Читать куприн олеся полное содержание. А.И. Куприн "Олеся": описание, герои, анализ произведения. Куприн. Все произведения
Одним из первых крупных произведений Александра Куприна стала повесть «Олеся». Повесть была написана в 1898 году и в том же году опубликована. Сам автор считал это произведение одной из лучших своих работ. «Олеся» 3 раза экранизировалась: в 1915, в 1956 (фильм назывался «Колдунья») и в 1971 годах.
Молодой барин Иван Тимофеевич, от лица которого ведётся повествование, приезжает в небольшой населённый пункт на окраине Волынского Полесья. Барину скучно в глухой деревне после городской жизни. Он пытается подружиться с местными жителями: обучает грамоте своего слугу, занимается лечением. Однако ни одно из этих занятий не сближает «чужака» с населением деревни. Иван Тимофеевич начинает заниматься охотой. Слуга барина Ярмола рассказывает своему хозяину о том, что в местном лесу живёт колдунья Мануйлиха со своей внучкой, а неожиданно поднявшийся ветер приписывает чёрной магии старой ведьмы. Через несколько дней барин случайно сбивается с пути на охоте. Пытаясь найти обратную дорогу, он выходит на избушку Мануйлихи. Иван Тимофеевич знакомится с Олесей, внучкой колдуньи. Девушка помогает барину выйти из леса.
Главный герой долго не мог забыть свою новую знакомую. Через некоторое время он возвращается в лес, чтобы найти Олесю. Барин хочет, чтобы девушка погадала ему. Колдунья предвещает главному герою одиночество, желание свести счёты с жизнью и большую любовь с темноволосой женщиной. Однако даже любовь не сможет дать счастья. Та, которую полюбит Иван Тимофеевич, будет страдать и примет позор. Олеся утверждает, что у барина слишком ленивое сердце, а значит, любить по-настоящему, самоотверженно он не умеет. Главный герой не верит ни в гадания, ни в сверхъестественные силы, которые приписывают Мануйлихе и её внучке. Единственная цель его прихода в лесную избушку – вновь увидеть юную колдунью.
Иван Тимофеевич и Олеся начинают тайно встречаться, несмотря на протесты Мануйлихи. Главный герой спасает возлюбленную и её бабушку от урядника Евпсихия Африкановича, который пытается выселить «ведьм» из их дома. Иван Тимофеевич подкупает урядника и уговаривает его оставить женщин в покое. Узнав об этом, гордая Олеся обиделась. Между влюблёнными происходит размолвка. Затем главный герой заболевает. В течение недели он не видится с Олесей. После выздоровления Иван Тимофеевич продолжает встречаться с колдуньей. Молодой барин знает, что ему скоро предстоит возвращение в город и предлагает Олесе обвенчаться и уехать с ним. Девушка не согласна. Ни одна женщина в её роду не венчалась, ведь душа колдуньи принадлежит Сатане.
Главный герой на некоторое время вынужден уехать в соседнюю деревню. Вернувшись, он узнаёт о том, что возле церкви местные жители избили колдунью. Ей удалось вырваться и убежать в лес. Иван Тимофеевич спешит в лесную избушку, понимая, что крестьяне напали именно на Олесю. Придя домой к любимой, он находит девушку избитой. Олеся решила пойти в церковь, чтобы порадовать Ивана Тимофеевича. Крестьяне же приняли поступок ведьмы как вызов. Колдунья не должна осквернять своим присутствием святое место. После службы на Олесю напали и избили. Иван Тимофеевич предлагает привести доктора, но девушка отказывается. Молодая колдунья сообщает главному герою, что они с бабушкой скоро переедут, чтобы не навлечь на себя ещё больший гнев крестьян. Олеся хочет расстаться с Иваном Тимофеевичем, чтобы их роман не навлёк беду на обоих. Девушка сожалеет только об одном: у неё не будет ребёнка от любимого человека.
Той же ночью в деревне была гроза с градом, из-за которой погиб весь урожай. Ярмола предлагает барину немедленно уехать. Крестьяне уверены, что грозу устроила старая колдунья, чтобы отмстить за внучку. В деревне уже известно о романе Олеси и приезжего барина. Ивану Тимофеевичу тоже могут устроить расправу. Главный герой решил послушать доброго совета. Перед отъездом Иван Тимофеевич решил навестить Олесю ещё раз. Однако Мануйлиха и её внучка уже успели уехать. Словно посылая любимому прощальный привет, Олеся оставила в избушке свои красные бусы.
Характеристика персонажей
Характеристику главному герою даёт сама Олеся. Иван Тимофеевич не проявляет заносчивости по отношению к простым людям, пытаясь стать им другом. Он способен на добро и сочувствие. Тем не менее, как отмечает лесная ведьма, у барина «ленивое сердце». Будучи человеком порядочным, он предлагает Олесе официальный брак. Но при первом же её отказе отступает, не стремясь отстоять свою любовь.
Ко многим действиям Ивана Тимофеевича побуждает скука. Не имея возможности жить той жизнью, которую он вёл в городе, главный герой пытается чем-то себя развлечь. В конце концов, главным развлечением барина становится колдунья. Иван Тимофеевич отдаёт предпочтение именно этой девушки из-за её непохожести на других деревенских женщин. Она отличается от обычных крестьянок и в то же время не принадлежит тому обществу, к которому привык главный герой. Роман с ведьмой для Ивана Тимофеевича окутан мистикой, несмотря на то, что он не верит в сверхспособности девушки.
Предложение, которое главный герой делает Олесе, носит чисто символический характер. Вступив в близкие отношения с девушкой, Иван Тимофеевич считает себя обязанным на ней жениться. Однако барин знает заранее: честная бескорыстная Олеся ни за что не согласится стать его женой.
Знакомы ли вы с – уникального русского писателя первой половины ХХ века, автора таких известных произведений как “Олеся”, “Гранатовый браслет” и “Кадеты”?
Обратите внимание на известное произведение , изображающее тайные и порочные стороны высшего общества, людей, оказавшихся в ловушке собственных страстей и слабостей.
Иван Тимофеевич описывает главную героиню, как красивую и сильную девушку. Несмотря на свою малограмотность, Олеся очень умна. Главный герой отмечает, что молодая колдунья обладала гибким умом и деликатностью, благодаря чему их отношения складывались весьма гармонично.
Барин не верит в сверхъестественные способности своей любимой, приписывая веру в потустороннее неграмотности колдуньи. Олеся уверена, что умеет останавливать кровь заклинанием. Иван Тимофеевич объясняет девушке, что кровь останавливается естественным путём, а не из-за колдовства. По мнению автора, в Олесе действительно есть что-то необычное, однако с магией он это никак не связывает.
В отличие от Ивана Тимофеевича, Олеся не эгоистична в любви. Лесная ведьма прекрасно понимает, что такой девушке, как она, не место в высшем обществе. Барин должен жениться на равной. Олеся, не задумываясь, отказывается от своей любви ради блага её возлюбленного.
Жители деревни ненавидят ведьму за силу, красоту и независимость, которые ей присущи. Любое несчастье (метель, гроза и т. д.) приписывается действиям колдуньи. Девушка не скована религиозными запретами, так как считает, что её душа с самого рождения принадлежит дьяволу, и это нельзя никак исправить. Отсутствие запретов помогает ей быть свободной в любви.
Символы в повести
Автор обращает внимание на главный символ повести «Олеся» только в конце повествования. Им становятся бусы лесной колдуньи. Ярко-красный цвет украшения символизирует независимый характер девушки. Олесю, как и её бусы, трудно не заметить. И причиной этому не красота или сверхъестественные способности, а внутренняя сила и бесстрашие, идущие из самого сердца ведьмы.
5 (100%) 3 votesПовесть Александра Ивановича Куприна «Олеся» была написана в 1898 году. Впервые произведение было опубликовано в газете «Киевлянин». Ведущей темой повести «Олеся» является трагическая любовь паныча Ивана Тимофеевича и молодой девушки Олеси. В образе главной героини Куприн воплотил тип «естественного человека», характерного для многих произведений автора.
Главные герои
Иван Тимофеевич – паныч (молодой барин), писатель, рассказчик, от его лица ведется повествование в повести.
Олеся – молодая девушка 20-25 лет, внучка Мануйлихи, владеющая сверхъестественными способностями.
Другие персонажи
Ярмола – полесовщик, слуга Ивана Тимофеевича.
Мануйлиха – старая ведьма, бабушка Олеси.
Никита Назарыч Мищенко – конторщик соседнего имения, приказчик.
Евпсихий Африканович – полицейский урядник.
Глава 1
По сюжету произведения судьба забросила рассказчика «на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья» Переброд, где его основным занятием и развлечением становится охота. От скуки герой пробовал лечить местных, а после – обучить грамоте полесовщика Ярмолу.
Глава 2
Как то в непогожий вечер, когда за окнами дул сильный ветер, Ярмола рассказал, что пять лет назад в их деревне жила ведьма Мануйлиха, но ее с внучкой выгнали из села в лес за то, что старуха колдовала. Сейчас они живут возле болота за Ириновским шляхом.
Рассказчику становится любопытно познакомиться с ведьмой, и он просит Ярмолу отвести его к старухе, но полесовщик, сильно рассердившись на героя, отказывается, так как не хочет встречаться с ведьмой.
Глава 3
Вскоре во время охоты, преследуя зайца, рассказчик заблудился. Мужчина вышел к болоту и увидел хату, которую принял за жилье местного лесника – «это даже была не хата, а именно сказочная избушка на курьих ножках» .
Зайдя в жилище, рассказчик понял, что пришел к местной ведьме – Мануйлихе, внешность которой имела «все черты бабы-яги, как ее изображает народный эпос» , ее «выцветшие, когда-то голубые глаза, глядели, точно глаза невиданной зловещей птицы» . Старуха пыталась как можно быстрее выпроводить рассказчика, но мужчина уговорил ее погадать ему за деньги.
Не успела она закончить гадание, как хату вошла «рослая смеющаяся девушка» с ручными зябликами. «В ней не было ничего похожего на местных «дивчат» » . Это была высокая брюнетка с большими, блестящими, темными глазами, «которым тонкие, надломленные посредине брови придавали неуловимый оттенок лукавства, властности и наивности» . Звали ее Олеся. Девушка объясняет мужчине, как добраться домой и разрешает ему зайти к ним еще как-то.
Глава 4
Весной, «как только немного просохли лесные тропинки» , рассказчик снова «отправился в избушку на курьих ножках» . Девушка встречает его намного приветливее, чем старая Мануйлиха. Обсуждая с Олесей гадание, мужчина просит погадать ему, но девушка отказывает и признается, что уже раскладывала на него карты. По гаданию он «человек хотя и добрый, но только слабый» , «слову своему не господин» , «любит над людьми верх брать» и «больно охоч» к женщинам. Жизнь у него будет невеселой, что он никого «сердцем не полюбит» , а тем, кто его будет любить, он «много горя принесет» . А в этом году его ждала «большая любовь со стороны какой-то трефовой дамы» с темными волосами, которой эта любовь принесет «печаль долгую» и «большой позор» . Рассказчик удивлен, так как не верит, что может кому-то «столько неприятностей сделать» . Но девушка заверяет его, что, когда ее слова сбудутся, он сам увидит. Олеся признается, что многие вещи она видит и без карт: например, близкую смерть человека, а способности эти передаются в их роду от матери к дочери.
Глава 5
После ужина Олеся сама вызвалась проводить рассказчика. Девушка рассказывает, что раньше Мануйлиха умела лечить людей, искать клады и много другого. Мужчина, не совсем веря в такие способности, просит Олесю что-то показать из того, что она умеет. Девушка достала нож, сильно порезала рассказчику руку и тут же заговорила рану, остановив кровь. Затем сказала ему идти впереди себя не оборачиваясь. Олеся наколдовала, чтобы мужчина, пройдя несколько шагов, спотыкался на ровном месте и падал. Прощаясь, девушка спрашивает имя рассказчика (здесь оно впервые встречается в повести) – Иван Тимофеевич.
Глава 6
С этого дня рассказчик стал частым гостем у Мануйлихи, он много времени проводит вместе с Олесей – они «все сильнее и крепче привязывались друг к другу» . Иван Тимофеевич, расспрашивая Олесю о ее способностях, пытался понять их природу. Как-то мужчина сказал девушке, что если она влюбится, то ей нужно будет венчаться в церкви. Олеся ответила, что не посмеет показаться в церкви, ведь «уже от самого рождения» ее «душа продана ему [дьяволу]» .
Глава 7
Однажды, придя к Мануйлихе, рассказчик сразу заметил «удрученное настроение духа» старухи и Олеси. Девушка долго отнекивалась, но Мануйлиха не выдержала и сама рассказала мужчине, что вчера к ним приезжал местный урядник и потребовал, чтобы женщины быстро покинули деревню, иначе он отправит их по «этапному порядку» . Старуха пыталась откупиться от него, но урядник не захотел брать деньги.
Глава 8
Иван Тимофеевич приглашает урядника, Евпсихия Африкановича, к себе в гости и, угощая его старкой (крепкой водкой), просит оставить Мануйлиху и Олесю в покое. Взамен рассказчику приходится подарить свое ружье.
Глава 9
После случая с урядником в общении Ивана Тимофеевича и Олеси «появилась какая-то непреодолимая неловкая принужденность» , их вечерние прогулки прекратились. Рассказчик же все время думал о девушке, но был рядом с ней «робким, неловким и ненаходчивым» .
Неожиданно Иван Тимофеевич заболевает – его «шесть дней била неотступная ужасная полесская лихорадка» .
Глава 10
Через пять дней после выздоровления Иван Тимофеевич пошел к Мануйлихе. Увидев Олесю, мужчина понял, как она была ему «близка и мила» . На этот раз девушка пошла его провожать и призналась, что была к нему холодна, так как боялась будущего – думала, что можно «уйти от судьбы» . Олеся признается Ивану Тимофеевичу в любви, целует его, мужчина говорит, что тоже любит ее. «И вся эта ночь слилась в какую-то волшебную, чарующую сказку» . «Разлука для любви то же, что ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще сильней» .
Глава 11
«Почти целый месяц продолжалась наивная, очаровательная сказка» любви Олеси и Ивана Тимофеевича. Однако подошло время рассказчику уезжать из деревни. Мужчина все чаще думает о том, что хотел бы жениться на Олесе.
В середине июня Иван Тимофеевич признается девушке, что скоро уезжает и предлагает стать его женой. Олеся говорит, что это невозможно, так как она необразованная и незаконнорожденная. Рассказчик понимает, что на самом деле девушка боится венчания церкви. Олеся говорит, что ради их любви она готова перебороть себя и назначает встречу в церкви на следующий день.
Глава 12
На следующий день был праздник св. Троицы. Иван Тимофеевич до вечера пробыл по служебным делам в соседнем местечке и опоздал на церковную службу. Вернувшись домой, от конторщика Мищенко, мужчина узнает о том, что днем в деревне была «потеха» – «перебродские дивчата поймали здесь на площади ведьму. Хотели дегтем вымазать, да она вывернулась как-то, утекла» . Как оказалось, Олеся пошла в церковь. Во время службы все на нее оглядывались, а когда девушка вышла, бабы обступили ее и начали всячески оскорблять и осмеивать. Олеся прорвалась через толпу, ей вслед начали бросать камни. Отбежав на безопасное расстояние, Олеся остановилась и, повернувшись к толпе, пообещала, что они все еще за это «наплачутся досыта» .
Дослушав конторщика, Иван Тимофеевич быстро поехал в лес.
Глава 13
Приехав к Мануйлихе, рассказчик застал Олесю без сознания. Старуха начала отчитывать мужчину, что это он виноват в случившемся – именно он «подбил» девушку пойти в церковь. Очнувшись, Олеся говорит, что им нужно расстаться, так как ей и бабушке теперь придется покинуть деревню. Прощаясь, девушка признается, что хотела бы от Ивана Тимофеевича ребенка и очень жалеет, что его нет.
Глава 14
Вечером над деревней прошла сильная гроза с градом, который побил у людей жито. Утром Ярмола посоветовал рассказчику как можно быстрее уехать из села, потому что громада, уверенная, что это дело рук колдуньи, с утра «бунтуется» , нехорошо упоминая и о самом Иване Тимофеевиче.
Рассказчик торопливо собрался и поехал в лес, чтобы предупредить Мануйлиху и Олесю. Однако их хата была пуста, в ней присутствовал «беспорядок, который всегда остается после поспешного выезда» . Мужчина уже собирался уйти, как увидел нитку дешевых красных бус «известных в Полесье под названием «кораллов» , – единственная вещь, которая осталась мне на память об Олесе и об ее нежной, великодушной любви» .
Вывод
Даже по краткому пересказу «Олеси» видно, что Куприн смог ввести в традиционно реалистичное повествование (повесть написана в рамках литературного направления неореализм) романтическую героиню – внучку колдуньи Олесю, противопоставляемую в произведении остальным героям. В отличие от образованного Ивана Тимофеевича, девушка выросла вне общества и цивилизации, но от природы наделена душевным богатством и внутренней красотой, чем и привлекла главного героя. Трагичная история любви, описанная в повести, вдохновила многих режиссеров – произведение было трижды экранизировано.
Тест по повести
После прочтения краткого содержания повести Куприна «Олеся» рекомендуем пройти этот небольшой тест:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 4123.
Мой слуга, повар и спутник по охоте – полесовщик Ярмола вошел в комнату, согнувшись под вязанкой дров, сбросил ее с грохотом на пол и подышал на замерзшие пальцы.
– У, какой ветер, паныч, на дворе, – сказал он, садясь на корточки перед заслонкой. – Нужно хорошо в грубке протопить. Позвольте запалочку, паныч.
– Значит, завтра на зайцев не пойдем, а? Как ты думаешь, Ярмола?
– Нет… не можно… слышите, какая завируха. Заяц теперь лежит и – а ни мур-мур… Завтра и одного следа не увидите.
Судьба забросила меня на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья, и охота была единственным моим занятием и удовольствием. Признаюсь, в то время, когда мне предложили ехать в деревню, я вовсе не думал так нестерпимо скучать. Я поехал даже с радостью. «Полесье… глушь… лоно природы… простые нравы… первобытные натуры, – думал я, сидя в вагоне, – совсем незнакомый мне народ, со странными обычаями, своеобразным языком… и уж, наверно, какое множество поэтических легенд, преданий и песен!» А я в то время (рассказывать, так все рассказывать) уж успел тиснуть в одной маленькой газетке рассказ с двумя убийствами и одним самоубийством и знал теоретически, что для писателей полезно наблюдать нравы.
Но… или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, – отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать «Помогай бог». Когда же я пробовал с ними разговориться, то они глядели на меня с удивлением, отказывались понимать самые простые вопросы и все порывались целовать у меня руки – старый обычай, оставшийся от польского крепостничества.
Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки – хотя это сначала казалось мне неприятным – я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного урядника и конторщика соседнего имения из отставных унтер-офицеров, но ничего из этого не вышло.
Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере́́дине болит» и «ни есть, ни пить не можу».
Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»
– В сере́́дине у меня болит, панычу, в самой что ни на есть сере́́дине, так что даже ни пить, ни есть не можу.
– Давно это у тебя сделалось?
– А я знаю? – отвечает она также вопросом. – Так и печет и печет. Ни пить, ни есть не можу.
И сколько я не бьюсь, более определенных признаков болезни не находится.
– Да вы не беспокойтесь, – посоветовал мне однажды конторщик из унтеров, – сами вылечатся. Присохнет, как на собаке. Я, доложу вам, только одно лекарство употребляю – нашатырь. Приходит ко мне мужик. «Что тебе?» – «Я, говорит, больной»… Сейчас же ему под нос склянку нашатырного спирту. «Нюхай!» Нюхает… «Нюхай еще… сильнее!..» Нюхает… «Что, легче?» – «Як будто полегшало…» – «Ну, так и ступай с богом».
К тому же мне претило это целование рук (а иные так прямо падали в ноги и изо всех сил стремились облобызать мои сапоги). Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия. И я только удивлялся тому же самому конторщику из унтеров и уряднику, глядя, с какой невозмутимой важностью суют они в губы мужикам свои огромные красные лапы…
Мне оставалась только охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.
Началось это, впрочем, довольно оригинально. Я однажды писал письмо и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернувшись, я увидел Ярмолу, подошедшего, как и всегда, беззвучно в своих мягких лаптях.
– Что тебе, Ярмола? – спросил я.
– Да вот дивлюсь, как вы пишете. Вот бы мне так… Нет, нет… не так, как вы, – смущенно заторопился он, видя, что я улыбаюсь… – Мне бы только мое фамилие…
– Зачем это тебе? – удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде; жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз спросил с сомнением: – Для чего же тебе надо уметь писать фамилию?
– А видите, какое дело, паныч, – ответил Ярмола необыкновенно мягко, – ни одного грамотного нет у нас в деревне. Когда гумагу какую нужно подписать, или в волости дело, или что… никто не может… Староста печать только кладет, а сам не знает, что в ней напечатано… То хорошо было бы для всех, если бы кто умел расписаться.
На этой странице сайта находится литературное произведение Олеся автора, которого зовут Куприн Александр Иванович . На сайте сайт вы можете или скачать бесплатно книгу Олеся в форматах RTF, TXT, FB2 и EPUB, или прочитать онлайн электронную книгу Куприн Александр Иванович - Олеся без регистрации и без СМС.
Размер архива с книгой Олеся = 62.9 KB
А. И. Куприн
Олеся
I
Мой слуга, повар и спутник по охоте – полесовщик Ярмола вошел в комнату, согнувшись под вязанкой дров, сбросил ее с грохотом на пол и подышал на замерзшие пальцы.
– У, какой ветер, паныч, на дворе, – сказал он, садясь на корточки перед заслонкой. – Нужно хорошо в грубке протопить. Позвольте запалочку, паныч.
– Значит, завтра на зайцев не пойдем, а? Как ты думаешь, Ярмола?
– Нет… не можно… слышите, какая завируха. Заяц теперь лежит и – а ни мур-мур… Завтра и одного следа не увидите.
Судьба забросила меня на целых шесть месяцев в глухую деревушку Волынской губернии, на окраину Полесья, и охота была единственным моим занятием и удовольствием. Признаюсь, в то время, когда мне предложили ехать в деревню, я вовсе не думал так нестерпимо скучать. Я поехал даже с радостью. «Полесье… глушь… лоно природы… простые нравы… первобытные натуры, – думал я, сидя в вагоне, – совсем незнакомый мне народ, со странными обычаями, своеобразным языком… и уж, наверно, какое множество поэтических легенд, преданий и песен!» А я в то время (рассказывать, так все рассказывать) уж успел тиснуть в одной маленькой газетке рассказ с двумя убийствами и одним самоубийством и знал теоретически, что для писателей полезно наблюдать нравы.
Но… или перебродские крестьяне отличались какою-то особенной, упорной несообщительностью, или я не умел взяться за дело, – отношения мои с ними ограничивались только тем, что, увидев меня, они еще издали снимали шапки, а поравнявшись со мной, угрюмо произносили: «Гай буг», что должно было обозначать «Помогай бог». Когда же я пробовал с ними разговориться, то они глядели на меня с удивлением, отказывались понимать самые простые вопросы и все порывались целовать у меня руки – старый обычай, оставшийся от польского крепостничества.
Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки – хотя это сначала казалось мне неприятным – я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного урядника и конторщика соседнего имения из отставных унтер-офицеров, но ничего из этого не вышло.
Потом я пробовал заняться лечением перебродских жителей. В моем распоряжении были: касторовое масло, карболка, борная кислота, йод. Но тут, помимо моих скудных сведений, я наткнулся на полную невозможность ставить диагнозы, потому что признаки болезни у всех моих пациентов были всегда одни и те же: «в сере??дине болит» и «ни есть, ни пить не можу».
Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу, и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки и убеждаю старуху: «Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»
– В сере??дине у меня болит, панычу, в самой что ни на есть сере??дине, так что даже ни пить, ни есть не можу.
– Давно это у тебя сделалось?
– А я знаю? – отвечает она также вопросом. – Так и печет и печет. Ни пить, ни есть не можу.
И сколько я не бьюсь, более определенных признаков болезни не находится.
– Да вы не беспокойтесь, – посоветовал мне однажды конторщик из унтеров, – сами вылечатся. Присохнет, как на собаке. Я, доложу вам, только одно лекарство употребляю – нашатырь. Приходит ко мне мужик. «Что тебе?» – «Я, говорит, больной»… Сейчас же ему под нос склянку нашатырного спирту. «Нюхай!» Нюхает… «Нюхай еще… сильнее!..» Нюхает… «Что, легче?» – «Як будто полегшало…» – «Ну, так и ступай с богом».
К тому же мне претило это целование рук (а иные так прямо падали в ноги и изо всех сил стремились облобызать мои сапоги). Здесь сказывалось вовсе не движение признательного сердца, а просто омерзительная привычка, привитая веками рабства и насилия. И я только удивлялся тому же самому конторщику из унтеров и уряднику, глядя, с какой невозмутимой важностью суют они в губы мужикам свои огромные красные лапы…
Мне оставалась только охота. Но в конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день дул страшный ветер, а за ночь на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.
Началось это, впрочем, довольно оригинально. Я однажды писал письмо и вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моей спиной. Обернувшись, я увидел Ярмолу, подошедшего, как и всегда, беззвучно в своих мягких лаптях.
– Что тебе, Ярмола? – спросил я.
– Да вот дивлюсь, как вы пишете. Вот бы мне так… Нет, нет… не так, как вы, – смущенно заторопился он, видя, что я улыбаюсь… – Мне бы только мое фамилие…
– Зачем это тебе? – удивился я… (Надо заметить, что Ярмола считается самым бедным и самым ленивым мужиком во всем Переброде; жалованье и свой крестьянский заработок он пропивает; таких плохих волов, как у него, нет нигде в окрестности. По моему мнению, ему-то уж ни в каком случае не могло понадобиться знание грамоты.) Я еще раз спросил с сомнением: – Для чего же тебе надо уметь писать фамилию?
– А видите, какое дело, паныч, – ответил Ярмола необыкновенно мягко, – ни одного грамотного нет у нас в деревне. Когда гумагу какую нужно подписать, или в волости дело, или что… никто не может… Староста печать только кладет, а сам не знает, что в ней напечатано… То хорошо было бы для всех, если бы кто умел расписаться.
Такая заботливость Ярмолы – заведомого браконьера, беспечного бродяги, с мнением которого никогда даже не подумал бы считаться сельский сход, – такая заботливость его об общественном интересе родного села почему-то растрогала меня. Я сам предложил давать ему уроки. И что же это была за тяжкая работа – все мои попытки выучить его сознательному чтению и письму! Ярмола, знавший в совершенстве каждую тропинку своего леса, чуть ли не каждое дерево, умевший ориентироваться днем и ночью в каком угодно месте, различавший по следам всех окрестных волков, зайцев и лисиц – этот самый Ярмола никак не мог представить себе, почему, например, буквы «м» и «а» вместе составляют «ма». Обыкновенно над такой задачей он мучительно раздумывал минут десять, а то и больше, причем его смуглое худое лицо с впалыми черными глазами, все ушедшее в жесткую черную бороду и большие усы, выражало крайнюю степень умственного напряжения.
– Ну скажи, Ярмола, – «ма». Просто только скажи – «ма», – приставал я к нему. – Не гляди на бумагу, гляди на меня, вот так. Ну, говори – «ма»…
Тогда Ярмола глубоко вздыхал, клал на стол указку и произносил грустно и решительно:
– Нет… не могу…
– Как же не можешь? Это же ведь так легко. Скажи просто-напросто – «ма», вот как я говорю.
– Нет… не могу, паныч… забыл…
Все методы, приемы и сравнения разбивались об эту чудовищную непонятливость. Но стремление Ярмолы к просвещению вовсе не ослабевало.
– Мне бы только мою фамилию! – застенчиво упрашивал он меня. – Больше ничего не нужно. Только фамилию: Ярмола Попружук – и больше ничего.
Отказавшись окончательно от мысли выучить его разумному чтению и письму, я стал учить его подписываться механически. К моему великому удивлению, этот способ оказался наиболее доступным Ярмоле, так что к концу второго месяца мы уже почти осилили фамилию. Что же касается до имени, то его ввиду облегчения задачи мы решили совсем отбросить.
По вечерам, окончив топку печей, Ярмола с нетерпением дожидался, когда я позову его.
– Ну, Ярмола, давай учиться, – говорил я.
Он боком подходил к столу, облокачивался на него локтями, просовывал между своими черными, заскорузлыми, несгибающимися пальцами перо и спрашивал меня, подняв кверху брови:
– Писать?
– Пиши.
Ярмола довольно уверенно чертил первую букву – «П» (эта буква у нас носила название: «два стояка и сверху перекладина»); потом он смотрел на меня вопросительно.
– Что ж ты не пишешь? Забыл?
– Забыл… – досадливо качал головой Ярмола.
– Эх, какой ты! Ну, ставь колесо.
– А-а! Колесо, колесо!.. Знаю… – оживлялся Ярмола и старательно рисовал на бумаге вытянутую вверх фигуру, весьма похожую очертаниями на Каспийское море. Окончивши этот труд, он некоторое время молча любовался им, наклоняя голову то на левый, то на правый бок и щуря глаза.
– Что же ты стал? Пиши дальше.
– Подождите немного, панычу… сейчас.
Минуты две он размышлял и потом робко спрашивал:
– Так же, как первая?
– Верно. Пиши.
Так мало-помалу мы добрались до последней буквы – «к» (твердый знак мы отвергли), которая была у нас известна как «палка, а посредине палки кривуля хвостом набок».
– А что вы думаете, панычу, – говорил иногда Ярмола, окончив свой труд и глядя на него с любовной гордостью, – если бы мне еще месяцев с пять или шесть поучиться, я бы совсем хорошо знал. Как вы скажете?
II
Ярмола сидел на корточках перед заслонкой, перемешивая в печке уголья, а я ходил взад и вперед по диагонали моей комнаты. Из всех двенадцати комнат огромного помещичьего дома я занимал только одну, бывшую диванную. Другие стояли запертыми на ключ, и в них неподвижно и торжественно плесневела старинная штофная мебель, диковинная бронза и портреты XVIII столетия.
Ветер за стенами дома бесился, как старый озябший голый дьявол. В его реве слышались стоны, визг и дикий смех. Метель к вечеру расходилась еще сильнее. Снаружи кто-то яростно бросал в стекла окон горсти мелкого сухого снега. Недалекий лес роптал и гудел с непрерывной, затаенной, глухой угрозой…
Ветер забирался в пустые комнаты и в печные воющие трубы, и старый дом, весь расшатанный, дырявый, полуразвалившийся, вдруг оживлялся странными звуками, к которым я прислушивался с невольной тревогой. Вот точно вздохнуло что-то в белой зале, вздохнуло глубоко, прерывисто, печально. Вот заходили и заскрипели где-то далеко высохшие гнилые половицы под чьими-то тяжелыми и бесшумными шагами. Чудится мне затем, что рядом с моей комнатой, в коридоре, кто-то осторожно и настойчиво нажимает на дверную ручку и потом, внезапно разъярившись, мчится по всему дому, бешено потрясая всеми ставнями и дверьми, или, забравшись в трубу, скулит так жалобно, скучно и непрерывно, то поднимая все выше, все тоньше свой голос, до жалобного визга, то опуская его вниз, до звериного рычанья. Порою бог весть откуда врывался этот страшный гость и в мою комнату, пробегал внезапным холодом у меня по спине и колебал пламя лампы, тускло светившей под зеленым бумажным, обгоревшим сверху абажуром.
На меня нашло странное, неопределенное беспокойство. Вот, думалось мне, сижу я глухой и ненастной зимней ночью в ветхом доме, среди деревни, затерявшейся в лесах и сугробах, в сотнях верст от городской жизни, от общества, от женского смеха, от человеческого разговора… И начинало мне представляться, что годы и десятки лет будет тянуться этот ненастный вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зеленым абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола – странное, чуждое мне существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределенной, разъедающей тоске.
Мне вдруг нестерпимо захотелось нарушить это томительное молчание каким-нибудь подобием человеческого голоса, и я спросил:
– Как ты думаешь, Ярмола, откуда это сегодня такой ветер?
– Ветер? – отозвался Ярмола, лениво подымая голову. – А паныч разве не знает?
– Конечно, не знаю. Откуда же мне знать?
– И вправду, не знаете? – оживился вдруг Ярмола. – Это я вам скажу, – продолжал он с таинственным оттенком в голосе, – это я вам скажу: чи ведьмака народилась, чи ведьмак веселье справляет.
– Ведьмака – это колдунья по-вашему?
– А так, так… колдунья.
Я с жадностью накинулся на Ярмолу. «Почем знать, – думал я, – может быть, сейчас же мне удастся выжать из него какую-нибудь интересную историю, связанную с волшебством, с зарытыми кладами, с вовкулаками?..»
– Ну, а у вас здесь, на Полесье, есть ведьмы? – спросил я.
– Не знаю… Может, есть, – ответил Ярмола с прежним равнодушием и опять нагнулся к печке. – Старые люди говорят, что были когда-то… Может, и неправда…
Я сразу разочаровался. Характерной чертой Ярмолы была упорная несловоохотливость, и я уж не надеялся добиться от него ничего больше об этом интересном предмете. Но, к моему удивлению, он вдруг заговорил с ленивой небрежностью и как будто бы обращаясь не ко мне, а к гудевшей печке:
– Была у нас лет пять тому назад такая ведьма… Только ее хлопцы с села прогнали!
– Куда же они ее прогнали?
– Куда!.. Известно, в лес… Куда же еще? И хату ее сломали, чтобы от того проклятого кубла и щепок не осталось… А саму ее вывели за вышницы и по шее.
– За что же так с ней обошлись?
– Вреда от нее много было, ссорилась со всеми, зелье под хаты подливала, закрутки вязала в жите… Один раз просила она у нашей молодицы злот (пятнадцать копеек). Та ей говорит: «Нет у меня злота, отстань». – «Ну, добре, говорит, будешь ты помнить, как мне злотого не дала…» И что же вы думаете, панычу: с тех самых пор стало у молодицы дитя болеть. Болело, болело, да и совсем умерло. Вот тогда хлопцы ведьмаку и прогнали, пусть ей очи повылазят…
– Ну, а где же теперь эта ведьмака? – продолжал я любопытствовать.
– Ведьмака? – медленно переспросил, по своему обыкновению, Ярмола. – А я знаю?
– Разве у нее не осталось в деревне какой-нибудь родни?
– Нет, не осталось. Да она чужая была, из кацапок чи из цыганок… Я еще маленьким хлопцем был, когда она пришла к нам на село. И девочка с ней была: дочка или внучка… Обеих прогнали…
– А теперь к ней разве никто не ходит: погадать там или зелья какого-нибудь попросить?
– Бабы бегают, – пренебрежительно уронил Ярмола.
– Ага! Значит, все-таки известно, где она живет?
– Я не знаю… Говорят люди, что где-то около Бисова Кута она живет… Знаете – болото, что за Ириновским шляхом. Так вот в этом болоте она и сидит, трясьця ее матери.
«Ведьма живет в каких-нибудь десяти верстах от моего дома… настоящая, живая, полесская ведьма!» Эта мысль сразу заинтересовала и взволновала меня.
– Послушай, Ярмола, – обратился я к полесовщику, – а как бы мне с ней познакомиться, с этой ведьмой?
– Тьфу! – сплюнул с негодованием Ярмола. – Вот еще добро нашли.
– Добро или недобро, а я к ней все равно пойду. Как только немного потеплеет, сейчас же и отправлюсь. Ты меня, конечно, проводишь?
Ярмолу так поразили последние слова, что он даже вскочил с полу.
– Я?! – воскликнул он с негодованием. – А и ни за что! Пусть оно там бог ведает что, а я не пойду.
– Ну вот, глупости, пойдешь.
– Нет, панычу, не пойду… ни за что не пойду… Чтобы я?! – опять воскликнул он, охваченный новым наплывом возмущения. – Чтобы я пошел до ведьмачьего кубла? Да пусть меня бог боронит. И вам не советую, паныч.
– Как хочешь… а я все-таки пойду. Мне очень любопытно на нее посмотреть.
– Ничего там нет любопытного, – пробурчал Ярмола, с сердцем захлопывая печную дверку.
Час спустя, когда он, уже убрав самовар и напившись в темных сенях чаю, собирался идти домой, я спросил:
– Как зовут эту ведьму?
– Мануйлиха, – ответил Ярмола с грубой мрачностью.
Он хотя и не высказывал никогда своих чувств, но, кажется, сильно ко мне привязался; привязался за нашу общую страсть к охоте, за мое простое обращение, за помощь, которую я изредка оказывал его вечно голодающей семье, а главным образом за то, что я один на всем свете не корил его пьянством, чего Ярмола терпеть не мог. Поэтому моя решимость познакомиться с ведьмой привела его в отвратительное настроение духа, которое он выразил только усиленным сопением да еще тем, что, выйдя на крыльцо, из всей силы ударил ногой в бок свою собаку – Рябчика. Рябчик отчаянно завизжал и отскочил в сторону, но тотчас же побежал вслед за Ярмолой, не переставая скулить.
III
Дня через три потеплело. Однажды утром, очень рано, Ярмола вошел в мою комнату и заявил небрежно:
– Нужно ружья почистить, паныч.
– А что? – спросил я, потягиваясь под одеялом.
– Заяц ночью сильно походил: следов много. Может, пойдем на пановку?
Я видел, что Ярмоле не терпится скорее пойти в лес, но он скрывает это страстное желание охотника под напускным равнодушием. Действительно, в передней уже стояла его одностволка, от которой не ушел еще ни один бекас, несмотря на то что вблизи дула она была украшена несколькими оловянными заплатами, положенными в тех местах, где ржавчина и пороховые газы проели железо.
Едва войдя в лес, мы тотчас же напали на заячий след: две лапки рядом и две позади, одна за другой. Заяц вышел на дорогу, прошел по ней сажен двести и сделал с дороги огромный прыжок в сосновый молодняк.
– Ну, теперь будем обходить его, – сказал Ярмола. – Как дал столба, так тут сейчас и ляжет. Вы, паныч, идите… – Он задумался, соображая по каким-то ему одному известным приметам, куда меня направить. – …Вы идите до старой корчмы. А я его обойду от Замлына. Как только собака его выгонит, я буду гукать вам.
И он тотчас же скрылся, точно нырнул в густую чащу мелкого кустарника. Я прислушался. Ни один звук не выдал его браконьерской походки, ни одна веточка не треснула под его ногами, обутыми в лыковые постолы.
Я неторопливо дошел до старой корчмы – нежилой, развалившейся хаты, и стал на опушке хвойного леса, под высокой сосной с прямым голым стволом. Было так тихо, как только бывает в лесу зимою в безветренный день. Нависшие на ветвях пышные комья снега давили их книзу, придавая им чудесный, праздничный и холодный вид. По временам срывалась с вершины тоненькая веточка, и чрезвычайно ясно слышалось, как она, падая, с легким треском задевала за другие ветви. Снег розовел на солнце и синел в тени. Мной овладело тихое очарование этого торжественного, холодного безмолвия, и мне казалось, что я чувствую, как время медленно и бесшумно проходит мимо меня…
Вдруг далеко, в самой чаще, раздался лай Рябчика – характерный лай собаки, идущей за зверем:
Было бы отлично, чтобы книга Олеся автора Куприн Александр Иванович понравилась бы вам!
Если так будет, тогда вы могли бы порекомендовать эту книгу Олеся своим друзьям, проставив гиперссылку на страницу с данным произведением: Куприн Александр Иванович - Олеся.
Ключевые слова страницы: Олеся; Куприн Александр Иванович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн
Школьники, когда знакомятся с Куприным и его творчеством, всегда изучают произведение Олеся. Давайте познакомимся с ним и мы.
Куприн Олеся
Конечно, не каждому хочется Олесю читать в полном варианте, поэтому мы и предлагаем изучить произведение Куприна Олеся в кратком содержании, а после того, как познакомитесь с сюжетом, внесите свои записи в читательский дневник, чтобы можно было в любой день вспомнить о сюжетной линии произведения. Это поможет и на экзамене и на уроке, если нужно будет написать по произведению Куприна Олеся .
Итак, чтобы облегчить жизнь школьникам, предлагаем вам работу Куприна Олеся кратко по главам.
Куприн Олеся кратко по главам
Глава 1
В повести Олеся Куприн рассказывает историю об одном барине, Иване Тимофеевиче, от чьего лица и идет повествование. Волей судьбы Иван Тимофеевич попадает в глухую деревню Переброд. Здесь ему скучно и он пробует лечить людей, а также учит грамоте полесовщика. В свободное время ходит на охоту.
Глава 2
Барин узнает от Ярмола о ведьме, которую выгнали из деревни и живет она теперь в лесу. Барину захотелось познакомиться с ней, но Ярмола отказался проводить его к ней, так как не хотел встречи с ведьмой.
Глава 3
Барин отправляется на охоту и теряет ориентир. Заблудившись, он находит домик, который оказался домом все той же ведьмы, с которой ему хотелось познакомиться. Старуха пытается выпроводить Ивана, но тот просит погадать. Пока бабка гадает, в дом входит красивая девушка, которую звали Олеся. Она и показывает барину дорогу домой и разрешает еще раз как-то их навестить.
Глава 4
Весной рассказчик вновь пришел к домику в лесу, где его встретила Олеся. Он вновь хочет погадать, но Олеся говорит, что уже на него гадала и получается, что в него будет влюблена женщина, которой он принесет страдание и позор. Иван не верит, но Олеся говорит, что она много чего видит и без карт и ее гадания сбываются всегда.
Глава 5
Олеся идет проводить мужчину и по дороге показывает свои способности. Прощаясь, мужчина впервые называет свое имя.
Глава 6
Иван Тимофеевич в доме Мануйлихи стал частым гостем. Он разговаривал с Олесей, интересовался ее способностями. Эти встречи сближали их.
Глава 7
К женщине и Олесе приходит урядник, который прогояет из домика их, поэтому, когда пришел рассказчик, он увидел удрученные и грустные лица бабушки и Олеси.
Глава 8
Иван разговаривает с урядником и просит, чтобы тот не выгонял женщин, взамен, барин дарит свое ружье.
Глава 9
Иван Тимофеевич заболевает и проводит в постели шесть дней.
Глава 10
После болезни наш рассказчик вновь идет к Мануйлихе, а возвращаясь домой, Олеся идет провожать барина и они признаются в любви.
Глава 11
Влюбленные встречаются, у них завязался роман и тут рассказчик подумывает о том, чтобы Олеся стала его женой. Девушка отказывается, так как они разные и она не хочет ломать ему судьбу, но барину все равно. Олеся назначает встречу в церкви.
Глава 12
Утром Иван едет по делам. Там он задерживается, а когда приезжает, то в церковь уже не успевает, зато от конторщика узнает, что сельчане побили Олесю, которая явилась на службу. Убегая, Олеся сказала, что все будут плакать. Рассказчик идет в лес.
Глава 13
В доме Иван застает Олесю без чувств, Мануйлиха винит его и говорит, что это произошло из-за него. Олеся очнулась и говорит, что они будут уходить с бабушкой, так как им здесь жизни не дадут.
Глава 14
Ночью был град, который уничтожил урожай. Люди злятся и собираются идти в лес. Об этом Иван узнает от Ярмолы, который и Ивану советует уезжать, ведь люди и о нем плохо говорили. Иван идет в лес, чтобы предупредить женщин, но тех уже не было. Дом был пустой. Бабушка с Олесей уехали, девушка оставила лишь красные бусы, которые стали напоминанием о ней и о их любви.
