Современная зарубежная историография. Современная российская и зарубежная историография

новейшей истории России

Направление подготовки: 030600 История

Профильная направленность: Отечественная история

Квалификация (степень) выпускника: магистр

Форма обучения: очная

1. Целью освоения дисциплины «Современная зарубежная историография новейшей истории России» является расширение знаний магистрантов о традициях и новациях в современном россиеведении, о новых концепциях и направлениях исследований зарубежных историков.

Задачи курса - изучение процесса становления и эволюции советологии/россиеведения, изменения приоритетов и подходов западных историков в исследовании истории и культуры России/СССР.

2. Дисциплина «Современная зарубежная историография новейшей истории России» относится к вариативной части профессионального цикла.

Дисциплина «Современная зарубежная историография новейшей истории России» преподается на 2 курсе и базируется на знаниях по отечественной и зарубежной истории и историографии, полученных студентами при обучении в системе бакалавриата и на первом курсе магистратуры. Знания и навыки, полученные при изучении курса, используются учащимися при подготовке магистерской диссертации, а также в их профессиональной, в частности педагогической, деятельности по окончании обучения в магистратуре.

3. В результате освоения дисциплины обучающийся должен:

Знать:

Основные подходы зарубежных историков к изучению истории России/СССР, теории, концепции, основные труды ведущих западных историков.

Уметь:

Применять на практике полученные знания;

Профессионально ориентироваться в зарубежной историографии;

Грамотно формулировать и аргументировать свою позицию по историческим проблемам.

Владеть:

Исследовательскими навыками;

Историческим научным терминологическим аппаратом;

Навыками применения полученных теоретических знаний в самостоятельной научной работе .

4. Общая трудоемкость дисциплины составляет 3 зачетные единицы, 108 часов.

6. Учебно-методическое и информационное обеспечение дисциплины:

а) основная литература:

1. Дэвид-Фокс М. Семь подходов к феномену советской системы: разные взгляды на первую половину «короткого» ХХ века // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Советский период. Антология. Самара, 2001. С. 20-44

2. , Леонтьева. Зенит «прекрасной эпохи»: сталинизм глазами американских историков // Американская русистика: вехи историографии последних лет. Советский период. Антология. Самара, 2001. С. 3-19

3. Кип Дж., Литвин А. Эпоха Иосифа Сталина в России: современная историография. М, 2009

4. США: методологические проблемы историографии. М., 1988

5. Малиа М. Из под глыб, но что? Очерк истории западной советологии // Отечественная история

6. Меньковский и советское общество в 1930-е годы: англо-американская историография проблемы. Мн. БГУ, 2001

7. К новому пониманию человека в истории: Очерки развития современной западной исторической мысли. - Томск, 1994.

8. Некрасов -американская историография новой экономической политики в СССР. Ярославль, 2005

9. Некрасов и этапы развития западной советологии. Ярославль, 2001

10. Павлова западные историки сталинской России 30-х гг. (Критика ревизионистского подхода) // Отечественная история. 1998. №5. С. 107-121.

11. Россия ХIX-XX веков. Взгляд зарубежных историков. М., 1996

12. Сахаров СССР под пером советологов. М., 1988

13. Современная немарксистская историография и советская историческая наука (круглый стол)//История СССР. 1988. №1

Источники:

1. Американская русистика: вехи историографии последних лет. Советский период. Антология. Самара, 2001

2. Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт //Отечественная история. 1994. №2

3. Виола Л. Крестьянский бунт в эпоху Сталина. М., 2010

4. Голдман и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий. М., 2010

5. Грэхем Л. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе. М., 1991. Главы 1-8

6. Дойчер И. Троцкий. Изгнанный пророк. . М.: , 2006.

7. Дойчер И.Незавершённая революция // Хобсбаум Э. Эхо Марсельезы. М. 1991

8. Дойчер И. Троцкий. Безоружный пророк. М.: , 2006

9. Дойчер И. Троцкий. Вооруженный пророк. гг. Пер. с англ. . – М.: , 2006.

10. Дойчер И. Троцкий в изгнании. М., 1991

11. Карр Э. История Советской России. Большевистская революция. Книга 1. Тт. 1-2

12. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. М., 1988

13. Левин М. Бюрократия и сталинизм //Вопросы истории. 1995. №3

14. Малия М. Советская трагедия: История социализма в СССР. 1917-1991. М., 2002

15. О’Коннор Т. Анатолий Луначарский и советская политика в области культуры. М., 1992

16. О’Коннор Т. Георгий Чичерин и советская внешняя политика. М., 1991

17. Пайпс Р. Россия при большевиках - М., 1997.

18. Пайпс Р. Русская революция. 2 тт. М.: РОССПЭН, 1994

19. Рабинович А. Большевики приходят к власти. М., 1989

20. Рабинович А. Большевики у власти. М., 2007

21. Рейфилд Д. Сталин и его подручные. М., 2008

22. Сервис Р. Ленин. М., 2002

23. Слассер Р. Сталин в 1917 году. М., 1989

24. Такер Р. Сталин. Путь к власти. . М., 1991

25. Такер Р. Сталин. История и личность. М., 2006

26. Тумаркин Н. Ленин жив! Культ Ленина в Советской России. СПб., 1997.

27. Фитцпатрик Ш. Классы и проблемы классовой принадлежности в Советской России 20-х годов //Вопросы истории. 1990. №8

28. Фитцпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М., 2001

29. Эврич П. Восстание в Кронштадте, 1921. М., 2007

Для демонстрации презентаций используются программы Windows и MS Office .

В качестве вспомогательных интернет-ресурсов по дисциплине используются:

электронная библиотека www . jstor . org

В исторической литературе существуют различные оценки деятельности и результатов политики Екатерины II. Историки, основывающиеся на концепции «просвещенного абсолютизма», делают акцент на консервативном характере проводимой политики, направленной на укрепление традиционных структур самодержавия. Иная точка зрения представлена историками, которые считают, что Екатерина проводила либеральную политику. Дискуссионным вопросом историографии является вопрос о периодизации екатерининского правления. Традиционная историография делит на два периода: либеральный (1762 -1773) и реакционный (1775 - 1796). В современной историографии эти два периода различаются лишь тактикой достижения целей. Внутренняя политика рассматривается как целостная политики постепенных преобразований, их коррекции в соответствии с политической ситуацией. А.Б. Каменский предлагает другой подход к периодизации правления Екатерины II, эти периоды «различаются по преимущественной направленности преобразований на ту или иную сферу жизни общества, а также по тактике их осуществления». В российской историографии нет единого мнения на причины прекращения заседаний Уложенной комиссии. Официальная точка зрения, которая изложена в большинстве учебников: собрание закрыли в связи с началом русско-турецкой войны. Другие историки считают, что комиссия была распущена, потому что «правительство побоялось слишком смелых речей депутатов по крестьянскому вопросу». По словам О.А. Омельченко «Большое собрание депутатов объективно выявило политическую позицию «общества» по главным вопросам правовой политики, которые были поставлены «Наказом» и предполагалось правительственным курсом. Большое собрание попросту выполнила свои задачи». Другую причину закрытия Большого Собрания называет А.Б. Каменский, он считает, что «комиссия продемонстрировала полную неспособность к законодательной деятельности в общенациональных интересах. Негативно сказались и узкие рамки, которыми Екатерина ограничила компетенцию депутатов, и жестский контроль за ними со стороны правительства, и отсутствие опыта законодательной деятельности, и того, что в наши дни называют политической культурой».

Русская дореволюционная историография екатерининских реформ оказала влияние на историографию зарубежную. Изучение русской истории на Западе превратилось в самостоятельную научную область во второй половине XX века, когда в условиях конфронтации с СССР и «холодной войны» правительства западных стран стали финансировать эти исследования. Стремление понять страну, победившую фашизм, упорно отгораживавшуюся «железным занавесом» от остального мира, побудило острый интерес к многовековой истории России. Изучению истории XVIII века была отведена особая роль, поскольку именно тогда наша страна превратилась в империю, стала играть активную роль на международной арене, приобретала черты европейского государства. Успешному изучению этого периода способствовали обстоятельства. Во-первых, в результате грандиозной работы русских дореволюционных историков по публикации документов XVIII века была создана репрезентативная источниковедческая база, позволяющая исследовать многие проблемы российской истории этого времени без обращения к архивам, доступ к которым зарубежных ученых был затруднен. Во-вторых, советские ученые вынуждены работать в узких методологических и идеологических рамках, сконцентрировали свое внимание на проблемах социально-экономической истории, давая возможность западным историкам заполнить исследовательские пробелы. Среди них выделяется исследование профессора Лондонского университета И. де Мадариага «Екатерина Великая и ее эпоха». Эта книга отражает позитивный характер, автор смогла избежать влияния идеологии. И. де Мадариага основывает свой исторический подход на здравом смысле, строгом исследовании исторического источника. Автор анализируя события и явления русской жизни, постоянно сопоставляет их с аналогичными явлениями в других европейских странах того времени. Сопоставление с реалиями в других странах трактует российскую историю, как «нормальное» явление, присущую многим государствам. И. де Мадариага считала, что «Екатерина не была революционеркой на троне в отличие от Петра I, который навязывал свои преобразования не желавшему их обществу, не считаясь с ценой человеческих жизней. Она прислушивалась к общественному мнению; как она сказала Дидро, «если я отчаиваюсь что-то ниспровергнуть, то делаю подкоп». Абсолютная власть русской императрицы опиралась, как она хорошо знала, на ее чувство возможного… Екатерина была лучшим даром германских земель ее новой родине».

Элен Каррер д" Анкосс в своей книге «Екатерина II. Золотой век в истории России» сравнивает внутреннюю политику Петра I и Екатерины II. В истории оба получили прозвище «Великие». Екатерина очень хотела продолжить политику преобразований Петра I «она видела в этом даже источник своей легитимности. Некоторые приписывали ей узурпацию власти, но подобная репутация меркла в сравнении с преемственностью дел великого императора» Екатерина ставила такие же цели, как и Петр Великий: модернизировать и европеизировать Россию. «Модернизировать государство для того, чтобы потом модернизировать общество». Различными были методы модернизации «Петр Великий проводил модернизацию, навязывая свои взгляды силой. Был лишь один способ - следовать за ним, и потому использование принуждения и насилия неотделимо от его царствования. В своей модернизации Екатерина основывалась на убеждении и воспитании».

Проблемами политической историей Екатерины Великой в США занимается Дэвид Гриффитс. В своей книге «Екатерина II и ее мир: статьи разных лет» автор пытается проникнуть во внутренний мир Екатерины и через него понять мотивы политической деятельности. Д. Гриффитс предложил рассматривать проблему в новом ракурсе - сквозь призму мира идей и представлений сторон. Он попытался реконструировать мотивы, которыми руководствовалось русское правительство в внутриполитической и внешнеполитической политике. Полученные в ходе исследования результаты показали, что дело не в симпатиях или антипатиях императрицы, а была сторонницей сохранения в Европе сложившегося политического порядка и баланса сил. Научная значимость предложенной американским историком концепции прежде всего состоит в попытке оценить законодательство Екатерины как воплощение ее реформаторских замыслов. В вступительной статье А.Б. Каменский пишет, что «в данном сборнике статьи тематически распадаются на две группы - работы, в которых автор пытается проникнуть во внутренний мир Екатерины и через него понять мотивы ее политической деятельности, и внешняя политика России в период борьбы североамериканских колоний Британии за независимость».

Особый раздел историографии составляют работы о деятельности Уложенной комиссии 1767 - 1768 годов, оставившей по себе целые комплексы разнообразных документальных материалов. Центральное место в дискуссиях вокруг истории комиссии занимают причины ее созыва и роспуска, а также общая оценка ее результативности и значения. Большинством историков признается, что в целом комиссия сыграла важную роль в выявлении императрицей чаяний и нужд различных социальных слоев, а многие из разработанных в ней законопроектов Екатерина использовала в своей законотворческой деятельности.

Ряд исследований посвящены истории русского дворянства екатерининского периода и специально Жалованной грамоте дворянству 1785 года. В советской историографии данная тема плохо разработана, зато в зарубежной ей посвящены монографические работы. Большинство историков сходится в том, что грамота 1785 года была важнейшим этапом в формировании дворянского сословия. В зарубежной историографии грамоту расценивали как этап становления гражданского общества.

Важная реформа Екатерины II - секуляризация - в дореволюционное время стала предметом изучения русской церкви и советских историков. Одни считали реформу неизбежной и необходимой, другие отрицательно оценивали полное подчинение церкви государству, третьи видели в реформе пролог к освобождению крестьян.

Первостепенное значение для изучения реформ Екатерины имеет историко-юридическое исследование О.А. Омельченко «Законная монархия» Екатерины II» (1993 г.) Впервые в историографии О.А. Омельченко осуществил комплексное изучение нереализованных проектов Екатерины. Ученый исследовал законодательную деятельность императрицы по важнейшим ее направлениям за весь период царствования, реконструировал историю создания наиболее значительных законодательных актов.

Завершая обзор историографии реформ Екатерины Великой, необходимо подчеркнуть растущий интерес к этой личности. После того как Екатерину на протяжении многих поколений унижали, видя в ней лишь женщину, лишенную добродетели, теперь ее, наконец, изучают как серьезного и успешного профессионала, опытного в традиционно мужском искусстве государственного управления.

Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси Черепнин Лев Владимирович

§ 11. Современная буржуазная зарубежная историография

Проблема образования Русского централизованного государства интересует современных буржуазных зарубежных историков. Интерес, проявляемый к этому вопросу, конечно, надо всячески приветствовать. Положительным явлением надо признать то обстоятельство, что иностранные ученые изучают советские публикации документов, относящихся ко времени возникновения Русского централизованного государства, и знакомят с ними через печать зарубежных читателей.

Бросается в глаза внимание, уделяемое иностранными буржуазными исследователями первому правовому кодексу Русского централизованного государства - Судебнику Ивана III 1497 г. Вышли работы о Судебнике на французском и английском (в США) языках с комментариями, основанными на использовании русской дореволюционной и советской литературы.

На английский язык переведена (в США) Белозерская уставная грамота конца XV в. Имеются и другие издания правовых документов древней и средневековой Руси, вышедшие в Америке на английском языке.

Комментарии к памятникам русского права буржуазных ученых, как правило, носят формальный характер, исходят из буржуазного представления о государстве, как общенародном и общесословном органе, проводят мысль о том, что русское право формировалось под воздействием иностранных образцов. Все эти идеи, конечно, неприемлемы для советской науки. Но самый факт введения в оборот зарубежной буржуазной науки русских средневековых текстов является положительным.

Переходя от публикаций источников к их обработке в зарубежной буржуазной печати, надо остановиться: 1) на трудах обобщающего характера и общих курсах русской истории, в которых соответствующее место уделяется и проблеме образования Русского централизованного государства; 2) на монографиях и статьях по специальным вопросам этой проблемы.

За границей вышел ряд общих курсов по русской истории, принадлежащих как русским белоэмигрантам, так и иностранным авторам.

Как правило, авторы обобщающих работ по истории России, появившихся за рубежом, вращаются в кругу идей дореволюционной русской буржуазной историографии. Они не вводят в научный оборот новых фактов, игнорируют достижения советской исторической мысли и ищут последнее слово науки в трудах В. О. Ключевского, которые прямо противопоставляются как высшее достижение «науки» марксизму, С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова. Относительно белоэмигрантов надо сказать, что они не только не обогатили науку свежими идеями, но, полностью утратив чувство нового, воспроизводят в своих книгах утверждения, ненаучность которых уже давно доказана. Их работы отличаются антисоветской направленностью, что накладывает отпечаток на все их исторические построения. Теми же чертами отличаются и зарубежные издания типа опубликованной в Нью-Йорке «Иллюстрированной истории России», допускающей прямую фальсификацию истории.

Некоторые зарубежные авторы (например, польский эмигрант Пашкевич) обладают достаточной эрудицией. Они в курсе новейшей литературы и публикаций на разных языках, и ложность их «научных» утверждений нельзя объяснить незнанием материала. Корень ее кроется в политической тенденции и предвзятости концепции.

Еще в силе за рубежом данная П. Н. Милюковым периодизация истории России с делением на периоды «московский» и «петербургский». Этой периодизации придерживается, например, Флоринский. Еще более распространена в зарубежной историографии периодизация, так сказать, по сферам влияния. В разные эпохи русская государственность и русская культура якобы подвергались воздействию со стороны более передовых народов: сначала (в древности) - варягов, затем (с принятием христианства) - Византии, в период средневековья - монголов, начиная со времен Петра I - западноевропейских стран и т. д. С указания на смену этих сфер влияния начинается, например, книга американского историка Бакуса.

Конечно, при таком подходе к истории России не могут быть раскрыты социально-экономические предпосылки образования Русского централизованного государства, и процесс его складывания по существу сводится к собиранию власти московскими князьями. При этом особенно пропагандируется идея о прогрессивном значении татаро-монгольского ига для развития Северо-Восточной Руси. Так, эта идея пронизывает концепцию Вернадского, согласно которой Русское централизованное государство сложилось не в процессе борьбы с татаро-монгольским игом, а выросло непосредственно из системы монгольского властвования над Русью. Такая же концепция проводится в «Иллюстрированной истории России», изданной в Нью-Йорке, и т. д.

Проводя идею о прогрессивности татаро-монгольского ига, буржуазные авторы часто умаляют роль русского народа в борьбе с золотоордынским игом. Флоринский, например, называет Куликовскую битву «бесполезным эпизодом». Все эти утверждения не могут быть нами приняты, ибо они явно противоречат историческим фактам. Факты свидетельствуют о героическом сопротивлении русского народа ордынским захватчикам, установившим над Русью жестокое иго, которое тормозило ее развитие.

Из проблем социально-экономической истории Руси в период образования централизованного государства в буржуазной историографии рассматриваются вопросы земельной собственности, вотчинного землевладения и крепостного права. Понятие феодализма трактуется в традиционном плане буржуазной историографии, как система правовых институтов, причем многие авторы не считают возможным говорить о феодализме в России даже в этом смысле. Так, в статье Коулборна в сборнике «Feudalism in History» феодализм определяется прежде всего как «метод управления», а не «экономическая или социальная система». Представление о феодализме ассоциируется с представлением о государственной раздробленности. Коулборн определяет феодализм как «способ возрождения общества, в котором государство оказалось в состоянии крайней дезинтеграции». Отказ от научного подхода к феодализму как системе производственных отношений означает непризнание буржуазными авторами объективных закономерностей исторического развития и революционного характера смены общественно-экономических формаций.

Надо сказать, что трактовка феодализма как чисто политического института не удовлетворяет уже некоторых буржуазных историков. Так, в книге Гайеса, Болдвина и Кола феодализм характеризуется не только как «форма управления», но и как «экономическая система, основанная на земельном держании».

В сборнике «Feudalism in History» помещены статьи, касающиеся специально проблемы феодализма в России. Это статьи Коулборна «Россия и Византия» и Шефтеля «Аспекты феодализма в русской истории». Оба автора пытаются доказать, что ни Киевская Русь IX–XII вв., ни Русь XIII–XV вв. не были феодальными. Отрицает наличие феодализма в России Ельяшевич. Таким образом, правомерен вывод, что некоторые зарубежные буржуазные историки по вопросу о наличии феодализма в России стоят на позициях исторической науки времени, предшествующего даже появлению работ Н. П. Павлова-Сильванского.

Распространена в буржуазной историографии давно опровергнутая советскими историками теория «перегнивания» Руси городской в сельскую, деревенскую.

Проблема происхождения крепостного права трактуется в буржуазной историографии по преимуществу в соответствии с точкой зрения В. О. Ключевского, как результат закрепощения свободных крестьян-арендаторов. Так, в докладе «Крепостное право в России», сделанном на X Международном конгрессе историков, в Риме, Вернадский вопреки историческим фактам защищал теорию свободы перехода крестьян в России до конца XVI в. Крепостное право, с его точки зрения, возникло под влиянием государственных потребностей. В то же время Вернадский говорит о появлении на Руси под влиянием монголов «полукрепостничества» (имеются в виду некоторые категории зависимого населения).

В полном противоречии с историческими фактами изображается происхождение крепостничества в работах Д. Блюма. Связывая возникновение крупного землевладения с деятельностью пришлых варягов, он рисует взаимоотношения землевладельцев и крестьян как отношения собственников к арендаторам-рабочим. В полемике с Б. Д. Грековым Блюм оспаривал без всяких конкретных аргументов марксистское положение о том, что с зарождением феодальных отношений появляется и зависимость крестьян от феодалов. В буржуазной историографии распространена точка зрения П. Струве, трансформировавшего антинаучные построения Милюкова о том, что возникшее в России в XVI в. так называемое литургическое государство закрепостило все сословия, одинаково как дворян, так и крестьян. Тем самым извращается действительная роль государства, являвшегося органом власти господствующего класса над народом.

Значительное место в зарубежной буржуазной историографии занимает проблема истории церкви в период образования Русского централизованного государства. Ставится в реакционном плане вопрос о взаимоотношении церкви и государства.

Некоторые эти работы отличаются реакционной идеологией. Так, Медлин доказывает, что в России якобы по византийскому «рецепту» сложилось «христианское государство». Создателем его было якобы духовенство. «Схема централизованного православного русского государства» существовала в умах духовенства и в период политической раздробленности на Руси. Эта «схема» определяла политику князей. Образование централизованного государства означало воплощение в действительность идеи «религиозной и политической целостности русской нации». Перед нами не просто идеалистическая трактовка истории. Здесь явно враждебная русскому народу тенденция, заключающаяся в стремлении принизить роль русской нации, самое существование которой якобы было обусловлено развитием православия и самодержавия. Выдвижение подобного тезиса означает фальсификацию истории.

Попытка дать чисто религиозное обоснование проблеме народности и нации имеется в книге Пашкевича. Термины «Русь», «Русская земля» Пашкевич считает не этническими, а чисто религиозными. Прийти к подобному выводу можно было только в результате намеренного игнорирования показаний многочисленных источников.

Одной из излюбленных тем буржуазной зарубежной историографии является внешняя политика России.

В ряде работ буржуазных авторов имеются интересные данные, касающиеся, например, взаимоотношений Руси с Польшей, Литвой, Орденом и т. д. Но исследования некоторых зарубежных буржуазных авторов содержат явно ложное утверждение о том, что внешняя политика Русского централизованного государства была якобы с самого начала агрессивной, захватнической. Ставятся такие, например, проблемы исследования: «Империализм в славянской и восточноевропейской истории». Проводятся дискуссии на тему: «Была ли Московская Русь империалистической».

Некоторые авторы усматривают непосредственную связь между агрессивным (по их мнению) характером внешней политики России и теорией «Москва - третий Рим» как идеологическим оправданием агрессии. Так, Туманов видит в «третьеромизме» сочетание древнеиудейского «мессианизма» и вавилонского «империализма». Результатом этого является якобы «диалектика агрессии», характеризующая внешнюю политику России. Это - чисто умозрительное построение, не считающееся ни с какими историческими фактами. А факты, которые позволили бы говорить об агрессии Руси в рассматриваемое время, отсутствуют.

Я не ставил своей задачей дать полный обзор буржуазной историографии по вопросу образования централизованного государства на Руси. Хотелось прежде всего отметить те неверные представления об этом процессе, которые бытуют еще за рубежом. Опровержение хотя бы некоторых из этих представлений на конкретном материале источников является одной из задач данной книги.