Главная » Дизайн гостиной » Загадка отца сонье. Интегральные духи «Ренн-ле-Шато

Загадка отца сонье. Интегральные духи «Ренн-ле-Шато

До сих пор не умолкают споры вокруг тайн, связанных с Ренн-Ле-Шато и его местного приходского священника Беранже Соньера, служившего в деревушке в конце XIX века.

В 1885 году, после окончания семинарии в глухую деревню Ренн-Ле-Шато с населением 200 человек приехал 33-летний священник. Деревня находилась в 40км от города Каркассона и церковь Святой Марии Магдалины (возведенном еще в VI веке) к тому времени превратилась почти в развалины. В давние времена местечко Ренн-ле-Шато почиталось кельтами как священное, а сама деревня, называвшаяся тогда Редэ, обязана своим именем одному из кельтских племен. В VI в. деревня, расположенная, на вершине холма, насчитывала около тридцати тысяч жителей. Возможно, это была северная столица империи, построенной вестготами-тевтонцами, пришедшими с востока, которые разграбив , захватили юг Галлии и обосновались по обе стороны Пиренеев.
В течение следующих пяти веков город был центром влиятельного графства Разес. Затем, в начале XIII в. внезапно с севера в Лангедок явилась целая армия с целью уничтожить ересь катаров; армия захватывает все, что находит на своем пути, и во время этого так называемого вотчина Ренн-ле-Шато много раз переходит из одних рук в другие. Спустя сто двадцать пять лет, около 1360 г., местное население сильно сократилось из-за эпидемии чумы; чуть позже городок был разрушен бандой каталонских разбойников.
И во все эти повороты Истории вклинивается огромное число невероятных приключений с сокровищами.

Собрав пожертвования с местных жителей, новоиспечённый кюре начал восстанавливать эту церковь. Во время работ он обнаружил в полой внутри колонне четыре пергаментных свитка, бережно завернутых и уложенных в деревянную трубку. На пергаментах были сделаны какие-то странные надписи, внешне похожие на шифровку военного времени. Однако пытливый священник принялся расшифровывать их и через некоторое время начал понимать содержание. Наиболее ясным оказался второй пергамент, где было написано следующее: ДАГОБЕРУ II И СИОНУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТО СОКРОВИЩЕ, И ВОТ ОН ЛЕЖИТ МЕРТВ. Сонье, хотя и не понимал, что он, собственно, обнаружил, догадывался, что его находка имеет определенную важность, и, подхватив ее, немедленно отправился в Париж. Что случилось в столице, никому не известно, имеются лишь свидетельства, что скромного приходского священника совершенно неожиданно для него самого принимали в самых высоких церковных кругах. А после неожиданной поездки падре в Париж над его находкой начал сгущаться туман таинственности. Вскоре у Сонье появились немалые средства. К 1917 году, к концу своей жизни, приходской священник успел потратить неизвестно откуда взявшиеся у него несколько миллионов франков, причем большую часть денег он истратил самым странным образом. Церковь в Ренн-Ле-Шато была восстановлена в 1897 году, но весьма необычно. Над входом в нее появилась загадочная надпись: «TERRIBLIIS EST LOCUS ISTE» («СТРАШНО МЕСТО СИЕ»). На стенах церкви появились фрески, совершенно отличные от принятых по канону. Более того, сюжеты их разительно отличались от библейских. Так, на восьмой картине нарисован младенец, завернутый в шотландский плед, а на четырнадцатой — тело Христа, уносимое в могилу, находящуюся в глубине темного ночного неба, освещенного полной луной; такое впечатление, что Соньер хотел что-то внушить, подсказать. То, что это положение во гроб имело место много часов спустя после того, как, согласно Библии, тело похоронили днем? Или же, что тело не опускают в могилу наоборот, оно выходит оттуда? Почему церковь все-таки была освящена епископом Каркассонским Бийаром: результат «ремонта», мягко говоря, удивлял: стоило войти внутрь храма, как у посетителя тотчас возникала какая-то непонятная тревога. Кропильницу у входа поддерживал безобразный бесенок, а когда глаза привыкали в полумраку, то можно было различить уже целую толпу невообразимо уродливых созданий, гримасничающих, словно клоуны, застывших в непристойных позах, раскрашенных в яркие цвета и уставившихся на гостей ужасными стеклянными глазами. Непонятно почему, но в храме было множество надписей на иврите.

Еще более интересен факт последующего изгнания Сонье из Ватикана. Имеются свидетельства, что священник, пришедший исполнить последнюю требу над больным, умирающим Сонье, в ужасе выскочил из его комнаты и на повторное приглашение прийти к нему ответил уверенным отказом. По слухам, с того момента несчастный священник больше некогда не улыбался. И почему экономка Сонье, некто Мари Денарно, всю жизнь проведшая возле Сонье, допущенная к его «тайне», стала впоследствии баснословно богатой и знаменитой дамой? Шантажировал Сонье иерархов или нет — неизвестно, но определенно одно — он обладал секретом, который, вполне возможно, мог перевернуть весь цивилизованный мир. И, находясь на смертном одре, Сонье передал свою тайну экономке. Она же унесла ее с собой в могилу, после перенесённого инсульта. Все кто пытался прикоснуться разгадать тайну свитков долго не жили. Исследователь Линкольн полагает, что дело здесь совсем в другом, он уверен, что Сонье стал обладателем «взрывной» и опасной тайны. И кто знает, что стало ему известно? Не получил ли он в руки сведения, способные разрушить всю западную систему религиозных и культурных ценностей? Не наткнулся ли он случайно на документы, способные перевернуть все наше представление о западной истории? И не получены ли его громадные деньги простым шантажом? А возможно, ему просто заплатили за молчание. Ведь как бы там ни было, а Ватикан, по свидетельству некоторых источников, настолько боялся Сонье, что мгновенно исполнял любую прихоть мелкого падре.

Маленькая деревушка Ренн-ле-Шато и ее окресности является одним из самых загадочных мест в истории о катарах, тамплиерах и Ордене Сиона. Здесь жил и работал с 1885 по 1917 года таинственный священник Беранже Соньер, имя которого и в наши дни будоражит воображение искателей сокровищ. Он был обычным священником, пока не нашел четыре старинных зашифрованных свитка. . .

Продолжение следует и вы узнаете одну из версий, как появились слухи о Ренн-ле Шато и в дальнейшем в деревне.

В написании статьи использованы материалы с сайта

http://www.abc-people.com/idea/davinci-code/sonier.htm

http://www.stateoftheart.nl/phenomenon/frames/subjects/mystery/places.htm

http://www.erlib.com

Когда звала? На каком языке? И – было ль?

Кто знает…

Нынче мне 99 лет. Правда и домыслы о моей жизни так же неразделимы, как эти две девятки. Почти все люди, родившиеся тогда же, когда я, давно ушли из жизни. Перерисованы географические карты, умерли названия вещей. Я здесь поистине инопланетянин. Мое прошлое прячется в такой дали, что, оттуда выкарабкиваясь, не мудрено заработать одышку.

99… Всего один крохотный шажок – и на месте сгорбившихся под своей тяжестью девяток появятся кругленькие нулики, колечки, не имеющие ни конца, ни начала. Нулижды нуль. Ничего. Я еще не родился, нет меня. Какая разница – уже нет, или еще нет, - оба эти небытия, называемые "меня нет", по сути неразличимы и одинаково близки.

Нет, старость не забывчива (что бы там о нас ни напридумали). Просто память старика становится слишком малым вместилищем для прожитых времен, им тесно, все они рядом. Они норовят вырваться из этой сутолоки и беспорядочно, незванно вклиниваются в твое сегодня. Стоит ли, поэтому, удивляться, что по соседству от старика, доживающего свой век среди российских снегов, вдруг окажется двенадцатилетний мальчуган, обретавшийся когда-то в теплой Франции, на реке Ода, в десяти лье от городка Каркассона, в захолустной лангедокской деревушке Ренн-лё-Шато, что у восточных отрогов Пиренеев?

Мальчик был неуклюж и временами весьма нерадив.

Мальчик постоянно хотел есть.

Мальчика звали… Ну да, как-то, как-то его, безусловно, звали…

Возможно, впрямь его тогда звали Диди…

Отец Беренжер

Диди!.. Ты опять пропал?.. Диди, котенок, ты где?!..

Лучше не отзываться. Кто бы мог знать, что матушка вернется так скоро и в самый неподходящий момент – когда я, проскользнув на одну лишь минутку в чулан, зачерпываю пальцем яблочное повидло, которое она бережет для рождественского пирога.

Машинально вытираю палец о рубашку, отчего на ней тут же остается липкое пятно. И чего ты добился, Диди? Теперь уж точно пары оплеух, столь же неминуемых, как то, что завтра будет четверг.

Матушка уже у двери чулана:

Котенок, Диди, ты тут?

Сейчас ты будешь у нее, Диди, котом шелудивым… Делать нечего, выхожу, воровато пряча глаза. И, конечно, матушка с первого взгляда все понимает.

Ах, вот ты где, Дидье… - сразу поледеневшим голосом произносит она.

Уж если я не Диди, а Дидье, то парой оплеух дело может и не ограничиться. Однако ничего такого не следует.

Вот он, мой сиротка Дидье, - говорит она, обернувшись к кому-то. - Забирайте его с собой, так дом целее будет.

Тот, к кому она обратилась, переступает порог, и оказывается, что это наш местный кюре, отец Беренжер Сонье. Высоченный, он входит пригнувшись, чтобы не задеть дверную притолоку. Он всегда мне нравился, наш преподобный Сонье – моложавый, хотя ему было уже под сорок, стройный, с вьющимися черными волосами, с чуть насмешливым взором, с простой, ясной речью, он выгодно отличался от всех других кюре, которых я видывал в окрестных деревнях. Те были, как на подбор, плешивыми недомерками с головами, растущими прямо из плеч, гнусавили непонятными словами и смотрели тебе не в глаза, а куда-то между шеей и подбородком. Нет, наш отец Беренжер был не таков. Он скорее походил не на кюре, а на гвардейского офицера, привыкшего носить не сутану, а драгунский мундир. Говорили, что он происходит из старинного, хотя и обедневшего, дворянского рода, когда-то прославившего Лангедок, (их родовой замок, увы, давно кем-то перекупленный, до сих пор возвышается неподалеку от Каркассона). Преподобный в молодости начал было военную карьеру, но что-то там, видать, не задалось, и он, вдобавок разругавшись с семьей, выбрал для себя нынешнюю стезю. Однако он был кюре самый что ни есть всамделишный, и семинарию окончил чин чином, и латынью (говорят) владел похлеще, чем даже аббат Будэ из Ренн-лё-Бен, и еврейский язык знал так, что, сказывали, однажды в знании древних книг на этом языке заткнул за пояс каркассонского ученого жида рэба Соломона Лурье. По всему, иметь бы ему приход не в каком-нибудь Каркассоне и даже не в Марселе, а, глядишь, в самом Париже, но он по собственной воле выбрал нашу деревушку Ренн-лё-Шато, о которой, если бы не отец Беренжер, так уже, наверно, и в двадцати лье от нее никто бы не вспоминал. Нынче же в окрестностях про нее говорили: та самая Ренн-лё-Шато, где кюре – отец Сонье. Он был большей достопримечательностью наших мест, чем оливковые рощи на Оде, чем монастырь в Лё-Бен, чем древние руины тамплиерских крепостей и храмов. За это наша деревенщина платила ему почтением, и легко прощала то, что едва ли простила бы любому другому прелату – и купание в реке на виду у честнóго народа в срамном полосатом купальном костюме, и то, что пахло от него не так, как от прочих кюре – смесью нафталина и ладана, а тончайшим парижским одеколоном (на что он, при его-то скудном жаловании, тратил деньжищ, небось, словно какой-нибудь барон), и опоздания к мессе, и даже то, что восемнадцатилетняя девица Мари Денарнан, дочь кузнеца Симона Денарнана, которую отец Беренжер нанял кухаркой, уже через неделю после того перестала возвращаться на ночь в отчий дом.

Но несмотря на всю мою любовь к господину кюре, несмотря на его приветливую улыбку, слова матушки "забирайте его с собой" заставили меня на миг похолодеть. Уж не в монастырь ли она меня надумала упрятать? Конечно, поруганное повидло взывало к наказанию, но все-таки подобной кары я, право, не заслужил.

Впрочем, отец Беренжер, видя мое смятение, поспешил все разъяснить.

Твоя матушка, - сказал он, - любезно позволила мне взять тебя в сопровождение. Надо перенести кое-какие вещи. Не возражаешь, Диди? Правда, далековато – но ты же у нас крепкий мальчуган.

Небось, не переломится, - проворчала матушка. - Хоть какое дело. А то… - Она безнадежно махнула рукой. - Сейчас, господин кюре, я только вам обоим поесть соберу – поди, до ужина-то не управитесь.

Премного благодарен, мадам Риве, - поклонился отец Беренжер. - Да, к ужину, не взыщите, точно не успеем. Но до полуночи, это уж я вам обещаю, вернемся, не извольте беспокоиться.

…Разумеется, взмокли мы уже минут через пять, потому что мы шли по заброшенной дороге, ведущей в горы. От меня уже вовсю разило путом, а отец Беренжер по-прежнему знай благоухал своим одеколоном, и каким образом ему это удавалось, один Господь знает.

Куда мы направлялись, теперь уже я решительно не понимал. Если, как мне думалось вначале, в Ренн-лё-Бэн, к его другу аббату, так это в обратную сторону. Впрочем, о том, что мы идем не к аббату, легко было догадаться сразу, при виде поклажи, кою мне предстояло нести: из мешка торчали рукоятки заступа, кирки, еще каких-то инструментов – к аббатам в гости с такой кладью не жалуют.

Места, в сторону которых я шагал вслед за кюре, издавна считались недобрыми в наших краях. Если выйти по этой дороге из деревни, то по правую руку, на холме Ле Безу, увидишь поросшие кустарником развалины крепости, последнего, как я слыхал, оплота еретиков-катаров. Лет семьсот назад крепость после длительной осады захватили рыцари христианского воинства, тех, кто остался в живых, посадили на колья, врытые вон на том земляном валу, и еще много дней, - где-то, говорят, это даже записано, - стенания умирающих оглашали округу. А души их, - многие слышали, - до сих пор там воют по ночам. Ясное дело: еретики. Их душам и в Чистилище не место – так им здесь, верно, и выть до самого Страшного Суда.

Поездка в Ренн-ле-Шато была задумана как часть маршрута по городам, деревням и замкам, история которых тесно связана с катарами, тамплиерами и современными теориями заговора. А началось все с того, что лет 10 назад одна подруга спросила: «Когда к Соньеру поедем?» Честно говоря, в тот момент я понятия не имела, кто это. Но мои друзья не дадут мне умереть с голода, даже интеллектуального, поэтому на следующей встрече мне была выдана стопка книг на заданную тему, сопровожденная еще и обширным списком внеклассного чтения. Тема оказалась мне знакомой, потому что я, как и многие остальные земляне, читала и/или смотрела «Код Да Винчи». А к этому моменту уже отгремели все скандалы, связанные с «кражей сюжета», а может идеи, точно не помню, поэтому прочитать мне стало все любопытно.

Въезд в деревню

Ну и начали мы готовить поездку, чтобы южные провинции Франции, да чтобы посмотреть много интересного, ну и в Ренн-ле-Шато заехать, посмотреть на церковь, где, якобы были найдены тайные документы, зайти в башню Магдалу, залезть на Бурагаш, и по возможности посетить все эти окрестные деревни, где когда-то располагались замки катаров-тамплиеров. Потом в своих изысканиях мы вышли на вестготов, поняли, что надо и в Испанию заглянуть, желательно на север, а еще желательней до Галисии и Сантьяго де Компостела. Остановили нас два неизменных фактора туриста: время и деньги. Испанию оставили на потом, причем еще и с этической точки зрения, решили не увязывать главную европейскую святыню (это про Сантьяго) с мировой ересью (это про Соньера).

В результате это вообще не вышло, потому что гранул кризис и главные любители тайн поехать не смогли. А любопытство распирало и я предложила моим туристам заехать посмотреть на место, откуда пришла «идея кода Да Винчи». Они согласились, заинтересовались, тем более что к катарам мы с ними тоже ехали, и вуаля.

окрестности Ренн-ле-Шато

Летом 2014 года поехали мы в поездку на юг Франции, в которой смотрели мы прекрасную Дордонь и отдыхали на море в районе Лангедока. Во время лангедокских дней, а «базовый лагерь» у нас был в Безье, мы и поехали смотреть на загадочную местность.

Погода была замечательная – солнце, тепло, но не жара. Все располагало к прекрасному дню где-то в Корбьерах (предгорья Пиреней). Но, при подъезде началась какая-то ерунда. Навигатор, который не раз служил нам службу в этом регионе, вдруг потерялся, причем, еще не доезжая до Каркассона, который он прекрасно знал, ибо парковка в нем там забита навсегда. Затем среди ясного неба повисла огромная черная туча, которая еще и разразилась дождем, а его никто не ждал и не хотел видеть. Мы люди упорные, раз что решили — то воплотим в жизнь. Путь мы продолжили, и, действительно, как только свернули на территорию бывшего графства Разес, то опять засияло солнце, навигатор нашелся. Наверное, с нами решили не спорить.

В деревне

Ренн-ле-Шато

Небольшая французская деревня Ренн-ле-Шато каждый год принимает порядка 120 тысяч туристов. Живет же здесь всего 64 человека. Благо дело, все 120 тысяч не приезжают в один день, так что есть, где разгуляться. Мы были почти одни на тех полутора улицах, что там есть, а туристы были лишь там, где и положено им быть: в церкви Марии Магдалины, у башни Магдалы и в музее аббата Соньера в его вилле «Вифания».

Ренн-ле-Шато деревня старая, которая помнит и кельтов (от них название первое «Реде»), и римлян (многочисленные термы и соседние города, в названии которых есть слово «ле-Бен» нам и напоминает об этом), и вестготов с их римскими сокровищами, и франков во главе с Карлом Великим, и катаров (и крестовый поход против них), и тамплиеров (в округе огромное количество их замков и деревень), и арагонцев (пытавшихся прибрать территорию к рукам), и гугенотов (занявших окрестности и жестоко расправившихся с католиками) и полное забвение, пока не появился новый священник (который нашел загадочный клад при реставрации церкви, построил себе виллу, перестроил половину деревни и поставил на уши половину Европы, дав пищу для мифов на века вперед).

башня Магдала

Достопримечательности деревни.

Замок относится к четырнадцатому веку, как и многие строения в деревне. После набега арагонцев, которые сравняли все с землей, он был построен на месте старого. Посетить его нельзя, потому что находится он в частном владении, а посмотреть из-за забора можно.

Замок Ренн-ле-Шато

Табличка «Раскопки запрещены». Это, несомненно, самый известный артефакт деревни. Когда легенды о сказочном кладе, найденным аббатом Беренже Соньером получили широкую огласку, то началось паломничество в Ренн-ле-Шато. А поскольку никто не знает, где этот клад, то народ в прямом смысле приезжал с лопатами, чтобы выкопать золото, принадлежащее то ли вестготам, то ли тамплиерам, а если повезет, то и священный Грааль найти. Поэтому муниципалитету пришлось обезопасить город таким предупреждением.

Табличка «Раскопки запрещены»

Церковь Марии Магдалины. Ученые предполагают, что первая церковь появилась здесь еще при вестготах, о чем свидетельствуют небольшие «вестготские стелы», сохранившиеся до наших дней. Она много раз разрушалась и перестраивалась, и в ее типичном «рустикальном» образе можно найти следы дороманского периода и готических преобразований. Однако церковь существенно была разрушена арагонцами, когда они в двенадцатом веке утверждали свои права над территорией, потом дело разрушения продолжил и Энрике Трастамара в 14 веке, в шестнадцатом кирками поработали гугеноты, чтобы разрушить католический мир. Потом церковь пытались восстановить, но к 1885 году, когда в деревне появляется Соньер, — это зрелище плачевное, требующее много денег на реставрацию. Откуда они взялись — никто толком не может сказать. Одни утверждают, что выделили иерархи церкви, другие, — что это был подарок графини де Шамбор. Собственно, не важно.

Церковь Марии Магдалины

В результате появляется неоготика, смешанная со стилем, который во Франции назвали «Сен-Сюльпис»: обилие ярко раскрашенных гипсовых статуй, отлитых по форме в одной из многочисленных мастерских. Такой масс-маркет середины девятнадцатого века, когда церковь во Франции пыталась бороться с идеей светского государства. Так что особой ценности с точки зрения художественного ремесла в статуях Асмодея и Марии Магдалины, а также всех других представленных святых. Говорят, что во всех этих скульптурах зашифрован тайный смысл, намеки на скрытое сокровище (или найденное?)

Как бы то ни было, достаточно фантазийно смотрится у входа дьявол Асмодей, поддерживающий чашу со святой водой, над которой символ креста. Ему, кстати, одна дама в начале 2017 года голову проломила, теперь церковь ищет деньги на восстановление шедевра.

Асмодей и распятие

Из встречающихся сюжетов в церкви — Мария Магдалина и ее история (отдельная статуя и алтарь), Преображение, статуи Марии и Иосифа, святой Катерины и святого Антония. Кстати, в день святого Антония в церкви случается забавный феномен, на который съезжается огромное количество туристов. Так называемые «синие яблоки». В районе 11 утра луч солнца через витраж попадает на колонну и высвечивается корзина с синими яблоками, а когда луч проходит через следующий витраж, они становятся разноцветными.

Вифания. Именно так назвал свою виллу, построенную после приобретения загадочного и тайного богатства. Пока кюре служил в деревне на вилле жила его экономка Мари Денарно. После того, как Соньера отстранили от его обязанностей, он сам переехал на виллу, служил обедни в часовне. Здесь он закончил свои дни.

Сейчас здесь располагается музей, посвященный Беренже Соньеру, истории сокровищ, деревни Ренн-ле-Шато. Экспозиция периодически меняется, все достаточно забавно и любопытно.

Магдала – неоготическая башенка, построенная Соньером на самом краю плато, с потрясающим видом на горы Корбьеры, за которыми угадываются Пиренеи. Изначально она служила библиотекой и кабинетом аббату. Тут он любил уединяться с литературой, подолгу сидел, глядя на окрестности. Сейчас Магдала – самое знаменитое светское сооружение деревни, притягивающее многочисленных посетителей.

Аббат Соньер – главная легенда Ренн-ле-Шато. Нищий священник, получивший здесь приход, выпросил деньги на реставрацию, а дальше началось что-то непонятное. Он сказочно разбогател, построил виллу «Вифания» для своей служанки (сам долгое время оставался в домике священника при церкви), стирал надписи с надгробных плит, куда-то ездил, бродил по региону в поисках чего-то неизвестного, скупал участки земли. В общем, вел себя странно. Это заметили жители деревни, это заметили и церковные иерархи. В 1910 году его обвинили в симонии: он незаконно обогатился на церковных таинствах, обрядах и мессах. Соньер остался в деревне, переехал жить на виллу Вифания, где вполне открыто служил мессы для всей деревни в часовне при вилле, в то время как в церкви этим занимался новый кюре.

Умер Беренже Соньер в 1917 году, оставив все своей экономке Мари Денарно, поведав свои секреты на исповеди кюре соседней деревни. Говорят, что эти двое были единственными людьми, которым была известна тайна, но кюре не мог рассказать об этом в силу тайны исповеди, а Мари Денарно обещала все поведать перед смертью, но не успела. Однако успела оставить виллу и все богатство семье, которая ухаживала за ней в последние годы жизни.

Легенды и тайные сокровища

История сокровищ начинается с ремонта церкви. Тога. Работники нашли в одной из колонн тубу с пергаментами, в которых, вроде бы, были отрывки из Библии. И что-то еще. Говорят, что именно что-то еще заинтересовало многих людей, потому что аббат потом ездил и в Париж к епископу, и к нему приезжали различные посетители, вплоть до посланцев королевских и императорских домов.

В принципе, эта история могла бы и кануть в лету, если не многочисленные охотники за сокровищами и любители тайных обществ, которые откопали сведения о Соньере и Ренн-ле-Шато в шестидесятых годах. Началась настоящая лихорадка по поиску тайных сокровищ. Знаки, указывающие на место их расположения, пытались рассмотреть в декоре церкви, в письмах аббата, даже на картине Николя Пуссена «пастухи в Аркадии», пейзаж которой теоретики увязали с пейзажем вокруг Ренн-ле-Шато и горой Бюгараш.

Деревня Бюгараш и гора

Что ищут?

Тут вариантов огромное количество. Учитывая богатую историю региона, тот предлагается найти:

— сокровища вестготов, которые они спрятали после разграбления Рима,

— тайные сокровища тамплиеров, которые исчезли после разгрома ордена,

— тайные сокровища и знания катаров (самих в Ренн-ле-Шато практически не было, но недалеко находятся многочисленные замки и величественный Монсегюр, а также замок Симона де Монфора, возглавлявшего крестовый поход против них)

— священный Грааль, или все, что связано с кровью Христа, предполагая «кровь» в смысле «линии потомков» во главе с Марией Магдалиной (в принципе, все в названиях церкви, виллы башни крутится вокруг имени этой женщины). То есть в документах Соньера содержалось нечто, касающееся истории Христа и устоев церкви.

— гора Бюгараш считается чуть ли ни священной хранительницей всех земных тайн, начиная от того, что там ищут сокровища, тайные следы и там пытались укрыться поклонники знаменитого «конца света» 2012 года, да в таком количестве, что муниципальным властям одноименной деревни пришлось запретить въезд в регион за месяц до «конца света».

В церкви

По сей день никто еще ничего не нашел, хотя в интернете в многочисленных блогах на разных языках постоянно описываются экспедиции в Ренн, точное указание на то, где искать, даже что искать, потому что легенда все еще жива.

Легенды легендами, а места там действительно удивительные. Туда стоит поехать не только для того, чтобы прогуляться по деревне Ренн-ле-Шато и посмотреть на все эти загадочные достопримечательности (которые активно пиарит мэрия), но и посетить соседние деревни и замки, побродить вокруг Бюгараша, где есть настоящие туристические тропы для любителей пеших походов (и ни слова там о легендах и домыслах). Да и рукой оттуда подать уже до Монсегюра, Кампань-сюр-Од и прочих катаро-тамплиерских мест, где рассказываются уже другие, настоящие истории.

Маленькая вначале горная деревушка Ренн-ле-Шато, расположившаяся в восточных отрогах Пиренеев, к VI веку, как об этом говорится в старинных хрониках, уже была городом с населением в 30 000 человек и какое-то время даже столицей вестготов. Но еще за полтора столетия до этого, в августе 410 года, войска вестготского короля Алариха I захватили Рим, и город был на три дня отдан победителям на разграбление. Историк Про-копий Кесарийский писал, что Аларих захватил «сокровища Соломона, царя иудеев, которые были украдены римлянами из Иерусалима». С тех пор сокровища и документы с дополнениями и добавлениями, и не без потерь, не один раз меняли своих владельцев: из Первого Иерусалимского храма они попали сначала в руки римлян, потом вестготов, а от них к катарам и тамплиерам.

В ходе двадцатилетних альбигойских войн Ренн-ле-Шато часто переходил из рук в руки, и потому во многие исторические хроники вплетаются рассказы о несметных сокровищах и документах катаров, а также о сокровищах и таинственных документах рыцарей-тамплиеров, которые обладателю их дадут огромную власть. Из семьи катаров происходил и Бертран де Бланшефор, четвертый Великий магистр Ордена тамплиеров. В 1170 году он стал магистром еще неокрепшего ордена, но впоследствии превратил его в дисциплинированный и действенный институт со строгой иерархической системой. Через 40 лет после смерти Бертрана де Бланшефора члены этого аристократического рода вместе с другими катарскими аристократами сражались против северофранцузских и немецких крестоносцев, возглавляемых Симоном де Монфором.

Прошло несколько столетий, и вот почти в самом конце XIX века в маленькой деревушке Ренн-де-Шато произошли события, которые облетели сначала Францию, а потом и всю Западную Европу. В общих чертах история эта, как ее излагают английские писатели М. Бейджент, Р. Лей и Г. Линкольн, выглядит следующим образом.

В первый день июня 1885 года в деревню Ренн-ле-Шато прибыл новый священник - кюре Беранжер Соньер. Это был красивый молодой человек, 32-х лет от роду и хорошего происхождения, и, казалось бы, его должна была ждать более блестящая карьера. Товарищи по семинарии тоже прочили умному и достаточно ловкому Беранжеру местечко где-нибудь под Парижем или, в крайнем случае, под Марселем. Однако тот сам настоял на приходе в деревеньке Ренн-ле-Шато, которая располагалась в 40 километрах от Каркассона - центра лангедокской культуры. В этом Богом забытом селении проживало всего 200 человек, но Беранжер Соньер был уроженцем этих мест, наверное, это и влекло его на родину.

В среднем он получал довольно незначительную сумму - около 150 франков в год, но если прибавить к ним приношения благодарных прихожан, то средств ему хватало на жизнь вполне безбедную. Беранжер Соньер даже нанял себе экономку - 18-летнюю крестьянскую девушку Мари Денарно, которая впоследствии стала его доверенным лицом и верной спутницей.

Первые шесть лет молодой кюре вел жизнь почти ничем не примечательную. Он охотился в горах, ловил рыбу в небольшой речушке, гулял по окрестностям. В нескольких километрах от Ренн-ле-Шато возвышался холм Ле Безу, на котором были живописно разбросаны руины средневековой крепости, когда-то принадлежавшей тамплиерам. На другом холме, всего в полутора километрах от деревни, высились полуразвалившиеся стены родового замка Бертрана де Бланшефора, который принес в дар Ордену тамплиеров свои земли в этих окрестностях. Великий магистр вызвал сюда немецких рабочих, для которых установили строгую дисциплину, запретив любые контакты с местным населением. Они должны были разрабатывать золотые шахты, расположенные на склонах горы, но впоследствии выяснилось, что шахты эти были опустошены римлянами почти 1000 лет назад и никакие разработки на этой территории не производились. Тогда что же делали на горе немецкие шахтеры? Ученые выдвигали разные версии, и одна из них предполагала, что они рыли здесь подземный ход или помещение для кладовой.

В конце XIII века сюда был вызван отряд тамплиеров, которых поселили на горе Ле Безу, где они соорудили часовню и сторожевой пост, чтобы охранять безопасность этих мест и дорогу на Сантьяго-де-Компостеллу. Деревня Ренн-ле-Шато до сих пор сохранила следы этого пути, по которому в древности передвигались паломники из Северной Европы через Францию и Лангедок на север Пиренейского полуострова. Согласно старинному; преданию, в Сантьяго-де-Компостелла находилась гробница Святого апостола Иакова - небесного покровителя христиан Испании.

Названные выше английские писатели считают эту версию не столь уж безупречной, так как особой необходимости вызывать сюда небольшой отряд тамплиеров не было. По соседству уже было войско, готовое обеспечить защиту окрестностей. Местные предания повествуют, что дополнительный отряд тамплиеров имел несколько целей: откопать золото из шахт, закопать его в подземных тайниках или сторожить уже спрятанные сокровища. Но об их истинной миссии так никто никогда и ничего не узнал. Однако тамплиеры этого приората были единственными, кто не был арестован во Франции после 13 октября 1307 года.

Вот такая богатая история была у маленькой деревушки1 Ренн-ле-Шато. Свободного времени у Беранжера Соньера было достаточно, он много читал, совершенствовался в латыни, учил греческий и даже древнееврейский язык. Все текло, казалось бы, по раз и навсегда заведенному распорядку, пока священник - «по наитию свыше» - не занялся реставрацией старинной церкви, которая стояла на вестготском фундаменте конца VI века. И, конечно, к концу XIX столетия храм находился в таком безнадежном состоянии, что грозил обрушиться и на самого кюре, и на его паству.

Получив поддержку священника из соседней деревни и взяв немного денег в долг из приходской кассы, кюре энергично принялся за ремонт храма. Кое-как подперев крышу, приходский кюре сдвинул алтарную плиту, покоившуюся на двух балках, и вдруг заметил, что одна из них что-то уж очень легкая. Балка оказалась полой, Беранжер Соньер просунул внутрь ее руку и извлек 4 опечатанных деревянных цилиндра. Забыв обо всем на свете, священник начал срывать запыленные и позеленевшие от времени печати.

Дома он лихорадочно развернул один из древних пергаментов и увидел в нем отрывки из Нового Завета, написанные по-латыни. Но на одной стороне пергамента слова располагались без пробелов и в них были вставлены лишние буквы. На обратной стороне этого свитка строчки были в беспорядке, а некоторые буквы написаны над другими.

BERGERE PAS DE TENTANION QUE POUSSIN TENIERS GARDEN LA CLEF PAX DCLXXXI PAR LA CROIX ET CE CHEVAL DE DIEU J"ACHEVE CE DAEMON DE GARDIEN A MIDI POMMES BLEUES.

Долго вглядывался Беранжер Соньер в этот непонятный текст и вдруг заметил, что если читать буквы, расположенные выше строк, то получается следующее послание: A DAGOBERT II ROI ET A SION EST CE TRESOR ЕТ II. EST LA MORT (Это сокровище принадлежит королю Дагоберту II и Сиону, и там оно погребено).

На следующий день священник отправился в Париж и там рассказал руководителям семинарии Сен-Сюльпис - аббату Бьелю и его 21-летнему племяннику Эмилю Оффе - о своей находке. Несмотря на молодость, Э. Оффе был уже известным лингвистом, хорошо разбирался в тайнописи и палеографии. Он был вхож во многие мистические и масонские круги, а также в тайный (полукатолический-полумасонский) Орден для избранных*.

Беранжер Соньер пробыл в Париже три недели, где его принимали с распростертыми объятиями. В Лувре он заказал репродукции трех картин: портрет римского папы Целестина, полотна «Отец и сын» фламандского живописца Д. Тенирса и «Аркадские пастухи» Н. Пуссена. Но навсегда осталось тайной, о чем он беседовал с церковными иерархами...

После возвращения в Ренн-ле-Шато священник начал вести жизнь, свойственную очень богатому человеку. Первым делом он соорудил надгробную плиту на могиле маркизы Мари де Бланшефор - жены Великого магистра Бертрана де Бланшефора. А ведь прежний надгробный камень был установлен аббатом Бигу - личным капелланом семьи де Бланшефор! Причем надпись на нем представляла анаграмму того странного послания, которое содержалось в найденном Б. Соньером документе. Может быть, он хотел уничтожить эту надпись, чтобы другие не проникли в тайну, которой он овладел?

Невесть откуда взявшиеся деньги аббат из Ренн-ле-Шато стал тратить направо и налево: он стал заядлым филателистом и нумизматом, построил себе замок Бетания (в котором не жил), возвел в средневековом стиле башню Магдала... Церковь Марии Магдалины была не только отреставрирована, но и оборудована самым пышным и причудливым образом. Над входом в нее была выбита надпись: TERRIBI EST LOGOS ISTE (Место это ужасно); чуть пониже и более мелкими буквами помещалась еще одна анаграмма, которую ученые расшифровали следующим образом: «Катары, альбигойцы, тамплиеры - рыцари истинной церкви».

В самой церкви за порталом помещалась статуя князя демонов Асмо-дея - стража скрытых сокровищ и (по Талмуду) строителя Храма Соломона. На стенах церкви были развешаны пестро разрисованные доски с изображением Крестного пути, однако в деталях рисунков видны скрытые (а порой и нарочито откровенные) отклонения от тех изображений, которые в католицизме являлись общепризнанными. Например, ребенок, наблюдающий за погребением Иисуса Христа, был нарисован в клетчатом пледе; на заднем плане - ночное небо и полная луна. А ведь в Новом Завете сказано, что Сын Божий был внесен в пещеру погребения при дневном | свете. В отремонтированном храме было много надписей на древнееврейском языке, который, как указывалось выше, Беранжер Соньер усердно изучал...

Деревенского кюре стали посещать знаменитые люди тогдашней Европы, а кузен австрийского императора Франца Иосифа перевел на счет Б. Соньера довольно крупную сумму денег. Но за какие заслуги?

В середине января 1917 года 65-летний священник Беранжер Соньер слег от инфаркта. Но еще за пять дней до этого его служанка Мари Денар- | но заказала гроб для своего господина, хотя тогда он был еще бодр и свеж, как и в течение всей своей жизни. Для исповеди и отпущения грехов к I умиравшему пригласили священника из соседнего села, но тот, пробыв в | комнате Б. Соньера совсем немного времени, стремглав выбежал из нее. И с тех пор, как потом говорили очевидцы, священник впал в меланхолию и никогда не улыбался...

Беранжер Соньер умер 22 января 1917 года- без исповеди и причастия, погребение тоже происходило не по католическому обряду. Тело его I облачили в мантию, украшенную пурпурными кистями, а потом труп посадили в кресло, которое поместили на террасе башни Магдала. Проститься с покойным прибыла вся элита парижского общества, церемония прощания была странной и опять же совсем не походила на погребение католика.

После смерти священника его служанка Мари Денарно вела безбедную жизнь, проживая в замке Бетания, однако оставленные Беранжером Соньером деньги тратила и на благотворительные цели. Однако после Второй мировой войны правительство Шарля де Голля стало проводить денежную реформу и одновременно выявлять тех, кто скрывался от налогов и кто нажился на войне. При обмене старых франков на новые надо было представить доказательства честного получения денег, но Мари Денарно не стала менять деньги, обрекая тем самым себя на бедность. Очевидцы оставили [ потом записи, что видели, как она сжигала в саду целые пачки банкнот...

Но, может быть, сельский священник просто нашел клад? Ведь некоторые письменные источники содержат неясные намеки, что в Лангедоке (в I частности, в районе Каркассона и Ренн-ле-Шато) могли быть зарыты сокровища катаров и тамплиеров. Вспомним, что в найденных Беранжером Соньером пергаментах упоминается имя короля Дагоберта II. С V по VIII века Франкским государством правила первая королевская династия Меровин-гов, родоначальником которой был легендарный Меровей. Меровинги были династией родовой франкской знати, а не тех удачливых военных вождей, которые свою родословную могли начинать почти что с «нуля». Род Меро-вингов олицетворял единство франкского народа, его представители в глазах франков обладали определенным магическим могуществом, благодетельным для всего народа «королевским счастьем». Среди монархов этой династии был и Дагоберт II, в царствование которого деревушка Ренн-ле-

Шато служила вестготским бастионом, а сам король был женат на вестготской принцессе.

Можно предположить, что в какой-то момент Дагоберт II зарыл в этом районе добытые на войне сокровища, а Беранжер Соньер более чем через 1000 лет нашел их. Но, видимо, были в этом кладе не только материальные ценности, а нечто гораздо более ценное, может быть, даже легендарные сокровища из Иерусалимского храма. Однако это все только предположения, а источник внезапного богатства Беранжера Соньера так и остался тайной. Как не разгадано и то, почему католический священник неожиданно сошелся с оккультистами и тайными обществами, которые считали себя наследниками катаров и тамплиеров.

Историк Прокопий Кесарийский писал, что Аларих захватил «сокровища Соломона, царя иудеев, которые были украдены римлянами из Иерусалима». С тех пор сокровища и документы с дополнениями и добавлениями, и не без потерь, не один раз меняли своих владельцев: из Первого Иерусалимского храма они попали сначала в руки римлян, потом вестготов, а от них к катарам и тамплиерам.

В 1170 году он стал магистром еще неокрепшего ордена, но впоследствии превратил его в дисциплинированный и действенный институт со строгой иерархической системой. Через 40 лет после смерти Бертрана де Бланшефора члены этого аристократического рода вместе с другими катарскими аристократами сражались против северофранцузских и немецких крестоносцев, возглавляемых Симоном де Монфором.

В среднем он получал довольно незначительную сумму - около 150 франков в год, но если прибавить к ним приношения благодарных прихожан, то средств ему хватало на жизнь вполне безбедную. Беранжер Соньер даже нанял себе экономку - 18летнюю крестьянскую девушку Мари Денарно, которая впоследствии стала его доверенным лицом и верной спутницей.

В конце XIII века сюда был вызван отряд тамплиеров, которых поселили на горе Ле Безу, где они соорудили часовню и сторожевой пост, чтобы охранять безопасность этих мест и дорогу на Сантьяго-де-Компостеллу. Деревня Ренн-ле-Шато до сих пор сохранила следы этого пути, по которому в древности передвигались паломники из Северной Европы через Францию и Лангедок на север Пиренейского полуострова. Согласно старинному преданию, в Сантьяго-де-Компостелла находилась гробница Святого апостола Иакова - небесного покровителя христиан Испании.

Вот такая богатая история была у маленькой деревушки Ренн-ле-Шато. Свободного времени у Беранжера Соньера было достаточно, он много читал, совершенствовался в латыни, учил греческий и даже древнееврейский язык. Все текло, казалось бы, по раз и навсегда заведенному распорядку, пока священник - «по наитию свыше» - не занялся реставрацией старинной церкви, которая стояла на вестготском фундаменте конца VI века. И, конечно, к концу XIX столетия храм находился в таком безнадежном состоянии, что грозил обрушиться и на самого кюре, и на его паству.

BERGERE PAS DE TENTANION QUE POUSSIN TENIERS GARDEN LA CLEF PAX DCLXXXI PAR LA CROIX ET CE CHEVAL DE DIEU J"ACHEVE CE DAEMON DE GARDIEN A MIDI POMMES BLEUES.

Долго вглядывался Беранжер Соньер в этот непонятный текст и вдруг заметил, что если читать буквы, расположенные выше строк, то получается следующее послание: A DAGOBERT II ROI ET A SION EST CE TRESOR ET II. EST LA MORT (Это сокровище принадлежит королю Дагоберту II и Сиону, и там оно погребено).

Невесть откуда взявшиеся деньги аббат из Ренн-ле-Шато стал тратить направо и налево: он стал заядлым филателистом и нумизматом, построил себе замок Бетания (в котором не жил), возвел в средневековом стиле башню Магдала… Церковь Марии Магдалины была не только отреставрирована, но и оборудована самым пышным и причудливым образом. Над входом в нее была выбита надпись: TERRIBI EST LOGOS ISTE (Место это ужасно); чуть пониже и более мелкими буквами помещалась еще одна анаграмма, которую ученые расшифровали следующим образом: «Катары, альбигойцы, тамплиеры - рыцари истинной церкви».

В самой церкви за порталом помещалась статуя князя демонов Асмодея - стража скрытых сокровищ и (по Талмуду) строителя Храма Соломона. На стенах церкви были развешаны пестро разрисованные доски с изображением Крестного пути, однако в деталях рисунков видны скрытые (а порой и нарочито откровенные) отклонения от тех изображений, которые в католицизме являлись общепризнанными. Например, ребенок, наблюдающий за погребением Иисуса Христа, был нарисован в клетчатом пледе; на заднем плане - ночное небо и полная луна. А ведь в Новом Завете сказано, что Сын Божий был внесен в пещеру погребения при дневном свете. В отремонтированном храме было много надписей на древнееврейском языке, который, как указывалось выше, Беранжер Соньер усердно изучал…

В середине января 1917 года 65летний священник Беранжер Соньер слег от инфаркта. Но еще за пять дней до этого его служанка Мари Денарно заказала гроб для своего господина, хотя тогда он был еще бодр и свеж, как и в течение всей своей жизни. Для исповеди и отпущения грехов к умиравшему пригласили священника из соседнего села, но тот, пробыв в комнате Б. Соньера совсем немного времени, стремглав выбежал из нее. И с тех пор, как потом говорили очевидцы, священник впал в меланхолию и никогда не улыбался…

Беранжер Соньер умер 22 января 1917 года - без исповеди и причастия, погребение тоже происходило не по католическому обряду. Тело его облачили в мантию, украшенную пурпурными кистями, а потом труп посадили в кресло, которое поместили на террасе башни Магдала. Проститься с покойным прибыла вся элита парижского общества, церемония прощания была странной и опять же совсем не походила на погребение католика.

После смерти священника его служанка Мари Денарно вела безбедную жизнь, проживая в замке Бетания, однако оставленные Беранжером Соньером деньги тратила и на благотворительные цели. Однако после Второй мировой войны правительство Шарля де Голля стало проводить денежную реформу и одновременно выявлять тех, кто скрывался от налогов и кто нажился на войне. При обмене старых франков на новые надо было представить доказательства честного получения денег, но Мари Денарно не стала менять деньги, обрекая тем самым себя на бедность. Очевидцы оставили потом записи, что видели, как она сжигала в саду целые пачки банкнот…

Но, может быть, сельский священник просто нашел клад? Ведь некоторые письменные источники содержат неясные намеки, что в Лангедоке (в частности, в районе Каркассона и Ренн-ле-Шато) могли быть зарыты сокровища катаров и тамплиеров. Вспомним, что в найденных Беранжером Соньером пергаментах упоминается имя короля Дагоберта II. C V по VIII века Франкским государством правила первая королевская династия Меровингов, родоначальником которой был легендарный Меровей. Меровинги были династией родовой франкской знати, а не тех удачливых военных вождей, которые свою родословную могли начинать почти что с «нуля». Род Меровингов олицетворял единство франкского народа, его представители в глазах франков обладали определенным магическим могуществом, благодетельным для всего народа «королевским счастьем». Среди монархов этой династии был и Дагоберт II, в царствование которого деревушка Ренн-ле-Шато служила вестготским бастионом, а сам король был женат на вестготской принцессе.

Напечатать