Гибель княжны таракановой. Княжна Тараканова. Судьба авантюристки. Интересные факты. Финансовые интересы Княжны Таракановой
(По материалам А. Низовского)
В один из осенних дней 1742 г. (по другим версиям - 15 июня 1748 г.; или в 1744 г.; или в 1750 г.) в маленьком подмосковном храме Знамения в селе Перово (а по другой версии - в московской церкви Воскресения в Барашах) дочь Петра Великого, императрица и самодержица Всероссийская Елизавета тайно обвенчалась с казацким сыном-хохлом, бывшим певчим Алексеем Розумом, а ныне - графом Алексеем Григорьевичем Разумовским. Венчание было совершено при свидетелях, «молодым» были вручены документы, свидетельствовавшие о заключении брака. Спустя несколько дней после венчания императрица пожаловала Разумовского званием генерал-фельдмаршала и переехала с ним в Санкт-Петербург, где муж императрицы поселился в специально построенном для него дворце, известного под именем Аничкова.
Московские старожилы долгое время спустя указывали на необычную корону, увенчивавшую крест над церковью Воскресения в Барашах, и утверждали, что здесь венчалась императрица Елизавета, и в память об этом событии на кресте был установлен брачный венец. А тайная свадьба Елизаветы с Разумовским якобы происходила неподалеку, в доме, построенном Растрелли, который долгое время спустя занимала 4-я московская гимназия. Здесь Разумовский жил какое-то время со своей царственной супругой.
Итак, тайный брак Елизаветы и Алексея Разумовского «имел место быть» - в этом сомнений практически нет никаких. А вот имелось ли потомство от этого брака? Тут, увы, мы вступаем в область довольно шатких гипотез.
Достоверно известно только то, что граф Алексей Григорьевич Разумовский умер бездетным.
Но если даже мы, имея в своем распоряжении давно рассекреченные государственные архивы XVIII столетия, не можем сказать ничего определенного по этому поводу, то что должны были думать современники? Ведь слухи о детях Елизаветы и Разумовского с конца 1760-х гг. ходили по всей России.
Сколько же у тайного брака императрицы было «плодов»? Говорили разное: у Елизаветы от Разумовского родились сын и дочь; два сына и дочь; две дочери и сын. Точно, естественно, никто ничего сказать не мог.
По поводу сына Елизаветы и
Разумовского, «князе Тараканове», ходили слухи, что этот «князь» всю Княжна Тараканова жизнь провел в одном из монастырей Переяславля-Залесского, горько сетуя на свою судьбу, и умер в начале XIX в.
Правда, по другой версии, фамилия его была Закревский и он сделал себе блестящую карьеру в Петербурге, став тайным советником и президентом медицинской коллегии.
Но, конечно, самой романтичной легендой стала судьба княжны Таракановой - дочери Елизаветы и Разумовского. В этой легенде переплелись истории, по крайней мере, двух женщин, выступавших под этим именем. Одна из них, Августа Тараканова, более известна под именем инокини Досифеи, вторая - легендарная красавица Елизавета Тараканова, запечатленная на хрестоматийной картине Г. Флавицкого.
Но этим количество «княжон Таракановых» не исчерпывалось. Молва утверждала, например, что в нижегородском посаде Пучеж долгое время жила и в 1839 г. умерла дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Разумовского, известная под именем Варвара Мироновна Назарьева. Большую часть своей жизни она прожила инокиней при Пушавинской церкви Пучежа, пользуясь большим уважением жителей.
Таинственная монашка, известная как «княжна Тараканова», жила отшельницей и умерла в московском Никитском монастыре в начале XIX столетия.
Предания о «дочери Елизаветы и Разумовского» рассказывали в женских монастырях Арзамаса, Екатеринбурга, Костромы, Нижнего Новгорода и Уфы - сюда в разное время привозили на жительство загадочных женщин, «принадлежавших к высшему сословию». Как правило, эти женщины были «умалишенными», что не мешало народной молве окружать их всевозможными легендами.
Почему дочь Елизаветы и Разумовского получила фамилию Таракановой, достоверно неизвестно. Предполагали, что происхождение фамилии связано с местом рождения графа Разумовского - слободой Таракановкой (никогда в реальности не существовавшей). Другие исследователи считают, что фамилия Тараканова произошла от искаженной фамилии Дараган: известно, что родная сестра графа А. Г. Разумовского Вера Григорьевна была замужем за казачьим полковником Е.Ф. Дараганом. Ихдети были привезены в Петербург и жили при дворе. Не исключено, что отсюда родилась эта фамилия: Дараган - Дараганова - Тараканова.
Легенда о княжне Таракановой гуляла по России и Европе более полувека. В Европе, а затем в России начали появляться публикации, авторы которых словно старались превзойти друг друга в сочинении небылиц. Нагромождению слухов вокруг имени княжны Таракановой положил конец член московского Общества истории и древностей Российских граф В.Н. Панин, который обратился к Александру II с предложением рассекретить материалы следствия по делу княжны Таракановой. Эти материалы были опубликованы В.Н. Паниным в «Чтениях в Обществе истории и древностей Российских» (1867 г., кн. 1).
В начале 1770-х гг. в Европе объявилась молодая женщина весьма привлекательной, по отзывам современников, наружности и весьма неясного происхождения. Впрочем, ее происхождение и подлинное имя так и остались тайной.
Не исключено, что она была родом из Германии. Позднее некоторые уверяли, что она была дочерью трактирщика из Праги, а другие говорили, что она дочь нюрнбернгского булочника. Сама себя она называла по-разному: Франк, Шель, Тремуйль и т.д.
Загадочной женщине было около 20 лет, но многие указывают, что она была, по крайней мере, на семь лет старше. Настоящий ее возраст и, следовательно, дата рождения также остались невыясненными.
Где именно побывала до 1772 г. авантюристка, назвавшаяся зимой 1773/74 г. Елизаветой II (по имени своей матери, императрицы Елизаветы Петровны), неизвестно. А. Г. Орлову она говорила, что из России она через Ригу и Кенигсберг поехала в Берлин, где открылась Фридриху II. После этого, сообщал Орлов императрице Екатерине II, она «была во Франции, говорила с министрами, дав мало о себе знать».
Если сопоставить дошедшие до нас версии, которые выдвигала самозванка, то ее биография выглядела следующим образом. В младенческом возрасте «дочь Елизаветы Петровны» вывезли сперва во Францию в город Лион, а затем в Голштинское герцогство, в город Киль. В 1761 г. она вновь оказалась в Петербурге, но Петр III, взойдя на престол и опасаясь своей конкурентки, выслал ее в Сибирь (или в Персию). Тогда-то она и узнала о своем происхождении, но, опасаясь возвращаться в Россию, принялась странствовать по Европе, чтобы добиться признания своих прав.
Первые реальные следы незнакомки обнаруживаются в Берлине, откуда она через Гент и Лондон в 1772 г. прибыла в Париж. Здесь она именовала себя Али Эмете, княжна Владимирская с Кавказа (в некоторых письмах она именует себя еще «владетельницей Азова, единственной наследницей весьма древнего рода Волдомиров»), и утверждала, что чрезвычайно богата, так как владеет «персидскими сокровищами». При даме состоял некто барон Шенк, вероятно - ее любовник, человек с крайне сомнительной репутацией, продувная бестия, как выяснилось впоследствии - использовавший «Али Эмете» в качестве орудия «для разных обманов». Вскоре вокруг загадочной дамы образовался кружок из еще нескольких подобных аферистов и шулеров.
В Париже «княжна Владимирская» жила на широкую ногу, завела знакомство со многими влиятельными и не очень влиятельными людьми, среди которых, в частности, оказался польский эмигрант, великий гетман литовский Михаил Огинский, который искал в лице Франции союзника в деле восстановления независимости разделенной и поглощенной соседними державами Польши.
Но до начала «польской интриги» с самозванкой в главной роли было еще далеко. «Можно утвердительно сказать, что Огинский ни в это время, ни после не побуждал ее наименоваться дочерью императрицы Елизаветы Петровны», - пишет граф В.Н. Панин.
Бурная жизнь «княжны Владимирской» в Париже окончилась тем, что она совершенно запуталась в долгах и была вынуждена бежать во Франкфурт-наМайне, где ее, однако, сразу посадили в тюрьму. Ее выручил граф Ф. Лимбургский, по уши влюбившийся в авантюристку и всерьез хотевший жениться на ней. Пользуясь его сердечным покровительством, она около полутора лет прожила в его графстве Оберштайн.
В декабре 1773 г. впервые пронесся слух, что под именем «принцессы Владимирской» скрывается прямая наследница русского престола - княжна Елизавета Алексеевна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны и ее фаворита графа Разумовского, плод их законного, хотя и тайного, брака. Вполне вероятно, что первопричиной, заставившей самозванку принять на себя имя «княжны Таракановой», была элементарная потребность в средствах, сопровождавшая ее всю жизнь, и всю жизнь она была в долгах, как в шелках. Граф Лимбургский, несмотря на любовь к авантюристке, деньгами ее не баловал, зато у него была одна струнка, на которой можно было ловко сыграть: дело в том, что граф имел притязания на Голштинию (Шлезвиг-Гольштейн) - «родину русских императоров», маленькое герцогство, имя которого так часто появляется на страницах русской истории XVIII столетия…
Судя по всему, граф Лимбургский в принципе ничего не имел против такого превращения своей любовницы, хотя и предостерегал ее от необдуманных действий. Но возле «княжны Таракановой» уже появился некто, прозванный «мосбахским незнакомцем» и который при ближайшем рассмотрении оказался небогатым и незнатным польским шляхтичем-эмигрантом Михаилом Доманским, связанным с так называемой Генеральной конфедерацией. Эта встреча для Елизаветы оказалась судьбоносной и - роковой…
Но сначала - несколько слов о ее новых покровителях.
В 1768 г. король Польши Станислав Август Понятовский заключил с Россией Варшавский договор о вечной дружбе. Многие положения договора вызвали неудовольствие польских магнатов. Пользуясь поддержкой Австрии и Франции, 16 (29) февраля 1768 г. противники короля создали в городе Бар (Подолия) конфедерацию и объявили Станислава Понятовского низложенным. Король и Сенат Речи Посполитой призвали на помощь русские войска. Конфедераты обратились за помощью к Турции, но султан отказал им и направил указы крымскому хану и молдавскому господарю, запрещающие им вмешиваться в польские дела.
В разгроме конфедератов решающую роль сыграл А.В. Суворов. После поражения вожди Барской конфедерации в августе 1772 г. бежали в Германию и Францию, где основали Генеральную конфедерацию. Почти 10 тысяч пленных конфедератов были отправлены во внутренние районы России. Около 7 тысяч конфедератов, в том числе их предводители - граф Потоцкий и А. Пулавский, находились в Казани.
Пленные вожди конфедератов пользовались большими привилегиями. А. Пулавскому, например, для проживания был предоставлен дворец. После начала пугачевского восстания Екатерина II обещала конфедератам освободить их, если они примут участие в борьбе с повстанцами. Множество знатных шляхтичей-конфедератов добровольно выступили на стороне правительства.
Иное дело - рядовые конфедераты. Ни от своих начальников, ни от русского правительства они ничего хорошего не видели и охотно вступали в ряды пугачевской армии. Это лишний раз подчеркивает глубоко социальный характер пугачевского движения. Показательно, что польский генерал-конфедерат С.К. Станиславский, перейдя на русскую службу, зверски расправлялся с солдатами-конфедератами, которые в той или иной форме проявляли симпатии к пугачевским повстанцам.
Зимой 1773/74 г., когда «принцесса Елизавета» путешествовала по Европе, эмигрантские лидеры Генеральной конфедерации начали разрабатывать бредовые планы вторжения в Россию, стремясь использовать начавшуюся войну России с Турцией. План конфедератов предусматривал комбинированное наступление на Россию с трех-четырех сторон. Одну из главных ролей, по их расчетам, должен был сыграть Пугачев. Конфедераты планировали установить с ним связь через А. Пулавского, который какое-то время находился в лагере Пугачева. Но Пугачев и пугачевцы, как и всякие истинно русские люди, испытывали большую неприязнь и подозрительность к любым иностранцам, и Пулавский, ничего не добившись, отстал от пугачевцев. Никакой реальной почвы под планами конфедератов не было - эмигранты не имели ни сил, не средств, ни весомой международной поддержки. Зато в наличии была «законная наследница русского престола»…
В свою очередь, самозванка, когда в Европу стали приходить известия о восстании Пугачева, развила бешеную активность. В 1774 г. она стала распускать слухи, что Пугачев - ее родной брат и действует с ней заодно. Затем она стала говорить, что это ее родной брат по отцу, «князь Разумовский», принял имя донского казака Пугачева и поднял восстание для возведения законной претендентки на русский престол. Но чем ближе ей казался российский престол, тем настойчивее она отделяла себя от родства с Пугачевым. В 1775 г. она уже заявляла английскому посланнику в Неаполе, что Пугачев не ее брат, а донской казак, получивший заботами ее матери императрицы Елизаветы Петровны «блестящее европейское образование».
«Трудно со всей определенностью утверждать о наличии непосредственных связей «Елизаветы II» и ее сторонников с планами беглых вождей конфедератов. Но то, что деятельность тех и других не просто совпадала по времени, но и перекликались - несомненно», - считает А.С. Мыльников, автор книги «Искушение чудом: «русский принц», его прототипы и двойники-самозванцы».
Конечно, польские эмигрантские круги оказали решающее влияние на перерождение международной авантюристки в самозванку «княжну Тараканову». Не исключено, что и саму мысль назваться дочерью императрицы Елизаветы подал ей Михаил Доманский, который еще в 1769 г. слышал от какого-то русского офицера, что Елизавета Петровна имела дочь от тайного брака с Разумовским.
Близость Михаила Доманского с самозванкой вскоре переросла в нечто большее. Во всяком случае, он стал наиболее преданным ей человеком. А в начале 1774 г. возле «княжны Таракановой» появляется фигура покрупнее - князь Карл Радзивилл, маршал Генеральной конфедерации, воевода виленский, личность, весьма популярная среди шляхты.
Переписка самозванки с Радзивиллом началась еще в 1773 г. Характерно, что в одном из писем Радзивилл называет ее «призванной провидением для спасения Польши». А первая встреча «княжны Таракановой» с Радзивиллом состоялась в Венеции, в доме французского консула. В Венецию самозванка прибыла в конце мая 1774 г. под именем графини Пинненберг. Ее окружала небольшая свита, в числе которой находились Доманский, полковник барон Кнорр, ставший «гофмаршалом» ее «двора», английский авантюрист Монтегю и другие.
Радзивилл довольно прозрачно намекнул самозванке, что она может быть весьма полезной для интересов конфедератов. Так как она как «законная дочь покойной русской императрицы Елизаветы Петровны» имеет неотъемлемое право на русскую корону, то конфедераты готовы оказать ей помощь, а взамен, став русской императрицей, «Елизавета II» должна будет вернуть Речи Посполитой Белоруссию и заставить Пруссию и Австрию восстановить Польшу в пределах 1772 г.
План действий, разработанный польскими эмигрантами при участии французских доброхотов, был таков: самозванка с Радзивиллом и группой польских и французских добровольцев отправляются в Константинополь, где под знаменем «княжны Таракановой» создается польско-французский добровольческий корпус, во главе которого «княжна» прибывает на театр военных действий русско-турецкой войны и обращается к русской армии как «законная наследница престола»…
Бред, конечно. Но игра в этот бред захватила самозванку, как малое дитя.
Она рассылала в разные страны письма, в которых уверяла, что в России у нее множество приверженцев и т.п. Она снова начала вести привычную ей роскошную и веселую жизнь, и ее дом в Венеции быстро приобрел репутацию «веселого». В результате - снова долги, нехватка средств, отчаянные попытки раздобыть деньги.
В июне 1774 г. корабль с самозванкой, Радзивиллом и добровольцами на борту наконец отправился в Константинополь, но из-за непогоды и дипломатических осложнений вся команда надолго застряла в Дубровнике (Рагузе), поселившись в доме французского консула.
В Дубровнике самозванка продолжала вести «веселую жизнь» и одновременно играть роль «русской наследницы», которой, похоже, сильно увлеклась.
Ее «неосторожное» поведение неоднократно приводило Радзивилла в отчаяние.
Начались первые ссоры.
Тем временем у самозванки созрел план установить связь с командованием русской эскадры, находившейся у берегов Италии. «Постараюсь, - писала она 10 июля 1774 г. одному из своих корреспондентов, - овладеть флотом, находящимся в Ливорно; это не очень далеко отсюда. Мне необходимо объявить, кто я, ибо уже постарались распустить слух о моей смерти… Я издам манифесты, распространю их по Европе, а Порта открыто объявит их во всеобщее сведение.
Друзья мои уже в Константинополе, они работают, что нужно».
Находясь в Дубровнике, самозванка так объясняла свои права на русский престол: «Я родилась в 1753 году и до девятилетнего возраста жила при матери.
Когда она скончалась, правление Русской империей принял племянник ее, принц Голштейн-Готторпский и, согласно завещанию матери моей, был провозглашен императором под именем Петра III. Я должна была лишь по достижении совершеннолетия вступить на престол и надеть русскую корону, которую надел Петр, не имея на то права. Но через полгода по смерти моей матери жена императора Екатерина низложила своего мужа, объявила себя императрицей и короновалась в Москве мне принадлежащею древней короной царей московских и всея России».
Появление новой самозванки не на шутку всполошило Екатерину II. Самозванка ведь не просто выдавала себя за дочь Елизаветы Петровны, но и заявляла права на российский престол. «Явление миру очередной «законной» наследницы российского престола лишний раз напоминало об узурпации трона Екатериной и в конечном счете подрывало на Западе престиж Северной Семирамиды», - пишет Н. Павленко.
Екатерина II предприняла энергичные меры по обезвреживанию самозванки. Она повелела графу А.Г. Орлову, находившемуся с русской эскадрой в Средиземном море, арестовать княжну - «поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало» - и переправить ее в Россию. «Если это возможно, - писала императрица Орлову, - приманите ее в таком месте, где б вам ловко бы было посадить на наш корабль и отправить ее за караулом сюда». В случае провала этой затеи Екатерина даже разрешила Орлову бомбардировать Дубровник из корабельных орудий: сперва надлежало потребовать от городских властей выдачи «твари», а если они откажутся, «то дозволяю вам употребить угрозы, а буде и наказание нужно, что бомб несколько в город метать можно».
Разрабатывая план ареста самозванки, Екатерина и Орлов были озабочены захватом находившихся при ней бумаг. В одном из писем к Орлову княжна сообщала, что у нее есть копии с подлинных завещаний Петра I, Екатерины I и Елизаветы. А в августе 1774 г. самозванка прямо заявила Орлову, что собирается опубликовать в европейских газетах названные документы, которые, в особенности завещание Елизаветы Петровны, якобы подтверждают ее права на русский трон. По мнению историка В.П. Козлова, эти бумаги явились плодом коллективного творчества польской эмиграции, выступавшей за восстановление разделенной Польши, «но возможно, что в какой-то степени к составлению «завещаний» мог быть причастен и Голштинский двор, и кто-то в России, заинтересованный в возведении на русский трон представителей этой династии».
Тем временем раздоры в стане самозванки становились все серьезнее. В Дубровник приходили известия, что турецкая армия разгромлена и Турция ищет мира с Россией. Какой уж тут «добровольческий корпус»! Франция, неверный союзник конфедератов, вызвалась стать посредником в русско-турецких мирных переговорах. Вдобавок, не было денег: итальянские банкиры отказали самозванке в финансовой помощи.
Взбешенная «княжна» написала письмо турецкому султану, требуя от него продолжать войну, но Радзивилл даже не стал отправлять это письмо. Он уже понял, что попал в глупейшее положение, связавшись с этой дамой. Противники Радзивилла в руководстве Генеральной конфедерации подняли головы, на него посыпался град упреков. Вдобавок, бывшие с ним польские и французские добровольцы, раздраженные беспутной самозванкой и бесцельным сидением в Дубровнике, списывались с Парижем и Венецией и получали оттуда от своих приятелей «самые неудовлетворительные известия» о самозванке. А французский резидент в Венеции «осмелился отозваться о ней весьма странным образом»…
Короче говоря, акции «княжны Таракановой» упали до нуля, и когда пришло известие о заключении Кючук-Кайнарджийского мира между Россией и Турцией, Радзивилл стал думать только о том, как спасти собственное лицо.
Конфедерация ссорилась с Радзивиллом, Радзивилл - с «княжной». Самозванка в отчаянии пыталась обрести почву под ногами. Ее прежняя затея - овладеть русским флотом в Средиземном море - не давала ей покоя. Через англичанина Монтегю она пересылает личное письмо графу А. Орлову. К письму были приложены манифест от имени «Елизаветы II, Божиею милостию княжны Российской» и копия подложного «Завещания императрицы Елизаветы Петровны», в котором Елизавета якобы завещала права на русский престол своей дочери. В письме к Орлову самозванка писала, что блистательные успехи народного восстания, затеянного братом ее, «называющимся ныне Пугачевым», ободряют ее как законную наследницу русского престола к предъявлению своих прав. Ей содействуют в этом турецкий султан и многие монархи Европы. Она имеет множество приверженцев в России. В заключение «княжна» обещала Орлову свое покровительство, величайшие почести и «нежнейшую благодарность».
Поняв, что самозванка ищет с ним контакт, Орлов направил своего эмиссара в Дубровник. Тем временем в октябре 1774 г. состоялся окончательный разрыв «княжны» с Радзивиллом. Забрав остатки своих «добровольцев», князь в начале ноября отбыл в Венецию. С самозванкой остались только верный Доманский, Ян Черномский и бывший иезуит Ганецкий. «Княжна» отправилась в Неаполь, а оттуда в Рим, где у Ганецкого имелись кое-какие связи. Там с помощью Ганецкого ей удалось познакомиться с некоторыми особами из папского окружения и снова начать роскошную жизнь. «Наследницей русского престола» заинтересовался влиятельный кардинал Альбани. Но тут, как назло. Папа Римский Климент XIV умер и всем стало не до «княжны»…
А граф Орлов уже имел на руках приказ императрицы Екатерины «захватить всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало». Его адъютант И. Христинек, посланный в Рим, в январе 1775 г. отыскал самозванку и вступил с ней в переговоры, назвавшись лейтенантом русского флота. Он намекнул, что граф Орлов питает «живейшее участие» к судьбе «дочери императрицы Елизаветы».
Встреча Орлова и «княжны» состоялась в феврале 1775 г. в Пизе, куда самозванка прибыла под именем графини Силинской (Зелинской). Орлов заранее снял для нее в Пизе дом. Здесь Орлов впервые увидел знаменитую авантюристку.
Она была среднего роста, сухощава, статна, волосы черные, глаза карие, слегка косящие, нос с горбинкой. Своим обликом она напоминала итальянку Самозванка в совершенстве владела французским и немецким языками, могла объясняться по-английски и по-итальянски, но совсем не знала русского языка, плохо разбиралась в русской истории, считала сестрой своей «матери» императрицу Анну Иоанновну (она спутала с ней Анну Петровну, мать Петра III), а своего «отца» называла украинским гетманом (на самом деле гетманом был брат фаворита, Кирилл Разумовский).
С этих пор их встречи стали ежедневными. Орлов вел себя с «княжной» очень предупредительно, являлся к ней всегда в парадной форме, с орденской лентой через плечо. Они вдвоем ездили на загородные прогулки, посещали оперу, появлялись в публичных местах. Вскоре по городу поползли слухи, что русский граф и прекрасная княжна - любовники.
Обычно говорят, что Орлов притворился влюбленным в «княжну», но как далеко простиралось его притворство и где кончалась грань между фальшью и истинным чувством, и было ли это истинное чувство - мы не знаем. Орлов предложил ей руку, сердце и свои услуги, «повсюду, где б она их не потребовала», поклялся возвести ее на русский престол. Самозванка была очарована Орловым, но предложение руки вызвало у нее колебания. Может быть, что-то почувствовала своей женской интуицией? Но в целом любвеобильная и честолюбивая авантюристка не имела оснований не верить в искренность заверений своего нового поклонника. 21 февраля 1775 г. после завтрака у английского консула Орлов пригласил самозванку познакомиться с русскими кораблями, стоявшими на рейде Ливорно. Эскадра встретила княжну «Елизавету II» царским салютом, музыкой и криками «ура!». Самозванка поднялась на борт флагманского корабля «Три иерарха». В каюте адмирала Грейга свита самозванки и командование эскадры подняли за здоровье Елизаветы наполненные вином кубки. «Княжна» была счастлива как никогда.
Ее пригласили на палубу: полюбоваться маневрами эскадры. Захваченная зрелищем «своего» флота, самозванка даже не заметила, как Орлов и Грейг куда-то исчезли…
– По именному повелению ее величества царствующей в России императрицы Екатерины Алексеевны вы арестованы!
Самозванка с изумлением взглянула: перед ней стоял незнакомый гвардейский капитан, а ее окружил суровый караул… Шок был настолько силен, что Елизавета лишилась чувств.
Она пришла в себя только в запертой каюте, которую охраняли часовые.
Волны били в борт корабля: на всех парусах он шел в Россию.
Вместе с Елизаветой были захвачены Доманский, Чарномский, служанка и камердинер. В мае 1775 г. пленница была доставлена в Кронштадт. Отсюда была перевезена в Петербург и 26 мая заключена в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Для следствия по делу самозванки была создана специальная комиссия во главе с князем А.М. Голицыным. Главной целью комиссии было выяснение того, кто руководил самозванческой интригой - «кто начальник сей комедии».
Комиссия выслушала показания самозванки: зовут ее Елизаветой, ей 23 года, где она родилась - не знает, кто ее отец и мать - тоже не знает. До девяти лет она жила в столице Голштинии Киле, а затем в сопровождении какой-то женщины и трех мужчин ее переправили через Лифляндию и Петербург в Персию, где она прожила 15 месяцев. Приставленные к ней люди объясняли ей, что все эти ее перемещения делаются по воле императора Петра III.
Спустя некоторое время к Елизавете явился некий «татарин» и предложил ей бежать. Четверо суток она шла с ним пешком, пока староста какой-то деревни не сжалился над беглецами и не дал им лошадь. Они приехали на ней в Багдад, где их приютил богатый перс Гамет.
Однажды к Гамету приехал «персидский князь Гали» и отвез Елизавету в Исфахан, где он ее «весьма отменно почитал как знатную особу и многократно ей заявлял, что она - дочь Елизаветы Петровны, а отцом называли по-разному, кто Разумовского, а кто - иного». В Исфахане Елизавета прожила до 1769 г.
Затем в Персии наступили смутные времена и ее покровитель вынужден был бежать. Она согласилась ехать с ним в Европу. Их путь лежал через Россию, и Елизавета вынуждена была по дороге переодеваться в мужское платье, чтобы о ее происхождении никто не узнал. Через Петербург и Ригу путешественники добрались до Кенигсберга, а оттуда проследовали в Берлин и Лондон. Из Лондона «князь» Гали вернулся в Персию, оставив самозванке «драгоценных камней, золота в слитках и наличными деньгами великое число».
Прожив в Лондоне пять месяцев, Елизавета перебралась в Париж, где жила под именем персидской принцессы, а затем пожелала вернуться в Голштинию, чтобы прочно там обосноваться. Голштинский герцог узнал о ее появлении в Киле и предложил Елизавете стать его супругой, но она, «не зная ничего подлинно о своей породе, хотела наперед о том известиться». С этой целью она собиралась отправиться в Россию, но вместо этого оказалась в Венеции, где познакомилась с князем Радзивиллом…
«При естественной быстроте ее ума, при обширных по некоторым отраслям сведениях, наконец, при привлекательной и вместе повелительной наружности, нет ничего удивительного, что она возбуждала в людях доверие и благоговение к себе», - писал Голицын императрице.
Заключение «княжна» переносила крайне тяжело, ею постоянно овладевали приступы истерики. Из своей камеры самозванка писала отчаянные письма императрице и князю Голицыну. «Я изнемогаю», - слезно взывала она, просила Екатерину о личной встрече, просила о милосердии, клялась провести всю оставшуюся жизнь в монастыре…
Но ее письма никого не разжалобили. Кроме того, Елизавета выдвигала в них такие причудливые версии своей жизни, что Голицын, читая их, просто хватался за голову. Так, Елизавета утверждала, что она родилась в горах Кавказа, родом она черкешенка, а воспитывалась в Персии. Персию она оставила, намереваясь с помощью России приобрести полосу земли вдоль Терека, пригласить туда французских и немецких поселенцев и основать небольшое пограничное государство на Кавказе, которые служило бы для России «связью с Востоком и оплотом против диких горцев». В этой затее ей якобы помогал граф Лимбургский.
На очередном допросе Голицын стал увещевать самозванку отказаться от безумных версий и рассказать наконец кто она и откуда.
– Легко может быть, что я родилась в Черкесии, - стояла на своем «княжна».
– Я имею явные доказательства, что ты дочь пражского трактирщика, в чем я советую тебе признаться! - настаивал Голицын.
– Я никогда не бывала в Праге! - заявила чахоточная «княжна». - И готова глаза выцарапать тому, кто осмелится приписать мне такое происхождение!
«Бесстыдно упорствует во лжи», - отметил в протоколе допроса секретарь.
«Она человек коварный, лживый, бесстыдна, зла и бессовестна», - твердил Голицын. Методы его следствия, не распространяясь до пыток, тем не менее были направлены на то, чтобы морально сломить узницу. Ее ограничивали в пище, одежде и других повседневных потребностях. Все это не могло не сказаться на здоровье Елизаветы. Со второй половины октября она начала заметно слабеть. Уже 26 октября 1775 г. Голицын сообщал императрице, что узница «от давнего времени находится в слабости, пришла ныне в такое худое состояние здоровья, что пользующий ее лекарь отчаивается в ее излечении и сказывает, что она, конечно, долго не проживет».
В ноябре самозванка разрешилась от бремени сыном. Его восприемниками стали генерал-прокурор князь А.А. Вяземский и жена коменданта Петропавловской крепости. Забегая вперед, скажем, что этот незаконнорожденный сын графа Алексея Орлова-Чесменского и «княжны Таракановой», как утверждают, был впоследствии известен под именем Александра Алексеевича Чесменского. Он служил в лейб-гвардии Конном полку и умер в молодом возрасте.
В первых числах декабря стало ясно, что самозванка умирает. По ее просьбе, ее исповедовал православный священник. Умирала «княжна» тяжело, агония длилась почти двое суток. 4 декабря Елизаветы не стало.
Скончавшаяся от скоротечной чахотки самозванка была тайно погребена на территории Петропавловской крепости, в Алексеевском равелине, унеся в могилу тайну своего происхождения.
Арестованные вместе с «княжной» ее приближенные - Доманский, Чарномский, служанка и камердинер - после допросов были высланы за границу Каждому из них было выдано на дорогу по пятьдесят рублей, и всем им под страхом смертной казни было запрещено приезжать в Россию.
Впоследствии появился слух, что княжна Тараканова погибла 10 сентября 1777 г. во время наводнения в Петербурге. Эта легенда вдохновила Г. Флавицкого на создание картины «Княжна Тараканова», ставшей классикой. Впрочем, образ таинственной узницы вызвал к жизни и целое море других легенд… В 1785 г. в московский Ивановский монастырь по приказу императрицы Екатерины II была доставлена нестарая еще женщина - среднего роста, худощавая, сохранившая на своем лице следы редкой красоты. Неизвестную постригли в монахини под именем Досифеи. Никто не знал ни ее настоящего имени, ни ее происхождения. Видно было только, что она «происхождения знатного, образования высокого». Говорили, что это - принцесса Августа Тараканова, дочь от тайного брака императрицы Елизаветы с графом Алексеем Григорьевичем Разумовским…
По преданию, она родилась через год или полтора после венчания Елизаветы с Разумовским. По отчеству «княжна» называла себя почему-то Матвеевной. До 1785 г. эта Августа Матвеевна Тараканова, по ее словам, жила за границей.
Когда и как она туда попала - неизвестно. Вполне вероятно, что это могло; произойти после смерти Елизаветы (она умерла 25 декабря 1761 г.).
Мысль о том, что где-то за границей живет «подлинная» (в отличие от «неподлинной» - самозванки Елизаветы Таракановой) дочь Елизаветы Петровны,; тревожила Екатерину II не меньше других прочих забот с Иваном Антоновичем, Брауншвейгской фамилией, Петром III и толпой самозванцев. Непрерывная борьба с ежегодно появляющимися претендентами на престол, придворные, интриги и заговоры, вероятно, в конце концов привели императрицу к мысли о том, что «княжну Тараканову» необходимо вернуть в Россию и изолировать.
О том, как осуществлялась операция по доставки княжны в Россию, известно только со слов самой инокини Досифеи. В несколько иносказательной форме, говоря о себе в третьем лице, она впоследствии рассказывала эту историю Г.И. Головиной: «Это было давно. Была одна девица, дочь очень-очень знатный родителей. Воспитывалась она далеко за морем, в теплой стороне, образование получила блестящее, жила в роскоши и почете, окруженная большим штатом прислуги. Один раз у нее были гости, и в числе их - один русский генералі очень известный в то время. Генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью. Поехали с музыкой, с песнями, а как вышли в море, там стоял наготове русский корабль. Генерал и говорит ей: не угодно ли посмотреть устройство корабля? Она согласилась, вошла на корабль, а как только вошла, ее уж силой отвели в каюту, заперли и приставили часовых. Это было в 1785 г.».
Далее, по легенде, схваченную княжну привезли в Петербург и представили императрице. Екатерина долго с ней беседовала, говорила о Пугачеве, о самозванке Таракановой - княжне Владимирской, о государственных потрясениях, которые возможны в случае, если «враги существующего порядка» воспользуются ее именем, и, наконец, объявила, что во имя спокойствия в стране «княжна Тараканова» должна удалиться от мира и жить в монастыре в уединении, «чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев». Местом заключения был избран Ивановский монастырь в Москве, который по указу императрицы Елизаветы от 20 июня 1761 г. служил местом «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей».
Августа была отправлена в Москву. Екатерина II приказала игуменье монастыря «принять и содержать новоприбывшую в особенной тайне, постричь и никого не допускать к ней до свидания». Княжна Тараканова была пострижена под именем Досифеи и в первые годы своего заточения в монастыре содержалась в большом секрете. Кроме игуменьи, духовника и келейницы, никто не имел права входить к ней. Окна кельи, где жила Досифея, постоянно были задернуты занавеской. На стене кельи до самого последнего дня жизни Досифеи висел портрет императрицы Елизаветы.
Рассказ Августы-Досифеи в главных чертах практически повторяет историю Елизаветы Таракановой. Похоже, что Августа когда-то где-то «слышала звон», но явно не знала «где он», а чтобы она не звонила на всех углах, ее и запрятали в монастырь. В целом же судьба Досифеи не отличается от судьбы других подобных «княжон Таракановых», разосланных как «умалишенные» по разным монастырям России.
В общих богослужениях и трапезах сестер обители Досифея не участвовала, и лишь иногда специально для нее устраивалось богослужение в маленькой надвратной церкви Казанской Божьей матери. Во время службы двери церкви запирались.
Моральное состояние Досифеи было очень тяжелым: она постоянно чего-то боялась, при любом шорохе или стуке вздрагивала, бледнела и «тряслась всем телом».
После смерти императрицы Екатерины II положение Досифеи несколько улучшилось. К ней стали беспрепятственно допускать посетителей, у Досифеи побывали митрополит Платон, ряд высокопоставленных лиц и якобы даже ктото из членов императорской фамилии.
Досифея умерла в 1808 г. в возрасте 64 лет, после двадцатипятилетнего заключения, и была погребена в московском Новоспасском монастыре. В этом монастыре долго хранился портрет инокини Досифеи, на обратной стороне которого кем-то была сделана надпись: «Принцесса Августа Тараканова, во иноцехДосифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни своей и скончалась, погребена в Новоспасском монастыре».
При реконструкции Новоспасского монастыря в 1996 г. захоронение монахини Досифеи было вскрыто, и ее останки изучались сотрудниками Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы и известным профессоромкриминалистом, доктором медицинских наук В.Н. Звягиным.
Исследования показали, что, во-первых, рассказы о красоте, или «былой красоте», предполагаемой княжны Августы Таракановой лишены всякого основания: красавицей ее назвать было никак нельзя. Досифея была инвалидом детства: горбатой после перенесенной в детстве травмы, вдобавок круглолицей и невысокого роста. Вдоль ее передних зубов шли горизонтальные бороздки - следствие стресса, голодания или травмы.
Итак, красивой легенде конец? Доктор исторических наук А. К. Станюкович, руководитель раскопок в Новоспасском монастыре, считает, что окончательно точку ставить рано: надгробие Досифеи могло быть смещено, например, во время разграбления французами монастыря в 1812 г. и оказаться над могилой какой-нибудь другой старицы. Кроме того, череп Досифеи настолько плохо сохранился, что со стопроцентной уверенностью идентифицировать его просто было невозможно. Иными словами, в деле «княжны Августы Таракановой» остается некая неопределенность, оставляющая простор для вымыслов…
Кто такая княжна Тараканова?Кто такая княжна Тараканова?
Княжна́ Тарака́нова (именовала себя Принцесса Елизавета Владимирская ; настоящее имя неизвестно; умерла 4 декабря 1775 — самозванка, «всклепавшая на себя имя», авантюристка, кокетка и «искательница приключений», выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского
К.Д. Флавицкий "Княжна Тараканова ",1864,
Государственная Третьяковская галерея
Эта особа всегда обращала на себя внимание, но никто точно не знал, кто она. Даже священнику на исповеди перед смертью она не раскрыла своей тайны. Можно только догадываться, сколько было лет этой таинственной женщине и откуда она родом. У нее было много имен - госпожа Франк, Шель, Тремуйль, Али-Эмете, принцесса Владимирская, Элеонора, принцесса Азовская, принцесса Елизавета Владимирская - всероссийская княжна, а вот именем Тараканова она никогда не пользовалась, так ее назвали историки, пытаясь докопаться до истины.
О своем происхождении она рассказывала так же загадочно, как и вела себя. Она не помнила ни своих родителей, ни места рождения, шестилетним ребенком ее привезли в Лион, а через полгода - в Киль. Она воспитывалась госпожой Перет или Перон (фамилии она тоже точно не помнила) и крещена по православному обряду. В 1761 году переехала в Петербург, но потом ее перевезли в уединенное поселение возле персидской границы, где жила всего одна старушка и три старика. Прошло пятнадцать месяцев в одиночестве, после чего, наконец, со своей нянькой она бежала в столицу Персии - Багдад, где нашла приют у одного богатого перса. По ее словам, там ей открыли тайну ее происхождения: девочка была дочерью императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского
Елизавета Петровна, 3-я императрица всероссийская.
Неизвестный художник Портрет Алексея Григорьевича Разумовского,
середина XVIII века
Через несколько лет они переехали в Европу. В Лондоне и Париже девушка жила под именем персидской княжны Али. Однако этим россказням никто не верил: детские фантазии сильно бросались в глаза. Вследствие этого современники высказывали самые разные предположения. Одни считали ее дочерью нюрнбергского булочника или пражского трактирщика, но сама она эти слухи с возмущением отрицала, говоря, что никогда не была в Праге. Да и ее образованность, знание нескольких языков, ум и манеры выдавали в ней знатное происхождение. Кроме того, много говорили о ее черкесском, турецком и персидском происхождении. Эту экзотическую даму большинство считало полькой знатного рода. Князь Долгоруков считал ее польской еврейкой, а князь Голицын склонялся к тому, что она немка, потому что авантюристка владела немецким языком, как родным.
Все без исключения отмечали необыкновенную внешность княжны - изящная, худощавая, с энергичными резкими движениями, карими глазами, а продолговатый нос с горбинкой и черные волосы придавали ее чертам итальянский характер. И если бы не чуть косые глаза, она могла бы соперничать с лучшими европейскими красавицами. Своей красотой она покоряла сердца богатых поклонников и часто их разоряла, а потом скрывалась от кредиторов.
В 1774 году княжна, поддерживаемая польской Барской конфедерацией и князем Карлом Радзивиллом, объявила себя сестрой Пугачева и претенденткой на российский престол. Она заявляла, что Елизавета I передала ей права на престол, а Петра III обязала воспитать царевну, однако немилосердный монарх отправил ее в сибирские леса, откуда под покровом ночи она бежала в столицу донских казаков. Ее преследовали и пытались отравить, поэтому ей пришлось бежать в Персию, где она жила в роскоши и занималась с педагогами. Самозванка, пытаясь заручиться поддержкой влиятельных людей, отправилась в Венецию, затем в Константинополь, потом оказалась в Рагузе. Однако ее обращения не имели никакого успеха.
Карл Станислав Радзивилл
В то же время в России пристально заинтересовались интересной особой, претендующей на святая святых, и Екатерина приказала немедля «схватить бродяжку» и доставить в Россию, что и было в скором времени сделано. Княжна была доставлена в Петропавловскую крепость и подвержена допросам с пристрастием, однако ни в чем не признавалась. И даже изнурительная болезнь (она болела чахоткой), которая в плохих условиях тюрьмы отнимала последние силы, не сломала ее - она твердила одно и то же. Когда стало понятно, что душа еле теплится в больном теле, ей предложили священника любого вероисповедания, она выбрала православного, но и он не узнал тайну происхождения самозванки. Может быть, она и сама этого не знала и искренне верила в то, что она и есть внебрачная дочь Елизаветы.
Екатерина II Великая
Ливорно стоял русский флот под командованием графа Алексея Орлова. Отсюда
похитил княжну Тараканову фаворит Екатерины II.
Алексей Орлов
В то же время была еще одна княжна Тараканова, которая, как считали, и была настоящей дочерью Елизаветы и Алексея Разумовского, по имени Августа.
«Тараканова Августа (принцесса, в иноцех Досифея)
Родилась она предположительно в 1744 году, но была вывезена за границу, кем воспитывалась и где получила образование - неизвестно. В 1785 году по велению Екатерины II ее насильно привезли в Россию и постригли в Московский Ивановский монастырь под именем Досифеи. Так, в полном уединении занимаясь рукоделием и чтением, она провела всю оставшуюся жизнь. Ее лицо разрешали видеть только нескольким особам, и только когда после смерти Екатерины монастырский режим был немного смягчен, удалось написать ее портрет. Ее похоронили в усыпальнице царственного рода Романовых Новоспасского монастыря, и на похоронах присутствовали люди из рода Разумовских и много других знатных вельмож.
Иваново-Предтеченский женский монастырь
Надгробие инокини Досифеи в Новоспасском монастыре
На её могильной плите выбита надпись:
| Под сим камнем положено тело усопшей о Господе монахини Досифеи, обители Ивановскаго монастыря, подвизавшейся о Христе Иисусе в монашестве двадцать лет, а скончавшейся февраля 4-го 1810 года. Всего её жития было шестьдесят четыре года. Боже, всели её в вечных Твоих обителях! |
При всем этом возникает еще один вопрос. Почему дочь императрицы называли фамилией, никак не связанной с родом Таракановых? В роду Разумовских не было ничего подобного, и в те времена слова «таракан» не было в украинском языке. В России действительно был знатный род Таракановых, но последний его представитель Алексей умер бездетным, после чего продолжение рода прекратилось. Предполагают, что эта фамилия возникла следующим образом. У братьев Разумовских было три сестры, одна из них - Вера- вышла замуж за Ефима Дарагана, казацкого полковника. Придворным странно было слышать фамилию Дараган, поэтому они изменили ее на Дараганов, а немцы, которых много проживало в Петербурге, сделали из Дараганова благозвучное им Тараканов. Так представителей рода начали называть Разумовские-Таракановы, несмотря на то, что вследствие бракосочетаний они носили фамилии Закревских, Дараганов, Стрешенцовых.
Происхождение «княжны» до настоящего момента достоверно неизвестно. Некоторые современники называли её дочерью пражского трактирщика или нюрнбергского булочника, однако этой версии противоречили её явно незаурядное образование и воспитание: манеры, такт, знание языков и др. Сама она говорила о своем происхождении по-разному, очевидно, в соответствии со своим очередным «имиджем». Отличаясь редкой красотой и умом, а также тягой к неумеренной роскоши, Тараканова всегда имела немало поклонников, средствами которых беззастенчиво пользовалась, доводя некоторых до разорения и тюрьмы. Преследуемая кредиторами, она перекочевывала из Киля в Берлин , из Берлина в Гент , оттуда в Лондон , затем в Париж и т. д., именуясь то девицей Франк, то Шель, то госпожей Тремуйль. Поселившись в г. в Париже, Тараканова называлась султаншей Али-Эмете, Элеонорой (Алиной), принцессой Азовской и, наконец, превратилась в принцессу Елизавету Владимирскую. Согласно этой версии, она происходила из богатого русского рода князей Владимирских , воспитывалась у дяди в Персии , а по достижении совершеннолетия приехала в Европу с целью отыскания наследства, находившегося в России .
Политические претензии
Похищение и смерть
Арестованная по его приказанию адмиралом Грейгом в Ливорно , она в мае г. была доставлена в Петропавловскую крепость , подвергнута продолжительному допросу фельдмаршалом князем Голицыным , во время которого давала различные показания, и умерла от чахотки 4 декабря г., скрыв тайну своего рождения даже от священника. Обрядов при её погребении не было совершено никаких.
Предание о настоящей дочери Елизаветы
Существование какого-либо потомства у императрицы Елизаветы не доказано. Между тем, Энциклопедия Брокгауза и Эфрона приводит статью о якобы реальной дочери императрицы от Алексея Разумовского.
Авгу́ста Тимофе́евна Тарака́нова - (княжна, ок. -), рождённая от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским . Место рождения её неизвестно. Неизвестно также, когда она была отправлена за границу, где получила воспитание и откуда силой в г. была привезена по повелению императрицы Екатерины II в московский Ивановский монастырь, который по указу г. предназначался «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Постриженная под именем Досифеи, она прожила здесь до самой смерти () в полнейшем уединении (даже церковное богослужение совершалось исключительно для неё одной), занимаясь благотворительностью, чтением «душеполезных» книг и рукоделием. Последние годы провела в безмолвии и считалась «праведной». Росту была среднего, худощава и редкой красоты. Только после смерти Екатерины её стали посещать митрополит Платон и некоторые знатные лица. На похоронах её, при большом стечении народа, присутствовали родственники Разумовских и очень многие вельможи. Похоронена в Новоспасском монастыре , в усыпальнице бояр Романовых .
Аналогичные сведения имеются также в РБС под редакцией А. А. Половцова. Воспроизводится также портрет, предположительно изображающий Августу, на обороте которого было написано «Принцесса Августа Тараканова, в иноцех Досифея» .
М. И. Пыляев отмечал:
Орлов, по рассказам современников, живя в Москве, никогда не ездил мимо Ивановского монастыря, где жила настоящая княжна Тараканова; он думал, что там томится в заключении его жертва…
Версия Васильчикова
Существует также мнение, что предание о Таракановой произошло из-за созвучия с фамилией Дараган (Дарагонов). Алексей Разумовский воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов, Закревских и Стрешенного. Из-за искажения фамилии Дараган и появилась легенда о дочери Разумовского и Елизаветы Петровны - княжне Таракановой .
В искусстве
Известный писатель начала XIX века Д. С. Дмитриев в своей книге «Авантюристка» увлекательно излагает свою версию полной приключений жизни княжны Таракановой.
Популярная пьеса «Царская охота» Леонида Зорина рассказывает историю о «похищении» княжны из Европы и возвращении её в Россию. В киноэкранизации роль Таракановой исполнила Анна Самохина .
Предание о гибели Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в г., послужившее сюжетом для наделавшей (в г.) много шуму картины Флавицкого , не подтверждается исследованиями (она умерла за два года до наводнения). Жизнь её не раз служила темой для романистов, в том числе для Г. П. Данилевского , написавшего в г. роман «Княжна Тараканова».
В литературе
- Данилевский Г. П. «Княжна Тараканова»
- Радзинский Э. «Княжна Тараканова»
- Гримберг Ф. «Княжна Тараканова»
- Лунинский Э. «Княжна Тараканова»
- Кравцова М. «Досифея. Жизнь за императрицу»
- Пикуль . «Фаворит»
Примечания
Е. Лунинский. Княжна Тараканова. Перевод с польского В. Петручика. Москва, издание "Русской были", 1908. 312 стр.
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Княжна Тараканова (самозванка)" в других словарях:
Константин Дмитриевич Флавицкий Княжна Тараканова, 1864 Холст, масло. 245 × 187 см Государственная Третьяковская галерея, Москва «Княжна Тараканова» картина художника Константина Флавицкого … Википедия
Княжна Тараканова (? ум. 1775) самозванка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. «Княжна Тараканова» картина Константина Флавицкого 1864 года. «Княжна Тараканова» русский немой… … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Княжна Тараканова (значения). Княжна Тараканова … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Княжна Тараканова (значения). Княжна Тараканова Жанр драма исторический фильм Режиссёр Кай Ганзен Андре Мэтр Автор сценария … Википедия
- (княжна). Под этим именем известны в нашей истории две княжны: одна действительная, другая самозванка. Первая, рожденная от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с А.Г. Разумовским, по имени Августа (Тимофеевна), родилась около… … Биографический словарь
- (княжна, ок. 1744 1810 гг.). Под этим именем известны в нашей истории две княжны: одна действительная, другая самозванка. Первая, рожденная от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с А. Г. Разумовским, по имени Августа… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Достоверно об этой женщине известны только дата и место её смерти, а также описание внешности, оставленное Алексеем Орловым: «Росту небольшого, тела очень сухого, лицом ни бела, ни черна, а глаза имеет большие и открытые, цветом тёмно-карие, косы и брови тёмно-русые, а на лице есть и веснушки». Ни дата рождения, ни происхождение, ни даже настоящее имя этой красотки неизвестны.
Предполагают, что родилась она между 1745 и 1753 годами. Современники считали, что она дочь то ли нюрнбергского булочника, то ли пражского трактирщика, то ли польского еврея. Имена себе она придумывала сама, чаще всего добавляя к ним пышные титулы, и использовала их за свою недолгую жизнь великое множество. Именем княжна Тараканова её впервые назвали в печати спустя 20 лет после её смерти.
О княжне Таракановой известны только дата и место её смерти
Первые упоминания о будущей претендентке на российский престол появились в европейских сплетнях и пересудах в конце 1760-х годов. Юная красавица — явно с пониженной социальной ответственностью — бороздила Европу, с легкостью перемещаясь из страны в страну, кружа головы мужчинам и облегчая их кошельки. Девушка была образована, знала несколько языков, разбиралась в искусстве и обладала светскими манерами, поэтому знатность её происхождения, которым она любила козырять, не вызывала сомнений.
Наиболее вероятный портрет княжны Таракановой
Сперва она охмуряла наследников богатых купеческих семейств, но вскоре начала крутить романы с представителями европейской аристократии. Самой завидной её добычей стал 36-летний граф Филипп Фердинанд фон Лимбург-Штирум. Он влюбился в юную авантюристку без памяти, специально для неё купил графство Оберштейн и усиленно предлагал ей руку и сердце. Видимо, спокойная жизнь в заштатном немецком графстве показалась Таракановой (будем называть её так) скучной: жениха она не отталкивала, благосклонно принимала его внимание и подарки, но замуж не торопилась. В 1772 году, незадолго до знакомства с Лимбургом, она впервые назвалась «княжной Володимир». Это искаженное на парижский манер название русского города в вымышленном титуле заставляет предположить, что девушка уже тогда положила глаз на бескрайние просторы Российской империи.
На красавицу со славянским титулом обратили внимание знатные поляки — те, кто проиграл и потерял свои владения в результате недавнего раздела Речи Посполитой. По Европе поползли слухи о том, что в невестах у графа Лимбурга ходит истинная наследница русского престола, дочь императрицы Елизаветы Петровны от тайного брака с графом Алексеем Разумовским. Сперва, новоявленная принцесса отказывалась от публичных комментариев, но слухи множились, и вскоре ей пришлось признать «очевидную истину»: да, настоящая Императрица Всероссийская именно она, а занимающая её законный трон Екатерина II — наглая узурпаторша.
Тараканова называла Пугачева братом, воюющим за возвращение трона
В российских реалиях «княжна Владимирская» разбиралась слабо, чтобы её не уличили в этом, была придумана красивая легенда. Мама-императрица назвала её Лизой, в свою собственную честь. До девяти лет она росла при дворе любимой маменьки. Пётр III должен был быть всего лишь регентом до её совершеннолетия, но зловредно обманул девочку и забрал корону себе. С помощью верных соратников малютке удалось бежать в Персию, где она получила образование во дворце знатного вельможи. Со своим персидским благодетелем Лиза переехала в Лондон, где их пути почему-то разошлись. Ну, а дальше — хождение по европейским дворам, сокрытие своего происхождения и скорбь по поводу положения дел на несчастной родине, томящейся под гнётом Екатерины II. Первые известия, дошедшие до Европы о начавшемся восстании Пугачева, добавили в эту сказку несколько новых штрихов. Вождь восставших — её старший брат, воюющий за возвращение трона их семейству.
Смешно, но некоторые покупались. Претендентку на престол охотно принимали в знатных домах, ей легко одалживали большие суммы, она завела обширный двор, с которым перемещалась по Европе. Её легенду охотно поддержали обиженные поляки, составившие большую часть её свиты. В 1774 году новости о самозванке дошли до Петербурга. Екатерине, обеспокоенной разгулом в Поволжье своего лжемужа Петра III, очень не понравилось появление еще одной лжеродственницы. Тем более что Тараканова и её сторонники-поляки рассказывали всем, что их притязания поддерживают Швеция и Пруссия и что они собираются писать письмо турецкому султану, призывая того объявить войну незаконной правительнице России. Кроме того, мнимая наследница начала охотно демонстрировать поддельное завещание императрицы Елизаветы, по которому власть передавалась несуществовавшей дочери.
Алексей Орлов
Решать возникшую из ниоткуда проблему престолонаследия пришлось Алексею Орлову, командовавшему русской средиземноморской эскадрой, которая базировалась в итальянском Леворно. Орлов встретился с Таракановой в Пизе и притворился, что без оглядки влюбился в её красоту. На всякий случай, чтоб в Петербурге не заподозрили чего-то недоброго, каждый свой комплимент флотоводец тщательно согласовывал лично с Екатериной. После долгих уговоров авантюристка согласилась посетить русскую эскадру — Орлов убедил её, что все моряки как один готовы присягнуть ей на верность и отстаивать её права на престол до последней капли крови.
Тараканова умерла от чахотки, а вовсе не во время наводнения
На палубе русского флагмана «Святой великомученик Исидор» выстроился почетный караул, остальные корабли дали в честь «принцессы Елизаветы» артиллерийский салют. Через несколько часов возмутительница спокойствия была арестована, а эскадра, спешно снявшись с якоря, рванула в Кронштадт. Пока флот огибал Европу, дом авантюристки в Пизе тщательно обыскали русские агенты, и весь архив был отправлен в Петербург посуху.
Письмо Таракановой Алексею Орлову
По прибытии в Россию Тараканову и несколько человек её свиты закрыли в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и подвергли тщательным допросам. Вопросы для них составляла сама Екатерина. Несколько сопровождавших авантюристку поляков быстро раскололись и заявили, что никогда не считали её дочерью русской императрицы. Однако сама «княжна Владимирская» не шла на сделку со следствием. Она уже не утверждала, что родилась в императорском дворце, но упорно твердила о своем рождении в Санкт-Петербурге в каком-то знатном семействе, о бегстве в Персию и прочих приключениях. От этой версии она не отступила даже на исповеди. 4 декабря 1775 года заключенная, чья подлинная личность так и осталась неизвестной, умерла от чахотки, которой заболела еще в Италии. Тело безо всяких обрядов похоронили во дворе крепости.
Княжна Тараканова. Картина Константина Флавицкого
Про девушку, оставшуюся в истории как «княжна Тараканова», написано несколько научных монографий и приключенческих романов. Её судьбе посвящены театральные пьесы и художественные фильмы. Но большинство при её имени вспоминают знаменитую картину Константина Флавицкого, написанную в 1867 году: женщина в красном платье, в ужасе закинувшая голову, стоит на кровати в тюремной камере, а вода уже подбирается к её ногам. На самом деле наводнение, затопившее казематы Петропавловской крепости, произошло через полтора года после смерти Таракановой. Ирония судьбы: широкая публика знает о судьбе так и оставшейся неизвестной женщины, только то, что на самом деле с ней никогда и не происходило.
Княжна Тараканова
История княжны Таракановой является своеобразной пародией на русскую историю восемнадцатого века. Это была эпоха дворцовых переворотов, обоснованных или незаконных притязаний на императорский престол, время политических авантюр и интриг.
История княжны Таракановой начинается начале 70-х годов 18 столетия, когда в Европе неожиданно появляется молодая и ослепительно красивая женщина, которая вела роскошный образ жизни и рассказывала различные истории о своем высоком происхождении. Она бывала в Лондоне и Берлине, в Генте и Париже. Называлась то княжной, то султаншей, то графиней, присваивая имена не только чужие, но даже и вымышленные. Например, представлялась принцессой Азовской или же представительницей князей Владимирских, рода богатого и могущественного, но никогда не существовавшего. Все эти сказки не только тешили самолюбие красавицы, но также давали ей доступ в высшие круги, где она легко заводила богатых поклонников, беззастенчиво используя их чувства и кошельки. Кроме того, иные банкиры охотно ссужали знатной иностранке, привыкшей жить на широкую ногу, но временно оставшейся без средств, довольно крупные суммы денег. Впоследствии им можно было только посочувствовать. Преследуемая кредиторами, она перебиралась на новое место, и все начиналось заново. Никому так и не удалось достоверно выяснить ее настоящее происхождение. Некоторые исследователи считают, что она была дочерью простых людей, но эта версия частично опровергается ее изысканными манерами, хорошим образованием и знанием нескольких языков. В те времена простолюдинке трудно было «прикинуться» в высших кругах прирожденной аристократкой.
Как бы то ни было, в 1774 году судьба столкнула авантюристку с польскими конфедератами во главе с князем Радзивиллом. Трудно сказать, сама ли она, впечатленная отголосками славы Пугачева, назвавшегося Петром Третьим, решила выдать себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны или же эта идея пришла в голову ее польским друзьям, но женщина объявила себя законной наследницей русского престола. Между тем, правила в то время императрица Екатерина Вторая, которая получила впоследствии почетное и заслуженное звание Великой. Тем не менее, законность ее прав на престол была более чем сомнительна. Подобно многим в истории России, она пришла к власти с помощью вооруженного мятежа и власть эта впоследствии неоднократно, хотя и безуспешно оспаривалась. Князь Радзивилл, в свою очередь, был яростным сторонником внутренней и внешней самостоятельности Польши и боролся за сохранение всех прав и привилегий польского дворянства. Поэтому российская императрица вместе с подконтрольным ей королем Речи Посполитой Станиславом-Августом Понятовским были его главными политическими противниками. И он постарался использовать обаятельную и находчивую самозванку в своих антироссийских интригах.
Итак, вместе со своими польскими друзьями она отправляется в Венецию, а оттуда собиралась переправиться в Константинополь, но сумела добраться только до Рагузы. Там княжна Тараканова пишет письмо турецкому султану, давнему недругу России, где излагает свои претензии на престол и планы завладения им с помощью «своего брата» Пугачева. Помимо этого, она демонстрировала всем «завещание» императрицы Елизаветы Петровны, разумеется, составленное в пользу «дочери». Среди множества лиц, к которым княжна Тараканова обращалась за помощью, был и граф Алексей Орлов, один из знаменитых братьев Орловых, сыгравших важнейшую роль в восшествии Екатерины Второй на престол. Теперь он был в опале и находился в Италии вместе на одном из кораблей российского флота. Авантюристка просила его о поддержке, взамен обещая всяческие блага. Через некоторое время они встретились. Орлов был очарован, пленен красотою «наследницы». Граф не просто готов был оказать ей помощь, он предложил ей руку и сердце. Приглашенная возлюбленным, княжна Тараканова взошла на борт одного из российских кораблей, стоявших в Ливорно. Почести ей были оказаны царские, салют, громогласное «Ура!!», но…
Привыкшая обманывать других, на этот раз самозванка была обманута сама. Орлов «купился» не на ее красоту, не на «наследные права», а на возможность вновь обрести расположение императрицы Екатерины Второй. Мошенница была арестована и переправлена в Россию. Там она была помещена в Петропавловскую крепость и подвергнута допросу князем Голицыным. В показаниях своих авантюристка путалась, постоянно их меняла, а вскоре выяснилось, что пленница смертельно больна чахоткой. Она умерла 4 декабря 1775 года, так и не открыв тайну своего рождения, каковую, впрочем, и сама, возможно не знала. Так закончилась жизнь этой женщины, которую мы знаем как княжну Тараканову, чему немало поспособствовала знаменитая картина К. Д. Флавицкого.
Между тем, она, хотя и представлялась дочерью покойной императрицы Елизаветы, но никогда не называлась княжной Таракановой. Откуда было ей знать тонкости родословных российского дворянства? Это ей-то, утверждавшей, что зовущийся Петром Третьим Пугачев – ее брат! Но княжна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны существовала на самом деле. Дитя брака императрицы и Алексея Разумовского, она жила в это время за границей, но никаких претензий на престол предъявляла. Звали настоящую княжну Тараканову Августой. Впрочем, через десять лет после смерти самозванки, Екатерина Великая распорядилась привезти ее обратно в Россию и заточить в московский Ивановский монастырь. Так княжна Августа Тараканова стала инокиней Досифеей. Она жила в уединении и праведности и умерла в 1810 году.
