Кен Уилбер Теория всего. Интегральный подход к бизнесу, политике, науке и духовности. Радикальная экология: Кен Уилбер читать книгу онлайн, читать бесплатно

Майков Владимир Валерьянович

Интегральный подход Кена Уилбера

Аннотация

Приведена биография известного американского мыслителя Кена Уилбера, включающая характеристику его основных печатных работ.

Переданы основные идеи Уилбера, такие как мандала человеческого познания, состоящая из четырех квадрантов; уровни, состояния, линии развития; интегральная операционная система.

Подчеркивается, что интегральный подход стремится отыскать зерно истины в каждом из подходов – от эмпиризма до конструктивизма, от релятивизма до эстетизма.

Описан, основанный Уилбером совместно с ведущими трансперсональными психологами и иными специалистами, Институт интегральной психологии.

Охарактеризована практика интегральной жизни, предложенная Уилбером.

Выдвинутая Кеном Уилбером современная версия «вечной философии» состоит в попытке согласованной интеграции почти всех областей знания: физики и биологии, теории систем и теории хаоса, искусства, поэзии и эстетики, всех значительных школ и направлений антропологии, психологии и психотерапии, великих духовно-религиозных традиций Востока и Запада . Уилбера сегодня считают одним из влиятельнейших представителей трансперсональной психологии, возникшей около 30 лет назад, и основоположником интегрального подхода.

Он родился 30 января 1949 г. в семье военного летчика. Учился в университете Дьюка и университете Небраски по специальности биохимия и биофизика, по которой защитил магистрскую степень.

Еще не закончив университет, он написал свою первую книгу «Спектр сознания» (1973), опубликованную в 1977 г. В этой книге присутствуют многие характерные черты его более зрелых работ: здесь впервые представлен его «интегральный подход», согласно которому различные школы философии, психологии, антропологии, психотерапии, как академические, так и духовные (или трансперсональные), понимаются не как конкурентные, взаимно исключающие дисциплины, а как подходы, справедливые лишь в определенных частях полного «спектра сознания». В это же время он стал одним из основателей и главным редактором журнала «Ревижн» (1978 – 1982), сыгравшего важную роль в обсуждении новой научной парадигмы и в развитии трансперсональной психологии.

В 1979-1984 гг. Уилбер опубликовал книги и эссе, в которых сформулировал интегральные модели индивидуального развития (1980, 1981); культурной и социальной эволюции (1983); эпистемологии и философии науки (1982, 1983); социологии (1983) и разнообразные проблемы психопатологии и психотерапии. (1986). В последних книгах Уилбер продолжает развивать свою центральную идею о том, что глубиннейшей целью эволюции человека, а также всей жизни и даже всего мира, является реализация Духа, понимаемая как недвойственное переживание. Однако не стоит на этом основании зачислять его в ряды объективных идеалистов, которых сам Уилбер подвергает глубокой критике. Как показывает данная книга, смысл этого утверждения намного глубже.

Опубликовавший к настоящему времени 23 книги, изданные на 25 языках, Уилбер является сегодня самым переводимым американским мыслителем. О его известности говорит наличие свыше миллионов ссылок на его работы в Интернете, а также восьмитомное собрание сочинений, изданное в США. О признании его заслуг говорит и награждение его в 1993 г, вместе со Станиславом Грофом, почетной премией Ассоциации трансперсональной психологии за выдающийся вклад в ее развитие.

Своим авторским дебютом, книгой «Спектр сознания» (1977) Уилбер завоевал репутацию оригинального мыслителя, стремящегося к интеграции психологических школ и подходов Востока и Запада. Сокращенная версия этой книги опубликована под заголовком «Никаких границ» (1979). По оценке самого Уилбера, это – «романтический» период его творчества, который он называет «Уилбер-I». Его наиболее значительные книги следующего, «эволюционного», периода: «Уилбер-II» – «Проект Атман» (1980, готовится русское издание) и «Ввысь из Эдема» (1981) – охватывают области психологии развития и истории культуры. В «Проекте Атман» (1980) он интегрирует различные теории индивидуального развития, как восточные, так и западные, в объединенное воззрение, прослеживающее развитие человека от младенца до взрослого, а затем стадии и законы духовного развития. В книге «Ввысь из Эдема» он использует модель индивидуального развития как концептуальный каркас для культурного картирования эволюции человеческого познания и сознания. В 1984 – 1986 гг. Уилбер публикует серию статей «системно-эволюционного» периода, названного им «Уилбер-III».

В 1995 году после продолжительного молчания, вызванного болезнью и смертью жены, Уилбер выпустил 800-страничный том «Пол, экология, духовность: дух эволюции», являющийся, по его замыслу, первым томом из трилогии «Космос» и первой работой «интегрального» периода, «Уилбер-IV». Эволюция человека – его мозга, сознания, общества и культуры – анализируется от ранних гоминид до настоящего времени и соотносится с такими феноменами как эволюция взаимоотношений полов, отношения человека к земле, технологии, философии, религии и многими другими. Уилбер критикует здесь не только Западную культуру, но и контркультурное движение, включая Нью Эйдж, трансперсональную психологию и «вечную философию», понятую романтически и упрощенно. Популярная версия этих идей изложена в «Краткой истории всего» (1996).

В последнее время опубликованы «Око духа» (1997) – панорамное изложение интегрального подхода и интегральной критики; «Свадьба смысла и души: интеграция науки и религии» (1998) – размышление о непротиворечивом объединении научного и религиозного опыта; «Один вкус» (1999) – личный дневник, описывающий его внутреннюю лабораторию, практики и истоки его идей; «Интегральная психология» (1999) – интегральный подход в психологии; «Теория всего: интегральное виденье для бизнеса, политики, науки и духовности» (2000) – практика интегрального подхода к жизни в целом.

По сути интегральный подход Уилбера представляет собой метакритику основных направлений современной интеллектуальной мысли, что поначалу не может не насторожить. К тому же, проект этот выполнен мыслителем-одиночкой, на протяжении многих лет не участвовавшим в активной академической жизни с ее конференциями, почти ежегодными монографиями, курсами студентов и зависимостью от университетской власти. Уилбер имел счастливую возможность остаться неангажированным доминирующей культурой мыслителем, в то же время (как свидетельствуют его работы) великолепно разбирающимся в ее основных интеллектуальных подходах. В своей критической части интегральный подход является непрестанной битвой с «Флатландией» (от англ. flat – плоский; land – земля) – любыми уплощенными мирами и частными мировоззрениями, утратившими перспективу и не осознающими свое место в реальной мандале человеческого познания.

Эта мандала, по Уилберу, состоит из четырех секторов (квадрантов), образующихся при делении на плоскости образа Космоса-мира двумя перпендикулярными прямыми, с осями по направлениям: индивидуальное-коллективное и внутреннее-внешнее. Сектора представляют четыре фундаментальных мира, несводимых друг к другу по предмету, методам познания, критериям истины и языку. Это миры: субъекта (интроспекция, феноменология); объекта (классический научный метод и наука); интерсубъективности (теория культуры) и интеробъективности (социология, теория систем). Уилбер рассматривает четыре местоимения, которые выражают фундаментальные позиции в человеческом мире: я (все, что происходит во мне, моя внутренняя жизнь), мы (все, что связано с отношениями, наша общность, язык), они (те, для кого «мы» становимся объектом, чем-то внешним) и оно (относящееся уже не к людям, а к внешнему неодушевленному миру).

Итак, Уилбер выделяет четыре фундаментальных позиции, в его терминологии, четыре фундаментальных мира. Мир «я» – мир интроспективный, мир внутренний, связанный с моей жизнью, это мир духа, мир интроспекции, это наша внутренняя жизнь, наш духовный опыт. Мир «мы» – мир отношения, мир коммуникации, мир понимания, мир интерпретации; среди объясняющих его дисциплин самая яркая – феноменология. Мир «они» – мир, который изучают социология, социальные науки, теория систем. Мир «оно» – мир объективной науки, которая изучает природу, условно говоря, неживое, ибо современная наука построена таким образом, что она и живое изучает как неживое. У истоков европейской науки возникла операция, которую авторы называют «картезианским бумерангом» или платой, которую мы платим за научное познание живых объектов. Это справедливо и для психологии. Эти миры не выдуманы нами, они исторически сложились в ходе развития различных областей человеческого знания, выразив четыре фундаментальных отношения или позиции, общих для всех языков и культур.

Как же работает этот подход у автора? Возьмем, например, такое ключевое для познания понятие, как критерий достоверности или истина. В мире субъекта истина понимается как правда, искренность, прямота, степень доверия; в мире объекта истина – это пропорциональный или репрезентативный тип истины; в мире интеробъектности истина – это системность и структурно-функциональное соответствие. Наконец, в мире интерсубъектности истина – это справедливость, культурное соответствие, правота. Ни один из этих типов истины не может подменить или упразднить все другие типы. Таким же образом, взаимонесводимы и автономны языки четырех секторов, каждый из которых полностью верен только в своем мире. Еще Декарт и Кант утверждали невозможность научной психологии по образцу наук о природе и отмечали несводимость языков описаний субъекта и объекта. Однако развитие психологии происходило, по сути, по линии редукции субъекта к объекту.

«… Всякий раз, – пишет Уилбер, – когда мы пытаемся отрицать любую из этих устойчивых сфер, мы, рано или поздно, заканчиваем тем, что просто протаскиваем их в свою философию в скрытой или непризнанной форме: эмпирики используют интерпретацию в самом акте отрицания ее важности; крайние конструктивисты и релятивисты используют универсальную истину для того, чтобы универсально отрицать ее существование; крайние эстетики используют одну лишь красоту, чтобы провозглашать моральную добродетель – и т.д., и т.п. Отрицать любую из этих сфер – значит попасть в собственную ловушку и закончить жесткими внутренними противоречиями». («Око Духа», Введение).

Наряду с древними даосами, Нагарджуной, Кантом и другими исследователями предельного опыта из различных сфер познания и деятельности Уилбер пытается пройти до конца во всех секторах Космоса-мира и вскрыть на предельном усилии универсальный источник антиномий и парадоксов познания, для того чтобы расчистить дорогу познающему духу. Если «…любая система мысли – пишет он – от философии и социологии до психологии и религии – пытается игнорировать или отрицать любой из четырех критериев достоверности, то эти игнорируемые истины, в конце концов, снова появляются в системе как серьезное внутреннее противоречие («Око Духа», Введение).
Интегральный подход, напротив, стремится отыскать зерно истины в каждом из подходов – от эмпиризма до конструктивизма, от релятивизма до эстетизма. Лишая их претензий на роль единственно существующей истины, он, в то же время, освобождает их от присущих им противоречий и находит каждому из них свое место в подлинном многоцветном содружестве.

Работая с конкретной областью, Уилбер прежде всего находит тот уровень абстракции, где различные, обычно конфликтующие подходы, приходят к согласию, и выделяет то, что он называет «ориентирующим обобщением» или «твердым выводом». Так он рассматривает все области человеческого знания и в каждом случае выстраивает серии «здоровых и надежных ориентирующих обобщений», не оспаривая на этом этапе их истинность.

Затем, на втором этапе, Уилбер располагает эти истины в виде цепочки перекрывающихся заключений и задается вопросом, какая когерентная система знания могла бы вобрать в себя наибольшее количество этих истин? Такая система представлена впервые, по убеждению автора, в его работе «Пол, экология, духовность». Вместо того чтобы заниматься обсуждением истинности той или иной области знания, Уилбер предполагает, что своя истина содержится в каждом подходе, и затем пытается эти подходы объединить.
Третий этап – разработка нового типа критической теории. Коль скоро получена всеобъемлющая схема, вбирающая в себя наибольшее число ориентирующих обобщений, ее можно использовать для критики более узких подходов.

Неудивительно, что подобные претензии на универсальную метакритику «всего и вся» вызвали дискуссии и шквал критики с самых разных сторон. Часть критических отзывов представлена в недавно опубликованной книге «Кен Уилбер в диалоге» (1998). Ответы на первую волну критики включены в «Око духа». Вторая волна представлена такими влиятельными философами как Юрген Хаберманс и Ханс-Вилли Вэйс. Однако нельзя сказать, что критики обрушили интегральный подход: они лишь помогли уточнить и упрочить позиции Уилбера.

Программа интегральных исследований Уилбера ориентирована на «всеуровневое, всесекторное» представление о человеческом сознании и поведении, охватывающим не просто все сектора, но и все различные уровни и измерения в каждом из этих секторов – весь спектр уровней в интенциональном, культурном и социальном аспектах человеческих существ. Поэтому основу интегральной философии, как ее мыслит автор, составляет, прежде всего, деятельность координирования, разъяснения и концептуального обобщения всех разнообразных форм познания и бытия. Даже если сама интегральная философия не рождает более высокие формы, она в полной мере признает их и побуждает философствование открыться для практик и форм созерцания. Кроме того, интегральная философия, благодаря своей многосторонности, может стать мощной критической теорией (критической в отношении всех менее разносторонних подходов) в философии, психологии, религии, социальной теории и политике.

Публикация идей интегрального подхода вызвала в США и Европе большой резонанс. Примерно полтора года назад Уилбер вместе с Майклом Мерфи (основатель Института «Эсален»), Роджером Уолшем, Френсис Воон (известные трансперсональные психологи), Самуэлем Бергольцем (издатель Уилбера, директор издательства «Шамбала»), Тони Шварцем (автор и социолог) и Джеком Криттенденом (соредактор Уилбера по журналу «Ревижн») основал Институт интегральной психологии, насчитывающий сейчас уже 400 членов. Для целостного познания человека в Институте созданы отделения интегральной психологии, духовности, политики, медицины, экологии, интегрального образования, дипломатии и бизнеса, в состав которых входит впечатляющий список исследователей. Амбиции создателей института высоки, но и задачи их масштабны. Они намерены развивать интегральные практики, которые, в частности, позволят не только изменить медицинскую практику, но и организовать ее по-новому и даже изменить систему ее финансирования. Появится возможность осмыслить опыт, полученный с помощью трансперсональных практик, в психологии, изучить его в медицине, найти объяснение в разных духовных традициях, которые, в свою очередь, могут быть рассмотрены в рамках интегральных исследований.

В своих последних интервью Уилбер, признавая огромную роль первоначального проекта трансперсональной психологии в изучении всего спектра человеческого сознания, размежевался с этим направлением. Здесь нет ничего неожиданного, если учитывать общее стремление автора дать общую теорию и методологию познания. Главный его довод состоит в том, что школы трансперсональной психологии не владеют полнотой интегрального подхода, а иногда и отрицают его. Замкнувшись на себя, они выпадают из широкого диалога со всеми другими познавательными дисциплинами.

Интегральный проект Кена Уилбера связан, прежде всего, с поисками достоверного знания на пути объединения всего человеческого опыта. Метод объединения – это ключ ко всему, ибо мы разъединены и живем в двойственном мире. Существует роковая граница между Я и не-Я, все новое приходит оттуда, с другой стороны. Это называют глубиной, это называют неизвестным, в философской литературе это называют Другим. В двадцатом веке возникла целая философия Другого. Оттуда, со стороны Другого, к нам приходят счастье и угроза, безумие и творчество, входят в наш мир и каким-то образом постепенно становятся нашим.

На языке трансперсональной психологии мы называем подобного рода переживания опытом необычных состояний сознания и говорим, что именно с необычными состояниями сознания связана новизна мира. Пространство интеграции – это принадлежащее нам пространство, наша самоидентичность, наше «я». Именно здесь осуществляется функция интеграции всего нового, и от того, каким является наше обжитое пространство, зависит то, как мы относимся к новому, как мы его осваиваем и усваиваем, делаем своим. В принципе между Я и не Я лежит черта, иногда роковая черта, обозначающая все проблемы человечества. В основе всех этих проблем лежит, в сущности, конфликт между известным и неизвестным, хорошим и плохим.

Везде мы находим двойственность, бинарную логику деления мира. Мы живем в разделенном, расколотом мире, и потому процесс роста, развития всегда связан в своей основе с процессом объединения. (Объединение или интеграция – неполный, но правильный русский аналог английского термина). Познавая, мы объединяемся с неизвестным, с тем, что было по ту сторону. Мы делаем это своим, мы выражаем это на своем языке, мы обогащаем язык, общаемся с помощью этого языка с другими людьми, интегрируя свой опыт в большую общность. Развитие сообщества, знания, культуры, искусства – есть универсальный процесс интеграции.

Всякий раз, когда мы выходим за пределы опыта, мы встречаемся с антиномиями. Антиномии присущи разуму, они обозначают его границы. Этот итог западной философии, выражен в «Критике чистого разума». Как бы ни критиковали кантовскую аналитику последующие поколения философов, ее сущностное ядро непреложно. Развитие западной культуры и западной духовности подтвердило положения кантовской теории множеств и теоремы Геделя: для того, чтобы обосновать нечто, мы должны выйти за его пределы, и только с точки зрения следующего уровня мы можем обосновать предыдущий или вложенный уровень. Другими словами, наука научно не обосновывается; для того, чтобы обосновать и определить науку, мы должны выйти за пределы науки; для того, чтобы обосновать религию, мы должны выйти за пределы религии и т.д.

Собственно говоря, весь пафос уилберовского подхода –ни что иное, как продолжение этой аналитической линии .
Существует путь Грофа – опыт изучения восприятия через выход за его пределы и достижение необычных состояний сознания. Стратегия Уилбера в этом направлении следует аналитической традиции: Уилбер хочет удержаться в сердце тетралеммы Нагарджуны и разворачивает всеобъемлющую картину мира через представление о четырех секторах, в которых мы все – каждый из нас – себя застаем. Как уже говорилось, эти четыре сектора можно связать с четырьмя фундаментальными мирами, выраженными и в нашем языке.

Что важно здесь еще, кроме секторов? Прежде всего, уровни – уровни развития любой системы, любого организма. В отношении человека эти уровни связаны с тремя фундаментальными измерениями: тело, ум и дух. Во всех системах, самых первичных системах, которые как-то картируют человека и его мир, мы найдем эти три уровня. В современных психологиях развития выделяется вплоть до пятнадцати различных уровней, существует представление о всевозможного рода довербальных, мифических уровнях (уровень кентавров в трансперсональной психологии), тонкие уровни и так далее, вплоть до самых высших уровней, описанных в мировой культуре.

Следующий элемент карты Уилбера – это состояния. Принципиальное различие между состояниями и уровнями заключается в том, что состояния приходят и уходят, уровни же остаются. Достигнув определенного уровня развития (интеллектуального, нравственного и т. д.), мы остаемся на нем навсегда.

Очень важный элемент уилберовского метода связан с линиями развития. Представление о линиях развития вошло в европейскую психологию, начиная, наверное, с работ Мартина Гарднера о множественности интеллекта. В современной интегральной психологии считается, что существует не одна единственная, как считал Ж. Пиаже, линия развития, связанная с когнитивными способностями, а около 10-15 относительно независимых линий развития. Одна из них связана с когнитивными способностями, другая – с эмоциональными, третья – с музыкальными, четвертая – с двигательными, пятая со способностями владения языком и т. д. То есть насчитываются совершенно разные способности со своими закономерностями развития. Таким образом, человек может быть выдающимся ученым, моральным уродом, политиком среднего уровня, прекрасным спортсменом и довольно-таки плохо выражать свои мысли, владеть языком. В принципе можно создавать графическую карту уровня развития различных способностей, Уилбер называет это: «рисовать интегральную психограмму».
У каждого из нас есть эмоциональный интеллект, играющий в нашей жизни, быть может, более важную роль, чем математические способности. Эмоции – это очень точная оценка ситуации, интегральный охват ситуации и реакция на нее. Эмоциональная составляющая, порой невыразимая в словах, является, можно сказать, соком жизни. У эмоционального развития свои законы; если человек не получил эмоционального питания в раннего возраста, если его засушили, или он сам себя засушил, в дальнейшей жизни ему будет непросто это восполнить.
Существует музыкальный интеллект, который можно развивать. Развитый музыкальный интеллект, хороший слух, чувство ритма затем проявляется в музыкальности общения человека, в музыкальности его мысли, в музыкальности его идей. Недаром Эйнштейн очень любил играть на скрипке. Хайдеггер как-то сказал, что гениальность человека всегда проявляется не в том, в чём он считается общепризнанным авторитетом, а в его хобби. Все настоящие гении, утверждает Хайдеггер, всегда гениально проявляются в своих хобби, как тот же Эйнштейн. Это раннее наблюдение Хайдеггера сегодня называют множественностью интеллекта, или интегральной психограммой, по Кену Уилберу.
Дальше вводится важное представление о различных типах. Самый простейший вид таких представлений – я являюсь мужчиной или женщиной, и соответственно, у меня мужской или женский взгляд на мир.

Таким образом, Уилбер продемонстрировал, что неразличение многочисленных линий развития чревато серьезным редукционизмом и всякого рода ошибками в понимании человека.

Трагедией исследования человека и мира на протяжении столетий, по словам Уилбера, был постоянный грех, называемый им уплощением или флатландией. Имеется в виду постоянное перенесение опыта одного сектора на другой. Например, стремление познавать мир души по образцу того, как мы познаём мир физики, хотя предмет совершенно разный: одно дело внешний мир, а другое внутренний. Соответственно, разными являются методы познания, законы, верифицируемость, и самые науки, типы научного знания. Этому не уделялось достаточного внимания, и, собственно говоря, все кризисы познания, которые происходили в ХХ веке, были связаны с уточнением предмета знания.
Суть интегрального похода Уилбер называет интегральной операционной системой, наподобие Windows или Мас OS. По сути дела, что такое Windows? Это оболочка, среда, в которой могут работать различные программы. Что такое интегральная операционная система, говорит Кен Уилбер? Это тоже оболочка, это та понимательная среда, где различные люди, обладающие своими ценностями, своим уровнем развития, своими взглядами, могут коммуницировать, понимать друг друга. Исследователь, владеющий интегральной операционной системой, может изучать это взаимодействие.

Уилбер очень ярко выразил мысль, что наше видение мира зависит от того, на каком уровне развития мы находимся, от того, кто мы, потому что наш мир рождается вместе с нами каждый миг, и у каждого из нас свой мир. Почему у нас такие разные взгляды на мир? Потому что у нас разный опыт, потому что у нас разная история. Как нам достичь понимания? Нам нужно познать себя и увидеть, как мы взаимно соотносимся в чём-то целом, объединяющим всё. По сути дела, интегральный подход Уилбера – ни что иное, как попытка найти ещё одну общую, всеохватную рамку, некое пространство, в котором мы можем мыслить, где смогут взаимодействуют все люди, все науки.

Это не только теоретический, но и в высшей степени практический подход. Я проходил в 2005 году семинар Кена Уилбера по практике интегральной жизни (Integral Life Practice), и мы занимались каждый день весьма и весьма конкретными практиками по интегральной работе со сновидениями, по интегральной психотерапии. Мы правильно работали с тяжестями, для того чтобы включить тело, мы общались, мы занимались визионерскими и медитативными практиками, мы каждый день делали уилберовскую интегральную кату (полуторачасовую практику, развивающую все сектора, уровни, линии, типы и состояния). Только что опубликована итоговая книга по этой практике и дополнение к ней – комплект DVD и обучающих материалов .

Уилбер выработал свою интегральную практику развития на основе представления о том, что человек развивается наилучшим образом, если он развивается целостно или интегрально, ибо это соответствует устройству человека. Например, атлет тренируется, упражняя свою гибкость, силу, скорость и достигает хороших результатов, но если при этом он занимается медитацией, учится расслабляться, собираться, оказывается, что он показывает более высокие результаты. Если учёный занимается бегом и работает с тенью, делает йогу, занимается дыхательными практиками он становится более ровным, более адекватным в общении и мышлении, и соответственно, улучшаются и его научные результаты.

Поскольку все, что я воспринимаю, связано с моим уровнем развития, нужно понимать, на каком уровне развития каждого из своих интеллектов – эмоционального, когнитивного, политического и двигательного я нахожусь; ведь это и есть та ступень, с которой мне открываются те или иные горизонты, те или иные перспективы. Важно и то, как я переживаю сам процесс перехода с одного уровня на другой, и сколько времени он занимает.

Далее я должен понимать, что могу входить в различные состояния, ибо сознание пластично, оно может принимать любую форму, и всё что угодно может становиться предметом моего сознания. Переживания или состояния, как их называет Уилбер, принципиально отличны от уровней. Я могу пережить состояние духовности, высшей духовности, находясь на первобытнообщинном уровне развития, будучи туземцем какого-то племени. Но переживание не есть гарантия того, что я живу на этом уровне. Для того, чтобы он стал фактом моей жизни, я должен пройти эволюционную серию развития. Поэтому я могу пережить высшее состояние, но затем буду продолжать жить на своём уровне.

Если переходить от теории к практике, нужно отметить, что желая развиваться целостно, мы должны заниматься интегральной или целостной практикой. Существуют четыре базовых практики: практика, связанная с энергией и с телом; практика, связанная с работой с тенью (это значит устранять препятствия, не быть марионеткой, быть свободным и нейтрализовать ветер, который дует от травм прошлого); практика, связанная с умением работать с утончёнными интеллектуальными концепциями; и практика, связанная с безграничным, то есть с духом, духовная практика, выход в состояние полной свободы.

Видов духовной практики может быть бесконечное множество, их мы находим в разных духовных традициях, они могут быть изобретены нами, нашими знакомыми, друзьями. Всё, что помогает расти и развиваться – это и есть духовная практика. В самом простом виде она происходит через светские формы медитации: я сижу в дза-дзен, допустим, медитирую, или делаю випассану, или просто созерцаю природу. Такая форма медитации на пленере, на природе – тоже очень мощная духовная практика, совершенно естественная, абсолютно не формализованная, но по самой своей сути духовная, потому что суть духовности – это контакт с безграничным. На каких путях, через какие ритуалы он осуществляется, не имеет большого значения.

Не менее важна и работа с тенью. По Уилберу, это основная задача психотерапии. Все мы марионетки своего бессознательного, марионетки тех проблем и конфликтов которые когда-то случились с нами. Каждый из нас не видит ту тень, которую отбрасывает, и поэтому наша задача – обернуться назад и встретиться со своей тенью. Тогда мы прозреем, и не будем уже заложниками этих ситуаций: травмы рождения, плохого воспитания, недостаточного образования, детских обид и конфликтов. На каждом из нас есть эта печать, которая она коверкает нас; мы отрезаны от своего прошлого, мы вынуждены от него защищаться, для того чтобы более или менее эффективно действовать в настоящем.
Нам нужно отгораживаться, защищаться от прошлых ситуаций, где мы испытывали унижение, смятение или страх. Наша жизнь и наше развитие – это постоянное отсекание прошлого и возведение защитных бастионов. Но при такого рода защитах и отгораживаниях мы и теряем очень много: теряем ресурсы, теряем энергию. Так работает психологическая защита: мы отбрасываем часть себя ради того, чтобы сохранить дееспособное ядро интеграции.

Когда это ядро стало достаточно сильным для того, чтобы уравновешивать, противостоять и защищаться от всех агрессивных влияний, когда мы стали достаточно зрелыми и можем уже постоять за себя, то есть когда мы стали личностями, мы можем начать обратную работу. Мы сами можем начать эту работу, она уже не зависит от общества. Мы можем начать заботиться о себе сами, мы можем встречаться со своей собственной тенью, и практика работы с тенью – одна из важнейших в интегральном подходе Кена Уилбера.
Таковы эти четыре главные практики, и такова панорама интегрального движения Уилбера.

В России (контраст помогает понять, что сделал Уилбер) существует очень много различного рода семинаров, практик и центров, называющихся интегральными или интегративными, это слово популярно. Но на деле это чаще всего солянка, этакий суповой набор под названием «российская интегральная психотерапия».

Почему это просто солянка? Потому что здесь нет главного: принципа интеграции, понимания, что, во что и каким образом интегрируется.
Поразительная интуиция и методологический гений Кена Уилбера именно в том и состоит, что он очень чётко показал, в чём состоит принцип интеграции и что должно лежать в основе интеграции или объединения. Я думаю, это связано, прежде всего, с тем, что Уилбер первую свою инспирацию получил от Шри Ауробиндо, от его интегральной йоги (а это школа духовная), а затем прошёл через серию таких духовных влияний.

Уилбер, по сути дела – это человек, вступивший на тяжкий путь разговора с учёными, философами, гуманитариями, практиками всех областей, каждый из которых живёт «в своём болоте» и ничего не видит за пределами этого мира. Уилбер обратился к ним ко всем сразу с тем, чтобы помочь, объединить, научить коммуницировать, чтобы пояснить: «Да нет же, мир гораздо больше, и тот, кого ты считаешь своим врагом, на самом деле твой лучший помощник. Вы все делаете одно великое дело».

В каждом месте, в каждой области люди не видят друг друга. Увидеть, дать общее пространство видения – в этом главная задача Кена Уилбера. Только тогда, когда у нас есть общее пространство видения, мы можем использовать интегральный подход. И поэтому всё, что Уилбер пишет – это средство для того, чтобы люди вышли из клеток. Только тогда, когда видно целое, можно начать работу по собственному исцелению. А остальное – методы. В этом и состоит суть интегрального подхода.

Литература

1. Уилбер К. Никаких границ: восточные и западные пути личностного роста. – М., 1998.

2. Уилбер К. Проект Атман: трансперсональный взгляд на человеческое развитие. – М., 1999.

3. Walsh R. Essential Spirituality, J. Willey, 1999.

4. Wilber K. The Spectrum of Consciousness. Wheaton: Quest, 1977.

5. Wilber K. Up From Eden. A Transpersonal View of Human Evolution. – Boston: Shambhala, 1986.

6. Wilber K. A Sociable God. New York: McGraw-Hill, 1982.

7. Wilber K. Eye to Eye. New York: Doubleday/Anchor, 1983.

8. Wilber K., Engler J., Brown D. Transformations of Consciousness. Conventional and Contemplative Perspectives on Development. Boston: Shambhala, 1986.

9. Wilber K., Dick A., Bruce E. (eds.) Spiritual Choices. N.Y.: Paragon Houseб, 1987.

10. Wilber K., Wilber T. K. Grace and Grit. – Boston: Shambhala, 1991.

11. Wilber K. Sex, Ecology, Spirituality. Boston & London: Shambhala, 1995.

12. Wilber K. A Brief History of Everything. Boston: Shambhala, 1996.

13. Wilber K. The Eye of Spirit: An Integrated Vision for a World Gone Slightly Mad. – Boston: Shambhala, 1997.

14. Wilber K. The Marriage of Sense and Soul: Integrating Science and Religion. – Boston: Shambhala, 1998.

15. Майков В. В., Козлов В. В. Трансерсональная психология: истоки, история, современное состояние. М., 2004.

16. Wilber K., Patten T., Leonard A., Morelli M. Integral Life Practice. Boston & London, Integral books, 2008

17. Wilber K. Integral Life Practice Starter Kit. Boston & London, Shambhala, 2005

Abstract

The biography of known American notionalist Ken Wilber including the characteristic of its basic printing works is resulted.

Basic ideas of Wilber, such as the mandala of human knowledge consisting from four quadrants are reported; levels, conditions, development lines; integrated operational system.

It is underlined, that the integrated approach looks to find grain of thruth in each of approaches - from empiricism to constructivism, from relativism to an aestheticism.

Institute of integrated psychology, based by Wilber togetherwith leading transpersonal psychologists and other experts, is described. The practice of an integrated life offered by Wilber is characterised.

– к.филос.н., ст.н.с. Института философии Академии Наук СССР c 1990 по настоящее время.

Президент Ассоциации трансперсональной психологии и психотерапии.

Главный редактор серии книг «Тексты трансперсональной психологии» (издано свыше 60 книг).

Провел около 300 семинаров по трансперсональной психологии и психотерапии, выступал с докладами и семинарами на ряде международных конференций.

Сертифицированный ведущий холотропного дыхания (сертификат Станислава и Кристины Гроф) и процессуально-ориентированной психотерапии; сертифицированный терапевт Европейской ассоциации психотерапии, Европейской трансперсональной ассоциации (EUROTAS), а также Всемирного совета по психотерапии.

Радикальная экология

Статья Майкла Зиммермана «Трансперсональный диагноз экологического кризиса» представляет собой содержательный обзор моей книги «Пол, экология, духовность». Как обычно я в значительной мере согласен с большей частью работы Зиммермана и снова рад предоставившейся возможности публично выразить свое восхищение ясностью, тщательностью и блеском, которые всегда присущи ему при выполнении очередной задачи. Невозможно переоценить его исследования Хайдеггера («Помрачение самости» и «Противостояние Хайдеггера и модернизма»), а также его работу «Оспаривая будущее Земли».

Главный вывод, который делает Зиммерман, состоит в следующем - независимо от того, соглашаться или не соглашаться со всеми второстепенными деталями моей книги, в ней представлен подлинно трансперсональный подход к экофилософии - подход, который одновременно бросает вызов большинству стандартных экофилософии (включая глубинную экологию и экофеминизм). Зиммерман особо сосредоточивается на одном из центральных принципов «Пола, экологии и духовности» - а именно, что биосфера - это часть ноосферы, а не наоборот - и отмечает, что этот принцип полностью подрывает основы большинства экофилософии, одновременно предлагая подлинно трансперсональную альтернативу.

На фоне этого общего согласия Зиммерман высказывает ряд критических замечаний. В частности, он считает мой анализ существующих школ экофилософии неполным и порой излишне обобщенным. Однако, как известно Зиммерману, второй том посвящен полномасштабному обсуждению (со всеми соответствующими различиями и особенностями) главных школ этого широкого и разнообразного движения (включая работу таких исследователей, как Фокс, Наэсс, Суимм, Берри, Уоррен, Эккерсли, Мерчант, Спретнак, Букчин и др.). Кроме того, Зиммерман знает из нашей личной переписки, что я всегда опирался на его замечательную работу «Оспаривая будущее Земли» как на исключительный источник, и что я по многим вопросам в значительной мере согласен с важными взглядами, выдвинутыми в этой работе.

Тем не менее, Зиммерман утверждает, что мой анализ экофилософов в «Поле, экологии, духовности» временами искажен и не дает верного представления о них; что я необъективен в отношении глубинных аспектов экофилософии; что я просто без разбора валю всех в одну кучу. Я не согласен с этим и надеюсь, что второй том устранит это недоразумение.

В качестве примера, Зиммерман ссылается на мою якобы неверную интерпретацию работы Арне Наэсса, чья философия, по утверждению Зиммермана, совместима с великими недуальными традициями буддизма Махаяны и Адвайта-Веданты (как заявляет и сам Наэсс). Однако об этом «подобии» или «совместимости», на мой взгляд, позволительно говорить лишь в самом поверхностном смысле. Во втором томе я даю глубокий, пятидесятистраничный анализ «Экософии Т» Наэсса и нахожу, что она проигрывает почти во всех отношениях при сравнении с великими недуальными традициями. Да и сам Наэсс, пытаясь обозначить эти аналогии, оказывается не способен объяснить даже самые простые и самые важные вопросы - к примеру, понятие «единства в разнообразии», составляющего краеугольный камень постижения Недуального. Здесь Наэсс бормочет нечто совершенно невразумительное: «Расширение и углубление индивидуальных самостей почему-то не приводит к их смешению в единую «массу»... Я не знаю, как объяснить это совершенно точно» (курсив его).{150} 4 И как только мы действительно вдаемся в детали (как в томе 2), эти аналогии улетучиваются. Я демонстрирую в точности те же проблемы в каждой из основных школ экофилософии, после чего их «совместимость» с недуальными традициями представляется по большей части поверхностной.

Таким образом обобщения, которые я делаю в «Поле, экологии, духовности» в отношении глубинной экологии и общих систем экофилософии, отнюдь не будучи «искажением» или «сваливанием в кучу», основаны на глубоком уровне анализа, который обнаруживает, что все они по-своему глубоко увязли в плоскостной ориентации, и подробный анализ во втором томе поддерживает именно такой решительный вывод. Это не досужие обобщения, а итог нескольких ступеней очень конкретного и подробного анализа.

Зиммерман - по-видимому, исключительно ради политической корректности - подразумевает, что все «большие картины» основаны на широких обобщениях, которые, по самой своей природе, оттесняют на задний план социальные различия. Поскольку моя книга представляет собой «большую картину», как ей избежать такой тенденции?

Некоторые «обобщающие» схемы действительно затеняют различия; другими движут совершенно иные побуждения. Моя «большая картина» говорит буквально следующее: вот некоторые области исследований, теории и данные, на которые вам, пожалуй, следует обратить внимание. Я тщательно разъясняю, что не пытаюсь втискивать все различия в монологический униформизм. Я решительно осуждаю такой подход. Более того, моя «большая картина» - это просто открытое приглашение к более широкому взгляду на вещи - взгляду, который побуждает исследователей перестать игнорировать какие бы то ни было различия, что они в ином случае склонны делать. Эта картина не завершена, это не «предрешенный вывод» и не концептуальная смирительная рубашка.

В незавершенных картинах нет ничего неизбежно отчуждающего. И, на самом деле, становится все более очевидно, что критики, подобные Лиотару или Рорти, которые выступают против метаописаний и больших картин, делают это лишь ценой серьезных внутренних противоречий. Спросите их, почему большие картины нежелательны или даже невозможны, и они нарисуют вам большую картину недееспособности больших картин. На это внутреннее противоречие указывали такие теоретики как Чарльз Тейлор, Квентин Скиннер, Гельнер и Хабермас. Карл-Отто Апель - просто самый недавний теоретик, который отметил, что «сам Рорти подкрепляет свою структуру критериями достоверности, основанными на каждом из его собственных вердиктов против всех универсальных критериев достоверности в философии. Таким образом, он создает прецедент новой риторической фигуры постоянного внутреннего самопротиворечия ».

Как считает известный философ Уилбер Кен, философия, впрочем, как и другие науки, нуждается в новом её представлении. Именно этот писатель смог сделать множество открытий, объединив психологию, социологию, философию, мистику и религиоведение. Благодаря своему творческому мышлению этот человек нашел необычные и просто поразительнее подходы к уже установленным понятиям.

Славу ему принесла также писательская деятельность, основу которой все же составляют его философские суждения. Тему Вселенной, которая объединяет в себе все проявления бытия, отражает в своих трудах Кен Уилбер. «Краткая история всего» - именно одна из таких книг. Об этой удивительной личности, «Эйнштейне человеческого сознания» будет следующий материал.

Детские годы

Появился на свет маленький гений тридцать первого января 1949 года в Оклахома-Сити, штат Оклахома, Соединенные Штаты Америки. Уилбер Кен родился в семье военного, поэтому родители были вынуждены постоянно переезжать с места на место. За первые четыре года обучения ребенок сменил четыре школы. На воспитание и развитие мальчика в большей степени повлияла мама, которая с пеленок прививала ему чувство прекрасного.

Благодаря недюжинным способностям, которые родители своевременно заметили и активно развивали, Уилбер был лучшим учеником в школе. Одаренный умственно мальчик хорошо прижился в коллективе, его любили и уважали одноклассники, которые и дали ему кличку «Мозг». Однако же Кен очень стеснялся своих навыков, поэтому пытался заниматься и другими видами деятельности: он активно участвовал в культурно-массовых мероприятиях, школьных спектаклях и открытых уроках, принимал участие в состязаниях по различным видам спорта.

Уилбера и во взрослой жизни постоянно разрывали противоречия. Он не считал себя социопатом, наоборот, ему очень нравилось общаться с людьми. Но так как умственная деятельность требует достаточно времени на размышление, ему приходилось все чаще бывать наедине с собой.

Высшее образование

После окончания школы Уилбер Кен становится студентом Университета Дьюка. Поддавшись влиянию родителей, он стал изучать медицину. Но буквально сразу парень разочаровывается в возможностях этой сферы. Медиком ему стать было не суждено. В университете его стала сильно увлекать восточная литература и философия. Проучившись всего лишь один год, он бросает это учебное заведение и возвращается домой. Там он поступает в Университет Небраски и обучается по направлению химии и биологии. Достигнув определенных успехов и получив грант на написание исследовательской работы в области биохимии, он решает отказаться от научной деятельности в этой сфере. Продолжая изучать восточную философию и западную психологию, Уилбер решает заняться написанием книги.

Личная жизнь

Фраза «художник должен быть голодным» точно не про этого человека. Писатель не брезговал любой работой, хватался за любую возможность, лишь бы иметь возможность обеспечить себя всем необходимым. Тем более что вскоре у философа появилась семья - со своей первой женой Эмми Вагнер он познакомился в 1972 году.

Совершенно другая, куда более печальная ситуация сложилась со второй супругой, с которой в 1983-м познакомился Кен Уилбер. «Благодать и стойкость» - книгу именно с таким названием вскоре издаст писатель. Произведение описывает всю совместную жизнь пары. Практически сразу после того, как Уилбер и Терри поженились, ей ставят диагноз "рак молочной железы". Писатель полностью посвящает себя болеющей возлюбленной и практически прекращает писать книги. Но рак оказывается сильнее, и Терри умирает. Вскоре нажитый за недолгое время опыт начинает кропотливо описывать Кен Уилбер. «Благодать и стойкость» должна помочь другим людям, столкнувшимся с подобными трудностями. В ней содержатся не только методы и возможный подход к лечению, но и способы достижения гармонии и единства в такой сложной ситуации. Эта книга написана с двух сторон, двух взглядов на ситуацию - мужского и женского.

Ранняя карьера

Достаточно успешным на писательском поприще оказался Кен Уилбер. Книги на философские темы удавались ему на славу. Первое творение было закончено в 1973 году. Молодой двадцатитрехлетний писатель под влиянием восточной и западной психологии создал рукопись «Спектр сознания». Однако на протяжении целых четырех лет ни одно издательство не соглашалось публиковать материал. Причина отказа была одна - сложность изложенной информации.

Но все-таки благодаря издательству Quest Books, которое и специализируется на подобных текстах, книга вышла в свет. Благодаря этому событию Уилбер завоевал авторитет в академическом обществе. Его приглашали высказывать свои мысли и идеи на лекциях и семинарах. Но такая деятельность его не особо привлекает, и он с головой уходит в написание книг.

Вскоре вторую книгу показал миру Кен Уилбер. «Никаких границ» представляет собой некое руководство, демонстрирующее различные психологические приемы. В отличие от первой она является более легкой для восприятия.

Достаточно много времени философ уделяет организации и работе над журналом ReVision. Он имеет трансперсональную направленность. Для более продуктивной работы над изданием Уилбер переезжает в Кэмбридж. В этот период он разводится с первой женой.

«Пол, экология, духовность»

Работу над учебником по интегральной психологии пытался начать Кен Уилбер. История всего, по его мнению, имеет множество противоречий. Он обнаружил, что большинство теорий, научных установок, представлений и терминов должны быть переосмыслены. Сделав такой вывод, он стал заниматься своей монументальной монографией. «Пол, экология, духовность» - это то, над чем три года трудился Кен Уилбер. «Краткая история всего» является лишь отражением основных идей этой работы. Она описывает всю историю планеты, начиная от её возникновения и заканчивая постмодернистским настоящим.

Мысли вслух

В 1997 году Уилбер Кен увлекся записью своих мыслей. Все переживания и ощущения он выкладывал на страницы дневника. Через два года они были изданы. Название книги «Один вкус» является очень символичным. Так как писатель долгое время увлекался восточной философией, то вполне логично, что буддизм расшифровывает это понятие, как «космическое сознание». Издательство Shambhala Publication, благодаря которому мир увидел дневники философа, вскоре решает напечатать полное собрание сочинений писателя.

Пик продуктивности

Конец тысячелетия выдался особо плодотворным для писателя. Он все-таки закончил работу и издал учебники на тему интегральной психологии.

Также в свет вышла книга под названием «Теория всего». В ней опять прослеживается интегральный поход к жизненно важным сферам общества - бизнесу, политике, науке и духовности.

В то же время Уилбер заканчивает писать рукопись Boomeritis. Этот роман описывает главную, по мнению философа, черту современных людей - нарциссизм. Произведение было издано в 2002 году.

Последние работы

Концепция, позволяющая человеку заглянуть вглубь, увидеть настоящую сущность предметов, а не только видимое снаружи, породила ряд книг. «Интегральная духовность» (Кен Уилбер) оценивает роль религии в жизни современного человека. Она была издана в 2006 году.

Через год вторую книгу в продолжение этой тематики публикует Кен Уилбер. «Интегральное видение» изложено простым для понимания языком. В этом труде объединяются все знания о духовном и психологическом потенциале общества. Опись нескольких компонентов, составляющих человеческого развития должна стать близкой людям, так как они могут увидеть себя с высоты прожитых лет. Там даны рекомендации по саморазвитию и личностному росту.

В последние годы Уилбер посвятил себя работе, опять же, связанной с интегральной концепцией видения, которая называется «Трансформация сознания». Изучает он также и общественные проблемы современности. Например, на тему терроризма философ также планирует написать книгу.

Разработанные концепции

Ключевую позицию во многих трудах писателя занимает определение «холон». Оно является обозначением элементарного, структурной единицей такой материи, как Космос. Уилбер хотел докопаться до истины и понять, из чего состоит мир, что является тем самым наименьшим и неделимым. Философ соглашался с мнением о том, что каждый предмет можно рассматривать с нескольких сторон - он является частью чего-то, но при этом и единым целым для других компонентов. То есть все вокруг не может быть только целым или только составляющим чего-либо. Поэтому в своих книгах Уилбер именовал объекты холонами.

Также у философа было свое мнение о появлении и развитии человека. Он считал, что многие ученые описывают эволюцию лишь со стороны науки биологии. А вот физические, интеллектуальные и духовные аспекты остались практически незамеченными.

Уилбер всегда считал, что лишь пройдя через определенные трудности и получив некий опыт, человек может адекватно оценивать ситуацию, понимать и сострадать другим. Лишь, почувствовав боль, он наполняется жизнью. По его мнению, все люди оценивают происходящее лишь через призму нажитого багажа знаний, эмоций и чувств. А в окружающих мы видим лишь отражение себя собственного. Его книги помогают понять не только себя, но и окружающую действительность.

Для большинства психоаналитически настроенных авторов эго стало означать «процесс организации психики», и в этой связи многие исследователи, как, например, Хайнц Кохут, сейчас предпочитают более общий термин «самость». Эго (или самость) в качестве принципа, обеспечивающего единство разуму, есть, таким образом, важный и фундаментальный организующий паттерн, и пытаться выйти «за пределы эго» значило бы не трансценденцию, но катастрофу, и посему эти консервативные теоретики крайне озадачены тем, что же «за пределами эго» может означать и кто вообще мог бы стремиться к этому, - и, если строго следовать определению, они совершенно правы. (Мы скоро вернёмся к этому.)

В философии происходит общее различение между эмпирическим эго, представляющим собой самость в той степени, в какой она может становиться объектом сознавания и интроспекции, и Чистым Эго, или трансцендентальным Эго (Кант, Фихте, Гуссерль), являющимся чистой субъективностью (или наблюдающим Я), которую невозможно наблюдать в качестве какого-либо рода объекта. В этом отношении чистое Эго, или чистая Самость, фактически тождественна тому, что индуисты называют Атманом (или чистым Свидетелем, который сам по себе никогда не свидетельствуем - никогда не превращается в объект - но содержит все объекты в себе).

Более того, согласно таким философам, как Фихте, это чистое Эго едино с абсолютным Духом, что в точности отражает индуистскую формулу Атман = Брахман. Когда нью-эйджеры слышат, как Дух описывается в качестве чистого Эго, это совершенно сбивает с толку этих людей, обычно не знакомых с историческими значениями термина и желающих, чтобы эго означало одно лишь «зло» (даже хотя они искренне подписываются под тождественным наблюдением Атман = Брахман).

В равной степени они сбиваются с толку, когда кто-то, подобный Джеку Энглеру, теоретику, исследующему пересечение психиатрии и , утверждает, что «медитация усиливает эго», что вполне определённо соответствует правде, ибо «сила эго» в психиатрическом смысле означает «способность к беспристрастному наблюдению». Но нью-эйджеры считают, что медитация есть «за пределами эго» и, таким образом, всё, что усиливает эго, представляет собой просто ещё большее зло. И так продолжается путаница.

Эго в латинском языке попросту означает «я». Фрейд, например, никогда не употреблял термина эго; он использовал местоимение немецкого языка «das Ich», или «я» («я-то» - «the I»), которое Стрэчи неудачно перевёл как «ego». И в противоположность «я» было то, что Фрейд называл «Es», в переводе с немецкого - «оно», что не менее неудачно было переведено как «id» (латинское слово для «оно») - термин, который сам Фрейд никогда не использовал. Таким образом великая книга Фрейда «Эго и ид» («The Ego and the Id») на самом деле называлась «Я и оно» («The I and the It»). Идея Фрейда состояла в том, что люди обладают чувством Я-ковости или самостийности, но иногда часть их собственной самости видится чуждой, отчуждённой, отделённой от них - то есть проявляется как «оно» (мы говорим: «тревога - она приносит мне неудобство» или «желание поесть - оно пересиливает меня!» и так далее, - тем самым снимая с себя ответственность за свои состояния). Когда части «я» отделены или вытеснены, они проявляются в качестве симптомов или «оно»-вещей, которыми мы не управляем.

Посему основной задачей фрейдовской терапии было возвращение «я» и «оно» к единству и, таким образом, заживление раскола между ними. Его самое знаменитое высказывание о цели терапии - «Где был ид, туда должно придти эго» - на самом деле следует читать: «Где было оно, тем я должен стать». Фрейдист вы или нет, это всё ещё остаётся наиболее точным и кратким резюме всех форм раскрывающей психотерапии, и оно попросту указывает на распространение эго, распространение Я-ковости в более высокие и широкие иденичности, интегрирующие отчуждённые ранее процессы.

Очевидно, что термин «эго» может употребляться во многих совершенно различных значениях, от самого широкого до наиболее узкого, и совершенно необходимо уточнять, какое именно значение имеется в виду автором, иначе же возникают нескончаемые споры, вызываемые лишь неосторожным семантическим выбором.

В самом широком смысле эго означает «самость», или «субъект», и, таким образом, когда Пиаже описывает ранние стадии как «эгоцентрические», он не подразумевает, что они уже имеют чётко дифференцированную самость, или эго, отделённое от остального мира. Он имеет в виду совершенно противоположное: самость не дифференцирована от мира, какое-либо сильное эго отсутствует, и, таким образом, мир - «эгоцентрично» - воспринимается как продолжение самости. Только лишь с возникновением сильного и дифференцированного эго (происходящим в период между третей и пятой осью, кульминирующим в появлении формоп, или рационального перспективизма) - только лишь с возникновением зрелого эго отмирает эгоцентризм! «Доэгоические» стадии наиболее эгоцентричны!

Таким образом, только лишь на уровне формально-операционального мышления (как мы увидим через мгновение) поистине сильная и дифференцированная самость, или эго, возникает из переплетения телесных импульсов и унаследованных социальных ролей, и, конечно, именно это Хабермас определяет как эго-идентичность - совершенно отдельное-индивидуированное чувство самости.

Следует повторить: «эго» в том смысле, который использует психоанализ, Пиаже, Хабермас (и другие), тем самым менее эгоцентрично, чем его доэгоические предшественники!

Кен Уилбер, «Пол, экология, духовность»

Радикальная экология

Статья Майкла Зиммермана «Трансперсональный диагноз экологического кризиса» представляет собой содержательный обзор моей книги «Пол, экология, духовность». Как обычно я в значительной мере согласен с большей частью работы Зиммермана и снова рад предоставившейся возможности публично выразить свое восхищение ясностью, тщательностью и блеском, которые всегда присущи ему при выполнении очередной задачи. Невозможно переоценить его исследования Хайдеггера («Помрачение самости» и «Противостояние Хайдеггера и модернизма»), а также его работу «Оспаривая будущее Земли».

Главный вывод, который делает Зиммерман, состоит в следующем - независимо от того, соглашаться или не соглашаться со всеми второстепенными деталями моей книги, в ней представлен подлинно трансперсональный подход к экофилософии - подход, который одновременно бросает вызов большинству стандартных экофилософии (включая глубинную экологию и экофеминизм). Зиммерман особо сосредоточивается на одном из центральных принципов «Пола, экологии и духовности» - а именно, что биосфера - это часть ноосферы, а не наоборот - и отмечает, что этот принцип полностью подрывает основы большинства экофилософии, одновременно предлагая подлинно трансперсональную альтернативу.

На фоне этого общего согласия Зиммерман высказывает ряд критических замечаний. В частности, он считает мой анализ существующих школ экофилософии неполным и порой излишне обобщенным. Однако, как известно Зиммерману, второй том посвящен полномасштабному обсуждению (со всеми соответствующими различиями и особенностями) главных школ этого широкого и разнообразного движения (включая работу таких исследователей, как Фокс, Наэсс, Суимм, Берри, Уоррен, Эккерсли, Мерчант, Спретнак, Букчин и др.). Кроме того, Зиммерман знает из нашей личной переписки, что я всегда опирался на его замечательную работу «Оспаривая будущее Земли» как на исключительный источник, и что я по многим вопросам в значительной мере согласен с важными взглядами, выдвинутыми в этой работе.

Тем не менее, Зиммерман утверждает, что мой анализ экофилософов в «Поле, экологии, духовности» временами искажен и не дает верного представления о них; что я необъективен в отношении глубинных аспектов экофилософии; что я просто без разбора валю всех в одну кучу. Я не согласен с этим и надеюсь, что второй том устранит это недоразумение.

В качестве примера, Зиммерман ссылается на мою якобы неверную интерпретацию работы Арне Наэсса, чья философия, по утверждению Зиммермана, совместима с великими недуальными традициями буддизма Махаяны и Адвайта-Веданты (как заявляет и сам Наэсс). Однако об этом «подобии» или «совместимости», на мой взгляд, позволительно говорить лишь в самом поверхностном смысле. Во втором томе я даю глубокий, пятидесятистраничный анализ «Экософии Т» Наэсса и нахожу, что она проигрывает почти во всех отношениях при сравнении с великими недуальными традициями. Да и сам Наэсс, пытаясь обозначить эти аналогии, оказывается не способен объяснить даже самые простые и самые важные вопросы - к примеру, понятие «единства в разнообразии», составляющего краеугольный камень постижения Недуального. Здесь Наэсс бормочет нечто совершенно невразумительное: «Расширение и углубление индивидуальных самостей почему-то не приводит к их смешению в единую «массу»... Я не знаю, как объяснить это совершенно точно» (курсив его).{150} 4 И как только мы действительно вдаемся в детали (как в томе 2), эти аналогии улетучиваются. Я демонстрирую в точности те же проблемы в каждой из основных школ экофилософии, после чего их «совместимость» с недуальными традициями представляется по большей части поверхностной.

Таким образом обобщения, которые я делаю в «Поле, экологии, духовности» в отношении глубинной экологии и общих систем экофилософии, отнюдь не будучи «искажением» или «сваливанием в кучу», основаны на глубоком уровне анализа, который обнаруживает, что все они по-своему глубоко увязли в плоскостной ориентации, и подробный анализ во втором томе поддерживает именно такой решительный вывод. Это не досужие обобщения, а итог нескольких ступеней очень конкретного и подробного анализа.

Зиммерман - по-видимому, исключительно ради политической корректности - подразумевает, что все «большие картины» основаны на широких обобщениях, которые, по самой своей природе, оттесняют на задний план социальные различия. Поскольку моя книга представляет собой «большую картину», как ей избежать такой тенденции?

Некоторые «обобщающие» схемы действительно затеняют различия; другими движут совершенно иные побуждения. Моя «большая картина» говорит буквально следующее: вот некоторые области исследований, теории и данные, на которые вам, пожалуй, следует обратить внимание. Я тщательно разъясняю, что не пытаюсь втискивать все различия в монологический униформизм. Я решительно осуждаю такой подход. Более того, моя «большая картина» - это просто открытое приглашение к более широкому взгляду на вещи - взгляду, который побуждает исследователей перестать игнорировать какие бы то ни было различия, что они в ином случае склонны делать. Эта картина не завершена, это не «предрешенный вывод» и не концептуальная смирительная рубашка.

В незавершенных картинах нет ничего неизбежно отчуждающего. И, на самом деле, становится все более очевидно, что критики, подобные Лиотару или Рорти, которые выступают против метаописаний и больших картин, делают это лишь ценой серьезных внутренних противоречий. Спросите их, почему большие картины нежелательны или даже невозможны, и они нарисуют вам большую картину недееспособности больших картин. На это внутреннее противоречие указывали такие теоретики как Чарльз Тейлор, Квентин Скиннер, Гельнер и Хабермас. Карл-Отто Апель - просто самый недавний теоретик, который отметил, что «сам Рорти подкрепляет свою структуру критериями достоверности, основанными на каждом из его собственных вердиктов против всех универсальных критериев достоверности в философии. Таким образом, он создает прецедент новой риторической фигуры постоянного внутреннего самопротиворечия ».{151} 5

РАДИКАЛЬНАЯ ЭКЗОТИКА В свете всего, что делалось, чтобы уничтожить Другого, перед нами воочию встает его неразрушимость и тем самым неистребимая фатальность Отличия.Сила идеи, могущество фактов.Радикальное Отличие противостоит всему: завоеванию, разуму, истреблению,