Сформулируйте значение войны римлян с галлами. Древние племена галлов. Битва у Аллии

Войны Рима с соседними племенами и галлами

Римская армия. Со дня своего основания Рим вел постоянные войны с внешними врагами. Римское войско называлось легионом. В легион зачислялись граждане от 17 до 46 лет. Оружие и доспехи они должны были приобретать за свой счет. В пехоте служили зажиточные тяжеловооруженные крестьяне, в коннице - богатые и знатные люди.

Легионеры(реконструкция)

Бедняки вооружались луками и пращами (приспособление для метания камней). На поле боя они выступали как застрельщики, осыпая противника с воздуха в начале сражения.

Во времена семи царей римский легион состоял из 3000 пехотинцев и 300 всадников, при Республике в него набирали от 3 до 6 тыс. воинов. Каждый консул командовал одним или двумя легионами.

Легион делился на 10 “полков”, которые назывались когортами. “Полки”-когорты в свою очередь подразделялись на сотни - центурии. Полководец лично назначал командиров центурий - центурионов. Это были простые, но храбрые и опытные воины, украшенные рубцами и наградами. Не раз их опытность и стойкость выручали римское войско в трудную минуту. Консулы обычно знали своих центурионов в лицо и по имени. Вместо знамен отдельные отряды римского войска употребляли особые значки, закрепленные на шестах. “Знаменем” всего легиона служило изображение орла.

Древние полководцы-консулы известны как строгие, суровые командиры. За городской стеной, в походе, они обладали неограниченной властью над гражданами-воинами. Они могли приказать своим ликторам выпороть и обезглавить любого нерадивого солдата или офицера. Римская армия славилась дисциплиной. Рассказывают, что когда легион разбил однажды стоянку около яблони, ни одно яблочко не пропало с дерева.

Суровые полководцы и послушные храбрые римские солдаты одержали немало побед. После больших успехов победоносное войско по разрешению сената справляло триумф. Легионеры вступали тогда в Рим боевым строем, с лавровыми ветвями в руках, распевая героические и шутливые песни. Впереди войска на колеснице, запряженной четверкой белых коней, ехал полководец. В лавровом венке, с накрашенным лицом, в пурпурном царском одеянии возвышался он на колеснице, похожий больше на грозного идола, чем на живого человека. Тут же несли военную добычу, выставленную для всенародного обозрения. По Священной улице триумфальная процессия поднималась на Капитолийский холм, к главному храму города, где совершалось торжественное жертвоприношение.

Триумфальное шествие (реконструкция)

Римляне, отличавшиеся благочестием, старались воевать честно, чтобы заслужить помощь богов. У них были жрецы-фециалы, которые всякую войну истолковывали как законную со стороны Рима. Они же объявляли военные действия, кидая на вражескую землю особое священное копье. Все свои войны, и оборонительные и захватнические, римляне всегда называли “справедливыми войнами”.

В первые сто лет борьбы между патрициями и плебеями (V в. до н.э.) римляне ежегодно воевали с ближайшими своими соседями, жившими у границ Лация, - с племенами этрусков, вольсков, эквов. От этих войн остались исторические предания, которые повествуют о римских победах и поражениях, а также рисуют характер древних римлян.

Войны с вольсками. Кориолан. В самом начале Республики, вскоре после изгнания царей, прославился в Риме военными подвигами молодой патриций Гай Марций. За храбрость, проявленную при захвате Вольского города Кориблы, получил он прозвище Кориолан. В те давние времена все римские юноши уважали и слушались родителей, но особенной сыновьей почтительностью отличался Кориолан, нежно привязанный к матери своей, Волумнии, которая воспитала его после смерти отца в любви и строгости. “Другие, - пишет древний историк, - были отважны в боях ради славы, а он искал славы, чтобы порадовать мать”.

Кориолан обладал благородной душой, но одновременно был горд и несдержан в гневе. Он презирал простой народ и часто выступал во главе патрицианской молодежи против плебеев. Когда в отместку народ провалил Кориолана на консульских выборах, а народные трибуны вызвали его на суд, надменный аристократ покинул город и, в обиде на сограждан, изменил родине, перейдя на сторону вольсков.

Под предводительством Кориолана вольски стали одерживать победы над римлянами и наконец подступили к самым стенам Рима. Напрасно приходили в их стан римские послы, умолявшие Кориолана о прощении и мире, - изменник не захотел выслушать ни почтенных сенаторов, ни благочестивых жрецов. Тогда во вражеский лагерь отправились знатные римские женщины во главе с Волумнией. Едва завидя издали мать, Кориолан бросился ей навстречу и долго плакал в ее объятиях, а та ласково упрекала сына, умоляя его снять осаду с города. "Разве уступать гневу и злопамятству хорошо, - говорила Волумния, - а уступить просьбам матери дурно? Или помнить обиды великому мужу подобает, а свято чтить благодеяния, которыми дети обязаны родителям, - не дело мужа великого и доблестного?". Мольбы матери сломили непреклонный дух полководца, и он увел вражеское войско от стен Рима. Через некоторое время вольски убили Кориолана, а римляне в память о спасении города воздвигли храм Женской Удаче.

Война с эквами. Цинциннат. В середине V в. до н.э. разгорелась большая война между римлянами и эквами. Консульская армия, выступившая навстречу неприятелю, попала в окружение. В такой беде римляне решили назначить диктатора. Выбор их пал на строгого, опытного полководца Луция Квинкция Цинцинната, который жил за городом, не принимая участия в общественных делах.

Так случилось, что за несколько лет до войны сын полководца, напоминавший характером Кориолана, рассорился с народными трибунами, и отец был вынужден заплатить большой штраф, чтобы спасти юношу от суда плебеев. Распродав почти все свое имущество, старый Цинциннат поселился в хижине за Тибром, где у него остался последний клочок земли.

Вестники, посланные за диктатором, застали высокородного патриция в поле, где он в одной рубашке пахал землю. Завидя государственных послов, Цинциннат поспешно облачился в старенькую тогу, чтобы в приличном одеянии выслушать послание сената. Невозмутимо встретил он весть о своем высоком назначении и тут же на месте принял знаки верховной власти. Когда диктатор появился в городе в сопровождении ликторов, несущих топоры и прутья, плебеи устрашились грозной власти того, кто недавно претерпел от них жестокую обиду. Но Цинциннат, не помышляя о мести, спешно провел воинский набор и выступил в поход. Стремительно разгромив эквов, он спас от гибели консульскую армию. Затем Цинциннат справил триумф и уже на 16-й день сложил с себя диктаторскую власть, данную ему на полгода.

Без ликторов, без свиты, рядовым гражданином возвратился он в свой домик к мирному сельскому труду.

Войны с этрусками. Битва при Кремере. Около ста лет воевали римляне с богатейшим этрусским городом по имени Вейи, который располагался за Тибром, недалеко от римской границы. Вейяне нападали на заречные земли Рима, разоряя поля и угоняя скот. В начале V в. до н.э., вскоре после того, как произошла история с Кориоланом, многолюдный знатный род Фабиев вызвался отражать набеги этрусков своими силами. В один прекрасный день 306 Фабиев, все патриции, выступили в поход, торжественно прошествовав от Капитолия до городских ворот по улице, которая была названа впоследствии Несчастливой. Разбив лагерь за рекой, около года успешно несли они пограничную службу. Но однажды вейяне, получившие подкрепления от соплеменников, заманили римских стражей в засаду. На берегу реки Кремеры , впадающей в Тибр, в неравной битве с этрусками полегли все благородные римские воины. Уцелел лишь один Фабий, благодаря которому не угас этот знатный род.

Последняя война с Вейями. Последняя ожесточенная война с Вейями началась в конце V в. до н.э. и затянулась на целых 10 лет. В конце концов римляне поставили во главе своего войска диктатора. На эту должность был избран Марк Фурий Камилл - доблестный патриций, лучший полководец тех лет. По приказу диктатора римляне провели подкоп под стены осажденного города и таким образом захватили его, устроив нападение изнутри и снаружи. Победа над Вейями принесла Камиллу великую славу и еще большую беду. При дележе добычи он рассорился с плебеями и вынужден был уйти в изгнание. Покидая Рим, Камилл простер руки к храмам отеческих богов и взмолился, чтобы когда-нибудь неблагодарные сограждане пожалели о его уходе. Это заклятие исполнилось уже через пять лет.

Нашествие галлов в 390 г. до н.э. В V в. до н.э. из северных стран через Альпы проникли на Апеннинский полуостров воинственные племена галлов. Говорят, варвары двинулись в Италию, привлеченные сладостью италийского вина, которое завез в их страну один этруск. Постепенно они заселили долину реки По и стали совершать походы в глубь Этрурии, нападая на богатые этрусские города. Высокорослые белокурые галльские воины наводили страх на обитателей Италии. Облик их был необычен - вместо бород они носили усы; в бой варвары шли с дикими песнями, а сражались без доспехов, полуобнаженными, кичась своей безумной отвагой. В то же время галлы не отличались твердостью характера и легко бросали начатое дело, если оно не удавалось с первого натиска.

В 390 г. до н.э. галлы осадили этрусский город Клузий, запросивший помощи у Рима. Прибывшие для переговоров римские послы, трое братьев Фабиев, нарушив международные правила, вмешались в битву на стороне этрусков. Тогда оскорбленные галлы оставили в покое клузийцев и двинулись на Рим. Проходя с гомоном и песнями мимо затворившихся городов, они кричали, что никому не сделают зла, что идут они на одних только римлян.

Римское войско встретилось с варварами на реке Аллии, за Тибром. Настроение у римских воинов было вялое - жрецы-фециалы объясняли это тем, что народ прогневил богов, не выдав врагу провинившихся послов. Битва произошла 18 июля - в тот самый день, когда около ста лет назад погиб на Кремере род Фабиев. И на этот раз римляне потерпели страшное поражение: часть их войска полегла на поле боя, часть бежала в недавно завоеванные Вейи, многие утонули в реке. Впоследствии в течение многих столетий день битвы при Аллии отмечался в Риме глубоким трауром - как самый несчастливый день Римского государства.

В день победы галлы остереглись вступить в Рим - и побежденные воспользовались передышкой: отборные воины, сенаторы и магистраты засели в крепости на Капитолии, простой народ разбежался по соседним городам. Только знатные старики не захотели пережить гибели города: в залах своих домов и на Форуме они уселись на курульных креслах в одеянии консулов и триумфаторов, мужественно ожидая своей судьбы. Вступив поутру в Рим, галлы перебили почтенных старцев, разграбили и сожгли большую часть города и осадили Капитолий. Долго продолжалась осада крепости, и однажды галлы чуть было не захватили ее врасплох. Ночью они влезли наверх по отвесной скале в том месте, которое охранялось слабее всего. Сторожевые собаки не услышали приближения чужаков, но чуткие гуси - птицы, посвященные богине Юноне, подняли гвалт и вовремя разбудили стражу. Галльские воины были сброшены вниз, и с тех пор пошла поговорка: “Гуси спасли Рим”.

Многие римские беглецы стеклись в недавно завоеванные Вейи. Они организовали новую армию и вызвали из изгнания Камилла, провозгласив его диктатором. Но полководец согласился принять власть только по закону, а для законного избрания диктатора требовалось согласие властей, оставшихся в Риме. Тогда один отважный юноша ночью доплыл по Тибру до Капитолия и, проскользнув между галльскими караулами, пробрался в крепость. Сенат и магистраты одобрили решение армии, но пока Камилл готовился к битве, защитники Капитолия, страдавшие от голода, попытались откупиться от галлов золотом. Когда выкуп стали взвешивать на весах, галльский вождь Бренн бросил на чашу рядом с гирями свой тяжелый меч. Римляне с возмущением спросили, что это значит, а галл воскликнул: “Горе побежденным!”

Во время этого спора в воротах появилась армия Камилла. Римляне сразились с галлами на развалинах своего города и одержали победу. Рим был освобожден и вскоре отстроился вновь - правда, улицы его после галльского пожара стали путаными и кривыми, так как дома возводились наспех. В последующие годы Марк Фурий Камилл еще неоднократно избирался полководцем и одержал славные победы над этрусками, эквами и вольсками, нападавшими на ослабевший Рим. В последний год своей жизни, избранный диктатором в пятый раз, Камилл отразил от границ Лация еще одно нашествие галлов. В том же году он примирил патрициев и плебеев, поддержав избрание первого консула-плебея. В память этого события он построил храм Согласия.

О начале знакомства римлян с галлами существует история, которую сходно рассказывают многие авторы. Однажды утром некто Марк Цедиций, человек ничем не примечательный, плебей, явился к городским магистратам и рассказал им, что накануне вечером, когда он шёл по Новой улице позади городского Форума, его вдруг кто-то окликнул. Он обернулся на голос, но не увидал никого, затем, однако, услышал голос громче человеческого, голос, который сказал ему: «Марк Цедиций, поди скажи на рассвете магистратам, что надо вскоре ждать нашествия галлов». Магистраты не поверили вестнику несчастья и прогнали его с насмешками, но вскоре пришли известия о появлении близ северных границ римских владений нового, доселе неведомого противника…

Галлы в северной Италии

Римляне долго ничего не знали о галлах (римское название кельтов), даже их имя не было им известно. Напротив, их соседи этруски уже давно вели с галлами торговые дела. Галлы жили к северу от Альп и снабжали этрусков металлом, шерстью, скотом и рабами в обмен на вино, оливковое масло и другие плоды их страны.

Этрусская стела из Фельзины с изображением в нижней части поединка всадника-этруска и пешего галла. Галльский воин изображён в соответствии с традицией «героической наготы. Его вооружение типично для этого времени. Начало IV века до н.э. Музей археологии, Болонья

В Италию галлов впервые пригласил этруск Аррунт, человек знатный и не плохой. Как рассказывают многие историки, Аррунт был опекуном богатого сироты Лукумона, о котором он заботился, словно о собственном сыне. Юноша ответил ему за заботу чёрной неблагодарностью, обольстив жену Аррунта и добившись у сограждан его изгнания. Аррунт оставил родину и направился на север к галлам, которых он впервые ознакомил с плодами своей страны. Дионисий Галикарнасский сообщает:

«До того момента галлы совсем не знали вкуса вина, но использовали вместо него зловонный напиток из ячменя, подвергшегося брожению на воде, а в качестве масла - старое свиное сало со странным запахом и вкусом».

Вино так понравилось галлам, что они, как пишет Плутарх,

«вооружились, взяли с собой родных и двинулись по направлению к Альпам, ища землю, которая производила такие плоды; все другие они считали неплодородными и невозделанными».

Аррунт вызвался быть их проводником в походе. Перейдя Альпы, галлы оказались в северной Италии, которую в то время населяли этруски (туски). Тит Ливий, рассказывая об этих событиях, пишет:

«Еще до возникновения римской державы власть тусков широко простиралась и на суше и на море. Доказательством того, сколь велико было их могущество, служат названия верхнего и нижнего морей, которыми, подобно острову, окружена Италия; одно из них италийские племена зовут Тускским по общему именованию этого народа, а другое Адриатическим – от Адрии, колонии тусков. Греки называют эти моря Тирренским и Адриатическим. Туски заселили земли от одного моря до другого, сначала основав двенадцать городов по эту сторону Апеннин, а потом выведя на другую сторону колонии по числу городов. Эти колонии заняли всю землю за Падом вплоть до Альп, кроме уголка венетов, живущих вдоль излучины моря».

Страна этрусков, по словам Плутарха, представляла собой в то время сплошной сад. Здесь имелись огромные пастбища, прекрасно орошаемые реками, и располагались восемнадцать великолепных больших городов с богатым и деятельным населением. Оказавшись в Италии, галлы нанесли этрускам поражение в битве, выгнали их с занимаемой ими земли и расселились на их землях сами.

Расселение галлов

Греческие и римские историки описывают несколько последовательных волн переселений. Первыми, по словам Тита Ливия, через западноальпийские перевалы, возможно, через Монженевр высотой 1854 метра, в Италию вступили галлы Беловеза, в число которых входила молодёжь битуригов, арвернов, эдуев, карнутов и многих других племён. Они заняли страну между левым берегом По и южными склонами Альп. Ливий рассказывает связанную с их появлением любопытную историю:

«Узнав, что выбранное ими для поселения место называется Инсубрское поле, они сочли это благим предзнаменованием, поскольку инсубрами именуется одна из ветвей племени эдуев. Они основали там город Медиолан».

Медиолан, древнее имя Милана, как и название ирландской провинции Миде, указывает на символику середины, возможно, центра владений. Топоним «Инсубрское поле», о котором упоминает Ливий, возможно, является отголоском ещё более ранних миграций из-за Альп, в результате которых в кантоне Тичино на юге Швейцарии осели лепонтии. Известные по надписям фрагменты их языка сегодня в основном относятся к кельтской группе, хотя ряд слов, например часто встречающееся слово pala «камень», показывают весьма архаичное происхождение, восходящее корнями к середине I тысячелетия до н.э.

Следующими после инсубров в Италию пришли кеноманы под предводительством Элитовия, которые, идя по следу первых переселенцев, перешли Альпы по тому же проходу. Они расселились ниже по течению По, в районе Бриксии (Брешии) и Вероны. Археологи здесь чётко выделяют их латенскую культуру, которая резко отличается от археологической культуры местного населения.

Карта расселения галльских племён в северной Италии

Затем через Пенинский проход (Большой Сен-Бернар) явились бойи и лингоны. Поскольку транспаданская область была уже заселена другими племенами, новоприбывшие пересекли По и расселились на южном берегу реки вплоть до предгорий Апеннин. Столицей бойев была Бонония (Болонья). На западе область их владений простиралась до Мутины (Модены) и Пармы, на юге – до берегов Утента (Монтойе). Лингоны являлись их соседями и проживали на юге от устья По.

Последними пришли сеноны, которые расселились ещё южнее лингонов и захватили землю этрусков и умбров между Утентом и Эзисом (Эзино). Со временем по имени новых владельцев всю эту область начали называть «Галльским полем». Здесь они известны благодаря ярким археологическим находкам и многочисленному латенскому оружию из Монтефортино-д’Арчевиа. Именно сеноны в 396 году до н.э. разрушили богатый этрусский город Мельпум, а ещё позже осаждали Клузий и напали на Рим.

Битва при Аллии

Предание о захвате Рима галлами сохранилось у многих историков и в общих чертах выглядит следующим образом. В 390 году до н.э., согласно данным Ливия, или, что более вероятно, в 387 году до н.э., как датирует это событие Полибий, галлы осадили этрусский город Клузий. Этруски отправили посольство с просьбой о помощи в Рим, хотя прежде их не связывали с римлянами ни договор, ни дружба. Тем не менее, римский сенат взял на себя посреднические обязанности и отрядил в Клузий посольство из трёх братьев Фабиев с поручением уладить дело мирным путём.

Галлы приняли послов с почётом, но наотрез отказались оставить этрусков в покое. На вопрос, по какому праву они напали на друзей римского народа и требуют у них земли, предводитель галлов Бренн ответил:

«Наше право в оружии, а для храбрых мужей нет запретов».

Военные действия продолжились. Послы, нарушив тогдашнее международное право, приняли в них участие на стороне этрусков. Один из них даже убил галльского вождя и был опознан, когда снимал с него доспехи.

Разгневанные галлы потребовали у сената выдать виновных. Сенат отказался, сославшись на то, что Фабии избраны военными трибунами на следующий год. Тогда разъярённые галлы сняли осаду с Клузия и стремительно двинулись прямо на Рим.

Римляне наспех собрали войско и выступили им навстречу. 18 июля на берегах Аллии, маленького притока Тибра, впадавшего в него с левой стороны недалеко от города Фиден, произошло сражение, в котором римляне, не позаботившись ни об укреплении лагеря, ни о путях отхода, были наголову разбиты. Их войско в основном состояло из новобранцев, которые пришли в ужас от одного только свирепого вида галлов и их боевого клича, и обратилось в бегство, не выдержав даже первого натиска. Ливий пишет:

«Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство. Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком всё левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина. Тем не менее, большинство без затруднений добралось до Вей, откуда они не послали в Рим не только подмоги, но даже вести о поражении».

Галлы побеждают римлян в битве при Аллии в 387 году до н.э.

День катастрофы при Аллии навсегда вошёл в римский календарь как день траура.

Галльский погром Рима

В самом Риме царило страшное смятение. Большинство населения вместе с наиболее чтимыми предметами культа удалось эвакуировать в соседние города. Только небольшая часть войска вместе с молодыми членами сената укрылась на Капитолии. Пожилые сенаторы не пожелали покинуть родных очагов и остались в своих жилищах.

Галлы появились у города на следующий день после битвы. Город был разграблен и сожжён, оставшиеся в нём жители, в том числе старики-сенаторы, оказались перебиты. Попытка галлов сходу захватить Капитолий не увенчалась успехом благодаря отвесным склонам холма. Тогда враги предприняли ночное нападение, описанное в знаменитом предании.

«Под покровом ночи они сперва выслали вперед безоружного лазутчика, чтобы разведать дорогу, а потом полезли наверх уже все. Там, где было круто, они передавали оружие из рук в руки; одни подставляли плечи, другие взбирались на них с тем, чтобы потом вытащить первых; если было нужно, все подтягивали друг друга и пробрались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак… Но их приближение не укрылось от гусей, которых, несмотря на острейшую нехватку продовольствия, до сих пор не съели, поскольку они были посвящены Юноне. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, бывший консулом три года назад. Схватившись за оружие и одновременно призывая к оружию остальных, он среди всеобщего смятения кинулся вперед и ударом щита сбил вниз галла, уже стоявшего на вершине. Покатившись вниз, галл в падении увлек за собой тех. кто поднимался вслед за ним, а Манлий принялся разить остальных… Вскоре сбежались и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал. Среди всеобщего обвала галльский отряд покатился к пропасти и рухнул вниз».

Так гуси вошли в историю (и в известную поговорку) как спасители Рима. Манлий, прозванный Капитолийским, получил за свой подвиг великую награду: каждый воин из находившихся на Капитолии отдал ему по пол-фунта муки и по кварте вина из своего пайка. Часового же, заснувшего на своём посту, сбросили с вершины скалы вниз.

Галльский всадник на росписи греческой вазы из Апулии, IV век до н.э.

Осада Капитолия длилась семь месяцев. Осаждённые страдали от голода, но и положение осаждавших было немногим лучше. Из-за недостатка продовольствия и летней жары среди них начались болезни. Вдобавок к этому галлы получили известие, что в их области вторглись венеты. Поэтому когда римляне предложили начать мирные переговоры, галлы согласились уйти из города за выкуп в 1 тысячу фунтов золота.

Во время процедуры взвешивания римляне заметили, что принесённые галлами гири были фальшивыми. Они стали протестовать, и тогда галльский предводитель Бренн со словами «Горе побеждённым»! бросил на весы свой пояс с мечом. Получив золото, галлы покинули Рим.

Патриотическое чувство римлян не могло смириться с позором поражения, поэтому впоследствии они украсили рассказ об этих событиях выдумками. Якобы во время спора из-за гирь в окрестностях города появилось войско, состоявшее из беглецов с поля битвы при Аллии, которым командовал знаменитый изгнанник Марк Фурий Камилл.

Камилл гордо заявил варварам, что римляне привыкли спасать отечество железом, а не золотом. В сражении, разыгравшемся прямо на руинах сожжённого города, галлы были обращены в бегство, а на следующий день совершенно уничтожены, так что не осталось никого, кто мог бы рассказать об этом поражении. Благодарные сограждане назвали Камилла «отцом отечества» и вторым после Ромула основателем Рима. Скорее всего, это предание относится к области фантазии.

Римский страх перед галлами

Хотя галлы ушли из Лация, это ещё не означало, что опасность миновала. Как упоминалось выше, по крайней мере с начала IV века до н.э. галлы обосновались в северной Италии в качестве постоянных её жителей. Отсюда они совершали военные походы в различных направлениях, преимущественно против богатых этрусских городов. В качестве наёмников галлов принимали к себе на военную службу правители городов Великой Греции.

В 387 году до н.э. сиракузский тиран Дионисий Старший основал колонию в Анконе, на побережье Адриатики, вблизи территории, занятой сенонами. В ближайшее время с ними был заключён союз, так что сеноны в качестве наёмников приняли участие в экспедиции Дионисия против этрусского порта Пирги в 384–383 годах до н.э.

После этого Анкона продолжала оставаться традиционным местом вербовки галльских наёмников по крайней мере на протяжении последующих 30 лет. Большинство из них служило на юге Италии и на Сицилии, где остались отчётливые следы их долговременного пребывания.

Кельтский шлем из богатого погребения в Каноса ди Пулья, южная Италия, IV век до н.э. Захороненный в могиле воин, скорее всего, являлся предводителем кельтских наёмников на греческой службе

В 367 году до н.э. Дионисий переправил отряд галльских наёмников в Грецию на помощь своим союзникам спартанцам. Их необычный внешний вид и военные приёмы произвели сильное впечатление на греков. Успешно повоевав в Греции в течение года наёмники затем вновь вернулись в Италию.

Несколько раз большие группы галлов по пути на юг проходили в опасной близости от Рима. В 366 году до н.э. они попытались вновь напасть на город, но на этот раз были отбиты Марком Фурием Камиллом. В 360 году до н.э. направлявшаяся в Кампанию большая армия галлов прошла в одной миле от городской окраины. А в 348 году до н.э. они даже разбили лагерь на Альбанской горе, пока Луций Фурий Камилл, сын знаменитого спасителя Рима, не выбил их оттуда.

Италийский всадник поражает копьём галльского пехотинца. Рельеф этрусского саркофага из Кьюзи, III в. до н.э.

В 295 году до н.э. этруски подрядили сенонов на войну, которую они в союзе с умбрами и самнитами вели против Рима. Решающее сражение произошло у Сентина, юго-западнее Анконы. Римские силы включали две консульские армии в составе 4 легионов и равных им по численности контингентов союзников, всего около 38 тысяч воинов. Их противники имели сопоставимые по численности силы.

В начале боя галлам при помощи своих колесниц удалось пробить широкие бреши в римских рядах на левом фланге. В этой схватке пал и командовавший здесь консул Публий Деций Мус. Тем временем другой консул, Квинт Фабий Максим Руллиан, опрокинул стоявших против него самнитов, после чего ударил в тыл по наступающим галлам. Те не выдержали удара и обратились в бегство. 25 тысяч галлов погибло, 8 тысяч попало в плен. Потери римлян в бою составили почти 9 тысяч человек

Стела из Бормио в северной Италии, изображающая галльских трубача и знаменосца

В 284 году до н.э. сеноны напали на союзный римлянам этрусский город Арреций (Ареццо). Римский консул Луций Цецилий пришёл на помощь союзникам, но в сражении у стен города потерпел поражение и погиб. На его место римляне отправили Мания Курия, а к сенонам снарядили посольство для переговоров о пленных. Галлы не стали вести переговоры о мире, а послов коварно умертвили. Тогда римляне собрали новую армию, вторглись во владения сенонов и разбили их в большом сражении. Множество галлов погибло, остальных победители изгнали из их земли. На следующий год римляне вывели в новые владения сразу три колонии: Сену, Кастр и Адрию.

Уцелевшие от резни сеноны спаслись бегством к своим соседям бойям, которые в 282 году до н.э. со всем своим войском выступили в их защиту. В большом сражении у Вадимонского озера они были разбиты наголову, после чего запросили римлян о мире.

Литература

1. Биркхан Г. Кельты. История и культура. М., 2007.
2. Коллис Дж. Кельты: истоки, история, миф. - М., 2007.
3. Пауэлл Т. Кельты. Воины и маги. М., 2003.
4. Широкова Н. С. Переселения кельтов // Город и государство в древних обществах. Л., 1982.
5. Филлип Я. Кельты и кельтская цивилизация. Прага. 1961.
6. Collis, J. R. The European Iron age. London, 1984.
7. Cunliffe B. Ancient celts. Oxford, 1997.

Глава X. Внешняя политика Рима в ранний период

Галльское нашествие

Опустошение кельтами (галлами) значительной части Италии и разрушение Рима были такими крупными явлениями, которые не могли не найти живейшего отклика в античной историографии, как современной этим событиям, так и более поздней. Но эти исторические факты, отраженные в произведениях многих поколений греческих и римских писателей, оказались искаженными. Огромную роль в этих искажениях играла патриотическая легенда, посредством которой римские историки более поздней поры, когда Рим уже превратился в мировую державу, старались смягчить горечь страшного поражения 390 г. Нелегко поэтому разобраться в массе самых различных, часто противоречивых известий. На многие существенные детали до сих пор в науке нет единой точки зрения, и едва ли когда-нибудь такая точка зрения будет достигнута.

Согласно господствующей античной традиции, принятой и современной наукой, галлы в конце V в. форсировали альпийские проходы и последовательными волнами вторглись в северную Италию, занятую лигурами и этрусками. В жестоких схватках они частью истребили местное население, частью оттеснили его в горные области Альп и Апеннин, частью смешались с ним. Вдоль побережья Адриатического моря галльское племя сенонов проникло даже в северную Умбрию. Только область венетов к северу от нижнего течения По избежала галльского нашествия.

В конце 90-х годов IV в. одно из галльских племен численностью в несколько десятков тысяч человек под предводительством Бренна появилось в центральной Этрурии и осадило г. Клузий. Какое именно это было племя, установить невозможно, так как источники на этот счет расходятся. Клузяне обратились за помощью к Риму. В современной науке раздаются скептические голоса, утверждающие, что это выдумка позднейшей анналистики и что в ту эпоху Рим никак не был заинтересован в делах средней Этрурии. Однако если мы вспомним, каких успехов добились римляне в войнах с южными этрусками, обращение Клузия к своему сильному соседу кажется правдоподобным.

Римское правительство отправило к галлам посольство из трех представителей знатного рода Фабиев с поручением уладить дело мирным путем. Но послы не справились со своей задачей: они нарушили нейтралитет, вмешались в борьбу на стороне клузян, и один из них даже убил галльского вождя. Галлы прервали переговоры и обратились в Рим с требованием выдать виновных. Римское правительство, уступая давлению знати, не только отказало в этом, но Фабии были даже выбраны военными трибунами на следующий год.

Разбитое римское войско разбежалось по окрестностям, часть отступила в Рим. В городе царило страшное смятение. Большинство населения вместе с наиболее чтимыми предметами культа удалось эвакуировать в соседние города. Только небольшая часть войска вместе с более молодыми членами сената укрылась на Капитолии. Старики сенаторы не пожелали покинуть родных очагов и остались в своих жилищах.

1. Начало войны с галлами

В 391 г. до Р.Х. в Рим прибыли послы из Клузия и попросили помощи против галлов. Племя это, пишет Ливий, перешло Альпы (), привлеченное сладостью италийских плодов, но более всего - вина, удовольствия им неизвестного, и заняло земли, которые раньше возделывали этруски.

Клузийцы боялись надвигавшейся войны: им было известно, сколь многочисленны галлы, сколь неслыханно велики ростом, как вооружены; они были наслышаны, сколь часто этрусские легионы бежали пред их лицом как по сю, так и по ту сторону Пада. И вот клузийцы отрядили послов в Рим. Они просили сенат о помощи, хотя с римлянами их не связывал никакой договор, ни о союзе, ни о дружбе. Единственным основанием могло служить то, что они в свое время не выступили против римского народа на защиту вейян, своих единоплеменников (). В помощи было отказано, но к галлам отправили посольство - трех сыновей Марка Фабия Амбуста, чтобы они именем сената и народа римского потребовали не нападать на их друзей и союзников, которые вдобавок не причинили галлам никакой обиды.

Это посольство было бы мирным, не будь сами послы буйными и похожими скорее на галлов, чем на римлян. Когда они изложили все, что им было поручено, на совете галлов, те ответили: хоть они и слышат имя римлян впервые, но верят, что это храбрые мужи, раз именно к ним бросились за помощью клузийцы, оказавшись в беде. Они, галлы, предпочитают искать союзников во время переговоров, а не боев, и не отвергают предложенного послами мира, но только при одном условии: клузийцы должны уступить нуждающимся в земле галлам часть своих пашен, поскольку все равно имеют их больше, чем могут обработать. Иначе они на мир не согласятся. Пусть им немедленно, в присутствии римлян дадут ответ, и если в их требовании о земле будет отказано, то они в присутствии тех же римлян пойдут в бой, дабы послы могли дома рассказать, насколько галлы превосходят доблестью прочих смертных.

Когда римляне спросили, по какому праву галлы требуют землю у ее хозяев, угрожая оружием, и что у них за дела в Этрурии, те высокомерно заявили, что право их - в оружии и что нет запретов для храбрых мужей. Обе стороны вспылили, все схватились за мечи, и завязалось сражение. Послы, в нарушение права народов, также взялись за оружие. И это не могло пройти незамеченным, коль скоро трое знатнейших и храбрейших римских юношей сражались впереди этрусских знамен - доблесть этих чужеземцев бросалась в глаза. Квинт Фабий, выехав на коне из строя, убил галльского вождя, неистово рвавшегося к этрусским знаменам. Он насквозь пробил ему бок копьем, а когда начал снимать доспехи, галлы узнали его, и по всем рядам разнеслось, что это римский посол.

Клузийцы были тотчас забыты; посылая угрозы римлянам, галлы затрубили отбой. Среди них нашлись такие, кто предлагал немедленно идти на Рим, но верх одержали старейшины. Они решили сперва отрядить послов с жалобой на обиду и потребовать выдачи Фабиев за осквернение права народов. Когда галльские послы передали то, что им было поручено, сенат не одобрил поступка Фабиев и счел требование варваров законным. Но поскольку речь шла о мужах столь знатных, то угодничество преградило путь долгу и решение не было принято. Сенат передал это дело народному собранию, чтобы снять с себя ответственность за возможные поражения в войне с галлами. А там настолько возобладало лицеприятие и подкуп, что те, кого собирались наказать, были избраны военными трибунами с консульскими полномочиями на следующий год. После этого галлы ожесточились и, открыто угрожая войной, вернулись к своим.

2. Битва при Аллии. Разгром римской армии

Галлы немедля подняли знамена и спешным маршем выступили на Рим. Двигавшиеся колонны занимали огромное пространство; массы людей и лошадей растянулись и в длину, и в ширину. Впереди врагов неслась молва о них, за ней спешили вестники от клузийцев, а потом и от других народов поочередно - и все же наибольший страх вызвала в Риме стремительность неприятеля: вышедшее ему навстречу наспех собранное войско, как ни торопилось, встретило его всего в одиннадцати милях от города, там, где река Аллия, по глубокой ложбине сбегая с Крустумерийских гор, впадает в Тибр несколько ниже дороги.

Тут военные трибуны, не выбрав заранее места для лагеря, не соорудив загодя вал на случай отступления, выстроили боевой порядок. Не позаботились они не только о земных, но и о божественных делах, пренебрегши ауспициями и жертвоприношениями. Римский строй был растянут в обе стороны, чтобы полчища врагов не могли зайти с тыла, однако все равно уступал по длине неприятельскому - между тем в середине этот растянутый строй оказался слабым и едва смыкался.

Во всех душах царил страх перед неведомым врагом и мысль о бегстве. Ужас был так велик, что воины обратились в бегство, едва услышав крик галлов. Римляне бежали, даже не попытавшись померяться силами с неприятелем, не получив ни одной царапины и не ответив на его клич. Никто не погиб в сражении, все убитые были поражены в спину, когда началась давка, а толчея затрудняла бегство. Страшная резня произошла на берегу Тибра, куда, побросав оружие, бежало целиком все левое крыло. Многих не умевших плавать или ослабевших под тяжестью доспехов и одежды поглотила пучина. Тем не менее огромное большинство без затруднений добралось до Вей, откуда они не послали в Рим не только подмоги, но даже вести о поражении. С правого крыла, стоявшего далеко от реки, под горой, все кинулись в Город, где укрылись в Крепости.

3. Сдача Города

Поскольку большая часть войска бежала в Вейи и лишь немногие в Рим, горожане решили, что почти никому не удалось спастись. Весь Город наполнился причитаниями и по мертвым и по живым. Но, когда стало известно о приближении неприятеля, личное горе каждого отступило перед лицом всеобщего ужаса. Вскоре стали слышны завывания и нестройные песни варваров, шайками рыщущих вокруг стен.

Не было никакой надежды защитить Город оставшимися столь малыми силами, и потому римляне решили, что способные сражаться юноши, а также самые крепкие из сенаторов должны вместе с женами и детьми удалиться в Крепость и на Капитолий, свезти туда оружие, продовольствие и оттуда, с укрепленного места, защищать богов, граждан и имя римское. Решили, что если грозящее Городу разрушение переживут Крепость и Капитолий, обитель богов, если уцелеет боеспособная молодежь и сенат, средоточие государственной мудрости, то можно будет легко пожертвовать толпой стариков, оставляемых в Городе на верную смерть. А чтобы чернь снесла это спокойнее, старики - триумфаторы и бывшие консулы - открыто заявляли, что готовы умереть вместе с ними: лишние люди, не способные носить оружие и защищать отечество, не должны обременять собою воюющих, которые и так будут во всем терпеть нужду.

Для тех, кто уходил, была ужасна мысль, что они уносят с собой последнюю надежду и заступу остающихся, они не смели даже взглянуть на людей, решивших погибнуть вместе с захваченным городом. Но когда поднялся женский плач, когда матроны стали в беспамятстве метаться, бросаясь то к одному, то к другому, вопрошая мужей и сыновей, на какую судьбу те их обрекают, тут уж человеческое горе дошло до последнего предела. Все же бо?льшая часть женщин последовала за своими близкими в Крепость. Никто не звал их, но никто им и не препятствовал: если бы непригодных к войне было меньше, это давало бы выгоду осажденным, но было бы уж слишком бесчеловечно. Остальная масса людей, в большинстве своем плебеи, которым не хватило бы ни места на столь маленьком холме, ни продовольствия, высыпала из Города и плотной толпой, наподобие колонны, устремилась на Яникул. Оттуда часть рассеялась по деревням, а часть бросилась в соседние города. Не было у них ни предводителя, ни согласованности в действиях, но каждый искал спасения как мог и руководствовался собственными интересами, махнув уже рукой на общие.

4. Галлы занимают Рим

За ночь воинственность галлов несколько приутихла. Кроме того, им не пришлось сражаться, не пришлось опасаться поражения в битве, не пришлось брать Город приступом или вообще силой - поэтому на следующий день они вступили в Рим без злобы и рвения. Через открытые Коллинские ворота они добрались до форума, обводя глазами храмы богов и Крепость, которая одна имела вид изготовившейся к отпору. Оставив против них небольшую охрану, захватчики кинулись за добычей по безлюдным улицам. Одни толпой вламывались в близлежащие дома, другие стремились в те, что подальше, как будто именно там и собрана в неприкосновенности вся добыча. Но потом, испуганные странным безлюдьем, опасаясь, как бы враги не задумали какого подвоха против тех, кто блуждает поодиночке, галлы начали собираться группами и возвращаться на форум, а также в кварталы по соседству. Дома плебеев там были заперты, а знатных - стояли открытыми, и тем не менее они входили в них чуть ли не с большей опаской, чем в закрытые. С благоговением взирали галлы на тех мужей, что восседали на пороге своих домов114: кроме украшений и одежд, более торжественных, чем бывает у смертных, эти люди походили на богов еще и той величественной строгостью, которая отражалась на их лицах. Варвары дивились на них, как на статуи. Но ту один из стариков, Марк Папирий, ударил жезлом из слоновой кости того галла, который вздумал погладить его по бороде. Тот пришел в бешенство, и Папирий был убит первым. Другие старики также погибли в своих креслах. После их убийства не щадили уже никого из смертных, дома же грабили, а после поджигали.

Вид Рима, пожираемого пламенем, тем не менее, не сломил духа осажденных. Пусть пожары и разрушения на их глазах сравняли город с землей, пусть холм, который они занимали, был беден и мал - они все равно готовились храбро защищать этот последний клочок свободы.

На рассвете полчища галлов по команде выстроились на форуме; оттуда они, образовав «черепаху», с криком двинулись к подножью холма. Римляне действовали против врага без робости, но и не безрассудно: все подъемы к Крепости, на которых наблюдалось продвижение галлов, были укреплены, и там поставлены самые отборные воины. Однако неприятелю не мешали взбираться наверх, полагая, что, чем выше он вскарабкается, тем легче будет сбросить его с кручи. Римляне удерживались примерно на середине склона, где крутизна как бы сама толкает воина на врага. Оттуда они вдруг обрушились на галлов, избивая их и сталкивая вниз. Разгром был столь сокрушителен, что противник ни разу более не осмелился на подобные предприятия, ни отдельным отрядом, ни всем войском. Итак, потеряв надежду победить силой оружия, галлы начали готовиться к осаде, о которой до этого момента не помышляли. Но продовольствия уже не было ни в Городе, где его уничтожил пожар, ни в окрестностях, откуда его как раз в это время вывезли в Вейи. Тогда было решено разделить войско, чтобы часть его грабила окрестные народы, а часть осаждала Крепость. Таким образом опустошители полей снабжали бы провизией осаждавших.

5. Камилл отражает галлов от Ардей

Грабя окрестности Рима, галлы вскоре добрались до Ардеи, где поселился изгнанный из родного города Камилл (). Горюя над общественным злосчастьем гораздо больше, чем над своим собственным, он старился там в укоризнах богам и людям. Его возмущало и изумляло, куда подевались те храбрецы, что брали с ним Вейи, Фалерии, что всегда выигрывали войны благодаря мужеству, а не везению. И вдруг он узнал о приближении галльского войска и о том, что перепуганные этим ардеяне собираются на совет. Раньше Камилл всегда воздерживался от участия в собраниях, но тут он решительно отправился на сходку, словно ведомый божественным вдохновением.

Выступая перед горожанами, Камилл постарался вдохнуть мужество в их сердца. Он указал, что ардеянам представляется удобный случай отблагодарить римский народ за его многочисленные услуги. А врага им бояться не стоит. Ведь галлы, приближающиеся к их городу нестройной толпой, не ожидая встретить сопротивления. Тем легче дать им отпор! «Если вы собираетесь защищать родные стены, - сказал Камилл, - если не хотите мириться с тем, что все это станет галльским, то в первую стражу вооружитесь и все поголовно следуйте за мной. Не на битву - на избиение. Если я не предам в ваши руки сморенных сном врагов, если вы не перережете их, как скот, то пусть со мной в Ардее поступят так же, как поступили в Риме». Это предложение было принято ардеянами, которые сразу воспрянули духом. Как друзья Камилла, так и его недруги были убеждены, что другого такого военачальника не существовало в то время нигде. Поэтому все они по закрытии собрания стали собираться с силами и только напряженно ожидали сигнала. Когда он прозвучал, ардеяне в полной боевой готовности сошлись у городских ворот и Камилл возглавил их. Вокруг стояла такая тишина, какая бывает в начале ночи. Вскоре после выхода из города воины, как и было предсказано, наткнулись на галльский лагерь, не защищенный и не охраняемый ни с одной из сторон. С громким криком они напали на него и предали врагов жестокому избиению. Никакого сражения не было - повсюду шла резня: объятые сном, безоружные галлы были просто изрублены нападавшими.

6. Камилла провозглашают диктатором

А тем временем в Вейях у римлян прибывало не только мужества, но и сил. Туда собирались люди, рассеявшиеся по окрестностям после злосчастной битвы и бедственного падения Города, стекались добровольцы из Лация, желавшие принять участие в разделе добычи. Ясно было, что зреет час освобождения родины, что пора вырвать ее из рук врага. Но пока имелось лишь крепкое туловище, которому не хватало головы. Со всеобщего согласия было решено вызвать из Ардеи Камилла, но сперва запросить сенат, находящийся в Риме, чтобы он снял с изгнанника все обвинения.

Проникнуть через вражеские посты в осажденную Крепость было делом рискованным - для этого свершения предложил свои услуги отважный юноша Понтий Коминий. Завернувшись в древесную кору, он вверил себя течению Тибра и был принесен в Город, а там вскарабкался по ближайшей к берегу скале, такой отвесной, что врагам и в голову не приходило ее сторожить. Ему удалось подняться на Капитолий и передать просьбу войска на рассмотрение должностных лиц. В ответ на нее было получено распоряжение сената, согласно которому Камилл, возвращенный из ссылки куриатными комициями, немедленно провозглашался от имени народа диктатором; воины же получали право выбрать полководца, какого пожелают. И с этим вестник, спустившись той же дорогой, поспешил обратно.

7. Ночной штурм Капитолия. Подвиг Марка Манлия

Вот что происходило в Вейях, а в Риме тем временем Крепость и Капитолий подверглись ужасной опасности. Дело в том, что галлы или заметили человеческие следы там, где прошел гонец из Вей, или сами обратили внимание, что у храма Карменты начинается пологий подъем на скалу. Под покровом ночи они сперва выслали вперед безоружного лазутчика, чтобы разведать дорогу, а потом полезли наверх уже все. Там, где было круто, они передавали оружие из рук в руки; одни подставляли плечи, другие взбирались на них, с тем чтобы потом вытащить первых; если было нужно, все подтягивали друг друга и пробрались на вершину так тихо, что не только обманули бдительность стражи, но даже не разбудили собак, животных столь чутких к ночным шорохам. Но их приближение не укрылось от гусей, которых, несмотря на острейшую нехватку продовольствия, до сих пор не съели, поскольку они были посвящены Юноне. Это обстоятельство и оказалось спасительным. От их гогота и хлопанья крыльев проснулся Марк Манлий, знаменитый воин, бывший консулом три года назад. Схватившись за оружие и одновременно призывая к оружию остальных, он среди всеобщего смятения кинулся вперед и ударом щита сбил вниз галла, уже стоявшего на вершине. Покатившись вниз, галл в падении увлек за собой тех, кто поднимался вслед за ним, а Манлий принялся разить остальных - они же, в страхе побросав оружие, цеплялись руками за скалы. Сбежались и другие римляне: они начали метать стрелы и камни, скидывая врагов со скал. Среди всеобщего обвала галльский отряд покатился к пропасти и рухнул вниз. По окончании тревоги все попытались на остаток ночи уснуть, хотя при царившем в умах возбуждении это было нелегко - сказывалась минувшая опасность.

На рассвете труба созвала воинов на совет к трибунам: ведь нужно было по заслугам воздать и за подвиг и за преступление. Прежде всего благодарность за свое мужество получил Манлий, ему были сделаны подарки от военных трибунов, и по единодушному решению всех воинов каждый принес к нему в дом, находившийся в Крепости, по полуфунту полбы и по кварте вина. В условиях голода этот дар стал величайшим доказательством любви, ведь для чествования одного-единственного человека каждый должен был урвать от собственных насущных потребностей, отказывая себе в пище.

8. Переговоры и выплата выкупа

Больше всех ужасов войны и осады обе стороны мучил голод, а галлов еще и мор, поскольку их лагерь лежал между холмов, в местности, сожженной пожаром и наполненной испарениями. При любом дуновении ветра вместе с пылью поднимался пепел. Всего этого галлы совершенно не могли переносить, поскольку их племя привычно было к климату влажному и холодному. Их мучила удушливая жара, косила болезнь, и они мерли, как скот. Уже не было сил хоронить умерших по-отдельности - их тела нагромождали в кучи и сжигали без разбора.

Не меньше врага были удручены осажденные. Сколь ни были изнурены несением службы и стражи воины на Капитолии, они превозмогали все человеческие страдания - одного только голода природа не попустила превозмочь. День за днем воины вглядывались вдаль, не появится ли помощь от диктатора, и в конце концов лишились не только еды, но и надежды. Поскольку все оставалось по-прежнему, а обессилевшие воины уже чуть не падали под тяжестью собственного оружия, они потребовали или сдаться, или заплатить выкуп на любых условиях, тем более что галлы ясно давали понять, что за небольшую сумму их легко будет склонить к прекращению осады. Между тем как раз в это время диктатор подготавливал все к тому, чтобы сравняться силами с неприятелем: он лично провел набор в Ардее и приказал начальнику конницы Луцию Валерию вести войско из Вей. Однако к этому моменту сенат уже собрался на заседание и поручил военным трибунам заключить мир. Военный трибун Квинт Сульпиций и галльский вождь Бренн согласовали сумму выкупа, и народ, которому в будущем предстояло править всем миром, был оценен в тысячу фунтов золота. Римлянам пришлось стерпеть и другое унижение. Когда стали отвешивать установленную сумму, галльский вождь отстегнул свой тяжелый меч и бросил его на чашу с гирями. На упреки римлян, что он поступает незаконно, варвар надменно ответил: «Горе побежденным!»

9. Разгром галлов

«Но ни боги, ни люди, пишет Тит Ливий, не допустили, чтобы жизнь римлян была выкуплена за деньги». Еще до того, как заплачено было вознаграждение, неожиданно появился диктатор. Он приказал, чтобы золото убрали прочь, а галлов удалили. Те стали упираться, ссылаясь на то, что действуют по договору, но Камилл заявил, что последний не имеет законной силы, поскольку был заключен уже после того, как он был избран диктатором, без его разрешения, должностным лицом низшего ранга. Камилл велел галлам выстраиваться для битвы, а своим - сложить походное снаряжение в кучу и готовить оружие к бою. Освобождать отечество надо железом, а не золотом, имея перед глазами храмы богов, с мыслью о женах, детях, о родной земле, обезображенной ужасами войны, обо всем том, что священный долг велит защищать, отвоевывать, отмщать! Затем диктатор выстроил войско, насколько это допускал неровный характер местности и развалины полуразрушенного города. Он предусмотрел все, чем военное искусство могло помочь ему в этих условиях. Испуганные новым оборотом дела, взялись за оружие и галлы, но напали они на римлян скорее под действием гнева, чем по здравом размышлении. При первом же столкновении галлы были опрокинуты так же быстро, как победили при Аллии.

Под водительством и командованием того же Камилла варвары были разбиты и в следующем сражении, которое, не в пример первому, разворачивалось по всем правилам военного искусства. Битва произошла на восьмой миле по Габийской дороге, где враги собрались после своего бегства. Там были перерезаны все галлы, а их лагерь захвачен. Из врагов не осталось никого, кто мог бы сообщить о поражении.

10. Законопроект о переселении в Вейи

Спасши родину на войне, Камилл спас ее вторично уже позднее, во дни мира: он воспрепятствовал переселению в Вейи, хотя после сожжения Рима за это весьма решительно выступали трибуны, да и сами плебеи сильнее, чем прежде, склонялись к этому замыслу. Видя это, Камилл после триумфа не стал складывать с себя диктаторских полномочий и уступил просьбам сената, умолявшего не оставлять государство в угрожающем положении.

Поскольку трибуны на сходках неустанно подстрекали плебеев к оставлению руин и переселению в готовый для жительства город Вейи, диктатор, сопровождаемый всем сенатом, явился в собрание и обратился с согражданам с горячей речью.
«Зачем же мы воевали за Город? - спрашивал он, - зачем вызволили отечество из осады, вырвали из рук врага, если теперь сами бросим то, что освободили? Когда победителями были галлы, когда весь город принадлежал им, Капитолий с Крепостью все-таки оставались у римских богов и граждан, они продолжали там жить. Так что же, теперь, когда победили римляне, когда Город отвоеван, покинуть уже и Крепость с Капитолием? Неужто удача наша принесет Городу большее запустение, чем наша неудача? Наши пращуры, пришельцы и пастухи, за короткий срок выстроили сей город, а ведь тогда на этом месте не было ничего, кроме лесов и болот, - теперь же целы Капитолий и Крепость, невредимы стоят храмы богов, а нам лень отстроиться на погорелом. Если бы у кого-нибудь одного из нас сгорел дом, он бы возвел новый, так почему же мы всем миром не хотим справиться с последствиями общего пожара?»

Ливий пишет, что речь Камилла произвела большое впечатление, особенно та ее часть, в которой говорилось о богобоязненности. Однако последние сомнения разрешила одна к месту прозвучавшая фраза. Дело было так. Через некоторое время сенат собрался в Гостилиевой курии для обсуждения вопроса с переселением. Случилось, что тогда же через форум строем прошли когорты, возвращавшиеся из караула. На Комиции центурион воскликнул: «Знаменосец, ставь знамя! Мы остаемся здесь». Услыхав эту команду, сенаторы поспешили из курии, восклицая, что они признают ее счастливым предзнаменованием. Столпившиеся тут же плебеи одобрили их решение. После этого законопроект о переселении был отклонен, и все сообща приступили к отстраиванию Города. (3) Черепицу предоставляло государство; каждому было дано право добывать камень и древесину, кто откуда хочет, но при ручательстве за то, что дом будет построен в течение года. (Ливий; V; 35 - 55).

Римская республика в V – III вв. до Р.Х.

Никто не доставлял Риму столько беспокойства, как галлы. Этот народ, поражавший римлян своим презрением к смерти, заполнил войнами их историю IV-II вв. до н. э.

История галлов доримского периода заполнена миграциями и завоеваниями. В VI в. до н. э. часть галльских племен (сеноны, бойи, инсубры и др.) покинув долину реки Дуная и продвигаясь на юг, заняли в Северной Италии, в долине реки По территорию, которая стала называться Галлией Цизальпийской. При дальнейшем продвижении на юг, в Этрурию, произошло сражение в июле 390 г. до н. э. при реке Алии (приток Тибра), в 12 км от Рима. Римские легионы под командованием Квинта Сульпиция были наголову разбиты. Без боя галлы заняли Рим, разграбили имущество римлян, подожгли их дома. В руках римлян остался только укрепленный Капитолий, его оборона продолжалась еще семь месяцев, но, в конечном итоге, римляне были вынуждены откупиться от галлов золотом. В результате исчезли Законы XII таблиц, выставленные на центральной площади Рима.

Нашествие галлов ослабило Рим. Много сил и средств потребовалось, чтобы отстроить город и вновь обнести его стеной. Опыт Аллии показал все несовершенство вооружения и тактики римского ополчения. Продолжается реформа военного дела, начатая еще в конце V в. до н. э. Камиллом, в действительности реформа выходит за рамки деятельности одного лица и даже одной эпохи: «военная реформа Камилла» есть продукт развития римского военного дела почти в течение всего IV века. Вводится жалованье римским воинам. Осуществление военной реформы IV в. до н. э. сводилось к трем пунктам.
Первый - изменение принципа расстановки воинов в легионе. ввели новый принцип: по возрасту и степени обучения. Тяжело вооруженная пехота легиона стала строиться теперь в три линии: в первой стояла молодежь (гастаты), во второй - зрелые воины (принципы), в третьей, игравшей роль резерва, - самые опытные бойцы (триарии). Для легкой пехоты, набиравшейся по-прежнему из низшего имущественного класса, был оставлен цензовый признак.
Второе - введение мелкой тактической единицы, манипула. Манипулов в легионе было 30. Эта мера придала больше гибкости и маневренности.
Третий момент - замена кожаного шлема металлическим, улучшение щита, усовершенствование метательного копья и т. д.
Все эти реформы, завершившиеся к концу IV в., были одним из факторов, обеспечивавшим победу Рима в борьбе за Италию. Рядом с ними римское правительство прибегает к другим мерам укрепления своего положения – это создание колоний на враждебной территории и дарованию прав римского гражданства подчиненным общинам.

Новое нашествие галлов на Рим в 366 году до н. э. заставило римлян избрать Камилла в 5 раз диктатором. Дав римскому войску новое вооружение, он двинулся против галлов и встретил их на берегу р. Анио. Камилл поставил небольшую часть своего войска на гребне высот, лежавших недалеко от стана галлов, а главные свои силы расположил скрытно за скатом этих высот. Ночью пехота на левом фланге беспокоила галльский стан стрельбой из луков. Сам же Камилл со всеми остальными многочисленными, тяжеловооруженными и хорошо организованными легионерами двинулся по восходу солнца навстречу вышедшим в большом беспорядке галлам. Нападение римлян было одновременно с фронта и обоих флангов, причем вооружение, данное римским войскам, принесло большую пользу и явилось причиной малой потери римлян и огромного урона галлов. Галлы бежали и были преследованы, а стан их, с богатой в нем добычей, взят римлянами.

Внешнее положение Рима, столь укрепившееся к началу IV в. до н. э., после галльского нашествия резко ухудшилось. Все старые враги подняли голову: этруски, эквы, вольски. Даже союзники Рима - герники и некоторые латинские города решили воспользоваться создавшимся положением и попытались сбросить гегемонию римской общины.

В 361 г. до н. э. галлы идут на помощь Тибуру... Галльское нашествие в Лации имело своим непосредственным результатом распад старого союза 493 г. до н. э. Рим стал слишком могущественным членом латинской федерации и начал рассматривать Латинский союз лишь как орудие для своей политики, латиняне же добивались более влиятельной роли. На протяжении IV в до н. э. над римлянами и другими италийцами не раз нависала галльская угроза. Это обусловило возобновление римско-латинского союза (358 г. до н.э.) на более выгодных условиях для Рима. Через Тибур проходили все дороги из Рима на восток Италии. После 390 г. до н. э. галлы еще неоднократно (в 367, 361, 360, 358 и 350гг. до н.э.) вторгались в Лаций. Отразив их набеги, римляне потеснили этрусков, эквов и вольсков, на земли которых они вывели колонии.

Перед боем галлы имеют обыкновение выходить перед строем и вызывать храбрейших из противников на поединок, потрясая оружием и устрашая врага. Утрата неприятелем боевого духа и веры в победу много значила для исхода боя. Поединок один на один служил для воина самым верным способом поднятия собственного престижа. Вызывая врага на схватку на поле боя, он подтверждал свою высокую честь, одновременно ставя под сомнение честь противников. Наиболее сильные и горделивые воины считали почетным сыграть особую ритуальную роль в сражении, что было неотъемлемой частью понимания военного дела у галлов.

Так в 361 до н. э. диктатор Тита Квинкция Пена, назначенный для войны с галлами, повёл римлян к Аниенскому мосту, за которым был лагерь галлов. На мосту их встретил рослый галл, вызывавший на поединок самого храброго воина. Принявший вызов Тит Манлий, служивший под началом диктатора, поверг врага, нанеся ему два удара мечом в живот и пах. После этого он снял с тела галла окровавленное ожерелье (торквес) и надел себе на шею, за что и получил прозвище Торкват. Малейшее нарушение дисциплины и невыполнение приказа в римской армии каралось смертной казнью. Военная дисциплина у римлян была основана не столько на осознании воином своего гражданского долга, сколько на принуждении, и поддерживалась розгами ликторов. Неповиновение наказывалось со всей суровостью, вплоть до смертной казни. Так, в 340 году до н.э. сын римского консула Тита Манлия Торквата во время разведки без приказа главнокомандующего вступил в бой с начальником вражеского отряда и победил его. Об этом он рассказывал в лагере с восторгом. Однако был осужден на смертную казнь. Приговор был приведен в исполнение тут же, несмотря на мольбы всего войска о пощаде.

На Северную Италию из-за Альп продвинулись новые массы галлов.
В 360 г.до н. э. во время опасности, грозившей Риму со стороны галлов, диктатор Кв. Сервилий Агала одержал над ними блистательную победу. Новая битва произошла в 358 г. до н. э... В 350-349 гг. до н. э. набег повторился, однако консул М. Попилий Ленат нанес варварам сокрушительное поражение. Последнее столкновение этой войны приходится на 348 г. до н. э., когда галлы снова отступили от Рима.
На некоторое время набеги прекратились, но в 295 г. до н. э. вместе с этрусками и самнитами галлы сражались в битве при Сентине, генеральном сражении третьей Самнитской войны. Римские отряды находились под управлением консулов Публия Деция Муса и Квинта Фабия Максима Руллиана и составляли две армии общей численностью в 38 тысяч человек. Против римлян выступило примерно равное по численности войско из самнитов и галлов. Попытка самнитов соединиться с галлами была предотвращена римлянами их операцией при Камерине, поэтому оба враждебных римлянам войска к началу битвы оставались разъединёнными.

Отряд Фабия Максима стоял на правом фланге против самнитского войска, отряд Деция Муса - на левом против галлов. Галлам удалось при помощи своих боевых колесниц пробить широкие бреши в римских рядах. В этой схватке пал и римский консул П. Деций Мус. Согласно римскому преданию, чтобы дать римлянам победу, он призвал богов принять его жизнь как жертву. В то же время Фабий Максим разгромил самнитов и ударил на наступающих галлов с флангов и обратил их в бегство. В этом сражении также погиб и предводитель самнитов Геллий Эгнатий.

В 285-282 гг. до н. э. последовала новая большая кампания. На сей раз впервые в истории наступали римляне. В 284-283 гг. до н. э. римляне одержали ряд побед над галлами. Вторая битва на Вадимонском озере произошла в 283 году до н. э... Римским войскам противостояли отряды галльских племён сенонов и бойев, а также этруски. Римскую армию возглавлял консул Публий Корнелий Долабелла. В этой битве также победили римляне.

Римляне подчинили страну сенонов, основав там в 280 г. до н. э. гражданскую колонию Сена Галлика на Адриатике, на краю равнины, омываемой Падом (ныне р. По), где добывался янтарь. Первая колония римлян в галльской земле. Название пошло от галльского племени сенонов, раньше занимавшего это поселение. Тем самым решалась проблема наделения землей ветеранов-легионеров: Рим и Цизальпинская Галлия могли удовлетворить претензии безземельного плебса.

Цизальпинские галлы не теряли связь с северо-восточными племенами, принимавшими участие в завоевательных походах на Рим. Так в 238 г. до н. э. могущественное племя бойев, жившее южнее р. По, пригласило гезатов и начало поход на римлян. К счастью для Рима, перед самым походом племена перессорились и между ними началась междоусобная война. Враждующие между собой племена и их союзники создавали разобщенность галльского народа. Единства, необходимого для сопротивления римским завоевателям, не было.

В 232 г. до н. э. галлы, недовольные тем, что римляне вывели колонии на галльской земле, вновь объединились и, перейдя Апеннины, оказались в непосредственной близости к Риму. Однако в кровопролитной битве у Теламона галльская армия попала в окружение и была наголову разбита. В упорной битве при Теламоне (близ устья Омброны), воины Гая Фламиния разгромили галлов и перенесли войну на северный берег реки По, но встретили упорнейшее сопротивление. Это была особая победа, ведь Рим, да и вся Италия, не могли забыть потрясения, которое они испытали, когда в начале IV в. до н. э. галлы, появившись в Италии, захватили на короткое время Рим. Развивая достигнутый успех, римская армия без особого труда оккупировала всю территорию Галлии вплоть до р. По.

Средняя Италия облегчённо вздохнула, когда в знаменитой битве у Теламона римские войска в 225 г. до н.э. разгромили галлов вместе с союзным племенем гезатов. На месте победы был воздвигнут храм, в который ещё долго после этого приносили дары в благодарность за освобождение.

Рассказ Полибия о битве при Теламоне дает наглядное представление о том, сколь впечатляюще и грозно выглядели галлы в боевых порядках. Галльское войско на поле сражения вовсе не представляло собой просто «нестройную толпу». В основе развертывания стояли племенные контингенты. Кланы строились отдельными отрядами. Знать и прочие Воины высокого положения вместе с их дружинами и отрядами занимали места в первых рядах. Для облегчения опознания той или иной группы в условиях боя и для обозначения места сбора отряда служили штандарты с резными или литыми изображениями божеств — хранителей племени или клана в форме животных или птиц, являвшиеся носителями священной символики.

В конце III века началась новая большая воина. В 226 г. четыре племени северной Италии: бойи, инсубры, таврины и лингоны аключили союз против Рима, но уже в 225 г. консул Л. Эмилий Пап одержал победу над объединенными силами галлов. В 223 г. до н. э. римляне вторглись на территорию могущественного кельтского племени инсумбров.

В битве при Плаценции инсумбры потерпели поражение, а в следующем, в 222 г. консулы М. Клавдий Марцелл и Гн. Корнелий Сципион одержали новую победу, был взят приступом их главный центр — город Медиоланум (совр. Милан). В 220 г. до н. э. римляне подвели к завоеванной области прекрасно вымощенную дорогу Фламиния, соединившую Рим с Аримином на побережье Италии, что обеспечивало бесперебойную связь Северной Италии с Римом и быструю переброску войск. В 218 г. до н. э. римляне вывели в Плаценцию и Кремону свои колонии, которые превратились в цветущие города, ставшие центром римского господства и влияния в этой области.

Цизальпийская Галлия была покорена, но в 218 г. здесь появилась армия Ганнибала. В период Ганнибаловой войны галлы составляли значительную часть армии карфагенского полководца. Галлы пополнили и вторую армию карфагенян, пришедшую из Испании в 207 г. до н. э., армию Гасдрубала, разгромленную римлянами при Метавре. После заключения мира с карфагенянами, римляне возобновили войну с инсубрами, ценоманами и бойями. Война продлилась с 200 по 191 г. и завершилась теперь уже окончательным покорением Цизальпийской Галлии.
Между 225-190гг. ещё продолжались жестокие бои. Когда же в 192 г. римляне сломили могущество бойев и разрушили их опору Бононию (современный город Болонья), то с 191-190 гг. значительная часть северной Италии перешла под власть Рима.
Богатые и плодородные земли Галлии всегда привлекали римлян, поскольку находились ближе всего. За их счет можно было расширить земельные владения. Римский сенат в III-II вв. до н. э. не раз поднимал вопрос об объявлении этого региона римской провинцией.

Во II веке до н. э. галлы начали терпеть поражения от своих соседей. Началось всё с нападения оксибиев и децеатов на союзницу римлян - греческую колонию Массалию.В 125 году до н.э. город попросил помощи против салювиев, племени смешанного кельтского и лигурийского происхождения, которое господствовало на пролегавших по побережью торговых маршрутах, ведших к Альпам и от них. Римский контингент нанес поражение салювиям и спалил их оппидум Антремон. В отличие от предыдущих случаев легионы не ушли, но остались, создав военную базу Аквы Секстиевы.

Продолжив продвижение на север, римские войска начали кампанию против аллоброгов, которые прежде поддерживали салювиев, а потом и против их союзников, могущественных арвернов, селившихся к западу от реки Рона. Для соединения владений Рима в Италии и в Испа¬нии проложили Домициеву дорогу, названную так в честь римского командующего Домиция Агенобарба.

На территории, протянувшиейся от Пиренеев к Альпам и на север от долины Роны была основана колония в Нарбоне (Нарбонна). Эта область стала римской провинцией в 121 до н. э. под названием Нарбонская Галлия, в противовес Цизальпийской Галлии, которую часто называли одетой в тогу от обычая её жителей носить тоги по римскому образцу. Нарбонская Галлия или Нарбонская провинция могла стать удобным плацдармом для агрессии против Галлии свободной, т. е.Трансальпийской Галлии или Галлии по ту сторону Альп , где насчитывалось множество враждующих между собой племен и племенных союзов.На протяжении следующих 50 лет провинция продолжала оставаться местом постоянных беспорядков и возмущении.

Население Цизальпийской Галлии особенно испытывало сильное влияние римской культуры. Постоянно общаясь с римлянами, наблюдая положение и привилегии римских граждан, галлы постепенно и сами стали стремиться к этому. Чтобы установить контроль над столь богатыми землями, Рим поощрял это стремление, награждая то одного, то другого галла латинским или римским гражданством. Благодаря этому довольно быстро вся внутренняя жизнь Цизальпинской Галлии стала подконтрольна.

В 107 г...до н. э. римская армия во главе с консулом Кассием Лонгином попала в засаду и была уничтожена гельветами в Аквитании.
Галлы активно привлекались к участию в гражданских войнах, во многих столкновениях римских политических противников — Суллы, Мария, Цинны, Сертория, Помпея, а позднее Юлия Цезаря. Продавая свою верность и храбрость, галлы прекрасно понимали, что в случае поражения того, за кого они сражались и на чьей стороне выступали, им грозили кары со стороны победителя. Так, во время Серторианской войны галлы оставались верны клятве Серторию до самой его смерти. Серторий использовал галлов и как телохранителей.

И еще один фактор, который позволял Риму привлекать на свою сторону галлов — это вторжение во II в. до н. э. на территорию Галлии кимвров и тевтонов. Объединившись с тевтонами, кимвры стали настоящим бичом не только для галлов, но и для римлян. Риму доставались не только земли и богатства Галлии, ее племена являлись защитным барьером от германцев.

Цизальпинская Галлия при Сулле сделалась в 82 г. до н. э. римской провинцией и ещё в том же веке получила римское гражданство, так что от неё осталось лишь одно название. Только в некоторых могильниках у подножья Альп находят отголоски галльской культуры, пришедшей в упадок в конце старой эры.

Помпей, оказавшись в Галлии в 80-70-х гг. до н. э., где вспыхнуло восстание, подчинил себе вольков-арекомисков и гельвиев, и проложил новую дорогу через Коттиевы Альпы (Сен-Женевр), что давало кратчайшее сообщение между долиной р. По и Трансальпийской Галлией. В 67 г. до н. э. населению области между р. По и Альпами было предоставлено латинское право, что было воспринято как откуп за отказ от права римского гражданства.

В 61 г. до н. э. вновь взбунтовались аллоброги, с большим трудом их удалось успокоить.
В 60-х годах до н. э. Цизальпинская Галлия стала ареной политических интриг. Исходя из интересов карьеры и своей выгоды, Цицерон отказывается от управления этой провинцией. Цицерон не мог не учитывать факты о зреющем в Риме заговоре под руководством Луция Сергия Катилины, в котором оказались замешаны и галлы.

Соратник Катилины Корнелий Лентул решил воспользоваться силами галлов, подтолкнув их к восстанию. В это же время в Риме оказалась делегация аллоброгов, прибывшая с жалобой на притеснение магистратов и действия публиканов, сумевших довести общину аллоброгов до полного разорения. Первоначально аллоброги согласились на предложение Лентула, но, по-видимому, Лентул не сумел убедить их в благоприятном исходе дела. Несмотря на обещанные Лентулом помощь и денежное вознаграждение, аллоброги, поразмыслив, сообщили Цицерону о заговоре, еще раз подтвердив его мнение о невозможности доверять варварам.

Саллюстий пишет, что аллоброги воинственны по натуре, но за вознаграждение готовы выдать кого угодно. Цицерон, как консул, обратил внимание на аллоброгов только тогда, когда дело непосредственно коснулось заговора Катилины, разоблачение которого могло принести ему многие политические выгоды. После раскрытия заговора Катилины аллоброги были спешно отправлены по домам.

Постоянным источником угрозы оставались арверны. Чтобы обезопасить себя, Рим вступил в союз с одним из наиболее могущественных племен Галлии — эдуями, бывшими врагами арвернов. Вековая распря между эдуями и их соседями на ceвepо-востокe секванами приняла новый оборот против прежних нанимателей. Очередное вмешательство римлян в дела в Галлии стало просто неизбежным. Эдуи обратились за помощью к новому губернатору Галлии Гаю Юлию Цезарю.