Повесть динка осеевой читать. Дальнейшее развитие событий. Как развивались дальнейшие события

Очень кратко 1910 год. Связанные крепкой дружбой дочь революционера и сирота, сбежавший от жестокого отчима, распространяют революционные листовки и помогают взрослым выследить и уничтожить царского агента.

Часть первая

Революционер Александр Дмитриевич Арсеньев уже несколько лет вынужден скрываться от царских властей за границей. Его семья, жена Марина, которая работает в редакции корректором, и трое дочерей, живут в Самаре. Вместе с ними живут Катя, младшая сестра Марины, кухарка Лина и одинокий старик Никич, старый друг Александра Дмитриевича. Марина, Катя и Никич принимают активное участие в революционной деятельности.

Старший брат Марины и Кати Олег служит лесничим в графских угодьях. Они рано остались сиротами, и Олег заменяет сёстрам отца. Будучи обеспеченным человеком, он помогает сёстрам материально, и хотя участия в революционной работе не принимает, на его помощь сестры всегда могут рассчитывать.

Несмотря на то, что Арсеньев считается государственным преступником, Марина преданно ждёт любимого мужа. Она верит, что революция победит, и он вернётся. Марина часто рассказывает дочерям об отце. Будучи образованной женщиной, прекрасной пианисткой, она старается привить детям любовь к музыке и литературе.

Летом семья Арсеньевых снимает дачу под Самарой на берегу Волги. Когда Марина уезжает на службу, девочки остаются на попечении тётки. Старшая дочь, двенадцатилетняя Алина, строгая и серьёзная не по годам девочка-отличница, очень хочет участвовать в революции наравне со взрослыми. Будучи ещё совсем маленькой, она старалась помогать отцу. Однажды, в дом Арсеньевых ворвалась полиция, перебила все стёкла, и от испуга у Алины начался нервный срыв. Теперь мать оберегает её как может от лишних волнений.

Средняя дочь, десятилетняя Анжела, которую в семье зовут Мышка из-за белых волос и серых глаз, хрупкая и болезненная девочка, очень любит читать. Добрая и отзывчивая Мышка - всеобщая любимица в семье, особенно любит её Катя. Мать старается её лучше накормить, даже в ущерб другим детям.

Главная героиня повести, младшая дочь, восьмилетняя Динка - крепкий и здоровый ребёнок, на которую у матери уже не хватает ни сил, ни времени. У Кати тоже не хватает терпения справиться с упрямой и своенравной племянницей. Из-за неё между сёстрами часто возникают конфликты, поскольку мать считает, что Катя слишком строго спрашивает с Динки.

Обычно, до обеда Динка убегает гулять на берег Волги. Там у неё есть два недруга, которые дразнят девочку «макакой» и однажды в драке разбили ей нос.

Однажды на берегу Динка знакомится с сиротой Лёнькой, который старше её на несколько лет. Лёнька защищает девочку, и они становятся друзьями. Мать Лёньки, рано оставшись вдовой, жила с мальчиком в деревне. Она имела небольшое хозяйство, брала на постой крестьян, едущих в город торговать, и жила безбедно. Неожиданно в деревне появился странный человек Гордей Лукич Ревякин. Никто не знал, откуда он пришёл. Ревякин женился на матери Лёньки и сразу взял хозяйство в свои руки, запретив пускать людей в дом. Доведя жену до смерти, а мальчика до истощения, Ревякин продал всё имущество, оставшееся от жены, и купил баржу. Над беззащитным Лёнькой Ревякин издевался, как мог, при этом он старался держаться подальше от людей и общался только с заказчиками. Зимой, когда Волга замерзала, Ревякин снимал комнату в городе. Как-то его соседом оказался молодой рабочий Николай. Рабочий привязался к Лёньке, научил его грамоте. Он хотел забрать мальчика к себе, но Ревякин не отдал, мотивируя отказ тем, что по документам является опекуном Лёньки. Неожиданно к Николаю нагрянула полиция и, найдя у него прокламации, арестовала. Так Лёнька потерял своего единственного друга.

Лёнька открывает Динке свою тайну: перед отплытием баржи он решил сбежать от ненавистного отчима. Первое время он собрался жить в пещере на утёсе, а зимой пристать к рыбакам. Девочка хочет привести его домой и познакомить с семьёй, но Лёнька запрещает ей. Мальчик боится, что Динке, девочке из интеллигентной семьи, запретят дружить с ним, и Динке приходится врать матери, где она проводит время.

Иногда рыбаки, пользуясь отсутствием Ревякина, посылают Лёньку в город торговать рыбой. Однажды Лёнька берёт с собой Динку. Та бойко торгует, и рыба быстро распродаётся. На базаре у Лёньки завязывается дружба со студентом Степаном.

Тем временем Арсеньевы ждут приезда друга Олега, сахарозаводчика Виктора Николаевича, давно влюблённого в Катю. Девушка любит революционера Костю. Тот отвечает ей взаимностью, но слишком увлечён революцией. После тяжких раздумий Катя решает принять предложение Виктора Николаевича и ждёт его приезда.

Между тем Костя организовывает побег своего друга Николая. Одна попытка уже закончилась неудачей, в условленном месте оказалась полиция, и многие были арестованы. Стало ясно, что в организацию пробрался предатель. Подозрение пало на неказистого сутулого человека Меркурия со странными бесцветными, почти белыми глазами. Наведя справки, Костя узнал, что уже второе дело, в котором он участвует, заканчивается провалом. Вызванный на тайное совещание, Меркурий не явился и исчез. Теперь Костя опасается его появления, тем более, что на городскую квартиру Арсеньевых приходил с расспросами какой-то человек.

В этот раз Костя всё продумывает до мелочей. Недалеко от дачи Арсеньевых находится загородный дом известного инженера Крачковского. Сам инженер живёт за границей, а его жена с сыном Гогой на лето выезжают на дачу под Самарой. Крачковские - давние знакомые семьи Арсеньевых. Когда Александр Дмитриевич жил с семьёй, Арсеньевы часто устраивали для местной знати «модные вечера», под прикрытием которых проводились встречи с партийными товарищами. И теперь Крачковские частые гости у Арсеньевых, к неудовольствию Динки и Алины. Между Мышкой и Гогой завязывается дружба, их объединяет любовь к чтению.

Костя планирует снять у Крачковских на лето дом и войти к ним в доверие. Также он рассчитывает, что Никич подружится с местными рыбаками. После побега он привезёт на дачу Крачковских Николая, а Никич, взяв у рыбаков лодку, переправит беглеца на другой берег реки, где его будет ждать Олег с лошадьми из графской конюшни, чтобы доставить в надёжное место.

Придя к Арсеньевым когда у них гостили Крачковские, Костя вместе с Мариной и Катей разыгрывают сцену: Костя хочет снять комнату, чтобы порыбачить, но всё уже занято, и жить у Арсеньевых нет возможности. Крачковская предлагает Косте пожить у них во флигеле, тем более, что Гога мечтает о рыбной ловле.

Уложив детей спать, взрослые обсуждают свои дела. Динка не спит, она возмущена тем, что Костя будет жить у нелюбимых ею Крачковских, и решает поговорить с ним. Она подходит к двери маминой комнаты и слышит, как туда входит Алина. Старшая дочь считает себя достаточно взрослой, чтоб участвовать в разговоре наравне с матерью и тёткой. Недовольную мать прерывает Костя и обещает Алине, что в следующий приезд он даст ей важное поручение, о котором никто не должен знать. Встревоженным Кате и Марине Костя объясняет, что поручит Алине следить за домом, так как может появиться Меркурий. Если она заметит человека похожего на него, она должна будет сообщить кому-нибудь из взрослых. Не исключено, что именно Меркурий приходил на городскую квартиру, ведь Арсеньевы дали Косте ключ от неё и Костя там иногда бывает. Заинтересованная, Динка обижается на сестру и решает всё выяснить.

Часть вторая

Во время погрузки баржи Ревякина между ним и грузчиками происходит ссора. Ревякин приказывает Лёньке помогать грузчикам, и увидев, что мальчик не справляется, избивает его. Динка бросается защищать друга. Грузчики вступаются за детей и уводят их. Пользуясь моментом, Лёнька сбегает.

Дома Динка застаёт Костю. Она подслушивает, как Костя поручает Алине следить, не появится ли белоглазый человек возле дачи. Также Динка слышит, как Катя признаётся Косте, что решила выйти замуж за Виктора Николаевича. Обиженный Костя обвиняет Катю в предательстве и уходит. Узнав об этом, возмущённая Марина даёт Алине записку для Виктора Николаевича, в которой просит прежде, чем говорить с Катей о браке, поговорить с ней.

Утром Динка рассказывает об этом Мышке, и сёстры, встретив на дороге жениха, сообщают ему, что Катя хочет выйти за него замуж по расчёту. Расстроенный Виктор Николаевич уезжает, не зайдя в дом.

После отъезда Виктора Николаевича Катя мирится с Костей и не обращает внимания на Динку. Оставшись один, Лёнька зарабатывает себе на жизнь носильщиком на базаре. Денег не хватает, и ему часто приходится голодать. Встретив в городе Степана, Лёнька узнаёт, что его новый друг распространяет прокламации. Лёнька предлагает класть прокламации в бублики, но Степан отмахивается: на бублики у него нет денег. Степан проговаривается, что среди его товарищей оказался предатель.

Чтобы помочь Лёньке, Динка ходит по дачам с бездомным шарманщиком. Благодаря её пению, шарманщик зарабатывает намного больше, но он обманывает девочку и не делится с ней заработком. Встревоженным домашним Динка говорит, что пошла покататься на гигантских шагах и потерялась. Гога, узнав от Кости, что Динка куда-то пропала, говорит, что слышал, как на соседней даче с шарманщиком пела девочка, похожая на Динку. Та яростно всё отрицает, и Марина верит дочери. Она не понимает, как Динка могла оказаться на чужой даче и там петь.

От скуки Лёнька приходит к даче Арсеньевых и сидит под забором, но теперь он боится, что Алина, которая несколько раз в день обходит в дом, увидит его. Динка сообщает другу о поручении, которое Костя дал сестре.

Как-то на даче собираются гости, и Алина объявляет литературный вечер, на котором каждый из присутствующих должен будет прочитать стихи. Заинтересовавшись, Лёнька усаживается под забором и вдруг замечает человека со странными бесцветными глазами, который тоже слушает. Увидев, что при появлении Кости незнакомец изменился в лице и приник к забору, Лёнька догадывается, что именно его ищет Алина. Он вбегает в дом и сообщает, что возле забора стоит человек с белыми глазами. Костя убегает, но поймать Меркурия не удаётся. Марина с Катей удивлены появлением незнакомого мальчика.

Неподалёку от Арсеньевых живёт одинокая портниха с четырёхлетней дочерью Марьяшкой. Уходя на работу, женщина вынуждена оставлять девочку одну дома. Марьяшка - частая гостья Арсеньевых и всеобщая любимица. Любимая игрушка девочки - ложка, с которой она никогда не расстаётся. Однажды в доме происходит пожар, и Марьяшка получает сильные ожоги. Марина с Катей помогают портнихе отвезти девочку в больницу. Лёнька не отходит от убитой горем Динки, которая приносит на пристань Марьяшке её любимую ложку. Увидев их вместе, Марина с Катей вспоминают, что именно этот мальчик предупредил о появлении белоглазого сыщика. Они тронуты заботой Лёньки о Динке.

Марьяшка выздоравливает, и мать увозит девочку, не дав Арсеньевым с ней попрощаться. Динка переживает своё первое в жизни горе.

После трагедии с Марьяшкой верующая Лина снимает икону и соглашается выйти замуж за своего давнего поклонника, татарина Малайку. Динка, привыкшая считать Лину своей второй матерью, чувствует себя осиротевшей.

Грузчики на пристани рассказывают Лёньке историю его отчима. Он был преступником, сбежавшим с каторги в компании таких же головорезов. По дороге они встретили некоего Ревякина и убили его, забрав документы и деньги. Обокрав своих дружков, Лёнькин отчим сбежал и стал жить под именем Ревякина. Теперь каторжники его нашли и убили. Лёньке становится ясно, почему его отчим всё время кого-то боялся и ни с кем не общался. Грузчики предлагают Лёньке поговорить с капитаном одного из пароходов, курсирующих по Волге, чтоб тот взял мальчика юнгой.

Торгуя в городе рыбой, Лёнька в толпе замечает знакомого белоглазого шпика. Зная, где обычно находится Степан, мальчик находит своего друга и предупреждает об опасности. Степан отдаёт Лёньке пачку прокламаций, но полиция всё равно его арестовывает.

На свои сбережения Лёнька покупает бублики и, кладя в них прокламации, работает вместо Степана, доказывая тем самым, что его друг невиновен. Товарищи Степана не могут с ним связаться и узнать, кому он отдал прокламации. Динка помогает Лёньке, но дома недовольны отсутствием Динки, поскольку у неё появилась новая обязанность - в отсутствие Лины помогать по хозяйству неопытной Кате.

Неожиданно мать предлагает Динке поговорить по душам и спрашивает её о Лёньке. Марина укоряет дочь в том, что её друг голодает, а она ничего не делает, чтоб помочь ему. Мать просит Динку передать мальчику, что она довольна их дружбой и приглашает его прийти к ним в гости. Лёнька тронут приглашением, но он хочет сначала поступить на пароход юнгой и в морской форме прийти к Арсеньевым.

Лето заканчивается, и многие дачники, в том числе и Крачковские, оставившие Косте ключи, уезжают. Наконец наступает день побега Николая. Напряжение взрослых передаётся Алине, которая, несмотря на начавшуюся грозу, обходит дачу. Побег проходит успешно, и Костя, оставив Николая на даче Крачковских, приходит сообщить об этом Арсеньевым. Белоглазый шпик пробирается под окно Марины, и Алина сообщает об этом Косте. Между Костей и сыщиком завязывается драка, и парень увлекает Меркурия на берег реки. Проснувшийся из-за грозы Лёнька видит, как во время борьбы Костя забирает у Меркурия револьвер, и шпик, подняв руки, пятится назад. Он вступает на доску, которую Лёнька перекидывает над обрывом, чтоб попасть на утёс. Невидимый в темноте Лёнька переворачивает доску, и Меркурий падает вниз.

Ничего толком не объяснив Марине с Катей, Костя забирает Николая и приводит его на берег реки, где их ждёт Никич с лодкой. Перепуганный Лёнька сталкивается с ними. Костя не может допустить, чтоб неизвестный человек видел их, и берёт мальчика с собой в лодку. Во время переправы Лёнька с Николаем узнают друг друга, и Николай просит Костю позаботиться о мальчике.

Утром Лёнька рассказывает Динке события страшной ночи и доверяет ей тайну о гибели сыщика. Ночи уже холодные, и Динка предлагает Лёньке ночевать на их городской квартире. Чтоб отвлечь полицию, Марина с Катей и Алиной уезжают на пикник, и Динке никто не мешает взять в ящике матери ключ от чёрного хода городской квартиры.

Во дворе городской квартиры Динка видит жандармов, а на самой квартире застаёт Костю. Лёнька остаётся ждать в сарае. Чтобы спрятать револьвер, Костя заворачивает его в куклу и отдаёт Динке, но девочка даёт револьвер Лёньке, тот прячет оружие на утёсе и рассказывает Арсеньевым о том, что случилось.

Во время обыска Динка пытается спасти Костю, придумывая причину его появления в чужой квартире, но его всё-таки арестовывают. Все встревожены загадочным исчезновением Меркурияи опасаются его появления, но Динка проговаривается, что сыщик больше не появится. Рассерженная Марина пытается выяснить, что знает дочь, но Динка не может доверить тайну даже матери.

Хотя серьёзных улик против Кости нет, но побеги из тюрьмы и исчезновение сыщика вызывают подозрение, и его отправляют в ссылку в Сибирь без суда и следствия. Катя едет к нему. Марина наконец вспоминает про Лёньку, но мальчика взяли на пароход юнгой и он уехал на две недели. Женщина, наконец, с ужасом узнает о трудной жизни своей дочки, которую та была вынуждена скрывать от домашних.

Наступает осень, в гимназии уже идут занятия, но Арсеньевы остаются на даче. Марина планирует переехать на Украину и ждёт совета товарищей. Помня о просьбе Николая, она решает взять к себе Лёньку.

Лёнькин пароход должен прибыть со дня на день, но на дачу приезжает друг Александра Дмитриевича и говорит, что Арсеньевы срочно должны уехать в Киев, в дороге их ждёт сюрприз. Динка приходит в отчаяние: они с Лёнькой потеряются. Марина оставляет на пристани для мальчика письмо, в котором сообщает, что его будут ждать на городской квартире. Тем временем Лёнька тепло прощается с капитаном и едет к Арсеньевым. Перед отъездом он получает весточку от Степана, которого освободили из-за отсутствия улик.

В купе поезда, следующего в Киев, неожиданно заходит повидаться Александр Дмитриевич - это и есть обещанный Марине сюрприз. Он вернулся в Россию, и они теперь часто будут видеться.

Часть третья

Придя в семью Арсеньевых, Лёня во всём старается быть Марине поддержкой и опорой. Он сразу проникается к ней искренней сыновней любовью, и Марина считает мальчика своим сыном. Олег также говорит Лёне, что он ему такой же дядя, как и девочкам, и чтоб тот не стеснялся обращаться к нему с проблемами. Алина настороженно относится к новому члену семьи, ведь теперь она в семье не старшая. К Мышке Лёня относится, как к любимой младшей сестрёнке.

В Киеве жизнь постепенно налаживается. Марина устраивается на службу, а девочки поступают в гимназию. Чтобы Лёня тоже мог учиться в гимназии, Марина приглашает ему репетитора, студента Василия. Со временем Василий сближается с Арсеньевыми. Его судьба во многом похожа на судьбу Лёни. Он рано лишился родителей, и заботу о нём взяла семья, в которой работала мать. Но Василий не захотел зависеть от своих благодетелей и сам зарабатывал себе на жизнь, хотя эти люди просили его остаться и высылали деньги. История Василия возмущает Арсеньевых, они все, кроме Мышки, считают его неблагодарным. Высокомерный Василий не очень нравится этой семье, да и он сам придирчиво относится к Арсеньевым, особенно к Динке, только Мышка вызывает у него умиление и нежность. С Лёней у него устанавливается крепкая дружба.

В гимназии озорная Динка любит устраивать для подружек развлечения. Учителя жалуются Алине, и дома Динке попадает от матери. Одна из одноклассниц Динки, Муха, предлагает ей булавками сколоть юбки старшеклассниц. Когда девочки разойдутся по классам, юбки порвутся. Динка с возмущением отказывается, но Муха это делает во время перемены. Подозрение падает на Муху и Динку, и в гимназию вызывают родителей девочек. Видя грозного отца Мухи, который как-то избил дочь до полусмерти, Динка берёт всю вину на себя, хотя одноклассницы пытаются её защитить.

Получив двойку по арифметике, Динка принимает решение учиться на одни пятёрки. Она просит помощи у Василия и добивается успеха.

Вскоре у Динки появляется новый друг Андрей, живущий с ней в одном доме. Занятый учёбой Лёня не может уделять Динке столько же внимания, как и раньше, и ревнует её к Андрею.

Приходит письмо от Кати. Она родила мальчика, и Костя требует, чтоб она с ребёнком вернулась к сестре, но здоровье Кости подорвано, и Катя не может его оставить.

По поручению Александра Дмитриевича Олег покупает под Киевом в глухом месте хуторок. Теперь Арсеньевы могут летом выехать из города на отдых. Динке нравится хуторок, и она сразу находит себе друзей: дочку сторожа Федорку и её неразлучного друга Дмитро. Также у Арсеньевых завязываются близкие отношения с соседями Ефимом и Марьяной.

Оставшись в городе на лето, Лёня готовится к экзаменам в гимназию. Он с блеском их выдерживает и приезжает на хутор к Арсеньевым отпраздновать своё поступление. Туда же под видом бездомного деда приходит Александр Дмитриевич. Теперь семья Арсеньевых соединилась, и у Александра Дмитриевича появился сын, о котором они с Мариной давно мечтали.

В ходе погрузки баржи Гордей Ревякин, не желая платить грузчикам ни одной лишней копейки, утверждает, что они прекрасно справятся и втроем, заставляя поспешить им на помощь своего пасынка Леньку. Однако мальчику не под силу поднимать такие тяжести, и отчим безжалостно его избивает. Динка, не в силах равнодушно смотреть на происходящее, бросается на выручку к товарищу, от Гордея достается и ей, но ребят спасают грузчики. Ленька успевает убежать и, несмотря на боль во всем теле, чувствует себя счастливым, поскольку баржа уплывает без него, и ему уже не придется терпеть побои хозяина.

Вернувшись домой, Динка узнает о том, что Костя попросил Алину наблюдать за тем, не окажется ли в пределах видимости человек с белым цветом глаз. До ушей девочки долетает и ссора Константина с ее теткой Катей, девушка признается любимому в том, что решила стать женой Виктора Николаевича. Костя, глубоко потрясенный ее поступком, уходит прочь. В то же время Марина, видя подавленное состояние сестры, выпытывает у нее правду и настаивает на том, чтобы жених Екатерины прежде всего переговорил с нею, она оставляет Алине записку для Виктора Николаевича.

Динка делится всем услышанным с Мышкой, и девочки вместе решают воспрепятствовать браку Кати с Виктором. Сестры намерены встретить его и объяснить ему ситуацию до того, как он попадет к ним в дом. Динка и Мышка действительно перехватывают жениха Кати по дороге к их даче и рассказывают ему о том, что их тетка совсем не желает выходить за него замуж и делает это лишь ради того чтобы помочь сестре и ее детям. Молодой мужчина, крайне расстроенный тем, что он узнал от девочек, немедленно уезжает, решив ни о чем не беседовать с Екатериной.

Девочка рассказывает домашним о том, что заблудилась. В это же время заглянувший в гости Гога Крачковский сообщает всем, что слышал на одной из дач пение девочки, причем ему показалось, что голос принадлежал именно Динке. Младшая дочь Марины категорически все отрицает, и мать ей верит, не понимая, как девочка могла оказаться на даче у чужих людей и к тому же выступать там с песнями.

Ленька узнает от Динки о том, что Алина теперь постоянно контролирует дом в ожидании сыщика. Однажды обитатели дачи устраивают литературный вечер, и Ленька располагается под забором, желая также послушать, что станут читать собравшиеся. Внезапно мальчик замечает мужчину с необычными, совершенно бесцветными глазами, он понимает, что именно его и выслеживает Алина. Ленька поспешно врывается в дом и кричит, что поблизости находится «белоглазый», Костя немедленно бросается вдогонку за предателем Меркурием, однако тот успевает ускользнуть. Марина и Катя весьма удивлены появлением на их даче незнакомого паренька, однако и Ленька тут же убегает, Арсеньевым не удается ни о чем его расспросить.

Поблизости от Марины и ее семьи обитает овдовевшая портниха Нюра, имеющая четырехлетнюю дочь Марьяшку. Арсеньевы искренне любят эту забавную и жизнерадостную девочку, никогда не расстающуюся со своей деревянной ложкой. Но однажды в доме портнихи случается пожар, и Марьяшка, находящаяся там в одиночестве, получает тяжелейшие ожоги. Дети Арсеньевых потрясены этой трагедией, Кате и Марине приходится везти девочку в больницу. Динка приносит малышке ее излюбленную ложку, от девочки ни на шаг не отходит Ленька, видя ее глубочайшее отчаяние. Мать и тетка Динки узнают мальчика, который уже прибегал недавно к ним в дом, однако они не понимают, почему Динка скрывает от них своего друга.

После выздоровления Марьяшки мать немедленно увозит ее в деревню, не позволив никому даже проститься с нею. Младшая из сестер переживает случившееся очень болезненно, она тоскует по Марьяшке и знает, что никогда не сможет забыть о том, что произошло. Именно из-за беды, постигшей малышку, глубоко верующая кухарка Лина решается снять икону и стать женой друга семьи, татарина Малайки, любившего ее уже на протяжении многих лет. Динка, относящаяся к Лине почти как к матери, снова чувствует себя преданной и осиротевшей.

Ленька, общаясь с грузчиками, работающими на пристани, узнает от них правду о своем отчиме. В действительности этот человек был обыкновенным каторжником, совершим побег вместе с товарищами. В пути они убили некоего Гордея Ревякина, завладев его документами и деньгами. Отчим Леньки обокрал подельников и ускользнул от них, после чего продолжил жизнь под чужим именем. Однако каторжники все же отыскали его и убили за воровство и предательство. Мальчик понимает, почему отчим вел настолько замкнутое существование и постоянно оглядывался по сторонам. Грузчики предлагают помочь Леньке, договорившись с одним из капитанов кораблей, совершающих рейсы вдоль Волги, чтобы тот принял паренька к себе на пароход юнгой.

Во время торговли рыбой на городском базаре Ленька внезапно видит уже знакомого ему шпиона с бесцветными глазами и торопится предупредить своего друга, студента Степана. Юноша отдает товарищу неиспользованную пачку прокламаций, но его все равно берут под арест.

Ленька принимается действовать вместо Степана, вкладывая листовки в купленные им баранки. Динка пытается помогать Леньке, но теперь от нее требуется чаще находиться дома, она должна оказывать содействие Кате, которая теперь ведет все хозяйство после отъезда Лины.

Марина решает откровенно поговорить с Динкой и расспрашивает ее о мальчике, с которым она дружит. Девочка, устав от постоянной лжи и скрытности, рассказывает обо всем матери. Марина просит ее передать Леньке, что всегда будет рада увидеть его в гостях. Мальчик обещает обязательно прийти к Арсеньевым, но уже после того как поступит служить на корабль и наденет матросскую форму.

Лето близится к завершению, дачники начинают переезжать в город. Наконец осуществляется и давно намеченный побег Николая, и именно в эту ночь Алина замечает под окном дачи «белоглазого» человека. Девочка сейчас же предупреждает Костю, как ее и просили, между Константином и Меркурием завязывается драка. Молодой революционер затягивает предателя на берег реки и выхватывает у него револьвер. Шпион вступает на доску, обычно используемую Ленькой для перехода на утес, и мальчик сбрасывает предателя в воду, а Константин и Николай торопятся к лодке, где их ожидают рыбаки.

В это время им на глаза попадается Ленька, и Костя вынужден взять паренька с собой. Николай, узнав мальчика, которого он когда-то опекал, просит товарища непременно позаботиться о Леньке.

На следующее утро Динка узнает от своего друга правду о гибели предателя, а девочка предлагает ему провести несколько ночей на их квартире в городе, ведь с каждым днем становится все холоднее. Динка незаметно берет у матери ключ от черного хода, но во дворе дети видят полицейских, а на самой квартире неожиданно оказывается Костя. Молодой человек передает Динке имеющийся у него револьвер, девочка прячет его внутри куклы и успевает отдать Леньке, который едет с ним обратно на дачи.

Динка пытается объяснить жандармам, почему Константин мог оказаться в их квартире, однако юношу все же арестовывают. Всех беспокоит то, что снова может появиться сыщик Меркурий, но Динка весело проговаривается о том, что этого человека можно более не опасаться. Марина сердится на дочь, но девочка считает, что она не имеет права открыть истину даже ей.

Костю вскоре отправляют в ссылку в Сибирь, хотя суда над ним и не проводилось. Катя вынуждена ехать следом за ним, она не может оставить возлюбленного в одиночестве. Марина снова расспрашивает Динку о Леньке, но тот уже устроился на пароход юнгой и отправился в двухнедельное плавание.

В гимназиях уже начались занятия, однако семья Арсеньевых все еще остается на даче. Марина намерена переехать с детьми на Украину, однако ей необходимо согласовать этот вопрос с товарищами-революционерами. Мать Динки также принимает решение навсегда взять в свою семью и Леньку.

Пароход, на котором находится друг Динки, должен вернуться в ближайшие дни. Внезапно появляется один из товарищей Александра Арсеньева и сообщает, что вся семья должна немедленно выехать в Киев. Динка очень боится навсегда потерять Леньку. Марина просит передать мальчику записку, где говорится о том, что он должен срочно ехать на квартиру в городе, чтобы застать Арсеньевых до их отъезда на Украину. Буквально в последнюю минуту Ленька все же присоединяется к Динке и ее родственникам, после чего вся семья торопится на поезд. В дороге в купе неожиданно заглядывает сам Арсеньев, вернувшийся в Россию, он обещает близким, что теперь сможет гораздо чаще с ними встречаться.

Валентина Осеева

Посвящаю эту книгу матери и сестре Анжеле

Неизвестный человек

Ночью раздался негромкий стук в калитку. В маленькой даче было тихо и темно. Стук повторился громче, настойчивей.

Марина подняла голову с подушки, прислушалась, потом вскочила и, протянув в темноте руки, добралась до постели сестры.

– Катя! Проснись! Кто-то стучит...

– Кто стучит?

Младшая сестра мгновенно открыла глаза и потянулась за спичками.

– Подожди! Не зажигай! Слушай...

Мимо террасы прошлепали чьи-то осторожные шаги, заскрипели ступеньки.

– Это я... Лина, – послышался тихий шепот за дверью.

Катя сняла крючок. В комнату протиснулась кухарка Лина. Заспанное лицо ее было встревожено.

– Стучит ктой-то... Открывать али нет?

– Калитка на замке. Вот ключ. Постарайся задержать. Если обыск, скажи, что пойдешь за ключом, – быстро зашептала Катя, накидывая халат.

Лина понятливо кивнула головой.

– Подождите... Надо позвать Никича, – торопливо сказала Марина, – я сейчас пойду...

– Никича нет, он в городе, – остановила ее Катя.

– Вчерась еще укатил, – прошептала Лина.

– Ах да! – вспомнила Марина.

Все трое смолкли. В тишине было слышно, как кто-то пробует открыть калитку.

– Подождите волноваться. Может, это просто воры? – глядя в темноту широко раскрытыми глазами, сказала Катя.

Лина поспешно приперла табуреткой дверь.

– Коли воры, так запастись бы чем, попужать их...

У калитки снова раздался нетерпеливый громкий стук.

– Воры не стучат... Лина, иди задержи, – шепнула Марина.

Лина широко перекрестилась и вышла. Катя присела на корточки около печки и встряхнула коробок спичек...

– Марина, где Сашино письмо? Давай скорей!.. Ах, какая ты неосторожная!

– У меня только одно... единственное... И в нем ничего такого нет, – доставая из-под подушки письмо и пряча его на груди, взволнованно сказала Марина. – Тут нет никаких адресов... Подождем Лину!

– Глупости... Все равно это надо сделать... В прошлый раз тебя спрашивали, переписываешься ли ты с мужем! Зачем же так рисковать... Давай скорей...

Марина молча протянула ей конверт... В печке вспыхнул огонек и осветил склоненные головы сестер, смешивая темные пряди Катиных кудрей и светлые косы Марины.

– Это письмо мне и детям... – с глубокой грустью прошептала старшая сестра.

Катя схватила ее за руку:

– Тише... Идет кто-то...

Ступеньки снова заскрипели.

– Не пужайтесь. Это дворник с городской хватеры. Самое кличет, – сообщила Лина.

– Меня? А что ему нужно? Это Герасим? Так зови его сюда!

– Звала. Не идет. Чтоб и знатья, говорит, не было, что я приезжал.

– Странно... Что могло случиться? Ну, я иду, Катя. Не разбудите детей, потише.

Марина накинула платок и вышла. Катя сунула ей в руку ключ. Большая черная тень неподвижно стояла под забором.

– Герасим! – тихонько окликнула Марина. – Вы один?

– Один, один. Не извольте сомневаться, – так же тихо ответил дворник. – Мне только слово сказать.

– Так пойдемте в кухню. Там никого нет.

Марина открыла калитку.

Герасим оглянулся и боком пролез на дорожку.

– Не опоздать бы мне на пароход. Один только ночной идет... Да дело-то в двух словах... может, нестоящее, а упредить надо.

– Пойдемте, пойдемте.

Стараясь не скрипеть гравием на дорожке, Марина пошла вперед, Герасим покорно следовал за ней.

В летней кухне царил мягкий полумрак. Перед иконой Богородицы теплилась лампадка, у стены белела неубранная постель. Под окном стоял чисто выскобленный стол, на плите поблескивали сложенные горкой кастрюли.

Марина подвинула Герасиму табуретку:

– Садитесь...

– Так вот, может, нестоящее дело... – повторил Герасим, застеснявшись. – Может, я зря вас потревожил, конечно...

– Ничего, ничего... Рассказывайте, – попросила Марина, присаживаясь на Линину постель.

Герасим осторожно подвинул к ней табуретку; в сумраке забелел ворот его рубашки, блеснули глаза.

– Вчерась человек какой-то к хозяину приходил... Спрашивал, куда госпожа Арсеньева с детьми выехала. А хозяин меня позвал. Ты, говорит, помогал им, вещи носил: куда они выехали? А я гляжу – человек незнакомый, ну и не стал признаваться. Не знаю, говорю, куда выехали, я только до извозчика провожал. А вы, говорю, кто им будете? А я, грит, ихний знакомый. И сует мне гривенник. Нет, говорю, не знаю. А сам гляжу: человек чужой, – шепотом рассказывает Герасим.

– А какой он на вид? И что еще спрашивал?

– Одет ничего, чисто. Под барина вроде. Так, молодой, неказистенький человечишка. Спрашивал еще: бывает ли кто на городской квартире? Живет ли здесь кто? Нет, говорю, никто не бывает и никто не живет. Заперли да уехали... А хозяин и говорит: госпожа, говорит, Арсеньева в газете служит, можете, говорит, туда зайти, я адрес дам. А он стоит, мнется и адреса не спрашивает. Ну, постоял и пошел. А хозяин мне и говорит: «Беда с неблагонадежными квартирантами – и выгонять их жалко, и неприятности от полиции наживешь».

Марина провела рукой по волосам:

– Значит, так и ушел он?

– Ушел... А я думаю себе: неспроста это, надо бы упредить на всякий случай... Тут недалеко, съезжу. Да в темноте-то проблуждал маленько. Перевозил я вещи днем, а тут ночью пришлось искать... Ну, я пойду.

– Куда вы?! Опять заблудитесь. Переночуйте у нас, а рассветет – и поедете! – уговаривала Марина.

– Нет, уж я пойду. В крайности пересижу около пристани. Теперь такие дела творятся, что не приведи бог! В девятьсот седьмом году почитай полны тюрьмы насовали и теперь все еще опасаются чего-то... – Голова Герасима с сильным запахом лампадного масла приблизилась к Марине. – Сказывали, весной побег из тюрьмы готовился... Политические, что ли, своих выручать хотели, только один среди них иудой затесался. Вот он в самый момент возьми да и выдай всю компанию... Ну и хватают сейчас охапками кто прав, кто виноват...

– Это в городе? На нашей улице? – спросила Марина.

– Не... на нашей улице тихо. Жители все почтенные, комнат не сдают... Это вон на окраинах, где общежития али комнатушки какие сдаются. Рабочий люд ютится да студенты по большей части. У нас без подозрения. Но, между прочим, дворников тоже проверяют в полиции... Я пойду, – заторопился Герасим. – Счастливо оставаться. Простите за беспокойство.

Марина крепко пожала ему руку.

– Герасим, у вас же денег нет, вы потратились на проезд. Я сейчас вам принесу, – заторопилась она.

– Ну чего там... Я вами не обижен. Бывайте здоровы!

Герасим ушел. Марина закрыла калитку и пошла в дом. Катя и Лина нетерпеливо ждали ее, тревожась и недоумевая.

Марина передала свой разговор с Герасимом. Сидя втроем в темной комнате, они озабоченно припоминали всех, кто мог их разыскивать.

– Если знакомый, то завтра явится в редакцию. Только какой же знакомый пойдет расспрашивать хозяина? – пожала плечами Катя.

– Может, это меня мой Силантий разыскивает? – предположила Лина.

Силантий, брат Лины, служил в солдатах, и вот уже несколько лет она все ждала его в отпуск.

– Силантий в солдатском. Это кто-то другой, – вздохнула Марина.

– Ну что сейчас гадать! Утро вечера мудренее. Ложитесь-ка лучше спать, – зевая, сказала Лина и, осторожно прикрыв за собой дверь, ушла.

Сестры не спали долго. Увидев в окно светлеющий сад, Катя всполошилась:

– Ложись скорей спать, Мара! Тебе осталось два часа каких-нибудь поспать... Ложись...

– Сейчас... Только посмотрю, не проснулись ли дети, – сказала Марина, приоткрывая дверь в соседнюю комнату.

– К Алине не ходи, разбудишь, – предупредила Катя.

Младшие дети крепко спали, разметавшись во сне. Восьмилетняя Динка сладко причмокивала, кольца жестких волос закрывали ей лоб, лезли на щеки... Одеяло ее сползло на пол, крепкие загорелые ноги и руки темнели на простыне... Мышка была старше на полтора года, но она выглядела хрупкой по сравнению с крепышом Динкой. Мышка спала так тихо, что худенькое личико ее с прозрачными веками казалось неживым.

Мать наклонилась над ней, поймала чуть слышное дыхание. Потом подняла Динкино одеяло, повесила его на спинку кровати, повернула Динку на бок, отвела от ее лица волосы и вышла. К старшей девочке она не зашла. Алина спала в отдельной маленькой комнате. Мать постояла у ее двери, послушала и, успокоившись, вернулась к себе.

Катя сидела на полу у печки и обрезала ножницами обгоревшие края уцелевшего клочка письма. Руки ее были в золе, лоб и нос испачканы сажей.

– На́ тебе... – сказала она с неожиданной кроткой улыбкой и протянула сестре обрезанный краешек бумаги.

Губы Марины дрогнули, она поднесла к окну бумажку и прочла единственные уцелевшие слова: «...родная моя...».

– Ну, ложись теперь, – примиряюще сказала Катя.

Марина разделась и легла, отвернувшись лицом к стене.

Дорогое письмо

Катя завела будильник, не раздеваясь, бросилась на свою постель и мгновенно заснула. Марина не спала. Она не думала о сообщении Герасима. Мало ли кто мог спрашивать их адрес... Возможно, какой-нибудь знакомый проездом был в Самаре и хотел повидаться... Может быть, на службе лежит для нее записка... Все это пустяки. Марине было жаль письма, которое сожгла Катя. Письма от Арсеньева приходили редко. Зная, что полиция тщательно разыскивает его следы, письма свои к жене Арсеньев передавал только через верных людей. В этих редких длинных посланиях он подробно расспрашивал о детях, о ней, Марине, рассказывал о своей жизни, о встречах с новыми и старыми товарищами. Читая эти письма, Марина радовалась, что муж по-прежнему полон энергии и в среде новых товарищей не чувствует себя одиноким. Последнее письмо пришло весной. В теплых, грустных строчках его чувствовалась глубокая душевная тоска по семье. Марина так часто читала и перечитывала это письмо, что помнила наизусть каждое слово, она никогда не решилась бы уничтожить его, если бы не Катя... «...Дети растут и забывают отца, – горько жаловался жене Арсеньев. – А мне так часто видятся они все трое... И кажется, что я снова на элеваторе, что вот сейчас я приду домой...»

Посвящаю эту книгу матери и сестре Анжеле

Часть I

Глава 1
Неизвестный человек

Ночью раздался негромкий стук в калитку. В маленькой даче было тихо и темно. Стук повторился громче, настойчивей.

Марина подняла голову с подушки, прислушалась, потом вскочила и, протянув в темноте руки, добралась до постели сестры.

– Катя! Проснись! Кто-то стучит...

– Кто стучит?

Младшая сестра мгновенно открыла глаза и потянулась за спичками.

– Подожди! Не зажигай! Слушай...

Мимо террасы прошлепали чьи-то осторожные шаги, заскрипели ступеньки.

– Это я... Лина, – послышался тихий шепот за дверью.

Катя сняла крючок. В комнату протиснулась кухарка Лина. Заспанное лицо ее было встревожено.

– Стучит ктой-то... Открывать али нет?

– Калитка на замке. Вот ключ. Постарайся задержать. Если обыск, скажи, что пойдешь за ключом, – быстро зашептала Катя, накидывая халат.

Лина понятливо кивнула головой.

– Подождите... Надо позвать Никича, – торопливо сказала Марина, – я сейчас пойду...

– Никича нет, он в городе, – остановила ее Катя.

– Вчерась еще укатил, – прошептала Лина.

– Ах да! – вспомнила Марина.

Все трое смолкли. В тишине было слышно, как кто-то пробует открыть калитку.

– Подождите волноваться. Может, это просто воры? – глядя в темноту широко раскрытыми глазами, сказала Катя.

Лина поспешно приперла табуреткой дверь.

– Коли воры, так запастись бы чем, попужать их...

У калитки снова раздался нетерпеливый громкий стук.

– Воры не стучат... Лина, иди задержи, – шепнула Марина.

Лина широко перекрестилась и вышла. Катя присела на корточки около печки и встряхнула коробок спичек...

– Марина, где Сашино письмо? Давай скорей!.. Ах, какая ты неосторожная!

– У меня только одно... единственное... И в нем ничего такого нет, – доставая из-под подушки письмо и пряча его на груди, взволнованно сказала Марина. – Тут нет никаких адресов... Подождем Лину!

– Глупости... Все равно это надо сделать... В прошлый раз тебя спрашивали, переписываешься ли ты с мужем! Зачем же так рисковать... Давай скорей...

Марина молча протянула ей конверт... В печке вспыхнул огонек и осветил склоненные головы сестер, смешивая темные пряди Катиных кудрей и светлые косы Марины.

– Это письмо мне и детям... – с глубокой грустью прошептала старшая сестра.

Катя схватила ее за руку:

– Тише... Идет кто-то...

Ступеньки снова заскрипели.

– Не пужайтесь. Это дворник с городской хватеры. Самое кличет, – сообщила Лина.

– Меня? А что ему нужно? Это Герасим? Так зови его сюда!

– Звала. Не идет. Чтоб и знатья, говорит, не было, что я приезжал.

– Странно... Что могло случиться? Ну, я иду, Катя. Не разбудите детей, потише.

Марина накинула платок и вышла. Катя сунула ей в руку ключ.

Большая черная тень неподвижно стояла под забором.

– Герасим! – тихонько окликнула Марина. – Вы один?

– Один, один. Не извольте сомневаться, – так же тихо ответил дворник. – Мне только слово сказать.

– Так пойдемте в кухню. Там никого нет.

Марина открыла калитку.

Герасим оглянулся и боком пролез на дорожку.

– Не опоздать бы мне на пароход. Один только ночной идет... Да дело-то в двух словах... может, нестоящее, а упредить надо.

– Пойдемте, пойдемте.

Стараясь не скрипеть гравием на дорожке, Марина пошла вперед, Герасим покорно следовал за ней.

В летней кухне царил мягкий полумрак. Перед иконой Богородицы теплилась лампадка, у стены белела неубранная постель. Под окном стоял чисто выскобленный стол, на плите поблескивали сложенные горкой кастрюли.

Марина подвинула Герасиму табуретку:

– Садитесь...

– Так вот, может, нестоящее дело... – повторил Герасим, застеснявшись. – Может, я зря вас потревожил, конечно...

– Ничего, ничего... Рассказывайте, – попросила Марина, присаживаясь на Линину постель.

Герасим осторожно подвинул к ней табуретку; в сумраке забелел ворот его рубашки, блеснули глаза.

– Вчерась человек какой-то к хозяину приходил... Спрашивал, куда госпожа Арсеньева с детьми выехала. А хозяин меня позвал. Ты, говорит, помогал им, вещи носил: куда они выехали? А я гляжу – человек незнакомый, ну и не стал признаваться. Не знаю, говорю, куда выехали, я только до извозчика провожал. А вы, говорю, кто им будете? А я, грит, ихний знакомый. И сует мне гривенник. Нет, говорю, не знаю. А сам гляжу: человек чужой, – шепотом рассказывает Герасим.

– А какой он на вид? И что еще спрашивал?

– Одет ничего, чисто. Под барина вроде. Так, молодой, неказистенький человечишка. Спрашивал еще: бывает ли кто на городской квартире? Живет ли здесь кто? Нет, говорю, никто не бывает и никто не живет. Заперли да уехали... А хозяин и говорит: госпожа, говорит, Арсеньева в газете служит, можете, говорит, туда зайти, я адрес дам. А он стоит, мнется и адреса не спрашивает. Ну, постоял и пошел. А хозяин мне и говорит: «Беда с неблагонадежными квартирантами – и выгонять их жалко, и неприятности от полиции наживешь».

Марина провела рукой по волосам:

– Значит, так и ушел он?

– Ушел... А я думаю себе: неспроста это, надо бы упредить на всякий случай... Тут недалеко, съезжу. Да в темноте-то проблуждал маленько. Перевозил я вещи днем, а тут ночью пришлось искать... Ну, я пойду.

– Куда вы?! Опять заблудитесь. Переночуйте у нас, а рассветет – и поедете! – уговаривала Марина.

– Нет, уж я пойду. В крайности пересижу около пристани. Теперь такие дела творятся, что не приведи бог! В девятьсот седьмом году почитай полны тюрьмы насовали и теперь все еще опасаются чего-то... – Голова Герасима с сильным запахом лампадного масла приблизилась к Марине. – Сказывали, весной побег из тюрьмы готовился... Политические, что ли, своих выручать хотели, только один среди них иудой затесался. Вот он в самый момент возьми да и выдай всю компанию... Ну и хватают сейчас охапками кто прав, кто виноват...

– Это в городе? На нашей улице? – спросила Марина.

– Не... на нашей улице тихо. Жители все почтенные, комнат не сдают... Это вон на окраинах, где общежития али комнатушки какие сдаются. Рабочий люд ютится да студенты по большей части. У нас без подозрения. Но, между прочим, дворников тоже проверяют в полиции... Я пойду, – заторопился Герасим. – Счастливо оставаться. Простите за беспокойство.

Марина крепко пожала ему руку.

– Герасим, у вас же денег нет, вы потратились на проезд. Я сейчас вам принесу, – заторопилась она.

– Ну чего там... Я вами не обижен. Бывайте здоровы!

Герасим ушел. Марина закрыла калитку и пошла в дом. Катя и Лина нетерпеливо ждали ее, тревожась и недоумевая.

Марина передала свой разговор с Герасимом. Сидя втроем в темной комнате, они озабоченно припоминали всех, кто мог их разыскивать.

– Если знакомый, то завтра явится в редакцию. Только какой же знакомый пойдет расспрашивать хозяина? – пожала плечами Катя.

– Может, это меня мой Силантий разыскивает? – предположила Лина.

Силантий, брат Лины, служил в солдатах, и вот уже несколько лет она все ждала его в отпуск.

– Силантий в солдатском. Это кто-то другой, – вздохнула Марина.

– Ну что сейчас гадать! Утро вечера мудренее. Ложитесь-ка лучше спать, – зевая, сказала Лина и, осторожно прикрыв за собой дверь, ушла.

Сестры не спали долго. Увидев в окно светлеющий сад, Катя всполошилась:

– Ложись скорей спать, Мара! Тебе осталось два часа каких-нибудь поспать... Ложись...

– Сейчас... Только посмотрю, не проснулись ли дети, – сказала Марина, приоткрывая дверь в соседнюю комнату.

– К Алине не ходи, разбудишь, – предупредила Катя.

Младшие дети крепко спали, разметавшись во сне. Восьмилетняя Динка сладко причмокивала, кольца жестких волос закрывали ей лоб, лезли на щеки... Одеяло ее сползло на пол, крепкие загорелые ноги и руки темнели на простыне... Мышка была старше на полтора года, но она выглядела хрупкой по сравнению с крепышом Динкой. Мышка спала так тихо, что худенькое личико ее с прозрачными веками казалось неживым.

Мать наклонилась над ней, поймала чуть слышное дыхание. Потом подняла Динкино одеяло, повесила его на спинку кровати, повернула Динку на бок, отвела от ее лица волосы и вышла. К старшей девочке она не зашла. Алина спала в отдельной маленькой комнате. Мать постояла у ее двери, послушала и, успокоившись, вернулась к себе.

Катя сидела на полу у печки и обрезала ножницами обгоревшие края уцелевшего клочка письма. Руки ее были в золе, лоб и нос испачканы сажей.

– На? тебе... – сказала она с неожиданной кроткой улыбкой и протянула сестре обрезанный краешек бумаги.

Губы Марины дрогнули, она поднесла к окну бумажку и прочла единственные уцелевшие слова: «...родная моя...».

– Ну, ложись теперь, – примиряюще сказала Катя.

Марина разделась и легла, отвернувшись лицом к стене.

Глава 2
Дорогое письмо

Катя завела будильник, не раздеваясь, бросилась на свою постель и мгновенно заснула. Марина не спала. Она не думала о сообщении Герасима. Мало ли кто мог спрашивать их адрес... Возможно, какой-нибудь знакомый проездом был в Самаре и хотел повидаться... Может быть, на службе лежит для нее записка... Все это пустяки. Марине было жаль письма, которое сожгла Катя. Письма от Арсеньева приходили редко. Зная, что полиция тщательно разыскивает его следы, письма свои к жене Арсеньев передавал только через верных людей. В этих редких длинных посланиях он подробно расспрашивал о детях, о ней, Марине, рассказывал о своей жизни, о встречах с новыми и старыми товарищами. Читая эти письма, Марина радовалась, что муж по-прежнему полон энергии и в среде новых товарищей не чувствует себя одиноким. Последнее письмо пришло весной. В теплых, грустных строчках его чувствовалась глубокая душевная тоска по семье. Марина так часто читала и перечитывала это письмо, что помнила наизусть каждое слово, она никогда не решилась бы уничтожить его, если бы не Катя... «...Дети растут и забывают отца, – горько жаловался жене Арсеньев. – А мне так часто видятся они все трое... И кажется, что я снова на элеваторе, что вот сейчас я приду домой...»

Марина закрывает глаза, и ей представляется элеватор, где ее муж служит инспектором. Большой казенный дом... Засыпанный зерном двор... Высокое крыльцо... Марина слышит знакомые шаги... В передней хлопает дверь, и Саша в пыльной кожаной тужурке заглядывает в комнату.

«А где мои три чижика?» – громко спрашивает он, сбрасывая тужурку и шумно плескаясь у рукомойника.

Алина бросается в детскую, выводит из уголка тихонькую Мышку, тащит упирающуюся Динку:

«Вот они, папа!»

«А где тот чижик, который называется Орало-мучеником?» – шумит отец.

Динка тогда была еще совсем маленькая и только училась ходить. Падая, она поднимала такой рев, что сбегался весь дом. Отец называл ее Орало-мучеником.

«...Я не могу простить себе, что сердился на Динку. Помнишь, как она являлась ко мне в кабинет?..» – пишет в этом письме Арсеньев.

Марине снова представляется элеватор... Она видит большую холодную гостиную и в конце ее дверь в кабинет... Динку интересовал отцовский кабинет... Добравшись до закрытой двери, она начинала стучать в нее обоими кулачками. Отец не мог ее увести и беспомощно кричал:

«Марочка! Мара! Возьми ее!»

Марина прибегала из кухни или из детской. Большой широкоплечий мужчина с сердитым и расстроенным лицом стоял перед ребенком, не умея с ним справиться.

«Она опять пришла. Я же занят», – серьезно объяснил он. «Ну-ну!» – кричала на него Динка, порываясь в кабинет. И лицо у нее было такое же сердитое, как у отца.

«Ну подумай! Не хочет уходить! Я ее просил, просил!..»

«Конечно, Саша был очень занят, – серьезно думает Марина. – Ведь тогда уже шел девятьсот четвертый год... В доме печатались прокламации, секретные брошюры... Нужно было помочь Косте в типографии, распределить и разослать хранившуюся в доме нелегальную литературу... А вечерами Саша выступал на рабочих собраниях... И в кабинете у него постоянно собирались рабочие... Конечно, Динка мешала... Но иногда он сам звал ее...» Марина вспоминает, как, заслышав маленькие шажки, отец открывал дверь. Динка останавливалась на пороге и, склонив голову набок, спрашивала:

Отец присаживался на корточки, гладил стриженую головенку.

«Я, папа, папа...» – Динка прятала за спину руки и важно удалялась.

«Опять приходила?» – удивлялась Марина.

«Ничего. Она ненадолго. Больше для проверки», – смеялся отец.

Короткая летняя ночь идет к концу. В комнате уже почти светло. Марина с упреком смотрит на спящую сестру. Зачем Катя сожгла это письмо? Конечно, когда-нибудь его все равно надо было сжечь, Марина сама обещала сделать это при первой тревоге. Но зачем она сделала это сегодня?.. Катя просто напугана обысками...

В 1907 году, после отъезда Арсеньева, полиция долго не оставляла в покое его семью. Только последние два года уже не было обысков, и дело Арсеньева как будто заглохло. Марина снова вспоминает письмо мужа. «...Я часто думаю об Алине. Ты пишешь, что она чувствует себя почти взрослой и не терпит никаких возражений... А помнишь, какая это была спокойная, послушная девочка? Как она старалась помочь нам в самое горячее время... Ведь в девятьсот пятом году ей было уже семь лет... Она многое понимала...»

Перед глазами Марины встает шумный элеваторский дом... В кабинете мужа бурно обсуждаются события, открыто собираются товарищи, между ними приезжие из Москвы, из Питера... В угловой комнате, где раньше была воскресная школа, наспех сдвинуты скамейки, там останавливаются приезжие, многие из них скрываются от полиции... Марина достает им паспорта, деньги, налаживает связи с нужными людьми... Дом Арсеньевых уже хорошо известен полиции, но царское правительство растерянно... Всюду проходят рабочие забастовки, на улицах громко звучат запрещенные песни...

«Полиция парализована! Около дома ни одного сыщика!» – возбужденно говорит Саша, возвращаясь с митинга.

В эти дни дети целиком предоставлены Кате, но Алина не хочет сидеть в детской. Ее тоненькая фигурка то и дело мелькает между взрослыми.

«Алина, что ты тут делаешь?»

«Я помогаю папе».

«Алина! – кричит отец. – Убери у меня на столе! Открой форточки в кабинете! Мы скоро придем! Алина, где моя шапка?»

Алина находит шапку, прибирает на отцовском столе, открывает форточки, наливает в графин воду...

«...Детство Алины кончилось на элеваторе, – с грустью пишет отец. – Но все-таки оно было, коротенькое счастливое детство, кусочек его достался и Мышке, а вот Динка совсем не знает отца... Да и я не могу теперь узнать моей выросшей дочки... «Здравствуй, папа! – пишет она в коротенькой записке. – Не слушай никого про меня. Я хорошая девочка, и я исправлюсь к твоему приезду...»

Будильник неожиданно и резко звонит. Катя вскакивает и машет руками:

– Закрой его, закрой!.. Ты давно встала?

– Не знаю, – говорит Марина. – Эта ночь была такая короткая...

Катя смотрит на бледное лицо и синие тени под глазами сестры.

– Ты не спала? Ты думала о том человеке? – быстро спрашивает она.

– О каком? – искренне удивляется Марина. – О том, что спрашивал наш адрес? Нет, я не думала о нем... Сегодня узнаю в редакции... Может, приходил кто-нибудь из знакомых...

– Но ведь надо быть дураком... – резко говорит Катя и, взглянув на часы, быстро перебивает себя: – Одевайся! Уже половина седьмого. Опоздаешь!

Глава 3
Тетка и племянница

Марина уезжает рано. Катя, раздраженная ночным происшествием, нервничает. Сдвинув у переносья темные брови, она мрачно смотрит на мир своими изумрудно-зелеными русалочьими глазами и мысленно клянет того «неизвестного человека», который спрашивал у хозяина их адрес, ругает себя и сестру за ночную панику, сердится на Марину за то, что она не спала и теперь, наверное, еле-еле сидит на службе, сердится на Мышку за то, что она плохо ест, а больше всего на Динку, которая, как нарочно, с самого утра шумно носится по саду и устраивает всякие шалости. А сейчас она уже вертится около стола, чтобы схватить горбушку хлеба и поскорей исчезнуть из дома...

Обычно Катя бывает рада, когда Динка убегает гулять, но сегодня она хочет наказать ее за утренние проделки.

– Не тронь хлеб. Скоро будет завтрак, – сурово говорит она и прячет тарелку с хлебом в буфет.

Динка убегает в комнату и, присаживаясь на пол, сбрасывает с ног сандалии: она всегда ходит босиком, считая, что всякая обувь тянет ее книзу.

– Ты никуда не пойдешь, – строго говорит Катя, входя в комнату и закрывая за собой дверь.

Динка вскидывает на нее удивленные глаза:

– Почему не пойду?

– Потому что ты слишком много безобразничала сегодня! И вообще, что это за беготня такая? Не успели мы приехать, как ты обегала всю Барбашину Поляну! Тебя видели на Учительских дачах, везде! – с возмущением заканчивает тетка.

Кате двадцать два года. Она вместе со старшей сестрой воспитывает ее девочек. Она очень редко делает замечания Мышке, потому что Мышка уступчивая и послушная девочка; Катя почти никогда не вступает в спор с Алиной, потому что Алина очень обижается; зато с младшей, упрямой и своевольной Динкой, ей приходится постоянно пререкаться из-за всякого пустяка. Из-за Динки у Кати часто возникают споры с сестрой.

«Боюсь, Катя, что ты придираешься к ней по мелочам», – недовольно замечает Марина.

«Ну конечно! – сердится Катя. – Ты уезжаешь на службу и не видишь, что вытворяет эта девчонка! Тебе все кажется мелочью, а попробуй-ка посиди тут целый день со всеми тремя – тогда узнаешь!»

«Да я и так все знаю, но по тому, что ты мне рассказываешь, я часто вижу, что, наряду с каким-нибудь серьезным проступком, ты придираешься к мелочам... Ну зачем это, Катя? Не дергай ее по пустякам, лучше строго спрашивай за какой-нибудь серьезный проступок».

«Ах, оставь, пожалуйста! Это очень легко говорить. Как это – строго спрашивать? Что я могу с ней сделать? Ведь она даже не выслушивает до конца, когда я говорю с ней. Нет уж, спрашивай сама! Мне надоели эти вечные пререкания! Хорошо еще, что она целый день бегает где-то...»

«Где же она бегает?»

«По каким-нибудь дачам, по просекам... Почем я знаю, где она бегает! Не могу же я бросить все и бежать за ней! Ты просто бог знает чего требуешь от меня, Марина!»

Марина с тревогой смотрит на сестру, брови ее хмуро сдвигаются, у губ появляется глубокая морщинка.

«Конечно, я понимаю, что тебе легче, когда она уходит из дома. Но мало ли, что может случиться? Ведь были же случаи, когда она приходила с разбитым носом...» – глубоко вздыхая, говорит она.

«Подумаешь – с разбитым носом! Как будто она не может и дома разбить свой нос!»

«Конечно, может... Она сказала тогда, что зацепилась за пенек и упала... – задумчиво говорит мать. – А может, она и подралась с кем-нибудь?»

«Не беспокойся, пожалуйста! Она себя в обиду не даст, это не Мышка. И правды от нее не узнаешь, потому что она врет на каждом шагу. Тебе скажет одно, мне – другое, а Лине – третье».

«Но что же вынуждает ее врать?»

«Ах, скажите пожалуйста, «вынуждает»! Ты просто всеми силами стараешься ее выгородить. А кто ее вынуждает сочинять целые истории, выдавая их за правду?»

«Ну, это не вранье, а фантазия... Дети часто любят что-нибудь сочинять...»

Катя безнадежно машет рукой. Она всегда торопится закончить спор, когда видит, что щеки сестры начинают розоветь от волнения. «К чему еще заводить эти споры? – думает с досадой Катя. – Надо самой найти хоть какое-нибудь наказание для девчонки!»

Сегодня она решила оставить Динку без прогулки и, глядя в упрямые глаза племянницы, решительно повторила:

– Ты никуда не пойдешь, потому что не умеешь себя вести! И гулять, как приличные дети, ты тоже не умеешь! Тебя видели на берегу, на пристани, на пятой просеке...

Динка молчит, но щеки ее краснеют и глаза делаются злыми.

– Везде, везде тебя видели! – с негодованием восклицает тетка.

– А почему меня нельзя видеть? – сердито спрашивает Динка.

– Не притворяйся, пожалуйста! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Одним словом, я запрещаю тебе выходить за калитку, поняла?

Катя берет с полки книгу и уходит на террасу. Спор окончен. Динка остается одна. Теперь уже некому кричать, доказывать, не на кого смотреть исподлобья колючими злыми глазами. И уйти тоже нельзя.

Если она уйдет, Катя скажет маме, что Динка надерзила ей, не послушалась и ушла. И еще всякие сегодняшние провинности расскажет Катя, а мама приедет усталая, она не успеет даже снять свою шляпку, как на нее обрушится целая куча неприятностей. Если же послушаться и никуда не уйти, то Катя хоть и расскажет про нее маме, но тогда только про утренние проделки, и вообще она будет говорить совсем другим голосом.

Динка стоит посреди комнаты и не знает, на что решиться.

Мышка осторожно просовывает в дверь свою голову. Прямые белые волосы ее рассыпаются по плечам, серые глазки смотрят озабоченно. У Мышки нежный, тоненький голосок и подвижный носик, которым она очень хорошо чует всякие неприятности. Она входит бочком и старается не скрипеть дверью, потому что Катя запретила ей утешать сестренку.

«Пусть посидит одна и подумает о себе, – сказала Катя и, жалея Мышку, добавила: – Не беспокойся, она не плачет, а злится!»

Но Мышка все-таки пошла. Когда сестренка злится, она делается такая красная, всех отталкивает, всех ненавидит, а сама такая несчастная...

– Динка... – шепотом окликает Мышка. – Пойдем играть?

– Не хочу! – топает ногой Динка. – Я хочу гулять!

– Мы пойдем и гулять. И купаться пойдем с Катей, только после завтрака. А сейчас мы можем поиграть во что-нибудь, или я расскажу тебе сказку про принцессу Лабам, – заглядывая сестренке в глаза, предлагает Мышка.

– Не нужна мне никакая Лабам!.. Я все равно уйду! Пусть жалуется! Пусти меня!

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!

Когда вы были маленькими, В. Осеева написала для вас «Волшебное слово», «Ежинку» и много других рассказов и сказок. Потом вы читали ее книжку «Отцовская куртка», а которую вошли большие, серьезные рассказы «Бабка» и «Рыжий кот». Угадывая ваше желание получить повесть о школьной дружбе, В. Осеева написала трилогию «Васек Трубачев и его товарищи». Редкий из вас не читал эту книгу, не запомнил и не полюбил ее героев.

Теперь перед вами книга Осеевой «Динка». Вы смотрите на ее обложку: по берегу бежит девочка. Это Динка. Детство ее совпало с трудными годами, наступившими после первой русской революции 1905 года. Динка росла в семье, связанной с революционным подпольем. Но не только семья воспитывала Динку, свободная и вольная, как птица, Динка в широком волжском просторе искала общения с людьми из народа и сама находила себе друзей и недругов. Вот об этой Динке, которую называли «трудной девочкой», вы прочтете в книге.

Посвящаю эту книгу матери и сестре Анжеле.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Ночью раздался негромкий стук в калитку. В маленькой даче было тихо и темно. Стук повторился громче, настойчивей.

Марина подняла голову с подушки, прислушалась, потом вскочила и, протянув в темноте руки, добралась до постели сестры:

Катя! Проснись! Кто-то стучит…

Кто стучит?

Младшая сестра мгновенно открыла глаза и потянулась за спичками.

Подожди! Не зажигай! Слушай… Мимо террасы прошлепали чьи-то осторожные шаги, заскрипели ступеньки.

Это я… Лина, - послышался тихий шепот за дверью. Катя сняла крючок. В комнату протиснулась кухарка Лина. Заспанное лицо ее было встревоженно.

Стучит ктой-то… Открывать али нет?

Калитка на замке. Вот ключ. Постарайся задержать. Если обыск, скажи, что пойдешь за ключом, - быстро зашептали Катя, накидывая халат.

Лина понятливо кивнула головой.

Подождите… Надо позвать Никича, - торопливо сказала Марина, - я сейчас пойду…

Никича нет, он в городе, - остановила ее Катя.

Вчерась еще укатил, - прошептала Лина.

Ах, да! - вспомнила Марина.

Все трое смолкли. В тишине было слышно, как кто-то пробует открыть калитку.

Подождите волноваться. Может, это просто воры? - глядя в темноту широко раскрытыми глазами, сказала Катя. Лина поспешно приперла табуреткой дверь.

Коли воры, так запастись бы чем, попужать их… У калитки снова раздался нетерпеливый громкий стук.

Воры не стучат… Лина, иди задержи, - шепнула Марина.

Лина - широко, перекрестилась и вышла. Катя присела на корточки около печки и встряхнула коробок спичек…

Марина, где Сашино письмо? Давай скорей!.. Ах, какая ты неосторожная!

У меня только одно… единственное… И в нем ничего такого нет, доставая из-под подушки письмо и пряча его на груди, взволнованно сказала Марина. - Тут нет никаких адресов… Подождем Лину!

Глупости… Все равно это надо сделать… В прошлый раз тебя спрашивали, переписываешься ли ты с мужем! Зачем же так рисковать… Давай скорей…

Марина молча протянула ей конверт… В печке вспыхнул огонек и осветил склоненные головы сестер, смешивая темные пряди Катиных кудрей и светлые косы Марины.

Это письмо мне и детям… - с глубокой грустью прошептала старшая сестра.

Катя схватила ее за руку:

Тише… Идет кто-то… Ступеньки снова заскрипели.

Не пужайтесь. Это дворник с городской хватеры. Самоё кличет, - сообщила Лина.

Меня? А что ему нужно? Это Герасим? Так зови его сюда!

Звала. Не идет. Чтоб и знатья, говорит, не было, что я приезжал.

Странно… Что могло случиться? Ну, я иду. Катя. Не разбудите детей, потише.

Марина накинула платок и вышла. Катя сунула ей в руку ключ. Большая черная тень неподвижно стояла под забором.

Герасим! - тихонько окликнула Марина. - Вы один?

Один, один. Не извольте сомневаться, - также тихо ответил дворник. - Мне только слово сказать.

Так пойдемте в кухню. Там никого нет.

Марина открыла калитку. Герасим оглянулся и боком пролез на дорожку.

Не опоздать бы мне на пароход. Один только ночной идет… Да дело-то в двух словах… может, нестоящее, а упредить надо.

Пойдемте, пойдемте.

Стараясь не скрипеть гравием на дорожке, Марина пошла вперед, Герасим покорно следовал за ней.

В летней кухне царил мягкий полумрак. Перед иконой богородицы теплилась лампадка, у стены белела неубранная постель. Под окном стоял чисто выскобленный стол, на плите поблескивали сложенные горкой кастрюли.

Марина подвинула Герасиму табуретку:

Садитесь…

Так вот, может, нестоящее дело… - повторил Герасим застеснявшись. Может, я зря вас потревожил, конечно…

Ничего, ничего… Рассказывайте, - попросила Марина, присаживаясь на Линину постель.

Герасим осторожно подвинул к ней табуретку; в сумраке забелел ворот его рубашки, блеснули глаза.

Вчерась человек какой-то к хозяину приходил… Спрашивал, куда госпожа Арсеньева с детьми выехала. А хозяин меня позвал. «Ты, говорит, помогал им, вещи носил: куда они выехали?» А я гляжу - человек незнакомый, ну и не стал признаваться. «Не знаю, говорю, куда выехали, я только до извозчика провожал. А вы, говорю, кто им будете?» - «А я, грит, ихний знакомый». И сует мне гривенник. «Нет, говорю, не знаю». А сам гляжу: человек чужой, - шепотом рассказывает Герасим.

А какой он на вид? И что еще спрашивал?

Одет ничего, чисто. Под барина вроде. Так, молодой, неказистенький человечишка. Спрашивал еще: бывает ли кто на городской квартире? Живет ли здесь кто? «Нет, говорю, никто не бывает и никто не живет. Заперли да уехали…» А хозяин и говорит: «Госпожа, говорит, Арсеньева в газете служит, можете, говорит, туда зайти, я адрес дам». А он стоит, мнется и адреса не спрашивает. Ну, постоял и пошел. А хозяин миг и говорит: «Беда с неблагонадежными квартирантами - и выгонять их жалко, и неприятности от полиции наживешь».

Марина провела рукой по волосам:

Значит, так и ушел он?

Ушел… А я думаю себе: неспроста это, надо бы упредить на всякий случай… Тут недалеко, съезжу. Да в темноте-то проблуждал маленько. Перевозил я вещи днем, а тут ночью пришлось искать… Ну, я пойду.

Куда вы?! Опять заблудитесь. Переночуйте у нас, а, рассветет - и поедете! - уговаривала Марина.

Нет, уж я пойду. В крайности пересижу около пристани. Теперь такие дела творятся, что не приведи бог! В девятьсот седьмом году, почитай, полны тюрьмы насовали и теперь все еще опасаются чего-то… - Голова Герасима с сильным запахом лампадного масла приблизилась к Марине. - Сказывали, весной побег из тюрьмы готовился… Политические, что ли, своих выручать хотели, только один среди них иудой затесался. Вот он в самый момент возьми да и выдай всю компанию… Ну, и хватают сейчас охапками кто прав, кто виноват…

Это в городе? На нашей улице? - спросила Марина.

Не… на нашей улице тихо. Жители все почтенные, комнат не сдают… Это вон на окраинах, где общежития али комнатушки какие сдаются. Рабочий люд ютится да студенты по большей части. У нас без подозрениев. Но, между прочим, дворников тоже проверяют в полиции… Я пойду, - заторопился Герасим. Счастливо оставаться. Простите за беспокойство.

Марина крепко пожала ему руку.

Герасим, у вас же денег нет, вы потратились на проезд. Я сейчас вам принесу, - заторопилась она.

Ну, чего там… Я вами не обижен. Бывайте здоровы! Герасим ушел. Марина закрыла калитку и пошла в дом.

Катя и Лина нетерпеливо ждали ее, тревожась и недоумевая. Марина передала свой разговор с Герасимом. Сидя втроем в темной комнате, они озабоченно припоминали всех, кто мог их разыскивать.