Виктор Гинзбург, муж Антонины Макаровой: биография. Этого никогда забывать нельзя

Будь моя воля, я бы никогда не вызывала призраков из ада. Людской суд уже свершился, зачем тревожить обреченные на вечные муки тени. Но тени сами, как известно, имеют свойство появляться на рассвете и закате, чтобы исчезнуть в полдень. Вот только вопрос: во имя чего и зачем появляются? Чтобы добровольно попросить прощения и, может быть, обрести наконец долгожданный покой? Или потому, что нам, живым, хочется, чтобы они хотя бы с того света раскаялись за грехи свои и дали нам знать об этом?

Людмила Селицкая

Папироса в дрогнувших пальцах. …Летом 1978 года по улице тихого городка с красивым названием Лепель шла женщина в плаще песочного цвета. С авоськой в руках. Рядом притормозила машина, из которой вышли люди в штатском. «Вы должны проехать с нами», - сказали они женщине, которую обступили плотным кольцом. Та подняла глаза на нежданных попутчиков и попросила папиросу. «Ни страха, ни волнения, ни слез. До последней минуты», - так расскажет осенью 2003 года о задержании Антонины Макаровой бывший оперативник УКГБ по Брянской области Петр Головачев, вместе с белорусскими коллегами проводивший операцию по опознанию и задержанию военной преступницы, чей розыск по всему Союзу продолжался свыше 30 лет. Петр Николаевич вспомнит еще, что руки арестованной, когда та взяла папиросу, задрожали. Впрочем, эта подробность могла быть и естественной интерпретацией давних событий. Предположением, как должна повести себя женщина, больше трех десятков лет выдававшая себя за другого человека и почти уверовавшая, что причиненное зло останется безнаказанным.

Ведь заглянуть в ее закрытую наглухо душу было практически невозможно - ни тем, кто в конце 1941-го стоял под прицелом ее безжалостного пулемета, ни тем, кто отдавал ей короткие команды «пли» и подносил после очередного расстрела стакан водки

Ведь заглянуть в ее закрытую наглухо душу было практически невозможно - ни тем, кто в конце 1941-го стоял под прицелом ее безжалостного пулемета. Ни тем, кто отдавал ей короткие команды «пли» и подносил после очередного расстрела стакан водки. Ни тем, кто в мирное время жил с ней под одной крышей, называя ее женой и матерью. Ни даже тем, кто по долгу службы на допросах, когда чудом уцелевшие свидетели давних преступлений опознали в постаревшей Антонине Макаровне палача Тоньку и отпираться ей стало бесполезно.

Зигзаг

Механизм предательства - хрупкая грань, отделяющая человека с совестью от того, кто самолично истребил в себе этот незримый, но чуткий показатель человечности, - во все времена будет оставаться требующим философского осмысления феноменом. Почему одни остаются людьми, а другие переступают незримую черту? Где предел, где порог? У каждого свой или все-таки есть общий знаменатель мужества? Много повидавший на своем веку следователь ГБ Головачев имел право на жалостливо-горький вздох - юная Тоня ведь не была извергом от рождения. Наоборот, с детства мечтала быть храброй и отважной, как верная соратница Чапаева - Анка-пулеметчица. Правда, когда пришла в первый класс и учительница спросила ее фамилию, вдруг оробела. И пришлось смышленым сверстникам прокричать вместо нее: «Да Макарова она». В смысле, что дочка Макара по фамилии Панфилов. Учительница так и записала новенькую в журнал, узаконив неточность и в дальнейших документах. Эта путаница-то и позволила впоследствии страшной Тоньке-пулеметчице столь долго уходить от розыска. Ведь искали ее, известную со слов выживших жертв, как москвичку, медсестру, по родственным связям всех Макаровых Советского Союза, а не Панфиловых.

Тоня ведь не была извергом от рождения. Наоборот, с детства мечтала быть храброй и отважной, как верная соратница Чапаева - Анка-пулеметчица

Окончив школу, Антонина подалась в Москву, где и застало ее 22 июня 1941 года. Девушка, как и тысячи сверстниц, попросилась на фронт добровольцем-санинструктором, чтобы выносить с поля боя раненых. Кто ж знал, что ждут ее не романтично-киношные перестрелки с трусливо убегающим при первом залпе неприятелем, а кровопролитные изматывающие бои с превосходящими силами немцев. Газеты и репродукторы ведь уверяли в другом, совсем в другом… А тут - кровь и грязь страшного вяземского «котла», в котором буквально за считанные дни войны сложили головы более миллиона красноармейцев и еще полмиллиона попали в плен. Она оказалась в числе того полуживого, умирающего от холода и голода, брошенного на растерзание вермахту полумиллиона. Как она выбралась из окружения, что испытала при этом - известно было лишь ей и Богу.

Впрочем, выбор у нее все же был. Правдами и неправдами вымаливая ночлег в деревнях, в которых уже стояли верные новому режиму полицаи, а в других, наоборот, тайно группировались готовящиеся дать бой немцам партизаны, в основном окруженцы из Красной Армии, она добралась до Брасовского района тогдашней Орловской области. Тоня выбрала не густой лес, где подобные ей спасшиеся бойцы создавали партизанские отряды, а ставший оплотом национал-социалистской идеологии и «нового порядка» поселок Локоть. Пожалуй, о Локте и омерзительной истории, произошедшей здесь в 1941-1943 годах, надо рассказать подробнее. Тем более что долгое время эта одиозная страница была закрыта для массового изучения.

Свастика над Локтем

На всем своем протяжении российская история, как, впрочем, и мировая, не обходится без парадоксов, будто нарочно подстроенных контрастов и роковых совпадений. В начале XX века Локоть был не простым поселком, а личным имением великого князя Михаила Романова. И славился заведенными высочайшими особами достопримечательностями: роскошной липовой аллеей, дивным яблоневым садом, разбитым в виде двуглавого орла. А еще более - конезаводом, расцветавшим и при советской власти. Правда, к осени 1941 года от породистых рысаков и сортовых яблонь мало что осталось - потому пустующую конюшню полицаи и превратили в тюрьму.

Созданная в подвале конезавода темница в качестве карательного органа входила в состав так называемой «Локотской республики». Сегодня в литературе можно найти обнародованные историками факты об этой коллаборационистской структуре изменников, сформированной в поселке в ноябре 1941 года, - после того как Локоть вместе с соседними населенными пунктами был оккупирован вермахтом. Инициаторами подобного «самоуправления» со статусом, который Гиммлер определил как «экспериментальный», стали бывшие советские граждане: 46-летний Константин Воскобойник и 42-летний Бронислав Каминьский. Первый в 1941-м преподавал физику в здешнем техникуме, второй работал инженером на местном спиртзаводе. Оба - с высшим образованием, бывшие участники гражданской войны, воевавшие в Красной Армии, впоследствии в начале 30-х репрессированные и отсидевшие свои сроки по политическим статьям в северных лагерях. В частности, Бронислав Каминьский был арестован в 1930 году по делу так называемой Трудовой крестьянской партии, главным фигурантом которой являлся известный экономист, теоретик «крестьянского социализма» Александр Васильевич Чаянов. После заключения Каминьский и Воскобойник, надев форму лояльных совслужащих, ежедневно с надеждой смотрели на Запад. Помните ильфовское высказывание «Запад нам поможет»?.. Точнее, горькая правда.

Была в СССР «пятая колонна», была. И как только появились танки Гудериана, немало этих вполне правоверных «совслужащих» пошли в бургомистры, старосты, полицаи. Немало таких нашлось и в Локте…

Была в СССР «пятая колонна», была. И как только появились танки Гудериана, немало этих вполне правоверных «совслужащих» пошли в бургомистры, старосты, полицаи. Немало таких нашлось и в Локте. Была здесь и особенность. Именно в Локте нашлись идейные антисоветчики: с «программами» и экономическими «платформами». Генерал Гудериан, командующий группой армий «Центр», был приятно удивлен - добровольцев на палаческие должности было так много, что пришлось запрашивать Берлин. Впору было проводить конкурс… Пока Красная Армия сражалась в Подмосковье, в неглубоком тылу уже кипела работа изменников.

Одержимые идеей служения «великому фюреру и рейху», Воскобойник и Каминьский добились аудиенции у генерала Гудериана и уже 25 ноября 1941 года обнародовали «Манифест Российского освободительного движения» - первый, по мнению исследователей, программный документ предательства, главным тезисом которого был такой: «Полное физическое уничтожение коммунистов и жидов». Правда, Воскобойнику недолго пришлось претворять свои идеи в жизнь: на рассвете 8 января 1942 года партизаны-чекисты под руководством командира Александра Сабурова во время конного рейда по немецким тылам ворвались в поселок Локоть. И, окружив фельдкомендатуру, полицию и общежитие гидромелиоративного техникума, где разместились делегаты собранной Воскобойником «первой учредительной конференции Русской национал-социалистской партии», отправили предателя на тот свет. А вот выпускнику Петербургского университета, сыну немки и поляка Брониславу Каминьскому повезло: удостоенный аудиенции у самого Гиммлера, он был назначен обер-бургомистром «Локотского округа самоуправления» с численностью населения примерно 600 тысяч человек и, даже, несмотря на свое не вполне «арийское происхождение», получил звание бригаденфюрера СС и генерал-майора войск СС, а потом Железный крест первого класса.

В Локте шла фантастическая жизнь: был театр, выпускалась газета «Голос народа». И каждый вечер шли расстрелы…

За период существования «Локотской республики» с октября 1941 по осень 1943 года мерзавцы, щеголявшие орлами и свастикой на кокардах, распустили колхозы и вернули частную собственность на землю. В Локте шла фантастическая жизнь: был театр, выпускалась газета «Голос народа». И каждый вечер шли расстрелы. После гибели соратника Каминьский даже попытался переименовать Локоть в Воскобойник, но в Берлине новый топонимический титул не одобрили. Русская освободительная народная армия (РОНА) - также детище Воскобойника и Каминьского. По данным российских исследователей, весной 1943 года РОНА состояла из пяти полков, насчитывая согласно разным источникам от 10 до 12 тысяч человек, 24 танка Т-34, 36 артиллерийских орудий, 8 авто- и бронемашин, мотоциклы. Хорошо вооруженная бригада РОНА вела постоянные карательные атаки против местных партизан. С наступлением Красной Армии в августе 1943-го части РОНА вместе с присоединившимися к ним беженцами (некоторые ученые называют цифру 30 тысяч человек) покинули Брянщину и переместились в белорусский Лепель на Витебщине, где Каминьский получил назначение бургомистром города. Следующим пунктом дислокации предателей, отступающих под натиском советских дивизий, стало Дятлово на Гродненщине. Конец созданной в Локте РОНА был бесславным: в августе - сентябре 1944 года бригаду Каминьского бросили на подавление начавшегося в Варшаве восстания. Но подчиненные полуполяка по крови, нациста по убеждению, так увлеклись мародерством и грабежами среди польского населения, невзирая на ограничительные инструкции Гиммлера, что гестапо по личному указанию того же Гиммлера было вынуждено провести в конце сентября 1944 года операцию по ликвидации Каминьского, списав впоследствии эту акцию на «польских партизан». Малоизвестная страница военной истории, но ее, как слова из песни, также не выкинешь.

Вот в эту-то «Локотскую республику», где хватало патронов и хлеба, пушек и масла, и прибрела в конце 1941 года сделавшая свой окончательный выбор Тонька Макарова

Вот в эту-то «Локотскую республику», где хватало патронов и хлеба, пушек и масла, и прибрела в конце 1941 года сделавшая свой окончательный выбор Тонька Макарова. Ее принял лично Каминьский. Разговор был коротким, почти как в «Тарасе Бульбе». «Веришь? Перекрестись. Хорошо. Как относишься к коммунистам?» «Ненавижу», - твердо ответила верующая комсомолка. «Стрелять можешь?». «Могу». «Рука не дрогнет?». «Нет». «Иди во взвод». Через день она присягнула «фюреру» и получила оружие - пулемет. Всё!

Палач в юбке

Говорят, перед первым расстрелом Антонине Макаровой дали стакан водки. Для храбрости. После чего это стало ритуалом. Правда, с некоторым изменением - во все последующие разы выпивала она свою пайку уже после расстрела. Видимо, боялась на нетрезвую голову растерять в прицеле свои жертвы. А таких при каждом расстреле было не меньше 27 человек - ровно столько вмещалось в служившее тюремной камерой стойло конюшни.

Говорят, перед первым расстрелом Антонине Макаровой дали стакан водки. Для храбрости. После чего это стало ритуалом

«Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек - столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все…», - из протокола допроса Антонины Макаровой-Гинзбург в июне 1978 года.

Наверное, это прозвучит цинично и даже кощунственно, но детская мечта Тоньки исполнилась: она, почти как чапаевская Анка, стала пулеметчицей. И даже пулемет ей выдали - советский «максим». Нередко, для большего удобства, она основательно целилась в людей лежа. «Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь поближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке…», - из протокола допроса Антонины Макаровой-Гинзбург в июне 1978 года.

Символичное совпадение: назначенная ей за службу плата равнялась 30 маркам. Во всех смыслах Иудина награда, что поразило даже видавшего виды следователя КГБ Леонида Савоськина, который вел допросы арестованной «исполнительницы приговоров». Так Макарова официально именовалась в документах РОНА. «Не всем русским полицаям хотелось мараться, они предпочли, чтобы казни партизан и членов их семей совершала женщина. Макаровой дали койку в комнате на местном конезаводе, где можно было ночевать и хранить пулемет», - это из следственного дела.

Не всем русским полицаям хотелось мараться, они предпочли, чтобы казни партизан и членов их семей совершала женщина. Макаровой дали койку в комнате на местном конезаводе

Там ее однажды и застала бывшая квартирная хозяйка из деревни Красный Колодец, у которой довелось ночевать выбирающей свою дорогу в жизни Антонине, - та как-то пришла в сытый Локоть за солью, едва не угодив здесь в тюрьму «республики». Испуганная женщина попросила заступничества у своей недавней постоялицы, которая и привела ее в свою каморку. В тесной комнатенке стоял до блеска начищенный пулемет. На полу - корыто для стирки. А рядом на стуле аккуратной горкой была сложена выстиранная одежда - с многочисленными дырками от пуль. Заметив замерший на них взгляд гостьи, Тоня пояснила: «Если мне вещи у убитых нравятся, так снимаю потом с мертвых, чего добру пропадать: один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана, побоялась, что не отстираю - пришлось ее в могиле оставить. Жалко».

Услышав такие речи, гостья, забыв о соли, попятилась к дверям, на ходу поминая Бога и призывая Тоньку окститься. Это вывело Макарову из себя. «Ну, раз ты такая смелая, что же ты помощи-то у меня просила, когда тебя в тюрьму вели? - закричала она. - Вот и погибала бы по-геройски! Значит, когда шкуру надо спасти, то и Тонькина дружба годится?». Есть такая пословица: «У каждого Егорки - свои отговорки».

Тоня пояснила: «Если мне вещи у убитых нравятся, так снимаю потом с мертвых. Один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана

День за днем Тонька-пулеметчица продолжала регулярно выходить на расстрелы. Исполнять приговоры Каминьского. Как на работу. «Мне казалось, что война спишет все. Я просто выполняла свою работу, за которую мне платили. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков. Об этом я старалась не вспоминать. Хотя обстоятельства одной казни помню - перед расстрелом парень, приговоренный к смерти, крикнул мне: «Больше не увидимся, прощай, сестра!..», - из протокола допроса Антонины Макаровой-Гинзбург в июне 1978 года.

Она старалась не запоминать тех, кого убивала. Ну а все те, кто чудом уцелел после встречи с ней, на всю жизнь запомнили Антонину Макарову. Будучи уже 80-летней седенькой старушкой, жительница Локтя Елена Мостовая рассказывала журналистам, как полицейские схватили ее за то, что она рисовала тушью партизанские листовки. И бросили в конюшню неподалеку от карательницы с ее пулеметом. «Электричества не было, свет - только тот, что из окошка, почти полностью заложенного кирпичом. И только один просвет - если встать на подоконник, то можно заглянуть и увидеть мир божий». Страшные воспоминания навсегда врезались в память и другой местной жительницы - Лидии Бузниковой: «Стон стоял. Людей набивали в стойла так, что нельзя было не то что лечь, даже сесть…».

КГБ идет по следу

Когда в Локоть вошли советские войска, Антонины Макаровой и след простыл. Расстрелянные ею жертвы лежали в ямах и уже ничего не могли сказать. Уцелевшие местные жители помнили только ее тяжелый взгляд, не менее страшный, чем прицел «максима», и скудные сведения о пришлой: примерно 21 год от роду, предположительно, москвичка, темноволосая, с угрюмой складкой на лбу. Такие же данные приводили и проходящие по другим делам арестованные пособники немцев. Более детальных сведений о загадочной Тоньке не было.

«Розыскное дело Антонины Макаровой наши сотрудники вели тридцать с лишним лет, передавая его друг другу по наследству, - ветеран КГБ Петр Головачев уже не боится раскрывать карты давнего дела перед журналистами и охотно вспоминает похожие на легенду подробности. - Периодически оно попадало в архив, потом, когда мы ловили и допрашивали очередного предателя Родины, оно опять всплывало на поверхность. Не могла же Тонька исчезнуть без следа?! За послевоенные годы сотрудники КГБ тайно и аккуратно проверили всех женщин Советского Союза, носивших это имя, отчество и фамилию и подходивших по возрасту, - таких Тонек Макаровых нашлось в СССР около 250 человек. Но - бесполезно. Настоящая Тонька-пулеметчица как в воду канула…». А ей, как оказалось, просто везло. Хотя что такое, по большому счету, везение?..

Немцы решили поберечь свою соратницу и отправили подхватившую срамной недуг Тоньку на излечение в тыловой госпиталь

Нет, она не перебралась в конце 1943-го из Локтя в Лепель вместе с двинувшейся вслед за немцами «русской бригадой СС» во главе с Каминьским. Еще ранее она умудрилась подхватить венерическую болезнь. Ведь не одним стаканом водки глушила она послерасстрельные будни. Сорокаградусного допинга оказывалось недостаточно. А потому в шелковых нарядах со следами от пуль она шла «после работы» на танцы, где плясала до упаду с меняющимися, как стекла в калейдоскопе, кавалерами - полицаями и офицерами-мародерами из РОНА. Странно, а может, и закономерно, но немцы решили поберечь свою соратницу и отправили подхватившую срамной недуг Тоньку на излечение в тыловой госпиталь. Так она оказалась в 1945 году под Кенигсбергом.

Уже доставленная под конвоем в Брянск после ареста в Лепеле Антонина Макарова-Гинзбург рассказала ведущим дела следователям, как ей удалось при приближении советских войск бежать из немецкого госпиталя и выправить чужие документы, по которым она и решила начать новую жизнь. Это - отдельная история из жизни хитрой и изворотливой бестии.

В абсолютно новом обличье она и предстала в апреле 1945 года в советском госпитале в Кенигсберге перед раненым сержантом Виктором Гинзбургом. Ангельским видением, юной медсестричкой в белоснежном халате явилась в палату - и радующийся выздоровлению фронтовик влюбился в нее с первого взгляда. Через несколько дней они расписались, Тоня взяла фамилию мужа. Вначале молодожены жили в Калининградской области, а затем переехали в Лепель, поближе к родине мужа, ведь Виктор Семенович был родом из Полоцка, где от рук карателей погибла его семья. От рук таких же мерзавцев, как и его нынешняя любимая жена Антонина. Но не знал несчастный Гинзбург о прошлом своей жены. Узнал бы - не выдержало бы сердце…

В абсолютно новом обличье она и предстала в апреле 1945 года в советском госпитале в Кенигсберге перед раненым сержантом Виктором Гинзбургом. Ангельским видением, юной медсестричкой в белоснежном халате явилась в палату

В тихом Лепеле, где почти все знают друг друга и здороваются при встречах, чета Гинзбургов и проживала благополучно до конца семидесятых. Настоящая образцово-показательная советская семья: оба ветераны Великой Отечественной, прекрасные труженики, растят двух дочерей. Льготы, стол заказов, орденские планки на груди в праздничные дни… Портрет Антонины Макаровны, как вспоминают старожилы Лепеля, украшал местную Доску Почета. Да что там говорить - фотографии четы ветеранов даже были в здешнем музее. Это потом, когда все разъяснилось, один из снимков - женский - пришлось спешно изымать из музейных фондов и отправлять на списание с непривычными для музейщиков формулировками.

Сотрудники ГБ посадили арестованную в машину и повезли на допрос. Она призналась почти сразу: «Я и есть исполнительница приговоров Тонька-пулеметчица». Сотрудники КГБ 30 лет искали военную преступницу, расстрелявшую сотни человек. Все эти годы она спокойно жила в Лепеле. Что помогло выйти на ее след?

Судьба переворачивает карту

Неужели тени прошлого не преследовали ее в ночных снах-кошмарах? И никогда ничем не выдала она себя - ни в семье, ни дома, ни на работе? Ведь даже закаленные специальными тренировками люди, чей удел - жить двойной жизнью, - не всегда выдерживают подобные нагрузки. Над такими вопросами я ломала голову, когда по заданию главного редактора собирала свое собственное досье на Антонину Макарову-Гинзбург. На первый вопрос четкий ответ удалось получить достаточно быстро - из уст уже известного нам следователя КГБ Петра Головачева: «Ее действительно ничего не мучило, не тревожило. И только в последний год, говорит, что-то начало беспокоить, сниться что-то нехорошее стало…». А вот ради ответа на последние вопросы пришлось звонить в Лепель и просить помощи у сотрудников белорусского КГБ. Спасибо всем, кто откликнулся на мою просьбу и помог. Поделился фактами и воспоминаниями.

Макарова-Гинзбург вполне могла умереть своей смертью, в собственноручно придуманной ипостаси добропорядочной женщины. Если б не вмешались воистину высшие силы

Может, для кого-то прозвучит и невероятно, но Макарова-Гинзбург - да простят меня все оперативные службы мира, до сих пор ищущие и находящие военных преступников, - вполне могла умереть своей смертью, в собственноручно придуманной ипостаси добропорядочной женщины. Если б не вмешались воистину высшие силы. Или, если угодно, Его Величество Случай. Понятно, что сей своевольный, живущий по своим законам господин помогает лишь тем, кто не бросает начатое дело, кто упорен в поисках и достижении цели. Но, тем не менее, даже сами сотрудники КГБ еще в 70-е годы ненавязчиво, но аккуратно подчеркивали такой факт: изобличению карательницы во многом поспособствовало элементарное везение.

Одним из проявлений этого феномена было то, что московскому жителю по фамилии Панфилов (на самом деле фамилия Макаровой Парфенова. - редакция «Версий») в 1976 году пришлось срочно собираться в заграничный вояж. Будучи человеком дисциплинированным, он по всем тогдашним правилам заполнил полагавшуюся пространную анкету, не пропустив в перечислении ни одного из родственников. Вот тут-то и выплыла загадочная деталь: все братья-сестры его - Панфиловы, а одна почему-то Макарова. Каким, простите за каламбур, макаром так получилось? Гражданина Панфилова вызвали в ОВИР для дополнительных объяснений, при которых присутствовали и заинтересованные люди в штатском. Панфилов поведал о живущей в Белоруссии сестре Антонине.

Как обстояло дело дальше, я расскажу языком документов, любезно предоставленных мне Натальей Макаровой, референтом пресс-группы УКГБ по Витебской области. Итак, «Справка о мероприятиях по розыску «Садистки». «В декабре 1976 года Гинзбург В.С. выезжал в г. Москву к брату жены полковнику Советской Армии Панфилову. Настораживало, что брат носил не одинаковую фамилию с женой Гинзбурга. Собранные данные послужили основанием к заведению в феврале 1977 года на Гинзбург (Макарову) А.М. дела проверки «Садистка». При проверке Панфилова было выяснено, что Гинзбург А.М., как указал ее брат в своей автобиографии, в период войны находилась в плену у немцев. Проверка показала также, что она имеет большое сходство с ранее разыскивавшейся УКГБ по Брянской области Макаровой Антониной Макаровной, 1920-1922 г.р., уроженкой Московской области, бывшей медсестрой Советской Армии, объявлявшейся во всесоюзный розыск. Розыск ее был прекращен УКГБ по Брянской области в связи с малым объемом необходимых для активных розыскных мероприятий данных и смертью (якобы расстреляна немцами в числе других женщин, больных венерической болезнью). Группа больных женщин действительно была расстреляна, но Гинзбург (А. Макарову. - Авт.) немцы увезли с собой в Калининградскую область, где она и осталась после бегства оккупантов».

Как видим из справки, время от времени руки опускались даже у самых неутомимых оперативников, ведущих поиск неуловимой Тоньки. Правда, он тут же возобновлялся, стоило лишь открыться новым фактам в затянувшейся на 33 года истории, что и позволяет говорить о непрерывности поиска. А странные факты по делу Макаровой в 1976 году уже начали сыпаться как из рога изобилия. Контекстуально, по совокупности, так сказать, странные.

Они знали ее в лицо

С учетом всех возникших в деле коллизий следователи решили провести с ней «зашифрованную беседу» в райвоенкомате. Вместе с Макаровой сюда же были приглашены и еще несколько женщин, участниц Великой Отечественной войны. Разговор был об участии в боевых действиях якобы для будущих наградных дел. Фронтовички охотно вспоминали. Макарова-Гинзбург при этой беседе явно растерялась: не могла вспомнить ни командира батальона, ни сослуживцев, хотя в ее военном билете указано, что в 422-м санитарном батальоне она провоевала с 1941 по 1944 год включительно. Далее в справке записано: «Проверка по учетам военно-медицинского музея в г. Ленинграде показала, что Гинзбург (Макарова) А.М. в 422-м санитарном батальоне не служила. Однако неполную пенсию, куда входила и служба в рядах Советской Армии в период войны, она получала, продолжая работать старшим контролером ОТК швейного цеха Лепельского деревообрабатывающего объединения».

Макарова-Гинзбург при этой беседе явно растерялась: не могла вспомнить ни командира батальона, ни сослуживцев, хотя в ее военном билете указано, что в 422-м санитарном батальоне она провоевала с 1941 по 1944 год включительно

Подобная «забывчивость» уже больше похожа не на странность, а, скорее, на реальную улику. Но любая догадка требует подтверждения. Теперь следователям предстояло или получить такие подтверждения, или, наоборот, опровергнуть собственную версию. Для этого следовало показать свой объект интереса живым свидетелям преступлений Тоньки-пулеметчицы. Устроить, что называется, очную ставку - правда, в достаточно деликатном виде.

В Лепель стали тайком привозить тех, кто мог опознать женщину-палача из Локтя. Понятно, делать это приходилось очень осторожно - чтобы не поставить под удар в случае отрицательного результата репутацию уважаемой в городе «фронтовички и отличной труженицы». То есть знать о том, что идет процесс опознания, могла лишь одна сторона - опознающая. Подозреваемая же ни о чем не должна была догадываться.

Дальнейшая работа по делу, если говорить сухим языком все той же «Справки о мероприятиях по розыску «Садистки», проводилась в контакте с УКГБ по Брянской области. 24 августа 1977 года было проведено повторное опознание Гинзбург (Макаровой) прибывшими в Лепель из Брянской области Пелагеей Комаровой и Ольгой Паниной. У первой Тонька снимала осенью 1941 года в деревне Красный Колодец угол (помните, рассказ о походе в Локоть за солью?), а вторая в начале 1943 года была брошена немцами в Локотскую тюрьму. Обе женщины безоговорочно признали в Антонине Гинзбург Тоньку-пулеметчицу.

Занимает другой - то ли философский, то ли метафизический вопрос: неужто сам Бог наконец решил, что достаточно Антонина Макарова пожила на белом свете в чужом обличье? Иначе откуда вдруг это фатальное совпадение?

Наверное, было бы романтично рассказать, как оперслужбы тайком подсаживали свидетельниц с газетками в руках, прикрывающими лица, в разных общественных точках, куда вызывали по формальному поводу Антонину Макаровну. Или живописать, как почти год велось за ней наружное наблюдение. Но, думаю, каждый читатель вправе вообразить подобные детективные сцены сам в духе неоднократно виденных кинофильмов. Главное - подобная работа шла, а каким способом, пусть останется оперативной тайной. Тем более что лично меня больше занимает другой - то ли философский, то ли метафизический вопрос: неужто сам Бог наконец решил, что достаточно Антонина Макарова пожила на белом свете в чужом обличье? Иначе откуда вдруг это фатальное совпадение с ведущей ее прямиком на эшафот случайностью: с выездом брата за рубеж? А еще, как вспоминают старожилы городка, было и второе (а по большому счету, может, и 33-е?) предзнаменование: оказавшуюся случайно на Брянщине дочь Гинзбургов вроде как опознали по сходству с матерью местные жители. Впрочем, возможно, это уже и народная легенда, но рассказывали ее мне в Лепеле весьма охотно.

Правда жизни состоит в том, что 2 июня 1978 года Гинзбург (Макарову) в очередной раз опознала приехавшая из Ленинградской области женщина, бывшая сожительница начальника Локотской тюрьмы. После чего уважаемая гражданка Лепеля Антонина Макаровна и была остановлена на улице вежливыми людьми в штатском, у которых она, будто поняв, что затянувшаяся игра закончена, лишь тихим голосом попросила папиросу. Надо ли уточнять, что это был арест военной преступницы? На последующем кратком допросе она созналась в том, что и есть Тонька-пулеметчица. В тот же самый день сотрудники УКГБ по Брянской области увезли Макарову-Гинзбург в Брянск.

Брянские следователи хорошо помнят, как узнававшие ее жители шарахались в сторону и плевали вслед. А она шла и обо всем вспоминала. Спокойно, как вспоминают о будничных делах

Приговор приведен в исполнение. В Локте чекисты повели ее старым и хорошо известным ей путем - к яме, где она приводила в исполнение приговоры Каминьского и его банды. Брянские следователи хорошо помнят, как узнававшие ее жители шарахались в сторону и плевали вслед. А она шла и обо всем вспоминала. Спокойно, как вспоминают о будничных делах. Говорят, даже удивлялась людской ненависти - ведь, по ее мнению, война должна была все списать. И свидания, говорят, тоже с родными не попросила. Или чтобы весточку им передать.

А в Лепеле тут же пошли разговоры о взбудоражившем всех событии: оно не могло остаться незамеченным. Тем более что в Брянске, где в декабре 1978 года над Антониной Макаровой состоялся суд, нашлись у лепельчан знакомые - выслали тамошнюю газету «Брянский рабочий» с большой публикацией под заголовком «По ступеням предательства». Номер ходил по рукам среди местных жителей. А 31 мая 1979 года дала большую статью о процессе и газета «Правда» - под заголовком «Падение». В ней рассказывалось о предательстве Антонины Макаровой, 1920 года рождения, уроженки города Москвы (по другим данным, деревни Малая Волковка Сычевского района Смоленской области), работавшей до разоблачения старшим контролером ОТК пошивочного цеха Лепельского деревообрабатывающего объединения.

Говорят, она писала апелляции о помиловании в ЦК КПСС, ведь наступающий 1979 год должен был стать Годом женщины. Но судьи отклонили прошения. Приговор был приведен в исполнение. Такого, пожалуй, не знала новейшая отечественная история. Ни общесоюзная, ни белорусская. Дело Антонины Макаровой оказалось громким. Можно сказать, даже уникальным. Впервые в послевоенные годы была по приговору суда расстреляна женщина-палач, чья причастность к расстрелу 168 человек была официально доказана в ходе следствия.

В Локте и поныне растут «царские» яблони. В конюшнях тихо и недвижно стоят лошади. Говорят, конезавод купил «Газпром», строит новые здания. Жизнь продолжается. Но время там остановилось

P.S. Спустя почти 30 лет, после того как Тоньку-пулеметчицу нашли, . Они прожили жизнь, полную печали и позора, тяжело болели и страшно умирали. «Развалилось как-то все сразу, - сказала дочь Тоньки-пулеметчицы, которой сейчас столько же, сколько было ее матери, когда за ней пришли. - Боль, боль, боль… Она же четырем поколениям жизнь испортила… Вы хотите спросить, приняла бы я ее, если бы она вдруг вернулась? Приняла бы. Она же мать… А я вот даже и не знаю, как мне ее вспоминать: как живую или как мертвую? Вы не знаете, что с ней? Ведь по негласному закону женщин все равно не расстреливали. Может, она и жива еще где? А если нет, то вы скажите, я наконец свечку пойду поставлю за упокой ее души».

…В Локте и поныне растут «царские» яблони. В конюшнях тихо и недвижно стоят лошади. Говорят, конезавод купил «Газпром», строит новые здания. Жизнь продолжается. Но время там остановилось.

11 августа 1979 года был приведён в исполнение смертный приговор Антонине Макаровой-Гинзбург. Она стала первой женщиной, приговорённой в СССР к высшей мере наказания за всё послесталинское время (всего таких женщин было три). В советскую эпоху информация о ней была скудна. Только с расцветом гласности стала создаваться легенда о Тоньке-пулемётчице, расстрелявшей несколько тысяч человек на службе у немцев. История Макаровой весьма запутана. Лайф разобрался в ней и выяснил подлинную биографию женщины-палача.

Макарова по ошибке

Антонина Парфёнова (по другой версии Панфилова) родилась в одной из смоленских деревень в 1920 году. Считается, что фамилия Макарова досталась ей по ошибке. Якобы когда она пришла в школу, то от страха и волнения не могла назвать свою фамилию в ответ на вопрос учительницы. Сидевшие рядом одноклассники сказали учительнице, что она Макарова - на самом деле так звали её отца. Однако ошибка закрепилась и следом перекочевала во все остальные документы - комсомольский билет, паспорт и т.д.

История достаточно странная, но всё же не фантастическая - хотя бездействие родителей Антонины, не поправивших ошибку школьной учительницы, и вызывает недоумение. Достаточно необычно, когда вся большая семья (у неё было шесть братьев и сестёр) носит одну фамилию, а один ребёнок - совершенно другую. В конце концов, это создаёт массу неудобств. Опять же, в метрике записана одна фамилия, а во всех остальных документах другая.

Но теоретически этому можно найти объяснение. В те времена учёт населения был весьма слабым, крестьянам паспорта не выдавались, а приехав в город и получив паспорт, человек мог назваться любой фамилией, и её записывали с его слов.

Не совсем ясна и юношеская биография Антонины. По одной версии, она приехала в Москву вместе с родителями. Но в этом случае им должны были выдавать паспорта вместе и, конечно, паспортисты обратили бы внимание на несовпадение фамилий.

По другой версии, Антонина уехала одна и жила у родной тётки. В этом случае объяснить смену фамилии легче. Кроме того, она могла выйти замуж и быстро развестись. Словом, история превращения Антонины Парфёновой\Панфиловой в Макарову до сих пор остаётся загадкой.

Фронт

Вскоре началась война. Антонина в это время училась на врача. В некоторых источниках сообщается, что первоначально она служила вольнонаёмной буфетчицей в одной из воинских частей, а затем была переведена в санитары.

Точно известно, что она была призвана в 422-й полк 170-й стрелковой дивизии Ленинским райвоенкоматом Москвы 13 августа 1941 года в звании сержанта. В советской армии было две 170-х дивизии: первого и второго формирования. Дивизия первого погибла под Великими Луками. Дивизия второго формирования была создана в 1942 году и закончила боевой путь в Восточной Пруссии. Макарова служила в первой.

До войны дивизия дислоцировалась в Башкирии, и служили там в основном местные призывники. Макарова попала в неё в качестве пополнения. Дивизия в первые дни войны приняла на себя мощный удар немцев в районе Себежа. Она попала в окружение и с большими потерями сумела прорваться. В конце июля - начале августа она была пополнена и направлена защищать Великие Луки.

Фронтовой путь будущего палача был недолгим. 26 августа город был взят, и едва успевшая приехать Макарова оказалась в окружении. Лишь несколько сотен её сослуживцев смогли прорваться и выйти к своим. Остальные либо погибли, либо попали в плен. Позднее 170-я стрелковая дивизия была расформирована в связи с тем, что прекратила своё существование как боевая единица.

Немцы были не в состоянии установить серьёзный контроль за огромной массой пленных (только под Вязьмой в плен попало свыше 600 тысяч человек), живших фактически в чистом поле. Улучив момент, Макарова сбежала вместе с сослуживцем Федчуком. До зимы они скитались по лесам, иногда находя приют в деревнях. Федчук пробирался домой, в Брянскую область, где жила его семья. А Макарова шла с ним, поскольку идти ей было некуда, да и в одиночку выжить в осеннем лесу 21-летней девушке трудно.

В январе 1942 года они наконец добрались до села Красный Колодец, где Федчук объявил ей, что они расстаются и он возвращается к семье. Дальше Макарова скиталась уже в одиночку по окрестным деревням.

Локоть

Так Макарова добралась до посёлка Локоть. Там она нашла приют у одной местной жительницы, но ненадолго. Женщина заметила, что она заглядывается на её деверя, да и тому она, кажется, по нраву. Ставить на баланс семьи "лишний рот" в смутное военное время она не захотела, так что прогнала Макарову, посоветовав ей пойти либо к партизанам, либо на службу к местной коллаборационистской администрации. По другой версии, подозрительная девушка была задержана в деревне местными полицейскими.

Стоит отметить, что Локоть был не совсем типичным оккупированным поселением. В отличие от остальных, где власть полностью принадлежала немцам, в Локоте существовало самоуправление. Впрочем, не выходившее за определённые рамки. Первоначально локотская система существовала только в посёлке, но в 1942 году была распространена на целый район. Так появился Локотской округ. Полной независимостью местные коллаборационисты не пользовались, но имели самоуправление в значительно более широких рамках, чем на остальных оккупированных землях.

В Локоте, как и везде, существовала своя полиция. Её особенностью было то, что поначалу грань между полицейскими и партизанами была достаточно иллюзорна. В рядах местной полиции не редкостью были перебежчики из числа партизан, уставших от тягот жизни в лесу. В полиции служил даже бывший начальник отдела одного из местных райисполкомов. На послевоенных процессах над местными коллаборационистами в качестве подсудимых часто выступали бывшие члены партии и комсомольцы. Не редкостью было и обратное. Полицейские, отъевшись на "полицайском пайке", убегали в леса к партизанам.

Поначалу Макарова просто служила в полиции. Момент её превращения в палача неизвестен. Вероятнее всего, ей предложили такую специфическую работу потому, что она была неместной. Полицейские ещё могли оправдать себя тем, что пошли на службу по принуждению и что они просто охраняли порядок (хотя это далеко не всегда было так), а вот палач - это уже совсем другой разговор. Расстреливать своих односельчан мало кто хотел. Так что Макаровой, как москвичке, предложили должность палача, и она согласилась.

Число жертв

Этот период наиболее мифологизирован современными публицистами. Макаровой приписывают какие-то совершенно "стахановские" темпы расстрелов. В связи с этим в качестве "официальной" утвердилась цифра в полторы тысячи расстрелянных ею за год службы палачом. На самом деле расстреляла она, по всей видимости, всё же меньше.

На судебном процессе Тонька-пулемётчица обвинялась в казни 167 человек (в некоторых источниках - 168). Это те лица, которых удалось установить свидетельскими показаниями и по сохранившимся документам. Весьма вероятно, что в списки не попало ещё несколько десятков человек. В Локотском округе существовала своя судебная система и к смертной казни приговаривались только решением военно-полевых судов.

После войны состоялся процесс над Степаном Мосиным (заместителем обер-бургомистра Каминского). Он утверждал, что за всё время существования Локотского округа военно-полевые суды приговорили к смертной казни около 200 человек. При этом часть казнённых была повешена (в чём Макарова не принимала участия).

У Мосина есть все основания преуменьшать численность казнённых. Но даже по архивным данным большая часть жертв в районе приходится на карательные антипартизанские акции в деревнях, где людей казнили на месте. А в окружной тюрьме, где работала палачом Макарова, казнили приговорённых местным судом.

Цифра 1500 расстрелянных Макаровой, по всей видимости, была взята из "Акта комиссии по установлению фактов зверств немецких оккупантов по Брасовскому району от 22 октября 1945 года". В нём говорится: "Осенью 1943 года в последние дни своего пребывания в районе немцы расстреляли на полях конесовхоза - 1500 человек".

Как раз на этом поле расстреливала своих жертв Макарова. А сама Локотская тюрьма располагалась в переоборудованном здании конесовхоза. Однако в документе говорится, что расстрелы проводились в последние дни перед отступлением немцев, в сентябре 1943 года. К этому моменту Макаровой там уже не было. По одной версии, она попала в госпиталь ещё до ухода локотских коллаборационистов в Белоруссию, по другой, ушла вместе с ними. Но они покинули Локоть ещё в августе, за полторы недели до ухода немцев.

Тем не менее и доказанных судом расстрелов с лихвой хватает, чтобы считать её одной из наиболее кровавых женщин-убийц. Масштаб злодеяний Макаровой, по-видимому, преувеличен публицистами, но всё равно ужасает. Можно абсолютно уверенно говорить как минимум о двух сотнях расстрелянных ею собственноручно.

Исчезновение

В августе 1943 года в связи с наступлением Советской армии положение Локотского округа стало критическим. Несколько тысяч человек из числа коллаборационистов и их семей ушли в Белоруссию. Тогда же исчезла и Макарова.

Существуют версии, по-разному описывающие её исчезновение. По одной из них, она попала в госпиталь с венерическим заболеванием. А затем уговорила некоего сердобольного немецкого ефрейтора спрятать её в обозе. Но не исключено, что она просто ушла вместе с остальными коллаборационистами, а потом убежала к немцам.

Им она не пригодилась, так что её отправили на военный завод в Кёнигсберг, где она и работала до конца войны. В 1945 году город был взят советскими войсками. Макарова в числе остальных пленных и угнанных на работы прошла проверку в проверочно-фильтрационных лагерях НКВД.

Во многих публикациях встречаются утверждения, что она якобы не то подделала, не то похитила чьи-то документы медсестры и таким образом вернулась на службу в армии. Это домыслы современных авторов. В действительности она под своим именем благополучно прошла все проверки. Сохранился архивный документ из базы Минобороны, в котором она фигурирует. Он гласит: "Антонина Макаровна Макарова, 1920 года рождения, беспартийная, призвана в звании сержанта Ленинским райвоенкоматом Москвы 13 августа 1941 года в 422-й полк. Попала в плен 8 октября 1941 года. Направлена для дальнейшего прохождения службы в маршевую роту 212-го запасного стрелкового полка 27 апреля 1945 года".

В это же время Макарова познакомилась с красноармейцем Гинзбургом. Тот как раз отличился в одном из апрельских боёв, уничтожив из миномёта 15 солдат противника (за что был награждён медалью "За отвагу"), и лечился от лёгкой контузии. Вскоре они поженились.

Макаровой не потребовалось сочинять сложные легенды. Достаточно было только умолчать о своей службе палачом. В остальном её биография не вызывала вопросов. Молоденькая санитарка попала в плен в первые дни на фронте, была отправлена немцами на завод, там и проработала всю войну. Поэтому она и не вызвала никаких подозрений у проверявших.

Поиски

В своё время был популярен анекдот про неуловимого Джо, которого никто не искал. В полной мере это применимо к Макаровой, которая не таясь жила в СССР более 30 лет. Причём всего в нескольких часах езды от места своей "славы" - после войны они с мужем осели в Лепеле.

Поначалу советские органы вообще ничего не знали о Макаровой. Позднее они получили показания от бывшего коменданта Локотской окружной тюрьмы, который сообщил, что расстрелами в ней занималась некая Тоня Макарова, бывшая медсестра из Москвы.

Однако поиски вскоре были прекращены. По одной версии, брянские чекисты (именно они расследовали её дело) ошибочно сочли её погибшей и закрыли дело. По другой, они запутались из-за неразберихи с её фамилией. Но, судя по всему, если её и искали, то крайне небрежно.

Уже в 1945 году она "засветилась" в армейских документах под своим именем. Да и много ли в СССР Антонин Макаровых? Вероятно, несколько сотен. А если вычесть тех, кто не жил в Москве и не служил санитаркой? Существенно меньше. Следователи по её делу, вероятно, не учли, что она могла выйти замуж и поменять фамилию, или просто поленились проверить её по этой линии. В итоге Антонина Макарова-Гинзбург более 30 лет спокойно прожила, работая швеёй и ни от кого не скрываясь. Она считалась образцовой советской гражданкой, её портрет даже висел на местной доске почёта.

Как и в случае с другим знаменитым карателем Васюрой, выйти на неё помог случай. Её брат - полковник Советской армии, собрался за границу. В те времена всех выезжающих строго проверяли на предмет благонадёжности, заставляя заполнять анкеты на всех родственников. А высокопоставленных военных проверяли ещё строже. При проверке выяснилось, что сам он Парфёнов, а родная сестра в девичестве Макарова. Как такое может быть? Этой историей заинтересовались, попутно выяснилось, что эта Макарова в годы войны была в плену, а её полная тёзка фигурировала в списках разыскиваемых преступников.

Суд

Антонина была опознана несколькими свидетельницами, жившими в посёлке в то время, когда она работала палачом. В 1978 году она была арестована. Тогда же состоялся суд. Она не отпиралась и признала свою вину, объяснив свои действия тем, что "война заставила". Её признали вменяемой и приговорили к смертной казни за убийство 167 человек. Все апелляции и прошения о помиловании были отклонены. 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение.

Она стала единственной женщиной-карателем, осуждённой советским судом. Кроме того, она стала первой казнённой женщиной за всё послесталинское время.

Исследователи до сих пор ломают голову над тем, что заставило молодую девушку выбрать столь страшное ремесло. В конце концов, это не был вопрос её выживания. Судя по имеющимся данным, первоначально она служила в полиции на вспомогательных должностях. Нет никаких доказательств, что её насильно принудили стать палачом, угрожая смертью. Вероятнее всего, это был добровольный выбор.

Одни считают, что взяться за ремесло, от которого шарахались даже пошедшие на службу к немцам мужчины, Макарову заставило помрачение рассудка после ужасов окружения, плена и скитаний по лесам. Другие, что дело в банальной жадности, ведь должность палача оплачивалась выше. Так или иначе, подлинные мотивы Тоньки-пулемётчицы так и остались загадкой.

Чтобы сохранить собственную жизнь, она начала служить палачом у немецких оккупантов. За одну казнь она получала реальные деньги. Она расстреляла почти 1500 человек. И все это - за полтора года. Во время войны ее прозвали Тонькой-пулеметчицей. Последующие три десятилетия она была образцовой советской женщиной. Она - это Антонина Макарова-Гинзбург, Тонька-пулеметчица, биография, настоящая история которой будет поведана в статье.

Идеалом Макаровой была Анка-пулеметчица

Антонина Макарова появилась на свет в 1920-м в одной из деревень Смоленской губернии. Однако, по некоторым другим сведениям, она родилась в столице и в 1923-м.

В метрике ее фамилия была указана как Парфенова. Дело в том, что когда она начала учиться в школе, по оплошности, учительница перепутала ее не только отчество, но и фамилию. В классном журнале она записала ее как Макарову. Именно из-за этого во всех последующих официальных документах Тоня значилась под такой фамилией. Эта нелепая случайность впоследствии помогла ей скрыться от правосудия на три десятилетия.

Тонька-пулеметчица, биография, семья которой ничем примечательным не отличались, счастливого детства не имела. Семейство будущей карательницы жило довольно бедно. Ее маме пришлось много работать, чтобы поднять детей. Помогал в этом плане свой небольшой огород. Но им также нужно было постоянно заниматься. Соответственно, совмещать домашние хлопоты с воспитанием дочери было очень непросто. У нее не хватало времени на все. А юная Тоня в своих мечтаниях, как и любая девочка, надеялась, что мама купит ей красивое платье, новые туфли с целью в этом одеянии показаться на местной танцплощадке…

Кроме таких увлечений, у нее был и свой идеал - Анка-пулеметчица. Как известно, у этого киноперсонажа был и прототип. Речь идет о Марии Поповой. Во время гражданской войны в одном из боев она заменила погибшего пулеметчика. Опережая события, скажем одно: вдохновленная образом М. Поповой, Антонина тоже получила пулемет. Только вот персонаж и прототип книги и фильма «Чапаев» сражались с врагами, а Макарова расстреливала приговоренных …

В школе юная Тоня училась весьма прилежно. Правда, к точным наукам она не проявляла особого рвения. Она предпочитала такие предметы, как география и история.

На протяжении восьми лет Тонька-пулеметчица, биография, детство которой были не радужными, училась в деревенской школе. В старших классах она уже обучалась в московской школе. Вся семья перебралась туда.

Получив аттестат зрелости, она поступила в училище, затем — в техникум. Она планировала стать врачом.

«Вяземский котел» и отступление

Когда началась война, она пошла на фронт, став санинструктором. Немецкая армия тогда наступала на советскую столицу.

В результате Макарова со своими частями оказалась в полном окружении, в т. н. «Вяземском котле». В какой-то момент, отступая, она попалась в руки немцев. Через некоторое время ей удалось сбежать. Причем сбежала не одна, а вместе с солдатом Николаем Федчуком.

Вдвоем они бродили по лесам, порой воровали, чтобы прокормиться. При этом не искали случая найти партизан или пробиться к частям Красной Армии.

В процессе этого блуждания Федчук перестал церемониться с представительницей слабого пола и сделал ее своей «походной женой». Правда, невольная «супруга», собственно, не особо сопротивлялась.

В начале 1942-го окруженцы оказались в деревне, где жил Федчук до войны. Именно там он признался Тоне, что он женат и его семейство обитает рядом. Одним словом, Макарова осталась совсем одна.

На протяжении нескольких дней Антонина побиралась по домам. Сперва деревенские жители ее не выгоняли, но так как у них и без нее хватало своих забот, держать долго неизвестную женщину не решались. Она, было, попыталась завести роман с одним из сельчан. Но в итоге она смогла настроить против себя практически всех местных жителей. Ей пришлось покинуть деревню.

Говорят, предательство Федчука и отсутствие на тот момент физических и моральных сил добило ее. Говорят, она в действительности тронулась рассудком. Но это было только временно. Ей хотелось выжить. Причем любой ценой.

Ставка палача

Блуждания Антонины закончились в окрестностях брянского поселка Локоть. Напомним, во время войны на этой территории функционировала т. н. Локотская республика, которая было основана русскими коллаборационистами, то есть приспешниками гитлеровцев.

Несчастную санитарку задержали полицейские, которым она приглянулась. Они забрали к себе, дали еду, предложили алкоголь и изнасиловали. Правда, факт этого насилия был очень спорным. Ибо на тот момент Тоня согласна была абсолютно на все.

Таким образом, на протяжении некоторого времени бывшая санинструкторша работала при полицаях в качестве проститутки.

Однажды ее, сильно нетрезвую, вывели на улицу и дали пулемет «Максим» - точно такой же, как и у Анки-пулеметчицы.

Перед ней стояли люди, которые сейчас должны быть казнены. Тоне дали приказ: стрелять. Массовая расправа не составила для нее большого труда. И угрызений совести она не ощущала. Конечно, у Макаровой был выбор. Она могла оказаться в числе расстрелянных. Также она могла стать палачом, что и случилось, собственно. Она выбрала второй вариант, надеясь, что впоследствии война и так все спишет. Ну и в конце концов в чем-то сбылась ее давняя мечта - она стала пулеметчицей, как и ее любимый персонаж. Также начала налаживаться и ее жизнь.

Ибо на следующий день ее начальство приняло решение, что для нее трудиться проституткой - неподходящее занятие. Гораздо лучше она выполняет другую работу. Одним словом, ей предложили участвовать в расстрелах на постоянной основе. По словам самой Макаровой, оккупантам не хотелось марать руки. Они считали, что будет удобнее, если приговоренных будет расстреливать советская женщина.

В результате, когда она согласилась на предложение немцев, на личное хранение ей выдали пулемет. Отныне она являлась официальным лицом - палачом. Руководство предложило ей оклад в тридцать марок. Также, спустя многие месяцы, ей, наконец-то, дали кровать. И жила Тонька-пулеметчица (биография, фото - в статье) в отдельной комнате, что на местном заводе.

"Сводить в крапиву"

Распорядок дня Антонины в качестве палача был чересчур однообразным. Она просыпалась, завтракала, после чего готовила свой пулемет к расправе. Тем временем приговоренные находились в сарае. По сути, он выполнял роль своеобразной тюрьмы. В этой «камере» вмещалось ровно двадцать семь человек. По словам очевидцев, в застенке стоял постоянный жуткий стон. Арестантов набивали в помещение, что даже нельзя было сесть. А поскольку тюрьма никогда не пустовала, с приговоренными быстро расправлялись. И сразу же новые несчастные прибывали в эту камеру смертников.

Когда пулемет Антонины был уже готов к казни, приговоренных выводили к расстрельной яме и исполнялся сам приговор. Выживших Тонька-пулеметчица добивала из пистолета в голову. Кстати, повести на расстрел на жаргоне Макаровой - это «сводить в крапиву».

По ее показаниям, она всего лишь добросовестно выполняла свою работу. Тем более за этот «труд», как говорилось выше, она получала реальные немецкие деньги.

Порой она казнила не только советских партизан, но и членов их семейств. Правда, она не хотела об этом вспоминать вообще и пыталась забыть о тех, кого расстреливала. Да и сами обреченные ее не знали. Поэтому угрызений совести она никогда не испытывала. Однако обстоятельства одной расправы помнила до последнего. Неизвестный молодой парень, который был приговорен к смерти, успел крикнуть ей: "Не увидимся теперь! Прощай, сестра!"

Порой Антонина Макарова (Тонька-пулеметчица, биография которой поведана в статье) допускала и «брак» в работе. Так, несколько детей смогли уцелеть в этой мясорубке. Причина была одна: из-за маленького роста пули проходили поверх их голов…

Деревенские жители, которые хоронили расстрелянных, смогли вывезти несчастных подростков и передать их советским партизанам.

Молва о кровавой карательнице Тоньке-пулеметчице поползла по всей территории Брянщины. Партизаны даже решили объявить охоту на нее. К сожалению, эти поиски казались тщетными.

Когда Тоня заканчивала свою расправу, она чистила свой любимый пулемет. По вечерам она приходила в немецкий клуб, танцевала, выпивала вместе с представителями арийской нации, после чего расслаблялась в объятиях офицеров и полицаев.

Также нередко по ночам Тонька-пулеметчица, биография и история жизни которой описаны во многих исторических документах, приходила к камере смертников и внимательно рассматривала приговоренных. То ли морально готовилась к утреннему расстрелу, то ли присматривала заранее вещи обреченных. Во всяком случае как поощрение ей дали возможность забирать одежду убитых. Со временем у нее появилась колоссальное количество нарядов.

Хотя в ее работе были и серьезные огорчения. Порой она сетовала, что на одеждах расстрелянных оставались не только большие пятна крови, но и дырки от пуль…

Метаморфозы палача

Летом 43-го жизнь Макаровой сделала очередной вираж. Советские войска начали освобождать Брянщину. Соответственно, в свете последних сводок с фронта это не предвещало ей ничего хорошего. Но этим же летом ее отправили в тыловой госпиталь, чтобы лечиться от венерических заболеваний. Одним словом, ей удалось на тот момент спастись от возмездия. Заметим сразу, Красная Армия и партизаны освободили Локоть в начале сентября.

В больничных стенах Макаровой было более чем неуютно. Ведь советские войска очень быстро приближались. Гитлеровцы начали эвакуацию, но переправляли они только арийцев.

Тем временем в тылу Антонине удалось завести очередной любовный роман. Возлюбленным стал немецкий повар. Он тайно смог вывезти ее на Украину, а потом - и в Польшу.

Но тут ей сильно не повезло. Возлюбленный был убит, а гитлеровцы отправили ее в лагерь смерти, что в Кенигсберге.

В 1945-м Красная Армия захватила и этот город. Тогда Макарова использовала украденный советский военный билет. В этом документе было написано, что с 1941-го до 1944-го она служила в одном из санитарных батальонов. Таким образом, Тоньке удалось выдать себя за русскую медсестру, и она начала трудиться в передвижном госпитале.

В этот же период палач Тонька-пулеметчица, биография которой заставляет ужаснуться даже самых хладнокровных людей, познакомилась с одним из раненных солдат. Его звали Виктор Гинзбург. Всего лишь через одну неделю возлюбленные расписались. Конечно же, невеста решила взять фамилию своего жениха. А когда война окончательно закончилась, молодая чета отправилась в г. Лепель - родину Гинзбурга.

Так, Антонина Макарова, Тонька-пулеметчица, биография которой вызывала презрение каждого и за которой долго охотились партизаны, исчезла. Появилась заслуженный ветеран, фронтовик Антонина Гинзбург. Только через три десятилетия Тонька-пулеметчица, биография и жертвы ее в военное время неожиданно всплыли на поверхность…

Двойная жизнь

Когда советские войска освободили не только Брянск, но и Локоть, следователями были обнаружены останки 1,5 тыс. жертв расстрелов. К сожалению, следствие смогло опознать только 200 казненных. Кроме того, на допрос были вызваны и свидетели. Информация постоянно уточнялась и перепроверялась. Но Тонька-пулеметчица как в воду канула. На ее след никак не могли напасть.

А сама Тонька-пулеметчица, биография и жизнь после войны которой налаживались, стала обыкновенной, простой советской женщиной. Она занималась воспитанием двух своих дочек, ее приглашали на встречу со школьниками, где она рассказывала о своем героическом прошлом. Она работала. Ей удалось трудоустроиться на лепельскую швейную фабрику. Антонина отвечала за качество продукции на предприятии.

По большому счету она считалась не только весьма ответственным, но и добросовестным работником. Ее фотографию неоднократно вывешивали на доску почета.

По словам бывших ее коллег, Антонина всегда казалась замкнутой. В беседе она мало разговаривала. А когда на предприятии случались корпоративные праздники, она почти не употребляла спиртного (по всей видимости, чтобы не проговориться).

В целом, Гинзбурги были уважаемыми людьми. А поскольку они являлись фронтовиками, то все льготы, которые полагались ветеранам, они получали. Ну и, конечно, ни супруг, ни знакомые семейства, ни соседи совершенно не были осведомлены, что заслуженный человек Антонина Гинзбург - это и есть печально известная Тонька-пулеметчица…

Неожиданный поворот

Только в 1976-м дело о локотской карательнице сдвинулось с мертвой точки. А произошло следующее. На одной из площадей Брянска неизвестный мужчина неожиданно набросился с кулаками на некого Николая Иванина. Дело в том, что он смог распознать главу немецкой тюрьмы Локотя во время войны. Иванин, прятавшийся все это время, как и Антонина, не стал отпираться и дал следствию свои показания. При этом он упомянул и Тоньку-пулеметчицу (с ней у него был коротенький любовный роман). Конечно, следователям подозреваемый назвал и ее фамилию.

Именно эта зацепка дала возможность разработать полный список гражданок СССР, которые носят такое имя. Увы, но в этом списке правоохранители не нашли нужной им Макаровой. Они еще не знали, что здесь были представительницы слабого пола, которые были зарегистрированы под этой фамилией при рождении. Ну а Тонька-пулеметчица, как говорилось выше, была изначально записана как Парфенова.

Тем не менее сперва следователям по ошибке удалось выйти на след другой Макаровой, которая обитала в г. Серпухове. Иванину пришлось согласиться провести опознание в этом городе. Его поселили в одну из гостиниц, а на следующий день в своем номере он свел счеты с жизнью. Причины этого самоубийства остаются до сих пор невыясненными.

После этих событий следователи начали искать всех выживших свидетелей, которые могут помнить в лицо Макарову. Однако и они не опознали ее.

Но поиски были продолжены. Нашли настоящую Антонину практически случайно.

Некий советский гражданин Парфенов собирался за границу. Чтобы получить разрешение на выезд, он отправил соответствующую анкету, где содержалась информация о его родственниках. В этой анкете значилась и родная сестра Парфенова - Антонина Макарова. Тогда и выяснилось об ошибке школьной учительницы юной Тоньки…

Ювелирная работа оперативников

Следователям пришлось ювелирно работать, чтобы обнаружить локотского палача. Они не могли обвинить в таких злодеяниях невинного человека. Поэтому заслуженного ветерана Антонину Гинзбург начали тщательно проверять. Тайно оперативники привозили в Лепель свидетелей.

Так, в 1978-м правоохранители провели эксперимент. В город приехала одна из непосредственных свидетельниц. В это же время Макарову под выдуманным предлогом попросили выйти на улицу. А очевидец преступлений наблюдала за Антониной из окна. Она подтвердила, что сотрудница швейной фабрики - Тонька-пулеметчица. Однако этого факта было еще мало для ареста.

Тогда следствие решило провести очередной эксперимент. В Лепель приехали еще две свидетельницы. Одна женщина притворилась сотрудницей собеса. Макарову вызвали, чтобы якобы пересчитать ее пенсию. Тоньку-пулеметчицу сразу узнали. Другой очевидец находилась на улице рядом со зданием. Та также опознала Антонину. И только после этого решили все-таки задержать ее. В этот день Макарова-Гинзбург шла к руководителю отдела кадров. Оперативники остановили ее и предъявили ордер на арест. По воспоминаниям следователей, когда ее арестовали, она сразу поняла все и вела себя абсолютно спокойно.

Отречение

Когда Макарова оказалась в камере, ее этапировали в Брянск. Сперва правоохранители сильно опасались, что подследственная покончит с собой. Чтобы предотвратить возможное самоубийство, к ней подсадили женщину-«шептуна». По ее словам, Макарова вообще не собиралась сводить счеты с жизнью. Она была совершенно уверена, что из-за ее пенсионного возраста суд даст ей минимальный срок - три года. При этом на допрос к следователю она вызвалась сама. Продемонстрировала завидное хладнокровие, когда отвечала на прямые вопросы Тонька-пулеметчица. Биография (документальный фильм снят в 2010 году) поведана в ленте «Возмездие. Две жизни Тоньки-пулеметчицы». Ведущий рассказывал, что Макарова считала, что наказывать ее просто не за что. И, соответственно, все произошедшие печальные события списывала исключительно на войну Тонька-пулеметчица.

Биография (фильм рассказывает подробности об этой женщине) поведала, что когда ее привезли в Локоть, она также вела себя очень спокойно. Она сама призналась, что во время войны ее звали Тонькой-пулеметчицей. Потом следователи повели ее к расстрельному рву, возле которого она приводила в исполнение приговоры. А локотские жители, увидев и узнав ее, плевали вслед.

Следователи спросили у нее о том, не мучили ли кошмары после массовых расстрелов. Макарова сказала, что такого никогда не было. Кстати, психическая экспертиза подтвердила, что Тонька-пулеметчица абсолютно вменяема.

Сотрудники следствия предложили ей пообщаться с супругом и с детьми. Она отказалась. И даже весточку решила не передавать.

А тем временем по всем инстанциям бегал несчастный муж Макаровой. Он был готов написать жалобу самому Брежневу и в ООН. Он требовал немедленно освободить любимую супругу и мать его детей. Следователи были вынуждены сообщить о том, в чем обвиняется его жена. Говорят, бравый ветеран, узнав истину, поседел за одну ночь. Все семейство отреклось от Антонины и уехало из Лепеля навсегда.

Неотвратимое возмездие

Осенью 1978-го в Брянске начался суд над Антониной Макаровой-Гинзбург, который оказался не только последним крупным процессом в Советском Союзе над изменниками Родины, но и единственным, когда судили карательницу.

Вина Тоньки-пулеметчицы в расстреле 168 человек была документально доказана. Кроме того, почти 1300 мирных жителей так и остались безвестными жертвами Макаровой.

Сама Тонька-пулеметчица, биография, фото которой фигурировали во многих следственных протоколах, была уверена, что наказание априори не может быть строгим за давностью лет. Она лишь переживала о том, что ей из-за позора придется переезжать в другой город и, соответственно, искать новую работу. Честно говоря, сами следователи считали, что суд проявит к ней снисхождение. Тем более ее послевоенная биография оказалась образцовой.

Но суд решил вынести суровый приговор. 20 ноября 1978-го Тоньку-пулеметчицу приговорили к расстрелу. Слова судьи Макарова выслушала абсолютно спокойно, но при этом не понимала, почему эта мера так жестока. Тогда она еще объясняла: «Ведь война была. Жизнь так сложилась. А теперь у меня больные глаза. Мне необходима операция. Неужели не помилуют?»

После суда Тонька-пулеметчица, биография, история которой не вызывают никакого сожаления, строчила апелляции. Она надеялась на прощение, ведь наступающий 1979-й должен был стать Годом женщины.

Увы, суд решил отклонить эти прошения. И 11 августа 1979-го, утром, в 6.00, приговор был приведен в исполнение… Вот такую жизнь прожила Тонька-пулеметчица. Биография, документальный фильм должны быть интересны всем, кто изучает историю. Вот только сожаления судьба этой женщины не вызовет ни у кого.

Антонина Макарова родилась в 1921 году на Смоленщине, в деревне Малая Волковка, в большой крестьянской семье Макара Парфёнова . Училась в сельской школе, и именно там произошёл эпизод, повлиявший на ее дальнейшую жизнь. Когда Тоня пришла в первый класс, то из-за стеснительности не могла назвать свою фамилию — Парфёнова. Одноклассники же стали кричать «Да Макарова она!», имея в виду, что отца Тони зовут Макар.

Так, с лёгкой руки учительницы, на тот момент едва ли не единственного грамотного в деревне человека, в семье Парфёновых появилась Тоня Макарова.

Училась девочка прилежно, со старанием. Была у неё и своя революционная героиня — Анка-пулемётчица . У этого кинообраза был реальный протип — санитарка чапаевской дивизии Мария Попова , которой однажды в бою действительно пришлось заменить убитого пулемётчика.

Окончив школу, Антонина отправилась учиться в Москву, где её и застало начало Великой Отечественной войны. На фронт девушка отправилась добровольцем.

Походная жена окруженца

На долю 19-летней комсомолки Макаровой выпали все ужасы печально известного «Вяземского котла».

После тяжелейших боёв в полном окружении из всей части рядом с молодой санитаркой Тоней оказался лишь солдат Николай Федчук . С ним она и бродила по местным лесам, просто пытаясь выжить. Партизан они не искали, к своим пробиться не пытались — кормились, чем придётся, порой воровали. Солдат с Тоней не церемонился, сделав её своей «походной женой». Антонина и не сопротивлялась — она просто хотела жить.

В январе 1942 года они вышли к деревне Красный Колодец, и тут Федчук признался, что женат и поблизости живёт его семья. Он оставил Тоню одну.

Из Красного Колодца Тоню не гнали, однако у местных жителей и так было полно забот. А чужая девушка не стремилась уйти к партизанам, не рвалась пробиваться к нашим, а норовила закрутить любовь с кем-то из оставшихся в селе мужчин. Настроив местных против себя, Тоня вынуждена была уйти.

Антонина Макарова-Гинзбург. Фото: Public Domain

Убийца с окладом

Блуждания Тони Макаровой завершились в районе посёлка Локоть на Брянщине. Здесь действовала печально известная «Локотская республика» — административно-территориальное образование русских коллаборационистов. По сути своей, это были те же немецкие холуи, что и в других местах, только более чётко официально оформленные.

Полицейский патруль задержал Тоню, однако партизанку или подпольщицу в ней не заподозрили. Она приглянулась полицаям, которые взяли её к себе, напоили, накормили и изнасиловали. Впрочем, последнее весьма относительно — девушка, хотевшая только выжить, была согласна на всё.

Роль проститутки при полицаях Тоня выполняла недолго — однажды её, пьяную, вывели во двор и положили за станковый пулемёт «максим». Перед пулемётом стояли люди — мужчины, женщины, старики, дети. Ей приказали стрелять. Для Тони, прошедшей не только курсы медсестёр, но и пулемётчиц, это не составляло большого труда. Правда, вусмерть пьяная женщина не очень понимала, что делает. Но, тем не менее, с задачей справилась.

На следующий день Макарова узнала, что она теперь официальное лицо — палач с окладом в 30 немецких марок и со своей койкой.

Локотская республика безжалостно боролась с врагами нового порядка — партизанами, подпольщиками, коммунистами, прочими неблагонадёжными элементами, а также членами их семей. Арестованных сгоняли в сарай, выполнявший роль тюрьмы, а утром выводили на расстрел.

В камеру вмещалось 27 человек, и всех их необходимо было ликвидировать, дабы освободить места для новых.

Браться за эту работу не хотели ни немцы, ни даже полицаи из местных. И тут очень кстати пришлась появившаяся из ниоткуда Тоня с её способностями к стрельбе.

Девушка не сошла с ума, а наоборот, сочла, что её мечта сбылась. И пусть Анка расстреливала врагов, а она расстреливает женщин и детей — война всё спишет! Зато её жизнь наконец-то наладилась.

1500 загубленных жизней

Распорядок дня Антонины Макаровой был таков: утром расстрел 27 человек из пулемёта, добивание выживших из пистолета, чистка оружия, вечером шнапс и танцы в немецком клубе, а ночью любовь с каким-нибудь смазливым немчиком или, на худой конец, с полицаем.

В качестве поощрения ей разрешали забирать вещи убитых. Так Тоня обзавелась кучей нарядов, которые, правда, приходилось чинить — носить сразу мешали следы крови и дырки от пуль.

Впрочем, иногда Тоня допускала «брак» — нескольким детям удалось уцелеть, потому что из-за их маленького роста пули проходили поверх головы. Детей вывезли вместе с трупами местные жители, хоронившие убитых, и передали партизанам. Слухи о женщине-палаче, «Тоньке-пулемётчице», «Тоньке-москвичке» поползли по округе. Местные партизаны даже объявили охоту на палача, однако добраться до неё не смогли.

Всего жертвами Антонины Макаровой стали около 1500 человек.

К лету 1943 года жизнь Тони вновь сделала крутой поворот — Красная Армия двинулась на Запад, приступив к освобождению Брянщины. Девушке это не сулило ничего хорошего, но тут она очень кстати заболела сифилисом, и немцы отправили её в тыл, дабы она не перезаражала доблестных сынов Великой Германии.

Заслуженный ветеран вместо военной преступницы

В немецком госпитале, впрочем, тоже скоро стало неуютно — советские войска приближались настолько быстро, что эвакуировать успевали только немцев, а до пособников дела уже не было.

Поняв это, Тоня сбежала из госпиталя, вновь оказавшись в окружении, но теперь уже советском. Но навыки выживания были отточены — она сумела добыть документы, доказывавшие, что всё это время Макарова была санитаркой в советском госпитале.

Антонина благополучно сумела поступить на службу в советский госпиталь, где в начале 1945 года в неё влюбился молоденький солдат, настоящий герой войны.

Парень сделал Тоне предложение, она ответила согласием, и, поженившись, молодые после окончания войны уехали в белорусский город Лепель, на родину мужа.

Так исчезла женщина-палач Антонина Макарова, а её место заняла заслуженный ветеран Антонина Гинзбург.

Её искали тридцать лет

О чудовищных деяниях «Тоньки-пулемётчицы» советские следователи узнали сразу после освобождения Брянщины. В братских могилах нашли останки около полутора тысяч человек, но личности удалось установить лишь у двухсот.

Допрашивали свидетелей, проверяли, уточняли — но на след женщины-карателя напасть не могли.

Тем временем Антонина Гинзбург вела обычную жизнь советского человека — жила, работала, воспитывала двух дочерей, даже встречалась со школьниками, рассказывая о своём героическом военном прошлом. Разумеется, не упоминая о деяниях «Тоньки-пулемётчицы».

КГБ потратил на её поиски больше трёх десятилетий, но нашёл почти случайно. Некий гражданин Парфёнов, собираясь за границу, подал анкеты с данными о родственниках. Там-то среди сплошных Парфёновых в качестве родной сестры почему-то значилась Антонина Макарова, по мужу Гинзбург.

Да, как же помогла Тоне та ошибка учительницы, сколько лет она благодаря ей оставалась в недосягаемости от правосудия!

Оперативники КГБ работали ювелирно — обвинить в подобных злодеяниях невинного человека было нельзя. Антонину Гинзбург проверяли со всех сторон, тайно привозили в Лепель свидетелей, даже бывшего полицая-любовника. И лишь после того, как все они подтвердили, что Антонина Гинзбург и есть «Тонька-пулемётчица», её арестовали.

Она не отпиралась, рассказывала обо всём спокойно, говорила, что кошмары её не мучили. Ни с дочерьми, ни с мужем общаться не захотела. А супруг-фронтовик бегал по инстанциям, грозил жалобой Брежневу , даже в ООН — требовал освобождения жены. Ровно до тех пор, пока следователи не решились рассказать ему, в чём обвиняется его любимая Тоня.

После этого молодцеватый, бравый ветеран поседел и постарел за одну ночь. Семья отреклась от Антонины Гинзбург и уехала из Лепеля. Того, что пришлось пережить этим людям, врагу не пожелаешь.

Возмездие

Антонину Макарову-Гинзбург судили в Брянске осенью 1978 года. Это был последний крупный процесс над изменниками Родины в СССР и единственный процесс над женщиной-карателем.

Сама Антонина была убеждена, что за давностью лет наказание не может быть чересчур строгим, полагала даже, что она получит условный срок. Жалела только о том, что из-за позора снова нужно переезжать и менять работу. Даже следователи, зная о послевоенной образцовой биографии Антонины Гинзбург, полагали, что суд проявит снисхождение. Тем более, что 1979 год был объявлен в СССР Годом Женщины.

Однако 20 ноября 1978 года суд приговорил Антонину Макарову-Гинзбург к высшей мере наказания — расстрелу.

На суде была доказана документально её вина в убийстве 168 человек из тех, чьи личности удалось установить. Ещё более 1300 так и остались неизвестными жертвами «Тоньки-пулемётчицы». Есть преступления, которые невозможно простить.

В шесть утра 11 августа 1979 года, после того, как были отклонены все прошения о помиловании, приговор в отношении Антонины Макаровой-Гинзбург был приведён в исполнение.

«Какая чушь, что потом мучают угрызения совести, что те, кого убиваешь приходят потом по ночам в кошмарах, мне до сих пор не приснился ни один», — так хладнокровно и спокойно отвечала Антони Макарова (Гинзбург) на вопросы следователей.

В ее словах не было ни раскаяния, ни сожаления, позже оперативники с удивлением вспоминали, как невозмутимо подозреваемая рассказывала о массовых казнях, которые совершала лично. Для нее не было разницы, кто стоит напротив прицела — все приговоренные к смерти были одинаковы, она не знала тех, кого расстреливает, они не знали ее.

По крайней мере так Тоня поначалу себя успокаивала, а потом вошла в привычку, казнить людей ей даже нравилось. Обычно молодая советская девушка расстреливала группу из 27 человек, арестованных ставили цепочкой, по команде начальства Тоня становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все.

— Из фильма «Две жизни Тоньки-пулеметчицы».

27 человек — столько помещалось в стойло конезавода п.Локоть, оккупированного в годы Великой Отечественной Войны немцами, где они создали тюрьму для пленных и мини республику со своими правилами. Перешедшим на сторону немцев русским предоставляли выгодные условия жизни, Тонька стала одной из таковых. Однако ее роль в «созидании» республики ужасала даже видавших виды немцев.

Речь пойдет об одном из самых страшных персонажей Великой Отечественной Войны. Это была женщина, она была русской, молодой (по одним сведениям на момент начала расстрелов 19-летней, по другим — 21-летней), то ли загнанной в угол ужасами того времени, то ли хищницей от природы… Она убивала (расстреливала из пулемета) пленных русских — мужчин, женщин, стариков, детей… Число жертв в день доходило до 90-100 человек, всего же «Тонька-пулеметчица» отправила на Тот Свет только по официальным данным более 1500 человек.

«Антони́на Мака́ровна Мака́рова (урождённая Парфёнова, по другим данным - Панфилова, в замужестве Ги́нзбург; 1920, Малая Волковка, Сычёвский уезд, Смоленская губерния (по другим данным, родилась в 1923 году в Москве) - 11 августа 1979, Брянск) - палач Локотского округа во время Великой Отечественной войны, расстрелявшая на службе у немецких оккупационных властей и русских коллаборационистов более 1500 человек.

В момент совершения расстрелов была также известна как «Тонька-пулемётчица»».

У немцев и у «изменников русских» мужского пола не было желания мараться о столь кровавое дело, как расстрел безоружных пленных. А Тонька, желавшая выжить любыми путями — вполне сгодилась для этого. Ей платили 30 немецких марок (рейхсмарок), «серебренников» (знакомая цифра?) за ее «работу», за каждый расстрел, истосковавшаяся по теплой кровати и еде, проведя много времени в скитаниях по сырым, холодным лесам, страдая от голода, унижений — она все «продала», можно сказать и душу, за минимальный комфорт.

Локотская республика существовала два года, с 41-го по 43-й год. На бывшем конезаводе, который, по некоторым сведениям, работает и сейчас - существовали и тюрьма и «логово» оккупантов. На первом этаже были камеры с пленными, сделанные из отсеков для лошадей, с решетками и стенами до потолка. В одну камеру набивали человек 20-30, естественно, находились они там только стоя, кто-то падал в обморок, кто-то умирал. Женщины, дети…

На втором этаже жили «работники», по вечерам гуляли в кабаках и борделях. Тонька каждый день топила воспоминания в спиртном, среди мужчин имела дурную славу. Расстрелы производила каждый день. 25-30 человек (одна набитая людьми комнатка) — это минимум, который Тонька «вырабатывала» за день. Бывало и по три ходки в день… то есть, около ста человек.

Людей ставили цепью перед ямой лицом к яме, место расстрела было метрах в пятистах от конезавода, бежать было бессмысленно: все было оцеплено немцами с автоматами, пленным в любом случае грозила гибель. Осунувшиеся, отчаявшиеся, простые люди принимали свою смерть. От пуль заведенного Тонькой пулемета «Максим».

«Я просто выполняла свою работу, за которую мне платили, так же как и другие солдаты.. Приходилось расстреливать не только партизан, но и членов их семей, женщин, подростков, но так делали все, ведь это война. Хотя обстоятельства одной казни помню — перед расстрелом один парень почему-то крикнул мне:»больше не увидимся, прощай, сестра!».

Жертвы для нее были все на одно лицо, ей не было никого жаль, разве что одежду:

«Если мне вещи у убитых нравятся, так снимаю потом с мертвых, чего добру пропадать: один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана, побоялась, что не отстираю - пришлось ее в могиле оставить. Жалко».

Просто работа… Для Антонины это была «просто работа».

«Бывало выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается.. тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Мне казалось, что война спишет все, я просто выполняла свою работу, за которую мне платили. Страшно убивать только первого-второго, только когда счет идет на сотни это становится просто тяжелой работой..».

Сложнее всего было совершать первый расстрел, Тоньку напоили спиртным, после было легко.

Перед тем как Тоньку-пулеметчицу разоблачили прошло 36 лет (со дня ее последнего расстрела). «Она была единственной в СССР женщиной, расстрелянной после войны по решению суда».

Кроме нее после казнили еще двух женщин: «Дело Антонины Макаровой было предпоследним крупным делом об изменниках Родины в годы Великой Отечественной войны - и единственное, в котором фигурировала женщина-каратель. После Тоньки казнили ещё двух женщин: Берту Бородкину в 1983 г. за спекуляцию в особо крупном размере и Тамару Иванютину в 1987 г. за отравление 9 человек».

Про нее, пусть отрицательную, но весьма популярную героиню, снято несколько фильмов, сериалов. Один из самых последних и ярких — «Палач» 2015-го года.

Сюжет отличается от реальности, приукрашен «отсебятиной», например, Тонька выстреливала жертвам в глаза (именно этот след и помог выйти на Антонину Малышкину, прототипом которой и была Макарова), во время расстрелов напивалась и работала только в маске, детской, то ли мышки, то ли зверька какого-то. Она очень боялась, что ее узнают, что она останется в глазах жертв. Сериал очень интересный, захватывающий, хорошо, качественно снят, сыгран, но от реальной истории Антонины отличается.

Вообще, надо заметить, пусть таким ужасным путем, но разоблачение Тоньки принесло ей злую известность. Находились даже люди, которые чуть ли не восхищались ей.

«Ну такая волевая, решительная женщина… единственная женщина, которая в годы Великой Отечественной войны лично расстреливала. Единственная, таких больше нет…», — в этих словах следователя (из фильма «Возмездие. Две жизни Тоньки-пулеметчицы»), который вел дело Макаровой, словно сквозит восхищение преступницей.

Как же так получилось, что столь лютая преступница смогла бежать после захвата русскими «республики»?

Вольная жизнь и связь с немецкими солдатами привели к тому, что летом 1943 года, перед освобождением Локотя Красной Армией, Макарова была отправлена в госпиталь для лечения от венерических заболеваний.

«В тылу Макарова завела роман с немецким поваром-ефрейтором, который тайно вывез её в своём обозе на Украину, а оттуда - в Польшу. Там ефрейтора убили, а Макарову немцы отправили в концлагерь в Кёнигсберге. Когда в 1945 году Красная Армия захватила город, Макарова выдала себя за советскую медсестру благодаря украденному военному билету, в котором указала, что с 1941 по 1944 год работала в 422-м санитарном батальоне, и устроилась работать медсестрой в советский передвижной госпиталь.

Здесь же в местном госпитале она познакомилась с раненным в ходе штурма города солдатом Виктором Гинзбургом. Через неделю они расписались, Макарова взяла фамилию мужа».

После она 33 года прожила в Лепеле (Белорусская ССР), будучи в довольно счастливом браке с мужем, родила двоих детей. Работала на швейной фабрике, где проверяла качество продукции, ее фотография висела на доске почета. Семейная чета — оба ветераны войны, Антонину приглашали в школы, разные заведения для рассказов о героическом прошлом, о том, как она защищала родину. Обычная жизнь… Только друзей было мало у нее, людей она будто отталкивала, многие отмечали ее пронизывающий и какой-то дикий взгляд. В компаниях она старалась не перебарщивать со спиртным, видимо боялась, что в состоянии опьянения может наговорить лишнего.

Неспроста названия фильмов и историй о Макаровой носят названия «две жизни женщины-палача»: она действительно словно жила жизнями двух разных людей.

На фото Тонька в молодости

Как же ее нашли? Ее искали более 30 лет… Одна из зацепок стала «перепутанная» в детстве фамилия: вместо Парфеновой Тоньку записали как Макарову (а до этого искали Тоньку именно как Макарову, а надо было как Парфенову — записанную так при рождении), однажды брат Макаровой (Парфенов), являясь сотрудником Министерства обороны, при выезде за границу в 1976 году заполнил анкету, где указал фамилии всех родственников.

Так следователи вышли на след Макаровой, в Лепеле за ней была установлена слежка.

Однако скоро она что-то заподозрила, и следователям пришлось ее оставить в покое почти на год, за это время они собирали доказательную базу. По прошествии года оперативники устроили «завуалированные» опознания с тремя свидетельницами, которые узнали в Макаровой Тоньку-пулеметчицу: одна свидетельница встретилась с Макаровой под видом сотрудницы Собеса, другая наблюдала со стороны.

В сентябре 1978 года Макарова была арестована: «Совершенно обычная женщина в плаще песочного цвета с авоськой в руках шла по улице, когда рядом остановилась машина, из нее выскочили неприметные мужчины в штатском и со словами: «Вам необходимо срочно проехать с нами!» обступили ее, не давая возможности убежать.

«Вы догадываетесь, зачем вас сюда привезли?» — спросил следователь брянского КГБ, когда ее привели на первый допрос. «Ошибка какая-то», — усмехнулась женщина в ответ.

«Вы не Антонина Макаровна Гинзбург. Вы — Антонина Макарова, больше известная как Тонька-москвичка или Тонька-пулеметчица.

Вы — карательница, работали на немцев, производили массовые расстрелы. О ваших зверствах в деревне Локоть, что под Брянском, до сих пор ходят легенды. Мы искали вас больше тридцати лет — теперь пришла пора отвечать за то, что совершили. Сроков давности ваши преступления не имеют».

«Значит, не зря последний год на сердце стало тревожно, будто чувствовала, что появитесь, — сказала женщина. — Как давно это было. Будто и не со мной вовсе. Практически вся жизнь уже прошла. Ну, записывайте…»

Даже после задержания муж «примерной» жены пытался всячески вытащить Антонину из тюрьмы, следователи долго не говорили ему истинной причины ареста Макаровой, боясь за его состояние, когда все таки сказали, — он поседел за одну ночь… и уехал с дочерьми в другой город.

11 августа 1979 года в Брянске Антонина Макарова была расстреляна, несмотря на многочисленные прошения о помиловании.

Причины хладнокровности и бесчеловечной жестокости Тоньки психиатры оправдывали то складом личности, М. Виноградов (эксперт-криминалист): «Ей просто хотелось убивать, если бы ее не призвали на фронт медсестрой и она не оказалась на стороне немцев — она бы с радостью убивала немцев. Ей было без разницы кого убивать.. Это такой тип людей. Антнонина панически боялась умереть, обратной стороной этого страха была агрессия, в обычной жизни множество подобных людей не догадываются о своей природе прирожденных убийц. Для таких людей убийства это норма жизни, и никакого угрызения совести нет, я вообще не уверен, что у нее было понятие родины как таковой как у нас»..

То оправдывали раздвоением личности вследствие психотравмирующей ситуации: «Психиатр Александр Бухановский, который был экспертом в деле Чикатило, написал в своё время про Макарову целую научную работу в сборнике статей под названием «Научные записки центра Феникс (издание РГМУ)», в которой высказал версию, что в случае Макаровой имело место психо-травматическое раздвоение личности, при котором человек, однако, оставался вменяемым».

Перед тем как попасть в оккупацию Тонька испытала ужасы войны и, спасаясь, стала походной женой Николая Федчука. Они несколько месяцев скитались по лесам, выбираясь из немецкого окружения. В сериале «Палач» Федчук изнасиловал Макарову (Малышкину в сериале). В январе 1942 года они добрались до деревни, в которой у Федчука была жена и дети, и он, несмотря на мольбы Антонины не бросать ее, ответил отказал от продолжения любых отношений и бросил девушку на произвол судьбы.

Даже есть предположения, что Антонина могла тронуться умом от пережитых ужасов войны и всего, что у нее произошло с Федчуком.

Все психиатрические экспертизы подтвердили вменяемость Антонины, что часто равняют с тем что Макарова была абсолютно психически здорова.

Во-первых, вменяемость не равна психическому здоровью, во-вторых, невозможно поверить в то, что человек, сотворивший все, что приписывают Тоньке-пулеметчице - психически нормален. Не верю я в это. Такая склонность к жестокости уже природная аномалия психики, желание разрушать, убивать, любовь к уничтожению людей, которая была свойственна Макаровой, как говорит М.Виноградов, разве это может быть нормальным? Априори убийца, наслаждающийся массовой гибелью, замечу - бесцельной, ради собственного удовольствия, это маньяк, психически и душевно пораженный человек.

Даже сидя в камере, Макарова, по рассказам следователям (и «женщины шептуна», подсаженной в камеру к Тоньке), не понимала, что она не так сделала, мол, опозорили ее на старости лет, как теперь работать, жить, когда выпустят… а дадут ей, как она думала, не более трех лет условно… за что давать больше? Она же просто работала на тяжелой работе…

Она оправдывала себя тем, что выполняла просто тяжелую работу. И действительно — ведь война была, по сути кровавое месиво из наших и чужих, все отдать за родину, не предав ее, и стать щепкой в костре несправедливости, жестокости то ли наших, то ли чужих, или попробовать спасти хотя бы свою шкуру — дилемма неоднозначная. Не надо говорить, кто бы как поступил и кричать, что никто бы из нас не предал родину… Возможно нашлось бы много предателей родины, их и так было много. Но убивать беззащитных людей, детей, стариков, что немцев, что русских — это уже преступления не оправдывающиеся никаким страхом перед смертью своей шкуры. Слова из фильма Каневского: «понять можно, простить нельзя…».

И все-таки напоследок хочется сказать о некоторых неоднозначных моментах.

Часть материалов дела до сих пор засекречена… Почему?