Борис Пастернак — Я льнул когда-то к беднякам (Перемена). Анализ стиха Перемена. Пастернак Б.Л

«Перемена» Борис Пастернак

Я льнул когда-то к беднякам
Не из возвышенного взгляда,
А потому, что только там
Шла жизнь без помпы и парада.

Хотя я с барством был знаком
И с публикою деликатной,
Я дармоедству был врагом
И другом голи перекатной.

И я старался дружбу свесть
С людьми из трудового званья,
За что и делали мне честь,
Меня считая тоже рванью.

Был осязателен без фраз,
Вещественен, телесен, весок
Уклад подвалов без прикрас
И чердаков без занавесок.

И я испортился с тех пор,
Как времени коснулась порча,
И горе возвели в позор,
Мещан и оптимистов корча.

Всем тем, кому я доверял,
Я с давних пор уже не верен.
Я человека потерял
С тех пор, как всеми он потерян.

Анализ стихотворения Пастернака «Перемена»

Борис Пастернак ощущал себя по жизни не столько поэтом, сколько философом. Он пытался докопаться до сути вещей и хотел понять, почему мир устроен именно так, а не по-другому. В погоне за истиной Пастернак без устали анализировал все то, что происходит вокруг него, и на исходе собственной жизни открыл для себя простую истину, которая подтверждается библейским изречением: «Благими намерениями вымощена дорога в ад».

Впрочем, несмотря на иудейское происхождение сам Пастернак не только был крещен в детстве, но и старался жить по христианским законам. Об этом он рассказывает в своем стихотворении «Перемена», написанном в 1956 году. «Я льнул когда-то к беднякам», — признается поэт, отмечая при этом, что всегда тяготел к немощным и убогим, пренебрежительно относясь к тем, кто ни в чем не нуждается. В юности автор считал, что поступает не только благородно, но и честно, так как лишь среди обездоленных людей он видел неподдельные страдания и настоящие, искренние отношения.

Автор с некоторым стеснением признается в том, что и сам когда-то «с барством был знаком», т.е. вырос во вполне обеспеченной и интеллигентной семье. Но даже в этой спокойной и миролюбивой атмосфере подростку чудилась какая-то фальшь, которая порождала в нем дух бунтарства. Со временем поэт четко осознал, что ему гораздо ближе простые люди, которые не умеют изворачиваться ради собственной выгоды и всегда говорят именно то, о чем думают. Естественно, что среди друзей поэта были представители разных сословий, но он тянулся к тем, кто попроще. «За что и делали мне честь, меня считая тоже рванью», — отмечает Пастернак.

Однако в какой-то момент все изменилось, и поэт вдруг с удивлением открыл для себя то, что даже такую простоту и искренность некоторые умудряются использовать для собственной выгоды. Оказалось, что мода на людей «трудового званья» привела в их ряды вчерашних богачей и приспособленцев. «И я испортился с тех пор, как времени коснулась порча», — с сожалением отмечает поэт. Ему трудно разобраться, кому теперь можно верить, а кому – нет, кто является настоящим другом, а кто лишь ждет удобного момента, чтобы воткнуть в спину нож. «Всем тем, кому я доверял, я с давних пор уже не верен», — признается Борис Пастернак, и осознание этого вызывает в нем чувство тоски и безысходности. Пытаясь докопаться до первопричины, по которой в мире произошли столь чудовищные перемены, автор вдруг приходит к выводу , что он «человека потерял с тех пор, как всеми он потерян». Подобные метаморфозы произошли потому, что люди перестали видеть друг в друге личности, а стали обращать внимание лишь на внешнюю оболочку, которая, как известно, весьма обманчива.

Часто стихи Пастернака строятся так: поэт один в комнате, отделен стенами от внешнего мира, но вдруг стены «исчезают» , начинают «сквозить» , и происходит как бы воссоединение поэта (лирического героя) и окружающей его действительности.
«Никого не будет в доме» относится к одному из таких произведений. Его можно разделить на две части. Первая из них состоит из четырех строф. Перед нами возникает немного грустная картина: сумерки, тишина, лирический герой, сидящий у окна, мокрые комья снега, крыши.
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин…
вызывает чувство грусти, тоски, уныния и почему-то вины.

Вторая часть состоит из двух последних четверостиший. Картина изменяется самым неожиданным образом, и эта внезапность ощущается уже в первых строках:
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь…

Приход лирической героини назван «вторженьем» , ее появление можно сравнить лишь с «будущностью» , с ней приходит мир, жизнь. А вокруг все изменяется. «Белых мокрых комьев» теперь нет, а есть снежные хлопья, которые теперь являются единым целым с ней. Ее платье даже не названо платьем, а «чем-то белым» , из тех материй, из которых «хлопья шьют» . Мне почему-то видится она очень похожей на Снежную Королеву из сказки Г. Х. Андерсена.

Материал – хлопья, хлопок – делает героиню воздушной, недосягаемой, оторванной от мира. Автор создает удивительно красивую картину: в белом, сотворенном из снега платье выплывает она, недоступная и любимая. Таким образом, сквозь обычное будничное «просвечивается» самое главное, самое важное в жизни. Интонация стихотворения изменяется: грусть, тоска уступают место восторженности и восхищению.

Мне очень нравится стихотворение Бориса Леонидовича Пастернака «Никого не будет в доме» . Оно учит в большом видеть малое и наоборот, учит вглядываться в себя и в то, что нас окружает.

Все его творчество – это «тайность» , «иносказание» , в которых заключено стремление понять: что же такое наша жизнь.

Анализ стихотворения Пастернака "Перемена"

Борис Пастернак ощущал себя по жизни не столько поэтом, сколько философом. Он пытался докопаться до сути вещей и хотел понять, почему мир устроен именно так, а не по-другому. В погоне за истиной Пастернак без устали анализировал все то, что происходит вокруг него, и на исходе собственной жизни открыл для себя простую истину, которая подтверждается библейским изречением: "Благими намерениями вымощена дорога в ад".

Впрочем, несмотря на иудейское происхождение сам Пастернак не только был крещен в детстве, но и старался жить по христианским законам. Об этом он рассказывает в своем стихотворении "Перемена", написанном в 1956 году. "Я льнул когда-то к беднякам", - признается поэт, отмечая при этом, что всегда тяготел к немощным и убогим, пренебрежительно относясь к тем, кто ни в чем не нуждается. В юности автор считал, что поступает не только благородно, но и честно, так как лишь среди обездоленных людей он видел неподдельные страдания и настоящие, искренние отношения.

Автор с некоторым стеснением признается в том, что и сам когда-то "с барством был знаком", т. е. вырос во вполне обеспеченной и интеллигентной семье. Но даже в этой спокойной и миролюбивой атмосфере подростку чудилась какая-то фальшь, которая порождала в нем дух бунтарства. Со временем поэт четко осознал, что ему гораздо ближе простые люди, которые не умеют изворачиваться ради собственной выгоды и всегда говорят именно то, о чем думают. Естественно, что среди друзей поэта были представители разных сословий, но он тянулся к тем, кто попроще. "За что и делали мне честь, меня считая тоже рванью", - отмечает Пастернак.

Однако в какой-то момент все изменилось, и поэт вдруг с удивлением открыл для себя то, что даже такую простоту и искренность некоторые умудряются использовать для собственной выгоды. Оказалось, что мода на людей "трудового званья" привела в их ряды вчерашних богачей и приспособленцев. "И я испортился с тех пор, как времени коснулась порча", - с сожалением отмечает поэт. Ему трудно разобраться, кому теперь можно верить, а кому - нет, кто является настоящим другом, а кто лишь ждет удобного момента, чтобы воткнуть в спину нож. "Всем тем, кому я доверял, я с давних пор уже не верен", - признается Борис Пастернак, и осознание этого вызывает в нем чувство тоски и безысходности. Пытаясь докопаться до первопричины, по которой в мире произошли столь чудовищные перемены, автор вдруг приходит к выводу, что он "человека потерял с тех пор, как всеми он потерян". Подобные метаморфозы произошли потому, что люди перестали видеть друг в друге личности, а стали обращать внимание лишь на внешнюю оболочку, которая, как известно, весьма обманчива.

Я льнул когда-то к беднякам
Не из возвышенного взгляда,
А потому, что только там
№4 Шла жизнь без помпы и парада.

Хотя я с барством был знаком
И с публикою деликатной,
Я дармоедству был врагом
№8 И другом голи перекатной.

И я старался дружбу свесть
С людьми из трудового званья,
За что и делали мне честь,
№12 Меня считая тоже рванью.

Был осязателен без фраз,
Вещественен, телесен, весок
Уклад подвалов без прикрас
№16 И чердаков без занавесок.

И я испортился с тех пор,
Как времени коснулась порча,
И горе возвели в позор,
№20 Мещан и оптимистов корча.

Всем тем, кому я доверял,
Я с давних пор уже не верен.
Я человека потерял
№24 С тех пор, как всеми он потерян.

Ya lnul kogda-to k bednyakam
Ne iz vozvyshennogo vzglyada,
A potomu, chto tolko tam
Shla zhizn bez pompy i parada.

Khotya ya s barstvom byl znakom
I s publikoyu delikatnoy,
Ya darmoyedstvu byl vragom
I drugom goli perekatnoy.

I ya staralsya druzhbu svest
S lyudmi iz trudovogo zvanya,
Za chto i delali mne chest,
Menya schitaya tozhe rvanyu.

Byl osyazatelen bez fraz,
Veshchestvenen, telesen, vesok
Uklad podvalov bez prikras
I cherdakov bez zanavesok.

I ya isportilsya s tekh por,
Kak vremeni kosnulas porcha,
I gore vozveli v pozor,
Meshchan i optimistov korcha.

Vsem tem, komu ya doveryal,
Ya s davnikh por uzhe ne veren.
Ya cheloveka poteryal
S tekh por, kak vsemi on poteryan.

Z kmyek rjulf-nj r ,tlyzrfv
Yt bp djpdsityyjuj dpukzlf,
F gjnjve, xnj njkmrj nfv
Ikf ;bpym ,tp gjvgs b gfhflf/

}