История. Iii. имеhа улиц, hа которых мы живем. Вот какие люди живут в Тушине
От редакции. Евгений Лесин – бретер и дебошир. Кроме того - поэт и ответственный редактор «НГ-Экслибрис». И вот, как выяснилось, он - коренный житель Тушино.
У редакции «Русского журнала» есть план написать серию «антитуристических очерков» на тему «Путешествие в Южное Бутово». Или, допустим, «Путешествие в поселок Вольгинский Владимирской области». А то все – Венеция, Флоренция…
И вообще есть много мест в России, куда можно заехать, сесть там со старожилами, выпить и послушать такие увлекательные рассказы, которые Лескову ничем не уступят.
Москва нынче большая. Не просто большая, а какая-то совсем уж огромная. А недавно была просто большой, и москвичам в первом поколении казалось так. Есть центр. Престижный и, как уверяют полумифические «коренные» москвичи, старинный, с историей, музеями и памятниками. Ну, и собственно Москва – спальные районы окраин. Где все и живут. Меж тем, окраины – не просто окраины. Некоторые из них - бывшие леса. Некоторые – уничтоженные деревни и села. А некоторые – целые города, как, например, город Бабушкин. Или Кунцево. Или Люблино и Перово. Большинство нынешних москвичей приехали сюда из других городов. Но некоторые жили у себя в родном городе, а его возьми и включи в состав Москвы. Так сейчас ни в чем не виноватые жители Троицка стали вдруг москвичами. Так же было в свое время и с жителями Тушина. Города, имеющего великую историю,
Я вырос в Тушине, хотя родился в Москве. Я знаю, что Тушино – город. Но вот хожу по нынешнему Тушину и вижу, что для большинства идущих рядом прохожих никакой истории нет и не было. Они просто живут в спальном районе. Нет, ребята, Тушино - не спальный район. Тушино – столица России.
Сходненский череп
Если Тушино не город, то и Волга не река. Так говорят в Тушине. Кстати, Волга тоже течет по Тушину. По руслу Сходни волжская вода попадает в реку Москву. Для того и строили канал Москва-Волга, чтоб наполнить Москву водой.
Но раньше и Москва была полноводной. А еще раньше здесь было море. И над Кремлем водичка плескалась, и над станцией метро «Тушинская». Суша поднялась, климат потеплел. Пришли птицы, звери, люди. Первый древний человек на территории так называемого Московского края был найден именно в Тушине.
Сходненский череп конца Ледникового периода. Самая древняя находка, что тут скажешь.
Здравствуй, Тушино!
Жизнь, однако, текла дальше. Пришли иные племена, угро-финны, славяне. Тушино располагалось в месте, где суда из Москвы-реки всходили, т.е. шли вверх по течению по реке Всходне, нынешней Сходне. А Сходня, красавица, была хороша и полноводна. Вот что писал Адам Олеарий в 1643 году: «Переправлялись мы через многоводную и быстроходную реку Всходню и едва-едва не утонули в ней ». Уж если в 1643-м она была полноводной, то, что было за тысячу лет до того? Но мы забежали вперед.
Первое название Тушино – Коробово. Или Коробовское. Воевода Родион Рябец спас где-то там Ивана Калиту. Тот подарил ему «село во области круг реки Всходни на пятнадцати верстах ». В 1332 году.
Сын его – Иван Родионович Квашня. Был он рыхленький, вот его Квашней и прозвали. Но - Квашня Квашней, а командовал полками в Куликовской битве. Умер в 1390 году. Сына его, Василия, за то, что был уж совсем толстенький, звали Тушею. Ну, и село стали звать Тушиным. И вот в купчей 1512 года уже четко читаем: «Купил есмь у своей снохи у Анны у Петровой жены Михайлова сына Тушина (…) половину села Коробовского Тушина ».
Здравствуй, Тушино.
Наши всегда хорошие
Пока в Киеве еще не помышляют, или только-только начали помышлять о крещении Руси, в устье Всходни в 970-980 годах уже вовсю цветет Коробово. Много лодок, ладей, переговоров, иногда пьянка с дракой, иногда починка – товар выгружается на берег. И лежат на берегу короба, много коробов. Вот вам и Коробово. Такова, во всяком случае, версия. Или одна из версий.
Получается, что Тушино старше Москвы где-то на 170 лет.
Я, конечно, слегка передергиваю. Село на Боровицком холме тоже не Юрий Долгорукий основал. Он убил уже жившего там боярина Кучку. Приставал к жене его, а потом и убил, герой. Есть такая опять же версия.
Да, отчасти передергиваю. Патриотизм часто бывает слеп. Видит то, что хочет видеть, и не замечает ненужного для него, для патриотизма. На уроках истории я испытывал естественную гордость за Тушинского царя, а мне внушали, что он негодяй. Какой же негодяй, если наш? Наши всегда хорошие.
В любом случае, Волоколамск в летописях упоминается уже в 1135 году. А Волоколамск – любимый тушинцами город. К волоку Ламскому от Тушина все кораблики и шли-то.
Самый знаменитый тушинский политик. Трикотажка
Ну да, конечно, он, царь Дмитрий, муж Марины Юрьевны Мнишек, Тушинской царицы, отец ее сына. Тушинский вор. И сын его – «воренок». История 300-летнего дома Романовых началась с убийства малолетнего «воренка». Симметричный ответ за царевича, надо полагать. Хотя первый русский царь Михаил Романов, между прочим, - сын тушинского патриарха Филарета. Э, да что там говорить…
В любом случае, в июне 1608 года в Тушине обосновался «Самозванец». «Лжедмитрий II». Тушинский вор. Когда царя Дмитрия называют Тушинским вором – ничего, не обидно. Вор – не тать, вор – бунтовщик. Лагерь его был на месте впадения реки Сходни в Москву-реку. Где Сходня образует петлю. Она и сейчас ее образует. Посмотрите на карте – между реками Москвой и Сходней, у самой МКАД, возле железнодорожной платформы Трикотажная.
Сейчас, ясное дело, и Сходня не такая, и не там, и река Москва не такая, и не там. Но если накладывать сегодняшнюю карту на карту Константина Калайдовича (1792 - 1832), то ясно видно: Трикотажка.
Самый знаменитый тушинский политик. Дума и перелеты
Героическую и трагическую судьбу Тушинского вора знает каждый. В июне 1608 года войско Дмитрия встало лагерем в Тушине. Он хотел было у нынешних Мытищ встать, да его Шуйский не пустил. Пока осада Москвы шла с переменным успехом, русские города один за другим присягали Тушину. Из Москвы посыпались перебежчики. Город стал столицей России, значительно вырос. Здесь была Дума, патриарх Филарет (тот самый, уже упомянутый отец будущего царя Михаила Романова). Но в дело вмешались поляки, Тушинская дума раскололась, Дмитрий с Мариной бежали в Калугу (улица Плеханова, 88, точный адрес, к счастью, известен).
А Тушино продолжало бороться. Весной 1610 года в Тушино входит Скопин-Шуйский и устраивает резню. Два года тушинского счастья и взлета пролетели, как один миг. 15 минут славы города Тушина. Мы имели на них право. Но профукали. И, знаете, если б не профукали, то… ну, засел бы Дмитрий с Мариною в Москве. И все. Хотя… Мог бы и должен был бы перенести официально столицу.
Но все сложилось не в нашу пользу. А вот «тушинские перелеты» - забавное веяние времени. Почти все московские бояре, как только пришел Тушинский вор, побежали к нему в Тушино. А потом испугались и убежали обратно. А потом снова в Тушино. Некоторые чуть ли не в один и тот же день присягали разным царям. Жаль, тогда метро не ходило, а то б по десять раз на дню туда и обратно перелетали бы. А если б метро и ночью ходило б… Страшно представить.
Что с них взять? Одно слово: Дума.
Забавно, но в советское время в Тушине было целых два аэродрома. Тушинские перелеты, не иначе.
Самый знаменитый тушинский политик. Цариков переулок
Три года русской истории стали кошмаром для истории тушинской – 1610-й, 1960-й и 1991-й. В марте 1610 года Тушинский лагерь, ставший к тому времени огромным городом, был уничтожен и полностью сожжен. Тушинские Хиросима, Дрезден и Варшава иначе. «Праздник» 1612-го года – со слезами на глазах. А «освободители» Минин и Пожарский шли по убиенному Тушину.
В 1960-м город (официально Тушино стало городом в 1938-м) Тушино включен в состав Москвы. Становится Тушинским районом. Теперь год 1991-й. Тушинский район перестает существовать. Древняя, сквозь много поколений месть Москвы Тушину: историческое Тушино теперь является частью Покровского-Стрешнева. При всей любви к существующим сейчас Северному Тушину и Южному Тушину – Тушина как такового нет, историческое Тушино снова уничтожено и сожжено. Были, наверное, экономические или еще какие причины... Хотя, стоп. Мэр-то у нас уже новый, чего я волнуюсь? Какие могут быть иные причины?
Сейчас, уже за МКАД, в Митине есть Цариков переулок. Хотя Царикова гора (конечно, какой же он царь, так - царик) не там. Теперь Царикову гору не найти. Вероятно, уцелевшей частью ее является то, что в народе называется Полгоры.
Домов по Цариковому переулку не значится.
Вот какие люди живут в Тушине
Но Тушино не убить. Потому что в Тушине живут удивительные люди. Вот что я видел лет пять тому назад. Станция метро «Тушинская». Лавочка возле первого вагона из Москвы. Без десяти одиннадцать утра. Возле лавочки стоит крепкая старуха и громко ругается. Все, вопит, надоело. Полтора часа жду! Сколько можно? Ухожу!
Да вы присядьте, - говорят ей с лавочки.
Нет! Полтора часа простояла! Ухожу. Жду еще один поезд и – ухожу. Надоело.
А вы во сколько встречаетесь?
Но ведь… э… еще нет 11-ти…
Ну и что? Я встала в 7. Что мне без дела по дому бродить? Пошла. Медленно шла. В 9.20 была здесь. И вот – жду. Полтора часа жду, надоело! Хватит с меня. Вот еще один поезд подожду – и пойду…
Да вы хоть 11-ти дождитесь.
Нет! Полтора часа тут стою!
Ушла без пяти минут 11.
Железная женщина. Так что ни 1610-й, ни 1991-й Тушина не убили. Если Тушино не город, то и Волга не река.
Объект
В 1898 г. была проведена железная дорога, в 1903 г. открыта платформа «Тушино». На платформе, сколько себя помню, стоял чудесный деревянный станционный домик. Потом станцию изгадили, переделали. Улучшили и обустроили. А домик все стоял и стоял. Совсем недавно его снесли. Я подошел, хотел сфотографировать руины, но прибежали какие-то гм… крупные молодые мужчины и чуть не убили. Орали много, громко, непонятно. Чаще всего выкрикивали слово «объект» и отнимали фотоаппарат. Еле ноги унес. В рюмочную «Тушинский колхозный рынок». Впрочем, о ней позже.
На лед не выходить. Труба и тушинские водопады
Тушино – город рабочий. Сплошные заводы и фабрики. Забавный факт: к концу XIX века почти половина жителей Тушина была грамотной. Интересно, а в Москве так же было в то время? Не уверен.
В состав советского города Тушина входили также Братцево, Алешкино, Захарково. Частью Тушинского лагеря было село Спас. Особенно жалко Спас. Спас еще и сейчас почти жив. В автобусе объявляют: остановка Спас. Только выходить и жить некому. Хотя несколько домов на берегу Москвы еще есть. И даже собаки лают. И даже в некоторых домах живут. Не жители Спаса, конечно, а гм…приезжие. А Захарково? Все, что осталось от Захаркова – пристань. Захарково окончательно сгубили совсем недавно. Еще году в 2005-м ходил от Захарково паром до Речного вокзала. Зимой (вот уж буквально совсем года два или три назад) еще существовала почти официальная тропа по льду Химкинского водохранилища. Тоже до Речного вокзала. Идти ближе, чем ехать. Совсем официальной она, конечно, быть не могла, ибо служила исключительно жителям, но мостик, чтобы подняться наверх и выйти к зданию Речного вокзала - был.
Теперь таблички – «На лед не выходить». Ну, и летом – «Купание запрещено». А ведь пляж парка «Северное Тушино» - чудеснейший. Традиционное, уже десятилетия, место отдыха тушинцев. Кстати, зимой там дети катаются с горок и нагло нарушают запрет «На лед не выходить».
Ясное дело, что ставить таблички в местах купания легче, чем обустраивать пляжи, чистить воду. А всяческие катера, которые врезаются друг в друга и в головы купальщикам – пускай себе. Культурный отдых. К тому же, за деньги.
Но лучше я про искусство. Любимый тушинцами русский художник – Иван Шишкин. В 1866 году в Братцеве, селе, которое находится возле впадения в Сходню реки Братовки, побывал художник Иван Шишкин. И написал картину «Полдень. Окрестности Москвы. Братцево». Братовка и сейчас в Сходню впадает.
Короче так. На «Сходненской» садитесь в троллейбус и едете до конечной, до Братцева. Идете к МКАД. Слева от вас раскинется усадьба Братцево и парк. Хорошее очень место для гуляния. Переходите МКАД, еще на мосту видите речку Сходню. Сворачиваете направо и спускаетесь к реке. Переходите мостик и поворачиваете налево. Идете вдоль чудного берега и видите, как из трубы под МКАД Братовка впадает в Сходню. Братовка по нашу, тушинскую сторону МКАД течет открыто, там тоже отличные для гуляния места. Но вы идете вдоль Сходни. То есть слева от вас Сходня, справа МКАД. Доходите до трубы. Здоровенная такая труба через Сходню. На обратном пути, когда вы будете уже пьяный и смелый, наверняка захотите пересечь Сходню по трубе. Пересекайте. Но будьте все же осторожны, хотя и труба широкая и Сходня сейчас неглубока. Так вот, идете дальше, видите – небольшой пруд. Он образован плотиной. Если доплыть (совсем недалеко), можно встать под Тушинский водопад. Внутри водопада, глядя на могучую стену воды…
Такое надо испытать, описывать глупо.
Латыши и литовцы
Больше всего тушинцы любят литовцев и латышей. Потому что многие улицы в Тушине названы именами латышских и литовских деятелей политики и культуры. Есть, правда, активисты, которые хотят переименовать. Даже новые названия предлагают. Например: улица Полярников (вместо бульвара Яна Райниса), Буранная (вместо Фабрициуса), Сходненский Ковш (вместо Донелайтиса), Варлама Шаламова (вместо Вилиса Лациса), Братцевский спуск (вместо Саломеи Нерис).
Названия хорошие. Все по делу. Но, к счастью, в Москве, насколько я знаю, действует закон, запрещающий переименование улиц. Исключения возможны лишь при возвращении им исконных названий. А упомянутые названия как раз исконны.
Небольшой ликбез.
Кристионас Донелайтис (1714-1780) - литовский поэт и богослов, зачинатель литовской литературы, пастор. При жизни его произведения распространялись в рукописях. Литовский Гомер и Пушкин в одном лице.
Ян Райнис (1865-1929, настоящая фамилия Плекшанс) - латышский поэт, драматург, классик латышской литературы.
Ян Фабрициус (1877-1929) - латышский революционер, участник Первой мировой и Гражданской войн. Воевал против Мамонтова и Деникина, погиб в автокатастрофе. Повезло. А то б расстреляли б.
Саломея Нерис (1904-1945, настоящая фамилия Бачинскайте, по мужу Бучене) - литовская поэтесса, переводчик Пушкина, Тургенева, Горького, Ахматовой. Кавалер Ордена Отечественной войны 1-й степени, лауреат (посмертно) Сталинской премии.
Вилис Лацис (1904-1966) - латышский писатель, народный писатель Латвийской ССР, лауреат двух Сталинских премий.
Знаменитые тушинцы
Много их было, кто в Тушине жил. Всех не назвать, да и не надо. Покрышкин, например. Или Игорь Сукачев. Как-то утром, похмельный, стою у метро «Тушинская», пью воду газированную из автомата. Помните такие? 1 коп. стакан без сиропа и 3 коп. стакан с сиропом. Если вы, конечно, олигарх, хотя тогда так не говорили. Так вот, пью без сиропа. Рядом парень стоит. Тоже пьет, тоже без сиропа. Выпил, пошел куда-то. А меня девочка моя, которая рядом стояла, в спину толкает и шепчет страстно: знаешь, кто только что тут воду пил? Игорь Сукачев!
Вот. А в ДК «Красный Октябрь» на Вишневой улице выступал Виктор Цой. В эротическом (западном, но снятом в СССР, с русскими актрисами) фильме «Секс и перестройка» есть эпизод. Там и Цой, и ДК «Красный Октябрь». Еще помню, в те же годы, были шумные уличные митинги про Тельмана Гдляна. Вы его помните? Нет, конечно, а вот поэт Емелин, живший тогда еще в Тушине, говорил мне, что тоже там ходил и что-то хорошее про перестройку говорил и думал. Как и я. Жаль, не встретились. Точнее, хорошо. А то б напились, как свиньи, а тут же того… перестройка… Тельман Гдлян.
Варлам Шаламов
Самый знаменитый из тех, кто жил в Тушине – конечно, Варлам Шаламов. Только он не жил тут, а умирал. Он умирал в Тушине в Пансионате ветеранов труда №9 (кажется, он от Литфонда, но не уверен). Находится на улице Вилиса Лациса, дом 2. Рядом, кстати, роддом. Очень символично. Не знаю, был ли роддом в то время, когда в доме престарелых умирал Шаламов, возможно, уже и был. А я в шаламовском доме престарелых дважды был. Один раз в 1992 году, пьяный. Провожал свою тогдашнюю девочку до дома, на улице Вилиса Лациса, конечно, сидели с ней на лавочке, то да се. Она домой пошла, а я, пьяный, заблудился, видно. Проснулся утром в незнакомом доме на кушетке, в коридоре, кажется. Видимо, проник на территорию, сторож увидел, сжалился.
Отвлекусь. Я, кстати, подобным образом и в театре на Малой Бронной ночевал. Пошел пьяный на спектакль (не помню какой, тогда по студенческому билету Литературного института бесплатно пускали), ну и уснул где-то. Охранник утром только спросил строго: ты не курил? Нет, говорю. Ну, молодец, обрадовался охранник.
Но я отвлекся. Второй раз я был в том доме престарелых году примерно в 1999-м. От газеты «Книжное обозрение». Главный редактор любил «актуальные репортажи». Сходи, говорит, узнай, что читают в домах престарелых. Я и пошел. В единственный знакомый мне дом престарелых, тем более, я знал, что по легенде, там умирал Шаламов. Ну, походил, взял интервью, водили меня в библиотеку. Говорили, что у них много читают, есть даже те, у кого книжки стихов когда-то выходили (возможно, и впрямь от Литфонда). Я и про Шаламова спросил. Ответов не помню, где теперь мое интервью? В газете. Но где газета, как ее искать? Но как мне сказали, что умер Шаламов не у них. И еще сказали, что те, кто покрепче, у них на первых этажах, а совсем тяжелые - на последних. Чтобы поближе к небесам. Без улыбки сказали.
О том, как умирал Шаламов, написала Елена Захарова. Она врач и переводчик, и ее выступление на Шаламовских чтениях 2002 года так и называется: «Последние дни Шаламова» .
Вот небольшой фрагмент: «И вот мы пришли в «Дом для инвалидов и престарелых N9». Надо сказать, что в то время я уже была студенткой 5 курса мединститута, подрабатывала фельдшером на «скорой», кое-что повидала и считала себя опытным человеком. Но то, что я увидела, в рамки моего опыта не укладывалось. В маленькой палате стояло две койки, две тумбочки и стол. Грязь, запах. Два старика (у В.Т. в то время еще был сосед) – один неподвижно лежит на кровати, другой сидит на полу рядом с голой, не застеленной койкой, одет в какое-то тряпье, изможденный, все время дергается, лицо асимметричное. С ним-то отец и поздоровался очень громко. Старик крикнул что-то совершенно неразборчиво и взмахнул рукой, в которой была зажата погнутая алюминиевая кружка (…) Я думаю, что В. Т. считал себя заключенным, да, собственно, он им и был. Поэтому он срывал с кровати постельное белье – протестовал, как мог, повязывал полотенце на шею, чтобы не украли сокамерники …»
А умер Шаламов и впрямь не там. Его перевозили в другое место, вероятно, еще хуже. Он заболел и умер.
Пульс Тушина
Была такая газета в начале 90-х. Сначала краеведческая, с уклоном в национализм, потом краеведения становилось все меньше и меньше. Наконец она стала называться «Русский пульс». И сгинула. Признаюсь, читал там не только краеведение. Она была невероятно забавна, жаль, вместо тушинского сепаратизма увлекалась обычным русским национализм. Ох, времена были. Все было можно. И то, что там писали – пусть и было порой людоедским, но то была настоящая свобода. Смешно, но редактором ее был поэт Фомичев. А в Тушине есть улица Фомичевой. В честь Героя Советского Союза командира эскадрильи бомбардировщиков Клавдии Яковлевны Фомичевой.
Хотя, конечно, вряд ли они родственники. Вот что пишут на сайте Института русской цивилизации про «Пульс Тушина» : «”ПУЛЬС ТУШИНА”, патриотическая газета Тушинского р-на Москвы. Основана в 1989. Прекратила существование из-за недостатка материальных средств в 1992. Главным редактором был писатель В.Т. Фомичев.
В 1991 за публикации, раскрывающие сущность сионизма и мирового еврейства, по заявлениям группы лиц еврейской национальности, Тушинской прокуратурой против гл. редактора «Пульса Тушина» В. Фомичева было возбуждено уголовное дело по ст. 74 УК РСФСР, впоследствии прекращенное за отсутствием состава преступления ».
Комментировать я не буду, газета была презабавной, очень хорошей. Очень наивной, у меня долго хранились все ее номера. Пока я не узнал, что подобная литература – экстремизм. Тогда я, конечно, все номера уничтожил. Хотя какой там к черту экстремизм…
Взрыв на рынке
Взрыв на Тушинском оптовом рынке – вот что такое экстремизм. В день взрыва я как раз туда шел. То ли очки купить. То ли сумку. Потому что накануне в пьяном виде и очки потерял, и сумку. Но у меня всегда ведь в запасе есть старые, в той или иной степени разбитые очки. Я их и надел. А сумка, что сумка? Все равно в ней были только какие-то уникальные фотографии, чужие рукописи и архивы, редкие книги на рецензию, короче, ерунда и баловство. Первый раз, что ли. Короче, решил я сначала выпить, а потом, выпив, свернул уже куда-то в сторону от рынка, там где-то и очки купил, кстати. Повезло. Но, знаете, смерть – она, конечно, всегда страшна, а когда вот совсем рядом…
Потому и страшней всего, кстати, именно смерть ровесников. Даже не тех, кто моложе. Именно ровесников.
Все. Помолчу. Вечная память.
Милиционер на «Планерной»
Хорошие милиционеры бывают. Один такой много лет работал на станции метро «Планерная». Огромный, толстый. Нет, именно огромный. Богатырь. Его многие помнят. Неоднократно он вынимал из вагона уснувших граждан, спрашивал, где живут. Если на «Планерной» (конечная станция, если кто не знает), деликатно провожал к выходу. Если не на «Планерной» – провожал до поезда в обратную сторону. С преступностью – боролся. При мне разогнал целую банду бритоголовой шпаны, напавшей на пожилую супружескую пару. Чернокожие были оба, что почему-то разъярило бритоголовых. А меня как-то вытащил из поезда, а поскольку поезд был последним, то, узнав, куда мне ехать, вышел со мной на улицу и велел шоферу автобуса, который ехал к метро «Тушинская» меня отвезти. Тот ехал уже не рейсово, но все равно именно к «Тушинской». Ну, и «начальник сказал». И я ехал в автобусе, один, ночью…
Пусть сильнее грянет кризис
Одна из причин кризисов – естественное сопротивление городов своему уничтожению. Потому что замораживаются многие грандиозные архитектурные проекты. Раньше вход на Тушинское летное поле был свободным. Я ходил по аэродрому купаться на реку Москву. Потом поле огородили колючей проволокой, пустили собак. Вместо поселка летчиков – оптовый (теперь уже умирающий и официально как-то иначе называющийся) рынок.
А раньше – там, где сейчас продают замороженную говядину, гуляли коровы. А ведь по одну сторону Тушинского поля река Химка, по другую - Сходня. Берег Сходни (ближе к Москве-реке) изгадили (облагородили) несколькими отвратительными скамейками и дорожками, и множеством уродливых громадин, не знаю и не хочу знать, чего именно. Полностью, окончательно и бесповоротно. До устья, кстати, не дойти. Забор, охрана, собаки. Берега Химки еще хоть немного сохранили свою неописуемую красоту. А ведь там, на летном поле, бывшей пойме Москвы, хотят построить стадион Спартак, открыть станцию метро, которая давно уже построена между «Тушинской» и «Щукинской», но пока не открыта. Большевики там замышляли свое, пришедшие им на смену – свое. Пока – слава кризисам – ничего не выходит. Химочка моя любимая течет. (Кстати, ничего «химического» в ее названии нет, раньше она называлась Хинка.)
Только вот на месте бывшего общественного туалета открыли паб «Спарта». Паб я бы оставил, если б то был не паб, а рюмочная или пивная. Не ресторан, который называется рюмочной или пивной, а именно то, что я сказал.
Кстати, о рюмочных и пивных. «Салон красоты» и «Божья коровка»
Один тушинец рассказ мне легенду – почему, мол, в Тушине все бухают. Оказывается, в XIX веке тоже с пьянством боролись. А в Нахабине, относительно недалеко от Тушина, находился храм. Там какой-то то ли поп, то ли бывший поп, то ли еще кто от алкоголизма заговаривал. Последним же жилым пунктом перед Нахабиным было как раз Тушино. Вот все алкаши там и выпивали – «по последней». Туда, в церковь, идет толпа пьяная и веселая, обратно угрюмая и трезвая. А тушинцы – бухают. Что ж делать, если кабаков – по одному на душу населения. Если, конечно, верить данной истории.
А рюмочные раньше в Тушине были. Впрочем, сразу оговорюсь. Пишу по памяти.
Так вот. У метро «Тушинская» их было две. Одна в здании, где магазин, по правую руку от станции. Другая – по левую. Туда автобусы еще приезжали. А если идти к Комсомолке (когда-то там был поселок Комсомольский, но и сейчас тот странный анклав, где кажется, что время остановилось где-то в 70-х, называют Комсомолкой), но, не переходя мост через Сходню, была пивная. А еще раньше – бараки для пленных немцев. Бараки в Тушине были повсюду. Все-таки строительство каналов – ГУЛаг, что ни говори. И рабочие заводов…
Горбачев снес упомянутые рюмочные, хотя побывать я в них успел. Потом перед метро появлялись и гибли массы заведений и забегаловок. На месте нынешнего Макдональдса было «Русское бистро» (с водкой). Очень хорошая рюмочная была прямо напротив завода, только надо перейти железную дорогу. Та местность так и называлась, так и называется до сих пор - Железкой. Мой район. Мой дом 12. А в доме 16 жил поэт Емелин, правда, не так уж и долго. Так вот рюмочная, что напротив завода, ее называли «Салон красоты». Потому что прямо в шаге от рюмочной был салон красоты. Нет сейчас рюмочной. Дольше всех живет заведение, которое я впервые посетил году в 1992-м примерно. Тогда оно было очень хорошим. Потом называлось «Боржоми», было хуже. Сейчас называется опять по-другому, стало еще хуже. Я туда не хожу из-за того, что совсем рядом с ним недолго существовала рюмочная «Божья коровка». И мне ее жалко. Сейчас лучшее заведение в Тушине – рюмочная «Тушинский колхозный рынок». Она расположена в помещении торгового центра, построенного вместо уничтоженного Тушинского колхозного рынка.
Ах, какие там были пончики, на колхозном рынке! Я их брал по дороге из 25-й английской спецшколы. А еще текла речка Вонючка. Ее уж давно нет, но места все равно хорошие. Меня там однажды подобрали пьяного гм… несколько ребят (сами себя они называли чеченской мафией, а уж кем были – откуда мне знать, но война с Чечней тогда еще не началась) и отвели под руки до дома. Сказали: тебя ограбят или убьют, а свалят на нас, а нам чужих грехов не надо.
Так вот рюмочная. Новая.100 граммов водки «Водка» стоит 30 рублей. Но ее никогда нет. А есть по 40 рублей. За 100 граммов. А теперь зайдите в «культовые» московские рюмочные – там намного дороже.
Кстати, о рюмочных и пивных. «Утопленник» и «Улыбка»
А еще в Тушине была пивная «На Полгоры». Возле 17-го таксомоторного парка. А я в нем недолго работал (ну как работал – практику проходил) художником. Пивная «У Рыцаря». И очень хорошая – «Утопленник». Возле Восточного моста. Ее так звали, потому пьяные часто в воду падали. А если выйти из «Утопленника» и пойти не падать в воды Деривационного канала, а выйти к улице Свободы, то возле Химкинского бульвара дойдешь до пивной «Прибалтика». Там и сейчас есть заведение. Причем как. Если со Свободы – то кафе с официантами. А если свернуть на Химкинский бульвар в сторону недавно уничтоженного и снесенного кинотеатра «Балтика», то будет неплохой закуток уже системы «рюмочная». Если к уничтоженной «Балтике» не идти, а перейти на другую сторону Химкинского бульвара, то можно встретить ЗАГС, а чуть левее – уничтоженный Ангар. Все, что осталось (теперь уже не осталось) от аэродрома. Если повернуть назад, перейти Свободу и пойти к каналу имени Москвы и парку «Северное Тушино», то там сейчас подводная лодка-музей. Брр…
А вот еще одно заведение, «Улыбка». Тут уж надо пойти по бульвару Яна Райниса (он сразу за Химкинским) и, не сворачивая в сторону кожно-венерологического диспансера, заглянуть. Хотя все делали наоборот: излечивались, а уж потом шли улыбаться в «Улыбку».
Кстати, о рюмочных и пивных. «Минутка» и шеститомник Бунина
Но лучше идти в «Минутку»: улица Сходненская, 3. Западный мост, если говорить по-русски. Маленький закуток, в уголке. В сущности, палатка, причем, половина палатки – магазинчик. Я туда зашел, грустя, гляжу на ассортимент. Ассортимент скудный: сигареты и пиво.
А, - говорю задумчиво, - попить что-нибудь есть?
Водка? – радуется грузин-продавец. – Конечно! И закусочка имеется.
Он там был один, по-моему, если меня, разумеется, не считать. Но – по мановению уж не знаю какого Аллаха – все появилось через секунду. И котлетку погрел. Поскольку водка, видимо, продавалась неофициально, то капризничать, требовать самую дорогую я не стал. И правильно – вкусной оказалась.
А заведение – культовое. Еще при большевиках было. То кабачок, то просто магазин, а на улице столики, то ларек с разливным пивом. Помню, у друга дочка родилась, мы неделю праздновали, пока она в роддоме прохлаждалась. Времена были жуткие, то ли горбачевский алкогольный геноцид, то ли ранняя ельцинщина. Пошел я за пивом разливным, с двумя канистрами. Очередь – ну, кто жил в СССР, - знает! А я уже и разговаривать не могу.
Дочку, - говорю, - чтобы из роддома забрать, надо в роддом попасть. Пива поэтому очень хочется.
Добрые тушинские алкаши на руках меня к окошечку поднесли, деньги из ладошки вынули, все, что надо обтяпали.
Идти, - спрашивают, - можешь?
Дойду, тут по сугробчикам, по снежочку доберусь…
Пришел. В дверь позвонил. Поставил обе канистры возле двери, тихо лег и уснул вечным сном.
Но если не вечным, то можно пойти совсем в другую часть Тушина, на Волоколамское шоссе. Рядом – Академия коммунального хозяйства. Академия… Как тут не выпить? Заведение возле академии вроде еще до сих пор есть. А вот «Минутки» уже нет лет пять или десять.
Что еще вспомнить? Кафе «Любимое» (ул. Свободы, 11). Его тоже давно уже нет. А раньше в том доме книжный магазин был. В начале перестройки, помню, подписки разыгрывали. Мы пришли в 6 утра, человек 7 нас было, встали в очередь. Шеститомник Бунина (белого цвета, отличное издание) с той поры у меня где-то валяется. Не читать же…
Стратонавты и Сходненский ковш
Хватит уже о кабаках. Есть ведь еще и кино. «Балтику» снесли, а кинотеатры «Полет» и «Метеор» - остались. Причем «Полет» даже отчасти еще работает. «Метеор» просто стоит печальным укором. Между улицей Свободы и каналом имени Москвы. На другом берегу канала – англо-американский поселок (или что-то в том же духе). А была когда-то деревня Иваньково. Но речка Химка еще течет, милая. В ней время от времени бобры селятся. Другой берег, правда, не Тушино, а как раз Покровское-Стрешнево. Хотя тушинцы, конечно, считают Тушиным и районы метро «Щукинская» и «Октябрьское поле», и Митино, и Строгино, и Подмосковье, от Красногорска до Волоколамска. Остался бы город Тушино столицей – тоже бы рос.
Я вот тут пишу про Железку. А Железкой-то она была, потому что до 1964 года проезд Стратонавтов назывался Железнодорожной улицей. В 1964 году переименовали в честь погибших стратонавтов Васенко, Федосеенко и Усыскина, погибших в 1934 году на стратостате «Осоавиахим-1». Им в Тушине, на Волоколамском шоссе небольшой памятничек стоит. Или стела, не знаю, как правильно назвать. Я в 1991 году, когда с коляской и младенцем гулял, частенько туда захаживал. Там рядом стадион «Луч» (мы на нем школьниками бегали), я и туда с коляской заходил. Тоже, в общем, анклав, причем, вот там уже не 70-е, а 50-е. Сталинщина. А что делать? Сталин парады воздушные принимал. И памятник Ленину до сих пор стоит. И трибуна, где Сталин стоял, осталась.
Но не буду заканчивать Сталиным.
Главное природное богатство Тушина – Сходненский ковш (или чаша). Там, уверяют, есть и эндемик – тушинская землеройка. Я, признаться не видел, но меня уверяли, что она водится исключительно в Тушине. Идти туда можно от Братцева, а можно и с другой стороны, через Комсомолку, вдоль Сходни. Сходненский ковш – огромная такая яма красивая. Или, как пишут в энциклопедиях, «гигантская впадина неясного происхождения, глубиной 40 метров - возможно метеоритный кратер».
Тушино получили от старинного села Тушина, которое в XX в. стало городом.
В сохранившихся источниках оно впервые упоминается в 1512 г. под названием села Коробовского-Тушина. Данные топонимики позволяют удревнить его историю, по крайней мере, на столетие. Судя по родословцам, здешние земли вдоль реки Сходни в первой половине XIV в. стали владением выехавшего на службу в Москву боярина Родиона Нестеровича.
В столице Московского княжества его потомки заняли видное положение в среде московского боярства. Сын Родиона Нестеровича — Иван Родионович, по прозвищу Квашня, был видным боярином в княжение Дмитрия Донского. Он участвовал в Куликовской битве, а его имя значится в числе наиболее приближённых к князю лиц, ставших свидетелями — «послухами» его духовной грамоты (завещания) 1389 г. Но Иван Родионович ненадолго пережил своего сюзерена. Согласно летописному известию, он скончался в следующем 1390 г. и был похоронен в основанном им неподалеку от Тушина небольшом домовом Спасском монастыре, близ слияния Сходни с Москвой-рекой.
Владения Ивана Родионовича были разделены между его сыновьями, и часть огромной вотчины пришлась на долю младшего из них — Василия Туши, который стал родоначальником служилых людей Тушиных. Очевидно, от него и получило своё название Тушино. К началу XVI в. село Коробовское-Тушино оказалось в руках его правнуков Петра и Семена Михайловичей Тушиных. В 1512 г. часть села, ранее принадлежавшую Петру, у его вдовы и дочерей выкупил его старший брат Фёдор Михайлович.
В дальнейшем приобретённая Ф.М. Тушиным половина села досталась его дочери Стефаниде, вышедшей замуж за князя Петра Телятевского, а вторая половина по-прежнему оставалась за Семёном Михайловичем. В 1542 г. её выкупил брат Стефаниды Андакан Фёдорович Тушин. Он был довольно заметным деятелем первой половины царствования Ивана Грозного, участвовал в походах, служил судьей в Московском судном приказе, воеводой в Ивангороде. Незадолго до начала опричнины он постригся в 1562 г. в монахи и отдал в монастырь Спаса на Всходне свою половину села.
Через несколько лет, оставшись вдовой после смерти мужа, постриглась в монахини и сестра Андакана Тушина княгиня Софья (в иночестве Стефаиида) Телятевская. В 1569 г. она отдала село Тушиио вместе с монастырем Спаса крупнейшему в России Троице-Сергиеву монастырю. С этого времени на протяжении почти двух столетий Тушино находилось в собственности этой обители.
Монастырь дорожил этим владением. Расположенное на бойкой Волоцкой дороге, Тушино нередко служило местом, где останавливались для последнего ночлега перед въездом в Москву иноземные посольства. Но всероссийскую известность Тушину принесли события Смутного времени.
В июне 1608 г. здесь появилось войско самозванца Лжедмитрия II. Он расположился на мысу между двумя реками, устроив себе военный лагерь, превратившийся вскоре в хорошо укреплённый городок. С трёх сторон он был защищён водными преградами, а с четвёртой — земляным валом с башнями. В городке собралось более 50 тыс. солдат, жило множество купцов, были выстроены деревянные хоромы, в которых поселилась царица Марина Мнишек, «признавшая» в Лжедмитрии II своего мужа, погибшего еще в 1606 г.
Царь Василий Шуйский попытался было захватить тушинский лагерь, но мятежники опередили его, и после кровопролитной схватки под селом Хорошёвом он был вынужден отвести свои войска к Москве под защиту городских укреплений.
Противостояние Лжедмитрия II, или тушинского вора, как его именовали в Москве, с Василием Шуйским продолжалось довольно долго. Многие бояре и служилые люди оставили столицу и перешли к самозванцу. В Тушине была создана своя боярская дума во главе с М. Салтыковым и Д. Трубецким, был избран и свой патриарх — захваченный в плен ростовский митрополит Филарет Романов. Отсюда рассылались во все города грамоты, призывавшие переходить на сторону Лжедмитрия. Многие города признали самозванца. Почти два года Россия имела две столицы, двух царей и двух патриархов.
Только 5 июня 1609 г. Василий Шуйский решился вновь вывести свою армию из города. И хотя тушинцы потерпели на берегах речки Ходынки поражение и отошли в свой лагерь, неуверенный в себе царь так и не решился штурмовать его хорошо защищённые укрепления. Тем не менее положение Лжедмитрия II скоро стало критическим. Польский король Сигизмунд, до этого поддерживавший самозванца неофициально, открыто вступил в войну с Россией и сам надеялся захватить русский престол. Осадив Смоленск, он потребовал от польских наёмников оставить Тушино и идти к нему на подмогу. Раскололась и тушинская боярская дума — одни её члены затеяли тайные переговоры с Василием Шуйским, другие призывали перейти на сторону поляков.
Все это привело к тому, что в декабре 1609 г. Лжедмитрий II бежал из Тушина в Калугу, где ещё почти год продолжал сражаться с московским правительством. Вслед за ним вскоре ушла и большая часть казаков. В лагере остались лишь те польские шляхтичи, для которых главной целью был лишь грабёж русского населения. Однако продержались они здесь недолго. Уже весной 1610 г. в Тушнно вступил отряд талантливого полководца М.В. Скопина-Шуйского, изгнавший интервентов.
Хозяйничанье самозванца и военные действия привели к тому, что село было полностью уничтожено и прекратило своё существование. Дозор 1614 г. показал, что на месте прежнего села осталась лишь пустошь. И всё же Тушнно довольно быстро возродилось вновь. По описанию 1623 г., оно значится сельцом, где имелись монастырский двор с приказчиком, 16 крестьянских и 20 бобыльских дворов. К 1646 г. в нём уже насчитывалось 39 крестьянских и 10 бобыльских дворов, 120 душ мужского пола. Новым бедствием стала эпидемия чумы 1654 г. К 1678 г. количество жителей в Тушине сократилось почти наполовину — до 62 душ и только к 1704 г. возросло до 104 человек.
В этот период Тушино числилось сельцом, поскольку не имело церкви. Его крестьяне были приписаны к приходу церкви Спаса Преображения, при которой после упразднения монастыря сложилось небольшое село. Но уже летом 1730 г. издаётся указ о возведении в Тушине новой церкви. При этом решено было перенести сюда разобранную церковь из владений царевны Прасковьи, младшей дочери царя Ивана V и сестры императрицы Анны Иоанновны.
Сохранилась подробная опись Тушина, составленная в 1763 г., накануне секуляризации монастырских владений. Судя по ней, в Тушине имелись монастырский двор с двумя кельями «для приезду властей» и житницами, скотный двор, где содержались 10 коров, 30 овец и ягнят. Имелась охрана из 5 сторожей. В целом крестьянские повинности в пользу монастыря оценивались в сумму 4,5 рубля с каждого жителя в год.
После секуляризации монастырских владений в 1764 г. крестьяне Тушина перешли в подчинение Коллегии экономии. При этом положение их значительно улучшилось. Барщинные работы были заменены уплатой денежного оброка в казну в 1,5 рубля с каждой ревизской души. И хотя эта сумма к 1783 г. увеличилась до 2,5 рублей, всё равно это было меньше, чем при владении села монастырём.
Подобные перемены привели к тому, что во второй половине XVIII в. население Тушина, даже несмотря на эпидемию чумы 1771 г., резко возрастает. По экономическим примечаниям 1800 г. здесь числятся 42 двора, 152 человека мужского и 173 женского пола. При этом состояние крестьян оценивалось как зажиточное, что отмечалось довольно редко. Основу их дохода составляли различные промыслы: извоз, содержание постоялых дворов, сплав леса с верховьев Москвы-реки. Описание 1800 г. содержит сведения и о природных условиях местности, отличных от современных: «Река Москва в летнее жаркое время бывает шириной 15 саженей, глубиной поларшина. Грунт земли иловатый. Хлеб родится: рожь, пшеница, овёс, ячмень средственный, гречиха хорошая. Покосы хороши. Лес мелкий кустарник, в нём зайцы, тетерева, а при реках дикие утки». Деревянная церковь Рождества Богородицы, перенесённая в Тушино в первой половине XVIII в., просуществовала недолго. К 1800 г. её уже нет. Позднее на её месте была построена часовня, к которой ежегодно, 15 августа и 8 сентября, совершался крестный ход из Преображенской церкви в селе Спас.
Подробности французского нашествия 1812 г. в Тушине, к сожалению, неизвестны, но ревизские сказки 1816 г. свидетельствуют, что четверо крестьян было убито неприятелем.
XIX в. стал периодом быстрого развития Тушина. Уже в 1852 г. здесь было 75 дворов и 420 крестьян обоего пола; по сведениям 1884 г., в Тушине отмечены 5 лавок, 4 трактира, питейный дом и 682 жителя; в 1899 г. — 165 дворов и 846 жителей. Активную работу вело местное земство Всехсвятской волости. Оно провело реконструкцию , построило мост через Сходню и установило заставу, взимавшую плату за проезд — по 5 копеек с каждого гружёного воза. В 1876 г. было открыто четырехклассное училище, на содержание которого расходовалось более 1000 рублей в год. Первым итогом его работы стало то, что к концу XIX в. почти половина жителей Тушина была грамотной. Через год была открыта больница на 13 коек (в 1895 г. она была переведена в село Никольское на Петербургской дороге).
Существенные изменения происходят и в крестьянском хозяйстве. За последнюю четверть XIX в. возрастает роль молочного производства и продажи молока на московских рынках. Более 100 мужчин занимались ломовым извозом, 114 женщин вязали на дому чулки и перчатки. На месте старинных мельниц в XIX в. возникают сукновальные фабрики. Хозяева фабрик, как правило, не принимали на работу местных крестьян, предпочитая иметь дело с пришлыми, которые за кусок хлеба отдавали себя в полную власть хозяину.
Многие из фабричных вынуждены были снимать «квартиры» у местных крестьян. Некоторое представление о их быте даёт письмо, опубликованное в газете «Борьба»: «Спален у нас нет, и рабочие живут на вольных квартирах у крестьян села Тушина. Рабочим приходится ютиться в крестьянских избушках, часто по 10—12 человек в крошечной хатенке вместе с семьёй хозяина. Воздух в таких жилищах до того спертый, что свежий человек не мог бы его вынести самое непродолжительное время». Не случайно, что многие из рабочих тушинских фабрик во время революционных событий 1905 г. записывались в дружинники и участвовали в декабрьских боях в Москве.
Новым толчком к промышленному развитию Тушина стала Первая мировая война. В 1915 г. сюда был эвакуирован из Риги завод «Проводник». Уже в 1916 г. на новом месте он стал выпускать продукцию для армии — телеграфные провода с резиновой изоляцией и автомобильные шины. Здесь работало до 2 тыс. рабочих. Тяжелые условия труда и быта приводили к тому, что только в 1916 г. на предприятии четыре раза вспыхивали экономические стачки. Всё это находило питательную почву для социал-демократической агитации, и в революционном 1917 г. тушинские рабочие приняли самое активное участие в установлении советской власти. Созданная здесь большевистская организация была одной из самых активных в Московской губернии.
События революционного времени и Гражданской войны привели к тому, что к началу 1920-х годов из-за недостатка сырья, ухода многих рабочих и т.п. причин промышленное производство в Тушине и окрестностях замирает. Перепись 1926 г. зафиксировала в Тушине 256 крестьянских и 93 прочих хозяйства с общим числом жителей 1374 человека. При этом серьёзный кризис переживал и прежний уклад крестьянской жизни — число безлошадных крестьянских семей возросло до 90, в 78 дворах не имелось коров. Из-за отсутствия спроса и сырья пришли в упадок и кустарные промыслы, которыми теперь были заняты лишь 70 человек в 20 хозяйствах. 68 крестьян сдавали внаём свои помещения, 126 жителей занимались извозом.
Некоторое оживление наступило лишь в конце 1920-х годов. При новом районировании в 1929 г. Тушиио вошло в Сходненский район, а с 1932 г. — в Красногорский. В 1920 г. был создан колхоз, главным направлением которого стало овощеводство, развивалось и парниковое хозяйство. К 1938 г. здесь имелось 400 парниковых рам, с которых собирали дважды в год салат, а третий сбор составляли огурцы и помидоры. Также выращивались зелень и шампиньоны. В 1939 и 1940 гг. колхоз был участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.
Однако уже перед войной сельское хозяйство отступает на второй план в связи с развернувшимся в окрестностях Тушина промышленным строительством. В 1929 г. в корпусах бывшего завода «Проводник» приступило к работе новое предприятие — Тушинская чулочная фабрика с 4 тыс. рабочих. Но гораздо большие перемены были связаны с началом бурного развития авиации. В 1929 г. по соседству с Тушином на пойменном лугу Москвы-реки была основана лётная школа Осоавиахима с небольшим аэродромом. В 1930 г. рядом с ней, ближе к железной дороге, строится планерный завод. Около железнодорожной станции появляются небольшие кустарные мастерские по ремонту аэропланов, неподалёку размещается парашютная фабрика. В 1931 г. к северу от Тушина, рядом с деревнями Захарково и Алёшкино строится аэродром гражданского воздушного флота. Весной 1932 г. развернулось строительство авиамоторного завода у железнодорожной станции и авиационного завода (ближе к аэродрому ГВФ).
Почти одновременно здесь разворачиваются работы, связанные со строительством канала Москва-Волга. Важнейшим его участком являлось устройство Химкинского водохранилища, где предстояли огромные земляные работы по подготовке его ложа, созданию подпорной плотины высотой 33 м и длиной более 1,5 км, шлюзов и деривационного канала для сброса воды из водохранилища в Москву-реку.
Продолжает развиваться и летное дело. В 1931 г. Осоавиахим принял решение о создании собственного аэродрома и Центрального аэроклуба на базе существовавшей уже здесь лётной школы. В 1933—1934 гг. проводятся работы по его строительству: берег со стороны Москвы-реки был ограждён земляным валом, уложено 56 км дренажных труб. С лета 1935 г. Тушинский аэродром стал местом проведения знаменитых предвоенных воздушных парадов. Что касается аэродрома ГВФ, он был передан Управлению полярной авиации Главсевморпути, и здесь базировались самолёты, использовавшиеся для полётов в Арктику.
Размах строек, собравших более 5 тыс. рабочих, привёл к тому, что 1 июля 1934 г. было принято решение об образовании рабочего посёлка Тушино, в состав которого вошли промышленные предприятия и посёлок Захарково-1. В июне 1938 г. Тушино было преобразовано в город с включением в его состав посёлка Иваньково. Уже в предвоенные годы Тушино рассматривалось как составная часть будущей Москвы. Проект его застройки был включен в Генеральный план реконструкции и развития столицы.
Осенью 1941 г. оборонные предприятия Тушина были эвакуированы на восток, а Тушинский аэродром стал базой санитарной авиации. Однако уже в 1942 г. оба завода возобновили работу. За годы войны авиационный завод произвёл более 1500 истребителей. В 1944 г. он был переведён на производство троллейбусов, а моторостроительный — на производство троллейбусных моторов и узлов.
В июне 1943 г. Тушино получило статус города областного подчинения. В послевоенные годы острейшей проблемой в городе стало жилищное строительство. Ещё в 1953 г. значительную часть жилого фонда составляли 300 бараков, оставшихся после строительства канала им. Москвы. Но за годы пятой и шестой пятилеток в Тушнне было построено 300 тыс. кв. метров жилья. Для выполнения этих задач в районе посёлка Комсомольский в 1957 г. был заложен полигон для выпуска сборного железобетона, а затем завод железобетонных конструкций.
В 1960 г. Тушино с населением в 95 тыс. человек было включено в городскую черту Москвы, и с тех пор его история неразрывно связана с судьбами столицы.
Спас
С историей Тушина тесно связана судьба села Спас, которое находилось в двух верстах западнее. Своё название оно получило не случайно: здесь с XIV до начала XVII в. находился небольшой монастырь Спаса на Всходне, располагавшийся на треугольном мысе, который местные жители называли Старая Гора. Он являлся родовым «богомольем» Квашниных, первых известных владельцев этих мест. Самое раннее его упоминание относится к 1390 г., когда под этим годом летописец сообщил о смерти видного московского боярина Ивана Родионовича Квашни и о том, что он «положен бысть у святого Спаса в монастыри, что на Всходне».
На протяжении XV-XVI вв. родовая вотчина Квашниных постоянно дробилась, а её отдельные части уходили посторонним лицам и монастырям. Окончательно остатков родового гнезда Квашнины лишились в третьей четверти XVI в. В 1570 г. бездетная инокиня Софья Телятевская (в девичестве Тушина) пожаловала село Тушино и монастырь Спаса Преображения в качестве вклада Троице-Сергиеву монастырю. Согласно сохранившейся грамоте, монастырь имел «храм каменный во имя Преображения Господня, да предел Благовещения пречистые Богородицы, другой храм, каменный же, Андрея Стратилата». Спасскую обитель окружала каменная ограда длиной в 53 сажени, с каменными воротами.
В Смутное время начала XVII в. Спасский монастырь подвергся полному опустошению отрядами Лжедмитрия II. Сторонники самозванца грабили окрестности. По этому поводу очевидец событий К. Буссов отметил в своих записках, что в тушинском лагере «ежедневно… варили и жарили, что только есть отменного, пили больше медов, чем пива, в таком изобилии был найден сотовый мёд у крестьян и в монастырях».
После Смуты собор Преображения так и не был восстановлен, но сохранилась церковь Андрея Стратилата, о чём свидетельствует описание 1623—1624 гг.: «…церковь Преображения Господня с трапезою каменною, разорена. Да другая церковь Андрея Стратилата, каменная, шатром вверх». Имеющийся актовый материал позволяет проследить дальнейшую судьбу церковных построек. Когда монастырь прекратил своё существование, в середине XVII в. церковь Андрея Стратилата, переосвящённая во имя Спаса Преображения, была обращена в приходскую и действовала до 1890 г., когда её разобрали в связи с разрушением берега Москвы-реки, служившего основанием фундамента.
Согласно описанию 1623—1624 гг. в «селе, что был монастырь Всходня на реке на Москве» числилось 3 крестьянских и 3 бобыльских двора. Спустя два десятилетия в нём уже насчитывалось 11 крестьянских дворов и 2 бобыльских, в которых проживали 32 крестьянина. В официальной документации того времени село не имело определенного названия. В источниках оно проходит и как «село, что был монастырь Всходня», и как «село, что у Спаса на Всходне». И лишь в переписной книге 1676 г. мы встречаем название «село Спасское на Всходне». В 1678 г. в нём было зафиксировано 14 дворов и 49 крестьян. Среди жителей появляются зажиточные крестьяне. Так, один из них, Кирюшка Емельянов, содержал на оброке мельницу, выплачивая в монастырскую казну ежегодно большую по тому времени сумму 35 рублей.
В начале XVIII в. численность населения в Спасском сокращается. Согласно первой ревизии 1719 г., в тех же 14 дворах проживало всего 37 душ, при этом село было записано под двойным названием «Спасское, Тушино тож», хотя жители фиксировались раздельно по двум населённым пунктам. В эти же годы Спасская церковь подверглась нападению грабителей, о чём мы узнаем из прошения местного священника Семёна Прокофьева в декабре 1723 г.: «В прошлом 1722 году, октября против 28 числа, во оном селе Тушино, что на Всходне, церковь божию каменную Всемилостивого Спаса в нощи пришед незнаемые воровские люди пограбили, и в той церкви божий престол сожгли, и иконы местные окладные и святое Евангелие обобрали совсём без остатку… и поныне освящённого престола нет». Некоторое время храм бездействовал, и лишь в феврале 1724 г. последовало распоряжение Синодального казённого приказа «дать указ о освящении церкви».
Имеющиеся в нашем распоряжении документы дают возможность проследить размеры барщины и оброка в этой монастырской вотчине в XVIII в. На 168 ревизских душ, проживавших в селе Спас и сельце Тушино, приходилась обработка 57 десятин монастырской пашни и заготовка 200 копен сена, да ещё сдавали «пятинное» с урожая ржи, овса, пшеницы, конопли и ячменя, 396 яиц, деньги «вместо столового запасу: за масло коровья по 15 рублей, за малину, за орехи но 4 рубли по 5 копеек в год, за конюшенные припасы по 1 рублю по 14 копеек». Не ограничиваясь работами в своём селе, ежегодно по 100 человек на две-три недели «хаживали» для работ в Троице-Сергиеву лавру: «езжано» в лавру 200 подвод с хлебом и в приписной Богоявленский монастырь по 1000 возов с дровами и сеном; по 8 человек направлялись на 3 недели для работы в малолюдной монастырской вотчине в селе Нахабнно. В пересчёте на денежную стоимость все повинности крестьян составляли более 600 рублей, т.е. почти по 4 рубля с каждой ревизской души. Не удивительно, что указ о секуляризации в 1764 г. они восприняли с удовлетворением: «Указ мы слышали, и когда все показанные в описи работы, подводы и работники сняты будут, а монастырская земля нам отдаётся, то платить будем с каждой… души по рублю по 50 копеек вместе с подушными деньгами» (в других имениях крестьяне обязывались платить по 1 рублю).
Судя по «Экономическим примечаниям» 1800 г. в селе Спасском имелось 24 двора, в которых проживали 199 душ обоего пола, в том числе 94 мужчины и 105 женщин. Наряду с земледелием крестьяне занимались ткачеством, а некоторые из них имели «небольшие фабрики, на которых ткут мишурные белые и красные позументы». Постепенно меняется хозяйственный уклад крестьянства. Широкое распространение получают занятия мелкой торговлей, извозом, кустарными промыслами. Вскоре после реформы 1861 г. в селе числятся две торговые лавки и два трактира. В хозяйстве спасских крестьян земледелие занимало ведущее место. Однако земли давали низкие урожаи: сам-три для зерновых и сам-шесть для картофеля. Часть крестьян страдала от малоземелья, нехватки рабочего и молочного скота. По данным конца XIX в., земельный надел составлял лишь 2 десятины на душу; безлошадных было 7 дворов, без коров — 3, безземельных — 5. На протяжении второй половины XIX в. численность населения села возросла в два раза, от 248 до 502 человек. Из 84 семей были связаны с промыслами 83, практически все трудоспособное население. 176 женщин занимались вязанием, молочной торговлей, 124 мужчины зарабатывали ломовым извозом или наймом в чернорабочие. Важное место в хозяйстве занимали перевозки грузов для окрестных фабрик, продажа продуктов рабочим и сдача помещений под жильё, особенно распространившаяся после перевода сюда завода «Проводник» в 1915 г.
Дети учились в школе в деревне Тушино. Уже в 1898 г. более трети крестьян были грамотными. В 1906 г. в селе Спас открывается земская школа. Вначале она размещалась в крестьянском доме, в 1913 г. для неё построено двухэтажное кирпичное здание, сохранившееся с более поздними пристройками до нашего времени. В 1920-х годах школа была преобразована в семилетнюю, а в 1936 г., после пристройки новых помещений, стала десятилеткой.
После того как закрылся завод «Проводник» и прекратили работу большинство окрестных фабрик, крестьяне потеряли значительную часть прежних доходов. Упал спрос и на продукцию сельских промыслов. Численность сельского населения возросла, но хозяйство крестьян клонилось к упадку.
По данным переписи 1926 г., в Спасе проживали 897 человек, в том числе 412 мужчин и 485 женщин. Последствия хозяйственной разрухи неблагоприятно сказались на положении крестьян: произошло уменьшение поголовья скота на душу населения, сократилась площадь пахотных земель. Для сравнения отметим, что в 1911 г. в 90 хозяйствах крестьяне содержали 122 лошади, а в 1927 г. в 156 хозяйствах — 127, коров соответственно 164 и 121. Заметным в 1927 г. было число безлошадных (42 из 156) и бескоровных (35) хозяйств. Сократился и кустарный промысел среди жителей: им было охвачено всего лишь 144 человека против 269 в 1911 г.
В 1929 г. в селе был организован колхоз. Первых колхозников было 7 человек, а их обобществленный фонд составили 3 лошади и 3 сохи.
В 1932 г. членами колхоза стали почти все крестьяне, за исключением нескольких семей единоличников. Однако обобществление рабочего скота вызвало у многих крестьян глухое сопротивление: они постарались заблаговременно избавиться от него. В итоге в 1934 г. в селе осталось только 45 колхозных лошадей. Тем не менее колхоз «Завет Ильича» считался одним из передовых хозяйств Красногорского района, много раз приводился как пример хорошей организации труда, за высокие результаты в животноводстве был представлен на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в 1939 и 1940 гг. Впоследствии его название сохранилось за организованным в 1950-х годах укрупнённым колхозом, центр которого переместился в село Павшино.
В 1960 г. через село Спас была проложена Московская кольцевая автомобильная дорога. Новая жизнь в «московскую» половину села пришла в виде научно-промышленной зоны. Здесь разместились выведенные из центра города Академия коммунального хозяйства им. Памфилова, НИИ астрофизики.
Сельская застройка внутри Кольцевой автодороги была полностью уничтожена. Небольшая часть села сохранилась за пределами Москвы, в Красногорском районе, на бывшей территории существовавшего в древности монастыря Спаса на Всходне. Но и для неё наступила пора «доживания», когда хозяева не решались обновлять или строить новые дома в ожидании приказа о сносе. В 1984 г. эта территория была включена в состав Москвы, и местные власти не придумали ничего лучшего, чем предложить «ветеранам» старинного Спаса поменять свои дома на квартиры в отдалённом микрорайоне . Спас почти опустел, здесь осталось сейчас не более двух десятков домов, да пустыри на месте прежних усадеб, которые настойчиво превращаются в свалку нерадивыми водителями, обслуживающими городское «благоустройство».
Алёшкино
Тушино было центром целой округи селений, одним из которых была деревня Алёшкино, на месте которой расположился микрорайон, лежащий близ Кольцевой автодороги и Химкинского водохранилища, неподалёку от . Первое письменное упоминание об Алешкине удалось найти в писцовых книгах 1623 г., когда оно числилось за дьяком Семёном Владимировичем Головиным, владевшим им с 1619 г.
Дьяк начал службу ещё при Иване IV с должности подьячего, причём служил не только в Москве, но и в Тобольске, Новгороде. Приходилось ему организовывать встречи иноземных послов, участвовать в противопожарных дозорах по Москве, выслеживать разбойных людей, вести следствие. В Смутное время, в 1610 г. он отъехал «в полки к ворам», за что у него отобрали поместье в Суздале. В октябре 1611 г. Семена Головина можно было увидеть в лагере князя Дмитрия Трубецкого и Заруцкого — двух тушинских авантюристов, волей судьбы возглавивших сопротивление интервентам. Они собрали остатки тушинских войск, пытаясь организовать отпор врагу, но многие измены прошлых лет, висевшие тяжелым грузом, недоверие друг к другу вносили разлад в действия ополченцев. После того как Трубецкой и Заруцкий целовали крест «псковскому вору» (Лжедмитрию III), Головин отъехал в Ярославль, где формировал новое ополчение князь Дмитрий Пожарский, с которым Головину не раз приходилось служить вместе на пользу Отечества. Головин вошёл в совет ополчения наряду с такими знатными и родовитыми людьми, как князья Дмитрий и Иван Черкасские, братья Шереметевы, князь Иван Троекуров и другие. После избрания на царство Михаила Романова Головин занимал ответственные посты в различных приказах, его привлекают к сбору налогов, и он получил за верную службу награды от государя, в том числе и деревню Алёшкино.
Писцовая книга 1623 г. сообщает, что ему принадлежали «деревня Алёшкина на речке Химке, а в ней двор помещиков, живут деловые люди», а также деревни Бутаково и Подчеремошье с 3 крестьянскими и 3 бобыльскими дворами.
Спустя некоторое время деревня, превратившаяся в сельцо, перешла к Никольскому монастырю, «что в Москве за иконным рядом». История этой обители примечательна. Основанный ещё при Дмитрии Донском, монастырь со временем перешел к греческой церкви. В 1556 г. в Москву за милостыней приехали монахи из Афонского монастыря. Иван IV отвёл им двор рядом с Никольским монастырем, в котором греки поставили церковь. Постепенно под их влияние перешёл и весь монастырь, получивший название Николо-Греческого. В 1654 г. его покинул последний русский монах, а 19 мая 1669 г. царь Алексей Михайлович пожаловал обитель на вечное владение греческим инокам ставропигиального Афонского Иверского монастыря. К нему же приписали Воздвиженский монастырь и убогий дом на , где монахи построили для себя резиденцию, в которой должны были принимать приезжих с православного Востока.
В 1646 г. «сельцо Олёшкино» числилось за монастырём. В нём упомянут один крестьянский двор, в котором жили «Федька Григорьев с детьми с Ефимкою да с Петрушкою, да Ефимко Матвеев сын, прозвище Первушка».
Монастырь привлекал к себе иностранных купцов православного вероисповедания, особенно греческих. Но монахи «не были гостеприимны к собратьям своим и всем хотели одни пользоваться». Жадность клириков дошла до того, что в 1694 г. настоятель Неофит с братьею подал Петру I челобитную, в которой просил запретить приезжим из Греции, Палестины и прочих восточных стран жить в монастыре, жалуясь на недостаток продовольствия. Царь-реформатор был крут, да и недолюбливал монашествующих, и в результате монахи потеряли Воздвиженский монастырь, а затем и убогий дом.
Теряют монахи и Алёшкино, которое в 1704 г. числится за Спасо-Андрониковым монастырём вместе с соседней деревней Бутаково. Насчитывалось в них 17 дворов и 68 жителей. Но всё же греки сумели, хоть и ненадолго, вернуть Алёшкино обратно. Однако после секуляризации оно отошло к Коллегии экономии. Сам же монастырь со временем превратился из ставропигиального (т.е. подчиненного непосредственно патриарху) в рядовой мужской монастырь II класса.
В самом конце XVIII в. Алёшкино, насчитывавшее 18 дворов, считалось командорственным владением. Это понятие связано с самой высокой наградой Российской империи — орденом св. Андрея Первозванного и идеей Павла I, решившего пожаловать награждённых им и материальными благами. Двенадцать старших по времени награждения кавалеров ордена получали командорства — выделенные государством особые имения, а вместе с ними и дополнительные доходы: три командорства по 1000 душ крепостных каждое, четыре — по 800 душ, пять — по 700 душ. Эти имения давались кавалеру ордена пожизненно, а после его смерти переходили к следующему по старшинству награждения обладателю награды. Но просуществовала подобная практика только при Павле I Александр I отменил её и возвратил командорственные имения в число государственных.
«Экономические примечания» 1800 г. отмечали, что в Алёшкине «покосы худшие», «хлеб родится средственный». Неважная «иловатая» земля не могла прокормить крестьян, которые вынуждены были кроме земледелия заниматься извозным промыслом в Москве. Несмотря на все перипетии, Греческий монастырь всё же сохранил тут небольшую усадьбу в «четыре покоя, пятые сени, с кухнею, погребом и конюшнею», которую сдавал на летние месяцы.
К середине XIX в. Алёшкино, состоявшее в Ведомстве государственных имуществ, насчитывало 22 двора и 136 жителей. Имелась церковь. Через полвека население увеличилось до 156 человек. После реформы 1861 г. крестьянскому обществу выделили 188 десятин земли, разделенных на 65 душевых наделов, причём на пашню приходилось 70 десятин, т.е. чуть больше десятины на ревизскую душу. К 1900 г. из 30 наличных семей землю обрабатывали 26. Но с одной только земли трудно было прокормиться, и 79 человек занимались промыслами — работали вязальщицами, кузнецами. 16 человек торговали молоком. Исчез извозный промысел, но появился новый — слесарный, которым занимались 13 хозяев, были и портные. Некоторые состояли в артели, но преимущественно трудились в одиночку. Интересно, что население за первую четверть XX в. уменьшается.
Плавное течение местной жизни нарушило строительство канала Москва-Волга, длившееся больше четырёх лет. На месте узкой речки Химки разлилось водохранилище. В полдень 2 мая 1937 г. жители Алёшкина, столпившиеся на берегу, смогли наблюдать, как торжественно выплывает на простор Химкинского водохранилища целая флотилия новых речных пароходов. А 15 июля открылась нормальная навигация.
В 1960 г. Алёшкино было включено в границы Москвы, но до 1980-х годов по-прежнему оставалось деревней. При застройке нового микрорайона удалось сохранить довольно крупный зелёный массив. Рядом с Алёшкинским парком разместились корпуса общежитий химико-технологического института, спорткомплекс общества «Спартак». Название деревни, к сожалению, осталось не зафиксированным в московской топонимике.
Захарково
Другим селением по соседству с Тушином являлась деревня Захарково, оставившая по себе память в названиях Захарковских улиц, близ нынешней .
Воссоздать её первоначальную историю трудно. Одно из первых её упоминаний, вероятно, содержится в писцовой книге 1584 г., в которой читаем: «Да за князем Борисом же за Кенбулатовичем Черкасским в поместье ж, а имян тех деревень в книгах приправочных не сыскали, за кем те деревни преже того были: деревня Захаркино…»
Более определённые сведения о Захаркове относятся уже к XVII в., когда эта деревня входила в состав владений села Никольского, располагавшегося на левом берегу речки Химки. В первой половине XVII в. последнее принадлежало боярину князю Дмитрию Мамстрюковичу Черкасскому и родственникам его жены Зюзиным. После смерти в 1651 г. князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского Никольское с Захарковом переходит к князю Якову Куденетовичу Черкасскому.
Этот владелец Захаркова до выезда на Русь носил имя Урусканмурза. Впервые его имя упоминается разрядами в 1625 г., когда во время проводов персидского посольства он упомянут в числе стольников. При царе Михаиле Романове он довольно редко появлялся при дворе. Звезда его карьеры взошла в царствование Алексея Михайловича. Уже в сентябре 1645 г. он жалуется прямо в бояре и принимает активное участие в придворной жизни: то сопровождает царя в поездках на богомолье, то ездит с ним на охоту, а в январе 1648 г. на царской свадьбе был в тысяцких. В 1649—1650 гг. он ведает Стрелецкий и Иноземный приказы и Новую Четь. Во время польской войны его назначают воеводой Большого полка. При этом он выказал такое искусство в ратном деле, что его причисляют к самым выдающимся полководцам своего времени. Он умер в июле 1666 г., и Захарково с Никольским перешло к его сыну Михаилу.
Михаил Яковлевич Черкасский был довольно заметной фигурой рубежа XVII-XVIII вв. Он служил стольником, воеводой в Новгороде и Тобольске, в котором пробыл более десяти лет. В Сибири он заводит кирпичные и железные заводы. Строит каменные здания, ищет и добывает руду, льёт пушки. Его кипучая деятельность в этом крае снискала заслуженное уважение местных жителей.
Обустраивая в соседнем Никольском свою подмосковную, Михаил Яковлевич переводит из него в Захарково всех крестьян, и по переписи 1678 г. в нём значилось 12 крестьянских дворов (58 человек) и 5 дворов бобыльских (19 человек), «да переведённых из села Никольского 6 дворов крестьянских и один двор бобыльской, в них 34 человека».
После смерти Михаила Яковлевича в 1712 г. деревню наследует его второй сын Алексей Михайлович Черкасский. Он родился в Москве в сентябре 1680 г. и свою службу начал в 1702 г. в Сибири под руководством отца. В 1714 г. он служил в Петербурге членом комиссии городских строений. В 1719 г. Черкасский, как человек честный и неподкупный, был отправлен губернатором в Сибирь, а в 1726 г. стал сенатором. Во время избрания в 1730 г. на русский престол Анны Иоанновны Черкасский, являвшийся богатейшим помещиком по количеству душ в России, руководил партией дворян, восставших против «верховников», за что потом был сделан одним из трех кабинет-министров, а в 1740 г. возведён в чин канцлера. По отзыву М.М. Щербатова, Алексей Михайлович был «человек молчаливый, тихий, коего разум никогда в великих чинах не блистал, повсюду являл осторожность». Он скончался в ноябре 1742 г. Сыновей у него не было, и все наследство перешло его дочери от второго брака с княжной Марьей Юрьевной Трубецкой — Варваре Алексеевне (1714—1767). Она была камер-фрейлиной и считалась самой богатой невестой в России. Далеко не юная невеста имела «прошлое, не лишённое бурь и испытаний». Она была сватана за известного сатирика князя Антиоха Дмитриевича Кантемира, но тот отказался от женитьбы. Однако за ней стояло баснословное приданое в 70 тыс. крепостных, а в 1743 г. она вышла замуж за человека тоже не бедного — Петра Борисовича Шереметева. С тех пор Захарково остаётся во владении рода Шереметевых.
На рубеже XVIII-XIX вв. Захарково, приписанное к селу Никольскому, представляло собой обычную деревню, окружённую берёзовым и осиновым «дровяным» лесом, в котором водились зайцы и лисицы, а иногда забегали даже волки. Узенькая речка Химка в жару почти пересыхала и при ширине в 2 сажени имела глубину всего в 3 вершка. Тем не менее в ней можно было поймать щук, окуней, плотву, голавлей. Земля считалась неважной, и урожаи на ней «родятца средственно». Естественно, что крестьяне занимались вспомогательными промыслами: мужчины — извозом в Москве и «распилкою досок», а женщины — вязанием колпаков и чулок.
Захарково сильно пострадало в Отечественную войну 1812 г. В соседнем Никольском стоял баварский кавалерийский полк, а в окрестностях рыскали вражеские фуражиры. В народное ополчение из Захаркова и Никольского ушло 6 человек. Обратно они не вернулись. В деревне во время оккупации умерли 10 человек, а один, Кузьма Николаев, был «застрелен неприятелем».
К середине XIX в. Захарково по своим размерам и населению становится в три раза больше, чем село Никольское, к которому оно было приписано, — 60 дворов и 367 жителей.
После освобождения от крепостной зависимости, по уставной грамоте 1862 г., местному крестьянскому обществу досталось 592,5 десятины земли, из них 13,5 десятины неудобий. Из-за сокращения доходов контора подмосковных вотчин графов Шереметевых была вынуждена сдавать с 1864 г. землю и строения Захаркова под устройство кирпичного завода купцу Крюкову, а затем и другим арендаторам. Но дело не пошло. Завод этот развития не получил, в отличие от соседних. Попытка купца Богомолова переоборудовать мельницу на речке Химке и приспособить её для нужд шерстопрядильной фабрики также не увенчалась успехом. К началу XX в. к существующим промыслам в деревне добавилась молочная торговля (в деревне было 19 коров) и работа на окрестных фабриках.
Развитие Тушинского промышленного района в советское время не прошло бесследно для Захаркова. Рядом с деревней вырастают дома и бараки. Новый посёлок «Захарково-1» в 1934 г. включается в состав рабочего посёлка Тушино. На краю аэродрома Гражданского воздушного флота (ГВФ), память о котором сохранилась в названии , появляется лаборатория Управления ГВФ, которая быстро превращается в учебный центр.
Включение в состав Тушина не только не улучшило жизни в Захаркове, а скорее ухудшило — весной и осенью деревня оказывалась отрезанной от Тушина, по словам очевидца, «безбрежным морем грязи, с огромными и глубокими не то что лужами, а целыми озёрами». Из-за этого дети не могли посещать школу. Грязь из этого «моря» стекала в речку, из которой жители были вынуждены брать воду для питья, так как колодцы были безнадежно испорчены. В 1937 г. речку поглотило огромное Химкинское водохранилище, и деревня оказалась на его берегу.
Захарково, подчинённое в административном отношении городу Тушино, сохраняло свою самобытность до середины 1960-х годов, когда началась его застройка уже как микрорайона Москвы. Из артели инвалидов, находившейся в Захаркове, выросла ткацкая фабрика «Победа» (позже перемещенная на , 6). На месте бывшей деревни существуют три небольших Захарковских улицы, которые сохранили её название. А рядом — небольшая пристань «Захарково», предназначенная для судов, осуществляющих связь с Северным речным вокзалом.
Братцево
Первые сведения о селе Братцево, находившемся близ впадения в Сходню речки Братовки, дошли до нас от середины XVI в., когда это было владение Данилы Григорьевича Фомина. В 1565 г. он завещал своё имение жене, а спустя четыре года эти земли оказались во владении Троице-Сергиева монастыря. Однако обитель владела ими очень недолго, и в 1572 г. они оказались собственностью боярина Дмитрия Ивановича Годунова. В начале XVII в., после падения династии Годуновых, Братцево попало в Дворцовое ведомство, а затем принадлежало дьяку Александру Иванову. Близость села к тушинскому лагерю привела к тому, что во время Смуты оно было полностью разграблено и в 1629 г. числилось пустошью, принадлежавшей Алексею Игнатьевичу Зубову. Эти места продолжали оставаться незаселёнными вплоть до середины XVII в. После Алексея Зубова их владельцем с 1637 г. стал его родной брат Матвей Игнатьевич Зубов.
Впервые его имя встречается под 1619 г., когда он был в числе московских дворян, посланных в Ярославль для сбора ратных людей. Спустя десять лет видим его воеводой в Царицыне, а в 1631—1633 гг. он исполнял должность патриаршего дворецкого при всесильном патриархе Филарете. Этот пост сулил его обладателю немалые выгоды, поскольку в ведении дворецкого находилось все патриаршее хозяйство, и Матвей Зубов мог рассчитывать на успешную карьеру при дворе. Однако смерть патриарха Филарета в 1633 г. перечеркнула все эти планы, и на целое десятилетие Матвей Игнатьевич оказался на второстепенных должностях. В 1633 г. он был воеводой в Рославле, в 1638 г. делал засеки под Тулой, а в конце этого года был отряжен в Вологду для разбора конфликта между английскими и русскими торговыми людьми. Как производилось им дознание — неизвестно, но в середине декабря в Москву полетели жалобы на то, что он проявил редкое даже по тем временам самоуправство — поджёг в Вологде двор английского «гостя» Бедля. Насколько Зубов был виновен в этом инциденте, неясно, но, судя по всему, ему удалось убедить правительство в своей правоте, и в 1641—1642 гг. видим его вторым судьей Московского Судного приказа.
В 1649 г. Матвей Игнатьевич отдал пустошь Братцеву в приданое за своей дочерью Анной, которая вышла замуж за Кирилла Осиповича Супонева. При этом, вероятно, Зубов с рукой дочери отдал своему зятю и крепостных, поскольку пустошь уже называется населённой крестьянами деревней.
Супоневы были родом московских служилых людей, известных с XIV в. Но карьеру они так и не сделали и выше стольников и стряпчих не поднимались. Кирилл Осипович в 1644—1645 гг. был воеводой на Лене.
В мае 1657 г. Анна Матвеевна Супонева вынуждена была продать деревню Богдану Матвеевичу Хитрово, который был крупным чиновником, известным военачальником и ловким царедворцем. Во времена царствования Алексея Михайловича и Фёдора Алексеевича он стал одним из самых близких к государю людей, имел звания дворецкого и боярина, в разные годы ведал Земским, Челобитным, Дворцовым, Судным и другими приказами. С 1661 г. он руководил делами Оружейной палаты, которая в то время являлась центром художественно-промышленного обслуживания царского двора и поэтому собрала лучших мастеров своей эпохи. Богдан Матвеевич ставит здесь каменную церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы с приделом Алексея — человека Божия и шатровой колокольней, и Братцево становится селом. Храм поражал богатством своего декора. Двухсветный пятиглавый четверик церкви был окружён поясом цветных изразцов, полукруглые закомары над его карнизом были украшены яркими изразцовыми изображениями херувимов. К основному четверику храма примыкала с запада низкая трапезная, на шатровой колокольне были установлены «боевые часы с указным кругом». Иконы для богатого резного иконостаса были написаны лучшими художниками Оружейной палаты. Здание церкви, являвшееся интересным памятником архитектуры второй половины XVII в., дошло до нашего времени, хотя и с серьезными изменениями и утратами.
В 1678 г. здесь значатся четыре двора церковного причта, боярская усадьба с дворами задворных и деловых крепостных людей, всего 37 человек, как русских, так и иноземцев, попавших в плен во время войны с Польшей. Помимо этого при мельницах, устроенных на реке Всходне, числилось 13 работников и 3 мельника (русских и иноземцев).
После кончины Богдана Матвеевича Братцевом владела его вдова Марья Ивановна. Она поддерживала заведённое её мужем хозяйство, и по описанию 1686 г. в «селе Братцове, на устье речки Братовки, где впала в речку Всходню», находились: двор боярский, в котором жили 5 человек кабальных дворовых людей, двор приказчика, дворы конюшенный и скотный (4 человека), четыре двора кабальных дворовых людей (6 человек), десять дворов конюхов (11 человек), десять дворов деловых людей (16 человек), да на двух мельницах 7 человек. Всего же здесь значилось 24 двора и 49 душ мужского пола.
Марья Ивановна пережила мужа на десять лет. Детей у них не было, и в 1690 г. имение как выморочное было отписано к Дворцовому ведомству. Вскоре на него обратил внимание один из ближайших родичей царя Петра I, Кирилл Алексеевич Нарышкин, впоследствии московский губернатор, которому оно было пожаловано в 1695 г. из Приказа Большого Дворца.
При нём в Братцеве, по описанию 1704 г., значились двор вотчинника, конюшенный двор, где жили 7 человек, и пять дворов задворных людей (22 человека).
Кирилл Алексеевич Нарышкин владел Братцевым вплоть до своей кончины в 1723 г. Затем хозяином имения был его сын Семён Кириллович Нарышкин (1710—1775), который продал село в 1754 г. своим родным сёстрам Авдотье и Наталье Кирилловнам Нарышкиным, а у последней из них в 1780 г. это имение купил граф Александр Сергеевич Строганов (1733—1811), поскольку девицы Нарышкины были сёстрами его матери.
По свидетельству известного мемуариста Ф.Ф. Вигеля, «он был искусный царедворец, чтобы ладить со всеми любимцами царей, и пользовался благосклонностью четырёх венценосцев». О хлебосольстве А.С. Строганова слагались легенды. Его балы, маскарады и пышные приёмы в петербургском дворце, выстроенном архитектором Ф.Б. Растрелли, надолго остались в памяти потомства. Императрица Екатерина II говорила о графе: «Вот человек, который тщетно старается разорить себя и никак не преуспевает в этом». Основой его богатства были соляные варницы рода Строгановых, дававшие ежегодно до полутора миллионов пудов соли, что составляло примерно одну шестнадцатую часть всего её производства в России.
Вместе с тем А.С. Строганов был одним из образованнейших людей своего времени. В молодости он долго странствовал по чужим краям, жил в Женеве, изучал фортификацию, архитектуру, логику, латинский и итальянский языки, упражнялся в музыке. «Он всегда был покровителем и любителем художеств, не знаю, до какой степени в них сведущим», — писал Ф.Ф. Вигель. Картинная галерея Строгановского дворца в Петербурге насчитывала 87 полотен мастеров французской, фламандской и итальянской живописи XVI-XVII вв. Здесь же хранилась обширная коллекция эстампов, медалей, камней и монет. В 1800—1811 гг. А.С. Строганов являлся президентом Академии художеств и в эти же годы возглавлял комиссию по строительству Казанского собора в Петербурге, автором проекта которого был архитектор Андрей Никифорович Воронихин, в прошлом крепостной графа. В этой связи неудивительно, что создание усадьбы в подмосковном Братцеве обычно связывают с именами графа А.С. Строганова и его бывшего крепостного зодчего.
Внимание к этому селу было обращено в связи с обстоятельствами семейной жизни графа. Он был женат дважды, и оба раза неудачно. В молодости императрица Елизавета Петровна сосватала ему дочь канцлера, графа Воронцова, но вскоре после свадьбы А.С. Строганов затеял длительный бракоразводный процесс, оборвавшийся в 1769 г. неожиданной смертью жены. В том же году он влюбился в красавицу княжну Екатерину Петровну Трубецкую (1744—1815), и императрица Екатерина II, которая охотно устраивала дела своих близких подданных, поспешила обвенчать своего любимца. Молодожёны уехали за границу, где пробыли около десяти лет. В 1779 г. они вернулись в Россию, и здесь разыгралась новая семейная драма.
Фаворитом у Екатерины II состоял в то время молодой 25-летний красавец Иван Николаевич Римский-Корсаков (1754—1831). Государыня говорила, что он достоин того, чтобы все поэты воспевали его красоту, а живописцы и скульпторы брали его как модель для своих произведений. К тому же И.Н. Римский-Корсаков отличался добросердечием, был приятным собеседником, обладал хорошим голосом и прекрасно играл на скрипке. Екатерина II любила И.Н. Римского-Корсакова, называла его своим другом, скучала без него, уверяла его в своей сердечной привязанности, убеждала беречь себя для её счастья, заказала для него копию своего портрета работы художника Эриксона, пожаловала 200 тыс. рублей, а также бывший дом Васильчикова на Дворцовой набережной Петербурга и большое имение в Могилевской губернии с 6 тыс. душ крепостных крестьян.
Но в 1779 г., сразу после возвращения Строгановых из-за границы, И.Н. Римский-Корсаков, познакомившись с графиней Е.П. Строгановой, которая была старше его двадцатью годами, влюбился в неё и был награждён полной взаимностью.
Александр Сергеевич Строганов тяжело переживал измену супруги, однако, будучи по природе человеком добродушным, отнёсся к жене довольно снисходительно: он только развёлся с нею и отправил с глаз долой, да от стыда подальше, предоставив ей для жительства дом в Москве и только что приобретенное (может быть, именно по этой причине) подмосковное имение Братцево.
Здесь, в Братцеве, графиня Е.П. Строганова и И.Н. Римский-Корсаков прожили долгий век. Московский высший свет, где у графини было много родственников, отнёсся к нарушителям морального кодекса относительно благосклонно. Правда, дети от незаконного брака не могли получить ни фамилию отца, ни дворянских прав. Видимо, по обычаю тех лет, они были записаны как дети одного из дворовых и получили иное отчество. Однако впоследствии хлопоты родителей увенчались успехом: Павел I пожаловал им дворянское достоинство и фамилию Ладомирских: сын — Василий Николаевич Ладомирский (1786—1847), впоследствии дослужился до чина действительного статского советника, одна дочь, Зинаида Николаевна, была выдана замуж за князя Д.М. Голицына, а другая — Софья Николаевна стала женой камергера Нарышкина.
И хотя в начале XIX в. графиня лишилась «движения ног», при этом она сохранила живой ум и любила вести занимательную беседу, оставаясь хлебосольной хозяйкой, окружённой многочисленными гостями. Скончалась она в 1815 г. на 72-м году жизни.
Несколько лет в Братцеве пришлось провести и её сыну от первого брака Павлу Александровичу Строганову (1772—1817). В семнадцать лет, путешествуя по Европе во время Французской революции, юный граф принял участие в политической жизни Парижа и стал членом Якобинского клуба. Екатерина II вызвала его в 1790 г. в Россию и сослала к матери в Братцево. Графиня приняла своего первенца сухо и холодно. Тем не менее в обществе соседей по имению и гостей Павел понемногу стал остывать от парижских впечатлений. Вскоре он женился на Софье Владимировне Голицыной, а через несколько лет был прощён, возвращен в Петербург, стал личным другом царевича, будущего царя Александра I, при котором впоследствии был влиятельным членом «Негласного комитета».
У П.А. Строганова бывал в Братцеве старший друг и наставник его юности — архитектор А.Н. Воронихин (1759—1814). Крепостной его отца, рано проявивший талант в искусстве, он в 1777 г. был отправлен для обучения в Москву, где занимался живописью и архитектурой у В.И. Баженова и М.Ф. Казакова. Получив вольную в 1785 г., А.Н. Воронихин оставался в доме Строгановых в качестве домашнего архитектора и воспитателя молодого графа, вместе с ним совершенствовал свое образование под руководством лучших заграничных профессоров. Сопровождая П.А. Строганова в заграничной поездке, посещал там университеты. По возвращении в 1790 г. в Россию он выполнял очень ответственные работы: заново отделал ряд интерьеров Строгановского дворца в Петербурге, сооружённого ещё архитектором Ф.Б. Растрелли, перестроил картинную галерею, а в 1797 г. получил звание академика перспективной живописи. В1800 г. ему было присвоено звание архитектора, а в 1802 г. — профессора Академии художеств.
В Братцеве через своего ученика А.Н. Воронихин вошёл в знакомство с московским великосветским кругом, центром которого являлась знаменитая княгиня Наталья Петровна Голицына. В частности по её заказу он выстроил усадьбу в калужском имении Голицыных Городне.
Зодчим была выстроена и усадьба в Братцеве. Однако это строительство уже пришлось на начало XIX в. Судя по «Экономическим примечаниям», в Братцеве, которое к тому времени уже перешло в собственность И.Н. Римского-Корсакова, числился ещё деревянный господский дом. Он находился рядом с церковью и крестьянскими домами, а на месте нынешней усадьбы тогда располагался лес, спускавшийся до самой реки Сходни. Наиболее вероятно, что строительство усадьбы велось в 1813—1815 гг., когда Екатерина Петровна Строганова приобрела для летнего отдыха соседнее село Козмодемьянское близ Петербургской дороги.
Новый усадебный дом был построен в полуверсте от села. По композиции и продуманности всех пропорций он близок к другим работам А.Н. Воронихина. Главное внимание архитектора обращено на объёмные массы и пропорции здания. Двухэтажный каменный дом классического стиля с четырьмя наружными входами по главным осям и увенчанный куполом над центральной частью решён очень выразительно. Высокий световой барабан с куполом придаёт ему особую импозантность. Квадратный четверик основного объема дополняется прямоугольными выступами со стороны главного и паркового входов, а также полукруглыми выступами на боковых сторонах. Благодаря этим выступам в плане здание выглядит крестообразным, что характерно для некоторых построек А.Н. Воронихина. На этих выступах в центральной части каждого из фасадов сосредоточено декоративное убранство дома.
Выступающая вперёд центральная часть парадного фасада в нижней части обработана рустами. Две пары сдвоенных ионических колонн несут антаблемент, разделяющий пространство первого и второго этажей. Над ним помещается балкон, украшенный балюстрадой и тонкими изразцовыми вазами на белокаменных постаментах. Над балконом выделяется большой полуциркульный оконный проём — характерный архитектурный мотив для первой половины XIX в., обрамление которого завершается клинообразным замком. По сторонам балкон фланкируют парные пилоны, на которые опирается изящный фронтон с маленьким круглым окошком. Левый и правый боковые фасады имеют симметричные красивые выступы — полуротонды с колоннами-кариатидами. Прежде полукруглые колоннады у боковых входов были открытыми, позже они были остеклены.
Парковый фасад усадебного дома более интимен. Наличники боковых окон нижнего этажа украшены по бокам пилястрами, а сверху сандриками. Парковый вход в дом перекрыт балконом, который поддерживают две пары колонн с изящными четырехсторонними капителями ионического ордера. Высокое крыльцо и белокаменные террасы, украшенные балюстрадами и вазами, дополняют убранство паркового фасада, объединяют дом, стоящий на высоком холме над долиной Сходни и Братовки, с обширным парком и сообщают ему характер интимной загородной виллы. Перед домом стояла прежде мраморная статуя Венеры с Амуром. Она, к сожалению, не сохранилась.
Прекрасен интерьер дома. До наших дней внутри сохранились остатки старинной лепки и живописи. Плафоны трёх больших залов первого этажа, по преданию, расписаны известным итальянским художником Скотти. При совершенстве строгих классических форм всё здесь проникнуто удивительным уютом и гармонией. Особенно хорош миниатюрный центральный библиотечный зал в ротонде на втором этаже с куполом, соответствующим круглому куполу, венчающему здание. Круглый зал второго этажа служит как бы средокрестием расположенных здесь жилых комнат. Тройные окна барабана заливают ярким светом его декоративное убранство. Зал этот — одновременно и сугубо интимный, и парадно-торжественный. Он обработан колоннами коринфского ордера, на антаблемент которых опирается расписанный под кессоны купольный свод с большим световым отверстием в центре. Стены покрыты искусственным мрамором серо-зеленоватого цвета, прекрасно сочетающегося с бледно-розовым тоном колонн. Очень интересно стенное живописное изображение братцевской усадьбы работы крепостного художника, имя которого до нас не дошло. На стене круглого зала художник изобразил вид Братцева в начале XIX в., когда усадебный дом на холме отражался в зеркале большого пруда у его подножия.
Большое распространение в усадьбах имели беседки «миловиды» с белокаменными колоннами. Эти эффектные архитектурные сооружения ставились обычно в самых живописных, возвышенных местах. А.Н. Воронихин считается создателем 10-колонной открытой беседки-ротонды, установленной в стороне от дома на высоком обрывистом мысу с прекрасным видом на пруды и долину реки Сходни. Эта беседка ионического ордера, перекрытая кессонированным сводом и завершающаяся полусферическим куполом, прекрасная по своей композиции и искусно найденным пропорциям, со строгой и величественной декоративной обработкой, считается одной из лучших беседок-ротонд, выполненных в классическом стиле и сохранившихся в Подмосковье до наших дней. В её центре прежде возвышалась на пьедестале статуя Амура.
Усадебный дом в Братцеве окружён большим пейзажным парком, который был искусственно насажен в конце XVIII — начале XIX в. в холмистой и овражистой местности. В отличие от регулярных парков, он сохраняет подражание естественной природе. В парке устроены большие поляны, деревья посажены группами-куртинами, дорожки свободно извиваются, как тропинки в лесу. Переход от регулярных парков к пейзажным, для которых характерна естественная простота, произошёл в России в конце 70-х годов XVIII в., когда владельцы усадеб стали больше ценить естественность и первобытную свежесть природы. К тому же устройство и содержание регулярных парков стоило значительно дороже.
После смерти Е.П. Строгановой И.Н. Римский-Корсаков, постоянно проявлявший трогательную заботу к тяжело болевшей жене, оставил Братцево и постоянно проживал в своём могилевском имении, но обязательно бывал здесь при редких наездах в Москву.
В 1828 г. И.Н. Римский-Корсаков передал Братцево по дарственной записи своему сыну, полковнику Василию Николаевичу Ладомирскому. Последний после перехода на гражданскую службу до 1845 г. избирался московским уездным предводителем дворянства. Желая приспособить усадьбу к веяниям нового времени, Ладомирский затеял в 1833 г. перестройку церкви. Был снесён и построен заново её северный придел, растёсаны окна старого церковного здания, срезан и закрыт штукатуркой нарядный кирпичный декор XVII в., к абсидам и колокольне пристроены неуместные четырёхколонные портики.
После его смерти вдова отдала село своему отчиму, полковнику А.П. Кологривову, но в 1852 г. Братцево снова возвратилось к ней, а затем в 1858 г. досталось её сыну, поручику Петру Васильевичу Ладомирскому. Имея огромные владения с 4 тыс. душ на Украине, он отдал Братцево с 96 ревизскими душами своей сестре графине Софье Васильевне Апраксиной. К началу XX в. от Апраксиных усадьба также по родству перешла к князю Н.С. Щербатову.
В 1852 г. в селе числилось 25 крестьянских дворов и 168 жителей, в 1898 г. — 49 дворов и 209 жителей. 6 семей к этому времени оставили село и числились отсутствующими, остальные жили бедно. В 15 дворах не было ни коров, ни лошадей, 6 семей не обрабатывали свою землю, 11 нанимали для её обработки соседей, имеющих лошадей и инвентарь. Во всех домах женщины вязали на продажу изделия из шерсти, мужчины частью занимались столярным промыслом, частью уходили на заработки в город.
В 1866 г. в Братцеве побывал выдающийся художник-пейзажист Иван Иванович Шишкин. Здешние места он запечатлел в картине «Полдень. Окрестности Москвы. Братцево». Но внимание художника привлекли не красоты усадьбы, а пейзаж просторного поля и образы крестьян, возвращающихся с работы по просёлочной дороге под палящими лучами летнего солнца.
При последнем владельце князе Николае Сергеевиче Щербатове в окрестностях братцевской барской усадьбы сдавалось в аренду множество роскошных дач, построенных с таким комфортом, что в них можно было с удобством проводить не только летний, но и зимний сезон; было устроено телефонное сообщение с Москвой, появилась начальная школа, а по соседству с селом обосновались кирпичный завод княгини А.А. Оболенской и кирпично-гончарный завод «Анонимного общества».
После революции в главном усадебном доме разместился дом отдыха Реввоенсовета, а затем жили рабочие-строители.
На базе служебных и хозяйственных построек усадьбы был создан совхоз, находившийся в ведении Реввоенсовета. Осенью 1924 г. он был передан вновь учрежденному Всесоюзному институту прикладной ботаники и новых культур, а с апреля 1925 г. развернула деятельность Братцевская опытная станция новых культур, которая имела 36 гектаров парка, 32 гектара луга и 28 гектаров пашни, ещё через год ей было выделено 95 гектаров леса. На опытной станции велись исследования по акклиматизации и распространению иноземных древесных и кустарниковых пород, были созданы питомники с саженцами деревьев и кустарников, доставленных из Европы, Америки и Азии.
Однако для поддержания ценного памятника архитектуры требовались большие средства, которыми научно-исследовательское учреждение не располагало. Дом не берегли, разрушался интерьер. В середине 1930-х годов этим зданием заинтересовался учёный с мировым именем, известный полярник академик Отто Юльевич Шмидт (1891—1956). По его инициативе здесь был устроен дом отдыха Главсевморпути. Для того чтобы сохранить ценную художественную роспись внутри главного усадебного дома, О.Ю. Шмидт приказал до начала реставрации затянуть её полотном. В 1936 г. по проекту архитектора Варшавера к дому с боков пристроили одноэтажные крылья с флигелями, что значительно изменило композицию дворца, нарушив масштабность и общий вид здания.
,Заслуженный деятель науки РСФСР (1971). Лауреат Государственной премии СССР (1971, за цикл работ по изучению лавин, ледников, и мер по защите от катастрофических явлений в горных районах СССР), лауреат Ломоносовской премии (1971, за цикл работ по изучению лавин, ледников и мер защиты от катастрофических явлений в горных районах СССР). Награжден медалями «За трудовую доблесть», «За оборону Кавказа», «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941-45 г.г.», «В память 800-летия Москвы»., «За отличие в охране государственной границы», «За доблестный труд в связи со 100-летием со дня рождения В.И. Ленина» (1970 г.), знаком отличника народного просвещения, "Отличник пограничных войск I степени" (1976).
Тушинский Георгий Казимирович (26.8.1909, г. Москва - 9.11.1979), физико-географ, гляциолог. Из семьи служащих. В 1918-1926 гг. учился в семилетней школе. В 1926-1928г. - в школе-девятилетке с землемерно-таксаторским уклоном; получил квалификацию помощника техника. В 1934-1939 гг. учился на Почвенно-Географическом ф-те МГУ, который окончил с отличием по специальности геоморфология. В 1939 г. поступил в заочную аспирантуру Географического факультета МГПИ и весной 1941 года закончил ее, сдав экзамены кандидатского минимума. Во время учебы наибольшее влияние на будущую деятельность оказали профессора МГУ: И.С. Щукин, Б.П. Орлов, Н.Н. Баранский, А.И. Витвер, А.Н. Мазарович, А.И. Соловьев и, особенно, А.А. Борзов. С 1929 г. начал работать в Планировочно-земельном отделе Московского Коммунального хозяйства. В 1930-е гг. был активным популяризатором альпинизма и горного туризма: руководил походами новичков, читал лекции, консультировал кинофильмы. В 1960-70-е гг. руководил факультетским отделением общества «Знание», писал статьи для «Детской энциклопедии», регулярно выступал с научными докладами на предприятиях, телевидении, радио, школах, отделениях Географического общества в Москве, Ленинграде, секциях Московского Дома Ученых.
В 1933 г. перешел в качестве научного сотрудника в Государственный Центральный институт курортологии. После окончания Университета с 1 июня 1939 г. по 1 июля 1960 года, работал на Географическом факультете МГПИ. Начал работать там ассистентом, а затем после защиты диссертаций в качестве доцента, профессора, а затем профессора-заведующего кафедрой физического страноведения. В годы Великой Отечественной войны выполнял важные правительственные задания. В 1942-1946 гг. работал в Комиссии геолого-географического обслуживания РККА. В августе 1942 г. по приказу Ставки Верховного Главнокомандующего участвовал в снятии фашистских флагов с вершины Эльбруса. Летом 1944 г. по решению НКВД СССР вместе с группой ученых МГПИ проводил обследование горных перевалов Кавказа. В 1942 г. защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата наук на тему: «Геоморфологические условия Тебердинского заповедника». В 1948 г. – докторскую: «Лавины. Прогноз и защита». С 1947 года начал вести педагогическую работу на Географическом факультете МГУ по совместительству, сначала как профессор, затем и.о. заведующего кафедрой общего землеведения (руководил с 1955 по 1958 гг.). С середины 1960 года - полностью перешёл на работу в МГУ на кафедру географии полярных стран, которая с 1966 г. стала называться кафедрой криолитологии и гляциологии. В 1949 г. получил звание профессора. В 1971г. удостоен звания Заслуженный деятель науки РСФСР. В 1960-70-е годы был председателем экспертной комиссии по географии и членом пленума Высшей Аттестационной Комиссии, членом НТС Госстроя СССР, председателем секции снега и лавин Международного Геофизического комитета. Был бессменным научным руководителем Эльбрусской и Хибинской научных станций и Проблемной лабораторией снежных лавин и селей.
Награжден медалями «За трудовую доблесть», «За оборону Кавказа», «За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941-45 г.г.», «В память 800-летия Москвы»., «За отличие в охране государственной границы», «За доблестный труд в связи со 100-летием со дня рождения В.И. Ленина» (1970 г.), знаком отличника народного просвещения, "Отличник пограничных войск I степени" (1976).
Лауреат Ломоносовской премии (1971).
В Московском университете читал курсы лекций: "Общая и региональная гляциология", "Структура снега и льда" «Лавиноведение», «Сели», «Инженерная гляциология», «Аэрометоды в гляциологии», «Геофизика ландшафтов», «Техника безопасности в географических исследованиях».
Материалы о жизни и работе Г.К. Тушинского можно найти в Архиве МГУ и в архиве МГПИ
Соч.: Лавины. Возникновение и защита от них. М., 1949; Ледники, снежники, лавины Советского Союза. М., 1963; Космос и ритмы природы Земли. М., 1966; Оледенение Эльбруса. М. 1968; Инженерная гляциология. М., 1971 и др.
Лит.: Вестник Московского университета, сер.5 , География: № 3, 1979; № 1, 1980; Гляциологический словарь. Л., Гидрометеоиздат, 1984; Материалы гляциологических исследований. № 36. М.,1979.
Село Тушино получило название по фамилии своих прежних владельцев. Их родоначальником был киевский боярин Нестер Рябец. Легенда рассказывает, что в конце XIII или в начале XIV в., когда разоренная усобицами Киевская земля оказалась под властью литовс¬ких князей, он с большой военной дружиной и многочисленными домочадцами и челядью ушел из родных мест на службу к московскому князю. Для их поселения было выделено место за Белым городом, и название Киевцы долгое время сохраняла местность на берегу реки Москвы близ нынешней Остоженки и Крымского моста.
Родословная Бархатная книга сообщает: "Из Литвы пришел Нестер, а Нестеров сын - Родион, у Родиона сын Квашня". Академик С.Б. Веселовский, посвятивший специальное исследование истории этого рода, полагал, что сведения о спасении Ивана Калиты от ги¬бели в сражении под Переяславлем-Залесским, которое произошло в 1306 г., относятся к военной деятельности боярина Нестера. Имя его сына Родиона Нестеровича отмечено в русской летописи, где говорится, что в 1332 г. московский князь дал ему в управление половину Волока,Ламского, другая половина которого находилась под властью Новгорода. Через год Родион Нестерович изгнал новгородского посадника и подчинил весь Волок московскому князю. Заслуги боярина были отмечены очень высоко: "Князь великий даст ему село во области круг реки Всходни на пятнадцати верстах".
Так впервые попадает на страницы летописного свода название реки Всходни, по которой в XII-XIII вв. проходил важный торговый путь, связывавший бассейн реки Москвы с рекой Клязьмой и находив¬шимся на ней стольным городом Владимиром. Непривычное для нас старинное название реки напоминает о том, каких трудов стоило путникам всходить вверх против ее быстрого течения и тянуть за собой тяжело груженые лодки с товарами. Прилегавшая к ней местность была давно и довольно плотно заселена, о чем свидетельствовали многочисленные славянские курганы и несколько городищ дьяковского типа.
Следующий представитель рода - Иван Родионович - носил прозвище Квашня. Он был влиятельным боярином при Дмитрии Донском. Имя Ивана Родионовича стоит вторым и третьим в списках ближайших бояр, подписавших духовные грамоты - завещания князя в 1372 и 1389 гг. Он служил воеводой, был участником Куликовской битвы, где командовал Коломенским полком, а в 1390 г., как отмечает летопись, умер, приняв монашеский постриг и похоронен в монастыре Спаса на Всходне. Его потомки большей частью носили фамилию Квашниных, затем разделились на множество новых фамилий: Дудины, Загладины, Рубцовы, Жоховы, Фомины, Петровы и другие. От младшего сына боярина - Василия Ивановича по прозвищу Туша - пошла фамилия Тушиных.
Академик С.Б. Веселовский на основании документов XVI в. доказывает, что уже при сыновьях И.Ф. Квашни его владения на Всходне разделились на три части. Западная часть досталась старшему сыну Дмитрию (в названии деревни Дудино отразилось прозвище его внука Василия Дуды), средняя часть - Илье (сюда вошла территория Бpaтцева и Петрова), а земли, прилегающие к реке Москве, остались за Василием Тушей, имение которого перешло к его сыну Александру и затем к внуку Михаилу Александровичу Тушину. Но последнему пришлось разделить свои владения между семью сыновьями.
Село Тушино досталось двум младшим сыновьям - Петру и Семену. Оба они ничем себя не проявили, и только благодаря участию их ближайших родственников родовая вотчина сохранилась во владениях семьи Тушиных. Часть села, принадлежавшую Петру, приобрел в 1512 г. их старший брат Федор Михайлович: "Купил есмь у своей снохи у Анны у Петровой жены Михайлова сына Тушина да у его дочерей... половину села Коробовского Тушина, которым селом благословил отец мой Михаила братью мою Петра да Семена по половинам в Московском уезде в Соболевском стану на реце на Всходне, да дал есми на нем полтораста рублев да половина".
Купчая грамота подтверждает давнее существование села - еще в XV в. - и несомненную принадлежность его до этого Михаилу Алек¬сандровичу Тушину. Но вызывает интерес второе название села - Коробовское. Окончание -"ское" обычно указывает на имя, фамилию или прозвище прежнего владельца. Среди Тушиных такого прозвища не встречается. Вполне вероятно, что с таким названием село существовало еще в начале XIV в., до того как Родион Нестерович получил в вотчину "во области круг Сходни", то есть за два столетия до первого упоминания Коробовского-Тушина в письменном документе.
В дальнейшем приобретенная Ф.М. Тушиным половина села досталась его дочери Стефаниде, вышедшей замуж за князя Петра Телятевского, а вторая половина оставалась за Семеном Тушиным, кото¬рый оказался никчемным хозяином и погряз в долгах. В 1542 г. ее выкупил брат Стефаниды Андакан (Евдоким) Федорович. Это был храб¬рый воевода, который в 1536 г. особо отличился в бою против 20-тысячного войска польского военачальника Немировича, пытавшегося захватить основанный русскими город Себеж. "Воеводы себежские, князь Засекин и Тушин, - рассказывает летопись, - ударили, смяли, топили несчастных литовцев, взяли их знамена и пушки и едва не всех перебили. Немиров на борзом коне ускакал от плена". В дальнейшем Андакан служил судьей в Московском судном приказе, а в 1558 г. - снова воеводой в Ивангороде. В 1562 г. он постригся в монахи под именем Ондрея - Андакана и отдал в монастырь Спаса на Всходне свою половину села Тушина.
Кроме части села Андакану принадлежали деревни Наумове и Городище no-соседству с Тушином, на речке Всходне и впадавшем в нее ручье Городенке. Эти деревни он отдал в приданое за своей дочерью Семену Федоровичу Нагому.
Как ни берегли потомки Ивана Родионовича Квашни свои родовые имения, очень скоро все здешние земли Тушиных и их родственников Фоминых перешли в чужие руки. Начало положил Кирилло-Белозерский монастырь, в 1559 г. получивший во владение село Петрово, а ос¬тальные осколки бывшей боярской вотчины по частям собрал в свои руки Троице-Сергиев монастырь. Он обосновался в здешних местах в 1563 г., получив от некоего Дмитрия Чеботарева деревни Литвиново и Корево на правом берегу Москвы-реки, напротив Тушина и монасты¬ря Спаса на Всходне. Став соседом Тушиных, богатейший монастырь в России не упустил возможности для расширения своих владений.
В 1569 г. сестра Андакана Тушина княгиня Стефанида Телятевская, которая после смерти своего мужа постриглась в монахини под именем инокини Софьи, подписала грамоту Троице-Сергиеву монастырю "на вотчину отца ее Федора и брата Андакана: на монастырь Преоб¬ражение Спаса да на село Тушино с приселком и с пустошами". В том же году монастырь получил от вдовы Анны Фоминой деревню Братцево, в 1571 г. от Федора Васильевича Тушина - Бараковский луг рядом с селом Тушином, в 1573 г. от Василия Григорьевича Фомина - сельцо Борисково и деревню Аннино no-соседству с монастырем Спаса на Всходне. В 1575 г., когда умерла дочь Андакана Тушина, С.Ф. Нагой отдал монастырю полученные за ней в приданое деревни Городище и.Наумове.
Монастырские старцы энергично взялись за заселение и хозяйственное освоение своей новой вотчины. В Тушине появляются двор монастырский да "коровий" двор, еще один монастырский двор - в деревне Наумовой; уже в 1576 г. в селе и в деревне насчитывалось 35 крестьянских и 9 бобыльских дворов.
Для учета работ и платежей в пользу монастыря крестьяне были разделены на 5 вытей. С каждой выти они сдавали монастырским старцам сравнительно небольшой натуральный оброк - по 100 яиц и полведра сметаны. Их платежи составляли по 9 денег (4.5 копейки) приказному, по алтыну (3 копейки) - за лес для домашних построек, по гривне - за "выводную куницу" (невесту). Но главные повинности крестьян заключались в выполнении многочисленных работ: "пашни, и сена, и дров и повозов монастырских", которые отнимали большую часть их времени.
На реке Всходне с давних времен существовали водяные мельни¬цы: Устьинская около Москвы-реки, Подсельная около Волоцкой доро¬ги, Мостовая выше деревни (около современного железнодорожного моста), Подзаразная (от слова "заразы" - заросли) около впадения речки Городенки. Вероятно, они возникли еще во времена Тушиных, когда каждый из них ставил мельницу в своем отдельном имении. Те¬перь мельницы числились собственностью монастыря, который сдавал их на оброк местным крестьянам или московским мастеровым людям и получал от этого дополнительно 90 рублей годового дохода. Разуме¬ется, что мельницы использовались не только для размола зерна, собранного местными крестьянами, но и для привозного, поскольку по большой Волоцкой дороге тянулись в Москву обозы с различными припасами.
Нередко в Тушино останавливались для последнего ночлега пе¬ред Москвой иноземные посольства. Так, в 1602 г., когда Москва ожидала герцога Ганса Шлезвиг-Голштинского, возможного претенден¬та на шведский престол, которого Борис Годунов прочил в женихи своей дочери, гофмейстер и личный секретарь герцога записал в дневнике путешествия: "18 сентября. Приехали в большую деревню, называемую Тушино, менее чем в 2 милях от Москвы и лежащую у большой реки... Стояли мы большей частью в домах, но я и некото¬рые другие в палатках, в поле".
Начало XVII в. принесло страшные бедствия для русской земли. Более двух лет свирепствовал жестокий голод, вызванный неурожаем: "И много людей с голоду умерло... и много мертвых по путям валя¬лось и по улицам, и много сел позапустело, и много иных в разные грады разбрелось и на чужих странах помроша". Только на трех кладбищах Москвы за два с половиной года было похоронено 127 ты¬сяч человек.
Вспыхнувшие во многих местах голодные бунты переросли в гражданскую войну, в которой слились и недовольство значительной части дворян и бояр политикой Бориса Годунова и последующих само¬держцев, и борьба крестьян против наступавшего закрепощения, и вторжение польско-литовских интервентов при участии украинского и донского казачества. В истории России эта эпоха получила название "Смутное время". В апреле 1605 г. умер Борис Годунов, а через два месяца в Москву вступил Лжедмитрий I в сопровождении польских шляхтичей. После народного восстания в Москве в мае 1606 г. занял трон боярский царь Василий Шуйский, при котором в стране война охватила всю центральную и южную Россию, а затем последовало вторжение в Россию нового польского ставленника - Лжедмитрия II. В июне 1608 г. его войско подошло к Москве и расположилось к се¬веру от столицы, разгромив около села Тайнинского высланный В. Шуйским военный отряд.
Не решившись на штурм Москвы, интервенты готовились к дли¬тельной осаде, а для этого был нужен лагерь, в котором они нахо¬дились бы в большей безопасности. Армия Лжедмитрия повернула на запад и выбрала местом для своего расположения Тушинское поле, расположенное на высоком холме между Москвой -рекой и впадающей в нее Всходней, с которого на несколько верст просматривалась тер¬ритория в направлении Москвы. Окруженное с трех сторон обрывами, оно представляло собой неприступную позицию, которая была усилена земляным валом на западном направлении, со стороны монастыря Спа¬са на Всходне.
Василию Шуйскому удалось собрать стотысячную армию, передо¬вые полки которой были выдвинуты к речке Ходынке и к селу Всехсвятскому, а в Хорошеве разместилась нанятая царем татарская кон¬ница. Вторая линия русского войска, возглавляемая самим царем, заняла позиции в районе Пресни и Нового Ваганькова. Враждующие силы разделяли Всёхсвятская.и Хорошевская рощи, между которыми проходила от Пресни через центр Ходынского поля тогдашняя Большая Волоколамская дорога.
Царское войско не предпринимало наступательных действий. Ва¬силий Шуйский вел переговоры с послами польского короля, которые обещали, что все польские наемники оставят войско Лжедимитрия. На эти переговоры ежедневно беспрепятственно направлялись представи¬тели из Тушинского лагеря, которые хорошо изучили расположение русских войск. Две недели бездеятельного стояния, и надежда на скорый мир ослабили внимание и боеготовность воинов. Наконец, пришло желанное известие, что договор с послами короля Сигизмунда заключен, в ознаменование чего послам были переданы Марина Мни¬шек, вдова Лжедмитрия I, и поляки, находившиеся в русском плену и г. Ярославле.
Воспользовавшись близорукой доверчивостью Василия Шуйского и его полководцев, тушинское войско во главе с Лжедмитрием и поль¬ским гетманом Рожинским ночью, задолго до рассвета напало на русские передовые полки. Под прикрытием заповедных рощ, которые ограничивали возможность наблюдения для русской стражи, польская кавалерия ворвалась в спящий русский стан. В это же время казаки под руководством атамана Заруцкого обрушились на татарскую конни¬цу, размещенную Василием Шуйским около села Хорошева. "Произошло великое побоище, - хвастливо писал польский наемник Марховецкий, - мертвых легло по счету самих москалей 14 тысяч... Орудия и весь обоз были захвачены."
Гибли под польскими саблями застигнутые врасплох воины, были перебиты и мирные купцы, расположившиеся табором рядом с войском. Резня и грабеж продолжались до рассвета, однако значительная часть русских воинов отошла в сторону Москвы, перестроила свои ряды и стала готовиться к контрнаступлению. Утром сражение возоб¬новилось. Бой был упорный, и только к середине дня наступил пере¬лом. Шуйскому пришлось пустить в дело все свои резервы: "И царя Василия ратные люди (и стольники и стряпчие и жильцы посланы на бой, и с литвой бились, и литву гоняли до речки до Химки".
Ни одна сторона не добилась решающей победы. После этого сражения Василий Шуйский отвел армию в Москву, под защиту городс¬ких стен, предоставив свободу для действий интервентов. Новые и новые отряды грабителей стекались к "Тушинскому вору". Его лагерь "превратился в большой город, плотно застроенный избами, землянка¬ми и палатками, по своей территории в несколько раз превосходив¬ший Московский Кремль. В войске ЛжеДмитрия насчитывалось до 30 тысяч украинских и 15 тысяч донских казаков, 20 тысяч польских военных наемников. Многие бояре и дворяне оставили Москву и пе¬решли к Самозванцу. В Тушине была создана своя боярская дума во главе с М. Салтыковым и Д. Трубецким, был избран и свой патриарх -захваченный в плен ростовский митрополит Филарет Романов. Почти два года Россия имела две столицы, двух царей и двух патриархов. Из Тушина рассылались во все города грамоты, призывавшие населе¬ние переходить на сторону Лжедмитрия II. Многие города были вы¬нуждены признать свою зависимость от него.
Ежедневно из лагеря в разные стороны отправлялись отряды дли грабежа местного населения, опустошавшие ближние и дальние села и деревни. Бесчинства интервентов скоро подорвали веру в Лжедмитрия II у русского населения. Все чаще поляки получали отпор. Собрав¬шиеся в лагере разнородные отряды мало доверяли друг другу. Исто¬рик К.Ф. Калайдович, который по просьбе Н.М. Карамзина посетил место бывшего тушинского лагеря и собрал сведения о нем, сообщал, например, что лагерь казаков был отделен рекой от vосновных сил Лжедмитрия П, сам же Лжедмитрий, как передавали местные кресть¬яне, жил западнее тушинского лагеря, недалеко от монастыря Спаса, на холме около реки Всходни, окруженном земляным валом и глубоки¬ми рвами, дно которых заливалось водой. Это место в XIX и даже в начале XX вв. называлось "Цариковой горкой".
Престиж тушинского "царевича" падал, но вместе с тем росло народное недовольство и против Василия Шуйского, который "сравнял Москву с Тушином".
Только 5 июня 1609 г. он решился вновь вывести армию из го¬рода на Ходынское поле. На этот раз, несмотря на успешное начало, тушинцы потерпели сокрушительное поражение:
" Неприятель быстрым движением вломился в середину царских покоев, смял конницу и замешал пехоту, - рассказывает об этом сражении Н.М. Карамзин на основе летописных сведений. - Тут с одной стороны воевода князь Иван Куракин, с другой князь Андрей Голицын и Борис Лыков, уже известные достоинствами ратными, напали на из¬менников и ляхов... Московские воины превзошли себя в блестящем мужестве, сражаясь, как еще не сражались с тушинскими злодеями; одолели, гнали их до Ходынки и взяли 700 пленников".
Василий Шуйский не решился продолжить наступление за речку Ходынку и атаковать тушинский лагерь. Тем не менее, положение Лжедмитрия II скоро стало критическим. Прекратился приток в его лагерь русского населения. Польский король Сигизмунд, открыто вступив в войну против России, теперь уже сам надеялся присвоить русскую корону. Осадив Смоленск, он потребовал от польских наем¬ников оставить самозванца и идти в его войско. Раскололась и ту¬шинская "боярская дума" - одни ее члены затеяли тайные переговоры с Василием Шуйским, другие искали для себя выгоду в переходе к королю Сигизмунду.
В декабре 1609 г. Лжедмитрий тайно бежал из тушинского лаге¬ря в Калугу. Большая часть казаков вскоре ушла вслед за ним. В лагере остались только польские шляхтичи, для которых единствен¬ной целью был грабеж русского населения. Весной 1610 г. в Москву вступило новое войско, собранное на Севере талантливым молодым полководцем М.В. Скопиным-Шуйским. К.Ф. Калайдович свидетельству¬ет, что интервенты не по своей воле оставили Тушино, а были изг¬наны русским отрядом, ворвавшимся со стороны пустоши Городище че¬рез реку Всходню. Следы сражения подтверждаются и археологически¬ми исследованиями на Тушинском поле.
Монастырская вотчина была разграблена и уничтожена интервен¬тами и долго не могла оправиться после разгрома. Даже четыре года спустя, в 1614 г., описания имений Троице-Сергиева монастыря не¬изменно завершались фразой о том, что его села и деревни "запус¬тели от литовского разорения". Но уже в 1623 г. Тушино числится сельцом, в котором записаны двор монастырский с приказчиком, 16 крестьянских дворов и 20 дворов бобылей, не связанных с пашенным земледелием. К 1646 г. в нем насчитывается 39 крестьянских и 10 бобыльских дворов, 120 человек мужского населения. Восстанавлива¬ется и мельничное производство, в котором заняты 2 бобыля-мельни¬ка, "да крестьянский сын кормится мельнической работой".
Новым бедствием стала эпидемия чумы 1654 г. Исчезла деревня Наумова, упоминавшаяся последний раз в 1646 г. В Тушине к 1678 г. количество жителей сократилось до 62 и только к 1704 г. возросло до 104 человек.
Тушино числилось сельцом, поскольку оно было центром монастырской вотчины, но не имело церкви. Его крестьяне были приписаны "к приходу церкви Спаса-Преображения, при которой после упраздне¬ния монастыря сложилось небольшое село. Но в 1730 г. и Тушино стало селом: "Июня 18 числа запечатан указ о строении церкви, по челобитью Троицкого Сергиева монастыря архимандрита Варлаама с братьею, велено: в Московском Уезде, в вотчине оного монастыря, в селе Тушине с деревнями, из дому Ее Высочества государыни царевны Прасковьи Ивановны (дочь соправителя Петра I Ивана Алексеевича и родная сестра императрицы Анны Иоановны - Е.М.) церковь деревян¬ную во имя Всем Скорбящим перевесть и построить вновь во имя тот же храм..."
О состоянии монастырской вотчины и повинностях крестьян сви¬детельствует опись, составленная в 1763 г., накануне секуляриза¬ции церковных владений. В ней подробно описан монастырский двор t; двумя кельями "для приезду властей" и житницами, занимавший пло¬щадь 111 саженей в длину и 37,5 в ширину (соответственно около 222 и 75 м), который располагался рядом, на известном уже Тушинс¬ком поле за рекой Всходней. Там же находился и скотный двор, где содержалось 10 коров, 30 овец и ягнят. Видимо, монастырский двор использовался и для хранения припасов, поступавших из других име¬ний Троице-Сергиева монастыря. Здесь содержалась постоянная охра¬на из 5 сторожей. Жалование сторожам и расходы "для приезду из означенного монастыря строителей и прочих служек" составляли 100 рублей в год и оплачивались за счет дополнительных сборов с крестьян. В целом крестьянские повинности оценивались в сумму около 4.5 рублей с каждого жителя (сведения о них приводятся в нашей книге ниже, в рассказе о селе Спас).
В описи имеются подробные описания мельниц, находившихся около Тушина. При Устьинской мельнице указаны "изба с сенми, во оных сенях два чулана, над ними светелка", при другой мельнице - "анбар, черная изба с сенми, во оных сенях два чулана; конюшня с сараем". Оброк с мельниц монастырь должен был платить Казенной палате. Предприимчивые чиновники палаты по собственному усмотре¬нию передали мельницы на оброк московским купцам: Устьинскую - московскому бургомистру, 1-й гильдии купцу Митрофану Петровичу Переплетчикову за 51 рубль в год, остальные - владельцу суконных мануфактур купцу 1-й гильдии Ивану Ивановичу Медовщикову за плату по 30 рублей за каждую. Такое решение вызвало недоумение не только крестьян, но и составителя описи поручика М. Иевлева: "Вышеописанные мельницы строены крестьянским коштом (то есть на средства крестьян), по какому указу взяты в губернскую канцелярию, того оне крестьяне показать не знают".
После секуляризации церковных владений в 1764 г. крестьяне перешли в подчинение Государственной коллегии экономии. Для ту¬шинских крестьян, повинности которых прежде были в несколько раз больше, чем в соседних владениях, эта реформа имела благоприятные последствия. Барщинные работы были заменены уплатой денежного об¬рока в размере 1,5 рубля с каждой "ревизской души" (к ним относи¬лось мужское население независимо от возраста). К 1783 г. эта сумма была увеличена до 2,5 рублей, но и при этих условиях поло¬жение крестьян значительно улучшилось. Если раньше большую часть их времени отнимали монастырская пашня и перевозки многочисленных грузов для монастыря, то теперь они могли свободно распоряжаться своим трудом. Основу их доходов составили неземледельческие про¬мыслы: извозничество, содержание постоялых дворов, гонка леса по Москве реке из Гжатского уезда Смоленской губернии.
Даже несмотря на большую смертность в Тушине во время чумной эпидемии 1771 г. его население заметно прирастает: по сведениям Экономических примечаний 1800 г. здесь числятся уже 42 двора, 152 человека мужского и 173 женского населения, при этом состояние крестьян оценивается как зажиточное, что отмечалось очень редко.
В Экономических примечаниях второй половины XIX в. и 1800 г. Тушино числится селом с деревянной церковью во имя Рождества Бо¬городицы. Отражаются в этих документах и природные условия села и его окрестностей, отличные от современных: "Река Москва в летнее жаркое время бывает шириной 15 саженей, глубиной поларшина. Грунт земли иловатый. Хлеб родится: рожь, пшеница, овес, ячмень средственный, гречиха хорошая. Покосы хороши, лес мелкий кустарник, в нем зайцы, тетерева, а при реках дикие утки".
Владелец Устьинской мельницы М. П. Переплетчиков, московский бургомистр, переделал ее в лесопильню. Фабриканты И.И. Медовщиков и Н.И. Иванов, совместно владевшие мельницами Подсельной, Мостовой и Старчевкой, организовали на них сукновальное производство. В конце XVIII в. все мельницы перешли во владение генерала князя И.С. Барятинского, который сдавал их московским сукновалам. Ту¬шинские крестьяне, лишенные возможности для размола собственного зерна, в 1805 г. подали в московский уездный суд жалобу на князя, доверенные лица которого не считались с их интересами. Московская Фемида не спешила с ее рассмотрением. Только в 1811 г. был нап¬равлен для расследования судейский чиновник, который ограничился рапортом, что на мельницах валяется сукно для казенных надобностей, а пшеницу и рожь мелют, "когда нет сукон".
Как видим из приведенного примера, государственные крестьяне не боялись отстаивать свои интересы даже против влиятельного по¬мещика. Видимо, и во время французского нашествия в 1812 г. они были более сплочены и активны, защищая свое добро от интервентов. Подробности пребывания французов в Тушине не известны, но ревизкие сказки 1816 г. свидетельствуют, что четверо крестьян были убиты неприятелем.
Деревянная церковь Рождества Богородицы существовала недолго. Уже в ревизских сказках 1811 г. Тушино вновь числится сель¬цом. На месте бывшей церкви позже была построена часовня, к кото¬рой ежегодно, 15 августа и 8 сентября, совершался крестный ход из церкви Преображения в селе Спас.
Тушино, вновь приписанное к Спасскому приходу, в дальнейшем стало именоваться деревней. Но именно на это время приходится пе¬риод его быстрого развития. Уже в 1852 г. здесь было 75 дворов и 420 жителей обоего пола, а в 1899 г. - 165 дворов и 846 жителей.
После реформы 1861 г. деревня числилась в составе Всехсвятской административной волости. Центром ее было село Всехсвятское, от которого до нашего времени сохранилась церковь Всех Святых около станции метро "Сокол". Большое значение для деревни Тушино имела деятельность образованных после реформы земских организа¬ций, которые вели работы по строительству дорог, школ и больниц в сельской местности. Земство провело реконструкцию Волоколамского шоссе, построило мост через Сходню (так изменилось название реки в конце XIX в.) и установило заставу, взимавшую плату за перевоз¬ку грузов по шоссе, а также и за проезд по мосту - по 5 копеек с каждого груженого воза.
Взрослые крестьяне и их дети обычно обучались грамоте у сол¬дат кавалерийского эскадрона, размещавшегося летом в лагере на известном в истории Тушинском поле. В 1876 г. было открыто земс¬кое четырехклассное училище для детей из Тушина, Спаса, Братцева, Петрова и Щукина, на содержание которого земство расходовало более тысячи рублей в год. Первоначально это было одноэтажное дере¬вянное здание на "каменном фундаменте с одной классной комнатой, Известны и фамилии работавших в нем: учитель К.М. Цветков, помощ¬ник учителя Н.Н. Лебедев и законоучитель священник Н.А. Буровцев. Накануне 1884 г. в школе было 102 учащихся. Далеко не все закан¬чивали полный курс: если в первом классе числилось 58 мальчиков и девочек, во втором 30, то в четвертом классе только 3 ученика. Тем не менее уже в 1899 г. почти половина жителей большой деревни - 349 человек - числились грамотными, либо учащимися в школе.
В 1887 г. губернское земство открыло в Тушине земскую боль¬ницу на 13 коек. Это была временная лечебница, размещенная в арендованной крестьянской избе, где все больные содержались в единственной комнате - лежали на скамьях или на полу на соломен¬ных подстилках. В 1895 г. она была переведена в Никольское на Санкт-Петербургской дороге. Существенные сдвиги происходили в крестьянском хозяйстве. За время с 1876 г. по 1899 г. количество молочного скота у крестьян увеличилось с 40 до 169 голов. Но главным богатством жителей были лошади. Во время эпизоотии (заразного заболевания скота) в 1897 г. в Тушине пало более 100 голов, но даже после этого в крестьян¬ских хозяйствах осталось 168 рабочих лошадей. Урожайность на по¬лях была невысокой, и почти все трудоспособное население было за¬нято промыслами: 114 женщин вязали на дому чулки и перчатки, бо¬лее 100 мужчин занимались ломовым извозом, богатым крестьянам принадлежали 3 трактира и 5 лавок.
Гонка плотов из далекого Гжатского уезда уже не упоминается в числе главных занятий. Однако теперь тушинские крестьяне стали известны пиратскими налетами на зазевавшихся плотовщиков. На Москве реке близ Тушина был небольшой островок, во время паводка едва прикрывавшийся водой. Многие сплавщики, не знакомые с фарва¬тером, сажали свои плоты на эту мель. И тотчас же со стороны де¬ревни к ним устремлялись лодки с крестьянами, вооруженными топо¬рами, крючьями, баграми. В считанные минуты они растаскивали плот по бревнышку. Несчастные сплавщики, боясь быть утопленными, порой безропотно отдавали бревна деревенским разбойникам.
В промышленном развитии местности решающую роль сыграли ста¬ринные мельничные места на речке Сходне. По крайней мере, четыре из них сохранились на протяжении трех столетий, превратившись к XIX в. в сукновальные предприятия. Около 1812 г. они перешли от генерала Барятинского к богатому московскому купцу, почетниму гражданину П.И. Рыбникову, устроившему на одной из них довольно крупную сукновальную фабрику с двухэтажными деревянными произ¬водственными корпусами. Однако он предпочитал сдавать фабричные "места" в аренду другим предпринимателям.
Фабрику около села Спас арендовал у него в 1866 г. и перест¬роил московский купец Владимир Никандрович Сувиров, в 1880-х гг. на ней работало около 1000 человек. В 1875 г. Сувиров осваивает и бывшую Мостовую мельницу около Тушина под небольшое сукновальное заведение. Его брат, Иван Никандрович Сувиров, свою ткацкую фаб¬рику при деревне Иваньково перевел в 1879 г. к селу Братцеву (те¬перь фабрика "Победа труда"), а также основал сукновальное заве¬дение на прежней Борисовской мельнице близ села Спас. Место в устье реки Сходни в 1870 г. арендовал у Рыбникова купец Е.Х. Белишев. Здесь было устроено шерстопрядильное и суконноткацкое заве¬дение на 100-120 рабочих. Около деревни Гаврилково строит большую фабрику на 1000 рабочих московский купец В.И. Иокиш.
Перевозка товаров для фабрик, а затем строительных материа¬лов при прокладке в 1899-1901 гг. Московско-Виндавской железной дороги стали существенной доходной статьей для тушинских ломовых извозчиков. Хозяева фабрик, как правило, не принимали на работу местных крестьян. Они предпочитали иметь дело с пришлыми рабочими, кото¬рые за кусок хлеба и угол в казарме отдавали себя в полную власть капиталисту. Рабочий день в 1880-х гг. продолжался 12-13 часов, то есть с 5-6 часов утра до 8 часов вечера (с перерывами на завт¬рак и обед). Жили рабочие в казармах, спали вповалку на деревянных нарах, в лучшем случае накрытых мешками с соломой. Опоздание на работу, нарушение порядка в казарме карались штрафами, превышавшими днев¬ной заработок рабочего. Зарплата выдавалась несколько раз в год, и рабочие, не имея денег для покупки продуктов на стороне, вынуж¬дены были приобретать их в долг в лавке фабриканта по завышенной цене. На фабрике Е.X.Белишева круглосуточный производственный про¬цесс обеспечивался работой в две смены, при этом рабочие ночной смены, более короткой по времени, должны были выходить к станкам на время обеденного перерыва дневной. По требованию земства на "его фабрике была устроена "больница" в крохотной каморке, которую уездный врач посещал за плату раз в год, а фельдшер - раз в неде¬лю. Организованная при фабрике лавка давала дополнителььный доход хозяину. Белишев покупал крупу по 13,25 рублей за пуд, а продавал в кредит рабочим за 14 рублей, при этом они должны были еще вып¬лачивать проценты за предоставленную таким образом "ссуду".
Наибольшее недовольство рабочих вызывала жадность и жесто¬кость И.Н. Сувирова. В 1876 г. на его фабрике, тогда еще в Ивань¬кове, произошла первая в здешней округе забастовка. В 1885 г. во время новой забастовки, уже в Братцеве, полицейский пристав, опа¬савшийся, что она примет более широкий размах, вынужден был уго¬ворить Сувирова пойти на уступки рабочим. К началу XX в. произошли некоторые перемены среди владель¬цев. Фабрика Е.Х. Белишева в устье реки Сходни сгорела в марте 1881 г., после чего он основал новую фабрику на речке Химке, на земле, арендованной у крестьян деревни Щукино. Земельные участки на Сходне, принадлежавшие П.И. Рыбникову, перешли в собственность В.Н. Сувирова. "Устьинское" фабричное место после Е.Х. Белишева в 1888 г. арендует у Сувирова для строительства новой фабрики купец О.Ф. Рамбой, а затем его сменяет Альтшуллер. На месте "Мостовой" сукновальни купец Н. Третьяков строит фабрику, кирпичные корпуса которой сохранились до нашего времени. Ткацкая фабрика при селе Спас после смерти В.Н. Сувирова перешла к его вдове Марии Ивановне Сувировой.
К этому времени рабочий класс добился от правительства вве¬дения закона об 11-часовом рабочем дне, но условия труда на мест¬ных фабриках остались без изменения, сохранились ненавистная сис¬тема штрафов и бесправие рабочих перед капиталистами. В 1905 г. их недовольство вылилось в крупные стачечные выступления. Органи¬заторами борьбы стали рабочие железнодорожных мастерских станции Подмосковная (теперь Красный Балтиец), имевшие связи с Московским комитетом партии большевиков. Они доставляли листовки, организо¬вывали митинги и сходки фабричных рабочих. С 25 октября по 1 но¬ября продолжалась забастовка 1,5 тысяч рабочих фабричных заведе¬ний при близлежащих селениях Павшине, Новоникольском и Пенягине. А 1 ноября с Братцевской фабрики И.Н. Сувирова началась стачка, в которой приняли участие около 3 тысяч рабочих местных фабрик в Иванькове, Тушине и Спасе, Гаврилкове, Куркине и Юрове. Хозяева были вынуждены удовлетворить часть требований забастовщиков. Стачка прекратилась по общему решению рабочих 9 ноября, но спо¬койствия не наступило. Рабочее движение становилось более органи¬зованным. Документы полицейского архива свидетельствуют, что на фабрике Н. Третьякова в Тушине и на фабрике Я. Полякова в Знаменском-Губайлове (теперь Красногорский механический завод) в ноябре с разрешения администрации были проведены собрания, на которых выступали приглашенные из Москвы агитаторы социал-демократы. И хозяева и полиция были вынуждены пойти на уступки, понимая, что впереди предстоят грозные события.
7 декабря в Москве началась новая всеобщая забастовка, кото¬рая переросла в вооруженное восстание, с 10 по 19 декабря мос¬ковские рабочие вели неравный бой против царских войск, применяв¬ших пушки и пулеметы. Рабочие Подмосковья активно включились в борьбу - останавливали движение на железных дорогах, нарушали ли¬нии телеграфной связи. Снова забастовали местные фабричные заведения. По Виндавской дороге курсировал лишь один поезд, который доставлял рабочих из фабричных поселков для участия в митингах на станции Подмосков¬ной. 12 декабря с Подмосковной направился поезд в сторону Павшина и Нахабина, по пути собирая рабочих предприятий, расположенных около железнодорожной линии. В поселке Баньки они остановили кра¬сильную фабрику, но, приехав на станцию Нахабино, вынуждены были вернуться, так как распространился слух, что против них из Пав¬ловской слободы послан находившийся там полк с артиллерией. За¬бастовщики уехали на станцию Подмосковную. Здесь состоялся ми¬тинг, на котором многие рабочие заявили о своем вступлении в бое¬вую дружину (впоследствии в руки полиции попал список 17 записав¬шихся дружинников с фабрики М.И. Сувировой при селе Спас).
На следующий день толпы бастующих направились в село Всехсвятское. Вместе с ними были многие крестьяне из окрестных дере¬вень. Полицейский пристав бежал из своей квартиры. Не застав его, участники демонстрации уничтожили телеграфные столбы и ушли на станцию Подмосковную, где состоялся новый митинг. Речи были в разгаре, когда кто-то прибежал из Всехсвятского и сообщил, что через село проследовал из Москвы отряд солдат, сопровождавший три подводы с оружием в село Ильинское.
Командир боевой дружины Орлов с двенадцатью рабочими отправились на поезде в погоню. Около Тушина они настигли обоз, завя¬залась перестрелка. Солдаты открыли по вагону винтовочный огонь. Дружинники, вооруженные револьверами, не смогли приблизиться и после ранения одного из них, рабочего с фабрики Сувировой, были вынуждены отступить. Когда в Москве определился перевес на стороне правительст¬венных войск, отряды драгун и казаков были присланы на помощь местным полицейским властям. Пристав с отрядом казаков совершил объезд фабрик и деревень, во время которого были арестованы мно¬гие активные участники стачки. Работа на фабриках возобновилась 19 декабря. Но хозяева с помощью полиции провели чистку среди рабочих. Только на фабрике М.И. Сувировой 40 рабочих были уволены и в сопровождении полиций доставлены на станцию. Они были высланы на родину, причем стои¬мость билетов для проезда по железной дороге была вычтена из их жалования. Массовые увольнения проводились и на других предприя¬тиях.
Недолгим было затишье после поражения первой революции. В 1910 г. начинается новый подъем. Забастовка, вспыхнувшая в декаб¬ре 1910 г. на фабрике М.И. Сувировой, была подавлена с помощью по¬лиции. На этот раз все рабочие фабрики, уволенные в принудитель¬ном порядке, были вынуждены подавать заявления о найме на работу. Начавшийся спад производства ударил по положению рабочих. В 1912 г. фабрика М.И. Сувировой была окончательно закрыта. Ее земля и строения перешли затем в собственность Ново-Самсониевской ману¬фактуры, а в 1915 г. приобретены правлением эвакуированного из Риги акционерного общества завода "Проводник". Вновь начинается большое строительство. Главный корпус надстраивается до 5 этажей, втрое увеличиваются производственные площади предприятия. В 1916 г. новый завод стал выпускать продукцию для армии - телеграфные провода с резиновой изоляцией, автомобильные шины. Он получил название "Проводник-Тушино" в отличие от двух других отделений, размещенных в Москве (теперь Московский электроламповый завод) и в Переяславле-Залесском.
На Тушинском заводе "Проводник" трудились 2 тысячи рабочих, русских и латышей. Лишь часть из них смогла разместиться в тесных казармах, остальные снимали углы в окрестных селениях или в Москве.
"Невероятно тяжелые условия труда, антисанитарное состояние всех отделений, почти полное отсутствие вентиляции и никаких пре¬дохранителей от отравления рабочих химическими составами, - так характеризовал положение на этом заводе Тимофей Владимирович Сап¬ронов, член Московского комитета РСДРП(б), нелегально поступивший на предприятие в 1916 г. под именем Александра Широкова. - Рабо¬чие казармы находились рядом с заводом, поэтому весь смрад и пыль, имевшиеся на заводе, проникали в рабочие каморки, отравляли не только самих рабочих, но и их детей. В маленьких клетушках иногда жили по два, по три семейства. Никаких удобств, как кладо¬вых, погребков, не было, поэтому все помещалось в коридоре казар¬мы. Здесь висели куски мяса, в ящиках хранилась картошка, в кад¬ках - соленые огурцы и капуста. Все это пересыпалось резиновой пылью...
Более тысячи человек ежегодно поездом ездили в Москву, теряя по три часа на дорогу, остальные же рабочие были разбросаны по окружающим деревням... Все крестьянские избы были набиты рабочи¬ми, как сельди в бочке. В большинстве случаев о постелях и нарах не могло быть и речи, и все валялись на грязном полу...
Снабжение рабочих продовольствием в то время было из рук вон плохо. Продукты покупали у мелких торговцев на лотках или же у крестьян, приезжавших из ближайших деревень. Около них обыкновен¬но образовывались очереди".
Рабочие завода "Проводник" имели большой опыт революционной борьбы еще в Риге в 1905-1907 гг. На новом месте они установили тесную связь с Московским комитетом партии большевиков. На предп¬риятии в 1916 г. четыре раза вспыхивали экономические стачки, а накануне февральской революции сложилась небольшая, но влиятель¬ная большевистская организация из 17 человек, руководителем кото¬рой стал Т.В. Сапронов.
Когда в феврале 1917 г. телеграф принес известие о падении самодержавия, рабочие "Проводника" остановили завод и направили агитаторов на остальные предприятия. На всех предприятиях состоя¬лись митинги, на которых рабочие приветствовали совершившуюся ре¬волюцию. Другим центром борьбы стала Дедовская текстильная фабри¬ка близ станции Тучкове в Звенигородском уезде, где трудились 2500 рабочих.
Ломая старые административные границы, рабочие 12 крупных предприятий, расположенных близ Московско-Виндавской железной до¬роги от Покровского-Стрешнева до города Воскресенска (теперь г. Истра) избрали из своих представителей Тушино-Гучковский совет рабочих депутатов, председателем которого стал Т.В. Сапронов. Со¬вет был единственным полновластным органом на огромной террито¬рии, разделявшейся прежде между Московским и Звенигородским уез¬дами.
Деятельность Тушино-Гучковского района - одна из наиболее ярких страниц в истории борьбы за советскую власть на территории Подмосковья. Благодаря активной революционной агитации в районе сложилась крупнейшая партийная организация большевиков, насчиты¬вавшая в своих рядах весной 1917 г. до 1500 членов партии и со¬чувствующих. Включенная первоначально в Подмосковный район, она уже в мае была выделена в самостоятельную районную организацию с решающим голосом ее представителя в Московском окружном комитете. Центр Тушино-Гучковского района с 1917 г. до начала 1919 г. нахо¬дился на заводе "Проводник".
5 апреля 1917 г. на очередном совещании работников Московс¬кой окружной организации РСДРП(б) было принято постановление о создании на всех предприятиях профсоюзов. Подавляющее большинство рабочих текстильных фабрик Тушино-Гучковского района вступили в члены профсоюза мануфактуристов. 25 мая их организации объедини¬лись в Тучковское районное отделение профсоюза.
На 18 апреля по старому стилю было назначено проведение пер¬вомайской демонстрации и митингов трудящихся района. В этот день рабочие завода "Проводник" и фабрик, находившихся в Тушине, Брат¬цеве и Покровском-Стрешневе, вышли на улицы с красными флагами и с пением "Марсельезы" направились по Волоколамскому шоссе в сто¬рону станции Нахабино. По пути к ним присоединились рабочие из поселка Баньки, с Ново-Никольской фабрики, крестьяне окрестных деревень, учителя школ вместе со своими учениками. С другой сто¬роны к Нахабину шли рабочие Дедовской фабрики, фабрики Попова около станции Манихино, а из Павловской Слободы навстречу им пришли солдаты воинских частей. Это было грандиозное, небывалое ранее событие. На просторном поле близ реки Истры собрались на митинг 12 тысяч рабочих, солдат и крестьян и после доклада Т.В. Сапронова приняли резолюцию, в которой особое внимание уделялось требованиям по крестьянскому вопросу.
Летом 1917 г. в состав Совета вошли представители солдат гарнизона Павловской Слободы. Теперь он стал называться Туши¬но-Тучковским советом рабочих и солдатских депутатов.
Накануне Октябрьского восстания Тушино-Гучковский Совет и партийная организация района представляли собой значительную и активную силу. 25 октября в газете "Социал-демократ" было опубли¬ковано сообщение, что за лозунг "Вся власть Советам!" высказались Тушино-Гучковский совет рабочих и солдатских депутатов, общее собрание рабочих и работниц завода "Проводник", большевики и им сочувствующие Павловского гарнизона (700 человек), рабочие Де¬довской мануфактуры.
Борьба за советскую власть в Москве проходила в трудных условиях. С 28 октября по 1 ноября рабочим и солдатам в Москве* пришлось вести бой против юнкеров и белогвардейских офицеров. На помощь московским рабочим прибыли военные отряды из Петрограда и Владимира, красногвардейцы из подмосковных городов и районов. Среди них были и рабочие Тушино-Гучковского района.
29 октября в газете "Социал-демократ" было опубликовано сообщение из Тушина: "Создан Революционный комитет при совете рабочих и солдатских депутатов. Железнодорожные станции заняты революци¬онным комитетом. Солдаты раздают лишнее оружие рабочим через Ре¬волюционный комитет".
И еще одно сообщение: "Рабочие "Проводника" усиленно организуют рабочую гвардию. 30 октября 80 красногвардейцев отправлено в Москву (один из них, товарищ Венштейна, убит). Оставшиеся при за¬воде красногвардейцы требуют отправки в Москву. 31 октября отп¬равлено еще 27 человек, а также сестры милосердия. Все стремятся записаться в Красную гвардию. Записываются даже подростки и ста¬рики. Уговоры не действуют".
Вместе со старшими товарищами активно участвовала в борьбе рабочая молодежь. Летом 1917 г. на многих предприятиях Москвы возникли организации молодежи, а 8 октября на 1-й общемосковской конференции было провозглашено создание Московского союза рабочей молодежи "III Интернационал". К этому времени относится возникно¬вение первых союзов молодежи и в Тушино-Гучковском районе. В пер¬вые дни октябрьских боев отряд молодых рабочих из Тушина поступил в распоряжение Московского губернского совета.
"Необходимо было иметь человек 20 курьеров, чтобы можно было рассылать их по уездам с информацией о положении дел в Москве, - рассказывал член Совета А. Пирейко. - Написали на мое имя ман¬дат. .. и командировали меня на фабрику "Проводник", на станцию Тушино, за курьерами...
На фабрике настроение рабочих было боевое, все соглашались ехать в Москву, ставили только одно условие, в особенности моло¬дежь, чтобы им было дано немедленно оружие...
Предложил рабочим пока выбрать 20 человек, с которыми немед¬ленно надо ехать в Москву... Прибывшие из Тушино товарищи тот час же были разосланы по всем рабочим районам губернии в качестве курьеров. Связь с уездами была налажена."
7 января 1918 г. состоялась районная конференция. С докладом о задачах Союзов рабочей молодежи выступил представитель Московского союза. После этого на заседании комитета было решено нала¬дить в районе культурно-просветительную работу: "Открыть клуб, организовать кружки и читальню, ознакомить молодежь с декретом о продолжительности рабочего дня".
8 мае-июне 1918 г. были национализированы заводы общества "Проводник", администрация которых умышленно разваливала произ¬водство. Тушинский завод получил название Государственный завод резиновой промышленности № 5. В августе национализированы ткацкие предприятия района. Для руководства их работой были назначены ди¬ректора из специалистов и помощники директоров из рабочих.
Председатель Тушино-Гучковского совета Т.В. Сапронов в октяб¬ре 1917 г. был избран в состав Московского окружного комитета партии, а в начале 1918 г. - председателем Московского губернского исполкома. Это свидетельствовало о высоком, авторитете Тушино-Гучковской организации среди коммунистов Москвы и Подмосковья. Так, например, среди 45 делегатов IX Московской окружной партийной конференции в августе 1918 г. были 11 представителей Туши¬но-Гучковского района. Многие активные работники были выдвинуты на работу в окружной и уездный партийные комитеты, в августе 1918 г. Московский окружной комитет партии рекомендовал большую группу коммунистов района на работу в народные комиссариаты и советские органы. Рабочий завода "Проводник" Артамонов, избранный летом 1917 г. председателем Хорошевского волостного исполкома, в 1919 г. был членом коллегии губернского земельного отдела; первый командир рабочей милиции красильной фабрики Мамаев стал военным комиссаром Московского уезда, "красный директор" Знаменской фабрики в Баньках Прасковья Васильевна Малютина в 1919 г. избиралась в члены Центрального исполнительного комитета Советов.
В трудные годы гражданской войны партийная организация Туши¬но-Тучковского района проявила себя как один из активных и боевых отрядов коммунистов Подмосковья. Ее линию поддерживали профсоюзы текстильщиков и "резинщиков", которые вели за собой более 9 тысяч рабочих. Когда Советское правительство приняло декрет о мобилиза¬ции в Красную Армию, в ее ряды в числе первых вступили 120 рабо¬чих района.
20 октября 1918 г. IV партийная конференция Тушино-Гучковского района, заслушав доклад участвовавшего в ее работе Т.В. Сап¬ронова о международном положении, приняла следующую резолюцию:
1. Вести усиленную агитацию и пропаганду среди рабочих и крестьян за укрепление и пополнение рядов Красной Армии.
2. Послать на фронт 10% членов партии Тушино-Гучковского района.
3. Предложить Московскому окружному комитету партии принять эту меру по всей Московской губернии.
24 октября Московский окружной комитет поддержал предложение районной конференции. 22 коммуниста Тушино-Гучковского района вошли в сформированный окружной организацией отряд из 100 человек.
С февраля по август 1919 г. в Московской губернии были про¬ведены 18 мобилизаций. На наступление Деникина рабочий класс от¬ветил в сентябре 1919 г. партийной неделей, в ходе которой в ряды Коммунистической партии вступило 1300 рабочих и крестьян Подмос¬ковья, в том числе 141 человек - в Тушино-Гучковском районе.
Многие рабочие завода, в первую очередь члены партии, ушли на фронт, некоторые уехали на родину. Фактически работы были прекращены после пожара, уничтожившего склады сырья и готовой продукции, а 1 января 1919 г. завод был законсервирован.
Осенью 1919 г. Тушино-Гучковский район был расформирован, его руководящие органы были преобразованы в Звенигородский уездный комитет партии и Звенигородский уездный исполком. Деревня Ту¬шино вошла в состав вновь образованной Ульяновской волости Мос¬ковского уезда, а с 1922 г. в Павшинскую волость.
Фабричные предприятия в годы гражданской войны из-за недостатка сырья порой работали по три-четыре часа в день, но не останавливали производства. Однако в начале 20-х гг. одна за другой закрываются все фабрики, кроме Братцевской (теперь "Победа тру¬да"). Часть бывших рабочих осела в окрестных деревнях.
Деревня Тушино к 1927 г. разрослась до 253 дворов, а ее население составило 1296 человек. Но хозяйство крестьян даже в условиях новой экономической политики значительно ухудшилось. Число безлошадных возросло до 90 семей, в 78 дворах не имелось коров. Из-за отсутствия спроса и сырья пришли в упадок кустарные промыс¬лы, которыми теперь были заняты лишь 70 человек в 20 хозяйствах. 68 крестьян сдавали в наем свои помещения, 126 жителей занимались извозом. Некоторые крестьяне в связи с выходом на отруба получили наделы в новых местах, в частности - около железнодорожной станции Опалиха.
При новом районировании в 1929 г. Тушино вошло в Сходненский, а с 1932 г. - в Красногорский район. В 1930 г. был создан колхоз, развивавшийся довольно успешно. Его главным направлением стало овощеводство. На областном уровне отмечались успехи колхоза в выращивании картофеля нового сорта "Красная роза". Развивалось парниковое хозяйство. В 1938 г. в колхозе имелись 400 парниковых рам, с которых собирали несколько урожаев в год (дважды салат, третий сбор - огурцы и помидоры). Эффективно использовались теп¬лицы: три зеленных и одна грибная, с которой было собрано 957 кг шампиньонов с первого оборота. В 1939 и 1940 гг. колхоз был участником ВСХВ. Но в это временя сельское хозяйство отступает на второй план в связи с развернувшимся в окрестностях промышленным строительством.
1929 г. в корпусах бывшего завода "Проводник" приступило к работе новое предприятие - Тушинская чулочная фабрика с четырехтысячным коллективом рабочих. Возобновилась работа бумаго-прядильной фабрики (бывшая фабрика Белишева на речке Химке), кото¬рая в дальнейшем перешла на производство шитых ремней. Большие перемены, связанные с началом бурного развития советской авиа¬ции, происходили непосредственно около деревни Тушино.
В то время Центральный аэродром Москвы находился на Ходынском поле (сейчас метро "Аэропорт"). В непосредственной близости от него росли как грибы новые предприятия по проектированию и производству самолетов. Первые успехи советской авиации вызвали широ¬кий отклик у населения. Созданное в 1927 г. добровольное общество "Осоавиахим", связанное прежде с пропагандой авиации и сбором средств на ее строительство, ставит перед собой новую задачу -обучение молодежи искусству летного дела.
"В Советской России происходит нечто невероятное, - писала английская газета "Тайме". - Страна покрывается сетью аэродромов, планерных станций. В Москве над парками культуры и отдыха и пло¬щадями поднимаются парашютные вышки". Уже в 1934 г. в СССР было 115 аэродромов. За 1931-1934 гг. количество планерных станций увеличилось с 32 до 170, число парашютистов - с 300 человек до 17 тысяч.
В 1929 г. по соседству с деревней Тушино на пойменном лугу была основана летная школа Осоавиахима с небольшим аэродромом. В 1930 г. рядом с ней, ближе к железной дороге, строится планерный завод, освоивший серийное производство летательных аппаратов, столь необходимых для обучения будущих летчиков. Около железнодо¬рожной станции появляются небольшие кустарные мастерские по ре¬монту аэропланов. В помещениях бывшей фабрики Третьякова размеща¬ется парашютная фабрика.
Вместе с тем авиация, которая первоначально развивалась как одно из новых направлений спортивной жизни и оборонного строительства, приобретает все большее народнохозяйственное значение. Уже в 1923 г. прокладываются первые пассажирские авиалинии с Центрального аэродрома Москвы. Растет потребность в создании спе¬циализированного парка пассажирских и транспортных самолетов. Для организации этой работы создается Управление гражданского воздуш¬ного Флота, а в 1931 г. - научный институт ГВФ с отделами самоле¬тостроения и моторостроения. Для претворения в жизнь научных раз¬работок были необходимы специализированные промышленные предприятия.
Место для их размещения было выбрано к северу от деревни Тушино. В 1931 г. рядом с деревнями Захарково и Алешкино строится аэродром ГВФ, а весной 1932 г. развернулось строительство авиамо¬торного завода у железнодорожной станции Тушино и авиационного завода ближе к аэродрому ГВФ. Для осуществления этой огромной ра¬боты была создана специализированная организация - "Тушинская стройка", объединявшая несколько тысяч рабочих.
На месте лесов и болот вырос большой барачный поселок, размещавший и строителей, и рабочих строящихся заводов. Работы начались весной 1932 г., а через 3,5 месяца были возведены пятиэтаж¬ные корпуса авиационного завода, на который возлагались большие надежды: он должен был вдвое увеличить парк гражданской авиации нашей страны.
Не остановил работы и пожар, вспыхнувший в августе в барач¬ном поселке и уничтоживший его почти полностью. Многие бараки вскоре были восстановлены, застроился поблизости Новый поселок, память о котором сохранилось и сейчас в названии Новопоселковой улицы. Несмотря на крайне тяжелое положение, рабочие авиационного завода к ноябрьской годовщине собрали первый самолет "Сталь-2" -шестиместный пассажирский моноплан конструкции А.И. Путилова, ко¬торый был назначен первым директором завода.
О том, в каких условиях формировался коллектив завода, рассказывает газетная" заметка на примере одного рабочего:
"Летом 1932 г. комсомолец Вася Батов пришел на завод имени Молотова. В цехах еще не засохла краска. Отливали белизной потол¬ки, поблескивали стекла, и чистенькие верстаки будили в памяти воспоминания о тихой прохладе леса.
Завод только начинал производственную жизнь. Шел набор рабочих - из школ, ФЗУ, курсов...
Наступила зима. Первая зима молодого завода. В цехах было холодно - коченели пальцы, отсутствовал материал, рабочих мучили частые простои. Холодно было и в общежитии.
Трудности лезли со всех сторон. Некоторые их испугались. Ушли. Лучшие остались. В их числе был Батов.
В июле завод приступил к нормальной работе. Прибыл материал. Потребовалась рабочая сила. 31 человек был прикреплен к Батову. Батов стал бригадиром".
В 1933 г. вступил в строй авиамоторный завод, предназначенный для производства поршневых звездчатых моторов для легкой ави¬ации, в том числе и для самолетов Тушинского авиационного завода.
Почти одновременно на территории Тушинской стройки развертываются работы, связанные со строительством канала Москва-Волга и Химкинского водохранилища. В 1931 г. пленум ЦК ВКП(б) принял ре¬шение о строительстве канала в кратчайшие сроки - до ноября 1934 г. На рассмотрение были предложены три варианта трассы. После затянувшейся дискуссии волевым решением был принят Дмитровский вариант как самый короткий и самый дешевый. Еще готовился техничес¬кий проект, в самом разгаре были изыскательские и топографические работы, но строительство началось уже в 1932 г. Важнейшим участ¬ком являлось строительство Химкинского водохранилища, где предс¬тояли огромные земляные работы по подготовке его русла, созданию огромной подпорной плотины высотой 33 м и длиной более 1,5 км, мощных шлюзов, обеспечивающих спуск кораблей из водохранилища в русло Москвы-реки, деривационного канала для сброса воды из Хим¬кинского водохранилища в Москву-реку.
Начало земляных работ на десятом участке было отмечено торжественным открытием их 3 сентября 1932 г. Начальник участка И.В. Марченко в своей речи призвал к безусловному решению поставленных задач: "Преград для нас нет. Мы завоёвываем природу, мы, строите¬ли, совместно со всеми партийными и советскими организациями обя¬заны построить канал в кратчайший срок при максимальной экономии в средствах".
В чем состояла эта экономия, как, впрочем, и на всех грандиозных стройках того времени, свидетельствуют пробивавшиеся в га¬зеты осторожные критические замечания: "В качестве жилья - палат¬ки. С механизацией дело обстоит неважно. В основном работа произ¬водится ручным способом. Механизмов и всяких приспособлений не¬достаточно, а имеющиеся механизмы почти все неисправны, сказыва¬ется недостаток квалифицированных кадров и недостаточное умение руководить работой".
На правом берегу речки Химки, рядом с деревнями Иваньково и Захарково, появляются барачные поселки "каналармейцев". Одновре¬менно развертываются работы не только по подготовке водохранили¬ща, но и по строительству нижней части судоходного канала с че¬тырьмя огромными шлюзами, водоотводного деривационного канала. Этот канал, прямой как стрела, был проложен через поселок завод-чан. И долго еще "красовались" на его берегу жилые бараки, кото¬рые пришлось укоротить, чтобы уберечь от сноса.
В связи с развернувшейся в стране массовой работой по подготовке из среды молодежи летчиков, планеристов, парашютистов Осоавиахим в 1931 г. принял решение о создании собственного аэродрома и Центрального аэроклуба. Место для них также было выбрано в Ту¬шине, где уже действовала летная школа.
Комсомол, взявший шефство над Военно-воздушным флотом, призвал молодежь к участию в строительстве аэродрома. Начало его было положено в феврале-марте 1933 г. Центральную часть пойменного лу¬га занимали заболоченные участки, которые заливало весеннее поло¬водье. Пришлось оградить берег земляным валом со стороны Москвы реки, для осушения поля уложить в землю 56 км дренажных труб, пе¬реместить огромные массы земли. Тачка, лопата и энтузиазм молодых служили главными средствами в выполнении этой огромной работы.
Одновременно велось строительство Центрального аэроклуба СССР. "Основное здание клуба почти готово, - сообщалось в 1934 г. в газете "Красногорский рабочий". - Два больших трехэтажных корпуса, расположенные под углом к вестибюлю, сверху представляют форму аэроплана".
11 марта 1935 г. состоялась первая организационная конференция членов Центрального аэроклуба.
12 июня 1935 г. на Тушинском аэродроме состоялись показательные соревнования самолетов, подготовленных разными конструк¬торскими организациями. В этот день Тушино посетили И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, А.А. Андреев, Н.М. Шверник. 6-15 августа здесь проводился первый Всесоюзный слет парашютистов. Тушинский аэрод¬ром стал ареной, где с утра до вечера кружились в небе учебные самолеты, где была стартовая площадка многих дальних перелетов и рекордных спортивных достижений, местом больших соревнований и всенародных праздников в День Воздушного Флота СССР. Только за 6 предвоенных лет Центральный аэроклуб подготовил 4600 парашютис¬тов-спортсменов, 3000 летчиков и 700 парашютистов.
Вслед за Центральным аэроклубом в Тушино перемещается Центральный Совет Всесоюзного добровольного общества Осоавиахим (теперь Оборонное общество) с его спортивными и техническими клубами.
В то время, когда Тушино приобрело поистине всемирную из¬вестность, Захарковский аэродром ГВФ, переданный Управлению полярной авиации Главсевморпути, почти не упоминался в печатных изданиях. Между тем он стал центром огромной работы по развитию и освоению необозримых пространств Крайнего Севера. С его площадки отправлялись в дальний путь самолеты с научными экспедициями, ко¬торые создавали первые карты Арктики, вели геологическую разведку полезных ископаемых, обеспечивали создание на Крайнем Севере речных и воздушных портов, строительство предприятий и заполярных городов. На Химкинском водохранилище были созданы причалы для са¬молетов-амфибий. Летчики полярной авиации пользовались особым по¬четом в стране. Их работа была сопряжена, не только с романтикой первооткрывателей, но и с постоянным риском, а яркая оранжевая расцветка самолетов имела весьма прозаическое назначение: она служила средством для обнаружения экипажа в случае аварии в без¬людных снежных просторах.
В 1937 г. в Захаркове был организован учебный центр для лет¬чиков Гражданского воздушного флота. Полярный аэродром приобрел широкую известность среди авиаторов. На его базе регулярно проводились выставки новейшей авиационной техники.
Размах строек, собравших более 5 тысяч рабочих, требовал решения задач материального обеспечения, здравоохранения и образо¬вания, культурного обслуживания и благоустройства, которые были не по силам сельскому совету. 1 июля 1934 г. Президиум ВЦИК СССР принял решение об образовании рабочего поселка Тушино, в состав которого были включены промышленные предприятия с зонами их обс¬луживания и поселок Захарково-1. Дальнейший стремительный рост рабочего поселка ускорил его преобразование в июне 1938 г. в город Тушино с включением в его состав поселка Иваньково.
Молодой город имел уже развитую инфраструктуру. Наряду со средними школами и школой рабочей молодежи, авиационным техникумом в нем появляется и высшее учебное заведение - Дирижаблестроительный учебный комбинат, образованный в 1933 г. путем слияния двух факультетов Московского и Ленинградского авиационных инсти¬тутов. Новый институт - ДУК - был размещен на территории мото¬ростроительного завода. Воздухоплаванию в то время придавалось большое значение. Однако в конце 1930-х гг. интерес к этому нап¬равлению падает. В 1938 г. ДУК был преобразован в авиационно-технологический институт, который в 1940 г. переведен в центр Моск¬вы, в здании на Страстном бульваре, где прежде размещался Московский авиационный институт. В это же время прекращается деятельность планерного завода, реорганизованного в предприятие другого профиля.
Уже в предвоенные годы город Тушино рассматривался как сос¬тавная часть будущей Большой Москвы. Проект его застройки был включен в Генеральный план реконструкции и развития Москвы, опубликован в 1938 г. в книге "Москва реконструируется".
Строительство канала Москва-Волга, запланированное на 1932-1934 гг.. закончилось только в 1937 г. После того, как было заполнено водой Химкинское водохранилище, .вступили в строй судо¬ходный участок канала Москва-Волга и деривационный канал, цент¬ральная часть нового города Тушино оказалась на большом рукотвор¬ном острове на берегу Москвы-реки, которая стала теперь полновод¬ной и судоходной. В городе появляется новое предприятие, связан¬ное с судоходным каналом: Управление по обслуживанию шлюзов, насыщенных сложной техникой. На деривационном канале была устроена гидроэлектростанция, использующая силу сброса воды в реку Сходню. В дальнейшем рядом с ней основана лаборатория Всесоюзного научно-исследовательского института Гидропроект, в которой проводи¬лись испытания на моделях проектировавшихся в стране крупнейших гидроэлектростанций.
Становление города проходило в сложных условиях. Назревала вторая мировая война, а внутри страны усиленно насаждалась обстановка подозрительности, послужившая прикрытием для злоупотребле¬ний властью и массовых репрессий. Строительство канала Моск¬ва-Волга превратилось уже в 1933 г. в откровенно гулаговскую стройку. Тушинский авиационный завод, самолетами которого комп¬лектовались пассажирские авиалинии страны, переводится на произ¬водство истребителей ДП-6, ЯК-1, ЯК-4, Анита-1. И именно на этом предприятии в начале 1937 г. проходит один из первых судебных процессов над "врагами народа". В Дирижаблестроительном учебном комбинате в результате "разоблачений" исключена группа студентов, в числе которых был сын Л.Д. Троцкого. В районном центре Красно¬горске проводится показательный процесс над группой руководящих работников. В числе осужденных за "антисоветскую деятельность" оказались первый секретарь райкома М.Г. Туник и председатель райисполкома В.Я. Горнов. В районной партийной организации подверглись репрессиям 175 коммунистов.
Моторостроительный завод в 1938 г. был передан в ведение НКВД и получил новое направление. В обстановке строжайшей секретности здесь велись работы по совершенствованию и вводу в производство дизельных моторов, предназначенных для бомбардировочной авиации. Как знамение времени, на заводе появляется спецтюрьма -"Особое конструкторское бюро", укомплектованное 65 специалистами из заключенных, в недавнем прошлом ведущими сотрудниками ряда крупнейших предприятий и научных учреждений. Заключенным был и начальник ОКБ Алексей Дмитриевич Чаромский, создатель дизельного двигателя АН-1, до этого руководивший отделом в Центральном инс¬титуте авиационного моторостроения. В числе его сотрудников были основоположник теории воздушно-реактивного двигателя Борис Серге¬евич Стечкин, будущий академик Валентин Петрович Глушко. Усовершенствованный двигатель А4-ЗОБ устанавливался на четырехмоторных дальних бомбардировщиках ТБ-7, которые в июле 1941 г. нанесли бомбовый удар по Берлину.
В первый месяц Великой Отечественной войны наряду с призывниками ушли в армию сотни добровольцев. Тушинцы в составе Красногорского батальона 18-й дивизии народного ополчения Ленинградского района приняли первый бой в верховьях Днепра, в районе селения Волочек (теперь Нахимовское в Смоленской области). При выходе из окружения ополченцы обеспечили прикрытие штабу 16-й армии, кото¬рым командовал К.К. Рокоссовский. В конце ноября они держали обо¬рону на последнем рубеже перед Москвой, на участке между Волоко¬ламским и Пятницким шоссе, в районе селений Нефедьево, Дедово, Бакеево, и с этого рубежа в начале декабря перешли в наступление. За героизм, проявленный в боях за Москву, дивизия первой среди ополченческих соединений в январе 1942 г. была удостоена звания 11-й гвардейской стрелковой. Ее воины с честью пронесли гвардейское знамя, завершив свой боевой путь в 1945 г. разгромом фашист¬ской группировки в Прибалтике.
Оборонные предприятия осенью 1941 г. были эвакуированы из Тушина на восток. Был эвакуирован и Центральный аэроклуб, а Тушинский аэродром стал базой санитарной авиации. Однако уже в 1942 г. оба завода возобновили работу и в дальнейшем превзошли довоен¬ный уровень. Авиационный завод за годы войны произвел более 1500 самолетов-истребителей. Достижения моторостроительного завода на¬конец-то отразились на судьбе главного разработчика дизельных двигателей А.Д. Чаромского. В 1943 г, он назначен главным инжене¬ром завода и только после этого освобожден из под ареста с прис¬воением звания генерал-майора и награждением Сталинской премией. Любопытная деталь: министерству пришлось выделить деньги на изго¬товление ему парадной генеральской формы для торжественного прие¬ма, так как полученную премию Алексей Дмитриевич перевел на восстановление своего родного города Ленинграда.
В июне 1943 г. было принято решение о выводе Тушина из состава Красногорского района и предоставлении ему статуса города областного подчинения. В соответствии с этим решением в состав города вошел рабочий поселок Покровское-Глебово.
Переход к производству мирной продукции начался задолго до окончания войны. В 1944 г. авиационный завод переводится на про¬изводство троллейбусов, а моторостроительный - на производство троллейбусных моторов и узлов. Произведенные в Тушине троллейбусы и трамваи МТБ-82 были хорошо знакомы москвичам. . Улучшилось и транспортное сообщение города с Москвой: была проложена трамвай¬ная линия от станции метро "Сокол", в феврале 1945 г. открылось движение пассажирских электропоездов через станцию Тушино Мос¬ковско-Рижской железной дороги.
Важнейшей проблемой послевоенных лет стало жилищное строительство. Еще в 1953 г. значительную часть жилого фонда составляли 300 бараков, оставшихся после строительства канала имени Москвы. Темпы жилищного строительства возрастали из года в год. В 1950 г. было введено 10 тысяч кв. м жилой площади, за годы пятой пятилетки - 100 тысяч, а в шестой пятилетке - 200 тысяч кв. м. Строительство велось поквартально, создавая новый облик улиц и микрорайонов, таких, как улица Свободы, Волоколамское шоссе. Для выполнения этих задач в районе поселка Комсомольский в 1957 г. был заложен полигон для выпуска сборного железобетона, а затем завод железобетонных конструкций мощностью 25 тысяч куб. м.
К 1960 г., на момент вступления в состав Москвы, в городе насчитывалось 67 улиц общей протяженностью 55 км, были разбиты 60 га садов и парков, имелись 14 школ, 2 техникума, 3 училища, 65 библиотек, городской дворец культуры и народный театр, дом куль¬туры, строилась больница на 250 мест и была организована детская больница в переоборудованном для этих целей трехэтажном админист¬ративном здании. В черте города находились крупнейшие лечебницы - Центральная больница Министерства путей сообщения и Центральная больница водников, на его территорию была переведена инфекционная больница Мосгорздрава на 600 коек. Население города к этому вре¬мени составило 95 тысяч человек.
Последующие годы характеризуются ускоренными темпами развития, и в 1968 г. в составе Москвы выделяется Тушинский район. На территорию Тушина выведены из центра города ряд крупнейших научно-исследовательских институтов: строительного и дорожного маши¬ностроения, автомобильного транспорта, астрофизики и др. В Север¬ном Тушине в 1980 г., на средства от Всесоюзного субботника пост¬роен комплекс крупнейшей детской больницы, вступили в строй 20-этажное общежитие и учебный комплекс Московского химико-технологического института им. Д.И. Менделеева. На Волоколамском шоссе разместились Академия коммунального хозяйства им. Памфилова с ее опытно-экспериментальным заводом, переведенный из Иванькова завод "Термометр", вошедший в производственное объединение. "Темп" и ос¬воивший выпуск технологического оборудования для приборостроения, ряд транспортных предприятий. Из небольших артелей выросли в крупные промышленные предприятия фабрика "Победа", объединение "Художественная роспись".
Но главным для Тушина и сегодня остается направление, которое характеризуется точно и емко: "Крылья Родины". Одним из веду¬щих в стране является Производственное объединение им. Чернышева, которое с 1947 г. перешло на выпуск реактивных двигателей для современной сверхзвуковой авиации - его двигатели были использо¬ваны на самолете МИГ-21, установившем в свое время мировой рекорд скорости, на МИГ-29 - лучшей из современных отечественных моделей боевого самолета, на современных пассажирских лайнерах. Тушинский механический завод в 1951-1974 гг. освоил ряд новейших конструкций самолетов С.Я. Лавочкина, А.Н. Туполева, А.И. Исаева, Д.Д. Севрука, А.И. Привалова, И.И. Катукова, создал непревзойденный самолет Т-4, разработанный в КБ П.О. Сухого, а в 1983-1992 гг. освоил производство крупнейшего в мире космического летательного аппарата "Буран". Достойно продолжает традиции Национальный аэроклуб России им. В.П. Чкалова, и в последние годы мы вновь стали свидетелями блестящих воздушных праздников на всемирно известном Тушинском аэродроме. Новые перспективы открываются в связи с утверждением Правительством Москвы проекта создания в Тушине перво¬го в нашей стране аэропорта бизнес-класса.
Территория Тушина, раскинувшаяся между Москвой-рекой и Химкинским водохранилищем, неузнаваемо изменилась в наше время. Здесь пролегли широкие улицы с современной застройкой. Большой популярностью у населения пользуются дворцы культуры "Красный Ок¬тябрь" и "Салют", широко известный в Москве Выставочный зал, вступил в строй Парк культуры и отдыха на берегу Химкинского во¬дохранилища.
В соответствии с новым административным делением на этой территории образованы три муниципальных округа: Покровское-Стрешнево, Южное Тушино и Северное Тушино. Очень жаль, что не нашло отражения в новой топонимике богатое культурно-историческими тра¬дициями село Братцево. И вызывает недоумение, как можно было от¬нести к Покровско-Стрешневскому округу историческую территорию Тушина и Спаса. Хочется надеяться, что эта ошибка будет исправле¬на, ибо их многовековая история составляет центральную часть ис¬тории Северо-Западного округа.
История района Южное Тушино (Википедия)
Первая волна массовой застройки территории района началась в 1940—1950-е годы ещё в составе города Тушино. В тот период были построены кварталы вдоль улиц Сходненская, Лодочная и Окружная, однако в настоящее время проводится массовый снос этих строений и возведение на их месте современных многоэтажных зданий. Следующая волна строительства проходила в 1960-1970-е гг., когда были построены кварталы вдоль бульваров Яна Райниса и Химкинского, Аэродромной и Туристской улиц. В 1980-е были построены кварталы вдоль улицы Василия Петушкова и Трикотажного проезда.Ребята! Сегодня мы поговорим об истории того района Москвы, в котором мы живем и учимся, а именно, об истории того уголка Северо-Западного административного округа, который зовется - ТУШИHО.
Вспомним откуда пришли названия улиц, на которых живут ученики нашей школы. Это улицы КЛАВДИИ ФОМИЧЕВОЙ, бульвар ЯHА РАЙИСА, улица СВОБОДЫ, ХИМКИHСКИЙ бульвар, улица ПЛАHЕРАЯ, улица СХОДHЕHСКАЯ.
После ухода ледника, покрывавшего многие тысячи лет север Земли, потекли по земле тушинской полноводная Москва-река и е притоки: река ВСХОДHЯ с БРАТОВКОЙ, река ХИМКА с ЧЕРHУШКОЙ, ВОЛКОВЕШКА. Конечно, названия этим рекам были даны много позже, а во времена неолита они были просто реками с крутыми берегами богатые рыбой. Первобытный человек не прошел мимо этой благодати, поселился на их берегах. Археологические раскопки, проведенные в районе деревень Братцево и Щукино в пойме реки СХОДHИ, обогатили историческую науку о нашем крае найденными останками человека эпохи неолита, орудиями его труда. Следовательно, поселился первый человек на "тушинских землях" еще за три-четыре тысячелетия до Рождества Христова.
В девятом - десятом веках нашей эры жили по берегам рек СХОДИ, ХИМКИ, МОСКВЫ-реки уже славянские племена. Hа востоке - вятичи, на западе - кривичи. Граница расселения этих плем н проходила по реке ВСХОДЯ, приблизительно через современные населенные пункты: Рублево, Митино, Спас, Братцево, Путилково, Тушино. В окресностях ТУШИHО вплоть до начала двадцатого века сохранялись могильные куганы славян, живших здесь в девятом - одиннадцатых веках.
В 964 году киевский князь Святослав покорил вятичей и наложил на них дань. Из Киева потянулись в эти города князья и воеводы со своими дружинами, а за ними купцы и духовенство. Как добирались они, например, во Владимир? По Днепру и Десне поднимались они на ладьях до местности ВОЛОКА-ЛАМСКОГО, затем ставили свои корабли на кол са и по специальным сходням вытаскивали их на берег, а затем катили ладью по бревенчатому настилу или по твердой земле до реки-Москвы.
В устьях рек Барышихи и Всходни образуется поселение Коробово, где после трудного плавания останавливается на отдых купеческий, служивый и прочий люд. Выгружает на берег часть товара для продажи, а хранили его тогда в берестяных коробах. Иногда приходилось выгружать весь товар, если ладья требовала ремонта. И селение еще издали выделялось "горами" белых берестяных коробов - вот и Коробово - предок селенья Тушино. Было это где-то в 970-980 годах, т.е. Коробово-Тушино старше Москвы на целых 170 лет. Отдохнув и погрузив свой товар вновь на корабли, купцы и дружинники плыли вверх по течению -"всходили" по реке Всходне до переволока в реку Клязьму (теперь это вблизи ст. Сходня-Подрезково Лениградской железной дороги), "волочили" ладьи в реку Клязьму, по которой плыли вниз до города Владимир.
II. КАК КОРОБОВО стало зваться ТУШИHО.
В 1332 году на поле брани близ города ПЕРЕЯСЛАВЛЬ воевода Радион Hесторович Квашнин со своей дружиной спасает Ивана Калиту и московские войска от разгрома и плена.Князь Иоан Данилович не забыл оказанной услуги. Он награждает Радиона Квашнина сельцом Коробово и "областью вкруг реки Всходня на пятнадцать в рст". Селение Коробово становится владением лица близкого к Ивану Калите, затем переходит по наследству к его сыну Ивану Квашнину, который в 1380 на поле Куликовом в битве с татарами успешно командует дружиной города Костромы.
После смерти герой куликовской битвы был похоронен в Спасо-Преображенском монастыре "что на реке Всходне" при е впадении в реку-Москву. Коробово перешло к сыну Василию Ивановичу Квашнину. Василий Иванович Квашнин был человеком крупного роста и неимоверной толщины, за что и был прозван - "Туша". С той поры и сельцо Коробово, принадлежащее ему, стало зваться ТУШИО. Самого боярина Василия Ивановича Квашнина и его потомков стали звать боярами - Тушинскими.
Итак, за свою тысячелетнюю историю славянское поселение на реке СХОДЯ (ВСХОДЯ) 420 лет носило имя Коробово и вот уже 597 лет носит имя ТУШИHО.
III. ИМЕHА УЛИЦ, HА КОТОРЫХ МЫ ЖИВЕМ.
Школа наша имеет адрес: 123481 Москва, улица Фомич вой, д.5/1. Hа десять лет она становится родным домом для детей с улицы Фомич вой, Химкинского бульвара, План рной улицы, бульвара Яна Райниса, улицы Героев Панфиловцев. Что говорят нам эти имена?
Улица Клавдии Фомич вой названа в честь Героя Советского Союза командира эскадрильи бомбардировщиков Клавдии Яковлевны Фомичевой. Она родилась в год революции 1917, умерла в 1958 г., прожив прекрасную жизнь и посвятив е делу служения РОДИHЕ. Красавица - девушка приходит в 1936 году в школу планеристов при аэроклубе Осовиахима, который находился и находится на Тушинском аэродроме. Е всегда манило небо, а в Советской стране можно было осуществить любую самую дерзкую мечту. В 1938 году она заканчивает школу летчиков-инструкторов и оста тся работать в аэроклубе. И как только на нашу страну нападают фашисты, она уходит добровольцем на фронт, став командиром звена бомбардировщиков ПЕ-2. За годы войны она была дважды ранена, но после лечения снова возвращалась в строй. В августе 1945 года ей присвоено звание ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. Из армии ушла в звании подполковника.
Улица Героев Панфиловцев названа в 1966 году в честь доблестных воинов 8-й гвардейской стрелковой дивизии имени ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА генерл-майора ИВАHА ВАСИЛЬЕВИЧА ПАHФИЛОВА. Воины этой дивизии ценой своих жизней закрыли врагу дорогу к Москве. Hа этой улице сооружен памятник в честь стойкости и мужества воинов дивизии. Памятник стал эмблемой всего Северо-Западного административного округа.
Химкинский бульвар получил сво имя в силу своего начала, идущего от просторной глади Химкинского водохранилища, воды которого собраны из вод перекрытой в 1932 году плотиной реки Химки в районе Лодочной улицы (за кинотеатром "Метеор"), и прошедшей через каскад водохранилищ и шлюзов вод Волги, после завершения строительства в 1937 году канала Москва - Волга (сегодня это канал имени Москвы). Химкинское водохранилище позволило Москве стать портом пяти морей, а также решить проблему питьевой воды, стать местом отдыха жителей близлежащих районов.
Химкинский бульвар у кинотеатра "Балтика" переходит в Бульвар Яна Райниса, получившего сво название в 1964 году, в честь великого латышского поэта, переводчика, философа - Яна Райниса (1865-1929). Он перев л на латышский язык произведения Пушкина, Г те, Шиллера, в 1900 году опубликовал перевод "Песни о Соколе" Горького.
Улица Планерная получила имя в 1966 году, отразив тесную связь микрорайона Тушино с Центральным аэроклубом им. Чкалова, в котором готовят инструкторов планеристов для всей страны.
Улица Сходненская, проходящая от кинотеатра "Балтика" до реки Сходня, где стоит на ней электростанция, носит имя этой реки.
И наконец, главная улица Тушино - улица Свободы, пересекающая вс
Тушино - от путепровода под шлюзами канала до кольцевой автодороги,
названная так во времена строительства канала имени Москвы.
Copyright Тамара Васильевна Угасте (библиотекарь).
Использование данного материала возможно только со ссылкой на
авторов.
Работу "Страницы Истории Тушино" полностью (раскопки, Иоанн
Калита и Лжедмитрий, до революции и после, ВОВ...) Вы можете получить
по E-mail"у школы 172: [email protected] , а так же присылайте свои отзывы и предложения.
