Дож венеции. По мосту Вздохов в тюрьму и обратно. Последние залы дворца. Внешний вид сооружения
Которая тогда так еще и не называлась, была коммуной; ею управляли двенадцать трибунов, выбранных в 466 году на собрании в Градо. Каждый из них управлял отдельным островом, но все они подчинялись императору Восточной Римской империи. Войны с лангобардами наглядно показали необходимость объединения, и в 697 году (наряду с трибунами) жители островного города-государства избрали себе первого дожа - им стал Паололуццио Анафесто. Дожа избрали якобы для заключения мирного договора с королем лангобардов, но в науке эта версия считается легендарной.
Сначала местом пребывания дожа была Гераклея, позднее его резиденция располагалась в Маламокко, а в 810 году дож Аньело Партичипацио перенес ее на остров Риальто. Для возведения города Аньело Партичипацио создал комиссию из трех человек: один отвечал за создание песчаных заслонов-волнорезов, благодаря которым в лагуне поддерживался определенный уровень ; второй - за создание сложной системы каналов для осушения болот и подготовку суши для закладки свай и фундаментов; третий - непосредственно за строительство.
Дож, избиравшийся пожизненно, был живым символом Светлейшей республики, и в официальных документах его именовали Государем. Избрание дожа, его посвящение и венчание обставлялись пышными церемониями; во время вступления в должность он представал перед народом в сооруженной на помосте часовне, а затем вместе с главным комендантом Арсенала садился в паланкин, который специально отряженные для этого люди проносили вокруг площади Сан-Марко. В это время дож бросал в толпу новые, только что отчеканенные монеты со своим профилем.
Парадный наряд дожа отличался королевской роскошью и великолепием: длинный плащ из затканной золотом материи, поверх которого была наброшена горностаевая мантия с большими пуговицами по горловине; красные штаны и платье из тонкой , черные туфли, украшенные золотом и пурпуром. Корона дожа, по описанию французского просветителя Шарля Монтескье, представляла собой «высокий колпак, украшенный крупными жемчужинами и столь же крупными драгоценными камнями». Корона была сделана из златотканой материи, и золото на ней лежало в два слоя.
Для посещения монастырей и соборов, а также для встреч с народом дож облачался в золотое или пурпурное (в зависимости от обстоятельств) одеяние, и у него был бархатный зонтик, расшитый золотом. Так, на Рождество он посещал церковь монахинь-августинок в золотом плаще; его сопровождали сенаторы в парадных одеждах из узорчатых тканей, отделанных мехом. По случаю победы над Падуей (1162) дож пришел в собор Сан-Марко в одеянии из бордового шелка, а окружавшие его сенаторы были в пунцовых одеждах.
По традиции дож везде появлялся во главе процессии, число участников которой менялось в зависимости от каждого конкретного случая. Если речь шла о похоронах, его сопровождали патриции в красных одеждах, капитул собора Сан-Марко, музыканты из Королевской капеллы, представители духовенства и т.д. В других случаях (например, в праздник св. Стефана), когда дож на больших, ярко освещенных гондолах отправлялся в собор Сан-Джорджо, свита его была не столь многочисленной: советники, «мудрецы», гражданские и уголовные судьи и некоторые другие.
С первых веков своей политической истории венецианцы придавали особое значение Канцелярии дожа, которая рассматривалась как «сердце Государства». На имя дожа направлялись все дипломатические послания, от его имени издавались законы, в Канцелярии оформлялись все дела Венецианской республики, поэтому она была средоточием всевозможных государственных тайн. В ней все записывалось, вносилось в реестры, регистрировалось и следовало по назначению далее. Без преувеличения можно утверждать, что благодаря четкой работе Канцелярии дожа механизм власти в Венеции работал на редкость устойчиво.
Секретари Канцелярии являлись самой влиятельной прослойкой венецианского чиновничества. Они были знатоками законов и различных сторон административной и хозяйствен ной деятельности; нередко им поручалась и цензура книг. Кроме того, они исполняли роль секретарей посольств, а также и самостоятельно участвовали в дипломатических делах. А дипломатия находилась в Венеции на очень высоком уровне, как и полагалось морской державе. Венецианские послы выполняли поручения во многих странах, откуда привозили отчеты о своей работе и особые реляции («relazioni»), подробно описывавшие географию страны, ее города и порты, вооруженные силы и торговлю, систему образования и архитектуру, а также специфические черты характера ее жителей. Например, в реляции, составленной Аннибалом Литоффи (венецианским послом в Англии), сообщалось, что англичане не имеют чувства юмора, много едят, любят комфорт, но в то же время они храбры и воинственны.
К 1166 году относится такое свидетельство о Канцелярии дожа: «Всякий раз, как приходится заниматься делами, предание о которых неизбежно дойдет до потомства, надлежит теснее сплетать узлы письмен - дабы по прошествии времени народившееся безразличие к тому, что было в прошлом, не внесло сомнения в предание о минувшем и не породило бы из мира раздор». Таким образом, прагматичные венецианцы не случайно начали рано думать об истории, чтобы быть правильно истолкованными в веках. В 1446 году при Канцелярии дожа была создана «Школа подготовки канцелярской элиты», ставшая первым в Венеции государственным учебным заведением.
Дожами обычно становились лица не моложе шестидесяти лет и только по воле избирателей. В присутствии советников новый дож присягал не превышать вверенных ему полномочий и разоблачать тех, кто станет подстрекать его на узурпацию власти. Родственники дожа не могли занимать управленческие должности ни в Венеции, ни, тем более, за границей. Членами Сената могли стать только сын и старший брат дожа (в крайнем случае, его племянник), да и те без права голоса. Дожам не дозволялось вступать в контакты с посланниками других государств; все свои письма и прошения они должны были передавать через Канцелярию, и дож даже не имел права распечатывать свою корреспонденцию, как и другие официальные письма, без присутствия советников. Не имел он права отправлять письма иностранным дипломатам, принимать и выслушивать в своих личных апартаментах легатов, нунциев, посланников и чиновников по особым поручениям.
Разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы дож обогатился, используя свое «служебное положение». Когда кандидат избирался дожем, предполагалось, что у него уже есть солидное состояние. Лодовико Манин (последний дож Венецианской республики) был избран буквально насильно, против собственной воли, и только по причине своего огромного состояния. Дож заносился в список чиновников, состоявших на жалованье у Республики, и ему еженедельно (в среду) выплачивали 100 цехинов, а в год его «зарплата» составляла 14 258 дукатов. Роскошные праздники по случаю избрания и вступления в должность, все балы, банкеты и фейерверки дож оплачивал из собственных средств. Он мог взять взаймы у государства определенную сумму на покрытие неотложных расходов, связанных с исполнением должности, однако после его смерти наследники обязаны были в недельный срок вернуть долг в общественную казну. В противном случае они лишались права занимать государственные должности.
С XI века в Венеции создается новая система государственного управления, и с этого времени власть дожа стала постепенно ограничиваться. Еще в 1032 году дожам запретили назначать себе соправителей. В XII веке ограничения дожа в правах становятся более многочисленными и касаются уже его функций по управлению государством, а с 1160 года - и по управлению заморскими колониями Венеции; в 1170-е годы была ограничена его власть над государственной казной. Постепенно дож лишился права назначать должностных лиц (даже низших категорий), исключение составляли только те, кто находился в его непосредственном ведении. Таким образом, в XII веке дож был только верховным военачальником и председателем различных коллегий. Хотя он и подписывал указы, но реальная власть и права его оказались строго ограничены.
Даже Дворец дожей хоть и назывался так, однако не являлся их собственностью. Дворец считался общественным зданием, и дож, согласно особому постановлению, обязан был бесплатно селить в нем некоторое количество «бедных ремесленников». Эти дополнительные помещения находились на задворках Дворца, а само палаццо предназначалось прежде всего для работы правительства, поэтому среди одиннадцати комнат, отведенных лично дожу, большинство являлись приемными. Словом, облаченный в поистине царские одежды и являя собой образец государственных добродетелей, дож был всего лишь «государем без власти, государевой тенью», образцовым Отцом, а не Господином.
Венеция — райский уголок любви. Место, где каждая любящая душа найдёт своё место, обретёт покой и радость, словно попал домой. Каждое здание здесь окутано сладостным чувством, каждый дом имеет свою легенду.
Однако помимо того, что всё в этом городе пропитано какой-то удивительной магией самого прекрасного в мире чувства, достопримечательности этого города имею величайшую ценность для культуры всего мира, поскольку являются одними из самых ярких примеров двух стилей в архитектуре — изящной и необычной готики, а также пышного, роскошного барокко.
Поэтому даже если путешественник ещё не нашёл своё единственное и волшебное чувство, то огромное удовольствие ему принесёт просто просмотр столь прекрасных зданий, как или Дворец дожей.
История Дворца дожей
Есть в прекрасной Венеции достопримечательность, которую стремятся увидеть все люди, которым посчастливилось побывать в этом удивительном городе. Да и не заметить её просто невозможно. Этой достопримечательностью является Дворец дожей — яркий пример готики как стиля в архитектуре.
Дворец является одним из главных зданий, которые можно увидеть в Венеции. В начале своей истории дворец служил главной резиденцией венецианских дожей. Дожами в Венеции называли людей, которые были выбраны на роль главы государства. Однако такой титул был упразднён Наполеоном.
История дворца было очень долгой, порой печальной и поучительной. А началась она в далёком 810 году, когда на месте дворца была построена первая резиденция. Это была крепость, которую со всех сторон омывала вода. Однако это здание было спалено, следующие здания, построенные здесь, постигла подобная участь.
Но с четырнадцатого по пятнадцатый век началось новое строительство Дворца дожей. Эта версия была самой близкой к тому, что могут увидеть туристы сейчас.
В шестнадцатом веке это здание очень пострадало от пожара, но властью было решено реставрировать его именно таким, каким оно было до нашествия огня. Благодаря этому решению сейчас люди могут наблюдать дворец, выполненный именно в готическом стиле.
Во все времена своей истории Дворец дожей в Венеции играл важную политическую роль, поскольку являлся зданием, где собирались все высшие политические органы.
Здесь же находились разные юридические конторы, многочисленные канцелярии.
Ежегодно в определённые дни дож выходил на прекрасный балкон, для того чтобы показаться своим поданным. В эти дни сюда съезжались люди с разных уголков. Все они подплывали к балкону, и когда выходил дож, получалось так, что все поданные находятся у ног своего великого правителя.
Дворец дожей в Венеции в наше время
В современное время Дворец дожей имеет ценность скорее культурную, нежели политическую, поскольку теперь в этом здании находится музей, где туристы с разных стран и смогут узнать всю историю дворца и всей Венеции.
Нужно сказать, что Дворец дожей построен в разных стилях. Каждая отдельная часть этого здания имеет свой необычный стиль, свои особенности, поражающие своей красотой и оригинальностью многих туристов.
Очень красивым является внутренний двор Дворца дожей. Попасть сюда туристы смогут благодаря нескольким воротам. Но есть среди них те, который обрели особенную популярность. Эти ворота называются Бумажными.
До сих пор людям не известна причина, по которой они были так названы. Поэтому вокруг этого вопроса ходят разные слухи и легенды. Одни люди склонны считать, что ворота названы так, потому что именно на них чаще всего прикреплялись самые важные указы.
Другие же убеждены, что Бумажные ворота получили такое название из-за того, что рядом с ними сидели писцы, которые помогали людям писать прошения и жалобы. Однако самые удивительные виды ожидают туристов уже внутри великолепного дворца.
Парадные залы, великолепные лестницы, роскошные картины и удивительная отделка стен. Все здесь выглядит не просто великолепно, а воистину роскошно.
Про читайте здесь.
Удивительно, но раньше по этим залам могли ходить только высокопоставленные чиновники или очень богатые люди. А теперь большинство залов Дворца дожей открыты для туристов.
Заказывать билеты в Дворец дожей лучше онлайн, поскольку большинство экскурсий ограничены. И билеты не всегда есть в кассах возле самого дворца.
Дворец дожей видео
Монтескье в своих «Записках путешественника» выносит этой новой метрополии неодобрительную оценку и становится основоположником легенды о ничтожности и коррумпированности венецианцев: «Через две недели я уеду из Венеции; признаюсь вам, что гондольеры довели меня до белого каления: несомненно, введенные в заблуждение моим здоровым видом, они останавливаются у каждой двери, где вас поджидают куртизанки, а когда я приказываю им плыть дальше, неодобрительно качают головами, словно я в чем-то провинился».
Однако вернемся к гондоле, которая в глазах гостей Венеции, в сущности, уже вытеснила великолепного льва, превратившись в символ города, пусть даже смехотворный. В описании Теофиля Готье она предстает перед нами во всей своей загадочной и картинной неповторимости: «Гондола является естественным порождением Венеции, неким организмом, рожденным в здешних водах и ведущим свою особенную жизнь, этакой рыбой, способной существовать только в водах канала. Лагуна и гондола связаны между собой неразрывно, словно моллюск со своей раковиной. Город являет собой раковину, а гондола - живущего в ней моллюска». Однако уже в 1806 г. Шатобриан представил этот венецианский челнок в весьма мрачных красках: «Эти знаменитые черные гондолы производят впечатление кораблей, перевозящих гробы; на первой же из них мне привиделся покойник, которого собрались хоронить».
Таким образом, будущий автор «Замогильных записок» предвосхитил видение Венеции в черных красках, которое вскоре будет проповедовать по всей Европе лорд Байрон. По вине английского поэта и романтиков в целом, к которым впоследствии присоединятся декаденты (и среди них Д"Аннунцио), экс-Светлейшая становится «городом мертвых par excellence , настоящим призраком, который вот-вот исчезнет» (Бассани).
Разумеется, автор «Чайльд Гарольда» имел полное право написать: «Венеция подобна Кибеле, вышедшей из океана и горделиво несущей свой башенный венец; овеваемая ветрами, она шествует величественной походкой, и ей подвластны воды и обитающие в них божественные творения…» И тут же добавить: «Ее дочери получили в приданое рассеянные племена некогда могучих народов, а неисчерпаемый Восток пролил на плащ ее сверкающий дождь своих сокровищ. Облачившись в пурпур, она приглашала к себе на пиры монархов и осыпала их столькими милостями, что даже ничтожнейший из них чувствовал себя возвышенным».
Противопоставление блистательного прошлого Венеции ее нынешнему упадку стало общим местом (topos) нового мифа о городе в лагуне: «Это жалкий обшарпанный город, который с каждым часом неустанно погружается в могилу», - напишет Бальзак, в то время как Баррес станет оплакивать «физиологическую грусть» и «изнуренность Венеции»…
В таком же духе создан целый ряд венецианских «ноктюрнов», авторами которых стали лучшие литераторы XIX столетия от Жорж Санд до Готье и Тэна: «Стоявшие на мостах силуэты смутно напоминали человеческие, и, когда мы проплывали под мостовыми пролетами, на нас устремлялись их тусклые сонные взоры. Огни то и дело гасли, и нам ничего не оставалось, как двигаться вперед, лавируя между четырьмя зловещими сгустками мрака; над водой клубилась липкая, сырая и глубокая тьма, ночное небо изливало тьму, окрашенную в цвета грозовых туч, каменные стены канала были окутаны непрозрачной мглой, настолько плотной, что свет лодочного фонаря не мог пробиться сквозь нее и порождал лишь красноватый сумрак, в котором проплывали мимо то пьедестал неведомого монумента, то основание колонны, то портик или решетка. Иногда невесть откуда взявшийся лучик стремительно выхватывал из темноты какие-то несоразмерные, таинственные, поистине фантастические предметы, но они, к счастью, мгновенно исчезали, а вместе с ними и пробужденный ими леденящий страх» (Готье).
Вот уже больше века Венеция является жертвой нездорового любопытства эстетов и своеобразного «вуаеризма» тысяч туристов, навалившихся на нее всей своей плотной, тяжелой и инертной массой. Но еще хуже, что она сама превратилась в серию стереотипов. Ибо ни интеллектуал, подлинный или только считающий себя таковым, ни исследователь, приезжающий в Венецию, уже не в состоянии взглянуть на нее свежим взглядом. В кармане у туриста лежит путеводитель (примерно с 1860 г. это «Бедекер»), в его интеллектуальном багаже - мемуары знаменитых предшественников, на которые он не может не сослаться; он останавливается (по крайней мере, останавливался до недавнего времени) в тех же гостиницах, где некогда останавливались Шатобриан и Готье (гостиница «Европа»), Жорж Санд, Мюссе и Луиза Коле (гостиница «Даниэли») и откуда взору его открываются все те же неизменные виды, а потому во множестве рождаются изречения вроде следующих: «Моя гостиница, отель «Европа», расположена у входа в Большой канал, напротив Морской таможни, Джудекки и Сан-Джорджо Маджоре» (Шатобриан); «Остров Сан-Джорджо с его собором находится напротив; звонница его словно качается на волнах; справа высятся Dogana di Mare и Salute » (Коле).
Даже Пруст, долгое время избегавший общих мест, в конце концов - видимо, на мгновение забывшись - создал свой toposo тайнах и чарах Венеции: «Я не заметил, как очутился в лабиринте узеньких улиц, calli, бороздящих, подобно трещинкам, этот, словно составленный из множества замысловатых и слепленных воедино форм, кусочек Венеции, отсеченный от остального города каналом и лагуной… Это был один из тех архитектурных ансамблей, к какому в любом другом городе вели бы все улицы, все указатели. Здесь же, казалось, его нарочно спрятали среди пересечения улочек, уподобив тем восточным дворцам, куда героя волшебной сказки приводят ночью, дабы к утру доставить его домой, где он, пробудившись, уже не сможет понять, приснилось ли ему его ночное приключение или же он пережил его наяву». Поэтому в качестве заключения мы все же предпочтем лапидарное суждение Ле Корбюзье: «Венеция - это величайшее архитектурное чудо из всех существующих на земле».
Карта 1. План Венеции
1-церковь Сан-Пьетро (Оливоло); 2-собор Сан-Марко; 3-Дворец дожей; 4-Арсенал; 5-мост Риальто; 6-церковь деи Фрари; 7-Ка Д"Оро; 8-Фондако деи Тедески (Немецкое подворье).
15. Джованни Партечипацио II, 881–887, низложен
17. Пьетро Трибуно, май? 888 - конец мая? 912
18. Орсо Партечипацио II, 912–932, отрекся
19. Пьетро Кандиано II, 932–933, отрекся
20. Пьетро Партечипацио, 939–942
21. Пьетро Кандиано III, 942–959
22. Пьетро Кандиано IV, 959–976
25. Трибуно Меммо, декабрь? 979–992
27. Отгоне Орсеоло, 1009–1026, низложен
Пока я сижу, разглядывая толпы, гид, словно наседка, собирает своих цыплят и объявляет - сначала по-английски, потом по-французски,- что в данный момент они смотрят на базилику Святого Марка. Сделав это объявление, ведет группу во Дворец Дожей. Слышу, как американец спрашивает у жены: «Скажи, милая, а кто такие эти дожи?» И слышу удивительный ответ: «Короли Венеции!»
Я невольно улыбаюсь, вспоминая историю, рассказанную Джеймсом Моррисом об одном домовладельце в лондонской «Маленькой Венеции», что на Риджент-Кэнел. Человек этот повесил на своих воротах объявление: «Beware of the Doge». Какой замечательный, однако, каламбур получился, его следовало бы на многие века сделать девизом Венеции. Страх перед тем, что дож объявит себя королем, пронизывает всю венецианскую историю. Данное обстоятельство объясняет, отчего эта должность связана с ограничением личной свободы - уникальный факт амбициозной истории.
«А кто такие эти дожи?»
Вопрос этот из разряда детских. Как бы я сам ответил на него, если бы был гидом? Возможно, я пошел бы по пути наименьшего сопротивления и сказал: «Это были избранные руководители Венецианской республики, а слово „дож“ означает „дюк“, или герцог». Но если бы мне захотелось, чтобы мои подопечные заинтересовались дворцом и удивительными событиями, имевшими там место, то двумя словами я бы не обошелся. Когда в 1797 году Наполеон положил конец Венецианской республике, к тому времени сменили друг друга сто двадцать дожей, и началось это с 697 года, когда был избран первый дож - Паоло Лючио Анафесто. Римские папы и венецианские дожи - самые древние чиновники мира. Римская курия и венецианская синьория - единственные две организации, что с классических времен не претерпели никаких изменений, потому, наверное, Коллегия кардиналов и Совет Венеции в своих пурпурных облачениях имеют не только внешнее сходство. Возможно, многие особенности венецианской конституции, ее цинизм, впечатление, которое она производит - взрослый среди детей,- и вечный страх перед дожем переворачивают страницы истории к временам Цезаря и Цицерона. Объяснить эти особенности можно тем, что Венеция - единственное государство, которое не удалось завоевать варварам.
Из ста двадцати дожей девять человек отреклись от должности - четверо из них были монахами; двое погибли в бою; троих убили; троих казнили; троих сместили со своего поста; двоих ослепили, а потом и сместили; двоих сослали, причем одного из них сначала ослепили. Можно заключить, что должность эта была небезопасна. Впрочем, все эти трагедии произошли до 1423 года, после чего все дожи, включая последнего, Людовико Манина, умерли в своей постели.
Вы можете задать вопрос: а что же такого замечательного в этой должности, отчего люди - столетие за столетием - соглашались на унизительное ограничение собственной свободы? Выдающиеся граждане Венеции по своей воле становились роскошно одетыми пленниками в собственном дворце. Человеку, которому вручали государство и королевские регалии, не позволяли вести собственную корреспонденцию. В 1275 году дожу запретили иметь земельную собственность вне Венеции; сыновьям его не разрешалось жениться на иностранках без согласия на то Совета. Жене дожа нельзя было заключать контрактов, иметь долги или принимать подарки от купцов, которые те пытались поднести под видом образцов своей продукции. Ограничения эти закреплялись клятвой, которую дож приносил в момент своей коронации, со временем эти ограничения становились все более суровыми. В XV веке дожу запретили разговаривать наедине с послами и иностранными дипломатическими представителями, а на людях он должен был отделываться дежурными фразами. Дож Антонио Гримани, любивший до своего избрания ходить на утиную охоту, обнаружил, что теперь, когда он стал дожем, количество его походов Совет сократил до четырех в год. Андреа Гритти запретили покидать город, а приходящие к нему письма, даже от собственных детей, вскрывать он мог лишь в присутствии членов Совета. Однажды, когда этот патриот принимал участие в заседании Совета и заявил, что сам поведет венецианский флот против турок, ему резко напомнили о положениях, которые он поклялся соблюдать, когда его избирали на должность. В другой раз высказано было противоположное мнение. Когда дож Кристофер Моро возразил против предложенного ПиемII плохо подготовленного похода, ему сказали, что если по своей воле он не пойдет, то его заставят сделать это силой. Микело Стено, заседавшему в собрании, предложили однажды попридержать язык.
Дожа - что совершенно естественно - окружали шпионы. Обо всем, что он делал, Совету докладывали тайные шпионы. Около пятидесяти лет назад во время ремонта в герцогских апартаментах обнаружили лестницу, которая вела к месту прослушивания непосредственно за кроватью дожа. Как только дож умирал, на время междуцарствия Совет избирал троих магистратов, инквизиторов усопшего дожа. Они должны были устроить суд над покойником, оценить каждое совершенное им за жизнь деяние. Обо всех своих открытиях они обязаны были сообщить пяти другим магистратам - «корректорам». Этим чиновникам предписывалось написать новую клятву для следующего дожа и, если понадобится, ужесточить ограничения, учитывая опыт его предшественника.
Организация, способная вводить своего правителя в жесткие рамки, была, конечно же, уникальной. На самом деле Венеция была аристократией, предпочитавшей называть себя республикой, а Большой Совет можно считать Палатой лордов. В состав его автоматически включался каждый нобиль по достижении этим человеком возраста двадцати одного года, а имя его заносилось в Золотую книгу. Этот орган избирал сенат, и он - вместе с дожем и шестью тайными советниками - являлся главой правительства. Со временем властные полномочия перешли знаменитому Совету Десяти. Члены его клялись не разглашать секретов. Совету подчинялась «полиция» - сбирро, судебная машина, он же распоряжался и финансовыми средствами тайной полиции. Репутация этого органа, возможно, из-за скорости и секретности, с которой он действовал, была мрачной и драматической. Зарплаты члены Совета Десяти не получали. Избирали их только на двенадцать месяцев, после чего бывшие властители обращались к обычной жизни. Они знали все, что происходило в Венеции, да и не только в ней. Насколько хорошо действовали их тайные осведомители, можно судить хотя бы по тому, что любовные письма королевы Элизабет регулярно прочитывались Совету - не успевали высохнуть чернила! Это Совет Десяти предложил установить повсюду «Пасти льва». Страх, который они намеренно вызывали, ощущался не только в Венеции, но и по всей Европе. Этот орган вполне можно уподобить гестапо фашистской Германии.
Трудно сказать, были ли ужасные истории, которые рассказывали, полной правдой или составляли часть легенды Совета Десяти. Имеются письменные свидетельства о том, что когда Монтескье был в Венеции, то приятель, пожелавший подшутить, сказал, что Десятеро следят за ним. Монтескье немедленно собрал свои вещи и вернулся в Париж! Члены Совета хорошо изучили психологию страха. Иногда какого-то человека хлопали по плечу и говорили: «Их сиятельствам угодно встретиться с вами», однако во Дворце Дожей - там, где принимал Совет Десяти,- этого человека в течение часа выдерживали в приемной, а потом без всякого объяснения отпускали. Говорили, что иногда Совет допрашивал подозреваемого человека в темноте. Впрочем, сказать «допрашивал» было бы не вполне точно. Вызванному связывали руки в запястьях и подвешивали над полом. В таком положении и происходил допрос.
Совет Десяти не церемонился и быстро осуждал на казнь за политическое преступление. Для этого имелись люди, которые неслышной походкой входили к осужденному посреди ночи и в полной тишине его убивали. Ночью 20 апреля 1622 года такой убийца пришел в камеру герцогской тюрьмы, и на следующее утро Венеция увидела тело известного аристократа Антонио Фоскарини, подвешенное за ногу между двумя колоннами Пьяцетты. Его «экзекуция», или убийство, примечательна по множеству причин. Через четыре месяца была доказана его невиновность, и члены Совета Десяти, представ перед Большим Советом, признали свою ошибку и выразили сожаление. Кроме того, в связи с убийством дож и Большой Совет впервые, единственный раз в их истории, публично были поставлены на место, и сделала это англичанка, жившая в Венеции. Это была Алфея, графиня Арундельская, жена первого великого коллекционера английского искусства. Она проживала во дворце Мочениго, где спустя два столетия жил Байрон.
Еще в Лондоне графиня и ее муж были на дружеской ноге с Фоскарини, когда тот был венецианским послом у ЯковаI. В Венеции распустили слух, будто Фоскарини тайно по ночам ходит во дворец Мочениго и встречается там с агентами иностранных государств. Шептались, что в этом замешана и графиня Арундельская, а потому ей было приказано покинуть Венецию в течение трех дней. Естественно, что английский посол встревожился и, зная порядки Венеции, опасался за жизнь графини. Это был милейший сэр Генри Уоттон, позднее он сделался ректором Итона. Он часто ходил рыбачить с ее мужем на Темзу. Обнаружив, что графиня уехала в Падую проведать сыновей, учившихся в тамошнем университете, Уоттон послал гонца сообщить ей, как обстоят дела, и настоятельно просил ее держаться подальше от Венеции. Гонец повстречал графиню по дороге в Венецию, однако, вместо того чтобы прислушаться к совету посла, она помчалась в Венецию и потребовала, чтобы ее приняли дож и Большой Совет.
Хотя такая просьба казалась немыслимой, требование ее удовлетворили. Усевшись по правую руку от дожа и глядя на собравшийся в огромном зале Большой Совет, графиня, кипя от возмущения, заявила, что Фоскарини ни разу не бывал во дворце Мочениго, а затем потребовала, чтобы ей принесли публичное извинение. Дож, Антонио Приули, разоружил ее мягким ответом. «Ее имя,- сказал он,- ни разу не было упомянуто в деле». Он пообещал, что люди, виновные в распространении клеветнических слухов, будут наказаны. Большой Совет издал резолюцию, в которой была подтверждена полная ее невиновность. Кроме того, Совет проинструктировал венецианского посла в Лондоне принести извинения графу Арундельскому, а если на то будет воля леди Арундельс-кой, то и самому монарху. Они также распорядились на сотню дукатов выдать ей воску и конфет, которые и поднесли графине на пятнадцати подносах. Для того чтобы совсем уже умилостивить английскую графиню, за ней прислали правительственную гондолу, отвезли ее на ежегодный праздник Венчания с морем и устроили в ее честь банкет. В Англию она вернулась с арапчонком и гондолой.
Когда через четыре месяца после смерти Фоскарини получено было неоспоримое доказательство его невиновности, Совет Десяти принес публичное извинение и порекомендовал провести эксгумацию трупа, после чего похоронить невинно осужденного человека со всеми почестями. «Последнее жалкое оправдание»,- прокомментировал это Уоттон.
О любопытном эпилоге этого дела упоминает миссис Трейл в своей книге об итальянском путешествии. Она говорит, что среди обвинений, выдвинутых против Фоскарини, было то, что под покровом ночи он ходил в дом французского посла. «Сорок лет спустя,- продолжает миссис Трейл,- в Париже скончалась старая дама. Прежде чем испустить последний вздох, она созналась, что, проживая в Венеции в качестве компаньонки жены французского посла, тайно принимала влюбленного в нее аристократа, имени которого и сама не знала. Вот так погиб Фоскарини,- комментирует миссис Трейл,- так стал жертвой во имя любви, спасая женскую репутацию».
Совет Десяти правил более тысячи лет, используя в качестве властных рычагов подозрительность и циничный взгляд на человеческую натуру, и это - одна из самых поразительных характеристик Венеции. Многие столетия остальная Европа смотрела на республику в страхе, но и с завистью, как на удивительно стабильное государство. Венеция шла золотым курсом век за веком, и не было у нее ни внутренней междоусобицы, ни династических или религиозных войн. Даже после того, как Васко да Гама нашел дорогу к стране специй, а Колумб открыл Америку, никаких признаков упадка у Венецианской республики отмечено не было. На взгляд стороннего наблюдателя Венеция оставалась такой же динамичной, как всегда. Те, кому выпала честь присутствовать в зале заседаний, видеть облаченных в красные наряды дожа и его советников, чувствовали, что наблюдают сцену из классической истории, как оно и было на самом деле. Они были свидетелями самого длительного торжества аристократии.
В истории найдется немного примеров столь печального завершения былого величия, как это произошло с Венецией в XVIII веке. Торговля пошла хуже, а соответственно, и жизнь вздорожала, хотя стала более зрелищной. Венеция сделалась самым веселым городом Европы. Последний дож, Людови-ко Манин, сдал Венецию молодому человеку двадцати восьми лет, корсиканцу с неопрятными волосами и генеральским шарфом, обхватившим пока еще стройную талию. Под взглядами могущественных предшественников дож оставил зал Совета и вошел в кабинет, где лакей снял с него пышное облачение. Когда с головы его сняли корно, символ венецианского величия, корсиканец сказал, что этот головной убор ему больше не понадобится. Последнее унижение Наполеон приберег напоследок: продал Венецию Австрии...
(отрывок из книги Г. Мортона "Прогулки по Северной Италии") фото: wikipedia.org
Просмотров: 156
Светлейшая Республика Венеция (Республика Святого Марка; вен. Serenìsima Republica de Venesia, итал. Serenissima Repubblica di Venezia) - с конца VII века по 1797 год республика в Европе со столицей в городе Венеция. Располагалась в северо-восточной части территории современной Италии, имела колонии на территории государств, лежащих в Адриатике, бассейнах Эгейского, Мраморного и Чёрного морей.
В 466 году представители населения Венецианской лагуны собрались в Градо (близлежащий город) и договорились избрать совет двенадцати представителей от каждой из 12 групп островов, составлявших Венецию. С 1172 года основным правящим органом Венеции стал Большой совет.
Венецианский дож
697 г. — 1797 г.
вен. Doxe de Venexia, итал. Doge di Venezia
Венецианская республика в 1796 году
Дворец дожей
Головной убор дожа
Первая же значимая военная опасность (война с лангобардами) выявила необходимость централизованного управления островами лагуны. И тогда, в 697 году в Венеции был избран первый дож. Дож (итал. doge, от лат. dux - «вождь, предводитель) - титул главы государства в итальянских морских республиках - Венецианской, Генуэзской и Амальфийской.
Титул дожа существовал в Венецианской республике на протяжении более чем тысячи лет, с VIII по XVIII века. Первым дожем стал . Предположительно первые дожи выполняли функции наместников Византийской империи.
С 1268 года существовала должность вице-дожа.
При обретении Венецией самостоятельности были попытки установить наследственную передачу должности и таким образом трансформировать республику в монархию. В дальнейшем власть дожа все больше ограничивалась и становилась номинальной, пока в 1797 году Наполеон не отменил выборы дожа.
Дожи избирались из самых богатых и влиятельных семей Венеции, как правило, пожизненно, и до 1032 года имели практически неограниченную власть в государственных, военных и церковных делах. Доходы дожа на его посту были небольшими, а обязанности со временем становились всё более церемониальными.
После избрания дожа, он представлялся в Венеции в Дворце Дожей на площади Святого Марка. После XIII века власть дожей была ограничена, по сути, он находился под контролем других ведомств, которые в некоторой степени сбалансировали политическую власть. Дож был наделен экономической, гражданской и религиозной властью, что позволило воздвигнуть его фигуру похожей на папу или короля в некотором роде.
Всего в истории Венеции было 120 дожей.
Дожи избирались из самых богатых и влиятельных семей Венеции. После этого власть дожей была ограничена введением нескольких альтернативных институтов власти. После 1172 года глава государства избирается через сложную процедуру. Комитет сорока выбирал дожа из четырёх кандидатов, выбранных из состава Большого совета.
На выборах 1229 года Комитет сорока был увеличен до сорока одного, то есть нечётного количества членов. С 1268 года и до конца существования титула действовала процедура выбора, включающего в себя одиннадцать голосований. Из тридцати членов Большого Совета выбиралось девять. Девять членов совета выбирали сорок человек, а из этих сорока выбиралось двенадцать человек, которые в свою очередь выбирали двадцать пять человек. Эти двадцать пять отсеивались до девяти человек, девять выбирали сорок пять избирателей. После этого сорок пять человек ещё раз уменьшались до группы из одиннадцати. И, наконец, одиннадцать человек выбирали сорок одного избирателя, которые выбирали дожа.
Подобный метод голосования был призван учесть интересы всех сторон, и не допустить на высшую должность в государстве ставленника какой-либо партии или клана, человека опасного или неспособного удержать в руках бразды правления. Когда дож был выбран, он представал перед народом со словами «Это ваш дож, если это вас устраивает». После этого он принимал присягу, в которой торжественно клялся действовать согласно законам и на благо государства.
Власть дожа строго ограничивалась различного рода предписаниями. Будучи дожем, он не имел права появляться на публике в одиночку, не мог в одиночку встречаться с иностранными государями или посланниками, не мог один вскрывать официальную корреспонденцию. У дожа не могло быть собственности на территории других государств.
Обычно дожи управляли страной до самой смерти, хотя имелись случаи разжалования с поста. Доходы дожа на его посту были небольшими. После 1501 года была разработана процедура посмертного возмещения ущерба, нанесённого дожем в период правления, например в результате хищений.
Одна из церемониальных обязанностей дожа состояла в осуществлении церемонии обручения дожа с морем. Дож бросал кольцо в Адриатику с государственного корабля - галеры, которая носила название Бучинторо или Букентавр. Традиция появилась после 1000 года, в ознаменование завоевания Далмации 26-м дожем .
Одеяние дожа состояло из шапки-колпака особой формы, меча, пурпурной или золотой мантии, с воротником из меха горностая и красных башмаков, схожих с башмаками византийских императоров. Ежегодно в Пасху дож возглавлял процессию от Сан-Марко до женского монастыря Сан Заккариа, где настоятельница монастыря вручала ему новую шапку (corno ducale), сшитую монахинями. Шапка имела форму рога, была жёсткой, изготавливалась из парчи.
| №№ | Имя на русском языке | Имя на итальянском языке | Годы правления | Причина утраты титула |
| 1. | Paolo Lucio Anafesto | 697-717 | ||
| 2. | Marcello Tegalliano | 717-726 | ||
| 3. | Orso Ipato | 726-737 | ||
| Magistri militum | 737-742 | |||
| 4. | Teodato Ipato | 742-755 | ||
| 5. | Galla Gaulo | 755-756 | ||
| 6. | Domenico Monegario | 756-764 | ||
| 7. | Maurizio Galbaio | 764-787 | ||
| 8. | Giovanni Galbaio | 787-804 | ||
| 9. | Obelerio Antenoreo | 804-810 | ||
| 10. | Angelo Participazio | 811-827 | ||
| 11. | Giustiniano Participazio | 827-829 | ||
| 12. | Giovanni I Participazio | 829-836 | ||
| 13. | Pietro Tradonico | 836-864 | ||
| 14. | Orso I Participazio | 864-881 | ||
| 15. | Giovanni II Participazio | 881-887 | ||
| 16. | Pietro I Candiano | 887-887 | ||
| 17. | Pietro Tribuno | 888-912 | ||
| 18. | Orso II Participazio | 912-932 | ||
| 19. | Pietro II Candiano | 932-939 | ||
| 20. | Pietro Badoer Participazio | 939-942 | ||
| 21. | Pietro III Candiano | 942-959 | ||
| 22. | Pietro IV Candiano | 959-976 | ||
| 23. | Pietro I Orseolo | 976-978 | ||
| 24. | Vitale Candiano | 978-979 | ||
| 25. | Tribuno Memmo | 979-991 | ||
| 26. | Pietro II Orseolo | 991-1009 | ||
| 27. | Ottone Orseolo | 1009-1026 | ||
| 28. | Pietro Barbolano | 1026-1032 | ||
| 29. | Domenico Flabanico | 1032-1043 | ||
| 30. | Domenico I Contarini | 1043-1071 | ||
| 31. | Domenico Selvo | 1071-1084 | ||
| 32. | Vitale Faliero de" Doni | 1084-1095 | ||
| 33. | Vitale I Michele | 1096-1102 | ||
| 34. | Ordelaffo Faliero | 1102-1118 | ||
| 35. | Domenico Michele | 1118-1130 | ||
| 36. | Pietro Polani | 1130-1148 | ||
| 37. | Domenico Morosini | 1148-1156 | ||
| 38. | Vitale II Michele | 1156-1172 | ||
| 39. | Sebastiano Ziani | 1172-1178 | ||
| 40. | Orio Mastropiero | 1178-1192 | ||
| 41. | Enrico Dandolo | 1192-1205 | ||
| 42. | Pietro Ziani | 1205-1229 | ||
| 43. | Jacopo Tiepolo | 1229-1249 | ||
| 44. | Marino Morosini | 1249-1252 | ||
| 45. | Reniero Zeno | 1252-1268 | ||
| 46. | Lorenzo Tiepolo | 1268-1275 | ||
| 47. | Jacopo Contarini | 1275-1280 | ||
| 48. | Giovanni Dandolo | 1280-1289 | ||
| 49. | Pietro Gradenigo | 1289-1311 | ||
| 50. | Marino Zorzi | 1311-1312 | ||
| 51. | Giovanni Soranzo | 1312-1328 | ||
| 52. | Francesco Dandolo | 1328-1339 | ||
| 53. | Bartolomeo Gradenigo | 1339-1342 | ||
| 54. | Andrea Dandolo | 1343-1354 | ||
| 55. | Marino Faliero | 1354-1355 | ||
| 56. | Giovanni Gradenigo | 1355-1356 | ||
| 57. | Giovanni Delfino | 1356-1361 | ||
| 58. | Lorenzo Celsi | 1361-1365 | ||
| 59. | Marco Cornaro | 1365-1368 | ||
| 60. | Andrea Contarini | 1368-1382 | ||
| 61. | Michele Morosini | 1382-1382 | ||
| 62. | Antonio Venier | 1382-1400 | ||
| 63. | Michele Steno | 1400-1413 | ||
| 64. | Tommaso Mocenigo | 1413-1423 | ||
| 65. | Francesco Foscari | 1423-1457 | ||
| 66. | Pasquale Malipiero | 1457-1462 | ||
| 67. | Cristoforo Moro | 1462-1471 | ||
| 68. | Nicolò Tron | 1471-1473 | ||
| 69. | Nicolò Marcello | 1473-1474 | ||
| 70. | Pietro Mocenigo | 1474-1476 | ||
| 71. | Andrea Vendramin | 1476-1478 | ||
| 72. | Giovanni Mocenigo | 1478-1485 | ||
| 73. | Marco Barbarigo | 1485-1486 | ||
| 74. | Agostin Barbarigo | 1486-1501 | ||
| 75. | Leonardo Loredan | 1501-1521 | ||
| 76. | Antonio Grimani | 1521-1523 | ||
| 77. |
