Израильские агенты кгб из списка митрохина. Большой прокол

спецслужбы

В Англии на 82-м году жизни умер бывший сотрудник архивного отдела Первого главного управления (внешней разведки) Комитета госбезопасности СССР, самый малоизвестный, но при этом очень ценный для западных спецслужб советский перебежчик Василий Митрохин. За 28 лет работы в архиве КГБ господин Митрохин скопировал более 300 тыс. секретных документов, которые передал британской разведке. До самого последнего дня бывший майор КГБ боялся расправы и жил под вымышленным именем, никому не давая своего адреса.

Документы в ботинках

Имя бывшего архивиста КГБ прогремело на весь мир в 1999 году, когда в лондонском издательстве Penguin Press вышла книга "Архив Митрохина" (The Mitrokhin Archive). Работа, написанная господином Митрохиным в соавторстве с профессором Кембриджского университета Кристофером Эндрю, была основана на документах, которые экс-архивист Лубянки в 1992 году передал британской разведке. А точнее, на тех из них, которые были рассекречены британскими спецслужбами. Поскольку, как рассказал вчера корреспонденту Ъ другой известный советский перебежчик, подполковник внешней разведки КГБ Олег Гордиевский, в ней "использована только одна тридцатая часть того объема документов, который Митрохин передал британцам".
Уроженец Рязанской области Василий Митрохин поступил на службу в КГБ в момент создания этой организации в 1954 году и ушел на пенсию в 1984-м в звании майора. Последние годы службы он провел в Ясеневе — в архивном отделе внешней разведки КГБ. Как он позже рассказывал, изменить взгляды на коммунизм его заставили пражские события 1968 года. Василий Митрохин стал ежедневно копировать попадавшие к нему на стол секретные документы. Проносить копии мимо охраны на проходной ему приходилось в ботинках. Потом господин Митрохин прятал документы в подвале своей подмосковной дачи, надеясь, что когда-нибудь сможет передать все собранное на Запад.
Сделать это он смог только после крушения советской системы: в 1991 году Василий Митрохин отправился в только что ставшую независимой Латвию и явился в американское посольство в Риге, предложив свой архив в обмен на убежище в США. Однако американские дипломаты не поверили пенсионеру и отказались от его услуг. И тогда Василий Митрохин был вынужден обратиться к британцам, которые отнеслись к нему более серьезно. В ноябре 1992 года сотрудники британской разведки MI-6 переправили господина Митрохина из Риги в Англию вместе с шестью металлическими ящиками с документами. В общей сложности Василий Митрохин передал им 300 тыс. копий бумаг КГБ.

"Грандиозная ценность"

По словам Олега Гордиевского, данные Василия Митрохина имели для британцев "грандиозную ценность". "Там были тысячи выписок из дел на всю самую ценную агентуру Лубянки с 20-х годов до 80-х,— рассказал Ъ господин Гордиевский.— Некоторые из этих документов были настолько секретными, что они, по-видимому, навсегда останутся засекреченными в MI-6". Но часть документов все-таки была открыта и легла в основу "Архива Митрохина". В книге раскрывались многие интересные для британской публики секреты, в том числе о сотруднице британского ядерного объекта Мелите Норвуд и офицере Скотленд-Ярда Джоне Саймондсе, которые долгое время работали на КГБ (оба живы по сей день). Книга раскрыла и тайну двух депутатов-лейбористов британского парламента Тома Драйберга и Реймонда Флетчера, также оказавшихся агентами Лубянки. Кроме того, в "Архиве" содержатся сведения о неудачной попытке КГБ завербовать советника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского, о планах Лубянки искалечить оставшихся на Западе артистов балета Рудольфа Нуреева и Наталью Макарову, о секретных складах советского оружия в западных странах. Документы, опубликованные в книге, проливают свет и на борьбу КГБ против диссидентов (в частности, против Андрея Сахарова и Александра Солженицына), и на тесные связи с КГБ некоторых нынешних руководителей Русской православной церкви.
Бывший архивист КГБ до конца жил в страхе за свою жизнь; он сменил имя и никому не называл своего адреса. Василий Митрохин никогда не шел на общение, в том числе и с живущим в Англии Олегом Гордиевским. "Я писал ему письма, но он никогда не отвечал и не хотел ни с кем общаться,— рассказал Ъ господин Гордиевский.— На него пытались выйти многие, в том числе итальянские политики, которые хотели узнать имена ныне здравствующих агентов КГБ в итальянских партиях. Но у Митрохина было редкое упрямство и странные взгляды. К тому же еще личная трагедия — у него сын-инвалид, которого он буквально носил на руках. Кто за ним теперь будет ухаживать, я не знаю".
В качестве эпиграфа к первому тому своей книги Василий Митрохин написал: "Посвящается всем, кто хотел сказать правду, но не сумел". В настоящее время в Лондоне к изданию готовится второй том "Архива Митрохина". Над ним Василий Митрохин работал до последнего дня своей жизни.
ВЛАДИМИР Ъ-КАРА-МУРЗА

Василий Никитич Митрохин (3 марта , д. Юрасово , Рязанская губерния - 23 января , Лондон) - бывший сотрудник архивного отдела Первого главного управления КГБ СССР , впоследствии - перебежчик .

Биография

После окончания артиллерийского училища поступил в Казахский государственный университет . Обучался на историческом и юридическом факультетах. В конце Великой Отечественной войны был направлен на работу в военную прокуратуру г. Харькова. После окончания университета и недолгой работы в должности заместителя военного прокурора в Харькове в 1948 году он был принят на работу в Комитет информации .

С аналогичным предложением Митрохин в марте 1992 года обратился в посольство Великобритании в Риге, где ему предложили чаю и передали документы на проверку MI-6 . Его материалы были приняты, организовано их изъятие с его дачи .

В 1996 году британские власти решили сделать содержание архива Митрохина достоянием общественности, для чего в помощь Митрохину был прикомандирован известный историк разведки, профессор Кембриджского университета Кристофер Эндрю .

Его архив охватывал операции советской внешней разведки за полвека, с 1930-х по 1980-е гг. Переданные им тайные архивные документы позволили спецслужбам Запада выявить свыше сотни нелегальных агентов КГБ и пролить свет на некоторые операции КГБ по всему миру. Как заметил один из британских аналитиков, участвовавших в разборе Архива Митрохина, «если бы на Запад бежал глава КГБ , он обладал бы гораздо меньшей секретной информацией» . По утверждению экс-шефа «советского отдела» ЦРУ Дэвида Мэрфи (2001 год): «Зная по собственному опыту обстоятельства некоторых дел КГБ, упомянутых в книге Кристофера Эндрю и Митрохина, таких, как „Саша“ (Александр Григорьевич Копацкий), я считаю, что материалы, которые вывез Митрохин из архивов КИ/МГБ/КГБ, вполне точны» . Как отмечал проф. Кристофер Эндрю : «Если вы откроете первый том нашей книги, то на второй её странице увидите посвящение на русском языке, собственноручно написанное Митрохиным. Это факсимильное посвящение мы оставили без перевода на английский. Вот оно: „Посвящается всем, кто хотел сказать правду, но не сумел. Митрохин“» .

«Архив Митрохина»

На основе «архива Митрохина» были изданы книги:

• The Sword and the Shield: The Mitrokhin Archive and the Secret History of the KGB , Basic Books (1999), hardcover, ISBN 0-465-00310-9 ; trade paperback (September, 2000), ISBN 0-465-00312-5
• Vasili Mitrokhin and Christopher Andrew, The World Was Going Our Way: The KGB and the Battle for the Third World , Basic Books (2005) hardcover, 677 pages ISBN 0-465-00311-7
• Christopher Andrew and Vasili Mitrokhin, The Mitrokhin Archive: The KGB in Europe and the West , Gardners Books (2000), ISBN 0-14-028487-7
• Vasiliy Mitrokhin, KGB Lexicon: The Soviet Intelligence Officer’s Handbook , Frank Cass & Co. Ltd (2002), 451 pages, ISBN 0-7146-5257-1
• «Chekisms», Tales of the Cheka, A KGB Anthology, Compiled and introduced by Vasiliy Mitrokhin . The Yurasov Press (2008), 435 pages, ISBN 978-0-10-850709-0 .

Напишите отзыв о статье "Митрохин, Василий Никитич"

Примечания

Ссылки

• Прохоров Д.П., Лемехов О.И. - Перебежчики. Заочно расстреляны. Стр.433-437.
• The Times , January 29, 2004
• Рапопорт Виталий . [ lit.lib.ru/w/witalij_r/text_0400.shtml Одинокий чекист Василий Митрохин]

Отрывок, характеризующий Митрохин, Василий Никитич

Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C"est pour me dire que je n"ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n"est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.

На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.

Он не просто переметнулся на чужую сторону, не просто выдал те секреты, к которым был допущен. Нет... Митрохин сумел вывезти и продать несколько десятков тысяч совершенно секретных документов из хранилища Первого главного управления. Сколько точно - до сих пор неизвестно. Известно лишь то, что бумаги, которые он в течение 12 лет воровал, битком забили огромный бидон для молока, два цинковых бака для кипячения белья и несколько объемных кастрюль.

Да, вот так он хранил свое богатство - в этих прозаических емкостях, прикопанных на даче, в подполе, среди старого кошачьего дерьма. Ну, Василий Никитич!

Случай этот настолько необыкновенный, дерзкий, обидный, что даже ветераны нашей внешней разведки, охотно балующиеся мемуарами, стыдливо обходят его молчанием. Я уж не говорю об официальных лицах ведомства: те вначале начисто отрицали физическое существование господина Митрохина, а потом ушли в глухую оборону: "без комментариев". Возможно, оно и правильно. Чего уж там комментировать?

Зато на Западе бумаги, извлеченные из кастрюль, наделали шуму.

Дядя Вася из Ясенева

В вышедшей четыре года назад в Штатах книге "Щит и меч. Архив Митрохина" ее автор, известный летописец спецслужб Кристофер Эндрю (когда-то он хорошо заработал на совместных писаниях с предателем Гордиевским), представляет беглого архивариуса как отпетого диссидента. Якобы жутко расстроился Василий Никитич из-за хрущевских гонений на Пастернака, а потом затаил злобу на власть после "пражской весны" и уж вовсе стал антисоветчиком после нашего вторжения в Афганистан. Тезис этот, много раз использованный в книгах, посвященных другим перебежчикам, здесь выглядит крайне неубедительно. Чего уж там лепить из дерьма конфетку? Митрохин, судя по рассказам его сослуживцев, вряд ли утруждал себя чтением высокой литературы и всегда был далек от политики. Да и сам он, оказавшись на Западе, не стал строить из себя "борца за свободу", не сделал ни одного политического заявления и не написал ни одной публицистической строки. Он не по этой части.

Скорее в основе его предательства - синдром неудачника. Поступив на службу в разведку в 1948 году, в оперативной работе Митрохин себя никак не проявил, его преследовали фатальные промахи, ему задерживали звания и не спешили с повышением в должности. Недаром говорят: чужая душа - потемки. Напрасно все решили, что скромный и незаметный майор давно смирился со своей ролью статиста и смиренно доживает в Конторе до пенсии. Внешне оно и было так: исполнителен, скромен, тих. Дачник и рыболов. Примерный семьянин. Определив неудачливого опера в архив, начальство забыло о его существовании. Обычное дело.

В 1972 году, когда разведка переезжала из здания на Лубянке в новый, только что отстроенный комплекс за кольцевой дорогой в районе Ясенево, Митрохин решил, что пробил его час. Любой переезд - это почти неизбежная неразбериха. За город из центра Москвы следовало перевезти тысячи агентурных дел, сотни тысяч абсолютно секретных документов, материалы учетов, справки, донесения, аналитические обзоры. Митрохину выпал уникальный шанс: в связи с переездом ему поручили провести ревизию документов, то есть фактически он получил неограниченный доступ ко всему, что хранилось под самыми строгими грифами. Несколько лет он имел для работы два кабинета: один - в старом здании на Лубянке, другой - "в лесу". Идеальные условия, чтобы проверить бдительность своих коллег.

Сначала он осторожничал и, только придя домой, по памяти записывал содержание секретных бумаг. Осмелев, стал прямо на службе переписывать все, что казалось ценным, а исписанные листки мял и бросал в мусорную корзину. Зайдет кто ненароком - всегда алиби есть. Вечером, уходя домой, прятал мятые бумаги в ботинках. С годами убедился, что охрана - и в Ясеневе, и на Лубянке - никогда не обыскивает покидающих здание сотрудников, в худшем случае заглянет в портфель. Стал распихивать бумаги по карманам. За 12 лет его действительно ни разу не обыскали.

Митрохин никогда не выносил сами документы, а только то, что переписывал от руки. Он не пользовался ни фотоаппаратом, ни копировальной машиной. Возможно, именно это помогло ему так долго безнаказанно потрошить архивы разведки. Принесенные домой бумаги он прятал под матрасом, а в выходные дни вез их на дачу, где распихивал по бидонам и кастрюлям в подполе.

В 1984-м он вышел на пенсию. Теперь доступа к секретам уже не было, но Василий Никитич не завял: он с энтузиазмом взялся приводить в порядок то, что наворовал. Перепечатывал свои каракули на машинке, систематизировал бумаги по странам, периодам, резидентурам. Кристофер Эндрю сравнил это с работой Булгакова над романом "Мастер и Маргарита": оба трудились много лет, тайно и без всякой надежды на то, что кто-нибудь когда-нибудь оценит их титанические усилия. Похоже, и в этом случае летописцу разведки изменило чувство меры. Ничего себе аналогия! Мне Митрохин скорее напоминает миллионера Корейко из романа "Золотой теленок": украсть-то украл, но вот как воспользоваться этим богатством?

Двадцать лет "Корейко" из КГБ ждал своего часа.

В 1992-м Митрохин сел на поезд и без приключений приехал в Ригу. Явившись в Британское посольство, он сказал вышедшей ему навстречу англичанке: "У меня есть секретные документы, которые могут вас заинтересовать". В те годы возле западных посольств выстраивались очереди наших граждан с похожими предложениями. Иногда случались давки от большого числа желающих продать родину. Поэтому на пенсионера с убогим чемоданчиком вначале посмотрели без особого интереса: еще один прохиндей, желающий урвать сотню-другую "зеленых". Можно себе представить, что подумала сотрудница дипломатической миссии, когда Василий Никитич открыл чемодан и, покопавшись среди старых носков и потертых рубашек, достал мятые бумаги. Однако уже через десять минут, когда первая бумага была прочитана, визитеру любезно предложили чай. Его попросили приехать снова через месяц. Он приехал и теперь показал британцам уже две тысячи страниц секретных документов, а также свое удостоверение пенсионера КГБ. Представляю, что творилось тогда в недрах британской разведки, какая эйфория охватила Джеймсов Бондов. В тот день Митрохин целый день отвечал на вопросы специально прибывших из Лондона офицеров. 11 июня в третий раз он привез в Ригу уже целый рюкзак материалов. 7 ноября 1992 года Митрохин стал жителем Великобритании. Тогда же, осенью, британцы организовали спецоперацию по извлечению из подпола митрохинской дачи всех его богатств и переправке их на берега Туманного Альбиона.

В 1992-м уже не было ни коммунизма, ни КГБ, ни Советского Союза. Ну какой он диссидент, скажите на милость? Обыкновенный предатель. Продавец краденого. Хотя, простите, нет, не обыкновенный.

Более четырех лет на Западе хранили молчание по поводу бегства Митрохина. Принесенных им материалов оказалось так много, что сразу несколько спецслужб ряда государств создали свои группы по изучению архивов Митрохина. Что из того, что большинство документов было датировано 50-ми, 60-ми и 70-ми годами? В разведке это не срок. Все еще очень горячо: дотронешься - значит, спалишь чью-то судьбу. А Митрохин, хитрец, не зря особое рвение проявлял, изучая секреты управления "С", то есть нелегалов.

Когда же работа была закончена, к бумагам Митрохина (не ко всем, конечно) подпустили писателя К. Эндрю, избранных журналистов да и самому перебежчику позволили кое-что обнародовать для широкой публики. И по миру прокатилась волна скандальных разоблачений. Прямо или косвенно Митрохин выдал сотни (!) людей в разных странах, связанных с советской разведкой. Скажем, только по Италии его список состоял из 261 фамилии - там были и сенаторы, и бизнесмены, и писатели, и дипломаты. Он обнародовал большую часть секретов ПГУ, связанных с войной в Афганистане, включая имена агентов из числа высших афганских руководителей. "Засветил" наших людей во Франции из окружения президента. Испортил старость некоторым почтенным жителям Великобритании.

Словом, напрасно недооценили когда-то Василия Никитича. Могуче он отомстил за это родному государству.

Мы едем, едем, едем...

Но не стоило бы садиться за компьютер только для того, чтобы просто пересказать эту в принципе банальную историю. Увы, где секреты, там и типы, желающие заработать на их продаже. Просто у нас в силу известной специфики таких типов побольше, чем "у них". Меня другое волнует. Архивариус "свалил" за кордон в период большой смуты, когда, пользуясь неразберихой, легко уходили и уносили с собой государственные тайны многие т.н. "секретоносители". Из ВПК, из науки, из Вооруженных Сил. Все тогда настолько растерялись, что было не до них. Жаль, однако, что всеобщий бардак не обошел и разведку, которую многие (и не без оснований) считали оплотом державного порядка.

Ну где это видано, чтобы бывшие руководители самой большой спецслужбы мира, хранители сведений самого закрытого характера могли свободно разъезжать по миру и как туристы, и как частные лица? А так было - об этом мне с горечью рассказывали сами высокопоставленные пенсионеры от разведки. Они приходили в Ясенево, показывали новому начальству приглашения посетить с частным визитом западное государство, будучи уверенными в том, что начальство скажет: "Извините, дорогой товарищ, но с выездом вам придется повременить хотя бы пять или десять лет". А им говорили: "Поскольку у нас теперь демократия, то скатертью дорога".

Попробовал бы бывший офицер ЦРУ прийти с подобной просьбой к себе в Лэнгли.

Я вовсе не хочу сказать, что каждый ветеран после пересечения границы тут же бежал торговать тайнами. Но подходы с предложением купить у них тайны были - об этом мне тоже рассказывали и бывший шеф ПГУ генерал Шебаршин, и его соратники. А где гарантия того, что все эти гнусные предложения были с гневом отвергнуты?

Любопытный разговор по этому поводу состоялся у меня недавно с полковником Виктором Черкашиным - одним из наиболее удачливых вербовщиков Первого Главного управления. На его счету цэрэушник Эймс и фэбээровец Хансен - самые крупные "кроты" нашей разведки последних десятилетий.

В 1997 году, - рассказывал Виктор Иванович, - я, пенсионер КГБ, получил приглашение приехать в США на конференцию по захоронению ядерных отходов. В письме, подписанном бывшим заместителем директора ЦРУ, говорилось, что хозяева гарантируют мою неприкосновенность и не имеют никаких претензий, связанных с моей бывшей работой против США. Я иду "в лес" с абсолютной уверенностью в том, что мне дадут от ворот поворот, ведь Хансен в то время еще не был разоблачен. По логике нормальной государственной службы мне должны были заявить следующее: "Мы не имеем права разрешить вам этот выезд, поскольку вы являетесь носителем совершенно секретной информации, утечка которой приведет к потере самого ценного источника в российской разведке". Так? Да, именно так должны были отреагировать на мою просьбу люди, радеющие за наши национальные интересы. А мне говорят: "С Богом, Виктор Иванович. Счастливого пути".

И вы поехали?

И я поехал. Вот такая атмосфера, такое отношение к делу. Да, я имею твердые моральные принципы и никогда не пойду на предательство. Но история знает сколько угодно случаев, когда спецслужбы, чтобы выудить нужные сведения, шли на самые различные уловки и ухищрения. Например, применяли психотропные вещества. Американцы, когда речь заходит об их интересах, не останавливаются ни перед чем. Мое счастье, что тогда они еще ничего не знали про Хансена.

Или другой случай - про полковника Запорожского, который недавно был осужден за шпионаж в пользу США. Газеты подробно писали о том, как бывший сотрудник СВР, осевший на ПМЖ в США, стал работать на американцев, как наши контрразведчики хитроумно выманили его домой и тут повязали. Ура! А вот меня во всей этой истории другое удивило. Запорожский вышел в отставку в 1997-м. Как вы думаете, сколько лет он, носитель многих тайн, был "невыездным"? Да нисколько. Спустя год Запорожский с семьей через Прагу вылетел за океан, где вполне легально, не скрываясь, проживал в штате Мэриленд и работал в транспортной фирме. Это каким же образом он сумел получить загранпаспорт? Как выехал сам и вывез домочадцев? Кто из ответственных лиц понес наказание за этот прокол? Увы, ничего этого мы не знаем.

Прежде бы мне сказали: не суй нос не в свое дело. Но нет, позвольте! У нас теперь демократия. Разведка, как и другие спецслужбы, существует на деньги налогоплательщиков. А значит, и на мои. И я хочу, чтобы они расходовались разумно. Каждый предатель, зарабатывая свое, крадет и у меня. У нас с вами.

Сергей НЕХАМКИН

Имя бывшего майора КГБ Василия Митрохина до 1992 года не знал никто. Не потому что он был настолько засекречен. Просто должность, которую Митрохин занимал, казалась неброской и сугубо бумажной. Он работал в архиве КГБ и стал известен после того, как уехал в Англию. Сегодня, когда после известия о смерти Митрохина интерес к нему всколыхнулся вновь, стали известны подробности карьеры.

В конце сороковых Митрохин был в загранкомандировке, но оперативником оказался никаким, с другой работой тоже не справился, возникли проблемы, встал даже вопрос о его увольнении. Но у Митрохина был сын-инвалид, и тогдашний начальник Первого Главного управления Сахаровский пожалел его и перевел работать в архив. Много писали, что Митрохин был начальником архива КГБ. Но Служба внешней разведки (СВР) это опровергает: рядовой сотрудник. Тихий, вежливый, неразговорчивый человек. В свободное время на даче любил покопаться. Спокойно дослужил свое, вышел в 1984 году на пенсию даже с перевыслугой лет. А потом... Развалился Союз, жизнь стала тяжкой и безденежной. Митрохин решил, что пришла его пора. Он поехал в Прибалтику (то ли в Ригу, то ли в Таллин), там явился в посольство США. Американцы его вытурили. Но рядом было английское посольство, и там обалдели, увидев, какая рыба плывет в руки. Потому что уходил Митрохин не "пустой". Выяснилось: с 1972 года на службе он не просто листал старые дела - коротко конспектировал секретные донесения, наметанным глазом с ходу схватывая самое интересное. Потом листочки комкал, и в конце дня бумажки запихивал в носки или ботинки и так уходил. И на даче он не просто ковырялся. Беглые, сокращенные записи расшифровывались, переписывались и прятались в надежном месте. Так по крайней мере рассказывал Митрохин. Пресса называла невероятную цифру: через руки Митрохина прошло до 400 тысяч секретных документов.

— Прикиньте количество рабочих дней за двенадцать лет, вычтите праздники и отпуска. Получается, что Митрохин просматривал, изучал и конспектировал примерно 170 документов в день. Не много ли? Кроме того, еще раз повторяем: Митрохин не был руководителем архива. Обычный служащий. А обычные служащие персональных кабинетов не имели. Всю свою работу Митрохин должен был проделывать на глазах у других сотрудников (что неминуемо вызвало бы подозрения) или урывками. Но сколько законспектируешь урывками? — говорит пресс-секретарь СВР Борис Лабусов .

Англичане пошли ему навстречу во всем. Обеспечили выезд, переправили семью. Проблема была в том, как вывезти прикопанные на даче бумаги. Сделали и это. Новое имя, дом в тихом месте, постоянная охрана. В 1992 году вместе с официальным историком британских спецслужб Кристофером Эндрю он выпустил книгу "Архив Митрохина. КГБ в Европе и на Западе". Назвал десятки тех, кто сотрудничал (или якобы сотрудничал) с советскими спецслужбами. Разброс имен самый широкий — от престарелой англичанки 87-летней Мелиты Норвуд (агентурная кличка Хола, бывшая секретарша одной из научно-исследовательских корпораций) до депутатов и высших чиновников ряда европейских стран. Вспомнил, как КГБ готовил арест кардинала Кароля Войтылы (нынешний папа римский), расправу над сбежавшим на Запад Рудольфом Нуриевым, привел примеры провокаций, поддержки террористов. Что правда, что полуправда, что вымысел? Спецслужбы подобные вещи не комментируют. Но известно: в Италии (по ней было сообщено особенно много сведений) данные Митрохина проверяла комиссия сената. В Британии правительство просило руководство разведки сдержать напор разоблачений — эффект был уже обратный.

Митрохин уверял, что открывает "тайны КГБ" из сугубо идейных соображений: дескать, соприкоснувшись с секретами, испытал глубокое отвращение к советской системе и захотел ей отомстить. Вряд ли это так, причины скорее более житейские. Он достиг, чего хотел, — умер в сытости и довольстве. Как отнеслись к его смерти английские коллеги, сказать трудно, российские высказываться отказались. Тоже можно понять. У тех же англичан, к которым Митрохин ушел, есть поговорка: "Плоха или хороша — это моя страна".

Публикует в понедельник обзор вышедшей недавно книги под названием The Mitrokhin Archive II: The KGB and the World "Архив Митрохина II: КГБ и внешний мир". Она является продолжением нашумевшего труда "Архив Митрохина", который бывший архивариус КГБ написал вместе с профессором Кристофером Эндрю.

Когда небрежно одетый русский пенсионер в апреле 1992 года вошел в британское посольство в Риге и достал несколько тетрадей, исписанных аккуратным почерком, никто не мог предположить, что наступил поворотный момент в истории шпионажа, пишет Financial Times (перевод на сайте Inopressa.ru ).

Конечно, ЦРУ в это не поверило и отказалось от услуг майора Василия Митрохина, когда он предложил плоды своих трудов посольству США, продолжает британская газета.

Но материалы Митрохина оказались документами, которые он копировал на протяжении 10 лет до ухода на пенсию из КГБ в 1984 году. Когда он с женой и сыном бежал в Лондон в ноябре 1992 года, он привез свой клад.

Первый том его разоблачений вышел в 1999 году и пролил свет на сотни операций КГБ по всему миру, сосредоточившись на Европе и США. Сомнений в подлинности материала нет. Помимо того, что в ряде стран начались десятки расследований, разоблачения Митрохина помогли охотникам на агентов поймать шпионов в ловушку и провести хитроумные контрразведывательные операции против агентов, действовавших под "чужим флагом". Двое из них, полковник Джордж Трофимофф и Роберт Липка в настоящее время отбывают тюремные сроки. Еще один, бывший высокопоставленный дипломат Госдепартамента Феликс Блох, находится под надзором ФБР.

"Архив Митрохина II" посвящен советским операциям в развивающихся странах. Документированные связи между бывшим чилийским лидером Сальвадором Альенде и Кремлем и тайное финансирование высокопоставленных политиков в Дели уже вызвали скандал, но есть еще множество доказательств причастности Москвы к наиболее зловещим мировым событиям. В частности, Митрохин представляет самые убедительные доказательства тайной роли КГБ в руководстве международным терроризмом.

В эпоху Рейгана ЦРУ тщетно пыталось найти доказательство того, что палестинские террористы получали тайную поддержку от Политбюро. Теперь мы узнаем, что крестный отец современного терроризма Вади Хаддад получил кодовую кличку "Националист" и финансировался КГБ, который также снабжал его оружием и давал указания по поводу конкретных мишеней.

Хаддад возглавлял Народный фронт освобождения Палестины (НФОП) и приобрел мировую известность в сентябре 1970 года, когда впервые использовал воздушное пиратство как инструмент политического шантажа. Британия, Германия, Швейцария и США уступили его требованиям и освободили заключенных, включая Лейлу Халид, которую держали в лондонском полицейском участке после неудачной попытки захвата пассажирского самолета.

Во многом благодаря новаторскому подходу Хаддада к терроризму сегодня авиапассажиры терпят неудобства, связанные с проверками и длинными очередями в аэропортах.

В мае 1970 года председатель КГБ Юрий Андропов докладывал Леониду Брежневу, что его организация "в определенной степени" контролирует внешние операции НФОП, и Митрохин добросовестно скопировал эту записку. Это неопровержимая улика, которую долгие годы искали аналитики ЦРУ, побуждаемые Биллом Кейси и Александром Хейгом, уверенными в наличии такой связи.

Чуть менее убедительным представляется свидетельство против Ясира Арафата, которого КГБ обрабатывал, но, по-видимому, так и не завербовал. Дело Арафата высвечивает проблему проведения грани между записками Митрохина и вкладом его соавтора, поставившего их в исторический контекст. Кристофер Эндрю рассказывает, что КГБ "несомненно знал, что Арафат лжет, утверждая, что родился в Иерусалиме", но признает, что к этому выводу он пришел, основываясь не на материалах Митрохина, а на одной из биографий Арафата.

Убедительнее звучит то, что глава разведки Арафата, Хани аль-Хасан, был источником КГБ, действовавшим под кличкой "Гидар" с 1968 года.

Это поднимает проблему. На каждой странице встречаются настоящие перлы, но без постоянного обращения к сноскам невозможно сказать, когда мы читаем фактический материал Митрохина, а когда – умозаключения Эндрю.

Возьмем, например, эпизод, касающийся похищения НФОП, по указке КГБ, американского ученого Хани Корды в Бейруте в августе 1970 года. По-видимому, Корду вывезли в Иорданию для жесткого следствия, но он покончил с собой, отказавшись подтвердить подозрения КГБ, что он является сверхсекретным агентом ЦРУ. Трагическая история, но минимальная исследовательская работа показывает, что этот инцидент не документирован.

В сносках сказано, что "проверить английское написание имени Корды оказалось невозможным". Иными словами, заявлено о причастности СССР к гибели невинного американского ученого, но эти обвинения ничем не подкреплены и невозможно установить соответствие с описанием Корды, изъятым в Ливане в 1970 году.

Конечно, оснований обвинять КГБ в поддержке десятков других зверств более чем достаточно. А пагубное влияние, которое Кремль оказывал на развивающиеся страны, поразит даже очерствевших циников.

И все же это скорректированная версия, каталог секретных операций, который западные покровители Митрохина, главным образом – британская разведка и ЦРУ, сочли возможным обнародовать без ущерба для продолжающихся расследований и своих интересов.

Нужным целям служат главы о всеобъемлющей политической коррупции на индийском субконтиненте, равно как и детальный анализ поддельных и фальшивых документов, которые КГБ, распространяя советскую пропаганду, подбрасывал доверчивым журналистам, особенно в Африке. Конечно, не стоит забывать о рвении, с каким некоторые иностранные корреспонденты писали статьи, которые сегодня представляются откровенными попытками опорочить ЦРУ и поддержать советские усилия.

Хотя в 1989 году общие настроения стали антикоммунистическими, в течение предыдущего десятилетия в Латинской Америке и Южной Африке бывали моменты, когда советское влияние усиливалось. Даже Фидель Кастро, когда-то самый верный сторонник КГБ, всегда готовый вредить Анголе и Центральной Америке, утратил расположение и подвергался осуждению за манию величия.

Политбюро было изолировано от независимых аналитиков, и самообман стал стилем жизни до такой степени, что неадекватные рекомендации убедили Кремль войти в Афганистан в декабре 1979 года.

Митрохин посвящает две главы горькому советскому опыту в этой стране, а из сносок видно, что значительная часть материала взята из исследования "КГБ в Афганистане", написанного Митрохиным на основе других записей. Это высвечивает еще одну проблему, связанную с обоими томами архива. Мало документов, процитированных в обеих книгах, рассекречено и доступно для анализа, и афганские главы опираются на десятки других книг, вышедших во время конфликта, а не на материалы Митрохина.

Работа Митрохина растворена в учености Эндрю, что будет раздражать пуристов, хотя в итоге они получают священный Грааль шпионажа или хотя бы нечто, наиболее к нему приближенное, до тех пор пока не откроются советские архивы.

Второй том Митрохина короче первого и содержит гораздо меньше выдержек из оригинальных документов. Тем не менее, это обличительное повествование о том, как КГБ делал свое дело, и о подверженности Кремля иллюзиям.

Василий Митрохин (Грустный) и его архивы

Начальник архивного отдела Комитета госбезопасности Василий Митрохин переехал в Великобританию в 1992 году в возрасте 70-ти лет с семьей и шестью огромными контейнерами секретных документов КГБ, которые он украдкой копировал в течение 12 лет. Он копировал документы на маленьких кусочках бумаги, а потом выносил из архива, спрятав в ботинки, носки и брюки. Копии он хранил у себя на даче под полом в пакетах из-под молока. Эти копии, сделанные вручную, касаются разведанных, начиная с 1918 года и кончая разведоперациями СССР во всем мире в 1980 году. Впоследствии бумаги были тайно вывезены из России британской разведкой. На основе этих данных бывший архивариус КГБ вместе с профессором Кристофером Эндрю написал книгу "Архив Митрохина".

После того как издание вышло в свет на Западе, начались шумные разоблачения, например, дело "бабушки-шпионки" Мелиты Норвуд, которая почти 40 лет поставляла советской разведке британские ядерные секреты, и Феликса Блоха, высокопоставленного сотрудника госдепартамента США, которого стали подозревать в шпионаже.

Самым поразительным было разоблачение 80-летней Мелиты Норвуд, передававшей британские ядерные секреты Советскому Союзу на протяжении 40 лет, начиная с 1937 года. Это разоблачение вызвало скандал, кончившийся, когда тогдашний генеральный прокурор сообщил министру внутренних дел Джеку Стро, что преследование по прошествии такого срока невозможно.

Был еще так называемый агент Ромео, сыщик лондонской полиции сержант Джон Саймондс, бежавший из страны после предъявления обвинений в коррупции и завербованный КГБ в Марокко. Пройдя курс специальной подготовки, он должен был соблазнять сотрудниц иностранных посольств, имея в виду получение от них секретной информации.

Среди других разоблачений Митрохина был план сорвать в 1969 году инвеституру принца Уэльского и представить это как заговор MI5, направленный на дискредитацию националистической партии Уэльса Plaid Cymru; план искалечить бежавших балетных танцовщиков Рудольфа Нуриева и Наталью Макарову и разрушить их карьеру; подробности о советских тайниках на территории Западной Европы и США с оружием, которым могли воспользоваться агенты и их просоветские подручные в случае войны.

В книге "Архив Митрохина" появились имена известных американцев, от Генри Киссинджера, чьи телефонные разговоры с Ричардом Никсоном прослушивал КГБ, до Збигнева Бжезинского, советника президента Картера по национальной безопасности, которого КГБ пыталось завербовать.

На другом конце спектра были шпионы, предатели и подозрительные личности: Роберт Липка, клерк из Управления национальной безопасности, шпионивший на Советский Союз в 60-е годы и получивший 18 лет тюрьмы, и Феликс Блох, самый высокопоставленный чиновник госдепартамента, попавший под следствие по подозрению в шпионаже (его уволили и лишили пенсии, но ФБР так и не удалось собрать достаточно доказательств и предъявить ему обвинение). В книге появились также новые подробности о знаменитых Берджесе, Маклине и Филби.

ФБР называет архивы Митрохина "самой полной и обширной разведывательной информацией, когда-либо полученной из какого бы то ни было источника". Митрохин умер в Лондоне в конце января прошлого года.