Главная » Дизайн гостиной » Джек лондон мартин иден краткое описание. Главы I-II. Завязка сюжета. Диссонанс: на вид - моряк, внутри - поэт. Глава VI-VIII. Этап самообразования

Джек лондон мартин иден краткое описание. Главы I-II. Завязка сюжета. Диссонанс: на вид - моряк, внутри - поэт. Глава VI-VIII. Этап самообразования

"Мартин Иден"

В 1906 году Джек Лондон и его жена Чармиан решили отправиться в кругосветное путешествие. Как выразился писатель, "вино приключений ударило нам в голову"*. Оставив заботы о хозяйственных делах на недавно приобретенном ранчо поблизости от Сан-Франциско, где он собирался строить дом, насадить виноградник и огород, Лондон принялся за подготовку к экспедиции. Началось строительство небольшого судна - яхты "Снарк". "Мы назвали его "Снарком" просто потому, - писал Лондон, - что никакое другое сочетание звуков нам не нравилось, - говорю для тех, кто будет искать в этом названии какой-то скрытый смысл"**.

* (Д. Лондон, Путешествие на "Снарке". М., 1958, стр. 4.)

** (Там же, стр. 4.)

После длительных сборов, во время которых яхту приходилось неоднократно доделывать, весной 1907 года "Снарк" отправился в плавание. Лондон не имел определенного маршрута путешествия. Предполагалось, что "Снарк" посетит Гавайские острова, Новую Зеландию, Австралию, Борнео и Суматру, а затем отправится в Японию. За Японией должна была наступить очередь Кореи, Китая, Индии. После этого путешественники собирались направиться в Средиземное море. Однако обстоятельства сложились таким образом, что из намеченного обширного плана путешествия удалось осуществить лишь небольшую часть.

Как только "Снарк" попал в район Тихоокеанских островов, резкая смена климата тяжело отразилась на здоровье писателя: у него началась злокачественная кожная болезнь. Напрасны были его попытки побороть заболевание не прекращая плавания: болезнь прогрессировала. Пришлось сделать вынужденную остановку в Австралии, где Лондон несколько месяцев пролежал в госпитале, но так как здоровье его не улучшалось, было принято решение прервать путешествие. Летом 1909 года Лондоны возвратились в Калифорнию.

За время путешествия на "Снарке" писатель познакомился с жизнью и бытом Тихоокеанских островов, с их обитателями. На Гавайских островах он увлекался катанием на досках во время прибоя* посетил колонию прокаженных Молокаи, поднимался на вулкан Халеакала.

* (См: "Путешествие на "Снарке", гл. "Спорт богов и героев".)

Следующая остановка была сделана на Маркизских островах. Хорошо знакомый с книгой Мелвилла "Тайпи", Лондон не мог не отметить те огромные изменения, которые произошли за это время в жизни туземцев*.

* (Мелвилл побывал на Маркизских островах в 40-годах XIX века.)

"Маркизские острова вымирают, - пишет он. - Жизнь здесь слабеет, чахнет, исчезает"*.

* (Д. Лондон, Путешествие на "Снарке", М., 1958, стр. 115.)

Там, где Мелвилл видел многочисленные деревни и обработанную землю, ныне царила безлюдная, заглохшая тропическая пустыня. "Долина Тайпи стала жилищем смерти, и оставшаяся горсточка ее обитателей испускала последние слабые вздохи в мучительном угасании вымирающего племени"*.

* (Там же, стр. 119.)

Трагедия, переживаемая обитателями Маркизских островов, обычна для многих колониальных стран. Тайпийцы были раньше физически прекрасны, они были здоровыми людьми. Воздух, каким они дышали, не содержал никаких бацилл и микробов. Но когда на Маркизских островах появились белые колонизаторы, они привезли с собой чахотку, элефантиазис, проказу. Болезни нашли благодатную почву на новом месте, где с ними не велось никакой борьбы. И как следствие этого началось вымирание местных жителей. Путешественники покидали Маркизские острова в мрачном настроении. Их провожал прерывистый кашель вымирающих островитян.

Прибыв на Таити, Лондон встретился там со знакомым по Калифорнии Эрнстом Дарлингом. Дарлинг еще раньше возбуждал у него интерес своим стремлением жить на лоне природы. На Таити Дарлинг поселился после того, как в ряде мест его неоднократно арестовывали и отправляли на испытание в психиатрическую больницу, так как его образ жизни не походил на образ жизни "нормальных" людей.

В глазах Джека Лондона Дарлинг олицетворял собой идеал естественного человека. Это важно подчеркнуть потому, что с течением времени писатель все чаще обращался к этому идеалу, надеясь найти в нем выход из жизненных противоречий.

После Таити путешественники побывали на островах Самоа, Фиджи и, наконец, достигли Соломоновых островов. Здесь тропическая кожная болезнь настолько изуродовала руки и ноги писателя, что дальше продолжать путешествие оказалось невозможным. Врачи в Австралии, куда он отправился лечиться, нашли, что болезнь не заразного происхождения. Но так как она не излечивалась, Лондон решил ехать домой. По возвращении в Калифорнию так досаждавшее ему таинственное заболевание действительно прошло само собой.

Путешествие по Тихому океану дало Лондону множество ярких впечатлений, познакомило его со специфическими условиями жизни Тихоокеанских островов. Из наблюдений, сделанных во время плавания, он черпал позднее материал для многих своих книг.

Приученный к строгому систематическому труду, писатель и во время путешествия не бросал литературной работы. В трудных условиях морской жизни он начал работать над одним из крупнейших своих произведений- над романом "Мартин Иден". С сентября 1908 по сентябрь 1909 года "Мартин Иден" печатался частями в журнале "Пасифик мансли", а в сентябре 1909 года вышел отдельной книгой.

Роман "Мартин Иден" создавался в иных исторических условиях, нежели "Железная пята". Поражение русской революции 1905 года было тяжелым ударом для международного рабочего движения. В капиталистических странах подняли голову силы реакции, начались жестокие гонения на рабочих. Реформистские и оппортунистические лидеры стали открыто переходить на сторону буржуазии.

В американском социалистическом движении, как и прежде, продолжало отсутствовать единство действий. Наряду с социалистической партией существовала социалистическая рабочая партия, проводившая сектантскую политику. Усилились разногласия и внутри самой социалистической партии. В борьбе против левого крыла, среди руководителей которого находились такие преданные рабочему классу люди, как Билл Хейвуд и Уильям Фостер, объединились центристы и представители правого крыла. Правоцентристское руководство, отвергая революционные методы борьбы и делая упор на избирательные кампании, вносило в партию дух разложения и оппортунизма.

В американском профессиональном движении ведущую роль продолжала играть Американская федерация труда, возглавляемая оппортунистом и соглашателем Сэмюэлом Гомперсом, предательская реакционная роль которого была раскрыта В. И. Лениным, "... таких людей, как г. Легин в Германии и г. Гомперс в США, - писал В. И. Ленин, - мы считаем буржуями и их политику - не социалистической политикой, а националистической буржуазной политикой. Г. г. Легин, Гомперс и подобные им люди не являются представителями рабочего класса: они представляют лишь аристократию и бюрократию рабочего класса"*.

* (В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 27 стр. 73.)

Созданный в противовес АФТ союз "Индустриальных рабочих мира" (ИРМ) раздирался внутренними противоречиями. В нем шла борьба между сторонниками Де Леона, синдикалистами и правыми социалистами. Она закончилась победой анархосиндикалистов (1908), выступавших против всякого политического действия. Массовой рабочей организацией союзу ИРМ стать не удалось, хотя он и руководил рядом героических забастовок.

Поражение русской революции 1905 года породило у некоторой части интеллигенции упаднические настроения, неверие в силы рабочего класса. В эти годы усиливается деятельность буржуазных идеологов, пытающихся "теоретически" обосновать ненужность, ошибочность революционных действий.

В Европе и Америке возникают модные теории о бесполезности классовой борьбы, так как развитие общества якобы является не чем иным, как бессмысленным круговоротом, утомительным повторением похожих одна на другую цивилизаций, из которых каждая последующая не лучше предыдущей, то якобы поступательное движение отсутствует в истории человечества. Не условия материальной жизни общества определяют ход истории, а какие-то неизменные фатальные законы. Люди - не творцы истории. Они лишь жалкие песчинки в вечном круговороте вселенной. Их человеческая природа раз и навсегда предопределена биологически. А если так, то эта природа неизменно будет воспроизводиться во всяком вновь возникающем обществе, и поэтому бессмысленны попытки улучшать человека или изменить судьбы человечества. Они не дадут никаких результатов. Многие буржуазные ревизионисты, идеалистически истолковывая достижения естественных наук, вели наступление на марксистскую философию. Они доказывали, что материя "исчезла" и поэтому материализм устарел, что необходимо соединить марксизм с религией.

Наступление реакции на идеологическом фронте преследовало цель отравить сознание народных масс, отвлечь их от революционной борьбы. Проповедь поповщины и мистики, воспевание пессимизма и упадочничества должны были обречь народ на покорность и бездействие.

И хотя реакция получила сокрушительный отпор со стороны В. И. Ленина, защитившего теоретические основы марксизма в своем труде "Материализм и эмпириокритицизм", часть передовой европейской и американской интеллигенции испытала ее влияние.

После поражения революции 1905 года наблюдается сдвиг в мировоззрении Анатоля Франса, писатель отходит от рабочего движения и становится сторонником идеи круговорота истории.

Герберт Уэллс в Англии, отвергая революционные пути преобразования общества, выдвигает принцип эволюции, высказывается за проведение отдельных частных реформ.

В те годы ещё был жив Марк Твен. Веселый юморист в прошлом, он утрачивает былой оптимизм и превращается в горького скептика.

Теодор Драйзер, вынужденный после враждебного приема "Сестры Керри" замолчать на целое десятилетие, пишет в этот период "Дженни Герхардт" (1911), "Финансиста" (1912), "Титана" (1913) и "Гения" (1915). В них он развертывает широкую картину американской действительности, убедительно показывает, что социальный строй, основанный на власти денег, глубоко враждебен человеку, его стремлению к счастью, что он коверкает, ломает человеческие жизни.

Но вместе с тем в "Финансисте", "Титане" и "Гении" Драйзер часто исходит из биологической философии жизни, распространяет законы природы на человеческое общество. Биологизм особенно заметен в "Гении", в котором больше, чем в других романах, отразились натуралистические увлечения Драйзера.

После 1905 года намечается сдвиг и в мировоззрении Джека Лондона.

Крушение революции, идеи которой соответствовали его представлениям о переустройстве общества, общий спад рабочего движения, последовавший за этим, рост реформизма и оппортунизма в западноевропейских странах и в США - все это было для него тяжелым ударом. У Лондона усиливаются настроения скептицизма и неверия в возможность лучшего будущего. Продолжая критику и разоблачение капиталистического общества, он уже не видит тех положительных сил, которые можно было бы противопоставить ему.

В таких условиях он начинает работу над "Мартином Иденом".

"Мартин Иден" по своей сущности роман антибуржуазный. В нем писатель как бы подводит итог своим мыслям и наблюдениям о буржуазном обществе и выносит ему окончательный обвинительный приговор. С огромной художественной силой в романе показано, что американская буржуазия невежественна, вульгарна, реакционна, что она губит таланты, опошляет лучшие человеческие чувства, все переводит на язык денег.

Олицетворением буржуазной среды выступает в романе семья Морзов. Мистер Морз - преуспевающий делец, глава юридической конторы - считает себя очень умным и образованным человеком, но на самом деле он не знает самых элементарных научных истин. Мистер Морз чрезвычайно самоуверен, полон чувства собственной значимости, он питает презрение к людям, которые не умеют зарабатывать деньги. Мартин Иден для него презренный плебей, человек, зараженный опасными мыслями, "социалист". Он ни в коей мере не удовлетворяет тем требованиям, которые Морз предъявляет к будущему мужу своей дочери. Поэтому Морз отказывает Идену от дома и расстраивает его помолвку с Руфью. Подстать Морзу и его жена - практичная и расчетливая женщина. Когда Руфь говорит ей о своей любви к Идену, миссис Морз отвечает, что он ей не пара. "Мы не хотим влиять на твой выбор, - лицемерно заявляет она, - но ты наша дочь, и мы не можем спокойно позволить тебе выйти замуж за такого человека. Ничем, кроме грубости и невоспитанности, он не может ответить на всю твою нежность и деликатность... Он не может даже обеспечить тебя. Мы не гонимся за богатством, но комфорт и известное благосостояние муж обязан дать жене; и наша дочь должна выйти замуж за человека с будущим, а не за нищего авантюриста, матроса, ковбоя, контрабандиста и бог знает кого еще"*.

* (Д. Лондон, Избранное, М., 1961, стр. 296.)

Близки Морзам судья Блоунт, делец Бэтлер, Чарльз Хэпгуд и другие преуспевающие буржуа. У всех у них существует одна мораль - мораль наживы, и людей они ценят по их способности зарабатывать деньги и по тому, сколько они имеют на чековой книжке. Отсюда такой резкий перелом в их отношении к Идену, когда он становится знаменитым писателем. Морзы, Блоунт и другие наперебой заискивают перед ним, ибо у Идена появились слава и деньги.

В соответствии с этим буржуазным моральным кодексом воспитана и дочь Морзов Руфь. "По натуре она была консервативна, - отмечает писатель, - а полученное воспитание уже приспособило ее к образу жизни и мыслей той среды, в которой она родилась и развивалась".

Говоря о Руфи, американские критики обычно указывают, что прообразом для нее послужила Мэйбл Эпплегарт, девушка из буржуазной семьи, с которой Лондон познакомился еще до поездки на Север*. Не возражая против этого, мы хотим подчеркнуть, что образ Руфи Морз представляет главный интерес в связи с тем обществом, которое сформировало ее как человека, с той средой, чьи идеи она выражает.

* (Вот, например, что пишет Шеннон Гарет в своей книге "Jack London" (NG" 1944): "Первая серьезная любовь у Джека была к Мэйбл Эпплегарт, но, чтобы содержать Мэйбл, нужны были деньги, которых у Джека не было. Возвратившись из Клондайка, Лондон читал ей свои рассказы, которые она находила "грубыми" (стр. 80).)

Руфь занимает очень большое место в романе, образ ее раскрывается полно и глубоко. Для Руфи, как и для всей семьи Морзов, Иден сначала только "интересный дикарь". В нем она видит нечто экзотическое, дикое, сильное. Ей нравятся его сила, здоровье, энергия, но отталкивают мозолистые руки, пугает грубость его. Не веря вначале в возможность полюбить Идена, Руфь постепенно влюбляется в него. Впервые она сознает это во время прогулки по морю: у Руфи появляется желание прислониться к Мартину, найти в нем опору.

Несмотря на университетское образование, несмотря на звание бакалавра искусств, Руфь интеллектуально ниже Идена, ограниченнее его.

"... сама она была чужда всякой оригинальности мысли, всякого творческого порыва, - пишет Лондон, - и могла лишь повторять то, что заучила с чужих слов"*.

* (Д. Лондон, Сочинения в семи томах, т. 5, М., 1955, стр. 495. Далее в этой главе цитаты по указанному изданию будут даваться в тексте в скобках (первая цифра - том, вторая - страница Ред).)

Руфь не в состоянии понять и оценить талантливость и самобытность Мартина Идена. "Его мысли были недоступны ей, хотя она и была бакалавром искусств. Она не понимала их и свое непонимание приписывала его неумению выражаться (5, 372).

Если Иден раскрывает свою душу перед Руфью, делится с ней самыми сокровенными желаниями, то Руфь ведет себя иначе. Она скрывает от него свои мысли, притворяется, лицемерит.

"... Она не была с ним откровенна, - пишет Лондон, - и не знала, сможет ли быть откровенной и впоследствии" (5, 373).

Ее цель заключается в том, чтобы переделать Идена по образу и подобию своего отца и мистера Бэтлера, которые кажутся ей совершенством. Руфь не верит в литературный талант Идена, в возможность того, что он станет писателем.

- "Вы в меня больше не верите?" - спрашивает ее Иден.

- "Не в вас... В ваше сочинительство, - отвечает Руфь. -... Я не думаю, что вы можете стать писателем" (5, 499-500).

Не понимая Идена, не разбираясь в его политических воззрениях, Руфь, как и ее отец, мистер Морз, считает Идена радикалом, чьи взгляды кажутся ей подозрительными.

"Вам тоже мои взгляды кажутся чересчур радикальными?" - обращается к ней Иден.

"Мне они кажутся... сомнительными", - отвечает Руфь.

Руфь оказывает вредное влияние на Идена. Она старается привить ему свои узкие, мещанские взгляды на жизнь, она осуждает его мятежные мысли. Мещанская сущность Руфи наиболее полно выявляется в тот момент, когда Идена начинают травить в буржуазной печати как "социалиста". Она бросает его. Эгоистический расчет, приверженность к мещанским традициям оказываются для нее сильнее любви.

"Вы слишком привыкли к разгульной и беспорядочной жизни, - пишет Руфь Идену. - Папа и мама оказались правы: мы не подходим друг к другу" (5, 561-562).

Бросив Идена в тяжелое для него время, Руфь возвращается к нему, когда он становится богат и знаменит.

"Никто не знает, что я здесь" (5, 609), - говорит она ему.

Но, провожая ее домой, Иден замечает Нормана, брата ее, поспешно прячущегося в подъезде при его приближении.

"Она солгала, - сказал он вслух. - Она хотела уверить меня, что поступила решительно и смело, а между тем ее брат все время ожидал ее, чтобы отвести обратно домой" (5, 617).

В романе неоднократно подчеркивается, что Руфь воспитывалась на специфической литературе условностей и приличий, преобладавшей тогда в США. До встречи с Иденом она жила в условном мире, в котором события обыденной жизни преображались, по словам автора, "в нечто нереальное и прекрасное".

В такой литературе наряду с влиянием семьи видит писатель залог той пошлости, узости, мещанства, олицетворением которых становится Руфь.

Буржуазный мир представлен в романе не только в лице высших его представителей - Морзов, Блоунтов, Бэтлеров. К нему относятся и люди, которые стоят по своему положению одной ступенью ниже. Таковы зятья Идена - Хиггинботам и Шмидт. Оба они - гнусное порождение капиталистического строя. Особенно омерзителен Бернард Хиггинботам, отличающийся необыкновенной жадностью. Он трясется над каждым центом. В течение дня он скромно стушевывается перед покупателями, но вечером, в кругу семьи, он позволяет себе становиться самим собой. Хиггинботам - тиран и деспот в семье. Его постоянные придирки к жене, бессовестная эксплуатация ее труда преждевременно подрывают ее силы. Скряга и накопитель по своей природе, Хиггинботам питает животную ненависть к людям, которые равнодушно относятся к деньгам. Хиггинботам способен на самый низкий поступок. Он пишет в редакции анонимные письма, в которых злобно клевещет на Идена.

Уже один внешний облик Хиггинботама внушает отвращение. У Хиггинботама "злые" и "хищные" глаза. Но они становятся "масляными, слащавыми", в них появляется "заискивающее, рабски-угодливое выражение", когда он отпускает товар в своей лавке.

"В Мартине Идене Бернард всегда вызывал инстинктивное отвращение... Он ему казался каким-то гадом и вызывал непреодолимое желание раздавить его каблуком" (5, 283). Хиггинботам и Шмидт не принадлежат к высшему кругу буржуазии. У них нет внешней полировки. Йо строй их мыслей, взгляды на жизнь, их внутреннее содержание отличаются той же реакционностью, что и у Морзов. Деньги, богатство для них единственное мерило стоимости людей. Поэтому, как и Морзы, они меняют отношение к Идену, когда он становится богатым человеком. Собственно говоря, нет большой разницы между Хиггинботамом и Морзом, ибо у них одинаковая буржуазная сущность. Морз - это приглаженный Хиггинботам, а Шмидт - будущий Морз.

Другая линия критики и разоблачения буржуазного общества связана с главным героем романа - с Маргином Иденом. Буржуазное общество изображается через его восприятие. Попав впервые к Морзам, Иден поражается буквально всем, что он видит у них.

Морзы представляются ему удивительной семьей, воплощением всего увлекательного, высокого и прекрасного, о чем он читал в книгах. Но наиболее сильное впечатление производит на него Руфь. Иден видит в Руфи не только олицетворение красоты, но и той умственной жизни, к которой он всегда стремился. Руфь, в его представлении, ассоциируется с символом чистоты, представляется ему некоей святой, взирающей на него с недосягаемых высот культуры.

Встреча с Руфью производит переворот в душе Идена. Руфь зажигает в нем любовь и стремление к новой, лучшей жизни. Однако, когда герой начинает ближе знакомиться с обществом Морзов, чувство сомнения все чаще охватывает его. Разговаривая с преуспевающим Чарльзом Хэпгудом, с судьей Блоунтом, с мистером Морзом, Иден приходит к убеждению, что они ограниченные, недалекие люди. Разочарование в буржуазном обществе усиливается у героя по мере того, как он открывает в нем все новые отрицательные черты. Постепенно у него нарастает недовольство этой средой, приходит понимание ее узости, серости, пошлости, "... большинство этих людей круглые невежды, а девяносто процентов остальных невыносимо скучны" (5, 475), - говорит Иден Руфи.

Но, разочаровавшись в буржуазном обществе, Иден сохраняет любовь к Руфи. Ради Руфи он приносит огромные жертвы.

"Ради чего я делал все это? - говорит он ей. - Ради вас... Когда-то я хотел прославиться. Теперь слава для меня ничего не значит. Я хочу только вас" (5, 482).

Не сразу, постепенно, но все больше обнаруживается несходство во взглядах Идена и Руфи. Руфь хочет, чтобы Иден стал адвокатом или политическим деятелем. Ее стремления не идут дальше пределов ее круга. Однако Идена не привлекает карьера мистера Бэтлера, которого он презирает в душе, несмотря на его деньги.

Как естественный человек, Иден верит в любовь, в человеческие чувства.

"Все в мире непрочно, кроме любви", - говорит он.

Но Руфь, бросив Идена в самое трудное для него время, наносит Идену тот окончательный удар, после которого рассеиваются его последние иллюзии. Иден окончательно прозревает. Все, во что он верил, что любил и чем восхищался, - все оказывается ложью и фальшью.

"Он теперь ясно понял, что никогда не любил Руфь на самом деле. Он любил некую идеальную Руфь, небесное существо, созданное его воображением, светлый и лучезарный образ, вдохновлявший его поэзию. Настоящую Руфь, буржуазную девушку с буржуазной психологией и ограниченным буржуазным кругозором, он не любил никогда" (5, 614).

Так рвется последняя нить, привязывавшая героя к жизни, - вера в истинную человеческую любовь. И Иден оказывается на грани катастрофы.

Буржуазное общество развенчивается Лондоном и в символическом плане.

Находясь в доме у Морзов, Иден видит висящую на стене картину. Издали она ему кажется необыкновенно красивой и привлекательной. Когда же он ближе подходит к ней, картина оказывается грязной мазней. Так и буржуазное общество. Вначале оно привлекает Идена, представляется ему средоточием культуры, прогресса. При более близком знакомстве под внешним лоском обнаруживаются корыстолюбие, лицемерие, фальшь, способные вызвать лишь отвращение.

Более человечными, благородными, нравственными, выступают в романе представители народа. Именно в их среде Лондон находит лучшие человеческие качества: бескорыстие, истинную любовь, верную дружбу, отсутствующие у представителей буржуазии.

С большой теплотой нарисован образ матери многочисленного семейства Марии, которая, несмотря на собственную большую нужду, помогает Идену в самые голодные для него дни. Вызывают симпатию бывшие товарищи Идена - Джо и Джимми.

На голову возвышается над всяческими Морзами и им подобными девушка из народа Лиззи Конолли. "Я жизнь свою готова отдать за вас", - говорит она Мартину. Лиззи с негодованием отказывается от денег, предложенных ей Иденом: она не разменивает свою любовь на доллары. Образ этой чистой нечестной девушки противостоит образу Руфи, которая бросает бедствующего Мартина и пытается вернуться к нему, когда он становится богатым.

Лондон подчеркивает, что все эти. люди любят, ценят и уважают Идена без всякой корысти, независимо от его славы и богатства, в то время как Морзов и других вдохновляют лишь те сто тысяч долларов, которые лежат у него в банке, и его слава писателя.

Из народных низов происходит и Мартин Иден.

Многие американские критики видят в Идене лишь прообраз самого писателя.

Гейсмар, например, говорит о "Мартине Идене", что "это была одна из самых личных книг"*.

* (Geismar, М., Цит. соч., стр. 168.)

А вот что пишет сам Лондон:

"Многие критики упрекали меня за то, что один из моих героев, Мартин Иден, слишком быстро приобрел образование. В три года я превратил его из простого матроса в известного писателя. Критики говорят, что это невозможно. Однако Мартин Иден - это я сам. К концу трех лет напряженной работы, из которых два пошли на высшую школу и университет, один - на литературную работу, а все три были заполнены самыми интенсивными занятиями, - я печатал уже рассказы в таких журналах, как "Атлантик мансли", правил корректуры своей первой книги, помещал статьи по социологии в "Космополитене" и "Мак-Клюре" (XXIV, 111).

Таким образом, несомненно, что многие эпизоды из жизни Идена совпадают с автобиографией автора. Несомненно и то, что по многим вопросам Иден выступает как alter ego Джека Лондона. И тем не менее нам кажется, что нельзя полностью отождествлять Идена с Лондоном. Иден - это художественный образ, необыкновенно правдивый. В его жизненном пути многое перекликается с судьбой Э. По, оказавшимся отщепенцем среди людей, всеми гонимым и безвременно загубленным.

Близок Идену по своей судьбе и другой американский писатель - Герман Мелвилл, плававший по морям и океанам, любивший природу, естественную жизнь, затем обратившийся к писательскому труду. Он писал рассказы, стихи, остававшиеся незамеченными. Умер Мелвилл всеми забытый и никому не нужный. И только позже, в XX веке, возник интерес к его творчеству.

Думается, что в своей основе Мартин Иден - образ собирательный, образ человека, чья судьба характерна не только для Джека Лондона или Германа Мелвилла, но для многих писателей, живущих в условиях капиталистического общества.

Образ Мартина Идена следует рассматривать как одну из первых попыток в американской литературе, и удачных при этом, нарисовать фигуру большого писателя, чья жизнь оказывается загубленной буржуазным обществом.

Классики марксизма-ленинизма неоднократно подчеркивали мысль о том, что настоящее, подлинное искусство враждебно капиталистическому строю, несовместимо с эксплуататорскими отношениями.

"Капиталистическое производство враждебно известным отраслям духовного производства, - писал Маркс, - например, искусству и поэзии"*.

* ("К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве", т. 1, М., 1957, стр. 192.)

"Существование господствующего класса с каждым днем становится все большим препятствием развитию производительной силы промышленности, - отмечал Энгельс, - и точно так же - развитию науки, искусства, а в особенности культурных форм общежития"*.

* (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 18, стр. 216.)

Мысль о несовместимости подлинного искусства с буржуазными отношениями, с капиталистической действительностью нашла свое ярчайшее воплощение в "Мартине Идене". Джек Лондон одним из первых в США показал трагедию художника в условиях капиталистической Америки, показал несоответствие его взглядов со взглядами собственнической среды, его враждебность капиталистическому обществу.

Образ Мартина Идена, как и других персонажей романа, дается в развитии.

Когда мы впервые знакомимся с Иденом, он простой, необразованный матрос, только благодаря случайности попавший в буржуазный дом Морзов. Более привычный к палубе корабля, он неловко чувствует себя в просторной комфортабельной квартире, где все ему кажется чужим и незнакомым. Язык его изобилует неправильными оборотами, простонародными выражениями, крепкими словечками: "мексиканец меня хватил ножом, мисс, была потасовка", "меня звездануло по щеке", "я, должно быть, ни черта в стихах не смыслю", "поободрал себе шкуру", "заеду в зубы".

При первом посещении дома Руфи он называет Суинберна Свайнберном, не зная, кто этот Суинберн, жив он или умер. Не знает он и что такое филология. Но у Идена развито чувство прекрасного. Он сразу обнаруживает свой вкус, говоря что Суинберн ему понравился, тогда как, по мнению Руфи, Суинберн "иногда бывает грубоват" и "потому не сделался великим поэтом".

Иден страстно любит книги. Его глаза загораются жадностью при виде множества книг у Морзов. "Я люблю книги и стихи и читаю их, как только выдается время", - говорит он Руфи (5, 267).

Не имея образования, не обладая никакими знаниями в области искусства, Иден тем не менее в глубине души истинный художник. Он умеет видеть и умеет рассказывать о виденном. Внутренняя культура героя проявляется и в любви к музыке.

Во имя любви к Руфи Иден делает героическую попытку преодолеть расстояние, существующее между ними. Он недоедает, недосыпает, отдавая все время напряженной работе. К своей постели он пристраивает шпору, стальной шип которой вонзается ему в тело, если он засыпает раньше положенного времени.

Мартин Иден - новый герой у Джека Лондона. У него есть черты, которые сближают его с героями северных рассказов: большая физическая сила, упорство в достижении цели, энергия. Есть у него общее и с Эрнестом Эвергардом: происхождение из народных низов, огромная тяга к знаниям. Но Мартин Иден обладает тем, чего нет у предшествующих героев. Он художественная натура, человек, способный творить красоту. Иден не стремится к карьере чиновника или бизнесмена.

"Я не создан для конторки, для бухгалтерских книг для мелкого крючкотворства, - говорит он о себе. - Самое живое, что только есть во мне, - это страсть к творчеству" (5, 502).

Ценой неимоверного труда, колоссального напряжения физических и духовных сил Иден ликвидирует пробелы в своем образовании и становится писателем. Он очень талантлив. Его рассказы, повести, стихи правдивы, интересны, оригинальны. Но их никто не печатает. Редакции и издательства возвращают ему рукописи обратно.. Кто для них Иден? Человек без имени, без протекции, жалкий бедняк.

Так начинается поединок героя с буржуазным обществом. Из романа логически вытекает, что условия американской капиталистической действительности препятствуют человеку из народа стать писателем, художником. Позднее эта тема привлечет внимание Теодора Драйзера и заставит его написать роман "Гений". Однако у Драйзера она не приобретает такого звучания, такой социальной остроты, как у Лондона.

Юджин Витла, герой "Гения", не ведет борьбы с капиталистическим обществом, а капитулирует перед ним. Он сам становится деловым человеком, у него появляются жесткость, решительность, ранее не свойственные ему, и вместе с тем Витла утрачивает многое из того, что раньше характеризовало его как незаурядного художника.

Кроме того, в "Гении" больше, чем в других романах, отразились натуралистические увлечения Драйзера. Много места в нем занимает описание любовных увлечений Витлы. При этом внимание сосредоточивается не на духовной, а на физиологической стороне любви. Рассказывая историю Юджина Витлы, автор подчеркивает определяющий характер его биологических побуждений, Витла изображается как чувственный человек, и эта чувственность обусловливает его поведение и поступки. Даже его способности, его талант художника оказываются связанными с ней.

Книга Лондона отличается более глубоким проникновением во внутренний мир художника, большей широтой социальных обобщений, нежели драйзеровский "Гений".

Иден понимает, что его произведения лучше, значительнее тех, которые появляются на книжном рынке. Но буржуазное общество глухо к голосу таланта, оно презирает нищих гениев, оно не в состоянии оценить настоящие произведения искусства. Подобно героям северных рассказов, Иден отличается большой настойчивостью, он верит в себя, в свои силы, в успех.

"... Ты когда-то одолел Масляную Рожу, - так же ты одолеешь и издателей, хотя бы тебе для этого пришлось потратить и больше, чем одиннадцать лет! Только не вздумай останавливаться, иди вперед. Бороться так бороться до конца!" (5, 381), - говорит он себе.

"Дайте мне года два, - говорит он Руфи. - За эти два года я достигну успеха, и все мои произведения будут нарасхват... Я знаю, что такое литература, я знаю, какой дрянью ничтожные писаки наводняют газеты и журналы. И я уверен, что через два года я буду на пути к успеху и к славе. А деловой карьеры я никогда не сделаю. У меня к ней не лежит сердце" (5, 427).

Иден пытается бороться с буржуазным обществом. Борьба эта ведется в разных направлениях. Он по-прежнему настойчиво посылает свои рукописи в редакции газет и журналов, хотя успеха все нет.

В то же время ему приходится выдерживать ожесточенные нападки со стороны Морзов, Хиггинботама и, главное, со стороны Руфи, пытающейся обратить его в свою веру. Под напором этих объединенных сил, особенно после предательства Руфи, Иден складывает оружие и оказывается побежденным.

История Мартина Идена - это социальная трагедия художника, трагедия, порождаемая условиями капиталистического общества. Человек из народа, необыкновенно талантливый, наделенный высокими моральными достоинствами, оказывается сломленным, растоптанным буржуазной средой. Но говоря об этом, нельзя не заметить ту новую ноту, которая зазвучала в романе. Если герои предшествующих произведений Лондона, особенно северных рассказов, - бойцы до конца, каким бы он ни был, если они мужественно встречают выпавшие на их долю невзгоды и бедствия, оставаясь внутренне непобежденными, то Мартин Иден надламывается морально, духовно. Он в прямом и переносном смысле побежденный человек, отказывающийся от продолжения борьбы. В этом проявилось новое качество в творчестве Лондона - нарастание пессимистического настроения, которое будет со временем усиливаться все больше.

Богатство и слава в конце концов приходят к Идену, но слишком поздно. Буржуазное общество уже сломило его. У него пропал интерес к жизни, к борьбе. Иден - погибший человек, и никто не может помочь ему.

В этом отношении несомненный интерес представляет последняя часть романа. По ней мы можем судить, как у Лондона появляются новые мотивы, которые получат дальнейшее развитие в заключительный период его творчества. После краха всех надежд Иденом все чаще овладевает стремление уйти от людей, быть близким к природе: "Тихий океан настойчиво звал его, и Мартин знал, что рано или поздно он откликнется на этот зов" (5, 574).

"Там он построит себе тростниковую хижину... Он будет принимать у себя факторов из Тайохаэ, капитанов торговых судов, контрабандистов и благородных морских бродяг. Он будет жить открыто и по-королевски принимать гостей. И, быть может, там он забудет читанные когда-то книги и мир, который оказался сплошной иллюзией" (5, 578).

Наряду с руссоистским желанием уйти в природу появляется уже встречавшийся мотив бродяжничества. Такой совет - отправиться в бродяжничество - дает Иден Джо, своему компаньону по прачечной. Когда они встречаются снова, Джо говорит Мартину: "С тех пор как я стал бродягой, я понял, что значит жить" (5, 617).

Однако природа и бродяжничество лишь на какое-то время могут увлечь Идена. На смену им все чаще и чаще приходит почти не свойственный раньше Лондону мотив безысходной тоски и одиночества. После травли в газетах и разрыва с Руфью Иденом овладевают тоска и апатия. Существование его становится "томительным, однообразным, пустым и лишенным всякого смысла".

Мысль снова взяться за перо кажется ему невыносимой. Рассуждая сам с собой, Иден приходит к выводу, что теперь он никто, ничто. "Март Иден - гуляка и Март Иден - моряк были реальными лицами, они существовали на самом деле, - размышляет герой. - Но Мартин Иден - великий писатель никогда не существовал. Мартин Иден - великий писатель был измышлением толпы" (5, 606).

Внутренняя драма Идена обостряется. Усиливаются апатия и тоска. Устав от жизни, Иден видит единственный выход в самоубийстве.

Так, шаг за шагом, приводит Лондон своего героя к трагическому концу. И в этом отношении история Идена показательна тем, что она предваряет конец самого Джека Лондона.

Трагедия Мартина Идена как художника и как человека неразрывно связана с капиталистической средой. Иден - жертва американского буржуазного общества.

Трагедию Мартина Идена Лондон связывает также с влиянием реакционной идеологии, стремясь показать, что Иден не только жертва буржуазии, но и жертва буржуазного индивидуализма. Не случайно он позднее писал, что "Мартин Иден" и "Морской волк" - атака на ницшеанскую философию, которой не поняли даже социалисты" (II, 232).

Как решается эта проблема в романе? Занимаясь самообразованием, изучая литературу, математику, философию, Иден знакомится с учением Г. Спенсера. Теория Спенсера, по его словам, явилась для него "великим открытием". Спенсер открывает ему новый, незнакомый мир, в котором главную роль играют законы биологии.

"И ты хотел писать? - говорит себе Иден после знакомства со Спенсером. - Но ведь только теперь ты начинаешь находись, о чем писать. Ты хотел создавать красоту, а сам ничего не знал о природе красоты. Ты хотел писать о жизни, а сам не имел понятия о ее сущности. Ты хотел писать о мире, а мир был для тебя китайской головоломкой" (5, 355).

Иден становится убежденным эволюционистом, ярым поклонником новой философии. Увлечение спенсерианством часто приводит его к неправильным выводам. Преувеличивая роль эволюции, Иден упрощает, схематизирует сложные явления жизни. "Она исполнила свое жизненное назначение", - говорит он о сухой траве (5, 365).

Следуя Спенсеру, Иден и в искусстве явно завышает роль биологии. Это хорошо видно из его разговора с профессором Колдуэллом: "Разве во вселенной существует что-нибудь, не подчиняющееся всемирному закону эволюции? - говорит Иден, обращаясь к Колдуэллу... - Вот вы как раз - по крайней мере мне так кажется - упускаете биологический фактор, то есть именно то, на чем строится в конечном счете всякое искусство, основу основ всех человеческих дел и свершений" (5, 472).

Распространяя законы природы на человеческое общество, Иден становится крайним индивидуалистом, последователем закона борьбы за существование. С позиций индивидуализма он критикует как буржуазные партии, так и социалистические доктрины.

"Я верю, что в беге побеждает быстрейший, а в борьбе сильнейший, - говорит он мистеру Морзу. - Эту истину я почерпнул из биологии, или по крайней мере мне кажется, что я ее почерпнул оттуда. Повторяю, что я индивидуалист, а индивидуалисты - вечные, исконные враги социалистов" (5, 489).

Вслед за учением Спенсера Иден знакомится с философией Ницше. От этого реакционного философа он усваивает теорию сверхчеловека, аристократическое презрение к массам. Выступая на митинге в рабочем клубе, Иден говорит о том, что мир делится на мир рабов и мир господ и что в жизни побеждает сильнейший. Свои спенсерианские и ницшеанские воззрения Иден высказывает со свойственной ему прямотой во время спора с мистером Морзом.

Реакционная идеология отрывает Идена от народа, от его класса. Он теряет связь с массами и все надежды возлагает только на себя. Но сил для борьбы с обществом у него не хватает. В индивидуализме видит Лондон одну из главных причин гибели героя. Индивидуализм обостряет духовную драму Идена, усиливает его внутренние противоречия.

В конце своего пути Иден отчетливо осознает, что там, "наверху", в среде Морзов и Бэтлеров, он сам по себе никому не нужен. Эта среда вызывает у него гнев и отвращение. Но Иден не может также вернуться назад, к людям своего класса. Индивидуалистическая философия, которую он усвоил, становится барьером между ним и теми, кого он некогда любил. Следуя ей, Иден приходит к полному идейному краху. Он разочаровывается буквально во всем.

"Он вспомнил одно из безумнейших положений безумца Ницше, которым тот подвергал сомнение все, даже самое истину. Что ж, может быть, Ницше и прав! Может быть, истины и нет нигде, даже в самой истине. Может быть, самое понятие истины нелепо" (5, 626).

Таким образом, по мысли Джека Лондона, Мартин Иден не только жертва буржуазного общества, но и жертва буржуазного индивидуализма.

В таком решении вопроса, как нам думается, и заключается основное противоречие романа. В самом деле, внимательно присматриваясь к поведению Идена, нельзя не заметить, что он следует философии Ницше больше в теории, на словах, а не на деле, не в жизненной практике. Он, если так можно сказать, "теоретический ницшеанец". Его теоретические рассуждения находятся в вопиющем противоречии с его поступками. Присмотримся с этой стороны к поведению героя. На наш взгляд, опровержением ницшеанства Идена служит его большая доброта, человеческое отношение к людям.

"Вы придете к нам завтра обедать? - спрашивает Идена Руфь. - Вы ведь сказали, что выкупите костюм, как только получите деньги".

- "Видите ли, в чем дело... - отвечает смущенно Иден. - Сегодня утром полисмен забрал двух коров Марии и теленка за потраву, а у нее как раз не было денег на уплату штрафа... Ну, я за нее и заплатил. Так что весь мой гонорар за "Колокольный звон" ушел на выкуп коров Марии" (5, 526).

Очень важно отметить "не американскую" черту характера Идена: он равнодушен к деньгам, к карьере ради денег и карьеры. В этом отношении он похож на героев северных рассказов. Тех не столько привлекает золото, сколько романтика добычи его. Так и Идена привлекает не столько слава, сколько дорога к ней.

"Вы хотите стать знаменитым?" - спрашивает его Руфь.

- "Да, пожалуй, - соглашается Иден, - но это не главное. Меня занимает не столько слава, сколько путь к ней" (5, 372).

Создавая за "Морским Волком" "Мартина Идена", Джек Лондон, очевидно, имел в виду нанести новый удар по реакционной идеологии Ницше. Только в этом плане можно понять его фразу: "Мартин Иден" и "Морской Волк" - атака на ницшеанскую философию..."

Но, сопоставляя Идена с Вульфом Ларсеном, нельзя не прийти к выводу, что они во многом сильно отличаются друг от друга. В то время как Волк Ларсен аморален, жесток, Мартин Иден добр и великодушен. Если в отношениях с людьми Ларсен действительно не признает ничего, кроме закона дубины, то Иден не стремится к тому, чтобы подчинять себе людей, быть над ними, заставлять выполнять их свои приказания. У него нет той "воли к власти", которая характерна для ницшеанского героя. Наоборот, он полон чувства справедливости, миролюбия и доброжелательности к окружающим. Благородная натура Идена не терпит, когда на одного нападают многие. В таком случае, по его мнению, каждый должен прийти на помощь слабейшему. Поэтому-то образ Идена так привлекателен для читателей. Являясь ницшеанцем в теории, на практике он гуманист, добрый, отзывчивый человек.

Вспомним, как, став богатым, он устраивает судьбу Марии, покупает прачечную для Джо, заставляет учиться Лиззи.

В соответствии с замыслом романа Лондон приводит Идена к гибели. По его мнению, это закономерная гибель индивидуалиста-ницшеанца. Но смерть Идена не воспринимается как наказание за ницшеанские грехи. Иден гибнет потому, что разуверяется в любви, в жизни. Такая концовка романа, конечно, не могла быть случайной. Она свидетельствовала о глубоких идейных сдвигах в мировоззрении писателя, о начале духовного кризиса.

Допустим, что Иден не находит себе места в жизни, потому что он индивидуалист. Но сам Лондон знал, что в Америке существует рабочий класс, существуют народные массы, которые ведут борьбу с миром капитала. Писатель показал гибель Идена, но второго пути, пути борьбы, которым шли лучшие люди Америки, он даже не наметил в своем романе. Правда, в романе выведен "социалист" Бриссенден, который спорит с Иденом, отстаивая идеологию "социализма". Бриссенден презирает буржуазию, возмущается поведением Морзов и подобных им. Ему ясна мещанская сущность Руфи, которую он характеризует как "бледную и ничтожную самочку", как "убогую душонку, порождение сытой буржуазной жизни". Но Бриссенден, конечно, не социалист, и его рассуждения не имеют ничего общего с настоящим социализмом. Он скорее бунтарь анархистского толка с большим налетом аристократизма. Кроме того, Бриссенден играет в романе второстепенную роль. Его нельзя рассматривать как выразителя положительных идеалов. Скорее наоборот. Неизличимая болезнь его и смерть усиливают трагическое начало в романе.

Одна из особенностей "Мартина Идена" и заключалась в том, что несмотря на все разоблачительное значение, книга не показывала перспективы освобождения, не говорила о тех силах, которые способны противостоять капиталистическому строю. Нельзя отожествлять Идена с самим Лондоном, но несомненно, что он во многом выражает мысли и взгляды самого писателя. Несомненно и то, что автор относится к нему с большой симпатией. И вот для этого талантливого, великодушного, хорошего человека он не находит иного выхода, кроме самоубийства.

Новое здесь проявлялось в том, что герой отказывался не только от борьбы, но и от самой жизни.

Есть известная последовательность в том ряду героев, которые появлялись в книгах Джека Лондона. Сначала это были одиночки-протестанты, романтики, бежавшие на дикий Север от пошлости буржуазной цивилизации. Потом появился Эрнест Эвергард, борец за общественные интересы, за справедливость, за социализм. И вот на смену им приходит Мартин Иден, несмотря на молодость уже уставший от жизни человек, для которого нет иного выхода, кроме смерти.

Отсутствие в романе перспективы на будущее, отказ от жизни и борьбы свидетельствовали о разочаровании писателя в окружающей действительности, о нарастании элементов пессимизма в его творчестве. С этой стороны "Мартин Иден" явился переходным, переломным произведением в творческом развитии Джека Лондона.

В "Мартине Идене" полнее, чем в каком-либо другом произведении Джека Лондона, раскрывается его творческая лаборатория, его отношение к литературным направлениям, к традициям, к языку. Отдельные мысли по этим вопросам высказывались им раньше в литературнокритических статьях. В "Мартине Идене" они получают дальнейшее развитие. Рассказывая о писательской работе Мартина Идена, Лондон говорит о необходимости упорного труда, о важности сосредоточенного напряженного ученья у других писателей. Мартин Иден много читает. Он отмечает в книгах особенности стиля, изложения, построения сюжета, характерные выражения, сравнения, остроты. Лондон подчеркивает, что Иден не стремится подражать, что он только ищет каких-то общих принципов. С этой целью он составляет длинные списки литературных приемов, подмеченных у разных писателей, что позволяет ему делать общие выводы о природе литературного приема. Отталкиваясь от них, он вырабатывает собственные, новые, оригинальные приемы.

Мартин Иден, как и сам Джек Лондон, принадлежит к числу тех писателей, о которых говорят, что они являются художниками аналитического склада ума. Он всегда и везде ищет принципы, лежащие в основе явления, но не для того, чтобы подражать, а для того, чтобы понять, как явление создается, чтобы иметь возможность самому создавать его. Сознательное отношение к материалу, осмысление его - вот что является характерным для творческой манеры Идена, как и. Джека Лондона. Принимаясь за работу, Иден уже держит в уме план произведения, ему ясна стоящая перед ним задача, он знает, что он должен написать и как он это напишет. Иден приучает себя предварительно вынашивать, додумывать до конца каждую рождающуюся у него мысль и только затем излагать ее на бумаге. Писание, таким образом, становится для него заключительным звеном сложного умственного процесса, последним узлом, которым связываются отдельные, разрозненные мысли, подытоживанием накопившихся фактов и положений.

Придерживаясь сознательного, рационального отношения к творческому процессу, Джек Лондон не отвергал в то же время значения и роли вдохновения. Он подчеркивает, что Иден "воздавал должное и тем случайным словам и сочетаниям слов, которые вдруг ярко вспыхивали в его мозгу и впоследствии с честью выдерживали испытание, не только не вредя, но даже способствуя красоте и цельности произведения. Перед подобными находками Мартин преклонялся с восхищением, видя в них проявление чего-то большего, чем сознательное творческое усилие" (5, 433).

Со временем совершенствуется художественное мастерство Идена-писателя. Приобретается опыт, более разнообразными становятся художественные приемы. Новые рассказы, повести, стихи Идена значительнее, интереснее ранних.

В чем видит Лондон достоинства произведений своего героя?

Устами Идена он снова высказывает мысль о преобладающей роли содержания над формой. Иден невысоко оценивает те свои вещи, которые создавались на основе одной выдумки. "Такие произведения, - говорит Лондон, - нельзя было причислять к большой литературе. Их художественная выразительность могла быть велика, но Мартин невысоко ставил художественную выразительность, если она расходилась с жизненной правдой" (5, 464).

Основным принципом художественной литературы Джек Лондон считает следование жизненной правде. Это главное условие ценности произведения, мерило его художественной значимости. Иден отвергает литературу "условностей и приличий", на которой воспитывалась Руфь, отвергает потому, что ей недостает жизненности и правдивости. В связи с этим весьма примечательным является спор, который развертывается между Руфью и Иденом из-за очередного рассказа Идена.

Слушая его, Руфь высказывает свое неодобрение:

"-... по-вашему, это можно будет пристроить?

Думаю, что нет, - сознался он. - Это не по плечу журналам. Но зато это чистая правда.

Зачем же вы упорно пишете такие вещи, которые невозможно продать? - безжалостно настаивала Руфь. - Ведь вы же пишете ради того, чтобы зарабатывать на жизнь?

Да, конечно. Но мой герой оказался сильнее меня. Я ничего не мог поделать. Он требовал, чтобы рассказ был написан так, а не иначе.

Но почему ваш Вики-Вики так ужасно выражается? Ведь всякий, кто прочтет это, будет шокирован его лексиконом, и, конечно, редакторы будут правы, отвергнув рассказ.

Потому, что настоящий Вики-Вики говорил бы именно так.

Это дурной вкус.

Это жизнь! - воскликнул Мартин. - Это реально. Это правда. Я должен описывать жизнь такой, как я ее вижу" (5, 525).

Вот это требование правдивости, реальности становится у Идена главным условием значимости художественного произведения. Через посредство Идена Лондон утверждает, что в центре внимания каждого писателя должна находиться жизнь, жизнь со всеми ее горестями и радостями, ужасами и страданиями. Иными словами говоря, Иден отстаивает реалистический метод в искусстве и литературе.

Свои взгляды на искусство он наиболее полно высказывает в разговоре с Руфью во время посещения оперы. Руфь, привыкшая полагаться во всем на общепризнанные авторитеты, восхищается пением и игрой артистов. Иден спорит с ней. Он утверждает, что любовная сцена, разыгрываемая ими, нереальна. Он считает, что всякое искусство условно, но и в условности должна быть реальность.

"... Я безнадежный реалист", - говорит он Руфи. И далее: "Мне нужно или нечто реальное, или уж лучше совсем ничего. Иллюзия, в которой нет и намека на правду, не трогает меня..." (5, 440, 442).

Выступая в защиту реализма, Джек Лондон воссоздает в романе литературную атмосферу своей эпохи, говорит о наиболее распространенных направлениях, высказывает свое отношение к ним.

С этой точки зрения несомненный интерес представляет эпизод знакомства Идена с "настоящими людьми"*.

* (В романе не расшифровывается, кого имел в виду Лондон, когда говорил о них. Но, очевидно, это были люди, с которыми он сам встречался в жизни. Вот какие сведения сообщает дочь писателя Джоан Лондон о знакомых отца, с которыми он общался после возвращения с Севера. Среди них она называет Джорджа Спида.

"Джордж Спид, - пишет Джоан Лондон, - до конца отдал свои силы и способности делу рабочего класса. В течение своей жизни - от защиты чикагских анархистов в 1887 г. до смерти в 1931 г. - он оставался революционным рабочим. Вступив в социалистическую рабочую партию, он покинул ее ради "Индустриальных рабочих мира". Почти четверть века он принимал участие в каждой большой забастовке, организуемой ИРМ"...

"Влиял на Лондона профессор Строун-Гамильтон - продолжает Джоан, - блестящий оратор, знаток Ницше, Спенсера, Маркса, он верил в рабочий класс, в его судьбу". "То же самое можно сказать об Остине Льюисе. Он организовал социалистическое движение на Тихоокеанском побережье, перевел "Анти-Дюринга". (Joan London, цит. соч., стр. 186, 187, 188).)

Попав к ним, он слышит разговоры о последней книге миссис Гэмфри Уорд*, о новой комедии Шоу. Называются здесь имена Генри Джеймса, Суинберна, Россетти, говорят о Мэнсфилд** и Брэндере Мэтьюзе***.

* (Гэмфри Уорд (1851-1920) - английская писательница.)

** (Кэтрин Мэнсфилд (1888-1923) - английская писательница, в рассказах которой заметно влияние А. П. Чехова.)

*** (Мэттьюз Брэндер (1852-1929) - американский литературовед. Был профессором литературы в Колумбийском университете.)

Читая современную литературу, Иден обнаруживает, что существуют две литературные школы: "Одна изображала человека каким-то божеством, совершенно игнорируя его человеческую природу; другая, напротив, видела в человеке только зверя и не хотела признавать его духовных устремлений и великих возможностей" (5, 463-464).

Говоря об "игнорировании человеческой природы", Лондон, очевидно, имеет в виду многочисленных представителей псевдоромантики, "бостонцев" и "нежных реалистов", заполонявших тогда американский книжный рынок.

Что касается школы, видящей "в человеке только зверя", то здесь, думается, он высказывает свое отношение к натурализму, уже достаточно распространенному как в Западной Европе, так и в США.

Показательно, что сам Лондон це поддерживает ни то, ни другое направление. Он считает, что они выражают две крайние точки зрения. Истина же находится где-то посередине.

"Мартин не разделял установок ни той, ни другой школы, считая их слишком односторонними. По его мнению, истина находилась где-то посредине, и как ни далека была от этой истины школа "божества", школа "зверя" с ее животной грубостью оказывалась не ближе" (5, 464).

Насколько данный материал соответствует действительности - вот главное условие для Идена. Верность жизни, реальным фактам - его основной критерий. Именно с этой точки зрения Иден воюет с враждебными реализму течениями. Он пишет "Позор солнца" - большую статью, направленную против мистицизма, главным представителем которого он называет Метерлинка.

Отстаивая реалистический метод, Иден выступает против официальной буржуазной литературы, высказывает крамольные, или, как их называет Руфь, "мятежные" мысли. Это действительно были "мятежные" мысли для того времени. Хотя реализм уже сделал свои первые шаги в США, подавляющее большинство американских писателей продолжало стоять в стороне от жизни, закрывало глаза на ее противоречия.

Обсуждая вопросы искусства и литературы, Джек Лондон вновь выступает с критикой современной ему американской действительности. Буржуазное общество боится жизни. Оно лицемерно закрывает глаза на уродства капиталистической цивилизации. Говорить о них оно считает преступлением. Когда Мартин Иден прочел Руфи один из своих рассказов, она воскликнула: "Это безобразно! Это гадко! Это грязно!". "Это жизнь, - возразил он, а жизнь не всегда прекрасна... может быть, я очень странно устроен, но я и здесь нахожу красоту" (5, 368).

В одной из сильнейших сцен романа - в сцене объяснения с Руфью - Иден выносит обвинительный приговор культуре и искусству капиталистического общества.

"Я по натуре реалист, а буржуазная культура не выносит реализма, - говорит он Руфи. - Буржуазия труслива. Она боится жизни. И вы хотели и меня заставить бояться жизни. Вы стремились запереть меня в тесную клетку, навязать мне неверный, ограниченный, пошлый взгляд на жизнь" (5, 613).

Иден приходит к выводу, что служение искусству, литературе в условиях капиталистической Америки невозможно, что буржуазное общество обрекает художника на творческое бесплодие, ведет его к гибели.

Отсюда закономерный разрыв Идена с капиталистической средой.

Резко враждебно отзывается Лондон и о современной ему критике. Признавая в разговоре с Руфью, что Прапс и Вандеруотер считаются лучшими критиками в США, он утверждает, что они в своих критических статьях не говорят ничего нового. Основной упрек, бросаемый им, заключается в том, что они выражают общепринятые мысли и взгляды, сводящиеся к одним банальностям, прикрытым высокопарными фразами.

Современных критиков Иден ставит в один ряд с профессорами английской филологии. Те и другие играют вредную роль, дурно влияя на современную молодежь.

Являясь представителем реализма в США, защищая его основы, его принципы, Джек Лондон в то же время на всю жизнь сохранил любовь к романтике. Сочетание реалистического с романтическим является одной из главных особенностей творчества Лондона.

"Во всех своих произведениях, - пишет Лондон об Идене, - он стремился сочетать реализм с вымыслом и красотами, созданными фантазией. Он добивался вдохновенного реализма, проникнутого верой в человека и его стремления. Он хотел показать жизнь, как она есть, со всеми исканиями мятущегося духа" (5, 463). Стремление к романтике, поиски ее резко выделяют Лондона из среды других американских писателей. Лондон всегда мечтал о настоящих людях, о героизме, о подвигах. Отсюда сильные, волевые герои, действующие в его произведениях, трудности и опасности, которые приходится преодолевать им.

Романтические устремления Лондона можно увидеть и в обращении к тем писателям, у которых было представлено романтическое начало. Почему Лондон так высоко ценил Максима Горького? Да потому, что в книгах великого русского писателя он видел то сочетание реального с романтическим, тот "вдохновенный реализм", проникнутый верой в человека, который был для него образцом подлинного искусства.

Явную симпатию чувствовал Лондон к представителям романтизма и "неоромантической школы".

Не случайно, конечно, на страницах его произведений так часто упоминаются имена Суинберна, Стивенсона, Броунинга. Думая о своей любви к Руфи, Иден все время вспоминает о Броунинге и Элизабет Баррет. "Что сделал Броунинг для своей возлюбленной, может сделать и он, Мартин Иден, для Руфи Морз" (5, 411).

Иден пишет цикл "Сонетов о любви", идея которого была навеяна воспоминанием о "Сонетах с португальского" Элизабет Баррет.

Романтика для Лондона была одним из важнейших средств, с помощью которого он выражал свой протест против пошлости, серости буржуазной жизни. Она была той мечтой, к которой он всегда стремился и, с другой стороны, она являлась той сферой, где раскрывались человеческие способности, тем, что позволяло верить писателю в достоинство человека, в его творческие силы.

Но, выступая в защиту романтики, являясь сторонником сочетания ее с реализмом, Лондон требовал, чтобы такое соединение не было в ущерб правде, не искажало картины реальной действительности. Главное условие для писателя - быть верным жизни! По мнению Лондона, в основе всякой книги должна находиться жизненно важная идея, с реальными характерами и правдивой обстановкой.

Вот что он пишет об одном из произведений Мартина Идена:

"... Это должна была быть повесть из морской жизни, образец романтики двадцатого века, с увлекательным сюжетом, с реальными характерами и реальной обстановкой. Но под занимательной фабулой должно было скрываться нечто такое, чего поверхностный читатель не мог заметить, но что, впрочем, не мешало бы и такому читателю получать удовольствие при чтении. Именно это "что-то", а не перипетии сюжета, было для Мартина самым главным в повести. Его всегда увлекала в произведении основная идея, и сюжет зависел от нее. Определив для себя эту идею, он искал такие образы и такие ситуации, в которых она могла получить наиболее яркое выражение" (5, 543-544).

Считая важнейшим критерием реальность, Иден скептически относится к надуманным произведениям, в которых отсутствует правда. Трудные материальные условия заставляют его писать развлекательные произведения. "Обычно он делал это перед сном, после целого дня серьезной работы" (5, 478). Но, говорит Лондон, "Мартин ненавидел свои написанные по схеме рассказы, смеялся над ними..." (5, 481).

Не слишком высоко расценивает Иден и "страшные" рассказы, также доставляющие ему деньги. "Рассказы эти представляли чистейшую выдумку, которой была придана видимость реального, - в этом и заключалась их сила. Правдоподобное изображение нелепого и невероятного Мартин считал ловким трюком, и только. Такие произведения нельзя было причислять к большой литературе. Их художественная выразительность могла быть велика, но Мартин невысоко ставил художественную выразительность, если она расходилась с жизненной правдой".

Помимо Идена, выражающего отношение самого Джека Лондона к искусству и литературе, важную роль в этом плане играет образ Бриссендена. Вслед за профессором Колдуэллом Иден считает Бриссендена вторым настоящим интеллигентом, повстречавшимся ему на пути.

У Бриссендена много общего во взглядах с Иденом. Как и Иден, он критикует буржуазное общество, пошлую мещанскую мораль, современную литературу.

"Поэзией в Америке прожить нельзя, - заявляет он Идену. - Рифмоплетство - другое дело. Вот такие, как Брюс, Виржиния Спринг или Седжвик*, делают хорошие дела" (5, 513).

* (Имена вымышленные.)

Сближают их и общие литературные симпатии. Оба они любят Гэнли*. "- Вы любите Гэнли? - спросил Бриссенден... - Ну, конечно, разве вы можете не любить его. Ах, Гэнли! Великий дух! Он высится среди современных журнальных рифмоплетов, как гладиатор среди евнухов" (5, 510).

* (Эрнест Гэнли Уильям (1849-1903) - английский поэт критик и журналист, популярный в Англии и в США в конце XIX - начале XX века.)

Высокую оценку дает Бриссенден стихам Генри Вогана Марлоу, говоря, что "его стихи блещут среди виршей современных стихотворцев, как рубины среди стекляшек" (5, 513).

Бриссенден и Иден восхищаются творчеством Стивенсона. Они возмущаются той травлей, которая была организована против него в связи с письмом, написанным им в защиту отца Дамьена*.

* (Отец Дамьен (1840-1888) - бельгийский католический миссионер, поселившийся в колонии прокаженных на Молокаи (Гавайские острова). С критикой его деятельности выступили представители протестанской церкви. Защищая Дамьена, Стивенсон написал "Открытое письмо доктору Хайду" (1890).)

Однако во многом Бриссенден задуман как образ, противоположный Мартину Идену. По своим взглядам Бриссенден эстет, считающий что заниматься искусств вом следует ради одного искусства. "Любите красоту ради самой красоты", - говорит он Идену. "Нужно служить только Красоте. Служите ей - и к черту толпу!" (5, 513).

Бриссенден против того, чтобы искусство служило народу. Он аристократ, презирающий народ, в то время как Иден выступает за искусство для всех, за искусство, служащее массам. На этой почве у них возникает спор:

"- Я чрезвычайно горжусь этой поэмой, - говорит Бриссенден о своем произведении. - Я преклоняюсь перед ней. Она мне милее виски... Так неужели я буду отдавать ее на поругание свиньям?.."

- "Но подумайте об остальном мире! - воскликнул Мартин. - Ведь цель красоты - радовать и услаждать!

Вот пусть это радует и услаждает меня", (5, 533) - отвечает Бриссенден.

Отрицание существующего - важнейшая черта Бриссендена. Но дальше анархического протеста против буржуазного искусства Бриссенден не идет.

В этом отношении положительная программа Мартина Идена гораздо шире. Иден высказывается за реалистическое искусство, служащее интересам широких масс читателей.

Если Бриссенден поклоняется красоте ради самой красоты, то для Идена красота не является самоцелью. Для него она ассоциируется с жизненной правдой, о которой должны знать читатели. И здесь, таким образом, Лондон выступает продолжателем идей Гарленда и Норриса, пропагандистом общественной значимости литературы.

Продолжив дело, начатое ими, он двинул вперед американский реализм, расширил границы его влияния. Американский литературовед Гейсмар справедливо замечает, что без правильной оценки деятельности Лондона невозможно понять современную американскую реалистическую литературу, творчество современных американских писателей.

"Литературное движение 20-х годов, - пишет он, - рассматривавшее себя как новое и революционное течение в литературе, отрицавшее прошлое, было в действительности расцветом и кульминацией западного реализма, начало которому положили работы Фрэнка Норриса и Джека Лондона"*.

* (Geismar, Цит. соч., стр. VII.)

В "Мартине Идене" затрагиваются многие важные стороны американской жизни конца XIX - начала XX века. Среди них внимание Лондона привлекает преподавание в американских университетах. Как известно, сам писатель приложил немало сил, для того чтобы попасть в университет. Однако через год он ушел оттуда и, главное, ушел без всякого сожаления.

Вредное влияние университетского образования на молодежь хорошо видно на примере Руфи. Руфь, получившая схоластическое образование, отрицательно относится к писателям-реалистам. Ее шокируют отдельные "грубые" выражения у Суинберна. Она выступает против изображения всего "неприличного", "вульгарного".

По мнению Идена, американские университеты не способствуют познанию жизни, а, наоборот, отдаляют от нее, внушают ложные о ней представления. Разговаривая на эту тему с профессором Колдуэллом, Иден вынуждает у него признание, что университетские преподаватели занимаются исключительно классикой и недостаточно следят за развитием современной науки. Колдуэлл соглашается также с Иденом в том, что в университете нельзя высказывать радикальные мысли.

Критикуя систему американского образования, Лондон следовал традиции американской реалистической литературы. До него к этому вопросу обращался Фрэнк Норрис в "Ответственности романиста". Позднее тема образования найдет широкое освещение у Э. Синклера, С. Льюиса, Сэлинджера и др.

В "Мартине Идене" воссоздается атмосфера редак^ ций журналов и издательств, по которым странствуют книги героя.

С горечью рассказывает Лондон о тяжких испытаниях, выпадающих на долю молодых неизвестных авторов. Журналы печатают их произведения, но не платят им деньги.

Интересный разговор на эту тему возникает между Иденом и Руфью. Почему великие писатели добиваются успеха, почему они становятся известными широким кругам читающей публики?

"Они совершили невозможное, - говорит Иден Руфи, - они создали такие пламенные, блестящие произведения, что все их враги были испепелены и уничтожены. Они достигли успеха благодаря чуду, выпадающему на долю одного из тысячи" (5, 497).

Именно таким "чудом" оказывается успех самого Идена, который, однако, приходит к нему слишком поздно.

Те же журналы, которые отвергали его рукописи, теперь спорят из-за них, готовы платить за них любые деньги. И не потому, что все произведения Идена обладают большими достоинствами, а потому, что Иден стал знаменитым писателем.

Среди других проблем, обсуждаемых в "Идене", не последнее место занимает тема труда. Много поработавший в жизни Лондон не раз повторяет, что тяжелая работа обесчеловечивает человека, превращает его в животное. Впечатляющие сцены бесчеловечной эксплуатации рабочих даны в главах, рассказывающих о пребывании Идена в прачечной.

Иден и его товарищ Джо работают, как живые машины, и работа поглощает все, что в них было человеческого. На что уж Иден сильный человек, но и он не выдерживает чрезмерной нагрузки. "Все возвышенное было в нем подавлено, честолюбие его притупилось, а жизненная сила настолько ослабела, что он уже не испытывал никаких стремлений. Он был мертв. Его душа была мертва. Он стал просто скотиной, рабочей скотиной" (5, 394).

Иден, как и Джек Лондон, не отвергает саму идею труда. Работая с детских лет, он никогда не отказывается трудиться. "Труд - дело хорошее, он даже полезен человеку - это говорят проповедники, - с горечью рассказывает Иден Руфи, - и, видит бог, я никогда не боялся труда" (5, 401-402).

Но Иден восстает против отупляющего эксплуататорского труда, против потогонной системы, превращающей человека в тупое животное.

Тема бесчеловечного труда, труда, против которого восстает Лондон, появится позднее у Драйзера, у Стейнбека, у Колдуэлла и многих других американских писателей.

Публикация "Мартина Идена" явилась важнейшим событием в истории американской реалистической литературы. Однако при своем появлении книга встретила недоброжелательное отношение со стороны критики. Вот что пишет об этом биограф Лондона И. Стоун:

"Вышел в свет "Мартин Иден", и, хотя это произведение заслуживало лучшего приема, чем все остальные книги Лондона, недружелюбно настроенные критики либо ругали его, либо высказывались пренебрежительно"*.

* (И. Стоун, Моряк в седле, М., "Молодая гвардия", 1960, стр. 292.)

С высказыванием Стоуна перекликается отзыв Э. Синклера: "Идена" плохо знают в Америке, его мало читали..."*.

* (U. Sinclair, "Mammonart", N. Y., 1924 p. 369.)

Сам Лондон болезненно реагировал на несправедливые нападки печати. Ф. Фонер замечает, что "особое возмущение вызывало у него то обстоятельство, что большинство критиков, включая социалистов, осуждали роман за апологию индивидуализма"*.

* (Ph. Foner, Цит. соч., стр. 103.)

"Мартина Идена" признали в США уже после смерти писателя. Тот же Стоун пишет, что автор "написал такую захватывающую историю человеческой жизни, что растерял где-то по пути свои противоречивые философские взгляды", что "Мартину Идену" суждено было "вдохновить целое поколение американских писателей"*.

* (И. Стоун, Цит. соч., стр. 293.)

Э. Синклер заявляет, что "Мартин Иден" - одна из самых крупных вещей Джека Лондона. В нее он вложил свою истинную душу"*.

* (U. Sinclair, Цит. соч., стр. 369.)

Максуэлл Гейсмар указывает, что "Мартин Иден" - "сердитая" книга в американской литературе". "Ее главная тема - "тема деклассированного и одинокого художника, борющегося с обществом, и общества, выступившего против него"*.

* (M. Geismar, Цит. соч стр. 172.)

Джек Лондон

Мартин Иден

Научное редактирование и комментарии кандидата филологических наук доцента А. М. Гуторова

Первый из них открыл дверь своим ключом и вошел; за ним последовал и молодой парень, который тотчас же неловко снял кепку. Грубая одежда, в которой был парень, выдавала в нем моряка. Очутившись в просторном холле, он почувствовал себя явно не в своей тарелке: не знал, куда ему деть кепку, и собирался уже засунуть ее в карман, но тут его спутник взял ее у него из рук. Это вышло у него так естественно и просто, что неуклюжий парень сразу это оценил. «Он понимает, – промелькнуло у него в голове, – он выручает меня».

Юноша шел за своим спутником по пятам, раскачиваясь и инстинктивно расставляя ноги, словно ровный пол под ним то поднимался, то опускался от морской качки. Просторные комнаты, казалось, были слишком тесны для его раскачивающейся походки – он со страхом ожидал, что его богатырские плечи заденут косяк двери или смахнут какие-нибудь безделушки с низкого камина. Он лавировал между различными предметами, увеличивая опасность столкновения, которая на самом деле существовала только в его воображении. Между роялем и столом, стоявшим посреди комнаты и заваленным кипами книг, свободно могли бы пройти шесть человек, но он сделал это с опаской. Его большие руки висели, как плети, и он не знал, куда их деть, не знал, что делать с ногами. От волнения ему показалось, что он сейчас смахнет со стола книги, и шарахнулся в сторону, точно испуганная лошадь, чуть-чуть не наткнувшись на табурет перед роялем. Он начал присматриваться к свободным движениям своего спутника и впервые в жизни сообразил, что его неуклюжая походка не похожа на походку других людей. Его терзало острое чувство стыда от этой мысли. Мелкие капли пота выступили у него на лбу, он остановился и вытер платком свое загорелое лицо.

– Постойте-ка, Артур, дружище, – сказал он, стараясь шуткой скрыть свое смущение, – это уже чересчур для вашего покорного слуги. Дайте мне прийти в себя. Вы ведь знаете, что мне не очень-то хотелось идти, да и ваши родные, я думаю, не так уж хотят со мной познакомиться!

– Ладно, ладно, – последовал успокоительный ответ, – нас бояться нечего. Мы – люди простые. Ага! Вот мне письмо!

Он подошел к столу, разорвал конверт и стал читать, что дало гостю возможность собраться с духом. И гость это понял и оценил. Он обладал чуткостью и отзывчивостью; несмотря на ощутимое волнение, он начал понемногу успокаиваться. Еще раз обтерев досуха лоб, он посмотрел вокруг, но все-таки во взгляде его было что-то, напоминающее дикого зверя, опасающегося ловушки. Его окружала неизвестность, он боялся какой-то случайности, совершенно не знал, что ему следует делать. Вместе с тем, сознавая свою неуклюжесть и неловкость, он боялся, что это проявляется и при его общении. Он отличался болезненным самолюбием, и лукавый взгляд, который украдкой бросил на него Артур поверх письма, пронзил его, точно удар кинжала. Хотя он и заметил этот взгляд, вида не подал: он давно уже научился сдерживать себя. Но гордость его была сильно задета. Он отругал себя за то, что пришел, но решил, что коль он уж здесь, то должен выдержать все до конца. Черты его лица обострились, в глазах сверкнул сердитый огонек; он стал двигаться непринужденнее, внимательно рассматривая и запоминая все детали окружающей красивой обстановки. Ничто не ускользало от его широко раскрытых глаз. По мере того как он разглядывал эти изящные вещи, из глаз его постепенно исчезал сердитый огонек, сменяясь теплотой и мягкостью. Красота всегда находила отзвук в его душе, а здесь он нашел красоту.

Его внимание привлекла картина, написанная маслом. Могучие волны с грохотом ударялись, рассыпаясь в стороны, о выступающую в море скалу; низко нависшие тучи, предвестницы бури, скрывали небо; вдали, за линией прибоя, виднелась лоцманская шхуна; она шла с зарифленными парусами, сильно накренившись так, что вся ее палуба была видна, как на ладони. Шхуна четко вырисовывалась на фоне зловещего заката. В картине чувствовалась красота, и его неудержимо потянуло к ней. Забыв о своей неуклюжей походке, он подошел к картине как можно ближе. Красота исчезла. На его лице отразилось недоумение. Он удивленно посматривал на бессмысленные мазки, затем отступил на несколько шагов. Красота вернулась. «Здесь какой-то фокус!» – подумал он и решил больше не обращать внимания на картину. Тем не менее, среди разнообразных впечатлений, переполнявших его, в нем время от времени вспыхивало чувство негодования оттого, что столько красоты принесено в жертву фокусу. Он был совершенно незнаком со способом писания маслом. Он воспитывался на хромолитографиях, на которых рисунок одинаково отчетлив и ясен как издали, так и вблизи. Картины, написанные красками, правда, случалось видеть, но только в витринах, а там стекло мешало удовлетворить его любопытство.

Он оглянулся на приятеля, все еще читавшего письмо, и взгляд его упал на книги, загромождавшие стол. В глазах его появилась жадность, как у голодного при виде пищи. Он невольно сделал шаг к столу и начал с нежностью перебирать книги. Он смотрел на их заглавия, на фамилии авторов, прочитывал отдельные отрывки, лаская тома и взглядом и руками. Раз ему попалась книга, которую он уже читал, но в основном это были не знакомые ему произведения неизвестных авторов. Случайно ему попался томик Суинберна, и он начал жадно читать его, забыв о том, где находится. Лицо у него пылало. Дважды он закрывал книжку, заложив пальцем страницу, чтобы посмотреть, кто автор. Суинберн! Он не забудет этого имени. Вот человек, который умел видеть, который понимал, что такое яркие краски, ослепительный свет. Но кто же он такой, этот Суинберн? Умер ли он, как большинство поэтов, лет сто тому назад? А может быть, еще жив и продолжает писать? Он взглянул на первую страницу. Да, он, оказывается, написал еще несколько книг. Надо будет завтра же утром сходить в публичную библиотеку и попытаться раздобыть там еще что-нибудь из его произведений. Он опять с головой погрузился в стихи и не заметил, как в комнату вошла молодая девушка. Неожиданно он услышал голос Артура:

– Рут, это мистер Иден.

Он тотчас же закрыл книгу и повернулся, сгорая от нового ощущения. Но это ощущение было вызвано не появлением девушки, а фразой ее брата. В мускулистом теле молодого парня жила чуткая душа. Он мгновенно реагировал на малейшие воздействия внешнего мира, и под их влиянием мысли, ощущения и чувства каждый раз вспыхивали и загорались в нем, как пламя. Он был необычайно восприимчив, и его пылкое воображение ни минуты не знало покоя, жадно отыскивая разницу и сходство между вещами. Слова «мистер Иден» заставили его вздрогнуть от волнения – его, которого всю жизнь звали или просто Иденом, или же Мартином Иденом, или, наконец, еще проще – Мартином. А здесь он оказался «мистером»! «Это ведь не шутка», – подумал он. На одно мгновение его сознание точно превратилось в огромную камеру-обскуру, и перед ним замелькало бесчисленное множество картин из его жизни: машинная топка, трюм, ночи на берегу моря, тюрьма, кабак, больница, городские трущобы; с каждым из этих мест у него ассоциировалось воспоминание об определенной форме обращения к нему.

Повернувшись, он увидел девушку. При виде ее исчезла вся фантасмагория, возникшая в его памяти. Это было бледное, воздушное существо, с одухотворенными большими голубыми глазами и пышными золотистыми волосами. Во что она была одета, он не понял; он сознавал только, что платье ее так же необыкновенно, как она сама. Он мысленно сравнил ее с бледно-золотистым цветком на хрупком стебле. Впрочем, нет: скорее это дух, божество, богиня – в ее возвышенной красоте было что-то неземное. Или, может быть, правду пишут в книгах, авторы которых утверждают, что в высших слоях общества много женщин, подобных ей? Она достойна того, чтобы ее воспевал этот… как его?.. Суинберн. Быть может, он и думал о ком-нибудь похожем на нее, когда описывал свою Изольду, как там, в той книжке, которая лежит на столе. Все эти мысли и ощущения в одно мгновение пронеслись у него в голове, между тем как внешние события шли своим чередом. Он увидел, как, крепко пожав ему руку, она прямо, как мужчина, посмотрела ему в глаза. Женщины, которых он знал раньше, так не здоровались; собственно говоря, большинство из них и руку-то не подавали. Целый вихрь картин, воспоминаний о знакомствах и встречах с женщинами, начинавшихся всегда по-разному, все это мгновенно пронеслось у него в голове, грозя захлестнуть все остальное. Но он отогнал эти мысли и устремил взгляд на нее. Никогда еще он не видел подобной женщины. А те, которых он знал раньше?.. В одно мгновение он в своем воображении увидел ее, а рядом с ней – тех женщин, которых знал раньше. В течение одной секунды, длившейся целую вечность, он стоял в центре портретной галереи, где центральное место занимала она, а вокруг расположилось множество других женщин; всех их можно было оценить тут же, сравнив с ней. Он увидел безжизненные, болезненные лица фабричных работниц, лица жеманничающих, наглых обитательниц южного района. Промелькнули перед ним и женщины из лагерей ковбоев, и смуглые, с сигаретами в зубах жительницы Старой Мексики. Затем их сменили другие образы: похожие на куклы японки, выступающие мелкими шажками на высоких деревянных сандалиях; евразийки , с нежными чертами лица, на которых лежит печать вырождения; полногрудые смуглые женщины с тихоокеанских островов с венками из цветов. И всех их вытеснила уродливая, ужасная, кошмарная толпа растрепанных, жалких созданий с улиц Уайтчепела, пропитанных джином мегер из публичных домов, и вереницы гарпий, грязных, ругающихся подобий женщин, которые присасываются, как пиявки, к матросам, – этих отбросов населения портов, этой тины и накипи, всплывающей со дна человеческой жизни.

Роман «Мартин Иден» Лондона, написанный в 1908 году, повествует о тернистом творческом пути молодого писателя, который благодаря исключительному трудолюбию и настойчивости смог добиться всеобщего признания.

Для лучшей подготовки к уроку литературы рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Мартина Идена» по главам, а также пройти тест для проверки полученных знаний.

Главные герои

Мартин Иден – двадцатилетний юноша, который отчаянно стремится к самосовершенствованию.

Руфь Морз – возлюбленная Мартина из буржуазного общества, которая превыше всего ценит внешние приличия и финансовое благополучие.

Рэсс Брисседен – близкий друг Мартина, который понимал его и поддерживал в стремлении посвятить себя литературе.

Другие персонажи

Лиззи Конолли – простая девушка, которая по-настоящему любила Мартина и могла сделать его счастливым.

Гертруда – старшая сестра Мартина, добрая и отзывчивая женщина, утомленная тяжелой работой.

Бернард Хиггинботам – муж Гертруды, лавочник, жадный и лицемерный человек.

Мария Сильва – старая женщина, у которой Мартин снимал комнату в период своих творческих поисков.

Джо – приятель Мартина, разделивший с ним тяжелую работу в прачечной.

Главы 1-2

Молодой крепкий парень, в наружности которого что-то « сразу же выдавало моряка », попадает на обед в аристократическое семейство Морзов. Он с любопытством разглядывает богатое убранство дома, но особое его внимание притягивают книги, при виде которых в его глазах просыпается « тоскливая зависть и жадность, точно у голодного при виде пищи ».

Поводом для приглашения Мартина Идена в дом к знатному семейству послужил тот факт, что он, двадцатилетний моряк, спас от нападения молодого Артура Морза. Юноша знакомит своего спасителя со своей сестрой – Руфь. Увидев « воздушное создание с облаком золотистых волос и одухотворенным взглядом огромных голубых глаз », Мартин сразу же влюбляется в нее.

Общаясь с девушкой, герой понимает, насколько большая между ними бездна в образовании. Он намерен во что бы то ни стало сократить эту пропасть, а Руфь, впечатленная природной харизмой своего гостя, поддерживает его страстное желание учиться.

Выясняется, что Артур Морз пригласил молодого моряка вовсе не из чувства благодарности. Им двигало подлое желание показать родным во всей неприглядности « необразованного чурбана » и вдоволь повеселиться, наблюдая за его поведением.

Однако планам Артура не суждено было сбыться – Мартин, моментально подключив врожденную наблюдательность и « мгновенную обучаемость », смог достойно преподнести себя и увлечь все семейство рассказами о своих приключениях.

Главы 3-5

После непростого испытания в доме Морзов и знакомства с Руфь, Мартин возвращается домой, словно пьяный. Он живет вместе со своей сестрой Гертрудой и ее мужем – лавочником по имени Бернард Хиггинботам, при виде которого « в Мартине всегда поднималось отвращение ». Это лицемерный, жадный, подлый человек, который тиранит всю семью.

Устроившись на кровати в своей тесной каморке, Мартин принимается мечтать о Руфь. Одна мысль об этой девушке облагораживает и очищает его, побуждает стать лучше. Молодой человек твердо решает уделять больше времени своему образованию, культуре, гигиене, чтобы достигнуть уровня своей возлюбленной.

Главы 6-8

Герой записывается сразу в две библиотеки, открыв в них несколько абонементов – на себя, двух сестер и подмастерье Джима. До поздней ночи он читает книги, но постоянное чтение только « разжигало аппетит, и голод усиливался ».

Кроме того, в сознании юноши происходит « нравственный переворот », и он начинает с особой тщательностью следить за своей гигиеной: регулярно чистить зубы, « скрести руки щеткой для мытья посуды », каждое утро обливаться холодной водой. Мартин перестает выпивать, ведь теперь его постоянно пьянит Руфь, книги, ощущение чистоты.

Мартин отчаянно ищет встречи с Руфь. Он просит совета у библиотекаря, как лучше договориться с ней о встрече, и тот предлагает позвонить девушке.

При встрече Руфь « женским глазом » тотчас замечает небольшие перемены к лучшему в облике моряка. Девушка чувствует к нему « жалость и нежность », и искреннее желание помочь. Она советует Мартину сначала получить среднее образование, а затем и высшее. Однако ни у юноши, ни у его семьи таких денег нет, и единственным шансом восполнить пробелы в знаниях является самообразование.

Руфь берется помочь целеустремленному молодому человеку и незаметно для себя влюбляется в него.

Главы 9-16

Растратив все свои сбережения, Мартин вынужден отправиться в далекое путешествие на Соломоновы острова. За восемь месяцев плавания он не только прилично заработал, но и умудрился « много заниматься и много прочесть ».

По возвращении в Окленд Мартин не спешит к Руфь – он хочет встретить ее только после того, как « напишет очерк про охотников за сокровищами ». Он мечтает написать повесть и опубликовать ее в газете, чтобы предстать перед дамой сердца в наилучшем свете. Однако его честолюбивым планам не суждено сбыться – редакторы возвращают ему рукописи, так и не напечатав их. Мартина постигает еще одно разочарование – он проваливает вступительные экзамены в среднюю школу.

Мартин продолжает заниматься саморазвитием, и настоящим сенсацией для юноши становится Спенсер со своей философией о единстве мира. Ступень за ступенью Мартин восходит « на высоты интеллектуальной жизни », все, что раньше было « недоступно, открывает ему свои тайны ».

Мартин пытается понять, почему его рукописи не печатают. Он жадно перечитывает чужие работы, пытаясь раскрыть секрет их успеха. Юноша отваживается прочесть некоторые из них Руфь, чтоб та указала на их слабые стороны.

Девушка ужасается историям Мартина, поскольку они описывают реалии жизни простого народа. Начинающий писатель уверяет ее, что « жизнь не всегда красива », но нужно описывать ее правдиво.

Руфь видит в юноше зачатки писательского таланта, чувствует дремлющую мощь художественной силы его слова. Ее слова окрыляют Мартина, и он с новыми силами готов к покорению очередных вершин.

Главы 17-19

Чтобы иметь возможность свободно заниматься любимой литературой, Мартину нужны деньги. Он устраивается пособником в отеле, и с утра до ночи занимается стиркой и глажкой. Это « изматывающая работа, час за часом, в бешеном темпе », и она отбирает все силы Мартина. Замкнутый круг, в котором оказывается молодой человек, лишает его и интереса к жизни – « для вселенной, для ее великих загадок в сознании уже нет места ».

Мартина все больше охватывает « оцепенение от безмерно тяжкой работы ». Насобирав необходимое количество денег, он не сразу приходит « в себя после тяжкого испытания ». Лишь спустя некоторое время в нем возрождается былой интерес к литературе.

Мартин сообщает Руфи что, « как только хорошенько отдохнет, вновь отправится в плавание ». Девушка не может скрыть своего разочарования – она влюблена в Мартина, и не хочет с ним расставаться. Между молодыми людьми близость только усиливается – теперь Мартин « мог рассуждать с нею обо всем как равный », и пропасть между ними становится все менее ощутимой.

Тем временем в семействе Морз обсуждают Мартина и его влияние на Руфь. Мать девушки считает, что юноша без положения в обществе, стабильного жалованья, да, к тому же, младше Руфь на четыре года, не может составить ей достойную партию. Чета Морз решает поступить так – дождаться, когда Мартин уйдет в плаванье и отправить дочь на год к тетушке Кларе, жившей на Востоке.

Главы 20-23

Мартин не пишет, а только делает заметки. Он решает устроить себе небольшие каникулы и « посвятить их любви и отдыху ». Однако Мартин по-прежнему не в силах заговорить с Руфь о своих чувствах к ней, поскольку « боялся ее испугать и не был уверен в себе ».

Первой не выдерживает Руфь, и между молодыми людьми происходит объяснение. Мартин понимает, что его возлюбленная – такая же женщина из плоти и крови, как и тысячи других. Это осознание помогает ему понять, что между ними нет никакой пропасти, кроме социальной, но и ее можно преодолеть при большом желании.

Родители Руфь, узнав о помолвке дочери с моряком, делают вид, что не против их союза. Но втайне они надеются на скорый его разрыв, поскольку не сомневаются в меркантильности дочери.

Главы 24-30

У Мартина заканчивается запас денег, он продолжает писать повести, которые по-прежнему не публикуют. Начинается « жизнь в кредит ».

Мартин вынужден продать велосипед, часы, пальто, чтобы обеспечить себе самое скудное питание. Он голодает, и лишь изредка может себе позволить нормальную еду, обедая у Руфь и сестры.

Мартин просит у своей возлюбленной два года, в течение которых он обязательно улучшит свое финансовое положение, и сможет жениться на ней. Однако дни идут за днями, а ситуация никак не меняется – работы начинающего писателя неизменно возвращаются неопубликованными.

Неожиданно журнал «Трансконтинентальный вестник» соглашается напечатать его рассказ, но оплатить готовы только 5 долларов. Мартин морально раздавлен, поскольку ожидал гораздо больший гонорар. Он понимает, что все, « что он читал о высоких денежных вознаграждениях писателям » – неправда. Измученный постоянным голодом, Мартин заболевает.

В этот трудный для юноши момент начинают приходить чеки на небольшие суммы от других журналов. Мартину удается расплатиться с долгами, но самое главное – его признают как писателя.

Чтобы иметь стабильный заработок, Мартин осваивает « искусство сочинять короткие рассказы для газет» . Однако Руфь это не устраивает: она хочет, чтобы возлюбленный забросил свою « писанину » и стал работать в адвокатской конторе ее отца.

Главы 31-37

На одном из вечеров в семействе Морз Мартин знакомится с мистером Рэссом Бриссенденом – большим вольнодумцем, интеллектуалом, который « знает все на свете ». Будучи близким по духу людьми, Рэсс и Мартин быстро становятся друзьями.

Они подолгу разговаривают о литературе, и Мартин, в полной мере доверившись своему другу, знакомит его со своими произведениями. Бриссенден с первого взгляда понимает, почему их неохотно печатают – в них « есть глубина, а журналам это не надо ».

Мартин читает ему свои «Стихи о любви», посвященные Руфь. Бриссенден впечатлен, но он не понимает, как столь прекрасная поэзия может быть написана в честь « бледной немочи » Руфь. Прозорливый Рэсс уверен, что « малодушная неженка, выросшая под колпаком в буржуазной теплице », не в состоянии оценить все величие натуры Мартина. Для счастья ему нужно найти « женщину пылкую, с горячей кровью, чтоб потешалась над жизнью, и насмехалась над смертью, и любила, пока любится ».

Бриссенден знакомит своего друга с умными, образованными людьми из своего круга. Прочитав рукописи Мартина, они советуют показывать их не журналам, а « первоклассным издательствам » – только тогда молодого писателя будет ждать успех.

Получив от Бриссендена стодолларовую купюру по случаю выигрыша на скачках, Мартин делает подарки бедной португалке Марии Сильва, у которой снимает комнатку, и ее семерым детям. Он ведет малышей в кондитерскую, где сталкивается с Руфь и ее матерью. Для девушки это большое оскорбление – увидеть возлюбленного в компании оборвышей. Она горько плачет от стыда, но Мартину и в голову не приходит « стыдиться своих знакомств ».

Главы 38-40

Бриссенден и Мартин отправляются в клуб социалистов. Рэсс подбивает молодого литератора « выступить и задать всем жару ». Мартину вступает в яркую, интересную дискуссию, поднявшую много шума. На его беду в клубе присутствует молодой репортер, который решает написать сенсационную статью. Он сочиняет абсолютно неправдоподобный пасквиль и присваивает ему авторство Мартина.

На следующий день репортер является к Мартину, у которого в гостях находился Бриссенден. Бессовестный юнец хочет взять интервью у Мартина, наивно полагая, что сделает ему отличную рекламу. Бриссенден советует как следует отшлепать наглого мальчишку, и Мартин с удовольствием следует его совету.

В отместку репортер пишет гадкую статью, обличающую Мартина в лени и желании жить за чужой счет. Вскоре молодой человек получает письмо от Руфь, в котором та расторгает помолвку. Она терпеливо ждала, пока Мартин « научится жить, как подобает серьезному и порядочному человеку », но теперь поняла, что они попросту не созданы друг для друга.

Мартин чувствует, что « в жизни его наступил перелом » – родные от него отвернулись, возлюбленная разорвала помолвку, перспектив на литературном поприще не предвидится. В смятении он заканчивает рукопись «Запоздалый».

Главы 41-45

Мартин даже рад, что его друг мертв и не может прочесть ту волну критики, что обрушилась на его детище – « великую поэму использовали для увеселения публики », и каждый пытался сделать себе имя на волне ее успеха. Получив чек на 350 долларов, он передал их стряпчему Бриссендена.

Мартин перестает писать, как сумасшедший – он оказывается во власти полного равнодушия к литературе и своему будущему. И именно в этот момент Фортуна улыбается молодому писателю – начинают приходить чеки за его рукописи, которые публикуют в солидных журналах.

Однако чеки на внушительные суммы уже не радуют Мартина, который будто выгорел изнутри. Потеряв Бриссендена и Руфь, он чувствует себя глубоко несчастным, одиноким человеком, утратившим смысл своего существования.

Вспомнив о том, как Гертруда в свое время спасла его от сильного истощения, отдав последнюю монету в пять долларов, Мартин возвращает ей долг сторицей. Он разменивает пятьсот долларов на сто пятидолларовых монет и передает их сестре « сверкающим золотым потоком ». Мартин настаивает, чтобы на эти деньги Гертруда, измученная ежедневной тяжелой работой, наняла себе прислугу.

Мартин все чаще вспоминает прекрасные острова Южного моря. Он хочет заработать побольше денег, чтобы купить живописную долину в бухте, и жить вдали от цивилизации.

Он встречает Лиззи Конолли – простую девушку, которая давно была в него влюблена. Она готова на все ради Мартина, и тот понимает, что может быть счастлив с ней, но в его разбитом сердце нет места для новой любви.

Опубликована первая книга Мартина – «Позор солнца», однако он остается равнодушным к этому событию. Мартин становится модным писателем, перед ним открываются двери в самые уважаемые дома. Даже мистер Морз признает, что Мартин достоин звания почетного гостя в его доме.

К удивлению Мартина мысли о Руфь перестают вызывать в нем былой трепет и волнение. Он понимает, что « буржуазная мера ценностей для нее дороже » настоящих чувств, и он был влюблен в выдуманный идеал женщины. Настоящая же Руфь была готова погубить его писательский талант только потому, что тот не приносил необходимый доход.

Глава 46

Встретив обнищавшего Джо, с которым на пару трудился в прачечной, Мартин решает устроить ему достойную жизнь и преподносит в дар небольшую прачечную. Мартин ставит лишь одно условие – Джо должен быть честным и справедливым хозяином.

Мартин презирает лицемерие, окутавшее его липкой паутиной после того, как он стал известен и богат. Желая избавиться от пошлости цивилизации, он все чаще задумывается о Маркизских островах.

Поднимаясь на палубу корабля, Мартин подумывает о том, чтобы взять с собой Лиззи Конноли, но « усталая душа громко протестовала ». Во время путешествия Мартин задумывается о своей жизни, которая стала, « как для больного слишком яркий свет, режущий усталые глаза ».

Все чаще им одолевают мысли о самоубийстве. Решившись на роковой шаг, Мартин пролазит через иллюминатор и прыгает в море. « Бессознательный инстинкт жизни » толкает его на поверхность, но после нескольких попыток Мартину дается расслабиться и, не шевелясь, уйти под воду. Какое то время перед его глазами проносятся радужные видения, вспышки света, но вскоре наступает кромешная темнота…

Заключение

В книге Джека Лондона раскрыто немало важных тем, во всей своей неприглядности показаны пороки высшего общества, ставшие причиной гибели истинного литературного самородка, не пожелавшего принять правила игры окружающего социума.

Краткий пересказ «Мартина Идена» будет особенно полезен для читательского дневника. После его ознакомления рекомендуем прочесть роман Лондона в полной версии.

Тест по роману

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.3 . Всего получено оценок: 56.

Подобно своему литературному персонажу, Джон Гриффит Чейни с детства тяжким трудом зарабатывал «на хлеб насущный». Ребенком продавал газеты, работал уборщиком, рабочим на заводе. Затем он нанимается моряком на промысловое судно, как и Мартин Иден. Краткое содержание романа в его первых главах обусловлено самоидентификацией начинающего писателя, - моряком. Ведь именно путешествие - в Берингово море - переполнило душу будущего писателя такими яркими впечатлениями, что он взялся за перо. Затем, как его Мартин Иден, Джон Чейни решается изменить свою жизнь, став писателем.

В чем-то подобен и уход из жизни 40-летнего Джека Лондона тому, как это свершил с собой Мартин Иден. Краткое содержание книги нам повествует о самоубийстве. Бывший моряк нырнул и вдохнул в легкие воду. Смерть же самого Джека Лондона специалисты связывают именно с самоубийством (хотя это и не доказано) - намеренной передозировкой морфия (писатель ослаблял им Далее логика статьи подводит нас непосредственно к краткому изложению содержания романа.

Главы I-II. Завязка сюжета. Диссонанс: на вид - моряк, внутри - поэт

По-доброму иронично начинается «Мартин Иден». Краткое содержание первой главы нам свидетельствует о том, что Джек Лондон, что очевидно, подтрунивает над самим собой в молодые годы: физически сильным, эгоцентричным, однако стесненным бедностью и отсутствием образования, достаточного для интеллектуального развития.

Его герой попадает на обед в аристократический дом семейства Морзов. Поводом стало то, что он, двадцатилетний моряк, дал отпор местным хулиганам, когда те пытались ограбить его сверстника Артура Морза.

Здесь он знакомится с его сестрой Руфь, обучающейся в университете, и безоглядно влюбляется в нее, дофантазировав ее образ. В свою очередь, на девушку произвела большее впечатление мужская харизма Мартина и его страстное желание учиться.

Вовсе не из благородных побуждений был приглашен, как нам рассказывает Джек Лондон, Мартин Иден. Краткое содержание II главы нам повествует, что за внешним аристократизмом и воспитанностью Артура Морза стояла банальная человеческая подлость. Он хотел высмеять своего спасителя - «необразованного чурбана» перед своими домашними, предварительно сделав визиту, сказав, что приведет «интересного дикаря».

Впрочем, Мартин оказался на высоте, задействовав всю свою наблюдательность, всю свою «мгновенную обучаемость». Сам того не ведая, он разрушил план Артура.

Когда же тот попытался спровоцировать его на грубый рассказ, Мартин повел его так, что грубоватость моряка смягчалась добродушным юмором, акцентировался дух приключений и ярко передавалась красота увиденного им мира и событий. Также в нем органично сочетались мощная энергетика и неравнодушие к прекрасному.

Главы III-V. Мир калечащий, мир оболванивающий

Мы видим временное жилище главного героя. «На птичьих правах» обитает здесь (судя по тому, как рассказывает Джек Лондон) Мартин Иден. Краткое содержание III главы - описание его быта в доме своего шурина Бернарда Хиггинботама.

Тот по профессии лавочник, а по характеру - жадный, ехидный человек, склонный к подлости. Жилось с ним сестре главного героя, Гертруде, непросто. Он ее нещадно эксплуатировал.

Мартин Иден обитает в «тесной каморке» с кроватью, умывальником и стулом. Здесь же, в скотских условиях, окрыленный любовью к Руфь, он решает измениться. Он принимает важное решение: уделять время образованию, культуре, гигиене, чтобы подняться на уровень своего идеала - «девушки-цветка».

Его возмущает примитивизм своего соседа Джима, тратящего свободное время на танцы, пьянку и девушек, он отказывается от его предложения нескучно провести время.

Мартин решает, что «он - не такой» и идет в библиотеку. Не без иронии о первом посещении этого заведения пишет в романе Джек Лондон «Мартин Иден». Краткое содержание этого сюжета заключается в подавленности главного героя от количества окружающих его «сокровищ мудрости» и осознания, что ключа к ним (т. е. знания, необходимого для полноценного прочтения) у него пока нет. Он долго бродил по залам Оклендской библиотеки, беспомощный и растерянный, а потом ни с чем вернулся домой.

Глава VI-VIII. Этап самообразования

Прошло время. Мартин Иден записался сразу и в Оклендскую и в Барклейскую библиотеки. Мало того, он в каждой из них, кроме своего абонемента, открыл абонементы на двух своих сестер: Гертруду и Марию, и еще - на подмастерье Джима. В свою каморку он носил груды книг, читая их днем и ночью.

Начал чтение он с произведений Суинберна, затем обратил внимание на труды Карла Маркса, Риккардо, Адама Смита. Попытался даже прочесть «Тайную доктрину» Блаватской…

Он искал встречи с Руфь. И даже однажды пошел в театр будучи ухоженным, в чистой рубашке и выглаженных брюках. С ним хочет познакомиться Лизи Конолли, - красивая брюнетка из трудовой семьи. Мартин понял, что в его сердце есть место лишь для Руфь. По совету библиотекаря он по телефону договорился с ней о встрече. С Руфь он разговаривал лишь о своем самообразовании. Ее совет - стандартен: сначала среднее, а затем и высшее образование. Впрочем, плата за обучение превышает доход Мартина, а семья помочь ему не сможет. (Как это было близко самому Джеку Лондону!)

Молодому человеку оставался лишь один путь - самообразование. Руфь реально помогает ему освоить грамматику. После грамматики он внезапно и не без успеха начал осваивать поэтику.

Мартин стал чаще встречаться с Руфь. Девушка незаметно начала влюбляться в него.

Глава IX-XIII. Мартин Иден, этап самопознания. Игнорирование редакторами

Заработанные моряком ранее деньги были растрачены, и он с целью заработка принял участие в восьмимесячной экспедиции на Соломоновы острова. Окружающие отмечали: его речь стала заметно правильней. Кроме того, в плавании капитан-норвежец предоставил ему для чтения тома Шекспира.

Бесспорно, своеобразной является предельно сжато сформулированное для романа «Мартин Иден» краткое содержание. На английском, добром старом шекспировском английском, научился выражать свои мысли в плавании Мартин.

Вернувшись в Окленд, он не пошел сразу же к Руфь, но за три дня написал очерк в журнал «Обозреватель Сан-Франциско», а затем первую часть повести о китобоях. Теперь он писал по три тысячи слов в день. Он рассчитывал заработать, чтобы предстать перед своей дамой успешным.

Вскоре молодого человека ждало и разочарование: он провалил в среднюю школу - все, кроме грамматики. Кроме того, редакторы журналов, куда он отсылал свои сочинения, возвратили их ему назад, без публикации.

Неожиданный звонок Руфь, и …Мартин провожает ее под руку на лекцию. По дороге он встречается и здоровается с Лиззи Конолли и ее подружкой, пытающимися познакомиться с ним в театре.

Возвратясь домой, в свою жалкую каморку, он, сидя на кровати, мучительно размышляет: прав ли он, безоглядно влюбившись в мисс Морз, женщину не из своего круга. Он размышляет, доведет ли выбранная им любовь его до добра?

Мартин наконец-то верно творчески идентифицирует себя. Он вначале растерялся от непробиваемости редакторов, а потом предпринял «мозговой штурм». Благодаря мучительным размышлениям, он, обреченный в своем развитии полагаться лишь на себя, приходит к верным выводам. Оценивая свои прежние литературные неудачи, он обличает самого себя в невежестве, в несформировавшемся понимании красоты, в незрелости чувств. Ценно то, что он своим трудом развивает в себе эти качества.

Инструментом для переосмысления стала философия Спенсера о единстве мира. Он наконец понял, как строятся зрелые рассуждения, осознал, как следует писать, пришел к настоящему творческому процессу: к отрицанию своего прежнего дилетантского непринятия серости мира. Он понял: гораздо важнее - гармония мира.

Его догадки об избыточности «общего образования» (настойчиво навязываемого Руфью) подтвердились в импровизированном «диспуте на троих», в котором участвовала Руфь, Ольнэй (друг Норманна) и он. Победило мнение, что талант должен развиваться лишь в определенном «своем» направлении.

Глава XIV-XV. Самопознание

Очевидно, что как личную (не документальную, но художественную) исповедь о своем пути творчества написал роман Джек Лондон («Мартин Иден»). Краткое содержание по главам этой книги убеждает: творчество развивается путем проб и ошибок…

Руфь по просьбе Мартина читает его очерки, чтобы, возможно, найти слабинку. Частично это ей удается. Однако вместе с тем она чувствует художественную силу Мартина, проникновенно описывающую «неправильную и грязную жизнь» простых людей, которая ей незнакома. Эмоциональная сила начинающего автора настолько выразительна, что Руфь ясно ощущает свою влюбленность. Однако для нее подсознательный идеал мужчины - это типаж ее отца.

Сам Мартин к этому времени духовно перерождается. Он вспоминает о своем шестилетнем конфликте с парнем по кличке Масляная Рожа. Драки были регулярными. В конце оппоненты (уже взрослые парни) едва не убили друг друга. Глупый, бессмысленный конфликт. Главный герой ужасается своего внутреннего мира в те годы… Он ощущает раскаяние.

Главы XVI-XVIII. Работа в прачечной отеля «Теплые ключи»

Нужны деньги, чтобы заниматься литературой. Мартин - пособник, работающий за 40$ в месяц, жилье и питание - гарантированы. Работа - изматывающая, ненормированная. Молодой человек чувствовал себя «призраком в царстве труда». Он оставляет этот замкнутый круг, лишающий сил и интереса к жизни, принципиально решив: нельзя впускать пустоту в свою жизнь.

В это же время аристократической семье Морзов его обсуждают.

Происходит беседа мамы с дочерью - миссис и мисс Морз. Руфь рассказывает о том, что Мартин влюблен в нее, о своем влиянии на него. Миссис Морз пересказывает о разговоре мужу. Супруги решают, когда Мартин уйдет в плавание (денег он в прачечной то не заработал), отправить дочь на восток к тете Кларе.

Главы XX-XXIII. Влюбленность и помолвка Руфь и Мартина

Руфь окончательно влюбляется в Мартина. Он же инстинктивно мудро не спешит проявить свою любовь. Первой объясняется Руфь. Ее волнует его мужественность, талант.

Родители, в принципе, против, но решают считать их помолвлеными, втайне надеясь на их скорый разрыв. Они не ошиблись, сделав ставку на меркантильность дочери.

Главы XX-XXIII. Прорыв писателя

Главный герой снимает комнату у небогатой португалки Марии Сильвы. Он продолжает писать непубликуемые статьи, отчаянно бедствуя. Продает вещи: пальто, велосипед, костюм, покупая на вырученные деньги простейшие продукты. Он голодает, периодически обедая у сестры и у Руфи.

Внезапно один журнал «Трансконтинентальный вестник» соглашается напечатать его статью «Колокольный звон», правда, не за законные 100 $ (Мартину позарез нужно оплатить долг 56 $ в оплату за купленные и съеденные продукты, жилье, вещи в ломбарде). Мошенники собираются оценить его труд лишь лишь в 5 $. Он растоптан морально, его иммунитет снижается, и бывший моряк тяжело заболевает гриппом.

Внезапно статьи Мартина начинают публиковать, постепенно приходят чеки на небольшие суммы от журналов. Он расплачивается с долгами. Наконец, его признают как писателя.

Однако ему еще предстоит - узнать порочную «кухню» журналистики. Вскоре начинаются неплатежи редакций. В настоящий фарс превращается возврат Мартином в «Трансконтинентальный ежемесячник» пяти заработанных долларов. В то же время редакторы «Шершня» - крепкие гладковыбритые мошенники даже «помогли ему быстрее спуститься с лестницы». И хотя они затем «выпили в честь знакомства», но 15 $ остались у «победителей».

Руфь близорука в своем восприятии идеала мужчины. Она не признает таланта своего избранника, все-таки желая, чтобы Мартин имел «твердый доход», будучи служащим. Она убеждена, что ему следует устроиться на работу к ее отцу.

Кроме того, Руфь - дитя своего круга. Ее смущает, что ее избранник общается с беднотой.

Главы XXXI-XXXVII . Творческая зрелость. Дружба с Бриссенденом

Общительный Мартин знакомится с гостем мистера Морза - Рэссом Бриссенденом, вольнодумцем, человеком, страдающим чахоткой, но влюбленным в жизнь. Они, близкие по духу люди, становятся друзьями.

Рэсс приехал из Аризоны, где два года проходил курс климатического лечения. Внешне он был среднего роста, с «покатыми плечами», живыми «карими глазами», аристократическими чертами лица: и впалыми щеками.

Он обладал энциклопедической эрудицией. Мартин, прочитав его поэму «Эфиремида» (однодневка) - философское переосмысление Человека, назвал ее гениальной. Он много переосмыслил и в разговоре высказывал свои личные, уникальные суждения.

В частности, он с пол оборота объяснил, почему журналы не печатали статьи Мартина: «В вас есть глубина, а журналам это не надо… Они печатают мусор, и его поставляют им в избытке». Ознакомившись же со стихами бывшего моряка, Рэсс высказал суждение, что тот - поэт настоящий. Он же проницательно предупредил Мартина Идена «не залетать далеко», поскольку «крылья у того - чересчур нежные». Руфь же он охарактеризовал (с беспощадной правдивостью и к негодованию Мартина) «бледной и ничтожной». Ее попытки перевоспитать моряка - «жалкой моралью», обусловленной «боязнью жизни». Рэсс посоветовал главному герою найти женщину - «яркую бабочку» со «свободной душой».

К тому же он обещает познакомить его с людьми «тоже кое-что читавшими», с которыми Мартину будет о чем говорить. Для этого друзья сначала «в январский вечер» подались в «рабочий квартал за Маркет-стрит». Здесь они действительно встретили умных и образованных людей (идеалиста Нортона, бывшего профессора Крейза). Мартин (с подачи Бриссиндена) вступил в интереснейший диспут с Крейзом.

Глава XXXVIII. Невзгоды и травля

Во второй раз товарищи приходят в клуб социалистов.

При обсуждении интересной речи докладчика выступает и Мартин. Он просто вносит ясность в сумбур мнений, исходя из элементарных законов эволюции. Но здесь же присутствовует молодой, рьяный и падкий на сенсации репортер.

Он сочинил пасквиль о «свирепых длинноволосых» социалистах, и, придумав речь, обыгрывающую слово «революция», вложил ее в уста Мартина, презентовав его как социалиста.

По нашему мнению, крайне важно упомянуть иронию, с которой писал роман Джек Лондон («Мартин Иден»). Краткое содержание по главам на английском языке неизменно уделяет внтимание одной сцене из книги… Речь идет об этом же наглом репортере. Пытаясь «углубить тему», этот оболгавшийся бессовестный юнец, искренне считающий, что «делает Мартину рекламу», пришел взять дополнительное интервью.

Как раз у бывшего моряка присутствовал и Бриссинден… С убедительной иронией (это - один из наших любимых отрывков в романе) Джек Лондон рассказывает, с какими комментариями, зажав голову репортеришки меж колен, отшлепал этого лжеца, «сделав услугу его мамочке», Мартин.

В ответ же этот крысеныш написал очередную ложь - пасквиль на Мартина. Поверьте, Джек Лондон в этом кратком сюжете выразил много личного (его ведь самого травили за социалистические взгляды).

«Гнусная проделка» репортера разладила главному герою книги личную жизнь. Вскоре письмом Руфь сообщила о разрыве помолвки. В дом же к Морззам лакеи более не впускали Мартина, мотивируя тем, что «дома никого нет».

Прошло пять дней после встречи друзей, и усилиями Мартина «Эферемида» Бриссиндена была принята журналом «Парфенон» с заоблачным гонораром в 350 $ и с восторженной рецензией критиков. Отправившись на поиск друга, Мартин был шокирован: тот застрелился в гостиничной постели, вернувшись от него и передав свою поэму. В состоянии кризиса, терзаемый безденежьем, он дописывает свою повесть «Запоздалый».

Главы XLV. Жизненная сила оставляет Мартина Идена

Позже он передаст полученные 350 $ душеприказчику Бриссиндена вместе с распиской о долге в 100 $, которые тот при последней встрече подарил ему.

Далее - колесо фортуны начало работать на Мартина: его стали публиковать. Первоклассные журналы наперебой печатали его статьи, предлагая за них сотни долларов. По почте приходили оплаченные чеки, однако было уже поздно. Он, «выгоревший изнутри», писать более не мог. Мартин был безмерно одинок, потеряв Руфь и Бриссиндена. Над заработанными же деньгами он просто по-философски смеялся.

Однако его большое сердце нашло все-таки им достойное применение. Его любимая сестра Гертруда была измучена возложенной на нее домашней работой скупердяем мужем. Мартин настоял, чтобы она за его деньги наняла себе прислугу и далее работала себе в радость, а не «на износ».

Несколько позже он встречает своего бродяжничающего напарника по прачечной Джо (они оба оставили эту изматывающую и отупляющую работу). Разбогатевший Мартин дарит Джо небольшую прачечную.

Наконец к нему приходит признание. «Его цена» у издателей вырастает на порядок. Он - моден. Перед ним открываются двери, его приглашают в «почтенные дома». Даже мистер Морз посчитал для себя честью, если Мартин посетит его дом. Но даже влюбленная в него со встречи в театре умная и энергичная Лиззи Конолли не может его пробудить к жизни. Не может уже вернуть его чувства и внезапно пришедшая, пытающаяся возродить утраченные отношения, Руфь. Он, наконец, осознает меркантилизм этой девушки и то что ранее любил не ее, а некую некую «Руфь идеальную». Реальная же Руфь была готова уничтожить его талант.

Мартин «болен пресыщением жизнью», холоден изнутри и жаждет покоя.

Глава XLVI. На пути к гибели

Словно рок ведет Мартина к погибели, его тянет к лишенным пошлости цивилизации.

Вернувшись к себе в каюту 1-го класса, он берет в руки томик стихов Суинборна, обратя внимание на философские строки о бренности человеческой жизни. Суицидальные мотивы лирики поэта находят для себя отклик в истерзанном сердце Мартина.

Он кидается в морскую пучину. Корабль уплывает в ночи вдаль, а Мартин, приняв вертикальное положение тела, пытается, погрузившись в воду, вдохнуть ее в легкие. Это ему удается не с первого раза. Он определяет причину - воля к жизни. (Любопытно, что впоследствии Джек Лондон напишет рассказ под этим названием). Однако со следующих попыток Мартину удается обмануть организм, он погружается глубже, сознание меркнет, возникают радужные видения…

Вместо заключения

При обсуждении романа возникает вопрос, в чем его ценность? Стоит ли читать книгу, если в Интернете уже существует практически для любого романа (в т. ч. и «Мартин Иден») краткое содержание? "Брифли", как сайт с библиотекой кратких содержаний, весьма информативен…

Я думаю, услышав подобное, Джек Лондон бы оскорбился. Ведь его книга «Мартин Иден» - это гимн природному творчеству, ода самопознанию и работе над собой!

Сколь полезно было бы проникнуться современным писателям и копирайтерам духом героя Джека Лондона! Тем более, что автором он представлен, как живой человек, давая возможность последующим адептам литературы избегнуть своих ошибок.

Главный герой произведения Мартин Иден. В один день он героически спасает от смерти некоего молодого человека, который в благодарность предлагает ему отужинать вместе. На ужине Мартин познакомился с сестрой спасённого парня, и тут же в неё влюбился. Но Мартин совершенно не подходит девушке по статусы, именно поэтому он начинает совершенствоваться и надеется на взаимные чувства со стороны девушки.

Это произведение, по истине учит читателя жизни. Умению бороться за своё счастье и никогда не сдаваться.

Читать краткое содержание Джек Лондон Мартин Иден

Мартин Иден это простой необразованный парень моряк. Однажды по счастливой случайности он спасает попавшего в беду парня. Тот желая отблагодарить своего спасителя приглашает его к себе в дом на ужин. В дома Мартина встречает атмосфера высшего общества, которой он ну никак не соответствует. Там же он знакомится с замечательной девушкой Руфь, она сразу же овладевает сердцем юноши. Но Мартин прекрасно понимает, что пока он является необразованным тюфяком быть им вместе категорически нельзя. И вот Мартин решает в корне изменить свою жизнь, а начинает он с похода в библиотеку и прочтения самых первых книг.

Мартин оказывается очень способным учеником. А Руфь даже помогает и всячески поддерживает его в обучении. Пока молодые люди общаются, Мартин делиться с девушкой своими воспоминаниями из путешествий. И тут ему в голову приходит отличная идея, писать рассказы об увлекательных морских путешествиях.

Мартин отправляет свои рукописи о невероятных приключениях в несколько издательств. Он думал, что Руфь поддержит его в этих начинаниях, но она оказалась против. На её взгляд Мартину следовало бы сначала закончить хотя бы среднюю школу. Он принимает её совет, но неудачно сдаёт все экзамены, вскоре к нему возвращаются рукописи с негативными отзывами. Однако Мартин не сдаётся и продолжает творить, но уже с помощью печати.

Главный герой не отчаивается и пытается найти себе посильную работу в городе. Но к его сожалению совмещать творчество и тяжёлый физический труд практически невозможно. В тоже самое время Руфь и Мартин проводят много времени вместе, они рассказывают друг другу о своих чувствах. Всё идёт хорошо, но Руфь решает рассказать родителям о том, что они с Мартином решили пожениться. Родители очень недовольны тем, что их дочь полюбила парня из совершенно неподходящего ей сословия.

Мартин всё больше и больше углубляется в изучение литературы. Но его творческая деятельность не оказывается востребованной. Он начинает голодать, продаёт свои вещи и уже практически отчаивается. Но тут издательства начинают работать с Иденом и переводить ему какие никакие деньги. Мартин знакомится с множеством людей, которые вводят его в курс дела и зовут в свои круги. Он не сопротивляется и в скором времени понимает, что стал ярым борцом с существующим режимом власти. Руфь естественно недовольная таким поворотом событий, она прекращает общение с Мартином и разрывает договор о помолвке.

Иден обретает долгожданную популярность. Он зарабатывает большие деньги, имеет множество влюблённых в него девушек. К нему даже возвращается Руфь, которая считает его очень умным и талантливым человеком. Однако все это ему уже давно безразлично. Он раздаёт все свои заработанные деньги близким друзьям и знакомым, а сам решает отправиться в далёкое плавание на Маркизские острова.

Мартин плывёт на остров. По пути он всё никак не может обрести смысл и отогнать от себя печальные мысли. Поэтому он решается на самоубийство. Мартин бросается в воду и попадает бездну. Теперь он обрёл такой долгожданный и нужный ему покой.

Картинка или рисунок Мартин Иден

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Под сетью Мёрдока
Основное действие данного произведения ведется от лица, одно юного молодого человека, которого зовут Джейк Донахью. Быт его не обустроен, постоянного и надеждного жилья он не имеет
Краткое содержание Холодный дом Диккенса
Роман «Холодный дом» принадлежит перу великого английского писателя Чарльза Диккенса. Маленькая девочка по имени Эстер Саммерстон проводит свое детство в доме крестной.
Краткое содержание сказки Сивка Бурка
После того, как старик посеял урожай и проросла сочная пшеница, стало что - то губить богатый урожай. Отец попросил детей начать стеречь на поле урожай. Стали братья по очереди выходить на службу.
Краткое содержание Осеева Динка
Рассказ о тяжёлой судьбе семьи Арсеньевых, посвятивших свою жизнь идеям революционных течений. Главная героиня Дина – полная сил и решимости девочка.
Краткое содержание На графских развалинах Гайдар
Главные герои повести два друга - Яшка и Валька. Живут они в небольшом поселке. У них летние каникулы. Друзья бегают на рыбалку, меряются силой и противостоят компании Степки. Они не раз дрались и часто были биты