Октябрьская революция: факты, о которых не пишут в учебниках истории. Это всё было возможно осуществить? Революционный залп оказался холостым

К 100-летнему юбилею Октябрьской революции о том, что происходило в 1917 году, уже опубликовано множество книг и статей. Часто в них встречаются одни и те же мифы вокруг этого важнейшего события русской и мировой истории, особенно у авторов, которых можно отнести к либеральному общественному лагерю. Вместе с доктором исторических наук, доцентом исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Федором Гайдой мы решили обсудить некоторые из этих мифов, взяв в качестве характерного примера недавно вышедшую книгу известного журналиста Михаила Зыгаря «Империя должна умереть», посвященную истории России 1901-1917 годов. Публикуем первую часть беседы.

Кто убил дореволюционную Россию?

Федор Александрович, на ваш взгляд, какие мифы о революции 1917 года сегодня являются наиболее распространенными? Что тут может сказать история как наука?

Это, конечно, глобальный вопрос. Во-первых, очень многие люди либеральных взглядов считают, что дореволюционная Россия закончилась в октябре 1917 года. Это, пожалуй, главный миф, что хорошо видно по недавно вышедшей книге известного журналиста Михаила Зыгаря «Империя должна умереть».

- В данной книге это прямо так и написано?

Там это само собой подразумевается. Автор начинает свое изложение с событий 1901 года, с отлучения Л.Н. Толстого от Церкви, и заканчивает концом 1917 года. Таким образом, учитывая название книги «Империя должна умереть», подразумевается, что империя умирает при Ленине, в октябре 1917-го. Может быть, агония продолжается еще несколько первых месяцев советской власти. Но империю у Зыгаря убивают именно большевики, а не Февральская революция и Временное правительство.

Главный либеральный миф: Временное правительство - законный наследник российской государственности

Впрочем, пожалуй, главным либеральным мифом является убежденность в том, что Временное правительство является законным наследником российской государственности, что наконец-то буржуазия и демократия приходят к власти и происходит то, за что они боролись целые десятилетия.

Как можно утверждать, что Временное правительство является законным наследником российской государственности, если были насильственная революция и отречение Царя под давлением?

Правильно, но специфическая либеральная логика заключается в следующем: в XIX веке в России выросла либеральная интеллигенция и либеральная буржуазия, которые к началу XX века включились в политическую борьбу. В 1905 году они добились создания, условно говоря, конституционной монархии, парламента, свободных средств массовой информации, а в феврале 1917 года одержали окончательную победу, создав то самое либерально-буржуазное Временное правительство. Оно должно было довести страну до окончательного счастья в лице Учредительного собрания, но коварные большевики встали у него на пути и не только уничтожили либерально-демократическую власть, но они в конечном счете еще и воссоздали ту самую ужасную Российскую империю, с которой либералы боролись десятилетиями.

- Так империя в октябре 1917 года умерла или возродилась? Тут, вероятно, какая-то очень тонкая диалектика…

С точки зрения либерального мифа, империя возродилась в своих худших формах. В более диких и азиатских, но это была именно империя. Что же касается, например, книги Михаила Зыгаря, то, по моему впечатлению, он имеет в виду следующее: империя, которая должна была умереть, не умерла. И это, с его точки зрения, самое печальное, что могло случиться с Россией. М. Зыгарь в одной из последних фраз говорит, что история России - это история болезни. При этом дальше продолжает: «Я не хочу болеть». То есть он говорит, что хочет избавить себя от этой болезни в лице истории России.

Тогда давайте более подробно разберем, почему тот же М. Зыгарь не прав. Почему стоит считать, что это именно Февральская революция и Временное правительство убили Российскую империю, а не большевики?

В том-то и дело, что Российская империя фактически перестала существовать в феврале 1917 года. Именно тогда стартовали процессы, которые неизбежно вели к ее ликвидации. Главным устоем, замковым камнем Российской империи была монархия, персонифицированная в лице Государя Императора. Как только монархия была свергнута, всё остальное начало тут же сыпаться одно за другим. Стала сыпаться армия. Необратимо зашаталось государственное единство, потому что тут же возник целый ряд коренных проблем, связанных с новым обустройством окраин, начиная с Финляндии, которая была соединена с Российской империей фигурой монарха. Если монарха нет, то Финляндия по сути становится независимой. То же самое можно сказать о Польше, но Польша была уже оккупирована немцами, она была уже вне досягаемости. На всех остальных окраинах весной 1917 года возникают мощные движения за культурную и политическую автономию, которые совершенно неизбежно должны были сделать со временем следующий шаг в сторону полной политической независимости. Вопрос только в том, когда именно это должно было произойти.

- Но вам могут возразить, что это могло произойти, а могло и не произойти.

Это было бы практически неизбежно. Давайте посмотрим на самый типичный и яркий пример - на Украину. К февралю 1917 года деятельных сторонников украинской автономии в составе пока еще империи, готовых реально за это бороться, были буквально лишь сотни активистов. Идея украинства тогда еще не пустила глубокие корни. И когда в 1917 году пошла уже открытая и свободная агитация в пользу этого, крестьяне поначалу реагировали на подобную активность следующим образом. Приходил какой-нибудь украинский агитатор-интеллигент и говорил: «Братья-украинцы!» На что крестьяне отвечали так: «Какие мы украинцы? Мы же ничего не украли!» Они слова-то такого тогда не знали - «украинец». Другой вопрос, кем они себя считали: малороссами, русскими, черниговскими и т.д.

В 1917 году политические активисты Киева убеждали: войну с немцами ведут русские, а мы еще поглядим, с кем будем воевать

Весной 1917 года им начинают активно навязывать идею украинскости. Дескать, на своей земле мы сами за себя должны принимать политические решения. Тогда в первую очередь говорилось об автономии, но тут была следующая подоплека. Наиболее актуальный вопрос 1917 года - это вопрос войны. Если мы автономия, то должны иметь, по их представлению, влияние на внешнюю политику. Также сразу был поставлен вопрос об украинских военных частях. По сути - об украинской армии. А для чего нужна такая армия? Не столько для того, чтобы продолжать войну с немцами, хотя об этом вроде и говорится, сколько для того, чтобы Киев через украинские военные части мог давить на Петроград и добиваться своего. А я напомню, что вплоть до революции Киев был гнездом русского национализма. Но в 1917 году посыл у политических активистов Киева уже другой: войну с немцами ведут русские, а мы еще поглядим, с кем будем воевать, да и вообще нужна ли нам война с немцами, или мы с немцами договоримся. Вот такой был украинский проект политической автономии с очевидной перспективой развития в сторону чего угодно.

В целом на территории бывшей уже империи наступает дезинтеграция, хаос. Ведь то же самое в значительной степени характерно также для Прибалтики, для Закавказья и - в меньшей степени - для Центральной Азии.

- Какие еще мифы, связанные с революцией 1917 года, можно упомянуть?

Те люди, которые ассоциируют себя с февральским режимом, обычно считают, что это была некая устойчивая форма власти. Что наконец-то победившая либеральная буржуазия могла вывести Россию на правильный путь развития, но злобные большевики ей помешали.

- А почему это не так?

Это не так по всем пунктам. Не было выстроено никакого нового реально функционирующего политического режима, и поэтому никакого механизма власти в руках у Временного правительства не было. Отношения с буржуазией у Временного правительства были достаточно натянутые. Ведь те люди, которые на волне февраля 1917 года пришли к власти, в целом идеологически были левее, чем российская буржуазия того времени.

Временное правительство проводило курс государственного социализма

Вам опять же могут возразить, что это правительство дотянуло бы до Учредительного собрания, а «Учредилка» приняла бы законы о новом государственном устройстве и установила бы твердую власть.

Да, может быть, и дотянули бы, если абстрагироваться от фактора большевиков. Но вопрос еще в том, какие решения могло принять Учредительное собрание и какие возможности у него были, чтобы реализовать все это на практике. Ведь Учредительное собрание не имело никакого регламента. Оно, строго говоря, могло принять любые решения, даже о… самороспуске России. Но скорее всего было бы принято решение о ликвидации частной собственности и социалистическом принципе устройства экономики. Если учесть, что большинством в январе 1918 года в Учредительном собрании по факту оказались эсеры, то все это вполне могло быть.

Насколько хотели и могли запретить частную собственность? Всю вообще, вплоть до частных парикмахерских и столовых?

Хороший вопрос. Я могу говорить о том, что реально успели принять. Успели принять решение о передаче всей земли крестьянам не на условиях частной собственности, а на условиях собственности общинной. Но скорее всего решили бы сохранить мелкую частную собственность.

Само Временное правительство проводило, по сути дела, курс государственного социализма. Оно осуществило введение государственных монополий во всех основных отраслях экономики, а также введение земельных комитетов, взявших под контроль землю, частные земельные владения. Железнодорожные общественные комитеты взяли под контроль железные дороги, продовольственные - распределение продовольствия. Летом 1917 года были созданы органы государственного регулирования экономикой - Экономический совет и Главный экономический комитет. Предполагалось осенью 1917 года также учредить хлебную государственную монополию, государственную монополию на кожу и на продукты первой необходимости. Планировалось введение прогрессивного налога и налога на сверхприбыль. Причем налог на сверхприбыль был достаточно грабительским, потому что он предполагал, что будет облагаться в том числе сверхприбыль 1916 года. То есть те деньги, которые промышленник уже потратил и вложил в дело, планировалось задним числом изъять и забрать в качестве налога. Промышленная буржуазия прямо заявляла, что если вы всё это сделаете, то заводы просто встанут.

Развал власти

- Это всё было возможно осуществить?

Важно тут еще вот что. При всех таких решительных, казалось бы, мерах у Временного правительства отсутствовали реальные механизмы власти. Никаких реальных рычагов влияния на ситуацию у него не было. Все возможности влиять были связаны с неким компромиссом между центральным правительством и общественностью на местах - теми же общественными советами и комитетами в самых разных сферах. У Временного правительства в губерниях, по сути дела, был единственный представитель - губернский комиссар, основная функция которого заключалась в том, чтобы информировать на местах о действиях Временного правительства и информировать Временное правительство о том, что происходит на местах. Всё! Полиция была ликвидирована. Вместо нее еще в марте 1917 года стала формироваться так называемая народная милиция. В нее был закрыт доступ для чинов бывшей полиции. Формировалась она на добровольной основе, преимущественно из числа студентов и гимназистов-старшеклассников. И они с винтовками патрулировали родной город. Но им по понятным причинам просто боялись выдавать патроны.

- По всей стране так было?

Да. И эта народная милиция подчинялась не Временному правительству, а органам местного самоуправления. Таким образом, никаких возможностей на что-то влиять у Временного правительства не было.

Характерный типаж министра Временного правительства: интеллигент, умеренный социалист

А почему у Временного правительства была левая политика? Меры по огосударствлению экономики были продиктованы военным временем, или просто к власти пришли социалисты? А как же известное наименование министров Временного правительства «министры-капиталисты»?

В том-то и дело, что это пропагандистский большевистский образ. Никакими записными капиталистами они не были. Наиболее характерный типаж министра Временного правительства - это интеллигент, умеренный социалист с мировоззрением, близким к толстовству. Самый яркий пример - первый премьер-министр Временного правительства князь Г.Е Львов, с марта по июль стоявший во главе Временного правительства. Он в годы первой русской революции был кадетом, потом из-за расхождений с руководством партии вышел из нее, после чего был беспартийным.

- Представители каких партий образовали Временное правительство?

В основном кадеты и социалисты самых разных мастей, кроме большевиков. Кадеты были наиболее умеренной из существующих тогда в России партий. По сути дела, единственной партией, о которой можно было бы сказать, что она является либеральной.

Кадеты ни разу никогда публично не осудили революционного терроризма

Но когда мы их считаем либералами, следует делать скидку на обстоятельства 1917 года. Дело в том, что кадеты - это была очень специфическая либеральная партия, которую скорее можно считать леволиберальной. Например, в их программе не было принципа неприкосновенности частной собственности, что для классического либерала является категорически недопустимым. Кадеты выступали за частичное отчуждение помещичьей земельной собственности в пользу крестьян. Кадеты ни разу никогда публично не осудили революционного терроризма, потому что всегда были настроены на поиск контактов и взаимодействие с социалистами. При этом они очень негативно относились к тем, кто был консервативнее их. Только в период Первой мировой войны было создано думское большинство, куда вошли кадеты и более умеренные силы - Прогрессивный блок. А в марте 1917 года на съезде кадетской партии даже встал вопрос, не провозгласить ли себя социалистической партией. Главным сторонником этого был знаменитый кадет и философ Николай Онуфриевич Лосский. Он выступал за то, что принцип социализма надо обязательно ввести в программу кадетской партии. Впрочем, этот вопрос по соображениям больше тактического характера замяли, и предложение не прошло.

Как потом показали события 1917 года, кадетам не удалось наладить контакт с духовенством и Церковью, а с буржуазией контакт у них был очень слабенький, потому что министры от кадетов реально проводили антибуржуазную политику, которая не была в интересах буржуазии. Отношения с офицерством у них были выстроены только после победы большевиков. После того, как большевики пришли к власти, кадеты стали основой формирования Добровольческой армии, а до этого кадетская партия не смогла установить прочных отношений с генералом Л.Г. Корниловым. Для них Корнилов был слишком правым, хотя он, как известно, наступал на Петроград под красными знаменами.

Если вернуться к книге М. Зыгаря, то почему ее нельзя считать просто неким альтернативным взглядом на историю? Ну, такие вот взгляды у человека. В рамках своего мировоззрения каждый просто подверстывает факты под свою теорию, как он их видит, и М. Зыгарь тоже.

М. Зыгарь написал огромную по объему книгу. У меня сложилось впечатление, что он писал в сжатые сроки и, судя по тексту, под конец сильно исписался, потому что поначалу у него есть некая концепция, которая потом постепенно сходит на нет. И от концептуализации он переходит к изложению достаточно известного фактического материала, который можно взять просто из Википедии. Сам он признаётся в том, что прочитал много мемуаров о начале XX века, и, видимо, он на этом материале в основном и базируется. Но любой профессиональный историк хорошо понимает, что мемуары - это самый сомнительный источник из всех возможных. Можно их читать, можно с них начинать исследования, но, не подкрепляя их источниками другого происхождения, мы никогда не получим сколько-нибудь адекватной исторической картины. Особенно имея в виду, что эти мемуары почти все написаны в эмигрантское время, мемуаристами переломной эпохи. Это во многом люди, которые в эмиграции объясняли, почему «я всех предупреждал, а они меня не послушались». Или почему «я такой умный, а все остальные такие глупые». Такой ход мысли и воспоминаний практически неизбежен, так устроены наша память и наш мозг: мы неизбежно начинаем оправдывать себя, когда пытаемся объяснить, почему так всё случилось.

Итак, Зыгарь говорит, что прочитал множество мемуаров. Я охотно этому верю, потому что вся концептуализация, которая в книге есть, взята из мемуаристики. Не из периодики и публицистики того времени, не из думских выступлений, не из журналов заседаний Совета министров, не из протоколов заседаний партий, а из мемуаристики с ее ретроспективным подходом! Тем не менее в конце книги помещен библиографический список, и там указано много как раз той литературы, о которой я говорю. У меня сразу возникает вопрос: откуда этот библиографический список? Знаком ли на самом деле автор с теми монографиями, делопроизводственными материалами и архивными источниками, которые указаны у него в библиографии? Потому что, если он познакомился с ними непосредственно сам, а не кто-то ему их вписал, тогда непонятно, почему его взгляд не оказался скорректирован теми материалами, которые приводятся в его же списке. И зачем тогда этот список вообще составлен? Для престижа?

- Что именно М. Зыгарь излагает в таком мемуарном и поэтому ненаучном ключе?

Например, вторая глава, если мне не изменяет память, посвящена в его книге С.Ю. Витте и его деятельности. Там описывается, какой он был умный, как он всех предупреждал и пытался предотвратить гибель империи. Понятно, что вся эта апологетика взята из мемуаров самого Витте. Но на данный момент существует уже множество монографий и работ о Витте, даже целая энциклопедия о нем вышла. Существует также немало работ о внешней политике России того времени и о первой русской революции. И если все это прочитать и с этим ознакомиться, то становится ясно, что роль Витте была совсем не такая однозначная, как он показывает себя в собственных мемуарах. Не играл Витте в реальности роль пророка или путеводителя русской монархии, который героически пытался ее спасти, но у которого ничего не вышло по не зависящим от него обстоятельствам. Например, Витте является одним из виновников русско-японской войны. Но в своих мемуарах он пытается объяснить, что виновны все, кроме него самого.

Если посмотрим, каким представлен Г. Распутин в этой книге, то тоже увидим, что были использованы лишь мемуары послереволюционной эпохи. Дескать, всесильный Распутин вел Россию к погибели, и ничего сделать было нельзя. «Темные силы нас злобно гнетут».

- Почему это миф?

Потому что, если мы опять-таки обратимся к совокупности источников и к историографической традиции, то увидим, что в целом влияние Распутина было, мягко говоря, сильно преувеличено. Мы не можем найти ни одного серьезного политического решения, о котором можем сказать, что за ним стоит персонально Распутин. Но люди того времени очень часто были склонны верить в его огромную власть над царским семейством. Что это были сильные преувеличения, мы можем понять, только если будем анализировать всю совокупность исторических источников, а не брать все свои знания из одних лишь мемуаров. Там мы прочитаем лишь, что «Гришка всё погубил».

Что помешало временному счастью?

А что помешало Временному правительству укрепиться и довести свое дело до конца - до Учредительного собрания?

М. Зыгарь не отрицает толстовства Временного правительства. По его мнению, оно было хорошим, добрым и пушистым. Поэтому злобные большевики, воспользовавшись пушистым характером Временного правительства, его и уничтожили. Но я достаточно много занимался этим сюжетом и могу сказать, что у Временного правительства не было программы, которая позволила бы ему иметь хоть какую-то серьезную перспективу для развития страны. Это была одна большая черная дыра, в которую, как в воронку, скатывалось всё: экономика, национальные окраины, армия и полиция, проблемы ведения войны и т.д. В целом - вся страна.

Налицо были развал армии, развал промышленности. Временное правительство вынуждено было начать переход к 8-часовому рабочему дню. Я прекрасно отношусь к 8-часовому рабочему дню, но во время тяжелейшей войны переход к нему означал обвальное падение промышленного производства. Когда оборонные предприятия перешли на новый режим работы в марте 1917 года, промышленники предупреждали: если мы пойдем таким путем, то в течение 1917 года получим спад производства минимум на 20%. Это и произошло.

Временное правительство показало в итоге полную неспособность организовать промышленность, довести войну до победного конца. Также оно продемонстрировало боязнь заявить какую-либо позицию как по национальному, так и по крестьянскому или аграрному вопросам. Все это откладывали до Учредительного собрания. И по-своему Временное правительство в чем-то даже было право, потому что само по себе оно было не в состоянии урегулировать ситуацию, у него не было рычагов реального влияния. Это был порочный круг: «Мы ничего не можем вам предложить кроме Учредительного собрания, оно когда-нибудь решит все вопросы, когда наконец мы сможем его собрать». Но тогда возникает следующий вопрос. Допустим, Учредительное собрание наконец-то открылось, и оно проголосовало за такие решения, которыми оказались сильно недовольны кто-то в национальных окраинах или кто-то из земельных собственников. И что тут делать? Иными словами, Учредительное собрание тоже очень легко могло спровоцировать гражданскую войну.

(Продолжение следует .)

О революции 1917 года

В конце прошлого, 1946 года в Москве вышел третий том «Сочинений И. В. Сталина», посвященный, как выражается «Правда», «подготовке Великой Октябрьской Социальной революции», т. е. пораженческой работе Ленина, Сталина и прочих, после падения монархии, во время демократической и всенародной Февральской революции.

Именно теперь, когда сознанием измученного страшной войной и замученного нестерпимым бесправием народа владеет мечта о раскрепощении, о свободе, о возможности жить по своему праву, - именно теперь «третий том» Сталина снова и снова вбивает в головы советских людей нелепые басни о Феврале.

Уже тридцать лет прошло с начала Февраля, а правда о нем все лежит под спудом казенной лжи и будет лежать, пока в России существует террористическая диктатура, созданная во имя «пролетарского интернационализма». Ибо нынешняя, ищущая свободы советская молодежь, нынешнее, истосковавшееся по земле колхозное крестьянство - не должны знать, что и Земля и Воля были уже в руках у самоправного народа в тот короткий февральский миг, который Сталиным же назван был «величайшим переломом в русской истории».

Аршином времени значение исторических событий не измеряется. Можно даже сказать: чем решительнее последствия события в истории, тем меньше оно занимает места во времени. А в самом слове «перелом» уже слышится - неожиданность, стремительность, мгновенность.

И действительно, величайший в истории России перелом произошел ровно в 72 часа! Между началом - совершенно неожиданным - восстания Волынского полка на заре 27 февраля и отречением императора 2 марта прошло ровно три дня. В эти три дня - вне человеческой воли и помимо человеческого сознания - совершилось настоящее социальное чудо: не только погибла монархия, не только был взорван весь административный аппарат империи, но исчезли также - политическая власть и социальная мощь вчера еще господствовавших классов и сословий!

…Какая сила могла удержать расплавленное тело России от окончательного распада? Какие силы могли предупредить, остановить анархию? Как могла пережить Россия первые недели хаоса, когда революция еще только рождалась, когда еще только загоралось в сознании народа чувство новой государственности?

Никакой ученый теоретик, историк, социолог, психолог не мог предсказать, не мог даже представить себе глубину психологического потрясения, которое пережила Россия в минуту падения монархии. Ощущение неограниченной свободы ; освобождение от всех, самых обязательных во всяком человеческом общежитии ограничений овладело населением империи в 170 с лишком миллионов. А тут же каждый вдруг почувствовал страшную усталость, переутомление от трехлетнего напряжения войны. Наступил какой?то паралич воли. Россия перестала - на фабриках работать, на фронте - сражаться. Население как будто утратило способность повиноваться. Начальство - приказывать и командовать. На мгновение судьбы России, война были забыты. Кое - где в деревне крестьяне начали самотеком разрешать земельный вопрос, т. е. делить земли помещиков и инвентарь. На заводах рабочие перестали работать; начали вмешиваться в управление, вывозить на тачках особенно нелюбимых директоров и инженеров. На фронте началась стихийная демобилизация. Начавшееся в зиму 1916 года дезертирство стало настоящим бедствием! Солдаты с утра до вечера митинговали, а весь офицерский корпус внезапно оказался под подозрением в «контрреволюционности». Еще 28 февраля в Кронштадте матросы жестоко расправились с офицерством; зверски убили командира Балтийского флота адмирала Вирена и с ним многих офицеров, других арестовали и держали в тюрьме в совершенно издевательских условиях.

Через день вспыхнули беспорядки во флоте в Гельсингфорсе. Новый командующий флотом адмирал Непенин был из?за угла убит немецким агентом. На фронте тоже были жестокие эксцессы против офицерства, но нигде не достигали балтийских размеров. В городах бывали самосуды, грабежи, всякого рода самоуправства.

Профессор Джемс Мавор, один из немногих среди исследователей нашей революции, признает, что после краха монархии вся машина местной администрации перестала функционировать, но подчеркивает: в России такое исчезновение всякой власти, всякого административного принуждения должно было неизбежно сопровождаться эксцессами населения. Почему же, собственно, только в России? Разве после Первой мировой войны, во время бесчисленных революций и гражданских войн большого и малого калибра, Западная Европа не видела эксцессов? А Россия была единственная страна, где и взрыв старого государства, и выросшая на развалинах революция - оба этих процесса происходили не до или после войны, а в самый ее разгар, во время самого тяжкого кризиса на фронте. И нужно удивляться не тому, что были эксцессы, а тому, что они носили только спорадический характер, что анархический развал был все?таки остановлен, был восстановлен авторитет власти и административный аппарат управления. Ожил фронт, Россия начала снова работать, и был заложен фундамент демократического государства на основе глубоких социальных реформ.

Почему это случилось? Это случилось потому, что кроме хаоса была еще… революция! Впрочем, после большевизма, фашизма, гитлеризма в этом слове слышатся только ужас, кровь, насилие, издевательство над свободой, презрение к человеку. Если называть тоталитарные перевороты, как теперь принято, революцией, то наше время было не - революцией. Все, чем сильны и чем гордятся тоталитарные режимы, мы отрицали и ненавидели, ибо без свободы политической «социальное освобождение» превращается в невыносимое рабство!

После падения царского режима были краткие месяцы, когда, казалось, восторжествовали наконец все идеи, которыми была пронизана русская духовная и политическая культура, во имя которых сто с лишком лет шла борьба. От Радищева через декабристов, Герцена, «Народную волю», великих русских писателей, безымянные тысячи культурной молодежи, уходившей на каторгу во имя освобождения народа, через 1905 год и Государственную думу - прямая дорога вела к весенним дням 1917 года.

Теперь о них забыли! Они залиты кровью и ужасом последующих долгих лет русской Голгофы. Однако, повторяю, значение исторических событий не измеряется их длительностью во времени, а их внутренним содержанием. Гитлер и Муссолини гордились тем, что они порвали все связи с идеями свободы и демократии.

Александр Керенский

Симбирск. Родина Керенского и Ленина

Саша Керенский на руках у матери Надежды Александровны. 1882

Илья Николаевич Ульянов, директор народных училищ в Симбирской губернии

Федор Михайлович Керенский, директор Симбирской классической гимназии, где учился будущий вождь мирового пролетариата

Гимназист Александр Керенский

Гимназист Владимир Ульянов

Выборы в Государственную думу, учрежденную царским манифестом от 17 октября 1905 года. Агитаторы предлагают партийные программы

Успешный адвокат А. Ф. Керенский - депутат Государственной думы

Группа трудовиков в 4–й Государственной думе. Второй справа сидит Керенский

Русские солдаты в окопах

Николай II за несколько дней до отречения от престола

Заседание Временного правительства в Мариинском дворце. В центре - министр юстиции А. Ф. Керенский, председатель Совета министров и министр внутренних дел Г. Е. Львов, министр иностранных дел П. Н. Милюков

Те же персонажи на шарже Кукрыниксов

КЕРЕНСКИЙ СТАЛ ОЛИЦЕТВОРЕНИЕМ РОМАНТИЧЕСКИХ НАДЕЖД РЕВОЛЮЦИИ. НО ОН ЖЕ ВЫДВИНУЛ ЛОЗУНГ: «ВОЙНА ДО ПОБЕДНОЮ КОНЦАГ»

Приезд Керенского в Москву. 1917

В. Г. Плеханов (в центре, над портретом Керенского) на демонстрации, требующей начать наступление на фронте. 18 июня 1917

Военный министр Временного правительства Керенский с генералом М. В. Алексеевым по прибытии в Ставку. 1917

Керенский приветствует части, побывавшие в бою

На отдыхе во фронтовой землянке

В АВГУСТЕ 1917 ГОДА ГЕНЕРАЛ КОРНИЛОВ ХОТЕЛ ВВЕСТИ В ПЕТРОГРАД ВОЙСКА, ЧТОБЫ УБЕРЕЧЬ ГОРОД ОТ «БОЛЬШЕВИСТСКОЙ ЗАРАЗЫ»

Военное министерство Временного правительства. Слева направо: начальник кабинета министра полковник Барановский, товарищ министра генерал - майор Якубович, управляющий министерством Б. В. Савинков, министр Керенский, товарищ министра полковник Туманов

Генерал Л. Г. Корнилов. Август 1917

Разоружение корниловцев

А. Ф. Керенский. 1917

И КОРНИЛОВ, И ЛЕНИН БЫЛИ ДЛЯ КЕРЕНСКОГО ОЛИЦЕТВОРЕНИЕМ ДИКТАТУРЫ. ПОЭТОМУ ЕГО СОЮЗ С НИМИ БЫЛ НЕВОЗМОЖЕН

В. И. Ленин. 1917

И. Е. Репин. Портрет Керенского. 1917

Кукрыниксы. «Последний выход Керенского». На долгие годы бегство премьера, якобы переодетого в женское платье, станет в СССР предметом грубых насмешек

Вожди эмиграции- А. Ф. Керенский (справа) и П. Н. Милюков

Первая жена Керенского Ольга Львовна с сыновьями Олегом и Глебом

Керенский со своей второй женой Терезой Лидией Триттин (Нелл). Лонгшен, 1939. Пережив ее на четверть века, он умер глубоко одиноким человеком

«Вся биография этого удивительного человека вмещается в несколько месяцев 1917 года… Он вызывал восхищение одних и столь же безмерную ненависть других. Ни того, ни другого, по совести говоря, он не заслужил», - напишут о нем в некрологе

Где они теперь?!.. У нас тоталитарный режим задавил свободу и демократию, спрятавшись под маску «совершенной демократии» с ее - на бумаге - «самой демократической в мире конституцией». Но ведь в этой конституции в искаженном виде обещано на бумаге все то, что Россия имела уже в своих руках в 1917 году. И к тому, что она имела, - Россия вернется! Февраль был черновым наброском - грядущей в новом освобождении народной России!

Сначала, после распада старой России, у новой власти - и вообще ни у кого в России - не было в руках никакой физической силы принуждения. И пока восстанавливался административный аппарат, сдерживающей и организующей силой было - Слово . Верой в творческую силу свободы, в разум народа преодолели мы все вместе, вся Россия, от первого председателя Временного правительства, князя Львова, до рядового кооператора и сельского учителя, - первые страшные недели, когда часто отчаяние заползало в душу самых сильных среди нас. Сотни тысяч энтузиастов - добровольцев заменяли административную машину, пока она заново строилась. С первого дня хаоса во всех деревнях, уездных и губернских городах создавались разного рода комитеты, Советы, которые всякими, иногда наивными, способами восстановляли порядок; убеждением и словом останавливали насилия; создавали примитивные формы администрации. Они связывались с земствами, с кооперативами, с городскими самоуправлениями. Разорванные социальные связи постепенно опять срастались.

В этот период революции, когда силы сцепления еще не поспевали за силами распада, Петербургский и местные Советы сыграли огромную и положительную роль. Большевики - пораженцы там были в меньшинстве. Советы политически были в руках оборонческой, социалистической и демократической интеллигенции (меньшевики, социалисты - революционеры, трудовики, национальные социалистические партии и т. д.). Советы были популярны в низах. Их вожди, чувствуя за собой силу масс, часто преувеличивали свою роль; вызывали против себя страшное раздражение у людей, привыкших жить в нормальных условиях государственного порядка. Петербургский Совет причинял много затруднений Временному правительству и часто своей бестактностью давал повод для легенды о «двоевластии». Но я могу со спокойной совестью защищать положительную роль Советов, потому что у меня самого с руководителями Петербургского Совета были довольно острые отношения. Я считал, что представители Советов и социалистические партии, которые поддерживали Временное правительство, должны от удобной позиции «благожелательной оппозиции» отказаться и взять на себя прямую ответственность за управление государством. Они это и сделали с опозданием на два месяца! Играя же в оппозицию, не зная всей трагической трудности положения страны, вожди и ораторы советские часто своей безответственной критикой правительства играли в руку демагогам; давали пищу для разнузданной в низах агитации против правительства «капиталистов».

А между тем это правительство «капиталистов» было настоящим демократическим, народным правительством свободной страны и революции. Нас было одиннадцать: «десять министров- капиталистов» и один «заложник демократии». Перед нами стояла тройная задача совершенно нечеловеческой трудности. Мы должны были: 1) восстановить весь аппарат управления государством сверху донизу; 2) продолжать во что бы то ни стало войну и 3) в срочном порядке провести ряд коренных политических и социальных реформ, которых требовала революция.

Революция, война и восстановление государства сплелись в один узел, который нельзя было разрубить, а надо было распутать. Ни одно правительство во время войны не несло такого тройного груза и такой тройной ответственности. Мы отлично видели всю логическую несовместимость войны и революции. До краха монархии мы делали все, чтобы избежать революции во время войны. Теперь мы стояли перед фактом: революция случилась во время войны. Оставалось - или дезертировать, спрятаться в угол, или, рискуя всем, спасать то, что еще можно было спасти. Пойти на такую работу без энтузиазма, без веры в творческие силы России, в разум народа было невозможно. И мы, почти все из нас, в это верили. Первые два месяца во Временном правительстве - одно из самых светлых воспоминаний в моей жизни. Ибо я видел своими глазами, с каким самоотречением от своего вчерашнего дня, от всех своих «классовых интересов» и политических программ могут работать люди, для которых спасение родины стоит выше всего. Потом подъем прошел. Отцвели цветы и догорели огни революции. Некоторые из нас стали стыдиться своего былого энтузиазма; отказываться от своего собственного прошлого. Но это прошлое было . Оно навсегда записано на страницах русской истории.

Нам казалось, что падение старого режима со всем его тяжким прошлым освободит Россию от крови и насилия; предаст забвению старые счеты и старые распри. «Верьте в силу русской свободы», - повторял часто князь Г. Е. Львов. Символом примирения были всеобщая политическая амнистия, вернувшая в Россию всех политических эмигрантов, освободившая всех политических заключенных, и отмена смертной казни. Потом эту отмену жестоко осуждали, но тогда, в марте 1917 года, она вызвала подлинный восторг во всех общественных кругах и во всей без исключения печати. Протестовать приходили только некоторые крайние левые - поклонники «якобинского террора». Им тогда уже хотелось крови, а этой крови правительство ни за что не хотело допустить - какой угодно ценой! В этой России бушующих страстей первая кровь «революционного трибунала» вызвала бы ее потоки по всей России. Мы этого не хотели. Мы с нетерпением ждали спасительного перелома в психологии потрясенного событиями народа. Верили в этот перелом и его дождались.

А в ожидании, работая день и ночь, Временное правительство подвело под Россию новый политический и социальный фундамент.

Зачем вспоминать сейчас об этой огромной работе? Что от нее осталось? Ничего. Но, не зная, какой была Россия перед Октябрем, можно действительно поверить, как верят многие в СССР, что большевики свергли «контрреволюционное правительство империалистов», которое не давало рабочим и крестьянам всей свободы, служило англо - французским банкирам и поддерживало помещиков против крестьян в деревне.

«Третий том» Сталина ураганным огнем обстреливает земельную политику Февраля. Временное правительство, - видите ли, - всячески оттягивало решение аграрного вопроса, в надежде выиграть время, чтобы совсем снять его с повестки дня. В крайнем случае «буржуазия» надеялась отделаться подачками - отдать крестьянам земли Романовых или монастырей, но сохранить помещичью собственность. «Правительство фабрикантов и помещиков и не может иначе относиться к крестьянам, - негодует крестьянолюбец Сталин. - Что им крестьяне, здравствовали бы помещики!»

Но ведь это - демагогическая сказка, сознательно выдуманная «творцами Октября». Но ведь на самом?то деле потому Февраль и был величайшим переломом в истории России, что он обрек уничтожению помещичье и капиталистическое землевладение и спешно готовился к передаче всей земли в пользование на ней трудящихся.

1 апреля, т. е. всего через месяц после взрыва монархии, был опубликован декрет о коренной земельной реформе, подписанный всем правительством «фабрикантов и помещиков» и выработанный первым министром земледелия революции А. И. Шингаревым. Он был членом кадетской партии и накануне открытия Учредительного собрания, в январе 1918 года, был убит на больничной койке как «враг народа»!

Никто, вообще, не мог снять земельную реформу с порядка дня. Ибо Временное правительство ее осуществление с самого начала передало в руки самого населения. Был учрежден Центральный земельный комитет и открыты местные комитеты во всех губерниях, уездах и волостях. Во всех этих комитетах решающее большинство принадлежало членам, свободно выбранным населением. Местные же комитеты, кроме подготовки нового земельного строя, ведали в переходное время земельными отношениями в своей округе.

4 мая Центральный земельный комитет опубликовал руководящее постановление об «общем направлении, в котором будет вестись подготовка земельной реформы». «В соответствии, - говорилось там, - с новыми потребностями нашего народного хозяйства, с неоднократно выражавшимися пожеланиями крестьянства и в согласии с программами всех демократических партий страны в основу будущей земельной реформы должен быть положен принцип, что все земли сельскохозяйственного назначения должны перейти в пользование трудового земледельческого населения ».

Вековечная тяжба между помещиком и мужиком была решена в пользу деревни. Это вызывало против Февраля страшное озлобление среди крупных аграриев. Земельный переворот, санкционированный народно - революционной властью, был одним из источников попытки свергнуть Временное правительство. Большевики же воспользовались переходным временем в деревне для разжигания там анархии и гражданской войны. «Развернутая во всю ширь программа аграрной революции» большевиков летом и осенью 1917 года состояла в том, что по инструкции Ленина его единомышленники натравливали самые темные низы деревни с помощью деморализованных дезертиров на разгром усадеб и расхищение урожая. Естественно, Временное правительство, поддержанное всеми демократическими и социалистическими партиями, боролось, прибегая иногда к вооруженной силе, против срыва величайшей в истории Европы земельной реформы. Правда, и среди этих партий были влиятельные люди, которые потом писали, что со своей земельной реформой Временное правительство «слишком медлило». Но как можно было в разгар страшной войны, в разгар сельскохозяйственных работ, от которых зависел осенний урожай, т. е. судьба фронта и страны в зиму 1917/18 года, осуществить великий земельный переворот на пространстве около 250 миллионов десятин? Этого никто и никогда не объяснит! И нужно еще вспомнить, что в волостях, уездах, губерниях - всюду в земельных комитетах шла напряженная, кипучая работа. Осенью, ко времени созыва Учредительного собрания, работа была бы закончена и правительство явилось бы туда с готовым земельным проектом. С весны 1918 года вся земля оказалась бы в пользовании на ней работающих, и крестьяне не превратились бы, как теперь, в голодных крепостных государства- помещика.

Рядом с земельной реформой стояло рабочее законодательство Временного правительства. Несмотря на войну, министр торговли А. И. Коновалов сразу ввел на всех казенных заводах 8–часовой рабочий день - тогда об этом во всех странах рабочие еще только мечтали! По почину правительства 8–часовой рабочий день стал правилом во всей частной промышленности. Были введены примирительные камеры, фабрично - заводские комитеты, а профсоюзы получили право на самое широкое самоуправление, утерянное ими целиком в СССР. Во всей своей деятельности Временное правительство исходило из убеждения, что организованный труд должен быть признан как самостоятельная сила в хозяйственной жизни страны. Великая французская революция 1789 года вывела на авансцену третье сословие - буржуазию. Во время величайшего социального переворота в России родилось как самостоятельная политическая и социальная сила четвертое сословие - сословие Труда.

Благодаря особенностям исторического развития России случилось то, что должно было случиться: установление в России политической демократии означало одновременно и торжество демократии социальной. Сам Ленин дважды - при въезде своем в Россию 4 апреля 1917 года и накануне большевистского переворота в октябре - решительно заявлял, что «Россия ныне самая свободная страна в Европе», где «отсутствует насилие над массами».

Это одно утверждение Ленина упраздняет всю ложь, которая под видом «истории» распространялась о русской демократической революции, о Временном правительстве, о социалистических партиях, о русской демократии большевиками в течение 30 лет.

Пока расплавленная Россия медленно остывала и вливалась в новую форму своего социального бытия, весь государственный строй России был перестроен на основах демократии. Нужно исписать много страниц, чтобы описать всю огромную работу, которая была проделана для этого среди бури и грозы войны и революции. Строй свободы, равенства и социальной справедливости, который стремились осуществить поколения за поколениями русских людей, становился фактом.

Само собой разумеется, что все гражданские и политические права человека и гражданина были фундаментом новой демократии. Была установлена полная независимость суда и несменяемость судей; все особые суды были уничтожены, и все уголовные и политические преступления были переданы в ведение суда присяжных. Все религиозные, национальные и сословные ограничения были отменены. Была объявлена полная свобода совести. Была установлена независимость православной церкви, и в августе был созван Собор для восстановления патриаршества. Все прочие церкви, секты и религии получили полную свободу пропаганды. Женщины получили все политические и гражданские права. Был выработан с участием представителей всех партий, общественных и национальных организаций избирательный закон для выборов в Учредительное собрание на основах всеобщего, прямого, равного и тайного - и пропорционального - представительства. На таких же основах было преобразовано во всей России городское и земское самоуправление. Был издан закон о кооперативах, который предоставил кооперативному движению огромные права в хозяйственной жизни. Законы о профессиональных рабочих союзах, об органах местного самоуправления, о кооперативах были выработаны самими их представителями. Вообще, Временное правительство хотело привлечь как можно скорее всю страну к государственному строительству, приучить население к чувству ответственности за судьбу страны.

Свободная демократическая Россия не могла быть централистическим государством. Временное правительство провозгласило независимость Польши и восстановило полную автономию Финляндии, отложив только формальное провозглашение независимости до Учредительного собрания. Представители местных национальностей были привлечены к управлению Кавказом и Туркестаном. Была учреждена комиссия, которая должна была подготовить законы для переустройства России на федеральных началах. Летом получила автономию Украина.

Я категорически утверждаю, что Временное правительство, опираясь на все здоровые и демократические силы государства, целиком выполнило свой долг: после падения монархии в кратчайший срок весь государственный, административный и хозяйственный аппарат государства был перестроен на твердых началах политической и социальной демократии. Никакая дальнейшая демократизация была невозможна - она бы вела к абсурду; через абсурд - к диктатуре…

Строительство демократической России кончилось страшно… Отсюда русской реакцией и западным общественным мнением был сделан решительный вывод: русский народ не созрел для демократии и предпочел вернуться к «старому царизму» в новом красном мундире. Этот вывод так крепко засел в головах, что и после Муссолини и Гитлера и «кризиса» всей западной демократии ни у кого не возникло вопроса: «А может быть, мы ошиблись, может быть, тоталитарный режим вовсе и не вытекает из прирожденной неспособности русского народа к свободе?»

Возьмем для примера Германию. «Проклятого царизма» там никогда не существовало. Она была равноправным членом семьи культурных народов, в отличие от «варварской» России. Она потерпела в 1918 году жестокое поражение, но ведь и Россия тогда была признана на Западе «побежденной» страной. Хозяйственный строй Германии был подорван блокадой, но ведь в России блокада в первую войну была еще суровей. В Германии были прусские юнкера и реакционные капиталисты, которые помогли Гитлеру захватить власть. Но и в России были реакционеры, которые помогали Ленину в его борьбе за власть. А когда пришел к власти Гитлер? В разгаре войны? Сейчас же после изгнания Вильгельма II, когда Германия - так же как годом раньше и Россия, - из монархии перестраивалась в республику? Захватил ли он власть, выйдя из рядов германской «революционной демократии», разыгрывая роль защитника неограниченной свободы? Ничего подобного! Между воцарением Гитлера и концом войны прошло почти 15 лет. В Германии были сильные организованные политические партии. Административная машина, полиция и войска действовали безукоризненно. Немецкая демократия и социалисты были твердо уверены, что никакая тоталитарная диктатура, по большевистским образцам, у них в Германии совершенно невозможна. Невозможное оказалось фактом… Немецкие демократы и социалисты вместе с нами оказались в изгнании во Франции. Тогда французы, в свою очередь, стали утверждать, что случившееся в России и в Германии у них произойти не может: Франция - олицетворение демократии и носительница духа свободы. В 1940 году Третья республика под первыми ударами гитлеровского тарана рассыпалась, как карточный домик. А между тем Франция в ту войну поражения не испытала; 20 лет была гегемоном Европы, и Третья республика погибла не на девятом месяце, как республика российская, а на семидесятом году своего существования. А какой станет «четвертая» - еще никто не знает!

Нет, после того, что случилось в Европе после первой и, в особенности, второй войны, русской демократии не нужно себя защищать и ей не в чем оправдываться. Получив в свои руки разрушенное «диктатурой безумия» государство, преодолевая внутренний хаос страшным напряжением всех творческих сил страны, Россия вышла на путь демократического строительства и восстановила аппарат государственного управления.

К концу весны распад был остановлен.

Россия и в тылу и на фронте стала возвращаться к более устойчивым и более нормальным условиям жизни и работы. А центробежные, антидемократические силы с этого времени сосредоточиваются на двух полюсах: вокруг Ленина и вокруг неизвестного еще по имени военного диктатора, которого еще нет, но которого усиленно ищут на фронте.

В описаниях демократической революции в России 1917 года в «исторической» - русской и иностранной - литературе установился трафарет: со дня падения монархии Россия изображается катящейся по наклонной плоскости к хаосу и анархии прямо в объятия Ленина. Уничтожить этот трафарет сейчас едва ли возможно. Но, может быть, наступит когда?нибудь время, когда и мое свидетельство будет принято во внимание.

С первого дня падения монархии и до последнего дня краткого существования свободной, демократической России я был в самом центре развивавшейся трагедии. Малейшее изменение положения в России отражалось во мне и на мне. Я видел, чувствовал, осязал, как оглушенная взрывом монархии Россия быстро приходила в себя; как стремительно крепла она; как росли в ней творческие силы; как страна начала снова работать, снова воевать, снова приказывать и подчиняться приказу.

В том, что я пишу, нет никакой розовой воды. Целый отдельный мир, шестая часть суши с 170 с лишком миллионами населения, только что выдержал жестокое социальное землетрясение и вылезал из?под развалин. Как разрушенный город, Россия жила на бивуаках. Но она уже жила. Она уже строила. Иногда там и здесь почва содрогалась. Происходили обвалы и крушения. Но строительство нового порядка продвигалось вперед все быстрее и быстрее. Самоуправства в деревнях уменьшались. Дезертирство на фронте было остановлено. В Советах влияние большевиков после «восстания 3 июля» свелось к нулю. Анархия на заводах прекратилась, и промышленность работала снова, хотя уже, конечно, не с напряжением первых лет войны. Выбитое из колеи революцией, население возвращалось к органической работе в земельных комитетах, в кооперативах, в профессиональных союзах. По всей стране шла огромная просветительная работа. К концу лета, на основе нового, демократического избирательного закона, было восстановлено городское и земское самоуправление. Советы, отслужив свою нужную во время «взрыва» службу, сходили со сцены.

Одним словом, государственный организм настолько выздоровел и административный аппарат настолько окреп, что у небольшой группы сторонников «военной диктатуры» пропал страх перед «эксцессами революции» и они решили убрать со своей дороги к власти отслужившее свою службу в борьбе с левым хаосом «слабое и безвольное Временное правительство»!

Аграрные реставраторы пытались найти себе опору в далеком от всяких «классовых вожделений», но жестоко нравственно на фронте пострадавшем, - офицерстве во главе с генералом Корниловым, как большевики нашли себе опору в самых темных, переутомленных войной низах армии.

Диктатура во имя социальной реставрации не могла победить и на один день, ибо вместе с монархией в короткие дни «величайшего перелома» исчезла и вся мощь имущих классов. Зато, потерпев неудачу, вожди «национальной» диктатуры широко открши двери диктатуре «пролетарской». Сталинский «третий том» это еще раз подтверждает!

Дело в том, что после провала генеральского восстания правые ненавистники Февраля отнюдь не отказались от своих планов. Они пошли «к той же цели - другими средствами». Они, упорно клевеща на Временное правительство, старались подорвать доверие растревоженных народных масс к революционной власти. Их не пугал начинавшийся уже новый развал на фронте и в тылу. Напротив. Они были в восторге. Совершенно серьезно «национальные» политические стратеги - военные и штатские - поставили ставку на Ленина. Пусть только он покончит с Временным правительством, а там «мы с ним справимся в три недели». Ленин охотно воспользовался любезно ему предоставленным трамплином. Только «три недели» почему?то затянулись на тридцать лет…

Ленин после июльского своего разгрома скрывался в Финляндии, почитая свое дело проигранным, и писал очередную книжку. И вдруг все переменилось!

«Генерал Корнилов открыл перед нами совершенно неожиданные и невероятные возможности», - пишет он своему ЦК в Петербурге через две недели после корниловской неудачи.

Невероятными возможностями Ленин отлично воспользовался для того, чтобы убить в России народную свободу!

Но на штурм Февраля он шел под прикрытием Февраля же!

Нужно свергнуть правительство «корниловца Керенского… в интересах именно данной (т. е. февральской. - А. К.) революции, ибо ни демократического мира, ни земли крестьянам, ни полной свободы, вполне демократической республики - получить иначе народу нельзя»…

И народ - получил! Получил вместо полной свободы и вполне демократической республики Февраля - самую полную и вполне тоталитарную диктатуру Октября.

А теперь, через тридцать лет ленинизма - сталинизма, что стало - «с основными политическими требованиями русского народа, во имя которых шли на героическую борьбу лучшие его представители»?..

Но никакие ужасы диктатуры «не могут остановить развития России… Она все же идет вперед, и с каждым шагом развития все настоятельнее становятся требования политической свободы. Без политической свободы не может жить Россия , как и ни одна страна в XX веке.

“Да здравствует новая борьба за улучшение жизни рабочих, которые не хотят оставаться рабами на каторге фабрик и заводов!”

“Крестьяне!.. Терпеть ли последышей крепостников, сносить ли молча издевательства и надругательства чиновников?” Идите “на борьбу за политическую свободу, за переход всех земель к крестьянам. Подачками не излечить крестьянской нищеты, не избавить крестьян от голода. Не милостыни требуют крестьяне, а той земли, которую веками поливали они своим потом и кровью. Не попечение начальства нужно крестьянам, а свобода от чиновников, свобода самим устраивать свои дела”»…

Никто бы не усомнился, если бы я тут написал: все приведенное в кавычках я взял из «воззвания», ныне накануне нового страшного голода распространяемого в «Стране Советов».

Да, это воззвание нужно там распространять, но написал его… Ленин тридцать пять лет тому назад!

Двадцатилетие революции 1905 года Из истории революции Музеем революции в Грузии предоставлен в распоряжение редакции чрезвычайно любопытный документ – копия с письма тов. Сталина.Письмо датировано 24 января 1911 года и отправлено тов. Сталиным из Сольвычегодске