Главная » Дизайн кухни » Значение слова исократ

Значение слова исократ

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Исократ

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды и премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Автограф:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Сайт:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Разное:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Произведения]] в Викитеке

Из 28 его речей дошло до нас 21, а также 9 писем к нескольким историческим личностям: македонскому царю Филиппу , тирану Дионисию и т. п. Судебные речи, числом 6 (XVI-XXI), относятся к первой поре деятельности Исократа ( -) и составлены для произнесения на суде одной из сторон, если только это не школьные образцы, сочиненные учителем в руководство ученикам по поводу действительных или даже вымышленных процессов: по крайней мере, Исократ в более поздние годы настойчиво отвергал всякую прикосновенность свою к судебному красноречию и о составителях подобных речей говорил с явным пренебрежением (XV, §§ 24-41). Изобилуя общими местами и софистическими измышлениями, не выдаваясь в стилистическом отношении, судебные речи Исократа содержат в себе некоторые бытовые черты и намеки на исторические события, особенно на тиранию тридцати и следовавшие за её падением перемены.

Славу и богатство доставила Исократу преподавательская деятельность, сначала на Хиосе , потом в Афинах , а также составление сочинений наставительно-политических. В «Панафинейской» речи (XII), в речи «Против софистов» (XIII) и в «Обмене состояниями» (XV) имеются некоторые автобиографические известия; здесь же преподаны правила декламации его речей (XV, 10-12). Из так называемых речей только немногие (IV, VI, VII, VIII, XII, XV) заслуживают это название; все прочие - или обращения к царям и правителям с наставлениями и похвалой, или упражнения в модном тогда стиле софистов.

Самая ранняя и вместе замечательнейшая из речей Исократа, «Панегирик», стоила автору 10 лет труда ( -); наиболее поздняя, «Панафинейская» речь, начата им на 94 и кончена на 97 году жизни; обе речи названы так от праздников, к которым приурочивал автор их произнесение. На самом деле сочинения Исократа назначались для чтения дома или в кружке друзей и ни одно из них не произносилось ни в суде, ни в народном собрании. До конца дней своих, однако, Исократ стремился направлять события к определенной цели посредством воззваний к народам и царям и никак не мог понять, почему никто не пользуется его уроками в политике. Зато в роли мастера и учителя литературной прозы Исократ не имел соперников; слава его привлекала в его школу многочисленных учеников из разных мест европейской и азиатской частей Эллады .

Цицерон сравнивал дом Исократа с гимназией и с открытой для всей Эллады мастерской; школу его он называл троянским конём , из которого толпой вышли герои, ученики; число слушателей Исократа доходило, по словам его биографа, до ста. Из его школы вышли историки Ефор , Феопомп , Андротион , ораторы Ликург , Леодамант и др. Подобно софистам, Исократ учил за деньги, получая до 2 5 0 р. с. с ученика за курс; получал он иногда деньги и за свои сочинения - напр. за панегирик Евагору , саламинскому царю на Кипре , около 30000 р. сер.

Ученикам частью преподавались правила построения речи, начиная с подбора отдельных слов и кончая образованием длинных периодов, частью читались, с комментариями, собственные сочинения учителя. Об одном и том же предмете говорить на разные лады, подновлять старое, новому придавать печать старины, великое уничтожать, ничтожное превозносить - таково, по словам Исократа, назначение речи (IV, 8); то же говорили софисты, когда учили неправое дело сделать правым, и наоборот.

Период увлечения чудесной силой слова ознаменовался быстрыми успехами в разработке грамматики, в выяснении различных стилей и т. п. Усилиями Исократа завершено было развитие аттической прозы и приспособление её для разнообразнейших видов литературы не одних афинян, но и всех эллинов. Влияние Исократа перешло в Рим , отразившись на цицероновской прозе, а через последнюю проникло в книжную речь новых народов. Не обращаясь за украшениями к поэтической речи, избегая всего вычурного и напыщенного, И. довольствовался в своих уроках риторики и в составлении образцовых произведений теми средствами языка, какие были для всех доступны в живой речи современных ему афинян. Образцы предложений Аристотель в своей «Риторике» заимствует из Исократа. Периодическая речь, гармоническая, тщательно отделанная в своих составных частях, была впервые создана Исократом и преподана многочисленным его ученикам. На афинян, в высшей степени чувствительных к красотам слова, да и на прочих эллинов подобные сочинения производили чарующее впечатление (XII, 2; XV, 38-40).

Но слава ритора не удовлетворяла Исократа; он желал учить современные поколения «не только красноречию, но и добродетели», то есть морали и политике. Ему казалось, что только незвучный голос и робость перед толпой мешала ему играть роль вдохновителя народов и царей (XII, 9. 10). На самом деле больше, нежели голоса, недоставало Исократу. Ему не хватало ясного видения людей и событий, силы воли и решимости, страстного увлечения идеей и неутомимого изыскания живой действительности в её сокровенных мотивах и причинах - тех именно качеств, которые обеспечивали великим ораторам греческим и римским успех в многолюднейших собраниях. Вместо фактов, приуроченных к данному месту и времени, вместо неотразимых заключений из фактов Исократ обыкновенно предлагает своим читателям несколько общих положений о желательном порядке вещей и облекает эти мысли в изящную форму многоречивых советов в том убеждении, что народы или цари только дожидались благонамеренных указаний ритора и готовы согласовывать с ними свои поступки.

В совершеннейшем из своих сочинений, «Панегирике», изданном после Анталкидова мира (), Исократ советует эллинам прекратить раздирающие их распри и войны и соединённые силы Эллады направить на общего врага, царя персов , с предоставлением морской гегемонии афинянам, а сухопутной - спартанцам . Предлагая повторить старый, много раз не удававшийся опыт, Исократ в то же время перечислением заслуг Афин перед эллинами только раздражал лакедемонян и затруднял полюбовное соглашение между двумя государствами. С этого времени Исократ не переставал проповедовать мир в среде эллинов, борьбу эллинов против персов и завоевание Востока, где могли бы поселиться многие нуждающиеся эллины (XII, 11 сл., 74-76, 119-1 2 1 и др.).

В умиротворителя Эллады и национального вождя эллинов Исократ пытался обратить то царя спартанского Архидама , то сиракузского тирана Дионисия Старшего , то царя македонян Филиппа. В 346 до н. э. , когда Филипп владел уже многими городами Фракии , разрушил Олинфский союз , держал в своих руках Фермопилы и разорил Фокиду , Исократ приветствовал в беспощадном завоевателе благородного рыцаря, которому оставалось только опровергнуть клеветы афинских демагогов и стяжать себе вечную славу покорением Востока для свободных эллинов. Та же наивная вера в Филиппа проходит через всю «Панафинейскую» речь, выпущенную в свет в 339 г . Года за три до этого Исократ убеждал Филиппа беречь свою жизнь, столь необходимую для славы Эллады.

Сохранился рассказ, будто Исократ не перенес роковой вести о поражении союзных эллинских сил при Херонее и уморил себя голодом; но на самом деле Исократ оставался до конца верным своему самоослеплению. Ко времени после Херонейской битвы относится письмо Исократа к Филиппу, в котором ритор с радостью оповещает, что теперь, когда умиротворение эллинов наступило само собой, царю легко исполнить заветную мечту своего советника.

Исократ был ритор, бедный оригинальными идеями, мечтатель без точных сведений о положении вещей. Несравненный мастер формы, он был лишен энергии, энтузиазма и творчества мысли. Историческая роль его сводится, помимо выработки общеэллинского литературного языка, к распространению раньше приобретенных понятий, гуманных и цивилизующих, далеко за пределы Афин; многочисленные ученики и читатели Исократа тем легче усваивали эти понятия, чем меньше изложение их носило на себе печать сильной, оригинальной личности.

Напишите отзыв о статье "Исократ"

Литература

Тексты и переводы

В «Loeb classical library » речи изданы в 3 томах (№ 209, 229, 373).
В серии «Collection Budé » сочинения . . в 4 томах.

Русские переводы:

Исократа афинейского оратора и философа политические речи о должностях как всякого человека, в рассуждении приватного и гражданского состояния, так и царствующих особ о благополучном управлении государства…; и что монархический образ правления есть превосходнейший из всех других политических форм, и к благосостоянию человеческого рода есть самый удобнейший. / Пер. с эллино-греч. И. Дмитревского. СПб., 1789. 219 стр.
- 2-е изд., испр. / Вновь же переведены, уяснены и примеч. пополнены М. Дмитревским. М., 1836. 2+100 стр.
Панигирик. / Пер. А. Замятина. Смоленск, 1883. 45 стр.
Наставление Демонику. Речь о значении ареопага. / Пер. М. Н. Гурьева. СПб., 1883. 44 стр.
Исократ . Торжественное похвальное слово. / Пер. Н. Коренькова. Калуга, 1891. 76 стр.
Полный перевод : Исократ. Речи. Письма. / Пер. Ю. В. Андреева, В. Г. Боруховича, М. Н. Ботвинника, Л. М. Глускиной, А. И. Зайцева , Н. Н. Залесского, К. М. Колобовой, Е. А. Миллиор, Т. В. Прушакевич, Э. Д. Фролова, И. А. Шишовой. // Вестник древней истории . 1965. № 3 - 1969. № 2.
Исократ . Панегирик. / Пер. Э. Юнца. // Ораторы Греции. М., 1985. С. 39-64.

Исследования

Миллер Т. А. Письма Платона и Исократа. // Античная эпистолография: Очерки. М.: Наука. 1967. (о письмах Исократа на с. 47-58)
Россиус А. А. Полемика Исократа с Академией Платона // Вестник древней истории. 1987. № 2. С.93-102.
Миллер Т. Б. От поэзии к прозе (риторическая проза Горгия и Исократа) // Античная поэтика. Риторическая теория и литературная практика. М.: Наука, 1991. С. 60-105.
Меланченко И.В. 2001: . . : Авт. дисс… к.и.н. М.

Ссылки

. .
в библиотеке Максима Мошкова
Исократ. . сайт ancientrome.ru. Проверено 6 апреля 2012. .

Отрывок, характеризующий Исократ

Я подняла глаза и увидела папу, который стоял, оперевшись на дверной косяк, и всё это время с большим интересом за мной наблюдал. Папа подошёл и, ласково обняв меня за плечи, тихонечко произнёс:
– Ну-ка пойдём, ты расскажешь мне, за что это ты здесь так горячо воевала...
И тут же мне стало на душе очень легко и спокойно. Наконец-то он всё-всё узнает и мне больше никогда не придётся ничего от него скрывать! Он был моим лучшим другом, который, к сожалению, не знал даже половины правды о том, в чём по-настоящему заключалась моя жизнь... Это было нечестно и это было несправедливо... И я только сейчас поняла, как странно было всё это время от папы скрывать мою «вторую» жизнь только лишь потому, что маме казалось – папа не поймёт... Я должна была дать ему ещё раньше такой шанс и теперь была очень рада, что могу это сделать хотя бы сейчас...
Удобно устроившись на его любимом диване, мы говорили очень долго... И как же сильно меня обрадовало и удивило то, что, по мере того, как я рассказывала ему о своих невероятных приключениях, папино лицо всё больше и больше светлело!.. Я поняла, что вся моя «невероятная» история его не только не пугает, а наоборот, почему-то делает очень счастливым...
– Я всегда знал, что ты у меня будешь особенной, Светленькая... – когда я закончила, очень серьёзно сказал папа. – Я тобой горжусь. Могу ли я чем-то тебе помочь?
Я была настолько потрясена происшедшим, что ни с того, ни с сего, разревелась навзрыд... Папа баюкал меня в своих руках, как маленького ребёнка, тихонечко что-то нашёптывая, а я, от счастья, что он меня понял, ничего не слышала, только понимала, что все мои ненавистные «тайны» уже позади, и теперь уж точно всё будет хорошо...
Я написала об этом дне рождения потому, что он оставил в моей душе глубокий след чего-то очень важного и очень доброго, без чего мой рассказ о себе наверняка оказался бы неполным...
На следующий день всё снова казалось обычным и каждодневным, как будто и не было вчера того невероятно счастливого дня рождения...
Привычные школьные и домашние заботы почти полностью загружали отпущенные сутками часы, а что оставалось – как всегда, было моим самым любимым временем, и использовать его я старалась очень «экономно», чтобы как можно больше полезного узнать, и как можно больше «необычного» в себе и во всём окружающем отыскать...
К «одарённому» соседскому мальчику меня, естественно, не подпускали, объясняя тем, что малыш простыл, но как я чуть позже узнала от его старшего брата, мальчик чувствовал себя совершенно прекрасно, и «болел» видимо только для меня...
Было очень жаль, что его мать, которая наверняка прошла в своё время достаточно «тернистый» путь того же самого «необычного», категорически не желала принять от меня никакую помощь, и старалась всячески оградить от меня своего милого, талантливого сынишку. Но это, опять-таки, был лишь один из множества тех горьких и обидных моментов моей жизни, когда никто не нуждался в предлагаемой мною помощи, и таких «моментов» я теперь уже старалась как можно тщательнее избегать... Опять же – людям невозможно было что-то доказать, если они не хотели этого принимать. А доказывать свою правду «с огнём и мечом» я никогда не считала правильным, поэтому предпочитала оставлять всё на самотёк до того момента, когда человек придёт ко мне сам и попросит ему помочь.
От своих школьных подружек я снова чуточку отдалилась, так как в последнее время у них появились почти что постоянно одни и те же разговоры – какие мальчишки им больше всего нравятся, и как можно было бы одного или другого «заполучить»... Откровенно говоря, я никак не могла понять, чем это так сильно их тогда привлекало, что они могли безжалостно тратить на это такие дорогие нам всем свободные часы, и при том находиться в совершенно восторженном состоянии от всего, друг другу сказанного или услышанного. Видимо, я для всей этой сложной эпопеи «мальчишки-девчонки» была почему-то пока ещё совершенно и полностью не готова, за что и получила от своих подружек злое прозвище – «гордячка»... Хотя, думаю, что именно гордячкой-то я никак не была... А просто девчонок бесило, что я отказывалась от предлагаемых ими «мероприятий», по той простой причине, что меня честно это пока ещё никак не интересовало, а выбрасывать своё свободное время напрасно я не видела никакой серьёзной на то причины. Но естественно, моим школьным товарищам такое моё поведение никоим образом не нравилось, так как оно, опять же, выделяло меня из общей толпы и делало другой, не такой, как все остальные, что, по мнению ребят, было по школьному «противочеловечно»...
Вот так, опять наполовину «отверженной» школьными друзьями и подружками, проходили мои зимние дни, что меня больше уже ничуть не огорчало, так как, поволновавшись из-за наших «взаимоотношений» несколько лет, я увидела, что, в конечном итоге, в этом нет никакого смысла, так как каждый живёт так, как считает нужным, ну, а что из нас получится позже – это уже, опять же, частная проблема каждого из нас. И никто не мог меня заставить праздно тратить моё «ценное» время на пустые разговоры, когда я предпочитала его проводить, читая интереснейшие книги, гуляя по «этажам» или даже катаясь по зимним тропинкам на Пурге...
Папа, после моего честного рассказа о моих «приключениях», почему-то вдруг (к моей огромной радости!!!) перестал считать меня «малым ребёнком» и неожиданно открыл мне доступ ко всем своим раннее не разрешённым книгам, что ещё больше привязало меня к «одиночеству дома» и, совмещая такую жизнь с бабушкиными пирогами, я чувствовала себя абсолютно счастливой и уж точно никоим образом не одинокой...
Но, как это было и раньше, долго спокойно заниматься моим любимым чтением мне было явно «противопоказано», так как, уже почти что в обязательном порядке, что-то «неординарное» обязательно должно было произойти... Так и в тот вечер, когда я спокойно читала новую книжку, с наслаждением хрустя только что испечёнными вишнёвыми пирожками, неожиданно появилась взвинченно-взьерошенная Стелла и безапелляционным голосом заявила:
– Как хорошо, что я тебя нашла – ты должна сейчас же со мной пойти!..
– А что такое случилось?.. Пойти куда? – удивившись такой необычной спешке, спросила я.
– К Марии, там Дин погиб... Ну, давай же!!! – нетерпеливо крикнула подружка.
Я сразу же вспомнила маленькую, черноглазую Марию, у которой был один-единственный друг – её верный Дин...
– Уже иду! – всполошилась я и быстро кинулась за Стеллой на «этажи»...

Нас опять встретил тот же хмурый, зловещий пейзаж, на который я уже почти не обращала внимания, так как он, как и всё остальное, после стольких хождений в Нижний Астрал, стал для нас почти что привычным, насколько можно было привыкнуть к такому вообще...
Мы быстренько осмотрелись вокруг, и тут же увидели Марию...
Малышка, сгорбившись, сидела прямо на земле, совершенно поникшая, не видя и не слыша ничего вокруг, и только ласково гладила замёрзшей ладошкой мохнатое, неподвижное тело «ушедшего» друга, как бы пытаясь этим его разбудить... Суровые, и горькие, совсем не детские слёзы ручейками струились из её грустных, потухших глаз, и, вспыхивая блестящими искорками, исчезали в сухой траве, орошая её на мгновение чистым, живым дождём... Казалось, весь этот и без того уже достаточно жестокий мир стал для Марии теперь ещё более холодным и ещё более чужим... Она осталась совсем одна, такая удивительно хрупкая в своей глубокой печали, и некому больше было её ни утешить, ни приласкать, ни хотя бы просто по-дружески защитить... А рядом с ней, огромным, неподвижным бугром лежал её лучший друг, её верный Дин... Она жалась к его мягкой, мохнатой спине, бессознательно отказываясь признавать его смерть. И упорно не желала его покидать, как будто зная, что даже сейчас, после смерти, он всё ещё также верно её любил и также искренне оберегал... Ей очень не хватало его тепла, его сильной «мохнатой» поддержки, и того привычного, надёжного, «их мирка», в котором обитали только лишь они вдвоём... Но Дин молчал, упорно не желая просыпаться... А вокруг него шныряли какие-то маленькие, зубастые существа, которые так и норовили ухватить хотя бы малый кусок его волосатой «плоти»... В начале Мария ещё пыталась отгонять их палкой, но, увидев, что нападавшие не обращали на неё никакого внимания, махнула на всё рукой... Здесь так же, как и на «твёрдой» Земле, существовал «закон сильного», но когда этот сильный погибал – те, кто не могли достать его живым, теперь же с удовольствием старались наверстать упущенное, «отведав» его энергетического тела хотя бы мёртвым...
От этой горестной картины у меня резко заныло сердце и по предательски защипало в глазах... Мне стало вдруг дико жаль эту чудесную, храбрую девчушку... И я не могла даже себе представить, как же сможет она, бедняжка, совсем одинокой, в этом страшном, зловещем мире, за себя постоять?!
Стеллины глаза тоже вдруг влажно заблестели – видимо, её посетили схожие мысли.
– Прости меня, Мария, как же погиб твой Дин? – наконец-то решилась спросить я.
Девчушка подняла на нас свою заплаканную мордашку, по-моему даже не понимая, о чём её спрашивают. Она была очень далеко... Возможно там, где её верный друг был ещё живой, где она не была такой одинокой, где всё было понятно и хорошо... И малышка никак не хотела сюда возвращаться. Сегодняшний мир был злым и опасным, а ей больше не на кого было опереться, и некому было её защищать... Наконец-то, глубоко вздохнув и геройски собрав свои эмоции в кулачок, Мария поведала нам грустную историю Дининой смерти...
– Я была с мамой, а мой добрый Дин, как всегда, нас стерёг... И тут вдруг откуда-то появился страшный человек. Он был очень нехороший. От него хотелось бежать, куда глаза глядят, только я никак не могла понять – почему... Он был таким же, как мы, даже красивым, просто очень неприятным. От него веяло жутью и смертью. И он всё время хохотал. А от этого хохота у нас с мамой стыла кровь... Он хотел забрать с собой маму, говорил, что она будет ему служить... А мама вырывалась, но он, конечно же, был намного сильнее... И тут Дин попробовал нас защитить, что раньше ему всегда удавалось. Только человек был наверняка каким-то особенным... Он швырнул в Дина странное оранжевое «пламя», которое невозможно было погасить... А когда, даже горящий, Дин попытался нас защитить – человек его убил голубой молнией, которая вдруг «полыхнула» из его руки. Вот так погиб мой Дин... И теперь я одна.
– А где же твоя мама? – спросила Стелла.

Литературную деятельность начал в 403 г. с написания судебных речей на заказ. В 390 г. открыл в Афинах школу красноречия, программа которой, кроме риторики, включала также изучение некоторых основ истории, литературы, истории права и даже в некотором смысле психологии

Исократ (греч. Ίσοκράτης, 436 до н. э. - 338 до н. э.) - знаменитый афинский учитель красноречия и ритор, сын Феодора, ученик Горгия и других софистов.

Из 28 его речей дошло до нас 21, а также 9 писем к нескольким историческим личностям: царю македоняну Филиппу, тирану Дионисию и т. п. Судебные речи, числом 6 (XVI-XXI), относятся к первой поре деятельности Исократа (402-390) и составлены для произнесения на суде одной из сторон, если только это не школьные образцы, сочиненные учителем в руководство ученикам по поводу действительных или даже вымышленных процессов: по крайней мере, И. в более поздние годы настойчиво отвергал всякую прикосновенность свою к судебному красноречию и о составителях подобных речей говорил с явным пренебрежением (XV, §§ 24-41). Изобилуя общими местами и софистическими измышлениями, не выдаваясь в стилистическом отношении, судебные речи Исократа содержат в себе некоторые бытовые черты и намеки на исторические события, особенно на тиранию тридцати и следовавшие за падением ее перемены. Славу и богатство доставила Исократу преподавательская деятельность, сначала на Хиосе, потом в Афинах, а также составление сочинений наставительно-политических. В «Панафенейской» речи (XII), в речи «Против софистов» (XIII) и в «Обмене состояниями» (XV) имеются некоторые автобиографические известия; здесь же преподаны правила декламации его речей (XV, 10-12). Из так назыв. речей только немногие (IV, VI, VII, VIII, XII, XV) заслуживают это название; все прочие - или обращения к царям и правителям с наставлениями и похвалой, или упражнения в модном тогда стиле софистов. Самая ранняя и вместе замечательнейшая из речей Исокрта, «Панегирик», стоила автору 10 лет труда (390-380); наиболее поздняя, «Панафенейская» речь, начата им на 94 и кончена на 97 году; обе речи названы так от праздников, к которым приурочивал автор их произнесение. На самом деле сочинения И. назначались для чтения дома или в кружке друзей и ни одно из них не произносилось ни в суде, ни в народном собрании. До конца дней своих, однако, И. стремился направлять события к определенной цели посредством воззваний к народам и царям и никак не мог понять, почему никто не пользуется его уроками в политике. Зато в роли мастера и учителя литературной прозы И. не имел соперников; слава его привлекала в его школу многочисленных учеников из разных мест Эллады европ. и азиатской. Цицерон сравнивал дом И. с гимназией и с открытой для всей Эллады мастерской; школу его он называл троянским конем, из которого толпой вышли герои, ученики; число слушателей И. доходило, по словам его биографа, до ста. Из его школы вышли историки Ефор, Феопомп, Андротион, ораторы Ликург, Леодамант и др. Подобно софистам, И. учил за деньги, получая до 2 5 0 р. с. с ученика за курс; получал он иногда деньги и за свои сочинения - напр. за панегирик Евагору, саламинскому царю на Кипре, около 30000 р. сер. Ученикам частью преподавались правила построения речи, начиная с подбора отдельных слов и кончая образованием длинных периодов, частью читались, с комментариями, собственные сочинения учителя. Об одном и том же предмете говорить на разные лады, подновлять старое, новому придавать печать старины, великое уничтожать, ничтожное превозносить - таково, по словам И., назначение речи (IV, 8); то же говорили софисты, когда учили неправое дело сделать правым, и наоборот. Период увлечения чудесной силой слова ознаменовался быстрыми успехами в разработке грамматики, в выяснении различных стилей и т. п. Усилиями И. завершено было развитие аттической прозы и приспособление ее для разнообразнейших видов литературы не одних афинян, но и всех эллинов. Влияние Исократа перешло в Рим, отразившись на цицероновской прозе, а через последнюю проникло в книжную речь новых народов. Не обращаясь за украшениями к поэтической речи, избегая всего вычурного и напыщенного, И. довольствовался в своих уроках риторики и в составлении образцовых произведений теми средствами языка, какие были для всех доступны в живой речи современных ему афинян. Образцы предложений Аристотель в своей «Риторике» заимствует из И. Периодическая речь, гармоническая, тщательно отделанная в своих составных частях, была впервые создана И. и преподана многочисленным его ученикам. На афинян, в высшей с

тепени чувствительных к красотам слова, да и на прочих эллинов подобные сочинения производили чарующее впечатление (XII, 2; XV, 38-40). Но слава ритора не удовлетворяла И.; он желал учить современные поколения «не только красноречию, но и добродетели», то есть морали и политике. Ему казалось, что только незвучный голос и робость перед толпой мешала ему играть роль вдохновителя народов и царей (XII, 9. 10). На самом деле больше, нежели голоса, недоставало И. верности понимания людей и событий, силы воли и решимости, страстного увлечения идеей и неутомимого изыскания живой действительности в ее сокровенных мотивах и причинах - тех именно качеств, которые обеспечивали великим ораторам греч. и римским успех в многолюднейших собраниях. Вместо фактов, приуроченных к данному месту и времени, вместо неотразимых заключений из фактов И. обыкновенно предлагает своим читателям несколько общих положений о желательном порядке вещей и облекает эти мысли в изящную форму многоречивых советов в том убеждении, что народы или цари только дожидались благонамеренных указаний ритора и готовы согласовывать с ними свои поступки. В совершеннейшем из своих сочинений, «Панегирике», изданном после Анталкидова мира (387), И. советует эллинам прекратить раздирающие их распри и войны и соединенные силы Эллады направить на общего врага, царя персов, с предоставлением морской гегемонии афинянам, а сухопутной - спартанцам. Предлагая повторить старый, много раз не удававшийся опыт, И. в то же время перечислением заслуг Афин перед эллинами только раздражал лакедемонян и затруднял полюбовное соглашение между двумя государствами. С этого времени И. не переставал проповедовать мир в среде эллинов, борьбу эллинов против персов и завоевание Востока, где могли бы поселиться многие нуждающиеся эллины (XII, 11 сл., 74-76, 119-1 2 1 и др.). В умиротворителя Эллады и национального вождя эллинов И. пытался обратить то царя спартанского Архидама, то сиракузского тирана Дионисия Старшего, то царя македонян Филиппа. В 346 г., когда Филипп владел уже многими городами Фракии, разрушил Олинфский союз, держал в своих руках Фермопилы и разорил Фокиду, И. приветствовал в беспощадном завоевателе благородного рыцаря, которому оставалось только опровергнуть клеветы афинских демагогов и стяжать себе вечную славу покорением Востока для свободных эллинов. Та же наивная вера в Филиппа проходит через всю «Панафенейскую» речь, выпущенную в свет в 339 г. Года за три до этого И. убеждал Филиппа беречь свою жизнь, столь необходимую для славы Эллады. Сохранился рассказ, будто И. не перенес роковой вести о поражении союзных эллинских сил при Херонее и уморил себя голодом; но на самом деле И. оставался до конца верным своему самоослеплению. Ко времени после Херонейской битвы относится письмо И. к Филиппу, в котором ритор с радостью оповещает, что теперь, когда умиротворение эллинов наступило само собой, царю легко исполнить заветную мечту своего советника. И. был ритор, бедный оригинальными идеями, мечтатель без точных сведений о положении вещей. Несравненный мастер формы, он был лишен энергии, энтузиазма и творчества мысли. Историческая роль его сводится, помимо выработки общеэллинского литературного языка, к распространению раньше приобретенных понятий, гуманных и цивилизующих, далеко за пределы Афин; многочисленные ученики и читатели И. тем легче усваивали эти понятия, чем меньше изложение их носило на себе печать сильной, оригинальной личности.

Речи Исократа

Из 28 его речей дошло до нас 21, а также 9 писем к нескольким историческим личностям: македонскому царю Филиппу , тирану Дионисию и т. п. Судебные речи, числом 8 (XVI-XXI), относятся к первой поре деятельности Исократа ( -) и составлены для произнесения на суде одной из сторон, если только это не школьные образцы, сочинённые учителем в руководство ученикам по поводу действительных или даже вымышленных процессов: по крайней мере, Исократ в более поздние годы настойчиво отвергал свою причастность к судебному красноречию и о составителях подобных речей говорил с явным пренебрежением (XV, §§ 24-41). Изобилуя общими местами и софистическими измышлениями, не выдаваясь в стилистическом отношении, судебные речи Исократа содержат в себе некоторые бытовые черты и намёки на исторические события, особенно на тиранию тридцати и следовавшие за её падением перемены.

Самая ранняя и вместе замечательнейшая из речей Исократа, «Панегирик», стоила автору 10 лет труда ( -); наиболее поздняя, «Панафинейская» речь, начата им на 94 и кончена на 97 году жизни; обе речи названы так от праздников, к которым приурочивал автор их произнесение. На самом деле сочинения Исократа назначались для чтения дома или в кружке друзей и ни одно из них не произносилось ни в суде, ни в народном собрании. До конца дней своих, однако, Исократ стремился направлять события к определённой цели посредством воззваний к народам и царям и никак не мог понять, почему никто не пользуется его уроками в политике. Зато в роли мастера и учителя литературной прозы Исократ не имел соперников; слава его привлекала в его школу многочисленных учеников из разных мест европейской и азиатской частей Эллады .

Цицерон сравнивал дом Исократа с гимназией и с открытой для всей Эллады мастерской; школу его он называл троянским конём , из которого толпой вышли герои, ученики; число слушателей Исократа доходило, по словам его биографа, до ста. Из его школы вышли историки Ефор , Феопомп , Андротион , ораторы Ликург , Леодамант и др. Подобно софистам, Исократ учил за деньги, получая до 250 р. с. с ученика за курс; получал он иногда деньги и за свои сочинения - напр. за панегирик Евагору , саламинскому царю на Кипре , около 30000 р. сер.

Сохранился рассказ, будто Исократ не перенёс роковой вести о поражении союзных эллинских сил при Херонее и уморил себя голодом; но на самом деле Исократ оставался до конца верным своему самоослеплению. Ко времени после Херонейской битвы относится письмо Исократа к Филиппу, в котором ритор с радостью оповещает, что теперь, когда умиротворение эллинов наступило само собой, царю легко исполнить заветную мечту своего советника.

Исократ был ритор, бедный оригинальными идеями, мечтатель без точных сведений о положении вещей. Несравненный мастер формы, он был лишен энергии, энтузиазма и творчества мысли. Историческая роль его сводится, помимо выработки общеэллинского литературного языка, к распространению раньше приобретённых понятий, гуманных и цивилизующих, далеко за пределы Афин; многочисленные ученики и читатели Исократа тем легче усваивали эти понятия, чем меньше изложение их носило на себе печать сильной, оригинальной личности.

Примечания

Литература

Isokratous Apanta, 1570

Тексты и переводы

В «Loeb classical library » речи изданы в 3 томах (№ 209, 229, 373).
В серии «Collection Budé » сочинения изданы . Архивировано 28 ноября 2012 года. в 4 томах.

Русские переводы:

Исократа афинейского оратора и философа политические речи о должностях как всякого человека, в рассуждении приватного и гражданского состояния, так и царствующих особ о благополучном управлении государства…; и что монархический образ правления есть превосходнейший из всех других политических форм, и к благосостоянию человеческого рода есть самый удобнейший. / Пер. с эллино-греч. И. Дмитревского. СПб., 1789. 219 стр.
- 2-е изд., испр. / Вновь же переведены, уяснены и примеч. пополнены М. Дмитревским. М., 1836. 2+100 стр.
Панигирик. / Пер. А. Замятина. Смоленск, 1883. 45 стр.
Наставление Демонику. Речь о значении ареопага. / Пер. М. Н. Гурьева. СПб., 1883. 44 стр.
Исократ . Торжественное похвальное слово. / Пер. Н. Коренькова. Калуга, 1891. 76 стр.
Полный перевод : Исократ. Речи. Письма. / Пер. Ю. В. Андреева, В. Г. Боруховича, М. Н. Ботвинника, Л. М. Глускиной,

Исократ (греч. Έισοκράτης). 436 до н. э., Афины - 338 до н. э., Афины. Знаменитый афинский ритор, сын Феодора, ученик Горгия и других софистов.

Из 28 его речей дошло до нас 21, а также 9 писем к нескольким историческим личностям: македонскому царю Филиппу, тирану Дионисию и т. п. Судебные речи, числом 6 (XVI-XXI), относятся к первой поре деятельности Исократа (402-390) и составлены для произнесения на суде одной из сторон, если только это не школьные образцы, сочиненные учителем в руководство ученикам по поводу действительных или даже вымышленных процессов: по крайней мере, Исократ в более поздние годы настойчиво отвергал всякую прикосновенность свою к судебному красноречию и о составителях подобных речей говорил с явным пренебрежением (XV, §§ 24-41). Изобилуя общими местами и софистическими измышлениями, не выдаваясь в стилистическом отношении, судебные речи Исократа содержат в себе некоторые бытовые черты и намеки на исторические события, особенно на тиранию тридцати и следовавшие за её падением перемены.

Славу и богатство доставила Исократу преподавательская деятельность, сначала на Хиосе, потом в Афинах, а также составление сочинений наставительно-политических. В «Панафинейской» речи (XII), в речи «Против софистов» (XIII) и в «Обмене состояниями» (XV) имеются некоторые автобиографические известия; здесь же преподаны правила декламации его речей (XV, 10-12). Из так называемых речей только немногие (IV, VI, VII, VIII, XII, XV) заслуживают это название; все прочие - или обращения к царям и правителям с наставлениями и похвалой, или упражнения в модном тогда стиле софистов.

Самая ранняя и вместе замечательнейшая из речей Исократа, «Панегирик», стоила автору 10 лет труда (390-380); наиболее поздняя, «Панафинейская» речь, начата им на 94 и кончена на 97 году жизни; обе речи названы так от праздников, к которым приурочивал автор их произнесение. На самом деле сочинения Исократа назначались для чтения дома или в кружке друзей и ни одно из них не произносилось ни в суде, ни в народном собрании. До конца дней своих, однако, Исократ стремился направлять события к определенной цели посредством воззваний к народам и царям и никак не мог понять, почему никто не пользуется его уроками в политике. Зато в роли мастера и учителя литературной прозы Исократ не имел соперников; слава его привлекала в его школу многочисленных учеников из разных мест европейской и азиатской частей Эллады.

Сравнивал дом Исократа с гимназией и с открытой для всей Эллады мастерской; школу его он называл троянским конем, из которого толпой вышли герои, ученики; число слушателей Исократа доходило, по словам его биографа, до ста. Из его школы вышли историки Ефор, Феопомп, Андротион, ораторы Ликург, Леодамант и др. Подобно софистам, Исократ учил за деньги, получая до 2 5 0 р. с. с ученика за курс; получал он иногда деньги и за свои сочинения - напр. за панегирик Евагору, саламинскому царю на Кипре, около 30000 р. сер.

Период увлечения чудесной силой слова ознаменовался быстрыми успехами в разработке грамматики, в выяснении различных стилей и т. п. Усилиями Исократа завершено было развитие аттической прозы и приспособление её для разнообразнейших видов литературы не одних афинян, но и всех эллинов. Влияние Исократа перешло в Рим, отразившись на цицероновской прозе, а через последнюю проникло в книжную речь новых народов. Не обращаясь за украшениями к поэтической речи, избегая всего вычурного и напыщенного, И. довольствовался в своих уроках риторики и в составлении образцовых произведений теми средствами языка, какие были для всех доступны в живой речи современных ему афинян. Образцы предложений Аристотель в своей «Риторике» заимствует из Исократа. Периодическая речь, гармоническая, тщательно отделанная в своих составных частях, была впервые создана Исократом и преподана многочисленным его ученикам. На афинян, в высшей степени чувствительных к красотам слова, да и на прочих эллинов подобные сочинения производили чарующее впечатление (XII, 2; XV, 38-40).

В совершеннейшем из своих сочинений, «Панегирике», изданном после Анталкидова мира (387), Исократ советует эллинам прекратить раздирающие их распри и войны и соединённые силы Эллады направить на общего врага, царя персов, с предоставлением морской гегемонии афинянам, а сухопутной - спартанцам. Предлагая повторить старый, много раз не удававшийся опыт, Исократ в то же время перечислением заслуг Афин перед эллинами только раздражал лакедемонян и затруднял полюбовное соглашение между двумя государствами. С этого времени Исократ не переставал проповедовать мир в среде эллинов, борьбу эллинов против персов и завоевание Востока, где могли бы поселиться многие нуждающиеся эллины (XII, 11 сл., 74-76, 119-1 2 1 и др.).

В умиротворителя Эллады и национального вождя эллинов Исократ пытался обратить то царя спартанского Архидама, то сиракузского тирана Дионисия Старшего, то царя македонян Филиппа. В 346 до н. э., когда Филипп владел уже многими городами Фракии, разрушил Олинфский союз, держал в своих руках Фермопилы и разорил Фокиду, Исократ приветствовал в беспощадном завоевателе благородного рыцаря, которому оставалось только опровергнуть клеветы афинских демагогов и стяжать себе вечную славу покорением Востока для свободных эллинов. Та же наивная вера в Филиппа проходит через всю «Панафинейскую» речь, выпущенную в свет в 339 г. Года за три до этого Исократ убеждал Филиппа беречь свою жизнь, столь необходимую для славы Эллады.

Напечатать