Военная литера танковая битва под прохоровкой. Танковое сражение под Прохоровкой – наглядно в цифрах. Версия на основании воспоминаний немецких генералов

По не вполне понятным причинам, ряд исследователей, изучающих события на Курской дуге, почему-то уделяют огромное значение сражению под Прохоровкой. Словно это сражение и стало кульминацией битвы, а все что происходило на других участках дуги, было чуть ли не второстепенным. Хотя прохоровское сражение, при всем его накале и драматизме, было лишь одним из эпизодов грандиозной битвы на Курской дуге.
Например, не меньшего внимания заслуживают бои на обоянском направлении, но многие историки доходят до того, что даже прохоровское сражение сужают до рамок одного дня - 12 июля 1943 года. Хотя длилось оно, как минимум неделю. Разумеется, такой узконаправленный подход приводит к искаженному пониманию того, что произошло на Курской дуге. Неудивительно, что некоторые исследователи, по результатам боев 12 июля, вообще договорились до того, что под Прохоровкой советские войска потерпели поражение и, дескать, лишь чудо не позволило вермахту разгромить Красную Армию.

Но так ли это было на самом деле? Особенно если рассматривать всю битву на Курской дуге, а не один лишь контрудар под Прохоровкой 12 июля?

Как известно, на первоначальном этапе битвы успех сопутствовал немцам, которые за два дня боев сумели прорвать оборону, готовившуюся в течение трех месяцев. Вечером 6 июля немецкие передовые части оказались всего в 10 километрах от станции Прохоровка, однако, натолкнувшись на ожесточенное сопротивление 1-й танковой армии, не смогли сходу ею овладеть.

Начиная с 6 июля, на прохоровском направлении развернулись жесточайшие бои, которые продолжались здесь вплоть до 16 июля. Особого ожесточения они достигли к 10 июля. Именно этот день можно считать официальной датой начала Прохоровской битвы.

11 июля советское командование, видя, что темп немецкого наступления снижается, решило нанести контрудар, основная роль в котором отводилась 5-ой гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова. В своем составе армия имела около 860 танков и самоходных установок. Контрудар намечался на 10.00 12 июля, однако немцы 11 июля прорвали оборону 69-й армии и стали угрожать флангам 5-й танковой армии. Поэтому начало контрудара было решено перенести на 8.30.

Армия Ротмистрова была резервной и до этого в боях на Курской дуге не участвовала. Однако развертывание 5–й гв. ТА немцами тщательно отслеживалось. Более того, они заранее знали направление удара и смогли организовать плотную линию обороны.

Стоит признать, что и направление главного удара было выбрано крайне неудачно, так как 5-й гв. ТА противостояли наиболее сильные части 2-го танкового корпуса СС. И когда первый эшелон, состоящий из двух танковых корпусов (300 танков и САУ) утром 12 июля пошел в атаку, это не стало для немцев неожиданностью. Наши танки сразу же попали под шквальный огонь.

Ситуация усугублялась тем, что танки шли в лобовую атаку на весьма ограниченном пространстве шириной 4-5 километров. Немцы же, используя превосходство в артиллерии, расстреливали танки Ротмистрова практически безнаказанно. Т-34 поражался 88-мм пушкой «тигра» на расстоянии до двух километров, а 75-мм пушкой среднего T-IV – до 1,5 километров.

Немецкая танковая колонна (PzKpfw III), июнь 1943 года. Фото с сайта wikimedia.org

Легкие танки Т-70, которые так же приняли участие в боях 12 июля, вообще не представляли для немцев угрозы, так как причинить хоть малейший ущерб немецким средним, не говоря уже о тяжелых, танкам они практически не могли. Для этого им надо было сблизиться с ними буквально на дистанцию пистолетного выстрела, но немцы, используя преимущества своей артиллерии, предпочитали расстреливать их издалека.

Кроме танков немцы имели противотанковые батареи, которые так же записали на свой счет немало советских танков. Эти батареи не были своевременно подавлены, что привело к весьма печальным последствиям. Разумеется, не бездействовала и немецкая авиация.

Советским танкам пришлось вести бой в очень невыгодных условиях. Поразить «тигр» или T-IV стреляя сходу было практически невозможно, а остановившийся для прицельного выстрела танк сразу же становился прекрасной мишенью. Кроме того, с немецкими танками надо было еще сблизиться примерно до 500-600 метров. Вот почему бой сразу же стал складываться не в пользу наших танкистов.

К 11.00 стало ясно, что наступление выдохлось. Однако танкисты продолжали выполнять поставленную задачу и на отдельных участках им удалось вклиниться в немецкую оборону. Но это были весьма незначительные успехи, за которые, к тому же, пришлось заплатить очень высокую цену. Основная цель контрудара достигнута не была, более того, армия Ротмистрова фактически перестала существовать как полноценное боевое соединение.

Из 670 танков и САУ, принимавших участие в боях 12 июля, 5-я гв ТА потеряла более 450 машин. То есть почти три четверти своего состава. Безвозвратные потери достигли порядка трехсот танков. Немцы так же понесли потери, которые оцениваются примерно в 150 танков, но из них безвозвратно были потеряны не более трех десятков. И вполне понятна ярость Сталина, когда он узнал о том, какую цену пришлось заплатить за так называемый «разгром» немцев.

Кроме того, пришлось срочно вносить коррективы в дальнейшие наступательные планы, где 5-й гв ТА отводилась заметная роль. Однако всего за один бой, даже с учетом восстановленной и отремонтированной техники, армия Ротмистрова более чем наполовину утратила свою боеспособность и, соответственно, могла отныне решать только ограниченные задачи.

Ожидать другого результата от лобовой атаки на неподавленную оборону немцев не приходилось. Советским танкистам изначально пришлось действовать в крайне тяжелой ситуации, где шансы на успех были равны нулю.

Самое печальное, что происходило это не в конце июня 1941 года под Дубно, где разыгралось действительно невиданное по масштабам танковое побоище, а спустя два года после начала войны. Когда советские генералы, казалось бы, обрели немалый опыт и научились воевать. Но Ротмистров зачем-то бросил танки в лобовую атаку, незамысловато пытаясь танковый клин немцев выбить своим танковым клином.

Не совсем верна и распространенная версия о «встречном танковом» сражении». Немцы за весь день 12 июля не раз переходили в контратаки и тогда действительно имело место дуэльное противостояние советских и немецких танков. Но ни о какой танковой лавине, несущейся навстречу друг другу, и речи быть не могло. Немцы были не настолько глупы, чтобы позволить задавить себя численно превосходящими советскими танками. Или хотя бы подпустить их на дистанцию действенного выстрела, что им было категорически запрещено в приказном порядке. «Невиданное в истории» танковое сражение – это явное приукрашивание событий, призванное хоть как-то прикрыть промахи и сгладить впечатление от серьезных потерь 5 гв. ТА.

Так же надумано и количество участвовавших в бою танков. Цифра в полторы тысячи завышена примерно в два раза и опять-таки призвана скрыть промахи Ротмистрова. Ведь ему предстояло объяснить, каким образом из строя выбыло почти полтысячи машин, большинство из которых было потеряно безвозвратно. Поэтому и были придуманы сотни участвовавших в сражении и уничтоженных «пантер», «тигров» и «фердинандов».

Людские потери 5-й гв. ТА за 12 июля составили около 6000 человек, из которых погибли или пропали без вести около 2000 солдат и офицеров. Всего же с 12 июля и до окончания активных боевых действий под Прохоровкой (18 июля) армия потеряла почти 10 000 человек, из которых около пяти тысяч безвозвратно.

Памятник Танкисту и Пехотинцу на Прохоровском поле. Фото Chumakov Andrey с сайта wikimedia.org

О том, что 12 июля не было достигнуто решительного перелома говорит и тот факт, что 16 июля командующий Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутин приказал войскам перейти к обороне. Хотя именно в этот момент немцы, в силу изменившейся ситуации на южном фланге советско-германского фронта, начали отвод своих соединений. И именно 16 июля можно считать днем окончания Прохоровского сражения.

Что касается контрудара 12 июля, то это был всего лишь один из эпизодов семидневной битвы под Прохоровкой. Которая, несмотря на неприятные для нас цифры потерь, закончилась в пользу Красной Армии. Немцам так и не удалось прорваться в тыл нашим войскам и выйти на оперативный простор. Но за это пришлось заплатить высокую цену.

О том, что цена была заплачена высокая, свидетельствует вот какой факт. Получив уточненные данные о том, что же именно произошло под Прохоровкой 12 июля, Сталин, что с ним случалось крайне редко, пришел в ярость и для командующего 5-й гв. ТА П.А. Ротмистрова дело едва не закончилось трибуналом. По указанию Сталина была создана комиссия под председательством Г. М. Маленкова, которая, после долгого разбирательства, охарактеризовала действия 5-й гв. ТА 12 июля как «образец неудачно проведенной операции».

О том, насколько неудачно была проведена эта операция, косвенно свидетельствует и план Манштейна, который сразу же после «встречного танкового сражения» планировал ни много не мало… окружить Ротмистрова. Вечером 12 июля штаб 2-го танкового корпуса СС получил ориентировку на 13 июля. Корпусу предписывалось перейти «в охватывающее наступление… против стоящих в районе Прохоровки танковых соединений противника». То есть, окружить части 5-й гв. ТА Ротмистрова.

На печальные размышления наводит и тот факт, что немцы в течение 13 и 14 июля спокойно эвакуировали с поля боя поврежденные танки. Всего им удалось вывезти около 200 машин. Как своих, так и советских. Те советские танки, которые, по тем или иным причинам эвакуировать не удалось, немцы взрывают. 24 июля этот факт признает и член Военного совета Воронежского фронта Н.С. Хрущев: «поле боя осталось за противником - почти все поврежденные советские танки были немцами подорваны и сожжены, тогда как немецкая техника эвакуирована».

Но если под Прохоровкой добиться успеха не удалось, то на других участках Курской дуги немцы выдохлись, начали отходить на первоначально занимаемые позиции, а затем оставили и их. А дальше без остановок покатились на запад, пока не докатились до Берлина, где и была поставлена точка в войне. А Прохоровское поле навсегда останется полем русской ратной славы. И хотя официальная версия не совсем верно отражает то, что там происходило в действительности, подвиг советских солдат никогда не будет забыт. Своим массовым героизмом и ценой своих жизней они сорвали наступательные планы вермахта и внесли свой вклад в победу на Курской дуге.

Хорошим уроком сражение под Прохоровкой стало и для Ротмистрова. В дальнейшем он планировал операции более тщательно и вскоре его армия отличилась в боях на Днепре и в Пятихатской операции. Уже в октябре неудачный контрудар под Прохоровкой был забыт и Ротмистров получил звание генерал-полковника. А 21 февраля 1944 года, после блестящей Корсунь-Шевченковской операции, Ротмистров стал маршалом бронетанковых войск. Хотя, судя по всему, он так и не смог до конца жизни забыть контрудар под Прохоровкой…

Сражение под небольшой станцией Прохоровка в годы Великой Отечественной войны стало примером грандиозного танкового сражения за всю историю войны. Битва под Прохоровкой стала олицетворением мужества и героизма советских танкистов. Но итоги этой битвы до сих пор вызывают горячие споры. Под сомнение поставлены количество техники и масштаб операции, которые по версии отдельных историков были преувеличены советской пропагандой.

Реванш за проигрыш в Сталинграде

Сражение около станции Прохоровка в Белгородской области стало крупнейшим сражением Курской оборонительной операции, которое вошло в историю под названием Курская дуга. Немцы планировали здесь провести одну из главнейших операций своего плана «Цитадель», взяв в кольцо советскую группу армий.

Бой начался 10 июля

В штабных документах есть свидетельства о первом бое, который произошел 10 июля около Прохоровки. Этот бой провели не танки, а стрелковые части 69-ой армии, которые измотав противника, сами понесли большие потери и были заменены девятой воздушно-десантной дивизией. Благодаря десантникам, 11 июля, фашисты были остановлены около окраины станции. Они заняли все выгодные рубежи в районе станции: развернули артиллерию. Природные укрепления – овраги и балки – надежно скрывали немецких солдат и технику.

Прохоровское поле, изрезанное балками и оврагами

Советские части 5-ой гвардейской танковой армии находились в заведомо сложном положении: ударная группа танков разместилась между балками юго-западнее Прохоровки и была лишена возможности развернуть во всю ширь танковую группу. Советские танки были вынуждены продвигаться на небольшом участке, ограниченном с одной стороны железной дорогой, а с другой поймой реки Псел (это левый приток Днепра). Немецкие танкисты имели гораздо больший оперативный простор.

Незаметная немецкая перегруппировка

Несмотря на то, что официальной датой начала битвы считается 12 июля – бои продолжались до 15 июля – кульминацией битвы считается 12 июля.

12 июля огромное количество немецких и советских танков столкнулось на узком участке фронта, шириной всего 11-12 километров.

Танковые части «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», дивизия «Рейх» и другие смогли накануне решающего сражения провести перегруппировку своих сил. Советское командование об этом не знало. В направлении Прохоровки воевала только одна немецкая дивизия – «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер».

Наступление несколько раз откладывали

Время наступления советских частей несколько раз переносилось. Наконец, в 8.30 утра части пошли в бой. Однако авиация не смогла обеспечить прикрытие и стала действовать в районе боевых действий только к 13.00, в небе появлялись по 2-10 истребителей.

Советское наступление шло танковыми волнами, причем атаки были лобовыми в отличие от немецких командиров, которых приучали к рачительному использованию живой силы и техники. Такие волны появились потому, что из-за небольших проходов по минным полям, большое количество танков не могли ввести сразу в бой. Танки проходили вереницей, одним за другим, что сдерживало атаку первой волны. Немцы видели все эти приготовления и смогли эффективно выстроить огонь своей артиллерии.

Соотношение танков

На вооружении Красной Армии не было ни одного танка-аналога, способного противостоять 56-ти тонному тяжелому танку «Тигр».

Средние танки Т-34 выпуска 1942 года, Т-70, лендлизовские танки «Черчилль» и самоходки противостояли немецким тяжелым «Тиграм», средним танкам Т-IV, штурмовым и противотанковым самоходкам.

Советские танкисты сидели в узких и тесных кабинках, а немцы вполне благоустроенно устроились в танках, оснащенных радио, новейшими приборами наблюдения.

Не только танки принимали участие в этом сражении. Историки настаивают на термине бронетанковые силы, куда входят также машины на колесном или гусеничном ходу, мотоциклы.

Количество танков, участвующих в битве с обеих сторон точно не известно. В разных источниках есть информация от 1110 до 1500 танков и самоходок.

На горящем танке

Советский танк Т-34 под командованием Петра Скрипника был подбит. Экипаж, вытащив своего командира, укрылся в воронке. Танк горел. Немцы заметили его. Один из танков двинулся в сторону советских танкистов, чтобы раздавить их гусеницами. Тогда механик, чтобы спасти своих товарищей, рванулся из спасительного окопа. Он добежал до своей горящей машины, и направил ее на немецкий «Тигр». Оба танка взорвались.

Специальная комиссия для Ротмистрова

По окончании битвы под Прохоровкой Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин приказал создать специальную комиссию по расследованию обстоятельств поражения. К августу 1943 года комиссия завершила свою работу и представила большой доклад. Над командующим пятой танковой армией Павлом Ротмистровым готовились провести показательный суд и расстрелять. Но заступничество со стороны Василевского сохранило ему жизнь. Позднее в своих воспоминаниях Ротмистров признавал, что свою задачу его армия не выполнила.

Количество потерь советских солдат, как утверждают некоторые немецкие историки, по сравнению с противником равняется примерно 5:1, некоторые историки настаивают на другой пропорции – 6:1. Количество немецких подбитых танков, утверждают немцы, не превышает 25 единиц, советских – 170-180 машин. Советские военные говорили о 350 подбитых танках противника.

Здесь до сих пор находят останки воинов и боеприпасов, а легендарные мировые группы слагают об этом сражении песни.

Павел Ротмистров благополучно дожил свой век в Москве. В 70-х годах он стал почетным жителем станции Прохоровка.

Когда мир узнал о «танковой дуэли»

Впервые о танковой дуэли написал в конце 50-х годах в своей книге Иван Маркин. Он назвал сражение под Прохоровкой крупнейшим танковым сражением XX века. В это время, когда вышла в свет эта книга, страну возглавлял Никита Хрущев. В годы войны он был членом Военного Совета на южном участке Курской дуги.

Сложно найти человека, который никогда не слышал о Прохоровке. Бои у этой железнодорожной станции, продолжавшиеся с 10 по 16 июля 1943 года, стали одним из самых драматичных эпизодов Великой Отечественной. К очередной годовщине сражения под Прохоровкой Warspot публикует спецпроект, который расскажет о предыстории и основных участниках битвы, а также с помощью интерактивной карты познакомит с малоизученными боями, происходившими 12 июля к западу от станции.

К западу от Прохоровки. Интерактивная карта

Бои в районе совхоза Октябрьский и высоты 252,2

12 июля 1943 года главный удар к западу от станции Прохоровка наносили 18-й и 29-й танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова. Их действия поддерживали части 9-й гвардейской воздушно-десантной и 42-й гвардейской стрелковой дивизий из состава 5-й гвардейской армии генерал-лейтенанта А. С. Жадова.

Предполагалось, что силы советских войск одновременными ударами с севера и юга охватят район совхоза Октябрьский. После этого быстрыми и решительными действиями в этом месте наши танки совместно с пехотой должны были прорвать оборону противника и продолжать наступление. Но последовавшие события выглядели несколько по иному.

В составе двух танковых корпусов Красной армии насчитывалось 368 танков и 20 САУ. Но пустить их в ход одновременно, обрушив на противника лавину стальных машин, возможности не было. Развернуть большое количество бронетехники в этом районе мешал рельеф местности. Преграждая путь танкам, перед совхозом Октябрьский от реки в сторону Прохоровки протянулась глубокая балка, дополненная несколькими отрогами. В итоге 31-я и 32-я танковые бригады 29-го корпуса наступали на участке шириной до 900 метров между железной дорогой и балкой. А 25-я танковая бригада атаковала противника южнее, отделённая от корпуса линией железной дороги.

181-я танковая стала передовой бригадой 18-го танкового корпуса, продвигавшейся вдоль реки. Балка помешала развернуть 170-ю бригаду, и её пришлось отправить в район железной дороги, поставив её следом за 32-й бригадой. Всё это привело к тому, что танки бригад вводились в бой по частям, группами по 35–40 машин, и не одновременно, а с интервалом от 30 минут до часа.

Кто же противостоял наступавшим танкам Красной армии на этом важном участке фронта у совхоза Октябрьский и высоты 252,2?

На участке между рекой Псёл и железной дорогой располагались части немецкой дивизии «Лейбштандарт». На высоте 252,2 закрепился батальон пехоты на бронетранспортёрах из состава 2-го панцергренадёрского полка. При этом немецкие пехотинцы разместились в траншеях, а БТР-ы сосредоточили за высотой. Неподалёку занял позиции дивизион самоходных гаубиц - 12 «Веспе» и 5 «Хуммелей». На самой высоте и на её обратных скатах были установлены противотанковые орудия.

Два других батальона 2-го панцергренадёрского полка, усиленные штурмовыми и противотанковыми орудиями, заняли оборону в районе совхоза Октябрьский. За высотой 252,2 и совхозом расположилась большая часть боеспособных танков из состава танкового полка дивизии: около 50 Pz IV с длинноствольной 75-мм пушкой и ещё несколько танков других типов. Часть танков была выделена в резерв.

Фланг дивизии между рекой и совхозом прикрывал разведбатальон, располагавший десятью «Мардерами». В глубине обороны в районе высоты 241,6 находились позиции гаубичной артиллерии и шестиствольных реактивных миномётов.

В 8:30 утра 12 июля, после залпа «Катюш», наши танкисты перешли в наступление. Первыми к высоте 252,2, находившейся на их пути, вышли 26 «тридцатьчетвёрок» и 8 СУ-76 29-го танкового корпуса. Они тут же были встречены огнём немецких противотанковых орудий. Несколько танков были подбиты и загорелись. Танкисты, открыв огонь, стали активно маневрировать и двигаться к совхозу. Экипажи подбитых танков, не покидая боевых машин, стреляли по противнику - до тех пор, пока новое попадание не заставляло выбраться из горящего танка или погибнуть в нём.

С севера в направлении Октябрьского продвигались 24 танка Т-34 и 20 Т-70 из 181-й бригады. Как и у высоты 252,2, наши танки были встречены сильным огнём и стали нести потери.

Вскоре в районе высоты 252,2 появились остальные танки 32-й бригады. Командир 1-го танкового батальона Майор П. С. Иванов, увидев горящие танки бригады, решил обойти опасный участок. С группой из 15 танков он пересёк железную дорогу и, двигаясь к югу от неё, устремился к совхозу Комсомолец. По мере появления группы наших танков вступали основными силами в бой за совхоз Октябрьский, а частью сил пытались сбить немцев с высоты 252,2.

К 10 часам утра в районе совхоза уже участвовали в бою танки четырёх наших танковых бригад и 12 самоходных установок. Но быстро взять Октябрьский не удавалось - немцы сопротивлялись упорно. Штурмовые, самоходные и противотанковые орудия противника вели сильный огонь по многочисленным целям на поле боя. Наши танки маневрировали, удаляясь от совхоза и приближаясь к нему и время от времени ненадолго останавливаясь для ведения огня. При этом количество подбитых советских танков районе совхоза и высоты 252,2 увеличивалось. Несли потери и немцы. В 11:35 танки 181-й бригады впервые смогли ворваться в совхоз Октябрьский, но так как оборона немцев не была подавлена, то бой продолжался.

Уже к 10 часам немецкие танки стали подтягиваться к передовой и вступать в бой с нашими танками. Во время отражения первых наших атак на высоте 252,2 были подбиты и сожжены несколько немецких «четвёрок». Немецкие танкисты, понеся потери, вынуждены были отойти на обратные скаты высоты.

К 13:30 совместными действиями наших танкистов и мотострелков из состава бригад 18-го и 29-го корпусов совхоз Октябрьский был полностью освобождён от противника. Однако дальнейшего развития наступления 5-й гвардейской танковой армии на участке Октябрьский - высота 252,2 не произошло. Чтобы задержать наши танковые корпуса, немцы бросили против них крупные силы авиации. Налёты производились в течение нескольких часов группами от 8 до 40 самолётов.

Помимо этого немцы проводили контратаки с участием своих танков. Части наших войск, занявших оборону в районе совхоза, во второй половине дня отбили несколько контратак противника.

Обе стороны понесли большие потери во время боя в этом районе, особенно в технике. Около 120 танков и самоходок 18-го и 29-го танковых корпусов были подбиты и сожжены в районе совхоза Октябрьский и высоты 252,2. Немцы потеряли подбитыми и сгоревшими 50% танков, участвовавших в этом бою, а также две САУ «Грилле», пять «Веспе», один «Хуммель», более 10 бронетранспортёров, около 10 противотанковых орудий. Были потери и среди других видов вооружения и техники.

Не менее ожесточённые бои развернулись под Прохоровкой и на других участках фронта.

Бои в районе хутора Сторожевое

Ожесточённые бои в районе хутора Сторожевое продолжались в течение всего предыдущего дня (11 июля). Упорно обороняясь, подразделения 169-й танковой и 58-й мотострелковой бригад 2-го танкового корпуса совместно с пехотинцами 285-го стрелкового полка отбивали все атаки противника. Взять Сторожевое 11 июля немцы так и не смогли. Однако пехоте 1-го панцергренадёрского полка, усиленной примерно 12 «Мардерами», удалось захватить лес и высоту к северу от Сторожевого.

В 8:30 утра в наступление перешла 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса Красной армии. В дополнение к имеющимся 67 танкам в качестве усиления она получила восемь САУ, из них 4 СУ-122 и 4 СУ-76. Действия бригады поддерживала пехота 9-й гвардейской дивизии. Согласно поставленной задаче, бригада должна была наступать в направлении хуторов Сторожевое и Ивановский Выселок, выйти в глубину обороны противника, после чего быть в готовности к дальнейшему развитию наступления.

Первыми перешли в атаку около 30 «тридцатьчетвёрок» с десантом пехоты на борту. Уже в самом начале движения наши танки попали под прицельный и плотный огонь «Мардеров» и противотанковых орудий 1-го панцергренадёрского полка.

Пехота была накрыта миномётными залпами и залегла. Потеряв несколько танков подбитыми и сгоревшими, «тридцатьчетвёрки» вернулись на исходные позиции.

В 10 утра атака возобновилась - на этот раз силами всей бригады. Впереди наступал батальон на Т-34 и 4 СУ-122. Следом за ними двигались 36 Т-70 и 4 СУ-76. При подходе к Сторожевому танки и САУ бригады вновь были встречены сильнейшим огнём с восточной окраины леса. Расчёты немецких противотанковых орудий и экипажи «Мардеров», укрывшись среди растительности, вели губительный огонь из засад. За короткое время многие наши танки и самоходки были подбиты и сожжены.

Части боевых машин всё же удалось прорваться в глубину обороны противника, но и здесь их ждала неудача. Выйдя в район хутора Ивановский Выселок, подразделения бригады Володина были встречены огнём танков дивизии «Райх». Понеся значительные потери и не имея поддержки соседей, танкисты вынуждены были отступить.

К полудню оставшиеся на ходу 6 Т-34 и 15 Т-70 сосредоточились к юго-востоку от Сторожевого. Все самоходки, поддерживавшие бригаду, были к этому времени подбиты или сожжены. В этом неудачном для себя бою экипажи наших танков и САУ действовали мужественно и отчаянно, о чём красноречиво говорят эпизоды сражения.

Одна из самоходок под командованием лейтенанта В. М. Кубаевского получила попадание и загорелась. Её экипаж продолжал стрелять по противнику, пока не закончились снаряды, после чего объятая пламенем самоходка пошла на таран немецкого танка. В момент столкновения САУ взорвалась.

У другой самоходки под командованием лейтенанта Д. А. Ерина в результате попаданий немецких снарядов была перебита гусеница и разбит ленивец. Несмотря на ожесточённый огонь по самоходному орудию, Ерин выбрался наружу и починил гусеницу, после чего вывел повреждённую машину из боя и направил её в расположение ремонтников. Спустя 4 часа ленивец был заменен на новый, и Ерин сразу же отправился снова в бой.

Лейтенанты Востриков, Пичугин, Слаутин и младший лейтенант Шапошников, воевавшие на Т-70, погибли в бою, продолжая стрелять по врагу из горящих танков.

Отразив все атаки 25-й бригады, немцы сами перешли в наступление на Сторожевое, постепенно увеличивая силу своих ударов. В районе часа дня с юго-западного направления хутор был атакован батальоном 3-го панцергренадёрского полка дивизии «Райх» при поддержке десяти штурмовых орудий. Позднее с севера в направлении хутора нанесли удар 14 танков и пехота дивизии «Лейбшатандарт». Несмотря на упорное сопротивление наших войск, к 18 часам немцы захватили Сторожевое. Однако дальнейшее продвижение противника было остановлено.

Небольшой участок в районе Сторожевое оказался единственным, на котором в течение дня 12 июля частям двух немецких дивизий «Лейбштандарт» и «Райх» удалось в ходе атак продвинуться вперёд.

Бои в районе хуторов Ясная Поляна и Калинин

На вспомогательном направлении южнее Сторожевого 12 июля наступал 2-й гвардейский танковый корпус. Перед его командиром полковником А. С. Бурдейным была поставлена сложная задача. Наступательные действия бригады его корпуса должны были сковать силы дивизии «Райх» на участке Ясная Поляна - Калинин и лишить противника возможности перебрасывать войска на направление главного удара 5-й гвардейской танковой армии.

Быстро меняющаяся обстановка внесла изменения в подготовку корпуса к наступлению. Ночью дивизиям немецкого 3-го танкового корпуса к югу от Прохоровки удалось прорвать оборону 69-й армии и выйти в район деревни Ржавец. Для блокирования немецкого прорыва стали использоваться соединения и части 5-й гвардейской танковой армии, находившиеся в резерве или готовящиеся наступать к западу от Прохоровки.

В 7 утра из состава 2-го гвардейского корпуса была выведена одна из трёх танковых бригад и переброшена для противодействия немецкому 3-му танковому корпусу. Из 141 танка в распоряжении Бурдейного оставалось лишь около сотни. Это ослабило боевые возможности корпуса и лишило его командира резерва.

Противостоящая гвардейцам дивизия «Райх» располагала более чем сотней танков и САУ, а также 47 противотанковыми орудиями. Да и по количеству личного состава дивизия «Райх» вдвое превосходила собиравшийся атаковать её танковый корпус.

Часть сил дивизии «Райх» заняла оборону, в то время другая часть находилась в состоянии ожидания. Бронегруппа дивизии, состоявшая из танков, самоходных орудий и пехоты на бронетранспортёрах, была отведена с передовой и пребывала в готовности действовать в зависимости от обстановки.

Понимая всю сложность ситуации, Бурдейный попросил перенести время начала перехода корпуса в наступление и получил на это разрешение. Только в 11:15 две танковые бригады корпуса, насчитывавшие 94 танка, начали атаковать дивизию «Райх».

25-я гвардейская танковая бригада нанесла удар в направлении Ясной Поляны. Встретив сильное сопротивление противника, наши танкисты смогли овладеть лишь лесом к югу от села. Дальнейшее продвижение бригады было остановлено огнём противотанковых орудий.

Пройдя в атаке из района Беленихино через позиции пехоты 4-го панцергренадёрского полка, 28 Т-34 и 19 Т-70 из 4-й гвардейской танковой бригады вступили в бой за Калинин. Здесь наши танкисты столкнулись с примерно 30 танками 3-го батальона 2-го танкового полка СС. Среди танков противника было восемь трофейных «тридцатьчетвёрок», использовавшихся в дивизии «Райх». После потери нескольких танков командир красноармейской бригады прекратил атаку и приказал своим танкистам занять оборону в 600 метрах юго-восточнее Калинина.

К югу от Калинина, на рубеж хуторов Озеровский и Собачевский, прорвались батальоны 4-й гв мотострелковой бригады корпуса Бурдейного. Дальнейшее продвижение наших пехотинцев было остановлено миномётным огнём.

Переход в атаку частей «Райха» на правом фланге дивизии и захват ими Сторожевого серьёзного отразился на положении 2-го гвардейского танкового корпуса. Первой получила приказ отойти назад и прикрыть оказавшийся открытым правый фланг корпуса 25-я бригада. А после сообщения об овладении немцами Сторожевого в 18:00 Бурдейный приказал гвардейским 4-й танковой и 4-й мотострелковой бригадам отойти на исходные позиции. К исходу дня 12 июля 2-й гвардейский танковый корпус был вынужден перейти к обороне на ранее занимаемом им рубеже Беленихино - Виноградовка.

Своими действиями в течение дня бригады корпуса Бурдейного сковали и отвлекли на себя внимание ряда частей дивизии «Райх». Тем самым они не позволили использовать более крупные силы дивизии «Райх» для проведения наступления и помощи соседу - дивизии «Лейбштандарт», отбивавшей атаки двух наших танковых корпусов.

Бой за совхоз Комсомолец

Примерно в 9 часов утра в район высоты 252,2 вышел 1-й батальон 32-й танковой бригады. Его командир майор П. С. Иванов увидел перед собой подбитые и горящие «тридцатьчетвёрки» наступавшего перед ним 2-го батальона бригады. Желая сохранить танки и стараясь выполнить поставленную перед ним задачу, Иванов решил совершить манёвр и обойти высоту слева. Приказав экипажам 15 танков следовать за ним, майор пересёк железную дорогу и продолжил наступление вдоль железнодорожной насыпи. Немцы, не ожидавшие подобного манёвра от наших танкистов, ничего не успели сделать. Танки первого батальона, во главе с «тридцатьчетвёркой» командира, на высокой скорости продолжали продвигаться в глубину обороны противника.

Уже к 9 часам наши танки достигли совхоза Комсомолец и захватили его. Следуя за танкистами, к совхозу прорвались пехотинцы первого батальона 53-й мотострелковой бригады. Быстро разгромив немногочисленные силы немцев, находившиеся в совхозе, наши танкисты и мотострелки заняли оборону в Комсомольце и его окрестностях.

Это был первый успех и самый глубокий прорыв обороны дивизии «Лейбштандарт» на расстояние в 5 километров, достигнутый нашими танкистами утром 12 июля.

Стремясь ликвидировать возникшую угрозу, немцы, задействовав находившиеся рядом подразделения своих войск, ударом с севера отрезали группу наших танкистов и мотострелков от основных сил 29-го танкового корпуса.

Вскоре район совхоза был накрыт артиллерийским и миномётным огнём. Пехотинцы противника пошли в атаку, пытаясь отбить совхоз Комсомолец обратно. Постепенно сила немецких ударов нарастала, в бой была введена бронетехника. Грамотно организовав оборону на занятом рубеже в укреплениях и окопав танки, наши бойцы смогли отразить первые атаки противника.

Оказавшись в окружении, майор Иванов сообщил об этом по радио командиру бригады. Немедленно на помощь защитникам совхоза отправилась группа танков. Они также пересекли железную дорогу и двинулись к совхозу в обход высоты 252,2. Но добраться до Комсомольца им не удалось. Все танки были подбиты огнём противника на подходе к совхозу.

Оставшись без поддержки, подразделения 29-го корпуса смогли продержаться в Комсомольце несколько часов. Немцы постоянно атаковали, а наши танкисты и мотострелки отбивали одну атаку за другой. Пять раз совхоз переходил из руки.

Постепенно неравенство в силах стало давать о себе знать. После того как были подбиты все танки, включая и танк комбата, мотострелки были вынуждены оставить совхоз и с боем отойти в район Ямки, вырвавшись из окружения.

Добиться развития успеха, достигнутого захватом совхоза Комсомолец ещё в самом начале наступления, силам 29-го танкового корпуса не удалось. Однако пока продолжалась схватка за совхоз, она отвлекала на себя внимание и часть сил дивизии «Лейбштандарт» от боёв на передовой.

После двух часов дня основные надежды на дальнейшее развитие наступления командующий 5-й гвардейской танковой армии связывал с действиями 18-го танкового корпуса…

Бой в районе села Андреевка

Примерно в районе часа дня командиры бригад 18-го танкового корпуса получили задачу от генерала Б. С. Бахарова продолжать развивать наступление вдоль южного берега реки Псёл. 110-я танковая бригада, находившаяся до этого в резерве, нацеливалась на Михайловку. 181-я и 170-я бригада совместными действиями с полком «Черчиллей» и при поддержке пехоты 9-й и 42-й гвардейских дивизий и 32-й мотострелковой бригады корпуса должны были захватить Андреевку. Затем двум танковым бригадам предстояло повернуть на юг и нанести удар в глубину обороны дивизии «Лейбштандарт».

181-я танковая бригада выдвинулась к Михайловке. Здесь она соединилась с группой танков «Черчилль» из 36-го отдельного гвардейского полка и пехотой 127-го полка 42-й гвардейской стрелковой дивизии.

Одновременно к Андреевке из района совхоза Октябрьский выдвигались танки 170-й танковой бригады вместе с пехотой 23-го гвардейского полка 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

С немецкой стороны сопротивление нашим войскам оказывали подразделения разведбатальона дивизии «Лейбштандарт» и 6-го панцергренадёрского полка дивизии «Мёртвая Голова».

Танки MK. IV «Черчилль» 36-го гвардейского отдельного танкового полка

Наступление группы наших войск вдоль реки шло медленными темпами. Противник накрывал советскую пехоту залпами из гаубиц и миномётов, вынуждая её залегать. Экипажам танков «Черчилль», количество которых к этому моменту составляло от 10 до 15 единиц, приходилось действовать самостоятельно.

Для перелома ситуации в свою пользу генерал-майор Бахаров ввёл в бой 32-ю мотострелковую бригаду. Совместными действиями соединений и частей 18-го танкового корпуса и стрелкового полка 42-й гв дивизии к трём часам дня Авдеевка была освобождена.

170-я и 181-я бригады повернули на юг и начали наступать в направлении высоты 241,6. Этим ударом бригады стремились рассечь оборону дивизии «Лейбштандарт» на участке между рекой Псёл и железной дорогой.

Остальные силы 18-го танкового корпуса при поддержке пехотинцев 42-й гв дивизии продолжили наступать вдоль реки. К шести часам вечера им удалось захватить Васильевку.

На этом рубеже наступление наших войск было приостановлено. Командир «Мёртвой Головы» Герман Прис направил на усиление пехоты 6-го панцергренадёрского полка часть танков и штурмовых орудий дивизии. Получив подкрепление, немцы стали переходить в контратаки и пытались отбить оставленные ими села обратно. Однако части 18-го танкового корпуса и 42-й гвардейской дивизии прочно удерживали достигнутые рубежи в районе Васильевки.

Бой в районе высоты 241,6

181-я и 170-я бригады, развернувшись на участке между двумя оврагами, стали наступать в южном направлении. Преодолев завесу, выставленную подразделениями разведбатальона дивизии «Лейбштандарт», наши танки совместно с пехотинцами стали продвигаться вглубь обороны противника. Командир дивизии «Лейбштандарт» Виш, находившийся в тот момент на высоте 241,6, прекрасно видел происходившее. Он приказал группе резервных танков во главе с четырьмя «Тиграми» выдвинуться навстречу приближающимся советским танкам и контратакой остановить их наступление. Начался огневой бой между немецкими и советскими танками. Несколько танков двух наших бригад были подбиты.

Умело маневрируя на поле боя и используя складки местности, большей части наших танков всё же удалось прорваться в район высоты 241,6. Здесь экипажи «тридцатьчетвёрок» и Т-70 увидели позиции гаубичных батарей артиллерийского полка «Лейбштандарта». Воспользовавшись предоставившейся возможностью, танкисты стали уничтожать находившиеся поблизости немецкие орудия. Немецкие артиллеристы были шокированы внезапным появлением наших танков и стали прятаться в укрытиях.

Картину происходивших событий хорошо передают воспоминания одного из участников тех событий - Мутерлозе, военнослужащего из 3-го дивизиона, оснащённого 150-мм гаубицами:

«Башня Т-34 показалась снова. Этот танк продвигался сравнительно медленно. На фоне горизонта чётко вырисовывались силуэты солдат Красной Армии, ехавших на нём. На расстоянии 20 или 30 метров от него следовал второй, потом третий и четвёртый. Возможно, их экипажи не верили, что наши две 150-мм пушки могли открыть по ним огонь. Два отделенных от других артиллерийских орудия находились лицом к лицу с этими проворными танками. Но и солдаты на этих танках тоже не стреляли некоторое время. Т-34 достиг опушки леса. Мне казалось, что я одновременно слышал чёткий командирский голос офицера нашей батареи унтер-штурмфюрера Протца и глухие раскаты наших орудий. Кто мог поверить в это? Русские танки продолжали двигаться. Ни один из них не взлетел в воздух, даже не был подбит. Ни единого выстрела! Даже ни единой царапины! Даже солдаты все еще сидели на верху. Потом они напали спрыгивать вниз. Это означало, что теперь битва для наших двух орудий практически проиграна. В этот раз удача была не на нашей стороне. И прежде чем наши артиллеристы смогли перезарядить орудия и выстрелить снова, все танки повернули свои башни и открыли огонь по нашим позициям своими осколочными снарядами без перерыва и сострадания. Они как будто прочесывали градом своих снарядов каждый окоп. Осколки просто роились над нашим укрытием. Песок засыпал нас. Какой же защитой был окоп в земле! Мы чувствовали себя в безопасности, спрятавшись в этой русской земле. Земля спрятала всех: и своих, и врагов. Огонь прекратился внезапно. Не было слышно ни командирских окриков и приказов, ни криков и стонов. Тишина… "

Советским танкам удалось уничтожить несколько немецких тяжёлых гаубиц вместе с частью их расчётов. Это был один из самых глубоких и результативных прорывов танков 5-й гвардейской танковой армии в глубину обороны противника 12 июля. Однако и на этот раз развить успех не удалось.

Подтянув резервы, в том числе и из состава соседней дивизии «Райх», немцы смогли остановить наступление советских танков и нанести им потери. Танки двух наших бригад были вынуждены вернуться в район Андреевки.

Бои в районе хутора Ключи

На участке к северу от реки Псёл 12 июля развернулись ожесточённые бои соединений 5-й гвардейской армии с частями дивизии «Мёртвая Голова».

Боевые действия начались на рассвете. Уже в 4 утра, выдвинувшись из района хутора Весёлый в направлении на юг, атаковал противника сводный батальон из подразделений 51-й и 52-й гвардейских стрелковых дивизий. Наши пехотинцы при поддержке огня миномётов и «Катюш» быстро достигли немецких позиций в районе бараков, севернее хутора Ключи. Гвардейцы вступили в ближний бой с немецкими пехотинцами из 1-го батальона 5-го панцергренадёрского полка. Командир дивизии «Мёртвая Голова» Герман Прис для ликвидации угрозы переправам и обеспечения района предстоящего наступления срочно приказал ввести в бой танки. К тому времени на другой берег реки немцы успели перебросить 1-й танковый батальон 3-го танкового полка СС (около 40 танков).

Немцы разделили свои силы. Первая группа из 18 танков совместно с гренадёрами контратковала наш сводный батальон. Вторая группа из 15 танков в сопровождении пехоты направилась в район высоты 226,6.

Прорвавшись через боевые порядки сводного батальона, немцы попытались захватить Весёлый, но встретили упорное сопротивление. В этом районе оборонялись два наших стрелковых полка из состава 52-й и 95-й гв стрелковых дивизий при поддержке артиллерии и «Катюш».

Попав под ружейный, пулемётный и миномётный огонь, немецкая пехота залегла. По оставшимся без пехоты танкам открыли стрельбу наши орудия. Несколько немецких танков были подбиты, а два сожжены. Воздействие огнём на участвовавшие в атаке подразделения «Мёртвой Головы» усилилось - вскоре они были накрыты несколькими залпами «Катюш». После этого немцам пришлось прекратить атаку и отойти на исходные позиции.

В это же время на протяжении нескольких часов шёл бой в окрестностях Ключей. Сводный батальон, пропустив через свои позиции танки, не отошёл, а оборонялся в районе бараков. Сопротивление гвардейцев было настолько яростным и упорным, что для борьбы с ними в качестве обычной пехоты были брошены даже экипажи подбитых сгоревших немецких танков. Лишь к 9 утра немцы смогли выбить наших стрелков и захватить бараки.

На этом боевые действия непосредственно в районе Ключей завершились.

Немцы продолжали перебрасывать бронетехнику на плацдарм и сосредотачивали свои ударные силы к югу от высоты 226,6. Первоочерёдной целью предстоящего наступления дивизии «Мёртвая Голова» в обход Прохоровки с фланга являлся захват командных высот 226,6 и 236,7 и населённых пунктов, находившихся рядом с ними.

Бой за высоту 226,6

Высота 226,6 находилась ближе всего к плацдарму и имела важное значение для обеих сторон. Удерживание высоты позволяло нашим войскам наблюдать за переправами через Псёл и передвижением сил противника в округе. Для немцев же захват высоты был решающим условием для развития наступления.

Первые бои за высоту начались уже рано утром.

В 5:25 утра группа из 15 немецких танков (1-го батальона 3-го танкового полка) при поддержке пехоты из района хутора Ключи выдвинулась на восток к высоте 226,6. Прорвав передний край обороны 155-го гв стрелкового полка, танки и гренадёры ворвались на высоту. Наши гвардейцы вступили в ближний бой, местами переходивший в рукопашные схватки в траншеях. После ожесточённого двухчасового боя немцы были вынуждены отступить. При этом немецкие танки не стали отходить далеко, а разместились на юго-западных склонах и стали вести огонь с места по защитникам высоты.

Пока шёл бой, основные немецкие силы накапливались к югу от высоты в готовности перейти в наступление по мере сосредоточения. В этой район подтягивались танки 2-го батальона 3-го танкового полка и бронетранспортёры с гренадёрами и сапёрами. Также к ним спешили присоединится оставшиеся на ходу после утреннего боя у Веселого танки 1-го батальона.

Концентрация немецких войск проводилась на виду у наших солдат и не прошла безнаказанно. Пока немецкие танки стояли в ожидании атаки, многие их экипажи покинули свои боевые машины, чтобы отдохнуть. Внезапно район к югу от высоты был накрыт залпами «Катюш». Танкистам повезло: они успели укрыться от разлетающихся вокруг осколков под танками. Немецким сапёрам, находившимся в этот момент в своих бронетранспортёрах, укрыться было негде, и они понесли большие потери. Начало атаки задерживалось.

Только в 10:30 утра началась атака высоты силами 42 танков при поддержке пехоты. Бой сразу принял ожесточённый характер. Подразделения 155-го гв стрелкового полка и 11-й мотострелковой бригады открыли огонь по немецкой пехоте и заставили её залечь. Однако, не располагая достаточным количеством противотанковых средств, нашим стрелкам было трудно бороться с немецкими танками. Спустя час, к 11:30, большая часть немецких танков прорвалась на гребень высоты. Немецкие танкисты стали вести огонь в упор из пушек и пулемётов по позициям наших войск на высоте. Оказавшись под натиском превосходящих сил противника, пехота 155-го гв полка начала с боем отходить с высоты. Немцы же стали подтягивать к высоте дополнительные силы.

В течение трёх часов, находясь в окружении и полуокружении, батальоны 11-й мотострелковой бригады вели тяжёлый бой на высоте 226,6. К трём часам дня, под давлением противника и израсходовав боеприпасы, мотострелки мелкими группами, под прикрытием огня орудий и миномётов, стали выходить с высоты в северном и восточном направлениях.

Потеряв несколько танков подбитыми и понеся потери в пехоте, немцы захватили высоту. При этом, овладев во второй половине дня одной лишь ближайшей к реке высотой, немцы теряли драгоценное время, упуская шансы на прорыв обороны 5-й гвардейской армии в излучине реки Псёл.

Подтянув дополнительные силы пехоты и танков в район высоты 226,6, части дивизии «Мёртвая Голова» продолжили наступление. При этом основной удар наносился на север по высоте 236,7 и в обход высоты в северо-восточном направлении. Целью вспомогательного удара являлся хутор Весёлый.

Бои в районе хутора Весёлый

Спустя несколько часов после отражения утренней атаки немецких танков и пехоты ожесточённые бои возобновились в районе хутора Весёлый.

В 15:15 тринадцать немецких танков, прорвавшись через оборону 155-го гв стрелкового полка у высоты 226,6, атаковали позиции 151-го полка на подступах к Весёлому. Натолкнувшись на интенсивный огонь нашей артиллерии, экипажи немецких танков прекратили атаку и, развернувшись, отошли обратно в район высоты.

В 16:10 последовала очередная атака немецких танков. На этот раз шести немецким танкам при поддержке пехоты удалось прорваться внутрь боевых порядков полка. Между пехотой обеих сторон завязался бой в траншеях, местами переходивший в рукопашную. Экипажи немецких танков из пушек и пулемётов вели огонь в упор и утюжили гусеницами позиции гвардейцев. Под напором противника подразделения 155-го гв полка стали отходить. В этот момент немцы были близки к тому, чтобы захватить Весёлый.

Тем не менее, этого не произошло. Атака противника была отбита совместными усилиями пехотинцев 290-го гвардейского стрелкового полка и огнём поддерживавших их орудий 95-й гвардейской стрелковой дивизии.

Так и не взяв хутор Весёлый, немцы были вынуждены прекратить атаки в его направлении и отошли к высоте 226,6.

Бой в районе высоты 236,6

Высота 236,6 являлась наиболее высокой точкой, с которой прекрасно просматривался весь район боевых действий, развернувшихся в излучине реки Псёл. Уже с раннего утра на наблюдательном пункте, оборудованном на высоте, находился командующий 5-й гвардейской армией генерал-лейтенант А. С. Жадов. Он лично следил за событиями, происходившими на поле боя. После захвата немцами высоты 226,6 и накапливания ими сил в этом районе обстановка здесь становилась всё более опасной. Создавалась угроза прорыва обороны 5-й гвардейской армии.

Жадов прикладывал все усилия, чтобы не дать дивизии «Мёртвая Голова» вырваться с плацдарма. Он прекрасно понимал, что танки противника можно остановить, только создав сильный противотанковый заслон на их пути. В районе высоты 237,6 и к западу от неё развернулись все орудия артполка и противотанкового дивизиона 95-й гв стрелковой дивизии. К месту прорыва подтягивались дополнительные силы. К северу от высоты 237,6 заняла оборону находившаяся в резерве армии 6-я гв воздушно-десантная дивизия. Все её орудия были поставлены на открытые позиции в готовности вести бой с немецкими танками. Уже с 13:00 восемь 45-мм орудий 6-й гв вдд развернулись на высоте 237,6. На протяжении последующих четырёх часов они участвовали в бою с немецкими танками. В это же время 122-мм гаубицы 6-й гвардейской дивизии вели огонь по пехоте противника, наступавшей за танками.

Командир дивизии «Мёртвая Голова» Герман Прис решил во второй половине дня всё же попытаться выполнить задачу, возложенную на его дивизию: захватить командные высоты и прорваться к дороге, подходящей к Прохоровке с северо-запада. К 16:00 в районе высоты 226,6 немцы сконцентрировали более 70 танков и штурмовых орудий, несколько десятков бронетранспортёров и до полка пехоты. Немецкая авиация готовилась активно поддержать действия танков и пехоты.

Вскоре около 30 танков и штурмовых орудий при поддержке пехоты атаковали высоту 236,7. Ещё около 30 танков, сопровождаемых бронетранспортёрами с пехотой, ударили в северо-восточном направлении, стремясь достичь дороги Прохоровка - Карташовка. В ожесточённую схватку с немецкими танками вступили наши артиллеристы.

В начале боя основной удар немецких танков приняла на себя артиллерия 95-й гвардейской стрелковой дивизии. Картину происходивших событий хорошо передают воспоминания командующего артиллерией 95-й гв дивизии полковника Н. Д. Себежко:

«Понимая сложившуюся обстановку, командир дивизии бросил в бой все наличные средства и резервы: штрафную роту, роту автоматчиков и другие подразделения, а главное - привлек всю артиллерию для борьбы с танками. Для стрельбы прямой наводкой был выведен весь 233-й гв. ап под командованием гв. подполковника А. П. Ревина. Командир полка сумел быстро вывести и открыть огонь всеми пушечными батареями, оставив на закрытых огневых позициях только гаубичные батареи. Также был брошен в бой весь 103-й гв. оиптад под командованием майора П. Д. Бойко. …Майор Бойко всегда находился в гуще боя, умело руководил подразделениями и своим личным примером вдохновлял бойцов и командиров».

Помимо танков позиции наших артиллерийских батарей подвергались ударам немецких бомбардировщиков.

Совместными действиями артиллерии 95-й гв дивизии и других частей к восьми часам вечера все атаки немецких танков были отбиты. Несмотря на применение значительных сил танков, действовавших при поддержки пехоты и авиации, дивизия «Мёртвая Голова» не смогла полностью прорвать оборону войск 5-й гвардейской армии и вырваться с плацдарма. Тем самым было полностью сорвано выполнение немецкого плана по прорыву к Прохоровке. При этом дивизия «Мёртвая Голова» понесла серьёзные потери в танках во время боя в излучине реки Псёл.

Одним только огнём артиллерии 95-й гвардейской стрелковой дивизии в течение 12 июля были подбиты 24 немецких танка и три сожжено.

Предыстория и участники битвы

5 июля 1943 года началась Курская битва. Войска группы армий «Юг» вермахта нанесли сильнейший удар по южному фасу Курской дуги. Первоначально немцы силами 4-й танковой армии стремились наступать в северном направлении вдоль шоссе Белгород - Курск. Войска Воронежского фронта под командованием Николая Фёдоровича Ватутина встретили противника упорной обороной и смогли приостановить его продвижение. 10 июля немецкое командование, пытаясь добиться успехов, сменило направление главного удара на Прохоровку.

Здесь наступали три панцергренадёрские дивизии 2-го танкового корпуса СС: «Мёртвая Голова», «Лейбштандарт» и «Райх». Им противостояли войска Воронежского фронта, на усиление которого из резерва Ставки передавались 5-я гвардейская танковая и 5-я гвардейская армии.

Чтобы остановить наступление противника и разгромить его соединения, 12 июля Н. Ф. Ватутин решил нанести мощный контрудар по немецким позициям. Основная роль при этом отводилась двум новым армиям. Главный удар в районе к западу от Прохоровки предстояло нанести 5-й гвардейской танковой армии.

Однако 10 и 11 июля произошли события, осложняющие подготовку к проведению контрудара. В частности, 2-й танковый корпус СС смог приблизиться к Прохоровке, а одной из его дивизий - «Мёртвой Голове» - удалось создать плацдарм на северном берегу реки Псёл. Из-за этого часть сил, предназначенных для участия в контрударе, Ватутину пришлось ввести в бой преждевременно. 11 июля две дивизии (95-я гвардейская и 9-я гвардейская воздушно-десантная) из состава 5-й армии вступили в бой со 2-м танковым корпусом СС, преграждая ему путь к Прохоровке и блокируя силы немцев на плацдарме. Вследствие продвижения немцев исходные районы соединений армий для участия в контрударе пришлось перенести восточнее. Наибольшее влияние это оказало на войска 5-й гвардейской танковой армии - танкам двух её танковых корпусов (18-го и 29-го) предстояло разворачиваться в тесном районе между рекой Псёл и железной дорогой. К тому же действию танков в самом начале предстоящего наступления препятствовала глубокая балка, протянувшаяся от реки к Прохоровке.

К вечеру 11 июля в составе 5-й гвардейской танковой армии, с учётом приданных ей двух танковых корпусов (2-го гвардейского и 2-го танкового), насчитывалось более 900 танков и САУ. Однако не все из них могли быть использованы в боях к западу от Прохоровки - второй танковый корпус приводил себя в порядок после участия в напряжённых боях 11 июля и не мог принять активного участия в предстоящем контрударе.

Изменение обстановки на фронте также накладывало свой отпечаток на подготовку к контрудару. В ночь с 11 на 12 июля дивизиям немецкого 3-го танкового корпуса удалось прорвать оборону 69-й армии и выйти на прохоровское направление с юга. В случае развития успеха немецкие танковые дивизии могли выйти в тыл 5-й гвардейской танковой армии.

Для ликвидации создавшейся угрозы уже утром 12 июля пришлось выделить и направить к месту прорыва немалую часть сил, включая 172 танка и САУ 5-й гвардейской танковой армии. Это распыляло силы армии и оставляло её командующего генерала Павла Ротмистрова с незначительным резервом из 100 танков и САУ.

12 июля к 8:30 утра - времени начала контрудара - к западу от Прохоровки были готовы перейти в наступление лишь около 450 танков и САУ, из них примерно 280 на участке между рекой Псёл и железной дорогой.

Со стороны 5-й гвардейской армии 12 июля поддержать действия танкистов предстояло двум дивизиям. Две другие дивизии армии А. С. Жадова собирались атаковать части дивизии «Мёртвая Голова» на северном берегу реки Псёл.

2-й танковый корпус СС, несмотря на потери, понесённые в предыдущих боях, всё ещё оставался достаточно сильным и был готов к активным действиям, причём как к обороне, так и к наступлению. По состоянию на утро в двух дивизиях корпуса было по 18 500 человек личного состава, а у «Лейбштандарта» - 20 000 человек.

Уже целую неделю 2-й танковый корпус непрерывно участвовал в ожесточённых боях, и многие из его танков, получив повреждения, находились в ремонте. Тем не менее, корпус всё ещё располагал значительным количеством боеспособной бронетехники и был готов к активным действиям, причём как к обороне, так и к наступлению. 12 июля дивизии корпуса могли использовать в бою около 270 танков, 68 штурмовых орудий и 43 «Мардера».

Корпус готовился нанести главный удар с плацдарма на реке Псёл. Дивизия «Мёртвая Голова», используя в качестве тарана большую часть из своих 122 боеспособных танков и штурмовых орудий, при поддержке авиации должна была овладеть излучиной реки Псёл и выйти к Прохоровке с северо-запада. Находившейся на участке между рекой Псёл и хутором Сторожевое дивизии «Лейбштандарт» предстояло, удерживая свои позиции на левом фланге и в центре, атакой на правом фланге захватить Сторожевое, после чего быть в готовности поддержать действия дивизии «Мёртвая Голова» по захвату Прохоровки ударом с юго-запада. Дивизия «Райх», находившаяся южнее «Лейбштандарта» получила задачу удерживать свои позиции в центре и на правом фланге и наступать на левом фланге.

12 июля войска Воронежского фронта провели контрудар. Это событие стало кульминационным моментом Прохоровского сражения.

Основные бои к западу от Прохоровки развернулись в следующих районах:

• на участке между рекой Псёл и железной дорогой с нашей стороны в них принимали участие основные силы 18-го, 29-го танковых корпусов 5-й гвардейской танковой армии, а также 9-й и 42-й гвардейских дивизий 5-й гвардейской армии, а с немецкой части дивизий «Лебштандарт» и «Мёртвая Голова»;
• на участке к югу от железной дороги в районе Сторожевого с нашей стороны в них участвовали 25-я танковая бригада 29-го танкового корпуса, части и подразделения 9-й гвардейской и 183-й стрелковых дивизий, а также 2-го танкового корпуса, а с немецкой части дивизии «Лейбштандарт» и «Мёртвая Голова»;
• в районе Ясной Поляны и Калинина, Собачевского и Озеровского с нашей стороны участвовали бригады 2-го гв танкового корпуса, а с немецкой части дивизии «Райх»;
• К северу от реки Псёл с нашей стороны участвовали соединения и части 5-й гвардейской армии, а с немецкой - части дивизии «Мёртвая Голова».

Постоянное изменение обстановки и трудности, возникшие при подготовке контрудара, привели к тому, что он проходил не по заранее спланированному сценарию. 12 июля к западу от Прохоровки развернулись ожесточённые бои, в которых на одних участках атаковали советские войска, а немцы оборонялись, а на других всё происходило с точностью до наоборот. К тому же часто атаки сопровождались контратаками с обеих сторон - это продолжалось в течение всего дня.

Основной цели контрудар в этот день не достиг - ударные силы противника не были разгромлены. В то же время, продвижение войск немецкой 4-й танковой армии в направлении Прохоровки было окончательно остановлено. Вскоре немцы прекратили проведение операции «Цитадель», начали отводить свои войска на исходные позиции и перебрасывать часть сил на другие участки фронта. Для войск Воронежского фронта это означало победу в Прохоровском сражении и проведённой ими оборонительной операции.

Подробная картина боёв к западу от Прохоровки 12 июля отражена на интерактивной карте.

Источники и литература:

1. ЦАМО РФ.
2. BA-MA Германия
3. NARA США.
4. Материалы сайта Память народа https://pamyat-naroda.ru/
5. Материалы сайта Подвиг народа http://podvignaroda.mil.ru/
6. Васильева Л. Н., Желтов И. Г. В прицеле Прохоровка. В 2-х т. Т. 2. - Москва; Белгород; Прохоровка: Константа, 2013.
7. Замулин В. Н. Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют. - М.:, 2008
8. Исаев А. В. Освобождение 1943. «От Курска и Орла война нас довела…». - М.: Эксмо , Яуза, 2013
9. Nipe, George M. Blood, Steel, and Myth: The II.SS-Panzer-Korps and the Road to Prochorowka. Stamford, CT: RZM Publishing, 2011
10. Vopersal W. Soldaten - Kämpfer - Kameraden - Marsch und Kämpfe der SS-Totenkopf-Division - Band IIIb, 1987
11. Lehmann R. The Leibstandarte. Vol. III.Winnipeg: J.J. Fedororowicz, 1993.
12. Weidinger O. Das Reich. Vol. IV. 1943. Winnipeg: J.J. Fedororowicz, 2008.

Сражение под Прохоровкой - сражение между частями германской и советской армий в ходе оборонительной фазы Курской битвы. Считается одним из крупнейших в военной истории сражением с применением бронетанковых сил. Произошло 12 июля 1943 года на южном фасе Курской дуги в районе станции Прохоровка на территории совхоза Октябрьский (Белгородская область РСФСР).

Непосредственное командование войсками во время сражения осуществляли генерал-лейтенант танковых войск Павел Ротмистров и группенфюрер СС Пауль Хауссер.

Ни одной из сторон не удалось достичь целей поставленных на 12 июля: немцам не удалось захватить Прохоровку, прорвать оборону советских войск и выйти на оперативный простор, а советским войскам не удалось окружить группировку противника.

Изначально основной удар немцев на южном фасе Курской дуги направлялся западнее - по операционной линии Яковлево - Обоянь. 5 июля, в соответствии с планом наступления, немецкие войска в составе 4-й танковой армии (48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС) и Армейской группы «Кемпф» перешли в наступление против войск Воронежского фронта, на позиции 6-й и 7-й гвардейских армий в первый день операции немцы направили пять пехотных, восемь танковых и одну моторизованную дивизии. 6 июля по наступающим немцам были нанесены два контрудара со стороны железной дороги Курск - Белгород 2-м гвардейским танковым корпусом и из района Лучки (сев.) - Калинин силами 5-го гвардейского танкового корпуса. Оба контрудара были отражены силами немецкого 2-го танкового корпуса СС.

Для оказания помощи 1-й танковой армии Катукова, ведущей тяжёлые бои на Обояньском направлении, советское командование подготовило второй контрудар. В 23 часа 7 июля командующий фронтом Николай Ватутин подписал директиву № 0014/оп о готовности к переходу к активным действиям с 10:30 8 числа. Однако контрудар, наносившийся силами 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов, а также 2-го и 10-го танковых корпусов, хоть и ослабил давление на бригады 1-й ТА, однако ощутимых результатов не принёс.

Не достигнув решающего успеха - к этому моменту глубина продвижения наступающих войск в хорошо подготовленной советской обороне на Обояньском направлении составила лишь около 35 километров - германское командование вечером 9 июля приняло решение, не прекращая наступление на Обоянь, сместить острие главного удара в направлении Прохоровки и выйти к Курску через излучину реки Псёл.

К 11 июля немцы заняли исходные позиции для захвата Прохоровки. К этому времени на позициях к северо-востоку от станции сосредоточилась советская 5 гвардейская танковая армия, которая, находясь в резерве, 6 июля получила приказ совершить 300-километровый марш и занять оборону на рубеже Прохоровка - Весёлый. Из этого района планировалось нанести контрудар силами 5-й гвардейской танковой армии, 5-й гвардейской армии, а также 1-й танковой, 6-й и 7-й гвардейских армий. Однако в реальности в атаку смогли перейти только 5-я гвардейская танковая и 5-я гвардейская общевойсковая, а также два отдельных танковых корпуса (2-й и 2-й гвардейский), остальные вели оборонительные бои против наступающих германских частей. Против фронта советского наступления оказались 1-я дивизия Лейбштандарте-СС «Адольф Гитлер», 2-я танковая дивизия СС «Дас Райх» и 3-я танковая дивизия СС «Тотенкопф».

Нужно отметить, что к этому времени немецкое наступление на северном фасе Курской дуги уже стало иссякать - с 10 июля наступающие части стали переходить к обороне.

Когда сражение за Поныри было проиграно немцами, то тут наступил коренной перелом во всей Курской битве. И вот для того, чтобы боевую ситуацию как-то повернуть по-другому, в свою пользу, немцы и ввели танковые войска под Прохоровкой.

Силы сторон

Традиционно, советские источники указывают, что в сражении участвовало около 1500 танков: порядка 800 - с советской и 700 - с германской стороны (напр. БСЭ). В некоторых случаях указывается несколько меньшая цифра - 1200.

Многие современные исследователи считают, что, вероятно, введённые в бой силы были значительно меньше. В частности указывается, что сражение происходило на узком участке (шириной 8-10 км), который был ограничен с одной стороны рекой Псёл, а с другой - железнодорожной насыпью. Ввести настолько значительные массы танков на такой участок затруднительно.

ХОД СРАЖЕНИЯ

Официальная советская версия

Первое столкновение в районе Прохоровки произошло вечером 11 июля. По воспоминаниям Павла Ротмистрова, в 17 часов он вместе с маршалом Василевским во время рекогносцировки обнаружил колонну танков противника, которые двигались к станции. Атака была остановлена силами двух танковых бригад.

В 8 утра советская сторона провела артподготовку и в 8:15 перешла в наступление. Первый атакующий эшелон насчитывал четыре танковых корпуса: 18, 29, 2 и 2 гвардейский. Второй эшелон составлял 5 гвардейский мехкорпус.

В начале сражения советские танкисты получили существенное преимущество: восходящее солнце слепило наступавших с запада немцев.

Очень скоро боевые порядки смешались. Высокая плотность боя, в ходе которого танки сражались на коротких дистанциях, лишила немцев преимущества более мощных и дальнобойных пушек. Советские танкисты получили возможность прицельно бить в наиболее уязвимые места тяжело бронированных немецких машин.

Боевые порядки перемешались. От прямого попадания снарядов танки взрывались на полному ходу. Срывало башни, летели в стороны гусеницы. Отдельных выстрелов слышно не было. Стоял сплошной грохот. Были мгновения, когда в дыму свои и немецкие танки мы различали только по силуэтам. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя.

К 14 часам советские танковые армии стали теснить противника в западном направлении. К вечеру советские танкисты смогли продвинуться на 10-12 километров, оставив, таким образом, поле сражения у себя в тылу. Сражение было выиграно.

Российский историк В. Н. Замулин отмечает отсутствие ясного изложения хода боевых действий, отсутствие серьёзного анализа оперативной обстановки, состава противоборствующих группировок и принимавшихся решений, субъективизм в оценке значения Прохоровского сражения в советской историографии и использование этой темы в пропагандистской работе. Вместо беспристрастного изучения сражения советские историки вплоть до начала 1990-х годов создавали миф о «крупнейшем танковом сражении в истории войн». Вместе с этим, существуют и другие версии этого сражения.

Версия на основании воспоминаний германских генералов

На основании воспоминаний германских генералов (Гудериан, Меллентин и др.) в бою приняло участие около 700 советских танков, из которых было подбито около 270 (имеется ввиду только утренний бой 12 июля). Авиация участия в бою не принимала, с немецкой стороны не летали даже разведчики. Столкновение танковых масс было неожиданным для обеих сторон, так как обе танковые группировки решали свои наступательные задачи и не предполагали встретить серьёзного противника.

По воспоминаниям Ротмистрова группировки двигались навстречу друг другу не «в лоб», а под заметным углом. Немцы первыми заметили советские танки и успели перестроиться и приготовиться к бою. Лёгкие и большая часть средних машин атаковали с фланга и заставили обратить на себя все внимание танкистов Ротмистрова, принявшихся на ходу менять направление атаки. Это вызвало неизбежную сумятицу и позволило роте «тигров» при поддержке самоходок и части средних танков неожиданно атаковать с другой стороны. Советские танки оказались под перекрёстным огнём, причём откуда ведётся вторая атака, видели лишь немногие.

Танковая свалка имела место лишь на направлении первого удара немцев, «тигры» вели огонь без помех, как в тире (отдельные экипажи заявили до 30 побед. Это был не бой, а избиение.

Тем не менее, советские танкисты сумели вывести из строя четверть германских танков. Корпус вынужден был остановиться на двое суток. К тому времени начались контрудары советских войск по флангам немецких ударных группировок и дальнейшее наступление корпуса становилось бесперспективным. Как и под Бородино в 1812 году, тактическое поражение в конечном итоге стало победой.

Согласно версии известного западного историка, профессора королевской кафедры современной истории Кембриджского университета (Великобритания) Ричарда Дж. Эванса, Курская битва отнюдь не закончилась советской победой, хотя немцы после этой битвы почему-то всё время отступали (что Эванс всё-таки вынужден признать). Качество исследований этого учёного можно оценить хотя бы по тому, что наибольшее количество советских танков (по западным источникам), которые Красная армия могла применить в Курской битве, было около 8 тысяч (Зеттерлинг и Франксон), из которых по Эвансу 10 тысяч было к концу битвы потеряно. О Прохоровке Эванс пишет,

Части Ротмистрова (более 800 танков) выдвинулись из тылов и прошли до 380 км всего за три дня. Оставив часть из них в резерве, он бросил 400 машин с северо-восточного направления и 200 с востока против измотанных в сражениях немецких сил, которые были застигнуты полностью врасплох. Располагая только 186 единицами бронетехники, из которых лишь 117 были танки, немецкие войска оказались перед угрозой полного уничтожения. Но советские танкисты, уставшие после трёх дней непрерывного марш-броска, не заметили огромную противотанковую траншею в четыре с половиной метра глубиной, вырытую незадолго до этого в рамках подготовки к сражению. Первые ряды Т-34 свалились прямо в ров, а когда шедшие сзади наконец увидели опасность, то в панике стали отворачивать в сторону, врезаться друг в друга и загораться, поскольку немцы тем временем открыли огонь. К середине дня немцы сообщили об уничтожении или выводе из строя 190 советских танков. Масштаб потерь казался настолько невероятным, что командующий лично прибыл на поле боя, чтобы в этом удостовериться. Потеря такого количества танков привела в ярость Сталина, который пригрозил отдать Ротмистрова под трибунал. Чтобы спастись, генерал договорился со своим непосредственным начальством и членом военного совета фронта Никитой Хрущёвым о том, чтобы утверждать, что танки были подбиты в ходе большого сражения, в котором героические советские войска уничтожили больше 400 немецких танков. Этот доклад впоследствии стал источником живучей легенды, в которой Прохоровка отмечалась как место «крупнейшего танкового сражения в истории». В действительности это было одним из самых крупных военных фиаско в истории. Советская армия потеряла в общей сложности 235 танков, немцы - три. Ротмистров стал героем, и сегодня на этом месте воздвигнут большой памятник.

Битва под Курском завершилась не советской победой, а приказом Гитлера о её прекращении. Однако в конечном счете фиаско под Прохоровкой не имело никакого реального значения для общего баланса сил в районе Курска. В целом немецкие потери в этом сражении были относительно лёгкими: 252 танка против почти 2000 советских танков, порядка 500 артиллерийских орудий против почти 4000 с советской стороны, 159 самолетов против почти 2000 советских истребителей и бомбардировщиков, 54000 в живой силе по сравнению с почти 320000 советских войск. И поскольку советские армии продвинулись по фронту, вместо того чтобы прорвать его, они понесли дальнейшие огромные потери. К моменту окончания контрнаступления, 23 августа 1943 г., Красная армия в целом потеряла приблизительно 1677000 человек убитыми, ранеными или пропавшими без вести против 170000 немцев; более 6000 танков - по сравнению с 760 у немцев; 5244 артиллерийских орудия - по сравнению с примерно 700 на немецкой стороне и более чем 4200 самолетов против 524 у немцев. В общем, в июле и августе 1943 г., Красная армия потеряла почти 10000 танков и самоходных орудий, а немцы лишь немногим более 1300. И всё же немцы были намного менее способны выдержать свои намного меньшие потери. «От сих и вперёд» они были в непрерывном отступлении.

По данным В. Н. Замулина, 12 июля 1943 в 5 гв. А и 5 гв. ТА вышло из строя не менее 7019 бойцов и командиров. Потери четырёх корпусов и передового отряда 5 гв. ТА составили 340 танков и 17 САУ, из них 194 - сгорели, а 146 - могли быть восстановлены. Но из-за того, что большая часть подбитых боевых машин оказалась на территории, контролируемой немецкими войсками, машины, подлежавшие восстановлению, также были потеряны. Таким образом, всего было потеряно 53 % бронетехники армии, принимавшей участие в контрударе. По мнению В. Н. Замулина,
основной причиной высокой убыли танков и невыполнения задач 5 гв. ТА явилось неправильное использование танковой армии однородного состава, игнорирование приказа Наркома обороны СССР № 325 от 16 октября 1942 г., в котором был аккумулирован накопленный за предыдущие годы войны опыт применения бронетанковых войск. Распыление стратегических резервов в неудачном контрударе оказало существенное негативное влияние на итоги завершающего этапа Курской оборонительной операции.

Контрудар советских войск в районе Прохоровки был для немцев ожидаемым ходом. Еще весной 1943 г., более чем за месяц до наступления, вариант отражения контрудара из района Прохоровки отрабатывался, и что делать, части II танкового корпуса СС прекрасно знали. Вместо того чтобы двигаться на Обоянь, эсэсовские дивизии «Лейбштандарт» и «Мертвая голова» подставились под контрудар армии П. А. Ротмистрова. В результате планировавшийся фланговый контрудар выродился в лобовое столкновение с крупными танковыми силами немцев. 18-й и 29-й танковые корпуса потеряли до 70 % своих танков и фактически были выведены из игры…

Несмотря на это, операция прошла в весьма напряженной обстановке, и только наступательные, подчеркиваю, наступательные действия других фронтов позволили избежать катастрофического развития событий.

Тем не менее, немецкое наступление закончилось неудачей, и больше таких масштабных атак немцы под Курском не предпринимали.

По немецким данным поле боя осталось за ними и они смогли эвакуировать большинство подбитых танков, часть из которых впоследствии была восстановлена и снова введена в бой.

Помимо своих машин немцы «стащили» и несколько советских. После Прохоровки в составе корпуса было уже 12 «тридцатьчетвёрок». Потери советских танкистов составили не менее 270 машин (из них только два танка - тяжёлые) в утреннем бою и ещё пару десятков в течение дня - по воспоминаниям немцев небольшие группы советских танков и даже отдельные машины появлялись на поле боя до вечера. Вероятно, это подтягивались отставшие на марше.

Тем не менее, выведя из строя четверть танков противника (а учитывая качественное соотношение сил сторон и неожиданность удара это было чрезвычайно непросто), советские танкисты вынудили его остановиться и, в конечном итоге, отказаться от наступления.

2-й танковый корпус Пауля Хауссера (фактически только в составе дивизии «Лейбштандарт») был переведён в Италию.

Потери

Оценки боевых потерь в разных источников сильно различаются. Генерал Ротмистров утверждает, что за день из строя было выведено с обеих сторон около 700 танков. Официальная советская «История Великой Отечественной войны» приводит сведения о 350 подбитых немецких машинах. Г. Олейников критикует эту цифру, по его подсчётам в сражении не могло принимать участие больше 300 немецких танков. Советские потери он оценивает в 170-180 машин. Согласно докладу, который представил по итогам сражения Сталину представитель Ставки А. М. Василевский, «в течение двух дней боёв 29-й танковый корпус Ротмистрова потерял безвозвратными и временно вышедшими из строя 60 % и 18-й корпус - до 30 % танков». К этому нужно добавить значительные потери пехоты. В ходе боёв 11-12 июля наибольшие потери понесли 95-я и 9-я гвардейские дивизии 5-й гвардейской армии. Первая потеряла 3334 человека, в том числе убитыми почти 1000 и пропавшими без вести 526 человек. 9 гв. вдд потеряла 2525, убитыми - 387 и пропавшими без вести - 489. По данным военного архива ФРГ, 2 тк СС с 10 по 16 июля потерял 4178 человек (примерно 16 % боевого состава), в том числе убитыми - 755, ранеными - 3351 и пропавшими без вести - 68. В бою 12 июля он потерял: убитыми - 149 человек, ранеными - 660, пропавшими без вести - 33, всего - 842 солдата и офицера. 3 тк с 5 по 20 июля потерял - 8489 человек, из них на подступах к Прохоровке с 12 по 16 июля - примерно 2790 человек. Исходя из приведенных данных, оба корпуса (шесть танковых и две пехотных дивизии) с 10 по 16 июля в боях под Прохоровкой потеряли порядка 7 тыс. солдат и офицеров. Соотношение по потерям в людях порядка 6:1 в пользу противника. Удручающие цифры. Особенно если учесть, что наши войска оборонялись, обладая превосходством в силах и средствах над наступающим противником. К сожалению, факты говорят о том, что к июлю 1943 года наши войска еще не в полной мере овладели наукой побеждать малой кровью.

По материалам сайта wikipedia.org

Ровно 70 лет назад, в 1943 году, в те же самые дни, когда пишется эта заметка, в районе Курска, Орла и Белгорода шла одна из крупнейших битв во всей истории человечества. «Курская дуга», закончившаяся полной победой советских войск, стала переломным моментом Второй мировой войны. Но оценки одного из самых известных эпизодов битвы — танкового сражения под Прохоровкой — настолько противоречивы, что разобраться, кто на самом деле вышел из него победителем, весьма сложно. Говорят, что настоящая, объективная история любого события пишется не раньше, чем через 50 лет после него. 70-летний юбилей Курской битвы — отличный повод, чтобы выяснить, что же на самом деле случилось под Прохоровкой.

«Курской дугой» назывался выступ на линии фронта шириной около 200 км и глубиной до 150 км, который образовался по итогам зимней кампании 1942-1943 годов. В середине апреля немецкое командование разработало операцию под кодовым названием «Цитадель»: планировалось одновременными ударами с севера, в районе Орла, и с юга, от Белгорода, окружить и уничтожить советские войска в районе Курска. Далее немцы должны были снова наступать на восток.

Казалось бы, не так уж сложно предугадать такие планы: удар с севера, удар с юга, охват в «клещи»… На деле же «курская дуга» была не единственным подобным выступом на линии фронта. Для того, чтобы немецкие планы подтвердились, нужно было задействовать все силы советской разведки, которая в этот раз оказалась на высоте (есть даже красивая версия, что всю оперативную информацию в Москву поставлял личный фотограф Гитлера). Основные детали немецкой операции под Курском были известны задолго до её начала. Советское командование точно знало день и час, назначенный для немецкого наступления.

Курская битва. Схема сражения.

Встретить «гостей» решили соответствующим образом: впервые в Великую Отечественную войну Красная Армия выстроила мощную, глубоко эшелонированную оборону на предполагаемых направлениях главных ударов врага. Нужно было измотать противника в оборонительных боях, а затем перейти в контрнаступление (основными авторами этой идеи считаются маршалы Г.К.Жуков и А.М.Василевский). Советская оборона с разветвленной сетью траншей и минными полями состояла из восьми рубежей общей глубиной до 300 километров. Численное превосходство также было на стороне СССР: более 1300 тысяч человек личного состава против 900 тысяч у немцев, 19 тысяч орудий и минометов против 10 тысяч, 3400 танков против 2700, 2172 самолета против 2050. Правда, здесь надо учитывать тот факт, что немецкая армия получила существенное «техническое» пополнение: танки «Тигр» и «Пантера», штурмовые орудия «Фердинанд», истребители «Фокке-Вульф» новых модификаций, бомбардировщики «Юнкерс-87 D5». Но советское командование имело определенное преимущество за счет выгодного расположения войск: Центральный и Воронежский фронты должны были отражать наступление, на помощь им в случае необходимости могли прийти войска Западного, Брянского и Юго-Западного фронтов, а в тылу был развернут еще один фронт — Степной, создание которого гитлеровские военачальники, как они впоследствии признавались в мемуарах, проморгали начисто.

Бомбардировщик «Юнкерс 87» модификации D5 - один из образцов новой немецкой техники под Курском. У наших самолёт получил прозвище «лаптежник» за неубирающееся шасси.

Однако подготовиться к отражению удара — только половина дела. Вторая половина заключается в том, чтобы в боевых условиях, когда обстановка постоянно меняется и планы корректируются, не допустить роковых просчетов. Для начала советское командование применило психологический приём. Немцы должны были начать наступление в 3 часа утра 5 июля. Однако ровно в этот час на их позиции обрушился массированный огонь советской артиллерии. Таким образом, уже в самом начале битвы гитлеровские военачальники получили сигнал о том, что их планы раскрыты.

Первые три дня битвы, при всей их масштабности, можно описать довольно коротко: немецкие войска увязли в плотной советской обороне. На северном фасе «курской дуги» ценой больших потерь противнику удалось продвинуться на 6-8 километров в направлении Ольховатки. Но 9 июля обстановка изменилось. Решив, что довольно биться в стену лбом, немцы (в первую очередь — командующий группы армий «Юг» Э. фон Манштейн) попытались сосредоточить все силы на одном, южном направлении. И здесь немецкое наступление было остановлено после масштабного танкового сражения у Прохоровки, которое я рассмотрю во всех подробностях.

Сражение, пожалуй, по-своему уникально тем, что точки зрения на него среди современных историков разнятся буквально во всём. От признания безоговорочной победы Красной Армии (версия, закрепившаяся в советских учебниках) до разговоров о полном разгроме немцами 5-й гвардейской армии генерала П.А.Ротмистрова. В качестве доказательства последнего тезиса обычно приводятся цифры потерь советских танков, а также тот факт, что сам генерал чуть не угодил за эти потери под трибунал. Однако позицию «пораженцев» тоже нельзя принимать безоговорочно по нескольким причинам.

Генерал Павел Ротмистров — командующий 5-й гвардейской танковой армии.

Во-первых, сражение под Прохоровкой часто рассматривается сторонниками «пораженческой» версии вне общей стратегической обстановки. А ведь период с 8 по 12 июля был временем самых напряженных боёв на южном фасе «курской дуги». Главной целью немецкого наступления был город Обоянь — этот важный стратегический пункт позволял соединить силы группы армий «Юг» и наступавшей на севере 9-й немецкой армии. Чтобы предотвратить прорыв, командующий Воронежским фронтом генерал Н.Ф. Ватутин сосредоточил на правом фланге противника крупную танковую группировку. Если бы гитлеровцы сразу попытались прорваться к Обояни, советские танки ударили бы по ним из района Прохоровки во фланг и тыл. Понимая это, командующий 4-й немецкой танковой армии Гот решил сначала взять Прохоровку, а затем продолжить движение на север.

Во-вторых, само название «сражение у Прохоровки» — не совсем корректно. Боевые действия 12 июля шли не только непосредственно у этой деревни, но также севернее и южнее её. Именно столкновения танковых армад по всей ширине фронта позволяют более-менее объективно оценить итоги дня. Проследить, откуда появилось раскрученное (говоря современным языком) название «Прохоровка», тоже не составляет труда. Оно начало фигурировать на страницах отечественной исторической литературы в 50-е годы, когда генсеком КПСС стал Никита Хрущев, который — какое совпадение! — в июле 1943-го находился на южном фасе курского выступа в качестве члена военного совета Воронежского фронта. Неудивительно, что Никите Сергеевичу понадобились яркие описания побед советских войск на этом участке.

Схема танкового сражения под Прохоровкой. Три основных немецких дивизии обозначены аббревиатурами: «МГ», «АГ» и «Р».

Но вернемся к боевым действиям 10-12 июля. К 12-му числу оперативная обстановка у Прохоровки была крайне напряженной. До самой деревни немцам оставалось не более двух километров — дело одно решительной атаки. Если бы им удалось взять Прохоровку и закрепиться в ней, часть танковых корпусов могла бы спокойно повернуть на север и прорваться на Обоянь. Над двумя фронтами — Центральным и Воронежским — в этом случае нависла бы реальная угроза окружения. В распоряжении Ватутина оставался последний существенный резерв — 5-я гвардейская танковая армия генерала П.А.Ротмистрова, насчитывавшая около 850 машин (танков и самоходных артиллерийских орудий). Немцы располагали тремя танковыми дивизиями, в составе которых было в общей сложности 211 танков и САУ. Но, оценивая соотношение сил, нужно иметь в виду, что на вооружении гитлеровцев были новейшие тяжелые «Тигры», а также модернизированные четвертые «панцеры» (Pz-IV) с усиленной бронезащитой. Основную силу советских танковых корпусов составляли легендарные «тридцатьчетверки» (Т-34) — прекрасные средние танки, однако они, при всех своих достоинствах, не могли на равных соперничать с тяжелой техникой. Кроме того, гитлеровские танки могли вести огонь на дальние дистанции, обладали лучшей оптикой и, соответственно, точностью стрельбы. С учётом всех этих факторов преимущество Ротмистрова было весьма незначительным.

Тяжелый танк «Тигр» - основная ударная единица немецких танковых войск под Курском.

Однако при этом нельзя списывать со счетов несколько ошибок, допущенных советскими генералами. Первую совершил сам Ватутин. Поставив задачу наступать на немцев, он в последний момент перенес время наступления с 10 утра на 8.30. Невольно возникает вопрос о качестве разведки: немцы утром стояли на позициях и сами ждали приказа к атаке (как позже стало известно, она была запланирована на 9.00), а их противотанковая артиллерия была развернута в боевой порядок на случай советских контратак. Наносить упреждающий удар в такой ситуации было самоубийственным решением, что и показал дальнейший ход боя. Наверняка Ватутин, если бы он был точно информирован о немецком расположении, предпочел бы дождаться атаки гитлеровцев.

Вторая ошибка за «авторством» уже самого П.А.Ротмистрова касается использования легких танков Т-70 (120 машин в составе двух корпусов 5-й гвардейской армии, вышедших в утреннюю атаку). Под Прохоровкой Т-70 шли в первых рядах и особенно сильно пострадали от огня немецких танков и артиллерии. Корни этой ошибки довольно неожиданно обнаруживаются в советской военной доктрине конца 1930-х годов: считалось, что лёгкие танки предназначены в первую очередь для «разведки боем», а средние и тяжелые — для решающего удара. Немцы же действовали с точностью до наоборот: их тяжелые клинья прорывали оборону, а легкие танки и пехота шли следом, «зачищая» территорию. Несомненно, к Курску советские генералы были детально знакомы с тактикой гитлеровцев. Что заставило Ротмистрова принять такое странное решение — загадка. Возможно, он рассчитывал на эффект внезапности и надеялся задавить противника числом, но, как я уже написал выше, внезапного нападения не получилось.

Что же на самом деле произошло под Прохоровкой, и почему Ротмистрову едва удалось избежать трибунала? В 8.30 утра советские танки начали наступать на немцев, стоявших на хороших позициях. Параллельно завязался воздушный бой, где, судя по всему, ни одна из сторон не взяла верх. Первые ряды двух танковых корпусов Ротмистрова были расстреляны фашистскими танками и артиллерией. Ближе к полудню в ходе яростных атак часть машин прорвалась к позициям гитлеровцев, но потеснить врага не удалось. Дождавшись, когда наступательный порыв армии Ротмистрова иссякнет, немцы сами перешли в атаку, и… Казалось бы, должны были легко выиграть сражение, но нет!

Общий вид поля боя под Прохоровкой.

Говоря о действиях советских военачальников, надо отметить, что они грамотно распорядились резервами. На южном участке фронта дивизия СС «Рейх» продвинулась всего на пару километров и была остановлена в основном за счет огня противотанковой артиллерии при поддержке штурмовой авиации. Дивизия «Адольф Гитлер», измотанная атаками советских войск, осталась на прежнем месте. Севернее Прохоровки действовала танковая дивизия «Мертвая голова», которая, если верить немецким отчетам, вообще не встречала в этот день советских войск, но при этом почему-то прошла всего 5 километров! Это нереально маленькая цифра, и мы можем с полным правом предположить, что задержка «Мертвой головы» — на «совести» советских танков. Тем более, именно в этом районе оставался резерв из 150 танков 5-й и 1-й гвардейских танковых армий.

И еще один момент: неудача в утреннем столкновении под Прохоровкой ничуть не умаляет достоинств советских танкистов. Экипажи танков бились до последнего снаряда, проявляя чудеса храбрости, а иногда — и чисто русской смекалки. Сам Ротмистров вспоминал (и вряд ли он выдумал такой яркий эпизод), как командир одного из взводов, лейтенант Бондаренко, на которого двигались два «тигра», ухитрился спрятать свой танк за горящую немецкую машину. Немцы решили, что танк Бондаренко подбит, развернулись, и один из «тигров» тут же получил снаряд в борт.

Атака советских «тридцатьчетвёрок» при поддержке пехоты.

Потери 5-й гвардейской армии в этот день составили 343 танка. Немцы, по оценкам современных историков, потеряли до 70 машин. Однако здесь речь идёт только о безвозвратных потерях. Советские войска могли подтянуть резервы и отправить поврежденные танки на ремонт. У немцев, которые должны были наступать во что бы то ни стало, такой возможности не было.

Как оценивать итоги сражения у Прохоровки? С тактической точки зрения, а также принимая во внимание соотношение потерь — ничья, или даже незначительная победа немцев. Однако если посмотреть на стратегическую карту — очевидно, что советские танкисты смогли выполнить главную задачу — затормозить немецкое наступление. 12 июля стало переломным днём в Курской битве: операция «Цитадель» провалилась, и в этот же день севернее Орла началось контрнаступление Красной Армии. Второй этап сражения (операция «Кутузов» силами в первую очередь Брянского и Западного фронтов) стал успешным для советских войск: к концу июля противник был отброшен на исходные позиции, а уже в августе Красная Армия освободила Орел и Харьков. Военная мощь Германии была окончательно сломлена, что предопределило победу СССР в Великой Отечественной войне.

Разбитая гитлеровская техника под Курском.

Любопытный факт. Было бы несправедливо не дать слово одному из инициаторов советской операции под Курском, поэтому привожу версию событий Маршала Советского Союза Георгия Жукова: «В своих мемуарах бывший командующий 5-й танковой армией П. А. Ротмистров пишет, будто бы решающую роль в разгроме бронетанковых войск армий «Юг» сыграла 5-я танковая армия. Это нескромно и не совсем так. Обескровили и измотали врага войска 6-й и 7-й гвардейских и 1-й танковой армий, поддержанные артиллерией резерва Главного Командования и воздушной армией в период ожесточенных сражений 4—12 июля. 5-я танковая армия имела дело уже с крайне ослабленной группировкой немецких войск, потерявшей веру в возможность успешной борьбы с советскими войсками».

Маршал Советского Союза Георгий Жуков.