Старое название города вятка. История городов русских. Вятка

Киров был основан в XII веке новгородцами, и по одной из легенд, как и российская столица, стоит на семи холмах. Город назывался Хлыновом, затем – Вяткой, а свое современное имя получил в 1934 году. В наши дни Киров имеет статус областного центра, где проживает 496 986 человек (2016 год).

Киров находится в зоне тайги. Это очень зеленый город, в котором есть собственный Ботанический сад, Дендропарк лесоводов, а также скверы и парки. Очень красива кировская набережная, названная в честь родившегося здесь писателя Александра Грина. Гости Кирова, при желании, могут заглянуть в местные музеи и храмы, прогуляться по историческому центру города или живописному Александровскому саду – старейшему парку Кирова, разбитому на берегу реки.

Большая часть города занимает возвышенное левобережье Вятки. Когда-то эта река славилась чистотой и глубиной. Однако, со временем она сильно обмелела, и в наши дни в некоторых местах Вятку нетрудно перейти вброд. Речная экология также оставляет желать лучшего. Из-за сбросов Кирово-Чепецкого химкомбината и других предприятий вода в реке сильно загрязнена. Здесь не рекомендуют купаться, а для рыбалки местные жители выбирают другие водоемы.

Для размещения туристов в городе построено немало гостиниц и мини-отелей. Более бюджетные варианты предоставляют кировские гостевые дома, базы отдыха и хостелы.

История Кирова

Первые поселения на месте нынешнего города появились около 2,5 тысяч лет назад, и жили на этих землях предки коми и удмуртов. В 1181 году на берег Вятки пришли новгородцы и начали стоить здесь город.

В 1412 году вятские жители вступили в военное противостояние с устюжанами. Битва произошла в ночное время в глубоком овраге, который позже получил название Раздерихинского. Причины военного конфликта, названного потом «хлыновским побоищем», история не сохранила. Существует версия, что устюжане вместе с московскими князьями желали подчинить себе город. В память о погибших на склоне оврага установили Михайловскую часовню и стали отмечать самобытный праздник «Свистопляска» или «Вятская свистунья».

В середине XV века войска московского князя совершили несколько военных походов на город, после чего власть в Хлынове стала принадлежать Москве, но в городе сохранилось самоуправление. Полное подчинение Хлынова произошло в 1489 году, когда всю местную власть насильно переселили в Подмосковье, а на Вятке стал править московский наместник.

В 1710 году территорию России впервые поделили на губернии, и Хлынов стал частью Сибирской губернии. Отдельная Вятская губерния была образована в 1780 году по указу царицы Екатерины II. Тогда же Хлынов получил новое имя и стал называться Вяткой.

После октябрьской революции 1917 года вятские власти не захотели считаться с большевиками и провозгласили отдельную республику. В январе 1919 года сюда приехали с проверкой Ф. Э. Дзержинский и И. В. Сталин. Выяснилось, что город никак не связан с московским правительством, а подавляющее число чиновников работает с царских времен. После проверки в городе создали военно-революционный комитет.

В 1929 году, после ликвидации губерний, Вятка стала районным центром. Спустя 5 лет на городских улицах появился первый общественный транспорт – по Вятке стало ходить три автобуса. В конце 1934 года в память о революционере, государственном и политическом деятеле, убитом в результате покушения С. М. Кирове город переименовали в его честь.

Во время Великой Отечественной войны здесь работали эвакуированные из западных областей страны машиностроительные заводы и научные институты. В 1943 году в Кирове пошли первые троллейбусы. Когда война закончилась, большинство предприятий оставили в городе, и они стали основой для развития местной промышленности.

В 1962 году в Кирове построили первый мост, соединивший берега Вятки. В годы советской власти город на длительное время закрыли для иностранцев. Причиной этого было наличие нескольких предприятий оборонного комплекса и Первого военно-биологического института.

Музеи Кирова

Неудивительно, что в Кирове, с его многовековой историей и традициями, существует сразу несколько музеев. Вятский краеведческий музей – один из самых старых в стране. Он появился в 1866 году. Экспонаты, собранные здесь, рассказывают об истории, культуре, этнографии и природе Вятских земель, местных художественных промыслах, а также жизни и творчестве писателей А. С. Грина и М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Самая древняя история региона хранится в городском палеонтологическом музее (ул. Спасская, 22), главное богатство которого – коллекция ископаемых пермского периода. Это останки животных, живших на территории Вятского края около 260 миллионов лет назад. Они привезены с мест раскопок древних ящеров, которые находятся в 100 км от Кирова, в долине реки Вятки.

Вятский художественный музей носит имя известных русских живописцев Виктора и Апполинария Васнецовых. За более чем столетнюю историю музей собрал богатые коллекции произведений древнерусского и церковного искусства, живописи, графики, скульптуры, западно-европейского декоративно-прикладного творчества и русских народных промыслов. Отдельный мемориальный музей посвящен творчеству вятского художника Николая Хохрякова (1857-1928).

В красивом купеческом особняке, на ул. Московской, 12А, гостей принимает необычная Вятская кунсткамера. В пяти ее залах выставлены предметы городского быта Вятки конца XIX – начала XX века: коллекции фарфора, мебели, часов, музыкальных инструментов и одежды.

Более современные экспозиции представлены в кировском музее авиации и космонавтики (ул. Преображенская, 16). В России существует всего четыре музея, посвященных К. Э. Циолковскому, и расположенный в Кирове – один из них. Здесь экспонируется много мемориальных вещей ученого, связанных с вятским периодом его жизни.

Гостям Кирова стоит также заглянуть в местный планетарий и Кировскую диораму. Интересные сменные выставки круглый год проходят в Выставочном зале (ул. Карла Либкнехта, 71).

Православные святыни города

С живописной набережной Грина по удобному спуску можно попасть к Свято-Успенской Трифоновской обители (ул. Горбачева, 4). Это место почитается не только кировчанами, но и по всей Центральной России. Монастырь основали в 1580 году, и первые сто лет он был деревянным.

Храмы, кельи, настоятельские палаты и башни, которые можно увидеть в наши дни, были возведены в XVII-XVIII веках. Они прекрасно сохранились и имеют статус памятников архитектуры федерального уровня.

Архитектурный ансамбль обители привлекает не только верующих, сюда приезжает немало любителей русского зодчества. В главном монастырском храме – шестикупольном соборе Успения Богородицы хранятся мощи Святого Трифона Вятского. Внутри Никольской надвратной церкви можно увидеть красивый иконостас, а также настенные и потолочные росписи. Высокую колокольню монастыря построили в XVIII веке, при советской власти разрушили и восстановили в 1990-е годы.

В Кирове сохранились и другие церкви, построенные в XVII – начале XX века: Спасский собор и собор Серафима Саровского, Знаменский храм и церковь Иоанна Предтечи.

«Свистопляска» или «Вятская свистунья» посвящена памяти всех убитых во время знаменитого «хлыновского побоища» 1412 года. Считается, что этот праздник появился в Кирове около 400 лет назад, но первые документированные сведения о нем относят только к XIX веку. Название праздника породило одно из прозвищ жителей Вятского края, которых именовали «свистоплясами».

«Свистунью» праздновали в четвертую субботу после Пасхи. Традиционно она начиналась с панихиды по погибшим, которую проводили в Михайловской часовне возле Раздерихинского оврага. Потом грусть уступала место веселью. В городских кварталах проводили гуляния, ярмарки, люди пели песни и свистели в свистульки, а на потеху публике устраивали кулачные бои.

Последняя «Свистунья» прошла в 20-е годы прошлого века. Потом о празднике на несколько десятков лет забыли. Сейчас элементы «Вятской свистуньи» воспроизводятся, когда кировчане отмечают День города.

Один из самых популярных народных промыслов – изготовление игрушек из глины – возник около 400 лет назад на правом берегу Вятки, в заречной слободе Дымково, территория которой теперь стала частью городских кварталов. Лепкой занимались преимущественно женщины, а прообразами глиняных изделий становились домашние животные и птицы. Считается, что самые первые игрушки и свистульки местные жители стали мастерить для весеннего праздника «Свистопляска». Поделки продавали на городской ярмарке, и их с удовольствием покупали для детей.

Дымковская игрушка давно стала одним из узнаваемых брендов Кирова и Вятского края. До сих пор изделия лепят вручную. От замеса глины до росписи – это труд конкретного мастера, поэтому игрушки почти никогда не повторяются. Для их изготовления используют вятскую красную глину, смешанную с коричневым по цвету речным песком. Фигурки лепят по частям, а затем собирают в единое целое. Отдельные детали скрепляют жидкой глиной. Затем игрушки просушивают, обжигают в печах и расписывают. Раньше для этого применяли яркие темперные краски, для замеса которых использовали яйца и квас. Сегодня технологии изменились, и игрушки расписывают акриловыми красками.

Несколько лет назад в центре Кирова появилась скульптурная группа, сделанная по канонам дымковских игрушек. Она состоит из фигур мужика с гармошкой, барыни, держащей младенца, а также ребенка со свистулькой, кошки и собаки.

На память о посещении Кирова многие путешественники приобретают дымковскую игрушку. Это не только приятный подарок детям, но и красивое украшение для любого дома. Дымковские игрушки продают в любом сувенирном магазине города. Там же торгуют вятскими матрешками, которые отличает высокое качество росписи и инкрустация золотой соломкой.

Чтобы сделать хороший подарок детям, из Кирова можно привезти игрушки, которые делают на фабрике «Весна». Здесь выпускают много кукол, мягких игрушек, праздничных костюмов, настольных игр и разнообразный спортивный инвентарь. Продают эти товары в магазинах и отделах игрушек и в магазине при фабрике.

Другой популярный кировский сувенир – изделия местных кружевниц. Кукарское кружево, как вид народного промысла, появилось в начале XVIII века. Его плетут на коклюшках. Кружева местных мастериц отличает легкость, разнообразие орнаментов и декоративная выразительность. В Кирове можно приобрести изящные кружевные жилеты, ажурные воротники, манжеты, скатерти и салфетки.

На городской фабрике «8 марта» производят красивые изделия с вышивкой – фартуки, наборы для кухни, скатерти и сумки. Купить вятскую вышивку можно в фирменном магазине, открытом при фабрике.

Еще одним местным промыслом издавна является резьба по капу. Каповый корень – интересное природное образование. Нарост на стволе дерева состоит из переплетенных волокон, и поэтому изделия из него всегда смотрятся очень оригинально. Резные деревянные сувениры – шкатулки, ларцы, табакерки, курительные трубки, рамки для фото, настольные канцелярские приборы и украшения для интерьера многие прекрасно подходят для подарков родным и близким.

Из «съедобных сувениров» большим спросом пользуются вятский квас, кировские грибы, особенно банки с солеными рыжиками, сладкие настойки Уржумского спирто-водочного завода и, конечно, торт «Полет». Его рецепт изобрели именно в Кирове, и вкусные торты производят в городе до сих пор.

Спецпредложения на отели

Транспорт

В пределах Кирова дорожная сеть протянулась на 562 км. Для передвижения по городу кировчане и туристы используют автобусы, троллейбусы и маршрутные такси. Около полутора лет в Кирове существует система транспортных карт, дающих право на льготный проезд. Доехать из Кирова до ближайших к нему населенных пунктов можно на автобусах и пригородных поездах.

Как добраться

Рядом с Кировом проходит федеральная автотрасса А119 «Вятка», поэтому в город несложно приехать на автомобиле.

Железнодорожным сообщением Киров связан с Москвой, Санкт-Петербургом, Нижним Новгородом, Вологдой, Котласом и Пермью.

Ближайший аэропорт «Победилово» расположен в 22 км от городской черты. Сюда можно прилететь регулярными рейсами из Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Перми, Уфы, Анапы, Сочи, Симферополя, Казани, Самары, Котласа, Архангельска, Усинска, Воркуты и Нарьян-Мара. Из Москвы до Кирова полет длится 2.10 ч. От аэропорта до города за 40-50 минут добираются на такси или автобусе № 116.

Вопрос, вынесенный в заголовок этой статьи, связан с историей основания г. Хлынова (Вятки, Кирова), чем и интересен. К нему обращались многие историки, обзор мнений которых представлен Л. Д. Макаровым в первом томе «Энциклопедии земли Вятской»1.

Не пересказывая его статьи, заметим, что происхождение древнего названия главного города Вятской земли до сих пор остаётся неразгаданным. При этом в последние годы особый вес приобрела гипотеза, согласно которой название Хлынов происходит от прозвища хлын в том отрицательном значении, что приводит В. И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» – «тунеядец, мошенник, вор, обманщик в купле и продаже, барышник, кулак»2.

Ушкуйник.

И если учёные ещё готовы обсуждать состоятельность этой гипотезы, то обыватель уже почти поверил, что исторический Хлынов был городом хлынов – мошенников и воров, отчего и получил своё название. Очевидно, это не могло не наложить отпечатка на отношение к городу над Вяткой рекой, когда часть наших современников восторгается разбойным прошлым вятчан, а другая видит в их хлыновстве чуть ли не корни всех бед.

Между тем, уже давно настало время спросить – на каких источниках основана эта гипотеза, бросающая тень на прошлое нескольких поколений вятчан? Этому и посвящена настоящая статья, которая не претендует на энциклопедическую полноту и не стремится дать оценку всем гипотезам происхождения названия Хлынов. Её цель куда скромнее – оценить научную состоятельность гипотезы, согласно которой Хлынов был городом хлынов со всеми вытекающими из этого суждениями о моральном облике вятчан.

В историографии 1990-х гг. эта точка зрения представлена работами преподавателей Кировского пединститута – филологами Л. Н. Макаровой и Е. Н. Мошкиной (ныне директором Вятской православной гимназии во имя преп. Трифона Вятского) и историком С. А. Гомаюновым (ныне протоиереем, духовником этой же гимназии).

Первой в 1992 г. увидела свет работа Л. Н. Макаровой3, в которой она отвергла как несостоятельные гипотезы, производящие наименование Хлынов от названия реки Хлыновицы («Повесть о стране Вятской», А. Андриевский, А. Эммаусский), удмуртского слова Колло, финского Кюля – «деревня» или апеллятива холуй – «сор, песчаный нанос, мусор, оставленный водой» (Д. М. Захаров). По мнению Макаровой, «название Хлынов образовано от древнего русского слова, зафиксированного позднее в словаре В. И. Даля как диалектное: хлын – вор, обманщик, мошенник, барышник, хлынец – бродяга, хлыновец – плут». Но с поправкой: «В XIV–XV вв. это слово не было таким отрицательным по значению, хлыны – это ватаги храбрых удальцов, делавших набеги на далекие земли»4. Неизвестно, какие источники позволили автору сделать этот вывод. Однако точка зрения Макаровой была поддержана и получила развитие в работах других учёных.

В 1994 г. Е. Н. Мошкина привела аргумент, который, по её мнению, может «поставить точку в давнем споре» – название реки Хлыновки в Лузском районе, на берегу которой расположен населённый пункт Хлындино, наименование которого восходит к онежскому хлында – «бродяга». Это позволило ей предположить, «что два гидронима Хлыновка, ойконимы Хлынов и Хлындино образованы от прозвища хлын, хлында»5. Заметим, что как в первом, так и во втором случае, размышления кировских филологов были основаны исключительно на принципах словообразовательного анализа.

В 1996 г. эта тема получила развитие в книге С. А. Гомаюнова, посвящённой проблемам методологии местной истории. Размышляя над легендами об основании города Хлынова и битве вятчан с устюжанами, когда те «своя своих не познаша и побиша», учёный пришёл к выводу, что жителей Вятской земли не зря называли слепородами и хлынами, так как эти прозвища характеризуют их душевную слепоту и жестокость, готовность к братоубийству. Гомаюнов писал, что на языке предания, «Слепород – это человек, отделивший себя в душе от Бога и погрузившийся в мрак распадающегося мира, в котором каждая противостоящая слепороду часть воспринимается не просто как иная, но как враждебная. Слепород в борьбе за жизненное пространство не останавливается ни перед чем, в том числе и перед братоубийством». Поэтому, по мнению учёного, «хлыны подобны каинитам. Убийство, совершенное из корыстных, эгоистических интересов, по зависти – смертный грех. И наказание Каину и его потомкам предрекает судьбу всех нераскаявшихся каинитов: «Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя, ты будешь изгнанником и скитальцем по земле (Быт. 4, 12). Так и хлыны скитались по многим землям, нигде долго не задерживаясь»6.

Как видно из этих цитат, представления о разбойном прошлом вятчан и происхождении названия Хлынов от прозвища хлын являются существенным звеном в концепции автора. Уже вскоре эту мысль оспорил В. В. Низов, заметив, что прозвище слепороды могло появиться по вполне естественной причине – из-за «подслеповатости глаз» вятчан, сохранивших в своём облике немало антропологических черт переселенцев из Белозерско-Устюжского края – веси, чуди и др.7 Однако это не заставило Гомаюнова изменить свои взгляды. В 1999 г. в книге «Живые иконы», посвящённой святым и праведникам Вятской земли, он по-прежнему называл вятчан слепородами, утверждая, что в этом прозвище «сконцентрировалась вся противоречивая история появления русских переселенцев на этой земле, столкновения с местным населением, постоянные войны с братьями по вере и крови – устюжанами, вероломство и разбойный характер предводителей хлыновцев, которые были потомками печально известных новгородских ушкуйников, наконец, отсутствие устойчивой традиции прочной воцерковленной жизни»8. Из этих слов видно, что ещё одним из «китов» концепции слепородства и хлыновства является миф о происхождении вятчан от «речных пиратов» – ушкуйников, не имеющий оснований в письменных источниках по истории средневековой Вятки9.

Реконструкция речного ушкуя. Он имел длину 12 - 14 м, ширину около 2,5 м, осадку 0,4 - 0,6 м и высоту борта до 1 м. Грузоподъемность достигала 4 - 4,5 т. Укрытий ни в носу, ни в корме не было. Благодаря симметричным образованиям носа и кормы ушкуй мог, не разворачиваясь, моментально отойти от берега, что приходилось часто делать при набегах. При попутном ветре ставили мачту-однодревку с прямым парусом на рее.

Скоростные качества такого судна обеспечивались малой осадкой плоскодонного корпуса и, как следствие, низким сопротивлением воды, а также небольшими размерами и весом.

Неизвестно, разделяет ли отец Сергий это мнение сегодня. Тем более что проведённый нами анализ письменных источников по истории Вятской Свистуньи и историография вопроса свидетельствуют – вятчане не заслужили обвинений в слепородстве10. По крайней мере, не более других народов. Однако тема хлыновства заслуживает, по нашему мнению, отдельного исследования, так как благодаря средствам массовой информации в последние годы она получила широкое распространение. Действительно, нельзя не заметить, что прозвище хлын и название города Хлынов близки. Но что, если кроме этого созвучия, их больше ничего не связывает? Как «кино» и «Кинешму», «дверь» и «Тверь», «мину» и «Минск», «ласкового кота» и «Котлас»?

Для ответа на этот вопрос историк должен обратиться к источникам, важнейшими из которых принято считать письменные, и среди них – общерусские летописи и памятники местного летописания. Поскольку же название Хлынов упоминается в летописях впервые под 1457 г., то утверждать, будто оно произошло от прозвища хлын, историк может лишь в том случае, если бытование этого прозвища зафиксировано в более ранних источниках. Однако в письменных источниках XII–XV вв. слово хлын пока не выявлено11. В том числе в летописных известиях о легендарной битве вятчан с устюжанами в Раздерихинском овраге, которая играет особую роль в концепции Гомаюнова12. Не встретим мы этого слова ни в «Повести о стране Вятской», ни в «Вятском времяннике», ни в «Летописце старых лет», ни в «Сказании о вятчанех».

Казалось, хлыновство должно было бы получить соответствующую оценку в памятниках духовной литературы. Однако ни в «Повести о Великорецкой иконе», ни в «Житии преп. Трифона Вятского», ни в его духовном завещании братии Успенского монастыря13 о хлынах и слепородах также нет ни слова. Как, впрочем, и в богослужебных текстах – тропаре, кондаке, молитве, посвящённых преп. Трифону или Великорецкому образу. При этом в описании чудес от Великорецкой иконы о слепоте всякий раз говорится в прямом, а не в переносном смысле – как о физическом недостатке. Например:

«Апреля в 4 день, Слобоцкаго города ину жену именем Дарию Гаврилову матерь Московитинова, приведоша в соборную церковь, слепу годишное время, и молебная певшее, покропивше ея святою водою, и молитвами святаго прозре»14.

В акафисте преп. Трифону Вятскому слепота упоминается также как физический недостаток:

«Радуйся, расслабленных
укрепителю.
Радуйся, беснующихся
от насилия диавольского свободителю.
Радуйся, слепым
зрение возвращаяй.
Радуйся, хромыя
еже право ходити устрояяй.
Радуйся, немым
проглаголание даруяй.
Радуйся, неисцельныя язвы
дивно врачуяй».

При этом ни один из памятников духовной литературы не отзывается о вятчанах уничижительно. Напротив, автор Жития преп. Трифона пишет, что жители Хлынова с любовью встретили старца: «Преподобный же Трифон, видя их любовь нелицемерную и веру яже по Бозе имущих несумненну, всегда о них моляше Господа Бога, яко да подаст им милость Свою». Когда же вятчан достигло известие о полученном им благословении на строительства монастыря, то они «зело возрадовашася и прославиша Бога и таков си течаху ко преподобному с радостною душею и примаху от него благословение»15. «Повесть о Великорецкой иконе» также уважительно отзывается о хлыновцах, называя их «православными и боголюбивыми людьми»16.

На этом фоне резким диссонансом звучат слова из посланий вятчанам московских митрополитов Ионы (1452–1456) и Геронтия (1486–1489) с «убеждением их покориться великому князю, прекратить грабежи и разбои и возвратить полон»17. Как известно, эти послания полны резкой критики и упреков. Их можно встретить также и в «Устюжском летописце», автор которого называет вятчан «жестокосердечными» и превозносит своих земляков устюжан, как «усердных споборников и верных служителей московских великих князей»18. Однако, как и в митрополичьих посланиях, эта оценка вызвана конкретными событиями политической истории второй половины XV в. и на фоне остальных источников выглядит, скорее, исключением, чем нормой.

Таким образом, ни общерусские летописи, ни памятники вятского летописания, ни богослужебные тексты, ни произведения духовной литературы – ни один из этих источников не даёт оснований утверждать, будто Хлынов был городом хлынов, отчего и получил своё название.

Когда же и от кого впервые прозвучали эти обвинения? Корни этого вопроса уходят к рубежу XIX и XX вв. и ведут к научной деятельности А. С. Верещагина (1835–1908), «товарища» председателя Вятской учёной архивной комиссии. В 1904 г. Верещагин в статье «Из истории древнерусской Вятки» писал: «Вятчане XV века – это знакомые со многими, даже далекими землями, "бывальцы", "шестники", "хлыны", "изгои" разного рода по каким-либо "уважительным и настоятельным" причинам покинувшие свою родину и забравшиеся в спасительные для них дебри между двумя, враждебными одно другому, племенами инородцев – черемис и арян... Это своего рода северные запорожцы, прототипы донцов, уральцев и других казаков»19.

Здесь Верещагин цитирует другого автора – столичного журналиста и краеведа М. Н. Макарова, который в 1846 г. в статье «Московское урочище Хлыново» связал историю этого поселения с вятчанами, переселёнными в конце XV в. под Москву после «развода» Вятки. Макаров утверждал, что будто бы вятчан «с незапамятных времен называли «хлыновцами», «барышниками» и, следовательно, по предубеждению о всяком торгаше – барышнике, обманщиками, людьми нехорошими» и далее сравнивал их с цыганами: «Хлыновцы, меняя и продавая, клялись Богом и святым угодником чудотворцем Николаем, и его часовнею, на месте которой теперь сооружена церковь. "Самим хлыновцам, – думал народ московский, – нельзя верить, но к их божбам да клятвам христианским как не иметь веры?" Это была та же история, что и доныне читается нашим народом с цыганами»20.

В течение почти семидесяти лет статья Макарова не привлекала внимания исследователей, пока в начале XX в. Верещагин не отозвался на неё работой «Хлынов старше или Хлыново?» В ней историк подверг взгляды Макарова заслуженной критике, заметив, что факт заселения вятчанами подмосковной слободы не подтверждается письменными источниками. Однако пассаж о том, что будто бы вятчан с «незапамятных времен» называли «барышниками» и «обманщиками», оспаривать не стал.

Возможно, потому что к тому времени, благодаря словарю В. И. Даля, прозвище хлын уже приобрело отрицательное значение. Этот труд стяжал высокий авторитет среди русской интеллигенции. В 1861 г. его автор был удостоен «Золотой Константиновской медали» – высшей награды Императорского Русского географического общества, а в 1868 г. избран почётным членом Академии наук. Спустя несколько лет, в 1880–1882 гг., последовало второе издание, «исправленное и значительно умноженное по рукописи автора». Это событие совпало с отмечавшимся в 1880 г. 100-летием Вятской губернии и началом научной деятельности плеяды вятских историков во главе с Верещагиным, в глазах которых словарь являлся современным и авторитетным источником. Хотя, впрочем, сам Даль не считал свой труд «ученым и строго выдержанным», справедливо замечая, что «общие определения слов и самих предметов и понятий – дело почти неисполнимое и притом бесполезное»21.

Обращение Верещагина к словарю Даля представляется вполне органичным. Непонятно другое. Во-первых, почему он решил связать слово хлын именно с Вятской землей, когда его бытование отмечено Далем также в Нижегородской и Сибирской губерниях, а выражение «Берегись, тут хлыны есть!» автор приводит со ссылкой на Тульскую губернию, весьма далёкую от Вятки. Во-вторых, у слов с корнем хлын есть и другие значения. Если в Саратовской губернии слово хлынить означает мошенничать или плутовать, то в Вологодской – вяло, лениво идти или ехать. В Сибири хлынью или хлынцой называют, говоря о верховой езде, самую тихую рысь – «поехал хлынью, хлынцой». И, конечно, всем известен глагол – хлынуть или нахлынуть в значении: натечь, набежать, налететь во множестве, потоком, толпой – «вода хлынула с гор, дождь хлынул как из ведра, народ хлынул из церкви на площадь».

Задумаемся: если слово хлын вятского происхождения, то оно должно было получить широкое распространение в топонимике края. Тем не менее, в середине XIX в. в Вятской губернии насчитывалось всего три населённых пункта с корнем «хлын» – город Хлынов, а также расположенные возле него Хлыновская слободка и село Хлыновское22. Не встретим мы прозвища хлын и в изданных в 1908 г. «Материалах для объяснительного словаря вятского говора» Н. М. Васнецова. Эти факты свидетельствуют о том, что прозвище хлын в прошлом не получило широкого распространения в Вятской губернии. Не надо навязывать его вятчанам и сегодня.

Но чем тогда можно объяснить происхождение названия Хлынов? Если указанная Верещагиным дорога завела нас в тупик, то, возможно, следует вспомнить, как объясняли происхождение название города его предшественники?

В согласии с «Повестью о стране Вятской», они считали, что «град был назван Хлыновым по имени реки Хлыновицы»23. Поэтому, объяснив название реки, мы поймем и название города. Но именно здесь и подстерегало их некоторое затруднение, так как «Повесть» предлагает ответ, который кажется малоубедительным – будто бы Хлыновица получила название оттого, что «в то время по реке оной летевше птицы и кричавшее хлы-хлы»24. Это сообщение мы встречаем в списках наиболее ранней, Толстовской редакции «Повести»25. В списках более поздних редакций – Миллеровской и Синодальной – его уже нет. Вероятно, переписчики сочли это объяснение несерьезным (см. варианты).

«О стране Вятской»

(текст Толстовской редакции):

«И избравше место прекрасно надъ рекою Вяткою близь устия реки Хлыновицы, инии жъ реша, въ то время по реке оной летевше птицы и крычавше хлы-хлы и отъ того назвася та река Хлыновица, на высокой горе иже ныне зоветъ Кикиморская место бо оно ко общему вселению удобно и изъ тоя горы преславно источники водъ истекающия многия» 26.

«Летописец о стране Вятской»

(текст Миллеровской редакции):

«И избравше место прекрасно надъ рекою Вяткою близь устия реки Хлыновицы, инии жъ реша, въ то время по реке оной летевше птицы и крычавше хлы-хлы и отъ того назвася та река Хлыновица, на высокой горе иже ныне зоветъ Кикиморская место бо оно ко общему вселению удобно и изъ тоя горы преславно источники водъ истекающия многия»26. «И избравше место прекрасно надъ рекою Вяткою близъ устия реки Хлыновицы на высокой горе, иже ныне зовется Кикиморская, место бо оно ко общему вселению удобно и изъ тоя горы преславно источники водъ истекающия мнози» 27.

Уже в наши дни Л. Д. Макаров заметил, что гипотеза о происхождении названия р. Хлыновицы от крика пролетавших мимо птиц, аналогична легенде слободских удмуртов, записанной в 1971 г. М. Атамановым: «Пролетает коршун и кричит "кылно-кылно". Вот сам Господь и указал, как назвать город: Кылнов»28. Однако вряд ли сегодня кого-то убедит этот аргумент. Тем более что и сам автор «Повести» относился к этой гипотезе скептически, заметив «иные реша» – «как говорят другие люди».

Возможно, первым на это предложение к дискуссии вокруг названия реки и города откликнулся А. И. Вештомов. Повторив рассказ вятского книжника, в сноске к основному тексту он высказал интересное предположение: «Я догадываюсь, не спруживали ли сию речку, которая прорвавшись стремлением своей воды выражается ныне у простолюдинов словом Хлынуть. Причину же в спруживании оной могли они иметь по нужде в большом количестве и глубине воды по тогдашним их, в диком сем месте, обстоятельствам нужной»29. Далее Вештомов попытался объяснить, зачем первым жителям Хлынова понадобилось спруживать реку – переселившись с Никулицкого городища на Кикиморскую гору, они вскоре уже не могли удовлетвориться одними только источниками, истекавшими с этой горы, которые первоначально так их обрадовали. Вот первопоселенцам и пришлось делать запруду на Хлыновице.

А что же р. Вятка, на берегах которой расположен г. Киров? Возможно, многих здесь ожидает открытие, так как, по словам Вештомова: «Река же Вятка текла тогда довольно далеко от подошвы той горы, на которой выстроили город Хлынов, о чем свидетельствуют по изустным преданиям сами нынешние вятчане, а более доказывает тот оставшийся поныне след от прежнего течения расстоянием от нынешнего ее при подошве горы Кикиморки течения же около 2,5 в самой большой излучине верст, изображающие дно речное в виде впадины идущей поясом мимо села Макарья и Архиерейской Богородской дачи»30.

Итак, в те далекие годы р. Вятка, прорываясь за Заречным парком к слободе Макарье и делая там поворот, возвращалась в современное русло только за слободой Дымково, в районе старого моста. Примечательно, что уже в наши дни А. Г. Тинский, сопоставив известия письменных источников с данными геофизиков, также пришёл к выводу о том, что в стародавние времена река Вятка протекала по старому руслу за Заречным парком31, на расстоянии примерно трёх километров от Боляскова поля (Вечного огня). Тогда понятно, что с этого расстояния новгородцы не смогли оценить его преимущества и первоначально выбрали для основания города Кикиморскую гору, под которой протекала Хлыновица. Когда население города умножилось, его жителям пришлось спруживать эту речку, пока однажды вода не хлынула и не прорвала плотину. После чего речка стала называться Хлыновицей, а город на её берегу – Хлыновом.

Эта гипотеза не противоречит мнению Даля, который упоминает в Словаре глаголы хлынуть или нахлынуть в значении «натечь, набежать, налететь во множестве, потоком, толпой». Причём в той же статье, где говорится о хлынах.И хотя автор «Повести о стране Вятской» не упоминает глагол хлынуть для объяснения названия реки и города, но в его рассказе он представляется вполне уместным:

«И по общему согласию во уреченную годину сошедшеся народи мнози новгородцевъ на оной горе начаша къ созиданию града место устрояти древеса готовити располагающе како созидати градъ. И заутра воставше обретоша некако Божиимъ промысломъ все изготовлению принесено по Вятке реке ниже на высокое жъ пече пространнейшее место и широкое поле иже въ то время нарицашеся Балясково поле. Новогородцы жъ со всею дружиною своею моляся Господу Богу и Его Богоматере пресвятей Богородицы о показании места къ созиданию града хвалу возсылающе и молебная пения воспевше. И на томъ благоизбранномъ месте вначале поставиша церковь во имя Воздвижения честнаго и животворящаго креста Господня и градъ устроиша и нарекоша его Хлыновъ градъ речки ради Хлыновицы»32.

Итак, решив построить город на Кикиморской горе, новгородцы сошлись на ней и стали рубить лес. Однако «заутра воставше» они неожиданно обнаружили, что все приготовленное перенесено ниже по течению – на следующий увал, называемый Болясковым полем, где ныне располагаются Вечный огонь, Преображенский монастырь и Александровский сад. Как это могло произойти? Автор «Повести», опиравшийся на устное предание и не знавший подробностей этого удивительного события, не стал ничего выдумывать и потому написал просто и ясно: «Некако Божиим промыслом». Мы же дерзаем предложить следующую реконструкцию этого события.

В ПСВ не сказано, в какое время года новгородцы сошлись на Кикиморской горе. Однако известно, что строительный лес на Руси начинали рубить в январе, после Крещенских морозов, выжимавших из дерева максимум влаги, после чего оно становилось сухим, лёгким и прочным и долгое время не гнило. Исходя из этого, можно предположить, что новгородцы начали заготовлять лес ещё зимой, причём непосредственно на Кикиморской горе или под горой, чтобы не транспортировать его затем по реке Вятке или Хлыновице до места будущих работ.

Известно, что здания в то время возводили без фундаментов. Однако, новгородцы строили не хлев, а, как сказано в «Повести», «замок крепкий во утверждение от супостат – иноверцев», то есть крепость с опоясывающим её частоколом из заострённых вверху брёвен. Такой частокол невозможно соорудить без земляных работ, а их в наших широтах вести зимой нельзя, так как почва глубоко промерзает. Это заставляет предположить, что новгородцы были вынуждены на какое-то время оставить заготовленный ими лес на Кикиморской горе, а сами возвратились в «град Никулицын». Причём сделать это пришлось до того, как лёд на Вятке станет тонким и опасным для человека. Когда же Вятка вскрылась, то, придя на Кикиморскую гору, новгородцы с удивлением обнаружили, что лес перенесён ниже, на соседний увал. Как именно? Самым простым и очевидным представляется следующий ответ: с тающим снегом часть брёвен сошла с Кикиморской горы и попала в реку, которая, вскрывшись и хлынув, перенесла их к Боляскову полю, находившемуся в те годы на берегу реки Хлыновицы, которая в те годы текла под Болясковым полем, впадая в реку Вятку в районе старого моста. Таким образом, весь город оказывался стоящим на берегу не Вятки, а Хлыновицы, отчего и был назван Хлыновым. Как и сказано об этом в «Повести о стране Вятской».

Не здесь ли кроется разгадка двух названий нашего города? Когда позже река Вятка вернулась в привычное нам русло33, оказалось, что называющийся Хлыновом город, в действительности, стоит на берегу Вятки. В 1780 г. императрица Екатерина II положила конец этой путанице, назвав город Вяткой.

В поисках ответа на вопрос, вынесенный в заголовок нашей статьи, мы проделали большой путь, но не нашли оснований для обвинений вятчан в хлыновстве и слепородстве, и предлагаем считать эти рассуждения за гранью серьёзной научной дискуссии. Вятское предание, записанное автором «Повести о стране Вятской», сообщает, что город Хлынов получил название по имени реки Хлыновицы, а та, в свою очередь, от глагола хлынуть, в значении «натечь», «набежать». Возможно, она сохранила память об удивительном событии, произошедшем при основании города. Для Вештомова – это было разрушение плотины, для кого-то – крики пролетавших над рекой птиц, но не менее вероятно, что название Хлынов донесло до нас память о чуде, с которого началась история этого города, и о котором мы не вправе забывать.

Слава Богу, что мы не хлыны!

Примечания

1 Макаров Л. Д. Возникновение и первоначальное развитие города // ЭЗВ: в 10 т. . Киров, 1994. Т. 1: История. С. 17–20.
2 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1995. Т. 4. С. 551.
3 Макарова Л. Н. Древнее наименование города Кирова (Вятка – Хлынов) // Вятская земля в прошлом и настоящем: к 125-летию со дня рождения П. Н. Луппова: тез. докл. и сообщ. II науч. конф. Киров, 1992. Т. 2. С. 5–8.
4 Там же. С. 6.
5 Мошкина Е. Н. Ещё раз о древнем наименовании города Кирова – «Хлынов» // История и культура Волго-Вятского края: (к 90-летию Вят. учён. арх. комис.) : тез. докл. и сообщ. межрегион. науч. конф. Киров, 1994. С. 281–284.
6 Гомаюнов С. А. Проблемы методологии местной истории. Киров, 1996. С. 96, 99, 103.
7 Низов В. В. Проблемы этнокультурной истории вятских народов в эпоху средневековья // ЭЗВ. Т. 8: Этнография, фольклор. Киров, 1998. С. 87.
8 Гомаюнов С., свящ. Преподобный Трифон Вятский // Живые иконы: святые и праведники Вятской земли / авт.-сост.: С. Гомаюнов, А. Маркелов. Киров, 1999. С. 2.
9 Балыбердин А., протоиер. Была ли Вятка основана ушкуниками в 1374 г.? // Краеведение в развитии провинциальной культуры России: материалы 2 науч. конф., г. Киров, 11 нояб. 2009 г. Киров, 2009. С. 13–24.
10 Балыбердин А., протоиер. О смыслах Вятской Свистуньи. (В печати).
11 Макаров Л. Д. Указ. соч. С. 19.
12 Балыбердин А. О смыслах Вятской Свистуньи...
13 Духовная грамота преподобного отца нашего архимандрита Трифона // Житие преподобного отца нашего Трифона Вятского чудотворца / сост. И. Шестаков. Казань, 1868. С. 117–124.
14 Повесть о явлении Великорецкой иконы Святителя Николая // РГАДА. Ф. 196. Оп. 1. Д. 403. Л. 15 об.
15 Житие преподобного отца нашего Трифона Вятского чудотворца. С. 66, 69–70.
16 Повести о Великорецкой иконе // Тр. ВУАК. 1905. Вып. 4, отд. 2. С. 60–61.
17 Древние акты, относящиеся к истории Вятского края. Вятка, 1883. С. 8–16.
18 Устюжский летописец // РГАДА. Ф. 188. Оп. 1. Д. 8. Л. 20.
19 Верещагин А. С. Из истории древнерусской Вятки. Вятка, 1904. С. 11–12.
20 Цит. по: Его же. Хлынов старше или Хлыново? Вятка, 1904. С. 353-354.
21 Даль В. И. Указ. соч.
22 Список населенных мест по сведениям 1859–1873 гг. / под ред. Е. Огородников. Т. X: Вятская губерния. СПб., 1876.
23 Рычков П. И. Продолжение журнала или дневных записок путешествия капитана Рычкова по разным провинциям российского государства в 1770 году. СПб., 1772. С. 38.
24 О стране Вятской: Летописецъ о стране Вятской // Тр. ВУАК. 1905. Вып. III, отд. II. С. 34.
25 Герольмейстерском (1725), Толстовском (около 1730) и Музейском (около 1774).
26 Верещагин А. С. Повесть о стране Вятской / предисл. издателя // Тр. ВУАК. 1905. Вып. III, отд. II. С. 32–34.
27 Там же. С. 33–35.
28 Макаров Л. Д. Указ. соч. С. 20.
29 Вештомов А. И. История вятчан со времени поселения их при реке Вятке до открытия в сей стране наместничества или с 1181 по 1781 год чрез 600 лет. Казань, 1808. С. 23–24.
30 Там же.
31 Тинский А. Г. Улицы. Площади. Дома: Вятка. Страницы истории. Киров, 1999. С. 27–32.
32 Верещагин А. С. Повесть о стране Вятской... С. 34.
33 Это произошло не позднее 1615 г., так как в Дозорной книге за этот год сказано: «Город Хлынов древян над рекою над Вяткою».

Население 497 тыс. (2016)

Название Хлынов произошло, скорее всего, от прозвищного имени Хлын – “тунеядец”, “бродяга”, “мо­шенник”. По некоторым версиям, так звали основателя поселения, на месте которого была в веке построена крепость. По другой легенде, так прозвали гордый и непокорный народ новгородский, населявший здешние места и наводивший ужас на соседей своими набегами.

Название Вятка более древнее, чем Хлынов. Если первое упоминание Хлынова относится к году, то Вятка впервые появляется в русских летописях года, а затем неоднократ­но встречается в летописях первой половины XV века. Существуют две версии происхождения имени Вятка. Первая относит его к удмуртскому племени “ватка”, кото­рое будто бы обитало в вятских краях. Вторая возводит это слово к праиндоевропейскому языку, наделяя его значением “больший”, либо – “мокрый”, “влажный”.

Монастыри

Храмы

• Александра Невского , храм Троицкого Александро-Невского монастыря
• Благовещения Пресвятой Богородицы
• Екатерины , домовая церковь
• Кирилла и Мефодия , часовня
• Михаила Архангела , часовня у Раздерихинского оврага
• Николая Чудотворца , храм Успенского Трифонова монастыря
• Параскевы Пятницы (Сретенский)
• Преображения Господня , храм Преображенского монастыря

Киров - это довольно крупный город в России, расположенный на реке Вятка (896 км от Москвы). Численность населения города равна 464 тысячам человек. Киров считается «меховой» и «торфяной» столицей России.
Раньше Киров имел название Хлынов, которое имело различные значения. Среди них наиболее известными быликрик птиц, живущих в той местности: «хлыв-хлыв»; от названия реки Хлыновицы, впадающей в реку Вятка или от слова «хлын», означавшего «речной разбойник». Затем Киров стал называться Вяткой. Здесь существуют различные точки зрения о происхождении этого названия, в том числе от населявшей местность группы удмуртов, которая называлась Ватка; от названия народов вяда, которые были тесно связаны с удмуртами и более популярная точка зрения: от названия реки, означавшей - «большая». Последнее укоренившееся название - «Киров» город получил не так давно - в 1934 году. Произошло оно он имени участника Октябрьской революции - Кирова.

Почему сменялись названия города? Название Хлынов было присвоено городу в 1181 году, а в 1374 году появилось первое упоминание о Вятке. В 1455 году город стал называться Хлынов. В 1780 году городу снова было присвоено название Вятка. Уже в 1934 году Вятка стала именоваться, в честь Сергея Мироновича Кирова - Кировом.

В настоящее время в городе существует движение с названием «Наша Вятка». Сторонники этого движения требуют возвращения городу его предыдущего названия. Городская дума рассматривает этот вопрос.

По уставу город имеет три символа: герб города, гимн города, флаг города. На гербе Кирова изображен лук со стрелой и держащая его рука. В верхней части герба изображен красный крест. Сам герб желтого цвета. Золотой цвет символизирует богатство, чистоту, верность, силу, милосердие и смирение. Красный цвет, присутствующий на гербе означает храбрость и мужество. Лазурный цвет - знак великодушия и верности, честности и безупречности. Изображение лука со стрелой означает некрещеные варварские народы, потому что в Вятском крае проживает большое количество неславянских народов (марийцы, удмурты, татары). А корона с лавровой ветвью символизирует Киров, как центр субъекта федерации.

В 1918 году начал разрабатываться новый герб города. В гербе отображались основные черты города: лес, промышленность и сельское хозяйство. Белка на гербе символизирует «меховую» столицу.

Основная река Кирова - это Вятка, она разделяет город на две части: основную и заречную. Реки Быстрица, Чахловица, Хлыновка - крупные притоки Вятки.

В городе Киров, как и в других городах России существуют экологические проблемы, источниками их возникновения являются химическая и нефтехимическая промышленность, а также транспорт.

В Кирове находится Научно-исследовательский институт микробиологии Министерства обороны РФ, в котором исследуют вирусные штаты.

Основную прибыль городу приносят производство резиновых и пластмассовых изделий; металлургическое производство; производство пищевых продуктов и производство транспортных средств и оборудования.

Среди культурных заведений Кирова можно выделить Кировский областной краеведческий музей, Кировский областной художественный музей имени В.М. И А.М. Васнецовых, Музей К.Э. Циолковского, авиации и космонавтики, Вятская кунсткамера, Кировская диорама, Дом-музей М.Е. Салтыкова-Щедрина, Музей А.С.Грина, Дом-музей Н.Н.Хохрякова, Выставочный зал, Кировский планетарий, Театр кукол, Театр юного зрителя и Драматический театр.

В городе имеется большое количество парков, кинотеатров, цирк, федеральные, областные и городские библиотеки

Очень мне в этом помогут. Тем более, что судьбы у этих двух городов очень похожие.
Итак начнем:
Согласно официальной истории, город Вятка существовал до 1457 года, потом его переименовали в Хлынов и только в 1781 году, по указу Екатерины, снова назвали Вяткой .
В этот же год, опять же по указу Екатерины, построили новый город Пермь, которого по официальной истории до этого момента не было. А двумя годами раньше город Переяславль-Рязанский переименовали в Рязань .И опять, до этого времени такого города в Российском государстве не существовало вообще.
(Если подскажите подобные же примеры из истории государства Российского, буду благодарен)

Но на самом деле город Вятка был. И тому есть много доказательств. Начнем опять же с карты 1706 года ,где мы видим и Вятку и Хлынов.

Правда, честно скажу, тогдашние картографы неправильно нарисовали течение реки Вятка. Но вот названия городов как раз достоверны, они (за исключением Хлынова) и сейчас существуют в Кировской области.

Также думал и Петр Первый кстати. Он включил город Вятку в 1708 году в Сибирскую провинцию

Указ об учреждении губерний. 18 декабря 1708

Великий государь указал <...> в своем Велико Российском государстве для всенародной пользы учинить восемь губерний и к ним росписать города ... А именно те губернии учинены:
VIII. Сибирская. А в ней города: Тоболеск, Енисейск, Илимской, Тара, Березов, Сургут, Тюмень, Томской, Мангазея, Иркутской, Кузнецкой, Туринск, Нарым, Верхотурье, Якутский, Нерчинский, Красный Яр, Пелымь, Кецкой. Поморские : Кунгур, Пермь Великая , Чердынь, Соль Камская, Кайгородок, Яренск, да ныне приписана вновь Вятка , итого 26, да к Вятке 4 пригородка, всего 30 городов .
Полное Собрание Законов. Т. IV. № 2218; Епифанов П.П., Епифанова О.П. Хрестоматия по истории СССР с древнейших времен до конца XVIII века. — М.: Просвещение, 1989

Не забывали о городе Вятка и в 17 веке, налоги собирали исправно:

РОЗПИСЬ СКОЛКО С КОТОРОВО ГОРОДА ВЗЯТИ ПЯТЫЕ ДЕНГИ

С Перми и с Пермских пригородов 5000 рублев. Грамоты посланы с выборным человеком с Ивашком Магильниковым того ж дни. Срок Троицын день.

С Соли Камские 2000 рублев. Грамоты посланы с тем же Ивашком. Тот же срок.

С Вятки 4800 рублев. Грамоты посланы с выборным человеком с Микифорком Пуполевым марта в 22 день. Срок Троицын же день.

Или вот такой документ, из которого мы узнаем численность население города Вятка во второй половине 17 века:
Роспись государства Московскаго градо
Город Шестоков на реке Вятке ж (На поле помета: Вятцкие). Город Слобода на той же реке. Хлынов на Вятке ж. Орловец на Вятке. Котельнич на Вятке ж. Малмыж на Вятке. Вятка на той же реке.
Сибирской губернии... Соль Камская с уездом, Обва, Инва, Койва — 4322 двора, в том числе посацких 807. Пермь Великая и Чердынь с уездом 3181 двор, а что посацких — не росписано. Еренск с уездом 1384 двора, а порознь не росписано. Кунгур — дворового числа не ведомо. Вятка с пригороды — посацких 1803 .

Люблю я читать официальные документы. Там все четко и понятно, никаких двусмысленностей, как у историков. Если написан какой город, значит он был. Люди ведь не для истории писали а для начальства. А оно во все времена ошибок не любит и шуток не понимает, тем более в вопросах налогов. Это сейчас просто выгонят а тогда и на дыбу можно было загреметь а потом с нее и на плаху.

Пока все, следите за дополнениями, которые я буду выкладывать отдельными постами а потом переносить сюда