Командующий сталинградским фронтом во время сталинградской. Они командовали фронтами, армиями в сталинградской битве

Роль идейного фактора в Сталинградской битве Изучение войн и военных конфликтов доказывает важность достижения превосходства над противником не только в материально-техническом оснащении армии и флота, но и морально-психологическом осознании важности разгрома

Глава 4 За фронтами Почти три месяца крепость Будапешт находилась в центре интересов воюющих государств Дунайского региона. В этот период времени здесь, в этой критической точке, сосредоточились усилия как русских, так и немцев. Поэтому на остальных участках фронтов

КОМАНДУЮЩИЕ ФРОНТАМИ

2. КЛЯТВА КОМСОМОЛЬЦЕВ И КОМСОМОЛОК СТАЛИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ, ВСТУПИВШИХ В РЯДЫ ЗАЩИТНИКОВ СТАЛИНГРАДА Ноябрь 1942 г.Немецкие варвары разрушили Сталинград, город нашей юности, нашего счастья. Они превратили в груды развалин и пепел школы и институты, где мы учились, заводы и

Потери сторон в Сталинградской битве Для того, чтобы определить потери сторон в ходе Сталинградской битвы, надо прежде всего определиться с общей величиной потерь сторон в годы Второй мировой войны.Поскольку официальная оценка безвозвратных потерь Красной Армии в годы

К 10–11 августа исключительно тяжелая обстановка сложилась на левом крыле Сталинградского фронта. 62-я армия генерал-лейтенанта А. И. Лопатина вела борьбу западнее Калача на западном берегу Дона. Часть ее сил (до трех дивизий), наносившая контрудар, причинила врагу значительные потери, но сама оказалась зажатой с трех сторон и вела тяжелые бои по выходу из полуокружения. Главные силы армии вышли к 14 августа на восточный берег Дона, где и заняли оборону на внешнем обводе. Дальнейшее продвижение противника было здесь приостановлено организованным огнем и упорным сопротивлением войск, но положение по-прежнему оставалось критическим, так как, нарастив силы, гитлеровцы намеревались нанести здесь еще более мощный удар как раз в то время, когда группировка войск фронта не соответствовала сложившейся обстановке. В связи с некоторой оттяжкой сил на север, на направлении главного удара противника у нас не было резервов.

Об этом я вынужден был доложить Ставке Верховного Главнокомандования. Ее решение было несколько неожиданным.

13 августа, поздно вечером, было получено по Бодо распоряжение Ставки, в котором говорилось, что командующий Юго-Восточным фронтом назначается и командующим Сталинградским фронтом (по совместительству), а товарищ Хрущев Никита Сергеевич назначается членом Военного совета обоих фронтов. В связи с этим назначением, естественно, увеличился круг обязанностей и объем работы командования, поэтому товарищ Ф. И. Голиков был назначен заместителем командующего по Юго-Восточному фронту, а командующим 1-й гвардейской армией стал генерал-майор К. С. Москаленко. Одновременно начальником гарнизона города Сталинграда был назначен командир 10-й дивизии полковник А. А. Сараев, непосредственно подчинявшийся командованию Юго-Восточного фронта, заместителем командующего по Сталинградскому фронту был назначен генерал-лейтенант Гордов.

В ночь на 14 августа я отправился в штаб Сталинградского фронта, чтобы детально ознакомиться с положением войск, и в первую очередь с группировкой сил и средств. Основные средства усиления Сталинградского фронта были сосредоточены на правом крыле, на участке 21-й армии за рекой Дон, восточнее Серафимовича. Там находились два полка артиллерии резерва Главного командования, два отдельных танковых батальона, каждый из которых равнялся танковой бригаде, минометные гвардейские полки и несколько истребительно-противотанковых полков, т. е. основные средства борьбы против танков. Противник наседал на 62-ю армию и готовился нанести удар по частям генерала В. Д. Крюченкина (4-я танковая армия), с тем чтобы выйти к реке Дон, в самую восточную часть его излучины. При этом переход противника в наступление с участка, где он сосредоточился, был вероятен уже завтра, т. е. 15 августа. Сдержать его здесь было почти нечем. О реальном положении дел мы с Никитой Сергеевичем немедленно доложили Ставке. Одновременно отдали распоряжение о спешной перегруппировке войск, которая и началась немедленно. На перегруппировку требовалось минимум 30–40 часов времени. Но даст ли нам противник эти часы? Поскольку удар мог последовать незамедлительно, было отдано распоряжение о снятии нескольких соединений и с Юго-Восточного фронта, чтобы усилить состав наших войск на угрожаемом участке. Противник действительно не дал нам и 12 часов времени, начав свое наступление на рассвете 15 августа против войск 4-й танковой армии, и нанес удар в направлении Трехостровская.

Части, перебрасывавшиеся с правого крыла Сталинградского фронта в новые районы, с ходу вступали в бой и отражали удары противника. Большинство же из них даже при невероятном напряжении не успели прибыть вовремя. Не смогли также полностью прибыть и части, высвобожденные с Юго-Восточного фронта.

Противник имел огромное превосходство в танках, артиллерии и авиации. Последняя ни на минуту не покидала поле боя и непрерывно бомбила наши боевые порядки. Это позволило гитлеровцам к исходу дня 15 августа выйти к Дону на большом участке — от Трехостровской до Большенабатовского. Тем самым они решили свою ближайшую задачу, которая состояла, как это теперь стало совершенно ясно, в занятии исходного положения для форсирования реки Дон. Чтобы спасти здесь положение, чтобы локализовать успех противника, который непрерывно накапливал свои силы, пришлось взять с Юго-Восточного фронта пять истребительно-противотанковых полков, три стрелковые дивизии, две бригады и сто танков.

В результате боев с 15 по 17 августа войска 4-й танковой армии своим левым флангом отошли к рубежу Дона на внешний оборонительный обвод. Правее танковой армии вступили в сражение три дивизии 1-й гвардейской армии под командованием генерал-майора К. С. Москаленко, ранее переданной из резерва Ставки в Юго-Восточный фронт. Войска 1-й гвардейской армии и другие части, выдвинутые сюда с Юго-Восточного фронта, остановили наступление противника на своем участке, сохранив за собой плацдарм на правом берегу Дона.

К. С. Москаленко, возглавлявший 1-ю танковую, а затем 1-ю гвардейскую армию, успешно руководил войсками в крайне трудных условиях первых этапов битвы, когда войска армий, не успев закончить сосредоточения, вынуждены были вступить в неравные ожесточенные бои с противником. Командирская воля, решительность, личный героизм командующего не раз играли важную роль в деле выполнения боевых задач, поставленных перед войсками.

Руководство двумя фронтами, особенно в начальный период, требовало огромного напряжения сил, так как объем работы был весьма велик. В управлении войсками создалось необычайное положение. При одном командующем и одном члене Военного совета состояли два равнозначащих штаба, два очень крупных фронтовых управления. Это сильно осложняло всю систему руководства войсками.

Если командование направлением или группой фронтов обычно осуществлялось через сравнительно небольшой штаб, представляющий собой оперативную группу квалифицированных генштабистов, то при сложившихся обстоятельствах руководить приходилось через два параллельно действующих штаба. Не говоря уже ни о чем другом, даже технически осуществление функций руководства войсками требовало вдвое больше времени.

Приказы, директивы, распоряжения, как правило, издавались в двух вариантах (для одного и другого фронта), будучи подготовлены двумя разными штабами. Приходилось заслушивать двух начальников штабов, двух начальников разведывательных отделов, двух артиллеристов, двух танкистов, двух командующих ВВС, двух инженеров, двух заместителей по тылу. Одних только заместителей по двум фронтам набиралось до двенадцати человек. А ведь нам нужно было не только выслушать каждого, а и дать указания, проконтролировать их исполнение. Ясно, что все эти распоряжения, указания могли быть исчерпывающими только в том случае, если в основе их лежало точное знание в любой момент всех данных о каждом соединении, начиная от морального состояния его личного состава и кончая наличием и состоянием техники, оружия, боепитания и т. п., точное знание данных о противнике. Стремление быть всегда в курсе всех вопросов, касающихся обоих фронтов, вынуждало нас с Никитой Сергеевичем напрягать всю энергию и, не считаясь ни с чем, ни на минуту не упускать живой связи с войсками. При всем этом нельзя было допустить, чтобы наша личная работа в какой-либо степени сдерживала или замедляла осуществление принятых решений и подготовку новых мероприятий. В тех условиях было крайне необходимо, чтобы деятельность члена Военного совета и командующего активизировала подчиненных, будила их инициативу, не давала им возможности самоуспокаиваться.

Сейчас трудно представить весь объем работы, которую в тот период приходилось ежедневно выполнять. Конечно, это был исключительный случай; в прошлом такое положение не имело прецедента. Несомненно легче управлять восемью — десятью армиями, объединенными в одном фронте, чем семью армиями, разделенными между двумя фронтами.

Нам — Военному совету двух фронтов — на первых порах командования неоценимую услугу в управлении войсками оказало то, что Никита Сергеевич Хрущев, находясь под Сталинградом с начала битвы, лучше всех знал войска и командно-политический состав. Нужно к этому добавить, что кипучая энергия Никиты Сергеевича, его умение работать с людьми и правильно отмечать положительные стороны и недостатки в работе, его высокая партийность в делах и во всем были хорошим примером для нас всех.

Основная функция по руководству войсками фронта дополнялась работой, вызванной подчинением фронтам бывшего Сталинградского военного округа и возложением на нас ответственности за оборону Астрахани и астраханского направления. Несмотря на все это, централизация управления войсками двух фронтов была в той обстановке целесообразной и облегчала решение важнейшей задачи по организации взаимодействия сил и средств в целом, и особенно в стыке их, на флангах.

Объединение командования фронтами позволило более гибко осуществлять взаимодействие и маневрирование силами и средствами в масштабе двух фронтов, по существу, на стратегическом направлении, что сыграло весьма существенную роль в выполнении войсками обоих фронтов задачи по удержанию города, перемалыванию ударных группировок врага и подготовке условий для контрнаступления. Координация в деле осуществления оперативных решений, организации разведки, материального обеспечения войск (представлявшего особую трудность в условиях Сталинграда в связи с тем, что тылы были за Волгой) имела также большое положительное значение.

Командование двух фронтов уделяло самое серьезное внимание делу политического воспитания войск. В наиболее критические моменты битвы отдавались приказы, распространялись воззвания, носившие политический характер, с таким расчетом, чтобы вокруг них можно было развернуть широкую разъяснительную и агитационно-массовую работу, чтобы в результате ее дойти, что называется, до сердца каждого воина-сталинградца. Совет фронтов считал одной из своих решающих задач тесное общение с войсками, постоянное прощупывание их боевого пульса.

Таким образом, тот факт, что командование двух фронтов было объединено, в целом следует признать положительным.

Необходимость полного разделения фронтов возникла значительно позже, при подготовке к контрнаступлению, примерно в конце сентября 1942 года, когда бывший Сталинградский фронт должен был тесно взаимодействовать с вновь созданным Юго-Западным фронтом. В дальнейшем, 30 сентября 1942 года, фронт, располагавшийся к северу от Сталинграда, был переименован в Донской и передан в подчинение нового командующего, а Юго-Восточный фронт, все время оборонявший Сталинград, получил наименование Сталинградского и остался в моем подчинении.

В ходе борьбы за Сталинград много времени приходилось уделять вопросам организации разведки. Мною ежедневно заслушивались доклады о вновь полученных данных о противнике. С этими докладами ко мне являлись начальник разведки фронта и командующий ВВС или его начальник штаба. Поскольку с разведкой дело обстояло недостаточно благополучно, пришлось начиная с середины августа пристально заняться вопросами разведки.

Дело в том, что командиры полков, дивизий и штабы, а подчас и начальники разведотделов и отделений уделяли недостаточное внимание этому важнейшему виду боевого обеспечения деятельности войск и неудовлетворительно руководили разведкой.

А нам нужно было так активизировать разведку, чтобы она, что называется, дышать не давала врагу, проникала бы во все щели, дезорганизовывала бы его управление, связь, боевые порядки, тылы, изматывала врага, не давала ему покоя ни днем ни ночью. Для этого разведку нужно было организовать и ею руководить. Нужно было разбудить в наших разведчиках замечательные качества, присущие нашему русскому народу: храбрость, выносливость, инициативу, хитрость и находчивость; нужно было как можно скорее приступить на обоих фронтах к ведению систематической, непрерывной, организованной разведки противника всеми видами и способами: наблюдением, засадами, поисками, лазутчиками, рейдами, боем, посылкой дивизионной и армейской агентуры в тыл врага и т. д. — с тем, чтобы в каждой дивизии на своем участке ежедневно имелись пленные, трофеи и документы.

К ведению разведки на фронте привлекались все виды и рода войск и служб. Например, для поддержки разведчиков мы успешно стали применять минометы.

Приведу здесь выдержки из сообщения командира роты старшего лейтенанта Ельцова, докладывавшего мне лично об успешном выполнении его подразделением поставленной задачи. По моему приказанию рассказ Ельцова был помещен во фронтовой газете. Вот выдержка из этого рассказа:

В«Нам была поставлена задача провести разведку боем и добыть В«языкаВ». Для выполнения этого задания в помощь разведчикам был придан минометный взвод младшего лейтенанта Веретенникова. Перед тем, как отправиться на разведку, политрук роты Новинский пробрался в район действия разведчиков, осмотрел местность, наметил пути подхода и отхода минометчиков, определил, где можно будет занять удобные огневые позиции.

Поздней ночью разведчики, а вместе с ними и минометчики двинулись в путь. Достигнув намеченного рубежа, расчеты заняли позиции у стены длинного колхозного сарая.

Вперед отправилась группа саперов. У проволочного заграждения гитлеровцы ее обнаружили и открыли стрельбу из двух пулеметов. Метким огнем минометчики заставили их замолчать, но сразу же, правее, заговорил еще один пулемет. Пока фашисты перестреливались с нашими минометчиками, группа разведчиков оврагом слева проникла за проволочное заграждение и там, у хорошо протоптанной тропы, проходившей по ложбине, устроила засаду. Вскоре разведчики заметили, что по тропе идет немецкий солдат. Какое-то мгновение, и он был схвачен.

Выполнив свою первую задачу, минометчики быстро сменили огневую позицию. Оставаться на старой было нельзя потому, что противник установил, откуда велся огонь, и, бесспорно, должен был обстрелять позиции. Так оно и оказалось.

Выполнив задание, разведчики стали отходить. У проволочного заграждения они опять попали под вражеский обстрел. Вдруг взвилась ракета. Это был сигнал наших разведчиков о том, куда направить огонь минометов для прикрытия отхода. В стане врага был сделан большой переполох.

Поставленная задача была выполнена успешно. Разведчики взяли В«языкаВ» и установили расположение огневых средств противника на этом участке его обороныВ».

Этот, казалось бы, частный случай показал, что миномет — незаменимое оружие в разведке, легко применим в ее сложных условиях и для отвлечения внимания противника, и для быстрого подавления огневых точек, мешающих разведчикам.

В вопросах организации разведки командиры всех степеней держались всегда в большом напряжении. Контролируя, надо было быть требовательным к подчиненным в вопросах разведки (как, впрочем, и во всех других) и строго взыскивать за невыполнение или медлительное выполнение приказов. В основе этой требовательности лежала необходимость постоянно воспитывать подчиненных воинов, прививать вкус к разведке большим и малым начальникам. Результаты сказывались. Вскоре в этом деле стала проявляться широкая инициатива.

Нередко наши офицеры, сержанты и солдаты, непосредственно не имевшие прямой задачи вести разведку, брать пленных, вести наблюдение за действиями противника, делали это по собственному почину, как это и должно быть. В разведывательных донесениях все чаще и чаще стали появляться сообщения о широкой инициативе в деле разведки противника. Отдельные примеры печатались во фронтовых газетах. Помню старшего лейтенанта Тимофеева, который взял в плен немецкого офицера и доставил его в штаб, хотя не имел задачи брать В«языкаВ». Вспоминаю один танковый экипаж (к сожалению, я запамятовал фамилию его командира), доставивший в штаб фронта в исправном состоянии только что принятую противником на вооружение радиостанцию. Этот случай описан также в дневнике, захваченном позднее нашими разведчиками у врага. В нем лейтенант 7 апд Лаурент пишет: В«...Вот еще одно происшествие. Наш офицер ехал с новенькой радиостанцией (на автомашине со смонтированной на ней радиостанцией. — А. Е.) на фронт. Неожиданный разрыв снаряда перед радиатором заставил его и двух радистов выскочить из машины и укрыться в ближайшем окопе. В это время показался русский танк. Он медленно подъехал к рации и остановился около нее. Люк открылся, из танка выходит человек с концом троса в руках и привязывает эту новую прекрасную машину к своему танку, затем возвращается назад; и вот танк неторопливо разворачивается и медленно уходит восвояси, дав для острастки еще выстрел по злополучным радистам, которые, выпучив глаза, смотрят на все это и бездействуют, как обалдевшие. Они лишились всего, в увезенной машине остались даже кисточки для бритья и носки. Но хуже всего то, что теперь нужно идти пешком, разыскивать начальника, которому предназначалась радиостанция, и доложить ему о случившемся. Безумная выходка со стороны русских, но что поделаешь!..В»

Плоды улучшения работы нашей разведки не замедлили сказаться. Мы стали располагать весьма ценными сведениями о противнике: о численности, вооружении, передвижениях его войск, изменении состава соединений, о политико-моральном состоянии и настроениях неприятельских солдат и офицеров, о замыслах вражеского командования, а также и об оценке врагом достоинств и недостатков нашего вооружения, нашей тактики, боеспособности отдельных наших частей.

Из показаний пленных, трофейных писем и дневников мы убедились, что моральное состояние большинства немецких солдат и унтер-офицеров в то время оставалось еще весьма высоким. Так, солдат 276-го пехотного полка 94-й пехотной дивизии Ганс Парман, взятый в это время в плен, показал, что моральное состояние части неплохое, усталости у солдат не чувствуется, пораженческих настроений среди солдат и офицеров нет; напротив, имеется уверенность в победе Германии, надежда на то, что текущий год не принесет таких разочарований, как прошлый (имеется в виду зимнее наступление Советской Армии 1941/42 г. — А. Е .).

Из показаний обер-ефрейтора 71-го пехотного полка 29-й механизированной дивизии Шнейдера, взятого в плен в одном из ночных поисков в середине августа, выяснилось, что личный состав его части неоднороден: солдаты старших возрастов считают, что войну нужно закончить поскорее, при этом неважно, с каким исходом, так как они устали и стремятся поскорее вернуться к семьям; солдаты молодых возрастов настроены довольно бодро и желают воевать до победного конца.

Взятый в плен в то же время унтер-офицер 129-го танкового дивизиона 29-й механизированной дивизии Вилли Цейдлер заявил, что боевое настроение немецких солдат поддерживается строжайшей дисциплиной и системой жестоких наказаний за каждый проступок, а также шпионажем эсэсовцев. Несколько иное положение в этом отношении занимают молодые немецкие солдаты, которые, находясь под влиянием нацистской пропаганды, еще продолжали верить в победу фюрера. Об этом свидетельствовал ряд показаний пленных. Так, солдат 2-й танковой истребительной роты 94-й пехотной дивизии Йохим Бройлих на допросе заявил:

В«Я думаю, что Германия выиграет войну потому, что мы уже у русских очень много захватили, резервы наши неисчислимы, питание у нас замечательное, зимнее обмундирование будет. Я в мае слышал по радио речь Гитлера. Он сказал, что вообще в конце этого года с русскими будет покончено. Тогда же он сказал, что германская армия в скором времени получит такое новое вооружение, которое будет способно разбить любой русский город всего несколькими выстрелами. Верно, этих пушек еще нет, но, как говорили офицеры, на днях они должны прибыть вместе с новыми дивизиями из Германии и Франции. Как только прибудут эти дивизии, начнется последнее большое наступление. Сталинград будет взят, потом падут Москва и Ленинград, и война с Россией будет законченаВ».

Такая же точка зрения, однако с обоснованиями В«идейногоВ» характера, изложена в письмах и дневнике лейтенанта 6-й роты 578-го пехотного полка 305-й пехотной дивизии Г. Хэннэса — представителя В«мыслящейВ» по-гитлеровски прослойки германского офицерства. Он записал: В«...у нас война. Оставим вопрос, почему и зачем она началась. Война начата, и сейчас каждый, сражающийся на Востоке, знает, что мы должны ее вести. Вопрос стоит так: быть или не быть немецкому народу. Поэтому каждый солдат готов принести жертву. Война требует жертв... Становится все яснее, что немецкий солдат на Востоке поставлен в такие условия, при которых уже нет больше правил для ведения войны. Об этой жестокой необходимости солдат хорошо знает. Нет никакой грани между жизнью и смертью. Это еще более важно знать в тылу. Войска должны быть подготовлены в военном отношении, сильными физически, но во многом война зависит от духовного состояния. В сегодняшнем запутанном мире очень много зависит от того, насколько знают, за что борютсяВ».

Однако за этими высокопарными фразами о В«высших идейныхВ» мотивах войны, вызванной якобы необходимостью борьбы за само существование немецкой нации, кроются весьма прозаические цели. Они уже практически осуществлялись немецкими оккупантами: разбой, грабеж, вывоз в Германию советского народного достояния, устройство немецких помещичьих поселений, вывоз в Германию русских граждан и т. д. Для иллюстрации этого положения достаточно привести очень короткую, но выразительную выдержку из письма сестры к солдату Фрицу Биллингу (полевая почта 39006) от 28 июля 1942 года: В«...сражайся хорошо, мой маленький Фриц, и ты получишь землю и русских рабов. Твоя любящая сестраВ».

Характерны также показания солдата штабной роты 15-го пехотного полка 29-й механизированной дивизии Роберта Дауна:

В«Немецким солдатам говорят, что война между СССР и Германией является не просто борьбой за территории, а войной между мировоззрениями. Многие из солдат еще не возлагают вины за лишения, которые они испытывают на войне, на Гитлера и его режим. Немало таких, которые считают, что гитлеровский режим является наиболее подходящим для Германии. Они говорят, что за время пребывания у власти Гитлер создал сильную, единую империю, способную противостоять любому нападению извне. Они считают также, что поражение гитлеризма и уничтожение его равнозначно уничтожению самой Германии. Если будет свергнут Гитлер, Германия будет разделена на ряд мелких государств и прекратит свое существование в качестве самостоятельного государства. Она попадет в полное подчинение Англии. Боязнь этого является, между прочим, одной из причин, способствующих упорной борьбе многих немецких солдат, особенно молодежиВ».

Несколько по-иному были настроены представители других национальностей, входивших в состав гитлеровской армии. Так, австрийцы вследствие пренебрежительного отношения к ним со стороны немецких солдат и особенно офицеров выражали глухое недовольство гитлеровским режимом.

Низким было моральное состояние румынских войск. Солдаты-румыны в своем большинстве понимали, что вынуждены рисковать жизнью за чуждые им интересы. Вот отрывок из письма солдата Албу-Сика своим родным (г. Бухарест, ул. Прест, в„– 12).

В«Сообщаю, что жив, но живу в нищете. Недавно были сильно атакованы и опять потеряли много солдат и офицеров. Не знаю, когда все это кончится! Мне это так надоело, что я уже не в силах терпеть мучений. Из всех солдат, обслуживающих орудие, осталось в живых только нас двое. Бог спас и меня. Сейчас мы находимся под Сталинградом, где русские дерутся до последнего. Так что живу очень плохо во всех отношениях; если и дальше так будет продолжаться, то я просто сойду с ума. Что думают делать с нами, не знаю. Наверно, хотят всех нас погубить...

От Донца до этих мест, где находимся сейчас, прошли весь путь в 700 километров пешком. Обе ноги в волдырях. Не знаю, придет ли тот день, когда нас сменят с позиций.

Я вас просил что-нибудь сделать, чтобы я приехал домой, но вы пишите, что ничего нельзя сделать. Наши солдаты получают отпуска по протекциям из страны. Вам особенно легко это сделать сейчас, когда наш генерал Чалык поехал в Бухарест. Это можно сделать по рекомендации Попеску (он знаком с генералом). Очень прошу вас пойти туда, куда только возможно, и сделать так, чтобы вырвать меня отсюда как можно поскорее, так как эти собаки хотят уничтожить нас всех. Уже погибло больше половины из полка. Нас совсем не жалеют.

Русские имеют очень много вооружения. Сколько вооружения мы уже взяли и сколько взяли немцы, а конца не видно! Русские стреляют без жалости и каждый день убивают наших людей. Все это не беспокоит наше большое начальство, так как оно находится на десятки километров в тылу и не знает, что переживаем мы в окопах первой линии, в 100 метрах от противника. Умирают и те наши люди, которые могли бы еще жить: за ранеными не смотрят, не оказывают помощи, и они умирают.

Еще раз прошу, сделайте что можно и где можно, но вырвите меня из этого проклятого окопа, ибо русские применяют очень много разного огня, чтобы уничтожить нас...В»

Солдат 2-го батальона 91-го пехотного полка 20-й пехотной румынской дивизии Спирою Ромулис показал: В«Моральное состояние в полку неважное. Солдаты не хотят воевать за немцев. Офицеры обещали, что скоро дивизия вернется домой. Но солдаты теперь уже перестали верить. Это удалось только попу, который после первого боя убежал домойВ».

В показаниях пленных, в письмах солдат и офицеров на родину, попавших в руки наших разведчиков до того, как они были отправлены, в дневниках и других подобных документах часто давалась более или менее объективная оценка нашей тактики, действий нашей артиллерии, минометов, авиации, боеспособности тех или иных наших частей.

Ефрейтор 4-го танкового полка 6-й танковой дивизии Макс Беккер рассказал: В«Унтер-офицеры и даже лейтенанты объясняли солдатам, что задача дивизии под Сталинградом очень трудна ввиду превосходства пехоты противника, что артиллерией советские войска будто бы оснащены в меньшей степени, в частности на этом фронте якобы отсутствуют В«сталинские органыВ» (реактивные минометы). Нам пришлось самим увидеть всю вздорность этих предположений и испытать влияние этой музыки; мы ее слышали, и она произвела исключительно сильное впечатлениеВ».

Командир батальона 571-го пехотного полка 305-й пехотной дивизии Фридрих Гизе показал: В«Красная Армия сильна в обороне, особенно сильна пехота, катюши сводят с умаВ». О действиях нашей авиации он отозвался: В«Ваши бомбардировщики действуют только ночью. Только один раз они крепко били нас днем, это было у реки ОсколВ».

Унтер-офицер 297-го артиллерийского полка 297-й пехотной дивизии Алоис Хаймессер в своем дневнике не раз отмечает сокрушительные действия нашей артиллерии и авиации:

В«19.8.42. Артиллерия обстреливает местность; приходит первое сообщение, что другие батареи нашего полка опять имеют большие потери; артиллерия очень хорошо садит здесь.

20.8. Две мины попали прямо по ОП. Тяжелая батарея русских стреляет неприятно долго и близко от нас.

23.8. Русское залповое орудие три раза обстреляло наш участок. В этом месте находится много уничтоженных машин 14-й танковой дивизии и 29-й моторизованной дивизии.

26.8. В 11.30 русские после артподготовки идут в атаку. Русские мины и артснаряды ложатся совсем близко от нашего НП.

30.8. Воздушный налет 20 русских бомбардировщиков. Генерал Пфефер и командир полка тоже лежат на животе. Перед Сталинградом можно видеть, по крайней мере, 50 прожекторов. Ночью сильная бомбежка. В«Сталинский органВ» тоже здесь.

31.8. В 3 часа... нападение русской штурмовой авиации. На огневых позициях сильная бомбежка, нападение штурмовой авиации. В 14 часов опять нападение русских самолетов.

1.9. В«Сталинский органВ» стрелял через нас; как мы узнали позже, были обстреляны огневая позиция и наши боевые порядки. Убито 4 человека и 10 лошадей. В 9-й батарее убито 26 лошадей. В 9 часов сильный налет пикировщиков впереди нас, вслед за этим бомбежка и налет русской штурмовой авиации.

3.9. Столько В«сталинских органовВ» одновременно мы еще не видели.

4.9. Русская артиллерия очень сильно обстреливает нас. Везде становится совершенно невозможно: на наблюдательном пункте находишься под обстрелом пулеметов и минометов, на огневой позиции — под артиллерийским огнем.

15.9. Когда я в 24 часа заснул, вдруг ужасно загремели падающие бомбыВ».

Старший ефрейтор 71-го мотополка 29-й мотодивизии В. Шнейдер, взятый в плен в районе разъезда В«74 кмВ», показал, что он В«очень высокого мнения о боеспособности Красной Армии, оснащенность которой самолетами, танками и техникой в последнее время необычайно возросла; советская артиллерия ежедневными мощными налетами уничтожает скопления немецких войск и материальную часть; также прекрасно работают советские летчики, налетая по 4–5 раз в сутки на сосредоточения немецких войск, они успешно бомбят ихВ».

Из этих источников, а также из наблюдений разведчиков, из их бесед с мирным населением, из донесений партизан мы получали довольно разностороннее представление о состоянии войск противника, а также о положении местного населения в фашистской неволе, о жизни в самой Германии и т. д., а главное, имели возможность знакомиться с действиями противника и его расчетами как на предыдущие недели, так и на ближайшее будущее.

О варварских действиях фашистов, грабеже ими нашего достояния, угоне наших людей в рабство в Германию, об уничтожении ими целых деревень и сел, жители которых были заподозрены в связях с партизанами, и о прочих зверствах гитлеровцев читатель хорошо знает. Я приведу здесь всего лишь один документ — письмо Семена Тихоновича Семыкина своим сыновьям (Семыкину с помощью наших разведчиков удалось перейти линию фронта).

В«80 лет прожил я на свете. Испытал на своем веку и гнет царизма, и тяжелый подневольный труд на барщине, и кулацкую плеть, и тяжесть двух войн... Но то, что я пережил за три дня пребывания под властью немцев, затмило все пережитое за три четверти века. Я не в силах рассказать всего: так велико причиненное нам горе.

У нас было родное, хорошее село. Теперь его нет. Остались развалины да обгоревшие печные трубы. Наше мирное село сожгли фашисты. Нет сотен наших женщин, стариков и детей — немцы их частью сожгли, частью расстреляли, многих же угнали к себе, в Германию.

В погребе, во дворе моего сына, спрятались дети моих сыновей Петра, Алексея, Леонида, которые служат в Красной Армии. Там были одиннадцать моих внучат. Когда к дому подошел фашист и, облив керосином, поджег его, женщины бросились из погреба в хату, чтобы спасти свое добро. Мерзавец прикладом загнал их обратно, запер погреб и подпалил ляду. Дым и огонь проникли внутрь. Вопли женщин и детей долго раздавались по двору.

В погребе все задохнулись, сгорели. В нем погибли одиннадцать моих внучат. Погибли и их матери.

Слушайте, сыны мои, Петро, Алексей, Леня! К вам и вашим друзьям по оружию обращаюсь я:

— Нет больше у вас жен, нет у вас любимых дочерей и сыновей, моих внучат. Их отнял враг. Нет вашего села, нет ваших домов: все сожгли захватчики. Я знаю, больно вам это слушать, но это правда. Отомстите кровавому врагу!В»

Стоит привести несколько фактов, характеризующих жизнь в самой Германии, где, несмотря на хвастовство гитлеровских заправил, положение становилось все более напряженным. Вот письмо родных солдату Оскару Винклеру из Зигесдорфа:

В«Дорогой Оскар! Мы много думаем о тебе и можем понять твое положение. Днем под минометным огнем, а ночью копаем, и долгое время без отдыха. Конечно, можно потерять и жизнь, и здоровье. Тебе, вероятно, иногда приходит в голову мысль, почему одни должны быть на передовой, а другие — сидеть в тылу. Сыновья богатых крестьян сидят в тылу или же служат в артиллерии, и у многих находится масса особых причин для получения отпускаВ».

Вот еще один отрывок из письма ефрейтору Францу Крейнеру (полевая почта 21958) от 13 августа 1942 года; пишет его мать:

В«Твой брат Руди тоже 18 месяцев не был дома. Последние три месяца он был во Франции, а теперь получил отпуск. Однако ему снова нужно уезжать, даже на 8 дней раньше окончания срока его отпуска: он записался добровольцем в Африку, чтобы не быть посланным на ВостокВ».

Здесь отчетливо видно, что гитлеровцы как огня боялись Восточного фронта и по сравнению с ним Африку считали раем. Это лучше всяких доводов и рассуждений опровергает фальсификацию второй мировой войны буржуазными историками, в том числе и Черчиллем, которые пытаются внушить читателю, что перелом в войне наступил якобы в результате побед западных союзников в Африке над Роммелем.

Вот еще документ, весьма недвусмысленно показывающий ужас, который наводил на вражеских солдат Восточный фронт.

В«...Теперь я перехожу к самому ужасному; я не могу поверить тому, что ты должен ехать на Восток. Это для меня слишком сильно. Я этого просто не могу себе представить. Начинаю думать: мне становится так, как будто я задыхаюсь, будто дом рушится мне на голову. Ведь у меня всегда была надежда, что ты останешься на Западе... Теперь я уже желала бы, чтобы болезнь твоя возвратилась — и ты снова бы вернулся на родину, в лазарет... Ты в опасности, которая может сразить в любой деньВ».

Однако, что же мы узнали о главном, о планах противника на ближайшее будущее? Суммарные данные, полученные из многочисленных сведений, добытых разведкой, раскрыли нам ряд важных моментов по этому вопросу. Необходимо, однако, оговориться, что, как бы хорошо ни была налажена разведка, от нее нельзя требовать всеобъемлющих данных: в ее сведениях всегда могут быть неясности, а подчас и противоречия; в разведывательные данные вместе с истиной могут просочиться и специально подтасованные или фальсифицированные врагом факты. Поэтому лишь тщательная обработка и глубокий анализ разведывательных данных гарантируют действительно объективные и правильные выводы.

Нам стало известно, что в связи с провалом удара 4-й вражеской танковой армии в районе Абганерово (наш контрудар в районе разъезда В«74 кмВ») противник вынужден был пойти на серьезную перегруппировку своих сил; свободных резервов у него было не много. По приказу гитлеровской ставки 6-я армия, ведшая бои в большой излучине Дона, 12 августа передала 4-й танковой армии две свои полнокровные дивизии (297-ю пехотную и 24-ю танковую).

С этими подкреплениями после перегруппировки (отвода потрепанных дивизий назад и замены их свежими) 4-я танковая армия должна была продолжать свое наступление; однако теперь направление главного удара переносилось вправо, хотя целью этого удара, как и прежде, оставался возвышенный волжский берег в районе Красноармейска. Осуществление этого намерения возлагалось на 48-й танковый корпус, получивший задачу двигаться западнее линии озеро Цаца, Красноармейск, 6-й румынский армейский корпус, обязанный наступать западнее железной дороги станция Абганерово — станция Тундутово, и 4-й немецкий армейский корпус, нацеленный для наступления восточнее этой железной дороги.

Наличие у нас сведений об этом, во-первых, показало, какую услугу мы оказали Сталинградскому фронту контрударом у Абганерово, отвлекшим с его участка две наиболее боеспособные дивизии, во-вторых (и это самое главное!), подтверждало наше опасение о серьезнейшей угрозе, нависшей над Юго-Восточным фронтом, Сталинградом, да, пожалуй, и над всеми войсками южного крыла нашего фронта.

Чтобы подтвердить это, я приведу здесь весьма убедительные и полностью соответствующие реальному положению вещей доводы генерала Дёрра, которые он излагает в своей книге.

В«Когда 4-я танковая армия 20 августа перешла к обороне у станции Тундутово, она находилась в непосредственной близости от важного участка местности, возможно, имевшего решающее значение для всего оперативного района Сталинграда — приволжских возвышенностей между Красноармейск и Бекетовка.

У Красноармейск возвышающийся на 150 м над уровнем Волги высокий берег отходит от реки и поворачивает дальше на юг, переходя в Ергени. Здесь, если смотреть вниз по течению реки, расположена последняя возвышенность у берега. Она господствует над всем изгибом Волги с островом Сарпинский. Если вообще можно было взломать оборону Сталинграда, то удар следовало наносить именно отсюда.

Красноармейск был южным краеугольным камнем обороны Сталинграда и одновременно конечным пунктом единственной коммуникации, связывавшей по суше западный берег Волги с Астраханью. Ни в каком другом пункте появление немецких войск не было так неблагоприятно для русских, как здесь.

Кроме того, любой вид боя, который немецкие войска вели за город, будь то наступление или оборона, с самого начала был связан с большими трудностями, пока Красноармейск и Бекетовка оставались в руках русских, так как эта возвышенная местность господствовала над Волгой, предоставляла прекрасные возможности для ведения наблюдения за Калмыцкими степями, могла быть использована как место сосредоточения и как трамплин для контрудара русских по южному флангу войск, наступавших на Сталинград или занимавших там оборонуВ» .

К этой характеристике района Красноармейск, Бекетовка, данной Дёрром, являющимся хорошо подготовленным в оперативном отношении генштабистом, пожалуй, ничего не добавишь.

Потому-то укрепление этого участка началось безотлагательно, как только был создан Юго-Восточный фронт. Предпринятые мероприятия оказались весьма результативными. Уже 13 августа войска, отведенные с рубежа реки Аксай на внешний обвод на участке Демкин, Тебектенерово, значительно усилили здесь оборону. В полосе между реками Аксай и Мышкова, где весьма широко было применено минирование, образовалось предполье, оборонявшееся передовыми отрядами 64-й армии. В тылу у нас были сосредоточены общие и особенно противотанковые резервы (одна стрелковая дивизия, одна противотанковая бригада и два противотанковых полка).

Если бы такая же возможность (укрепить участок к северу от Сталинграда) представилась и в районе Сталинградского фронта, то враг никогда не увидел бы Волги.

Предварительные контрмероприятия и дальнейшие настойчивые действия 64-й армии сорвали гитлеровский план взятия Сталинграда в В«клещиВ». Дело в том, что одна из сторон этих гигантских В«клещейВ» должна была, двигаясь вдоль дороги (восточнее) Сальск — Сталинград, выйти к Волге в Красноармейском районе Сталинграда. Все движение 4-й танковой армии с плацдарма в районе Цимлянская, Константиновская в район Абганерово и далее на восток было направлено к этой основной цели.

Посмотрим, как развивались события в дальнейшем.

Остановимся несколько подробнее на обстановке, сложившейся у нас на участках 62-й и 4-й танковой армий.

62-я армия к этому времени находилась в трудном положении. К 9 августа противнику вновь удалось окружить одну из ее дивизий, которая, тем не менее, продолжала бои, стремясь вырваться из вражеского кольца. Отдельным частям этой дивизии к 14 августа удалось вырваться из окружения и соединиться с войсками армии, действовавшими вне кольца окружения. Три дивизии этой армии были отведены на восточный берег Дона и заняли оборону на участке Вертячий, Ляпичев, о чем говорилось выше.

15 августа войска 4-й танковой армии, удерживавшие фронт Мело-Клетский, Большенабатовский, были атакованы противником. Результатом этого, был прорыв фронта в центре и разделение сил соединения на две группы. Части, входившие в правую группу, отошли на северо-восток и влились в 1-ю гвардейскую армию, передовые части которой недавно прибыли в район Фролово из резерва Ставки. С учетом сложившейся обстановки эта армия получила задачу оборонять фронт по рубежу Дона на участке Кременская, Сиротинокая, устье реки Иловля. Левая группа 4-й танковой армии, оттесненная противником на левый берег Дона, заняла оборону на участке от устья реки Иловля до Нижне-Гниловской.

Против 4-й танковой армии противник бросил большие массы танков и авиации. Части армии героически сопротивлялись наступавшему противнику, нанося ему тяжелые потери, но устоять в неравном бою, перед значительно превосходившими вражескими силами, не смогли. К исходу 15 августа противнику удалось прорваться к Дону на участке Трехостровская, Акимовский, Большенабатовский. Этим самым противник решил свою ближайшую задачу: занял исходное положение для форсирования Дона и подготовки нового удара на Сталинград (о чем говорилось уже ранее). Этот успех обошелся немецко-фашистским войскам очень дорого. Ударные крылья группировки противника в боях были значительно В«общипаныВ». Однако, спешно усилив свои войска новыми дивизиями и произведя перегруппировку, немецко-фашистское командование решило развивать свой тактический успех.

Одновременно серьезные бои происходили и на участках 64-й и 57-й армий. Здесь в период с 17 по 20 августа противник произвел ряд последовательных ударов с целью нащупать слабые места и дезориентировать нас в отношении направления главного удара (Бекетовка, Красноармейск). Кстати сказать, это ему не удалось.

17 августа 371-я пехотная дивизия противника, усиленная танками, атаковала наши части в районе Абганерово, прорвалась к совхозу имени Юркина и захватила его (схемы 1, 7 и 8). Однако уже на следующий день 29-я стрелковая дивизия стремительной контратакой выбила гитлеровцев из совхоза и отбросила их к южной окраине станции Абганерово. 19 августа вражеская атака на совхоз была повторена одновременно с двух направлений: 371-й пехотной дивизией из района Абганерово и 94-й пехотной дивизией вдоль железной дороги; кроме того, по направлению на разъезд В«74 кмВ» наносила удар 29-я моторизованная дивизия из района Плодовитое. 20 августа группа в составе 150 танков (14-я танковая дивизия) атаковала наши позиции в районе Семкин. В итоге этих атак противник лишь незначительно вклинился в нашу оборону, захватив станцию Абганерово. Дальнейшее его продвижение было приостановлено вводом резервов, о чем уже говорилось.

Одновременно противник готовил главный удар силами трех пехотных (97, 371 и 297-й), двух танковых (14-й и 24-й) дивизий и одной мотодивизии (29-й) из района Плодовитое в район Красноармейск, Бекетовка. Как видим, 297-я пехотная и 24-я танковая дивизии были переброшены из 6-й армии. 21 августа эта группировка повела наступление. К исходу дня до 150 танков вышли в район Дубовый Овраг, балка Морозовская. В дальнейшем противник стремился углубить прорыв и выйти в район Сталинграда. Однако здесь его встретили наши истребительно-противотанковые полки, под ударами которых танковый кулак противника потерял свою ударную силу. Устойчивости обороны способствовали и минные заграждения, усиленные фоговскими установками. Яростные наскоки врага захлебнулись, а расчеты гитлеровских стратегов захватить район Красноармейска, который они не без оснований считали той краеугольной В«точкойВ», с которой возможно В«перевернутьВ» весь Сталинград, провалились.

Правда, противник здесь крепко нависал над левым флангом 64-й армии. Это заставляло нас иметь на этом участке дополнительные силы.

По поводу этих боев командование фронта доносило в Ставку:

В«С 12.8 по 19.8 противник под прикрытием массированной авиации на фронте Тебектенерово, Абганерово, свх. Приволжский — силою двух пехотных, одной танковой и одной моторизованной дивизии ежедневно атаковывал боевые порядки наших войск, проводя в день по 6–8 массированных атак танками и пехотой. Все попытки противника прорвать нашу оборону терпели поражение, что заставило его усилить свои войска свежей 24-й танковой дивизией, ослабляя другие участки фронта.

20 августа противнику удалось прорвать линию нашей обороны на правом фланге 57-й армии в районе свх. Приволжский, где, несмотря на большие потери (было уничтожено до 60 танков), танкам противника численностью до 90 штук удалось выйти в район южная окраина Дубовый Овраг, отм. 84,5, 118,0, Морозов, создав угрозу флангового удара по 64-й армии. Попытки дальнейшего продвижения на Красноармейск и прорыва на северо-запад во фланг и тыл 64-й армии в течение 20–29 августа успеха не имели, так как к этому времени за счет маневра внутренними ресурсами к району станция Тундутово, разъезд у отм. 105, балка Песчаная были сосредоточены 133-я танковая бригада, 20-я истребительная противотанковая артиллерийская бригада и 55-я танковая бригада.

Контрударом этих соединений на восток и юго-восток противник был отброшен на рубеж: выс. 120, балка Морозовская. В течение последних дней противник ежедневно проводил беспрерывные атаки, по 4–6 в день; одновременно он производит перегруппировку к западу в поисках слабых мест в обороне; все атаки и попытки прорыва остаются безрезультатными для противникаВ».

Именно в это время Геббельс завопил о трудностях продвижения германской армии на востоке, объясняя их мощностью советских укреплений. Он объявил Сталинград крупнейшей крепостью, превосходившей якобы своей неприступностью знаменитый Верден, и тем не менее В«предрекалВ» скорое падение Сталинграда.

Мировая печать в эти дни уже внимательно прислушивалась к звукам Сталинградского сражения, в прессе начали появляться сообщения, что немцы остановлены под Сталинградом.

Подводя итог боев до конца второго этапа, следует сказать, что за это время советские войска упорными оборонительными действиями нанесли противнику серьезные потери и сорвали его замысел захватить Сталинград с ходу. Однако в процессе этих боев войска Сталинградского и Юго-Восточного фронтов были вынуждены отойти на внешний оборонительный обвод, приостановив там на время наступление противника. В срыве планов немецкого командования по внезапному захвату Сталинграда значительную роль сыграли наряду с упорством войск Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, самоотверженно выполнявших свой долг перед Родиной, также трудовые подвиги гражданского населения Сталинграда и области. Десятки тысяч сталинградцев под ударами авиации и артиллерийским обстрелом врага строили оборонительные рубежи, возводили баррикады. Рабочие Сталинграда в тяжелейших условиях производили оружие для фронта.

Немецко-фашистская ставка и особенно В«сам главнокомандующийВ» были до крайности раздражены и недовольны действиями командующего 6-й армией генерала Паулюса и командующего 4-й танковой армией генерала Гота. Два срока захвата Сталинграда, назначенных Гитлером, прошли, а Паулюс и Гот находились все еще далеко от цели. Уходило ценнейшее время. Решалась судьба планов всей летней кампании. Фюрер волновался и требовал от войск все новых и новых усилий, приказывал сломить сопротивление, взломать оборону и взять город до наступления осени.

Теперь, после того как врагу не удалось прорваться к Сталинграду путем нанесения разновременных ударов с запада и юго-запада, немецко-фашистское командование решило овладеть городом и выйти к Волге, нанеся два одновременных удара по сходящимся направлениям силами 6-й армии — из района Трехостровской и главными силами 4-й танковой армии — из района Абганерово на север (схема 8). Для обеспечения стыка между 6-й и 4-й танковой армиями намечалось нанести удар из района Калача на восток и ворваться в Сталинград с юга.

В соответствии с этим решением была произведена перегруппировка и подтянуты новые силы. Так, 6-я армия, передав участок от Павловска до устья реки Хопер 8-й итальянской армии, высвободила все свои силы для наступления на Сталинград, создав ударную группировку в составе девяти дивизий (шести пехотных, двух моторизованных и одной танковой).

Всего в этом наступлении на Сталинград принимало участие до 20 дивизий.

Началось спешное усиление сталинградской группировки немецких войск. Если в первые дни борьбы непосредственно на сталинградском направлении действовали 17–18 дивизий первой линии, то теперь состав этих войск был еще увеличен, а их боевые средства усилены. К этому периоду относится прибытие под Сталинград одного из упорнейших фашистских фанатиков генерал-полковника фон Рихтгофена с возглавляемым им 4-м воздушным флотом.

Таким образом, потерпев неудачу в попытке захватить Сталинград с ходу ударами 6-й армии с запада и 4-й танковой армии с юго-запада (путем взятия его в В«клешиВ»), гитлеровское командование составило упомянутый новый план концентрического удара на Сталинград, по которому обе наступающие на Сталинград группировки должны были направить острия своих ударов в общий центр, примерно в стык между двумя фронтами либо несколько севернее. При этом 6-я армия наносила удар из района малой излучины Дона, а 4-я танковая армия из района Абганерово, Плодовитое.

Приведу здесь приказ 6-й армии, в котором изложен этот план.

В«Армейское Главнокомандование 6.

АРМЕЙСКИЙ ПРИКАЗ О НАСТУПЛЕНИИ НА СТАЛИНГРАД

Карта 1: 100000

1. Русские будут упорно оборонять район Сталинграда. Они заняли высоты на восточном берегу Дона западнее Сталинграда и на большую глубину оборудовали здесь позиции.

Поэтому войска при продвижении через Дон на Сталинград могут встретить сопротивление с фронта и сильные контратаки в сторону нашего северного фланга.

Возможно, что в результате сокрушительных ударов последних недель у русских уже не хватит сил для оказания решительного сопротивления.

2. 6-я армия имеет задачей овладеть перешейком между Волгой и Доном севернее железной дороги Калач — Сталинград и быть готовой к отражению атак противника с востока и севера.

Для этого армия форсирует Дон между Песковатка и Трехостровская, главными силами по обе стороны от Вертячий. Обеспечивая себя от атак с севера, она наносит удар главными силами через цепь холмов между р. Россошка и истоками р. Б. Коренная (10 км восточнее Самофаловка) в район непосредственно севернее Сталинграда, до Волги. Одновременно частью сил ворваться в город с северо-запада и захватить его.

Этот удар сопровождается на южном фланге продвижением части сил через р. Россошка в ее среднем течении, которые юго-западнее Сталинграда должны соединиться с продвигающимися с юга подвижными соединениями соседней армии. Для обеспечения фланга войск в район между нижним течением рек Россошка и Карповка и р. Дон выше Калача с северо-востока выдвигаются пока что только слабые силы. С подходом сил соседней армии с юга (имеется в виду 4-я танковая армия. — А. Е.) к Карповка войска выводятся из этого района.

С переносом наступления на восточный берег р. Дон на ее западном берегу ниже Малый остаются только небольшие силы. Впоследствии они наносят удар через Дон по обе стороны от Калача и участвуют в уничтожении расположенных там (в Калаче. — А. Е.) сил противника.

3. Задачи:

24-му танковому корпусу оборонять р. Дон от правой разграничительной линии армии до Лученской (иск.); 71-й пехотной дивизии, оставив слабые заслоны на р. Дон, овладеть плацдармом по обе стороны от Калача и затем наступать в восточном направлении. Подготовиться к выполнению новой задачи.

51-му армейскому корпусу захватить второй плацдарм на р. Дон по обе стороны от Вертячий. Для этого ему временно придаются артиллерия, инженерные части, группы регулирования движением, противотанковые части и необходимые средства связи из состава 14-го танкового корпуса. С прохождением плацдарма 14-м танковым корпусом 51-му армейскому корпусу обеспечить его южный фланг. Для этого корпусу переправиться между Ново-Алексеевский и Бол. Россошка через р. Россошка, занять холмистую местность западнее Сталинграда и, продвигаясь на юго-восток, соединиться с наступающими с юга подвижными соединениями соседней армии справа.

Затем корпусу овладеть центральной и южной частями Сталинграда...

14-му танковому корпусу после занятия плацдарма 51-м армейским корпусом нанести с него удар на восток через цепь холмов, что севернее Мал. Россошка, станция Конная, и выйти к Волге севернее Сталинграда, перерезать Волгу и прервать железнодорожное сообщение севернее города. Частью сил корпуса нанести удар с северо-запада, ворваться в северную часть Сталинграда и захватить ее. Танки при этом не использовать... При этом поддерживать тесное взаимодействие с подходящим с запада 8-м армейским корпусом.

8-му армейскому корпусу прикрывать северный фланг 14-го танкового корпуса. Для этого нанести удар с плацдармов, захваченных между Н. Герасимов и Трехостровская, на юго-восток и, постепенно поворачивая на север, выйти на рубеж (по возможности недоступный для танков противника) между Кузьмичи и Качалинская. Поддерживать тесное взаимодействие с 14-м танковым корпусом.

11-му и 17-му армейским корпусам обеспечить северный фланг армии.

11-му армейскому корпусу — на рубеже р. Дон от Мелов до Клетокая (иск.) и дальше до левой разграничительной линии армии... в ближайшее время направить 22-ю танковую дивизию в район Далий-Перековский, Ореховский, Селиванов в распоряжение командования армии... .

8-й авиационный корпус главными силами будет поддерживать вначале действия 51-го армейского корпуса, затем 14-го танкового корпуса...В»

Хотя лучшей оценкой всякого плана являются реальные результаты, достигаемые при его осуществлении, все-таки кратко проанализируем этот документ, ибо, во-первых, он имел важное значение для дальнейшего развития событий под Сталинградом, а во-вторых, потому, что в буржуазной военной литературе катастрофу гитлеровских войск под Сталинградом связывают отчасти с ошибочностью данного плана. Так, уже знакомый нам генерал Дёрр в своей книге В«Поход на СталинградВ» пытается убедить своих читателей в том, что причиной неудачи германской армии под Сталинградом явился плохой план, а совсем не то, что она уступала по своему моральному духу Советской Армии.

Он весьма подробно и довольно В«самокритичноВ» для бывшего гитлеровского генштабиста разбирает этот план. Однако эта В«самокритикаВ» является в сущности не чем иным, как стремлением умалить силу сопротивления нашей армии, принизить наше военное искусство. Правда, в начале своих рассуждений он бросает небрежный комплимент защитникам Сталинграда, стремясь тем самым показать якобы свою объективность. Теперь ведь нет в мире людей, которые не знали бы о героизме сталинградцев, поэтому даже битые гитлеровские генералы скрепя сердце вынуждены писать об этом.

Вот рассуждения Дёрра относительно этого плана, которые мы приведем полностью:

В«Я хочу сделать здесь несколько замечаний по поводу наступления на город, так как неудача действий наступавших войск в этой операции не может быть объяснена только недостатком сил у наступающего и выдающимся мужеством и умелыми действиями обороняющегося, — ее следует также отнести за счет ошибок в группировке сил 6-й армии в начале наступления.

Из развернутого приказа 6-й армии от 19 августа 1942 г. В«О наступлении на СталинградВ» не видно, как войска должны были овладеть огромным городом. Может быть, командование 6-й армии в тот момент еще не представляло себе ясно географическое положение города и его особенности? Можно задаться вопросом, было ли целесообразно и правильно, находясь еще к западу от Дона, начинать наступление на большой город, расположенный на расстоянии 60 км восточнее реки.

Ближайшая задача должна была состоять в форсировании Дона, рубеж которого оборонялся противником, глубоко эшелонировавшим свои позиции и подготовившимся к обороне. После форсирования Дона главная задача 6-й армии должна была состоять в наступлении 14-го танкового корпуса к Волге; только после успеха этого наступления, в результате которого были бы перерезаны все коммуникации, связывающие Сталинград с севером, можно было приступить к штурму города.

Пришлось бы армии снова перегруппировываться или же корпуса, продолжая движение вперед, ворвались бы в Сталинград, — зависело от того, будет ли противник оборонять город и в том случае, если немцы выйдут к Волге и перережут все коммуникации, ведущие к городу с севера.

В«Приказ о наступлении на СталинградВ», в котором, между прочим, о замысле командования 6-й армии в отношении захвата города говорится только: В«...частью сил одновременно ворваться в город с северо-запада и захватить егоВ», можно было толковать только таким образом, что корпуса должны использовать все возможности для того, чтобы ворваться в город, если обстановка благодаря внезапности действий позволит надеяться на успех.

Можно утверждать, что командование 6-й армии в известном отношении неправильно оценило обстановку. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства:

1) Опыт боев с русскими давал основание считать, что они будут оборонять Сталинград даже в безнадежном положении до последнего патрона. Впрочем, если судить по приказу, командование 6-й армии считало, что В«русские будут упорно оборонять район СталинградаВ» и что В«они будут сосредоточивать силы для контрудара в районе Сталинграда, в том числе танковые бригадыВ».

2) Командование армии, очевидно, недостаточно учло чрезвычайно сложные условия местности.

3) В результате выхода наших войск на Волгу севернее Сталинграда снабжение города было затруднено, однако коммуникации перерезаны не были.

4) В то время, очевидно, еще не представляли себе, в какой мере удастся преодолеть сопротивление противника, имеющего численное и оперативное превосходство, если обороняющийся ведет бой до последнего патрона и его нельзя взять измором.

5) Если было известно или ожидалось, что противник будет оборонять весь район Сталинграда, то концентрический удар или наступление на широком фронте с дальних подступов не были целесообразны. В результате таких действий можно было потеснить противника, но нельзя было нарушить его тактическое построение до тех пор, пока у него еще оставалась связь с тылом. Было необходимо расчленить войска, оборонявшие город, и перерезать пути их снабжения. Поэтому в первую очередь следовало вбить клин в расположение войск в Сталинграде с таким расчетом, чтобы берег Волги с паромной переправой напротив Красной Слободы попал в наши руки. Наряду с наступлением 14-го танкового корпуса это было самой важной задачей. Следует даже задуматься над вопросом, не важнее ли было в тот момент, когда полагали, что мы встретим в Сталинграде лишь слабое сопротивление, выполнить эту задачу, чем осуществить наш удар в направлении на Рынок.

6) Район В«Большого СталинградаВ» был разделен 6-й армией на полосы для наступающих соединений, а не на основные объекты, это в конце концов привело к тому, что его географические особенности оказали свое действие тогда, когда нападающие вошли в такое тесное соприкосновение с противником, а обороняющиеся создали такую искусную оборону, что перегруппировка 6-й армии и перенос направления ее главного удара не могли больше вынудить русских к выполнению новых задач; момент внезапности был потерянВ» .

В этой В«самокритикеВ» Дёрра есть, несомненно, правильные положения. Это прежде всего то, что крохоборческий педантизм авторов плана не позволил им, что называется, рассмотреть слона, т. е. самый объект их вожделений — город-гигант Сталинград, вытянувшийся на 60 километров вдоль Волги. Гитлеровские стратеги планировали захватить его обычным способом — путем штурма с ходу. В этой связи понятно сомнение Дёрра относительно уместности для овладения Сталинградом концентрического удара, с помощью которого нельзя было действительно преодолеть нашу оборону. Небезосновательным, конечно, является глухое признание недооценки моральной стойкости защитников города. Существенны и другие положения Дёрра, например мысль об ударе против наших войск, оборонявших участок волжского берега против Красной Слободы.

Однако в решающем Дёрр не прав. Он намеренно не учитывает реальной обстановки момента, когда возник этот план. Дело в том, что тогда, в августе, положение с обороной города существенно отличалось от положения, которое возникло в сентябре. Поэтому решение об ударе на севере не лишено оперативного смысла. Более того, если бы гитлеровцы упорствовали в проведении своего первоначального плана, развязка сталинградских событий наступила бы для них гораздо раньше.

Поясню эту мысль. Если бы противник в самом деле продолжал наносить удар, как он был первоначально нацелен, с юга на Красноармейск, Бекетовку, вдоль озера Сарпа с задачей выйти здесь, как и на севере, на Волгу, то он измотал бы силы своей ударной группировки на преодолении хорошо организованных узлов сопротивления, опорных пунктов, минных полей. Сила нашей обороны на этом участке, естественно, была бы эффективно использована и, несомненно, причинила бы громадный ущерб противнику.

Вместе с тем следует иметь в виду, что войска, оборонявшие этот участок (артиллерийско-пулеметные батальоны), были частями неманевренными. Находясь в обороне, они при отсутствии наступления противника на их участке в боевом отношении бездействовали. При новом немецком плане (по приказу Паулюса) роль их становилась пассивной. Ясно, что если бы противник наступал там, где мы подготовились к его отражению, он имел бы меньший успех, чем на участке, где его удар был, если и не внезапным, в полном смысле слова, то во всяком случае упредившим наши контрмероприятия.

Вместе с тем новый план по приказу Паулюса сближал южную и северную ударные группировки, что не только улучшало взаимодействие, но и усиливало их ударную мощь. Образовался мощный маневренный танковый кулак.

Таким образом, сам по себе план, который, видимо, был результатом совместной работы генерала Паулюса и его начальника штаба генерала Шмидта (к обоим, кстати сказать, Дёрр не питает особой симпатии), не является таким плохим, как его хотели бы представить теперь некоторые буржуазные военные историки. Весьма характерно, что Дёрр в начале своих рассуждений о плане называет три причины провала наступления немцев на Сталинград: а) недостаток сил наступающих; б) выдающуюся храбрость и тактическое мастерство обороняющихся; в) ошибки в использовании сил 6-й армии, т. е. ошибки плана. В дальнейшем Дёрр сосредоточивает все свое внимание только на ошибках плана. Почему он делает это? Относительно недостатка сил наступающих он, по существу, ничего не может сказать, так как это явно вымышленная причина. На самом деле в это время превосходство наступавших было подавляющим, особенно на направлениях главных ударов. О второй причине Дёрр также по весьма понятным причинам не считает нужным распространяться. Зато он стремится В«сокрушитьВ» до основания план 6-й армии. Его не смущает при этом то обстоятельство, что, отыскав действительные ошибки и просчеты плана, он не заметил в нем того, что являлось положительным для гитлеровцев. У Дёрра получается даже, что одной из решающих причин неудач наступавших была преждевременная отдача приказа о наступлении на город, но это не более как стремление говорить парадоксами. Каждому ясно, что успеху вредит запоздалая постановка задач, а заблаговременная обычно содействует успеху. Постановка задачи на овладение городом в такой операции, как Сталинградская, в момент, когда войска находились от города на расстоянии 50–60 километров, вполне нормальна. Это обычная глубина задачи в подобной операции. Короче говоря, войскам была поставлена ближайшая задача — форсирование Дона — и последующая — овладение городом. Когда гитлеровцы вышли к Волге севернее Сталинграда, в районе Рынка, у них было время на отдачу новых приказов, поскольку сразу же стало ясно, что город с ходу взять не удастся. Такие приказы, конкретизирующие дальнейшие действия войск и предписывающие необходимые перегруппировки, конечно, отдавались неоднократно.

На всем этом приходится подробно останавливаться еще и потому, что у нас, к сожалению, до сих пор иногда принимают объективизм буржуазных военных писателей за действительную объективность. В этом отношении многих сбивает с толку так называемая В«многосторонностьВ» в оценке событий. Чего стоит эта пресловутая В«многосторонностьВ», отчетливо показывает приведенный пример. Подтасовка и передергивание фактов очевидны. Ошибки в плане 6-й армии были, и довольно существенные, но отнюдь не они сыграли главную роль в поражении гитлеровцев под Сталинградом. Любому непредубежденному человеку ясно, что Сталинград не был взят благодаря непревзойденным моральным качествам советских воинов и всего советского народа, благодаря высокому искусству наших командных кадров, в конечном счете, благодаря социалистической системе нашего государства. И никакими объективистскими хитросплетениями этого не опровергнешь.

Нельзя не подчеркнуть, что выполнение всякого боевого плана связано с проявлением инициативы и умением находить реальные пути и методы его осуществления в зависимости от обстановки, зачастую меняющейся, особенно в ходе практической реализации самого плана.

Военные планы (планы боевых действий) существенно отличаются от планов экономических. Если осуществление экономического плана в значительной степени связано с учетом объективного более или менее постоянного фактора (например, наличия необходимых запасов полезных ископаемых для создания нового промышленного района, наличия запасов гидроресурсов для электростанции и т. п.), то совсем по-другому выглядит В«объектВ» в военном плане: это — противник; это, по существу, тоже В«субъектВ», активно действующий, противопоставляющий нам свою волю, свои планы и расчеты. Учесть с самого начала, при составлении плана, силу сопротивления противника и возможные контрмероприятия не всегда, к сожалению, удается. При реализации оперативного и даже тактического плана, не говоря уже о стратегическом, обычно необходимо проявить максимум инициативы и боевого умения, большие способности быстро реагировать на контрмероприятия противника, вовремя меняя те или иные детали плана, чтобы добиться достижения его главной цели с наименьшей затратой сил.

В прошлом в нашей военно-исторической литературе имела хождение окостеневшая формулировка примерно такого содержания: В«гитлеровский авантюристический план был своевременно раскрыт и ему противопоставлен наш гениальный планВ». Далее обычно рассказывалось, что боевые события развивались успешно, все В«шло как по маслуВ». При этом, дескать, противник стремился осуществить свой порочный план с невероятным упорством, а мы, действуя строго в соответствии с нашим планом, легко расправлялись с упрямым, но неумным врагом. Это — вредная схема. Авантюризм гитлеровцев, как и других милитаристов прошлого и настоящего, заключается в том, что они не в состоянии оценить объективно наши силы, но это не значит, что в каждый ограниченный отрезок времени любой план противника заведомо порочен и авантюристичен в своей основе.

Признавая политический авантюризм милитаристов, нельзя, однако, считать, что все их планы не имеют под собой более или менее верного оперативного или тактического расчета. Приклеивание ярлыка авантюризма и порочности к любому военно-оперативному или тактическому плану противника усыпляет бдительность наших командных кадров, вызывает обывательскую самоуспокоенность и представление, что в силу своего авантюризма и порочности план противника провалится сам собой.

Говоря это, мы ни в коем случае не умаляем значения тактического, оперативного или стратегического планирования, а, напротив, стремимся подчеркнуть, насколько серьезными и важными являются вопросы планирования для успеха боя, операции, кампании, войны в целом. Лишь имея соответствующий обстановке план, можно противопоставить противнику свою волю, чтобы изменить обстановку в свою пользу, а не плестись в хвосте развивающихся боевых событий.

В этой связи следует еще раз подчеркнуть ложность и вред известной сентенции Мольтке: В«Ни один оперативный план не остается в его первоначальной форме после первого столкновения собственных сил с главными силами противника. Только профан может думать о какой-то заранее намеченной и тщательно продуманной идее, последовательное осуществление которой якобы можно проследить в течение всего хода войныВ» .

Это положение, необходимо подчеркнуть, сейчас вновь вытащено на свет битыми гитлеровскими генералами, в частности Куртом Типпельскирхом в его статье В«Оперативные решения командования в критические моменты на основных сухопутных театрах второй мировой войныВ» .

В первом разделе своей статьи о молниеносных войнах Типпельскирх отмечает, что в силу огромного превосходства немцев и умелого использования ими новых в то время средств борьбы им удалось как бы опровергнуть этот В«вечный принципВ» ведения войны и добиться полного и точного осуществления всех своих планов; далее же он утверждает, что в период после 1941 года, когда силы сторон более или менее сравнялись, а противники фашистской Германии научились использовать новые виды оружия и техники, закон Мольтке опять восторжествовал и, так сказать, жестоко отплатил Гитлеру за то, что он пытался его игнорировать. Не будем здесь говорить о том, что Типпельскирх выступает как закоренелый метафизик и идеалист. Это и так ясно. Достаточно просто беглого взгляда на ход событий минувшей войны, чтобы понять, что эти теоретизирования не стоят выеденного яйца, так как в них Типпельскирх имеет в виду лишь немецко-фашистскую армию и совершенно не учитывает того, что относится к ее противникам.

В самом деле, для фашистской Германии после ее вероломного нападения на нашу страну наступили черные дни. Большая часть оперативных планов германского генерального штаба при столкновении немецко-фашистской армии с Советскими Вооруженными Силами оказались невыполнимыми, но это вовсе не потому, что таков вечный закон войны, а просто потому, что сами эти планы не учитывали реального положения вещей. Другое дело — планы советского командования, которые при проведении в жизнь хотя и подвергались коррективам, но в главном выполнялись, поскольку сообразовывались с реальным развитием событий на фронтах войны; нашу же ясную идею — полный разгром фашистского вермахта — без труда можно проследить в ходе всей Великой Отечественной войны.

Уже в день подписания Паулюсом приказа, о котором шла речь выше, т. е. 19 августа, при массовой поддержке авиации противник начал атаки, целью которых было форсирование Дона. Начался новый этап обороны города — бои на внешнем и среднем сталинградских обводах.

Вначале противник попытался форсировать Дон на участке Нижне-Акатов, Нижне-Герасимов, но успеха здесь не достиг. Передовые части гитлеровцев, переправившиеся на наш берег, были уничтожены. Тогда атаки были перенесены на участок Вертячий, Песковатка, где врагу удалось на узком участке фронта добиться огромного превосходства в силах; сосредоточенные здесь три пехотные дивизии наступали при поддержке всех огневых средств двух мотодивизий и одной танковой дивизии, подготовленных для развития удара на Сталинград; огневым щитом из танковой и полевой артиллерии противник прикрыл участок для форсирования реки; на стороне переправлявшихся вражеских частей было тактическое преимущество местности — господствующий берег Дона.

Против превосходящих сил врага героически сражались 98-я стрелковая дивизия вначале под командованием полковника Иосифа Федоровича Баринова, а затем полковника Ивана Федоровича Сергеева и три батальона 54-го укрепленного района (комендант полковник М. Т. Карначев), занимавшие оборону на широком фронте. 20 августа противнику удалось потеснить наши войска и захватить плацдарм на левом берегу (т. е. форсировать реку на отдельных участках). Почувствовав этот нажим, мы немедленно перебросили на помощь обороняющимся 87-ю стрелковую дивизию под командованием полковника Казарцева, два истребительно-противотанковых артиллерийских полка и другие части. Противник же продолжал сильное давление и к исходу 20 августа переправил две дивизии на левый берег.

Несмотря на ожесточенные бои, которые вели наши войска с целью воспрепятствовать дальнейшему сосредоточению сил противника на левом берегу, в последующие дни переправились еще две дивизии. В составе переправившихся дивизий были одна пехотная, одна танковая и две моторизованные. Переброска войск через реку обеспечивалась шестью переправами.

Бои с 15 по 21 августа ясно показали намерения противника и раскрыли его оперативный план по захвату Сталинграда. Противник наносил удар на Сталинград с двух направлений и хотел путем концентрического удара с северо-запада 6-й армией Паулюса и с юго-запада 4-й танковой армией Гота овладеть городом. На главных направлениях этих ударов противник имел большое превосходство в силах и боевых средствах, тогда как наши части были очень малочисленны. Создалась очень тяжелая оперативная обстановка для Сталинградской обороны.

Какое из направлений мы считали тогда наиболее опасным? Конечно, оба были опасными, но все же, если бы противник сначала захватил южную часть Сталинграда со знаменитыми высотами, которые очень верно оценил генерал Дёрр, то нам весьма трудно было бы вести оборону Сталинграда. Мы своевременно раскрыли замысел врага, правильно оценили оперативное значение этих высот и приняли ряд дополнительных мер, чтобы не допустить противника в этот район.

После доклада генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова и начальника штаба Юго-Восточного фронта генерал-майора Г. Ф. Захарова и оценки обстановки, что делалось каждый день к исходу суток, утром 22 августа было отдано следующее распоряжение:

В«1. Противник, понеся большие потери в предыдущих боях, подбросил свежие резервы — 24 танковую и 29 пехотную дивизии. Ударом в полосе между железной дорогой и озерами Сарпа, Цаца пытается разрушить нашу оборону и овладеть г. Сталинград с юга.

2. 64-й армии — прочно удерживать занимаемый рубеж. Уничтожить танки и группы пехоты противника, проникшие в район ст. Тингута и северо-восточнее, и продолжать истощать силы противника.

Создать промежуточный рубеж обороны по линии: высота с горизонталью 180 в 8 км южнее Зеты, Кош, 3 км северо-западнее разъезда В«74 кмВ», Кош — 4 км северо-западнее ст. Тингута, ферма в„– 2, совхоз им. Юркина (овцеводческий), высота 122,2, высота 115,8.

Рубеж занять: 154-й морской бригадой и двумя армейскими пулеметными батальонами, которые прикрывают армию с правого фланга в районе Ивановка и Гавриловка.

Танки 13-го танкового корпуса иметь закопанными на этом рубеже в направлении железной дороги в готовности для отражения танков противника с места и контрударами.

Винницкое пехотное училище подчинить себе. 133-ю танковую бригаду и 30-ю истребительную бригаду иметь на главном направлении в районе выс. 115,8, выс. 120,2, перехватывая направление на Ивановку. Усилить это направление двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками в готовности контратаковать на юг, юго-восток и юго-запад.

Разграничительная линия слева: Плодовитое, выс. 185,8, (иск) Тундутово, (иск) Старая Отрада.

3. 57-й армии уничтожить ворвавшуюся в полосу обороны группу танков и пехоты противника, не допустив ее выхода к обводу В«КВ».

Для создания большой прочности обороны в полосе армии к 3.00 23.8.42 провести следующие мероприятия:

а) Создать промежуточную полосу обороны с передним краем по линии балка Морозовская, северные скаты ее, Морозов, отметка 17.8, отметка 43.3, южная окраина Дубовый Овраг и в глубину до линии отметка 115.8; 187.4; 118, северо-восточная окраина Дубовый Овраг. Войска, занимающие эту высоту, усилить не менее чем одним истребительно-противотанковым артиллерийским полком.

б) Создать второй промежуточный рубеж по линии: Ком. Буденного, Большие Чапурники, отм. 13.4, отм. 11.8, отм. 14.5.

На рубеже Ком. Буденного, Большие Чапурники расположить 56-ю танковую бригаду, танки закопать, имея их в готовности для маневра.

На рубеже отм. 13.4, отм. 11.8, 14.5 расположить один армейский пулеметный батальон (17-й) 118-го укрепрайона, прибывший в ваше распоряжение 21.8.42 г. в район Ивановка, Гавриловка. Армейский пулеметный батальон подчинить управлению 76-го укрепрайона.

в) Резервы: 504, 502, 499 и 1188-й истребительно-противотанковые полки расположить на рубеже обвода В«КВ», подчинив их тем командирам стрелковых дивизий, на участке которых действуют (занимают позиции). Не менее одного истребительно-противотанкового полка иметь на рубеже западнее Ивановка.

4. Промежуточные рубежи оборудовать окопами полного профиля и усилить противотанковыми и противопехотными заграждениями.

Основное назначение промежуточных рубежей — не допустить быстрого распространения противника в глубину обороны, совместными ударами резервов и войск, занимающих рубежи, уничтожать противника без остатка, удерживая полностью основной передний крайВ».

Это мероприятие сыграло очень большую роль в обороне Сталинграда; противник, стремившийся изо всех сил захватить высоты, так и не достиг их и не смог выйти к южной окраине Сталинграда.

Таким образом, в период с 15 по 22 августа мы осуществили ряд мер по усилению войск и укреплению обороны на направлениях главных ударов противника в районе высот южнее Сталинграда и на направлении удара 6-й армии Паулюса, о чем было сказано выше.

Здесь следует сказать несколько слов в адрес генералов Голикова и Захарова.

Ф. И. Голиков проделал значительную работу в дни своего пребывания в Сталинграде. Выполняя задачи по осуществлению приказов командования, бывая в войсках армий Юго-Восточного фронта и на вспомогательных пунктах управления в Сталинграде и у совхоза Горная Поляна, он проявил себя как крупный военачальник, обладающий большой энергией и организаторским талантом.

Г. Ф. Захаров — начальник штаба Юго-Восточного фронта — был опытным волевым генералом, обладавшим организаторскими способностями, имевшим хорошую оперативную подготовку и большой опыт руководства войсками. Он отличался высокой работоспособностью, требовательностью, но подчас был излишне резок.

Войска Сталинградского фронта к этому времени занимали оборону по внешнему обводу сталинградских укреплений. В руках наших войск оставались плацдармы на правом берегу Дона в районах Серафимович, Клетская и Ново-Григорьевская. Войска 4-й танковой армии своим фронтом прикрывали железную дорогу Сталинград — Поворино. 62-я армия обороняла кратчайшие пути к Сталинграду с запада. Армии Юго-Восточного фронта прикрывали сталинградское направление с юго-запада и юга. К сожалению, большинство дивизий наших армий были в очень большом некомплекте. Несмотря на это, войска в те дни значительно активизировали свою деятельность. Напрягало все силы и гражданское население города, в особенности рабочие, трудившиеся не покладая рук для укрепления обороны. Продукция артиллерийского и танкового вооружения, которую давали сталинградские заводы, позволяла ежедневно формировать артиллерийский противотанковый полк (20 орудий) и танковую роту в составе 10 боевых машин.

Сталинградская битва- одно из крупнейших сражений Второй мировой и Великой Отечественной войн, положившая начало коренному перелому в ходе войны. Битва стала первым масштабным поражением вермахта, сопровождавшемся капитуляцией крупной войсковой группировки.

После контрнаступления советских войск под Москвой зимой 1941/42 гг. фронт стабилизировался. При разработке плана новой кампании А. Гитлер решил отказаться от нового наступления под Москвой, на чем настаивал Генштаб, и сосредоточить главный усилия на южном направлении. Перед вермахтом была поставлена задача нанести поражение советским войскам в Донбассе и на Дону, прорвать на Северный Кавказ и захватить нефтяные месторождения Северного Кавказа и Азербайджана. Гитлер настаивал, что лишившись источником нефти Красная Армия не сможет из-за отсутствия топлива вести активную борьбу, а со своей стороны вермахту для успешного наступления в центре необходимо дополнительное горючее, которой Гитлер рассчитывал получить с Кавказа.

Однако после неудачного для Красной Армии наступления под Харьковом и, как следствие, улучшения стратегической обстановки для вермахта, Гитлер в июле 1942 г. приказал разделить группу армий «Юг» на две части, поставив каждой из них самостоятельную задачу. Группа армий «А» генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа (1-я танковая, 11-я и 17-я армии) продолжала развивать наступление на Северный Кавказ, а группа армий «Б» генерал-полковника барона Максимилиан фон Вейхса (2-я, 6-я армии, позже - 4-я танковая армии, а также 2-я венгерская и 8-я итальянская армии) получила приказ прорывать к Волге, взять Сталинград и перерезать пути коммуникации между южным флангом советского фронта и центром, тем самым изолировав его от основной группировки (в случае успеха, группа армий «Б» должна была нанести удар вдоль Волги на Астрахань). В результате с этого момента группы армий «А» и «Б» наступали по расходящимся направлениям, причем разрыв между ними постоянно увеличивался.

Задача непосредственного взятия Сталинграда была возложена на считавшуюся лучшей в вермахте 6-ю армию (командующий - генерал-лейтенант Ф. Паулюс), действия которой с воздуха поддерживал 4-й воздушный флот. Первоначально ей противостояли войска 62-й (командующие: генерал-майор В.Я. Колпакчи, с 3 августа - генерал-лейтенант А.И. Лопатин, с 9 сентября - генерал-лейтенант В.И. Чуйков) и 64-й (командующие: генерал-лейтенант В.И. Чуйков, с 23 июля - генерал-майор М.С. Шумилов) армий, которые вместе с 63-й, 21-й, 28-й, 38-й, 57-й и 8-й воздушной армиями 12 июля 1942 г. образовали новый Сталинградский фронт (командующий: маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, с 23 июля - генерал-лейтенант В.Н. Гордов, с 10 августа - генерал-полковник А.И. Ерёменко).

Первым днем Сталинградской битвы считается 17 июля, когда выдвинутые на рубеж р. Чир передовые отряды советских войск вступили в соприкосновение с немецкими частями, которые, впрочем, особой активности не проявляли, поскольку в эти дни подготовка к наступлению только завершалась. (Первый боевой контакт состоялся 16 июля - на позициях 147-й стрелковой дивизии 62-й армии.) 18-19 июля на передовые рубежи вышли части 62-й и 64-й армий. В течение пяти дней шли бои местного значения, в хоте которых немецкие войска вышли непосредственно к главной линии обороны Сталинградского фронта.

Одновременно советское командование использовало затишье на фронте, чтобы форсировать подготовку Сталинграда к обороне: было мобилизовано местное население, отправленное на строительство полевых укреплений (были оборудованы четыре оборонительных рубежа), развернуто формирования отрядов народного ополчения.

23 июля началось немецкое наступление: первым атаковали части северного фланга, через два дня к ним присоединился южный фланг. Оборона 62-й армии была прорвана, несколько дивизий были окружены, армия и весь Сталинградский фронт оказались в крайне тяжелой ситуации. В этих условиях 28 июля был издан приказ наркома обороны № 227 - «Ни шагу назад!», запрещавший отход войск без приказа. В соответствии с этим приказом на фронте начато формирования штрафных рот и батальонов, а также заградительных отрядов. Одновременно советское командование всеми возможными средствами усиливало Сталинградскую группировки: за неделю боев сюда было отправлено 11 стрелковых дивизий, 4 танковых корпуса, 8 отдельных танковых бригад, а 31 июля Сталинградскому фронту передана дополнительно также 51-я армия генерал-майор Т.К. Коломийца. В тот же день немецкое командование также усилило свою группировку, развернув на Сталинград наступавшую южнее 4-ю танковую армию генерал-полковника Г. Гота. Уже начиная с этого момента германское командование объявило задачу взятия Сталинграда приоритетной и имеющую решающее значение для успеха всего наступления на южном участке советско-германского фронте.

Хотя успех в целом был на стороне вермахта и советские войска, неся большие потери, были вынуждены отступать, тем не менее благодаря из сопротивлению план прорваться к городу с ходу через Калач-на-Дону был сорван, также как и план окружения советской группировки в излучине Дона. Темпы наступления - к 10 августа немцы продвинулись лишь 60-80 км - не устраивали Гитлера, который 17 августа остановил наступление, приказав начать подготовку к новой операции. На направлениях главного удара были сосредоточены наиболее боеспособные немецкие части, прежде всего танковые и моторизованные соединения, фланги были ослаблены передачей их войсками союзников.

19 августа немецкие войска вновь перешли в наступление они возобновили наступление. 22-го они форсировали Дон, закрепившись на 45-км плацдарме. На следующий XIV танковый корпус ген. Г. фон Витерсгейма к Волге на участке Латошинка-Рынок, оказавшись всего в 3 км от Сталинградского тракторного завода, и отрезал части 62-й армии от главный сих Красной Армии. Одновременно в 16:18 был нанесен с воздуха массированный бомбовый удар по самому городу, бомбардировки продолжались 24, 25, 26 августа. Город был практически полностью разрушен.

Попытки немцев в следующие дня взять город с севера были остановлены благодаря упорному сопротивлению советских войск, которые, несмотря на превосходство противника в живой силе и технике, сумели нанести ряд контрударов и 28 августа остановить наступление. После этого, немецкое командование на следующий день нанесло удар по городу с юго-запада. Здесь наступле5ние развивалось успешно: немецкие войска прорвали оборонительный рубеж и начали заходить в тыл советской группировке. Чтобы избежать неминуемого окружения Еременко 2 сентября отвел войска на внутренний рубеж обороны. 12 сентября оборона Сталинграда была официально возложена на 62-ю (действовавшую в северной и центральной частях города) и 64-ю (в южной части Сталинграда) армии. Теперь бои шли уже непосредственно за Сталинград.

13 сентября 6-я немецкая армия нанесла новый удар - теперь перед войсками была поставлена задача прорваться в центральную часть города. К вечеру 14-го немцы захватили руины железнодорожного вокзала и на стыке 62-й и 64-й армий в районе Купоросного провались к Волге. К 26 сентября закрепившиеся на занятых плацдармах немецкие войска полностью простреливали Волгу, которая оставалась единственным путем доставки оборонявшимся в городе частям 62-й и 64-й армий подкреплений и боеприпасов.

Бои в городе перешли в затяжную фазу. Ожесточенная борьбы шла за Мамаев курган, завод «Красный Октябрь», тракторный завод, артиллерийский завод «Баррикады», отдельные дома и строения. Руины по нескольку раз переходили из рук в руки, в таких условиях использование стрелкового оружия было ограничено, часто солдаты вступали в рукопашную. Продвижение немецких войск, которым приходилось преодолевать героическое сопротивление советских солдат, развивалось чрезвычайно медленно: с 27 сентября по 8 октября несмотря на все усилия ударной немецкой группировке удалось продвинуться всего на 400-600 м. С целью переломить ситуация ген. Паулюс стянул на этот участок дополнительные силы, доведя численность своих войск на главном направлении до 90 тыс. чел., действия которых поддерживало до 2,3 тыс. орудий и минометов, около 300 танков и около тысяч самолетов. Немцы превосходили войска 62-й армии в личном составе и артиллерии 1:1,65, в танках - в 1:3,75, а авиации - 1:5,2.

Немецкие войска перешли в решительное наступление утром 14 октября. 6-я немецкая армия начала решающее наступление на советские плацдармы у Волги. 15 октября немцы захватили тракторный завод и прорвались к Волге, отрезав группировку 62-й армии, сражавшуюся севернее завода. Однако, советские бойцы не сложили оружие, а продолжили сопротивление, создав еще один очаг боев. Положение защитников города осложнялось нехваткой продовольствия и боеприпасов: с наступление холодов транспортировка через Волгу под постоянным огнем противника еще более усложнилась

Последняя решительная попытка взять под свой контроль правобережную часть Сталинграда была предпринята Паулюсом 11 ноября. Немцам удалось захватить южную часть завода «Баррикады» и взять 500-метровый участок волжского берега. После этого немецкие войска окончательно выдохлись и бои перешли в позиционную стадию. К этому моменту 62-я армия Чуйкова удерживала три плацдарма: в районе поселка Рынок; восточную часть завода «Красный Октябрь» (700 на 400 м), которую удерживала 138-я стрелковая дивизия полковника И.И. Людникова; 8 км вдоль берега Волги от завода «Красный Октябрь» до площади 9 Января, в т.ч. северный и восточный склоны Мамаева кургана. (Южная часть города продолжала контролироваться частями 64-й армии.)

Сталинградская стратегическая наступательная операция (19 ноября 1942 - 2 февраля 1943)

План окружения Сталинградской группировки противника - Операция «Уран» - был утвержден И.В. Сталиным 13 ноября 1942 г. Он предусматривал ударами с плацдармов севернее (на Дону) и южнее (район Сарпинских озер) Сталинграда, где значительную часть оборонявшихся сил составляли союзники Германии, прорвать оборону и осуществить охват противника по сходящимся направлениям на Калач-на-Дону - Советский. 2-й этап операции предусматривал последовательное сжимание кольца и уничтожение окруженной группировки. Операция должна была проводиться силами трех фронтов: Юго-Западного (генерал Н.Ф. Ватутин), Донского (генерал К.К. Рокоссовский) и Сталинградского (генерал А.И. Еременко) - 9 полевых, 1 танковая и 4 воздушных армии. Во фронтовые части были влиты свежие пополнения, а также дивизии, переданные из резерва Верховного главнокомандования, созданы большие запасы вооружения и боеприпасов (даже в ущерб снабжению оборонявшейся в Сталинграде группировки) перегруппировки и формирование ударные группировок на направлениях главного удара было проведено скрытно от противника.

19 ноября, как и было предусмотрено планом, после мощной артподготовки, в наступление перешли войска Юго-Западного и Донского фронтов, 20 ноября - войска Сталинградского фронта. Сражение развивалось стремительно: румынские войска, занимавшие участки, оказавшиеся на направлении главных ударов, не выдержали и бежали. Советское командование введя в прорыв заранее подготовленные мобильные группы развило наступление. Утром 23 ноября войска Сталинградского фронта взяли Калач-на-Дону, в тот же день части 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта и 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта встретились в районе хутора Советский. Кольцо окружения было замкнуто. Затем из стрелковых частей был сформирован внутренний фронт окружения, а танковые и мотострелковые части начали теснить немногочисленные немецкие части на флангах, формируя внешний фронт. В окружении оказалась немецкая группировка - части 6-й и 4-й танковой армий - под командованием генерала Ф. Паулюса: 7 корпусов, 22 дивизии, 284 тыс. человек.

24 ноября советская Ставка отдала приказ Юго-Западному, Донскому и Сталинградскому фронтам уничтожить Сталинградскую группировку немцев. В тот же день Паулюс обратился к Гитлеру с предложение начать прорыв из Сталинграда в юго-восточном направлении. Однако Гитлер категорически запретил прорыв, заявив что сражаясь в окружении 6-я армия оттягивает на себя крупные силы противника, и приказал продолжать обороны, ожидая, когда окруженная группировка будет деблокирована. Затем все немецкие войска в этом районе (как внутри, так и вне кольца) были объединены в новую группу армий «Дон», во главе которой был поставлен генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн.

Попытка советских войска быстро ликвидировать окруженную группировки, сдавив ее со всех сторон, потерпела неудачу, в связи с чем военные действия были приостановлены и Генштаб начал планомерную разработку новой операции, получившей кодовое название «Кольцо».

Со своей стороны немецкое командование форсировало проведение операции «Зимняя гроза» (Wintergewitter) по деблокаде 6-й армии. Для этого Манштейн сформирован в районе поселка Котельниковский сильную группировку под командованием генерала Г. Гота, главной ударной силой которой был LVII танковый корпус генерала танковых войск Ф. Кирхнера. Прорыв должен быть осуществлен на участке, занимаемой 51-й армией, войска которой были измотаны боями и имели большое некомплект. Перейдя 12 декабря в наступление группировка Гота провала советскую оборону и 13-го форсировала р. Аксай, однако затем завязла в боях под поселком Верхне-Кумский. Лишь 19 декабря немцам, подтянув подкрепления, удалось оттеснить советские войска к р. Мышкова. В связи с складывающейся угрожающей ситуацией советское командование перебросило часть сил из резерва, ослабив другие участки фронта, и было вынуждено пересмотреть планы операции «Сатурн» с стороны их ограничения. Однако к этому времени группировка Гота, потерявшая более половину бронетехники, выдохлась. Приказ о встречном прорыве Сталинградской группировки, до которой оставалось 35-40 км, Гитлер отдать отказался, продолжая требовать удерживать Сталинград до последнего солдата.

16 декабря советские войска силами Юго-Западного и Воронежского фронтов начали проведение операции «Малый Сатурн». Оборона противника была прорвана и в прорыв были введены мобильные соединения. Манштейн был вынужден в срочном порядке начать переброску войск на Средний Дон, ослабив в т.ч. и группировку Г. Гота, которая была 22 декабря окончательна остановлена. Вслед за этим войска Юго-Западного фронта расширили зону прорыва и отбросили противника на 150-200 км и вышли на рубеж Новая Калитва - Миллерово - Морозовск. В результате операции была полностью ликвидирована опасность деблокады окруженной Сталинградской группировки противника

Реализация плана операции «Кольцо» была поручена войскам Донского фронта. 8 января 1943 г. командующему 6-й армии генералу Паулюсу был предъявлен ультиматум: если немецкие войска не сложат оружие к 10 часам 9 января, то все находящиеся в окружении будут уничтожены. Паулюс ультиматум проигнорировал. 10 января после мощной артподготовки Донского фронта перешел в наступление, главный удар наносила 65-я армия генерал-лейтенанта П.И. Батова. Однако советское командование недооценило возможность сопротивления окруженной группировки: немцы, опираясь на глубоко эшелонированную обороны, оказали отчаянное сопротивление. В связи с новыми обстоятельствами 17 января советское наступление было приостановлено и начата перегруппировка войск и подготовка нового удара, которые последовал 22 января. В этот день был взят последний последний аэродром, через который осуществлялась связь 6-й армии с внешним миром. После этого ситуация со снабжением Сталинградской группировки, которая по приказу Гитлера осуществлялась по воздуху силами люфтваффе, еще больше осложнилось: если раньше оно также было совершенно недостаточным, то теперь ситуация стала критической. 26 января в районе Мамаева кургана соединились наступавшие навстречу друг другу войска 62-й и 65-й армий. Сталинградская группировка немцев была рассечена на две части, которые в соответствии с планом операции должны были быть уничтожены по частям. 31 января капитулировала южная группа, вместе с которой сдался и Паулюс, произведенный 30 января в генерал-фельдмаршалы. 2 февраля сложила оружия северная группы, которой командовал генерал К. Штрекер. На этом Сталинградская битва завершилась. В плен было взято 24 генерала, 2500 офицеров, более 91 тыс. солдат, захвачено более 7 тыс. орудий и минометов, 744 самолёта, 166 танков, 261 бронемашина, более 80 тыс. автомобилей и др.

Итоги

В результате победы Красной Армии в Сталинградской битве, ей удалось перехватить у противника стратегическую инициативу, что создано предпосылки для подготовки нового широкомасштабного наступления и в перспективе полного разгрома агрессора. Битва стала началом коренного перелома в войне, а также способствовала укреплению международного авторитета СССР. Кроме того, столь серьезное поражение подорвало авторитет Германии и ее вооруженных сил и способствовало усилению сопротивления со стороны порабощенных народов Европы.

Даты: 17.07.1942 - 2.02.1943

Место: СССР, Сталинградская область

Результаты: Победа СССР

Противники: СССР, Германия и ее союзники

Командующие: А.М. Василевский, Н.Ф. Ватутин, А.И. Еременко, К.К. Рокоссовский, В.И. Чуйков, Э. фон Манштейн, М. фон Вейхс, Ф. Паулюс, Г. Гот.

Красная Армия: 187 тыс. чел., 2,2 тыс. орудий и минометов, 230 танков, 454 самолета

Германия и союзники: 270 тыс. чел., ок. 3000 орудий и минометов, 250 танков и САУ, 1200 самолетов

Силы сторон (к началу контрнаступления):

Красная армия: 1 103 000 чел., 15 501 орудие и миномет, 1463 танка, 1350 самолетов

Германия и ее союзники: ок. 1 012 000 чел. (в т.ч. ок. 400 тыс. немцев, 143 тыс. румын, 220 итальянцев, 200 венгров, 52 тыс. Хиви), 10 290 орудий и минометов, 675 танков, 1216 самолета

Потери:

СССР: 1 129 619 чел. (в т.ч. 478 741 чел. безвозвратные, 650 878 - санитарные)), 15 728 орудий и минометов, 4341 танк и САУ, 2769 самолетов

Германия и ее союзники: 1 078 775 чел. (в т.ч. 841 тыс. чел. - безвозвратные и санитарные, 237 775 чел. - пленные)