Объясните, как происходит формирование внутренней речи. Какую функцию она выполняет? Этап формирования действия во внутренней речи
Подготовка к школе. Важный момент, о котором мало кто знает
Конечно, не раз слышали, что необходимо работать над развитием речи ребенка еще до школы. Как правило, мы понимаем, что надо расширять активный словарь ребенка, учить малыша использовать в речи не только существительные и глаголы, но и другие части речи, строить распространенные предложения. Но это, оказывается, не все.
Когда мы говорим о развитии речи, то имеем в виду внешнюю, громкую речь. И мало кто догадывается, что есть еще внутренняя речь. Мы ее не слышим и, соответственно, не замечаем роль внутренней речи в поведении и развитии ребенка. А роль ее огромна. Формирование внутренней речи – это и есть тот очень важный момент , о котором многие даже не догадываются. А потом удивляются, что ребенок плохо учится.
Наверняка в вашей жизни были ситуации, когда Вы сказали ребенку что-то сделать, прошло уже минут 15-20, а он ничего не сделал. И на ваше замечание он может искренне удивиться: «А что надо было сделать?»
В домашних условиях это не очень бросается в глаза, а вот в детском саду и школе такие дети часто получают замечания за то, что сделали не так или вообще ничего не сделали.
В классе учитель объясняет ученикам, что надо написать, к примеру, слово «Задача». Только учитель замолчал и тут же поднимается рука: «Что делать?» Учитель повторяет объяснение второй раз. Этому ребенку понятно. Но, даже не дав договорить учителю, раздается возглас: «А где писать?» Как Вы думаете, сколько раз учитель сможет объяснить одно и то же? Возможно, мог бы и много раз, но урок не резиновый и, кроме написания слова «Задача», есть еще много работы, которую надо успеть выполнить.
А что же делает тот ученик, который не получил ответ на свой вопрос, потому что это был уже 5-6 совершенно одинаковый вопрос? Естественно, пока он посмотрит в соседскую тетрадь, спросит у другого соседа и, наконец-то, соберется писать, дети уже закончат решать эту задачу. Всем понятно, что такой ученик хорошо учиться сможет наврядли. А вот замечания будет получать с завидной регулярностью.
Почему так происходит, ведь ребенок слышит хорошо?
Оказывается, кроме громкой речи, у каждого человека есть еще и внутренняя речь, иногда мы называем ее внутренний голос. Когда мы получаем инструкцию, то этот голос диктует нам каждое действие, которое надо сделать, и тогда мы выполняем работу без проблем. У детей часто бывает по-другому. Пока ребенок слышит инструкцию, ему все понятно. Но как только голос замолчал, у ребенка в голове воцарилась тишина. Его внутренний голос повторить ничего не может или только какую-то часть инструкции. Вот и сидит ребенок, не знает, что ему делать.
Даже если Ваш ребенок очень хорошо подготовлен к школе , все умеет и все знает, это не является показателем сформированности внутренней речи. Когда у ребенка внутренняя речь развита хорошо, он может все действия делать молча. А вот если ребенок все свои действия говорит вслух, если все его мысли у него на языке, значит, внутренняя речь еще не развита. Что очень сильно затруднит его работу в школе.
Формирование внутренней речи – это очень длительный процесс, который зависит от многих составляющих. И по мановению волшебной палочки или приказу родителей она не сформируется. В то же время, при подготовке к школе стоит обратить особое внимание на этот вопрос.
Вспомните, как разговаривает маленький ребенок – всегда все произносит вслух. И даже шепотом ребенок начинает говорить где-то после 4 лет. Когда , он обязательно озвучивает все свои действия, называет игрушки, повторяет слова, как бы уточняя их.
По мнению психологов, в первые годы жизни, в мозге ребенка устанавливаются связи между звуком и мышечным ощущением, необходимым для произношения звука. В процессе развития речи, роль мышечных ощущений уменьшается и появляется шепотная речь, а затем она переходит во внутреннюю речь, т.е. произношение слова без внешнего движения артикуляционного аппарата.
Внутренняя речь является для ребенка более трудным процессом, но крайне необходимым. Вы обращали внимание, что выполняя трудную работу, ребенок начинает проговаривать вслух. Так он помогает сам себе справиться с трудной задачей.
Кстати, и взрослые делают так же. Вспомните, как Вы выполняете новое для себя дело? Читаете инструкцию и каждый этап проговариваете вслух или шепотом. Особенно хорошо это заметно, если человек устал или делает непривычное для себя дело. Оказывается, и для взрослых внутренняя речь более трудная, чем внешняя.
Но как же влияет внутренняя речь на обучение ребенка?
Оказывается, внутренняя речь имеет очень большое значение в жизни и в обучении ребенка. Вот, к примеру, Вы сказали ребенку: «Возьми книгу и положи ее на полку». Ребенок мысленно повторяет Ваши слова и понимает, что ему надо сделать. Он теперь сам себе дает команды. Некоторые дети это проделывают вслух, что тоже допустимо в младшем школьном возрасте.
Но если внутренняя речь не развита, то команды ребенок дать себе не может, он просто не знает, что ему делать. И поэтому ребенок или сразу спрашивает: «Что сделать» или просто не выполняет Ваше указание. И не делает он его не из вредности, не по незнанию, а потому, что у него нет внутреннего командира, который дает команды. Пока ребенок маленький, это не очень заметно, тем более, что в дошкольном возрасте внутренняя речь только начинает формироваться.
А вот когда такой ребенок приходит в школу, то тут начинаются Учитель говорит, что надо сделать, а ребенок не выполняет или по нескольку раз переспрашивает, что делать. И, конечно, постоянно получает замечания. А родители очень часто слышат, что ребенок не слушает, не внимателен на уроках, плохо работает. И не догадываются многие, что виной всему не невнимательность, а неразвитая внутренняя речь , которая не позволяет ребенку услышать и правильно выполнить инструкцию.
Хотите проверить, как ребенок слышит Вас? Скажите ему какую-нибудь инструкцию из 2-3 этапов и попросите повторить: Повтори, что я тебе сказала? Если Ваш малыш все повторил правильно, прекрасно. А если нет, то не стоит отчаиваться и ругать ребенка. Надо просто уделить больше внимания . Об этом пойдет речь в следующей статье.
Внутренняя речь является необходимым этапом подготовки к внешней, развернутой речи.
Внутренняя речь (речь "про себя") - это речь, лишенная звукового
оформления и протекающая с использованием языковых значений, но вне
коммуникативной функции; внутреннее проговаривание. Внутренняя речь - это речь,
не выполняющая функции общения, а лишь обслуживающая процесс мышления
конкретного человека. Она отличается по своей структуре свернутостью,
отсутствием второстепенных членов предложения. Внутренняя речь может
характеризоваться предикативностью.
Предикативность - характеристика внутренней речи, выражающаяся в
отсутствии в ней слов, представляющих субъект (подлежащее) , и присутствии
только слов, относящихся к предикату (сказуемому.
Формирование и структура внутренней речи
Известно, что внутренняя речь возникает у ребенка в тот момент, когда он
начинает испытывать определенные затруднения, когда возникает необходимость
решить ту или другую интеллектуальную задачу. Известно далее, что эта
внутренняя речь появляется относительно поздно из ранее развернутой внешней
речи, на первых этапах обращенной к собеседнику, а на дальнейших этапах
обращенной к самому себе. Формирование внутренней речи претерпевает ряд
этапов; она возникает путем перехода внешней речи сначала во фрагментарную
внешнюю, затем в шепотную речь и лишь после этого, наконец, становится речью
для себя, приобретая свернутый характер.
Известно, что по своему морфологическому строению внутренняя речь резко
отличается от внешней: она имеет свернутый, аморфныйхарактер, а по своей
функциональной характеристике является прежде всего предикативным
образованием. Предикативный характер внутренней речи и является основой для
перевода исходного "замысла" в будущее развернутое, синтагматически
построенное речевое высказывание. Внутренняя речь включает в свой состав лишь
отдельные слова и их потенциальные связи. Так, если во внутренней речи есть
слово "купить", то это означает, что одновременно во внутреннюю речь включены
все "валентности" этого слова: "купить что-то", "купить у кого-то" и т. д. ;
если во внутренней речи фигурирует предикат "одолжить", это означает, что у
этого предиката сохраняются и все свойственные ему связи (одолжить "у кого-
то", "что-то", "кому-то" и "на какое-то время"). Именно эта сохранность
потенциальных связей элементов или "узлов" первичной семантической записи,
имеющихся во внутренней речи, и служит основой развернутого речевого
высказывания, которое формируется на ее основе. Следовательно, свернутая
внутренняя речь сохраняет возможность вновь развертываться и превращаться в
синтагматически организованную внешнюю речь.
При некоторых мозговых поражениях внутренняя речь страдает, и те
потенциальные лексические функции, которые связаны с входящими в нее
фрагментами, распадаются. Тогда исходный замысел не может перейти в плавное,
синтаксически организованное, развернутое речевое высказывание, и возникает
"динамическая афазия". Больной, легко повторяющий предъявленные ему слова,
вместо развернутого связного высказывания ограничивается называнием отдельных
слов. Об этом нарушении, которое носит название "телеграфного стиля", мы еще
будем говорить особо.
Важнейшее значение в плане научного исследования проблемы внутренней речи имеют труды Л.С. Выготского . Внутренняя речь, по Выготскому, "есть особое по психологической природе образование, особый вид речевой деятельности, имеющий совершенно специфические особенности и состоящий в сложном отношении к другим видам речевой деятельности". Это определяется прежде всего функциональным назначением данного вида речи, а именно тем, что "Внутренняя речь есть речь для себя. Внешняя речь есть речь для других" .
На основе глубокого и всестороннего анализа внешней и внутренней речи Л.С.Выготский пришел к выводу о том, что неправомерно рассматривать внутреннюю речь как отличную от внешней лишь по степени вокализации. Они отличаются по самой своей природе. "Внутренняя речь не только не есть то, что предшествует внешней речи или воспроизводит ее в памяти, но противоположна внешней. Внешняя речь есть процесс превращения мысли в слова... Внутренняя - обратный по направлению процесс, идущий извне внутрь, процесс испарения речи в мысль" .
Одновременно с этим Л.С. Выготский отрицал механистическое тождество мышления и речи, подчеркивая, что речь не представляет собой зеркального отражения мысли. Речь "не может надеваться на мысль, как готовое платье... Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоизменяется. Мысль не выражается, но совершается в слове". Именно внутренняя речь, являясь "живым процессом рождения мысли в слове", отражает чрезвычайную сложность взаимоотношения мышления и речи, их противоречивое единство. С полным основанием отвергая и упрощенное, бихевиористическое, и идеалистическое понимание внутренней речи, Л.С. Выготский настаивал на объективном историческом подходе к изучению этой проблемы. Практической реализацией такого подхода явилась разработанная Л.С. Выготским теория происхождения и развития внутренней речи.
Обращаясь к генезису внутренней речи, Л.С. Выготский считал наиболее вероятным, что она возникает из так называемой эгоцентрической внешней речи ребенка-дошкольника, которая представляет собой как бы первоначальный этап развития внутренней речи. Примечательно, что первым исследователем, который обратил внимание на особую функцию эгоцентрической речи ребенка, был известный швейцарский психолог Ж. П. Пиаже. По его описанию, эгоцентрическая речь - это часто наблюдаемый во время игры разговор ребенка с самим собой вслух, не обращенный к собеседнику. Ж.П. Пиаже определял эгоцентрическую речь как выражение эгоцентризма детской мысли, как стадию перехода от изначального аутизма детского мышления к нарастанию социализированной мысли.
Л.С. Выготский в трактовке эгоцентрической речи исходил из совершенно других позиций. Согласно его теории, эгоцентрическая речь ребенка представляет собой "феномен" перехода от интерпсихических (внешненаправленных) функций к интрапсихическим (направленным внутрь, в собственное сознание), что является "общим законом для развития всех высших психических функций". С младенчества ребенок постепенно приобретает способность подчинять свои действия речевой инструкции взрослого. При этом как бы объединяются речь матери и действия ребенка. Организация деятельности ребенка носит интерпсихологический характер. В дальнейшем этот процесс, "разделенный между двумя людьми", превращается в интрапсихологический. Специальные экспериментальные исследования, проведенные Л.С. Выготским, показали, что эгоцентрическая речь, не обращенная к собеседнику, возникает у ребенка при каждом затруднении. Вначале она носит развернутый характер, с переходом к последующим возрастам постепенно сокращается, становится шепотной, а затем и совсем исчезает, превращаясь во внутреннюю речь.
С этих же концептуальных позиций Л.С. Выготский рассматривал и структурные особенности эгоцентрической речи, выражающиеся в ее "отклонениях от социальной речи" и обусловливающие ее непонятность для других. Согласно теории Ж.П. Пиаже, эта речь по мере приближения к социализированной речи должна становиться все понятнее, с ее отмиранием должны отмирать и ее структурные особенности. Но в действительности, как показали эксперименты Л.С. Выготского и как показывают данные многочисленных педагогических наблюдений, происходит обратное. Специфические особенности эгоцентрической речи увеличиваются вместе с возрастом, они минимальны в 3 года и максимальны в 7 лет. Развитие эгоцентрической речи в направлении к внутренней речи сопровождается нарастанием всех отличительных свойств, характерных для внутренней речи.
"Внутренняя речь есть немая, молчаливая речь. Это ее основное отличие", - подчеркивал Л.С. Выготский . Именно в этом направлении происходит эволюция эгоцентрической речи. При этом "коэффициент эгоцентрической речи" всякий раз возрастает при затруднениях в деятельности, требующей осознания и размышления. Это говорит о том, что рассматриваемая форма речи не является лишь аккомпанементом, а имеет самостоятельную функцию, служит целям умственной ориентировки, осознания, преодоления затруднений и препятствий, соображения и мышления, как бы обслуживая мышление ребенка. Таким образом, эгоцентрическая речь, по Л.С. Выготскому, является внутренней по психической функции и внешней по структуре и представляет собой ранние формы "существования" внутренней речи. Исследуя и анализируя природу эгоцентрической речи с функциональной, структурной и генетической сторон, Л.С. Выготский пришел к выводу о том, что "эгоцентрическая речь представляет собой ряд ступеней, предшествующих развитию внутренней речи" .
Согласно теоретической концепции Л. С. Выготского, внутренняя речь ребенка формируется значительно позже, чем его внешняя речь. Формирование внутренней речи происходит поэтапно: сначала путем перехода развернутой внешней речи во фрагментарную внешнюю, затем последней - в шепотную речь, и лишь затем она становится в полном смысле "речью для себя", приобретая свернутый и скрытый характер. Переход от внешней (эгоцентрической) к внутренней речи завершается к школьному возрасту. Именно в этом возрасте ребенок, уже владеющий внешней речью в ситуации диалога, становится способен к овладению развернутой монологической речью. По мнению А. Р. Лурии, эти процессы тесно связаны: "Только после того, как происходит процесс сокращения, свертывания внешней речи и превращения ее во внутреннюю, становится доступным и обратный процесс - развертывание этой внутренней речи во внешнюю, т. е. в связное речевое высказывание с характерным для него „смысловым единством" .
ФОРМИРОВАНИЕ И СТРУКТУРА ВНУТРЕННЕЙ РЕЧИ
В течение длительного времени «внутренняя речь» понималась как речь, лишенная моторного конца, как «речь про себя».
Предполагалось, что внутренняя речь в основном сохраняет структуру внешней речи; функция этой речи оставалась неясной.
Однако в конце 20-х годов XX века работами Л.С. Выготского в учение о «внутренней речи» были внесены коренные изменения.
Исходными для анализа формирования внутренней речи и той роли, которую она играет в поведении ребенка, послужили известные наблюдения Л.С. Выготского над поведением ребенка 3- 5 лет в ситуации, когда он встречается с затруднениями при выполнении какого-нибудь задания. Ребенку, например, нужно свести рисунок через наложенную на него папиросную бумагу или обвести его цветным карандашом. Если выполнение этой задачи встречало препятствие (например, экспериментатор незаметно удалял кнопку, которой была приколота калька к сводимому ребенком рисунку) и перед ребенком, следовательно, возникало затруднение, он начинал говорить. Эта речь ребенка, казалось бы, не была обращена к посторонним людям. Он говорил даже тогда, когда в комнате никого не было. Иногда ребенок обращался к экспериментатору с просьбой помочь ему, иногда он как бы описывал возникшую ситуацию, спрашивая себя, как ему выполнить эту задачу. Типичными для ребенка в этой ситуации были такие высказывания: «Что же делать? Вот бумага скользит, а ведь кнопочки-то нет, что же делать, как мне ее прикрепить?» и т.д.
Таким образом, речь ребенка сначала описывала затруднения, а затем планировала возможный выход из них. Иногда ребенок начинал фантазировать, сталкиваясь с подобной задачей, и пытался разрешить ее в речевом плане.
Подобная не обращенная к взрослому речь ребенка была известна и до Л.С. Выготского. Она описана такими крупными психологами, как Жан Пиаже, под названием «эгоцентрическая речь», ибо эта речь не обращена к другим людям, не коммуникативна, а является как бы речью для себя. Было показано, что сначала эта речь носит развернутый характер, затем у детей более старшего возраста она постепенно сокращается, превращаясь в шепотную речь. На дальнейшем этапе (через год-два) внешняя речь вообще исчезает, остаются только сокращенные движения губ, по которым можно догадаться, что эта речь «вросла» внутрь, «интериозировалась» и превратилась в так называемую «внутреннюю речь». Много лет спустя после опытов Л.С. Выготского в целом ряде
экспериментов, к которым, в частности, относятся и эксперименты А.Н. Соколова (1962), доказана связь внутренней речи и движений языка и гортани. Методом регистрации скрытых движений речевого аппарата было установлено, что при затруднении в решении задач у взрослых и детей можно зарегистрировать слабо выраженные электромиографические реакции речевой мускулатуры, говорящие о повышении активности речевой моторики во время выполнения интеллектуальных задач.
Таким образом, факты свидетельствуют, что такая «эгоцентрическая речь», не обращенная к собеседнику, возникает при каждом затруднении; вначале она носит развернутый характер, описывая ситуацию и планируя возможный выход из этой ситуации; с переходом к следующим возрастам она постепенно сокращается, становится шепотной, а затем и совсем исчезает, превращаясь во внутреннюю речь.
Выдающийся швейцарский психолог Ж. Пиаже, оценивая роль внутренней речи, охарактеризовал эти факты в соответствии со своей теорией, согласно которой ребенок рождается аутистическим существом, маленьким отшельником, который живет сам по себе, мало общаясь с внешним миром. Первоначально ребенку свойственна аутистическая, или эгоцентрическая речь, направленная на самого себя, а не на общение со сверстниками или взрослыми. Лишь постепенно, по мнению Пиаже, поведение ребенка начинает социализироваться, а вместе с ним социализируется и речь, постепенно превращаясь в речь как средство общения или коммуникации. Таким образом, Пиаже рассматривал эгоцентрическую речь ребенка как отзвук детского аутизма, эгоцентризма, а исчезновение этой эгоцентрической речи относил за счет социализации его поведения.
Л.С. Выготский в трактовке внутренней речи исходил из совершенно обратных позиций. Он считал, что предположение об аутистическом характере самых ранних периодов развития ребенка ложно в самой основе, что ребенок с рождения является социальным существом; сначала он связан с матерью физически, затем биологически, но с самого рождения он связан с матерью социально; эта социальная связь с матерью проявляется в том, что мать общается с ребенком, обращается к нему с речью, обучает его выполнять ее указания, начиная с самого раннего возраста.
Согласно этому взгляду эволюция речи ребенка заключается вовсе не в том, что эгоцентрическая или аутистическая по функции речь ребенка переходит в социальную речь. Эволюция заключается в том, что если сначала ребенок адресует эту социальную речь взрослому, предлагая взрослому помочь ему, то затем, не получая помощи, он сам начинает анализировать ситуацию с помощью речи, пытаясь найти возможные выходы из нее, и, наконец, с помощью речи начинает планировать то, что он не может сделать с помощью непосредственного действия. Так, по мнению Л.С. Выготского, рождается интеллектуальная, а вместе с тем регулирующая поведение функция речи самого ребенка. Поэтому и динамика так называемой эгоцентрической речи, которая сначала носит развернутый характер, а затем постепенно свертывается и через шепотную речь переходит во внутреннюю речь, должна рассматриваться как формирование новых видов психической деятельности, связанных с возникновением новых - интеллектуальной и регулирующей - функций речи. Эта внутренняя речь ребенка полностью сохраняет свои анализирующие, планирующие и регулирующие функции, которые сначала были присущи речи взрослого, обращенной к ребенку, а затем осуществлялись с помощью развернутой речи самого ребенка.
Таким образом, по мнению Л.С. Выготского, при возникновении внутренней речи возникает сложное волевое действие как саморегулирующая система, осуществляемая с помощью собственной речи ребенка - сначала развернутой, затем свернутой.
За последние десятилетия эти положения Л.С. Выготского были подробно прослежены в экспериментах П.Я. Гальперина и его сотрудников (1959, 1975), показавших, что всякое интеллектуальное действие начинается как развернутое материальное или материализованное действие, иначе говоря как действие, опирающееся на развернутые внешние манипуляции с предметами. Затем человек начинает использовать собственную речь и интеллектуальное действие переходит на стадию развернутой речи. Лишь вслед за этим внешняя речь сокращается, становится внутренней и начинает принимать участие в организации тех сложных видов интеллектуальной деятельности, которые П.Я. Гальперин называет «умственными действиями». Умственные действия, являющиеся основой интеллектуальной деятельности человека, созда-
ются на основе сначала развернутой, а затем сокращенной и свернутой речи.
Эти положения дают возможность подойти к решению важнейшего вопроса о внутреннем строении и происхождении волевого акта. Волевой акт начинает пониматься не как первично духовный акт и не как простой навык, а как опосредствованное по своему строению действие, опирающееся на речевые средства, причем под этим имеется в виду не только внешняя речь как средство общения, но и внутренняя речь как средство регуляции поведения. Все сказанное является совершенно новым решением одной из сложнейших проблем психологии - проблемы волевого акта. Оно позволяет нам подойти к волевому (и интеллектуальному) акту материалистически, как к процессу социальному по своему происхождению, опосредствованному по своему строению, где роль средства выполняет прежде всего внутренняя речь человека.
Остановимся на строении внутренней речи.
Внутренняя речь не является просто речью про себя, как думали психологи в течение нескольких поколений, считавшие, что внутренняя речь - это та же внешняя речь, но с усеченным концом, без речевой моторики, что она представляет собой «проговаривание про себя», строящееся по тем же законам лексики, синтаксиса и семантики, что и внешняя речь.
Думать так было бы величайшей ошибкой. Подобное представление ошибочно хотя бы потому, что такая «речь про себя» была бы дублированием внешней речи. В подобном случае внутренняя речь протекала бы с той же скоростью, что и внешняя. Однако известно, что интеллектуальный акт, принятие решения, выбор нужного пути происходят довольно быстро, иногда буквально в десятые доли секунды. В этот краткий период никак нельзя проговорить про себя целую развернутую фразу и тем более целое рассуждение. Следовательно, внутренняя речь, выполняющая регулирующую или планирующую роль, имеет иное, чем внешняя, сокращенное строение. Это строение можно проследить, изучая путь превращения внешней речи во внутреннюю.
Вспомним, как строится речь ребенка, возникающая при любом затруднении. Сначала его планирующая речь носит полностью развернутый характер («Бумажка-то скользит, как же мне сделать, чтобы она не скользила?»; «Где бы мне кнопочку дос-
тать?»; «Может быть, послюнить бумажку?» и т.п.). Затем она сокращается, становится фрагментарной, и тогда во внешней шепотной речи проявляются только обрывки этой ранее развернутой речи («А вот бумажка-то... она скользит... а как же... вот бы кнопку...» или даже: «бумажка», «кнопка», «а как же»).
Если внимательно проследить структуру речи, переходящей из внешней во внутреннюю, можно констатировать, во-первых, то, что она переходит из громкой в шепотную, а затем и во внутреннюю речь, во-вторых, что она сокращается, превращаясь из развернутой во фрагментарную и свернутую. Все это дает возможность предполагать, что внутренняя речь имеет совершенно другое строение, чем внешняя.
Характерной чертой внутренней речи является то, что она начинает становиться чисто предикативной речью.
Что это значит? Каждый человек, который пытается включить свою внутреннюю речь в процесс решения задачи, твердо знает, о чем идет речь, какая задача стоит перед ним. Значит, номинативная функция речи, указание на то, что именно имеется в виду, или, пользуясь термином современной лингвистики, что есть «тема» сообщения (лингвисты условно обозначают ее знаком 1), уже включена во внутреннюю речь и не нуждается в специальном обозначении. Остается лишь вторая семантическая функция внутренней речи - обозначение того, что именно следует сказать о данной теме, что нового следует прибавить, какое именно действие следует выполнить и т.п. Эта сторона речи фигурирует в лингвистике под термином «рема» (условно обозначается знаком ). Таким образом, внутренняя речь по своей семантике никогда не обозначает предмет, никогда не носит строго номинативный характер, т.е. не содержит «подлежащего»; внутренняя речь указывает, что именно нужно выполнить, в какую сторону нужно направить действие. Иначе говоря, оставаясь свернутой и аморфной по своему строению, она всегда сохраняет свою предикативную функцию. Предикативный характер внутренней речи, обозначающий только план дальнейшего высказывания или план дальнейшего действия, по мере надобности может быть развернут, поскольку внутренняя речь произошла из развернутой внешней и данный процесс является обратимым. Если, например, я иду на лекцию с тем, чтобы рассказать о механизмах внутренней речи, то у меня имеется сокращенный план лекции в виде не-
скольких пунктов («внутренняя речь», «эгоцентризм», «предикативность» и т.д.), обозначающих, что именно я хочу сказать об этом предмете (иначе говоря, носящих предикативный характер). Этот краткий план и позволяет перейти к развернутому внешнему высказыванию. Исходя из внутренней речи лектор может развернуть все дальнейшее содержание лекции.
Роль внутренней речи как существенного звена в порождении речевого высказывания была подробно освещена такими авторами, как С.Д. Кацнельсон (1970, 1972), А.А. Леонтьев (1974), А.Н.Соколов (1962), Т.В. Ахутина (1975) и др. Мы еще будем иметь возможность специально вернуться к этому вопросу, сейчас же ограничимся только указанием на то, что внутренняя речь тесно связана с внешней и при необходимости превращается во внешнюю развернутую.
Глава 2. Внутренняя речь как особый вид речевой деятельности
Проблема внутренней речи пока еще недостаточно исследована в психолингвистике, причем как теоретически, так и экспериментально. Между тем без правильного понимания психологической природы внутренней речи, как указывал Л. С. Выготский, «...не может быть никакой возможности выяснить отношения мысли к слову в их действительной сложности» (50, с. 314).
Еще великий древнегреческий философ Платон определял мышление как словесно выраженную молчаливую речь, подчеркивая значение внутренней речи для мышления и, возможно, фактически отождествляя эти понятия. Известный ученыйлингвист XIX столетия М. Мюллер в некоторых своих трудах достаточно категорично утверждал, что речь и мышление это идентичные, однозначные понятия. В дальнейшем эта точка зрения была поддержана американским бихевиоризмом, что нашло отражение в формуле: мышление есть беззвучная речь, «речь минус звук». Противоположную точку зрения на взаимосвязь процессов мышления и речи отстаивали представители вюрцбургской психологической школы (К. Бюлер, О. Кюльпе и др.). Они заявляли о полной независимости мысли от слова и языка вообще. Отрицали они и необходимость для мышления внутренней речи, т. е., речи, по определению К. Бюлера, в форме «оптических, акустических или моторных представлений слов» (40).
Проблема внутренней речи исследовалась и в связи с изучением вербальной памяти. Так, некоторые французские психологи, неправомерно сводя внутриречевые процессы к процессам памяти, пытались установить, в каких образах памяти - акустических, оптических, моторных или синтетических - сохраняется воспоминание слов.
Ряд исследователей XIX - начала XX столетия трактовали процессы внутренней речи как вариант сокращения обычного речевого акта. Так, В. М. Бехтерев определял внутреннюю речь как не выявленный в двигательной части речевой рефлекс. И. М. Сеченов считал, что это рефлекс, оборванный на двух третях своего пути. Многие исследователи рассматривали внутреннюю речь только как процесс «внутреннего говорения», т. е. как «обеззвученную» внешнюю речь» (234).
Таким образом, термин-понятие «внутренняя речь» использовался в научной речеведческой литературе для обозначения самых различных по своей природе процессов, которые не исчерпывают этого понятия, а порой и не совпадают с ним.
§ 1. Специфические особенности внутренней речи в интерпретации школы л. С. Выготского. Особенности формирования внутренней речи в онтогенезе
Важнейшее значение в плане научного исследования проблемы внутренней речи имеют труды Л. С. Выготского (47, 50 и др.). Внутренняя речь, по Выготскому, «...есть особое по психологической природе образование, особый вид речевой деятельности, имеющий совершенно специфические особенности и состоящий в сложном отношении к другим видам речевой деятельности» (50, с. 316). Это определяется прежде всего функциональным назначением данного вида речи, а именно тем, что «...Внутренняя речь есть речь для себя. Внешняя речь есть речь для других» (там же, с. 316).
На основе глубокого и всестороннего анализа внешней и внутренней речи Л. С. Выготский пришел к выводу о том, что неправомерно рассматривать внутреннюю речь как отличную от внешней лишь по степени вокализации. Они отличаются по самой своей природе. «Внутренняя речь не только не есть то, что предшествует внешней речи или воспроизводит ее в памяти, но противоположна внешней. Внешняя речь есть процесс превращения мысли в слова... Внутренняя - обратный по направлению процесс, идущий извне внутрь, процесс испарения речи в мысль» (50, с. 316).
Одновременно с этим Л. С. Выготский отрицал механистическое тождество мышления и речи, подчеркивая, что речь не представляет собой зеркального отражения мысли. Речь «не может надеваться на мысль, как готовое платье... Мысль, превращаясь в речь, перестраивается и видоизменяется. Мысль не выражается, но совершается в слове»* (50, с. 307). Именно внутренняя речь, являясь «живым процессом рождения мысли в слове», отражает чрезвычайную сложность взаимоотношения мышления и речи, их противоречивое единство. С полным основанием отвергая и упрощенное, бихевиорис-тическое, и идеалистическое понимание внутренней речи, Л. С. Выготский настаивал на объективном историческом подходе к изучению этой проблемы. Практической реализацией такого подхода явилась разработанная Л. С. Выготским теория происхождения и развития внутренней речи.
Обращаясь к генезису внутренней речи, Л. С. Выготский считал наиболее вероятным, что она возникает из так называемой эгоцентрической внешней речи ребенка-дошкольника, которая представляет собой как бы первоначальный этап развития внутренней речи. Примечательно, что первым исследователем, который обратил внимание на особую функцию эгоцентрической речи ребенка, был известный швейцарский психолог Ж. П. Пиаже. По его описанию, эгоцентрическая речь - это часто наблюдаемый во время игры разговор ребенка с самим собой вслух, не обращенный к собеседнику. Ж. П. Пиаже определял эгоцентрическую речь как выражение эгоцентризма детской мысли, как стадию перехода от изначального аутизма детского мышления к нарастанию социализированной мысли (180 и др.). При этом речь, произносимая для себя, но непонятная для других, является, по Ж. П. Пиаже, лишь «аккомпанементом», сопровождающим детскую деятельность, и не имеет самостоятельного функционального значения. Лишь постепенно поведение ребенка начинает социализироваться, а вместе с ним социализируется и речь, постепенно превращаясь в речь как средство общения или коммуникации. С этих позиций Ж. П. Пиаже рассматривал структуру и дальнейшую «судьбу» этого вида речи. Она обречена на отмирание параллельно умиранию эгоцентризма в мысли ребенка. Поэтому ее развитие идет по убывающей кривой, которая падает до нуля на пороге школьного возраста. Таким образом, по мнению Ж. П. Пиаже, эгоцентрическая речь является временным явлением в ходе речевого онтогенеза и не имеет будущего (180).
Л. С. Выготский в трактовке эгоцентрической речи исходил из совершенно других позиций. Согласно его теории, эгоцентрическая речь ребенка представляет собой «феномен» перехода от интерпсихических (внешненаправленных) функций к интрапсихическим (направленным внутрь, в собственное сознание) функциям, что является «общим законом для развития всех высших психических функций» (48, 50). С младенчества ребенок постепенно приобретает способность подчинять свои действия речевой инструкции взрослого. При этом как бы объединяются речь матери и действия ребенка. Организация деятельности ребенка носит интерпсихологический характер. В дальнейшем этот процесс, «разделенный между двумя людьми», превращается в интрапсихологический. Специальные экспериментальные исследования, проведенные Л. С. Выготским, показали, что эгоцентрическая речь, не обращенная к собеседнику, возникает у ребенка при каждом затруднении. Вначале она носит развернутый характер, с переходом к последующим возрастам постепенно сокращается, становится шепотной, а затем и совсем исчезает, превращаясь во внутреннюю речь.
С этих же концептуальных позиций Л. С. Выготский рассматривал и структурные особенности эгоцентрической речи, выражающиеся в ее «отклонениях от социальной речи» и обусловливающие ее непонятность для других. Согласно теории Ж. П. Пиаже, эта речь по мере приближения к социализированной речи должна становиться все понятнее, с ее отмиранием должны отмирать и ее структурные особенности. Но в действительности, как показали эксперименты Л. С. Выготского и как показывают данные многочисленных педагогических наблюдений, происходит обратное. Специфические особенности эгоцентрической речи увеличиваются вместе с возрастом, они минимальны в 3 года и максимальны в 7 лет. Как указывал Л. С. Выготский, в 3 года отличие эгоцентрической речи от речи коммуникативной почти равно нулю, в 7 же лет она по всем функциональным и структурным особенностям существенно отличается от «социальной речи трехлетки». Происходит «прогрессирующая с возрастом дифференциация двух речевых функций и обособление речи для себя и речи для других из общей, нерасчлененной речевой функции» (50, с. 322). Развитие эгоцентрической речи в направлении к внутренней речи сопровождается нарастанием всех отличительных свойств, характерных для внутренней речи.
«Внутренняя речь есть немая, молчаливая речь. Это ее основное отличие», - подчеркивал Л. С. Выготский (50, с. 324). Именно в этом направлении происходит эволюция эгоцентрической речи. При этом «коэффициент эгоцентрической речи» всякий раз возрастает при затруднениях в деятельности, требующей осознания и размышления. Это.говорит о том, что рассматриваемая форма речи не является лишь аккомпанементом, а имеет самостоятельную функцию, служит целям умственной ориентировки, осознания, преодоления затруднений и препятствий, соображения и мышления, как бы обслуживая мышление ребенка. Таким образом, эгоцентрическая речь, по Л. С. Выготскому, является внутренней по психической функции и внешней по структуре и представляет собой ранние формы «существования» внутренней речи. Исследуя и анализируя природу эгоцентрической речи с функциональной, структурной и генетической сторон, Л. С. Выготский пришел к выводу о том, что «эгоцентрическая речь представляет собой ряд ступеней, предшествующих развитию внутренней речи» (50, с. 317).
Согласно теоретической концепции Л. С. Выготского, внутренняя речь ребенка формируется значительно позже, чем его внешняя речь. Формирование внутренней речи происходит поэтапно: сначала путем перехода развернутой внешней речи во фрагментарную внешнюю, затем последней - в шепотную речь, и лишь затем она становится в полном смысле «речью для себя», приобретая свернутый и скрытый характер. Переход от внешней (эгоцентрической) к внутренней речи завершается к школьному возрасту. Именно в этом возрасте ребенок, уже владеющий внешней речью в ситуации диалога, становится способен к овладению развернутой монологической речью. По мнению А. Р. Лурии, эти процессы тесно связаны: «Только после того, как происходит процесс сокращения, свертывания внешней речи и превращения ее во внутреннюю, становится доступным и обратный процесс - развертывание этой внутренней речи во внешнюю, т. е. в связное речевое высказывание с характерным для него «смысловым единством» (153, с. 202).
Взгляды Л. С. Выготского на происхождение внутренней речи в онтогенезе получили подтверждение в более поздних теоретических и экспериментальных работах целого ряда исследователей (Э. Джекобсен, Л. А. Новиков, А. Н. Соколов и др.). В исследованиях было выявлено наличие разнообразных проявлений речедвигательной активности в процессе реализации внутренней речи, что проявлялось в сокращении мышц языка, губ и гортани, микродвижениях органов артикуляционного аппарата; при этом складывалось впечатление, как будто слова беззвучно произносятся «быстрым и сокращенным образом» (215). Эти слабо выраженные речедвигательные реакции регистрировались методом электромиографического исследования у взрослых и детей при затруднениях в процессе решения интеллектуальных задач. Исходя из этого, можно сделать вывод, что такая внутренняя (как и внешняя - у маленьких детей), не обращенная к собеседнику речь, возникает при каждом затруднении. В детские годы она носит развернутый характер, описывая ситуацию и планируя возможный выход из нее, в дальнейшем сокращается, становится шепотной, затем совсем исчезает, превращаясь во внутреннюю речь (155).
