе, но из-за бытовых причин она не может раскрыться полностью.

Блока сильно впечатлили письма Клюева. Он неоднократно цитирует их в посланиях к друзьям и своих статьях. Благодаря содействию Блока стихи Клюва печатаются в «Новой Земле», «Золотом руне» и многих других литературных журналах. На произведения поэта из глубинки обращают внимание столичные писатели. Со многими из них Клюеву удается познакомиться. Среди них Валерий Брюсов.

Творческий успех

В 1911 году Николай Клюев публикует свой первый сборник «Сосен перезвон». Предисловие к изданию пишет Брюсов. Книга с одобрением и интересом была принята в поэтических и литературных кругах. О ней положительно отзывались такие поэты, как Николай Гумилев, и пр. Публику поразили в произведениях Клюева их необычность, отсутствие ярко выраженной индивидуальности, упорядоченность тропов, образов, ритмов.

Клюев воспевает природу, деревенский образ жизни, народ. При этом он считает, что безбожная культура, что главенствовала в 19 веке, умирает, и на смену ей приходит нечто новое, живое и народное.

Гумилев в своей рецензии на сборник предрекает будущее клюевской поэзии - он говорит, что это только начало нового движения в литературе. И он оказывается прав. Клюев становится одним из первых представителей новокрестьянской поэзии.

Клюев и Есенин

Николай Клюев долгое время один отстаивал право крестьянской поэзии на жизнь. Но в 1915 году он получает письмо от молодого поэта из Рязанской губернии. Письмо Есенина воодушевляет Клюева. Несмотря на то что знакомы они заочно, вокруг этих двух поэтов объединяются другие литераторы, пишущие в рамках крестьянской тематики.

В поэзии Клюева и Есенина действительно было очень много схожего, именно поэтому они быстро нашли общий язык и объединились. На 1915 год пришелся пик их совестных творческих успехов. Они вместе посещали литературные вечера, читали свои стихи.

Однако союз продлился недолго. Дар Есенина был намного шире новокрестьянской поэзии, и в 1917 году дружбе двух стихотворцев пришел конец.

Отношение к пролетарской поэзии

Николай Клюев, стихи которого воспевали простой русский народ, однако, не причислял себя к пролетарским поэтам. Революция застала литератора в родных местах. Ее приход Клюев воспринял с небывалым воодушевлением. Но представлял ее себе как наступление «рая для мужика».

В 1918 году Николай Клюев вступает в большевистскую партию. Занимается агитационной работой, читает стихи о революции. Однако при этом он остается религиозным человеком, что идет вразрез с новыми порядками. Становится понятно, что он пропагандирует совсем другую революцию. И в 1920 году Клюева исключают из партии. Прекращают печататься его стихи. Он начал раздражать новую власть своей религиозностью и несогласием с пролетарскими поэтами, называя их произведения агитационными подделками.

Началось тяжелое время для поэта. Он бедствовал, был подвержен гонениям, не мог найти работу. Несмотря на это, он продолжал открыто выступать против советской власти.

Борьба поэта окончилась 2 февраля 1934 года, когда он был арестован за «составление и распространение контрреволюционных произведений». Его приговорили к ссылке в Нарымский край. А в октябре 1937 года Клюева расстреляли по сфабрикованному делу.