Главная » Отделочные материалы » Альберт шпеер - воспоминания. Фильмы об Альберте Шпеере. От архитектора до рейхсминистра

Альберт шпеер - воспоминания. Фильмы об Альберте Шпеере. От архитектора до рейхсминистра

"Если бы у Гитлера могли быть друзья,

я стал бы его другом. Я обязан ему восторгами и славой

моей юности, равно как ужасом и виной позднейших лет".

Альберт Шпеер, Нюрнберг

Альберт Шпеер, 19 марта 1905, Мангейм - 1 сентября 1981, Лондон

Личному архитектору Гитлера, ему - одному из немногих в мире, - выпала возможность реализовать свои идеи на десятки лет вперед. В фюрере Шпеер, по его собственным словам, встретил своего Мефистофеля, покоряющего не менее, чем гетевский.

Ему было всего двадцать восемь, когда фюрер издал указ, согласно которому Шпееру предоставлялись неограниченные полномочия. В его распоряжении - любые денежные средства, он не подчиняется никакому ведомству; здание академии искусств на Паризерплац освобождено под его нужды.

Возможность создавать проекты и воплощать их в жизнь потрясала.

Когда при проекте стадиона на 400 тыс. человек Шпеер обратил внимание Гитлера на то, что гигантская арена не соответствует предписанным олимпийскими требованиями размерам, фюрер, не меняя интонации, словно речь шла о чем-то вполне естественном и не заслуживающим обсуждения, сказал: "Не играет роли. Следующие Олимпийские игры пройдут в Токио. Но уж после этого они во все времена будут проходить только в Германии, на этом стадионе. И тогда мы будем решать, каких размеров должна быть спортивная арена".

Для нацистских собраний Шпеер создавал своего рода монументальные декорации с обилием флагштоков и особыми световым и эффектами. Один из проектов был, возможно, первым произведением световой архитектуры. 130 зенитных прожекторов создавали колон ны света, на высоте шести-восьми километров сливающиеся в сияющий небосвод. Английский посол заметил, что "одновременно и торжественно, и красиво, словно находишься внутри ледяного собора".

Шпеер был настоящий трудоголик: проектировал государственные учреждения, стадионы, дворцы, монументы, занимался реконструкцией Берлина.

При некоторой плакатности, все проекты - общей, ясно сформулированной стилистики. Усиленный классицизм со сверхразмерами и сверхмасштабностью.

Один колосс против другого - такое впечатление создавалось на Всемирной парижской выставке1937 года, где коварство французской администрации проявилось в умышленном размещении площадок немецкого и русского павильонов точно друг против друга. "По чистому случаю, заблудившись, я попал в помещение, где увидел сохраняющийся в тайне проект советского павильона , - пишет Шпеер. - С высокого цоколя прямо на немецкий павильон триумфально надвигалась десятиметровая скульптурная группа. Я бы стро сделал новый набросок нашего павильона в виде массивнейшего куба, расчлененного на тяжелые прямоугольные колонны, о которые, казалось, должен был разбиться вражеский порыв. За это сооружение я получил золотую медаль, но мой советский коллега - тоже ".

Когда Шпеер согласился построить новую рейхканцелярию за год, он знал, что пускается в авантюру. Чтоб уложиться в срок, о н руководил этой постройкой поистине имперского размаха в несколько рабочих смен, местами выполняя строительство по черновым наброскам. Через девять месяцев Гитлер приехал из Мюнхена за несколько дней до назначенной даты, ожидая застать обычную суету - поспешну ю уборку, мытье стекол, вывоз мусора. Вместо этого он смог пройти по убранным коврами помещениям и сразу же сесть за стол в своем 4 0 0-метровом кабинете.

Чтоб попасть в зал приемов, делегаты должны были проделать более чем двухсотметровый путь по парадной анфиладе с мраморным полом. "Это как раз то, что нужно" - сказал Гитлер. - "Эти уже от пути от входа кое-что почувствуют от силы и величия Германского Рейха! Пусть они, как и подобает дипломатам, движутся по скользкому полу".

Талант организатора, серьезное отношение к работе и нешаблонные решения Шпеера видимо запомнились Гитлеру, поск ольку четырьмя годами позднее архитектор неожиданно для себя был назначен министром вооружения. Не подлежит сомнению проницательность Гитлера. Потому что этот, казалось бы, непрофессионал, случайный человек своими импровизационными методами, организацией серийного производства, сокращением бюрократии произвел значительный рывок военной промышленности.

Он не был политиком и военным, и рассматривал свой новый пост как вынужденную меру, своего рода воинскую повинность. Но, по мнению специалистов, Шпеер как исключительный организатор поддерживал высокий уровень военного производства даже в тяжелых экономических условиях, позволив Германии продержаться дольше как минимум на год. Некоторое время он считался вторым наиболее значимым человеком в Третьем Рейхе.

Общепризнано, что он был наиболее способным и порядочным человеком из окружения фюрера. В конце войны он открыто саботировал нероновские приказы Гитлера об уничтожении городов и инфраструктуры и был осведомлен о заговоре против фюрера.

После войны Шпеер был обвинен в использовании рабского труда и арестован в числе других сотоварищей по партии. Шпеер утверждал, что ничего не знал о геноциде евреев до самого конца войны. Неизвестно, в какой мере он был искренен.

В одном из 100 неизданных писем Шпеера, выставленных на продажу в Лондоне аукционным домом Bonham"s, есть такие строчки: "Не может быть никаких сомнений. Я был против, когда 6 октября 1943 года Гиммлер объявил о том, что будут убиты все евреи". Чтоб быть против плана, прежде всего, нужно о нем знать.

Но его поведение во время Нюрнбергского процесса внушает уважение. Он не старался уйти от ответов или как-то оправдать себя. Без громких фраз был единственным, кто признал свои ошибки, сказав, что нижестоящие инстанции обязаны исполнять поступающие сверху приказы; но даже в этом случае это не избавляет их от ответственности.

Следующие 20 лет он провел в тюрьме Шпандау. Он не стал обращаться к странам-победительницам с просьбой о пересмотре приговора. "Любое наказание все равно казалось мне ничтожно малым по сравнению с теми бедами и горестями, которым мы были причиной" - написал он в своих мемуарах.

Альберт Шпеер (Albert Speer) родился в 1905 году в Маннгейме в зажиточной семье потомственных архитекторов. По окончании гимназии он учился в Карлсруэ, Мюнхене и Берлине, где он изучал архитектуру.

В 1930 году в Берлине Шпеер побывал на политическом митинге национал-социалистов. Речь Гитлера (Adolf Hitler) настолько впечатлила его, что уже в 1931 году он стал членом НСДАП. И тут же Шпеер как архитектор стал получать заказы от нацистов. В 1933 году ему было поручено декоративное оформление массовой демонстрации НСДАП. Немного позже Шпеер спроектировал интерьер служебной квартиры Геббельса (Joseph Goebbels).

Стремительная карьера: от архитектора до министра

Макет "Народной палаты", которую Шпеер собирался построить в Берлине.

В 1937 году Гитлер назначает Шпеера генеральным инспектором имперской столицы в сфере строительства. На этом посту Шпеер должен был осуществить кардинальную реконструкцию Берлина. По мнению Гитлера, Берлин на тот момент, в отличие от Парижа или Вены, был просто беспорядочным нагромождением построек.

Для осуществления своих грандиозных замыслов по перестройке Берлина Шпееру нужны были строительные объекты. С целью заполучить в свои руки роскошные квартиры в городе, возглавляемая Шпеером Генеральная строительная инспекция не гнушалась составлять списки берлинских евреев, подлежавших выселению, и активно контролировала осуществление мер по выселению. Причем Шпеер страшно возмущался, когда в 1941 году Борманн (Martin Bormann) предложил предоставить отобранные у евреев квартиры немцам, лишившимся жилья в результате бомбардировок.

Впрочем, контора Шпеера занималась не только планированием и выдачей строительных лицензий, но и строительством концлагерей.

В 1942 году Гитлер назначил Шпеера на должность рейхсминистра вооружений и боеприпасов, отдав ему в придачу еще несколько постов. Тем самым Шпеер становится одним из самых влиятельных нацистских политиков. С 1943 года должность Шпеера называется "рейхсминистр вооружения и военной промышленности". Шпеер значительно повысил производительность предприятий военной промышленности за счет принудительного труда миллионов людей.

В 1945 году, когда поражение Германии было уже очевидным, Шпеер, по его собственным утверждениям, воспрепятствовал выполнению так называемого "приказа Нерона", то есть распоряжения Гитлера об уничтожении всех значительных промышленных предприятий, чтобы они не достались врагу.

Это обстоятельство и тот факт, что Шпеер оказался на Нюрнбергском процессе одним из немногих, кто признал свою вину, побудили представителей Франции и Великобритании сформулировать более мягкий приговор.

20 лет тюрьмы "заблудшему идеалисту"

Первоначально представители СССР и США высказались за смертный приговор Шпееру. Позже в ходе повторного голосования американцы поддержали инициативу французов и британцев. Шпеер был приговорен к 20 годам тюремного заключения, которые он провел в берлинской тюрьме "Шпандау". Свой срок Шпеер отсидел от звонка до звонка, поскольку советская сторона отклоняла его апелляции о помиловании.

В тюрьме Шпеер, несмотря на запреты, регулярно делал записи, которые позже легли в основу двух книг его воспоминаний. В этих работах он старается представить себя "заблудшим идеалистом" и этаким технократом, совершенно не интересовавшимся политикой и всего лишь выполнявшим свой долг.

Шпеер пережил своего кумира Гитлера на добрые 36 лет. Он умер в 1981 году во время своей поездки в Лондон. О характере Шпеера хорошо свидетельствует то холодное высокомерие, с которым он ответил на вопрос, что он выбрал бы, если бы у него была возможность начать жизнь сначала: карьеру обыкновенного городского архитектора в каком-нибудь Гейдельберге или же свою прежнюю жизнь? Шпеер ответил: "Я бы хотел все пережить еще раз: блеск, позор, преступления и место в истории"...

Третий рейх не мог существовать без поддержки представителей самых разных сфер – не только военных и политических, но и экономических, социальных и культурных. Альберт Шпеер был по профессии архитектором. Тем не менее, ему удалось стать одним из самых влиятельных лиц в нацистской Германии и доверенным лицом Гитлера.

Вхождение в ближний круг

Альберт Шпеер появился на свет 19 марта 1905 года в Маннгейме. Отец его был преуспевающим архитектором, и сын пошел по его стопам. Окончив гимназию, Альберт изучал архитектуру в Университете Карлсруэ, Мюнхенской, а затем Берлинской высшей технической школах.

В 1930 году в Берлине Шпеер побывал на митинге национал-социалистов, где выступал Адольф Гитлер. Речь будущего фюрера произвела на него такое неизгладимое впечатление, что вскоре молодой человек вступил в НСДАП. Он открыл в Маннгейме собственное архитектурное бюро, основными заказчиками которого были нацисты. Так, в марте 1933 года по заданию Йозефа Геббельса, ближайшего сподвижника Гитлера, он перестроил здание Министерства пропаганды.

Наконец произошло знакомство Шпеера и с самим Гитлером. Тот отнесся к подающему надежды приверженцу весьма благосклонно и назначил его техническим ассистентом своего архитектора Пауля Людвига Трооста. Шпеер занимался перестройкой Рейхсканцелярии, реконструкцией штаб-квартиры НСДАП в Мюнхене.

В январе 1934 года Троост умер, и Шпеер стал его преемником и личным архитектором Гитлера, войдя в ближний круг фюрера. В 1937 году он получил назначение на пост генерального инспектора имперской столицы в области строительства. В задачи его входила кардинальная реконструкция Берлина.

От архитектора до рейхсминистра

Еще на VI съезде партии в Нюрнберге была принята культурная программа НСДАП. В ней говорилось: «Так как мы думаем о вечности Империи, произведения искусства тоже должны стать вечными; они должны удовлетворять не только величием своей концепции, но и ясностью плана, гармонией своих соотношений. Эти сильные произведения станут также возвышенным оправданием политической силы немецкой нации».

Прежде всего, это касалось архитектуры. Альбертом Шпеером был разработан проект «нового Берлина», который предполагалось осуществить к 1950 году. Согласно ему на центральной оси столицы должны были размещаться здания двух вокзалов, ратуши, солдатского дворца, оперного театра и канцелярии рейха. Народный дом - главное здание рейха - собирались оснастить куполом 300-метрового диаметра и оборудовать в нем зал вместимостью 150-180 тысяч человек. Здесь фюрер должен был ежегодно встречаться с народом. Огромному куполу предстояло символизировать крышу над «центром мира».

Начала Генеральная строительная инспекция под руководством Шпеера с составления списков берлинских евреев, подлежащих выселению из города. Многие из них владели роскошными квартирами в хороших домах, которые рейх планировал использовать в своих целях. Кстати, возглавляемая Шпеером контора занималась и строительством концлагерей.

В 1942 году фюрер назначил Шпеера на должность рейхсминистра вооружений и боеприпасов. Ему удалось значительно повысить производительность военно-промышленных предприятий за счет привлечения принудительного труда пленных и узников концлагерей.

Место в истории

Впоследствии на Нюрнбергском процессе Шпеер утверждал, что в 1945 году он воспрепятствовал выполнению так называемого приказа

Нерона, согласно которому все значительные промышленные предприятия должны были быть уничтожены, дабы не достаться врагу. Также на суде он оказался одним из немногих, кто признал свою вину в преступлениях нацизма. Благодаря этим обстоятельствам бывший архитектор получил относительно мягкий приговор – всего 20 лет тюремного заключения.

Во время отсидки в берлинской тюрьме Шпандау Шпеер неоднократно подавал апелляции о помиловании, но все они были отклонены советской стороной. Из тюрьмы бывший нацист вышел 30 сентября 1966 года. Он выпустил несколько книг мемуаров, в которых пытался изобразить себя «заблудшим идеалистом», типичным технократом и высоколобым интеллектуалом, который не занимался политикой, а только выполнял чужие указания.

Скончался Альберт Шпеер от кровоизлияния в мозг 1 сентября 1981 года в лондонском отеле Park Court, где у него, 76-летнего старика, было свидание с любовницей. Вряд ли этот человек действительно являлся тем, за кого пытался себя выдавать. Когда однажды его спросили, что бы он выбрал, если бы ему представилась возможность начать жизнь заново, Шпеер ответил: «Я бы хотел все пережить еще раз: блеск, позор, преступления и место в истории».

Каждый лидер имеет свои человеческие слабости. Если это влечение к мистике, то фаворитом может стать «чудотворец». А детские мечты босса о большом спорте приводят в «серые кардиналы» тренера по теннису. Адольф Гитлер на полях гимназических конспектов самозабвенно рисовал архитектурные эскизы. Когда он стал фюрером, архитектор Альберт Шпеер был вознесен на самый верх исключительно потому, что понимал вкусы вождя. Шпеер получил пост министра вооружений и полтора миллиарда марок.

На папином BMW – к успеху

Этот архитектор ни на кого в окружении Гитлера не производил впечатления делового человека. Адъютанты фюрера за глаза называли Шпеера «несчастной любовью шефа». Как творческий человек, с которым Гитлер мог обсуждать свои юношеские архитектурные фантазии, Шпеер получил право входить в кабинет фюрера без доклада. Он всячески подчеркивал свой образ «нестяжательного гения», которого интересуют только рисунки и барельефы. Гитлер на это купился и подпал под влияние незаурядного авантюриста. А между тем ему стоило бы навести справки о прошлом этой «творческой личности». В детстве Альберт не проявлял особых склонностей к творчеству. Лучшие оценки он имел по весьма точному предмету – математике и посвятить себя собирался именно этой науке. В архитекторы Шпеера заставил пойти отец, владелец крупной строительной компании. После защиты диплома Альберт открыл собственное проектное бюро и заручился папиным обещанием передать ему десяток-другой обеспеченных клиентов. Однако богатые клиенты не спешили передавать заказы новичку.

Альберт пару лет жил на крохотные доходы от перепланировки квартир. Затем его и еще несколько однокашников пригласили в Афганистан в качестве придворных архитекторов властителя Амануллы Второго. Султан-реформатор хотел превратить Афганистан в прекраснейшую страну Азии. Проект султанского дворца в стиле «1001 ночи» высотой 202 м, который Шпеер разработал еще на втором курсе, вверг азиата в языческий трепет. Но уехать в Афганистан Шпееру не удалось – Амануллу некстати сбросили с трона младшие братья. Честолюбивые планы 24-летнего архитектора рухнули. Шпеер остался работать в художественной академии простым ассистентом кафедры. Но ощущение близости к власти за время подготовки к работе на султана он успел полюбить. Его студенты быстро обнаружили слабое место преподавателя – скучную лекцию можно было сорвать, вызвав его на демагогический спор о судьбах немецкой нации. Студенты-нацисты, вооруженные аргументами в стиле Геббельса, в этих спорах разбивали вялого либерала Шпеера в пух и прах. В результате он стал постоянным участников нацистских митингов, а спустя пару месяцев и членом НСДАП.

Партия стремилась использовать каждого активиста с максимальной пользой. Альберта назначили председателем автоклуба – в берлинском пригороде Ванзее он был единственным автовладельцем. Отец подарил ему старенький BMW на 25-летие. После очередной партийной сходки одним из пассажиров Шпеера оказался розовощекий Карл Ханке, в недалеком будущем статс-секретарь Геббельса, а тогда председатель местного «обкома» НСДАП. В кресле BMW функционер ругал своего бессовестного зама, который за бешеные деньги арендовал под партийное бюро виллу с протекающими потолками. Дипломированный архитектор Шпеер вызвался в порядке партийной солидарности бесплатно перепланировать и обустроить виллу. Да к тому же согласился подписать откровенно завышенную смету. Пособничество чиновнику в мелком воровстве стало трамплином, который вознес архитектора в высшие эшелоны власти. Его новый друг Карл Ханке спустя два месяца, даже не успев обжить шикарное здание «обкома», был переведен в Берлин на должность обергауляйтера (вице-премьера городского правительства). Первым заданием, которое он получил от столичного гауляйтера, было найти талантливого архитектора – члена НСДАП, способного в кратчайшие сроки и без гонорара перестроить здание берлинского горкома.

Партийное строительство

С тех пор Шпеер ни дня не сидел без работы. Он занимался не только архитектурой, но и разработкой стиля нацистских митингов и собраний. Жутковатая эстетика Третьего рейха была рождена именно фантазией молодого Шпеера. Именно он, например, придумал проводить ежегодные собрания партийных лидеров по ночам при свете факелов – чтобы замаскировать животы функционеров, раздобревших на хлебных должностях.

Большую часть заказов архитектор получил благодаря Ханке, который продолжал стремительно взбираться по карьерной лестнице и тащил Шпеера за собой. Высшие чиновники рейха придавали огромное значение интерьеру своих жилищ и кабинетов. Ханке использовал Шпеера в качестве взятки: рекомендовал его нужным людям как отличного и недорогого специалиста. Всего за полгода Шпеер приобрел популярность среди нацистской номенклатуры. Он оформлял квартиры Геринга и Гесса, не говоря уже об их многочисленных подчиненных. Однажды за Альбертом пришли трое молчаливых адъютантов из личной охраны фюрера и погрузили растерянного архитектора в просторный Mercedes. Оказалось, что накануне фюрер назвал здание рейхсканцелярии, которое являлось его штаб-квартирой, «конторой мыловаренного завода». Статс-архитектор Рихард Троост попал в опалу. Личный помощник фюрера Гесс порекомендовал Гитлеру зодчего, которого считал своим человеком. Пока Шпеер вел работы по перестройке рейхсканцелярии, Гитлер неоднократно заезжал к нему на стройплощадку. Забывая о государственных делах, фюрер часами бродил по будущим залам своей резиденции в компании молодого архитектора. Если язвительному профессору Троосту он никогда не решался высказывать свои замечания, то в лице Шпеера он нашел приятного собеседника. Шпеер быстро разобрался в архитектурных предпочтениях Гитлера, благо в этом не было ничего сложного. Диктатору, вышедшему из бедной бюргерской семьи, нравились помпезность и пышность. Когда работа была завершена, Гитлер пригласил архитектора пообедать в узком кругу. Чтобы Шпееру не пришлось выйти к столу в рабочей одежде, фюрер предложил ему костюм из собственного гардероба. Во время обеда один из присутствующих удивился: «Мой фюрер, на господине архитекторе ваш пиджак?» Диктатор ласково ответил: «Так ведь господин архитектор тоже мой!»

Ремонт-шоу

Шпеер перенес свое бюро на Беренштрассе, поближе к штаб-квартире фюрера, и нанял два десятка бессемейных архитекторов, которые могли в случае необходимости работать круглосуточно. Теперь он обслуживал верхушку рейха, и срочность исполнения заказов значительно возросла.

Благодарностью новому протеже служило безграничное доверие фюрера в вопросах архитектуры. Однажды, когда их разговор о реконструкции центра Берлина затянулся глубоко за полночь, фюрер вдруг достал из сейфа какие-то бумаги. Он смущенно сообщил, что в них изложены его представления о том, как должен выглядеть центр столицы. Он… просто просит г-на Шпеера учесть его пожелания. В папке Шпеер обнаружил десятки эскизов гигантских уродливых зданий, скульптур и триумфальных арок. Проект без ложной скромности был озаглавлен «Die Schone Strasse» («Великолепная улица»). Гитлер придумал разрезать Берлин на две части самым широким в мире проспектом с самыми большими в мире административными зданиями. В самом центре на улице будет возвышаться увенчанный стеклянным куполом дом собраний нации высотой 400 м. Над ним еще будет парить 50-метровый германский орел, сжимающий в лапах позолоченный земной шар. Шпеер в общих чертах подсчитал стоимость этого проекта – вышло около 40 млрд марок. Он дал указание ошалевшим сотрудникам бросить все другие работы и начать готовить сметы по Великолепной улице. Отказ от строительства «мечты Гитлера» в лучшем случае означал концлагерь. Шпеер стал заложником собственного успеха.

Выгодный патриотизм

Такого строительства бюджет рейха выдержать не мог. Архитектор внес серию «рацпредложений» по финансированию проекта. В частности, он предложил Гитлеру разверстать расходы по строительству по бюджетам организаций и ведомств, которые впоследствии займут здания на Великолепной улице, а также заранее начать продажу крупным концернам их будущих головных офисов. Кроме того, фюрера восхитила идея архитектора строить здания из сверхпрочных материалов, чтобы даже спустя века их руины выглядели не менее живописно, чем развалины Древнего Рима. Эта затея имела и практический смысл: с концернов можно было снять более крупные взносы.

Едва информация о строительстве Великолепной улицы дошла до чиновников и менеджеров крупнейших предприятий, как маленькое бюро Шпеера стало напоминать высокосветский салон и переполненный трамвай одновременно. Представители политической и финансовой элиты наперегонки бросились к нему, чтобы успеть внести взнос за здание, находящееся как можно ближе к будущей резиденции Гитлера. Вождь «трудового фронта» Роберт Лей пытался оплатить полную стоимость целого квартала, спроектированного в 30 м от дома народных собраний, чтобы разместить в нем дом моды своей жены. В первые же месяцы в фонд Шпеера поступило 400 млн марок, а к началу сентября 1939 года – больше 1,2 млрд. Шпеер и Гитлер торжественно заложили несколько десятков символических «первых кирпичей». Никто из инвесторов не сомневался в надежности своих вложений. Возможный форс-мажор в виде приближающейся войны никем всерьез не воспринимался: она казалась чем-то смешным и легким – вроде недавнего аншлюса Австрии, армия которой даже не решилась сопротивляться вермахту. Зато Альберт Шпеер осознавал, что в лучшем случае реализация проекта завершится не раньше, чем большая часть инвесторов покинут этот мир: в 70-80-х годах ХХ века. Практически все начальные взносы к 1939 году были внесены в фонд, а ежегодные поступления обещали составить 200-250 млн марок. Архитектор наотрез отказался занять предложенное ему кресло заместителя министра пропаганды по вопросам архитектуры – доктор Геббельс был одним из самых крупных вкладчиков фонда и наверняка заинтересовался бы финансовыми потоками. Шпеер удовлетворился созданной под него должностью генерального инспектора по вопросам строительства и отчитывался исключительно перед фюрером. Гитлера интересовало только то, как будут выглядеть здания, которые он в юности мечтательно рисовал на бумаге. Финансовая сторона его мало заботила, и он довольствовался обещаниями Шпеера закончить работу в 1952 году.

Шпеер продолжал управлять строительством без надежды когда-либо его завершить. Он рассчитывал на то, что приближающаяся война будет достаточно жестокой и кровопролитной, чтобы убедить фюрера прекратить строительство. И тогда никто не попросит архитектора отчитаться за уже освоенные средства. В первые же дни войны с Советским Союзом Шпеер выступил с инициативой заморозить реконструкцию Берлина и «передать средства фонда на нужды обороны». Гитлер на это не согласился. Инвесторы через рейхсмаршала авиации Геринга также намекнули Шпееру, что не одобряют его «горячего патриотизма» и не хотят, чтобы их деньги исчезли где-то в России. Шпеер судорожно выдумывал все новые и новые причины, чтобы прекратить строительство. Он, например, утверждал, что купол дома народных собраний станет прекрасным ориентиром для английских бомбардировщиков. В ответ Геринг, в душу которого уже закрались определенные подозрения, просто заверил фюрера, что ни один вражеский самолет не проникнет в воздушное пространство над Берлином. Наконец в декабре 1941 года Шпееру удалось частично свернуть строительство. Он выступил с докладом о том, что неудачи вермахта под Москвой в первую очередь обусловлены слабостью военно-инженерных частей немецкой армии. Советские солдаты, утверждал он, отступая, взрывают за собой все транспортные узлы и магистрали. Шпеер напомнил Гитлеру о «печальном опыте Наполеона Бонапарта, которого русские заманили в глубь страны и там разбили». Гитлер немедленно распорядился сформировать военно-строительные отряды из 60 000 подведомственных Шпееру рабочих и отправить их в Россию чинить железные дороги и восстанавливать мосты. Шпеер по его собственной просьбе был назначен руководителем военно-инженерной службы в звании полковника. Ни Геринг, ни другие заинтересованные лица не смогли противодействовать этому. Архитектор улетел на Украину.

Молодой реформатор

Теперь Альберту Шпееру оставалось реализовать вторую часть своего плана – грамотно пристроить уже собранные на строительство 1,5 млрд марок. Этому способствовало его новое назначение. Гитлер пожаловал архитектору, вдруг ставшему активным сторонником увеличения военных расходов, пост министра вооружения. На эту должность претендовал сам Геринг, у которого был «под колпаком» прежний министр Фриц Тодт. Наблюдатели предсказывали войну между влиятельным министром авиации и высоко взлетевшим архитектором. Но Альберт Шпеер сумел предотвратить эту схватку. Он отправился на виллу Геринга, некогда им самим перестроенную и обставленную. Вначале Геринг просто не пускал его на порог, но Шпеер все же добился аудиенции. Более того, он смог убедить Геринга, что все это сиюминутный каприз Гитлера, что в экономике и уж тем более в вопросах вооружения он, Шпеер, ничего не понимает. Шпеер сыграл перед Герингом растерянного художника, который сам не знает, что делать на своем неожиданном посту. По другой версии, во время этого разговора Шпеер открыл Герингу истинное состояние дел фонда «Великолепной улицы» и предложил поделить 1,5 млрд марок на двоих, а остальным вкладчикам объявить, что деньги ушли на войну. Действительно, уже в конце 1942 года Шпеер при поддержке Геринга фонд ликвидировал. Гитлеру об этом даже не сообщили. Да ему уже было не до архитектурных прожектов: на Берлин сыпались английские бомбы, армия отступала, японцы не исполняли союзнических обязательств. Ликвидировав фонд, Шпеер укоротил языки концернам, являвшимся его вкладчиками. А заодно перехватил у Геринга кураторство над крупными военными концернами. Для этого ему пришлось сломать систему взаимоотношений «естественных монополий» с министерствами через так называемые круги друзей.

Подобные организации начали возникать вокруг рейхсфюреров, помощников и секретарей Гитлера, после того как вождь отказался напрямую общаться с концернами. Официально был зарегистрирован лишь «круг друзей рейхсфюрера СС Гиммлера», в который входили крупнейшие предприятия пищевой, химической и машиностроительной промышленностей. Ежегодно взносы «друзей» в ведомство составляли около 1 млн марок и являлись по сути платой за «крышу» СС. Экономического интереса для промышленников СС практически не представляла – исключение составляли только пищевики, которые через «круг друзей» лоббировали сбыт низкокачественной продукции для питания заключенных в подведомственных СС концлагерях. Да еще химический концерн Farbenindustrie, использовавший военнопленных из Освенцима для строительства нового завода. Свой «круг» был и у Геринга. Его министерство, как и министерство вооружений, «кормилось» при ассоциации немецких промышленников – самой влиятельной лоббистской структуры рейха, объединявшей военные предприятия. Объем военных заказов, как это было заведено у Геринга, зависел исключительно от суммы «отката». Небольшой сталелитейный завод, руководство которого хорошо заплатило Герингу, мог получить заказ, превышавший его производственные возможности. А гигантские заводы Mannesmann месяцами простаивали из-за несговорчивости их хозяина Вильяма Цагена. Такая система загоняла военную промышленность страны в гроб. Спустя три недели после назначения на министерскую должность Шпеер решил эту систему сломать. Карт-бланш на реформу он получил от самого фюрера. Шпеер созвал 50 крупных членов ассоциации немецких промышленников на совещание в рейхсканцелярию. Он предложил промышленникам новую схему, согласно которой за каждым предприятием закреплялся постоянный объем производства определенных типов военной продукции. Промышленники так обрадовались этой идее, освобождавшей их от необходимости постоянно торговаться с Герингом, что «забыли» поинтересоваться судьбой полутора миллиардов марок, вложенных в строительство центра Берлина. Дальнейшую судьбу этих денег так никто никогда и не узнал, хотя вопрос о них всплывал на Нюрнбергском процессе. После окончания Второй мировой войны Шпеер оказался там на скамье подсудимых. Он снова попытался разыграть образ аполитичного художника, рассказывая трибуналу о том, что в 1944 году собирался устроить покушение на Гитлера, так как тот не прекращал заведомо проигранную войну. Но это не помогло Шпееру: перед трибуналом выступили со свидетельскими показаниями обманутые вкладчики фонда «Великолепной улицы». Бывший министр вооружения и личный архитектор фюрера был осужден на 21 год заключения в тюрьме Шпандау. После освобождения он поселился в доме отца и до конца жизни писал мемуары. Публикуя отдельные их части, он получал неплохую прибавку к своей скромной пенсии. текст Павел Жаворонков

Архитектура и скульптура Третьего Рейха призваны были реализовать со всей возможной выразительностью идею циклопической Мощи и потрясающего сознание Величия Империи, воссозданной на руинах Прошлого.

Главным идеологом и творцом Новой тысячелетней Империи был Альберт Шпеер. Новую скульптуру арийского государства создавал Арно Бреккер - один из талантливейших учеников Огюста Родена. Образы Империи Ариев - государства безжалостных и жестоких Владык Нового Мира - поражают воображение своей грубой и сильной выразительностью, в них не осталось ничего человеческого, гуманного - одна только чудовищная Воля и все сокрушающая Мощь.

Следует признать, что воздействие образов архитектуры и скульптуры на сознание униженных, преданных и ограбленных германцев было чрезвычайно велико. Нацистским лидерам удалось вернуть в массовое сознание общества ощущение Силы и Гордости. Вернуть и преумножить. Однако обществу были предложены иллюзорные, даже фальшивые идеалы. Позже германскому народу пришлось расстаться с лживым очарованием национал-социализма, заплатив огромную и кровавую цену. В сознании многих бывших граждан Третьего Рейха до сих пор остаётся чувство вины и стыда из-за причастности к деяниям национал-социализма.

Возможно, одним из наиболее ярких и значительных образов новой жизни стали Flakturm - некогда грозные, могучие творения Альберта Шпеера. Сохранившиеся и поныне гигантские башни, обрамлённые живой яркой зеленью парков, утратили свою былую

мрачную силу. Прошлое осталось в прошлом, Новая яркая Жизнь бурлит вокруг.

1. Новый Рейсхтаг.

4. Рейхстаг. Зал собраний.

5. Берлин - столица нового тысячелетнего Рейха дожен был стать величайшим городом на Земле.

6. Гигантские стадионы должны были вмещать десятки тысяч граждан Рейха.

12. Здесь нет места Человеку, есть только единая многотысячная eine Masse.

14. Огромные коллонады.

15. Человечек стоящий перед такими дверями чувствует себя входящим во врата Обители Гигантов.

18. Скульптура в условиях Третьего Рейха могла развиваться только вместе с архитектурой: ведь функционально ее сущность сводилась к роли постоянного аллегорического символа в архитектурном пространстве.