Тест по истории на тему: Викторина по Куликовской битве. Хронология событий бородинской битвы
Преобладанию Москвы над другими центрами уже ничто не могло помешать. Когда умер Иван Иванович Красный, его сын Дмитрий остался 9-летним мальчиком. На владимирский стол заявил претензии Дмитрий Константинович, князь нижегородско-суздальский. Но и он потерпел поражение, смирился. А позднее, когда его юный соперник возмужал, выдал за него дочь Евдокию. Они превратились из врагов в союзников, причем тесть ходил «под рукой» зятя.
Прожив короткую жизнь, 39 лет, Дмитрий Иванович ус-Лел достичь необычно многого. Помимо новых земельных приобретений, он ведет долгую и успешную борьбу с Михаилом Александровичем, князем тверским. Тот, опираясь на помощь Ольгерда Гедиминовича литовского, женатого на его сестре, понуждает его к походам на враждебную Москву. Трижды, с 1368 г., с перерывами в два года, литовцы осаждают ее, но безуспешно. Каменные стены Кремля каждый раз выдерживают натиск.
Взаимные набеги разоряли грады и веси — и московские, и тверские. Михаил Александрович сумел дважды добиться в Орде ярлыка на великое княжение. Закончилось тем, что Дмитрий Иванович не пустил соперника во Владимир и организовал (1375) поход на Тверь, носивший по существу общерусский характер. К его войску подошли на помощь дружины многих князей-союзников. Месяц они осаждали Михайлову столицу. Войска из Орды и Литвы, на что надеялся тверской владетель, не пришли, и ему пришлось склонить голову перед врагом и соперником, как «брату молодшему» перед старшим.
25-летний московский князь, окруженный помощниками-боярами, с мудрым наставником Алексием, митрополитом русским, из бояр Тучковых, во всех этих событиях выступает лидером национального масштаба. Русь к этому времени укрепилась настолько, что бросает открытый вызов Орде. Там одна «замятия» сменяет другую, ханы меняются с быстротой головокружительной — более двух десятков с половиной за какие-нибудь два десятилетия, с 1357 г. до конца 1370-х годов. В силу входит очередной временщик — темник Мамай, гурген (зять) хана
Бердибека — внука Узбека. По своему произволу меняет он правителей Золотой Орды, которых русские летописцы с иронией именуют «мамаевыми царями». Орда, некогда всесильная, слабеет; на Руси видят это и используют к своей выгоде.
Еще за год до похода Дмитрия на Тверь нижегородцы перебили в своем городе прибывших туда татар вместе со «старейшиной» Сарайкой. Прислал их сюда Мамай.
Три года спустя (1377) войско Дмитрия Ивановича, московского князя, пришло к Казани, где обосновался один из ордынских князей, принудило его — дело неслыханное! — платить дань Руси. Полки великого князя бдительно охраняют московские рубежи, и ордынцы не осмеливаются идти туда, минуя Оку.
Правда, в том же году произошла осечка, и весьма неприятная. В нижегородские пределы незаметно, тайком прокрался Араб-шах (Арапша, по нашим летописям). О нем говорили, что его войско где-то далеко на юге. Русская рать не думала, что ордынцы близко. Стояла сильная жара, воины шли налегке, доспехи и оружие сложили на телеги. Бояре увлеклись винным питием, ходили, как осудительно пишут летописцы, «на Пиане, аки пиании», — события назревали на р. Пьяне. Здесь воины Араб-шаха стремительно ударили на русских. Захваченные врасплох, они потерпели полное и позорное поражение. Победители огнем и мечом прошлись по юго-восточным землям.
Мамай, реальный вершитель судеб Орды, мечтавший восстановить в полном объеме власть над Русью («как при Батые было»), в следующем году решил сделать еще одно «кровопускание» Руси. Посланное им войско, в несколько десятков тысяч человек, возглавил мурза Бегич, военачальник опытный и бесстрашный. Русскую рать повел на юг от Оки, в рязанские пределы, сам князь Дмитрий Иванович.
Противники встретились на р. Воже. Расположились на противоположных берегах. Долго стояли друг против друга. Наконец, московский полководец несколько отодвинул свои полки, приглашая Бегича к битве. Тот переправил конницу, и сеча началась. Дмитрий двинул вперед свой главный полк, а с обоих флангов ордынцев начали охватывать еще два русских полка. Врага, разбитого в прах, прижали к реке и почти полностью уничтожили. Погиб и Бегич. На следующий день победители сами перешли Вожу и, преследуя остатки войска, окончательно добили его, захватили большой обоз.
Летописцы живописуют ярость, охватившую Мамая при известии о гибели Бегича и войска. Два года собирает он новые силы со всей Орды, нанимает отряды генуэзцев из Крыма, отважных воинов с Северного Кавказа. Договаривается о совместном выступлении против Москвы с Ягайлом Ольгердовичем литовским. Ведет как будто и переговоры о том же с Олегом Ивановичем, князем рязанским; так, во всяком случае, в один голос сообщают промосковски настроенные летописцы. Но здесь все было непросто. Рязань, конечно, боялась и Москвы, и Орды, и Литвы — нелегко жить меж трех огней и не запалить свой дом! Олегу и другим рязанским князьям, его предшественникам, не раз приходилось испытать удары и московских князей, и ордынских ханов. И теперь Олег лавировал, хитрил, выжидал: чья сторона сильнее, кто возьмет — Орда или Москва? Потому и засылал послов и на Волгу, и на Москву-реку.
Между тем Дмитрий Иванович собирал рати. Дружины шли со всех сторон — из собственно московско-владимирских земель и многих других. На врага встала почти вся Русь. Ее воинов, усилиями ремесленников и пахарей, хорошо вооружили, снабдили всем прочим для предстоящей смертной сечи с извечным врагом-насильником.
На Руси царила атмосфера национального подъема. Одно из сказаний о Мамаевом побоище в эпических, былинных тонах говорит об этом: «Кони ржут на Москве, звенит слава по всей земле Русской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпухове, стоят стяги у Дона великого на берегу».
По преданию, правда, позднему, на битву с врагом Руси благословил князя Дмитрия и его воинство игумен Сергии Радонежский. Человек крайне непритязательный, скромный и трудолюбивый, он уже тогда имел огромный авторитет в народе. Мирил князей, ссорившихся между собой. Сострадал всем обиженным и убогим. Его слова и поступки становились известны по русским градам и весям, нравственное влияние старца благотворно воздействовало на всех, кого заботила судьба Руси. Этому же способствовали многие его ученики, основатели обителей в разных концах страны. Его твердая поддержка общенародных усилий в борьбе с Ордой многое значила в глазах народа, укреплении его духа, твердой решимости противостоять Мамаю, спасти Русь от страшной угрозы.
Дмитрий Иванович вел свое войско из Москвы к Коломне. Здесь, на Девичьем поле, сделал ему смотр. Затем, не переходя здесь Оку, чтобы не идти по рязанским владениям Олега Ивановича, пошел вверх по реке, ее северным берегам. У Лопасни переправился на южную сторону. По пути присоединились дружина Владимира Андреевича, князя серпуховско-боровского, другие отряды. Пришли из Литвы полочане и брянцы Андрея и Дмитрия Ольгердовичей, враждовавших с Ягайлом.
Удивляет смелость маневров Дмитрия, глубина стратегического мышления его самого и других военачальников. Движение их ратей по сути дела выключило из предстоящей схватки военные силы Олега Ивановича, сохранившего нейтралитет до конца событий и как будто предупредившего Дмитрия о подходе Мамаевых сил. А марш от Коломны на запад и быстрое продвижение на юг от Оки к верховьям Дона пресекало пути объединения войск Ягайлы и Мамая. Русичи теперь, в какие-нибудь последние несколько лет, предпочитали не держаться за Окский рубеж, а смело шли вперед навстречу грозному и могучему противнику, жаждавшему реванша.
Русские полководцы, как и два года назад, хорошо организовали разведку — урок Пьяны пошел впрок. Мамай стоял на Воронеже. Оба войска двинулись навстречу друг другу к верховьям Дона. Здесь, у впадении в него р. Непрядвы, в ночь с 7 на 8 сентября, после споров и сомнений, Дмитрий с войском переправился через реку. Здесь расставил полки на широкой, слегка всхолмленной равнине — Куликовом поле. Оно замыкалось реками с разных сторон: с севера и северо-востока Доном, с северо-запада Непрядвой, с юго-запада Нижним Дубняком. С юга подошло войско Мамая, встало на Красном холме и вокруг него.
С обеих сторон насчитывалось, вероятно, не менее, если не более, 100—120 тыс. воинов. В центре позиции Дмитрий поставил большой полк — главные силы, по флангам — полки правой и левой руки, впереди — передовой, сзади — запасной. С востока позицию прикрывал засадный полк, скрыто поставленный в Зеленой дубраве, за р. Смолкой.
Мамай в центре держал пехоту. На флангах расположил конницу; ее маневрам, а на это ордынцы были большими мастерами, мешали реки, речушки и ручейки, рощи и лесистые овражки.
Битва, по преданию, началась единоборством: Пересвет, русский богатырь, и мурза Челубей, разогнав во весь опор лошадей, вонзили друг в друга копья, упали замертво.
Ураганом налетели ордынцы на передовой полк русских, вырубили его. Затем набросились на большой полк. Они рвались к знамени великого князя, под которым стоял боярин Михаил Бренок в доспехах Дмитрия. Боярин погиб, но полк устоял, держался неколебимо. Великий князь, сражавшийся в рядах передового полка, «прежде всех стал на бой и впереди с татарами много бился». Со всех сторон наседали на его ордынцы, «много по голове и по плечам и по животу... били и кололи и секли, но спасся он от смерти, только утомлен был от великой битвы почти до смерти». Князя спасли от гибели доспехи, согласно тому же рассказу, дошедшему в передаче XVI в. Его дважды сбивали с коня; он дрался то с двумя, то с тремя ордынцами. Весь израненный, избитый, Дмитрий еле добрался пешком до дерева. Под ним позднее и нашли его два костромича — «простых воя».
Не добившись, после «брани крепкой и сечи злой», успеха в центре русской позиции, где в большом полку сражались в основном ополченцы, Мамай направил удар на полк правой руки. Но и здесь русские стояли насмерть. Наконец, его конница яростно обрушилась на левый фланг русских. Он медленно отходил назад, ордынцы с воем и гиком рвались вперед, отбросили резервный полк и начали обходить с тыла русский центр. Это грозило окружением и разгромом. Наступили самые драматические минуты сражения.
Все это из Зеленой дубравы наблюдали воины засадного Полка. Они рвались в бой — ведь на их глазах гибли собратья, и, вот-вот, враг восторжествует окончательно. Но Дмитрий Михайлович Боброк, князь волынский, «мудрый и удалой воевода» (он был женат на сестре Дмитрия Ивановича), сдерживал их, ждал урочного часа. Он настал во второй половине дня, когда татары, одолевая русских, поворачивали налево, в обход их позиции, но и сами подставили свой тыл для удара, которого, конечно, не ждали.
— Час прииде и время приближеся! — услышали воины Боброка. — Дерзайте, братья и други!
Вихрем вырвалась свежая русская конница из засады, и ее удар по флангу и тылу ордынцев был так стремителен и страшен, что их ряды были сметены и разгромлены. Многие остались лежать замертво на поле боя, другие утонули в Непрядве, третьи, бросившись наутек к Красному холму, потоптали собственную пехоту. Удар засадного полка обеспечил перелом в ходе сечи, и все другие русские полки (то, что от них осталось) перешли в общее наступление. «И побежали полки татарские, а русские полки за ними погнались, били и секли. Побежал Мамай с князьями своими в малой дружине». Преследовали бегущего врага до р. Красивой Мечи, правого притока Дона. Разгром был полный, войско Мамая перестало существовать. Лишь немногие прибежали в Орду. Мамай же вскоре испытал новое поражение, на этот раз от Тохтамыша. Перебрался в Крым, и там, в Кафе (Феодосии) итальянцы, его бывшие союзники, убили некогда могущественного правителя Золотой Орды.
Восемь дней стояли русские на Куликовом поле, ставшем навеки символом русской славы и величия. Они оплакивали собратьев, отдавших жизнь за «други своя», за святую Русь, хоронили их. Десятки тысяч русичей остались лежать в этой земле; летописец называет имена некоторых из них; «прочих же князей и бояр, и воевод, и княжат, и детей боярских, и слуг, и пешего воиньства тмомочисленное множество избьено, и хто сможет их изчислити?»
По всей Руси праздновали великую и долгожданную победу над поработителями; «...По Русской земле, — говорит с гордостью и радостью автор «Задонщины», — распространилось веселие и отвага, и вознеслась слава русская».
Куликовская победа — событие для Руси переломное; а ее главный организатор, князь Дмитрий Иванович, приобрел, по словам Ключевского, «значение национального вождя северной Руси в борьбе с внешними врагами». Русь «под московскими знаменами одержала первую народную победу над агарянством». Она вызвала национальный подъем во всех сферах жизни — ив хозяйстве, и культуре. Этому не могли помешать ни разорительный поход на Русь Тохтамыша, который сжег Москву (1382), ни другие карательные экспедиции ордынцев, ни продолжавшаяся, но в заметно ослабленных формах, их власть над Русью. С этих пор Орда неуклонно шла к своему распаду, закату; Русь же, наоборот, — к объединению сил и земель, окончательному освобождению от господства чужеземцев.
Умирая, Дмитрий Иванович Донской, не спрашивая согласия Орды, передает по наследству сыну Василию Московско-Владимирское великое княжество. Не прожив и четырех десятков лет, великий князь, человек набожный и добродетельный в
семейной жизни, не умудренный книжным учением, но богатый жизненным опытом и воинскими подвигами, оставил потомкам благородный образ радетеля за Отечество, за землю Русскую, продолжателя дела Александра Невского и других воинских и политических руководителей, вставших во главе народных сил на защиту русских очагов и могил.
«Оже ны (нас. — Авт.) Бог избавит, ослобонит от Орды» — эти слова договора Дмитрия Ивановича Донского и Владимира Андреевича Храброго выразили заветные, неизбывные мысли и надежды всей Руси, и подвиг героев Куликова поля возвестил, что эти мечты сбудутся.
Сражение под Бородино или Бородинское сражение – крупнейшая битва Отечественной войны России с наполеоновской Францией, которая произошла 7 сентября 1812 года недалеко от деревни Бородино.
Армией Российской империи командовал генерал М. Кутузов, а французское войско возглавлял сам император Франции Наполеон Бонапарт. До сих пор не ясно кто таки победил в этой битве. Бородинское сражение по праву считается самым кровавым однодневным сражением.
Причины Бородинского сражения
Император Наполеон с огромной французской армией вторгся на территорию Российской империи. При этом русская армия постоянно отступала, паника в рядах и поспешное отступление не могли позволить организовать армию для решительной обороны. Тогда император назначает командование русской армией Кутузову. Тот решил и дальше отступать, надеясь изнурить французскую армию и получить подкрепления.
Решив, что откладывать сражение уже дальне некуда, Кутузов решает расположить свои войска под Бородино. Император требовал, чтобы Наполеон был остановлен перед Москвой, и только эта местность позволяла совершить подобное. До подхода войск Наполеона, русская армия успела построить необходимые укрепления.
Численность противников
Русская армия в общей сложности насчитывала около 120 тыс. солдат и больше шести сотен артиллерийский орудий. Среди них также было около 7-8 тыс. казаков.
Французы слегка побеждали русскую армию в численности войск, у них было примерно 130-140 тыс. солдат, но несколько меньшее количество артиллерийских орудий, не более чем 600.
Ход Бородинского сражения
Бородинское сражение началось из артиллерийского обстрела французской артиллерии позиций русской армии в полшестого утра. Вместе с этим Наполеон скомандовал отправиться дивизии генерала Дельзона пойти в бой под покровом тумана. Они отправились в самый центр русских позиций – село Бородино. Эту позицию оборонял корпус егерей. Численность французов была значительно больше, но егеря отступили только тогда, когда возникла угроза окружения. Егеря отошла за реку Колочу, за ними последовала дивизия Дельзона. Перейдя реку, он пытался занять позиции, но получив подкрепление, егеря смогли отразить атаки французов.
Затем Наполеон, следуя флангу начал атаку на Багратионские флеши (флешь – полевые укрепления, иногда они могут быть долговременными). Сначала последовал артиллерийский обстрел, а затем началась атака. Первая атака проходила успешно, и русские егеря отступали, но попав под обстрел картечью, французская армия была вынуждена отступить.
В восемь часов утра атака на южную флешь была повторена и закончилась успехом для французской армии. Тогда генерал Багратион решает предпринять попытку выбить французов со своих позиций. Собрав внушительные силы для контратаки, русской армии удается оттеснить противника. Французы отступили с большими потерями, многие офицеры были ранены.
Третью атаку Наполеон решил сделать более массивной. Атакующие силы были усилены тремя пехотными дивизиями маршала Нея, кавалерией Мюрата и большим количеством артиллерии (около 160 орудий).
Узнав о намереньях Наполеона, генерал Багратион решил еще сильнее укрепить флеши.
Наполеон начал третью атаку из мощной артподготовки, после которой французы успешно заняли южную флешь. Завязался штыковой бой, в результате которого были ранены два русских генерала. Русская армия начала контратаку тремя кирасирскими полками и практически оттеснила французов, но подоспевшая французская кавалерия отбила атаку кирасиров (тяжелая кавалерия) и полностью заняла флешь к десяти часам утра.
Наполеон сосредоточил во флешах около 40 тыс. солдат и 400 орудий. Багратион должен был остановить французов, но сделать этого не мог, так как у него было всего лишь 20 тыс. солдат, тогда он решает контратаковать на левом крыле. Эта атака была остановлена, и завязался рукопашный бой, длившийся около часа. Русская армия получила преимущество, но когда случайным осколком был ранен сам Багратион, русская армия потеряла боевой дух и начала отступать. Ранение Багратиона было легким, ему попал осколок в бедро и был унесен с поля боя.
Флеши были оставлены, и русская армия отступила за Семеновский ручей. Здесь были еще нетронутые резервы, и русская артиллерия числом в 300 орудий хорошо контролировала подходы к ручью. Французы, увидев подобную оборону, решили пока не наступать.
Наполеон продолжал атаковать левый фланг русского войска, но главный удар назначил на центр русских позиций. Завязалось кровопролитное сражение, результатом которого стал отход французских войск, им так и не удалось выбить русской армии с позиции Семеновского ручья. Здесь они остались до самого конца Бородинского сражения.
В тот момент, когда французская армия вела бой за флеши, Наполеон приказал обойти русские позиции в районе Утицкого леса. Французам удалось оттеснить русскую армию с Утицких высот, и расположил там артиллерию. Затем французы открыли массированный артиллерийский удар. Русская армия была вынуждена отступить на Утицкий курган. Но массированный огонь французской артиллерии и решительный штурм позволил французам отбросить русских и занять курган.
Генерал Тучков попытался вернуть курган и лично возглавил атаку. В этом бою курган удалось вернуть, но сам генерал был смертельно ранен. Курган был оставлен русскими, когда основные силы отошли за Семеновский ручей.
Бородинское сражение складывалось не в пользу русской армии, и тогда Кутузов предпринимает попытку рейда кавалерией в тыл французской армии. Поначалу рейд проходил успешно, кавалерии удалось оттеснить левый фланг французов, но получив подкрепление, кавалерия была отброшена. Этот рейд был успешен в одном, решающий удар противника был отложен на два часа, за которые русская армия смогла перегруппироваться.
В центре русских позиций стоял высокий курган, на котором была расположена артиллерийская батарея, защищаемая силами генерала Раевского.
Армия Наполеона продолжала атаковать, даже не смотря на плотный артиллерийский огонь. Французам удалось занять редут, но русская армия вскоре отбила его. Французы понесли серьезные потери. К этому моменту отряды Раевского были изнеможены, и Кутузов приказал отойти ему на вторую линию. Вместо него защищать артбатарею, было приказано генералу Лихачеву.
Заметив, что ситуаций в центре русской армии складывалась плохо для русских, он решил сосредоточить удар на батарею Раевского, защищаемую Лихачевым.
Примерно в три часа дня Наполеон начал мощную артподготовку более чем со 100 орудий и затем пошел в атаку. Французская кавалерия успешно обошла курган и накинулась на батарею Раевского. Кавалерия была вынуждена отступить. Но русская армия, отвлеченная на атаку кавалерии, оставила неприкрытым фронт и фланг, именно туда французы нанесли сокрушительный удар. Завязалось самое кровопролитное столкновение Бородинского сражения. Генерал Лихачев, оборонявший батарею, был серьезно ранен и взят в плен. Спустя час батарея была разбита.
Этот успех не заставил Наполеона продолжить наступление по центру русской армии, так как считал, что его оборона еще сильна. И после захвата батареи Раевского Бородинское сражение стало понемногу сбавлять обороты. Продолжалась артиллерийская перестрелка, но новой атаки Наполеон решил не предпринимать. Русская армия также решила отступить, чтобы восполнить потери.
Итоги Бородинского сражения
ПотериИсточники гласят, что русская армия потеряла около 40 тыс. солдат ранеными и убитыми. Больше полусотни генералов пали в этом бою или же были взяты в плен. В эту цифры не учитываются потери ополчения и казаков, если учесть и эти цифры, то число павших можно смело поднять до 45 тыс. солдат, из них 15 тыс. убитыми.
Число погибших с французской стороны определить достаточно трудно, так как большая часть документации при отступлении была утеряна. Но большинство историков на основе уцелевших данных назвали число – 30 тыс. солдат, из них около 10 тыс. убиты. Число погибших французских генералов достигает пятидесяти. Документы также гласят, что многие раненные умерли от ран, примерно 2\3. А значит, число погибших можно увеличить до 20 тыс. солдат.
Общий итог
В историю Бородинское сражение вошло как самое кровопролитное однодневное сражение вплоть до конца девятнадцатого века. До этого в мировой истории не было ничего подобного, что могло случиться в один день. Общее число погибших в бою, а также тех, кто умер от ран, достигало примерно 50 тыс. Русская армия потеряла почти треть всего своего войска, Наполеон же потерял 1\5 всей своей армии.
Интересным остается тот факт, что оба полководца (Наполеон и Кутузов) приписывают победу в Бородинском сражении на свой счет. Современные русские историки оценивают результат Бородинского сражения как неопределенный, но западные историки гласят на том, что это была решительная победа Наполеона, ведь все русская армия была вынуждена отступить с позиции под Бородино. Полностью сломить русскую армию Наполеону не удалось, и она не утратила свой боевой дух.
Факт остается фактом, Наполеон не смог полностью разбить русских, решающей победы не было достигнуто и в дальнейшем из-за кризиса стратегии Наполеона последовало его поражение. Если бы Наполеон полностью разбил русских под Бородино – это было решающее и сокрушительное поражение Российской империи, на основе которого, Наполеон смог бы подписать выгодный для Франции мир. Российская армия, сохранив силы, смогла подготовиться к последующим сражениям.
27 июня (8 июля по новому стилю) 1709 года под Полтавой русская армия под командованием царя Петра I разгромила шведскую армию короля Карла XII. Полтавское сражение стало переломным событием Северной войны 1700-1721 годов. После этой битвы уже никто не сомневался в окончательной победе России…
Как царь Пётр шведов провёл
Фото: Полтавская битва - сражение Северной войны
Пётр I понимал, что шведы являются серьёзным противником, поэтому надо было придумать какую-нибудь военную хитрость, чтобы обеспечить себе победу. К счастью, сама судьба пришла на помощь русским.
Ночные переодевания
Накануне сражения к шведам из русского войска перебежал офицер-иностранец. Перебежчик сообщил, что в русской армии, наряду с опытными частями, будут сражаться и полки новобранцев. Отличить их можно будет по серому цвету сукна. Такое сукно было самым дешёвым, его пускали на обмундирование новобранцев, тогда как элитные полки получали качественное сукно разной расцветки. Полки новобранцев, сообщал перебежчик, будут стоять в центре русской позиции. Решение Карла XII было очевидным - значит, главный удар нужно направить в центр русских войск, смять плохо обученных русских солдат и тем самым вырвать победу у «московитов».
Но шведский король не предусмотрел одного - сообразительности Петра I. Узнав о перебежчике, царь примерно представил, какую именно информацию он может выдать, и придумал ответный ход. А что если эти «рассекреченные» данные использовать против шведов? - Сказано - сделано. В ночь перед битвой русские полки спешно менялись одеждой. «Сермяги» новобранцев надели солдаты Новгородского полка, хорошо обученные и имеющие боевой опыт, а недавние «призывники» облачились в мундиры новгородцев. Переодетый Новгородский полк встал в центре русской позиции. Он и должен был принять на себя главный удар шведских сил.
«Русских не щадить!»
У новгородцев были свои счёты со шведами. Дело в том, что этот полк был одним из немногих, кому удалось спастись в печально памятной битве при Фрауштадте в 1706 году. Этот трагический эпизод из истории русской армии сейчас уже основательно подзабыт. Но в 1709 году в рядах русских воинов, стоявших на Полтавском поле, память о нём была ещё свежа. Тогда, три года назад, в Силезии шведы наголову разбили русско-саксонскую армию. Не так страшно было поражение - война есть война! Но страшно было то, что произошло после битвы: все четыре тысячи русских пленных, захваченных в этой битве, были безжалостно заколоты и изрублены шведами.
Это была удивительная и непонятная современникам жестокость шведов именно в отношении русских. Ведь в русско-саксонской армии, потерпевшей разгром, были и саксонцы, и поляки, и даже французы-наёмники. Всех их пощадили. Всех, кроме русских. Вот как писали очевидцы об этом шведском злодеянии: «С теми россиянами, которые взяты были в полон, неприятель зело немилосердно поступил. По королевскому указу, дабы им пощады не давать, положили по 2-3 человека один на другого и кололи их копьями и штыками».
Это военное преступление было совершено по прямому приказу Карла XII. По сообщению очевидцев, часть русских пленных, пытаясь избежать казни, выворачивали свои мундиры наизнанку красной подкладкой наружу, пытаясь слиться с красными мундирами саксонцев, но это не помогло. «Узнав, что они русские, генерал Реншильд велел вывести их перед строем и каждому прострелить голову. Воистину жалостное зрелище!».
«И грянул бой!»
Одной из немногих русских частей, сумевшей уйти от шведского окружения в тот день, как раз и был Новгородский полк. Его солдаты прекрасно знали о том трагическом «маскараде» 1706 года. И вот теперь им предстоял другой маскарад.
Так и вышло. Утром 27 июня шведы обрушились на центр русской позиции. Но только вот вместо «сермяжных лапотных мужиков» их встретили опытные воины, да ещё и рвущиеся отомстить шведам за зверства при Фрауштадте. Завязалась лютая схватка. В разгар сражения царь Пётр лично повёл в атаку подкрепление новгородцам. Шведы не выдержали удара, дрогнули и обратились в бегство.
Дальнейшее хорошо известно. Полтавская битва была проиграна шведами вчистую. Остатки неприятельского войска через три дня капитулировали у местечка Переволочна. Армия Карла XII перестала существовать…
Журнал: Военная история, №9 - сентябрь 2015 года
Рубрика: Военные хитрости
От: ,
Войска Х-й русской армии генерала от инфантерии Е. Радкевича, оставив 18 сентября Вильно, отходили на восток, все время вынужденные медленно подаваться назад под натиском немцев.
Отходили спокойно,но в полках недоставало патронов и снарядов.
Снабжение по железной дороге было восстановлено 20 сентября только до ст. Олехновичи. Здесь же скопились массы населения, беженцы запрудили своим скромным скарбом все дороги.
Генерал В. Гурко, адъютант Ставки, писал: «Люди, воевавшие в нескольких войнах и участвовавшие во многих кровавых битвах, говорили мне, что никакой ужас битвы не может сравниться с ужасным зрелищем бесконечного исхода населения, не знающего ни цели своего движения, ни места, где они могут отдохнуть, найти еду и жилище. Только бог знает, какие страдания претерпели они, сколько слез пролили, сколько человеческих жизней принесено ненасытному Молоху войны».
К вечеру 20 сентября, преследуя отходящие дивизии Гвардейского корпуса, немцы с запада подошли к Солам и окопались.
В 6 часов утра 21 сентября их атаковал 2-й батальон лейб-гвардии Кексгольмского полка. Патронов не было. Гвардейцы дрались штыками и выбили немцев последовательно из четырех рядов окопов. Взяли пленных - 6 человек. В атаке батальон потерял 170 бойцов убитыми и ранеными.
В ночь с 22 на 23 сентября русские войска начали отход на рубеж Сморгонь - Крево, а 24-го утром полки Гвардейского корпуса вошли в город.
Несколько мощеных улиц, яблоневые сады, зеленые палисадники. В центре - площадь, церкви, каменные дома, на восточной окраине издалека виден новый костел.
Согнувшись под тяжестью ранцевых мешков, шли пехотинцы, их обгоняла гвардейская кавалерия - гусары, драгуны, уланы, казаки…
Слышна была солдатская песня:
«Пишет, пишет царь немецкий, пишет русскому царю: «Разобью я всю Россию, Сам в Россию жить пойду»
«Не журись ты, матушка Россия, Мы, солдаты русские, никому тебя не отдадим. Падем мы смертью храбрых, но тебя, Земля родная, от врага мы защитим»
Немногочисленные оставшиеся жители выглядывали из окон, крестились: «Господи Иисусе, сколько же их много и куда они идут?»
А колонны все пребывали и прибывали - тут лейб-гвардии Кексгольмский, Волынский, Литовский, Петроградский полки, разнокалиберная артиллерия, обозы, лазареты - вся 3-я гвардейская пехотная дивизия генерал-лейтенанта В. Чернавина - лучшее соединение русской Гвардии.
В гвардейских ротах ещё остались кадровые солдаты довоенного призыва. Высокие, рослые, широкоплечие. Есть и белорусы, они за честь считали службу в Гвардии.
Окопы отрыли западнее города от р. Вилии до железной дороги. У железнодорожной станции окопались лейб-гвардии Преображенский и Измайловский полки 1-й гвардейской пехотной дивизии.
Гвардейские саперы по одному взводу были приданы каждому полку. Разведка и наблюдение в районе Сморгони были возложены на две сотни казаков лейб-гвардии казачьей бригады. Дивизии получили боеприпасы и по одному маршевому батальону пополнения.
Гвардейская артиллерийская бригада - шесть легких батарей - и Гвардейский тяжелый восьмиорудийный дивизион заняли позиции у деревень Клиденяты и Белая в 3-5 км восточнее города.
Севернее, за р. Вилией, 25-я и 68-я пехотные дивизии II-й армии вели упорные бои у Гориденят. Здесь подошедшая немецкая пехота закрепилась на высотах, где во многих местах уже появились укрепленные проволочными заграждениями позиции.
Южнее, до Крево, заняли оборону 3-й Сибирский, 5-й Кавказский и 26-й армейский корпуса.
Некоторые дивизии этих корпусов насчитывали по 3-3,5 тысячи бойцов, в полках было только по одному батальону.
Ночь у Сморгони прошла тревожно. Начинало светать, когда разведка за рекой столкнулась с немцами. В воздух взвились красные ракеты. «К оружию! Занять позиции!»
Утро началось с артиллерийской канонады. Германские снаряды рвались у берега р. Вилии, на улицах города, у станции.
Немецкая тактика была проста - имея преимущество в артиллерии и боеприпасах, «сделать русские окопы русскими могилами».
Под грохот артиллерийского огня в атаку пошла германская пехота - 31-я дивизия генерал-лейтенанта Берера, укомплектованная жителями Саара и Лотарингии, одна из лучших в немецкой армии. Закалённые в боях, упорные и выносливые, пехотинцы именно этой дивизии в начале февраля 1915 года, в ходе Августовской операции у Гродно, двигались по покрытому чуть ли не метровым слоем снега литовскому шоссе Мариамполь-Кальвария со скоростью 62 километра в сутки.
Разрывы снарядов, тарахтенье пулеметов, ружейная стрельба, крики, стоны раненых - все слилось в один сплошной гул.
Город горел. Местные жители метались, пытаясь найти укрытие, у кого-то одна-две козы на веревках, торба, привязанная за плечами, рядом малые дети…
Гвардейцы ружейными залпами и пулеметным огнем встретили немцев. В контратаку поднялся лейб-гвардии Кексгольмский полк генерала А. Кузнецова. Началась штыковая свалка. Немцы отошли назад, в свои окопы. За лесом, у мельницы, были слышны разрывы гранат и крики «Ура!»
Это солдаты лейб-гвардии Литовского полка отбивались от врага. Немцы косили их ряды из пулеметов, артиллерия била шрапнелью. Немецкое «хох» и русское «ура» сливалось в рукопашной. Бой все больше и больше разгорался, нарастало ожесточение в рядах сражавшихся.
Гвардейцы стояли насмерть.
Русская артиллерия сожгла мост через р. Вилию. Немцы начали переправляться через реку на плотах и резиновых лодках. На берегу их встретили волынцы полковника Б. Тишевского - топили в реке, кололи штыками. Немцы поднимали руки: «Рус, моя плен, киндер цвай, драй!» Пощады не было. Крики и стоны своих раненых взывали к мести.
Местные жители, как могли, помогали раненым - приносили воду, уводили на перевязочные пункты.
Немцы усилили натиск, настойчиво демонстрировали «железный дух атаки». Их резервная бригада атаковала вдоль р. Вилии, пытаясь окружить город с севера.
На помощь из резерва корпуса подошел лейб-гвардии Гренадерский полк 2-й гвардейской пехотной дивизии и остановил немцев (его боевое Знамя сохранилось, и в 2003 году было передано из Великобритании в Эрмитаж Санкт-Петербурга).
Южнее, у железнодорожной станции, 2-й батальон лейб-гвардии Преображенского полка лично повел в атаку его командир, подполковник А. Кутепов - впоследствии известный генерал «Белого движения». Преображенцы шли как на учении –- в батальонной колонне, с разомкнутыми рядами, в ногу, с офицерами на местах, перепрыгивая через окопы и опять попадая в ногу. Под шрапнельным артиллерийским огнем люди валились десятками, но остальные смыкались и держали равнение и ногу. Впереди батальона, на уставной дистанции, шел небольшого роста, с темной бородкой подполковник. Время от времени он на ходу поворачивался и подсчитывал: "левой, левой!". Немецкая пехота повернула назад. За этот подвиг А. Кутепов был произведен в полковники и награжден Георгиевским оружием.
Гвардейцы выполнили приказ «Ни шагу назад» - самоотверженно и стойко защищали город и удержали сморгонские позиции.
Огнем артиллерии и контратакой немцы по всем направлениям были отбиты.
Ночью город осветился заревом пожаров. Повсюду были слышны стоны раненых - там немцы, тут русские. Их начали собирать в санитарные повозки, убитых хоронили в братских могилах.
Из-под обломков разрушенного сморгонского костела достали тела нескольких десятков солдат, пяти офицеров и трех генералов. На наблюдательный пункт дивизии, который размещался на колокольне, в разгар боя обрушился удар тяжелой германской артиллерии.
Командир бригады генерал Н. Михайлов, командир лейб-гвардии Петроградского полка генерал К. Кошкарев и командир лейб-гвардии инженерно-саперного батальона генерал В. Лапин погибли.
Утром над германскими окопами появился белый флаг. Немцы просили о перемирии на четырехкилометровом участке фронта у р. Вилии, чтобы собрать убитых и раненых.
Все смотрели на генерала А. Кузнецова, который принял командование дивизией - он стоял в окопе без фуражки, ветер шевелил его седую бороду. Перед ним было поле боя, заваленное телами русских и немецких солдат. Приказы требовали разговаривать с противником «только посредством пули и штыка». Но сотни своих раненых взывали о помощи…
Генерал взял ответственность на себя. Предложение врага было принято (впоследствии этот факт переговоров стал предметом разбирательства в Сенатском суде. Генерал А. Кузнецов и участвовавший в переговорах с немцами командир I-го батальона лейб-гвардии Кексгольмского полка полковник князь В. Недумов были отстранены от службы. Только в мае 1916-го они были оправданы и вернулись на фронт. В отношении командира роты, кавалера пяти орденов капитана З. Збитковского, который был парламентером с русской стороны, ограничились строгим выговором).
Четыре резервных батальона дивизии, без оружия, и весь парк санитарных повозок собирали убитых и раненых до 6 часов вечера.
За время перемирия было захоронено 3800 павших русских солдат и офицеров. Немцам было передано 5500 убитых. Среди погибших было и 150 местных жителей.
В последующие дни ожесточенность боев не спадала.
1 октября немцы перешли в наступление на поселение Боровый Млын на северной окраине Сморгони и после ночного боя в 5 часов утра 2 октября заняли его, зайдя в тыл лейб-гвардии Литовскому полку.
Литовцы - 5 рот и 5 пулеметов - штыками пробились на юг и остановили противника.
Германская артиллерия, в том числе и тяжелая, днем и ночью вела огонь по русским окопам и городу, по дороге Сморгонь - Белая. Общероссийская газета «Боевые новости» писала в те дни: «В районе Сморгони на фронте юго-восточнее Вильны - повсеместные бои, достигающие зачастую большого напряжения».
Севернее, за р. Вилией, под ударами войск II-й армии немцы отошли на Дубатовку - оз. Вишнево.
Кенигсбергская ландверная дивизия постоянно атаковала. 8-я Сибирская дивизия отошла на 3,5 км, потеряв в бою более 2000 человек.
Германская артиллерия срывала русские контратаки. Но немцы не выдержали ночного удара 2-й Финляндской и 7-й Сибирской дивизий. Фронт был восстановлен. Потери у сибиряков были велики. Так, 10-я рота потеряла убитыми и ранеными 109 бойцов из 119, а 11-я - 51 бойца из 60. «Пехота горела в боях, как солома в огне» - строки из донесения тех дней.
Героически сражалась Сводная пешая пограничная дивизия генерал-майора Ф. Транковского, которая из резерва была выдвинута на помощь, и своими полками закрыла брешь во фронте (ее называли «белые негры»). В некоторых пограничных сотнях не осталось ни одного офицера. Особо отличился 4-й Неманский пограничный полк генерал-майора В. Карпова. За бои под Сморгонью и Крево полк был награжден серебряными трубами и георгиевскими петлицами. Все командиры батальонов - ротмистр А. Белавин, подполковник В. Макасеев, штабс-капитан К. Желиховский и поручик Н. Жуковский, а также начальник команды пеших разведчиков штаб-ротмистр А. Муромцев стали Георгиевскими кавалерами.
Из газетного сообщения:
«В районе Сморгонь - Крево напряженность боев не ослабевает. Во многих местах они принимают затяжной характер. Наиболее успешны были для нас бои на западном берегу р. Спяглицы, в районе Семенки - Нефёды, южнее озера Вишневского».
4 октября ночной атакой лейб-гвардии Литовский полк перешел в наступление на северной окраине Сморгони и занял окопы противника. Но немцы уже укрепили вторую линию, установив проволочное заграждение от двух до шести рядов. Атаки были прекращены. И русские, и немцы перешли к обороне.
В начале октября гвардейцы укрепляли сморгонские позиции. В 200-300 шагах от первой была отрыта вторая линия окопов. Их лабиринты с каждым днем увеличивались, а качество оборонительных сооружений совершенствовалось. Возводились искусственные препятствия - «ежи», надолбы, «волчьи ямы». Строились убежища от артиллерийского огня - блиндажи в 4-8 бревенчатых накатов.
Ходы сообщения тянулись в тыл на 3-5 км. Они были похожи на углубленные на три метра в землю пешеходные улицы шириной от трех до пяти метров, замаскированные сверху от германской авиации и аэростатов наблюдения.
В тылу сморгонских позиций, у д. Белая, была оборудована вторая оборонительная линия окопов и траншей.
Лейб-гвардии инженерно-саперный батальон навел мост через р. Вилию и начал работы на третьей оборонительной позиции у Засковичей. Силами армейского и фронтового командования строилась четвертая линия обороны у Молодечно и пятая - у местечка Красное. Сюда были привлечены армейские инженерные рабочие дружины и инженерно-строительные дружины Земгора2 из расчета до 10000 рабочих и до 1000 подвод. В тылу сморгонских позиций - в Белой, Залесье, Засковичах - разворачивались дополнительные лечебные учреждения - перевязочные пункты, лазареты и госпитали. Пути следования легкораненых оборудовали питательно-врачебными пунктами.
Гвардейцы получали пополнение для восполнения потерь. А они были большие. Так, 1-я гвардейская пехотная дивизия из 10204 бойцов потеряла 3306, во 2-й гвардейской пехотной дивизии из 7388 осталось 4876. С 10 октября гвардейские полки начали передавать свои позиции частям 26-го армейского корпуса.
Последней от Сморгони должна была уходить 3-я гвардейская пехотная дивизия. Ее лейб-гвардии Кексгольмский и Литовский полки принимали пополнение, прибывшее эшелоном из Петрограда на ст. Залесье, в 10 км восточнее Сморгони.
Вдруг на бивак полков в д. Белая (у дороги на Молодечно до сих пор видны ямы от землянок на 250 человек) обрушились германские снаряды. Артиллерийский налет был недолгий, но точный.
«И в резерве за нами смерть гоняется», - говорили гвардейцы. Обстрел был не случайный. Посланная в ближайший лес разведка обнаружила в своем тылу группу немцев и в бою с ними захватила пленного. Там же нашли полевой телефон, по которому немцы корректировали огонь своей артиллерии. От пленного стало известно, что противник готовится применить против русских войск химические снаряды.
В полках дивизии средств защиты от газов не было. Запрос о помощи ушел в Ставку немедленно. Настроение в окопах было подавленное.
С рассветом 12 октября на позиции лейб-гвардии Петроградского и лейб-гвардии Волынского полков на западной окраине города обрушился шквал артиллерийского огня. Снаряды падали на землю, раздавался хлопок, и со свистом в воздух вырывались клубы зелено-желтого газа.
Слезы заливали глаза, перехватывало от удушья горло. Было страшно и жутко. Газы рассеялись, и из окопов стала видна германская пехота, идущая в атаку в противогазных масках, не пригибаясь, в полный рост.
От Белой подоспели резервные батальоны и, вместе с уцелевшими петроградцами и волынцами, гвардейцы поднялись в штыковую. Немцев отбросили, взяли пленных.
Пострадавших от удушья срочно отправили в тыл. Умерших хоронили в братских могилах.
Вскоре в дивизию поступили противохимические комплекты защиты Н. Зелинского (очки, марлевая маска, два флакона с жидкостью для смачивания).
22 октября ранним утром тихий ветер дул в направлении русских позиций. Передовые секреты увидели, как одна за другой на Сморгонь, медленно стелясь над землей, двигаются три волны серо-желтого газа, поднимаясь над землей в рост человека.
Тревога! К оружию!
Солдаты выскакивали из блиндажей в окопы. Суета. Молодое пополнение растерялось - страх, слезы…
Взводные унтер-офицеры кричали: «Мамок здесь нет! Смачивайте маски, дышать спокойно, надеть очки! К бойницам! Без команды огня не открывать!»
Газовое облако все ближе. Ничего не видно. Через маску пробивался горьковатый запах, щекотало в горле. Нужно было еще смачивать. Хотелось сорвать маску…
Взводные кричали: «Смачивайте жидкостью! Если кончилась, тогда своей мочой!» Они бегали от солдата к солдату. Ругань.
Слава Богу, все живые…
Врагу не удалось застать гвардейцев врасплох.
Вдруг ветер повернул на запад, в сторону германских окопов. Газовые волны рассеялись. Немецкая атака сорвалась.
Последующие трое суток было спокойно. Изредка вели огонь по противнику пулеметчики и стрелки из полученных винтовок с новыми, «снайперскими» оптическими прицелами.
26 октября 3-я гвардейская пехотная дивизия последней убыла под Вилейку в резерв Главнокомандующего.
УДК 947.083
ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ БОРОДИНСКОЙ БИТВЫ
, кандидат исторических наук, доцент кафедры «Технология и организация туристической деятельности», *****@***ru
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса»
г. Москва
Бородинское сражение относится к тем историческим событиям, которые не обойдены вниманием исследователей. Но вопросы повседневности – эта тема еще не являлась предметом изучения. В этом плане представляется весьма интересным рассмотреть, как отразились и в какой полноте в воспоминаниях участников битвы их поведение, отдельные поступки, и каковы были в целом дисциплина и этика солдат и офицеров и т. д.
The Battle of Borodino is one of those historical events that have not been ignored by the attention of researchers. But the issues of everyday life have not been the subject of study. In this regard, it is very interesting how and to what fullness the memories of participants in the battle of their behavior, individual behavior, discipline and ethics of soldiers and officers affected.
Ключевые слова: Бородинское сражение, Батарея Раевского, Шевардино, Семеновское, атака, раненые квартирмейстеры, госпиталь, винная порция, обозы, продовольствие, воспоминания.
Keywords: battle of Borodino, troop of Rajewski, Shevardino, Semenovskoe, attack, wounded quartermaster, hospital, serving wine, carts, food and memories.
Известный литератор, непосредственный участник Бородинского сражения и один из первых мемуаристов битвы, вспоминая 26 августа 1812 г., оставил в своих записях очень любопытное замечание: «Надобно иметь кисть Микель Анджело, изобразившую страшный суд, чтоб осмелиться представить это ужасное побоище» . Впоследствии многие историки и свидетели сражения обращались к данной теме, создав за прошедшие почти два столетия подробную и яркую картину событий. Но, тем не менее, повседневность тех величественных событий до сих пор не привлекла внимание исследователей.
Как известно, 22 августа в 2 часа ночи, когда ещё ночная свежесть прибила пыль, по дорогам от Колоцкого монастыря к селу Бородино потянулись русские обозы и артиллерийские бригады. В пять утра при сером свете наступающего дня двинулась к полю предстоящей битвы и вся армия под командованием. В самом селе Бородино на рассвете собрались квартирмейстеры и квартирьеры, которым подполковник штаба 1-й Западной армии Нейдгард должен был показать лагерные места для размещения корпусов и дивизий. Эти каждодневные и рутинные события воспринимались впоследствии несколько иначе и отметились в сознании современников лишь потому, что они происходили накануне знаменитой Бородинской битвы.
Войска подходили по Смоленской дороге к селу Бородино, где их встречали корпусные квартирмейстеры и сразу же отводили на указанные места. К этому времени урожай ещё не был снят, и войска шли прямо по полям, топча нескошенные хлеба . Биваки, коновязи, артиллерийские позиции размещали на выгодных местах, абсолютно не обращая внимания на мирный распорядок местных крестьян, которые уже к этому времени почти повсеместно покинули свои деревни. Практически нигде невозможно было что-либо купить. В этот же день в Можайск из Москвы прибыло продовольствие и «винная порция». Забирали их в Можайске посланные из полков команды. По мере подхода частей и размещения их на поле, к ним подвозили запасы мяса, сухарей и вина. В частности, сохранились более или менее подробные сведения о доставке вина. Это было так называемое «горячее вино», которое раздавали по корпусам: 13 бочек - в 7-й, 12 бочек – в 8-й корпуса и т. д. Пить его разрешалось только с перцем, для чего в каждый корпус доставлялось по два пуда перца. На каждого солдата приходилось не более чем по одной чарке вина.
Вечером стали укладываться спать. Солдаты разбирали «...избы и заборы Семеновского, Бородина и Горок для строения биваков и раскладывания костров...» . Вечер и ночь были холодными с сильным ветром. Офицеры грелись в наскоро сооруженных шалашах, или, как вспоминал, кутаясь в шинель или бурку. В деревнях сохранились лишь крупные сараи и овины, их занимали под штабы 1-й и 2-й Западных армий. Сюда постоянно подъезжали командиры корпусов и дивизий, велось делопроизводство, что требовало хотя бы элементарных условий.
В ночь на 24 августа по приказу штаба 2-й армии, инженерная рота полностью разобрала д. Семеновскую, чтобы в случае боя за деревню горящие постройки не мешали проходящим частям. По воспоминаниям современников, оставалось всего 2–3 дома, отведенные под дежурство штаба армии Багратиона . Как и в предыдущие дни, утро было холодное и ветреное. Готовились к предстоящему бою, поэтому в начале дня все частные и казенные обозы потянулись за Можайск, где в 6 верстах от города были устроены два вагенбурга.
Утром Кутузов со свитой объезжал войска, расположенные у Шевардинского редута. Участники тех событий, вспоминая впоследствии это событие, иногда забывают не только детали, но и крупные факты. Так, писал, что полководец был верхом на коне, но большинство склоняется, что он ехал в дрожках . Михаил Илларионович подъезжал к бивакам. Это было около 8 утра, и люди ещё не были построены в колонны, «... он поздоровался тоном отеческим и ласково сказал: «Ребята, сегодня придется вам защищать землю родную; надо служить верою и правдою до последней капли крови; каждый полк будет употреблен в дело; вас будут сменять, как часовых, чрез каждые два часа; я надеюсь на вас, Бог нам да поможет! Отслужить молебен». Именно его сердечность и благожелательность в обращении к солдатам и офицерам вызывали необычайный душевный отклик и способствовали моральному подъему в войсках . По мере продвижения французов, всё явственнее слышался от Колоцкого монастыря гул орудий. В это же время привезли продовольствие для полков, причем, подводы были обывательские, и сопровождавшие их владельцы торопились как можно скорее вернуться домой, пока не начался бой. Наскоро перекусив, солдаты начали строиться во фронт. Чтобы не выливать на землю не выпитое солдатами вино, офицеры разрешили рядовым налить по второй чарке, что делалось в крайне редких случаях, а остальное вылили из бочек, сами же бочки разбили.
Описание боя за Шевардинский редут приводилось в литературе не раз, и это не является задачей данной публикации. Остановимся лишь на отдельных деталях событий, которые сохранились в памяти участников событий благодаря своей необычности. Так, например, один из русских полков, Тарнопольский пехотный, пошел в атаку с плясовой музыкой и песнями, что случалось очень редко, т. к. с песнями идут обычно в походе на марше, но не в бою, когда солдату надо беречь дыхание. Вскоре все поле у Шевардина было покрыто ранеными и убитыми. Полки шли в бой под перекрестным огнем, когда не только тучи пуль и картечей свистели во всех направлениях, но и ядра взрывали землю перед идущими шеренгами, иногда поражая целые ряды солдат. Чтобы поддержать мужество нижних чинов, перед гренадёрскими полками встали не только офицеры, но священники в облачении и с крестами в руках. Это тоже встречается в крайне редких случаях.
Вечером сражение за д. Шевардино закончилось. Ружья были составлены в козлы, и в долинах ручьев, за скатами холмов, так, чтобы не было видно с неприятельских позиций, развели костры и начали варить кашу. Многие отмечают, что ночь прошла спокойно. Егеря не вели с французами перестрелку и даже давали возможность друг другу набирать воду в речке Каменке, разделявшей французскую и русскую армии.
25 августа утро началось с объезда всей русской позиции Кутузовым. Одновременно вдоль фронта командующий приказал пронести икону Смоленской Божьей матери. Её сопровождали несколько взводов пехоты, со снятыми киверами в руках и ружьями, взятыми «на молитву». Толпы солдат и ополченцев сбегались к церковному шествию. Само молебенное пение, постоянная молитва перед иконой, настраивало на торжественный лад. Многие, понимая, что следующий день может быть последним в их жизни, готовились предстать перед Высшим, небесным судом. Отсюда упоминания о том, что солдаты надевали белые рубахи, отказывались принимать винную порцию, осознавая, что, возможно, вскоре предстояло давать отчет о всей своей жизни уже не на земле, а на небе. Именно этим объясняется повсеместная тишина в русском лагере вечером и ночью. Не случайно в мемуарах русских офицеров часто прослеживается мысль, о подведении итогов жизни, о философских размышлениях накануне сражения.
Многие отмечают, что день 25-го августа прошел спокойно. Лишь на левом фланге была перестрелка, особенно в егерях. , офицер 49-го егерского полка, бывший тогда в цепи, писал: « Во всей армии 25-е число было тихо, кроме нас. На левом фланге стрелков никто не замечал, а у нас в бригаде едва ли осталось по 30 человек в роте» . Ополченцы окончательно сломали все дома в Семеновском и на месте деревни насыпали 24 орудийную батарею. Все готовились к генеральному сражению. С окрестных деревень пригнали большое количество подвод, для перевозки оружия, продовольствия, амуниции. Погода по-прежнему стояла холодная, к тому же изредка начинал моросить дождь. Генералы и многие офицеры имели возможность, в отличие от солдат, покидать расположение частей, и они, воспользовавшись этим, осматривали расположение русских войск. По воспоминаниям, он со многими другими генералами с колокольни Бородинской церкви рассматривал французскую позицию. Другие же объезжали расположение войск. Например, артиллерийский офицер вспоминал, что он проехал по всей линии фронта, чтобы представить себе поле битвы . Солдаты во второй половине дня чистили и точили оружие, приводили в порядок обмундирование. С наступлением темноты в скрытых местах стали разводить костры и готовить кашу. Особенно было подчеркнуто, чтобы в полках заготовили на следующие 6 дней сухарей или сухого провианта, всех снабдили патронами. Ночь была ветреной, и по небу носились облака, и лишь изредка проглядывали сквозь них звёзды.
Для многих знаменитый день сражения 26-е августа остался в памяти как день величайшей трагедии. Очень ярко сказал ёв: «Я видел эту ужаснейшую сечу, весь день присутствовал на ней... и убедился в том, что без помощи свыше невозможно было... не только устоять, но во многих местах дать победительный отпор разъяренному нападению...» . Те, кто находился далеко на правом фланге русской позиции и мог наблюдать непосредственно бой со стороны, сравнивали его с живописной картиной. «Был момент – писал один из русских офицеров – когда поле битвы напоминало одну из батальных картин, работы наших знаменитых художников» . Те же, кто был в гуще событий, рисовали совсем иную картину.
Рано утром густой туман покрывал поле предстоящего сражения. Яркое солнце «величественно поднималось» и вскоре осветило позиции. С восходом солнца началась артиллерийская канонада. Многие не успели выбежать из шалашей и палаток, где они спали накануне, и были сметены вместе с биваками артиллерийским огнем неприятеля. На ходу закусывая сухарями, солдаты стали строиться во фронт. С первых минут сражения гул артиллерии стал настолько сильным, что отдельные разрывы уже нельзя было различить в общем грохоте орудий, который покрывал все другие звуки. Н. Дурова вспоминала: «Адский день! Я едва не оглохла от дикого, неумолкного рева обеих артиллерий» . Ей вторит уже упоминавшийся нами: «Грохот тысячи орудий, ружейная пальба – все это слилось в один непрерывный гул; гул уж не слышен; наступает состояние, которое невозможно описать, как будто уж ничего не чувствуешь; является сомнение: да жив ли ты?» . Многие подчеркивали, что земля в тот день колебалась под ногами, напоминая небольшое землетрясение. «Тяжко вздыхали окрестности – и земля, казалось, шаталась под бременем сражающихся» (Ф. Глинка). Густой дым поднимался к небу. На левом фланге солнце скрылось за пороховым дымом, и люди сражались почти как в сумерках. В центре сквозь облака дыма проглядывало солнце гораздо чаще, но в моменты атак на Батарею Раевского и здесь его лучи не достигали земли. На правом же фланге солнце сияло во всем блеске в течение всего дня.
Сражение продолжалось весь день, до темноты. Было множество атак, кавалерийских рубок, в которых солдаты проявляли массовый героизм. Люди не жалели себя и не считались с жертвами. Не случайно отметил характерную черту битвы: «Но в отечественной войне и люди – ничто! Кровь льется, как вода: никто не щадит и не жалеет её» . Огромные потери с обеих сторон привели к тому, что сотни и тысячи убитых лежали по всему полю. В тех местах, где шли наиболее упорные штыковые схватки, убитые лежали в несколько рядов. Иногда кавалерия и артиллерийские орудия скакали по разбросанным тут и там телам убитых. Современники писали, что приторный запах крови чувствовался постоянно. Очень часто приходилось не только ступать по лужам крови, но и стоять в них, когда батальонные каре отбивали французские атаки, и нельзя было отойти в сторону или сменить позицию. Действительно, чувства людей к концу битвы полностью притупились, и никто не обращал внимания ни на убитых, ни на кровь раненых – это отмечают большинство участников сражения.
От многочисленных мест боевых схваток в тыл, к лазаретам шли или ползли тысячи раненых. Сохранились мемуарные источники, которые позволяют подробно реконструировать такой частный сюжет сражения, как раненые в Бородинской битве. Как правило, раненых, если они могли идти самостоятельно, отпускали немедленно в тыл. Тех, кто не мог идти, клали на шинель и несли до первой цепи ополченцев. Но происходило это только тогда, когда наступало небольшое затишье и можно было на несколько минут отпустить здоровых солдат в качестве сопровождающих. Цепь ополченцев принимала раненых, и уже на носилках их несли в госпиталь, развернутый в тылу. Не раз в воспоминаниях встречается любопытная особенность: перед расставанием, когда раненый уже отправляется на операцию, а сопровождавший возвращается в строй, они обменивались подарками. Чаще всего это было оружие, иногда – лошадь. Перед операцией, особенно если речь шла об ампутации ноги или руки, раненых уговаривали не только врачи согласиться на операцию, но и сослуживцы по роте, которые специально приезжали в госпиталь. Не редко раненые отказывались от подобных операций, что было вызвано низким уровнем состояния медицины. Обязательно перед сложной операцией раненому «для куражу» наливали рюмку рома или коньяка. Когда же он отказывался принимать спиртное, это воспринималось очевидцами как проявление особенной силы воли, а сами оперируемые вспоминали об этом даже спустя много лет.
Место, где находились госпитали, вызывало у всех чувство ужаса. Достаточно обратиться к воспоминаниям того же: «На месте, где перевязывали раны, лужи крови не пересыхали. Нигде не видал я таких ужасных ран». Да и само поле сражения было не лучше: лощины, овраги, перелески были переполнены идущими в тыл ранеными. По рытвинам текли ручьи крови. От госпиталей к Смоленской дороге все пространство было занято едущими подводами, на которых лежали раненые. Перед сражением было собрано более 600 подвод, но, как отмечает современник, их все равно не хватало, поэтому весь день вдоль дороги до Можайска тянулись легкораненые. Умерших хоронили тут же у дороги, отмечая могилы сбитыми наспех крестами.
Любопытно, что никто не оставил письменных воспоминаний в деталях о том, как солдаты шли в атаку, как шел непосредственно штыковой бой, как их собирали офицеры после боя. Видимо, это не случайно. Напряжение всех душевных сил было настолько велико, что те, кто бежали навстречу неприятелю, стреляли из ружья, сами кололи неприятеля штыком, к концу сражения просто не помнили деталей, да и не видели ценности в их отражении на бумаге. Это сохранялось и повторялось в разговорах между собой у костра, в походе на марше, но письменных документов почти не сохранилось. Отмечались лишь наиболее яркие и необычные факты. Так, например, офицер
вспоминал об одной из штыковых схваток во время атаки французской бригады генерала Бонами на Батарею Раевского: «... это была скорее бойня , нежели бой: дрались только холодным оружием, что, чтобы не говорили относительно этого, бывает редко». Или знаменитая атака генералов Ермолова и Кутайсова. Очевидец, а это был уже упомянутый офицер, отметил, что командир батальона Томского пехотного полка встал впереди солдат и повёл их пешком. Удивительно было не то, что офицер находился впереди, а то, что он был не на коне. Несмотря на любовь солдат кричать «Ура», во время атаки им это запрещали, чтобы сохранить дыхание. Кричать начинали уже во время самой резни, когда бросались в гущу неприятеля. Любопытно отметить поведение офицера в экстремальной ситуации. Напомним, что в знаменитом романе «Война и мир» А. Болконский был ранен осколком гранаты, хотя мог отбежать, наконец, упасть на землю. Но ничего подобного он не сделал. По неписанной этике той поры, он и не мог ничего подобного сделать. Напомним ситуацию с реальным участником Бородинской битвы – офицером одной из артиллерийских рот. Ещё в самом начале сражения, он с обнаженной шпагой перед лицом всех солдат заставил подняться с земли своего сослуживца, который прилег якобы для того, чтобы выбрать цель для орудия. Офицер не может прятаться от выстрелов, ибо своим примером учит и заставляет точно так же вести себя нижних чинов. Вспомним рассказы декабристов о том, как они, будучи юными, «кланялись» пролетавшим ядрам и как за это сурово были осуждены товарищами. Тот же Распопов писал: граната «... вертелась у моего орудия; солдаты, приверженные ко мне, указывая на неё, умоляли меня нагнуться. «Теперь не время нагибаться» – отвечал я» . По выработанным военной службой обычаям офицер не мог перед фронтом упасть на землю или присесть от пролетающего ядра. В противном случае солдаты также стали бы приседать, ложиться, «кланяться», что привело бы к разрушению строя и невозможности массой каре удержать неприятельскую атаку или выдержать артиллерийскую канонаду.
Напомним, что артиллерийский огонь по стоящим в неподвижности батальонам было наиболее трудно выдерживать. Все участники боя отмечали, что в атаке человек в какой-то мере занят, все его мысли направлены на определённое действие. Находясь же в пехотном каре, солдат лишь стоит, взглядом провожая каждое ядро, ожидая, что очередное ударит именно в него. Ядра вырывали целые группы солдат. Но передвигать батальоны без разрешения командования было «строжайше» запрещено еще 25 августа, как об этом сообщает командир одного из гвардейских батальонов. Хотя на практике командиры старались поставить воинские части под защиту хотя бы высоких холмов, глубоких ложбин и т. д.
Во второй половине дня 26-го августа сражение стало постепенно стихать. Прекращались атаки, стороны ограничивались в основном артиллерийской перестрелкой. К вечеру в центре русской позиции стоял лишь один 4-й пехотный корпус «... другие стояли уже на отдыхе, свернувшись в колонны» – вспоминал . Начали собираться солдаты, отставшие от своих частей. Многие офицеры получили разрешение покинуть биваки и отправились отыскивать раненых родных и знакомых. Повсюду горели костры, при свете которых во многих местах Бородинского поля делали перевязки и даже операции раненым. «Вопли и крики раненых были ужасны. – Отмечал Дрейлинг. – И враги и друзья – все лежали вперемежку. А армия, вернее, остатки её, отдыхала. Измученные, лежали мы на пропитанной кровью земле, за которую заплатили такой дорогой ценой». Всю ночь раздавался «неумолкаемый крик». Это созывались рассеянные в бою полки и батальоны. Оставшихся в строю офицеров рассылались в разные стороны собирать людей. Так была собрана, например, 27-я пехотная дивизия. Поздно вечером за деревней Семеновской один из офицеров 49-го егерского полка дивизии, майор Бурмин, собрал остатки – человек 40 егерей – это все, кто вышел из боя. Подъехавший дивизионный командир, генерал, приказал искать людей дивизии, независимо от их принадлежности к разным полкам и бригадам. Главное – собрать хотя бы оставшихся в живых. К 11 вечера подошли человек 700: кто сам – на крики сослуживцев, кто был встречен в лесу, у деревни, кто пристал к другим частям. Распределение по полкам происходило позже, когда армия отступала к Москве . Примерно так же собирали и другие части.
Закончилось Бородинское сражение, наступила «сырая, темная» ночь, когда солдатам разрешили составить ружья в козлы, развести костры и отдыхать. Если у нижних чинов были хотя бы сухари в ранцах, то офицеры оказались в гораздо худшем положении. Все частные повозки были отправлены ещё накануне битвы за Можайск. Там же находились и полковые обозы.. Все вспомнили, что они не ели с утра, но есть было нечего. Очевидцы вспоминают, что удавалось у кого-то случайно перекусить куском мяса, хлеба, сухарем. Выручали артиллеристы. В своих повозках для снарядов они имели возможность, помимо снаряжения, возить и продукты. Хотя прошло много лет, но
, командир батальона 1-го егерского полка, помнил даже мельчайшие детали: один из офицеров привез от артиллеристов узелок. «В нем было по тому случаю неоценное сокровище: пять или шесть сухарей и две селедки – простые», а также «...фляжку сивухи мерою чарки в четыре» .
Наступило время относительного отдыха. Части, которые стояли в передовой линии, практически не спали. Всю ночь они посылали патрули в сторону французов, наблюдая за их передвижениями. Дозорные офицеры постоянно обходили расположение полков. Пополняли из полковых фур патронные сумки. Лишь в полночь на короткое время разрешили прилечь на землю и пару часов поспать. Но многие провели ночь без всякого сна. Еще темнота покрывала Бородинское поле, как русские арьергарды стали отступать к Можайску. Было 5–6 часов утра. На позиции оставались лишь казачьи разъезды. Они объезжали все поле, и именно им был обязан спасением артиллерийский взвод Коробьина, забытый у Семеновской деревни. Он не получил приказа об отходе и оставался в передовой линии до утра.
Остались на поле тысячи и тысячи убитых и раненых. По словам, который ссылается на рассказ очевидца – полковника л-гв. Финляндского полка Фон-Менгдена, даже спустя 18 дней после битвы «...ни одно тело не было ещё убрано. Смрад был нестерпимый. Оставшиеся после столь долгого времени в живых раненые питались сухарями, добываемыми из ранцев убитых, среди волков, питавшихся сотлевавшими трупами людей и лошадей». Даже в 1816 г. остатки обмундирования, оружия, кости людей встречались на месте кровавых сражений. Земля была настолько пропитана кровью, что на следующий 1813-й год, к удивлению местного помещика, без всяких удобрений урожай был очень велик.
В день сражения русские войска проявили массовый героизм. Но, конечно, были ситуации, которые грозили самыми тяжелыми последствиями. Это последние фазы боя за Семеновские флеши, когда был ранен генерал. Ермолов вспоминал, что войска 2-й Западной армии было невозможно удержать от замешательства: «Около полудня 2-я армия была в таком состоянии, что некоторые части её не иначе, как отдаля на выстрел, возможно было привести в порядок» . Ему вторил Тимофеев: от Семеновских флешей мимо его полка тянулись в тыл одиночками или группами по несколько человек гренадеры сводно-гренадерских рот, которых офицерам приходилось останавливать и собирать в сводную команду при л-гв. Литовском полке. Но и ситуация перед д. Семеновской была не простой! Все поле от ручья к флешам было покрыто множеством мертвых тел, так, что приходилось скакать по убитым. Повсюду шли и ползли раненые, стремясь уйти за Семеновский ручей. Не случайно Ермолов писал: «...одно общее чувство – отчаяние!». Даже за ручьем первая линия войск не выдержала атаки французской кавалерии. Как отмечал Сен-При, внезапное появление конницы «... распространило беспорядок в первой линии, но они были встречены в упор гвардейскими полками». Прорвать оборону русских войск неприятелю не удалось. Линия фронта изгибалась, отходила на восток, но не была прорвана. При этом необходимо отметить, что многие факты в сознании участников спустя годы искажались, приобретали иные акценты. Напомним в связи с этим знаменитую контратаку Ермолова на батарею Раевского. В правдивости описания её сомневался еще. Ермолов подробно рассказал, как он бросал кресты перед бегущими в бой солдатами. Документы об этом событии говорят несколько иначе. Сохранился рапорт Барклая де Толли управляющему Военным министерством от 01.01.01 г. из Калуги. В нем генерал пишет: «Семь крестов знаков отличия даны были мною в день сражения 26-го августа при Бородино начальнику Главного Штаба генерал-майору Ермолову для возложения на отличившихся при взятии штурмом центральной батареи и как сей генерал вскоре был ранен, то и здал сии кресты старшему командовавшему войсками на той батареи командиру 24-й пехотной дивизии генерал-майору Лихачеву, а как сей генерал взят был потом в плен, то и не можно доставить Вашему сиятельству сведений за какими номерами были сии кресты быв отданы в самом пылу сражения и пропали со взятием генерала Лихачева который их никому не роздал» . Несмотря на подобные ошибки и искажения в мемуарах участников, изучение поступков людей, их надежд и чаяний, несомненно, обогатит исследования по теме Бородинской битвы. Оно сделает их более точными и яркими и наполнит многообразием жизни.
Литература
1. Глинка русского офицера: Проза. Публицистика. Поэзия. Статьи. Письма. М.: Моск. рабочий, 1985.
2. Муравьев.// Русские мемуары: Избранные страницы. 1гг. М.: Правда, 1989.
3. Давыдов партизанских действий 1812 года // Давыдов Д. Военные записки. М.: Воениздат, 1982.
4. Бородино: Док., письма, восп. М.: Сов. Россия, 1962.
5. Дрейлинг участника войны 1812 года. 1820 г. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии. Из собрания Отдела письменных источников ГИМ. М.: Мысль, 1991.
6. Из моих воспоминаний от 1812 - го года до // 1812 год в воспоминаниях современников. М.: Наука, 1995.
7. Из воспоминаний // Русский архив. 1879. № 10.
8. Радожицкий записки артиллериста с 1812 по 1816 год. Артиллерии подполковника И... Р... М., 1835. Ч.1.
9. Муравьёв и письма. Иркутск: Вост.-Сибирское изд., 1986.
10. Из воспоминаний.// Бородино...
11. Дурова Н. Кавалерист-девица.// Давыдов партизанских действий 1812 года. Дурова кавалерист-девицы. Л.: Лениздат, 1985.
12. Из воспоминаний. // Бородино...
13. Распопов Н. М Из воспоминаний. 1812 год. // Русский архив. 1879. № 9.
14. Мешетич записки войны россиян с французами и двадцатью племенами 1812, 1813, 1814 и 1815 годов. 1818 г. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии...
15. Петров служившего в 1-м егерском полку полковника Михаила Петрова о военной службе и жизни своей и трех родных братьев его, зачавшейся с 1789 года. 1845 г. // 1812 год. Воспоминания воинов русской армии...
16. Ермолов. 1гг. М.: Высш. школа, 1991.
17. РГВИА. Ф. 29. Оп.153 г. Св. 5. Д.8. Л.15 об.-16.
