Учебник содержит три раздела
A DAY"S WAIT by Ernest Hemingway
Hemingway, Ernest (1899-1961): a prominent American novelist and short-story writer. He began to write fiction about 1923, his first books being the reflection of his war experience. "The Sun Also Rises" (1926) belongs to this period as well as "A Farewell to Arms" (1929) in which the antiwar protest is particularly powerful.
During the Civil War Hemingway visited Spain as a war correspondent. His impressions of the period and his sympathies with the Republicans found reflection in his famous play "The Fifth Column" (1937), the novel "For Whom the Bell Tolls" (1940) and a number of short stories.
His later works are "Across the River and into the Trees" (1950) and "The Old Man and the Sea" (1952) and the very last novel "Islands in the Stream" (1970) published after the author"s death. In 1954 he was awarded a Nobel Prize for literature.
Hemingway"s manner is characterized by deep psychological insight into the human nature. He early established himself as the master of a new style: laconic and somewhat dry.
He came into the room to shut the windows while we were still in bed and I saw he looked ill. He was shivering, his face was white, and he walked slowly as though it ached to move. "What"s the matter, Schatz?"
"I"ve got a headache."
"You"d better go back to bed."
"No, I"m all right."
"You go to bed. I"ll see you when I"m dressed."
But when I came downstairs he was dressed, sitting by the fire, looking a very sick and miserable boy of nine years. When I put my hand on his forehead I knew he had a fever.
"You go up to bed," I said, "you"re sick."
"I"m all right," he said.
When the doctor came he took the boy"s temperature.
"What is it?" I asked him.
"One hundred and two."
Downstairs, the doctor left three different medicines in different colored capsules with instructions for giving them. One was to bring down the fever, another a purgative, the third to overcome an acid condition. The germs of influenza can only exist in an acid condition, he explained. He seemed to know all about influenza and said there was nothing to worry about if the fever did not go above one hundred and four degrees. This was a light epidemic of flu and there was no danger if you avoided pneumonia.
Back in the room I wrote the boy"s temperature down and made a note of the time to give the various capsules.
"Do you want me to read to you?"
"All right, if you want to," said the boy. His face was very white and there were dark areas under his eyes. He lay still in the bed and seemed very detached from what was going on.
I read aloud from Howard Pyle"s Book of Pirates, but I could see he was not following what I was reading.
"How do you feel, Schatz?" I asked him.
"Just the same, so far," he said.
I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep, but when I looked up he was looking at the foot of the bed, looking very strangely.
"Why don"t you try to go to sleep? I"ll wake you up for the medicine."
"I"d rather stay awake."
After a while he said to me, "You don"t have to stay in here with me, Papa, if it bothers you."
"It doesn"t bother me."
"No, I mean you don"t have to stay if it"s going to bother you."
I thought perhaps he was a little light-headed and after giving him the prescribed capsules at eleven o"clock I went out for a while.
It was a bright, cold day, the ground covered with a sleet that had frozen so that it seemed as if all the bare trees, the bushes, the cut brush and all the grass and the bare ground had been varnished with ice. I took the young Irish setter for a little walk up the road and along a frozen creek.
At the house they said the boy had refused to let any one come into the room.
"You can"t come in," he said. "You mustn"t get what I have." I went up to him and found him in exactly the position I had left him, white-faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as he had stared, at the foot of the bed.
I took his temperature.
"What is it?"
"Something like a hundred," I said. It was one hundred and two and four tenths.
"It was a hundred and two," he said.
"Who said so?"
"The doctor."
"Your temperature is all right," I said. "It"s nothing to worry about."
"I don"t worry," he said, "but I can"t keep from thinking."
"Don"t think," I said. "Just take it easy."
"I"m taking it easy," he said and looked worried about something.
"Take this with water."
"Do you think it will do any good?"
"Of course, it will,"
I sat down and opened the Pirate Book and commenced to read but I could see he was not following, so I stopped.
"About what time do you think I"m going to die?" he asked.
"What?"
"About how long will it be before I die?"
"You aren"t going to die. What"s the matter with you?"
"Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two."
"People don"t die with a fever of one hundred and two. That"s a silly way to talk!"
"I know they do. At school in France the boys told me you can"t live with forty-four degrees. I"ve got a hundred and two."
He had been waiting to die all day, ever since nine o"clock in the morning.
"You poor Schatz," I said. "Poor old Schatz, it"s like miles and kilometers. You aren"t going to die. That"s a diflerent thermometer. On that thermometer thirty-seven is normal. On this kind it"s ninety-eight."
"Are you sure?"
"Absolutely," I said. "It"s like miles and kilometers. You know, like how many kilometers we make when we do seventy miles in the car?"
"Oh," he said.
But his gaze at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over himself relaxed too, finally, and the next day it was very slack and he cried very easily at little things that were of no importance.
A DAY"S WAIT by Ernest Hemingway Hemingway, Ernest (1899-1961): a prominent American novelist and short-story writer. He began to write fiction about 1923, his first books being the reflection of his war experience. "The Sun Also Rises" (1926) belongs to this period as well as "A Farewell to Arms" (1929) in which the antiwar protest is particularly powerful. During the Civil War Hemingway visited Spain as a war correspondent. His impressions of the period and his sympathies with the Republicans found reflection in his famous play "The Fifth Column" (1937), the novel "For Whom the Bell Tolls" (1940) and a number of short stories. His later works are "Across the River and into the Trees" (1950) and "The Old Man and the Sea" (1952) and the very last novel "Islands in the Stream" (1970) published after the author"s death. In 1954 he was awarded a Nobel Prize for literature. Hemingway"s manner is characterized by deep psychological insight into the human nature. He early established himself as the master of a new style: laconic and somewhat dry. He came into the room to shut the windows while we were still in bed and I saw he looked ill. He was shivering, his face was white, and he walked slowly as though it ached to move. "What"s the matter, Schatz?" "I"ve got a headache." "You"d better go back to bed." "No, I"m all right." "You go to bed. I"ll see you when I"m dressed." But when I came downstairs he was dressed, sitting by the fire, looking a very sick and miserable boy of nine years. When I put my hand on his forehead I knew he had a fever. "You go up to bed," I said, "you"re sick." "I"m all right," he said. When the doctor came he took the boy"s temperature. "What is it?" I asked him. "One hundred and two." Downstairs, the doctor left three different medicines in different colored capsules with instructions for giving them. One was to bring down the fever, another a purgative, the third to overcome an acid condition. The germs of influenza can only exist in an acid condition, he explained. He seemed to know all about influenza and said there was nothing to worry about if the fever did not go above one hundred and four degrees. This was a light epidemic of flu and there was no danger if you avoided pneumonia. Back in the room I wrote the boy"s temperature down and made a note of the time to give the various capsules. "Do you want me to read to you?" "All right, if you want to," said the boy. His face was very white and there were dark areas under his eyes. He lay still in the bed and seemed very detached from what was going on. I read aloud from Howard Pyle"s Book of Pirates, but I could see he was not following what I was reading. "How do you feel, Schatz?" I asked him. "Just the same, so far," he said. I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep, but when I looked up he was looking at the foot of the bed, looking very strangely. "Why don"t you try to go to sleep? I"ll wake you up for the medicine." "I"d rather stay awake." After a while he said to me, "You don"t have to stay in here with me, Papa, if it bothers you." "It doesn"t bother me." "No, I mean you don"t have to stay if it"s going to bother you." I thought perhaps he was a little light-headed and after giving him the prescribed capsules at eleven o"clock I went out for a while. It was a bright, cold day, the ground covered with a sleet that had frozen so that it seemed as if all the bare trees, the bushes, the cut brush and all the grass and the bare ground had been varnished with ice. I took the young Irish setter for a little walk up the road and along a frozen creek. At the house they said the boy had refused to let any one come into the room. "You can"t come in," he said. "You mustn"t get what I have." I went up to him and found him in exactly the position I had left him, white-faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as he had stared, at the foot of the bed. I took his temperature. "What is it?" "Something like a hundred," I said. It was one hundred and two and four tenths. "It was a hundred and two," he said. "Who said so?" "The doctor." "Your temperature is all right," I said. "It"s nothing to worry about." "I don"t worry," he said, "but I can"t keep from thinking." "Don"t think," I said. "Just take it easy." "I"m taking it easy," he said and looked worried about something. "Take this with water." "Do you think it will do any good?" "Of course, it will," I sat down and opened the Pirate Book and commenced to read but I could see he was not following, so I stopped. "About what time do you think I"m going to die?" he asked. "What?" "About how long will it be before I die?" "You aren"t going to die. What"s the matter with you?" "Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two." "People don"t die with a fever of one hundred and two. That"s a silly way to talk!" "I know they do. At school in France the boys told me you can"t live with forty-four degrees. I"ve got a hundred and two." He had been waiting to die all day, ever since nine o"clock in the morning. "You poor Schatz," I said. "Poor old Schatz, it"s like miles and kilometers. You aren"t going to die. That"s a diflerent thermometer. On that thermometer thirty-seven is normal. On this kind it"s ninety-eight." "Are you sure?" "Absolutely," I said. "It"s like miles and kilometers. You know, like how many kilometers we make when we do seventy miles in the car?" "Oh," he said. But his gaze at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over himself relaxed too, finally, and the next day it was very slack and he cried very easily at little things that were of no importance.
Определить язык Клингонский Клингонский (pIqaD) азербайджанский албанский английский арабский армянский африкаанс баскский белорусский бенгальский болгарский боснийский валлийский венгерский вьетнамский галисийский греческий грузинский гуджарати датский зулу иврит игбо идиш индонезийский ирландский исландский испанский итальянский йоруба казахский каннада каталанский китайский китайский традиционный корейский креольский (Гаити) кхмерский лаосский латынь латышский литовский македонский малагасийский малайский малайялам мальтийский маори маратхи монгольский немецкий непали нидерландский норвежский панджаби персидский польский португальский румынский русский себуанский сербский сесото словацкий словенский суахили суданский тагальский тайский тамильский телугу турецкий узбекский украинский урду финский французский хауса хинди хмонг хорватский чева чешский шведский эсперанто эстонский яванский японский Клингонский Клингонский (pIqaD) азербайджанский албанский английский арабский армянский африкаанс баскский белорусский бенгальский болгарский боснийский валлийский венгерский вьетнамский галисийский греческий грузинский гуджарати датский зулу иврит игбо идиш индонезийский ирландский исландский испанский итальянский йоруба казахский каннада каталанский китайский китайский традиционный корейский креольский (Гаити) кхмерский лаосский латынь латышский литовский македонский малагасийский малайский малайялам мальтийский маори маратхи монгольский немецкий непали нидерландский норвежский панджаби персидский польский португальский румынский русский себуанский сербский сесото словацкий словенский суахили суданский тагальский тайский тамильский телугу турецкий узбекский украинский урду финский французский хауса хинди хмонг хорватский чева чешский шведский эсперанто эстонский яванский японский Источник: Цель:
Результаты (русский ) 1:
ДЕНЬ ОЖИДАНИЯ от Эрнест ХемингуэйХемингуэй, Эрнест (1899-1961): известный американский писатель и писатель. Он начал писать фантастику около 1923, его первые книги, является отражением его опыт войны. «И восходит солнце» (1926) принадлежит этот период, а также «Прощай, оружие» (1929) в котором антивоенного протеста является особенно мощным.Во время гражданской войны Хемингуэй посетил Испанию в качестве военного корреспондента. Его впечатления от периода и его симпатии с республиканцев нашли отражение в его знаменитой пьесе «пятой колонны» (1937), Роман «по ком звонит колокол» (1940) и несколько коротких рассказов.Его более поздних работ «Через реку и в деревья» (1950) и «Старик и море» (1952) и самый последний роман «Острова в потоке» (1970), опубликованный после смерти автора. В 1954 году он был удостоен Нобелевской премии по литературе.Hemingway образом характеризуется глубокой психологической понимание человеческой природы. Он уже зарекомендовал себя как мастер нового стиля: лаконичная и немного сухой.Он пришел в комнату, чтобы закрыть окна, в то время как мы были все еще в постели, и я увидел, что он выглядел больным. Он дрожал, его лицо было белым, и он шел медленно, как будто оно болело для перемещения. «Что такое дело, Шац»?«У меня головная боль».«Вы бы лучше вернуться в постель.»«Нет, я все в порядке».«Вы идете спать. Я буду видеть вас когда я одет.»Но когда я пришел на первом этаже он был одет, сидя у камина, глядя очень больной и несчастный мальчик 9 лет. Когда я положил руку на лбу я знал, что он имел лихорадку.«Вы идете спать,» я сказал, «ты болен».«Я все в порядке»,-сказал он.Когда врач пришел он взял мальчика температуры.«Что это?» Я спросил его.«Сто два.»На первом этаже врач оставил три различных лекарственных средств в различные цветные капсулы с инструкциями для придания им. Один был сбить лихорадки, другой слабительного, третий для преодоления кислотного состояния. Микробы гриппа может существовать только в кислоты состоянии,-пояснил он. Он, казалось, чтобы знать все о гриппа и сказал, что нет ничего страшного, если лихорадка не выше сто четыре градуса. Это была легкая эпидемия гриппа, и нет никакой опасности, если вы избежать пневмонии.Обратно в комнате я написал мальчика температуру вниз и сделал к сведению время, чтобы дать различные капсулы.«Вы хотите, чтобы читать вам я?»«Все в порядке, если вы хотите,» сказал мальчик. Его лицо было очень белым и были темные области под глазами. Он лежал в постели и, казалось очень отдельно от того, что происходит.Я читал вслух от Говард Пайл книга пиратов, но я мог видеть, что он не следит за то, что я читал.«Как вы себя чувствуете, Шац?» Я спросил его.«Так же,», сказал он.Я сидел у подножия кровати и читать к себе, в то время как я ждал для того чтобы быть время, чтобы дать другую капсулу. Было бы естественным для него, чтобы идти спать, но когда я посмотрел он искал у подножия кровати, глядя очень странно.«Почему бы вам не попробовать пойти спать? Я буду разбудит вас вверх для медицины.»«Я предпочел бы остаться бодрствовать.»Через некоторое время он сказал мне, «вы не должны остаться здесь со мной, папа, если это беспокоит вас.»«Это не беспокоит меня».«Я означает, что вы не должны остаться, если это будет беспокоить вас.»Я думал, может быть, он был немного легкомысленный и после предоставления ему предписанные капсулы в одиннадцать часов я вышел на какое-то время.Это был яркий, холодный день земли покрыты с мокрым снегом, которые заморожены так, что казалось, как будто все голые деревья, кусты, вырезать кисти и все травы и голой земле были лакированное со льдом. Я взял молодой Ирландский сеттер на небольшую прогулку вверх по дороге и вдоль замороженных Крик.В доме они сказали, что мальчик отказался дать любой один приходит в комнату.«Вы не можете войти,»,-сказал он. «Вы не должны получить, что». Я подошел к нему и нашел его именно позиция, которую я оставил его, белоголовый, но с вершины его щеки, покраснел от лихорадки, глядя, как он смотрел, у подножия кровати.Я взял его температуру.«Что это?»«Что-то вроде сто,» я сказал. Это был один сто и два и четыре десятых.«Это было сто два»,-сказал он.«Кто так сказал?»«Доктор».«Ваша температура все права», я сказал. «Это не беспокоиться».«Я не волнуйтесь»,-сказал он, «но я не могу удержаться от мышления».«Не думаю»,-сказал я. «Просто принять его простым.»«Я принимаю его легко,» он сказал и посмотрел беспокоиться о чем-то.«Возьмите это с водой».«Как вы думаете, что он будет делать ничего хорошего?»«Конечно, это будет»Я сел и открыл книгу пирата и начал читать, но я мог видеть, что он не следит, поэтому я остановился.«О сколько времени вы думаете, я хочу умереть?»-спросил он.«Что?»«О том, как долго это будет прежде, чем я умереть?»«Вы не собираетесь умирать. Что это с вами?»«О, да, я. Я слышал он сказал сто два.»«Люди не умирают с лихорадкой сто два. Это глупый способ говорить!»«Я знаю, что они делают. В школе во Франции мальчики сказал мне, что вы не можете жить с сорок четыре градуса. У меня сто два.»Он ждал умирать весь день, с 9 часов утра.«Вы бедный Шац,» сказал я. «Бедные старые Шац, это как мили и километра. Вы не собираетесь умирать. Это diflerent термометра. На этот термометр тридцать семь является нормальным. На такого рода это девяносто восемь».«Вы уверены?»«Абсолютно», сказал я. «Это как мили и километра. Вы знаете, как и сколько километров мы делаем когда мы делаем 70 миль в автомобиле?»«О,» сказал он.Но его взгляд, у подножия кровати расслабленной медленно. Держать за себя расслабленным, наконец и на следующий день он был очень вяло и воскликнул он очень легко на мелочи, которые не важны.
Результаты (русский ) 2:
Подожди дня Эрнест Хемингуэй
Хемингуэй, Эрнест (1899-1961): видный американский романист и новеллист писателем. Он начал писать художественную литературу о 1923, его первые книги является отражением его опыта войны. "И восходит солнце" (1926) принадлежит к этому периоду, а также "Прощай, оружие" (1929) , в котором антивоенный протест особенно мощным.
Во время войны Хемингуэй гражданской посетил Испанию в качестве военного корреспондента. Его впечатления от периода и его симпатии с республиканцами нашли отражение в его знаменитой пьесе "Пятая колонна" (1937), роман "По ком звонит колокол" (1940) и ряд рассказов.
Его поздние работы " за рекой, в тени деревьев "(1950 г.) и" старик и море "(1952) и самый последний роман" Острова в потоке »(1970) , опубликованных после смерти автора. В 1954 году он был удостоен Нобелевской премии по литературе.
Манера Хемингуэя характеризуется глубоким психологическим проникновением в человеческую природу. Он рано зарекомендовал себя как мастер нового стиля:. Лаконичной и несколько сухих
Он вошел в комнату, чтобы закрыть окна в то время как мы были все еще в постели, и я увидел, что он выглядел больным. Его трясло, лицо его было белым, и он шел медленно, как будто он жаждал двигаться. "Что случилось, Schatz?"
"У меня болит голова."
"Вы бы лучше вернуться в постель."
"Нет, я в порядке" .
"Вы ложитесь спать. Я буду видеть вас, когда Я одет. "
Но когда я спустился вниз, он был одет, сидя у костра, глядя очень больной и несчастный мальчик девяти лет. Когда я положил руку ему на лоб, я знал, что у него был жар.
"Вы идете в постель," сказал я, "ты болен."
"Я в порядке," сказал он.
Когда пришел врач, он взял температура мальчика.
"Что это?" Я спросил его.
"Сто два" . На
первом этаже, врач оставил три различные лекарства в различных цветных капсул с инструкциями для придания им. Один из них был сбить жар, другой слабительное, третий для преодоления кислотного состояния. Возбудители гриппа может существовать только в кислой состоянии, пояснил он. Казалось, он знает все о гриппе и сказал, что не было ничего, чтобы волноваться о том, если лихорадка не поднимается выше ста четырех градусов. Это была легкая эпидемия гриппа, и не было никакой опасности, если вы избежать пневмонии.
Вернувшись в комнату, я написал температуру мальчика вниз и сделал примечание времени, чтобы дать различные капсулы.
"Вы хотите меня читать вам? "
" Хорошо, если вы хотите, "сказал мальчик. Его лицо было очень белым и там были темные области под глазами. Он лежал неподвижно в постели и, казалось, очень оторваны от того, что происходит.
Я читал вслух книгу Говард Пайл в пиратов, но я видел, что он не был после того, что я читал.
"Как вы себя чувствуете, Schatz?" Я спросил его.
"То же самое, до сих пор," сказал он.
Я сидел в ногах кровати и читать про себя, пока я ждал, чтобы это было время, чтобы дать еще одну капсулу. Было бы естественно для него, чтобы идти спать, но когда я поднял голову, он смотрел на ногах кровати, выглядит очень странно.
"Почему бы вам не попробовать пойти спать? Я буду будить вас лекарство " .
" Я предпочел бы не спать. "
Через некоторое время он сказал мне:" Вы не должны остаться здесь со мной, папа, если это беспокоит вас. "
" это не беспокоит меня. "
" нет, я имею в виду вы не должны остаться, если это будет беспокоить вас. "
Я думал, что, возможно, он был немного легкомысленный и после того, как дать ему предписанные капсулы в одиннадцать часов я вышел на некоторое время.
Это был яркий, холодный день, земля покрыта мокрым снегом, что замерзла так, что казалось, будто все голые деревья, кусты, вырезать кисти и вся трава и голая земля была лакированные со льдом. Я взял молодого ирландского сеттера для небольшой прогулки вверх по дороге и вдоль замерзшего ручья.
В доме они сказали, что мальчик отказался позволить любому войти в комнату.
"Вы не можете войти," сказал он. "Вы не должны получить то, что у меня есть." Я подошел к нему и нашел его в точно положении я оставил его, бледного, но с вершинами его щеки покраснели от лихорадки, уставившись до сих пор, как он смотрел, у подножия кровати.
Я взял его температура.
"Что это?"
"Что - то вроде ста," сказал я. Это было сто два и четыре десятых.
"Это было сто два," сказал он.
"Кто так сказал?"
"Доктор" .
"Ваша температура все в порядке," сказал я. "Ничего страшного."
"Я не волнуюсь," сказал он, "но я не могу удержаться от мышления."
"Не думаю," сказал я. "Просто успокойся."
"Я легко принимая его," сказал он и выглядел взволнованным о чем - то.
"Возьми это с водой."
"Как вы думаете, он будет делать ничего хорошего?"
"Конечно, это будет"
Я сел и открыл Пиратский книгу и начал читать, но я мог видеть, что он не следовал, так что я остановился.
"О том, что время, вы думаете, что я собираюсь умереть?" спросил он.
"Что?"
"О том, как долго это будет, прежде чем я умру?"
"Вы не собираетесь умирать. Что с тобой?»
«О, да, я. Я слышал, как он говорил, сто два " .
" Люди не умирают с лихорадкой сто два. Это глупо так говорить! "
" Я знаю, что они делают. в школе во Франции ребята сказали мне, что вы не можете жить с сорока четырех градусов. у меня сто два. "
Он ждал, чтобы умереть в течение всего дня, с тех пор девять часов утра.
" бедный Шац, "сказал я. "Бедный старый Schatz, это походит на мили и километры. Вы не собираетесь умирать. Это diflerent термометр. На этот термометр тридцать семь нормально. На такого рода это девяносто восемь."
"Вы уверены?"
"Абсолютно," Я сказал. "Это походит на мили и километры. Вы знаете, как, сколько километров мы делаем, когда мы делаем семьдесят миль в машине?"
"О," сказал он.
Но его взгляд на ногах кровати расслабился медленно. Держать над собой расслабился тоже, в конце концов, и на следующий день он был очень вялый, и он плакал очень легко на мелочи, которые не имели значения.
переводится, пожалуйста, подождите..
Результаты (русский ) 3:
день ждать от эрнест хемингуэйэрнест хемингуэй, (1899-1961): известный американский писатель и рассказ писатель.он начал писать фантастику с 1923 года, его первой книги является отражением его военным опытом ".и восходит солнце "(1926) входит в этот период, а также" прощай, оружие! "(1929), в котором в качестве протеста является особенно эффективным.во время гражданской войны, хемингуэй посетил испанию в качестве военного корреспондента.своими впечатлениями от периода и его симпатии с республиканцами нашли отражение в его знаменитой пьесы "пятую колонну" (1937), роман "по ком звонит колокол" (1940) и несколько рассказов.его более поздние работы "через реку и в лес" (1950) и "старик и море" (1952), и последний роман "острова в океане" (1970), опубликованные после смерти автора.в 1954 году он был удостоен нобелевской премии по литературе.эти образом характеризуется глубокой психологической проницательности в человеческой природе.он уже зарекомендовал себя как хозяин новый стиль: лаконичный и несколько сухих.он вошёл в комнату, чтобы закрыть окна, когда мы еще были в кровати, и я видел, как он выглядел больным.он дрожит, его лицо было белым, и он шел медленно, как будто он заболело двигаться ".в чём дело, шац? ""у меня болит".тебе лучше вернуться в постель "."нет, я в порядке.""ты иди спать.увидимся, когда я одет ".но когда я спустился по лестнице, он был одет, сидя у костра, выглядят очень болен, и несчастный мальчик девяти лет.когда я положил свою руку на лоб, я знал, что он был жар."ты иди спать, я сказал," ты болен "."я в порядке", - сказал он.когда врач пришел он забрал мальчика температуры."что это?"я попросил его."сто два".внизу, доктор оставил три разных лекарства в разноцветных капсул с инструкциями для предоставления им.один был сбить жар, другой слабительными, третий по преодолению кислоты.микробы гриппа могут существовать только в кислоту, условие, - пояснил он.он, похоже, знает все о гриппе и сказал, что не о чем беспокоиться, если температура не выше ста четырех градусов.это был свет эпидемией гриппа и не существует никакой опасности, если ты не пневмония.обратно в комнату, я написал мальчик температуры и записал время дать различным капсулы."хочешь, я почитаю тебе?""хорошо, если вы хотите", - сказал мальчик.лицо его было очень белый, и там были тёмные под глазами.он лежал в кровати и, казалось, еще очень оторванными от того, что происходит.я читал вслух говард куча книга пиратов, но я вижу, он не после того, что я читал."как вы себя чувствуете, шац?"я попросил его."так же, как сейчас, до сих пор", - сказал он.я сидела у кровати и читал сам, пока я ждал его на время, чтобы дать другой капсулу.было бы естественно для его спать, но когда я посмотрел, он смотрел на ногах кровати, выглядит очень странно."почему бы вам не попробовать спать?я буду тебя разбудил для медицины "."я бы предпочел остаться в сознании".через некоторое время он сказал мне: "ты не должен оставаться здесь, со мной, папа, если вас это беспокоит.""это не беспокоит меня.""нет, я имею в виду, ты не должен оставаться в том случае, если это будет беспокоить тебя."я подумал, что, возможно, он был немного налегке и после предоставления ему предписано капсулы, в одиннадцать, я вышел на какое - то время.он был ярким, холодный день, земля покрыта мокрым снегом, что заморозило так, что казалось, будто все голые деревья, кусты, отрезал кисть и все травы и открытом грунте были лакированном со льдом.я взял молодой ирландский сеттер, прогуляться по дороге и вместе замороженный крик.в доме, они сказали, что мальчик отказался сообщить какие - либо один в комнате."вы не можете войти", - сказал он.ты не должен получить то, что я есть. "я подошел к нему и нашли его в именно позиция, которую я оставил его, белый, с которыми сталкиваются, но с вершины щеки смоет в жар, глядя, как он смотрел, у подножья кровати.я взял его температуры."что это?""что - то вроде сто", - сказала я.это было сто два и четыре десятых."это было сто два", - сказал он."кто так сказал?""доктор"."твоя температура - это хорошо", сказал я. "здесь не о чем беспокоиться. ""не волнуйся", - сказал он, - но я не могу перестать думать "."не думаю, что", я сказал ".полегче "."я себя спокойно", - сказал он и был чем - то расстроен."возьми это с водой"."ты думаешь, что она будет делать?""конечно, это будет"я сел и открыл пиратские книги и начал читать, но я вижу, он не был ниже, поэтому я остановился."о том, в какое время вы думаете я умру?"он попросил."что?""о том, как долго это будет прежде, чем я умру?""ты не умрешь.что с тобой? ""о, да, это я.я слышал, как он сказал, сто два "."люди не умирают с температурой сто два.что за глупый способ поговорить! ""я знаю, что они делают.в школе во франции
переводится, пожалуйста, подождите..
In order to understand the message, sent to us, the readers, in the short stories of Ernest Hemingway one needs at least to a certain point know and understand his life path, in other words - his biography. Ernest was born in Illinois, in a family of middle class parents, and his childhood, despite the strictness of his parents, can be called happy (Benson, 365). In his teen years, Ernest discovered his talent and passion to literature, and started his literary career by writing short stories for the school magazine. Hemingway graduated in 1917 and took a position of a reporter at "Kansas City Star" (Meyers). He was covering various events, having to deal with hospitals and police.
During the First World War, Ernest was working as the Red Cross driver in Italy, and this experience heavily influenced his further literary focus. During that period of time he got wounded in both legs and returned to the United States. He had to return to his journalistic activities, since he needed to earn money for living. At that time he was working for "Toronto Star". Soon he gets married and returns to Europe to start his literary work.
In the end of his life, Hemingway experienced severe mental disorders, had severe depression and despite the treatment he received, he committed a suicide.
Plot of the story
The story chosen for analysis is "a Day"s Wait" by Ernest Hemingway. The story was published in 1933 in the book "The Snows of Kilimanjaro". The story tells the reader about a boy of about nine years old and his father, who lived, or rather to say, survived through a very difficult day. Both the child and his father are waiting; however, they are waiting for quite different things.
The boy catches flu, and the doctor is being sent for. The doctor comes and prescribes three different medicines, checks the boy"s temperature and says that it is 102 degrees Fahrenheit. The boy occasionally hears those words and subconsciously prepares himself to die. He is aware of only one temperature measuring system, that being Celsius. And 102 degrees Celsius is an unbelievable high temperature. He heard once, that people do not live with the temperature of 42, now he has got 60 degrees more. This means, reflects the boy, that he is still alive due to some unknown mistake of nature, and he expects his death to come any moment. The situation is getting more and more complex. The more the boy waits for his death to come, the more severe his state becomes. He has no appetite, he does not listen to the stories told and read by his father, he is only looking at the foot of his bed, expecting his death to appear. However, the boy does not want to upset his father with the worries, which his heart is full of. He wants to cause as little trouble as possible, therefore he tries his best not to let his father know, what his concerns are all about. However, the horror would not let him concentrate on anything and in the final score the boy makes up his mind to ask his father: "How long will it be before I die?" The father did not understand the question at first, and then, after the boy explains his concern to the father, the latter takes a sigh of relief. He explains the misunderstanding to the boy. Since everything was over, the state of the boy changed drastically: "But his gaze at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over him relaxed too, finally, and the next day it was very slack and he cried very easily at little things that were of no importance." (Hemingway).
The author pays special attention to describing the state of tension, in which both the boy and his father find themselves. The boy"s awful state is described by the words "He had been waiting to die all day, ever since nine o"clock in the morning”.
The story and the reality
Thinking about possible parallels between the story and the reality we may run into a somewhat similar situation in the author"s life. When the author was wounded twice he woke up in the hospital and heard the doctor speak of his health. He did not quite understand what it was all about, but decided, that it really meant, that the end, his death. He puts his own feelings into the character of the boy - the boy does know very well, that people do not live with the temperature much higher, then 40 degrees, but the idea does not cross his mind, that there might be various ways of measuring body temperature.
The boy shows an outstanding example of heroism: he knows, or, rather to say, strongly believes, that he is going to pass away very shortly. He is afraid of his death and he is afraid of missing the moment it comes. He is afraid of something; he is not aware of what exactly it is, something new and eternal. And there is his father, who is there to share his concerns, ready to help and willing to help. Meanwhile, the boy understands how serous his concern is and does not want to share it even with his father. He realizes, that it would be the last thing he would ask for from his father, yet, he does not want to upset him, and therefore keeps the whole concern within his soul. He is not pitiful of his own self; he just does not want to upset others around him with his horrible discovery. They have enough of their own concerns.
Works Cited
- Benson, Jackson (1989). "Ernest Hemingway: The Life as Fiction and the Fiction as Life". American Literature. Volume 61, issue 3. 354-358.
- Meyers, Jeffrey (1985). Hemingway: A Biography. New York: Macmillan.
Hemingway, Ernest (1899-1961): a prominent American novelist and short-story writer. He began to write fiction about 1923, his first books being the reflection of his war experience. "The Sun Also Rises" (1926) belongs to this period as well as "A Farewell to Arms" (1929) in which the antiwar protest is particularly powerful.
During the Civil War Hemingway visited Spain as a war correspondent. His impressions of the period and his sympathies with the Republicans found reflection in his famous play "The Fifth Column" (1937), the novel "For Whom the Bell Tolls" (1940) and a number of short stories.
His later works are "Across the River and into the Trees" (1950) and "The Old Man and the Sea" (1952) and the very last novel "Islands in the Stream" (1970) published after the author"s death. In 1954 he was awarded a Nobel Prize for literature.
Hemingway"s manner is characterized by deep psychological insight into the human nature. He early established himself as the master of a new style: laconic and somewhat dry.
He came into the room to shut the windows while we were still in bed and I saw he looked ill. He was shivering, his face was white, and he walked slowly as though it ached to move. "What"s the matter, Schatz?"
"I"ve got a headache."
"You"d better go back to bed."
"No, I"m all right."
"You go to bed. I"ll see you when I"m dressed."
But when I came downstairs he was dressed, sitting by the fire, looking a very sick and miserable boy of nine years. When I put my hand on his forehead I knew he had a fever.
"You go up to bed," I said, "you"re sick."
"I"m all right," he said.
When the doctor came he took the boy"s temperature.
"What is it?" I asked him.
"One hundred and two."
Downstairs, the doctor left three different medicines in different colored capsules with instructions for giving them. One was to bring down the fever, another a purgative, the third to overcome an acid condition. The germs of influenza can only exist in an acid condition, he explained. He seemed to know all about influenza and said there was nothing to worry about if the fever did not go above one hundred and four degrees. This was a light epidemic of flu and there was no danger if you avoided pneumonia.
Back in the room I wrote the boy"s temperature down and made a note of the time to give the various capsules.
"Do you want me to read to you?"
"All right, if you want to," said the boy. His face was very white and there were dark areas under his eyes. He lay still in the bed and seemed very detached from what was going on.
I read aloud from Howard Pyle"s Book of Pirates, but I could see he was not following what I was reading.
"How do you feel, Schatz?" I asked him.
"Just the same, so far," he said.
I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep, but when I looked up he was looking at the foot of the bed, looking very strangely.
"Why don"t you try to go to sleep? I"ll wake you up for the medicine."
"I"d rather stay awake."
After a while he said to me, "You don"t have to stay in here with me, Papa, if it bothers you."
"It doesn"t bother me."
"No, I mean you don"t have to stay if it"s going to bother you."
I thought perhaps he was a little light-headed and after giving him the prescribed capsules at eleven o"clock I went out for a while.
It was a bright, cold day, the ground covered with a sleet that had frozen so that it seemed as if all the bare trees, the bushes, the cut brush and all the grass and the bare ground had been varnished with ice. I took the young Irish setter for a little walk up the road and along a frozen creek.
At the house they said the boy had refused to let any one come into the room.
"You can"t come in," he said. "You mustn"t get what I have." I went up to him and found him in exactly the position I had left him, white-faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as he had stared, at the foot of the bed.
I took his temperature.
"Something like a hundred," I said. It was one hundred and two and four tenths.
"It was a hundred and two," he said.
"Your temperature is all right," I said. "It"s nothing to worry about."
"I don"t worry," he said, "but I can"t keep from thinking."
"Don"t think," I said. "Just take it easy."
"I"m taking it easy," he said and looked worried about something.
"Take this with water."
"Do you think it will do any good?"
"Of course, it will,"
I sat down and opened the Pirate Book and commenced to read but I could see he was not following, so I stopped.
"About what time do you think I"m going to die?" he asked.
"About how long will it be before I die?"
"You aren"t going to die. What"s the matter with you?"
"Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two."
"People don"t die with a fever of one hundred and two. That"s a silly way to talk!"
"I know they do. At school in France the boys told me you can"t live with forty-four degrees. I"ve got a hundred and two."
He had been waiting to die all day, ever since nine o"clock in the morning.
"You poor Schatz," I said. "Poor old Schatz, it"s like miles and kilometers. You aren"t going to die. That"s a diflerent thermometer. On that thermometer thirty-seven is normal. On this kind it"s ninety-eight."
"Absolutely," I said. "It"s like miles and kilometers. You know, like how many kilometers we make when we do seventy miles in the car?"
But his gaze at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over himself relaxed too, finally, and the next day it was very slack and he cried very easily at little things that were of no importance.
VOCABULARY NOTES
1. to shiver υi дрожать, as shiver with cold
Syn. to tremble, to shudder, to start; to tremble is the most general word; shuddering/starting is generally the result of (great) fear or disgust, е.g. He seemed perfectly calm, only a slight trembling of his voice and hands showed he was excited. Keith shuddered at the sight of the dead body. The child was shivering with cold. She started when they came in.
2. ache n (a continuous, not sharp or sudden, pain). Usually used in compounds: headache, toothache, stomachache, earache, backache , е.g. I had a bad headache yesterday. Some people have (a) bad earache when the plane is losing height. But: to have a sore throat, eye, finger , etc., е.g. I can"t speak loude?, I have a sore throat.
Syn. pain n to feel (have) a bad (sharp, slight) pain in ..., е.g. I feel a sharp pain in my right knee. My leg gives me much pain.; painful adj болезненный, тяжелый
Ant. painless , е.g. It was a painful (painless) operation.
to ache υ i/t болеть (чувствовать боль) - to be in continuous pain, e, g. My ear aches. After climbing the mountain he ached all over.
Cf .: hurt υt/i причинять боль, е.g. It hurts the eyes to look at the sun. My foot hurts (me) when I walk.
3. medicine n 1. лекарство, е.g. What medicine (s) do you take for your headaches? 2. медицина, e.g. He is fond of medicine, he wants to become a surgeon.
medical adj, е.g. He studies at a Medical Institute. He is a medical student. My medical knowledge leaves much to be desired. You"d better consult your surgeon.
4. condition n 1. состояние; to be in (a) good (bad) condition , е.g. After the thunderstorm our garden was in a terrible condition, quite a number of trees were broken. Every parcel arrived in good condition (nothing was broken or spoiled).; to be in no condition to do smth ., е.g. He is in no condition to travel. The ship was in no condition to leave harbour, He can sing very well, but tonight he is in no condition to do it, he has a sore throat.
2. условие; under good (bad) condition(s) , е.g. The unemployed live under very hard conditions.; on condition that = if , е.g. I will do it on condition that you give me the time I need.; conditional adj, е.g. Conditional sentences contain "if or its synonyms.
5. foot n (pl feet) 1. нога (ниже щиколотки, ступня), е.g. The boyjumped to his feet. A dog"s feet are called paws.; 2. фут (около) 30,5 см, pl часто без изменений, е.g. The boy was too tall for his age and he was three foot two in his shoes.; 3. подножие, нижняя часть, основание, as the foot of the mountain, at the foot of the page, the foot of the bed, е.g. This boy is at the foot of his class.
Ant. top, head , as the top of the mountain, the top (head) of the page, at the head of the bed, etc. е.g. This boy is at the head of his class.
on foot (= walking, not riding), е.g. When people are having their walking holiday they cover long distances on foot. (Cf .: by train, by bus, etc.)
footnote n сноска
6. prescribe υi прописывать лекарство, е.g. Doctor, will you prescribe a tonic for me? What can you prescribe for my headache (cold, etc.) ?
prescription n рецепт; to make up a prescription for smb., е.g. Please call in at the chemist"s and have this prescription made up for me; to write out a prescription.
7. bare adj 1. обнаженный, голый, непокрытый (usu. about some part of our body), е.g. His head was bare.
Syn. naked (= having no clothes on), е.g. Victorine was shocked when she learned that she would have to sit for the painter quite naked.
barefoot adj predic, adv = with bare feet, without shoes and stockings, е.g. Children like to go (run, walk) barefoot.
barefooted adj, attr. Barefooted people were standing on the bank.
bare-legged (-armed) adj = with bare legs (arms), е.g. When we speak of bare-legged children we mean children wearing shoes, but no stockings; bare-footed children wear neither shoes nor stockings.
bare-beaded , adj = without a hat, е.g. It"s already too cold to go bare-headed.
2. пустой, голый, лишенный чего-л., as a bare room (with little or no furniture), bare walls (without pictures or wallpaper), bare trees (without leaves), bare facts (only facts; nothing but facts).
Cf .: a bare room (no furniture), an empty room (no people), a vacant room (a room in which either no one is living at present or no one is working; a room which can be occupied), е.g. After the piano was taken out, the room seemed quite bare. I thought I heard voices in the next room, but it was empty. "Won"t you look for a vacant room in which we could have a consultation?" - "I"m told that all the rooms are occupied."
8. refuse υt/i отказывать(ся), е.g. She refused my offer. She can"t refuse her children anything. He refused to do what I asked him.
N о t e: In the meaning of sacrificing smth., parting with smth., the English verb to give up is used, е.g. He gave up the idea of going there. Roger promised to give up smoking, but he didn"t keep his promise.
refusal n , е.g. He answered her invitation, with a cold refusal,
9. like adj похожий, подобный, е.g. They are as like as two peas. What is he like? (= What sort of person is he?) What does he look like? (= What kind of appearance has he got?) How does she look today? (= What is her appearrance today?) It looks like gold. (= It has the appearance of gold.) It looks like rain. It was just like him to take the biggest piece of cake. There is nothing like home.
like prep or adv подобно, как, е.g. I can"t do it like you. They are behaving like little children, I"ve never heard him sing like that.
Note: to act like means to do smth. in the same way or in the manner of other people, е.g. She can play like a real pianist.; to act as means acting in the capacity of smb., e g. Some of our students act as guides during summer.
alike adj predic одинаковый, похожий, подобный, е.g. The houses in this street are alike. (Cf.: The houses in this street are like those in the next street.)
likeness n сходство, е.g. I cannot see much likeness between the twins.
unlike adj непохожий, е.g. She was unlike all other girls.
unlike prep в отличие от, е.g. Unlike other girls she was not at all talkative.
A DAY’S WAIT by E. Hemingway
He came into the room to shut the windows while me were still in bed and I saw he looked ill. He was shivering, his face was white, and he walked slowly as though it ached to move.
"What"s the matter, Schatz?"
"I"ve got a headache".
"You better go back to bed".
"No, I am all right".
"You go to bed. I"ll see you when I"m dressed".
But when I came downstairs he was dressed, sitting by the fire, looking a very sick and miserable boy of nine years. When I put my hand on his forehead I knew he had a fever.
"You go up to bed," said, "you are sick".
"I am all right", he said.
When the doctor came he took the boy"s temperature.
"What is it?" I asked him.
"One hundred and two."
Downstairs, the doctor left three different medicines in different coloured capsules with instructions for giving them. He seemed to know all about influenza and said there was nothing to worry about if the fever did not go above one hundred and four degrees. This was a light epidemic of influenza and there was no danger if you avoided pneumonia.
Back in the room I wrote the boy"s temperature down and made a note of the time to give the various capsules.
"Do you want me to read to you?"
"All right. If you want to," said the boy. His face was very white and there were dark areas under his eyes. He lay still in the bed and seemed very detached from what was going on.
I read about pirates from Howard Pyle"s "Book of Pirates", but I could see he was not following what I was reading.
"How do you feel, Schatz?" I asked him.
"Just the same, so far," he said.
I sat at the foot of the bed and read to myself while I waited for it to be time to give another capsule. It would have been natural for him to go to sleep, but when I looked up he was looking at the foot of the bed.
"Why, don"t you try to go to sleep? I"ll wake you up for the medicine."
"I"d rather stay awake."
After a while he said to me. "You don"t have to stay in here with me, Papa, if it bothers you."
"It doesn"t bother me."
"No, I mean you don"t have to stay if it"s going to bother you."
I thought perhaps he was a little light-headed and af ter giving him the prescribed capsules at eleven o"clock I went out for a while…
At the house they said the boy had refused to let any one come into the room.
"You can"t come in," he said. "You mustn"t get what I have." I went up to him and found him in exactly the same position I had left him, white-faced, but with the tops of his cheeks flushed by the fever, staring still, as he had stared, at the foot of the bed.
I took his temperature.
"What is it?"
"Something like a hundred," I said. It was one hundred and two and four tenths.
"It was a hundred and two," he said.
"Who said so? Your temperature is all right," I said. "It"s nothing to worry about."
"I don"t worry," he said, "but I can"t keep from thinking."
"Don"t think," I said. "Just take it easy."
"I"m taking it easy," he said and looked straight ahead.
He was evidently holding tight onto himself about something.
"Take this with water."
"Do you think it will do any good?"
"Of course, it will."
I sat down and opened the "Pirate" book and commenced to read, but I could see he was not following, so I stopped.
"About what time do you think I"m going to die?" he asked.
"What?"
"About how long will it be before I die?"
"You aren"t going to die. What"s the matter with you?"
"Oh, yes, I am. I heard him say a hundred and two."
"People don"t die with a fever of one hundred and two. That"s a silly way to talk."
"I know they do. At school in France the boys told me you can"t live with forty-four degrees. I"ve got a hundred and two."
He had been waiting to die all day, ever since nine o"clock in the morning.
"You poor Schatz," I said. "It"s like miles and kilometres. You aren"t going to die. That"s a different thermometre. On that thermometre thirty-seven is normal. On this kind it"s ninety-eight."
"Are you sure?"
"Absolutely," I said. "It"s like miles and kilometres. You know, like how many kilometres we make when we do seventy miles in the car?"
"Oh," he said.
But his gaze at the foot of the bed relaxed slowly. The hold over himself relaxed too, finally, and the next day he was very slack and cried very easily at little things that were of no importance.
Мы еще лежали в постели, когда он вошел в комнату затворить окна, и я сразу увидел, что ему нездоровится. Его трясло, лицо у него было бледное, и шел он медленно, как будто каждое движение причиняло ему боль.
Что с тобой, Малыш?
У меня голова болит.
Поди ляг в постель.
Нет, я здоров.
Ляг в постель. Я оденусь и приду к тебе.
Но когда я сошел вниз, мой девятилетний мальчуган, уже одевшись, сидел у камина - совсем больной и жалкий. Я приложил ладонь ему ко лбу и почувствовал, что у него жар.
Ложись в постель, - сказал я, - ты болен.
Я здоров, - сказал он.
Пришел доктор и смерил мальчику температуру.
Сколько? - спросил я.
Сто два.
Внизу доктор дал мне три разных лекарства в облатках разных цветов и сказал, как принимать их. Одно было жаропонижающее, другое слабительное, третье против кислотности. Бациллы инфлуэнцы могут существовать только в кислой среде, пояснил доктор. По-видимому, в его практике инфлуэнца была делом самым обычным, и он сказал, что беспокоиться нечего, лишь бы температура не поднялась выше ста четырех. Эпидемия сейчас не сильная, ничего серьезного нет, надо только уберечь мальчика от воспаления легких.
Вернувшись в детскую, я записал температуру и часы, когда какую облатку принимать.
Хорошо. Если хочешь, - сказал мальчик. Лицо у него было очень бледное, под глазами темные круги. Он лежал неподвижно и был безучастен ко всему, что делалось вокруг него.
Как ты себя чувствуешь, Малыш? - спросил я.
Пока все так же, - сказал он.
Почему ты не попробуешь заснуть? Я разбужу тебя, когда надо будет принять лекарство.
Нет, я лучше так полежу.
Через несколько минут он сказал мне:
Папа, если тебе неприятно, ты лучше уйди.
Откуда ты взял, что мне неприятно?
Ну, если потом будет неприятно, так ты уйди отсюда.
Я решил, что у него начинается легкий бред, и, дав ему в одиннадцать часов лекарство, вышел из комнаты.
День стоял ясный, холодный; талый снег, выпавший накануне, успел подмерзнуть за ночь, и теперь голые деревья, кусты, валежник, трава и плеши голой земли были подернуты ледяной корочкой, точно тонким слоем лака. Я взял с собой молодого ирландского сеттера и пошел прогуляться по дороге и вдоль замерзшей речки, но на гладкой, как стекло, земле не то что ходить, а и стоять было трудно; мой рыжий пес скользил, лапы у него разъезжались, и я сам растянулся два раза, да еще уронил ружье, и оно отлетело по льду в сторону.
Из-под высокого глинистого берега с нависшими над речкой кустами мы спугнули стаю куропаток, и я подстрелил двух в ту минуту, когда они скрывались из виду за береговым откосом. Часть стаи опустилась на деревья, но большинство куропаток попряталось, и, для того чтобы снова поднять их, мне пришлось несколько раз подпрыгнуть на кучах обледенелого валежника. Стоя на скользких, пружинивших сучьях, стрелять по взлетавшим куропаткам было трудно, и я убил двух, по пятерым промазал и отправился в обратный путь, довольный, что набрел на стаю около самого дома, радуясь, что куропаток хватит и на следующую охоту.
Дома мне сказали, что мальчик никому не позволяет входить в детскую.
Не входите, - говорил он. - Я не хочу, чтобы вы заразились.
Я вошел к нему и увидел, что он лежит все в том же положении, такой же бледный, только скулы порозовели от жара, и по-прежнему, не отрываясь, молча смотрит на спинку кровати.
Я смерил ему температуру.
Сколько?
Около ста градусов, - ответил я. Термометр показывал сто два и четыре десятых.
Раньше было сто два? - спросил он.
Кто это тебе сказал?
Температура у тебя не высокая, - сказал я. - Беспокоиться нечего.
Я не беспокоюсь, - сказал он, - только не могу перестать думать.
А ты не думай, - сказал я. - Не надо волноваться.
Я не волнуюсь, - сказал он, глядя прямо перед собой. Видно было, что он напрягает все силы, чтобы сосредоточиться на какой-то мысли.
Прими лекарство и запей водой.
Ты думаешь, это поможет?
Конечно, поможет.
Я сел около кровати, открыл книгу про пиратов и начал читать, но увидел, что он не слушает меня, и остановился.
Как по-твоему, через сколько часов я умру? - спросил он.
Сколько мне еще осталось жить?
Ты не умрешь. Что за глупости!
Нет, я умру. Я слышал, как он сказал сто два градуса.
Никто не умирает от температуры в сто два градуса. Что ты выдумываешь?
Нет, умирают, я знаю. Во Франции мальчики в школе говорили, когда температура сорок четыре градуса, человек умирает. А у меня сто два.
Он ждал смерти весь день; ждал ее с девяти часов утра.
Бедный Малыш, - сказал я. - Бедный мой Малыш. Это все равно как мили и километры. Ты не умрешь. Это просто другой термометр. На том термометре нормальная температура тридцать семь градусов. На этом девяносто восемь.
Ты это наверное знаешь?
Ну конечно, - сказал я. - Это все равно как мили и километры. Помнишь? Если машина прошла семьдесят миль, сколько это километров?
А, - сказал он.
Но пристальность его взгляда, устремленного на спинку кровати, долго не ослабевала. Напряжение, в котором он держал себя, тоже спало не сразу, зато на следующий день он совсем раскис и то и дело принимался плакать из-за всякого пустяка.
Эрнест Хемингуэй. Ожидание. 1933 г.
