Первая русско турецкая война 1768 1774. Русско-турецкие войны – кратко

1768-74 годов стала пятым по счету военным конфликтом между Россией и Османской империей.

Основное противоречие оставалось прежним - обладание свободным выходом к Черному морю. А формальные причины русско-турецкой войны можно назвать следующие: русские власти во главе с Екатериной II начали активно вмешиваться в политические дела Польши, где на тот момент шла война оппозиционеров из числа Барской конфедерации и правящего короля Станислава Понятовского. Русские отряды воевали на стороне короля.

Преследуя войска оппозиции, русский отряд казаков вторгся на турецкие земли и занял небольшой городок Балту. Турецкие власти, заключив союз с польскими конфедератами и заручившись поддержкой Австрии и Франции, объявили войну России 25 сентября 1768 года. Так официально началась русско-турецкая война 1768-74 годов.

В этой войне Турция ставила своей целью расширить владения, захватив Киев, Астрахань и Приазовье; Франция и Австрия надеялись ослабить влияние России и восстановить прежние границы Польши, а польские конфедераты рассчитывали окончательно захватить власть в стране.

До конца 1768 года стороны не вели активных военных действий, а только стягивали свои силы и готовились к войне. Армия под предводительством генерала Голицына медленно продвигалась, занимая территорию вокруг Днестра, по направлению к А вторая русская армия, которой командовал генерал Румянцев, должна была защищать территорию Украины от крымско-турецких набегов.

Бои начались зимой 1769 года, когда конная армия вторглась на украинские земли. Как и предполагалось, этот нападение было отражено армией Румянцева. В это же время русские войска захватили Таганрог, расчистили выход к Азовскому морю и начали создание азовской флотилии.

Русско-турецкая война 1768-74 года была знаменательна тем, что во время нее войскам Османской империи не удалось одержать ни одной сколько-нибудь занчительной победы. При этом свои наиболее сокрушительные поражения потерпела в Чесменской битве и в сражении при Кагуле.

Чесменская битва произошла в конце июня 1770 года, когда русская эскадра, которой командовали адмиралы Спиридов и Грейг, в результате блистательной операции смогла запереть в бухте под Чесмой вражеские корабли и полностью уничтожить турецкий флот. В результате этой битвы потреи турков составили 10 тысяч, а у русских - всего 11 человек.

А в сухопутном сражении 21 июля 1770 года при Кагуле отличился будущий фельмаршал Румянцев. Его 17-тысячное войско смогло одержать победу над 100-тысячной армии Халиль-Паши. Это произошло благодаря блистательной наступательной тактике, которую применил Румянцев. В какой-то момент, когда турецкие войска особенно яростно теснили русские отряды, Румянцев сам бросился в бой и развернул к атаке своих солдат, которые начали было отступать. Янычары после первого наступления спасовали, стали сдавать позиции и разбегаться.

По итогам сражения со стороны русских было потеряно полторы тысячи человек, а со стороны турков - больше 20 тысяч. После величайшей Кагульской победы сдались турецкие крепости Измаил и Килия.

С 1770 по 1774 гг. в Османской империи усилился кризис. На Кавказе и в Причерноморье велись активные военные действия, в которых победы раз за разом одерживали русские войска. Обещанной помощи со стороны Польши, Австрии и Франции турки практически не получали. Поэтому в 1772 году турецкие власти решили начать переговоры о перемирии. Главным пунктом, по которому стороны не сошлись - была судьба Крыма. Русская сторона настаивала на независимости Крыма, а турки всячески отказывались от этого. Поэтому, так и не сойдясь в общем мнении, стороны возобновили военные действия.

В 1773-74 годах русские войска смогли занять Особенно отличилась армия под командованием Суворова, которая одержала блистательные победы под Гирсовом, Козлуджей и Туртукаем.

В Грузии в это время тоже велись боевые действия с турками, правда не столь успешно, как в Молдавии и крымских степях. В 1771 году Екатерина II повелела вывести русские войска из Грузии, поскольку их пребывание там сочла далее бесполезным. Тем не менее, события на Кавказе отвлекали силы турков от центрального театра военных действий, что тоже имело свое положительное влияние на ход войны.

Наконец, турецкие власти были вынуждены подписать и выполнить все условия, которые выдвигала Россия. Так закончилась русско-турецкая война 1768-74 гг. Это произошло в небольшом болгарском городке Кючук-Кайнарджи в июле 1774 года.

Итоги русско-турецкой войны можно назвать следующие: Российская империя получила территорию между Днепром и Бугом, включая морское побережье и крымские крепости. было объявлено независимым государством, а русский торговый флот при этом получил право беспрепятственного прохода через проливы. Таким образом, Россия смогла выполнить свой план-максимум, поставленный в русско-турецкой войне.

Начало войны. Чесменское сражение (1770)

Ко второй половине XVIII века те времена, когда европейцы связывали имя турок с концом света, уже давно прошли. Однако могущество Турции, или Оттоманской Порты, еще не казалось Европе призрачным. Уступив европейцам моря, турки продолжали оставаться грозными противниками на суше. Это было тем более странно, что европейское военное искусство шагнуло далеко вперед, а образ действий турецкой армии почти не изменился за последние три столетия. Турки сразу вводили в бой огромную массу войск. Их первый удар был ужасен, но если неприятелю удавалось его выдержать, то сражение обыкновенно турками проигрывалось. Турецкие войска легко поддавались панике, и их численное превосходство оборачивалось против них самих, мешая перестроить боевые порядки и отразить вражеский контрудар. Атаковать турки предпочитали большими скоплениями конницы. Наиболее боеспособную часть пехоты составляли регулярные отряды янычар, формировавшиеся путем насильственного набора мальчиков и юношей в христианских частях Османской империи. Турецкая артиллерия не уступала по своим качествам европейской, но турки отставали в организации артиллерийского дела.

Первым удачную тактику полевого сражения против турок открыл в начале XVIII век Евгений Савойский. Австрийский генералиссимус стремился вначале выдержать первый натиск турок, строя свои войска в огромные каре и ограждая их рогатками. В случае успеха на поле боя он переходил к осаде турецких крепостей.

Русская армия долгое время не могла успешно противостоять туркам: бесславно закончились турецкие походы во времена Софьи, Петр I потерпел катастрофу на берегах Прута. Только фельдмаршалу Миниху, ученику принца Савойского, удалось нащупать настоящий образ действий в войне с ними. Ставучанская победа, взятие Хотина, занятие Молдавии были подвигами самобытными и по тем временам блестящими. Однако и Миних придерживался сугубо оборонительной тактики. Медленные передвижения войск, построенных в неповоротливые дивизионные каре, долгие осады крепостей, а так же, имя иностранца и нестерпимое самолюбие мешали Миниху одерживать решительные победы.

Война, объявленная России Турцией в 1768 году, повлекла за собой коренные изменения в действиях русской армии. Первый год войны русские под командованием Голицына и Румянцева провели по-прежнему робко, стремясь главным образом не допустить турецкого вторжения. Но 1770 год оглушил и турок, и русских громом неслыханных побед. Военный талант Румянцева внезапно обнаружился в полном блеске. Он решился уничтожить рогатки, вселявшие робость в солдат, и атаковать конные массы турок небольшими, подвижными каре. Успех этой тактики был ошеломляющий. 38-тысячная русская армия разбила 80 тысяч турок при Ларге, а затем сокрушила 150-тысячную армию великого визиря на реке Кагул. Кагульское сражение стало крупнейшей победой европейской армии над турками за всю историю их военных конфликтов.

Об этой победе Румянцев доносил Екатерине: «Да позволено мне будет, всемилостивейшая государыня, настоящее дело уподобить делам древних римлян, коим Ваше Императорское Величество велели мне подражать: не так ли армия Вашего Императорского Величества теперь поступает, когда не спрашивает, как велик неприятель, а ищет только, где он».

К сожалению, столь славные победы не привели к окончанию войны. Военные достоинства Румянцева, несомненные в области тактики, как-то странно исчезали, когда дело доходило до стратегии. Здесь он все еще находился в плену устаревших взглядов. Вместо того, чтобы преследовать турок и развивать свой успех, Румянцев занялся «правильной» осадой турецких крепостей, распылил силы и упустил время, дав туркам оправиться от поражений. Его осторожность простиралась до того, что он часто не давал точных указаний подчиненным, чтобы иметь извинение в случае неудачи. Ища славы, Румянцев страшился бесславия, и 1771 год провел в нерешительных, вялых действиях.

Гораздо больше решительности проявляла сама императрица. Она развила в себе изумительную энергию, работала, как настоящий начальник генерального штаба, входила в подробности военных приготовлений, составляла планы и инструкции, изо всех сил спешила построить азовскую флотилию и фрегаты для Черного моря, слала своих агентов все углы и закоулки Турецкой империи в поисках, где бы устроить заварушку, заговор или восстание, поднимала на турок царей имеретинского и грузинского и на каждом шагу наталкивалась на свою неготовность к войне: решив послать морскую экспедицию к берегам Мореи, просила своего посла в Лондоне выслать ей карту Средиземного моря и Архипелага; хлопоча поднять Закавказье, недоумевала, где находится Тифлис, - на каспийском ли, черноморском ли берегу или же внутри страны. Ее раздумья разгоняли братья Орловы, умевшие только решаться, а не думать. На одном из первых заседаний совета, собиравшего по делам войны под председательством императрицы, Григорий Орлов предложил отправить экспедицию в Средиземное море. Немного спустя брат его Алексей, долечивавшийся в Италии, указал и прямую цель экспедиции: если ехать, так уж ехать до Константинополя и освободить всех православных от ига тяжкого, а неверных магометан, по слову Петра Великого, согнать в поле и в степи пустые и песчаные, на прежние их жилища. Он сам напросился быть и руководителем восстания турецких христиан.

Нужно было иметь много веры в провидение, иронически пишет В.О. Ключевский, чтобы послать на такое дело в обход чуть не всей Европы флот, который сама Екатерина четыре года назад признавала никуда не годным. И он спешил оправдать отзыв. Едва эскадра, отплывшая из Кронштадта (июль 1769 года) под командой Спиридова, вступила в открытое море, один корабль новейшей постройки оказался негодным к дальнейшему плаванию. Русские послы в Дании и Англии, осматривавшие проходившую эскадру, были поражены невежеством офицеров, недостатком хороших матросов, множеством больных и унынием всего экипажа.

Эскадра двигалась медленно. Екатерина выходила из себя от нетерпения и просила Спиридова ради бога не мешкать, собрать силы душевные и не посрамить ее перед целым светом. Из 15 больших и малых судов эскадры до Средиземного моря добралось только 8. Когда А.Орлов осмотрел их в Ливорно, у него волосы поднялись дыбом, а сердце облилось кровью: ни провианта, ни денег, ни врачей, ни сведущих офицеров. С незначительным отрядом он быстро поднял против турок Морею, но потерпел неудачу от подоспевшего турецкого войска и бросил греков на произвол судьбы, раздраженный тем, что не нашел в них Фемистоклов. Соединившись с подошедшей между тем другой русской эскадрой, Орлов погнался за турецким флотом и в Хиосском проливе близ крепости Чесма настиг армаду, вдвое превосходившую русских. Смельчак испугался, увидев «оное сооружение», и с отчаянья атаковал его.

После четырехчасового боя, когда вслед за русским «Евстафием» взлетел на воздух и подожженный им турецкий флагман, турки укрылись в чесменскую бухту. Через день (26 июня 1770 года) в лунную ночь русские пустили брандеры и к утру скученный в бухте турецкий флот был сожжен. Незадолго до того Екатерина писала одному своему послу: «Если богу угодно, увидишь чудеса». И, замечает Ключевский, чудо произошло: в Архипелаге нашелся флот, хуже русского. «Если б мы не с турками имели дело, всех бы [нас] легко передавили», - писал А.Орлов.

Успехи русского оружия настроили против России Францию, Австрию и Швецию. Екатерина II вступила в переговоры с султаном, но Турция, вполне оправившись от потрясения, проявила неуступчивость. «Если при мирном договоре не будет удержано - независимости татар [Крыма], ни кораблеплавание на Черном море, то за верно сказать можно, что со всеми победами, мы над турками не выиграли ни гроша, - выражала Екатерина свое мнение русскому посланнику в Константинополе, - я первая скажу, что такой мир будет столь же стыдный, как Прутский и Белградский в рассуждении обстоятельств».

1772 год прошел в бесплодных переговорах, а в марте 1773 года военные действия возобновились.

Приезд в армию Суворова

Суворов зимой 1772 года получил предписание осмотреть русско-шведскую границу «с примечанием политических обстоятельств». Как он и предполагал, никакой серьезной военной угрозы со стороны Швеции не было. По возвращении в Петербург ему удалось выхлопотать у Екатерины II назначение в молдавскую армию. 4 апреля Военная коллегия определила: генерал-майора Суворова отправить в 1-ю армию, выдав ему высочайше пожалованные на дорогу 2 тысячи рублей. Через четыре дня, получив паспорт на проезд, Суворов выехал в румянцевскую армию.

В первых числах мая он был уже в Яссах. Румянцев принял его довольно холодно, не оказав никаких отличий (к числу недобрых качеств Румянцева относились завистливость и надменность) и назначил Суворова в корпус генерал-поручика графа Салтыкова, располагавшийся у Негоештского монастыря.

Прибытие Суворова в Молдавию совпало с началом активных действий против турок. Румянцев еще в феврале получил предписание от императрицы идти за Дунай, разбить визиря и занять край до Балкан. Это приказание Румянцев не выполнил - у него было всего около 50 тысяч человек, с которыми он должен был охранять кордонную линию длиной в 750 верст, а так же Валахское и Молдавское княжества. Между тем силы турок в районе Шумлы росли и уже начали беспокоить русские аванпосты на Дунае.

Сражение под Туртукаем

Румянцев разработал план проведения мелких поисков на правом берегу Дуная. Главный из них - набег на Туртукай - был поручен Суворову.

Туртукайская крепость прикрывала переправу через Дунай в устье реки Арджеш. Дунай здесь неширок, и турецкие разъезды часто сами переправлялись на русский берег.

Суворов сразу же оказался в родной, наступательной стихии. Он приготовил 17 лодок для переправы своих 600 человек. Поскольку устье Арджеша простреливалось турецкой артиллерией, он дал приказ скрытно доставить суда на подводах. Одновременно он попросил у Салтыкова пехоту для подкрепления.

Вечером 7 мая Суворов еще раз осмотрел переправу и лег спать на аванпостах недалеко от берега. Перед рассветом его разбудили выстрелы и громкие крики «алла, алла!» - это турецкий отряд напал на казаков. Вскочив на ноги, Александр Васильевич увидел невдалеке от себя скачущих турок. Он едва успел ускакать вслед за казаками.

С помощью пехоты турок удалось отогнать. Один из пленных показал, что туртукайский гарнизон достигает 4 тысяч человек.

Утром 8 мая прибыли подводы с лодками и подкрепления. Салтыков прислал конницу. Суворов недоумевает: зачем она ему? Тем не менее он назначает переправу в ночь на 9 мая и садится писать диспозицию: пехота переправляется на лодках, конница - вплавь; атака ведется двумя каре, стрелки тревожат неприятеля, резерв без нужды не подкрепляет; турецкие набеги отбивать наступательно; подробности зависят от обстоятельств и искусства командиров; Туртукай сжечь и разрушить; от каждого капральства выделить четырех человек для взятия добычи, остальным на грабеж не отвлекаться; весьма щадить жен, детей и обывателей, мечети и духовных не трогать, чтобы неприятель щадил христианские храмы; да поможет Бог!

Суворова тревожит недостаток пехоты в его отряде. Он пишет одну за другой несколько записок Салтыкову, где настойчиво повторяет: «Увы, пехоты мало; карабинер чрезвычайно, да что им делать на той стороне?»; «Все мне кажется пехоты мало, и вряд за 500». В последней записке он заверяет Салтыкова, что будет «все хорошо, как [если] Бог благоволит» и добавляет: «А пехоты, кажется, мало». Суворову необходим громкий успех, поэтому он не хочет полагаться на одну неожиданность. Записки отражают не колебания воли, а зрелую обдуманность его действий.

Вечером Александр Васильевич еще раз объехал берег и сам разместил батарею.

С наступлением ночи русские начали переправу. Турки открыли огонь, но в темноте не смогли причинить большого вреда. Русские построились в каре и ударили в штыки. Атака велась горячо, офицеры первыми всходили на вражеские батареи. Возбуждение было так велико, что пленных не брали. Суворов находился в одном из каре. Разорвавшаяся турецкая пушка ранила его в правую ногу и бок, и он, истекая кровью, вынужден был отбиваться от наскочившего янычара. Подмога подоспела вовремя и отбила его. Три турецких лагеря под городом и сам Туртукай были взяты быстро, в четвертом часу утра все было кончено. Город минировали и взорвали, 700 местных христиан перевезли на русский берег. Потери турок доходили до 1500 человек; у русских ранено около 200, убитых было мало, в основном это были утонувшие при переправе.

Еще до рассвета, пока ему перевязывали ногу и бок, Суворов отправил Салтыкову и Румянцеву короткие записки с извещением об успехе. «Ваше сиятельство, мы победили,- писал он Салтыкову, - слава Богу, слава вам». Вторая часть фразы, видимо, понравилась ему своим ритмом, и в записке Румянцеву он съерничал:

Слава Богу, слава вам,
Туртукай взят, и я там.

Возвратясь на свой берег, Суворов построил каре и отслужил молебен. Солдаты щедро оделяли священников награбленным золотом и серебром.

В тот же день, отдохнув, Александр Васильевич принимается за обстоятельное донесение Салтыкову. В нем он твердо определяет цену победы: «Все здесь здорово ликовалось... Подлинно мы были вчера veni, vade, vince (искаженное «veni, vidi, vici: «пришел, увидел, победил». - С.Ц.), и мне так первоучинка. Вашему сиятельству и впредь послужу, я человек бесхитростный. Лишь только, батюшка, давайте поскорее второй класс (то есть орден св. Георгия II степени. - Авт.)». Два дня спустя он повторяет в том же наивном тоне: «Не оставьте, ваше сиятельство, моих любезных товарищей, да и меня Бога ради не забудьте. Кажется, что я вправду заслужил георгиевский второй класс; cколько я к себе ни холоден, да и самому мне то кажется. Грудь и поломанный бок очень у меня болят, голова будто как пораспухла; простите мне, что я съезжу в Бухарест на день-другой попариться в бане...»

Суворовская победа выглядела еще внушительнее на фоне неудачи остальных поисков, в одном из которых турки убили 200 русских солдат и офицеров и пленили князя Репнина. Александр Васильевич получил награду, которую просил.

Настала полоса бездействия, и турки восстановили укрепления Туртукая. Суворов был бессилен что-либо предпринять против этого и рассеивал свою тоску ревностной подготовкой войск. На беду, не успев оправиться от ранения, он заболел местной лихорадкой. Жестокие пароксизмы повторялись через день, и 4 июня Суворов запросился в Бухарест на лечение. Но на другой день он получил приказ Румянцева о новом поиске на Туртукай. Александр Васильевич сразу почувствовал себя лучше, о чем немедленно донес Салтыкову, надеясь возглавить дело. Однако 7 июня наступило резкое обострение болезни, и Суворов вынужден был перепоручить командование операцией князю Мещерскому. Все-таки, Александр Васильевич лично составил «хорошую диспозицию» и назначил поиск в ночь на 8 июня, полагаясь, что замещающие его офицеры повторят его лихой набег месячной давности. Какого же было его негодование, когда он узнал, что поиск не удался: русские застали турок настороже и возвратились. Взбешенный Суворов уехал в Бухарест, ни с кем не переговорив. В тот же день он написал Салтыкову оправдательное письмо: все было готово - и флотилия, и диспозиция, «мерзко говорить об остальном; ваше сиятельство сами догадаетесь, но пусть это будет между нами; я пришлец, не желаю делать себе здесь врагов». Туманность выражений в официальном донесении вызвана тем, что один из главных виновников неудачи - полковник Батурин - был дружен с Суворовым, что заставило Александра Васильевича сдерживаться в выражениях. Но в частном письме на следующий день Суворов дает волю своим чувствам: «Г.Б. [Батурин] причиною всему; все оробели. Может ли быть такой полковник в армии российской? Не лучше ли воеводой, хоть сенатором? Какой это позор! Все оробели, лица не те. Бога ради, ваше сиятельство, сожгите письмо. Опять сим напоминаю, что я здесь неприятеля [себе] не хочу и лучше все брошу, нежели бы его иметь пожелал... Боже мой, когда подумаю, какая это подлость, жилы рвутся!»

Суворов страдает от лихорадки, от стыда за подчиненных и от опасений, что может миновать надобность в поиске. 14 июня, полубольной, он возвращается в Негоешти и назначает на ночь 17-го новую атаку. Диспозиция та же, но, учитывая предыдущую неудачу, Суворов приказывает «задним напихивать на передних весьма».

На этот раз на турецкий берег переправилось около 2500 человек. Бой был упорный и продолжался четыре часа. Почти все русские офицеры были ранены. Две колонны Батурина вновь чуть не испортили все дело, не поддержав вовремя атаку. Впрочем, остальные войска действовали отлично, даже новобранцы. Сам Суворов из-за очередного приступа лихорадки ходил, опираясь на двух казаков, и говорил так тихо, что держал рядом с собой офицера, повторявшего за ним распоряжения. Победа придала ему сил, и под конец боя Александр Васильевич сел на лошадь.

Туртукай был вторично разрушен. На этот раз удачей закончилась и переправа через Дунай других русских отрядов. Румянцев осадил Силистрию. Суворов не послал свой отряд с флотилией на усиление Салтыкова, а запросился назад в Негоешти: «Прикажите, ваше сиятельство, чтобы я со всею моею кучкою поворотил к Негоештам; она не велика... Верьте, в нас вашему сиятельству прок не велик, а во мне и подавно, мне надо выздороветь; придет чахотка - не буду годиться». Видимо, он был на грани истощения. Салтыков разрешил не принимать участия в наступлении, тем более, что вскоре русские войска, перешедшие на турецкий берег, вновь начали стягиваться к переправам. Для широкого наступления у Румянцева не хватало сил. Генералу Вейсману было поручено прикрывать отступление. 22 июня у Кучук-Кайнарджи 5-тысячный отряд Вейсмана нанес полное поражение 20-тысячной турецкой армии. Сам Вейсман, стоявший в передней шеренге каре, получил смертельную рану в грудь. Падая, он успел только произнести: «Не говорите людям». Вейсман был одним из наиболее способных генералов русской армии и любимец солдат. Их ярость от потери любимого командира превзошла всякую меру: русские не только не брали пленных в этом бою, но и перекололи тех, кто уже сдался до гибели Вейсмана. Военный талант Вейсмана был того же рода, что и суворовский, и Александр Васильевич, не будучи лично знаком с Вейсманом, отлично чувствовал это. Его скорбь была искренней. «Вот я и остался один», - написал он, получив подтверждение о гибели молодого генерала.

К началу августа равновесие на фронте восстановилось.

Смерть Вейсмана заставила Румянцева внимательнее присмотреться к Суворову. Главнокомандующий решил вывести Александра Васильевича из прямого подчинения Салтыкову и предоставить ему возможность самостоятельных действий. Этим было положено начало долголетней дружбе двух полководцев, продолжавшейся до самой смерти Румянцева. Оба они, к слову сказать, весьма неприязненно относившиеся к возможным соперникам в военной славе, не запятнали своих отношений ни интригами, ни завистливыми дрязгами.

Освобождение Суворова из-под начальства Салтыкова имело и другую причину. Их отношения представлялись хорошими только по видимости, а на деле были весьма натянутыми. Бездеятельная натура начальника вызывала открытые насмешки Суворова, который с видом простака сравнивал трех генералов - Каменского, Салтыкова и себя: «Каменский знает военное дело, но оно его не знает; Суворов не знает военного дела, да оно его знает, а Салтыков ни с военным делом не знаком, ни сам ему неизвестен». Салтыков и сам был рад избавиться от подчиненного, которым ему кололи глаза. Так, Каменский с невинным видом пожимал плечами: «Не знаю, кто из них двух в Негоешти начальник».

Сразу по вызову Румянцева Суворов выехать не смог - поскользнулся на мокрой лестнице Негоештского монастыря и, упав на спину, сильно разбился. Он едва дышал и был отвезен в Бухарест, где провел две недели.

Сражение у Гирсово

По выздоровлении Суворова Румянцев поручил ему очень ответственное дело: поиск в районе Гирсово - единственного пункта на том берегу Дуная, который удерживался русскими и на который уже дважды нападали турки. Румянцев не стеснил Суворова подробной инструкцией, а Екатерине II доложил: «Важный гирсовский пост поручил Суворову, ко всякому делу свою готовность и способность подтверждающему». Генералам Унгарну и Милорадовичу предписывалось поддерживать Суворова.

Суворову не пришлось искать турок. В ночь на 3 сентября ему доложили, что в 20 верстах от Гирсова показалась турецкая конница. Казаки получили приказ приманить ее поближе под огонь русских редутов. Суворов из передового шанца (вспомогательное полевое укрепление, 4-хугольный окоп с бастионами по углам) наблюдал за действиями турок. Турецкая конница действительно на первых порах беспорядочно преследовала казаков, но когда последние очистили поле, янычары, сидевшие за спинами всадников, спешились, неожиданно построились в три ряда на европейский манер и двинулись вперед. Суворов понял, что турки демонстрируют уроки, полученные от французских офицеров; он указывал на их маневры подчиненным и от души хохотал.

Русские пушки были замаскированы в бастионах, поэтому Суворов не велел артиллеристам обнаруживать себя до последней минуты. Турки подошли уже к передовому редуту, а на их стрельбу все еще никто не отвечал. Они спокойно окружили шанец со всех сторон и вдруг атаковали его так стремительно, что Суворов едва успел перебраться внутрь укрепления. Картечные залпы срезали их первые шеренги и привели в замешательство. Гренадеры ударили из шанца в штыки, с другой стороны на турок наседала бригада Милорадовича.

Некоторое время турки держались очень упорно, но затем обратились в беспорядочное бегство. Гусары и казаки преследовали их 30 верст, до изнурения лошадей.

Гирсовское дело стоило 10-тысячному турецкому отряду 1500 убитых; потери русских составили 200 солдат и офицеров. Сражение завершило кампанию 1773 года.

Начало кампании 1774 года

В феврале 1774 года Суворов получил рескрипт Екатерины II о производстве в генерал-поручики. Пределы его самостоятельности раздвинулись еще шире, и Румянцев поручает ему совместные действия с генерал-поручиком Каменским на том берегу Дуная. Дивизия Репнина должна была по первому требованию Александра Васильевича идти ему на помощь. Румянцев предоставлял Суворову и Каменскому действовать по усмотрению, не подчинив прямо одного другому.

К активным действиям готовились и турки. Султан Абдул-Гамид, вступивший на трон вместо недавно умершего брата, хотя и предпочитал проводить время в гаремных утехах, но призвал правоверных сокрушить гяуров и приказал великому визирю перейти в наступление.

Кампания 1774 года открылась в мае. 28-го числа Каменский двинулся к Базарджику. Суворов должен был прикрывать его движение, но из-за опоздания пополнения смог выступить только 30 мая. Чтобы наверстать время, он двинулся не по условленной дороге, а по кратчайшей, оказавшейся чрезвычайно плохой. При этом, надеясь быстро выйти к назначенному пункту, Суворов не предупредил Каменского об изменении своего маршрута. Каменский изумился, потеряв войска Суворова из вида, и немедленно доложил Румянцеву, но тот уклончиво ответил, что Каменский сам имеет возможность заставить Суворова слушаться. Румянцев лукавил: Каменский не имел такой возможности именно из-за странной мягкости главнокомандующего, допустившего в этой операции двуначалие; Суворов же, осуждая двуначалие, как вещь пагубную вообще, в данном случае этим обстоятельством охотно воспользовался.

2 июня Каменский после удачного дела занял Базарджик и остановился в нем, ожидая подхода Суворова. Не дождавшись, он 9 мая выдвинулся к деревне Юшенли для наступления на Шумлу. Только здесь Каменский получил известие о подходе Суворова, пробыв, таким образом, в неизвестности 10 суток.

Во время этих передвижений визирь, еще не зная о наступлении русских, приказал эфенди Абдуль-Разаку и янычарскому аге с 40 тысячами человек идти на Гирсу. Турки выступили из Шумлы к Козлуджи в тот день, когда Каменский оставил Базарджик.

Сражение при Козлуджи

9 июня турки и русские с разных сторон вступили в лес в районе Козлуджи и начали сближение, не подозревая друг о друге. Суворов, соединившись с Каменским, отложил объяснения до другого раза и немедленно выехал на рекогносцировку. По дороге он узнал о нападении казаков на турецкие аванпосты. Казаки были отогнаны, но взяли нескольких пленных. Суворов подкрепил казаков кавалерией, а сам двинулся за ними с пехотой. Идти приходилось узкими тропками, в полной неизвестности относительно расположения противника. Неожиданно из-за деревьев и кустов показалась ушедшая вперед конница, гонимая албанцами. Всадники врезались в русскую пехоту и смешали ее порядки; началась паника, перешедшая в бегство. Албанцы, чтобы усилить ужас среди русских, на их глазах отрезали головы пленным. Суворов ничего не мог поделать, и сам едва спасся от напавших на него спагов (конные отряды, набираемые турками из жителей Северной Африки). «В сем сражении, - рассказывал он, - я отхвачен и преследуем был турками очень долго. Зная турецкий язык, я сам слышал уговор их между собою, чтобы не стрелять по мне и не рубить меня, а стараться взять живого: они узнали, что это был я. С этим намерением они несколько раз настигали меня так близко, что почти руками хватались за куртку; но при каждом их наскоке лошадь моя, как стрела, бросалась вперед, и гнавшиеся за мной турки отставали вдруг на несколько саженей. Так я спасся!»

Подоспевшая бригада князя Мочебелова отогнала албанцев. Суворов вновь повел войска вперед. В лесу стояла страшная духота. Суворовские войска прибыли к Козлуджи после утомительного ночного марша, лошади были непоены, многие солдаты замертво падали от теплового удара и истощения сил.

Таким образом Суворов прошел 9 верст, время от времени отбиваясь от турок, и наконец вышел из леса. В этот момент, словно сжалившись над русскими, хлынул ливень, освежив измученных людей и лошадей. Туркам же ливень сильно повредил, намочив их длинные одежды и главное - патроны и порох, которые турки держали в карманах.

Из леса на поляну вышло 8 тысяч русских, без артиллерии.

Турецкая армия, построенная на высотах перед лагерем, открыла огонь. Суворов быстро построил войска в каре в двух линиях и выслал вперед егерей. Турки отбили их и несколько раз атаковали каре, расстроив некоторые из них, но русские, подкрепленные второй линией, продолжали движение вперед.

Турки постепенно стягивались к лагерю, подход к которому прикрывала лощина. Суворов поставил напротив лагеря 10 подоспевших орудий и после короткой бомбардировки атаковал с кавалерией впереди. Русский огонь и вид казачьей лавы с пиками наперевес вселил в турок ужас. В лагере наступил полнейший хаос, янычары обрубали постромки у артиллерийских лошадей и стреляли в своих всадников, чтобы добыть себе коня. Несколько выстрелов было сделано даже в Абдул-Разака, пытавшегося остановить беглецов.

Сражение при Козлуджи 9 июня 1774 г. Гравюра Буддеуса с рисунка Шуберта. 1795

К закату лагерь с трофеями оказался в руках Суворова. Преследование турок продолжалось до ночи. Таким образом, целые сутки суворовские солдаты провели на марше, под огнем и в рукопашных схватках; сам Суворов не слезал все это время с коня.

Официальные документы о сражении под Козлуджи сбивчивы и противоречивы, в том числе и исходящие от самого Суворова. В автобиографии он дает этому несколько комичное объяснение: «Я за реляцию, ниже [а также] за донесение мое, в слабости моего здоровья не отвечаю». Но состояние здоровья, как мы видели, позволило Суворову вынести страшное напряжение сил; бумажная же неразбериха была вызвана тем, что сражение явилось полной импровизацией с обеих сторон, целиком определялось «тактикой обстоятельств», сопровождалось невероятной суматохой, и было совершенно не согласовано с Каменским. К тому же Суворов не хотел признаваться, что несколько раз был на грани поражения, и только его обычная решительность помогла исправить положение. К счастью, от столкновения Суворова с Каменским на этот раз ничто не пострадало, кроме служебно-иерархического принципа. Каменский сумел проглотить обиду молча и в реляции Румянцеву хвалил действия всех, а Суворова - в особенности. Но отныне они стали относиться друг к другу с неприязнью, возраставшей с годами. О силе этой вражды можно судить по тому, что и в 1799 году сын Каменского, попав под начало Суворова в Италии, сомневался в хорошем приеме, впрочем, напрасно.

Кючук-Кайнарджийский мир

Эта бестолковая победа имела и бестолковые последствия. На военном совете было решено ждать подвоза продовольствия и до тех пор не идти к Шумле. Это было тем более удивительно, что у визиря в Шумле после сражения у Козлуджи имелось всего около тысячи человек. Суворов и Каменский шесть суток провели в бездействии. Румянцев был недоволен: «Не дни да часы, а и моменты в таком положении дороги». В 1792 году Александр Васильевич, вспоминая этот эпизод, оправдывался: «Каменский помешал мне перенести театр войны через Шумлу за Балканы». У самого Суворова войск было мало, и они были истощены. Очевидно, Каменский не только не захотел пойти за ним, но и потребовал повиновения, а Суворов, видимо, чувствуя вину за прошлую «самодеятельность», не стал настаивать. Вместе далее они находиться не могли. Румянцев вновь подчинил Суворова Салтыкову, и он уехал в Бухарест.

Битва под Козлуджи стала последней в этой войне. Турция вступила в переговоры с Россией, которые Румянцев провел довольно сносно. 10 июля был заключен Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Россия получила Кинбурн, Азов, Керчь, свободное мореплавание по Черному морю и 4,5 миллионов рублей контрибуции. Была провозглашена независимость Крымского ханства от Османской империи, что значительно ослабляло позиции Турции в Северном Причерноморье.


Карта Российской империи с указанием территориальных приобретений по Кючук-Кайнарджийскому договору (выделено красным).

Русско-турецкая война 1768-1774 годов

Борьбу за выход к Черному морю и приобретение новых земель на юге Россия продолжила в царствование Екатерины II.

В войне с Турцией в 1768-1774 гг. русское правительство приняло решение действовать наступательно, при этом главным направлением военных действий были избраны Дунайские княжества - Молдавия и Валахия.

В начале войны крымский хан Крым-Гирей нанес удар по Украине. В середине января 1769 г. он во главе 100-тысячной крымской конницы вторгся в пределы Новороссийской губернии и Запорожья. Два татарских отряда, встретив решительный отпор и понеся большие потери, отступили в Крым. Однако, 50-тысячный отряд во главе с Крым-Гиреем сумел проникнуть достаточно далеко в глубь Украины; обходя крупные укрепленные города, они смогли захватить и сжечь большое количество сел. Но, как только хан узнал, что против него направлены войска. он тут же отошел в степи. Это был последний набег крымских татар на украинские земли.

Русское правительство отдает приказ о создании Азовской флотилии. Корабли для нее строились на старых петровских верфях Дона и его притоков, а впоследствии - в Азове и Таганроге. Руководил строительством талантливый флотоводец вице-адмирал А. Сенявин, ставший впоследствии первым командующим молодого флота.

Большой успех принес русским войскам 1770 год. Возглавляемая талантливым полководцем Румянцевым, армия в ряде сражений разгромила турецко-татарскую армию. Особенно крупными были победы на реках Ларге 7(18) июля и Кагул 21 июля (1 августа). Успехи на суше были подкреплены морскими победами, которые создали благоприятные предпосылки для решительных действий против вассала и союзника Турции - Крымского ханства. Разработанный план ведения военных действий в 1771 году в качестве основной задачи предусматривал овладение Крымом силами 2-й русской армии.

К наступлению готовились довольно основательно. Во второй половине 1770 - начале 1771 г. на землях Запорожья была построена новая линия укреплений - Днепровская. Она проходила от Днепра по рекам Конке и Берде к Азовскому морю. Здесь и был создан плацдарм, с которого 2-ая армия начала наступательные операции по овладению Крымом.

В это время к новому командующему 2-й армией П. Панину обратились ногайские татары с просьбой разрешить вернуться в родные края - Приазовье и Причерноморье (в 1769 году их вытеснили оттуда русские войска, преследовавшие конницу Крым-Гирея).

Русское правительство дало утвердительный ответ с условием, что ногайцы примут российское подданство. На эти условия согласились ногайские татары Белгородской, Буджакской, Едисанской, впоследствии Едигкульской и Джамбулукской орд.

Занятие Крыма русскими войсками

Главные силы 2-й армии, насчитывавшие 24 тысячи человек, во главе с новым командующим В. Долгоруковым направились к Перекопу в конце апреля 1771 года.

Крымское руководство понимало, что русские войска, подошедшие вплотную к полуострову, вскоре начнут свое наступление. Были предприняты попытки максимально сосредоточить имеющиеся силы в самом Крыму, с этой целью хан Селим-Гирей, находившийся со своими войсками в турецком лагере на Дунае, прорвал в сентябре 1770 г. линии русских войск и вернулся в край.

Турецкий султан был крайне заинтересован в сохранении Крыма под своей властью. Несмотря на то, что сама Турция находилась в чрезвычайно сложном положении, в Крым направились турецкие войска, военные специалисты, инструктора во главе с Ибрагимом - пашой и одним из лучших полководцев Абазех-Мухаммед-пашой. Под их руководством возводились укрепления, проходили обучение крымские войска.

В это время основные силы русской армии во главе с генералом В. Долгоруковым подходили к Перекопу, в то же время отряд под командованием генерала Щербатова, используя корабли Азовской военной флотилии, высадился в 50 километрах от Перекопа.

Когда 9 июня 1771 г. основные силы 2-й армии начали атаку перекопских укреплений, во фланг неприятеля ударил отряд генерала Прозоровского, переправившись через Сиваш. Селим-Гирей оказался вынужденным снять часть войск с основного направления и бросить их против отрядов Щербатова и Прозоровского. Этим не преминул воспользоваться генерал Долгоруков и, отбросив крымскотатарские войска от Перекопа, развил наступление в глубь Крыма. Армия под его командованием направилась к Бахчисараю, в направлении Гезлева устремился отряд Брауна, отряд же Щербатова двинулся в сторону Каффы. Генерал Щербатов разбивает 100-тысячное войско крымского хана 29 июня на подходе к Каффе и после этого овладевает Керченским и Таманским полуостровами. Браун без проблем занимает Гезлев. Не встретили особого сопротивления и основные силы под командованием Долгорукова. Подойдя к Ак-Мечети, командующий 2-й армией расположил свой лагерь у р. Салгир (на том месте, где находилась палатка командующего, ныне в центре Симферополя стоит обелиск - Долгоруковский шпиль).

К концу июня русская армия овладела, фактически, всей территорией полуострова. Турецкий флот, находившийся у крымского побережья, побоялся высадить десант для поддержки ханских войск, он даже не решился на сражение с кораблями Азовской флотилии. Вскоре султанская эскадра приняла остатки турецких войск, воевавших в Крыму, хана Селим-Гирея с его гаремом, частью беев и мурз и отбыла в Константинополь.

В то же время к В. Долгорукову обратилась высшая татарская знать (беи и мурзы) и мусульманское духовенство с просьбой о союзе и дружбе Крыма с Россией. Генерал В. Долгоруков принял 27 июля 1771 г. ширинского мурзу Исмаила, передавшего ему присяжной лист о вечной дружбе и неразрывном союзе с Россией, подписанный 110 представителями высшей крымскотатарской знати. Накануне по инициативе Джахан-Гирея, Бегадыр-Гирея и влиятельных беев Ширинских был созван совет высшей крымской знати, утвердивший указанный присяжный лист. После этого совет избрал нового хана - орского бея Сагиб-Гирея (который считался сторонником сближения с Россией), а калгой-султаном его брата, Шагин-Гирея. В. Долгоруков принял присяжной лист и утвердил избрание крымским ханом Сагиб-Гирея. Это означало, что Крымское ханство становилось независимым государством под протекторатом России.

В ноябре 1771 года и в Стамбуле состоялся подобный совет крымской знати, бежавшей в Турцию, который избрал ханом Максуд-Гирея. Турецкий султан, утвердив это избрание, прилагал все усилия для возвращения Крыма в свою зависимость.

Оставив небольшие гарнизоны в основных городах Крыма и в портах Керчь, Еникале и Кинбурн, русские войска ушли с полуострова.

Кючук-Кайнарджийский договор (1774 г.)

Успешно развивались события для русской армии, воевавшей с Турцией, на других направлениях. Особых успехов добивались войска под командованием А. Суворова. В частности, в начале июня 1774 г. русская армия форсировала Дунай, а 9 июня ее авангард под командованием Суворова, насчитывавший всего 8 тысяч солдат, разгромил 40-тысячную турецкую армию у Козлуджей. В конце июня русские войска, перейдя Балканы, стали угрожать Константинополю. Турция предложила России заключить мирный договор. Целый ряд европейских государств, обеспокоенные чрезвычайными успехами, стали оказывать давление на русское правительство и вынудили его уступить.

После коротких переговоров в небольшой болгарской деревушке Кючук-Кайнарджи, 10 июля 1774 года представители России и Турции подписали мирный договор. Свои подписи под ним поставили П. Румянцев и турецкий великий визирь Муссун-заде Мехмет-паша. Турция признавала независимость Крымского ханства, при этом обязалась не вмешиваться в его внутренние дела. Только согласно традициям сохранялось подчинение хана турецкому султану в религиозных вопросах, как верховному халифу. В состав России вошли Большая и Малая Кабарда, восточная часть Керченского полуострова с Керчью и Еникале, Азов с прилегающим районом, крепость Кинбурн в устье Днепра, территория между Днепром и Южным Бугом в их нижнем течении до побережья Черного моря. Особое значение для России имели статьи договора, согласно которым она добилась права свободного торгового судоходства по Черному морю через Босфор и Дарданеллы и захода русских торговых судов в турецкие порты. Кроме этого, Турция должна была в течение трех лет выплачивать России контрибуцию в размере 4,5 млн. рублей.

Для Крымского ханства важнейшей была третья статья Кючук-Кайнарджийского договора, где определялся его статус: «Все татарские народы имеют быть признаны вольными и совершенно независимыми от посторонней власти, но пребывающими под самодержавной властью собственного их хана чингисского поколения, всем татарским обществом избранного и возведенного, который да управляет по древним их законам и обычаям, не отдавая отчета ни в чем никакой посторонней державе, и для того ни российский двор, ни Оттоманская Порта не имеет вступаться как в избрание и возведение помянутого хана, так и в домашние их дела ни под каким видом...»

Кючук-Кайнарджийский договор имел ряд существенных противоречащих друг другу пунктов, которые в любой момент могли дестабилизировать обстановку в Крыму. Политика и Турции, и России способствовали расколу крымского общества на две части - пророссийскую и проосманскую, что еще более накаляло обстановку на полуострове.

Правление Шагин-Гирея

В 1775 году турецкий султан решается сместить с престола Сагиб-Гирея, чье правление особого удовлетворения Турции не принесло. Новым крымским ханом назначается Девлет-Гирей. Это совсем не устраивало российское правительство. Воспользовавшись тем, что Турция не выполнила ряд положений Кючук-Кайнарджийского договора (в частности, ее войска, продолжали оставаться в Каффе), выдвинув еще ряд претензий, Екатерина II отдает приказ о вводе российских войск в Крым. В ноябре 1776 года корпус под командованием А. Прозоровского без сопротивления занял Перекоп.

Весной 1777 года войска под командованием А. Суворова заняли степную часть полуострова. Поддержанный русской императрицей Шагин-Гирей высаживается в Еникале. Абсолютное большинство крымскотатарской знати переходит на его сторону. 29 марта 1777 г. Диван принимает решение об отстранении Девлет-Гирея и провозглашении крымским ханом Шагин-Гирея. После того, как 20 мая русские войска овладели Каффой, Девлет-Гирей оказался вынужденным отправиться в Турцию.

Шагин-Гирей, видя сложность положения в своем государстве, обратился к Екатерине II с просьбой оставить в Крыму часть русских войск, которые расположились у Ак-Мечети. Правление Шагин-Гирея нельзя признать удачным: стремясь ускорить развитие и преобразование своего государства, он пытается осуществить многочисленные реформы, при этом совершенно не считаясь со сложным внутренним и внешним положением ханства. Многие преобразования серьезно нарушали установившиеся традиции, требовали огромных денег (особенно попытка построить новую столицу в Каффе), увеличивали налоги с населения. Крайне негативную реакцию вызывало у народа введение «европейских новшеств»: сам Шагин-Гирей ездил не верхом на коне, как подобало хану, а в карете, была проведена перепись населения (вызвавшая значительный переполох, так как никогда ранее подобные мероприятия не проводились, а разъяснить населению ее цель никто по-настоящему не удосужился). После того, как хану вздумалось создавать в ханстве войско на европейский манер, а уж тем более введения оскорбляющих человеческое достоинство телесных наказаний в виде порки шпицрутенами, против него в октябре 1777 г. взбунтовался весь Крым.

Этим тут же воспользовалась Турция. Назначив в Стамбуле нового хана Селим-Гирея III, султан помогает ему высадиться в Крыму в декабре 1777 г. Против Шагин-Гирея выступили не только крымские, но и ногайские татары. И только вмешательство русских войск во главе с А. Прозоровским помогло Шагин-Гирею подавить это выступление. Турция вынуждена была согласиться с утверждением на ханском престоле Шагин-Гирея (Селим-Гирей III в ходе восстания был убит).

Однако Шагин-Гирей нужных выводов не сделал и продолжал введение новшеств, чем и предопределил свою дальнейшую судьбу.

Оценив всю сложность положения в Крыму, Екатерина II предпринимает необходимые меры. Вместо А. Прозоровского она назначает командующим русскими войсками А. Суворова, который являлся не только блистательным полководцем, но и мудрым дипломатом.

С одной стороны, Суворов проводил ряд мероприятий по укреплению обороны полуострова, особенно побережья, в частности, построил укрепления у входа в Ахтиарскую бухту, запретил турецким кораблям брать пресную воду из р. Бельбек и усилил охрану побережья. В то же время он прилагает максимум усилий, чтобы «российское присутствие» не вызывало у крымских татар озлобления, с этой целью им был издан специальный приказ по своей армии: «Соблюдать полную дружбу и утверждать обоюдное согласие между россиян и разных звеньев обывателей». Зная о том, что европейская дипломатия уже неоднократно обращала внимание России на незаконность присутствия ее войск в Крыму, по предложению Г. Потемкина было принято решение возложить на эти войска во главе с А. Суворовым обеспечение переселения христианского населения из Крыма (в основном, греческого). Такие действия осуществлялись русским правительством с целью подрыва, и без того находящейся в тяжелом состоянии, экономики Крыма. (Европе представили другие мотивы этого переселения - притеснение христиан на полуострове). А. Суворов проводит операцию с присущей ему молниеносностью (при этом он даже не поставил в известность Шагин-Гирея), с мая по сентябрь 1778 года в Приазовье и в Северное Причерноморье было переселено 31 тысяча христиан.

Турецкий султан несколько раз направлял к берегам большие эскадры своих кораблей, но, зная насколько решительно и успешно могут действовать русские войска под командованием А. Суворова, турки так и не отважились высадить свой десант.

В свою очередь, Екатерина II не решалась на присоединение Крыма к России, зная отношение к этому вопросу ряда европейских государств. Более того, под их давлением Россия согласилась подписать с Турцией 10 марта 1779 г. Айналы-Кавакскую конвенцию. В ответ на обязательства турецкого султана не вмешиваться во внутренние дела Крымского ханства, Россия выводила свои войска из Крыма, соглашаясь на подчинение ханства султану в делах религии, в том числе и благословение им хана при возведении на престол. Турция также обязывалась беспрепятственно пропускать через Босфор и Дарданеллы русские торговые суда и признать крымским ханом Шагин-Гирея.

Выполняя решение конвенции, русское правительство выводит свои войска из Крыма, оставив только 6-тысячный гарнизон в Керчи и Еникале.

Ничему не наученный Шагин-Гирей безуспешно продолжал «европеизировать» свое ханство, и, как следствие, осенью 1781 г. вспыхнуло новое восстание, которое возглавил собственный брат хана Батыр-Гирей вместе с крымским муфтием. На этот раз Шагин-Гирею удалось самому справиться с выступлением своих подданных. Однако устроенные ханом казни вызвали в 1782 году новое восстание, и Шагин-Гирею пришлось бежать под защиту русского гарнизона в Керчь. Турция провозгласила ханом Махмут-Гирея. Российское правительство для восстановления Шагин-Гирея у власти направляет свои войска в Крым. Сторонники Махмут-Гирея потерпели поражение, и Шагин-Гирей занял ханский престол.

Положение дел в Крымском ханстве постоянно ухудшалось, и русское правительство понимало, что дальнейшее «правление» Шагин-Гирея только усугубляет положение и вызывает резкое недовольство крымских татар. В то же время было очевидно, что свою самостоятельность Крым в такой ситуации сохранить не сможет. Согласиться с тем, что Крымское ханство вновь станет вассалом Турции, Екатерина II, разумеется, не могла. После долгих совещаний с Г. Потемкиным она решается на присоединение Крыма к России.

Этому способствовала и сложившаяся международная обстановка 80-х годов XVIII в. Внимание ведущих европейских государств, и прежде всего Англии и Франции, было приковано к Северной Америке, где в английских колониях развернулась война за независимость. Поэтому вмешаться в «выяснение отношений» между Россией и Турцией Европа не могла.

К Шагин-Гирею направили генерала Самойлова, который передал хану предложение Екатерины II добровольно отречься от престола и передать Крым России. При этом Шагин-Гирею гарантировалось дальнейшее покровительство и выделение ему ежегодно 200 тысяч рублей. Понимая, что никакой поддержки у своих подданных он уже давно не имеет, в феврале 1783 г. Шагин-Гирей отрекается от престола.

8 апреля 1783 г. Екатерина II подписывает манифест (рескрипт) «О принятии полуострова Крыма, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу». Понимая чрезвычайную сложность происходивших событий и возможных последствий, в манифесте императрица приводит доводы правильности принятого решения: «В прошедшую с Портой оттоманскую войну, когда силы и победы оружия Нашего давали нам полное право оставить в пользу Нашу Крым, в руках наших бывший. Мы сим и другими пространными завоеваниями жертвовали тогда возобновлению доброго согласия и дружбы с Портою Оттоманскою, преобразив на тот конец народы татарские в область вольную и независимую, чтобы удалить навсегда случаи и способы к распрям и отстуде, происходившим часто между Россиею и Портою в прежнем татар состоянии Но ныне, по долгу предлежащего Нам попечения о благе и величии Отечества, стараясь в пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством, навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между империями Российскою и Оттоманскою заключенный, который мы навсегда искренне сохранить желаем, не меньше же и в замену и удовлетворение убытков Наших, решалися Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Таман и Кубанскую сторону». Тут же в манифесте императрица уверяет крымских татар, что она обязуется: «содержать их наравне с природными Нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру».

Выполняя волю Екатерины II, Г. Потемкин отдает приказ русской армии, согласно которому войска под командованием А. Суворова и самого Г. Потемкина занимают Тамань и Керченский полуостров, войска под командованием де Больмена вошли непосредственно в Крым. Поддержку с моря осуществляла Азовская эскадра вице-адмирала Клокачева.

В июне 1783 г. в лагере русских войск, расположенном на отвесной скале Ак-Кая (недалеко от Карасубазара (Белогорска)), наместник Новороссии Григорий Александрович Потемкин принял от беев, и мурз, и от всей татарской знати присягу на верность России. В декабре 1783 г. Турция, согласно подписанному договору, признала включение Крыма в состав России.

Печальна судьба последнего крымского хана Шагин-Гирея. После отречения от престола он некоторое время жил в Воронеже и Калуге. Затем неожиданно обратился к Екатерине II с просьбой отпустить его в Турцию. После долгих уговоров не делать этого, русское правительство все-таки отвечает согласием. В январе 1787 г. он покинул пределы России. Турецкий султан вначале довольно благосклонно встретил бывшего крымского хана, однако вскоре Шагин-Гирей был обвинен в новых политических интригах и казнен на о. Родос.

Русско-турецкая война 1787-1791 гг. Победы русской армии и флота. Ясский мирный договор

Турция, так и не согласившись с результатами предыдущей войны 1769-1774 гг. и, прежде всего, с потерей Крыма, решила, что новая война будет для нее более удачной. 15 июля 1787 г. она предъявила России ряд требований, в том числе отказаться от протектората над Грузией и признать ее вассальную зависимость от Турции, согласиться на досмотр турецкими властями русских торговых судов, снизить пошлины на ввозимые турецкие товары до 3%, передать Турции соляные озера в районе Кинбурна. 5 августа Турция решила предъявить новый, более жесткий, ультиматум, потребовав немедленно вернуть ей Крым и аннулировать все русско-турецкие соглашения, начиная с Кючук-Кайнаджирского мирного договора. Однако, даже не дождавшись ответа русского правительства, султан 13 августа объявил России войну. Такая его поспешность, очевидно, объясняется тем, что не заинтересованные в возросшем могуществе России государства активно «подогревали страсти». Показательными являются слова австрийского императора Иосифа II (который в этой войне был пусть и пассивным, но все-таки союзником), которыми он ответил на предложение Екатерины II о заключении союза против Турции: «Аля Вены безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах».

Русско-турецкая война 1787-1791 гг. началась с попыток турецкого флота атаковать российский у западных берегов Крыма 21 августа 1787 г. Эта война показала значительное превосходство русской армии и флота по многим параметрам, но прежде всего в совершенно новом, энергичном, инициативном командовании. Наиболее активными и нестандартными действиями отличались выдающийся полководец А.В. Суворов (1730-1800) и флотоводец Ф.Ф. Ушаков (1744-1817). Попытка турок высадить свой десант на Кинбурнской косе закончилась для последних полной катастрофой. Войска под командованием П. Румянцева и Г. Потемкина овладели важнейшими крепостями, Очаковым и Хотином. Молниеносными ударами А. Суворов достиг блистательных побед под Фокшанами и Рымником. Апогеем полководческого таланта А. Суворова в этой войне являлось взятие первоклассной турецкой крепости Измаил на Дунае, до этого считавшейся неприступной. При взятии этой крепости взошла звезда еще одного гениального русского полководца, ученика «суворовской школы», М.И. Кутузова. Русские войска взяли важнейшие турецкие крепости Аккерман, Хаджибей, Бендеры.

Первых успехов добился и молодой Черноморский флот под командованием адмирала Ф. Ушакова. Он отказался от устаревшей линейной тактики морских сражений и стал использовать решительную атаку флагманского корабля, максимальное сближение с неприятельской эскадрой, чтобы в короткой и решительной схватке принуждать противника капитулировать. Первые громкие победы Черноморский флот одержал у о. Тендера в Керченском проливе, уничтожив турецкий флот у собственной базы, а также на побережье Болгарии у мыса Калиакрия.

Потерпев целый ряд сокрушительных поражений, потеряв большую часть войска и флота, Турция была на пороге катастрофы, всполошилась вся Европа. Под этим давлением (прежде всего со стороны Англии и Франции) Россия оказалась вынужденной пойти на мирные переговоры с Турцией. 29 декабря 1791 г. (января 1792 г. по новому стилю) был подписан Ясский мирный договор. К России отошла территория в междуречье Южного Буга и Днестра, включая Очаков. Турция окончательно признала присоединение Крыма к России. Отказалась Турция и от притязаний на Грузию. Утверждение России в Северном Причерноморье, на Азовском и Черном морях и получение возможности свободной заграничной торговли морским путем через проливы стало одним из факторов, способствовавших ускорению заселения и развития Северного Причерноморья и Крыма.

Г.А. Бабенко, В.П. Дюличев

Фото горного Крыма

План
Введение
1 Предыстория
2 Кампания 1769 года
3 Кампания 1770 года
4 Кампания 1771 года
5 Кампания 1773 года
6 Кампания 1774 года
7 Итоги войны
8 Морские Кампании
Список литературы
Русско-турецкая война (1768-1774)

Введение

Русско-турецкая война 1768-1774 годов - одна из ключевых по значению войн между Российской и Османской империями, в результате которой в состав России вошли Новороссия (ныне южная Украина), северный Кавказ и Крымское ханство, которое формально обрело независимость, но де-факто стало зависеть от России.

Войне предшествовал внутренний кризис в Польше, где царил раздор между шляхтой и королём Станиславом Августом Понятовским, бывшим любовником российской императрицы Екатерины II, зависящим от российской поддержки.

Отряд находившихся на российской службе казаков, преследуя польские повстанческие силы, вошёл в город Балта, вторгнувшись таким образом на территорию Османской империи. Та, в свою очередь, не замедлила обвинить их в резне жителей города, что было отвергнуто российской стороной. Используя инцидент, султан Мустафа III объявил России войну 25 сентября 1768 года. Турки заключили союз с польскими повстанцами, в то время как Россию поддержала Великобритания, выслав российскому флоту военных советников.

Польские повстанцы были наголову разбиты Александром Суворовым, после чего он перебрался на театр военных действий против Турции. В 1773 и 1774 годах Суворов выиграл несколько важных сражений, развив предыдущий успех Петра Румянцева под Ларгой и Кагулом.

Морские операции российского балтийского флота в Средиземное море под командованием графа Алексея Орлова принесли ещё больше зрелищных побед. В 1771 году Египет и Сирия взбунтовались против Османской империи, в то время как её флот был полностью уничтожен российскими кораблями.

21 июля 1774 года Османская Империя подписала с Россией Кючук-Кайнарджийский договор, в результате которого Крымское ханство формально обрело независимость, но де-факто стало зависеть от России. Турция выплатила России военные контрибуции в порядке 4,5 миллионов рублей, а также уступала северное побережье Чёрного моря вместе с двумя важными портами.

Русско-турецкая война 1768-1774 гг. была звеном в серии преимущественно победоносных для России войн в юго-западном направлении (русско-турецкие войны).

1. Предыстория

После заключения Белградского мира Османская империя, истощённая войной с Персией, находилась в очень тяжёлом положении, и русский резидент Вешняков настоятельно рекомендовал своему правительству воспользоваться обстоятельствами и начать войну с Турцией. Русское правительство проигнорировало его советы, более того, вело себя очень осторожно и сдержанно. Подобная политика в отношении Турции продолжалась в течение всего царствования Елизаветы Петровны. Политика эта тяжелее всего отразилась на положении балканских христиан, смотревших на Россию, как на избавительницу от османского ига, так как только от неё ожидали своего избавления. После Белградского мира Турция, как бы в отместку за войну 1730-х годов, стала особенно сильно преследовать христиан. Последние бросали свои дома и имущество и убегали в Россию.

Ввиду того, что переселения христиан из Турции в Россию могли повести к политическим осложнениям, российское правительство издало указ, запрещавший переход беспаспортных людей через границу России. Указ этот затруднил переселения славян. Вешняков очень настоятельно просил об отмене или смягчении этого указа, тем более, что противник России, Франция, старалась ласками, заискивающим образом действовать на славян. Вешняков рекомендовал своему правительству отвести особые земли для поселения славян, выставляя на вид, насколько славяне, поселенные в России, могут быть полезны в дальнейших войнах с Турцией. Как бы в ответ на это военная коллегия в 1743 году ещё раз подтвердила указ сената о непропуске через границу беспаспортных славян.

В 1745 году Вешняков умер в Константинополе, и на его место был назначен Адриан Неплюев, который сразу же стал гордо и решительно обращаться с Портой. Это дало свои результаты. Турецкое правительство исполняло все требования Неплюева и долгое время не нарушало мирных отношений с Россией.

Неплюева сменил Обрезков. При нём снова выдвинулся вопрос о переселениях балканских христиан в Россию. Толчком к возбуждению этого вопроса стало переселение в Россию австрийских сербов.

Ещё в конце XVII века до 60 тысяч сербов под предводительством патриарха Арсения III Чарноевича вышли из пределов Турции и с разрешения императора Леопольда поселились в пределах Австрии. Австрийские сербы оказали большую помощь новой родине в борьбе с турками и венграми. Но в середине XVIII века венгры, войдя в доверие австрийского правительства, стали домогаться передачи в их ведение сербов и стали теснить последних. Видя невозможность отстоять в Австрии своё прежнее независимое положение, полковник Хорват в мае 1751 года через русского посла в Вене Бестужева обратился с просьбой отвести для поселения сербов земли где-нибудь в Малороссии, причём Хорват обещал привести с собой гусарский полк в 1000 человек. Предложение Хорвата было принято, и сербам отвели земли для поселения от Архангельского городка вдоль по реке Южному Бугу, а также по реке Синюхе и Висе и разрешили построить крепость св. Елизаветы.

В октябре 1751 года Хорват, взяв сербов с женами и детьми (всего 300 человек), прибыл в Киев. Известие о переселении австрийских сербов всполошило весь остальной славянский мир: черногорцы, болгары, валахи, сербы задумали тоже переселиться в Россию, и из Молдавии для ходатайства об этом прибыл депутат Замфиранович. Петербургское правительство, не решаясь дать ответ на это ходатайство, поручило своему резиденту в Константинополе Обрезкову спросить согласие Порты на переселение. Обрезков ответил, что такого разрешения Порта, конечно, официально не даст, но отдельные переселения будет, вероятно, оставлять без внимания.

Постройка Хорватом крепости св. Елизаветы дала возможность французскому послу обратить внимание Турции на якобы замышлявшиеся козни против неё со стороны России. Произошли объяснения, дело дошло до третейского суда английского и австрийского посланников, которые решили было дело сначала в пользу России, а затем, по настоянию Порты, спросили мнения своих кабинетов, действительно ли постройка крепости св. Елизаветы производится Россией не в нарушение заключённых с Турцией договоров.

Дело это тянулось до 1754 года, когда султан Махмуд приказал прекратить всякие препирательства. 2 декабря того же года султан умер. Преемник его Осман возобновил переговоры, и русское правительство, которое вообще в отношениях с Турцией соблюдало большую осторожность, решило приостановить работы по постройке крепости. Эта же осторожность была причиной и того, что, когда в 1755 году черногорский митрополит обратился к России за помощью против турок, Россия ответила очень уклончиво и обещала через Обрезкова сделать при удобном случае соответствующее представление Порте. Обрезков долгое время не находил такого случая. Россия в то время принимала участие в Семилетней войне, и ей более, чем когда-нибудь была нужна осторожность в отношениях с Османской империей.

Так прошло более десяти лет. В конце царствования Елизаветы Петровны, в период недолгого царствования Петра III и в начале правления Екатерины II в отношениях с Турцией сохранялся мир. Поводом к обострению отношений послужили события в Польше. На основании договоров с Турцией Россия обязывалась не вмешиваться в польские дела и не вводить своих войск в пределы Речи Посполитой.

В конце сентября 1763 года в Польше умер король Август III и начались обычные раздоры партий. В числе других держав в выборы короля вмешалась и Россия, и в 1764 году был избран её кандидат - Станислав Понятовский. Борьба партий продолжалась и после избрания короля, снова выдвинулся вопрос о диссидентах, русские войска были введены в Польшу, и русский посланник в Варшаве, князь Репнин, настолько энергично защищал интересы своего правительства, что на каждом шагу допускал противозаконные поступки, дошедшие в конце концов до ареста более видных и влиятельных членов сейма.

Для противодействия русскому влиянию в 1768 году была образована конфедерация, вступившая в борьбу с русскими войсками. Находясь в затруднительном положении, конфедераты обратились за помощью к Порте. Были собраны большие драгоценности для подкупа влиятельных лиц в Константинополе. Французское правительство деятельно поддерживало ходатайство поляков и употребляло всевозможные меры, чтобы поссорить Турцию с Россией.

Долгое время эта политика не давала результатов. Французское правительство было недовольно деятельностью своего посла Верженя и отправило ему в помощь Сен-При, а затем и особого агента Толея. Последний уговорил конфедератов уступить Турции Волынь и Подолию в том случае, если она окажет помощь Польше. Это предложение сломило твёрдость Турции.

В это же время гайдамаки напали на пограничное турецкое местечко Балту и сожгли его. Османское правительство потребовало удовлетворения. Гайдамаки были пойманы и строго наказаны. Порта искала только предлога к разрыву с Россией и не удовлетворилась этим. 6 октября 1768 года османский великий визирь пригласил к себе Обрезкова, обошёлся с ним оскорбительно и грубо и приказал заключить в Семибашенный замок. Порта обвиняла в разрыве Россию. Россия, по её словам, неоднократно нарушала заключённые трактаты, строила крепости вблизи границ Турции, вмешалась в дела Польши, стремясь ограничить вольности поляков и способствуя избранию на престол «человека из числа офицеров, недостойного быть королём, и из фамилии и предков которого никто не был королём»; наконец, русские войска разорили Балту. Екатерина, со своей стороны, обратилась с циркулярной нотой к европейским дворам, в которой старалась объяснить и доказать справедливость и прямоту русской политики и указать на несправедливость Порты, подстрекаемой противниками России.

Против попыток Турции расширить свои владения в Причерноморье и на Кавказе, захватить Астрахань. Турция выступала против усиления русского влияния в Речи Посполитой, где в 1764 году на королевский престол был возведен русский ставленник Станислав Август Понятовский. Поводом к войне явилось отклонение Россией турецкого ультиматума о выводе русских войск из Речи Посполитой, где они с 1768 года вели военные действия против Барской конфедерации.

Поддерживаемая Францией и Австрией, 25 сентября (6 октября) 1768 года Османская Турция объявила войну России. Турки рассчитывали, что русская армия, значительные силы которой были заняты в Польше, не смогут противостоять многочисленному османскому войску. Однако правительство Екатерины II Великой энергично провело приготовления к военным действиям, была развернута антитурецкая пропаганда на Балканах, началось спешное строительство военного флота. Сразу же выявился безусловный перевес русской армии над османами. Весной 1769 года русские войска заняли Азов и Таганрог. Стратегическим планом на 1769 год предусматривалось наступление русских главными силами (Первая армия генерала А.М. Голицына; 80-90 тысяч человек) на Хотин. Вторая армия генерала П.А. Румянцева (35 тысяч человек) обеспечивала действия главных сил, прикрывая южные границы от Днепра до Дона от крымских татар. Корабли Балтийского флота направлялись в Средиземное море для блокады Дарданелл и поддержки национально-освободительного движения в Греции (Архипелагские экспедиции русского флота). В начале 1769 года Вторая армия отразила вторжение крымских татар и вышла на побережье Азовского моря. Хотя два штурма Хотина, предпринятые Первой армией в апреле и июне, были неудачны, в сентябре турецкий гарнизон оставил Хотин из-за недостатка продовольствия. В сентябре Первая армия, командующим которой был назначен Румянцев, заняла Яссы.

По плану действий на 1770 год главная задача - овладеть крепостью Бендеры - возлагалась на Вторую армию генерала П.И. Панина, а Первая армия должна была прикрыть ее с юга от главных сил турецко-татарской армии. Но командующий Первой армией генерал Румянцев решил выполнить свою задачу активными действиями - его войска (15-25 тысяч человек) последовательно разгромили турецко-татарский отряд крымского хана Каплан-Гирея у Рябой Могилы 17 (28) июня и на реке Ларге 7 (18) июля, а затем разбили главные силы турок (150 тысяч человек) под командованием великого везира Халиль-паши на реке Кагул 21 июля (1 августа). В сентябре Вторая армия штурмом овладела крепостью Бендеры, после чего капитулировали турецкие крепости Измаил, Килия, Аккерман, Браилов. В ноябре русские войска овладели Бухарестом и вышли на левый берег Дуная . Русская эскадра под командованием А.Г. Орлова и Г.А. Спиридова, пришедшая в Эгейское море, разгромила вдвое превосходящий турецкий флот в Чесменском бою 26 июня (7 июля) 1770 года и блокировала Дарданеллы. Успешно действовал и русский корпус, посланный в Грузию.

По плану военных действий на 1771 год Первая армия должна была удерживать рубеж реки Дунай, а главная задача - овладение Крымом - возложена на Вторую армию генерала В.М. Долгорукова при поддержке Азовской флотилии вице-адмирала А.Н. Сенявина. В июне Вторая армия захватила Перекоп, а затем быстро оккупировала Крым. Первая армия, действуя на широком фронте, несмотря на недостаток сил (45 тысяч человек), успешно отразила в июне и октября попытки противника прорваться на левый берег Дуная. Несмотря на успешное для России развитие боевых действий, война была для страны тяжелейшим бременем, уже с 1770 года Екатерина II предпринимала попытки достижения мирного соглашения. Для этого необходимо было нейтрализовать активно поддерживавшую турок Австрию. Этого удалось добиться путем привлечения Вены к первому разделу Польши. Победы русских войск заставили Турцию начать мирные переговоры, которые закончились подписанием в Журже перемирия (май 1772), однако переговоры о заключении мирного договора, происходившие с июля в Фокшанах, а затем в Бухаресте, окончились безрезультатно. 1 (12) ноября 1772 года Россия заключила договор с крымским ханом Сахиб-Гиреем, по которому Крым был объявлен независимым от Турции и находящимся под покровительством России.

В июне 1773 года русские войска перешли Дунай и осадили крепость Силистрия (Силистра), но недостаток сил заставил Румянцева отвести войска обратно за Дунай. Безрезультатно окончились и попытки активных действий русских войск в сентябре-октябре 1773 года против Варны и Шумлы (Шумен). К этому времени силы обеих сторон были истощены. Тем не менее, перед Румянцевым была поставлена задача, - несмотря на ограниченные силы (52 тысяч человек), решительными действиями ускорить окончание войны. В июне 1774 года главные силы русской армии переправились через Дунай. 9 (20) июня 18-тысячный корпус генерала А.В. Суворова разгромил у Козлуджи 40-тысячный турецкий корпус, в тот же день 15-тысячный турецкий отряд был разбит у Туртукая генералом И.П. Салтыковым. Русские войска блокировали крепости Шумлу, Рущук (Русе) и Силистрию, а передовой отряд А.И. Заборовского перешел через Балканы. Турецкое правительство пошло на мирные переговоры, закончившиеся 10 (21) июля 1774 года подписанием Кючук-Кайнарджийского мира, по которому Россия получила территорию Северного Причерноморья до Южного Буга, свободный выход в Черное море, крепости Кинбурн, Керчь, Еникале. Турция обязалась восстановить автономию Молдавии и Валахии, не притеснять Грузию, уплатить Петербургу контрибуцию, признала независимость Крыма. Россия получила право на свободный проход судов через проливы Босфор и Дарданеллы, что имело значение для развития торговли. Условия договора могли быть еще более благоприятными для России, если бы не начавшаяся Пугачевщина, вынудившая императрицу дать указание П.А. Румянцеву подписать мир как можно скорее.