Хронологическая таблица русь и хазария. Русь против хазарии

Где очень подробно обсуждалась тюркская метаисторическая проблематика, я решил выложить свой реферат, посвященный взаимоотношениям Киевской Руси и Хазарского государства в IX-XI веке. Только что сформировавшееся древнерусское государство конфликтует с уже начинающей сдавать свои позиции хазарской имеперией.

В течение многих веков древнерусское государство граничило со степными территориями, с преобладанием кочевых племен и народностей. Становление Руси и славянской общности в целом происходило в течение в тесном контакте с кочевым этническим субстратом и его территориально-политическими образованиями. Особое место в данных внешнеполитических контактах занимала "кочевая империя" того периода -- Хазарский каганат, представлявший из себя как важного торгового партнера Киевской Руси, так и опасного геополитического конкурента.

В период княжения, а скорее опекунства Олега до 903 г. и, очевидно, совместного его правления с Игорем вплоть до 907 г. главной целью политики Киева было дальнейшее "собирание" восточнославянских земель, так что к началу первого похода на Константинополь почти все восточные славяне оказались (возможно, по-разному) в сфере влияния Древнерусского государства. После этого центры внешней политики переместились далеко от пределов Киева в два направления: византийское и восточное. Оба они были взаимосвязаны.

Большую роль в экономической жизни Северного Кавказа играла торговля: местная и международная. Основными центрами торговли (как международной, так и местной) служили города. На противоположных концах Северного Кавказа расцветало два города, одинаково связанных с сухопутной и морской торговлей: Дербент — на юго-востоке, Тмутаракань — на северо-западе.

Северный Кавказ был связан с соседними и отдаленными странами системой путей, по которым осуществлялись как торговые операции, так и военные походы. Чрезвычайно выгодное положение Северного Кавказа на стыке Европы и Азии, близ развитых государств Закавказья, Передней и Малой Азии, и между трех морей — Черного, Азовского и Каспийского — способствовало усилению значения этих путей.

Немаловажное значение имели также и морские пути по Каспийскому морю и Черному. Дербент был крупнейшим портом Каспийского моря, и через него многие области Кавказа были втянуты в международную торговлю.

Номенклатура ввозимых и вывозимых предметов была весьма разнообразна. Для северо-западных и центральных районов наиболее отчетливо заметны связи с Византией, Крымом и Русским государством.

Так из Руси привозились некоторые виды крестов (энколпионы, кресты-тельники), пряжки, серьги, пряслица из розового шифера (типа овручских, XII в.), глиняные поливные яйца.

Через Русь поступал на Кавказ янтарь. Из Булгарин и Руси купцы доставляли хлеб, мед, воск, дорогие меха, скот.

Наиболее мощным политическим объединением, сложившимся в середине VII в. в Приморском Дагестане и восточном Предкавказье, являлся Хазарский каганат. В орбиту созданного хазарами государства были втянуты не только народы Кавказа, но и многочисленные племена кочевников (алан, гуннов савир, булгар, тюрок и др.), сменявших друг друга па степных просторах Причерноморья и Прикаспия.

Ко времени образования Древнерусского государства Хазария утратила былое значение и, обогащаясь пошлинами от русской торговли с Кавказом и Багдадским халифатом, старалась подчеркнуть свою роль как защитника передовых рубежей последнего от русских.

Хазария первой половины Х в. неуклонно шла к упадку и теряла свой политический вес. Это хорошо видно по материалам Константина Багрянородного, для которого Хазария — второстепенная политическая сила, уступающая печенегам, Руси и венграм. Гегемония печенегов на юге Восточной Европы уже определилась, и лишь Северный Кавказ по-прежнему находился под преимущественным влиянием хазар, хотя и там поднялась роль алан, да и Византия из Крыма старалась, лавируя среди местных политических сил, увеличить свое влияние в этом регионе. Отсюда особое внимание Багрянородного к печенегам, расчет на подкуп их вождей с целью натравить на Русь, венгров или хазар.

Арабский географ и путешественник Ал-Идриси даеследующую характеристику печенегам и родственным им венграм и мадьярам, проживавшим на территории граничащей с Русью и Хазарией:"Эта седьмая секция седьмого климата содержит продолжение северной части Зловонной земли и большей части страны Баджнак. Из городов внутренних басджиртов [назовем] Мастр и Кастр. Оба города невелики, и купцы редко посещают их. И никто в них не бывал, так как [туземцы] убивают всех чужестранцев, которые хотят проехать через их страну. Оба города стоят на реке, впадающей в Исил.

Что касается страны Баджнак, то она невелика. Там нет, по тем сведениям, что дошли до нас, больших городов, кроме города Йакамуни8. Его жители многочисленны и являются тюрками9, воюющими с [жи¬телями страны] ар-Русиййа, которая граничит с ними со стороны страны ар-Рум1 . Они укрываются в горах и в лесах, чтобы там на них не могли напасть. Народ баджнак подобен [народу] ар-русийа в обычай сжигать своих покойников. Некоторые из них бреют свои бороды, другие заплетают их. Их одежда состоит из недлинной куртки. Их язык отличается от языка русов и от языка басджиртов."

Бассейн Каспийского моря входил в сферу экономических интересов русов, по крайней мере, с IX в. Тогда по Каспию проходил путь, связывавший Восточную Европу со странами Востока. Согласно сообщению Ибн Хордадбеха, этот торговый путь шел по Дону и Нижней Волге, Каспийскому морю до лежащего на его южном берегу города Джурджана (Гургана) и далее в Багдад. Этот маршрут описан Ибн Хордадбехом как путь купцов-русов, из чего можно заключить, что они играли видную роль в торговле на Каспии. О том, что в IX в. русские купцы поддерживали торговые отношения со многими прикаспийскими областями, говорит и указание Ибн Хордадбеха на то, что отправлявшиеся в путь по Каспию русы имели обыкновение высаживаться "на любом берегу" моря. К X в. русы уже имели свою колонию в Итиле, которая, по-видимому, была довольно внушительных размеров, коль скоро для разбора тяжб русов и сакалиба был выделен специальный судья.

Освоение Волжско-Каспийского торгового пути неминуемо должно было поставить русов перед необходимостью налаживания взаимоприемлемых отношений с Хазарией, которая благодаря своему географическому положению контролировала каспийский участок торговли, а также часть караванных путей между Восточной Европой, Средней Азией, Восточным Закавказьем и Ближним Востоком.

Каким образом оформлялись взаимоотношения хазар и русов во время каспийских походов последних, почти ничего не известно. У ал-Масуди сохранилось единственное упоминание о договоре, заключенном русами с хазарским царем во время похода 912—913 г. Согласно этому договору, за право прохода по территории Хазарии русы обязались отдать царю половину захваченной ими добычи. Хотя на обратном пути русы, как и было обусловлено, послали хазарскому царю половину добычи, они подверглись жестокому нападению со стороны проживавших в Хазарии мусульман, которых будто бы возмутили грабительские действия русов в мусульманских областях Прикаспия. Вот как описывает один из виднейших арабских географов Аз-Идриси разрушение русами первой столицы Хазарского каганата во время одного из Каспийских походов: "Что касается города Самандар, то он был некогда крупным про¬цветающим городом. Он был построен Ануширваном, там были са¬ды и виноградники, число которых не сосчитать58. Затем на город обрушилось племя русов и погубило его, так что процветание города ушло в прошлое" .

Кроме того, с начала X в. на южном берегу Каспия произошли неблагоприятные для хазар политические изменения. Большая часть областей этого региона подпала под влияние бухарских Саманидов, с которыми Хазария находилась во враждебных отношениях, поскольку Саманиды угрожали ей со стороны Средней Азии, подстрекая гузов к набегам на Хазарию. Если посмотреть на географию каспийского похода русов, то окажется, что главной ареной их действий были земли, подвластные Саманидам, а также Ширван. Поэтому в 912—913 гг. хазарам было выгодно пропустить русов на Каспий, ибо своими действиями они ослабляли противников Хазарии. О том, что действия русов в значительной степени совпадали с интересами хазар, косвенно свидетельствуют ширванские и дербентские хроники, которые молчат о походе русов, но много говорят о борьбе с хазарами в первые два десятилетия X в.

Следующий поход русов на Каспий, по заключению большинства исследователей, имел качественно иной характер по сравнению с предыдущими, так как грабительская политика русов уступила место завоевательной. Сведения об этом походе русов сохранились у ряда арабских и персидских писателей XI—XV вв., а также в сочинении армянского историка X в. Мовсеса Каланкатваци. По сообщению арабского историка Ибн Мискавейха, оставившего наиболее подробный рассказ об этом походе русов, в 332/943—944 г. отряд русов захватил богатый азербайджанский город Бердаа, расположенный близ реки Куры в армяно-грузинском приграничье. Русы быстро разбили стоявший в городе небольшой гарнизон правителя области Марзбана, который сам в это время воевал в Сирии. Заняв город, русы заявили местным жителям, что готовы гарантировать их безопасность и свободу вероисповедания, если те будут подчиняться новым хозяевам Бердаа. Однако вылазки против захватчиков продолжались, поэтому русы истребили часть городского населения. Тем временем Марзбан подтянул к городу большое войско, однако так и не смог выбить русов оттуда, хотя и изрядно потрепал их отряд. Вторжение мосульского князя в южную часть Азербайджана вынудило Марзбана перебросить на юг свои основные силы, оставив в Бердаа лишь небольшую часть войска. В конце концов русы, ослабленные распространившимися среди них болезнями, а также постоянными стычками с мусульманами, решили оставить город. Ночью они вышли из крепости, нагруженные добычей, добрались до своего лагеря на берегу Куры, где сели на ожидавшие их суда и отплыли домой.

Попытка русов закрепиться в Бердаа, опираясь на поддержку местного населения, не могла не вызвать противодействия Хазарии. По-видимому, именно после похода русов на Бердаа хазарские владыки перестали пропускать русские войска в Каспийское море, что впоследствии дало повод хазарскому царю Иосифу заявлять, что Хазария служит щитом, защищающим исламский мир от воинственных русов, которые, если бы не сдерживающая их натиск Хазария, могли бы дойти и до Багдада.

Утверждение же Иосифа, что он не пускает русов на Каспий, наводит на мысль, что такие попытки со стороны русов предпринимались и после похода на Бердаа. Возможно, изменение каспийской политики Хазарии по отношению к русам и привело к походу Святослава на восток.

Окончательное поражение хазар связано с походом Святослава. В Повести временных лет под 6473 годом (т. е. 965 г.) зафиксировано: "В лето 6473. Иде Святослав на козары; слышавше же козари, изидоша противу с князем свои Каганом, и съступишася битися, и бывши брани, одоле Святослав козаров и град их и Белу Вежю взя. И ясы победи и касогы" . Вероятно, речь здесь идет о тех ясах и касогах, которые еще подчинялись хазарам.

Начал Святослав с освобождения от хазарской власти Вятической земли; а затем в 965 г., пройдя по Оке и Волге, русское войско, быть может при участии торков, разбило булгар и буртасов, спустилось по реке, разорило хазарскую столицу Итиль. По Каспийскому морю Святослав добрался до Семендера и, опустошив его, направился вдоль Кавказа на запад. Здесь, двигаясь к Азовскому морю, он распространил русскую власть на асов и касогов. Связи этих земель с Русью оказались прочными и, видоизменяя форму, просуществовали вплоть до монгольского нашествия. На обратном пути вверх по Дону русские взяли Белую Вежу (Саркел) и затем воротились в Киев. Это был продуманный удар, нанесённый Хазарии в надлежащее время, в пору её политической изоляции; этот удар был основан на трезвом учёт экономических и политических интересов Руси. Цель похода заключалась не только в разгроме Хазарии, но и в том, чтобы взять в руки контроль над торговыми путями в Хорезм, Багдад, Контстантинополь по Волге, Дону, на Керченском проливе, на Северном Кавказе, открыть дорогу на Кавказ и прочной ногой стать в Крыму. Это была победа, благотворно отразившаяся на всём развитии Руси и сильно упрочившая её позиции в Причерноморье.

Однако удержание занятого требовало усилий, так как Вятичская земля сохраняла тенденцию к самостоятельности, и понадобился ещё один поход войск Святослава, чтобы принудить её платить дань.

Восточные источники о разгроме Хазарского каганата позволяют думать, что окончательно разгромить Хазарию в 965 г. Святославу не удалось. Согласно арабскому историку Ибн ал-Асиру, хазары после этого поражения обратились в Хорезм. Ценой принятия ислама правителям Хазарии удалось на несколько лет с помощью Хорезма сохранить свою власть в Поволжье и на северо-восточном Кавказе. После разгрома хазарских войск Святослав покорил ираноязычных асов, живших, по-видимому, на Дону, а также касогов (предки кабардинцев и черкесов), обитавших, очевидно, на восточном берегу Азовского моря.

Существование Хазарского государства тревожило Русь. Во время болгарской войны 968 г. печенеги, вероятно, действовали по наущению Византии, но, возможно, и не без влияния хазар, с которыми у них были общие интересы против рвавшихся из-за Волги торков-огузов. Можно полагать, что после заключения мира с печенегами Святослав, прежде чем вернуться на Балканы, решил покончить с Хазарией. Сам он, по-видимому, в новой хазарской войне не участвовал, отчего русская летопись и не сохранила сведений о ней. Но арабский географ Ибн Хаукаль в 358 г.х. (968/969 г.), находясь в Джурджане на южном берегу каспийского моря, видел там беженцев из Хазарии, поведавших ему о разрушении в этом году русами важнейших хазарских городов Итиля и Семендера. Очевидно, это же событие имел в виду и писавший в конце X в. другой арабский географ ал-Мукаддаси (его сведения поступали из Хорезма): "слышал я, что войско, прибывшее из Рума (Византии), называемое Русь, завоевало их (хазар) и овладело страной их". в этом известии ал-Мукаддаси содержится ясное указание на то, что войско русов, покорившее Хазарию, прибыло из Рума; вероятно, это было войско Святослава, пришедшее с ним из владений Византии. Ибн Хаукаль, упомянув о разорении русами хазарских городов, уточняет, что после этого русы ушли обратно в Рум и Андалус.

Итак, следствием походов войск Святослава было уничтожение Хазарского государства и утверждение русского влияния в Подонье и Прикубанье, а также подчинение Вятичской земли. На Нижнем Поволжье позднее утвердили своё господство огузы и волжские булгары, воспользовавшиеся уничтожением Хазарского каганата.

Окончательно осуществлены планы Святослава были при Владимире, который, готовя повое выступление против Византии в Крыму, должен был в 981—982 гг. опять подчинять Вятичскую землю 33, а вслед за ней и Хаза¬рию. «И на Козары шед, победи я и дань на них положи» . Возобновил он русское влияние и на Кавказе, где в Тмутаракани сидел его сын Мстислав: в 987—989 гг. руссы служили эмиру Дербента. Тмутаракань была и важным церковным центром36. Держа в руках Саркел, Корчев и Тмутаракань, имея мирный договор с Булгарией, Владимир, заняв в 989 г. Херсон, заставил Византию счи¬таться с интересами Руси. Как видим, хазарская политика

оказывалась существенным элементом гораздо более важных проблем.

Хазары перешли из внешнеполитической сферы Руси во внутриполитическую вассальную: в 1023 г. Мстислав Владимирович выступил против Ярослава «с козары и с косоги». Политика Руси в Дербенте, в Алании, Гандже и Ширване свидетельствует о прочности занятых ею позиций на Северном Кавказе.

Войны Святослава с хазарами свидетельствуют о растущей мощи Русского государства и об активизации его восточной политики, имевшей целью закрепление в устье Дона и расширение торговых и политических связей с Ираном и Средней Азией. Создались возможности для еще более тесного общения с народами Северного Кавказа.

Вопрос об отношениях Руси на заре ее исторического существо­вания с Востоком в последнее время все сильнее привлекает внима­ние историков русской культуры. B этом вопросе приходится прежде всего считаться с той ролью, которую играла в жизни Древней Руси ее юго-восточная соседка, Хазария, носительница еще очень слабо изученной, но, несомненно, весьма любопытной цивилизации, воз­никшей из соединения элементов кочевнической - тюркской куль­туры с традициями византийскими, иранскими, арабскими и, осо­бенно, еврейскими. Нужно признаться, что в области изучения рус­ско-хазарских отношений мы ходим еще в потемках: внешнеполити­ческой стороной этих отношений ученые интересовались мало, а для исследования культурного взаимодействия Руси и хазар почти совсем ничего не сделано, если не считать лишь нескольких догадок.

Однако нельзя спорить против того, что именно Хазария поло­жила первые основы государственности среди восточных славян в южной России. Вспомним, что уже первые страницы начальной летописи относят начало хазарской власти над Киевом к легендарной древности (по смерти основателей города - Кия, Щека и Хорива);

что исторический рассказ летописи о начале русской земли под пер­вым своим, 859-м, годом начинается с упоминания о разделении Вос­точной Европы на две политические области: северную, платящую дань варягам, и южную, подчиненную хазарам; что одно из древней­ших произведений русской письменности наделяет киевского князя Владимира титулом кагана; что в середине X века Киев еще известен в Византии под своим хазарским именем «Самбат» (т.е. город-кре­пость, Вышгород); что в самом Киеве существовала часть города, называвшаяся «Козаре», где, по-видимому, находилась усадьба хазарского наместника «пашенга» (Пасынге); что свидетельствует о хазарском культурном влиянии на Русь (хотя бы только об одной стороне этого влияния) и древняя религиозно-полемическая литера­тура, и проникновение в среду киевского монашества ветхозаветно­исторической идеи и, наконец, следы агадических и талмудических легенд на нашу письменность.

Однако сведения наши в этой области до сих пор остаются чрез­вычайно туманными. Прежде всего потому, что и сама Хазария, а в особенности ее культура, представляет еще почти нерешенную загадку: археология еще только набрела на некоторые хазарские древности; литературных произведений, возникших в Хазарии, кроме известной, так назыв. «хазарской переписки», до сих пор не найдено, хотя нет ничего невероятного в предположении, что среди еврейских рукописей каирской генизы или персидских библиотек может находиться немало таких, которые могли возникнуть в Итиле. Во-вторых, источники не дают нам почти никаких данных для вос­становления картины внешних отношений Хазарии с Русью. Кое- что сообщают об этом восточные писатели, но эти сообщения очень трудно использовать, так как совершенно неизвестно? к к а к о й Руси относится каждое данное свидетельство: ведь русью называли себя и те северные витязи-торговцы, которые в IX веке шли на Волгу прямо из Скандинавии, а также и дружинники тех немалочисленных «русских» - варяжских центров, которые образовывались на терри­тории Восточной Европы в широком процессе норманнской колони­зации IX-X веков.

Наша же летопись, как это ни странно, очень мало говорит о киево-хазарских отношениях.

Упомянув о том, что вскоре после смерти Кия, Щека и Хорива Киев попал под власть Хазарии, и что в 859-м году «Козари имаху (дань) на Полянех, и на Северех и на Вятичех, имаху по белей веверице от дыма», летописец говорит, что Аскольд и Дир, придя к Киеву и узнав, что поляне платят дань хазарам, «остаста в граде семь». O каком бы то ни было столкновении с хазарами не упоминается. Еще любопыт­нее отношения при Олеге. После завоевания Киева и наложения дани на древлян «иде Олег на северяне, и победи Северны и взложи на нь дань легку, и не даст им Козаром дани платити, рек: “аз им противен, а вам нечему”». B следующем году то же повторяется с радимичами. «Посла к радимичем, река: “кому дань даете?” Они же реша: “Коза­ром”. И рече им Олег: “не дайте Козаром, но мне дайте”. И ведаша Ольгові по шьлягу, якожеи Козаром даяху. И бе обладая Олег Поляны и Деревляны и Северены и Радимичи, а с Уличи и Тверцы имаше рать». Далее рассказывается о походе угров, о войнах с греками, о бунтах славянских племен при Игоре, приходе печенегов, черномор­ских походах Игоря; потом о мести Ольги древлянам, о ее путеше­ствии в Царьград. До принятия власти Святославом, в течение всей первой половины X века хазары совсем не упоминаются: ни Олег, ни Игорь, ни Ольга с ними не воюют. Правда, можно догадываться, что после несчастий, постигших Игоря, восточные племена отложи­лись из-под власти киевского князя и снова подпали под власть хазар, так как Святослав в начале своего правления должен был отвоевать их от хазар. Однако до него летопись не упоминает о каких бы то ни было столкновениях с хазарами, как будто хазары, до середины IX века владевшие южной Россией, начиная со второй половины этого столетия, не имели возможности бороться с Киевом за господ­ство над восточными племенами славян. Предположение это пока­жется совсем естественным, если вспомнить, что как раз в IX веке для южной России начинается бурный период угорских и печенежских передвижений, которые широкой и трудно проходимой полосой отде­лили Киевское княжество от Приазовья. И, B связи с этим, в высшей степени любопытно, что политические отношения Киева с Хазарией возобновляются лишь при Святославе, который сам, перейдя южные степи, вошел в хазарские пределы: до него, по-видимому, Киевская Русь в течение всей первой половины X века, действительно, была отделена от Хазарии.

Ho в таком случае, к какой же «Руси» относятся показания восточ­ных источников, рассказывающих о больших военных экспедициях руссов в Каспийское море? Откуда были родом те руссы, которые подолгу жили в Итиле, имея там свою постоянную колонию и даже особого хазарского судью?

B настоящей статье я хотел обратить внимание на то, что вопрос об отношениях Руси к Хазарии при Святославе заключает в себе очень много темного и загадочного и нуждается в основательном пересмо­тре всего материала. Позволю себе начать исследование разбором тех данных, которые сохранила летопись о войне этого князя с хазарами.

Летопись следующим образом описывает эти события:

«В лето 6472 (964)... И иде (Святослав) на Оку и на Волгу, и налезе Вятичи и рече Вятичем: «кому дань даете? Они же реша: “козаром по шьлягу от рала даем”».

«В лето 6473 (965). Иде Святослав на Козары; слышаше же Козари, изидоша противу с князем своим каганом, и съступишася битися, и бывши брани, одале Святослав Козаром и град их Белу Вежю взя. И Ясы победи и Касогы».

«В лето 6474 (966). Вятичи победи Святослав и дань на них възложи».

B настоящее время можно считать доказанным, что в связи с этими походами Святослава стоят события, описанные в так назы­ваемой «Записке готского топарха». B ней какой-то неизвестный сановник, управлявший крымской областью Готией, рассказывает, что какие-то варвары, отличавшиеся ранее мягкостью и справедли­востью, в его время стали уничтожать подвластные города, так что в областях, соседних с Готией, опустело более десяти городов и не менее 500 селений. Когда варвары приблизились к области топарха, крымские готы сами решили начать войну, дабы предупредить непри­ятелей. Варварская конница и пехота опустошила область топарха и разрушила стены главного города, но топарху удалось отбить непри­ятелей и до некоторой степени восстановить укрепления. Пользу­ясь наступившим перерывом, он стал деятельно готовиться к войне и, отправив вестников к своим «сторонникам», собрал их «лучших людей» на совет, чтобы решить, у каких государей искать помощи против варваров. Собравшиеся лучшие люди «либо небрегали более греческими порядками, а более всего домогались автономии: либо потому, что они были соседями с государем, царствующим на север от Истра, могучим многочисленным войском, и гордым боевою силою, а от тамошних нравов они не были отличны в своем образе жизни, - они постановили заключить с ними договор и передаться, причем все сообща подали голос, чтобы и я совершил таковое». Tonapx отправился к северному государю и легко убедил его оказать готам помощь. Владыка севера, сочтя этот вопрос очень важным, вер­нул топарху власть над «климатами», подарил еще целую сатрапию и определил ему большие доходы в своей земле. C большими опас­ностями, через неприятельскую землю пустился топарх в обратный путь. Ha этом документ обрывается. При описании бури, застигшей посольство на возвратном пути, записка упоминает, что в то время «Сатурн как раз находился в начале своего прохождения через Водо­лея, в то время, как солнце пробегало зимние знаки». Благодаря этому астрономическому указанию удалось точно установить, что описан­ный случай имел место около начала января 962-го года».

Bo всем источнике ни разу не упоминаются имена тех племен, которые участвуют в описанных событиях. Кроме крымских Готов здесь выступают еще четыре народа. B «варварах», нападавших на крымские «климаты», почти все исследователи соглашаются видеть хазар. Государь, «царствующий на север от Истра (Дуная), могучий многочисленным войском и гордый боевою силою», для посещения которого нужно переправляться через Днепр, - Святослав. Третьи участники событий - не симпатизирующие грекам, независимые соседи крымских готов, родственные обычаями и образом жизни с подданными Святослава, могут быть только какими-то русскими, не входившими в состав Киевской Руси. Наконец, последних «непри­ятелей», через землю которых топарх должен был возвращаться из Киева в Крым, по-видимому, нужно считать печенегами.

Таким образом, по наиболее правдоподобному толкованию A.A. Васильева, описанные события представляются в следующем виде. B 962-м году хазары, желающие восстановить свое преоблада­ние в Крыму, стали опустошать крымские области, и лишь с боль­шим трудом были выгнаны из крымской Готии. He надеясь более на помощь прежней покровительницы Готов, Византии, занятой в то время делами на востоке, правитель Готии обратился к соседним дру­жественным русским, также терпевшим от хазар. Эти руссы совето­вали искать помощи у могущественного киевского князя, к которому топарх и отправился в начале зимы 962-го года. Заручившись обра­щением русского князя помочь Готам, топарх в начале 963-го года отправился в обратный путь, терпя лишения от стужи и бурь и с тру­дом уклоняясь от столкновений с враждебными печенегами. Какова была причина такого благоволения Святослава к готскому топарху? Приведенное выше известие летописи о восточных походах Свято­слава дает на это ясный ответ.

По-видимому, в момент прибытия к нему крымского посольства, Святослав уже думает о борьбе с хазарами за господство над вяти­чами; предлагаемая помощь непосредственных соседей Хазарии, крымских Готов и их таинственных союзников (вероятно, черномор­ской руси), была ему очень полезна. И, действительно, вскоре после этого Святослав идет на вятичей, а затем на хазар и побеждает их. При этом А. Васильев, учитывая неточность летописной хроноло­гии и исходя из даты возвращения топарха из Киева в Крым в январе 963-го года, считает возможным отнести хазарский поход Святослава к тому же 963-му году (вместо летописного 965). Мне это исправ­ление хронологии не представляется необходимым. Вспомним, что Святослав только перед этим принял власть в свои руки; что хазар­ское государство должно было представляться ему сильным и опас­ным противником; что в указанное время Хазария далеко отстояла от Киевской Руси, отдаленной от нее бесконечною, населенной печене­гами, степью; что перед началом войны следовало заранее убедиться в отношениях к Хазарии подвластных ей славянских племен, из-за обладания которыми Святослав и готовился к борьбе, - и нам не покажутся странными его долгие приготовления к походу на восток.

Обычно с летописным известием о хазарской войне Святослава ставится в связь рассказ арабского писателя второй половины X века Абуль-Касима-Мухамеда, прозванного Ибн-Хаукалем. B сочинении, написанном около 967-977 года, он сообщает:

«Река Итиль выходит восточною стороною из окрестностей Хирхиза, течет между Каймакией и Гуазией, затем идет к западу по верхней части Булгара, возвращается вспять к востоку и проходит по Руси, затем по Булгару, потом по Буртасу, пока не впадает в Хазарское море».

«Буртас есть имя страны, так же точно как Русь и Хазар...»

«Между внутренними булгарами находятся христиане и мусуль­мане. B настоящее же время не осталось и следа ни из булгар, ни из буртасов, ни из хазар, ибо русы истребили всех их, отняли у них все эти области и присвоили их себе. Te же, которые спаслись от их рук, рассеяны по ближайшим местам из желания остаться вблизи своих стран, и надеясь заключить с ними мир и подчиниться им.

Булгар есть небольшой город, не имеющий многих владений; известен же был он потому, что был гаванью этих государств. Ho руссы ограбили его, Хазран, Итиль, и Самандар в 358 (969) году и отправились тотчас в Рум и Андалус...

Что касается Хазара, то это имя этих людей, столица же есть город называемый Итиль, по имени реки протекающей через него в Хазар­ское море. Город этот не имеет ни многих селений, ни пространного владения. Страна эта находится между Хазарским морем, Сериром, Русом и Гуазией.

Хазары также имеют город, называемый Самандаром, который находится между ним (Итилем) и Баб-аль-Абвабом (Дербендом). B этом городе было много садов, говорят, что он содержал около 40 000 виноградников. Я расспрашивал о нем в Джурджане по све­жести памяти о нем. Ero населяли мусульмане и другие; они (мусуль­мане) имели в нем мечети, христиане - церкви и евреи - сина­гоги. Ho руссы напали на все это, разрушили все, что было по реке Итиль, принадлежавшее хазарам, булгарам и буртасам, и овладели им. Жители же Итиля убежали на остров Баб-аль-Абваб, а часть их живет на острове Сиа-Ку в страхе».

Кроме того Ибн-Хаукаль сообщает и некоторые данные о русских: о разделении Руси на три племени - Киевскую область, Славию и Артанию; о том, что русские торгуют с Хазарией и с Византией, и что из их страны вывозятся лучшие меха, которые до 969-го года продавались в Булгаре и Хазеране; о «русской реке», известной под именем Итиль, единственной, которая соединяет Хазарское море (Каспийское) с другими морями (вероятно, имея в данном случае в виду речной путь по нижней Волге, волжско-донскому волоку и ниж­нему Дону в Азовское море); об одежде и некоторых обычаях руссов.

Ha первый же взгляд бросаются в глаза серьезные расхождения в рассказах Ибн-Хаукаля и русского летописца.

Во-первых - в содержании известия. Ибн-Хаукаль рассказывает о появлении руссов на Волге, где они опустошили все нижнее Повол­жье (земли болгар, буртасов и хазар), и о походе их в Каспийское море, где они разрушили Самандар, - второй по величине город и прежнюю столицу, находившуюся на северо-западном берегу Каспия. Это, следовательно, был морской грабительский поход на кораблях: во внутренние области Хазарии руссы не заходили и от воды не уда­лялись, ибо Ибн-Хаукаль указывает, что жители скрылись в соседних краях, где руссы не могли их преследовать.

Летопись свидетельствует о совершенно ином факте. Как известно, первые русские князья, начав объединение славянских племен, ранее всего подчинили племена, жившие в бассейне волхов­ско-днепровского пути. Обеспечив этот центральный район, Рюри­ковичи обращают внимание на юго-западные племена тиверцев и уличей, живших в придунайских и подкарпатских землях - важной транзитной зоне для русской торговли с Царьградом и Придунайской Болгарией. Долее всего сохраняли свою независимость восточные племена. Колонизуя необозримые финские леса центральной России и будучи достаточно удалены от главных водных торговых артерий Восточной Европы, эти славяне в то время еще не играли в ее эконо­мической жизни столь важной роли, как их западные (приднепров­ские) и восточные (приволжские) соседи. Закончить объединение Руси присоединением этих, наиболее отдаленных восточных славян, составляло задачу, оставленную Святославу его предками. Действи­тельно, он, приняв власть от матери, прежде всего обращается на восток. B 964-м году, вероятно зимою (когда вообще князья путеше­ствовали по Руси, собирая дань с подчиненных племен), Святослав идет в приокские леса и, «найдя там» вятичей, требует от них дани. Там узнает, что вятичи признают власть хазар и что ему придется освободить вятичей от хазарской зависимости. B следующем году Святослав предпринимает экспедицию в Хазарию, по всей вероят­ности отправившись туда тем прямым путем, который вел из Киева к Дону и по нему к Азовскому морю, где при впадении в него Дона стояла хазарская крепость Саркель, - по-славянски Белая Вежа. Разбив хазарское войско и взяв Саркел, Святослав поворачивает на юг в области осетин и черкесов, а не идет во внутренние хазарские области, может быть, отправив туда только вспомогательный отряд печенегов или торков, которых он мог встретить по пути в верховьях Дона, где они обитали. Почему Святослав не пошел на восток по направлению к хазарской столице - трудно угадывать, но во всяком случае поход в степи северного Кавказа с несомненностью доказы­вает, что русское войско состояло главным образом из пехоты и кон­ницы, и не было привязано к кораблям.

Таким образом, хазарская война Святослава и поход руси в Каспий­ское море совершенно различны и по своим целям, и по выполне­нию, и по результатам. Святослав предпринимает войну против хазар с целью освободить вятичей от их зависимости. Поэтому он разру­шает Саркел - главную стратегическую базу хазар на западной гра­нице, обходит с восточной стороны Азовское море и, оттеснив таким образом хазар от Дона и Азовского побережья, возвращается домой в Киев. B следующем году он снова идет в область вятичей и подчи­няет их. Он, следовательно, ведет борьбу за объединение восточно­славянских племен, за приобретение новых богатых меховым това­ром районов и за открытие новых торговых центров. Ибн-Хаукаль же рассказывает о появлении на Волге и на Каспие разбойничьей русской флотилии, опустошавшей прибрежные области, грабившей села и торговые города и, наконец, отплывшей в Средиземное море с намерением продать там награбленное добро. Нельзя не подчеркнуть в данном известии того факта, что русские совершенно разорили как главный город волжских болгар, так и хазарскую столицу Итиль, большой торговый центр и важнейший транзитный пункт в торговле Восточной Европы с арабами. Считая эти сообщения современника достоверными, совсем нельзя понять, как бы могла русская летопись, не забыв рассказать о разрушении Саркела и о походе в область кав­казских племен, умолчать о столь важном событии, как завоевание хазарской столицы.

Второе расхождение между арабским и летописным известием - в хронологии. По словам Ибн-Хаукаля, русский поход в Болгарию и в Хазарию имел место в 358-м году мусульманской эры (968 -969), то есть после 25 ноября 968-го года. Так как путешествие Волгой в декабре немыслимо, то описанные события могут быть датированы только 969-м годом. Летопись же датирует хазарскую войну Святос­лава 965-м годом - двумя годами раньше похода в Дунайскую Бол­гарию, относимого летописью к 967-му году. Если исправить дату болгарской войны на 968-й год (как указывают византийские источ­ники), все же хазарскую войну Святослава нельзя передвинуть позд­нее 966-го года, так как в промежутке между хазарской и болгарской войной (т.е. в таком случае в 967 году) Святослав вел вторую войну с вятичами. Таким образом, хазарская война Святослава на 3-4 года была раньше русского похода, описываемого Ибн-Хаукалем. Ero же дата стоит вне всякого сомнения, так как Ибн-Хаукаль был современ­ником этих событий и узнал о них как раз в том самом 969-м году во время своего путешествия по Закавказью, где ему приходилось разговаривать с очевидцами. Таким образом, обе эти даты исклю­чают возможность отождествления русских походов, описанных летописью и Ибн-Хаукалем. Единственное возражение против этого выхода заключается в указании, что и летописец и Ибн-Хаукаль рас­сказывают только об одном походе руси в Хазарию, а расхождения в хронологии и в описании подробностей похода объясняются слабой осведомленностью обоих авторов. Это объяснение чересчур натя­нуто. Как бы слабо ни был летописец осведомлен о походе Святос­лава, но перепутать пограничную крепость с хазарской столицей и Хвалынское море с северо-кавказской степью все-таки не мог. Приво­дить в качестве довода то соображение, что летопись говорит только об одном походе, можно лишь при том условии, если бы в X веке никакой другой Руси, кроме Киевской, не существовало, что не соот­ветствует истине. Что же касается Ибн-Хаукаля, то его молчание о походе Святослава вполне естественно, так как слухи об этой войне на западной границе Хазарии и о разорении русским князем далекой пограничной крепости могли и не дойти до него.

Было, впрочем, высказано и другое предположение, что в 960-м году Святослав мог предпринять против Хазарии второй поход, не упомянутый летописью (Грец, Гаркави). Вестберг доказывает невоз­можность этого. B 968-м году Святослав, оставив войско в Болгарии, спешит с конным отрядом в Киев - освободить свою столицу от печенегов, осадивших город в его отсутствие. B 969-м году он торо­пится вернуться в Болгарию и остается в Киеве только по усиленным просьбам матери, ожидавшей скорой кончины, что и случилось в том же 969-м году. По словам летописи, Святослав остался в Киеве до конца 970-го года, занимаясь государственными делами и готовясь к войне с Цимисхием. Трудно предполагать поэтому, чтобы вели­кий князь, в то время, когда мать лежала на смертном одре, а войско на юге завоевывало Болгарию, смог отправить новое значительное войско в далекую экспедицию на Волгу и в Каспийское море про­тив волжских болгар и хазар. Наконец, совершенно невероятно пред­положить, чтобы летописец, рассказав о разрушении Святославом в 965-м году пограничной хазарской крепости, совсем не упомянул о другом, значительно более важном походе 969-го года, закончив­шемся разгромом Хазарии.

Приведенные соображения привели Вестберга (а за ним Марк- варта и Манойловича) к убеждению, что война Святослава с хаза­рами не имеет никакого отношения к русскому походу на Волгу и в Каспийское море 969-го года и что последний был предпринят «русью» из Скандинавии - норманнами, которые вернулись домой окружным путем через Рум и Андалуз, т.е. Средиземным морем и Атлантическим океаном.

Вполне соглашаясь с тем, что поход «руси» 969-го года, в Хаза­рию не был предпринят из Киева, не могу поверить, чтобы в нем участвовали скандинавские норманны. Против этого говорит прежде всего тот факт, что ни один источник не называет скандинавских нор­маннов X века - русью. Признаем ли мы, что в Скандинавии вообще никогда не существовало никакой «руси», и что это имя было соз­дано только в Восточной Европе или, поверив летописной традиции, согласимся, что Рюрик с братьями, переселясь из Швеции к славя­нам, «пояша всю русь» - (м.б. свой род) , все-таки останется несо­мненным факт, что в течение X века.

Никаких следов «руси» на скандинавском полуострове найти невозможно. И для византийцев, и для славян, и для востока там живут варяги, варанги. Если же встречается имя «руси» в значении normannigena, то всегда означает норманна по происхождению, живу­щего в Восточной Европе.

Во-вторых, Ибн-Хаукаль ясно говорит, что после разгрома Хаза­рии русскими беглецы живут в соседнем краю, надеясь на возвраще­ние на родину в качестве подцанных русов. Эти слова никак нельзя отнести к скандинавским норманам, в особенности, раз уже они отплыли в Рим и Испанию. Если местное население все-таки рас­считывает вернуться на старые места в качестве русских подцанных, значит, оно знало, что эти руссы после продажи добычи в средиземно­морских портах вернутся в их края и там и останутся. Следовательно, необходимо предполагать, что «русь», опустошившая Хазарию в 969-м году, жила где-то в Восточной Европе, вероятно, неподалеку от Хазар.

Мне думается, что для определения местожительства этой руси, разгромившей Хазарию, по словам Ибн-Хаукала, в 969-м году, нужно прежде всего обратить внимание на те данные, которые заключены у самого Ибн-Хаукаля. Сам он о русских слышал мало. По-видимому, только то, что они «торгуют с Хазарией и с Румом»; что разделяющая на два рукава и соединяющая Черное море с Каспийским река носит имя «Русской реки»; что где-то на Каме, в верхней части Волжской Болгарии находится какой-то «русский» центр. Впрочем, и относи­тельно этих данных нужно оговориться, что они почти буквально повторяются в сочинении современника Ибн-Хаукаля, арабского гео­графа Истахри, который давал Ибн-Хаукалю для исправления свой труд. Нельзя угадать, кто из них заимствовал от другого приведен­ные данные. Возможно, что они оба взяли материал из какого-нибудь общего источника, например - Джейхани (не сохранившегося), сочинение которого Ибн-Хаукаль, по собственному признанию, постоянно держал в руках во время своих путешествий. Что же каса­ется известия о разделении руси на три племени (также буквально повторяющегося у Истахри), то оно, несомненно, заимствовано из более раннего письменного источника, вероятнее всего от аль-Балхи (умершего в середине X века), хотя не исключена возможность, что и он почерпнул свои сведения из сочинения какого-нибудь из своих предшественников. Ho во всяком случае очевидно, что, поместив это свидетельство о руси рядом с рассказом о русском набеге на Хаза­рию 969-го года, Ибн-Хаукаль отождествил нападавших с одним из упомянутых русских племен. При этом совершенно ясно, что, по его мнению, эта русь жила где-то в Восточной Европе: или на «Русской реке», или в одной из упомянутых племенных областей.

Ввиду того, что толкование интересующего нас отрывка Ибн- Хаукаля теснейшим образом связано с известием о разделении руси на три племени, а также, принимая во внимание большой интерес к этому источнику, проявившийся в ряде новых исследований, я не считаю возможным в данном случае просто ссылаться на мою статью об этом вопросе, а позволю себе вкратце повторить из нее несколько моих наблюдений.

Известие это сохранилось в нескольких вариантах у ряда восточ­ных писателей: аль-Балхи, Ибн-Хаукаля, Истахри, Ибн-эль-Варди, Димашки, Идриси и других. Первый по времени писатель, аль-Балхи, рассказывает, что «Русь состоит из трех племен. Одно - ближайшее к Болгарии, и его царь живет в столице по имени Куяба; город этот больше Булгара. Второе племя, которое от них удалено, называется Салавия. Третье племя называется Артания и его государь живет в Абарке. Приходят люди (к ним ради торговли) до Кербая. Что же касается Абарки, то не рассказывают, чтобы когда-нибудь пришел туда иностранец, ибо они убивают каждого иностранца, который приходит в их землю. Сами же они приходят водою для торговли; и они не рассказывают ничего о своих делах и о своей торговле; также и не пускают никого сопровождать их и приходить в их землю. Из Арфы вывозят они черных соболей и свинец». Затем описываются обычаи вообще всех русских, при чем упоминается, что «руссы тор­гуют с Хазарией, Византией и Великой Болгарией, что живут они к северу от Византии и что они столь многочисленны и храбры, что налагают дань на соседние области».

Почти дословно повторяется этот рассказ у Ибн-Хаукаля и Истахри, а у позднейших авторов осложняется примесью из разных легенд, ходивших на востоке о руси. Необходимо при этом обратить внимание на путаницу мест­ных и племенных имен, встречающихся в этом рассказе.

Первое племя названо по имени только в позднейших источниках: Кркбан, Керкиан, Керакертия - странные имена, не дающие ника­кого материала для определения географического положения этого племени. Ho зато в древнейших источниках точно обозначается сто­лица этого племени - Куяба=Куява=Киев. Таким образом, под пер­вой русской областью необходимо разуметь Приднепровскую Русь, в чем единогласно сходятся все исследователи этого вопроса.

Второе русское племя названо Селавия, Салавия, в персидском переводе Истахри - Дж-лаба, у Ибн-эль Варди и Ибн-Аяса - Атла- вия со столицей Тлуя (или Тлава, Талва, Талу), у Димашки К-лабия. Относительно этого племени ученые (за небольшим исключением) также соглашаются, что под именем С-лавия следует разуметь Иль­менско-Волховскую область славян в северной России. Непонятным остается только имя Тлуя, которое должно было бы означать Новго­род. Впрочем, более вероятно, что оно сделалось обозначением сто­лицы лишь у позднейших авторов, в основном же источнике относи­лось к государю второго племени, так как у Ибн-Хаукаля эта фраза гласит: «Другое племя выше первого, оно называется Славия, а царь ея...» Последнее слово здесь пропущено, так как, по-видимому, Ибн- Хаукаль не понял, что оно обозначает в основном источнике.

Больше всего вариантов имеет третье имя: Артания с городом Абаркой или Артой, Арзания с Арзой, Аусани с Эрзой, Арсания, Арти. Можем допустить и другие чтения, напр. Арани, Эрни, Эрени, Эрти.

Как я упомянул, при всей путанице в именах двух первых племен ученые сходятся в определении их местонахождения. Ho зато имя тре­тьего племени вызвало многочисленные толкования. Видели в этой области и финскую мордву (Эрзяне), и Пермскую область (Биармия), и славянскую область «Антанию» (имя образовано от древнего назва­ния одной ветви славян - антов), и область вятичей по Оке (Ряза- ния), и город Оршу, и древнее название реки Кубани - Вардан, Вар­тан, и область уличей вблизи днепровского устья (- аль Аутсани = аль Лудзана а Масуди = Константина Багрянородного= уличи летописи). Некоторые историки уклонялись от лингвистического анализа имен Арты и Артании и старались определить местоположение третьего племени на основании других данных, заключающихся в арабском известии. Кроме приведенных гипотез нужно отметить три главные теории. Первая (Щеглова) - связывает третье племя с упомянутой Ибн-Хаукалем русью в верхней части Булгара и потому помещает

Артанию в среднем Поволжье. Вторая (в последний раз аргументи­рованная Вестбергом) - помещает Артанию в Скандинавии на том основании, что только оттуда могли идти те товары, которые, по сло­вам источника, продавали русские купцы. Третья - указывает на местонахождение Артании между Византией, Хазарией и Болгарией и отождествляет ее с Азовско-Черноморской Русью. Однако эти аргу­менты весьма не сильны. Камская Русь Ибн-Хаукаля и Ибн-Фадлана не упоминается другими источниками, и, следовательно, вряд ли была настолько значительной областью, чтобы ее можно было при­нимать в расчет при сравнении с Киевской и Новгородской Русью. Товар, который развозят руссы, также не дает данных для заклю­чений об их местожительстве, так как источник не говорит, якобы руссы вывозят олово и собольи меха из своей земли, а наоборот - называя главный город Артании Абаркой (или Артой в позднейших источниках), говорит, что русь привозит названный товар из Арфы, т.е. из другого места. Да и другие источники (Ибн-Хордадбех и др.) свидетельствуют, что руссы были торговцами-транзитерами, ездив­шими за своим товаром в отдаленнейшие края. Упоминание же о том, что руссы торгуют с Византией, Болгарией и Хазарией, во-первых, не доказывает, что они должны были жить на Черноморье или, в част­ности, на Таманском полуострове, а, во-вторых - оно относится не к Артани, а вообще ко всем руссам, т.е. ко всем трем племенам. Мне думается поэтому, что единственным способом для определения местонахождения «третьего» племени остается разбор приведенных имен.

Приняв во внимание чрезвычайную сбивчивость географической номенклатуры в параллельных текстах, я высказал предположение, что существовал какой-то плохо понятый первоначальный источник, которым пользовались арабы X века. Для одного названия третьего племени имеем варианты: Артания, Арсания, Арзания, Аусани,

Арани, Эрени, Арза. Как образовались все эти изменения? Откуда взялась Кербая, куда приезжают русские купцы? Это во всяком слу­чае не Киев, ибо Куяба упомянута особо. Что это за удивительное имя Тлуя для обозначения Новгорода или его государя? При допуще­нии возможности существования мало понятного арабам источника можно было бы объяснить эти загадки. Учитывая, что арабы IX- X веков получали все сведения о Восточной Европе через хазар и что в течение этого времени наиболее образованным слоем в Хазарии были евреи, находившиеся в непрестанных сношениях с соплемен­никами, проживавшими в калифате, я предположил, что основной источник известия о трех племенах руси был написан по-еврейски. При транскрипции некоторых еврейских слов арабами легко могли произойти ошибки, объясняемые как большим сходством нескольких еврейских букв, так и отсутствием диакритических знаков для обо­значения гласных.

Таким образом, получилось имя Тлуя. Это слово по-еврейски означает понятие «зависимый», «зависеть» (см. напр. V кн. Моисея, гл. 28, ст. 66). B источнике очевидно стояло: «Другое племя выше перваго, оно называется Славія, а царь ея зависит» (от первого, т.е. киевского князя), что действительно отражает политическое положе­ние Новгорода в конце IX века и в X веке.

Имя третьего племени было написано в источнике «арцейну», что значит «наша земля». Это, следовательно, означает только то, что третья русская область была основана на хазарской территории, или находилась в вассальных отношениях к Хазарии. Есть много основа­ний предполагать, что такая область существовала и находилась на Таманском полуострове, там, где в конце X и в XI веке было Тмуто- роканское русское княжество.

Имя города, куда приезжают русские купцы, было в источнике написано К-рк, и вследствие большого сходства букв каф и бет (посто­янные ошибки в еврейских источниках) прочитано как К-рба. Озна­чает же оно большой хазарский город Керчь, лежащий на западном берегу Керченского пролива против Таманского полуострова, куда по свидетельству других источников приходили соседние племена для торговли с греками и хазарскими евреями.

Арфа, откуда русские купцы привозят соболей и свинец, - невер­ная транскрипция еврейского слова, которое, будучи написано без диакритических знаков, могло быть прочитано, как Арфа, Рафа или Рефа. Несомненно, что в данном случае следует принять последнее чтение, так как Рефа или Рефаа - обычное обозначение в восточных источниках далекой северной страны, вероятнее всего Норвегии. Оттуда со Скандинавского полуострова - должны были русские купцы везти пушной товар и свинец на каспийские и черноморские рынки.

Что же касается столицы третьего племени - «Абарка» - я не смог подыскать для этого имени удовлетворительного толкования. Думаю сейчас, что оно получилось вместо неясно написанного имени М-т-р-к-а, т.е. Матраха - Тмуторокань, главный центр Таман­ской Руси. Таким образом, я предлагаю следующую реконструкцию первоначального еврейского известия о «трех русских племенах», послужившего основанием для рассказов арабских писателей X века.

«Русь состоит из трех племен. Одно - ближайшее к Болгарии и его царь живет в столице Куяба; город этот больше Болгара. Второе племя, удаленное от них, - «Славия», и его царь зависит (от первого). Третье племя - наша земля, и его государь живет в Матрахе. Прихо­дят люди (к ним ради торговли) до Керчи. Что же касается Матрахи, то не рассказывают, чтобы когда-нибудь пришел туда иностранец, ибо они убивают каждого иностранца, который приходит в их землю. Сами же они приходят водою для торговли; и они не рассказывают ничего о своих делах и своей торговле; также и не пускают никого сопровождать их и приходить в их землю. Из Рефаа (Скандинавии) вывозят они черных соболей и свинец...»

Третья русская область является, по этой гипотезе, Тмуторокан- ским, Азовским, Черноморским русским княжеством, что, как упомя­нуто, предполагалось и ранее целым рядом исследователей на осно­вании других соображений.

He имея возможности в данной статье подробно остановиться на доказательствах существования Азовско-Черноморской Руси в X веке, позволю себе вкратце напомнить главные аргументы в пользу этой гипотезы. Прежде всего нужно констатировать, что «руссы» на Черном море являются уже в самом начале IX века. Житие Св. Стефана Сурожского описывает опустошительный поход руссов по Крымскому побережью «от Корсуня до Керчи» в конце VIII ИЛИ B начале IX века. Житие св. Георгия Амастридского, составленное до 842-го года, рассказывая о нападении руси на Амастриду (город на южном берегу Черного моря), называет руссов народом «хорошо всем известным». Бертинские анналы под 839-м годом рассказывают о прибытии в Ингельхейм из Константинополя руссов, которые из Черного моря окружным путем хотели пробраться в Скандинавию. Ибн-Хордадбех рассказывает о путешествиях руссов к Черному морю в первой редакции своего труда, датируемой временем до 846-го года. Эти руссы - норманы: они - «шведского рода»; их скандинавские обычаи арабские современные источники сравнивают с обычаями славян, подвергающихся непрестанным нападениям руссов и служа­щих им в качестве рабов. Естественно предположить, что, проникая и на черноморское побережье, норманы основывали здесь свои гарды - укрепленные фактории, подобные тем, которые в это самое время основывались в землях балтийских славян, литовцев, финнов (на Ладожском озере, Белом озере, на средней Волге и др.) и восточных славян (в Новгороде, Изборске, Полоцке, Киеве, на Припяти и т.д.).

Следы варяжской колонизации на Черноморье сохранились в топо­графических именах, приводимых итальянскими периплами XIII- XVII вв. на северном берегу Черного моря и Азовского побережья; Rossa (остров Тендра), Varaegia, Varangolimena, Varangico, Rossofar, Rossoca, Rossi, Rosso, Русия. Целый ряд данных заставляет предпола­гать, что те же варяги образовали и русскую (норманскую) колонию на Таманском полуострове (в то время бывшем островом), и что к ней относятся показания восточного источника первой половины IX века (Муслима аль Джарми?), дошедшего в компиляции Ибн-Ростеха о «Русском острове». Этот источник рассказывает, что «русь» живет на низком влажном острове, окружностью в три дня пути. Bo главе этой разбойнической колонии стоит государь, которого источник титулует хазарским титулом «кагана»; он - военный вождь. Отряды руссов- островитян производят нападения на соседние славянские области, полонят людей и возят их на продажу в прикаспийские торговые города. Внутреннее устройство княжества примитивно: в юриди­ческом быту господствует право мести; народное хозяйство не раз­вито, - пашень и лугов не имеет. Эти данные восполняются пока­заниями нескольких позднейших источников. Мукаддеси определяет численность русской колонии в 100 000 человек. Аль-Бекри, называя руссов «островитянами», помещает их на Черном море. Димашки говорит о семи русских островах на Черном море, причем на остро­вах находятся уже села и города с развитым хозяйственным бытом. Мирхонд рассказывает, что до появления «руси» эти острова при­надлежали Хазарии и были подарены русским разбойникам каганом. Аль-Ауфи и Шабангарей свидетельствуют, что около 900-го года на Русском острове начало распространяться христианство, но что там было и много мусульман.

Вопрос о «Русском острове» имеет обширную литературу. Искали его и в Дании, и в Скандинавии, и на Днепре, и на Волге, и на Ладож­ском озере, и на Волхове, и в озерной области на юге от Ильмени, и на Джарылгачской косе у Днепровского устья. Большинство же исследо­вателей (Гедеонов, Куник, Иловайский, Голубинский, Пархоменко и др.), ставя известие Ибн-Ростеха в связь с показаниями других источ­ников, отождествили «Русский остров» с Таманским полуостровом, вблизи которого находится «русская река» - Дон и город Русия при устье Дона. Указывалось, что в изучаемую эпоху Таманский полу­остров представлял собою группу островов, о чем говорят Констан­тин Багрянородный и Киево-Печерский Патерик. Обращалось внима­ние на соответствие географических условий этого места арабским описанием Русского острова, а также на то, что политическая обста­новка в северо-восточном углу Черного моря в течение VIII-XI вв. не противоречит этой гипотезе. B VIII веке город Матраха на Таман­ском полуострове принадлежит Хазарии; в IX-X веках нет известий о его политической жизни; в самом же начале XI века он выступает в роли политического центра восточной окраины Руси. По словам Голу- бинского, существование княжества Тмутороканского представляет нерешенную загадку, так как нельзя понять, с какой целью русские утвердили свою власть на столь удаленном от них куске земли. Если предположить, что на Таманском полуострове руссы нашли колонию своих сородичей - ответ становится ясным.

Вместе с тем, получают естественное объяснение многие неясные свидетельства источников о черноморской руси B IX и X веке.

Если поверить рассказу Мирхонда о том, что хазарский каган подарил руссам остров, на котором они устроили свое княжество, становится понятным, как мог под влиянием соседей-хазар явиться у русского князя тюркский титул кагана; почему хазарский источ­ник конца IX века называет область «третьего» русского племени наша земля. Естественнее всего заключить, что отсюда был про­изведен набег на Амастриду в первой половине IX века, а в 860-м году предпринята осада Константинополя (как доказывал Голубин- ский), закончившаяся распространением христианства среди рус­сов. Отсюда легко было этой руси нападать на славянские села на севере и отвозить свой товар Доном и Волгой на каспийские рынки. Отсюда, вероятнее всего, исходила в 913-м году та большая экспеди­ция руси в Азербейджан, которую подробно описывает Масуди: рус­ский флот с разрешения кагана Доном и Волгой прошел в Каспийское море и, опустошив его юго-западное побережье, пытался вернуться тем же путем на Черноморье, но был по пути уничтожен мусульма­нами. Масуди приписывает этот поход тому мощному племени эль- Лудзана, корабли которого путешествуют в Константинополь, Рим и Испанию, и по местонахождению которого на Черноморье это море получило название «Русского моря». Нельзя не отождествить это имя «Лудзана» с областью Лузанией (Лузнин), которую еврейско-хазар­ский аноним X века называет непосредственной соседкой Хазарии.

Здесь у Тмутороканского князя, по словам Льва Диакона, мог в 941-м году искать помощи Игорь, бежавший после поражения у Констан­тинополя к Киммерийскому Босфору. Этого русского (таманского) князя мог иметь в виду договор Игоря с греками 945-го года, обязы­вавший его оборонять крымские владения греков от нападений чер­ных болгар, живших на восточном берегу Азовского моря. Только к этой, Таманской Руси, может относиться рассказ хазарского анонима о русско-византийско-хазарской войне 943-944 гг., закончившейся поражением русских и неудачным походом русского князя в Азер- бейджан, после чего «русские снова подпали под власть хазар». Наконец само собою напрашивается преположение, что упомянутые готским топархом его союзники, родственные с подданными Свято­слава, жившие вблизи Крыма и не зависевшие от соседних государей, были черноморскими руссами.

B одной из моих последних работ - «Норманы в Восточной Европе» - рассматривая процесс норманской колонизации на вос­токе, я обратил внимание на вероятность существования целого ряда независимых варяжских колоний, основывавшихся вблизи всех боль­ших рек Сарматской низменности, ее торговых путей. Наметив длин­ный ряд таких предполагаемых скандинавских центров, я высказал и несколько предположений относительно процесса постепенного объ­единения этих независимых варяжских центров, вместе с окружаю­щими их данническими областями, в большие области - варяжские княжества. Этот, происходивший на заре русской истории, процесс, хотя и очень туманно, но все-таки заметен в южной, Приднепровской, Руси. Труднее угадываем он на севере, в Новгородской области. Ho во всяком случае, даже в середине X века эти области еще не потеряли характер более или менее самостоятельных государственных обра­зований: Багрянородный противопоставляет Новгородскую, «внеш­нюю Русь» Святослава, Киевской. A как происходил этот процесс расширения Киевского княжества, путем включения самостоятель­ных областей, на востоке - совсем не известно. Bce же некоторые намеки источников (Лев Диакон, договор Игоря с греками 945-го года, Кембриджский Аноним, Записка готского топарха) позволяют предполагать, что в середине X века влияние Киевской Руси уже ощу­щалось в Приазовье, хотя Таманская Русь в это время была еще само­стоятельна. Константин Багрянородный, описывая северное Черно- морье, не упоминает о протяжении власти Киевской Руси до Азов­ского моря, а, наоборот, описывает Таманские острова как особую область - Матраху с главным городом Таматархой-Тмутороканью, наряду с Зихией и другими самостоятельными кавказскими княже­ствами.

Таким образом, смею думать, что восточные писатели, расска­зывающие о разделении руссов на три племени, подразумевают под третьим русским племенем, Артанией, русское княжество, основав­шееся в начале IX века на Таманском полуострове, и постепенно под­чинившее своему влиянию или власти соседние норманские колонии на Черноморье, подобно тому, как Новгородская Русь объединила варяжские центры в области Ильменских славян, кривичей, чуди и веси, а Киевская - приднепровские племена. Говоря о разделении Руси на три области, источник конца IX или начала X века отразил реальную политическую обстановку современной ему Восточной Европы. При этом, конечно, нельзя упускать из виду, что не только в конце IX, но и в течение всего X, м.б. даже и в XI веке, существовали и другие, независимые или полунезависимые варяжские центры, раз­бросанные в разных углах Восточной Европы (вроде известных нам княжеств Рогволода и Typa и неизвестного центра на Каме, о котором упоминает Ибн-Хаукаль). Однако очевидно, что во второй половине X столетия в сравнении с тремя главными областями - Киевской, Новгородской и Черноморской Русью - эти центры были мало­значительными образованиями и в политической жизни Восточной Европы сколько-нибудь видной роли играть не могли.

Откуда же исходил разбойничий поход Руси в Хазарию 969-го года? Вполне очевидно, что разрушить несколько больших городов и опустошить наиболее богатые области государства, обладающего войском в несколько десятков тысяч человек, могла лишь очень сильная разбойническая флотилия. Следовательно, поход 969-го года мог быть предпринят только из какого-нибудь большого варяжского центра. Выше приводились аргументы, доказывающие, что эти руссы не могли быть норманами из Скандинавии, ни войском киевского князя Святослава. Еще невероятнее было бы предположение, что поход в Хазарию предпринят из Новгорода. Во-первых, Новгород в это время был тесно связан с Киевской Русью и его отряды должны были в то время быть вместе со Святославом в Болгарии. Во-вторых, если бы оставшиеся на севере дружины и рискнули пойти в 969-м году на Волгу, вряд ли они могли быть достаточно многочисленными для разгрома Волжской Болгарии и Хазарии. В-третьих, если бы им и удалось разгромить эти государства, они, конечно, вернулись бы домой прямой дорогой по Волге, и вряд ли бы решились идти обходным путем через Рим и Испанию, почти наверное рассчитывая на то, что византийский флот не пропустит через Босфор и Дарда­неллы подданных Святослава, с которым греки в это самое время вели войну. Наконец, было бы совершенно понятно, как могла рус­ская летопись забыть о таком важном факте, как полный разгром рус­скими войсками соседнего сильного государства, с которым киевский князь вел войну за четыре года перед этим.

Таким образом, остается предположить, что в 969-м году поход в Хазарию был предпринят Азовско-Черноморской Русью.

Попытаемся восстановить гипотетическую картину взаимоотно­шений Хазарии, Киева и Тмуторокани в интересующий нас период.

B 945-м году Игорь, старавшийся усиленной данью с подвласт­ных племен возместить расходы, вызванные двумя походами против Византии, пал в земле древлян, оставив престол ребенку Святославу и вдове Ольге. Отомстив за смерть мужа взбунтовавшемуся племени рядом жестокостей, Ольга обращает все внимание на правовое и экономическое благоустройство Руси и на возобновление прежних оживленных торговых связей с Византией. B это время Таманская Русь, предоставленная своей судьбе и ослабленная тремя неудач­ными войнами 943-944-го годов с хазарами, греками и с калифатом, должна была попасть в сильнейшую зависимость от Хазарии, о чем, как упоминалось выше, свидетельствует Хазарский Аноним.

Новые условия создались в Восточной Европе с восшествием на киевский престол храброго Святослава. B течение двадцатилетнего правления Ольги, которое летописец называет мудрым, волнения успокоились, взбунтовавшиеся племена тяжело заплатили за свое восстание, точно определенные «уставы и уроки» вернули, вероятно, государству экономическое благосостояние, и пришло время для решения вопроса о присоединении последних, оставшихся незави­симыми, славянских племен, а м.б. и о поисках новых рынков, кото­рые освободили бы Киев от экономической зависимости от Визан­тии. Выше упоминалось, как Святослав пытался завершить начатое в IX веке объединение славянских племен присоединением вятичей, живших по Оке и верхнему Дону. B 965-м году Святослав идет на Дон, рассчитывая уничтожить хазарскую власть в Подонье и При­азовье. Отодвинутая к самой Волге и Каспию, Хазария не могла пред­ставлять собою опасного соперника, и это было причиной, почему Святослав не пошел в Поволжье, а напал на Саркел, самую сильную базу хазарской власти в Подонье. Разрушив его и разбив хазарское войско, он пошел на юг по восточному берегу Азовского моря, имея, по-видимому, единственную цель - отодвинуть хазар к Волге и Каспию. Таким образом, Святослав дошел до кавказской степной полосы, где победил аланские племена, и затем вернулся на север, а в следующем году окончательно упрочил свою власть над вятичами.

Завладел ли Святослав в течение этой войны Тмутороканью? Летопись об этом ничего не говорит, но нужно думать, что, идя по азовскому берегу, он не мог не обратить внимания на это княжество, которое, находясь при выходе из Мэотиды, держало в своих руках торговлю Подонья с Черным морем и которое, по всей вероятности в союзе с готами, помогало ему в хазарской войне. Поэтому прихо­дится спросить: почему Святослав, имея в руках черноморский порт на Таманском полуострове, не задержал его, а, вернувшись в Киев, обратил все свое внимание на запад, к Дунаю?

Пройдя огромное пространство от Киева до Тмуторокани, Свято­слав понял, что земли по этому пути богаты тем же сырьем, которое имело и его Приднепровье; что продавать это сырье на востоке, при существующих отношениях с Хазарией он не мог и, следовательно, должен был слать его своему старому клиенту - Византии. Благо­даря этому, вся область по Дону и Донцу должна была бы слать свои товары кратчайшим путем в Матраху, а Киев потерял бы большую область, которая до того тянула к Днепровскому пути. Расширение торговых операций Тмуторокани могло ослабить доходы Киева, и потому Святослав, как киевский князь, мог пожертвовать Матрахой в пользу своей столицы. C другой стороны, Тмуторокань в данное время не могла представлять для Киева большого интереса с точки зрения транспортирования восточных товаров: арабская торговля с Поволжьем в это время чрезвычайно ослабела, да и отношения Руси с Хазарией были прерваны. Наконец, новый торговый путь нуждался для защиты от кочевников в значительной военной силе, а оттягива­ние отрядов с Днепра уменьшило бы безопасность путешествий по днепровскому торговому пути. Эти, а может быть и другие соображе­ния, заставили Святослава оставить Тмуторокань, но, судя по всему, после 965-го года он ею не владел. Уходя в Болгарию, он разместил своих детей по областям на волховско-днепровском пути (Ярополка в Киеве, Олега в Древлянской земле, Владимира в Новгороде), что указывает на его заботы только о пути «из Варяг в Греки».

Однако война Святослава с хазарами должна была иметь важные последствия для Тмутороканской Руси. Можно предполагать, что в течение двадцати лет, протекших от неудачного азербайджанского похода до войны Святослава, Азовское княжество восстановило свои силы. Именно к этому промежутку времени (957 г.) относится свиде­тельство Масуди о могуществе черноморских руссов и об их путе­шествиях в Средиземное море. C другой стороны, и условия полити­ческой жизни Хазарии в это время были тяжелыми. Экономический кризис в связи с замиранием арабской торговли, давление мощных соседей и внутренняя борьба между евреями, с одной стороны, и мусульманами и христианами, с другой, ослабили ее мощь. Может быть, и руссы вмешивались при случае в эти внутренние раздоры Хазарии и помогали ее противникам (напр, крымским готам в 962 г.), ожидая подходящего момента для окончательного освобождения от хазарского суверенитета. Такой повод дала война Святослава. После взятия Саркела, уничтожения хазарского войска и отхода хазар от Азовского побережья, Таманское княжество должно было сделаться независимым. Весьма вероятно, что после ухода Святослава оно быстро распространилось по восточному берегу Азовского моря и, восстановив из развалин разоренный Саркел, претворило его в знаме­нитую впоследствии «Русию». Может быть, попытки Хазар вернуть эту крепость, а, может быть, и простое желание руссов обогатиться на счет ослабленного соседа, вызвали поход руси на Волгу в 969-м году. Старой известной дорогой, вверх по Дону пошли они к Волге, поднялись по ней до Булгара, разгромили его; затем пошли вниз по реке, опустошая прибрежные села буртасов и хазар; дошли до Итиля, разрушили его и, пройдя в Каспийское море, ограбили северо-запад­ное побережье, разгромив и второй по величине хазарский город - Самандар. Тем же путем вернулись они на Черноморье и отправились продавать награбленное добро на европейские рынки.

От 969-го года до последнего десятилетия X века снова нет ника­ких известий о русско-хазарских отношениях. Святослав после 965-го года не интересовался делами на Востоке, так же как и его сыновья, междоусобная распря которых помешала им задержать даже власть над радимичами и вятичами. Лишь Владимиру удалось снова подчи­нить эти племена, и к его же времени относится первое известие о подчинении Киеву Тмуторокани. Смею думать, что только при этом князе Тмуторокань присоединилась к Киеву (по всей вероятности, во время корсунского похода Владимира), но, к сожалению, разрос­шийся объем статьи не позволяет мне подробно остановиться на этом вопросе.

От Руси до Московии

Русь и Хазарский Каганат

Древняя Русь, а позднее раннефеодальное государство имела активные связи с внешним миром. Отношения с отдельными государствами то обострялись на какой-то период, то улучшались. Во многом характер внешней политики определялся последствиями военных действий, которые вело древнерусское государство. Русь вела борьбу с вражескими дружинами, Византией, Хазарией и другими государствами. Борьба с внешней опасностью была одним из важных факторов, способствовавших образованию раннефеодального государства с центром в Киеве. С другой стороны, в этот период древнерусские князья стремились в свою очередь также к расширению территории государства и завоеванию новых торговых путей. Это имело для молодого, развивающегося государства важное значение.

Киевская Русь

К югу от Киевской Руси на территории Северного Кавказа, Приазовья и Донских степей простирались владения могущественного Хазарского каганата, чья экономическая мощь зиждилась на посреднической торговле между Востоком и Западом. Хазарский каганат всячески препятствовал стремлению русских купцов пробиться на рынки Востока. В эпоху наивысшего расцвета Хазария контролировала значительную часть Восточной Европы, русские князья платили хазарам дань. Но к середине X века Хазарский каганат ослаб. Хазары не располагали собственной армией, полагаясь на вооруженные отряды подвластных им племен, например буртасов (предки мордвы), и наемников-мусульман. Каганат уже не мог столь же успешно, как прежде контролировать славянские земли. Русские князья вступили в открытое противостояние с некогда могущественной Хазарией. С хазарами воевал князь Олег. Но победителем каганата суждено было стать великому князю Святославу Игоревичу.

О Святославе историк Карамзин писал, что он «…не имел ни станов, ни обоза; питался кониною, мясом диких зверей и сам жарил его на углях; презирал хлад и ненастье северного климата; не знал шатра и спал под сводом неба: войлок подседельный служил ему вместо мягкого ложа, седло изголовьем…он не хотел пользоваться выгодами нечаянного нападения, но всегда заранее объявлял войну народам, повелевая сказать им: Иду на вас!» Свой поход молодой князь, оказавшийся энергичным полководцем, начал его летом 964 г.

Святослав не решился идти от Киева к Волге напрямую через степи. Это было очень опасно, ибо племя северян, обитавшее на этом пути между Черниговом и Курском, было сторонником хазар. Русы поднялись по Днепру до его верховьев и перетащили ладьи в Оку. По Оке и Волге Святослав и дошел до столицы Хазарии – Итиля. Союзниками Святослава в походе 964-965 гг. выступили печенеги и гузы. Печенеги, сторонники Византии и естественные враги хазар, пришли на помощь Святославу с запада. Их путь, скорее всего, пролег у нынешней станицы Калачинской, где Дон близко подходит к Волге. Гузы пришли от реки Яик, пересекши покрытые барханами просторы Прикаспия. Союзники благополучно встретились у Итиля.

Свой поход молодой князь, оказавшийся энергичным полководцем, начал его летом 964 г. Святослав не решился идти от Киева к Волге напрямую через степи. Это было очень опасно, ибо племя северян, обитавшее на этом пути между Черниговом и Курском, было сторонником хазар. Русы поднялись по Днепру до его верховьев и перетащили ладьи в Оку. По Оке и Волге Святослав и дошел до столицы Хазарии – Итиля. Союзниками Святослава в походе 964-965 гг. выступили печенеги и гузы. Печенеги, сторонники Византии и естественные враги хазар, пришли на помощь Святославу с запада. Их путь, скорее всего, пролег у нынешней станицы Калачинской, где Дон близко подходит к Волге. Гузы пришли от реки Яик, пересекши покрытые барханами просторы Прикаспия. Союзники благополучно встретились у Итиля.

Родиной хазар были, очевидно, прикаспийские степи. Со второй половины 4 в. они попали под владычество гуннов, а после распада гуннской державы в середине 5 в. закрепились на Северном Кавказе. К 6 в. они заняли страну алан -- Берсилии (совр. Дагестан) и вошли в могущественный племенной союз, возглавляемый савирами; в его составе воевали в первой половине 6 в. с Сасанидским Ираном. После поражения, нанесенного союзу иранским шахом Хосровом I в середине 6 в., савиры утратили в нем ведущую роль, и она перешла к хазарам. Однако в 567-571 хазары были покорены Синджибу (Истеми) из рода Ашина, правителем возникшей в 552 державы тюрков (Тюрского каганата). Во время вспыхнувшей в каганате междоусобной войны в 581-593 хазары на время обрели независимость, но в начале 7 в. вновь попали под власть тюрок. Известно, что их отряды активно участвовали в набегах тюрского кагана на Иран в 626-630. Первоначально Хазария являлась типичным кочевым ханством. Политические традиции и титулатуру она унаследовала от Тюркского каганата. Во главе Каганата стоял каган -- верховный правитель. Это звание было наследственным в роде Ашина и передавалось по мужской линии от отца к сыну. Формально он обладал всей полнотой военной и административной власти, но не имел аппарата для навязывания своих решений. Его власть считалась установленной небом. Стать каганом мог только член одного царственного рода, власть в котором передавалась по принятой у тюрков лестничной системе от старшего брата к младшему. В случае отсутствия прямых наследников оно переходило к братьям покойного и их потомству. В языческий период (7-8 вв.) каган был сакральной фигурой и считался носителем сверхъестественной силы. Перед возведением в сан он проходил особый обряд: его душили шелковым шнуром, доводили до полубессознательного состояния и заставляли ответить на вопрос, сколько лет ему суждено царствовать -- ответ рассматривался как «глас богов». Согласно верованиям хазар, сверхъестественная сила кагана являлась залогом могущества их государства, однако она не пребывала с ним постоянно; поэтому когда каган старел или если на страну обрушивались беды (засуха, военные поражения, эпидемии), его убивали и заменяли новым. Положение каганов зависело, прежде всего, от способности успешно получать военную добычу и распределять её среди знати. Другой важной опорой их власти была сакрализация. Каган являлся главой языческого культа и наделялся в глазах подданных сверхъестественными способностями. Иногда ретроспективно полагают, что хазарами правила тюркская династия Ашина. К середине Х в Каганский род оказался на грани вырождения, и один из его представителей, если верить источникам, торговал на базаре. Действия кагана и связанные с ним предметы табуировались; налагаемые на него многочисленные запреты максимально ограничивали его политические возможности и контакты с подданными. Это делало власть кагана сугубо представительской. Высшим сословием в государстве являлись тарханы -- родовая аристократия. Среди неё высший слой составляли родственники царственного рода, рангом ниже стояли эльтеберы -- правители вассальных народов. Раннее хазарское государство не имело специфической бюрократии, но она начинает складываться по мере знакомства хазар с устройством соседних высокоразвитых государств. В Закавказье хазары переняли сасанидскую налоговую практику и установили надсмотрщиков для наблюдения за ремесленниками и торговцами. В крымских городах, где хазарский контроль в ряде случаев сосуществовал с византийским, известны наместники кагана -- тудуны, выполнявшие надзорные функции при местной администрации. В иудейский период в области управления был достигнут значительный прогресс. На узловых торговых путях существовали заставы, где специальные чиновники взимали пошлины. В столице страны Итиле сложилась развитая судебная система: существовало семь судей для каждого вероисповедания (двое для монотеистических религий, один для язычников). Судьи подчинялись назначаемому царскому чиновнику. Население столичной области несло натуральные повинности, иноэтничные ремесленники и купцы облагались ежегодным налогом. Территория Хазарии состояла из нескольких областей, различных по степени контроля со стороны центральной власти. Сердцевиной страны было Нижнее Поволжье. Здесь жили собственно хазары. По этой территории проходили кочевки царя и хазарской знати. Правитель совершал ежегодный объезд центральной области, начинавшийся в апреле и заканчивающийся в сентябре. Стратегические пункты контролировались центром непосредственно. В них находились хазарские гарнизоны. Из них наиболее известны два: Саркел -- застава на Дону и Самкерц -- у Керченского пролива. Особое положение занимала старая хазарская столица Семендер в Приморском Дагестане. Город был населен хазарами, но непосредственно в столичную область не входил. По одним данным в нём был собственный правитель, по другим -- родственник хазарского царя -- иудей. Большая часть территории управлялась без административного вмешательства. Подчиненные народы: аланы, болгары, буртасы, венгры, славяне и др. сохраняли собственную социально-политическую структуру. Они имели своих правителей, которые были обязаны собирать и отправлять в Хазарию дань, отдавать дочерей в гарем кагана и выставлять войско. Известно, что волжские булгары платили по меховой шкурке с дома, а славянское племя вятичей по щелягу (серебряной монете) с сохи. Исключительно важным фактором для истории Хазарского каганата оказалось то, что на контролируемой им территории, в том числе на родине хазар - в Дагестане - проживало большое количество еврейских общин.

Еще одной особенностью Хазарского каганата являлась уникальная конфессиональная ситуация: по сообщениям источников, в Хазарии мирно уживались язычники и иудеи, христиане и мусульмане. Большая часть простых кочевников-хазар исповедовала древнюю языческую религию с развитым культом бога небаТенгри. Язычниками оставались также большинство из подчиненных хазарами племен. Но с давних пор значительная часть подвластных хазарам народов исповедовала также христианство (аланы Кавказа, население Крыма) и ислам (болгары); из воинов-мусульман состояла гвардия хазарского бека (царя). Кроме того, еще с 6 в. в Дагестане существовали иудейские общины, апосле принятия Булан-беком иудаизма этарелигия стала господствующей в среде хазарской знати. Ортодоксальный (раввинистический) иудаизм сталгосударственной религией Хазарского каганата, официальная и деловая переписка велась на иврите. В Хазарию начали переселяться евреи из других стран, где они подвергались в товремя гонениям. Уникальность ситуации заключалась в том, что иудаизм не предполагает прозелитизм (обращение неевреев): иудеем нельзя стать, им можно только родиться.

Решающую роль в гибели Хазарии сыграло Древнерусское государство. В 964 году князь Святослав освободил последнее зависимое от хазар славянское племя вятичей, а в следующем 965 году разбил хазарское войско с каганом во главе и захватил Саркел, который с этого времени стал русским городом Белая Вежа. По-видимому, тогда же был захвачен и Самкерц (Тмутаракань). Затем, в том же 965 или, по другим данным, в 968/969 году русы, действуя в союзе с огузами, разгромили Итиль и Семендер. Этот момент считается концом независимого Хазарского государства.

Ряд важных вопросов, связанных с проблемой иудаизацииХазарии затронул в своей работе П.В. Голубовский. Признавая значительные успехи иудаизма в каганате, исследователь пришел к важному выводу об узости социальной базы этой религии. По мнению П.В. Голубовского, иудаизм исповедовало лишь высшее сословие, включая кагана и его двор, а также «незначительная часть народа». Остальные придерживались христианства, ислама или оставались язычниками. Основным источником еврейской миграции в Хазарию исследователь признал Византийскую империю, сделав особый акцент на преследование там иудейского населения в период иконоборчества.

18) Печенеги, торки, половцы. Их взаимоотношения с Русью.

Первое нападение торков на русское пограничье относится к 1055 г. Кочевники-торки сделали попытку вторгнуться в Переяславское княжество, но были отбиты («иде Всеводъ на Торкы зиме войною и победи Торкы» у сказано в Ипатьевской летописи). Видимо, усиление давления торков на русские рубежи было связано с тем, что их теснили половцы, уже проникшие в причерноморские степи. Во всяком случае, непосредственно после записи о походе Всеволода против торков летописец помещает известие о появлении половцев: «Того же лета приходи Блушь с Половци, и створи Всеволодъ миръ с ними» 27 .

Однако и после успешного похода князя Всеволода торки продолжали кочевать где-то поблизости от границ Древнерусского государства и представляли для него определенную опасность. Только этим можно объяснить организацию против них большого похода в 1060 г., в котором приняли участие самые влиятельные князья: Изяслав Киевский, Святослав Черниговский, Всеволод Переяславский, Всеслав Полоцкий. По свидетельству Ипатьевской летописи, «Изяславъ и Святославъ и Всеволодъ и Всеславъ, совокупивше воя бесщислены, и поидоша на конихъ и в лодьяхъ бещисленое множьство на Торкы, и се слышавше Торци, оубоявыпеся, пробегоша и до сего дни и помроша, бегающе..., овии от зимы, друзии же гладомъ, инии же моромъ..., и такъ Бог избави крестьяны отпоганыхъ» 28 . После поражения, нанесенного им русскими князьями, торки, теснимые с востока половцами, ушли на запад, к границам Византийской империи. Однако их наступление на Византию в 1064 г. кончилось неудачей. Часть торческой орды осела в Македонии, а остальные вернулись в Северное Причерноморье. Торки, поселившиеся в Приднепровье, признали власть киевского князя и остались здесь в качестве военных гарнизонов пограничных крепостей. Основным районом расселения «служебных» торков был бассейн Роси и Россавы, где они основали город Торческ. Факт длительного проживания торков в этом районе подтверждается археологически материалами курганных погребений. Впоследствии торки, осевшие во владениях киевского князя и признавшие его власть, сыграли значительную роль в обороне южных границ Древнерусского государства от набегов половцев. Торки, как внешний враг, не оставили заметных следов в истории Руси. Их взаимоотношения с могучим соседом - Древнерусским государством - были очень своеобразны. В конце X в. торки были союзниками Руси в борьбе с общими врагами - Хазарией и Волжской Булгарией. Наступление торков с востока на печенежскую орду сыграло, по-видимому, определенную роль в ослаблении печенегов и облегчило их разгром. В 1055 г. торки впервые напали на русские земли, а в 1060 г. они уже потерпели сокрушительное поражение.

Половцы) Половцы очень часто упоминаются в древнерусских хрониках, и это связано, прежде всего, с непростыми отношениями половцев и русичей. Начиная с 1061 года и вплоть до 1210 племена половцев постоянно совершали жестокие набеги на русские земли , грабили деревни и пытались захватить местные территории. Всего можно насчитать порядка 46 крупных набегов половцев на Киевскую Русь, и еще много десяткой небольших набегов.

Первое крупное сражение между половцами и русскими состоялось 2 февраля 1061 года под Переяславлем, когда половецкое племя совершило набег на русские территории, спалили несколько полей и ограбили находящиеся здесь деревни. Половцам довольно часто удавалось одержать победу над русской армией. Так, в 1068 году они разбили русское войско Ярославичей, а в 1078 году во время очередного сражения с половецкими племенами погиб князь Изяслав Ярославич.

Также от руки этих кочевников пали войска Святополка, Владимира Мономаха (который позднее возглавил "общерусские" походы Руси против половцев)и Ростислава во время битвы в 1093 году, а спустя год, в 1094 году половцы дошли до того, что силой заставили Владимира Мономаха покинуть Чернигов. Однако русские князья также постоянно собирали ответные походы против половцев, которые иногда заканчивались вполне успешно. В 1096 году половцы потерпели свое первое поражение в борьбе с Киевской Русью. В 1103 году они снова были разгромлены русским войском под предводительством Святополка и Владимира и вынуждены были покинуть ранее захваченные территории и отправиться в услужение на Кавказ к местному царю.

Окончательно половцы были разгромлены в 1111 году Владимиром Мономахом и многотысячной русской армией, которая предприняла крестовый поход против своих давних противников и захватчиков русских территорий. Чтобы избежать окончательного разорения, половецкие племена вынуждены были уйти обратно за Дунай и в Грузию (племя разделилось). Однако после смерти Владимира Мономаха половцы снова смогли вернуться и стали повторять свои ранние набеги, но очень быстро перешли на сторону воюющих между собой русских князей и стали принимать участие в постоянных междоусобных войнах на территории Руси, поддерживая того или иного князя. Участвовали в набегах на Киев.

Еще один крупный поход русской армии на половцев, о котором сообщалось в летописях, состоялся в 1185 году. Это событие именуется, как побоище Игоря Святославовича с половцами в известном произведении «Слово о полку Игореве». Поход Игоря, к сожалению, оказался неудачным и разгромить половцев ему не удалось, однако эта битва вошла в летописи. Спустя некоторое время после этого события постоянные набеги вскоре стали сходить на нет, половцы разделились, часть из них приняла христианство и смешалась с местным населением.

Конец племени половцев

Некогда сильное племя, доставившее массу неудобств русским князьям прекратило свое существование, как самостоятельного и независимого народа примерно в середине 13 века. Походы татаро-монгольского хана Батыя привели к тому, что половцы, фактически, стали частью Золотой Орды и, хоть и не утратили свою культуру, а, наоборот, передали ее, все же перестали быть самостоятельными.

Печенеги) В истории Древней Руси племена кочевников - печенеги остались как жестокие варвары и разорители. Рассмотрим краткую характеристику этого народа.

Племя печенегов, образовавшееся в 8-9 веках, называли кочевым народом. Титулом главы у тюркоязычных племен, к которым принадлежали печенеги (а так же хазары, авары и др.) был - «каган». Их основным занятием, как и у многих в то время было - скотоводство. Изначально печенеги кочевали в Средней Азии, затем в конце 9 века под давлением соседских племен - огузов и хазар, направились в сторону Восточной Европы, вытеснили венгров и заняли территорию от Волги до Дуная.

К 10 веку разделились на восточную и западную ветвь, состоящих из 8 племен. Примерно в 882 году печенеги дошли до Крыма. В 915 и 920 году возникали конфликты между печенегами и киевским князем Игорем . В 965 году печенеги завладели землями «Хазарского каганата» после его краха. Затем, в 968 году печенеги осадили Киев, но потерпели неудачу. В 970 году на стороне князя Святослава участвовали в русско-византийской битве у крепости «Аркадиополь», но в связи с заключением мира между Русью и Византией (971 год) вновь стали врагами Руси.

В 972 году князь Святослав совершил поход на печенегов и был убит ими у днепровских порогов. В 990-х годах борьба Руси с печенегами вновь продолжилась. Великий князь Владимир разбил войска печенегов в 993 году, однако в 996 году под селом Васильевом сам потерпел поражение. Приблизительно в 1010 году среди печенегов возникла междоусобная война: одни из племен приняли религию - ислам, а два других, перейдя на византийские территории - христианство.

Во время битвы Святополка с братом Ярославом Мудрым , печенеги бились на стороне Святополка. В 1036 году они снова устроили набег на Русь , однако князь Ярослав Мудрый одержал победу, окончательно разгромив печенегов под Киевом. К 14 веку их племена перестали быть единым народом, слившись с другими племенами (торками, половцами, венграми, русскими и другими).

19. Князь Владимир - приход к власти, основные направления внутренней и внешней политики. Первая религиозная реформа князя Владимира.

Владимир родился около 962 г., он был внебрачным сыном великого киевского князя Святослава Игоревича и Малуши, ключницы великой княгини Ольги. Хотя по языческим обычаям социальный статус определялся по отцу, и династические права не ущемлялись, прозвище «робичич» (сын рабы) долго преследовал его.

В 970 г. Владимир стал князем Новгородским, а его наставником на время малолетства был поставлен дядя, воевода Добрыня.

После смерти великого киевского князя Святослава в 972 г. Ярополк стал управлять Киевом, а через 3 года между братьями началась междоусобная война, в ходе которой сначала погибает брат Олег, Древлянский князь, а затем и Ярополк.

Таким образом, начало правления Владимира Святославича ознаменовалось братоубийством. В 978 г. он стал киевским князем.

Владимиру немало пришлось вести войны с соседями. Воевал он с поляками и отнял у них несколько городов; два раза ходил на вятичей (981-982 гг.), которые пробовали освободиться от дани, и усмирил их; в 983 г. завладел землею балто-литовского племени ятвагов, тем самым открыв путь к Балтике; в 984 г. покорил радимичей; в 985 г. победил волжских болгар; в 992 г. подчинил себе хорватов.

До принятия христианства на Руси было распространено многоженство. У киевского князя Владимира было 5 законных жен (одна из них, Рогнеда, была невестой Ярополка) и несколько сот наложниц, среди которых была и беременная вдова Ярополка. Летописцы, описывая Владимира, наделяют его самыми разными пороками, особенно сластолюбием и ненасытностью в блуде, безудержностью в пирах и забавах.

Владимир был сначала ревностным язычником, он воздвиг в Киеве пантеон с шестью главными идолами, перед которыми совершались человеческие жертвоприношения. Но т.к. в Киеве жило много христиан, и в дружине их было немало, Владимир стал колебаться в своей вере. Соседние страны также стали пытаться сделать киевского князя своим единоверцем.

Сказание «Об испытании вер» гласит, что в 986 г. являлись к Владимиру послы разных вероисповеданий.

Еще в начале своего княжения князь Владимир построил несколько городов-крепостей, самым важным по своему значению из которых был Белгород. Укрепление границ Руси было главным делом внутренней политики князя Владимира.

У Владимира было 12 сыновей, всех их он распределил княжить в важных городах Руси.

Все законы и решения киевский князь принимал, согласовав со своим советом, состоящим из дружины и старейшин из разных городов. Князю Владимиру приписывается издание «Церковного устава», который определяет компетенцию церковных судов.

Владимир Святославич первый начал чеканку золотых и серебряных монет.

Результатом внешней политики князя Владимира стало заключение мирных договоров с Польшей, Чехией и Венгрией. Но мир с Польшей был недолгим, в 1013 г. польский князь Болеслав в союзе с печенегами напал на Русь. Русское войско справилось с врагами.

О Хазарском каганате, или Хазарии, современники помнят зачастую лишь благодаря бессмертному пушкинскому «Вещему Олегу», который собирался «отмстить неразумным хазарам». А ведь «Хазарский каганат» в далеком прошлом был чуть ли не самым серьезным внешним врагом Киевской Руси.

Становление Хазарского каганата

Хазары являлись древним тюркским народом и были современниками половцев и печенегов. Точный год образования Хазарского каганата неизвестен, но историки предполагают, что это могло произойти приблизительно в 650-ом году. Наследник Западного каганата, спасаясь от других претендентов на престол, сбежал в Хазарию, где основал свой собственный каганат – Хазарский, покорив разрозненные хазарские племена.

В 958-ом году окончательно распался Западный каганат и, таким образом, каганат Хазарский стал самым крупным государством во всей Юго-Восточной Европе. Хазары, как и большинство народов того времени исповедовали язычество, и основным видом деятельности у них являлось скотоводство и работорговля.

Позже, дабы наладить торговые отношения, хазары приняли иудаизм. Впрочем, на территории Хазарского каганата уживались люди различных вероисповеданий: христиане, язычники, мусульмане. Но, при этом, все они были отличными воинами, поэтому все-таки основным источником дохода для государства являлось покорение чужих земель, а затем сбор дани с завоеванных территорий.

Так, хазарам удалось покорить вятичей, радимичей, полян, а также завоевать территории Волжской Булгарии. Присоединение этих земель к Хазарскому каганату произошло в восьмом веке.

Отношения Киевской Руси и Хазарского каганата

Киевская Русь, как и Хазарский каганат, да и большая часть древних государств, жила войнами, а не земледелием и торговлей. Поэтому не стоит удивляться тому, что история взаимоотношений Киевской Руси и Хазарского каганата – это не история дипломатического сотрудничества, а история войн.

Многие князья Киевской Руси вели борьбу с хазарами, но, безуспешно. Только князю Святославу в 964-ом году удалось, наконец, склонить чашу весов противостояния на свою сторону. Князь пошел войной на Хазарский каганат не один, а с союзниками: печенегами да гузами.

Вместе с союзными племенами Святославу удалось дойти до столицы Хазарского каганата – города Атиль, где князь сумел сокрушить хазарское войско. Затем пал Семендер – второй по значимости город в Хазарском каганате, а после была завоевана и крепость Саркел.

Распад Хазарского каганата

Военный поход князя Святослава фактически положил конец существованию Хазарскому каганату как государству. Поскольку Святослав был абсолютно беспощаден по отношению к завоеванным народам, многие хазары были вынуждены покинуть родные земли, спасаясь от неминуемой гибели на островах Каспийского моря.

Вместе с хазарами удалось спастись и их правителю – кагану. Вплоть до 980 – го года на бывших землях хазар правили русы, но затем хазарам неожиданно пришла помощь из одного из регионов Передней Азии – Хорезмы, благодаря чему кагану удалось вернуться в родные земли самому и вернуть домой свой народ.

В обмен на эту поддержку хазары вместе со своим правителем приняли ислам. Уже в 985 году Киевский князь Владимир покорил хазар вновь, обязав их платить ему дань. Но окончательную точку в истории Хазарского каганата поставили в одиннадцатом веке кочевники – половцы. Именно после их нашествия государство хазар распалось окончательно.

Впоследствии этот народ, уже без государства, воевал на стороне одного из сыновей князя Владимира – Мстислава. Это случилось в 1024 –ом году, когда Мстислав воевал со своим братом Ярославом. А последние исторические свидетельства о хазарах относятся к 1079-му и 1083-му годам. В это время князь Олег, которого прозвали Вещим, отправился против хазар в военных поход, но проиграл, был пленен и отправлен в Византию.