Хлопнул по карману не звенит. Архивные смальты поэтической мозаики поэта рубцова

Великие о стихах:

Поэзия — как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное — если отойдешь подальше.

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Марина Цветаева

Среди всех искусств поэзия больше других подвергается искушению заменить свою собственную своеобразную красоту украденными блестками.

Гумбольдт В.

Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда... Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.

А. А. Ахматова

Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия.

И. С. Тургенев

У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.

Г. Лихтенберг

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.

Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.

Мурасаки Сикибу

Обращаюсь к русскому стихосложению. Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и проч.

Александр Сергеевич Пушкин

- …Хороши ваши стихи, скажите сами?
– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.
– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.
– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван…

Михаил Афанасьевич Булгаков. "Мастер и Маргарита"

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Джон Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"

Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.

Александр Александрович Блок

Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.

Макс Фрай. "Болтливый мертвец"

Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:…

Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
- Мои стихи не печка, не море и не чума!

Владимир Владимирович Маяковский

Стихи - это наша внутренняя музыка, облеченная в слова, пронизанная тонкими струнами смыслов и мечтаний, а посему - гоните критиков. Они - лишь жалкие прихлебалы поэзии. Что может сказать критик о глубинах вашей души? Не пускайте туда его пошлые ощупывающие ручки. Пусть стихи будут казаться ему нелепым мычанием, хаотическим нагромождением слов. Для нас - это песня свободы от нудного рассудка, славная песня, звучащая на белоснежных склонах нашей удивительной души.

Борис Кригер. "Тысяча жизней"

Стихи - это трепет сердца, волнение души и слёзы. А слёзы есть не что иное, как чистая поэзия, отвергнувшая слово.

Великие о стихах:

Поэзия — как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное — если отойдешь подальше.

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Марина Цветаева

Среди всех искусств поэзия больше других подвергается искушению заменить свою собственную своеобразную красоту украденными блестками.

Гумбольдт В.

Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда... Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.

А. А. Ахматова

Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия.

И. С. Тургенев

У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.

Г. Лихтенберг

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.

Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.

Мурасаки Сикибу

Обращаюсь к русскому стихосложению. Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и проч.

Александр Сергеевич Пушкин

- …Хороши ваши стихи, скажите сами?
– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.
– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.
– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван…

Михаил Афанасьевич Булгаков. "Мастер и Маргарита"

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Джон Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"

Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.

Александр Александрович Блок

Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.

Макс Фрай. "Болтливый мертвец"

Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:…

Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
- Мои стихи не печка, не море и не чума!

Владимир Владимирович Маяковский

Стихи - это наша внутренняя музыка, облеченная в слова, пронизанная тонкими струнами смыслов и мечтаний, а посему - гоните критиков. Они - лишь жалкие прихлебалы поэзии. Что может сказать критик о глубинах вашей души? Не пускайте туда его пошлые ощупывающие ручки. Пусть стихи будут казаться ему нелепым мычанием, хаотическим нагромождением слов. Для нас - это песня свободы от нудного рассудка, славная песня, звучащая на белоснежных склонах нашей удивительной души.

Борис Кригер. "Тысяча жизней"

Стихи - это трепет сердца, волнение души и слёзы. А слёзы есть не что иное, как чистая поэзия, отвергнувшая слово.

«Мое слово верное прозвенит! / Буду я, наверное, знаменит! / Мне поставят памятник на селе! / Буду я и каменный навеселе!» - это предсказание в значительной мере исполнилось. Памятники, пусть и скромные внешне, Николаю Рубцову воздвигли не только «на селе», но и, к примеру, в Вологде, Мурманске... Его именем названы улицы, библиотеки, музеи, литературные центры, поэтические конкурсы.

Но можно ли с уверенностью сказать: на бескрайних русских просторах, которые он самозабвенно любил и душевно воспевал, его «слово верное» звенит в наши дни достаточно громко?

Вещие строки Николая Рубцова, ушедшего из жизни в ночь на 19 января 1971 года, то есть буквально в первые часы праздника Крещения Господня, приведены во множестве публикаций. Автор заглянул в самый жуткий и сокровенный миг собственного будущего: «Я умру в крещенские морозы, / Я умру, когда трещат березы...» Все, кому его поэзия дорога, кто считает его одним из величайших русских стихотворцев, к данному пророчеству, несмотря на переизбыток цитируемости, станут возвращаться вновь и вновь.

В этом то ли лучшем из миров, то ли, наоборот (вопрос философский), его нет уже так давно, что предположение в духе «а ведь мог бы отпраздновать среди нас свое 80-летие» выглядит как-то нелепо, неестественно. Этот юбилей любители национальной литературы отметят 3 января. Будут читать его стихи, петь или слушать созданные на его слова песни, в который раз обсуждать перипетии короткой и очень непростой жизни (и, конечно же, обстоятельства трагической смерти), пытаться разгадать оставленные им - его судьбой и рукописями - загадки...

Хотя, по большому счету, ничего таинственного в биографии Рубцова нет. Если, конечно, вывести за скобки то невероятно точное, связанное с мрачным финалом предсказание. Земной путь автора хрестоматийного, всегда актуального призыва «Россия, Русь, храни себя, храни!» во всех возможных деталях описан его друзьями и близкими, знакомыми и просто поклонниками.

И даже чудовищная развязка жизненной драмы едва ли может считаться удивительной. Многие ли по-настоящему крупные русские поэты дожили до седин или хотя бы умерли естественной смертью? Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Гумилев, Есенин, Маяковский... Список вполне уместно дополнить именами Блока и Хлебникова, Черного и Белого (в новейшие времена сюда добавился весьма талантливый, самобытный уральский поэт по фамилии Рыжий). Судьбы всех перечисленных настолько непохожи, что стремиться отыскать хоть какую-то «физическую» закономерность скоротечности их пребывания на этом свете - пустое дело. Остается лишь довольствоваться в рассуждениях чистой метафизикой, замечанием наподобие: что ж, судя по всему, Провидение настроено решительно против старости таких людей.

«Вот Есенин - на ветру! / Блок стоит чуть-чуть в тумане. / Словно лишний на пиру, / Скромно Хлебников шаманит... / Неужели в свой черед / Надо мною смерть нависнет, - / Голова, как спелый плод, / Отлетит от веток жизни?»

К теме преждевременного ухода из жизни духовных собратьев Николай Рубцов возвращался не однажды, особо выделяя среди них, понятное дело, Сергея Есенина: «Да, недолго глядел он на Русь / Голубыми глазами поэта. / Но была ли кабацкая грусть? / Грусть, конечно, была... Да не эта! / Это муза не прошлого дня. / С ней люблю, негодую и плачу. / Много значит она для меня, / Если сам я хоть что-нибудь значу».

Ему, довольно рано осознавшему себя в качестве главного преемника «кабацкого поэта», есенинская грусть действительно была понятна, как никому другому. Природа и выражение этого чувства многослойны. Тут и слегка завуалированная эвфемизмами да экивоками (а куда деваться «с подводной лодки») лютая печаль по старой, патриархальной, а точнее, исконной Руси, которую при Есенине варварски рушили, а при Рубцове - стараниями Никиты Хрущева - безжалостно добивали. И сильнейшая тревога за будущее Родины: «Они (интервенты. - «Свой» ) несут на флагах черный крест, / Они крестами небо закрестили, / И не леса мне видятся окрест, / А лес крестов в окрестностях России...» (В наши дни, заметим в скобках, отождествление иноземных захватчиков с крестоносцами уже неактуально, теперешние лидеры расхристанного Запада ни черный, ни какой иной крест на флагах не несут.)
И тот самый «кабацкий», разгульно-пьяный мотив отчетливо слышится. Он хоть и опровергается в строчках, посвященных славному предшественнику, зато в других рубцовских сочинениях звучит чересчур громко, заглушая порой все остальные: «Быть может, я для вас в гробу мерцаю, / но должен я сказать в конце концов: / я - Николай Михайлович Рубцов - / возможность трезвой жизни отрицаю...»

Но главное здесь - сходство психотипов. И у Есенина, и десятилетиями позже у Рубцова очевидцы отмечали нередкие случаи «странного поведения» - то удивительную, сомнамбулическую замкнутость, то приступы внезапной агрессии, резко выплескивавшейся вовне, то иные выходящие за рамки социальных норм манифестации. В этом тоже нет ничего необычного - когда речь заходит о поэтах, тем более русских поэтах.

Не так давно у нас был модным термин «внутренняя эмиграция», означающий отстраненность от жизни общества, глубокое погружение в свой внутренний мир. Для многих творчески одаренных личностей такое существование на территории муз и грез, сонма духов (ангелов ли, демонов - кто их разберет), наперебой поучающих, наставляющих, шепчущих нужные слова и ритмы, - и не эмиграция вовсе, но привычное, основное бытие. И когда про кого-то говорят, что он не от мира сего, имеют в виду чаще всего как раз человека, похожего на Николая Михайловича.

Пребывание в суетном мире людей для подобных индивидов - зачастую обременительная обязанность, необходимость играть роли, предписанные общественным укладом и законами. А также - возможность выпить (увы), закусить, предаться некоторым утехам, получить очередную порцию похвал, лестных отзывов (и нет ничего страшнее отсутствия таковых!), запастись свежими, нужными для творчества впечатлениями. Алкоголь же в этой системе координат - испытанное средство коммуникации, незаменимый помощник в тех случаях, когда общаться на понятном для всех языке становится трудно. Со временем накапливаемое в организме вещество превращается в сильнейший яд, расшатывает и без того хрупкую нервную систему, травмирует психику, наносит колоссальный ущерб всем внутренним органам, включая сердце...

Можно ли в истории с великим стихотворцем обойтись без примитивных, прозаичных отсылок к медицине? Можно, но тогда закономерно продолжатся в прессе, интернете, на разных чтениях и слушаниях жаркие, беспредметные дискуссии о «загадках», связанных с судьбой поэта. Например, его невольную убийцу, странную женщину, возомнившую себя как минимум второй Ахматовой, любители конспирологических версий не перестанут обвинять в том, что в ночь на 19 января 1971 года она выполняла заказ не то КГБ, не то Моссада, не то обеих служб сразу, а не служила слепым орудием безжалостного рока...

Правда же в том, что со спутницей последних лет Рубцову действительно не повезло. Таким, как он, крайне беспокойным детям, требуются в жены добрейшие, самоотверженные няньки, всегда готовые и назревающий конфликт погасить, и огуречного рассолу наутро подать. В идеале - методично, целенаправленно перепробовать все сколько-нибудь доступные средства борьбы с пагубным пристрастием.

Как бы там ни было, подлинная красота рубцовской поэзии проявилась вовсе не в молодецких бравадах в стиле «я после первой не закусываю» и не в философствовании вокруг максимы Memento mori, а в неподражаемой, редкостно светлой (ключевое слово) лирике: «В горнице моей светло. / Это от ночной звезды. / Матушка возьмет ведро, / Молча принесет воды... // Красные цветы мои / В садике завяли все. / Лодка на речной мели / Скоро догниет совсем. // Дремлет на стене моей / Ивы кружевная тень. / Завтра у меня под ней / Будет хлопотливый день! // Буду поливать цветы, / Думать о своей судьбе, / Буду до ночной звезды / Лодку мастерить себе...»

«То желтый куст, / То лодка кверху днищем, / То колесо тележное / В грязи... / Меж лопухов - / Его, наверно, ищут - / Сидит малыш, / Щенок скулит вблизи. // Скулит щенок / И все ползет к ребенку, / А тот забыл, / Наверное, о нем, - / К ромашке тянет / Слабую ручонку / И говорит... / Бог ведает, о чем!.. // Какой покой! / Здесь разве только осень / Над ледоносной / Мечется рекой, / Но крепче сон, / Когда в ночи глухой / Со всех сторон / Шумят вершины сосен, // Когда привычно / Слышатся в чесу / Осин тоскливых / Стоны и молитвы, - / В такую глушь / Вернувшись после битвы, / Какой солдат / Не уронил слезу? // Случайный гость, / Я здесь ищу жилище / И вот пою / Про уголок Руси, / Где желтый куст, / И лодка кверху днищем, / И колесо, / Забытое в грязи...»

Этого автора чрезвычайно сложно цитировать отдельными строками, если дело касается фраз, выходящих за рамки рубцовского эго. Лучшие его сборники надо, желательно не отрываясь, читать от начала и до конца, чтобы правильнее оценить свойства этих творений.

Его беда была еще и в непризнанности. Точнее - в недостаточном признании со стороны современников. Да, его высоко ценили некоторые известные и более удачливые (в бытовом плане) братья по ремеслу, литературные критики, у него имелся свой круг верных читателей-почитателей. Но этого, конечно же, было мало. Как всякий крупный поэт, он знал себе настоящую цену, тяготился ролью второго плана в отечественной литературе, ревниво следил за громкими успехами тех, кто регулярно выступал на больших столичных площадках, в огромных концертных залах.

Тогда он оказался все-таки вне мейнстрима, тем более - вне авангардных, модных течений. Как это ни парадоксально, мы в XXI веке наслышаны о нем значительно больше, нежели граждане СССР 1960-х. Однако положенного ему места в классической русской литературе Николай Рубцов не занял до сих пор. И такую несправедливость не мешало бы исправить.

Точка зрения

Игорь Шайтанов , критик, литературовед, доктор филологических наук, профессор

Трагически ушедший из жизни в январе 1971 года Николай Рубцов стал одной из центральных фигур современной русской литературы. Его поэзия озвучила переживания многих, стала их голосом.

Его называли поэтом «долгожданным» (Глеб Горбовский), почитали главой органической поэзии, противостоящей творчеству «книжному», видели в нем стихийного выразителя языка и духа. Конечно, все эти определения - в той или иной мере метафоры, художественные формулировки, не претендующие на историческую точность. Но в них есть нечто угадывающее - из того, что носится в воздухе эпохи. Действительно ли Рубцов долгожданный? Хорошо помню, как после невероятного стадионного успеха Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и наступившего вдруг затишья ждали нового Пушкина - и появился Рубцов. Он не сыграл вполне эту роль. Но для многих стал тем, кто заполнил стихами душевный вакуум «вдали от шума городского». Что же до противопоставления органического «книжному» - те, кто это делал, едва ли были столь наивными, чтобы думать, будто Рубцов запел, как птичка Божия. Просто его спешили определить в ряд самых великих, привычно ранжируя при этом знаменитых предшественников. Пушкин - первый, а кто второй? Есенин, Блок?

А может быть, Тютчев? Тогда, в 70-е годы, на выходе из эпохи поэтического бума, имя последнего звучало с особым пиететом. Долго считавшийся второстепенным, поздно завоевавший известность, он оказался близок прежде всего тем, кто научился ценить глубину и зрелость. «Что остается? Поздний Тютчев?» - воскликнул как-то Давид Самойлов. «Поздний» - это не хронологическая помета. Весь Тютчев - поздний, глубокий, несуетный... Напомню, что им до тридцати был написан «Silentium». Для русской поэзии узнаваемый тютчевский образ - человек перед лицом мироздания. Один на один. Диалог души и вселенной, коим все больше грозит взаимное непонимание.

Каждый выбирает традицию согласно собственным вкусам, но входит в нее настолько, насколько позволяют силы, хватает таланта. Один выдернет несколько цитат, другой подслушает интонацию, запомнит прием. Право на принадлежность дается не всяким сходством. Ведь для обозначения последнего есть и другие слова: эпигонство, подражание, стилизация. Традиция продолжается не в совпадении решений, философских или художественных, а в тождестве вопросов, осознанных в своей насущности, возможно, подсказанных опытом прошлого, который притягивает к себе. Но и отталкивает, побуждая к опровержению.

Разумеется, Рубцова и Тютчева невозможно померить - ни славой, ни достоинством. Однако, помимо всякой мистики, Рубцов многие годы проносил в кармане его сборник малого формата - дореволюционное издание (теперь оно в музее, в деревне Никола на Вологодчине). Тютчева он знал блестяще - памятью поэта. Когда я об этом написал лет тридцать назад, меня упрекали: что же вы сравниваете? А я действительно сравнивал, но не уравнивал. Слышать голос великого предшественника, идти на этот зов - залог собственной поэтической значительности и принадлежности. Не сомневаюсь, что Рубцов слышал многие голоса и отзывался на них.

Особенно люблю не те его строки, где возникает торжественная нота и возносится голос, но те, где традиция высокой русской поэзии звучит посреди «глухой природы», где взгляд - после тютчевского зачина - переводится на ближнее: «Одна у нас в деревне мглистой / Соседка древняя жива, /И на лице ее землистом / Растет какая-то трава...» или «Когда, смеясь на дворике глухом, / Встречают солнце взрослые и дети, - / Воспрянув духом, выбегу на холм / И все увижу в самом лучшем свете». У Рубцова удивительно то, что он, вобрав, а вернее, прожив эту «примитивную» жизнь деревни, смог блистательно соединить простое с высоким, бытовое-земное с небесным.

Думаю, Николай Рубцов все-таки занял свое место - в сердцах читателей. Что же касается литературного ранжира, то, наверное, некоторые предрассудки не вполне преодолены. Здесь столкнулись два вектора: один на повышение - «современный Пушкин», второй, - наоборот - «эпигон Есенина». Крайности взаимно уничтожаются, а истинное достоинство поэта остается.

Заметки с вечера, посвященного юбилею Николая Рубцова

В последние январские дни северный ветер поприветствовал Крым легким морозцем, и прикрытый свежим снегом ялтинский берег на несколько часов стал похож на туманные берега вологодских рек – Сухоны и Толшмы, где над «заледенелой мглой» северных полей взошла и просияла звезда Николая Рубцова.

Любовь читателей к поэзии Рубцова росла фантастическими темпами. При жизни в свет вышло всего три тоненьких книжки–брошюрки, но, несмотря на это, Рубцов стал подлинно народным поэтом. Многие его стихи стали песнями, музыку к которым пишут не только известные композиторы-профессионалы, но и барды, и самодеятельные композиторы, и их считают народными. Тиражи изданий Рубцова, по сегодняшним меркам, неслыханные – по официальным данным они превышают два миллиона экземпляров!

Большой литературно-художественный музыкальный вечер «Русский огонек», посвященный 80-летию Рубцова, прошел в Ялтинском театре им. А.П. Чехова.

Почитателей русского поэтического слова, творчества Николая Рубцова пригласило Бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей России – инициатор и организатор проведения цикла литературно-художественных мероприятий программы «Панорама русской классической литературы в Крыму».

Юбилейный вечер Николая Рубцова запомнился зрителям, прежде всего, особым исповедальным настроением с первых вступительных слов автора и ведущей вечера Аллы Панковой. Звуки «Колыбельной» вологодского композитора В. Гаврилина в замечательном исполнении заслуженной артистки России Полины Федотовой, кадры воскресшего на экране облика Поэта, звучащие в талантливом исполнении московских чтецов рубцовские поэтические строчки дали возможность зрителю сразу почувствовать свою сопричастность к трагической судьбе Николая Рубцова, к его высокой и вечной поэзии.

«Россия, Русь! Храни себя, храни! Смотри опять в леса твои и долы со всех сторон нагрянули они иных времен татары и монголы», «Здесь русский дух в веках произошел, и больше ничего на ней не происходит. Но этот дух пройдет через века!» Как молитва Поэта о родной земле звучали эти строки из ставших для нескольких поколений программными стихотворений «Видения на холме» и «Старая дорога» в прочтении народного артиста России Валентина Клементьева и солистки Московской филармонии Ларисы Савченко.

На экране - родные Николаю Рубцову вологодские места. «Я люблю, когда шумят березы…» - щемяще, пронзительно звучат гитара и голос Владимира Громова, пожалуй, лучшего исполнителя рубцовской поэзии в музыке.

Видеосюжеты режиссера Ирины Панковой мастерски объединяют на экране практически весь, до обидного небольшой, фото и киноархив Николая Рубцова. Это - пейзажи русского Севера, кадры флотской службы поэта, совсем еще молоденького парнишки, чтение собственных стихов юношеским срывающимся голосом поэта, принадлежащего к поколению детей Победителей в Великой Отечественной войне – детей-детдомовцев, принявших страшный удар - удар сиротством.

Следует поздравить с удачным дебютом на ялтинской сцене солистку московского театра «Новая опера» им. Е. Колобова Елену Терентьеву. В ее исполнении прозвучали ставшие любимыми народом рубцовские песни «В горнице», «Тихая моя родина», «Улетели листья…" Тончайшие интонации его лирики сумел органично соединить с классической оперной манерой исполнения в песнях «До конца, до тихого креста» и «В этой деревне огни не погашены» замечательный певец Максим Кузьмин-Караваев. Он же завершал вечер премьерой песни «Привет Россия, Родина моя» на музыку великого композитора Георгия Свиридова.

Мир поэзии Николая Рубцова трепетно и тонко раскрыли чтецы Валентин Клементьев и заслуженная артистка России Татьяна Шалковская, преподнеся слушателям уникальные лирические шедевры «Русский огонек» и «На реке Сухоне», точно и выразительно проиллюстрированные видеосюжетом Ирины Панковой.

Очень проникновенно прозвучал рассказ матери писателя Александра Романова о посещении Николаем Рубцовым деревни Петряево в исполнении Татьяны Шалковской. Запомнились последние слова монолога - «…он приобнял меня и пошел в сумерки. Глянула в окошко – а он уж в белом поле покачивается. Божий человек»

Детский цикл стихотворений Рубцова под музыку Валерия Гаврилина блистательно представила победительница Московского конкурса чтецов Мария Пьянкова.

Воспоминаниями о Рубцове делились с экрана уже ушедшие от нас прекрасный русский поэт Анатолий Передреев, известный теоретик литературы, одним из первых открывший России поэта Рубцова Вадим Кожинов, выдающийся скульптор Вячеслав Клыков.

Несомненный успех проекта обусловлен не только оригинальностью сценарного решения, в котором звучащее слово органично вплетено в музыкальную ткань и обрамлено сквозным концептуальным видеопоказом, но и высоким исполнительским мастерством, приглашенных к участию в нем исполнителей. Писатели, прозаики и поэты, литературные критики, мастера искусств, общественные деятели.

…«Если только буду знаменит, то поеду в Ялту отдыхать…» - написал когда-то Николай Рубцов. Ему не суждено было побывать в нашем городе, как не суждено было вкусить, положенной литературной знаменитости славы. Однако он состоялся как подлинно Народный Поэт, навсегда ставший неотъемлемой частью хранимого Богом Русского Мира.

Статья опубликована в рамках проекта на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 17.01.2014 № 79-рп и на основании конкурса, проведённого Обществом «Знание» России».

Специально для Столетия