Чаадаев петр. Чаадаев Пётр Яковлевич. Возвращение на родину. "Философические письма"

Биография

Родился в старинной зажиточной дворянской семье Чаадаевых , по материнской линии внук академика, историка М. М. Щербатова , автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен». Рано остался сиротой - его отец умер на следующий год после его рождения, а мать в 1797. Его и старшего брата Михаила, совсем маленьких, забрала из Нижегородской губернии в Москву тётка - княжна Анна Михайловна Щербатова, у неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке , рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате . Опекуном Чаадаевых стал их дядя - князь Д. М. Щербатов, в доме которого Чаадаев получил свое образование.

Война 1812 года

Чаадаев в 1815 году

В мае 1812 года братья Чаадаевы вступили лейб-прапорщиками в Семеновский полк, в котором ранее служил их опекун дядя. В 1813 году Чаадаев перешёл из Семеновского полка, где оставались его брат и друзья, в Ахтырский гусарский полк .

Его биограф М. Жихарев писал:

Участвовал в сражении под Тарутином, при Малоярославце, Люцене, Бауцене, под Лейпцигом, брал Париж. Всю войну прошёл бок о бок со своим университетским другом Якушкиным.

После Отечественной войны

Заграничный вояж

6 июля 1823 года, в частности, в связи с ухудшением здоровья, уехал путешествовать по Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии. Перед отъездом, в мае 1822 года, Чаадаев разделил имущество со своим братом, не намереваясь возвращаться в Россию.

Отплыв на корабле из Кронштадта, он высадился близ Ярмута, откуда поехал в Лондон, где пробыл 4 дня, покинув его ради морских купаний Брайтона. Из Англии он перебирается в Париж, оттуда в Швейцарию. В конце марта 1825 года он оказывается в Риме, затем едет в Карлсбад, где его сопровождает Николай Тургенев и встречается вел. кн. Константин Павлович . Несмотря на то, что всё время занимается лечением, здоровье его только ухудшается. Побывал Чаадаев и в Милане. В июне 1826 года Чаадаев выезжает на родину.

Отношения с масонами и декабристами

В 1826 году после возвращения в Россию был арестован по подозрению в причастности к декабристам - в июле, в пограничном Брест-Литовске. «Чаадаев в письмах к близким говорил, что уезжает навсегда, и близкий друг Якушкин был до такой степени уверен в этом, что на допросе после разгрома восставших спокойнейшим образом назвал Чаадаева в числе лиц, завербованных им в нелегальную организацию» . 26 августа с Чаадаева по повелению Николая I был снят подробный допрос. С Чаадаева была взята подписка о неучастии его в любых тайных обществах, причем он категорически отрицал свое участие в Северном обществе. Через 40 дней отпущен.

Впоследствии он будет негативно отзываться о восстании декабристов, утверждая, что по его мнению их порыв отодвинул нацию на полвека назад.

«Басманный философ»

Городская усадьба Е. Г. Левашевой на Новой Басманной, где в 1833-1856 жил Чаадаев (вероятно, что флигель, в котором он проживал, не сохранился).

В начале сентября приезжает в Москву. «4 октября Чаадаев переезжает на постоянное жительство в подмосковную деревню своей тетки в Дмитровском уезде. Чаадаев живет уединенно, необщительно, много читает. За ним здесь устанавливается постоянный тайный полицейский надзор» . В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».

Жил в Москве и в деревенском имении (у тетки Щербатовой в Дмитриевском уезде, затем в доме Левашевых на Басманной), в 1829-1831 создав свои знаменитые «Философические письма» (адресованные госпоже Е. Д. Пановой ). Начиная с весны 1830 года в русском образованном обществе их списки стали ходить по рукам. В мае или июне 1831 года Чаадаев вновь стал появляться в обществе.

Публикация первого письма вызвала настоящий скандал и произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь» (Герцен), вызвала гнев Николая I, начертавшего: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной - смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного».

Журнал «Телескоп», где напечатали «Письмо», был закрыт, редактор сослан, цензор уволен со службы. Чаадаева вызвали к московскому полицмейстеру и объявили, что по распоряжению правительства он считается сумасшедшим. Каждый день к нему являлся доктор для освидетельствования; он считался под домашним арестом, имел право лишь раз в день выходить на прогулку. Надзор полицейского лекаря за «больным» был снят лишь в 1837, под условием, чтобы он «не смел ничего писать». Существует легенда, что врач, призванный наблюдать его, при первом же знакомстве сказал ему: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший».

Надгробный камень, Донской монастырь-некрополь

В этот период Чаадаев принял роль (которая подкреплялась отношением к нему почитателей) пророка в своем отечестве. В 1827 году А. В. Якушкина пишет о нём: «…он чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости (…). Ежеминутно он закрывает себе лицо, выпрямляется, не слышит того, что ему говорят, а потом, как бы по вдохновению, начинает говорить» . Для общения со своими почитателями он активно использовал эпистолярный жанр.

Следующим сочинением Чаадаева стала «Апология сумасшедшего» (не опубликован при жизни; в «Современник» к Чернышевскому - принес в 1860 году неизданную рукопись его племянник и хранитель архива М. И. Жихарев). До конца жизни оставался в Москве, принимал самое деятельное участие во всех идеологических собраниях в Москве, которые собирали самых замечательных людей того времени (Хомяков, Киреевский, Герцен, К. Аксаков, Самарин, Грановский и др.).

Герцен писал о нём в этот период:

Печальная и самобытная фигура Чаадаева резко отделяется каким-то грустным упреком на линючем и тяжелом фоне московской знати. Я любил смотреть на него средь этой мишурной знати, ветреных сенаторов, седых повес и почетного ничтожества. Как бы ни была густа толпа, глаз находил его тотчас. Лета не исказили стройного стана его, он одевался очень тщательно, бледное, нежное лицо его было совершенно неподвижно, когда он молчал, как будто из воску или из мрамора, «чело, как череп голый», серо-голубые глаза были печальны и с тем вместе имели что-то доброе, тонкие губы, напротив, улыбались иронически. Десять лет стоял он сложа руки где-нибудь у колонны, у дерева на бульваре, в залах и театрах, в клубе и - воплощенным veto , живой протестацией смотрел на вихрь лиц, бессмысленно вертевшихся около него, капризничал, делался странным, отчуждался от общества, не мог его покинуть... Опять являлся капризным, недовольным, раздраженным, опять тяготел над московским обществом и опять не покидал его. Старикам и молодым было неловко с ним, не по себе, они, бог знает отчего, стыдились его неподвижного лица, его прямо смотрящего взгляда, его печальной насмешки, его язвительного снисхождения... Знакомство с ним могло только компрометировать человека в глазах правительствующей полиции.

Характеристика

Испытал сильнейшее влияние немецкой классической философии в лице Шеллинга , с идеями которого познакомился во время своего путешествия по Европе в -1826 годах . За годы, проведенные в Европе, он продолжил изучать труды французских традиционалистов (де Местр , Бональд , Балланш, ранний Ламенне) .

Хотя Чаадаев был лишен возможности печататься, однако его работы ходили в списках, и он оставался влиятельным мыслителем, который оказал значительное воздействие (особенно постановкой проблемы об исторической судьбе России) на представителей различных направлений мысли. Чаадаев оказал существенное влияние на дальнейшее развитие русской философской мысли, во многом инициировав полемику западников и славянофилов . По мнению А. Григорьева, оно «было тою перчаткою, которая разом разъединила два дотоле если не соединенные, то и не разъединенные лагеря мыслящих и пишущих людей. В нем впервые неотвлеченно поднят был вопрос о значении нашей народности, самости, особенности, до тех пор мирно покоившийся, до тех пор никем не тронутый и не поднятый».

«След, оставленный Чаадаевым в сознании русского общества, - такой глубокий и неизгладимый, что невольно возникает вопрос: уж не алмазом ли проведен он по стеклу? (...) Все те свойства, которых была лишена русская жизнь, о которых она даже не подозревала, как нарочно соединялись в личности Чаадаева: огромная внутренняя дисциплина, высокий интеллектуализм, нравственная архитектоника и холод маски, медали, которым окружает себя человек, сознавая, что в веках он - только форма, и заранее подготовляя слепок для своего бессмертия» .

Философические письма

В «Философических письмах» он объявил себя приверженцем ряда принципов католицизма, однако Герцен называл его мировоззрение «революционным католицизмом», поскольку Чаадаев вдохновлялся нереальной в ортодоксальном католицизме идеей - «сладкая вера в будущее счастье человечества», уповая на свершение земных чаяний народа как сверхразумного целого, преодолевающего эгоизм и индивидуализм как несообразные с всеобщим назначением человека быть двигателем Вселенной под руководством всевышнего разума и мировой воли . Чаадаев не интересовался темами греха, церковных таинств и т. п., сосредотачиваясь на христианстве как на умозрительной силе. В католичестве его привлекало соединение религии с политикой, наукой, общественными преобразованиями - «вдвинутость» этой конфессии в историю .

Оценка России

В 1-м письме историческая отсталость России, определившая её современное состояние, трактуется как негативный фактор.

О судьбе России он пишет:

…тусклое и мрачное существование, лишенное силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании… Мы живем одним настоящим, в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя.

Толкование Чаадаевым в 1-м письме христианства как метода исторически прогрессирующего социального развития при абсолютном значении культуры и просвещения, власти идей, развитого правосознания, идей долга и т. п. послужили ему основой для резкой критики современного положения дел в России и того хода истории, который привел её к этому состоянию. Он пишет, что выход православной церкви из «всемирного братства» во время Схизмы имел, по его мнению, для России самые тягостные последствия, поскольку громадный религиозный опыт, «великая мировая работа», за 18 веков проделанная умами Европы, не затронули России, которая была исключена из круга «благодетельного действия» Провидения из-за «слабости нашей веры или несовершенства наших догматов» . Обособившись от католического Запада «мы ошиблись насчет настоящего духа религии», не восприняли «чисто историческую сторону», социально-преобразовательное начало, которое является внутренним свойством настоящего христианства, и поэтому мы «не собрали всех её плодов, хоть и подчинились её закону» (то есть плодов науки, культуры, цивилизации, благоустроенной жизни). «В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу», ибо мы стоим «в стороне от общего движения, где развивалась и формулировалась социальная идея христианства» .

В культуре

К фотографии кабинета Чаадаева,
полученной от М.Жихарева

Одетый праздником, с осанкой важной, смелой,
Когда являлся он пред публикою белой
С умом блистательным своим,
Смирялось все невольно перед ним!
Друг Пушкина, любимый, задушевный,
Всех знаменитостей тогдашних был он друг;
Умом его беседы увлеченный,
Кругом его умов теснился круг;
И кто не жал ему с почтеньем руку?
Кто не хвалил его ума?

Произведения

• Философические письма. - Казань: Тип. Д. М. Гран, 1906. на сайте Руниверс
• LETTRES PHILOSOPHIQUES ADRESSÉES À UNE DAME. Первое философическое письмо на языке оригинала.

Издания

• Заграничное издание избранных сочинений Чаадаева, предпринятое в 1862 году в Париже на французском языке Иваном Сергеевичем Гагариным.
• Двухтомное издание сочинений под ред. М. Гершензона.
• В 1935 году в «Литературном наследстве» были опубликованы пять ранее неизвестных и давно уже разыскиваемых исследователями «Философических писем» Чаадаева
• Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма в 2-х тт. - М.: Наука, 1991. (Памятники философской мысли)

Краткое сообщение о личной жизни и творчестве Петра Чаадаева для детей 2, 3, 4, 5, 6, 7 классов

Только краткая биография Чаадаева сможет поведать о том кто такой Петр Яковлевич Чаадаев? А это русский философ, мыслитель, публицист, который родился в Москве, 7 июня (27 мая по ст. ст.) 1794 г
Семья его была из богатого дворянского рода, совсем ребёнком оказался сиротой. Воспитанием Петра занималась тётя, княжна Щербатова. Благодаря своей тете, мальчик получил достойное образование, несмотря на то, что обучался дома. Позднее стал студентом Московского университета, в котором учился в течении четырех лет, с 1807 года. Именно здесь Петру посчастливилось, он встретил Якушкина, Тургенева, с которыми завязалась искренняя дружба.

Петр Яковлевич, принимал участие в Отечественной войне в 1812-ом году, не остался в стороне во время Бородинской битвы, за что и был награждён орденом святой Анны. За отличную службу Петр был взят адъютантом к генералу Васильчикову.

В конце 1820-ого года генерал отправил Чаадаева к великому государю с информацией о том, что в Лейбской гвардии произошёл бунт, в связи с тем, что Чаадаев ранее служил в этом батальоне, он в скорости подал в отставку, хотя это решение по сей день окутано тайной. Его прошение об отставке удовлетворили. Общество было хорошо знакомо с Петром Чаадаевым, так как он уже тогда прославил себя, как личность, образованная с дворянскими манерами. А как он трепетно относился к своему внешнему виду, к своей одежде. Все, кто с ним был знаком, были уверенны, что Петра ждёт карьера, и завести с ним дружбу было великой честью.
В 19 году он стал одним из членов декабристского сообщества под названием, "Союз благоденствия", а через год, членом северного декабристского сообщества, что чуть было, не сыграло с Петром роковую роль в его жизни. Чаадаев был скептиком, что и было причиной того, почему Петр Яковлевич не стремился принимать участие в работе декабристского сообщества.

С 1823 по 1826 год, это года континентального путешествия, во время которого Чаадаев побывал в Великобритании, Франции и в Германии. Путешествие было не просто путешествием, цель, которую преследовал Чаадаев, это поправка собственного здоровья, что ухудшилось за последнее время и часто о себе напоминало.

1826-ой год для мыслителя и публициста стал роковым, его постиг арест и обвинения в соучастии с декабристским обществом, опровергнуть Петру Яковлевичу, предъявленные обвинения не удалось. Арест его не сломал, за все сорок дней, которые он был под стражей, Чаадаев не сломался и ни в чем не признался. Поэтому властям ничего иного не оставалось, как отпустить Петра Яковлевича.
После этого, прозаик возвратился в родные края, через время выехал на проживание в столицу, и на какое-то время останавливался в доме тётки. Этот период в жизни Петра наиболее скрытый, Чаадаев, кратко говоря, живёт, как отшельник в уединении и одиночестве почти два года, с 1829 -ого, по 1831-ый. Этими же годами датируется написание "Писем о философии и истории", которые позднее стали широко известны, под названием "Философские письма".

С 1831-ого года прозаик вернулся в общество. Выход его из уединённого образа жизни стал причиной ареста главного редактора и цензора журнала "Телескоп", за опубликование на страницах журнала один из рассказов. Сам же Чаадаев, получил наказание, в виде домашнего ареста, который длился почти шесть лет и был снят в 1837 году. И то после того, как публицист дал обещание не написать больше не одной строчки.
За время пребывания под домашним арестом, публицистом написано произведение "апология сумасшествия", которую мир увидел только после смерти публициста.
В результате пневмонии, Петр Яковлевич 26 апреля 1856 года, похоронен на Донском кладбище в столице.
О Чаадаеве, кратко можно сказать, то, что он настолько отличался от других своими неоднозначным мировоззрением и идеями, что к нему можно отнести, консерватор религиозного неоднозначного мистического мышления.

Пётр Яковлевич Чаадаев

В 1836 г. в журнале «Телескоп» было опубликовано первое письмо из «Философических писем» П.Я. Чаадаева. Эта публикация закончилась большим скандалом.Публикация первого письма, по словам А. Герцена, произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в тёмную ночь». Император Николай I, прочитав статью, высказал своё мнение: «… нахожу, что содержание оной – смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишённого». Результат публикации: журнал был закрыт, издатель Н. Надеждин сослан в Усть-Сысольск (современный Сыктывкар), а затем в Вологду. Чаадаев же официально был объявлен сумасшедшим.

Что мы знаем о Чаадаеве?

Конечно, прежде всего мы вспоминаем адресованное ему стихотворение А.С. Пушкина, которое все учат в школе:

Любви, надежды, тихой славы
Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы,
Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит еще желанье,
Под гнетом власти роковой
Нетерпеливою душой
Отчизны внемлем призыванье.
Мы ждем с томленьем упованья
Минуты вольности святой,
Как ждет любовник молодой
Минуты верного свиданья.

Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Комментарием к этому стихотворению обычно являются слова о том, что Чаадаев – старший друг Пушкина, с которым он познакомился в лицейские годы (в 1816 г.). Пожалуй, это всё.

А между тем, Чаадаеву посвящены 3 стихотворения Пушкина, его черты воплотились в образе Онегина.

О личности Чаадаева Пушкин в стихотворении «К портрету Чаадаева» писал так:

Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
А здесь он – офицер гусарской.

Пушкин и Чаадаев

В 1820 г. началась южная ссылка Пушкина, и их постоянное общение прервалось. Но переписка и встречи продолжались всю жизнь. 19 октября 1836 г. Пушкин написал Чаадаеву знаменитое письмо, в котором спорил со взглядами на предназначение России, высказанными Чаадаевым в первом «Философическом письме ».

Из биографии П.Я. Чаадаева (1794-1856)

Портрет П.Я. Чаадаева

Пётр Яковлевич Чаадаев – русский философ и публицист, в своих сочинениях резко критиковал действительность русской жизни. В Российской империи его труды были запрещены к публикации.

Родился в старинной дворянской семье. По материнской линии является внуком историка М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен».

П.Я. Чаадаев рано осиротел, его с братом воспитывала тетка – княжна Анна Михайловна Щербатова, а опекуном стал князь Д. М. Щербатов, в его доме Чаадаев получил прекрасное образование.

Молодой Чаадаев слушал лекции в Московском университете, а среди его друзей были А. С. Грибоедов, будущие декабристы Н. И. Тургенев, И. Д. Якушкин.

Он участвовал в войне 1812 г. (в том числе в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом) и последующих военных действиях. Служа затем в лейб-гусарском полку, близко сошелся с учившимся тогда в Царскосельском лицее молодым Пушкиным.

В. Фаворский «Пушкин-лицеист»

Он сильно способствовал развитию Пушкина, а позже – спасению поэта от грозившей ему ссылки в Сибирь или заключения в Соловецкий монастырь. Чаадаев тогда был адъютантом командира гвардейского корпуса князя Васильчикова и добился свидания с Карамзиным, чтобы убедить его вступиться за Пушкина. Пушкин платил Чаадаеву теплой дружбой и очень ценил его мнение: именно ему Пушкин посылает первый экземпляр «Бориса Годунова» и с нетерпением ждёт отзыва на своё произведение.

В 1821 г. неожиданно для всех Чаадаев отказался от блестящей военной и придворной карьеры, вышел в отставку и вступил в тайное общество декабристов. Но и здесь он не нашёл удовлетворения своим духовным потребностям. Переживая духовный кризис, в 1823 г. отправился в поездку по Европе. В Германии Чаадаев познакомился с философом Ф. Шеллингом, усваивал идеи западных теологов, философов, ученых и писателей, знакомился с социальным и культурным укладом западных стран: Англии, Франции, Германии, Швейцарии, Италии.

Вернувшись в 1826 г. Россию, несколько лет жил в Москве отшельником, осмысляя и переживая увиденное за годы странствий, а затем начал вести активную общественную жизнь, появляясь в светских салонах и высказываясь по актуальным вопросам истории и современности. Современники отмечали его просвещенный ум, художественное чувство и благородное сердце – всё это снискало ему непререкаемый авторитет.

Чаадаев выбрал своеобразный способ распространения своих идей – он излагал их в частных письмах. Затем идеи эти становились достоянием общественности, их обсуждали как публицистику. В 1836 г. он опубликовал в журнале «Телескоп» свое первое «Философическое письмо», адресованное Е. Пановой, которую он называет Сударыней.

Всего им было написано на французском языке 8 «Философических писем», последнее из них – в 1831 г. В «Письмах» Чаадаев изложил свои философские и исторические взгляды на судьбу России. Именно этот его взгляд не признавали правящие круги и часть современного ему общественного мнения, общественный резонанс был огромным. «После «Горя от ума» не было ни одного литературного произведения, которое сделало бы такое сильное впечатление», – считал А. Герцен.

Некоторые заявляли даже, что готовы с оружием в руках вступиться за оскорбленную Чаадаевым Россию.

Особенностью исторической судьбы России он считал «тусклое и мрачное существование, лишенное силы и энергии, которое ничто не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его предании… Мы живем одним настоящим, в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя».

Появление первого «Философического письма» и стало причиной разделения мыслящих и пишущих людей» на западников и славянофилов. Споры между ними не прекращаются и сегодня. Чаадаев, конечно, был убеждённым западником.

Министр народного просвещения Уваров представил Николаю I доклад, после которого император официально и объявил Чаадаева сумасшедшим. Он был обречен на отшельничество в своем доме на Басманной улице, где его посещал врач, ежемесячно докладывавший о его состоянии царю.

В 1836-1837 гг. Чаадаев написал статью «Апология сумасшедшего», в которой он решил разъяснить особенности своего патриотизма, своих взглядов на высокое предназначение России: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной… У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество».

Умер Чаадаев в Москве в 1856 г.

«Философические письма»

Философические письма" П. Чаадаева

Первое письмо

Чаадаева волновала судьба России, он искал пути, по которым можно направить страну к лучшему будущему. Для этого он определил три приоритетных направления:

«прежде всего серьезное классическое образование;

освобождение наших рабов, являющееся необходимым условием всякого дальнейшего прогресса;

пробуждение религиозного чувства, дабы религия вышла из некоторого рода летаргии, в котором она ныне находится».

Первое и самое знаменитое письмо Чаадаева проникнуто глубоко скептическим по отношению к России настроением: «Одна из самых прискорбных особенностей нашей своеобразной цивилизации состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие избитыми в других странах и дате у народов, гораздо более нас отсталых. Дело в том, что мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось».

«То, что у других народов давно вошло в жизнь, – пишет он далее, – для нас до сих пор только умствование, теория… Посмотрите вокруг себя. Все как будто на ходу. Мы все как будто странники. Нет ни у кого сферы определенного существования, нет ни на что добрых обычаев, не только правил, нет даже семейного средоточия; нет ничего, что бы привязывало, что бы пробуждало наши сочувствия, расположения; нет ничего постоянного, непременного: все проходит, протекает, не оставляя следов ни во внешности, ни в вас самих. Дома мы как будто на постое, в семействах как чужие, в городах как будто кочуем, и даже больше, чем племена, блуждающие по нашим степям, потому что эти племена привязаннее к своим пустыням, чем мы к нашим городам».

Историю страны Чаадаев излагает так: «Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, – вот печальная история нашей юности. Поры бьющей через край деятельности, кипучей игры нравственных сил народа – ничего подобного у нас не было. <…> Окиньте взором все прожитые века, все занятые нами пространства, и Вы не найдете ни одного приковывающего к себе воспоминания, ни одного почтенного памятника, который бы властно говорил о прошедшем и рисовал его живо и картинно. Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя».

«То, что у других народов является просто привычкой, инстинктом, то нам приходится вбивать в свои головы ударом молота. Наши воспоминания не идут далее вчерашнего дня; мы как бы чужие для себя самих».

«А между тем, раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы — воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. Не эту роль предоставило нам провидение. Напротив, оно как будто совсем не занималось нашей судьбой. Отказывая нам в своем благодетельном воздействии на человеческий разум, оно предоставило нас всецело самим себе, не пожелало ни в чем вмешиваться в наши дела, не пожелало ни чему нас научить. Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили. Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло ничего пригодного для общего блага людей, ни одна полезная мысль не дала ростка на бесплодной почве нашей родины, ни одна великая истина не была выдвинута из нашей среды; мы не дали себе труда ничего создать в области воображения и из того, что создано воображением других, мы заимствовали одну лишь обманчивую внешность и бесполезную роскошь».

Но смысл России Чаадаев видит в том, что «мы жили и сейчас ещё живем для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам».

Второе письмо

Во втором письме Чаадаев выражает мысль, что прогресс человечества направляется рукой Провидения и движется при посредстве избранных народов и избранных людей; источник вечного света никогда на угасал среди человеческих обществ; человек шествовал по определенному ему пути только при свете истин, открываемых ему высшим разумом. Он подвергает критике православие за то, что оно, в отличие от западного христианства (католицизма), не способствовало освобождению низших слоев населения от рабской зависимости, а, напротив, закрепило крепостничество во времена Годунова и Шуйского. Также он критикует монашеский аскетизм за безразличие к жизненным благам: «В этом безразличии к жизненным благам, которые иные из нас вменяют себе в заслугу, есть поистине нечто циничное. Одна из главных причин, замедляющих у нас прогресс, состоит в отсутствии всякого отражения изящного в нашей домашней жизни».

Третье письмо

В третьем письме Чаадаев развивает те же мысли, иллюстрируя их своими воззрениями на Моисея, Аристотеля, Марка Аврелия, Эпикура, Гомера и т. д. Он размышляет над соотношением веры и разума. С одной стороны, вера без разума – это мечтательная прихоть воображения, но разум без веры также существовать не может, ибо «нет иного разума, кроме разума подчиненного. И подчинение это состоит в служении благу и прогрессу, который состоит в осуществлении «нравственного закона».

Четвёртое письмо

Образ Божий в человеке, по его мнению, заключен в свободе.

Пятое письмо

В этом письме Чаадаев противопоставляет сознание и материю, полагая, что они имеют не только индивидуальные, но и мировые формы. Так «мировое сознание» есть не что иное как мир идей, которые живут в памяти человечества.

Шестое письмо

В нём Чаадаев излагает свою «философию истории». Он считал, что история человечества должна включать имена таких деятелей как Моисей и Давид. Первый «указал людям истинного Бога», а второй явил «образ возвышенного героизма». Затем, по его мнению, идёт Эпикур. Аристотеля он называет «ангелом тьмы». Целью истории Чаадаев считает восхождение к Царству Божьему. Реформацию он называет «прискорбным событием», разъединившим единую христианскую Европу.

Седьмое письмо

В этом письме Чаадаев признаёт заслугу ислама и Мухаммеда в искоренении многобожия и консолидации Европы.

Восьмое письмо

Цель и смысл истории – «великий апокалиптический синтез», когда на земле установится «нравственный закон» в рамках единого планетарного общества.

Заключение

Размышления...

В «Апологии сумасшедшего» Чаадаев соглашается признать некоторые из своих прежних мнений преувеличенными, но едко смеётся над обществом, обрушившимся на него за первое философическое письмо из «любви к отечеству».

Итак, в лице Чаадаева мы видим патриота, который любит свою родину, но любовь к истине ставит выше. Он противопоставляет патриотизм «самоеда» (общее название коренных малочисленных народов России: ненцев, энцев, нганасан, селькупов и уже исчезнувших саянских самодийцев, говорящих (или говоривших) на языках самодийской группы, образующих вместе с языками финно-угорской группы уральскую языковую семью) к своей юрте и патриотизм «английского гражданина». Любовь к родине нередко питает национальную ненависть и «одевает землю в траур». Чаадаев признает истинным прогресс и европейскую цивилизацию, а также призывает избавиться от «пережитков прошлого».

Чаадаев высоко ценит деятельность Петра Великого по приобщению России к Европе и видит в этом высший смысл патриотизма. По мнению Чаадаева, Россия недооценивает того благотворного влияния, которое оказал на нее Запад. Всякое славянофильство и патриотизм являются для него чуть ли не бранными словами.

Петра Яковлевича Чаадаева обычные читатели больше знают не более как друга и адресата Пушкина, которому великий поэт посвятил несколько своих великолепных стихотворений. Эти две гениальные личности познакомились летом 1816 года в гостях у Карамзиных. Семнадцатилетний Александр Пушкин тогда еще учился в лицее, а двадцатитрехлетний Петр Чаадаев к этому времени уже был блестящим боевым офицером, понюхавшим пороху в Бородинском сражении и участвовавшим в заграничных военных походах. Петр служил в лейб-гвардии расквартированного в Царском Селе. Подружились они уже немного позже, когда Пушкин окончил свое обучение в лицее.

Чаадаев Петр Яковлевич и Александр Сергеевич Пушкин

Чаадаев получил великолепное образование, он обладал исключительным умом и поэтому повлиял на формирование мировоззрения любознательного молодого поэта. У них было много умных бесед и горячих споров, в итоге все сводилось к самодержавной России со всеми ее слабыми местами - отсутствием свободы, крепостным правом, тяжелой и угнетающей атмосферой, повсюду царившей в то время. Своей Отчизне друзья-вольнодумцы в любую минуту готовы были посвятить своей «души прекрасные порывы» («К Чаадаеву», 1818 г.).

Они также не оставляли в покое и философско-литературные размышления. Их общий знакомый Я. И. Сабуров говорил, что Чаадаев изумительно влияет на Пушкина, заставляя его глубоко, по-философски мыслить. Петр Яковлевич стал одним из самых близких друзей Александра Сергеевича и даже принимал участие в хлопотании о смягчении его наказания, когда тот попал в немилость к царю. Поэта хотели сослать сначала в Сибирь или в однако неожиданным результатом стала южная ссылка с переводом на службу в Бессарабию.

Поворот судьбы

Дружба двух знаменитостей продолжилась в письмах, в них Пушкин часто признавался в том, что дружба с Чаадаевым ему заменила счастье и что одного его может любить холодная душа поэта. В 1821 году Александр Сергеевич посвящает ему свои стихи «В стране, где я забыл тревоги прежних лет…», «К чему холодные сомненья?» (1824 г.). Все эти творения являются свидетельством восторженного отношения Пушкина к своему старшему другу и наставнику, которого он называл целителем своих душевных сил.

Чаадаев должен был сделать блестящую карьеру, но после восстания в Семеновском полку он подал в отставку (так Петр Яковлевич проявил свою оппозиционную позицию). Последующие два года он провел в бездействии, затем уехал поправлять свое здоровье в Европу, и это его спасло от декабрьской бури. Все дальнейшие годы он переживал душевные муки, сильнейший духовный кризис, тяжелый перелом, вызванный разочарованием окружающей действительностью. Он постоянно думал о судьбе России. Всю высшую знать, дворянство и духовные лица он называл взяточниками, невеждами, подлыми холопами и пресмыкающимися в рабстве.

В начале осени 1826 года в Москву почти одновременно возвращаются Александр Пушкин и Петр Чаадаев. Друзья встретились у своего общего знакомого С. А. Соболевского, где поэт познакомил всех со своей поэмой «Борис Годунов», а затем они посетили салон Зинаиды Волконской. Немного позже Пушкин подарит своему другу Петру это великое произведение.

Петр Чаадаев: «Философические письма»

В 1829-1830 годах с резкой социальной критикой обрушился публицист на Николаевскую Россию и написал свои известные «Философические письма». Первое такое сочинение-письмо Петра Чаадаева находилось у Пушкина, о нем поэт упоминал в своем письме к другу в середине лета 1831 года. Опубликуется оно уже в 1836 году в «Телескопе», тогда написал, что это событие стало выстрелом, раздавшимся в темную ночь.

Пушкин решил откликнуться и написал ответное письмо автору, которое так и осталось неотосланным. В нем он говорил, что критика Чаадаева, касающаяся русской общественной жизни, во многом глубоко верна и что он тоже далеко не в восторге от того, что вокруг происходит, однако Пушкин клянется честью, что ни на что бы не променял свое Отечество и не хотел бы иметь другую историю, кроме истории его предков, которую послал им Бог.

В итоге «Телескоп» закрыли, редактора Н. И. Надеждина сослали в Сибирь, а Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под постоянный медицинский и полицейский надзор. Чаадаев всегда высоко ценил Пушкина как своего великого друга, он гордился этим, дорожил их дружбой и называл Пушкина «грациозным гением». В последующие годы хоть они и продолжали встречаться в Москве, но той былой дружеской близости у них уже не было.

Биография

Петр Чаадаев, биография которого представлена в статье, был родом из богатого дворянского рода и по материнской линии являлся внуком историка и академика М. М. Щербатова. Он появился на свет 27 мая 1794 года и рано осиротел, отец умер через день после его рождения, а мать - в 1797 году.

Петра вместе с братом Михаилом забрала к себе из на воспитание в Москву тетка - княжна Анна Михайловна Щербатова. Опекуном детей стал ее муж - князь Д. М. Щербатов. Они жили в Серебряном переулке, на Арбате, рядом с Николо-Явленской церковью.

Карьера

В 1807-1811 годах он посещал лекции Московского университета, водил дружбу с А. С. Грибоедовым, декабристами Н. И. Тургеневым, И. Д. Якушкиным и другими. Его отличал не только ум и светские манеры, но и репутация щеголя и красавца. В 1812 году он служил в Семеновском, затем в Ахтырском гусарском полку. Участвовал в битве при Бородино, а по окончании войны стал служить при императорском дворе и в 1819 году получил чин ротмистра.

После бунта в Семеновском полку он подал отставку и в 1821 году вступил в общество декабристов, в 1823 году уехал за границу. Там он посещал лекции философа Шеллинга, завязал с ним дружбу и пересмотрел свои взгляды и мировоззрение.

Опала

По возвращении в Россию в 1826 году Петр Чаадаев жил практически в затворе. Только потом он напишет свои знаменитые «Философические письма», которых было всего восемь. Последнее его письмо после печати в «Телескопе» в 1836 году будет критически обсуждаться в каждом доме. Смысл его заключался в том, что Россия оторвалась от общемирового культурного развития, что русский народ - это пробел в порядке разумного существования человечества. Герцен был одним из немногих, кто поддержал безнадежные выводы философа насчет России. Чаадаев навлек на себя этим гнев властей, и его официально объявили сумасшедшим.

Такая реакция властей и общественное единодушное осуждение заставили Чаадаева пересмотреть свои взгляды, и через год он напишет «Апологию сумасшедшего», где присутствует уже более оптимистический прогноз на будущее России.

Последние свои годы он жил на Новой Басманной улице очень скромно и уединенно, московское общество хоть и приписывало ему странное чудачество, однако в то же время его острого языка многие сильно опасались.

Труды философии

Сам себя он называл «христианским философом». Философия Петра Чаадаева сразу может быть непонятна, ее невозможно полностью осмыслить, прочитав лишь одно из его произведений. Для этого требуется изучить полный комплекс его сочинений и частную переписку. После сразу обнаружится, что главным в его позиции было религиозное мировосприятие, которое не входило в рамки католицизма, протестантизма или православия. С позиции единого христианского учения он хотел дать новое осмысление всей историко-философской культуры. Свои философские религиозные исследования он считал религией будущего, предназначенной для пламенных сердец и глубоких душ, и она не совпадала с религий богословов. Здесь он становится похож на Толстого Льва Николаевича, который точно так же очень сложно и трагично пережил свой духовный кризис.

Петр Чаадаев хорошо знал Священное Писание и прекрасно разбирался в нем. Однако главным вопросом, на который он хотел найти ответ, была «тайна времени» и смысл человеческой истории. Все ответы он искал в христианстве.

«Только око милосердия ясновидяще - в этом вся философия христианства» - так писал Петр Чаадаев. Цитаты его помогают глубже открыть его личность, в одной из них он выглядит как пророк, потому пишет, что социализм победит, по его мнению, и не потому, что он прав, а потому, что неправы его противники.

Единая церковь

Он считал, что основной идеей и единственной целью для человечества должно стать создание Царства Божия на земле через его нравственное развитие, и движет этим историческим процессом божественное провидение. Вне христианства он не представлял историческое бытие и воплощение Царства Божия без церкви. И тут надо подчеркнуть, что здесь Чаадаев говорил о единой церкви, не разделенной на различные конфессии. Именно в этом он видел подлинный смысл догмата о вере в единую церковь - через устройство совершенного строя на земле, именуемого как Царство Божие. Необходимо сразу напомнить, что в православной вере Царство Божие - понятие мистическое, которое возникает после завершения реальной земной жизни (после Апокалипсиса).

Чаадаев считал, что мусульманская вера стоит далеко от истины. Единая христианская церковь, которая раскололась на конфессии, - вот где истинное воплощение Бога. Из всех конфессий он вдруг главной выбирает католическую церковь, которая якобы в большей степени осуществила божий промысел. Основным аргументом он называл высокое развитие западной культуры. По его убеждению, Россия ничего не дала мировой культуре и «заблудилась на земле». Он обвиняет в этом русских людей и видит причину в том, что Россия приняла православие у Византии.

Заключение

Но тут очень аккуратно стоит отметить, что все эти его мысли носят в основном теоретический характер, так как он всю свою жизнь считал себя православным и даже глубоко возмущался, когда возникали слухи о его переходе в католическую веру.

Немного перебродив в своих философских рассуждениях после отрицания провидения в судьбе России, в 1837 году он вдруг написал работу под названием «Апология сумасшедшего», в которой уже говорил о великой судьбе России, о ее особой роли, предназначенной самим Господом.

Пётр Яковлевич Чаадаев. Родился 27 мая (7 июня) 1794 года в Москве - умер 14 (26) апреля 1856 года в Москве. Русский философ и публицист, объявленный правительством сумасшедшим за свои сочинения, в которых резко критиковал действительность русской жизни. Его труды были запрещены к публикации в имперской России.

В 1829-1831 годах создает своё главное произведение - «Философические письма» . Публикация первого из них в журнале «Телескоп» в 1836 году вызвала резкое недовольство властей из-за выраженного в нём горького негодования по поводу отлучённости России от «всемирного воспитания человеческого рода», духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Журнал был закрыт, издатель Надеждин сослан, а Чаадаев - объявлен сумасшедшим.

Родился в старинной зажиточной дворянской семье Чаадаевых, сын Я. П. Чаадаева. По материнской линии внук академика, историка М. М. Щербатова, автора 7-томного издания «Истории Российской от древнейших времен».

Рано остался сиротой - отец умер на следующий год после его рождения, а мать - в 1797. Его и старшего брата Михаила, совсем маленьких, забрала из Нижегородской губернии в Москву тётка - княжна Анна Михайловна Щербатова. У неё они и жили в Москве, в Серебряном переулке, рядом с известной церковью Николы Явленного на Арбате. Опекуном Чаадаевых стал их дядя - князь Д. М. Щербатов, в доме которого Чаадаев получил свое образование.

В 1807-1811 годах учился в Московском университете, дружил с , будущими декабристами Н. И. Тургеневым, И. Д. Якушкиным.

В мае 1812 года братья Чаадаевы вступили лейб-прапорщиками в Семеновский полк, в котором ранее служил их опекун дядя. В 1813 году Чаадаев перешёл из Семеновского полка, где оставались его брат и друзья, в Ахтырский гусарский полк.

Во время Отечественной войны 1812 года участвовал в Бородинском сражении, ходил в штыковую атаку при Кульме, был награждён русским орденом св. Анны и прусским Кульмским крестом.

Участвовал в сражении под Тарутином, при Малоярославце, Люцене, Бауцене, под Лейпцигом, брал Париж. Всю войну прошёл бок о бок со своим университетским другом Якушкиным.

В 1816 году был переведён корнетом в Гусарский лейб-гвардии полк, расквартированный в Царском Селе. В доме Н. М. Карамзина в Царском селе Чаадаев познакомился с А. С. Пушкиным, на которого оказал громадное влияние. Чаадаеву посвящено несколько стихотворений Пушкина.

В 1817 году, в возрасте 23 лет, он был назначен адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова.

В октябре 1820 взбунтовался I-й батальон лейб-гвардии Семёновского полка, где Чаадаев служил ранее. В связи с этими событиями к государю, находившемуся в Троппау, был послан Чаадаев, которого Васильчиков, командир гвардейского корпуса, выбрал для подробного доклада царю. Через полтора месяца после этой поездки, в конце декабря, Чаадаев подал в отставку и приказом от 21 февраля 1821 года был уволен от службы .

Как указывают, Чаадаев подал в отставку, не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей из восставшего полка. Эта отставка молодого человека, которому прочили самую успешную карьеру, была неожиданной. Она потрясла общество и вызвала множество версий и легенд: будто бы он был скомпрометирован перед бывшими однополчанами тем, что доставил на них «донос», или что он опоздал со своим пакетом, потому что слишком занимался своим гардеробом, либо что император высказал ему нечто, принятое с отторжением.

Вместе с тем, существует иная точка зрения, основанная на письме Чаадаева своей тёте, которая опубликована в книге М. О. Гершензона «П. Я. Чаадаев». Там Гершензон приводит письмо целиком; в частности, там говорится: «Я счел более забавным пренебречь этою милостию, нежели добиваться её. Мне было приятно выказать пренебрежение людям, пренебрегающим всеми... Мне ещё приятнее в этом случае видеть злобу высокомерного глупца» . К тому же, Гершензон пишет о том, что после отставки Чаадаева все его друзья-офицеры не отвернулись от него ни на минуту (что несомненно имело бы место хоть в какой-то мере, если бы он в самом деле предал интересы гвардии и полка). Также известно, что это письмо было перехвачено, и в таком случае получает объяснение необычайно длинный разговор с Чаадаевым (длившийся чуть больше часа).

6 июля 1823 года, в частности, в связи с ухудшением здоровья, уехал путешествовать по Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии. Перед отъездом, в мае 1822 года, Чаадаев разделил имущество со своим братом, не намереваясь возвращаться в Россию.

Отплыв на корабле из Кронштадта, он высадился близ Ярмута, откуда поехал в Лондон, где пробыл 4 дня, покинув его ради морских купаний Брайтона. Из Англии он перебирается в Париж, оттуда в Швейцарию.

В конце марта 1825 года он оказывается в Риме, затем едет в Карлсбад, где его сопровождает Николай Тургенев и встречается вел. кн. Константином Павловичем. Несмотря на то, что всё время занимается лечением, здоровье его только ухудшается. Побывал Чаадаев и в Милане. В июне 1826 года Чаадаев выезжает на родину.

Ещё находясь на службе, в 1814 году в Кракове был принят в масонскую ложу, в 1819 году был принят в «Союз благоденствия» , в 1821 в Северное общество декабристов. Вступив в общество декабристов, участия в его делах не принимал и относился к ним сдержанно-скептически. В 1822 году царское правительство закрыло в России масонские ложи, за год до этого Чаадаев вышел из масонской ложи «Соединенных братьев».

В 1826 году после возвращения в Россию был арестован по подозрению в причастности к декабристам - в июле, в пограничном Брест-Литовске. «Чаадаев в письмах к близким говорил, что уезжает навсегда, и близкий друг Якушкин был до такой степени уверен в этом, что на допросе после разгрома восставших спокойнейшим образом назвал Чаадаева в числе лиц, завербованных им в нелегальную организацию». 26 августа с Чаадаева по повелению Николая I был снят подробный допрос. С Чаадаева была взята подписка о неучастии его в любых тайных обществах, причем он категорически отрицал свое участие в Северном обществе. Через 40 дней отпущен.

Впоследствии он будет негативно отзываться о восстании декабристов, утверждая, что по его мнению их порыв отодвинул нацию на полвека назад. В начале сентября приезжает в Москву. В это время в него влюбилась Авдотья Сергеевна Норова, соседка по имению, у которой «возник культ Чаадаева, близкий к своеобразной религиозной экзальтации».

Жил в Москве и в деревенском имении (у тетки Щербатовой в Дмитриевском уезде, затем в доме Левашевых на Новой Басманной), создав в 1829-1831 годах свои знаменитые «Философические письма» («Письма о философии истории», адресованные госпоже Е. Д. Пановой). Начиная с весны 1830 года в русском образованном обществе их списки стали ходить по рукам. В мае или июне 1831 года Чаадаев вновь стал появляться в обществе.

Публикация в 1836 году первого из «Писем» вызвала настоящий скандал и произвела впечатление «выстрела, раздавшегося в темную ночь» (Герцен), вызвала гнев Николая I, начертавшего: «Прочитав статью, нахожу, что содержание оной - смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного». Журнал «Телескоп», где напечатали «Письмо», был закрыт, редактор сослан, цензор уволен со службы. Чаадаева вызвали к московскому полицмейстеру и объявили, что по распоряжению правительства он считается сумасшедшим. Каждый день к нему являлся доктор для освидетельствования; он считался под домашним арестом, имел право лишь раз в день выходить на прогулку. Надзор полицейского лекаря за «больным» был снят лишь в 1837 году, под условием, чтобы он «не смел ничего писать». Существует легенда, что врач, призванный наблюдать его, при первом же знакомстве сказал ему: «Если б не моя семья, жена да шестеро детей, я бы им показал, кто на самом деле сумасшедший».

В этот период Чаадаев принял роль (которая подкреплялась отношением к нему почитателей) пророка в своем отечестве.

В 1827 году А. В. Якушкина пишет о нём: «он чрезвычайно экзальтирован и весь пропитан духом святости... Ежеминутно он закрывает себе лицо, выпрямляется, не слышит того, что ему говорят, а потом, как бы по вдохновению, начинает говорить».

Следующим сочинением Чаадаева стала «Апология сумасшедшего» (не опубликовано при жизни; в «Современник» к Чернышевскому принес в 1860 году неизданную рукопись его племянник и хранитель архива М. И. Жихарев). До конца жизни оставался в Москве, принимал самое деятельное участие во всех идеологических собраниях в Москве, которые собирали самых замечательных людей того времени (Хомяков, Киреевский, Герцен, К. Аксаков, Самарин, Грановский и др.).

После Крымской войны, не видя улучшения в положении России, думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких, оставив материальные дела в полном расстройстве.

Похоронен на Донском кладбище в Москве. Перед своей смертью он пожелал, чтобы его похоронили «в Донском монастыре, близ могилы Авдотьи Сергеевны Норовой, или в Покровском, близ могилы Екатерины Гавриловны Левашевой».