Грядущее постиндустриальное общество кратко. История становления постиндустриального общества. Насыщение рынков промышленной продукцией и товарами приводит к снижения темпа прироста общих объемов промышленного производства и к снижению доли промышленности
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ТЕОРИИ – социологическая концепция, объясняющая основные закономерности развития человеческого общества на основе анализа его технологического базиса. Представители этих теорий исследуют взаимообусловленность научно-технического и социального прогресса, предлагая оригинальную модель исторической периодизации, позволяющую рассматривать перспективы цивилизации как постиндустриальное общество, характеризующееся смещением центра хозяйственной активности от производства материальных благ к созданию услуг и информации, повышающейся ролью теоретического знания, возрастанием значения политического фактора в развитии общества и замещением взаимодействия человека с элементами природной среды интерперсональным общением. На протяжении последних десятилетий эта теория является универсальным методологическим основанием большинства исследований, ведущихся в рамках либерального направления западной социологической науки.
Первый вариант теории постиндустриального общества сформировался как результат развития основного течения европейского позитивизма. Периодизация истории на основе развития технологического базиса общества и повышающейся роли теоретического знания во вполне явной форме составляет ядро работы Ж.А. де Кондорсэ «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума» (1794) и большинства просветителей и материалистов во всех европейских странах.
Явно предпосылки этой теории формируются в 1-й половине 19 века, когда ряд французских исследователей, в первую очередь А. де Сен-Симон и О. Конт, ввели понятие «промышленного класса» (les industriels), который рассматривался ими в качестве доминирующей силы в обществе будущего. Такой подход позволял определить формирующееся буржуазное общество в качестве эпохи «индустриализма» и противопоставить его всей предшествующей истории. В работах Дж.Ст. Милля впервые индустриальное общество стало рассматриваться как комплексный социальный организм со своими противоречиями и внутренними движущими силами.
Конец 19 и 1-я половина 20 века можно считать периодом завершения формирования предпосылок теории постиндустриального общества. С одной стороны, экономисты и социологи, принадлежавшие к т.н. «исторической» школе в политической экономии, и прежде всего Ф. Лист, К. Бюхер, В. Зомбарт и Б.Гильдебранд, предложили целый ряд принципов периодизации истории на основе анализа технологического прогресса. При этом они выделили в развитии общества такие периоды (напр., эпохи домашнего, городского и народного хозяйства [К. Бюхер], натурального, денежного и кредитного хозяйства [Б. Гильдебранд], индивидуального, переходного и социального хозяйства [В. Зомбарт]), которые могли использоваться как универсальные инструменты социологической теории. С другой стороны, работы Т. Веблена положили начало институциональному подходу в экономической теории, а развитие предложенных им подходов в трудах К. Кларка и Ж. Фурастье в полной мере подготовило появление теории постиндустриального общества.
Термин «постиндустриальное общество» впервые был применен в 1917 году в названии одной из книг А. Пенти, теоретика английского либерального социализма; при этом сам А.Пенти признавал приоритет в использовании данного понятия за А.Кумарасвами. Оба использовали этот термин для обозначения такого идеального общества, где возрождены принципы автономного и даже полукустарного производства, каковые, по их мнению, могли составить социалистическую альтернативу индустриализму. В 1958 это понятие появилось в статье американского социолога Д. Рисмена «Отдых и труд в постиндустриальном обществе».
Распространение теорий постиндустриального общества было обусловлено и тем, что среди либерально настроенных социологов и экономистов концепция единого индустриального общества получила достаточно широкое признание (Р.Арон. 28 лекций об индустриальном обществе, 1959, Дж.К.Г. Гэлбрейт. Новое индустриальное общество, 1967 и др.). Поэтому эта идея оказалась адекватной для исследования исторических перспектив различных социальных систем.
60-е годы стали периодом бурного развития теорий постиндустриального общества, став методологической парадигмой обществоведческих исследований. В развитие новой концепции внесли свой вклад представители фактически всех идеологических течений – от американского консерватора У.Ростоу и умеренного японского либерала К.Томинага до придерживавшегося явно социалистической ориентации француза А.Турена и чешского марксиста Р.Рихты.
Произведением, в котором освещены все основные элементы этой теории, стала книга Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) и позднее «Культурные противоречия капитализма» (1978).
Книга «Грядущее постиндустриальное общество» посвящена теоретическому осмыслению важнейших тенденций западного общества двух послевоенных десятилетий. Для Д. Белла индустриальное общество представляет собой теоретическую абстракцию, позволяющую осмыслить важнейшие тенденции развитых стран (развитие науки и образования, структура рабочей силы, тенденции в сфере управления). В книге «Культурные противоречия капитализма» Д. Белл противопоставляет индустриальное и постиндустриальное общества и анализирует основные изменения, происходящие в процессе перехода от первого ко второму. Индустриальному обществу противопоставляется аграрное в качестве предшественника и постиндустриальное в качестве преемника.
Индустриальное общество противопоставляется доиндустриальному по ряду параметров (аграрное хозяйство в качестве основного ресурса использует сырье, а не извлекает продукты из природных материалов, в производстве интенсивное применение труда, а не капитала). По сути аграрный строй предстает как система, которая не обладает ни специфическим способом производства, ни современным производством. В постиндустриальном обществе основным производственным ресурсом становится информация, основным продуктом производства услуги, а место капитала занимают знания. При этом отмечается особая роль науки и образования, значение политических институтов общества и возникновение нового класса, представители которого способны преобразовывать информацию в знания и в силу этого занимают доминирующие позиции в обществе будущего.
«Постиндустриальное общество, – пишет Белл, – есть такое общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни: в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений... во все большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания... Постиндустриальное общество... предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве экспертов или технократов» (Bell D. Notes on the Post-Industrial Society. – The Public Interest, 1967, N 7, p. 102).
Исследователи не могли пройти мимо вопроса о том, каким образом и кем будут приниматься управленческие решения в рамках нового общественного устройства. Вместе с тем ряд авторов исследовали возможность нового социального конфликта, который был бы связан с разделением общества по интеллектуальным и профессиональным признакам.
Предложенная периодизация исторического развития не представляет собой некоей жесткой схемы, претендующей на вычленение резко отличающихся друг от друга этапов. Еще Р.Арон отмечал, что «легко дать абстрактное определение каждой формы социума, но трудно обнаружить его конкретные пределы и выяснить, является ли то или иное общество, напр., архаическим или индустриальным» (Aron R. The Industrial Society. Three Lectures on Ideology and Development. N. Y.–Wash., 1967, p. 97). Поэтому отмечается, что «постиндустриальные тенденции не замещают предшествующие общественные формы как «стадии» социальной эволюции. Они часто сосуществуют, углубляя комплексность общества v-природу социальной структуры» (Bell D. The Third Technological Revolution and Its Possible Socio-Economie Consequences, Dissent, Vol. XXXVI, N 2, Spring 1989, p. 167). Сравнивая доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное состояния как преимущественно естественную, технологическую и социальную формы человеческих сообществ, сторонники теории постиндустриального общества апеллируют к системам межличностных взаимоотношений (в доиндустриальных обществах к непосредственной имитации действий других людей, в индустриальном – к усвоению знаний, в постиндустриальном – к комплексности интерперсональных взаимодействий).
Хронологические рамки нового общества остаются не определенными. Так, иногда своеобразной критической точкой считается середина 50-х годов, когда в США количество работников сферы услуг превысило число занятых в материальном производстве. Чаще всего подчеркивается, что реальные изменения, позволяющие говорить о современных развитых обществах как о постиндустриальных, относятся к середине и концу 70-х годов и включают радикальное ускорение технического прогресса, быстрое изменение структуры занятости, становление нового менталитета у значительной части населения, рост роли государства в управлении хозяйственными процессами. Выделение в истории человечества трех глобальных эпох дополняется анализом переходов между ними и движения к качественно новому состоянию всего общества (см.: Kahn H., Brown W., Martell L. The Next 200 Years. A Scenario for America and the World. N. Y., 1971, p. 22).
Будучи сторонниками рассмотрения знания в качестве основного ресурса, обеспечивающего социальный прогресс, Д.Белл и его последователи не являются приверженцами идеи свободного рыночного хозяйства. Они отмечают, что формирующееся общество ставит во главу угла интересы человека как целостного субъекта, нередко подчиняя таковым требования непосредственной экономической целесообразности. Вместе с тем они указывают, что в условиях расширяющегося производства информации затраты на воспроизводство информационных благ, учитываемые в трудовой теории стоимости, становятся неисчислимыми; в то же время устраняется фактор редкости, на чем основаны многие постулаты современного макроэкономического анализа.
Создание теории постиндустриального общества вызвало критическую реакцию среди экономистов и социологов. С одной стороны, было отмечено, что само понятие «постиндустриальное общество» не несет позитивного определения формирующегося социального состояния. В этой связи ряд авторов попытался выявить одну из черт нового общества, которая рассматривалась бы в качестве определяющей. Наиболее известная из этих попыток связана с введением Ф.Махлупом (США) и Т.Умесао (Япония) понятия «информационное общество», положившего начало теории, развитой такими известными авторами, как М.Порат, Й.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Катц и др. Концепция информационного общества рассматривалась многими исследователями как развитие теории постиндустриального общества, о чем свидетельствуют заглавия ряда работ, таких, напр., как книга Й.Масуды «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1980). Зб.Бжезинский в работе «Меж двух эпох» (1970) предложил концепцию технотронного (technetronic – от греческого techne) общества. В 70–80-е годы развернулись такие исследования современного общества, как «knowledgeable society», «knowledge society» или «knowledge-value society»), т.е. апеллирующие к той роли, которую в новой социальной структуре занимают теоретическое знание и его прикладные формы.
Наряду с этим предпринимались и иные попытки определить новое общество, апеллируя к его отдельным чертам. Так, возникли представления о будущем состоянии как «организованном» (С.Крук и др.), «конвенциональном» (Й.Пакульски, М.Уотерс) или «программируемом» (А.Турен) обществе. Эти подходы неадекватны, поскольку их определения носят предельно общий характер; так, говорят об «активном» (А.Этциони) и даже «справедливом» (good) (А.Этциони, Дж.К.Гэлбрейт) обществе. Характерно, что О.Тоффлер вынужден был отметить, что все ранее предложенные позитивные определения будущего общества, в т.ч. и данные им самим, не являются удачными.
С другой стороны, теории постиндустриального общества были подвергнуты критике постмодернистами за технологический детерминизм. Они обратили внимание на ряд факторов, которые не могли быть отброшены при анализе новой социальной реальности – отчужденность человека в современном обществе, растущая плюралистичность общества, многовариантность современного прогресса, уход от массового социального действия, изменившиеся мотивы и стимулы человека, его новые ценностные ориентации и нормы поведения и др. При этом излишнее внимание было уделено процессам демассификации и дестандартизации, преодолению принципов фордизма и отходу от форм индустриального производства. В результате общество будущего противопоставляется традиционному капитализму – либо как «дезорганизованный» (С.Лэш), либо как «поздний» (Ф.Джеймсон) капитализм.
Сегодня, по прошествии тридцати лет развития этой теории, ее фундаментальные основы не претерпели существенной модификации, а ее основное обогащение происходит благодаря новому фактическому материалу, предоставляемому экономическим и социальным прогрессом 90-х гг.
В.Л. Иноземцев
Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. III, Н – С, с. 293-295.
Литература:
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество, т. 1–2. М., 1998;
Новая постиндустриальная волна на Западе, под ред. В.Л.Иноземцева. М., 1998;
Aron R. The Industrial Society. Three Lectures on Ideology and Development. N. Y., Wash., 1967;
Baudrillard J. Selected Writings. Cambr., 1996;
Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. A Venture in Social Forecasting. N. Y., 1976;
Idem. The Cultural Contradictions of Capitalism. N. Y., 1978;
Idem. Sociological Journeys. Essays 1960–80. L., 1980;
Brzezinski Zb. Between Two Ages. N. Y., 1970;
Castells M. The Information Age: Economy. Society and Culture, vol. 1: The Rise of the Network Society. Oxf., 1996; vol. 2: The Power of Identity. Oxf„ 1997; vol. 3: End of Millenium. Oxf., 1998;
Comte A. Cours de philosophie positive, т. 1–4. P., 1864–69;
Condorcet J.-A. de. Esquisse d"un tableau historique des progrès de l"esprit humain. P., 1794;
Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford, 1959;
Drucker P.F. Post-Capitalist Society. N. Y., 1993;
Etzioni A. The Active Society. N. Y., 1968;
Idem. The Spirit of Community. The Reinvention of American Society. N. Y., 1993;
Fourastier J. Le grand espoir du XXe siècle. P., 1949;
Galbraith J.K. The New Industrial State. L., 1991;
Idem. The Good Society: The Human Agends. Boston, N. Y., 1996;
Kahn H., Wiener A. The Year 2000. A Framework for Speculation on the Next 33 Years. L., 1967;
Kumar K. From Post-Industrial to Post-Modern Society. New Theories of the Contemporary World. Oxf., Cambr., 1995;
Lash S. Sociology of Postmodernism. L., N. Y., 1990;
Lash S., Urry J. Economies of Signs and Space. L., 1994;
Idem. The End of Organized Capitalism. Cambr., 1996;
Machlup F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States. Princeton, 1962;
Machlup F., Mansfield U. (Eds.). The Study of Information. N. Y., 1983;
Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. Wash., 1981;
Mill J.St. Chapters in Socialism. – Idem. On Liberty and Other Writings. Cambr., 1995;
Pakulski J., Waters M. The Death of Class. Thousand Oaks. L., 1996;
Penty A. Post-Industrialism. L., 1922;
Porat M., Rubin M. The Information Economy: Development and Measurement. Wash., 1978;
Richta R. (Ed.). Civilization at the Cross-Roads. Sydney, 1967;
Riesman D. Leisure and Work in Post-Industrial Society. – Larrabee E., Meyersohn R. (Eds.). Mass Leisure, Glencoe (III.), 1958;
Saint-Simon Cl.H. de. Cathechisme des industriels. P., 1832;
Idem. Du systèm industriel. P., 1821;
Sakaiya T. The Knowledge-Value Revolution or A History of the Future. Tokyo, N. Y., 1991;
Servan-Schreiber J.J. Le défi mondiale. P., 1980;
Smart В. Postmodernity. L., N. Y., 1996;
Sombart W. Der moderne Kapitalismus. Münch.–Lpz., 1924;
Stonier T. The Wealth of Information. A Profile of the Post-Industrial Economy. L., 1983;
Thurow L. The Future of Capitalism. How Today"s Economic Forces Shape Tomorrow"s World. L., 1996;
Toffler A. Future Shock. N. Y., 1971;
Idem. The Third Wave. N. Y., 1980;
Touraine A. Critique de la modernité., 1992;
Idem. La societé postindustrielle. P., 1969;
Young M. The Rise of Meritocracy. L., 1958.
Сформировавшаяся в 1960–1970-е гг. теория постиндустриального, или информационного, общества (Э. Тоффлер, Д. Белл, Ж. Фурастье, Р. Хейлбронер, Д. Дракер и другие) представляет собой весьма интересную версию современного этапа развития общества, претерпевающего глубокие технологические, экономические, политические и культурные изменения, многие существенные стороны которых схвачены этой теорией. По мнению В.Л. Иноземцева, «теория постиндустриального общества стала фактически единственной социологической концепцией ХХ века, в полной мере подтвержденной исторической практикой».
Вследствие известного догматизма занимавших в СССР ответственные руководящие посты политиков, экономистов, философов, обществоведов книга Д.Белла «Грядущее постиндустриальное общество» была издана в 1973 г. узким тиражом в 300 экземпляров и получила превратную оценку, вплоть до ярлыка «антимарксизма», к немалому удивлению Д. Белла, заявившему в предисловии к русскому изданию 1999 г. своей книги: «Но я вовсе не антимарксист. Как может ученый-социолог быть антимарксистом? Многое в марксистском анализе социальных и производственных структур сохранило свое значение и вошло в современные теории… Я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме».
Книга Белла представляет собой, по нашему мнению, наиболее основательное исследование постиндустриализма, которое может быть отнесено к своего рода «первой волне» этой теории.
В 1996–1998 гг. М.Кастельс публикует трехтомную монографию «Информационная эпоха. Экономика, общество и культура», первый том которой, с добавлением главы и итогового заключения третьего тома, опубликован в России (2000 г.). Виднейший представитель «новой волны» постиндустриализма Кастельс внес ряд существенных уточнений в эту теорию.
C точки зрения теории постиндустриализма человеческое общество проходит три стадии или ступени («волны») развития: аграрную, или доиндустриальную, индустриальную , основанную на машинном производстве, постиндустриальную , или информационную. По Тоффлеру, первая связана с вещество, как главным продуктом и ресурсом производства, вторая – с энергией , третья – с информацией. Классификация этапов общественной истории носит явный отпечаток технологического детерминизма, однако теория постиндустриализма заметно выходит за пределы этой методологии.
По Беллу, доиндустриальное общество является в основном добывающим, оно базируется на сельском хозяйстве, добыче полезных ископаемых, заготовке леса и т.д. Индустриальное общество носит прежде всего производящий характер, использует энергию и машинную технологию для производства товаров. Постиндустриальное общество является обрабатывающим , здесь обмен информацией и энергией происходит при помощи телекоммуникации и компьютеров. Белл отмечает, что названные способы существования общества не являются только ступенями, сменяющими друг друга, каждая из предшествующих в определенной мере сохраняется в составе последующих.
Несколько иную классификацию этапов истории общества – «способов развития» общества - дал Кастельс, связывающий аграрный способ развития с ведущей ролью «количества труда и природных ресурсов», индустриальный – с новыми энергетическими источниками, информационный – с генерированием знаний. Кроме того, он считает, что различие индустриального и постиндустриального способов развития не столь существенно, сколь аграрного и индустриального, поскольку индустриальный и постиндустриальный способы развития связаны с использованием науки.
Ведущие теоретики постиндустриализма исходят из близких, хотя и во многом различных, социологических концепций общественного развития, так или иначе сопоставляемых ими с марксизмом. По нашему мнению, теория постиндустриализма несомненно ближе марксизму, чем каким-либо цивилизационным концепциям общественной истории.
По Беллу, классическая теория постиндустриализма основывается на концепции общества как совокупности трех сфер : технико-экономической системы, политического строя и культуры. Белл не считает себя сторонником методологии «технологического детерминизма». «Разумеется, технико-экономическая система оказывает воздействия на другие сферы общества, но она не определяет их. Политика относительно автономна, а культура – исторична». Белл заявляет о своем несогласии с марксистской концепцией общества, которая в его понимании есть «экономический детерминизм», смысл которого Белл не разъясняет.
Рассматривая три сферы общества как «осевые линии» анализа, Белл, однако, признает, что влияние технико-экономической сферы «на другие стороны жизни огромно».
Значительно больший интерес представляет социологическая концепция Кастельса. Согласно Кастельсу, «общества организованы вокруг процессов человеческой деятельности, структурированных и исторически детерминированных в отношениях производства, опыта и власти .
Производство – это воздействие человека на материю (природу) для создания продукта, который частично потребляется, а частично накапливается как «экономический излишек» для инвестиций. Опыт - воздействие человеческих субъектов на самих себя, «детерминированное соотношением между их биологическими и культурными идентичностями», направлен на «бесконечный поиск удовлетворения человеческих потребностей и желаний». Власть – отношения между субъектами, которые «на основе производства и человеческого опыта навязывают волю одних субъектов другим путем потенциального или фактического применения насилия, физического или символического».
«Производство упорядочено классовыми отношениями , определяющими процесс, посредством которого некоторые субъекты в силу их положения в процессе производства решают вопросы раздела и использования продукта, направленного на потребление и инвестиции». Человеческий опыт структурируется вокруг гендерных/половых отношений. Власть основана на государстве.
В социальном аспекте производство является комплексным процессом. Человечество как «коллективный производитель включает рабочую силу и организаторов производства». «Материя включает природу, измененную человеком природу и саму человеческую природу». «Отношения между трудом и материей в процессе трудовой деятельности включают использование средств производства для воздействия на материю на основе энергии, знаний и информации. Технология – специфическая форма этого отношения». Правила присвоения, распределения и использования экономического излишка «составляют способы производства, детерминируя существование социальных классов».
В ХХ в. мы жили при двух способах производства – капитализме и этатизме , под которым Кастельс подразумевает социализм в СССР и других странах.
«Социальные отношения в производстве и, следовательно, способ производства определяют присвоение и использование экономического излишка».
От способов производства Кастельс отличает способы развития – «технологические схемы, через которые труд воздействует на материал». При аграрном способе развития источником растущего экономического излишка является количественный рост трудовых усилий и природных ресурсов (особенно земли). При индустриальном способе развития главным источником производительности становится введение новых энергетических источников. «В новом, информационном способе развития источник производительности заключается в технологии генерирования знаний, обработки информации и символической коммуникации».
Нельзя не заметить весьма существенной близости социологической концепции Кастельса материалистическому пониманию истории. Концепция Кастельса – несомненно крупный шаг современной социологической мысли от течений «технологического детерминизма» ХХ в. к марксизму, последовательно научной социологической концепции общества. Однако следует отметить и целый ряд моментов, в которых эти две теории расходятся. В материалистическом понимании истории, как обычно именуется марксистская социологическая (социально-философская) теория общества, выстроены более строгие и четкие концепции общественно-исторического процесса (формационная концепция), общественно-экономической формации, с ее строго разработанной структурой производительных сил и производственных отношений , включая их основу – отношения собственности. В марксизме создана более глубокая и разработанная концепция труда, трудовая парадигма , содержательно раскрыта детерминирующая роль труда, как важнейшей сущностной силы человека, по отношению к производственным отношениям, развитию живых человеческих индивидов , экономическим и надстроечным структурам , важнейшим феноменам или факторам общественной жизни – стоимости, прибавочной стоимости, деньгам, капиталу, эксплуатации и т.д. Философия и логика Маркса, вобравшие в себя лучшие достижения философской мысли, «на порядок» выше.
Белл характеризует постиндустриальное общество следующими основными чертами.
Центральная роль теоретического знания. Каждое общество всегда опиралось на знания, но только в современном обществе теоретические исследования «становятся основой технологических инноваций». Белл особенно подчеркивает ведущую роль фундаментальных наук.
Создание новой интеллектуальной технологии – новых математических и экономических методов (компьютерное линейное программирование, цепи Маркова, стохастические процессы и т.п.), которые позволяют «находить более эффективные, «рациональные» подходы к экономическим, техническим и даже социальным проблемам».
Рост класса носителей знания . «Классы технических специалистов и профессионалов» становятся наиболее быстрорастущей группой общества. Если в США эта группа, вместе с менеджерами, составляла в 1975 г. 25% рабочей силы (8 миллионов человек), то к 2000 г. она должна стать, по мнению Белла, «самой многочисленной социальной группой».
Переход от производства товаров к производству услуг. В постиндустриальном обществе к существовавшим ранее видам услуг: домашних, транспортных, финансовых, бытовых, добавляются новые виды услуг, прежде всего в области здравоохранения, образования и социального обслуживания .
Изменения в характере труда. Белл полагает, что если в индустриальном обществе труд – «это взаимодействие человека с преобразованной природой, когда в процессе производства новых товаров люди становятся придатком машин», то «в постиндустриальном мире труд является прежде всего взаимодействием между людьми… Тем самым из процесса труда и непосредственной практики исключается природа, искусственно созданные предметы, а остаются лишь люди, которые учатся взаимодействовать друг с другом. В истории человеческого общества это совершенно новая, не имеющая аналогов ситуация».
Роль женщин резко усиливается , «впервые женщина получила надежную основу для экономической независимости».
Наука достигает своего зрелого состояния . Укрепилась связь науки и технологии, что составляет важнейшую черту постиндустриального общества.
Если ранее предметом социологии были классы и страты, то в постиндустриальном обществе, по мнению Белла, более важными структурами становятся ситусы , или «вертикально расположенные единицы». Белл различает четыре функциональных ситуса: научный, технический (инженерное дело, экономика, медицина), административный и культурный, и пять институциональных : экономические предприятия, государственные учреждения, университеты и научно-исследовательские комплексы, армия. Ситусное строение общества, по мнению Белла, все более выдвигается на первый план.
Меритократия. В постиндустриальном обществе «человек может занять престижное положение не столько по праву наследования (хотя оно может давать богатство или культурное преимущество), сколько вследствие образования и квалификации».
Конец ограниченности благ? «К.Маркс и другие социалисты доказывали, что изобилие есть предпосылка социализма, и утверждали, что при социализме не будет необходимости нормативно регулировать распределение в целях справедливости, поскольку будет достаточно средств для удовлетворения нужд каждого. В этом смысле коммунизм определялся как устранение экономики, или как материальное воплощение философии. Однако вполне очевидно, что мы всегда будем жить в условиях дефицита». В постиндустриальном обществе всегда «будет иметь место недостаток информации и времени».
Экономическая теория информации. «Информация по самой своей природе есть коллективный, а не частный продукт (собственность)… Оптимальные социальные инвестиции в знание, позволяющие более широко распространять и использовать его, требуют разработки стратегии сотрудничества. Эта новая проблема, касающаяся роли информации в постиндустриальном обществе, ставит перед экономистами и политиками трудные теоретические и практические задачи».
С точки зрения Кастельса, постиндустриальное общество характеризуется следующими основными чертами:
1. Источником производительности и роста нового этапа общественного развития являются знания, распространяемые на все области экономической деятельности через обработку информации.
2. Экономическая деятельность смещается от производства товаров к производству услуг . Сфера услуг выделяется как новая крупнейшая сфера экономической деятельности, состоящей в воздействии на человека, а не на природу.
3. В новой экономике все возрастающую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенностью знаниями и информацией. Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники.
Главной чертой информационной эпохи Кастельс считает не использование информации , которое имеет место и в индустриальную эпоху, а возникновение технологии обработки информации, информационных технологий . Он считает, что в 1970-е гг. «процессы экономических, политических и культурных изменений были усилены и увеличены необычайно могущественными информационными технологиями, из-за чего за последние 20 лет изменился мир в целом». Информационная технология сыграла ключевую роль в кризисе Советского Союза.
Разъясняя свою общую теоретическую позицию, Кастельс утверждает, что «технология не предопределяет развитие общества. Но и общество не предписывает курс технологических изменений, ибо в процесс научных открытий, технологической инновации и ее социальных применений вмешиваются многие факторы, включая индивидуальную изобретательность и предпринимательский дух, так что конечный результат зависит от сложной структуры их взаимодействий». Оставляя пока в стороне другие существенные моменты социологической концепции ученого, отметим, что при объяснении затронутой и других столь же теоретически существенных проблем Кастельс никогда не касается наиболее фундаментальных сторон социологической теории – закономерного характера развития общества, родовой человеческой сущности, собственности.
В конце ХХ в. общество переживает один из редких в своей истории моментов – трансформации своей материальной культуры благодаря работе «новой технологической парадигмы, построенной вокруг информационных технологий». Информационная технология – это сходящаяся совокупность технологий в микроэлектронике, создании вычислительной техники (машин и программного обеспечения), телекоммуникации/вещании, оптико-электронной промышленности, генной инженерии.
Суть новой технологической парадигмы – технология воздействия на информацию , а не просто информация, предназначенная для воздействия на технологию, как это было в прежних технологических революциях. Подчеркивая эту коренную особенность новой технологии, вместо определения постиндустриального общества как информационного Кастельс вводит его определение как информационального. В информациональном обществе информация – это сырье и продукт производства.
Кастельс отмечает ряд важнейших особенностей информациональной парадигмы.
1. Информация выступает в качестве сырья и продукта технологии , а не просто как информация, предназначенная для воздействия на технологию, как это было в прежних технологических революциях.
2. Всеохватность эффектов новых технологий.
3. Сетевая логика любой системы. На место сложнейших пирамидальных структур в экономике в эпоху информационализма приходит сетевая структура , которая обеспечивает наибольшую динамичность и гибкость экономических систем. Кастельс цитирует яркую характеристику роли сетевых структур, данную К.Келли: «Атом – это прошлое. Символом науки для следующего столетия является динамическая сеть… В то время как атом является воплощением идеальной простоты, каналам сети присуща чудовищная сложность… Единственная организация, способная к необремененному предрассудками росту или самостоятельному обучению, есть сеть. Все прочие топологии ограничивают то, что может случиться. Сетевой рой весь состоит из краев, и поэтому открыт для любого пути, которым вы к нему подходите… Никакая другая расстановка – цепь, пирамида, дерево, круг, колесо со ступицей – не может содержать истинное многообразие, работающее как целое».
4. Информационно-технологическая парадигма основана на гибкости , которая обеспечивается не только сетевым принципом.
5. Растущая конвергенция конкретных технологий в высокоинтегрированной системе . В информационной системе интегрируются микроэлектроника, телекоммуникации, оптическая электроника, компьютеры, Интернет, биотехнология.
Следует отметить замечательную особенность теоретического подхода Кастельса, отличающую его позицию от предшествующих ему классиков постиндустриализма. Интеграция конкретных тонких технологий, охватывающих различные области науки и техники, в особенности машины, животные организмы и человеческую природу, заставляет ставить фундаментальнейший вопрос о единстве природы, техники, человеческой сущности . Кастельс придает существенное значение дискуссиям 1980-х гг. по проблеме «теории хаоса», возникновению в 1990-х гг. группы ученых, которые «сблизились в общем эпистемологическом подходе, идентифицируемом кодовым словом «сложность». Эта группа объединяет физиков высокой квалификации из Лос-Аламоса, к которым присоединилась группа нобелевских лауреатов. Этот «интеллектуальный кружок нацелен на интеграцию научного мышления (включая социальные науки) в новой парадигме». Нетрудно понять, что серия вопросов, к которым привела наука постиндустриального общества, – это проблема развития («сложности»), единого закономерного мирового процесса (закономерной последовательности физического, химического, биологического и социального), решение которой позволяет создать новую парадигму, объединяющую всю систему наук, науку и технологию. Такая теория создана в отечественной философской науке, в частности работами коллектива исследователей, к которому авторы имеют честь принадлежать.
Кастельс обращает внимание на огромную роль государства в научно-техническом прогрессе: его расцвете или, наоборот, торможении. Так, огромную роль в техническом развитии Китая вплоть до 1400 г. сыграла государственная стратегия. Ключевые изобретения создавались в Китае на столетия и даже на полтора тысячелетия раньше, чем в Европе, находившейся в ХIV в. явно на более низком техническом уровне, чем Китай. Доменные печи были освоены в Китае за 200 лет до н.э. Кастельс цитирует Джонса, заявившего, что «Китай в четырнадцатом столетии на волос не дошел до индустриализации». Известно, что после 1400 г. китайское государство потеряло интерес к техническим инновациям, что явилось причиной длительной отсталости Китая. «В последней четверти ХХ в. под стратегическим руководством государства Япония стала мировым лидером в информационно-технологической области». Неспособность выработать информациональную парадигму явилась причиной краха Советского Союза. «Индустриальной и научной сверхдержаве – Советскому Союзу – этот фундаментальный технологический переход не удался». Забегая вперед, отметим, что проводимые с 1992 г. российские реформы не только не продвинули страну, ее руководство и правящую элиту к новой парадигме развития, но скорее отбросили страну далеко назад. Они основаны на парадигме деиндустриализации страны. Единственной четко поставленной задачей российских реформ было перераспределение государственной, общественной и в значительной мере личной (сбережения населения в Сбербанке) собственности среди 5–15% населения, что именовалось обычно «созданием класса эффективных собственников».
«Первая волна» постиндустриальных исследований вызвала оживленную дискуссию о характере постиндустриального, или информационного, общества. Высказывались представления о новой стадии развития общества как постбуржуазном , посткапиталистическом (Дракер и другие), не капиталистическом и не социалистическом , неэкономическом , основанном на индивидуальной, а не общественной собственности (В.Л.Иноземцев) и др. С нашей точки зрения, эти трактовки имели определенные основания и не могут быть просто отброшены. Однако Кастельс дает, по-видимому, более основательную оценку постиндустриального, или, в его определении – информационального, общества.
Кастельс отмечает, что информациональные технологии, распространившиеся по земному шару «с молниеносной скоростью менее чем за два десятилетия, с середины 1970-х до середины 1990-х годов» стали «фундаментальной основой социально-экономической реструктуризации капитализма». «Впервые в истории человеческая мысль стала непосредственной производительной силой».
В отличие от теоретиков «первой волны» постиндустриальной теории, Кастельс считает, что подлинной сутью реструктуризации капитализма, появления информационального капитализма является углубление капиталистической логики стремления к прибыли, максимизации прибыли.
В непосредственном плане реструктуризация состояла в децентрализации и появлении сетевых структур на базе информационных технологий, что позволило резко интенсифицировать экономическую деятельность, в тенденции – до скорости действия оптико-волоконной связи. Еще сильнее выразился Б.Гейтс – до скорости мысли.
Это привело к значительному усилению роли капитала по отношению к труду и как следствие – к упадку рабочего движения .
Информациональный капитализм оставил в прошлом кейнсианскую экономическую модель, принесшую «беспрецедентное экономическое процветание и социальную стабильность большинству рыночных экономик в период почти трех десятилетий после второй мировой войны». Следствием реструктуризации явился демонтаж социального контракта между трудом и капиталом.
В своей глубинной сущности информациональный капитализм направлен на «углубление капиталистической логики стремления к прибыли», на максимизацию прибыли.
Реструктуризация сопровождалась «широко распространенным ухудшением условий жизни и труда работников», «потрясающим прогрессом неравенства доходов в США». Информациональный капитализм полностью исключает модель «государства всеобщего благоденствия ».
Ухудшение условий жизни и труда работников в процессе перехода к информациональному обществу принимает различные формы в различных странах, во многом в зависимости от их положения в мировой экономике. Так, в Европе происходит повышение структурной безработицы, в США – снижение ставок заработной платы, рост неравенства и нестабильности работы, наблюдается неполная занятость и сегментация рабочей силы в Японии, включение в неформальную экономику и снижение статуса новой городской рабочей силы в индустриализирующихся странах, растущая маргинализация сельскохозяйственной рабочей силы в застойных слаборазвитых экономиках.
Иллюстрацией «потрясающей прогрессии неравенства доходов в США в 1980–1989 гг. служит приведенная Кастельсом схема, согласно которой у 60% населения (рассматриваемых по квантилиям 20, 20 и 20%) доход упал на 4,6 – 4,1 – 0,8 %, а у высшего 1% – увеличился на 62,9%. Заметим мимоходом: в чем-то знакомая нам картина!
Заметим также упорно повторяемую Кастельсом и требующую серьезного осмысления мысль, что «распространение информационной технологии в экономике само по себе не ведет к росту безработицы», что перечисленные выше отрицательные тенденции «не вытекают из структурной логики информационной парадигмы, но являются результатом текущей реструктуризации отношений между трудом и капиталом». В том, что новые технологии сами по себе не приводят к отрицательным социальным последствиям, к понижению уровня жизни населения, слышится издавна знакомый нам мотив, к которому мы еще вернемся.
Следует обратить внимание и на далеко идущее утверждение Кастельса, что «никогда труд не играл столь значимую роль в процессе создания стоимости». Но в то же время «никогда рабочие (безотносительно к их квалификации) не были столь уязвимы для организации, ибо они стали «подтянутыми» индивидами, которые отданы на откуп гибкой сети и местоположение которых в этой сети неизвестно ей самой». Индивид, «Я» становится частью Сети. «Наши общества все больше структурируются вокруг биполярной оппозиции между Сетью и “Я“» .
Вопреки еще широко распространенному в отечественной литературе представлению, Кастельс утверждает, что в постиндустриальную эпоху происходит увеличение верхних и низших слоев профессиональной структуры при сжимающейся середине. В глубинах складывающейся социальной структуры «информациональной работой был запущен более фундаментальный процесс: дезагрегация труда, провозглашающая возникновение сетевого общества».
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ТЕОРИИ
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ТЕОРИИ - социологическая , объясняющая основные развития человеческого общества на основе анализа его технологического базиса. Представители этих теорий исследуют научно-технического и социального прогресса, предлагая оригинальную исторической периодизации, позволяющую рассматривать перспективы цивилизации как , характеризующееся смещением центра хозяйственной активности от производства материальных благ к созданию услуг и информации, повышающейся ролью теоретического знания, возрастанием значения политического фактора в развитии общества и замещением взаимодействия человека с элементами природной среды интерперсональным общением. На протяжении последних десятилетий эта является уни версальным методологическим основанием большинства исследований, ведущихся в рамках либерального направления западной социологической науки.
Первый вариант теории постиндустриального общества сформировался как развития основного течения европейского позитивизма. Периодизация истории на основе развития технологического базиса общества и повышающейся роли теоретического знания во вполне явной форме составляет ядро работы Ж. А. де Кондорсэ “Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума” (1794) и большинства просветителей и материалистов во всех европейских странах.
Явно предпосылки этой теории формируются в 1-й пол. 19 в., когда французских исследователей, в первую очередь А. де Сен-Симон и О. Конт, ввели “промышленного класса” (les industriels), который рассматривался ими в качестве доминирующей силы в обществе будущего. Такой подход позволял определить формирующееся буржуазное в качестве эпохи “индустриализма” и противопоставить его всей предшествующей истории. В работах Дж. Ст. Милля впервые стало рассматриваться как комплексный организм со своими противоречиями и внутренними движущими силами.
Кон. 19и 1-я пол* 20 в, можно считать периодом завершения формирования предпосылок теории постиндустриального общества. С одной стороны, .экономисты и социологи, принадлежавшие к т. н. “исторической” школе в политической экономии, и прежде всего Ф. Лист, К. Бюхер, В. Зомбарт и Б. Гильдебранд, предложили целый ряд принципов периодизации истории на основе анализа технологического прогресса. При этом они выделили в развитии общества такие периоды (напр., эпохи домашнего, городского и народного хозяйства {К. Бюхер], натурального,"денежного и кредитного хозяйства [Б. Гильдебранд], индивидуального, переходного и социального хозяйства [В. Зомбарт]), которые могли использоваться как универсальные инструменты социологической теории. С стороны, работы Т. Веблена положили начало институциональному подходу в экономической теории,
постиндустриальный общество белл тоффлер
Имеется ряд работ, касающихся постиндустриального или информационного общества. Одним из родоначальников концепции постиндустриального общества является также ЭлвинТоффлер.
ЭлвинТоффлер (родился 4 октября 1928 года) - американский социолог, философ и футуролог. В своей книге «Третья волна», которая состоит их 28 глав, предсказал многие черты современного общества ещё в начале 80-х ггXX в.
Как и Даниел Белл, ЭлвинТоффлер выделяет три волны цивилизации в истории человечества: сельскохозяйственную, индустриальную и информационную.
Первая волна перемен, с точки зрения автора, сельскохозяйственная революция связана с переходом от доаграрного общества к аграрномупотребовала тысячелетие. Вторая волна - рост промышленной цивилизации, представляет собой переход от аграрного общества к индустриальному и заняла всего лишь 300 лет. Однако автора наиболее всего интересует третья волна. Именно ей ЭлвинТоффлер посвящает одну из своих книг. Автор подчёркивает то, что мы становимся свидетелями рождения абсолютно новой цивилизации, которую американский социолог описывает в своей книге «Третья волна».
ЭлвинТоффлер рассказывает о постиндустриальнойцивилизации в обществе, в которой меняются параметры существующей власти. Существует три её источника: принуждение, богатство, знание. Знание является главным источником, которое становится определяющим фактором её осуществления.В современном обществе знание превращается в настоящее богатство и в ту взрывную силу, которая произведет сдвиг власти. Весь общественный организм подчиняется резким трансформациям, уходит в небытие деление мира на капиталистический и коммунистический. На смену чего приходят системы быстрых и медленных экономик. Первые основаны на инновации и обновлении, то вторые обычно прочны и пассивны в своем развитии. Новый экономический мир основывается на знаниях и способностях человека, а также на ощущении свободы и идее творческого саморазвития. Общество приобретает абсолютно другую структуру: взамен былых классов складывается множество социальных групп, каждая группа вырабатывает свои ценности и образ жизни.
В цивилизации Третьей волны, по мнению Элвина Тоффлера, не будет ни одного института, который играл бы в ней главную роль. Для массовое общества, которое характеризуется высокой степенью стандартизации стиля жизни, поведение, язык, уйдёт в далёкое прошлое.Цивилизация Третьей волны откроет простор для децентрализации и деконцентрации. Гигантомании, столь характерной для ее предшественницы, тоже не останется места. Бюрократия сменится целым рядом организаций нового стиля, хотя кое-где иерархические структуры все же сохранятся. Роль национального государства также гораздо снизится. Оно станет всего лишь одним институтом среди других, а не самым главным, как сейчас. Такие же важные изменения произойдут и в сфере суперидеологии. Механистический взгляд уйдет в прошлое, человек станет оценивать мир с точки зрения таких понятий, как «процесс», «обратная связь», «отсутствие равновесия».
Теория ЭлвинаТоффлеравсего лишь прогноз, хотя по мере наступления Третьей волны мы становимся очевидцами двух нарастающих тенденций: диверсификации общества и ускорения изменений. Будущее приближается слишком быстро, чтобы человек успел к нему подготовиться. Именно поэтому другую свою книгу исследователь так и называет: «Футурошок», шок от столкновения с будущим, вышедшая в 1970-м году.
О. Тоффлер выделяет три основополагающие «черты завтрашнего дня»: быстротечность, новизна и разнообразие. Отмечает, что «временность служит отличительной чертой человеческих отношений на пути к постиндустриальному обществу». В новом, постиндустриальном обществе многие его члены никогда не почувствуют себя в нем «как дома», они навсегда останутся путниками, у которых есть лишь временный дом.
Что значит, когда человек становится «модульным»? Когда мы покупаем у продавца обувь, пишетЭлвинТоффлер, то нас не интересует личность самого продавца. Значимость имеет только один «модуль» - то, что он продает нам обувь. В наши дни человеку приходится встречаться с все большим количеством других людей. Конечно, индивид просто не в состоянии наладить с каждым из них более-менее тесные отношения. И чем менее углублёнными становятся наши связи с окружающими нас людьми, то тем более мы нуждаемся в «заменителях общения». Эту роль вполне могут сыграть персонажи книг, фильмов, телевизионных сериалов. Он называет их «замещающими людьми». Схожую функцию могут также выполнять знаменитости - люди вроде бы живые и реальные. Но если задуматься, для обычного человека, не знакомого с известными людьми лично, то эти кумиры мало чем отличаются от вымышленных персонажей. Как бы то не было, и «замещающие люди» не могут изменить ситуацию, поскольку люди быстро забывают прежних знаменитостей.
Изменяется и сам характер информации, которую приходится обрабатывать человеку. Элвин Тоффлер выделяет два типа сигналов и сообщений, которые мы получаем. Первый вид - незакодированные. Это такого рода сигналы, которые можно назвать «сообщениями». Но всё же на самом деле такие названные «сообщения» вовсе не предназначаются для для того, чтобы что-то сообщать. Можно получать из них идеи, конструировать образы, но можно и не делать этого. Другими словами, это «сырой материал».
Другого рода сигналы - закодированные. «Кодированные сообщения - это те, которые зависят от социального соглашения по поводу их значения».Другими словами, речь идет о языках. Это не обязательно должен быть язык, который состоит из слов. Их роль могут выполнять жесты или какие-либо указания. Очевидно, что закодированные сообщения более насыщены, чем незакодированные. Элвин Тоффлер выделяет два типа закодированных сообщений: случайные и заранее составленные. Для заранее составленного сообщения примером может служить книга или газета, а также телевизионные новости. На человека не просто обрушивается поток информации. Эта информация спрессована до предела, и при этом подавать ее стремятся с всевозрастающей скоростью.
Смысл новой культуры вырастает из разрушения характерных для классического индустриального общества систем, которые внешне детерминируют жизнь личности. Человек перестает быть элементом экономической, технологической или политической систем, где его деятельность твёрдо определяется внешними по отношению к его личностной культуре качествами. Такая детерминированная схема не просто слабеет, рождается новая ситуация, которая означает, что социально-экономическое развитие зависит уже от состояния духовного мира личности и от ее развития.
Считается, что возможность выбора - это позитивный фактор. Э. Тоффлер предупреждает нас о том, что это правило верно только до определенных пределов. Если человек сталкивается со сверхвыбором, то индивид может быть просто парализован, не зная, что избрать. Разнообразие нарастает уже сейчас. До появления на Западе телевидения, там существовали массовые журналы, которые исповедовали одно и то же мировоззрение, одни и те же идеи и несли их миллионам читателей. Не приходится удивляться, что после подобной «обработки» читатели массовых журналов тоже начинали думать одинаково. Появление телевидения полностью уничтожает их как класс. На смену им приходят другие журналы. Такой процесс тесно связан с образованием целого ряда различных субкультур. ЭлвинТоффлер говорит даже об их избытке.
Вначале человек высоко ценил стабильность. С одной стороны- экономически выгодно, но с другой - у человека вырабатывалось соответствующее мироощущение. Человек видел, что все в окружающем его мире устойчиво неизменно. В современном же обществе существуют все основания говорить об «экономике нестабильности».
На данный момент уже давно не изготавливают предметы, которые могли бы послужить от поколения в поколение, переходя от старших к младшим. Почему же так происходит? Сегодня очень быстро развиваются технологии. Стоимость производства товаров снижается гораздо быстрее, чем стоимость их ремонта, потому что ремонт чаще всего предполагает ручную работу. Таким образом, изготавливать одноразовые предметы и приобретать становится гораздо выгоднее, чем те, которые рассчитаны на многолетнее использование.
Во-первых, предметы могут устареть и устаревают морально: если у человека есть возможность приобрести что-либо намного лучшее, то он это сделает. Но не стоит забывать также и о том, что моральное устаревание одного предмета часто заставляет менять не только его, но и всю систему, в которую он включен.
Во-вторых, предмет стареет из-за того, что вышел из моды или же от того, что на рынке появляется другой, который в разы лучшет существующего. В качестве примера ЭлвинТоффлер приводит обыкновенные ластики. Дети предпочитают покупать те, которые ароматизированы. Казалось бы, речь идет о простых вещах, но они могут повлиять на жизнь человека. Но не стоит забывать, что вещи - это то, что образует мир, в котором мы живём и который нас окружает. И если этот мир постоянно меняется, человек чувствует нестабильность, т.е. он ощущает неуверенность в завтрашнем дне.
Похожая ситуация связана не только с глобальными угрозами существования человечества, но и с основным поворотом в системе отношений «человек - производство». Современная экономика носит инновационный характер, что означает, что материальные и вещественные факторы производства перестают быть основным носителем ценностей. Техника, машины, станки меняются на наших глазах. Главным фактором обновления производства и получения прибыли является человек, его интеллектуальные и творческие возможности. Развитие личностных качеств, творческих способностей и возможностей, высококвалифицированная рабочая сила становится наиболее выгодным вложением капитала.
Раньше жизнь человека была однообразной. В ней господствовали раз и навсегда установившиеся привычки, но если жизнь постоянно меняется, для привычек места уже не остается. Если раньше рабочий каждый день, отправляясь в офис, мог раз и навсегда выбрать маршрут, вид транспорта и сделав выбор однажды, следовать ему затем автоматически. Теперь этот же служащий должен летать по всему миру, пересаживаться с самолета на самолет, и каждую неделю у него новый маршрут и новое задание. ЭлвинТоффлер указывает на то, что каждое принятие решения имеет свою ценность. Чем больше и чем чаще приходится человеку принимать решения, тем дороже приходится ему за это платить.
Согласно ЭлвинуТоффлеру, общество, которое возникает на наших глазах, отмечает собой значительный и важный поворот в истории, который по масштабам трансформации сравним лишь с переходом от невежественности к цивилизации. В таком обществе происходит не только переоценка всех существующих уже ценностей, но и пересмотр самого кода цивилизации, когда должны измениться все параметры, устанавливающие организацию жизни былого общества.
Из вышесказанного можно отметить, что одним из родоначальников концепции постиндустриального общества является также Элвин Тоффлер. В своей работе «Третья волна» он выделил три основных волны развития человечества, через которое проходит: аграрную (доиндустриальную), индустриальную и постиндустриальную (информационную), связанные, по Тоффлеру, соответственно с веществом, энергией и информацией как главными ресурсами и продуктами производства.
Теория «постиндустриального общества» - это социально-политическая концепция, объясняющая основные закономерности развития человеческого общества на основе анализа его технологического базиса и применяемой для обозначения высшей стадии эволюции современного западного общества.
Термин «постиндустриальное общество» впервые был применен в 1917 году теоретиком английского либерального социализма А.Пенти. В 1958 году это понятие появилось в статье американского социолога Д.Рисмена «Отдых и труд в постиндустриальном обществе». Но основоположником теории постиндустриального общества является Д.Белл, который описал основные элементы этой теории в книгах «Грядущее постиндустриальное общество» (1973) и «Культурные противоречия капитализма» (1978).
Согласно теории постиндустриального общества историческое развитие было разделено на три этапа. Первый этап - доиндустриальный, характеризующийся преобладанием аграрного сектора в экономике, традиционных социальных отношений и политических институтов. Второй этап - индустриальный, спецификой которого является доминирование промышленного сектора и модернизация социальных и политических институтов общества. Третий этап - постиндустриальный, который отличается выдвижением на первый план сферы услуг и производства знания. По мнению Д.Белла, этап постиндустриализма относится к концу XX века.
Концепция постиндустриального общества Д.Белла основана на законе Энгеля, согласно которому человек склонен ранжировать собственные потребности и удовлетворять их в определенной последовательности. Сначала потребление товаров первой необходимости (пища, одежда), потом товары долгосрочного пользования, затем затраты на предметы роскоши и досуг.
Повышение благосостояния членов общества, утверждал Д.Белл, приводит к увеличению спроса на личные услуги, чем и обусловливается быстрое расширение третичного сектора в экономике, где решающее значение имеет широкое применение информационных технологий, превращение знания в самостоятельную отрасль экономики, а университета в основное место этого производства, распространение гибких форм мелкосерийного производства промышленной продукции, приходящего на смену стандартизированному массовому производству. Собственность как критерий социальной стратификации общества утрачивает былое значение, уступая место уровню образования, накопленным знаниям. В политической сфере постиндустриальное общество характеризуется утверждением плюралистической демократии при повышении эффективности работы государственных институтов и структур. Будучи сторонниками рассмотрения знания в качестве основного ресурса, обеспечивающего социальный прогресс, Д.Белл и его последователи не являются приверженцами идеи свободного рынка. Они отмечают, что формирующееся общество ставит во главу угла интересы человека как целостного субъекта, зачастую подчиняя таковым требования непосредственной экономической целесообразности.
Белловская теория постиндустриального общества вызвала критику" со стороны ряда западных экономистов и социологов. Отмечалось, что само понятие «постиндустриальное общество» не несет положительного определения нового социального состояния. В этой связи ряд исследователей ввели понятие «информационное общество». Теория информационного общества рассматривалась ими как развитие теории постиндустриального общества. В частности, так называлась работа И.Масуды «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1980). Збигнев Бжезинский в книге «Между двух эпох» (1970) выдвинул концепцию «технотронного общества», которая обосновывала возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве технократов.
Теория информационного общества описывает постиндустриальное общество в контексте информационной революции.
Понятие «информационное общество» введено японским ученым К.Коямой, на основании работ которого в Японии в 1972 году был принят «План информационного общества: национальная цель к 2000 г.». В концептуальном отношении из теории постиндустриального общества была заимствована схема исторического развития человечества, прошедшего этапы доиндустриального, индустриального и постиндустриального прогресса. Каждому из перечисленных этапов, по мнению сторонников информационного общества, соответствовал свой доминирующий сектор экономики. Для аграрного этапа было характерно доминирование первичного сектора (сельского хозяйства). Для индустриального - вторичного сектора (промышленности). Для постиндустриального - третичного сектора (сфера услуг и досуга). В теории информационного общества к третичному сектору постиндустриализма был добавлен еще один - информационный сектор, который являлся системообразующим.
Информация объявляется в рамках этой теории ключевым фактором производства, превосходящим по значимости все виды материального производства, производства энергии и услуг. Информационные технологии приводят к качественным переменам. Они открывают возможности в поиске оптимальных приемов и методов рационально-технического решения различных, в том числе социальных, экономических проблем, внедрения основ своего рода социальной инженерии при разрешении комплексных вопросов социального и политического планирования и прогнозирования 39 . Информационные технологии позволяют осуществить децентрализацию и деурбанизацию производства, возврат к «домашней индустрии» на основе современной электронной техники. На смену массовому производству приходит гибкое, мелкосерийное производство товаров, требующее высококвалифицированной рабочей силы и значительных научно-исследовательских затрат.
39 Информационное общество. Новая философская энциклопедия. М., 2001. Т. 2, с. 142.
Формируется новая культура потребления - установка на приобретение вещей одноразового использования, ускоренное обновление товаров, считавшихся товарами длительного пользования.
Отличительным признаком информационного общества считается изменение характера межличностных отношений, которые становятся все менее стабильными. Развитие коммуникаций и увеличение благосостояния дает возможность свободно менять место жительства. В политической сфере прогнозируется ослабление роли национального государства, усиление роли этнических, культурных, религиозных меньшинств, а также ожидается постепенный переход от представительной к плебисцитарной форме демократии.
Информационное общество ожидает обострение ряда противоречий. Ускоренная трансформация ценностных систем повышает вероятность значительных расхождений между индивидуальными и социальными ценностными ориентациями. Утрачивается согласие, теряются единые стандарты поведения, общие правила, язык. Калейдоскоп ценностных ориентации и предпочтений порождает резкий рост субкультур, что приведет к усилению конфликтогенности общества.
Теория информационного общества активно использовалась в глобальном моделировании, прогнозировании социально-политических сдвигов в западных странах и изменений в мировой экономической системе и системе международных отношений.
