Значение слова «утопия

Прошло уже почти 500 лет после опубликования гениальной книги Томаса Мора «Утопии», а ее влияние сказывалось и сказывается на всем миропорядке, начиная от мышления Махатмы Ганди до идей технологических гигантов из Силиконовой долины. В чем же заключается жизненность взглядов непревзойденного утописта и его последователей? И почему он остается современником любой эпохи?

Томас Мор: между правдой и вымыслом

Английский юрист, государственный деятель, писатель Томас Мор славился странным характером. Родился в 1478 году. И вся жизнь его была примером того, что настоящей личности всегда будет тесно в поставленных рамках - будь то условности, догмы или время, в которое она живет.
Так, известно, что он, вопреки правилам своего века и государства, воспитывал своих дочерей просвещенными, а не кисейными барышнями. Он мог не придерживаться обычаев своего времени и при этом поощрять весьма экзотичные и архаичные обычаи и форму одежды далеких предков. Он был также врагом протестантской Реформации и известен сегодня как католический мученик. За это и был обезглавлен по приказу короля Генриха VIII.

Сегодня, однако, мы будем говорить не о биографии этого деятеля, а об идее утопизма, которая сумела экспортироваться по всему миру. Это породило массу книг, философских и политических движений.

В чем была суть идеи

В 1517 году, почти пять веков назад, увидела свет книга «Утопия» на латинском языке. Слово это было выбрано для описания сообщества на острове с идеальным режим правления. "Утопия" означает "место" в переводе с греческого. Некоторые ученые предлагают, что это может быть игра слов со скрытым значением «счастливое место». По большому счету книга Мора была для автора возможностью «поиграть» с политическими идеями: мечта о лучшей жизни является врожденной частью человеческого бытия. И Мор не первый, кто обратился к этой опасной теме. В 380 году до нашей эры Платон написал свой трактат «Государство» - диалоги об идеальной республике. В спорах Сократ описывает коммунистический, эгалитарный город-государство. Вместо того чтобы плодиться в семье, мужчины и женщины покидают город один раз в год для дикой сексуальной оргии. В результате счастливые дети знают своих настоящих родителей и воспитываются государством.

Различные средневековые произведения также представляли, как может выглядеть идеальное общество. Кристин де Пизан, служившая при королевском дворе во Франции, опубликовала книгу о граде женском в 1405 году. Книга защищает женское достоинство, здесь тоже фигурирует символический город, населенный женщинами, которые любили, любят и будут любить добродетель и нравственность. Этот город призван быть убежищем от патриархата. Кристин де Пизан по факту стала провозвестницей феминизма в Европе.

Предвидение

В 17 веке наметилась новая волна утопической литературы. Авторы условно делятся на два лагеря: одни смотрят назад, идеализируя патриархальный уклад жизни, другие смотрят в будущее, мечтая о том времени, когда работу за человека начнут делать машины.

В 1619 году появляется труд «Христианополис» - христианская утопия немецкого теолога-мистика Иоганна Валентина Андреа, а в 1623 году итальянский писатель и доминиканский монах Томас Кампанелла публикует свой «Город солнца».

Через несколько лет, в 1627 году, эрудит и лорд-канцлер Англии Фрэнсис Бэкон выпускает книгу под названием «Новая Атлантида», в которой провозглашает науку как Спасителя. Бэкон утверждал, что государство должно создать научное сообщество, которое будет изобретать машины, чтобы гарантировать превосходство Англии на мировой арене. Утопии утопиями, но Бэкон уже тогда предвидел появление самолетов и подводных лодок! Он писал: “Мы будем летать в воздухе подобно птицам, ибо уже сейчас мы имеем летательные аппараты (скорее всего, имелись в виду воздушные шары). У нас есть корабли и лодки, и когда-то они смогут плавать под водой”.

В 17-м веке некоторые утописты попытались выйти за рамки теории и создать живое, дышащее альтернативное общество. Это был бурный период. В Британии была Пуританская революция, Рождество, рождественские ели, танцы, театр и прочие языческие ритуалы и радости жизни были запрещены.

Посреди всего этого брожения в британском королевстве социалист-утопист Джерард Уинстенли попытался создать идеальную колонию. Его последователей - их было всего человек 20 - называли диггерами (землекопами). В 1649 году они начали обустраивать общую землю на холме Святого Георгия. В своих памфлетах Уинстенли проповедовал коммунистическую философию: “Земля должна быть общей сокровищницей для всех”.

Романтические веяния

Конечно же, в основе всех утопических идей лежала романтика - мечта о том, что, возможно, никогда не сбудется. В 1668 году появилась книга под названием «Остров Пинос». Автор - Генри Невилл. Он был Робинзоном Крузо своего времени. Герой оказывается на красивом острове, полном птиц, цветов и вкусных плодов, там, где всегда стоит благоприятная погода, не то что в Англии в сентябре. Одним словом, рай на земле.

А несколько лет спустя, в начале 18 века, Даниель Дефо написал свой знаменитый роман «Робинзон Крузо», следом появилась книга «Путешествие Гулливера» Джонатана Свифта. Оба произведения стали продолжением и развитием идей утопизма. История Гулливера - это вообще путешествие вокруг серии утопий, как хороших, так и плохих.

От мечты к делу

Одним из успешны утопистов 19-го века был Роберт Оуэн. Прогрессивный предприниматель из Уэльса улучшил условия для трудящихся на своем производстве, он также вступил в Манчестерский Совет здравоохранения с целью улучшения санитарных условий и введения 8-часового рабочего дня для рабочих с лозунгом “Восемь часов труда. Восемь часов отдыха. Восемь часов сна”.

Оуэн запустил более амбициозный план. Это был первый из «кооперативных поселков Оуэна». Викторианский период был полон дискуссий среди благодетелей и интеллектуалов о том, как облегчить условия жизни бедных. В середине 19-го века десятки последователей Оуэна начали свои эксперименты по созданию малых кооперативных хозяйств и общин, которые предоставили каждой семье кусок земли и уроки земледелия.

Большинство из этих схем не удалось - или, по крайней мере, существовали недолго. Они, однако, породили кооперативное движение, которое сегодня по-прежнему актуально. Мы даже можем проследить корни профсоюзов в усилиях Оуэна.

Новые модели

Наступила эпоха Герберта Уэллса, который написал десяток утопических и антиутопических романов. Они, как правило, носили технологический характер. Его книги легли в основу не одного киношедевра: «Война миров», «Человек-невидимка», «Машина времени», - что это если не гениальное предвидение будущего? Точно так же, как и фигурирующие в его романах гигантские плоды, роботы-дворецкие…

Пожалуй, самыми удивительными личностями утопистов в новейшей истории были фигуры мирового значения - Льва Толстого и Махатмы Ганди. Это малоизвестный факт, что индийский националист переписывался с аристократическим русским писателем. Толстой, анархист и христианин, постановил, что государство несет ответственность за большинство плохих вещей: налоги, войны и всеобщую безнравственность. Толстой посоветовал пассивное сопротивление - «непротивление злу насилием».

В 1909 году молодой индийский философ начал переписываться с Толстым. Он называл себя “скромным последователем графа”. Они обсуждали идеи пацифизма, пассивного сопротивления, свободу от труда и другие утопические вопросы. В 1910 году Ганди запустил кооперативную колонию в Южной Африке, которую он назвал фермой Толстого. Это было утопическое мышление Ганди, вдохновленного идеей толстовства.

Темные видения

ХХ век. Новое время, новые идеи. Начался век научной фантастики. Эдвард Морган Форстер добавил к шедеврам жанра свой гениальный роман «Машина останавливается». В этой мрачной фантазии люди живут в подземных камерах, подключенных ко всем остальным в мире через экран... Звучит знакомо? Машине поклоняются как источнику всех знаний и свободы: “Машина нас кормит и одевает, дает нам жилище, через нее мы разговариваем друг с другом, видим друг друга, в ней мы существуем”.

Олдос Хаксли в 1932 году создал нечто вроде сатиры на бесконечные утопии Уэллса. Свой труд он назвал «О дивный новый мир». Хаксли выражает беспокойство по поводу американизации Европы. И есть в книге много того, что можно назвать "американским" в этом дивном новом и антиутопическом мире. Читателей сегодня поражает, как много из его предсказаний сбылись, касательно государства, деградации полов, взглядов на жизнь. Например, когда жизнь становится невыносимой, люди принимают некий веселящий препарат.

А что дальше?

Дальше была попытка построить коммунизм в СССР, движение хиппи, проповедующее абсолютную свободу от общества, и подобные утопии. Как правило, все они оказывались нежизнеспособными. Исключением можно назвать разве что свободный город анархистского сообщества в Копенгагене - Христиания, основанный в 1971 году. Сегодня здесь проживает 850 граждан. Формулировка цели Христиании такова: “Создание самоуправляющегося общества, при которой каждый человек считает себя ответственным за благополучие всей общины. Наше общество должно быть экономически самодостаточным, и мы стремимся к тому, чтобы быть твердыми в своем убеждении, что психологическая и физическая нужда могут быть побеждены”.

Будущее все еще на горизонте

Сегодня утопический дух далеко еще не умер. Как и капиталистические предки утопистов в 19 веке, в Силиконовой долине капиталистов принято говорить о построении идеального общества. Один из самых сильных игроков в Калифорнийской технической революций последних 20 лет является Питер Тиль. Он был соучредителем системы PayPal, которой он в 1999 году предсказал большое будущее. Он также был первым серьезным инвестором в Facebook. Он вложил 500 000 долларов в компанию, а потом продал свою долю за $1 млрд.

Так что мир «Утопии» Томаса Мора не умер. Но что мы узнали из этих столетий идей, надежд и планов?

Кажется, практически ничего. Коммунистический идеал остается привлекательным, но недостижимым. На первом месте остаются совсем не утопические вещи - современные технологии, война, власть и деньги. И лучшее, что мы можем, - в пятницу вечером взять в руки одну из книг замечательных людей прошлых столетий, которые верили и мечтали о лучшем фантастическом будущем. И мы будем продолжать верить, что оно наступит.

В XVI в. Англия быстро развивалась. Именно в это время окончательно сложилась и вскоре достигла замечательного расцвета английская ренессансная культура. Страну перестали сотрясать феодальные междоусобия, которые такого трагического накала достигли в XV столетии. В самых различных сферах жизни происходили глубокие сдвиги, расшатывавшие вековые феодальные устои.

В XVI в. в Англии происходило также интенсивное духовное "накопление", которое к исходу века превратилось в огромное богатство.

Еще Чосер проявлял живой интерес к литературе раннего итальянского Возрождения. И в дальнейшем гуманистическая культура Италии продолжала оказывать благотворное воздействие на английских ученых и писателей, стремившихся обновить духовную жизнь своей отчизны. Встречались такие люди уже в первой половине XV в.

Однако сформировался английский гуманизм лишь на рубеже XV и XVI вв. и с этого времени начал играть заметную роль в культурной жизни страны. Гуманисты старшего поколения, объединяясь в кружки, штудировали классическую филологию, естествознание и медицину (врач Томас Линакр, переведший на латинский язык сочинения знаменитого древнегреческого врача Галена), выступали против средневековой схоластики, стремились реформировать образовательную систему.

Самым выдающимся представителем раннего английского гуманизма был Томас Мор, близкий друг Эразма Роттердамского, первый великий гуманист Англии. В отличие от Колета он не склонялся к реформационным идеям. Его прежде всего привлекали социально-политические проблемы, приобретшие в то время огромную остроту.

В молодости Томас Мор писал латинские эпиграммы, в которых отражалось его гуманистическое вольномыслие. Так, в одной из эпиграмм он утверждал, что власть дана монарху народом, а поэтому не следует венценосцу мнить о себе слишком много. На английском языке написана Мором "История Ричарда III", использованная впоследствии Шекспиром в его известной исторической хронике.

Но мировую славу приобрел Томас Мор своей книгой "Утопия", или, точнее: "Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии" (1516), написанной на латинском языке и изданной во Фландрии. Никто из европейских гуманистов до Томаса Мора не ставил с такой решительностью вопроса о социальной справедливости и о политических принципах, на которых она может быть утверждена. Будучи человеком наблюдательным и при этом принимавшим деятельное участие в общественной жизни страны, Томас Мор хорошо знал, какой ценой достигалось обогащение больших господ. Он не был равнодушен к страданиям народа. На заре капиталистической эры он возвысил свой голос в защиту обездоленных, в защиту тех, кто устилал своими костями крутую дорогу буржуазного прогресса. Не идеализируя феодального прошлого, Мор не без основания полагал, что в новых исторических условиях положение трудовых масс стало еще более тяжелым. Но, имея ясное и, в сущности, очень верное представление о современном мире, Томас Мор не находил в нем сил, которые смогли бы превратить его в царство социальной справедливости. Зато в мечте, вознесенной не только над Англией времен Генриха VIII, но и над всем собственническим миром, смело намечал он очертания совершенного общества, в котором нет места для социального неравенства, для эксплуатации человека человеком, для пороков и недостатков уходящего феодального и наступающего буржуазного строя. В творении Томаса Мора впервые были обозначены некоторые черты, характерные для современного социализма.

Непреходящее значение Томаса Мора в том, что он явился первым выдающимся социалистом-утопистом, автором первого утопического романа, за которым последовало множество других произведений этого жанра. Характерно, что самый жанр утопического романа сложился в эпоху Возрождения, когда во все сферы жизни проникали глубокие изменения, и мысль передовых людей, окрыленная дерзкими надеждами, опережая ход истории, устремлялась к лучезарным далям идеала. Утопические романы эпохи Возрождения были во многом различны, но все их объединяла горячая вера в человека и в то, что человек имеет право на земное счастье. Средневековые аскеты, все свои надежды возлагавшие на царствие небесное, угрюмо твердили, что земля есть "юдоль слез и страданий". Гуманисты, создававшие утопические романы, стремились показать, что при определенных условиях земля перестанет быть царством скорби. Их задача прежде всего и заключалась в том, чтобы в соответствии с требованиями человеческого разума "открыть" эти условия (а эпоха Возрождения была временем сенсационных открытий) и, опираясь на них, сконструировать убедительную модель идеального человеческого общежития. Так поступает уже Томас Мор. Только он не ограничивается изображением "наилучшего устройства государства", но касается также темных сторон современной ему европейской, и прежде всего - английской, действительности. В соответствии с этим и роман его состоит из двух книг.

В первой книге автор повествует о том, как он однажды, находясь в Антверпене, встретился с португальским путешественником Гитлодеем, побывавшим в различных далеких странах. Движимый любознательностью, Гитлодей примкнул к флорентийскому мореплавателю Америго Веспуччи (1451-1512), который вслед за Колумбом неоднократно посещал Новый Свет. То ли недалеко от берегов Южной Америки, то ли где-то на Востоке Гитлодей обнаружил остров Утопию (греч.: u - отрицание, topos - место, т.е. несуществующее место), совершенно неизвестный европейцам. В течение пяти лет внимательно наблюдал он "нравы и законы", существовавшие на этом острове, и был так восхищен ими, что "никогда не уехал бы отсюда, если бы не руководился желанием поведать европейцам об удивительном государстве", имеющем "более разумный по сравнению с нами способ правления" и процветающем "среди большого счастья".

Но прежде чем подробно рассказать Томасу Мору о своих заморских впечатлениях, Гитлодей затрагивает ряд вопросов, связанных с политической и социальной жизнью Европы и прежде всего Англии, в которой ему пришлось побывать некоторое время тому назад. Само собой понятно, что смелые мысли Гитлодея являются мыслями самого Томаса Мора, так же как и его обширная классическая эрудиция, его интерес к юридическим проблемам. Сближает Гитлодея с Томасом Мором также неприязнь к придворной жизни и неверие в способность тиранов, "зараженных с детства превратными мнениями", "повиноваться добрым советам". На вопрос одного из собеседников, почему Гитлодей, с его богатым жизненным опытом, умом и знаниями, не стремится быть советником какого-либо могущественного короля, он отвечал вопросом: "Как, по-твоему, если я при дворе какого-нибудь короля предложу проекты здравых распоряжений и попытаюсь вырвать у него злые и гибельные семена, то разве я не подвергнусь немедленно изгнанию и не буду выставлен на посмешище?"

Гитлодей начинает с того, что решительно отвергает жестокие английские законы против воров и бродяг, которые ему представляются бесчеловечными. Ведь в народной нищете, которая, собственно, и порождает воровство и бродяжничество, а также прочие пороки, виновен не сам народ, но те несправедливые пороки, которые утвердились в стране. Народ обречен на жалкое существование, в то время как "огромное число знати" "подобно трутням, живет праздно, трудами других". Среди разных причин, которые в разных странах порождают народную нищету, Гитлодей особое внимание обращает на причину, "присущую специально" Англии, а именно на "огораживания". "Ваши овцы, - говорит он, - обычно такие кроткие, довольные очень немногим, теперь, говорят, стали такие прожорливые и неукротимые, что поедают даже людей, разоряют и опустошают поля, дома и города. Именно во всех тех частях королевства, где добывается более тонкая и потому более драгоценная шерсть, знатные аристократы и даже некоторые аббаты, люди святые, не довольствуются теми ежегодными доходами и процентами, которые обычно нарастали от имений у их предков... Так вот, в своих имениях они не оставляют ничего для пашни, отводят все под пастбища, сносят дома, разрушают города, оставляя храмы только для свиных стойл. Эти милые люди обращают в пустыню все поселения и каждую пядь возделанной земли, как будто и без того у вас мало ее теряется под загонами для дичи и зверинцами".

Гитлодей говорит о том, как трудолюбивые землепашцы превращаются в бездомных бродяг и воров, как "ненасытная алчность немногих лиц" приносит горе многим. Его характеристика социально-экономических процессов, связанных с "огораживаниями", настолько точна и исторически достоверна, что К. Маркс в первом томе "Капитала" цитирует книгу Мора как ценный исторический документ. В то же время Гитлодей не тешит себя иллюзиями, возлагая надежды на государя, который охотнее согласится с придворными шаркунами, утверждающими, "что главный оплот его власти заключается в том, чтобы не дать народу избаловаться от богатства и свободы", чем со здравомыслящим философом, склонным утверждать, что честь и безопасность короля "заключаются скорее в благосостоянии народа". Все дело в той общественной системе, которую автор во второй книге метко называет "заговором богачей". Поэтому Гитлодей приходит к мысли, что основной причиной социального неустройства, царящего в мире, является частная собственность. Ибо "где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, там вряд ли когда-либо возможно правильное и успешное течение государственных дел: иначе придется считать правильным то, что все лучшее достается самым дурным, или удачным то, что все разделено очень немногим...".

Вторая книга посвящена изображению идеального с точки зрения автора общественного устройства, не знающего частной собственности. В Утопии "не существует неравномерного распределения продуктов, нет ни одного нуждающегося, нет ни одного нищего, и хотя никто ничего не имеет, тем не менее все богаты". Как же устроено это удивительное государство? Утопия представляет собой свободную федерацию городов, возглавляемую князем (Princeps), которого пожизненно избирает сенат из числа кандидатов, предложенных народом. Забота об общем благе является характерной чертой жизненного уклада утопистов, в результате чего, по словам Гитлодея, "весь остров составляет как бы одно семейство". Войной утопийцы гнушаются как "деянием поистине зверским", хотя, в случае необходимости, умеют отстаивать независимость своей страны, оказывать помощь союзникам или "из человеколюбия" освобождать какой-нибудь народ от ига тирана. Земля в Утопии принадлежит всему народу. Государство ведет внешнюю торговлю, равномерно распределяет рабочую силу, наблюдает за производственным процессом. Основной хозяйственной ячейкой Утопии является семья, занимающаяся тем или иным ремеслом. Все, что семья изготовляет, она безвозмездно передает государству, в свою очередь "совершенно без всякой уплаты" получая с государственных складов необходимые ей предметы. При царящем в стране изобилии вовсе не трудно удовлетворять насущные потребности граждан, тем более что утопийцы чуждаются роскоши и всякого рода излишеств. Это всеобщее благоденствие объясняется тем, что в Утопии труд является естественной и непреложной обязанностью всех граждан, независимо от их пола. От физического труда освобождены только должностные лица и ученые, да и то при условии, что они оправдывают оказанное им доверие. На острове отсутствуют бездельники, которые в Европе поглощают продукты, производимые трудами других, здесь нет праздной толпы священников и монахов, владельцев поместий и их многолюдной челяди, а также представителей бесполезных ремесел, обслуживающих богачей и аристократов. Всеобщий полезный труд, освобожденный от эксплуатации, приводит в Утопии к всеобщему благосостоянию. Рабочий день продолжается здесь всего лишь 6 часов, и этого вполне достаточно для процветания государства. Между прочим, Томас Мор делает интересную попытку преодолеть противоположность между городом и деревней. Сельским хозяйством в Утопии занимаются горожане, которые на два года переселяются в деревню, а затем уступают место новой группе приезжих. В день уборки урожая из города на помощь деревне прибывают в нужном количестве труженики, помогающие в кратчайший срок успешно справиться с работой.

Так как для получения необходимых вещей утопийцы не нуждаются в деньгах, то к золоту и серебру, из-за которых пролито столько человеческой крови и совершено столько злодейств, на острове относятся с пренебрежением и ценят их значительно ниже такого действительно полезного металла, каким является железо, без которого "люди не могут жить так же, как без огня и воды". Ведь сами по себе золото и серебро не приносят людям пользы и только "людская глупость наделила их ценностью из-за редкости". Стремясь как можно сильнее развенчать золотого тельца, утопийцы демонстративно изготовляют из драгоценного металла ночные горшки и "всю подобную посуду для самых грязных надобностей", вырабатывают из него цепи, которыми сковывают рабов, либо заставляют носить золотые украшения людей, "опозоривших себя каким-либо преступлением". В связи с этим примечательно следующее происшествие: однажды чужеземные послы, ничего не знавшие о местных обычаях и нравах, вступили в столицу Утопии, город Амаурот, пышно одетые, в изобилии украшенные золотом и самоцветами. А утопийцы, приняв их за рабов и преступников, не оказали им никакого почета и вместо господ почтительно приветствовали всех низкопоставленных, скромно и просто одетых, как это было принято в Утопии. Утопийцам представляется в высшей степени нелепым, что в других странах "какой-нибудь медный лоб, у которого ума не больше, чем у пня, и который столь же бесстыден, как и глуп, имеет у себя в рабстве много умных и хороших людей, исключительно по той причине, что ему досталась большая куча золотых монет". Впрочем, зная, какой силой обладает золото за пределами Утопии, правительство этой страны стремится накопить его как можно больше с тем, чтобы, например, во время войны использовать в интересах Утопии. Между прочим, у чужих народов утопийцы охотно приобретают преступников, приговоренных к смертной казни, превращая их у себя дома в рабов.

Итак, в благословенной Утопии есть рабы (servi). Как же согласуется это обстоятельство с гуманными принципами, на которых зиждутся утопические порядки? Тут надо иметь в виду ряд моментов. Существенно то, что рабское состояние не передается в Утопии по наследству. Да и сам раб может получить свободу, если проявит себя наилучшим образом. Чаще всего рабами на острове становятся лица, совершившие какое-либо позорное деяние. В Утопии редко применяется смертная казнь, ее обычно заменяет тяжелый принудительный труд. Тем самым утопийское рабство, по мысли Т. Мора, противопоставлено жестокости судебных приговоров тогдашней Англии и должно оттенять гуманный характер общественного строя Утопии. Конечно, Томас Мор верил в человека, но не идеализировал его настолько, чтобы полагать, что при более совершенном государственном устройстве навсегда исчезнут всяческие преступления. К тому же доля утопийских рабов, можно полагать, не была чрезмерно тяжелой, если многочисленные батраки из различных стран добровольно меняли свою голодную и холодную свободу на сытое рабство в Утопии. По истечении ряда лет они при желании могли стать и часто становились полноправными гражданами островного государства. Наконец, поскольку в Утопии физический труд отнюдь не считался чем-то зазорным, рабы не превращались в презренную касту чернорабочих, отвергаемых белоручками, как это было в древнем рабовладельческом мире.

Но жизнь утопийцев заполнена не только трудом. К их услугам обширные столовые, предлагающие "роскошную и обильную" пищу. Больных принимают отлично оборудованные лечебницы, располагающие опытными врачами. Утопийцы отдыхают и развлекаются, не нарушая, однако, благопристойности. Особенно высоко ценят они духовные удовольствия, хотя и телесными удовольствиями вовсе не пренебрегают. Останавливаясь на этических воззрениях утопийцев, близких к эпикуреизму, Томас Мор попутно отвергает угрюмую этику стоиков и средневековых аскетов. Благая "матерь-природа" и человеческий разум руководят поступками утопийцев. Полагая, что человеку свойственно стремиться к удовольствиям, утопийцы в то же время, по словам Гитлодея, понимают, что счастье "заключается не во всяком удовольствии, а только в честном и благородном", иными словами, в следовании требованиям добродетели, приглашающей смертных "к взаимной поддержке для более радостной жизни". Добровольное отречение от мирских радостей, умерщвление плоти представляется им бессмысленным и противоестественным. Подобно древним грекам, высоко ценят утопийцы "красоту, силу, проворство как особые и приятные дары природы". Высшим духовным удовольствием считают они "созерцание истины" и надежду на "будущее блаженство".

В своих религиозных воззрениях утопийцы также опираются на разум и природу. Какими бы именами они не называли Бога, как бы к нему они не подходили, в конечном счете Бог оказывается у них природой, божественную силу и красоту которой утопийцы не устают прославлять. Зато религиозный фанатизм, нетерпимый к инакомыслящим, ими решительно отвергается, равно как гадание, вера в приметы, астрология и прочие суеверия.

Будучи "неутомимыми" в "умственных интересах", жители Утопии очень быстро усвоили произведения древнегреческих писателей и ученых, с которыми их познакомил Гитлодей, в том числе труды Платона, Аристотеля, Лукиана, Гомера, Фукидида, Гиппократа и других авторов, высоко чтимых в кругах европейских эллинистов эпохи Возрождения. У Гитлодея даже возникло предположение, не ведут ли утопийцы свое происхождение от греков, тем более что язык их сохраняет некоторые следы греческой речи. Ничего более лестного не мог сказать писатель-гуманист о небольшом народе, столь отменно себя проявившем в построении разумного общества.

При написании "Утопии" Томас Мор, как и подобало ученому-гуманисту, опирался на античную традицию. На Платона и его мечты о государстве без частной собственности ("Государство") он прямо ссылается в романе. Известны были ему и различные космографии и описания путешествий от древности до новейшего времени, в том числе "Четыре плавания" Америго Веспуччи, вышедшие в латинском издании в 1507 г. и вскоре переведенные на английский язык (1511). О жителях Нового Света итальянский мореплаватель между прочим писал: "Люди живут согласно природе и скорее могут быть названы эпикурейцами, чем стоиками... Они не имеют собственности, и все у них общее".

В средневековом "Путешествии сэра Джона Мандевиля", напечатанном около 1496 г., Т. Мор мог найти рассказ о легендарном царстве пресвитера Иоанна, расположенном где-то на Востоке. В этом царстве люди ведут счастливую жизнь, подчиняя свои поступки требованиям благочестия и добродетели. Несомненно, знал Томас Мор и об уравнительных идеалах народных еретических движений, стремившихся возродить древнехристианскую общину. В Англии это были левеллеры, в Чехии - табориты. При этом знания свои Мор черпал не только из книг, но и из своего богатого жизненного опыта, из рассказов друзей и знакомых. Из таких рассказов он мог, например, узнать о патриархальных общинах ("Большие семьи"), сохранявшихся в славянских землях Адриатического приморья и в чем-то напоминавших патриархальные "большие семьи".

Но если даже Томас Мор подчас и заимствовал свой материал из различных источников, его "Утопия" остается произведением глубоко самобытным. Конструируемая им социально-политическая система не имеет прямых аналогий с прошлым. Она не могла возникнуть ни в античности, ни в средние века. Утопический роман Томаса Мора мог возникнуть только в эпоху Возрождения, когда уже ясно обозначились темные стороны буржуазного прогресса, преодолеть которые можно было только в мечте. Сам Томас Мор это хорошо понимал. Поэтому он и закончил свою книгу меланхолическими словами: "Я охотно признаю, что в утопийской республике имеется очень много такого, чего я более желаю в наших государствах, нежели ожидаю".

Как литературное произведение, "Утопия" послужила образцом для последующих утопических романов. Она написана живо, автор стремится к правдоподобию, достигаемому очень точным рисунком, фиксирующим намеченные ситуации. Однако в романе отсутствуют запоминающиеся человеческие характеры, да автор и не ставит перед собой подобной задачи. Утопический роман- это четко сконструированная модель совершенного миропорядка, или, если угодно, большой чертеж, не претендующий на то, чтобы быть живописным полотном. Только Рафаил Гитлодей является в романе по-настоящему живой фигурой. В его лице автор изобразил любознательного гуманиста, философа и мореплавателя, стремящегося познать мир. У него лицо, опаленное от зноя, отпущенная борода и плащ, "небрежно свесившийся с плеча". Подобные люди, овеянные духом странствий, нередко встречались в эпоху Возрождения.

Прошло сто с лишним лет, и в Англии появился второй замечательный утопический роман "Новая Атлантида" (1627), принадлежащий перу великого философа и ученого Фрэнсиса Бэкона. Оба романа хотя и возникли в одну и ту же эпоху и объединены единым порывом к более совершенной жизни, все же различны по своему характеру и по своим тенденциям. Не только десятилетия разделяли этих выдающихся представителей английской гуманистической мысли. И как люди, и как мыслители были они во многом различны.

В буржуазном прогрессе Томас Мор прежде всего увидел страдания народа. Для Фрэнсиса Бэкона этот прогресс означал величие Англии. К его времени английское государство окрепло, развилось, превратилось в могущественную державу, нанесшую сокрушительный удар Испании. Бэкон с удовлетворением наблюдал за тем, как его отчизна становилась повелительницей морей. И от государственных деятелей он все настойчивее требовал, чтобы они стремились "возвысить государство и увеличить его силу".

Однако, не посягая на существующую политическую систему, являясь сторонником сильной королевской власти, Бэкон в то же время полагал, что дворянство и знать не должны быть слишком многочисленны и что наиболее разумны те порядки, при которых "за плугом ходил бы сам владелец его, а не наемный батрак". Но грезы о коренном социальном переустройстве мира не посещали Бэкона. Зато ему все время сопутствовало ощущение, что мир подошел к какому-то важному рубежу, что стоит сделать несколько решительных шагов и люди вступят в новую счастливую эру. И не политике, сеющей рознь среди людей, а науке, освобожденной от бессмысленных абстракций и обращенной к реальной жизни, или "естественной философии", как он ее называл, надлежит сделать эти шаги. Главную задачу своей жизни, как ученый и философ, он видел в "великом восстановлении наук".

Знамением времени считал Бэкон также подъем "механических искусств", основанных на природе и опыте. Ведь искусство книгопечатания, применение пороха и мореходной иглы "изменили облик и состояние всего мира". Но естественная философия только тогда начнет играть подобающую ей роль, когда сумеет глубоко заглянуть в природу. Там, где на протяжении столетий царил "мрак преданий, круговращение силлогизмов или случайность", должен утвердиться опыт, коренящийся в эксперименте. Теология не должна вторгаться во владения естествознания. И Бэкон без устали трудился над возведением величавого здания новой науки, то выступая в роли "архитектора", а то и "простого рабочего, грузчика".

Но, давая людям более правильное представление о мире, естественная философия не должна останавливаться на этом. Ее наиболее важная задача заключается в том, чтобы помочь людям овладеть силами природы, дабы положить "более прочные основания действенному могуществу и величию человеческому и расширить его границы". К этой мысли Бэкон возвращается неоднократно. Он хочет, чтобы люди устремлялись к науке не ради славы или забавы, но "ради пользы для жизни и практики". Бэкон склонен отвести "знаменитым изобретениям", которые должны быть поставлены выше политических реформ, ведущих зачастую к "насилию и смятению", в то время как "открытия обогащают и приносят благодеяния, не причиняя никому ни обиды, ни печали".

Вот эти мысли Фрэнсис Бэкон и положил в основу своего (неоконченного) утопического романа "Новая Атлантида", написанного в 1623-1624 гг. и изданного на английском языке в 1627 г. Подобно Утопии, Новая Атлантида, или, точнее, Бенсалем, - это остров, омываемый водами Тихого океана. Только о социальной структуре Новой Атлантиды мы почти ничего не узнаем. Ф. Бэкон спокойно проходит мимо этого вопроса, сообщая лишь, что на острове есть король, покровительствующий добродетели и наукам. Зато весьма обстоятельно и с явным восхищением рассказывает он о той огромной роли, которую играет там наука. Еще в древности по инициативе одного мудрого монарха в Бенсалеме был создан влиятельный орден ученых, получивший название "Дом Соломона". Благосостояние, а следовательно, и благополучие страны зависит от деятельности этого ордена, служащего "путеводным светочем" Новой Атлантиды. Целью его является "познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над природою".

Сообщая о достижениях Бенсалемских ученых, Ф. Бэкон нередко далеко опережает свое время. Он подчас ставит перед европейскими учеными задачи, к решению которых им удалось подойти только спустя несколько веков. Мы узнаем о необычайно глубоких рудниках и башнях, достигающих в высоту полумили, которые служат различным научным и практическим целям; о потоках и водопадах, используемых для получения многих видов движения; о лабораториях, в которых можно искусственно вызывать снег, дождь, гром и молнии; о садах, где выращиваются новые, более ценные виды плодовых деревьев; об оживлении организма, "после того как, по всем признакам, наступила смерть"; о создании новых лекарств, а также иных полезных и нужных вещей. Ученым из Дома Соломона удается воспроизводить "жар Солнца и других небесных светил", передавать свет на большое расстояние, у них есть усовершенствованные подзорные трубы и зрительные приборы, позволяющие "отчетливо рассмотреть мельчайшие предметы", невидимые глазом, например вещества, из которых состоит кровь. Создавая неведомые европейским музыкантам гармонии, они располагают способами "передавать звуки по трубам" на любые расстояния. Они владеют летательными аппаратами, подводными лодками и многими другими замечательными созданиями человеческого гения.

В двух просторных галереях бенсалемцы бережно хранят образцы всех наиболее ценных изобретений, а также скульптурные изображения всех великих изобретателей, начиная с первого хлебопашца и винодела, создателей стекла и письменности, музыки, обработки металлов, пороха и огнестрельного оружия и кончая изобретателем книгопечатания и отважными мореходами, открывшими новые земли. Есть здесь и статуя Колумба, открывшего Вест-Индию. "За каждое ценное изобретение" в Новой Атлантиде воздвигается автору статуя и присуждается "щедрое и почетное вознаграждение". Рассказ одного из отцов Дома Соломона о достижениях бенсалемских ученых является наиболее важной частью романа Ф. Бэкона. Это гимн во славу науки и ее безграничных возможностей и одновременно урок, преподаваемый ученым и учебным заведениям Старого Света, в которых продолжает царить рутина, подобно "тяжелому бремени" подавляющая рост передового знания. Другие эпизоды (в океане, прибытие на остров, праздник семьи, возвращение в Новую Атлантиду одного из отцов Дома Соломона) служат лишь более или менее занимательным обрамлением вышеназванного рассказа.

Но не только как ученый проявляет Бэкон обостренный интерес к миру вещей. Он и как писатель все время тянется ко всему тому, что можно увидеть глазом или ощупать рукой. Поэтому, повествуя, например, о въезде в город отца Дома Соломона, он не устает сообщать, как и во что были одеты люди, какого качества были ткани, из каких материалов изготовлены те или иные предметы. Мы узнаем, что на ученом "было облачение из превосходного черного сукна с широкими рукавами и капюшоном", а нижнее платье изготовлено было "из отличного белого полотна", что были на нем "искусно сделанные перчатки, шитые драгоценными каменьями, и бархатные башмаки персикового цвета", что повозка, в которой он ехал, была "сделана из кедрового дерева, украшенного позолотой и хрусталем", и т.д. Все это придает повествованию известную живописность и конкретность, несколько смягчающую дидактическую сущность замысла.

Называя остров Бенсалем Новой Атлантидой, Ф. Бэкон имел в виду древнюю, рассказанную еще Платоном легенду об Атлантиде. Как и другие гуманисты эпохи Возрождения, Бэкон превосходно знал античных авторов. При всем том безоговорочным почитателем древних он вовсе не был. Утверждая, что "правильно называют Истину дочерью времени, а не авторитета", он предостерегал от канонизации ряда устаревших или неверных с его точки зрения античных концепций. Поэтому почти совсем забытого философа-материалиста Демокрита он ставил значительно выше Аристотеля и Платона, стяжавших громкую славу. А в сочинении "О мудрости древних" (1609-1623) самым неожиданным образом истолковывал античные мифы, находя в них созвучие своим взглядам. Рассматривая мифы как своего рода параболы или поэтические аллегории, Бэкон, например, видел в Купидоне, породившем "богов и все сущее", олицетворение атома. По его словам, "миф рассказывает о самой колыбели, самых истоках природы. Этот Амур, как мне кажется, есть стремление, или побуждение первичной материи, или, чтобы яснее выразиться, естественное движение атома. Ведь это та самая сила, первоначальная и единственная, которая создает и формирует из материи все сущее" ("Купидон, или Атом"). Миф о Сфинксе, по мнению Бэкона, "рассказывает о науке, и в особенности о ее связи с практикой" ("Сфинкс, или Наука") и т.п. Подобная интерпретация лишала древние мифы их поэтической непосредственности и первозданной наивности, зато превращала их в практическое руководство по вопросам науки, морали, политики и т.п.

Те же черты утилитаризма характерны и для книги Ф. Бэкона "Опыты, или Наставления нравственные и политические" (1597, последнее дополненное автором издание - 1625). Обратившись вслед за М. Монтенем к жанру эссе (опыт, очерк), Бэкон прежде всего интересуется поведением людей в повседневной жизни. При этом он предпочитает иметь дело не с абстрактным человеком, но с людьми обычными, нуждающимися в полезных советах и наставлениях. Своих современников он не идеализирует, но и не принижает. Не будучи ни фанатиком, ни доктринером, он снисходительно относится ко многим человеческим слабостям и только требует от человека, чтобы тот не забывал о своих гражданских обязанностях. "Муравей сам по себе существо мудрое, - пишет Бэкон, - но в саду или огороде он вреден. Точно так же люди чрезмерно себялюбивые вредят обществу. Избери разумную середину между себялюбием и общественным долгом: будь верен себе настолько, чтобы не оказаться вероломным в отношении других, в особенности же государя и родины" ("О себялюбивой мудрости").

Родителям Бэкон советует не быть скаредными в содержании своих детей ("О родителях и детях"). Подробно останавливается он на зависти, которая так часто и с такой силой врывается в жизнь людей. Ведь "никакая страсть так не околдовывает человека, как любовь и зависть", замечает философ ("О зависти"). Иногда советы Бэкона напоминают советы рачительного хозяина, знающего цену деньгам. По его словам, "расходы надобно соразмерять с достатком, не допуская расхищения имущества слугами и производя траты наиболее выгодным образом" ("О расходах"). Есть в писательской манере Бэкона что-то крепкое, кряжистое. Умеет он сгущать свои мысли и наблюдения в плотные, весомые афоризмы. Вот некоторые из них: "Счастье похоже на рынок, где, если немного подождать, цена не раз упадет" ("О промедлении"); "В каждом человеке природа всходит либо злаками, либо сорной травой; пусть же он своевременно поливает первые и истребляет вторую" ("О человеческой природе"). Подобные афоризмы либо венчают эссе, либо, как хорошо обработанный камень, служат его прочным основанием. По словам Бэкона, "Опыты" получили наибольшее распространение из всех его сочинений, "надо полагать, потому, что они ближе всего к практическим делам и чувствам людей". Автор также считает нужным заметить, что материал для своего труда он предпочитал "черпать больше из опыта, нежели из книг".

«Золотая книжечка, столь же полезная, сколь и забавная о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия » или просто «Утопия » (лат. Libellus vere aureus, nec minus salutaris quam festivus, de optimo rei publicae statu deque nova insula Utopia ) - книга Томаса Мора (1516), название которой стало нарицательным для всего жанра . Написана на латинском языке.

Энциклопедичный YouTube

1 / 2

Утопия в контексте бытия

"Путешествия Гулливера", Джонатан Свифт (24)

Субтитры

Работа над книгой

Мор начал работать над книгой во время посольства во Фландрию в мае г. Первое издание (лёвенское) подготовил друг автора, Эразм Роттердамский , в 1516 году . Первое лондонское издание вышло в свет через 16 лет после казни Мора, в г. К тому времени книга уже была переведена на французский и итальянский. В связи с этим, на протяжении долгого времени «Утопия» была более известна и читаема на континенте, чем на родине Мора.

Литературные источники «Утопии» - сочинения Платона («Государство », «Критий », «Тимей »), романы-путешествия XVI века (в частности, «Четыре плавания» Америго Веспуччи) и до некоторой степени произведения Чосера , Ленгленда и политические баллады. Из «Плаваний» Веспуччи он взял завязку «Утопии» (встреча с Гитлодеем, его приключения).

«Утопия» делится на две части, мало похожих по содержанию, но логически неотделимых друг от друга. Первая часть произведения Мора - литературно-политический памфлет ; здесь наиболее сильный момент - критика современных ему общественно-политических порядков: он бичует «кровавое » законодательство о рабочих, выступает против смертной казни и страстно нападает на королевский деспотизм и политику войн, остро высмеивает разврат духовенства . Но особенно резко нападает Мор на огораживания общинных земель, разорявшие крестьянство: «Овцы, - писал он, - поели людей». В первой части «Утопии» дана не только критика существующих порядков, но и программа реформ, напоминающая более ранние, умеренные проекты Мора; эта часть очевидно служила ширмой для второй, где он высказал в форме фантастической повести свои сокровенные мысли.

Во второй части снова сказываются гуманистические тенденции Мора. Во главе государства Мор ставил «мудрого» монарха, допуская для чёрных работ рабов ; он много говорит о греческой философии , в частности о Платоне, сами герои «Утопии» - горячие приверженцы гуманизма . Труд является обязательным в «Утопии » для всех, причём земледелием занимаются поочерёдно все граждане до определённого возраста, сельское хозяйство ведётся артельно, но зато городское производство построено на семейно-ремесленном принципе - влияние недостаточно развитых экономических отношений в эпоху Мора. В «Утопии» господствует ручной труд, хотя он и продолжается только 6 часов в день и не изнурителен. Мор ничего не говорит о развитии техники. В связи с характером производства обмен в государстве Мора отсутствует, нет также и денег, они существуют только для торговых сношений с другими странами, причём торговля является государственной монополией. Распределение продуктов в «Утопии» ведётся по потребностям, без каких-либо твёрдых ограничений. Государственный строй утопийцев, несмотря на наличие короля - полная демократия : все должности - выборные и могут быть заняты всеми, но, как и подобает гуманисту, Мор предоставляет интеллигенции руководящую роль. Женщины пользуются полным равноправием. Школа чужда схоластике , она построена на соединении теории и производственной практики.

Ко всем религиям в «Утопии» отношение терпимое , и запрещён только атеизм , за приверженность которому лишали права гражданства . В отношении к религии Мор занимает промежуточное положение между людьми религиозного и рационалистического миросозерцания, но в вопросах общества и государства он - чистый рационалист. Признавая, что существующее общество неразумно, Мор вместе с тем заявляет, что оно - заговор богатых против всех членов общества.

Политические взгляды

• Основная причина всех пороков и бедствий - это частная собственность и обусловленные ею противоречия интересов личности и общества, богатых и бедных, роскоши и нищеты. Частная собственность и деньги порождают преступления, которые нельзя остановить никакими законами и санкциями.
• Утопия (идеальная страна) - своеобразная федерация из 54 городов.
• Устройство и управление каждого из городов одинаковы. В городе 6000 семей; в семье - от 10 до 16 взрослых. Каждая семья занимается определенным ремеслом (разрешен переход из одной семьи в другую). Для работы в прилегающей к городу сельской местности образуются «деревенские семьи» (от 40 взрослых), в которых житель города обязан проработать не менее двух лет.
• Должностные лица в Утопии выборные. Каждые 30 семей избирают на год филарха (сифогранта); во главе 10 филархов стоит протофиларх (транибор). Протофилархи избираются из числа ученых. Они образуют городской сенат, возглавляемый князем. Князь (адем) избирается филархами города из кандидатов, предложенных народом. Должность князя несменяема, если он не заподозрен в стремлении к тирании. Наиболее важные дела города решают народные собрания; они же избирают большую часть должностных лиц и заслушивают их отчеты.
• В Утопии нет частной собственности и, следовательно, споры между утопийцами редки и преступления немногочисленны; поэтому утопийцы не нуждаются в обширном и сложном законодательстве.
• Утопийцы сильно гнушаются войною, как деянием поистине зверским. Не желая, однако, обнаружить, в случае необходимости, свою неспособность к ней, они постоянно упражняются в военных науках. Обычно для войны используются наёмники.
• Утопийцы признают вполне справедливой причиной для войны тот случай, когда какой-либо народ, владея попусту и понапрасну такой территорией, которой не пользуется сам, отказывает все же в пользовании и обладании ею другим, которые по закону природы должны питаться от неё.

1. Why was Utopia first published in Latin? principle? 2. Why can you call Sir Thomas More a man of principle 3. What has the word "utopia" come to mean in the Russian language? in the English language? of story-telling 4. In what way is the story of Utopia told? Why is this way effective? 5. What social evils were exposed in the book? 6. Which features of the utopian society do you like? Which of them would you call unrealistic? wrong? strange? 7. Which features of the society mentioned in Utopia are still argued about? 8. What role did the book by Sir Thomas More play in its time? 9. What do you think the word "anti-utopia means? Have you ever read books or watched films where anti-utopian societies were described? What were they? What kind of societies did they describe?

1. Why was Utopia first published in Latin? principle? 2. Why can you call Sir Thomas More a man of principle 3. What has the word "utopia" come to mean in the Russian language? in the English language? of story-telling 4. In what way is the story of Utopia told? Why is this way effective? 5. What social evils were exposed in the book? 6. Which features of the utopian society do you like? Which of them would you call unrealistic? wrong? strange? 7. Which features of the society mentioned in Utopia are still argued about? 8. What role did the book by Sir Thomas More play in its time? 9. What do you think the word "anti-utopia means? Have you ever read books or watched films where anti-utopian societies were described? What were they? What kind of societies did they describe?

Определить язык Клингонский Клингонский (pIqaD) азербайджанский албанский английский арабский армянский африкаанс баскский белорусский бенгальский болгарский боснийский валлийский венгерский вьетнамский галисийский греческий грузинский гуджарати датский зулу иврит игбо идиш индонезийский ирландский исландский испанский итальянский йоруба казахский каннада каталанский китайский китайский традиционный корейский креольский (Гаити) кхмерский лаосский латынь латышский литовский македонский малагасийский малайский малайялам мальтийский маори маратхи монгольский немецкий непали нидерландский норвежский панджаби персидский польский португальский румынский русский себуанский сербский сесото словацкий словенский суахили суданский тагальский тайский тамильский телугу турецкий узбекский украинский урду финский французский хауса хинди хмонг хорватский чева чешский шведский эсперанто эстонский яванский японский Клингонский Клингонский (pIqaD) азербайджанский албанский английский арабский армянский африкаанс баскский белорусский бенгальский болгарский боснийский валлийский венгерский вьетнамский галисийский греческий грузинский гуджарати датский зулу иврит игбо идиш индонезийский ирландский исландский испанский итальянский йоруба казахский каннада каталанский китайский китайский традиционный корейский креольский (Гаити) кхмерский лаосский латынь латышский литовский македонский малагасийский малайский малайялам мальтийский маори маратхи монгольский немецкий непали нидерландский норвежский панджаби персидский польский португальский румынский русский себуанский сербский сесото словацкий словенский суахили суданский тагальский тайский тамильский телугу турецкий узбекский украинский урду финский французский хауса хинди хмонг хорватский чева чешский шведский эсперанто эстонский яванский японский Источник: Цель:

Результаты (русский ) 1:

1. Почему утопия была впервые опубликована в Латинской? принцип? 2. Почему можно назвать Sir Thomas больше человек принципа 3. Что есть слово «утопия» стало означать в русском языке? в английском языке? из рассказа 4. Каким образом история утопии рассказывал? Почему этот способ эффективен? 5. Какие социальные пороки были выставлены в книге? 6. Какие особенности утопического общества вам нравится? Какие из них вы бы назвать нереально? неправильно? странно? 7. какие функции упомянутых в утопии общества по-прежнему утверждал о? 8. какую роль сыграл в свое время книга Sir Thomas More? 9. что вы думаете, что слово «антиутопии означает? Вы когда-нибудь читать книги или смотрел фильмы, где были описаны анти утопическое общество? Каковы они? Какого рода обществ они описывают?

переводится, пожалуйста, подождите..

Результаты (русский ) 2:

1. Почему утопия впервые опубликован на латинском языке? Принцип? 2. Почему вы можете позвонить сэра Томаса Мора принципиальный человек 3. Что слово "утопия" стало означать в русском языке? в английском языке? из рассказа 4. В каком смысле история утопии сказал? Почему этот способ эффективен? 5. Какие социальные пороки были выставлены в книге? 6. Какие черты утопического общества вы любите? Какие из них вы могли бы назвать нереально? так? странно? 7. Какие функции общества, упомянутой в Утопии все еще спорили о? 8. Какую роль книги сэра Томаса Мора играть в свое время? 9. Что вы думаете слово "анти-утопия значит? Вы когда-нибудь читали книги или смотрели фильмы, где были описаны антиутопии обществ? Что они? Какие обществ они описывают?

Утопия Утопия – нечто фантастическое, несбыточная, неосуществимая мечта (по названию романа английского писателя XVI века Т. Мора, описавшего воображаемый идеальный общественный строй будущего). Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., – С. 732.

Утопии и действительность «Утопия есть слово греческое: «у» по-гречески значит «не», «топос» - место. Утопия – место, которого нет, фантазия, вымысел, сказка. Утопия в политике есть такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии, - пожелание, которое не опирается на общественные силы и которое не подкрепляется ростом, развитием политических, классовых сил». Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – Т С. 117.

Европейские утопии XVI-XVII вв. Утопия – понятие ёмкое; в утопиях выражаются различные и даже противоположные общественные идеалы и устремления: либеральные и революционные, реакционные и прогрессивные, уводящие от действительности и связанные с решением её «проклятых вопросов». Фантастичность предполагает колоссальный спектр возможностей. Если Мор и Кампанелла, а вслед за ними и Дени Верас Д"Алле были зачинателями утопического социализма и коммунизма, то Бэкон является убеждённым противником народовластия и идеализирует безграничную мощь науки, творимой аристократией духа.Мор КампанеллаБэкон

Томас Мор (1478 – 1535) Основатель утопического социализма Томас Мор открыл эпоху Возрождения в Англии и стал зачинателем новой английской прозы. Выходец из семьи потомственных юристов, он сделал невиданную политическую карьеру от члена парламента до лорда-канцлера Англии (1529 г.). Обвинён в государственной измене и осуждён Генрихом VIII на мучительную казнь. «Утопия», написанная на латинском языке, вышла в 1516 году в Лувене. Интернациональный характер латыни обеспечил распространение её идей среди образованных современников. Назад

«Утопия» «Утопия» – книга, в которой впервые сформулирован ряд положений, характерных для утопического социализма. Литературная форма «Утопии» - рассказ о путешествии в неведомую страну. Книга состоит из двух частей. Они резко антонимичный, и динамика повествования (а диалог в «Утопии» постоянно переходит в повествование) развёртывается через противопоставление господствующих порядков и идеального устройства общества.

Джованни Доменико Кампанелла (1568 – 1639) Д.Д. Кампанелла – итальянский философ, социолог и литератор. Доминиканский монах, всерьёз занимавшийся астрологией, подвергнутый жесточайшим пыткам и преследованиям, провёл в различных тюрьмах свыше 27 лет. Постоянная работа и самодисциплина, каждодневное напряжение творческой мысли помогли ему выстоять. Утопия «Город свободы, или Идеальная Республика. Поэтический диалог» была написана на латыни в тюрьме, в 1602 году, а впервые опубликована в 1623 году. И на этой утопии лежит отпечаток своего времени, его мучений и проблем. Назад

«Город солнца» На мрачном горизонте драматической жизни тогдашней Италии Государство Солнца появляется как светлое видение. Где-то в Индийском океане, в некоей неизвестной земле возвышается гора, на которой построен прекрасный лучезарный город. Стены его украшены чудесной и в то же время поучительной живописью, здания светлы и вместительны. Там воплотились заветные мечты о человеческом счастье, ибо там нет частной собственности и всё построено на основе естественных законов природы.

Фрэнсис Бэкон (1561 – 1626) Ф. Бэкон – крупнейший английский учёный, философ-материалист и государственный деятель родился в состоятельной семье. В 1575 г. окончил Кембридж, в 1593 стал членом парламента. Блистательная карьера развернулась при Якове I (). Бэкон считал свою философскую и литературную деятельность побочным занятием, но именно ей суждено было обессмертить его имя. «Новая Атлантида» была вначале написана по-английски, а затем уже переведена на латынь и издана после смерти Бэкона именно в таком виде. Назад

«Новая Атлантида» Начало утопии вполне традиционно: в южных морях Тихого океана путешественники обнаружили идеальное государство – Новую Атлантиду. Но дела здесь обстоят иначе, чем у Мора или Кампанеллы. Здесь есть король, сенат, церковь, чиновники разных степеней, знать и простой народ. Деньги, золото. Всё это черты современной Бэкону Англии – идеализированной – все всем довольны. Общество, построенное по патриархальному типу процветает, нет голода и нищеты. И всё это на основе частной собственности! Особую роль в обществе играет Дом Соломона, занятый познанием природы и применением этого знания на деле.

Антиутопия Анти… - приставка, указывающая на значение «противо», употребляется для выражения противоположности, враждебности, направленности против чего-нибудь. Ожегов С.И. Словарь русского языка. – М., – С. 25. Антиутопия – [анти… + утопия] – в художественной литературе – изображение опасных, непредвиденных последствий, связанных с построением общества. Словарь иностранных слов/сост. Е. Грубер. – М., – С. 41.

Е. Замятин () Замятин принадлежит к тому поколению интеллигенции, которое было выдвинуто русским культурным Ренессансом начала XX века. Окончил Политехнический институт, работал на кафедре корабельной архитектуры, на судоверфях в Глазго, Саус-Шилдсе - строил первые русские ледоколы, участвовал в политических демонстрациях, читал лекции по курсу новейшей литературы. В 20-х годах создаёт блистательные рассказы, пробует свои силы в драматургии и пишет своё самое главное произведение – роман «Мы».

«Мы» В своём романе Замятин подвергает испытанию идею всеобщего счастья, счастья взращённого инкубаторским путём – вопреки законам органического развития – на основе рационалистического знания о нуждах человечества, о природе личности. Проблема «нового мира» ставилась почти всеми современниками Замятина. Утопизмом были проникнуты и проза, и поэзия. Литература и общество грезили грядущим, торопили бег времени. Доведя до абсурда возможные результаты героического действа, автор увидел его трагическую сторону.

Запись 1-ая. Выкладки: «Как обычно, стройными рядами, по четыре через широкие двери все выходили из аудиториума…» «На проспекте, уже перейдя на другую сторону, оглянулся: в светлой, насквозь просолнеченной стеклянной глыбе дома – тут, там были серо-голубые, непрозрачные клетки спущенных штор – клетки ритмичного тэйлоризованного счастья».

«Я – как машина, пущенная на слишком большое число оборотов: подшипники накалились, ещё минута – закапает расплавленный металл, и всё – в ничто. Скорее – холодной воды, логики. Я лью вёдрами, но логика шипит на горячих подшипниках и расплывается в воздухе неуловимым белым паром». «Слушайте, - дёргал я соседа. - Да слушайте же, говорю вам! Вы должны – вы должны мне ответить: а там, где кончается ваша конечная вселенная? Что там – дальше?» Запись 2-ая. Выкладки:

«Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты. Потому что я здоров, я совершенно, абсолютно здоров. Я улыбаюсь – я не могу не улыбаться: из головы вытащили какую-то занозу, в голове легко, пусто. Точнее: не пусто, но нет ничего постороннего, мешающего улыбаться…» «На другой день я, Д-503, явился к Благодетелю и рассказал ему всё, что мне было известно о врагах счастья. Почему раньше это могло мне казаться трудным? Непонятно. Единственное объяснение: прежняя моя болезнь (душа)». Запись 3-я. Выкладки:

Дж. Оруэлл (1903 – 1950) Джордж Оруэлл литературный псевдоним Эрика Артура Блэра. Учился в Итоне, самой привилегированной школе Великобритании, открывающей путь в Оксфорд или Кембридж. Позднее Оруэлл вспоминал, что уже в пять-шесть лет он твёрдо знал, что будет писателем. Первая его книга была опубликована в 1934 году год – Испания – корреспондент Би-би-си и лондонской газеты «Обсервер», Оруэлл описал те дни в документальной книге «В честь Каталонии» (1938). Приверженец идей социализма он считал, что происходящее в России есть «отвратительное извращение Социализма». Жестокая практика сталинских репрессий пошатнули его веру в идеалы социализма. Оруэлл понял утопичность построения бесклассового общества и низменность человеческой природы, которой присущи жестокость, конфликтность, стремление властвовать над себе подобными. Тревоги и сомнения писателя отразились в его наиболее известных и часто цитируемых романах «Скотный двор» (1945) и «1984» (1949). В нашей стране роман – антиутопия «1984» стал известен в лишь конце 80-х годов XX века. «1984» считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающим об угрозе тоталитаризма.

В романе Оруэлл изобразил возможное будущее мировое общество как тоталитарный иерархический строй, основанный на изощрённом физическом и духовном порабощении, пронизанный всеобщим страхом и ненавистью. В этой книге впервые прозвучало известное выражение «Старший брат следит за тобой», а также введены ставшие широко известными термины «двоемыслие», «мыслепреступление» и «новояз». Роман неоднократно становился как жертвой цензуры в социалистических странах, так и объектом бойкота и травли со стороны левых кругов на Западе. В 1956 и 1984 годах по нему были сняты одноимённые фильмы. «1984» Действие романа происходит в 1984 году в Лондоне, принадлежащем Военно- воздушной Зоне 1 (бывшей Великобритании), которая в свою очередь является провинцией тоталитарного государства Океания, занимающего третью часть земного шара, включающего Северную и Южную Америку, Великобританию, Южную Африку, Австралию и собственно Океанию. Океания находится в войне с двумя другими тоталитарными сверхдержавами – Евразией и Остазией. Евразия представляет собой государство, включившее в свой состав всю материковую Европу и Турцию, а Остазия является объединением Китая, Индии и Японии. Назад

Д. Глуховский (1979) Дмитрий Алексеевич Глуховский получил начальное образование в московской школе им. В.Д. Поленова с углубленным изучением французского языка. Четыре с половиной года жил и учился в Израиле, работал в Германии и во Франции. Был военным корреспондентом в Израиле и Абхазии, работал на «Радио России», в телерадиокомпании «Deutsche Welle», на каналах «Euronews» и «Russia Today» в статусе корреспондента кремлевского пула. Владеет пятью языками. Дебютировал как сетевой писатель с фантастическим романом-антиутопией «Метро», главы которого регулярно выкладывались в Интернете. В 2005 году роман, получивший в окончательной редакции название «Метро 2033», был опубликован, а в 2007 году переиздан. Последний роман «Сумерки» – умело замаскированный под мистический триллер – это роман – метафора, роман – манифест.

«Метро 2033» Фантастическая антиутопия-притча «Метро 2033» о том, как важно правильно понять своё предназначение и как просто обмануться. Как предостережение человечеству, которое сегодня снова замерло на пороге холодной войны. Роман о постъядерной Москве, где выжившие скрываются от радиации и «новых форм жизни» в столичной подземке. Книга ещё до широкой публикации успела превратиться в самостоятельное культурное явление – не столько литературное, сколько мировоззренческое и игровое. - «Мне всегда было интересно, что будет с миром, случись ядерная война, - говорит Дмитрий. – Мир после конца мира…. В этом есть что-то эстетичное. Тема такая чарующая. Когда всё, чего цивилизация достигла, уже утрачено, остаются только расплывчатые мифы, сказания и легенды, которые скоро исчезнут. И будущее кажется таким мрачным и непредсказуемым…» - Ещё он интересовался московским метро – «самым большим бомбоубежищем в мире, о котором мы ничего не знаем». Назад

Читайте другие антиутопии: (1926) «Замок» Франца Кафки. (1932) «Дивный новый мир» Олдоса Хаксли. (1945) «Скотный двор» Джорджа Оруэлла. (1951) «Век вожделения» Артура Кёстлера. (1953) «451 градус по Фаренгейту» Рэя Бредбери. (1962) «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесса. (1962) «Полёт над гнездом кукушки» Кена Кизи. (1964) «Трудно быть богом» братьев Стругацких. (1982) «1985» Дьердя Далоша. (1985) «Парфюмер» Патрика Зюскинда. (2000) «Кысь» Татьяны Толстой. (2000) «99 франков» Фредерика Бегбедера (антиутопия в постмодернизме)…