Главная » Дизайн кухни » Белорусские хроники 1941 год. Трагедия в Белоруссии (1941)

Белорусские хроники 1941 год. Трагедия в Белоруссии (1941)

Белостокско-Минское сражение - приграничное сражение на центральном участке советско-германского фронта во время Великой Отечественной войны 22 июня - 8 июля 1941 года . В результате сражения основные силы советского Западного фронта оказались в окружении и были частично разгромлены, частично дезертировали, частично ушли в партизаны, частично попали в плен. 28 июня немецкие войска взяли Минск .

Планы и силы сторон

Германия

Немецкое командование наносило основной удар на Московском направлении силами группы армий «Центр» (командующий - генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок) и 2-го воздушного флота (генерал-фельдмаршал А. Кессельринг). На 22 июня 1941 общая численность 1 453 200 солдат и офицеров (50 дивизий), 1700 танков, 910 самолетов, 3000 орудий.

3-я танковая группа (2 армейских и 2 моторизованных корпуса, всего 4 танковые, 3 моторизованные и 4 пехотные дивизии), наступавшая из района Сувалок .
2-я танковая группа (3 моторизованные и 1 армейский корпуса, всего 5 танковых, 3 моторизованные, 1 кавалерийская, 6 пехотных дивизий и 1 усиленный полк), наступавшая из района Бреста .

План заключался в нанесении удара сильными фланговыми группировками при относительно слабом центре. 2-я и 3-я группы должны были соединиться и окружить советские войска западнее Минска. Одновременно пехотные соединения (всего 7 армейских корпусов, 20 пехотных дивизий), сведённые в две армии, вели наступление на окружение и должны были соединиться восточнее Белостока .

4-я армия наступала из района Бреста
9-я армия наступала из района Сувалки.

Создание «двойных клещей» было излюбленной тактикой вермахта в течение всей кампании 1941 года.

Немецкая 3-я танковая группа (командующий - генерал-полковник Г. Гот) наносила основной удар в Литве , с тем чтобы разгромив находившиеся там советские войска, зайти в тыл советскому Западному фронту . В первый же день моторизованные корпуса вышли к Неману и захватили мосты в Алитусе и Мяркине , после чего продолжили наступление на восточном берегу. Сражение за Алитус между боевыми отрядами немецкого 39-го мотокорпуса и советской 5-й танковой дивизией оказалось одним из самых тяжелых за всю войну для 39-го мотокорпуса.

Действовавшая южнее немецкая 9-я армия (командующий - генерал-полковник А. Штраус) атаковала с фронта советскую 3-ю армию (командующий - генерал-лейтенант В. И. Кузнецов), отбросила её и на следующий день заняла Гродно . Контратака советского 11-го механизированного корпуса под Гродно в первый день войны была отбита.

На фронте советской 10-й армии противник вёл отвлекающие действия, однако на южном фасе Белостокского выступа тремя корпусами (в первом эшелоне) немецкая 4-я армия (командующий - генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге) нанесла сокрушительный удар в направлении Бельск . Оборонявшиеся здесь три советские стрелковые дивизии были отброшены и частично рассеяны. В полдень 22 июня в районе Браньска с немецкими войсками вступил в бой советский 13-й мехкорпус, находившийся в стадии формирования. К исходу дня советские войска были выбиты из Браньска. Весь следующий день за этот город шёл бой. После отражения советских контратак 24 июня немецкие войска продолжили наступление и заняли Бельск .

23 июня части советского 14-го мехкорпуса и 28-го стрелкового корпуса 4-й армии контратаковали немецкие войска в районе Бреста , но были отброшены. Немецкие моторизованные корпуса продолжили наступление на Барановичи и на Пинском направлении и заняли Пружаны , Ружаны и Кобрин .

Немецкий 20-й армейский корпус был на время принуждён занять оборону, однако остальные немецкие корпуса 9-й армии (8-й, 5-й и 6-й) продолжили охват основных сил советской армии в Белостокском выступе. Ввиду неудачи контрудара и фактического начала окружения к 20:00 25 июня И. В. Болдин отдал приказ прекратить атаки и начать отступление .

Белостокский котёл

Белостокский выступ, в котором располагались советские войска, имел форму бутылки с горлышком на восток и опирался на единственную дорогу Белосток -Слоним . При этом все штабы соединений 10-й армии к началу войны находились западнее линии Белостока:

1-й стрелковый корпус - Визна
5-й стрелковый корпус - Замбрув
6-й механизированный корпус - Белосток
13-й механизированный корпус - Бельск
6-й кавалерийский корпус - Ломжа .

Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это недопустимо .

1 июля 1941 года части 4-й немецкой армии вошли в соприкосновение с частями 9-й армии, завершив полное окружение советских войск, отступавших из Белостокского выступа.

3 июля командование над пехотными дивизиями 4-й армии принял штаб 2-й армии (командующий - генерал-полковник М. фон Вейхс , который наряду с командующим 9-й армией А. Штраусом возглавлял немецкие войска на завершающем этапе сражения). 4-я армия генерал-фельдмаршала Г. фон Клюге , которой были оперативно подчинены 2-я и 3-я танковые группы, продолжила наступление на восток.

До конца июня продолжались бои в Брестской цитадели . 29 июня немецкая авиация сбросила на Восточный форт (последний очаг сопротивления советских войск) две 500-килограммовые бомбы и одну бомбу весом 1800 кг. Утром следующего дня штаб немецкой 45-й пехотной дивизии доложил о полном взятии Брестской крепости . Дивизия объявила о захвате 7000 пленных, включая 100 офицеров, при этом её собственные потери составили 482 убитых (в том числе 32 офицера) и более 1000 раненых (более 5 % от общего числа убитых на всем Восточном фронте к 30 июня 1941 года).

Оборона Минска и Минский «котёл»

Тем временем продвигавшиеся на восток немецкие моторизованные корпуса 24 июня натолкнулись на второй эшелон советского Западного фронта. 47-й мотокорпус немецкой 2-й танковой группы столкнулся с тремя советскими дивизиями в районе Слонима , которые задержали его на сутки, а 57-й мотокорпус 3-й танковой группы - с 21-м стрелковым корпусом в районе Лиды .

В это время немецкий 39-й мотокорпус, продвигаясь в оперативной пустоте, 25 июня вышел на подступы к Минску . К столице Белоруссии прорвались три танковые дивизии (7-я, 20-я и 12-я), всего до 700 танков, на следующий день к ним присоединилась 20-я моторизованная дивизия. 26 июня были заняты Молодечно , Воложин и Радошковичи . 7-я немецкая танковая дивизия обошла Минск с севера и направилась к Борисову . В ночь на 27 июня её передовой отряд занял Смолевичи на шоссе Минск - Москва .

Как показал опыт дискуссий с разного вида «резуноидами» (в том числе и на моём сайте), данные персонажи, как правило, обладая немалым апломбом, чудовищным самомнением и истовой верой в своего военно-исторического «гуру» (коему место в колымской тундре, но сейчас не об этом), в то же время весьма слабы в географии, малокомпетентны в матчасти (в качестве примера – один из вышеозначенных деятелей смело отнёс 122-мм корпусную пушку А-19 к ДИВИЗИОННОЙ артиллерии!) и изрядно «плавают» в дислокации сил сторон накануне 22 июня 1941 года. Раз Резун написал, что Сталин накануне войны «напихал в два выступа (Львовский и Белостокский) кучу армий» - значит, так на самом деле и было; полагал Резун эти армии предназначенными для наступления вглубь немецкой территории – значит, сие есть святая правда и все, кто её отрицают – суть святотатцы, посягнувшие на Высшее Знание.

Каюсь – во времена оны, в середине 90-х, и я, прочитав «Ледокол» и «День М», на некоторое время стал апологетом Резуна – впрочем, весьма ненадолго. Благодарение Богу, к концу 90-х широкой публике было предложено изрядно книг, посвящённых Второй мировой, без агитпроповского тумана и вранья – на основании которых резуновское враньё разоблачается на раз. И то, что и по сию пору находятся люди, всерьез полагающие Резуна историком – для меня странно и удивительно…. Впрочем, «есть много, друг Горацио, на свете, что и не снилось нашим мудрецам».

Так вот, возвращаясь к Белостокскому выступу.

Вот как писал о нём Резун: «В Западной Белоруссии в районе Белостока граница изгибалась крутой дугой в сторону Германии. Белостокский выступ глубоко врезался в оккупированную Германией территорию. Вот именно в этом выступе и были сосредоточены главные силы Западного фронта. Белостокский выступ - это советский клин, глубоко вбитый в тело покоренной Гитлером Польши. На острие клина находилась сверхмощная 10-я армия Западного фронта». Соответственно, этой «сверхмощной» армии, находящейся «на острие клина», и задачи Сталиным ставились «сверхмощные»… вот только КУДА она должна была наступать? Не написал об этом наш беглый штирлиц. Постеснялся огласить тайные сталинские планы? Или просто не захотел их озвучить – поелику они резко расходились с его писаниной?

Мы резуновские бредни оспаривать не станем. Да, была 10-я армия «сверхмощной». Да, были в её составе два механизированных, кавалерийский и два стрелковых корпуса. И в её 9-й авиационной дивизии вполне могло числиться 435 истребителей. Пусть всё будет так, как написал Резун. За исключением одного – НАСТУПАТЬ вглубь оккупированной немцами Польши подвижные корпуса этой армии могли ТОЛЬКО В ОДНОМ НАПРАВЛЕНИИ – НА СЕВЕР. На Сувалки. И ТОЛЬКО С ОДНОЙ ЦЕЛЬЮ – перерезать коммуникации НАСТУПАЮЩЕГО на восток-юго-восток (на Молодечно и далее на Минск) противника. Никаких других задач этим подвижным корпусам поставлено БЫТЬ НЕ МОГЛО!

И объясню, почему.

Выведем на экран карту современной Польши. Вывели? Внимательно присмотритесь к её северо-восточной части; по большей части, это земли бывшей Восточной Пруссии, отошедшие Польше после 1945 года. Что бросается в глаза прежде всего? МАЗУРСКИЕ ОЗЁРА. К востоку от линии Граево – Элк – Венгожево и практически до Привислянской возвышенности – огромный массив озёр, лесов, и болот. Более того – Восточная Пруссия в те годы была просто нашпигована дотами, дзотами, фортами и бункерами. Как известно, после поражения Германии в Первой мировой ей было разрешено сохранить здесь укрепления. В 1922 году строительство оборонительных сооружений в Восточной Пруссии возобновилось и, с небольшими перерывами, продолжалось до июня 1941 г. Все укрепленные районы на значительном протяжении прикрывались рвами, деревянными, металлическими и железобетонными надолбами. Основу только одного Хейльсбергского укрепленного района составляли 911 долговременных оборонительных сооружений.

Иными словами, гипотетическое наступление 10-й армии на Эльблонг, дабы отрезать восточнопрусскую группировку вермахта от Германии – не более, чем очень изощрённый способ самоубийства; войска армии в самом лучшем случае дойдут до линии Миколайки – Алленштайн и там погибнут – как погибла в этих же местах в 1914 году армия Самсонова.

Но, может быть, Резун имел в виду наступление 10-й армии на Варшаву? С точки зрения рельефа местности, наступать строго на запад из Белостока – дело весьма нетрудное: неплохие дороги, отсутствие естественных препятствий, до самой Варшавы мехкорпуса 10-й армии могут докатиться по ровной, как стол, польской равнине.

Один вопрос – ЗАЧЕМ? Удар на Варшаву – удар в оперативную пустоту: заняв Млаву и Остроленку, войска 10-й армии отрывались от своих баз снабжения, организовать его быстро у них не было никакой возможности (другая колея железной дороги), и открывали свои фланги для удара как с севера, так и с юга. У немцев, кстати, на этом гипотетическом направлении удара мехкорпусов 10-й армии даже не было войск! А дальше всё очень просто – русские втягиваются в коридор между 9-й и 4-й армиями группы армий «Центр», немцы концентрическими ударами на Замбров-Сураж отсекают их от линий снабжения и через трое суток берут голыми руками. Всё, аут.

Но вот если мехкорпуса 10-й армии в случае начала войны наносят удар СТРОГО НА СЕВЕР, на Сувалки – то здесь ситуация может сложиться очень и очень интересная! В Сувалкском выступе у немцев – огромное количество войск; стало быть, эти войска надо непрерывно снабжать всеми видами довольствия. Они уходят в глубину советской территории – растягивая свои коммуникации – и тут под основание их клина наносят удар 6-й и 13-й механизированные и 6-й кавалерийские корпуса 10-й армии! Полевых укреплений у немцев здесь НЕТ, тем более нет укреплений долговременных – стало быть, русские танки с ходу врубаются в бесконечные колонны транспортных машин 9-й полевой армии и 3-й танковой группы немцев и наводят в снабжении немецких войск такой тарарам, что уже к исходу 25 июня наступающим немецким войскам нечем стрелять и нечего жрать…

К сожалению, этого не произошло – по многим причинам; но попытка действовать по схожему с вышеописанным алгоритмом у войск 10-й армии БЫЛА! А значит, именно для этого, для контрудара под основание немецкого клина, и были введены в Белостокский выступ войска 10-й армии…

Летом и осенью 1941 года войскам гитлеровской Германии удалось окружить несколько крупных группировок Красной армии. Почему так случилось? С этим вопросом «Историк» обратился к известному специалисту по истории Великой Отечественной войны, кандидату исторических наук Алексею ИСАЕВУ.

За свою более чем тысячелетнюю историю нашему народу много раз приходилось отражать вторжение непрошеных гостей. Но ни одна из войн не начиналась так трагично, как Великая Отечественная: под Минском, Киевом, Брянском и Вязьмой в плен попали сотни тысяч советских солдат и офицеров.

Почему возникали «котлы»?

– Можно ли выделить какие-то общие причины, обусловившие окружение врагом целых советских армий в первый год войны?

– Советские военные теоретики 1930-х годов к окружениям как к одному из возможных сценариев относились достаточно спокойно. Считалось, что масштабы таких операций окажутся небольшими и столкнуться с ними придется разве что в сложной лесисто-болотистой местности. Никто не предполагал такого размаха окружений, как это случилось в 1941 году. Никто не думал, что это технически возможно. Хотя немцы в 1940-м под Дюнкерком окружили почти миллионную группировку англичан, бельгийцев и французов, выводов из этого в свое время сделано не было. Не исключено, что из-за своеобразной формы того «котла», когда крупные военные силы оказались изолированы и прижаты к морю. Так что первая причина ментальная: она состоит в том, что к столь масштабным операциям на окружение советские военачальники не были готовы.

Вероятно, именно поэтому летом 1941 года командующий Западным фронтом генерал армии Дмитрий Павлов не думал, что «клещи» вермахта сомкнутся сразу на Минске. Он предполагал, что удар по сходящимся направлениям будет гораздо меньшим по масштабам – размером с одну армию. Гитлеровцы же ударили на глубину, исчислявшуюся сотнями километров.

Давайте не забывать, что в войне против СССР Германия впервые использовала четыре танковые группы. Каждая численностью до 150–200 тыс. человек. Мощные танковые объединения с моторизованной пехотой и артиллерией могли наносить удары на значительную глубину. Такого механизма, как танковая группа, в Красной армии не было. Причем наибольшей остроты проблема достигла с потерей основной массы советских механизированных корпусов – пусть еще «сырых», но подвижных соединений, имевших на вооружении танки. Вот вам вторая причина – техническая. В итоге в 1941 году все это привело к целой серии окружений.

– На какой день войны и где возник первый «котел»?

– Если говорить об окружении как таковом, то прежде всего следует вспомнить о Брестской крепости. А первый «котел», то есть окружение оперативного или стратегического значения, возник в районе Белостока и Минска 28–30 июня 1941 года, когда в окружение попали главные силы Западного фронта.

– Какова была численность окруженных и взятых в плен красноармейцев в этом районе?

Разрушенный Минск. Июнь 1941 года

– Гитлеровцами было заявлено 338 тыс. пленных. Однако немецкие данные о количестве пленных в большинстве случаев сильно завышены. Если обратиться к советским документам, то выясняется, что в окружение в районе Белостока и Минска теоретически могли попасть максимум 252 тыс. бойцов. Из них к середине июля 25–30 тыс. человек прорвались к своим. Причем некоторые группы попавших в «котел» выходили из него через Припятские болота по лесам вплоть до начала августа. И такие группы были весьма многочисленными. Так, группа генерал-лейтенанта Ивана Болдина насчитывала около 2 тыс., а группа генерал-майора Петра Ахлюстина – почти 1 тыс. красноармейцев. Это довольно крупные и хорошо организованные отряды. Однако в плену оказались примерно 200 тыс. человек.

Надо учитывать и то, что, когда немцам удавалось наносить удары на большую глубину, в окружение попадали не только бойцы, воевавшие с оружием в руках. Были еще и строительные батальоны, части боевого обеспечения, железнодорожные войска, были тыловики, повара, коноводы, связисты, медсестры, в задачи которых не входило непосредственное участие в сражении. Не имея боевого опыта, а зачастую и оружия, они не могли с боями прорываться из кольца окружения и не имели возможности дорого продать свою жизнь. Многие из них попали в плен.

– Зачем гитлеровцы завышали число взятых в плен?

– Наряду с откровенными преувеличениями из желания бахвалиться имел место так называемый двойной подсчет. К примеру, красноармеец оказывался в плену, его учитывали, но потом он бежал; а если затем снова попадал в плен, то учитывался при этом как свежий пленный. К тому же нередко в пленные записывали молодых людей призывного возраста, оказавшихся на оккупированной территории.

Точную цифру взятых в плен красноармейцев в районе Белостока и Минска вычислить невозможно еще и потому, что зимой 1941–1942 года бо льшую часть пленных немцы уморили голодом и холодом. Одна из причин бесчеловечного отношения к красноармейцам мне видится в том, что после провала блицкрига германское командование могло проводить проверки данных по пленным, что были заявлены после «котлов» 1941 года. Ведь на бумаге мобилизационный потенциал Красной армии оказывался практически уничтоженным, а потому возникал вопрос: откуда и сейчас у СССР люди и вооружение для сплошного устойчивого фронта и даже контрнаступлений? Значит, донесения лгали.

– А по другим «котлам» та же ситуация со статистикой?

– Да. Число пленных по конкретным «котлам» в целом за 1941 год у немцев сильно завышено: примерно на треть, иногда – в полтора раза. Также где-то на треть завышались и советские потери в боевой технике.

Киевский «котел» или крах «Барбароссы»?

Немецкие солдаты наводят понтонную переправу около разрушенного моста имени Евгении Бош в Киеве. Сентябрь 1941 года

– Как и почему в сентябре 1941 года возник киевский «котел»?

– Германская танковая группа, будучи полностью моторизованной, имела возможность передислоцироваться на сотни километров вдоль линии фронта за считанные дни. Советской разведке было очень непросто отследить такие перемещения. Хрестоматийным примером является киевский «котел».

Советская разведка считала, что 1-я танковая группа вермахта под командованием Эвальда фон Клейста по состоянию на конец августа находится в районе Николаева. Так оно и было. Но в час икс танкисты сели за рычаги своих машин, водители – за руль автомобилей, и через несколько суток 1-я танковая группа оказалась под Кременчугом. Сотни километров были преодолены ночными маршами. Для советского командования полной неожиданностью стало то, что на кременчугском плацдарме, где у противника была одна пехота, вдруг появилась огромная масса танков и механизированных частей. Немцы быстро построили грандиозную переправу через Днепр, возведя наплавные мосты, выдерживавшие танки весом в 20 тонн.

Если бы своевременно стало известно о перемещении 1-й танковой группы, то, возможно, войскам Юго-Западного фронта дали бы приказ отходить и они избежали бы окружения. Но поскольку информации на этот счет не было, основную угрозу видели в наступавшей с севера 2-й танковой группе под командованием Гейнца Гудериана : ей, чтобы замкнуть кольцо окружения, надо было преодолеть десятки километров. Предполагалось, что Гудериана можно задержать. А вот того, что ему навстречу внезапно, как чертик из коробки выскочит 1-я танковая группа, не ожидали. В результате в киевском «котле» оказались примерно 453 тыс. бойцов. Порядка 25 тыс. человек вырвались из него. Этому предшествовало многодневное кровопролитное сражение. В плен попали около 400 тыс. красноармейцев.

Что касается германских донесений, то в них значатся 665 тыс. пленных. Впрочем, в журнале боевых действий Верховного командования вермахта эта общая цифра разбита по данным, где и сколько советских военнослужащих было взято в плен. Благодаря этому выясняется, что непосредственно в районе киевского «котла» пленных было захвачено существенно меньше. Почему-то в общую цифру вошли даже попавшие в плен под Гомелем, к киевскому «котлу» никакого отношения не имевшие.

– Можно ли назвать ошибочным приказ Иосифа Сталина удерживать Киев? Утверждают, что киевский «котел» – результат его бездумного упрямства.

– Эта точка зрения до сих пор весьма распространена. Однако прежде всего надо иметь в виду, что удерживался не только и не столько Киев, сколько рубеж Днепра, который был очень удобен для обороны. Войска можно было растягивать по берегу реки на широком фронте, сосредоточившись на защите флангов.

В ходе переговоров с командованием Юго-Западного фронта Сталин и начальник Генерального штаба РККА Борис Шапошников напомнили о том, что при отступлении к Днепру под Уманью были потеряны 6-я и 12-я армии. Возникли сомнения, что войска фронта сумеют организованно и без больших потерь отойти от Днепра на следующий рубеж. Потому и предлагалось держаться на Днепровской дуге. Ставкой Верховного главнокомандования (Ставкой ВГК) было сделано многое для того, чтобы сдержать наступление Гудериана во фланг Юго-Западного фронта. У Гудериана шансов замкнуть кольцо окружения самостоятельно, без помощи других механизированных объединений не было. Сегодня утверждать это можно вполне определенно. Поэтому здесь имело место не упрямство Сталина, а прагматичный расчет.

Однако и мотив удержать столицу союзной республики присутствовал. Известно, что Георгий Жуков предлагал сдать Киев и Киевский укрепрайон на правом берегу Днепра. По его мнению, это позволило бы высвободить 100 тыс. бойцов 37-й армии, и данный резерв можно было бы использовать на любом направлении. Но решение оставить Киев принято не было. И именно это при желании можно интерпретировать как проявление определенного упрямства со стороны высшего политического руководства СССР и лично Сталина.

Впрочем, на мой взгляд, здесь тоже имел место прагматичный расчет. В случае сдачи Киева высвобождалась не только наша 37-я армия, но и немецкие войска, штурмовавшие столицу Советской Украины. Куда их направили бы немцы? Можно только предполагать. Поэтому, я считаю, в решении удерживать Киев было больше трезвого расчета, нежели упрямства. Кстати, Сталина в этом вопросе поддерживал и Шапошников – человек высокопрофессиональный. Другое дело, что переброска танковой группы Клейста на образованный на Днепре плацдарм спутала все эти прагматичные расчеты…

– В том, что эту переброску проглядели, виновата разведка?

– Вопрос о виновности тут очень сложен. У советской разведки вряд ли имелись технические возможности отследить перемещения танковых групп противника. В тот период войны ее самым слабым звеном была радиоразведка. Немцы же старались производить свои перемещения в условиях радиомолчания. Возможностями взлома шифров немецких радиосообщений, сравнимыми с «Ультра» союзников, Красная армия в 1941 году не располагала. Только какие-то промахи самих немцев могли способствовать обнаружению перебросок сил вермахта. Кстати, в 1944–1945 годах аналогичные перемещения советских танковых армий, в том числе и по территории Германии, оказывались невскрытыми немцами.

– Тогда кто же все-таки виноват в разгроме войск Юго-Западного фронта?

– Виноват в первую очередь противник. Если сформулировать развернуто, то германское командование располагало техническими возможностями нанести сокрушительный удар по Юго-Западному фронту, которыми и воспользовалось в полной мере. Средств отразить такой удар объективно не было. Однако нельзя не упомянуть, что резкое ухудшение обстановки вызвало растерянность на всех уровнях нашего командования, увеличившую масштабы катастрофы. Вина в запаздывании необходимых мер лежит и на Ставке ВГК, и на главнокомандующем войсками Юго-Западного направления маршале Семене Тимошенко, и на командовании Юго-Западного фронта. Из Москвы не последовало приказа о немедленном отводе войск и перенацеливании резервов на пробивание «коридора» к попавшим в окружение частям. Тимошенко не настаивал на отводе войск и лишь в последний момент отдал соответствующий приказ, причем не в письменной, а в устной форме, что вызвало сомнения у командующего фронтом Михаила Кирпоноса, и это тоже привело к потере драгоценного времени. А принятые вовремя меры позволили бы спасти хотя бы часть войск Юго-Западного фронта, пока кольцо окружения еще было неплотным.

Немецкие солдаты обыскивают пленного красноармейца

– Как повлияла оборона Киева на ход войны?

– Тут, я думаю, надо говорить не просто об обороне Киева, но в целом о сопротивлении Юго-Западного фронта с первых же дней войны. Именно оно вынудило немцев повернуть на Киев, что фактически означало отказ от плана «Барбаросса». Начались метания гитлеровцев из стороны в сторону, которые в конечном счете привели их к краху.

– Это судьбоносное событие можно датировать?

– Да. В середине июля 1941 года по итогам приграничных сражений Адольф Гитлер подписал директиву № 33, приняв решение сменить стратегию «Барбароссы». Наступление на Москву приостанавливалось, и германская военная машина разворачивалась в сторону флангов, на юг и на север.

Таким образом, задержка движения вермахта на Москву произошла не только по причине обороны Киева, но и благодаря всей деятельности Юго-Западного фронта. Удержание Киева и линии Днепра стало венцом этой деятельности. Подчеркнем, утверждения немцев, что если бы они не повернули на Киев, то взяли бы Москву, являются абсолютно беспочвенными. Во-первых, удержание фланга против Юго-Западного фронта требовало войск. Во-вторых, советское командование уже готовило резервы. Они в любом случае и вне зависимости от судьбы Киева оказались бы на пути немцев, если бы их наступление на столицу продолжилось.

Генерал-полковник Эрих Гёпнер (в центре), в 1941 году командовавший 4-й танковой группой вермахта, на военном совещании

ЛОПУХОВСКИЙ Л.Н. 1941. Вяземская катастрофа. М., 2008
НУЖДИН О.И. Уманский «котел». Трагедия 6-й и 12-й армий. М., 2015

Холодная осень 1941 года

– В начале битвы за Москву несколько советских армий попали в «котлы» под Вязьмой и Брянском. Можно ли было в ситуации, сложившейся к концу сентября, избежать окружений?

– Как и под Киевом, катастрофа под Вязьмой и Брянском стала следствием скрытой переброски танковой группы. В данном случае речь идет о снятии из-под Ленинграда и молниеносной переброске под Москву 4-й танковой группы Эриха Гёпнера . Причем немцы, будучи людьми хитрыми и с большим опытом, оставили под Ленинградом радиста из штаба группы с характерным почерком работы. Перехваты его радиограмм, даже при невозможности их расшифровать, указывали советской радиоразведке на местонахождение штаба группы.

4-я танковая группа вступила в бой еще до подхода всей своей артиллерии. Там, где советское командование ожидало наступления максимум одной танковой дивизии, ударили сразу два моторизованных корпуса. Это привело к развалу фронта и прорыву вермахта к Вязьме. Переброску танковой группы Гёпнера советская разведка также вскрыть не смогла.

– История не знает сослагательного наклонения, и все же: что было бы, если бы вовремя стало известно об этой переброске?

– История не знает сослагательного наклонения, а вот историческое исследование его знает. Если бы советская разведка вскрыла переброску под Москву 4-й танковой группы Гёпнера, то навстречу ей заблаговременно была бы переброшена 16-я армия генерал-лейтенанта Константина Рокоссовского. И это, скорее всего, стало бы для 4-й танковой группы фатальным. Дело в том, что немцы в расчете на внезапность сознательно выбрали путь наступления по трудной лесисто-болотистой местности с малым числом дорог. Если бы фактор внезапности не сработал и на пути оказался бы мощный заслон, то в такой местности немецкий удар можно было бы отразить. Но вышло иначе. 2 октября в наступление перешли 3-я и 4-я танковые группы, и уже 7 октября они сомкнули кольцо окружения у Вязьмы.

– А под Брянском?

– В районе Брянска советское командование также ожидало наступления вдоль магистрали. Вместо этого последовал удар на 120–150 км южнее. Вскоре в этом районе возник асимметричный «котел».

– Что это такое?

– Немцы иногда создавали асимметричные «котлы» – когда соединялись не две танковые группы, а лишь с одной стороны удар на себя брала танковая группа, с другой же на небольшую глубину наступала пехота. Таким был не только брянский, но, к примеру, и уманский «котел». Окруженные под Вязьмой и Брянском войска сопротивлялись около двух недель. Согласно немецким документам, наиболее сильные удары изнутри «котла» наносила группа генерал-лейтенанта Филиппа Ершакова , который командовал 20-й армией. Попытки вырваться из окружения предпринимали и другие части. Успех сопутствовал тем, кто правильно выбирал направление прорыва. Так, командир 53-й стрелковой дивизии полковник Николай Краснорецкий вывел своих бойцов из окружения, приняв решение двигаться не на восток, а на юг. Дивизия проскочила между немецкими танковыми и пехотными соединениями и дошла до Можайской линии обороны.

– Немцы заявили, что взяли в плен 673 тыс. красноармейцев…

Советские военнопленные, захваченные под Брянском. Ноябрь 1941 года

БЫКОВ К.В. Киевский «котел». Крупнейшее поражение Красной армии. М., 2006
ИСАЕВ А.В. Пять кругов ада. Красная армия в «котлах». М., 2008

– И эта цифра завышена. По моей оценке, в плен попало от 500 тыс. до 550 тыс. человек (сказать точнее не представляется возможным по причине отсутствия документов). Впрочем, это тоже катастрофически много. Однако не нужно думать, что наши огромные потери были напрасны: для немцев расплатой за удержание «котлов» стало то, что они не могли сразу наступать на столицу большими силами. Это обстоятельство, среди прочих, предопределило их крах под Москвой.

– Какие выводы были сделаны Ставкой ВГК при анализе причин катастроф 1941 года?

– У нас нет документальных свидетельств о сделанных Ставкой выводах: отчитываться ей было не перед кем. На мой взгляд, главный вывод верховного главнокомандования был связан с выбором активной стратегии. Стало ясно, что если отдаешь противнику инициативу, то жди перемещения танковых групп и внезапных ударов. Принятый подход оказался оправданным. В частности, организованные наступления под Ржевом предотвратили окружение в районе Сухиничского выступа. Наступательными действиями была предотвращена и угроза окружения части сил Калининского фронта немцами, наносившими удары со стороны демянского «котла» и Ржева.

Советская стратегия и раньше отличалась активностью. Суровые уроки 1941 года показали, что для того, чтобы победить, надо наступать и навязывать противнику свою волю.

Судьба генералов

В 1941 году в «котлах» оказались не только солдаты и офицеры, но и некоторые генералы.

Самым высокопоставленным окруженцем стал командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Михаил КИРПОНОС , еще до Великой Отечественной войны удостоенный звания Героя Советского Союза. Он погиб 20 сентября 1941 года с оружием в руках в киевском «котле», около хутора Дрюковщина Лохвицкого района Полтавской области, где и был похоронен (после войны его останки были перезахоронены в Киеве). Вместе с Кирпоносом погиб и начальник штаба фронта генерал-майор Василий Тупиков.

С трудом избежал окружения командующий Западным фронтом генерал армии Дмитрий ПАВЛОВ . Однако и его судьба была трагичной. 22 июля 1941 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР командующий фронтом, проявивший «трусость, бездействие власти, нераспорядительность», а также допустивший «развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций частями Красной армии», был расстрелян. В 1957 году посмертно реабилитирован и восстановлен в звании.

Уже на третий день войны у советской границы на юго-западе Волынской области в окружение попала 124-я стрелковая дивизия 5-й армии. Генерал-майор Филипп СУЩИЙ , командовавший дивизией, отдал приказ держать круговую оборону. Когда противник прорвался к ее штабу, комендантская рота и командование дивизии вступили в бой, в ходе которого Сущий был смертельно ранен. Его сменил командир 406-го стрелкового полка полковник Тимофей Новиков, после авианалета на позиции дивизии принявший решение пробиваться на восток. Через месяц ему удалось вывести дивизию из окружения.

фото: ТАСС

Будущий маршал Советского Союза Иван БАГРАМЯН встретил войну полковником на должности начальника оперативного отдела штаба Юго-Западного фронта, а уже в августе 1941 года ему было присвоено звание генерал-майора. Примечательно, что в № 1 журнала «Военная мысль» за 1941 год вышла его статья под названием «Бой стрелкового корпуса в условиях окружения». А затем случилось то, что можно назвать страшной гримасой войны. Из четырех авторов, накануне Великой Отечественной писавших теоретические статьи по этой проблеме, трое сами оказались в окружении. Командир 139-й стрелковой дивизии генерал-майор Борис Бобров погиб под Вязьмой 7 октября 1941 года. Командир 191-й стрелковой дивизии полковник Александр Старунин попал в окружение в 1941-м и пропал без вести. Баграмян сумел вырваться из киевского «котла» – окружения куда более масштабного, чем рассматриваемое им в статье.

6 августа 1941 года под Уманью раненым в плен попал командующий 6-й армией генерал-лейтенант Иван МУЗЫЧЕНКО . Оказавшись в «котле», он правильно выбрал направление для прорыва, осуществить который, к сожалению, не хватило сил. Музыченко был человеком высокого интеллекта и большого личного мужества. Немцы отмечали, что на допросах он вел себя твердо и хитро, рассказывая только то, что противнику и так было известно. Такое поведение в плену обусловило его судьбу после освобождения: его восстановили в рядах Советской армии.

7 августа 1941 года в уманском «котле» был захвачен немцами командующий 12-й армией генерал-майор Павел ПОНЕДЕЛИН . До конца войны он находился в плену. Гитлеровцы делали его фотографии и использовали их в пропагандистских целях. После освобождения в 1945 году американскими войсками Понеделин, переданный советской стороне, был арестован и заключен в Лефортовскую тюрьму. 25 августа 1950 года он был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Его судьбу разделил командующий 13-м стрелковым корпусом 12-й армии генерал-майор Николай Кириллов. Оба были реабилитированы в 1956 году.

В киевском «котле» был захвачен в плен еще один генерал – командующий 5-й армией Михаил ПОТАПОВ . До этого он доставил врагу массу неприятностей, нанося удары из района Припятских болот. Его армия не раз упоминается в директиве № 33, подписанной Гитлером в июле 1941 года, – настолько та была костью в горле. В плену генерал вел себя достойно, после войны был восстановлен в рядах Советской армии.

Несколько военачальников попали в плен под Вязьмой и Брянском. Самый известный из них – командующий 19-й армией генерал-лейтенант Михаил ЛУКИН . Он был захвачен немцами тяжелораненым, в плену ему ампутировали ногу. После войны Лукина восстановили в рядах Советской армии.

Трагичной оказалась судьба командующего 20-й армией генерал-лейтенанта Филиппа ЕРШАКОВА . Он был взят в плен 2 ноября 1941 года под Вязьмой, погиб летом 1942-го в концлагере Хаммельбург.

В немецком плену оказался и направленный на должность командующего находящейся в окружении 19-й армии генерал-майор Сергей ВИШНЕВСКИЙ . Он выжил и был освобожден в конце войны.

Командир 21-го стрелкового корпуса генерал-майор Дмитрий ЗАКУТНЫЙ попал в плен в белостокско-минском «котле». Позже он стал одним из активных деятелей власовского движения, за что в 1946 году в Москве был приговорен к смертной казни.

Беседовал Олег Назаров

новой границы на территории бывшего Польского государства.

Советские воинские части, расположившиеся на территории выступа, организационно вошли в Западный Особый военный округ. Здесь дислоцировались 3-я и 10-я армии, в составе трех стрелковых и трех механизированных корпусов, одного кавалерийского корпуса , двух авиационных дивизий, двух укрепленных районов, а также нескольких артиллерийских полков, противотанковых артиллерийских бригад и других частей усиления. Помимо этого, границу на этом участке охраняли Августовский, Ломжинский и Чижевский погранотряды. Южнее, в районе Бреста, располагалась 4-я армия (один стрелковый и один механизированный корпус, одна авиационная дивизия, один укрепрайон, ряд артиллерийских и других частей). В тылу округа проходило формирование 13-й армии. При общей численности войск ЗапОВО ок. 700 тыс. человек, непосредственно на «белостокском выступе» находилось более 300 тыс. человек. Против войск ЗапОВО немецкое командование развернуло самую мощную ударную группу армий «Центр» (4-я и 9-я армии, 2-я и 3-я танковые группы, насчитывавшие 34 пехотные, 1 кавалерийскую, 9 танковых, 6 моторизованных дивизий и 2 моторизованные бригады). Их поддерживал с воздуха 2-й воздушный флот (ок. 1600 самолетов). Ранним утром 22 июня немецкая артиллерия и авиация нанесли внезапный массированный удар по войскам округа, пограничным заставам, долговременным укреплениям, штабам, узлам связи, аэродромам. В результате было нарушено управление войсками, прекратилось поступление в штабы информации о противнике, наземные части лишились воздушного прикрытия. Первыми в бой с врагом вступили пограничные заставы. Вооруженные только стрелковым оружием, они несколько часов сдерживали атаки превосходящих сил противника и, даже будучи окруженными, продолжали сражаться до последнего. Ни одна из погранзастав не отошла без приказа, выполнив свой воинский долг до конца. Гарнизоны укрепрайонов, обойденные с флангов, оказывали героическое сопротивление, сковывая значительные силы немцев. Так, гарнизон Осовецкого укрепрайона (входивший в подчинение 10-й армии) вместе с частями 1-го стрелкового корпуса стойко отражал атаки превосходящих сил противника, нанося ему большие потери. Только 28 июня, по приказу, обороняющиеся войска начали отход на восток. Основной удар всех танковых и моторизованных дивизий группы армий «Центр» был нанесен из района Сувалок и Бреста под основание «белостокского выступа». В дальнейшем немецкое наступление разворачивалось левым флангом на Вильнюс и Гродно, а правым — на Барановичи и Волковыск. Германское командование ставило перед собой цель: окружив белостокскую группировку советских войск, рассечь войска Западного фронта на части. Восточнее Белостока были выброшены воздушные десанты и диверсионные группы противника. Наиболее мощные вражеские удары пришлись по войскам 3-й и 4-й армий, находившимся на флангах «белостокского выступа». В течение дня 22 июня в полосе 3-й армии Западного фронта противник, несмотря на сопротивление, прорвал оборону 27-й и 56-й стрелковых дивизий. Эти части понесли огромные потери в личном составе и боевой технике. Попытки 11-го механизированного корпуса восстановить положение не увенчались успехом. Противник, форсировав реку Неман севернее Гродно, рассек 56-ю стрелковую дивизию, многие подразделения которой погибли, но не отступили ни на шаг (смотрите Великая Отечественная война). В этих боях дивизия потеряла более 25% личного состава. Тяжелое положение создалось и в полосе 4-й армии. Застигнутые врасплох войска не успели занять подготовленные рубежи обороны и, вступая в бой не организованно, несли большие потери от атак превосходящих сил противника. В результате 42-я и 6-я стрелковые дивизии были вынуждены отступить в район Брестского укрепленного района, открыв тем самым немецким войскам возможность охвата и окружения войск Западного фронта, находящихся под Белостоком. Трагизм ситуации для советских войск усугублялся тем, что из-за отсутствия четкого управления, недостатка сведений о расположении войск и ограниченности времени на подготовку контрудары готовились наспех и были недостаточно обеспечены. Так, 23-25 июня попытки контрударов 6-го и 11-го механизированных корпусов в направлении Гродно — Сувалки и 14-го механизированного корпуса на брестском направлении против немецких танковых клиньев, окружавших войска Западного фронта, в конечном итоге не увенчались успехом. Противник, обладая подавляющим преимуществом в воздухе, активно бомбил выдвигающиеся советские части и наносил им большие потери. Одна только 7-я танковая дивизия 6-го механизированного корпуса потеряла на марше 63 танка, были разбиты и все тылы полков. После боев на гродненском направлении в 29-й и 33-й танковых дивизиях 11-го механизированного корпуса осталось всего по 300-400 человек и до 30 танков. Части 6-го кавалерийского корпуса, колоннами выдвигаясь в район сосредоточения, в течение нескольких часов расстреливались с воздуха и, понеся огромные потери, были рассеяны по окрестным лесам. По докладу командира корпуса в штаб Западного фронта, потери достигали 50%. Штаб 9-й немецкой армии в вечернем донесении 23 июня 1941 г. в частности отмечал: «Русские сражаются до последнего, предпочитают плену смерть. Большие потери личного состава, мало пленных...». 24 июня немецкие войска, глубоко охватив белостокскую группировку Западного фронта с севера и юга, оттеснили часть войск 3-й и 4-й армий к рекам Котра и Щара (100-150 км восточнее Белостока). В это же время 10-я армия продолжала вести ожесточенные бои на реках Бебжа и Нарев, прикрывая подступы к Белостоку со стороны границы. 25 июня Ставка Главного Командования приказала войскам 3-й и 10-й армий, понесших за первые 3 дня войны наиболее крупные потери и частично лишившихся управления, отойти на линию Лида — Слоним — Пинск. Однако из-за отсутствия связи некоторые соединения не смогли вовремя получить приказ на отход и продолжали сражаться на прежних рубежах. Вместе с тем попытки прорыва советских войск из «белостокского котла» серьезно озаботили германское командование. Немецким пехотным частям был дан приказ окончательно замкнуть внутреннее кольцо окружения в районе реки Щара, а танковым группам, продолжая наступление по сходящимся направлениям,— образовать внешнее кольцо окружения в районе Минска. Таким образом, группировка советских войск была бы окончательно изолирована и уничтожена. Ведя непрерывные сдерживающие бои, без единого управления, при нехватке боеприпасов и горючего, под непрерывной бомбежкой, разрозненные части армий начали отход. Наиболее сильные удары противника в это время пришлись по арьергардным дивизиям. Так, из личного состава 27-й стрелковой дивизии, прикрывавшей отход войск 3-й армии, из окружения вышло немногим более 500 человек. Контратака подразделений 351-го стрелкового полка 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии 3-й армии в районе Острошицкого городка севернее Минска. Западный фронт. 27 июня 1941 г. 28 июня немецкие войска сомкнули внутреннее кольцо окружения восточнее Белостока. Однако окруженная группировка сил 3-й и 10-й армий продолжала героическое сопротивление, приковывая к себе значительные силы немецких войск. Но возможности противодействовать огню противника и держать плотную оборону не давала острая нехватка боеприпасов. В результате оборона распалась на отдельные очаги сопротивления. Фронт окружения протянулся вплоть до Минска (город был занят противником 28 июня). Поэтому, вырываясь из одного окружения, отходящие части тут же попадали в другое. И все начиналось сначала. Обескровленные подразделения и отдельные группы упорно, несмотря на огромные потери, продолжали прорываться на восток. Дальнейшая судьба их часто была трагичной. 8 июля 1941 г. командующий войсками группы армий «Центр», генерал-фельдмаршал фон Бок в приказе по войскам отметил: «Сражение в районе Белосток — Минск завершено. Войска группы армий сражались с четырьмя русскими армиями, в состав которых входили 32 стрелковые дивизии, 8 танковых дивизий, 6 мотомеханизированных бригад, 3 кавалерийские дивизии. Из них разгромлено: 22 стрелковые, 7 танковых дивизий, 6 мотомеханизированных бригад, 3 кавалерийские дивизии... Потери противника в живой силе очень велики. Подсчет пленных и трофеев к сегодняшнему дню выявил: — 87 704 пленных, в т. ч. несколько командиров корпусов и дивизий; — 585 захваченных или уничтоженных танков; — 449 орудий; — 46 самолетов». Но даже в такой ситуации сопротивление советских войск не прекращалось. Для контроля над тыловыми районами немецкое командование вынуждено было снять с фронта несколько дивизий, тем самым ослабляя свои ударные группировки и предоставляя Красной Армии время для развертывания новой полосы обороны. Отдельные отряды, группы бойцов и командиров еще долгое время продолжали пробиваться из окружения, вынося с собой знамена своих воинских частей. Большинство знамен уцелело, и вновь сформированные части продолжили борьбу с врагом под теми же номерами, под какими встретили свой первый бой на западной границе.

Исторические источники:

Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1941 год. т.16(5-1). М., 1996

Белостокско-Минское сражение


	Белоруссия, СССР
	Решительная победа Германии Окружение советского Западного фронта
Противники

Командующие
Ф. фон Бок А. Кессельринг Г. фон Клюге А. Штраус Г. Гот Г. Гудериан М. фон Вейхс	Д. Г. Павлов В. Е. Климовских В. И. Кузнецов К. Д. Голубев А. А. Коробков П. М. Филатов
Силы сторон
1,45 млн. человек 15,1 тыс. орудий и миномётов 2,1 тыс. танков 1,7 тыс. самолетов	790 тыс. человек 16,1 тыс. орудий и миномётов 3,8 тыс. танков 2,1 тыс. самолётов

Около 200 000 убитыми, ранеными, пленными	341,073 безвозвратные потери 76,717 санитарные потери

Белостокско-Минское сражение - название приграничного сражения на центральном участке советско-германского фронта во время Великой Отечественной войны 22 июня - 8 июля 1941 года. В результате сражения основные силы советского Западного фронта оказались в окружении и разгромлены, 28 июня немецкие войска взяли Минск.

Планы и силы сторон

Германия

Немецкое командование наносило основной удар на Московском направлении силами группы армий «Центр» (командующий - генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок) и 2-го воздушного флота (командующий - генерал-фельдмаршал А. Кессельринг). План заключался в нанесении удара сильными фланговыми группировками при относительно слабом центре.

3-я танковая группа (2 армейских и 2 моторизованных корпуса, всего 4 танковые, 3 моторизованные и 4 пехотные дивизии), наступавшая из района Сувалок.
2-я танковая группа (3 моторизованные и 1 армейский корпуса, всего 5 танковых, 3 моторизованные, 1 кавалерийская, 6 пехотных дивизий и 1 усиленный полк), наступавшая из района Бреста.

2-я и 3-я группы должны были соединиться и окружить советские войска западнее Минска. Одновременно пехотные соединения, сведенные в две армии:

4-я армия, наступавшая из района Бреста
9-я армия

(всего 7 армейских корпусов, 20 пехотных дивизий), вели наступление на окружение и должны были соединиться восточнее Белостока. Создание «двойных клещей» было излюбленной тактикой вермахта в течение всей кампании 1941 года.

В задачи люфтваффе входил разгром советской авиации в первые же дни войны и завоевание полного господства в воздухе.

СССР

Планы СССР на начальный период войны точно не установлены. По одной версии (Ю. Горьков), приграничные советские армии должны были прикрыть отмобилизование и развертывание основных сил, в процессе построения стратегической обороны до Москвы. По другой (М. Мельтюхов), планы прикрытия приграничных округов были всего лишь прикрытием отмобилизования и развертывания и подготовки к возможной стратегической наступательной операции. Советский Западный Особый военный округ, преобразованный в Западный фронт (командующий - генерал армии Д. Г. Павлов), насчитывал в своем составе три армии:

3-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова (4 стрелковые дивизии и мехкорпус в составе 2 танковых и 1 моторизованной дивизии) занимала оборонительный район в районе Гродно
10-я армия под командованием генерал-майора К. Д. Голубева (самая мощная, насчитывала в своем составе 2 стрелковых и 2 механизированных корпуса, один из них в полной боевой готовности, а также 1 кавалерийский корпус, всего 6 стрелковых, 2 кавалерийские, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии) располагалась в Белостокском выступе
4-я армия под командованием генерал-майора А. А. Коробкова (4 стрелковые, 2 танковые и 1 моторизованная дивизии) прикрывала район в районе Бреста.

Вновь созданная 13-я армия под командованием генерал-лейтенанта П. М. Филатова должна была принять полосу обороны на южном фасе Белостокского выступа, но её штаб только начал выдвижение на восток.

Война застала РККА в движении. Войска второго эшелона Западного ОВО начали выдвижение к границе. Так, перед самой войной штаб 2-го стрелкового корпуса прибыл из-под Минска в район Бельска на южный фас Белостокского выступа, где должен был войти в подчинение штаба новой 13-й армии; в состав этой же армии из-под Смоленска перебрасывался 44-й стрелковый корпус в составе трёх стрелковых дивизий (соответственно из Смоленска, Вязьмы и Могилёва).

21-й стрелковый корпус в составе трёх стрелковых дивизий начал движение из Витебска в район Лиды и был подчинён штабу 3-й армии.

47-й стрелковый корпус начал движение из Бобруйска в район Обуз-Лесьна, где перед самой войной было развернуто полевое управление Западного фронта.

Кроме того, на территорию Западного ОВО начата переброска 22-й армии из состава Уральского военного округа (к началу войны в район Полоцка прибыло 3 стрелковые дивизии) и 21-й армии - из состава Приволжского ВО (к началу войны в район Гомеля также прибыло несколько стрелковых дивизий). Эти войска не принимали участие в Приграничном сражении, однако сыграли большую роль на следующем этапе войны.

Действия сторон

Начало немецкого наступления

Немецкая 3-я танковая группа (командующий - генерал-полковник Г. Гот) наносила основной удар в Литве, с тем чтобы разгромив находившиеся там советские войска, зайти в тыл советскому Западному фронту. В первый же день моторизованные корпуса вышли к Неману и захватили мосты в Алитусе и Мяркине, после чего продолжили наступление на восточном берегу. Сражение за Алитус между боевыми отрядами немецкого 39-го мотокорпуса и советской 5-й танковой дивизией оказалось одним из самых тяжелых за всю войну.

Действовавшая южнее немецкая 9-я армия (командующий - генерал-полковник А. Штраус) атаковала с фронта советскую 3-ю армию (командующий - генерал-лейтенант В. И. Кузнецов), отбросила ее и на следующий день заняла Гродно. Контратака советского 11-го механизированного корпуса под Гродно в первый день войны была отбита.

На фронте советской 10-й армии противник вёл отвлекающие действия, однако на южном фасе Белостокского выступа тремя корпусами (в первом эшелоне) немецкая 4-я армия (командующий - генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге) нанесла сокрушительный удар в направлении Бельск. Оборонявшиеся здесь три советские стрелковые дивизии были отброшены и частично рассеяны. В полдень 22 июня в районе Браньска с немецкими войсками вступил в бой советский 13-й мехкорпус, находившийся в стадии формирования. К исходу дня советские войска были выбиты из Браньска. Весь следующий день за этот город шел бой. После отражения советских контратак 24 июня немецкие войска продолжили наступление и заняли Бельск.

В районе Бреста советская 4-я армия подверглась удару 2-й танковой группы (командующий - генерал-полковник Г. Гудериан). Два немецких моторизованных корпуса форсировали р. Буг севернее и южнее Бреста, непосредственно на город наступал 12-й армейский корпус в составе 3 пехотных дивизий. В течение короткого времени советские соединения, располагавшиеся в самом Бресте, крепости и военных городках вокруг Бреста (2 стрелковые и 1 танковая дивизии), были разгромлены в результате артиллерийских ударов и авианалетов. Уже к 7.00 22 июня Брест был захвачен, однако в Брестской крепости и на вокзале сопротивление советских подразделений продолжалось еще в течение месяца.

Вечером 22 июня командующим Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов поступила «Директива № 3» за подписями наркома обороны СССР маршала Тимошенко, начальника Генштаба СССР Жукова и члена главвоенсовета Маленкова, предписывавшая «нанеся мощный контрудар» уничтожить наступающего противника и к 24 июня занять польские города Сувалки и Люблин. 23 июня в штаб Западного фронта вылетели представители высшего командования маршалы Б. М. Шапошников и Г. И. Кулик, затем маршал К. Е. Ворошилов.

23 июня части советского 14-го мехкорпуса и 28-го стрелкового корпуса 4-й армии контратаковали немецкие войска в районе Бреста, но были отброшены. Немецкие моторизованные корпуса продолжили наступление на Барановичи и на Пинском направлении и заняли Пружаны, Ружаны и Кобрин.

24 июня начался советский контрудар в районе Гродно силами сформированной конно-механизированной группы (КМГ) под командованием заместителя командующего фронтом генерал-лейтенанта И. В. Болдина. К контрудару привлекли боеготовый 6-й мехкорпус (более 1000 танков) генерал-майора М. Г. Хацкилевича и 6-й кавкорпус, однако господство в воздухе немецкой авиации, плохая организация удара, атака на подготовленную противотанковую позицию и разгром тылов привели к тому, что немецким войскам удалось остановить войска КМГ Болдина. Отдельно действовал 11-й мехкорпус 3-й армии, которому удалось даже выйти к пригороду Гродно.

Немецкий 20-й армейский корпус был на время принуждён занять оборону, однако остальные немецкие корпуса 9-й армии (8-й, 5-й и 6-й) продолжили охват основных сил советской армии в Белостокском выступе. Ввиду неудачи контрудара и фактическим началом окружения в 20.00 25 июня И. В. Болдин отдал приказ прекратить атаки и начать отступление.

Белостокский «котёл»

Белостокский выступ, в котором располагались советские войска, имел форму бутылки с горлышком на восток и опирался на единственную дорогу Белосток-Слоним. К 25 июня уже стало ясно, что охват немецкими войсками Белостокского выступа грозит войскам советского Западного фронта полным окружением. Около полудня 25 июня советские 3-я и 10-я армии получили приказ штаба фронта на отступление. 3-я армия должна была отступать на Новогрудок, 10-я армия - на Слоним. 27 июня советские войска оставили Белосток. Чтобы сохранить пути отхода, они вели бои в районе Волковыска и Зельвы.

Однако 28 июня немецкие войска заняли Волковыск. Некоторые немецкие дивизии перешли к обороне «перевернутым фронтом» на рубеже Слоним, Зельва, Ружаны. Таким образом, пути отхода 3-й и 10-й армий были перерезаны, а войска, сумевшие отойти из Белостокского выступа, оказались в окружении в нескольких «котлах» между Берестовицей, Волковыском, Мостами, Слонимом и Ружанами. Особого напряжения достигли бои в в этом районе 29-30 июня. Ожесточенные бои, по словам начальника германского Генерального штаба Ф. Гальдера, сковали весь центр и часть правого крыла немецкой 4-й Армии, которую пришлось усилить 10-й танковой дивизией. В своем военном дневнике он привел впечатления немецкого генерал-инспектора пехоты Отта о боях в районе Гродно:

3 июля командование над пехотными дивизиями 4-й армии принял штаб 2-й армии (командующий - генерал-полковник М. фон Вейхс, который наряду с командующим 9-й армией А. Штраусом возглавлял немецкие войска на завершающем этапе сражения). Командующий 4-й армии генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге возглавил 2-ю и 3-ю танковые группы, продолжившие наступление на восток.

До конца июня продолжались бои в Брестской цитадели. 29 июня немецкая авиация сбросила на Восточный форт (последний очаг сопротивления советских войск) две 500-килограммовые бомбы и одну бомбу весом 1800 кг. Утром следующего дня штаб немецкой 45-й пехотной дивизии доложил о полном взятии Брестской крепости. Дивизия объявила о захвате 7000 пленных, включая 100 офицеров, при этом ее собственные потери составили 482 убитых (в том числе 32 офицера) и более 1000 раненых (более 5 % от общего числа убитых на всем Восточном фронте к 30 июня 1941 года).

Оборона Минска и Минский «котёл»

Тем временем продвигавшиеся на восток немецкие моторизованные корпуса 24 июня натолкнулись на второй эшелон советского Западного фронта. 47-й мотокорпус немецкой 2-й танковой группы столкнулся с тремя советскими дивизиями в районе Слонима, которые задержали его на сутки, а 57-й мотокорпус 3-й танковой группы - на 21-й стрелковый корпус в районе Лиды.

В это время немецкий 39-й мотокорпус, продвигаясь в оперативной пустоте, 25 июня вышел на подступы к Минску. К столице Белоруссии прорвались три танковые дивизии (7-я, 20-я и 12-я), всего до 700 танков, на следующий день к ним присоединилась 20-я моторизованная дивизия. 26 июня были заняты Молодечно, Воложин и Радошковичи. 7-я немецкая танковая дивизия обошла Минск с севера и направилась к Борисову. В ночь на 27 июня ее передовой отряд занял Смолевичи на шоссе Минск - Москва.

Минск оборонял 44-й стрелковый корпус комдива В. А. Юшкевича, занявший позиции Минского укрепрайона, а также 2-й стрелковый корпус (командир - генерал-майор А. Н. Ермаков); всего в районе Минска находилось 4 советские стрелковые дивизии. 27 июня командование над войсками, оборонявшими Минск, принял штаб 13-й армии (командующий - генерал-лейтенант П. М. Филатов), который только что вышел из-под удара в районе Молодечно. Нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко отдал приказ: Минск ни в коем случае не сдавать, даже при условии полного окружения войск, его обороняющих. В этот же день советская 100-я стрелковая дивизия провела контратаку на Острошицкий Городок севернее Минска, но та была отбита.

Тем временем 26 июня немецкий 47-й моторизованный корпус 2-й танковой группы занял Барановичи, подходя к Минску с юга. 27 июня он захватил Столбцы, а 28 июня - Дзержинск.

28 июня около 17.00 части немецкой 20-й танковой дивизии ворвались в Минск с северо-запада. Две дивизии 44-го стрелкового корпуса остались удерживать позиции западнее Минска, в то время как 2-й стрелковый корпус отошёл восточнее Минска на рубеж реки Волма.

В результате охватов немецких 2-й и 3-й танковой групп в Налибокской пуще оказались окружены остатки 3-й, 10-й и части 13-й и 4-й армий. К 8 июля бои в Минском «котле» были завершены.

Последствия

В ходе наступления противник добился серьезных оперативных успехов: нанес тяжелое поражение советскому Западному фронту, захватил значительную часть Белоруссии и продвинулся на глубину свыше 300 км. Только сосредоточение Второго Стратегического эшелона, занявшего позиции по рр. Западная Двина и Днепр, позволило задержать продвижение вермахта к Москве в Смоленском сражении.

Всего в Белостокском и Минском «котлах» были уничтожены 11 стрелковых, 2 кавалерийские, 6 танковых и 4 моторизованные дивизии, погибли 3 комкора и 2 комдива, попали в плен 2 комкора и 6 командиров дивизий, ещё 1 командир корпуса и 2 командира дивизий пропали без вести.

11 июля 1941 года в сводке немецкого Главного Командования подведены итоги боев группы армий «Центр»: в двух «котлах» - Белостокском и Минском взято в плен 324,000 человек, в том числе несколько старших генералов, захвачено 3332 танка, 1809 орудий и другие многочисленные военные трофеи.

Моральный эффект

Ленин оставил нам великое наследие, а мы, его наследники, все это просрали …

Советское Информбюро о сдаче Минска не сообщило.

Расстрел генералов

Всю вину за разгром советского Западного фронта Сталин возложил на командование фронта. 30 июня был арестован командующий фронтом генерал армии Д. Г. Павлов и другие генералы. После недолгого следствия Павлов был приговорен к расстрелу. Вместе с ним 22 июля были расстреляны: начштаба фронта генерал-майор В. Е. Климовских и начальник связи фронта генерал-майор А. Т. Григорьев. Начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант Н. А. Клич и командир 14-го мехкорпуса генерал-майор С. И. Оборин арестованы 8 июля и затем расстреляны, командующий 4-й армией генерал-майор А. А. Коробков отстранен 8 июля, на следующий день арестован и расстрелян 22 июля. После смерти Сталина все расстрелянные военачальники были посмертно реабилитированы и восстановлены в воинских званиях.

Напечатать