Повседневная жизнь средневековой европы. Повседневная средневековая жизнь. Средние века в исторической науке

Развитие средневековой цивилизации тесно связано с ростом городов. В начале средних веков города в Европе - это небольшие группы людей (1-5 тыс. человек), живших вокруг крепостей или резиденций епископов и мало чем отличавшихся от крестьян. К X-XI вв. ремесло отделяется от сельского хозяйства и вместе с тем происходит быстрый рост городов как центров ремесла и торговли. Теперь в крупных городах живет 20-30 тыс. человек и более, растет число малых городов. Горожане достаточно быстро освобождаются от власти окрестных феодалов, налаживают самоуправление (коммуны). Состав городского населения был очень пестрым. Здесь проживают короли и герцоги со своими придворными и слугами, епископы, монахи, священники, люди свободных профессий - юристы, врачи, архитекторы, преподаватели и ученики школ и университетов; крестьяне ищут в городе заработков и освобождения от крепостной неволи, нищие и преступники - легкой поживы.

Чернышов А.В. в работе "Средневековый городской фольклор и социальная структура средневекового города", замечает, ч то подавляющее большинство городов той эпохи было защищено зубчатыми каменными, иногда деревянными стенами в один-два ряда, либо земляным валом с частоколом-палисадом по верху. Стена включала башни и массивные ворота, снаружи окружалась наполненным водой рвом, с подъемными мостами. Жители городов несли сторожевую службу, особенно ночью, составляли городское военное ополчение.

Административно-политический центр многих европейских городов представлял собою крепость, обычно находившуюся на холме, островке или речной излучине. Там размещались дворы государя либо сеньора города и высших феодалов, а также резиденция епископа. Хозяйственные центры располагались в городском предместье - посаде, нижнем городе, слободе, "подоле", где жили главным образом ремесленники и торговцы, причем лица одинаковых или смежных профессий нередко селились по соседству. В нижнем городе располагалась одна или несколько рыночных площадей, порт или причал, здание муниципалитета (ратуша), кафедральный собор. Вокруг создавались новые предместья, которые, в свою очередь, окружались укреплениями.

Планировка средневекового города была довольно регулярной: радиально-круговый, с XIII в. чаще прямоугольной ("готической"). Улицы в западноевропейских городах делались очень узкими: даже на главных с трудом разъезжались две телеги, ширина же обычных улиц не должна была превышать длину копья. Верхние этажи зданий выступали над нижними, так что крыши противостоящих домов почти соприкасались. Окна закрывались ставнями, двери - на металлические засовы. Нижний этаж дома в центре города обычно служил лавкой или мастерской, а его окна - прилавком либо витриной. Стиснутые с трех сторон дома тянулись ввысь на 3-4 этажа, выходили на улицу лишь узким, в два-три окна, фасадом. Города в Восточной Европе были более разбросанными, включали обширные усадьбы, византийские отличались простором своих площадей, открытостью богатых застроек Чернышов А.В. Средневековый городской фольклор и социальная структура средневекового города. Учебное пособие. - М.: Феникс, 2004. - 531 с. .

Средневековый город поражал современников и восхищает потомков своим великолепным зодчеством, совершенством линий соборов, каменным кружевом их декора. Но в городе не было ни уличного освещения, ни канализации. Мусор, отбросы и нечистоты обычно выбрасывались прямо на улицу, украшенную рытвинами и глубокими лужами. Первые мощеные улицы в Париже и Новгороде известны с XII в., в Аугсбурге - с XIV в. Тротуаров обычно не делали. По улицам бродили свиньи, козы и овцы, пастух прогонял городское стадо. Вследствие тесноты и антисанитарных условий города особенно тяжко страдали от эпидемии и пожаров. Многие из них не раз выгорали дотла.

Постепенно складывается сословие горожан - бюргеров (по-немецки) или буржуа (по-французски). Его основу составили ремесленники и купцы, объединенные по профессиям в особые союзы - цехи, гильдии, братства, "торговые дома". Мастера и торговцы нуждались в защите своего предприятия и доходов от феодалов и конкуренции, в регуляции своих отношений с подмастерьями и учениками. Цех строго регламентировал производство и сбыт товаров, технологию их изготовления, число помощников и др. В XIII-XV вв. сословие бюргеров расслаивается. Выделяется правящая элита из богатых купцов, руководителей цехов - патриции. Им противостоят массы живущих в бедности подмастерьев, учеников, неквалифицированных рабочих, которым теперь уже закрыт путь наверх, в цеховую организацию.

Средневековый город строился вокруг рыночной площади, рядом с которой помещались городской собор и здание городского совета (ратуша). Улицы были узкими, дома примыкали друг к другу, верхние этажи нависали над нижними. Не существовало водопровода, канализации, уличного освещения; мусор выбрасывался прямо на улицы, где бродил домашний скот и птица. Для защиты от врагов город окружался мощными стенами, их кольцо со временем расширялось, охватывая и пригороды Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. - М.: Феникс, 2002. - 211с. .

Итак, города, естественно, стремились к независимости и постепенно пытались избавиться от власти феодала. Обычно это происходило путем выкупания городом каких-то привилегий навсегда или на время. Иногда привилегии самоуправления даровались городу в награду за какие-то услуги, оказанные феодалу.

Фантастические часы на здании ратуши на Староместской площади в Праге созданы в 1410 году университетским астрономом магистром Ганушем. Механизм часов обновляли в XVI веке, роспись циферблата в 1865-1866 годах выполнил И. Манес. Римские цифры обозначают астрономическое время. Арабские цифры на большом внешнем кольце показывают время 24-часового богемского дня, который начинался на закате. Малое кольцо в центре циферблата указывает положение Солнца и Луны в Зодиаке. Каждый час механические фигуры - Святые апостолы, аллегории Добродетелей и Смерть - появляются сначала в одном, затем в другом окне над циферблатом. Оригинал ныне находится в Музее Главного города Праги, а на его месте - копия Э.К.Лишки.


(768×1024)

В СРЕДНИЕ ВЕКА контрацепция не практиковалась, поэтому у женщин обычно рождалось много детей. Но высокая рождаемость сопровождалась и высокой смертностью - как женской, так и детской: медицина и гигиена были на самом примитивном уровне. В результате семьи получались небольшими: обычно с двумя-тремя представителями следующего поколения. Это была жестокая борьба за выживание: каждый второй ребенок умирал в возрасте до семи лет. И хотя средневековый мир был полон детей - более половины населения было младше 14 лет, немногие счастливчики доживали до совершеннолетия. Продолжительность жизни в средневековой Европе в те времена составляла примерно 30 лет в более удачные периоды, да и то не везде, а в неудачные, когда были эпидемии и войны, - всего лишь 20.

Демографическую кривую Средних веков в середине XIV века перерезает пропасть. До того времени, несмотря на высокую смертность, численность населения медленно, но неуклонно росла. На месте вырубленных лесов и осушенных болот появлялись новые деревни; размеры и общее число городов увеличивались. Но затем пришла «Черная смерть» - эпидемия бубонной чумы и подобных ей болезней, бушевавшая в 1347-1350 годах и унесшая жизни от трети до половины всего населения Европы. Чума регулярно возвращалась и в последующие времена, вплоть до конца XVII века она стала частью жизни европейцев, но размах эпидемий постепенно ослабевал. Грязные, перенаселенные города - смертельные ловушки Средневековья - пострадали больше всего. В результате европейцев в 1500 году стало заметно меньше по сравнению с 1300 годом, сократилась и прежняя продолжительность жизни.

Женщины вступали в брак раньше мужчин. В Тоскане XIII-XIV веков невесте обычно было около 19 лет, а жениху почти на десять лет больше, хотя разница могла быть и значительно большей и, наоборот, незначительной. Поэт Данте, родившийся во Флоренции в 1265 году, женился к 20 годам, что, вероятно, было более типичным. Из-за высокой смертности один из супругов мог быстро овдоветь и вступить в повторный брак. Поэтому взаимоотношения ребенка с отчимом, мачехой, сводными братьями и единокровными сестрами были важной составляющей в жизни средневековой семьи, найдя отражение, в частности, в сюжетных схемах сказок.

Женщины, которые не умирали во время родов, могли достичь самого независимого положения, стать богатыми вдовами. Им нередко приходилось вновь выходить замуж (знатные вдовы в Англии часто платили королю немалые деньги за право не вступать в повторный брак). И если им удавалось избежать брака, то они получали независимость, обычным путем недостижимую для женщины в любом слое общества. Поэты XII столетия, создавшие идеал куртуазной любви, превозносили «даму», к которой обращались «моя госпожа», но в реальной жизни женщина почти всегда подчинялась власти мужа или родственников-мужчин.

Несмотря на общий рост числа и величины городов, основная часть населения в Средние века продолжала жить в деревнях. Даже в богатых на города землях, например в Италии, число горожан никогда не превышало четвертой части всего населения. В остальной Европе доля городского населения составляла и того меньше - около 10 процентов. Большинство людей были мелкими крестьянами, жившими и работавшими на земле. Их положение определялось размером надела и условиями, на которых он ею владел, то есть степенью зависимости от феодала. Безземельные крестьяне и те, у которых был только огород, составляли сельскую бедноту, работая на других.

Богатые крестьяне, напротив, могли нанимать себе работников и, увеличивая объем производства, продавать излишки урожая на рынке. Важную роль играла и степень зависимости. У большинства крестьян был свой господин, иногда - всего лишь землевладелец, которому они платили оброк, но мог быть и хозяин, распоряжавшийся ими полностью. При самой тяжелой форме зависимости крестьяне не имели права покидать свою деревню, были обязаны работать половину недели на земле хозяина, обеспечивая его продуктами и деньгами, просить его разрешения даже на брак и искать суда только у него или у его приближенных. Неудивительно, что во времена экономических или политических кризисов часто вспыхивали крестьянские восстания, перераставшие иногда в настоящие войны, какими стали французская Жакерия (1358), восстание Уота Тайлера в Англии (1381), выступления крестьян-ременсов в Каталонии, результатом которых стала отмена крепостной зависимости (1486).

Ветряная мельница - одно из самых полезных изобретений Средневековья. Но крестьянам приходилось за пользование мельницей землевладельца платить постоянную пошлину. Миниатюра. Англия, XIV век.

Изображение крестьян: редкий для витражной живописи сюжет. Собор в Или. Ок. 1340-1349.

Сельское население было занято тяжелым трудом круглый год - будь то на глинистых полях Центральной Англии, где выращивали ячмень на хлеб и пиво, или на оливковых и виноградных плантациях Тосканы. Пища и климат могли отличаться друг от друга, но бесконечный изнурительный труд ради поддержания жизни был везде одинаков. Техники в сельском хозяйстве почти не было: единственный механизм - мельница для помола зерна - использовал силу воды или ветра. Водяные мельницы в Европе были еще при римлянах, а ветряные стали важнейшим техническим изобретением Средневековья. Впервые они появились в XII веке в Англии и Франции, а затем быстро распространились по всей Европе. Однако пахать, сеять, пропалывать, молотить и собирать урожай людям приходилось вручную или с помощью волов, которые постепенно были заменены рабочими лошадьми. В Средние века судьба общества напрямую зависела от капризов природы - неурожай означал голод и смерть. Несколько неурожайных лет подряд, вроде Великого Голода 1315 - 1317 годов, могли резко снизить численность населения.

Средневековые города, по современным меркам, были небольшими. В городе средней величины население составляло всего лишь несколько тысяч человек, и даже в самых крупных, таких, как Венеция, Флоренция, Милан и Париж, число жителей не превышало 100 тысяч. Несмотря на это, средневековый город нельзя было назвать «большой деревней»: обычно он обладал определенным юридическим статусом и выполнял особые функции. Города были центрами торговли и мануфактурного производства. Кузнецы жили в деревнях (отсюда пошла самая распространенная в Европе фамилия Смит/Шмидт/Лефевр и производные от нее), а мастерские ремесленников, производивших необходимые в быту вещи - обувь, одежду, мебель, посуду и кожаные изделия, - почти всегда располагались в городах. Там жили и люди интеллектуального труда: юристы, врачи, учителя, а также банкиры и купцы. Хотя рынки были и во многих деревнях, еженедельная торговая ярмарка проходила в городе. Для нее непременно отводилось особое место на окраине, которое становилось тогда центром общественной жизни города. Купцы и ремесленники объединялись в гильдии - организации не только экономические, но и общественные. Члены гильдии вместе пировали, вместе молились и обеспечивали достойные похороны умерших коллег. В правилах гильдий оговаривалось, кто и как должен вести торговлю.

Быстрое развитие средств передвижения постепенно устанавливало прочные связи между городами. Путешествовали обычно по воде - это было гораздо дешевле. Итальянские купцы на юге и Ганзейский союз на севере проложили морские торговые пути от Египта и Черного моря в Англию и на север России. В 1277-1278 годах генуэзцы впервые предприняли путешествие непосредственно в Северную Европу, а с 1325 года из Венеции стали ежегодно отправляться караваны судов во Фландрию и Англию. Несмотря на то что по земле путешествовали меньше, дороги не были пусты. На них можно было встретить купцов, пилигримов, идущих в Сантьяго, и тех, кто двигался в Рим и обратно по судебным или дипломатическим делам. В течение Средних веков сообщение улучшалось: новые мосты и постоялые дворы облегчали тяготы путешествия, но скорость движения оставалась по-прежнему низкой.

Первое, что поразило бы современного человека, попади он в эпоху Средневековья, - это, наверное, тишина и обилие натуральных запахов. Это был мир естественных материалов и нестандартных форм. И деревянные, крытые соломой дома, и каменные постройки, возводившиеся там, где камня было много, органично вписывались в окружающую среду. Средневековые города и деревни казались не инородными телами, а естественным продолжением природы. Вместо техногенного шума мы бы услышали голоса людей и животных, а отсутствие систем канализации и вывоза отходов сразу же напомнило бы о себе специфическими запахами. В маленьких средневековых жилищах, где крестьяне нередко жили вместе со скотиной, не оставалось никакого «личного» пространства.

Так в Средние века выглядел Кельн. Над городом возвышается величественный хор недостроенного собора. Слева от него видна юго-западная башня, возведенная наполовину, над которой нависает деревянный кран.

Жак Кер -удачливый французский купец и банкир - занимался горным делом, производством бумаги и мануфактуры. В 1451 году его огромное состояние вызвало зависть у Карла VII. Был найден предлог, чтобы лишить подданного его владений. Сохранился роскошный дом Жака Кера в Бурже, где тогда находился королевский двор. Его архитектура полна занятных диковинок вроде этих декоративных фигурок над камином, будто выглядывающих из окон.

В Средневековье смерть была естественной частью повседневной жизни. В крупном селении с сотней домов похороны проходили в среднем каждые 18 дней. Отправлявшиеся в мир иной христиане не брали с собой даже одежды - лишь епископов погребали в полном облачении, а священников с потиром в руках. Умерших хоронили в гробах или в одних саванах. Кладбища располагались вперемежку с жилыми домами (в противоположность античным и исламским обычаям). Усопшему, похороненному нагим на церковном кладбище, важно было помочь в загробном путешествии, чему служили заупокойные мессы, облегчавшие покойникам пребывание в чистилище. Богачи могли позволить себе надгробия, но памятники были скорее символами смерти и бренности плоти, чем земного могущества покойного. Множеству простолюдинов были доступны лишь голая земля или склеп. Главное, что давала смерть после 20-30 лет тяжелой жизни - «начало покоя, конец трудов».

Хотел бы сам написать статью о повседневной жизни города, деревни, замка - но что мы знаем об этом? Только то, что нам говорят книги, специальные исследования, у нас же (в России) даже доступа к настоящим средневековым европейским книгам нет. Поэтому, как не крути, а придётся цитировать мэтров.
Глава 2. Общество феодалов и рыцарей

Представить социальную структуру общества конца XII — начала XIII века в нескольких строках — задача довольно непростая. Эта тема очень обширна и сама по себе, а в отдельных аспектах, как, например, отношения дворянства и рыцарства, представляет собой одну из самых спорных областей современного исследования средневековой истории. Заметим, высший расцвет того, что называют «феодальным обществом», приходится на первую половину XII века, в то время как последние десятилетия этого столетия и первые последующего свидетельствуют уже о его медленном, но неумолимом упадке. В период между датами, ограничивающими хронологические рамки нашей книги, происходят ускоренные изменения общества, определившие будущее Запада. Впрочем, вряд ли уместно здесь останавливаться на этом. Мы попытаемся представить себе лишь общий облик различных социальных категорий, обращая особое внимание на то, что оказывало первоочередное влияние на повседневную жизнь людей с экономической, социальной или юридической точек зрения. Наш обзор будет у мышленно кратким, не очень исчерпывающим и не особенно подробным. Он нам нужен лишь для того, чтобы облегчить читателю восприятие остальных глав.

Общая характеристика общества

Общество XII века в первую очередь — общество христианское: чтобы войти в него, требовалось быть христианином, ибо терпимость по отношению к язычникам, иудеям и мусульманам все равно оставляла их за пределами общества. Запад жил в едином ритме единой веры. Любая сеньория, любой город, любая политическая целостность составляли скорее часть мирового христианства, нежели конкретного королевства. Отсюда интенсивность обменов, прозрачность границ, отсутствие понятий «нации» и «национализма», а также универсалистский характер не только нравов и культуры, но и социальных структур и даже общественных институтов. Не существовало французского или английского общества. Жизнь, люди, вещи были одинаковы в Бургундии и Корнуэле, в Йоркшире и Анжу. Единственное, чем отличались эти территории, так это климатом и географическими условиями.

Общество того времени сугубо иерархично. Даже если оно на первый взгляд покажется анархичным нашим современникам, поскольку не существовало понятия «государство», а некоторые права и полномочия — деньги, правосудие, армия — распределялись между несколькими ветвями власти, при более внимательном рассмотрении видно, что оно строилось вокруг двух основных центров: короля и феодальной пирамиды. В интересующую нас эпоху король стремится к абсолютному господству. Именно так все складывалось в Англии, начиная со времен правления Генриха II, и во Франции в конце царствования Филиппа Августа.

С другой стороны, все слои общества стремились к образованию различных групп и ассоциаций, от городских гильдий до ремесленных цехов, от лиги баронов до сельских коммун. Люди редко действовали от своего собственного имени, они не осознавали себя отдельно от общества. Они еще окончательно не распределились по сословиям, но уже широко организовывались в «штаты»( Штат (etat) — в феодальной Франции групповая общность по социальному положению, предшествующая образованию сословий. (Примеч. пер.) ). Наконец, во многих отношениях уже сложилось почти классовое общество, даже если эти классы еще не играли никакой роли с политико-юридической точки зрения или в распределении прав и обязанностей. Они пока не имели четких очертаний и оставались широко открытыми. Так, например, сын крепостного Гийом Овернский стал парижским епископом в начале XII века. Тем не менее это уже настоящее классовое общество. Но повседневная жизнь различает не столько духовных лиц, дворян и простолюдинов, сколько людей богатых и могущественных, с одной стороны, и людей бедных и не имеющих власти — с другой.

Феодальная Европа — это сельский мир, все ее богатство основывалось на земле. Обществом управляли землевладельцы, пользовавшиеся одновременно и политической, и экономической властью, — сеньоры. Феодальный строй можно представить прежде всего системой отношений взаимозависимости этих сеньоров между собой, базировавшейся на двух основных «китах»: вассальном обязательстве и предоставлении феода( Феод (feodum, (еийит,лат., flhu, fehu, др. герм. — поместье, имущество, скот, деньги + od — владение) — земельное владение, которое вассал получал от своего сеньора по ленному праву (то же, что лен), то есть при условии несения службы (военной), участия в суде, выполнении денежных и других повинностей. В отличие от бенефиция он был наследственным и мог быть отнят у вассала лишь по суду. (Примеч. пер.) )..

Вассалом мог быть более или менее слабый сеньор, посвящавший себя служению более могущественному сеньору по обязательству или по причине материальной заинтересованности. Вассал обещал хранить верность, и это обещание становилось предметом договора, определявшего уже взаимные обязанности. Сеньор предоставлял своему вассалу покровительство и содержание: защиту от врагов, помощь в судебных вопросах, поддержку своими советами, всяческие щедрые подарки, наконец, содержание при своем дворе или, чаще, предоставление ему земли, которая обеспечила бы жизнь его самого и его вассалов, — феода. В обмен вассал обязывался нести военную службу в пользу сеньора (ее разновидности закреплялись в договоре), оказывать ему политическую поддержку (различные советы, миссии) и юридическую помощь (помогать вершить правосудие, участвовать в его судебной курии( Курия (curia, лат.) — в Средние века — совет или суд при сеньоре, состоявший из его вассалов. (Примеч. пер.) ).), иногда выполнять домашние поручения, относиться к нему с неизменным почтением и, в некоторых случаях, оказывать денежную помощь. Таких случаев во Франции признавалось четыре: выкуп, снаряжение Крестового похода, свадьба старшей дочери, торжественное посвящение в рыцари старшего сына сеньора.

Вассальный договор редко закреплялся в письменном виде, за исключением разве что крупных сеньорий. Он служил поводом для проведения ритуальной церемонии, практически одинаковой во всех областях: сначала вассал на коленях произносил текст клятвы («Я становлюсь твоим слугой...»); затем, стоя, он клялся на священных книгах или мощах в верности своему сеньору; наконец, сам сеньор даровал ему феод, вручая предмет, символизирующий будущее владение (ветвь, траву, ком земли) или предоставляемую власть (скипетр, кольцо, жезл, перчатку, флаг, копье). Эту церемонию сопровождали коленопреклонения, обмен поцелуями, литургические жесты; иногда она совершалась лишь один раз и навсегда, иногда — периодически повторялась.

Сначала феод предоставлялся персонально и пожизненно; однако постепенно укоренился принцип наследования. В конце XIII века он распространился повсюду во Франции и в Англии. При смене владельца сеньор довольствовался правом получения налога на наследство. Часто феод не передавался старшему сыну, а разделялся между братьями. Отсюда раздробленность земельной собственности и обеднение вассалов.

На территории своего феода вассал осуществлял все политические и экономические права, как если бы он действительно принадлежал ему. За собой сеньор сохранял лишь право отобрать феод в случае пренебрежения вассалом своими обязанностями. И, наоборот, если вассал считал себя оскорбленным своим сеньором, он мог, сохранив землю, взять обратно свое обязательство и обратиться к сюзерену( Сюзерен (Suzerain, фр.)— в феодальную эпоху — высший сеньор по отношению к вассалам; верховным сюзереном обычно считался король. (Примеч. пер.) ). — это называлось «вызов».

Феодальная система действительно выглядела своеобразной пирамидой, где каждый сеньор одновременно являлся вассалом более могущественного сеньора. На ее вершине стоял король, который, впрочем, стремился занять обособленное положение по отношению к общей системе; на низших ступеньках самые незначительные вассалы, герои рыцарских романов, демонстрировавшие образцы верности, любезности и мудрости. Между ними существовала целая иерархия крупных и мелких баронов — от герцогов и графов до обладателей самых скромных замков. О могуществе сеньора судили по обширности его земель, числу его вассалов, размеру замка или замков.

Сеньория: обстановка повседневной жизни

Сеньорией называлась совокупность земель, на которых сеньор, каковы бы ни были его состояние и могущество, реализовывал права собственности и суверенитета. Она служила основной политической и экономической единицей общества, практически полностью сельскохозяйственного. Сеньория могла иметь разные формы и размеры: типичная сеньория представляла собой округ, подчиненный сеньору, не очень большой, но достаточный, чтобы включать в себя несколько деревень, укрепленный замок и феоды, необходимые для содержания собственного войска.

Герцогства, графства и большие церковные феоды также разделялись на некоторое число округов, подчиненных сеньору. Для феодальной географии характерна крайняя раздробленность, поскольку сеньории редко бывали цельными из-за существования множества способов их получения (наследование, подарок, покупка, завоевание), а кроме того, из-за необходимости самим производить все, в чем была нужда. Междоусобные войны часто возникали по причине того, что какой-нибудь сеньор желал путем присоединения территории соседа объединить в одно целое два своих разрозненных владения.

В целом, без учета небольших феодов, предоставленных сеньором своим вассалам, сеньория делилась на две части: землю, находившуюся в пользовании зависимых крестьян, и господскую землю, на которой велось хозяйство феодала. Первая — это маленькие участки земли, предоставляемые сеньором крестьянам в обмен на часть их продукции (в зависимости от случая, выплачиваемую натурой или деньгами, и в разных местах по-разному), и всякого рода отработки на его земле: то есть барщину (сюда входили пахота, сенокос, сбор винограда, различные перевозки). Господской землей называлось владение, непосредственно используемое сеньором. Оно включало в себя: замок и подсобные помещения (пристройки, службы), пахотные земли, возделываемые домашними слугами или крестьянами, состоявшими на барщине, пастбища, леса и реки. Водами и лесом более или менее свободно могли пользоваться все жители сеньории.

На всей территории сеньории сеньор представлял государственную власть: он вершил правосудие, выполнял полицейские функции, обеспечивал военную защиту. Помимо политической власти, он обладал еще и экономической, связанной с его положением собственника. Он взимал налоги на все виды товарообмена (мостовые, ярмарочные, рыночные пошлины); а также владел несколькими производственными мастерскими и сооружениями (кузницей, мельницей, прессом для винограда, пекарней), ими должны были пользоваться все жители, которые, соответственно, платили определенный налог. Эта монополия, называемая «баналитетом», распространялась даже на животных: в хозяйстве некоторых сеньоров имелся бык или хряк, к которому крестьяне обязывались приводить своих коров или свиней под страхом подвергнуться высокому штрафу.

Крестьяне, которым предоставляли наделы, юридически делились на две группы: вилланы ( Villanus (лат.) — житель деревни, поместья (villa) ). и сервы ( Servus (лат.) — раб. (Примеч. пер.) )..

Вилланы имели полную личную свободу; политически зависимые от сеньора, они могли свободно передвигаться, жить, где хочется, и даже иногда менять сеньорию. Серв, напротив, был прикреплен к своему наделу, неправоспособен и обременен повинностями. Он платил налоги более тяжелые, нежели виллан; не мог свидетельствовать на суде против свободного человека, стать священником и в полной мере пользоваться общественными благами. Однако его положение не имело ничего общего с положением раба в античности: он пользовался некоторыми юридическими правами и мог владеть наследственным имуществом; сеньор, защищавший и покровительствующий ему, не имел права ни побить, ни убить, ни продать серва.

В некоторых областях (в Бретани, Нормандии, Анжу) крепостное право встречается редко, в других же, наоборот, почти все крестьянское население состояло из сервов (Шампань, Ниверне). Кроме того, подневольное положение крестьян различалось в зависимости от того, где они жили, — в феоде или сеньории. Как правило, в конце XII века разница между свободными и зависимыми крестьянами ощущалась слабо. Сервы и вилланы вели одинаковую повседневную жизнь, и существовала тенденция к их объединению в одну социальную категорию с определенными ограничениями и обязательствами, присущими поначалу только сервам: таковы, например, «фор-марьяж» — специальный налог, выплачиваемый крестьянином за женитьбу на женщине из другой сеньории, или «менморт» (право «мертвой руки»), который следовало выплатить за право наследовать имущество и землю родственников. Так что разница — скорее экономическая, чем юридическая.

Различались не столько свободные и зависимые крестьяне, сколько богатые землепашцы, владевшие рабочими животными и орудиями труда, и бедняки, чье богатство составляли лишь их руки да усердие. Повсюду можно было встретить нищих вилланов и мало-мальски зажиточных сервов.

Класс крестьян уже имел своих знатных персон, находившихся на службе у сеньора, его «должностных лиц», и назначавшихся, часто против своей воли, управлять сельской общиной. Эта община, состоявшая из глав семейств, играла важную роль в жизни деревни: она распоряжалась землями и общим стадом, решала вопросы севооборота, распределяла оброк, который следовало платить сеньору всем простолюдинам, живущим в сеньории.

Города зачастую были по сути лишь большими деревнями. Однако, начиная с XI века, на всем Западе наблюдается их неуклонный рост, связанный с возрождением торговли и торговых связей, развитием ремесла и некоторых форм производства, умножением числа муниципальных и профессиональных ассоциаций. Города привлекали новых жителей, приобретали вес в обществе, расширяли свою территорию. Их населению становилось все труднее и труднее переносить власть и самоуправство со стороны местного сеньора. Поэтому возникали восстания, получившие название «коммунальное движение» . В разных городах это проявлялось не одинаково, но везде речь шла о том, чтобы либо силой, либо мирным соглашением добиться привилегий в виде освобождения от налогов и права самоуправления, закреплявшегося в коммунальных хартиях.

Города все больше отличались от сельской местности; получив некоторые свободы, они стремились выйти из феодальной системы. И хотя политическое положение — организация и статус города — складывалось различными путями, социальное развитие практически везде протекало одинаково. Торговцы и ремесленники объединялись в профессиональные сообщества (будущие гильдии и цехи), оказывавшие все более значительное влияние на жизнь города. Эти сообщества образовывали монополии, устанавливали заработную плату, продолжительность рабочего дня, условия найма работников, подавляли забастовки, проверяли качество товара, строго наказывая мошенничество и недоброкачественную работу, и, в конце концов, начали не только полностью управлять торговлей и производством, но также взяли в свои руки и все муниципальное руководство. И так же, как и в деревне, иерархия устанавливалась не на юридической основе, а по экономическим критериям: с одной стороны — патриции, зажиточные торговцы, мастера-ремесленники, рантье, имевшие политическую власть, распределявшие и взимавшие налоги, владевшие домами и землями, которые приносили им определенный доход; а с другой — «маленькие» люди — ремесленники, рабочие, подмасте рья, ученики разного рода — бедняки, такие, как те рабочие-ткачи, освобожденные Ивейном в романе «Рыцарь со львом», что могли лишь жаловаться на свою судьбу:

«Мы все время ткем шелковые ткани и однако никогда не будем одеваться лучше. Мы всегда будем нищими и голыми; будем хотеть есть и пить. Мы никогда не зарабатываем достаточно, чтобы улучшить нашу еду (...). Так как тот, кто зарабатывает двадцать су в неделю, не может выбраться из нищеты (...). И в то время как мы нуждаемся, тот, для кого мы работаем, обогащается за счет нашей работы...»

Общество церковнослужителей выглядело довольно пестро и не имело четких границ с мирянами. Клириком назывался мужчина, получивший одну из низших церковных служебных должностей; ему следовало выбрить на голове тонзуру и носить длинную рясу в соответствии с его положением. Статус клирика довольно неустойчив, и среди них встречалось немало тех, кто занимал промежуточное положение между светскими людьми и духовенством.

Быть клириком считалось престижно, так как это давало значительные привилегии. Действительно, клирики отвечали только перед церковным судом, более снисходительным, нежели светский; они освобождались от несения военной службы и уплаты большинства налогов сеньору; их имущество и личность находились под особой защитой, наконец, они имели право на пользование церковными бенефициями( Beneflcium (лат.) — благодеяние — в раннем Средневековье — земельное владение, пожалованное феодалом своему вассалу за определенную службу, без права наследования, но с правом взимать повинности с крестьян; церковная должность в римско-католической церкви, связанная с определенными доходами. (Примеч. пер.) ).. Но зато им запрещалось принимать участие в мирских делах, и в первую очередь заниматься торговлей; тот, кто становился священнослужителем, не мог жениться, а монахи, дававшие обет бедности, теряли право на владение патримонием( Patrimonium (лат.) — наследственное, родовое имущество (Примеч. пер.) )..

Священнослужители владели собственностью, на доходы с которой они жили, — бенефицием. Различали малые (церковные приходы, приорства, церкви при замках) и крупные бенефиции (архиепархии, епархии, аббатства). И во Франции, и в Англии Церковь, как самый богатый собственник королевства, предоставляла часть своих владений тем, кто находился у нее на службе. Размер бенефиция пропорционально зависел от важности выполняемой человеком функции.

Епископ обычно избирался священниками кафедрального собора: канониками. Иногда за советом обращались к прихожанам. Однако довольно часто могущественный сеньор, король или папа навязывали своего кандидата. В конце XII века деятельность епископа все строже контролировалась Святейшим папским престолом, стремившимся ограничить его судебную компетенцию и проследить за тем, как именно он управляет диоцезом. Иннокентий III даже взял за правило вызывать каждого епископа в Рим не реже одного раза в четыре года.

Архиепископом назывался настоятель архиепархии. Во Франции их было восемь (Руан, Реймс, Сане, Тур, Бордо, Бурж, Нарбонна и Ош), в Англии — два (Кентербери и Йорк). Архиепископ являлся исключительно влиятельной личностью, вызывавшей пристальное внимание и короля, и папы. Из-за этого слу-.чались частые конфликты по поводу назначений,. чкак, например, продолжавшийся шесть лет (1207— "1213) раздор между Иоанном Безземельным и Иннокентием III, когда папа вместо королевского кандидата сделал архиепископом Кентерберийским, а таким образом, и главным духовным лицом в Англии своего друга Стефана Лангтона.

Назначениями на малые бенефиции внутри диоцеза занимался епископ, хотя сеньоры сохраняли право представлять своего кандидата для служения в основанных ими церквях, и, если он соответствовал каноническим правилам, епископ одобрял его кандидатуру. Тем не менее и здесь не обходилось без недоразумений и конфликтов.

Огромное большинство священников составляли те, кто служил в деревенских приходах. Они выбирались по месту жительства, и этот выбор нередко бывал далек от совершенства. Считалось, что священник должен жить только на доход от бенефиция и бесплатно осуществлять богослужения и требы. Но практически везде существовала практика симонии( Симония (от имени Симона-волхва) — продажа церковных должностей за деньги. (Примеч. пер.) )., и почти повсеместно вошло в обычай платить за крещение и отпевание. К тому же не всегда соблюдался обет безбрачия: в некоторых приходах викарий жил со «священницей» — сожительницей или, если так можно выразиться, даже «законной» женой. Впрочем, такую практику не следует преувеличивать; во многих местах она, в общем-то, совсем исчезла под влиянием прелатов-реформаторов( Praelatus (лат.)— предпочтенный, поставленный над кем-либо — в католических и англиканских церквях — название высших духовных сановников. (Примеч. пер.) ).. И даже если литература изобилует примерами корыстолюбивых, спесивых и развратных священников, а все Средневековье пронизано неизменно агрессивным антиклерикальным движением, нельзя безоговорочно утверждать, что плохих священников встречалось больше, чем хороших.

Рыцарство представляло собой общественный институт, появившийся в феодальной системе примерно в 1000 году. В строгом смысле слова, рыцарь — это любой мужчина, владеющий оружием и прошедший церемонию специального посвящения. Но быть лишь посвященным — недостаточно для истинного рыцаря; необходимо еще следовать определенным правилам и вести особый образ жизни. Таким образом, рыцари — это не юридический класс, а специфическая социальная категория или, выражаясь современным языком, сообщество «профессионалов» конного боя (единственного эффективного способа военных действий вплоть до конца XIII века), умевших вести ту особую жизнь, каковой представала жизнь рыцаря.

Теоретически рыцарство считалось доступным каждому получившему крещение: любой рыцарь имел право сделать рыцарем того, кого он считал достойным им быть, вне зависимости от происхождения и социального положения. Эпические песни, так называемые «жесты», изобилуют примерами простолюдинов (крестьян, лесников, свинопасов, торговцев, жонглеров, поваров, привратников и т.д.), посвященных в рыцари в награду за оказанные герою услуги. Иногда упоминаются даже простые сервы. Так, в песне «Ами и Амиль» двое из них получают рыцарство из рук своего сеньора, которому они остались верны, несмотря на то, что тот заболел проказой:

«По этому случаю граф Ами (...) не забыл двух своих сервов: в день излечения он посвятил их обоих в рыцари» .

Однако в реальности дело обстояло иначе. С середины XII века рыцари пополняли свои ряды почти исключительно за счет сыновей рыцарей и, таким образом, образовывали наследственную касту. Посвящения в рыцари простолюдинов, если не исчезли совсем, то стали событием- почти уникальным. Можно назвать две причины этого явления. Первая из них заключалась в том, что процесс принятия новых членов неизбежно приводил к присвоению одним классом — земельной аристократией — привилегии на образование рыцарства, не подчинявшейся никаким правовым нормам. Вторая, возможно, более важная, связана с социально-экономическими требованиями: лошадь, военное снаряжение, церемония и празднества по случаю посвящения в рыцари стоили дорого; да и сам образ жизни рыцаря, состоявшей из удовольствий и праздности, предполагал наличие некоторого богатства, которое в ту эпоху основывалось только на обладании землей. Рыцарское звание действительно приносило честь и славу; но при этом следовало жить или за счет щедрости богатого и могущественного покровителя (что удавалось еще достаточно легко в начале XII века, но уже гораздо труднее спустя столетие), или на доходы от патримония. Многие, впрочем, придворным щедростям сеньора предпочитали получение пусть даже самого маленького феода.

К 1200 году рыцари — это уже в основном сеньоры или сыновья сеньоров. Во Франции данный феномен принимает особо выраженный характер в течение XIII века, так что рыцарское звание уже практически не рассматривается как личностное, а становится наследственным качеством, доступным лишь высшим слоям аристократии. С этого времени и начинается процесс слияния рыцарства и аристократии.

Понятие рыцарства прежде всего связывалось с определенным образом жизни. Он требовал специальной подготовки, торжественного посвящения и не такой, как у обычных людей, деятельности. Эпическая и куртуазная литература дает нам об этом довольно подробное представление, хотя, возможно, несколько обманчивое из-за ее идеологически консервативного характера и нуждающееся в некоторой корректировке, для чего мы воспользуемся повествовательными источниками и данными археологии.

Жизнь будущего рыцаря начиналась с долгого и непростого обучения сначала в родительском доме, а затем, с десяти или двенадцати лет, у богатого крестного или могущественного покровителя. Цель начального, семейного и личного образования — научить элементарным навыкам верховой езды, охоты и владения оружием. Следующий этап, более длительный и более сложный, уже представлял собой настоящее профессиональное и эзотерическое посвящение. Он проходил в группе. На каждой ступени феодальной пирамиды сеньора окружало нечто вроде «рыцарской школы», где сыновья его вассалов, его протеже и, в некоторых случаях, его менее состоятельные родственники обучались военному мастерству и рыцарским добродетелям. Чем влиятельнее был сеньор, тем больше набиралось у него учеников.

До шестнадцати—двадцатитрехлетнего возраста эти юноши выполняли роль домашнего слуги или оруженосца своего покровителя. Прислуживая ему за столом, сопровождая на охоте, участвуя в увеселениях, они приобретали опыт светского человека. А занимаясь его лошадьми, поддерживая в порядке его оружие и, позже, следуя за ним на турнирах и полях сражений, они накапливали знания, необходимые военному человеку. С первого дня выполнения этих обязанностей и до момента посвящения в рыцари они носили звание оруженосца. Те из них, кому не удавалось стать рыцарями из-за отсутствия состояния, заслуг или подходящего случая, сохраняли это звание на всю жизнь, ведь называться рыцарем можно было только после посвящения.

В исследуемый период ритуал посвящения в рыцари еще не закрепился окончательно, и эта церемония могла проходить по вкусам участников, как в реальной жизни, так и в литературных произведениях. Разница обряда посвящения в рыцари прежде всего зависела от того, когда проводилась церемония — в военное или в мирное время. В первом случае церемония происходила на поле боя до начала сражения или после победы, и тогда она была овеяна славой, хотя все произносили традиционные слова и производили те же самые ритуальные жесты. Церемония обычно состояла из возложения меча и символического «удара по шее» (colee). Посвящение в мирное время связывалось с большими религиозными праздниками (Пасха, Пятидесятница, Вознесение) или с важными гражданскими событиями (рождение или свадьба правителя, примирение двух суверенов). Это почти литургическое действо могло состояться во дворе замка, в церковном притворе, на общественной площади или на травке какого-нибудь луга. Будущему рыцарю требовалась особая сакраментальная подготовка (исповедь, причастие) и ночь размышлений в церкви или часовне. За церемонией посвящения следовали дни пиршеств, турниров и увеселений.

Сакральный характер носило и само проведение церемонии. Она начиналась с освящения оружия, которое затем «крестный отец» посвящаемого в рыцари вручал своему «крестнику»: сначала меч и шпоры, потом кольчугу и шлем, и, наконец, копье и щит. Бывший оруженосец облачался в них, прочитывая при этом несколько молитв, и произносил клятву соблюдать правила и обязанности рыцарства. Церемонию завершал тот же символический жест «удар по шее», его происхождение и значение остаются спорными по сей день. Существовали разные способы «удара по шее»: чаще всего тот, кто совершал церемонию, стоя сильно ударял посвящаемого ладонью по плечу или затылку. В некоторых английских графствах и областях Западной Франции этот жест сводился к простому объятию или крепкому рукопожатию. В XVI веке «удар по шее» совершали уже не рукой, а посредством лезвия меча и сопровождали ритуальными словами: «Именем Бога, Святого Михаила и Святого Георгия я посвящаю тебя в рыцари». Несмотря на существование различных объяснений, сегодня в этой практике историки более склонны видеть пережитки германского обычая, по которому ветеран передавал свою доблесть и свой опыт молодому воину.

Однако посвящение, главный этап в карьере рыцаря, нисколько не изменяло его повседневной жизни. Она по-прежнему состояла из верховой езды, сражений, охоты и турниров. Сеньоры, обладавшие обширными владениями, играли в ней главную роль, а вассалам с феодами победней приходилось довольствоваться крупицами славы, удовольствий и добычи. Пример Уильяма Маршала, младшего сына в семье и не очень состоятельного, удостоенного чести посвятить в рыцари Генриха Молодого, старшего сына Генриха II Плантагенета, вероятно, остается исключительным: «В тот день по воле Господа на долю Маршала выпала огромная честь: в присутствии множества сеньоров и представителей знатных родов, он, не имевший и малейшей части феода, не владевший ничем, кроме рыцарского звания, возложил меч на сына короля Англии. Многие в этом ему завидовали, но никто не дерзнул показать это открыто» .

Имея равные права, в действительности рыцари не были равны. Среди них встречалось немало и таких, кто составлял нечто вроде «рыцарского пролетариата»; они получали средства для жизни, лошадей и даже оружие от сильных мира сего (королей, графов, баронов), за чей счет вынуждены были жить. Эти неимущие рыцари, богатые тщеславными надеждами, но бедные землей, — как правило, молодые люди, которые ожидали отцовского наследства или, не обладая ничем, состояли на службе у какого-нибудь покровителя. Зачастую они объединялись в лихие компании под предводительством княжеского или графского сынка и искали приключений, предлагали свои услуги от турнира к турниру, от поместья к поместью. Они первыми отправлялись в Крестовые походы или далекие экспедиции, манящие своей неопределенностью. Как и Уильям Маршал, они стремились обольстить богатую наследницу, способную принести им то состояние, которое не могли обеспечить ни их подвиги, ни происхождение. Этим объясняется позднее вступление в брак, даже если матримониальный и земельный поиск не приносил такой же удачи, как выпала на долю будущего регента Англии.

Возможно, именно этому сообществу молодых рыцарей, жадных до любовных и военных подвигов, и адресовались рыцарские романы и куртуазная литература. В ней они находили изображение общества, не существовавшего на деле, но того самого, какое, несомненно, пришлось бы им по вкусу. Общества, где качества, деятельность и стремления рыцарского класса почитались единственно возможными и истинными идеалами.

Рыцарские идеалы и добродетели

Рыцарство предполагало не только определенный образ жизни, но и определенный этикет. Даже если считать исторически неопровержимым моральное обязательство, принимаемое молодым воином в день посвящения, тем не менее нужно признать, что о существовании настоящего рыцарского кодекса свидетельствует только литература. А всем известна дистанция между литературным образцом и повседневной действительностью. Да и, наконец, правила этого кодекса не одинаковы в разных произведениях, и их дух существенно изменяется в течение всего века. Идеалы Кретьена де Труа — это уже не идеалы «Песни о Роланде». Послушаем, как Горнеман де Гур обучает юного Персеваля обязанностям рыцаря:

«Любезный друг, когда вам случится сражаться с рыцарем, вспомните то, что я сейчас вам скажу: если вы победите (...), и он будет вынужден просить у вас пощады, не убивайте его, но окажите ему милосердие. С другой стороны, не будьте слишком болтливы и слишком любопытны (...). Тот, кто много говорит, совершает грех; остерегайтесь же этого. А если вы встретите даму или девушку, находящуюся в беде, я прошу вас, сделайте все, что будет в вашей власти, чтобы помочь ей. Я закончу советом, которым особенно не следует пренебрегать: бывайте почаще в монастыре и молите там Создателя, чтобы Он сжалился над вами и в этом земном веке сохранил вас как своего христианина» .

В общем виде рыцарский кодекс базируется на трех основных принципах: верность данному слову, порядочность в отношениях с людьми; великодушие; помощь Церкви и защита ее добра.

В XII веке образцом совершенного рыцаря еще не стали ни Персеваль, ни, конечно же, Галаад в том виде, в каком они оба появились в 1220 году в «Поисках Святого Грааля». Им не был и Ланселот, чьи любовные приключения с королевой Геньеврой имеют некоторые черты, несовместимые с рыцарскими добродетелями. «Солнцем всего рыцарства» считался Говен, племянник короля Артура, один из участников Круглого стола, обладавший всеми необходимыми для рыцаря качествами — искренностью, добротой и благородством сердца; набожностью и умеренностью; отвагой и физической силой; презрением к усталости, страданию и смерти; сознанием собственного достоинства; гордостью за свою принадлежность к благородному роду; искренним служением сеньору, соблюдением обещанной верности; и, наконец, добродетелями, по-старофранцузски называемыми «largesse» («широта души») и «courtoisie» («куртуазность, изысканность, деликатность, утонченность»). В полной мере это все равно не может передать ни один термин современного языка. Понятие «largesse» включало в себя щедрость, великодушие и расточительность одновременно. Оно предполагало богатство. Противоположность этого качества — скупость и поиск выгоды, характерные черты торговцев и мещан, которых Кретьен неизменно представляет в смешном свете. В обществе, где большинство рыцарей жили весьма бедно и именно на те средства, что благоволили пожаловать их покровители, литература, естественно, восхваляла подарки, расходы, расточительность и проявление роскоши.

Понятие «courtoisie» еще труднее поддается определению. Оно включает все вышеперечисленные качества, но прибавляет к ним физическую красоту, изящество и желание нравиться; доброту и нестареющую душу, утонченность сердца и манер; чувство юмора, ум, изысканную вежливость, одним словом, некоторый снобизм. Кроме всего прочего, оно предполагает молодость, отсутствие привязанности к жизни, жажду сражений и удовольствий, приключений и праздности. Ему противоположны «низость, подлость, мужиковатость» (vilainie) — недостаток, присущий вилланам, мужланам, людям низкого происхождения и особенно дурно воспитанным. Поскольку для куртуазности одного благородного происхождения считалось недостаточно, то природные данные следовало облагораживать специальным воспитанием и совершенствовать себя повседневной практикой при дворе влиятельного сеньора. В этом отношении двор короля Артура представлялся образцовым. Именно там находились самые красивые дамы, самые доблестные рыцари, царили самые куртуазные манеры.

Средние века в Европе продлились целое тысячелетие и вместили в себя многое - крестовые походы и рост городов, чудеса святых и костры еретиков, песни трубадуров и величие готических соборов. В этом калейдоскопе фактов и событий трудно разглядеть, как жили обычные люди той эпохи, во что они верили, что заставляло их совершать те жестокие, милосердные и экстравагантные поступки, что и сегодня удивляют нас. Этому посвящена книга историка и философа Леонида Петрушенко, описывающая, как мировоззрение средневекового человека отражалось в его поведении - в церкви и на войне, в школе и на рыцарском турнире.

СРЕДНИЕ ВЕКА И СОВРЕМЕННОСТЬ.
История не исчерпывается неким множеством фактов и не сводится к ним, как и вообще к материально-экономической жизни общества - так называемому «общественному бытию». Хотя то и другое лежит в основании истории, об этом не думаешь, разбираясь в калейдоскопической, завораживающей пестроте исторических лиц и событий. Так тому, кто наслаждается вкусом румяных сочных яблок, нет дела до старой сучковатой яблони, на которой они росли, а тем более до ее корневой системы, качества почвы и удобрений, хотя без яблони и земли, на которой она растет, не было бы и этих яблок. Подобно этому нас обычно интересуют исторические события, лица, законы отнюдь не сами по себе в отрыве от историка, их излагающего (что вообще-то и невозможно), а в его приблизительно верной оценке, в его субъективно предвидящем, стоящем над ними прогностическом и, следовательно, нравственном отношении к ним.

Конечно, реальная жизнь людей и всего общества - «корневая тема» исторического процесса. Однако мы не должны ни ограничиваться ею, ни сбрасывать ее со счетов, ибо, несмотря на многоликость и многоплановость, историческое осознание и восприятие социальной действительности не только релятивны и хаотичны. Они по своей природе являются личностными, связанными с человеком как познающим субъектом, а следовательно, необходимыми и закономерными.

СОДЕРЖАНИЕ
Вадим Эрлихман. Путешествие в средневековье
Предисловие. Средние века и современность
Часть первая. ЧЕЛОВЕК
Глава первая. Человек. Время. История
«Человеко-усадьба»
Время и вечность
История в средние века
Глава вторая. Земля и город
Человек средневековья
Земля, ее хозяин и его богатства
Город и горожанин
Глава третья. Возрождение и Реформация
Накануне перемен
Возрождение: экономика и личность
От Возрождения к Реформации
Часть вторая. ВЛАСТЬ
Феодальная лестница
Идеология рыцарства
Рыцарь и солдат
Часть третья. ЦЕРКОВЬ
Церковь и монашество
Переход в свою противоположность
Бог и дьявол, церковь и еретики
Инквизиция и инквизиторы
Часть четвертая. ШКОЛА
Церковь и образование
Школа и школяры
Университет и студенты
Учеба в университете
Средневековое мышление
Примечания
Краткая библиография.

Бесплатно скачать электронную книгу в удобном формате, смотреть и читать:
Скачать книгу Повседневная жизнь средневековой Европы, Петрушенко Л.А., 2012 - fileskachat.com, быстрое и бесплатное скачивание.

Скачать pdf
Ниже можно купить эту книгу по лучшей цене со скидкой с доставкой по всей России.

Вопрос. Вспомните основные черты повседневной жизни крестьян и горожан в период Средневековья.

Основные черты повседневной жизни крестьян и горожан в эпоху средневековья заключались в следующем: аграрная экономика, натуральное хозяйство, малонаселенность, общинность, религиозное сознание, следование обычаям и традициям.

Вопросы к концу параграфа

Вопрос 1. Объясните, почему молитва французских крестьян начиналась словами: «Избави нас, Господи, от чумы, голода и войны».

Повседневными же врагами человека в то время были чума, голод и война.

Постоянные войны рождали у населения чувство неуверенности и страха. Войны грозили разорением, грабежом, насилием, убийствами. В те времена война кормила себя сама: солдаты жили за счёт беззащитных горожан и прежде всего крестьян, лишённых права носить оружие. Голод был частым гостем в основном из-за крайне низких урожаев. В Германии, например, между 1660 и 1807 гг. в среднем каждый четвёртый год был неурожайным. Чума, бывшая бичом в эпоху Средневековья, не оставляла людей и в начале Нового времени. Не умели в то время лечить и такие болезни, как оспа и сыпной тиф. В XVIII в. оспа поражала 95 человек из 100, а умирал каждый седьмой больной.

Вопрос 2. Объясните выражение «столетия редкого человека».

Это выражение означает, что европейское население росло медленно, а то и не росло совсем. Средняя продолжительность жизни составляла 30 лет.

Вопрос 3. Почему в XVII в. люди часто болели?

В XVII в. люди болели часто, т.к. тяжелого труда, низкого уровня медицины, отсутствия личной гигиены

Вопрос 4. Как вы понимаете выражение: «Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты есть»?

Это выражение означает, что по тем продуктам, которые может позволить себе человек, можно определить его социальный статус. Например, дворяне мало ели овощей, считая их едой простолюдинов, и наоборот крестьяне мало ели мяса.

Задания к параграфу

Вопрос 1. Почему в раннее Новое время люди не могли быть уверены в завтрашнем дне? Какие события вызывали у них парах и неуверенность?

В раннее Новое время люди не были уверены в завтрашнем дне из-за частых войн, регулярных неурожаев, за которым следовал голод, а также частых эпидемий чумы, тифа и других болезней, которые были неизлечимы для того времени. Эти события вызвали страх и неуверенность у средневекового человека, т.к. он не знал когда они могут повториться и сможет ли он их пережить.

Вопрос 2. Какими причинами вы можете объяснить медленный рост численности населения в Европе в XVI-XVII вв.?

Медленный рост населения связан с частым недоеданием, что вело к ослаблению здоровья, частыми эпидемиями, низким уровнем развития медицины и личной гигиены, высокой смертностью, особенно детской, короткой продолжительностью жизни.

Вопрос 3. Обсудите в классе, произошли ли изменения в повседневной жизни человека в XVI-XVII вв. по сравнению с XIV-XV вв.

В повседневной жизни в XVI-XVII вв. произошли изменения по сравнению с XIV-XV вв.Гигиена и медицина оставались на низком уровне. Хотя рост благосостояния отдельных горожан заставлял их следить за собой, подчеркивая свой статус. Повседневная пища оставалась грубой, состоявшей в основном из зерновых культуры (ячменя, овса и просо). Мясо и хлеб из пшеницы оставались роскошью для большей части населения. В городах лишь постепенно появлялась канализация. Более радикальные перемены в повседневной жизни произошли в XVIII в.

Вопрос 4. Подготовьте и проведите экскурсию по Лондону XVII в. по одной из тем: «Лондон XVII в. - самый большой европейский город», «Лондон крупный торговый центр», «В гостях у лондонского богача», «В гостях у лондонского бедняка», «Развлечения лондонцев». Используйте дополнительные материалы учебника и интернет-ресурсы.

Экскурсия по Лондону по теме «Лондон XVII в. – самый большой европейский город»

Самым красивым городом Европы в 1700 г. был Лондон. Особое своеобразие и очарование ему придавали силуэты храмов, воздвигнутых архитектором Кристофером Реном. Среди церковных зданий выделялся собор Святого Павла, строительство которого в то время еще не было завершено. Оставалось возвести купол. Окончание работ затягивалось, и в народе в шутку стали говорить о медлительных людях: "Спешит, как строитель с ведром раствора на купол собора Святого Павла".

Главной водной артерией Великобритании, ее самой оживленной магистралью была река Темза, усеянная тысячами точек прогулочных, пассажирских и торговых судов.

Единственный Лондонский мост связывал северный и южный берега Темзы. Ниже по реке находился порт, в котором постоянно разгружались корабли, прибывшие со всех уголков земли с заморскими товарами.

Милые маленькие деревушки, расположенные в нескольких милях от центра города, Хампстед и Хайгет, были ярким контрастом с процветающей столицей. В эпоху, о которой идет речь, Лондон играл такую значительную роль в жизни королевства, как никогда ни ранее, ни позже. Здесь проживало не менее 530 тыс. человек, что составляло девятую часть населения всего государства, в то время как во втором по величине городе, Норидже, - лишь 30 тыс. жителей. Лондон как магнит притягивал людей разных сословий. Сюда стекались представители аристократии и дворянства, стремясь, чтобы их заметили при дворе. Они заседали в парламенте, улаживали свои дела в суде, развлекались, искали выгодные партии для своих детей, делали покупки... Лондон был настоящим раем для покупателей, он представлял собой огромный торговый центр, который мог удовлетворить любые запросы.

Для издателей газет рынком сбыта стали кофейни города, где посетители часы напролет проводили в дискуссиях и обсуждениях опубликованных материалов. Лондон был центром издательской деятельности, театральной и музыкальной жизни страны. Гости столицы знакомились здесь с новомодными течениями в искусстве и распространяли мнение о них по всему королевству.

Но этот огромный город не мог обеспечить себя людскими ресурсами. Смертность здесь возросла по сравнению с предыдущим столетием. В Лондоне теперь чаще хоронили, чем крестили. Каждый третий младенец умирал, не дожив до двух лет. И лишь только половина остальных детей доживала до пятнадцати лет. Взрослые же люди, становившиеся уже кормильцами больших семейств, очень часто уходили из жизни в 30-40 лет.

Вдоль улиц столицы тянулись сточные канавы; питьевая вода была загрязнена; зловоние помоек распространялось по всей округе; захоронения на переполненных кладбищах проходили бесконтрольно; жилища горожан не имели ни водопровода, ни канализации. Одним словом, в то время в Лондоне не существовало ни малейшего понятия об общественной гигиене. Дышать было нечем: атмосферу загрязнял дым тысячи мелких пожаров, вредивших как людям, так и природе. Широко распространен был туберкулез, и эпидемии оспы жестоко косили жителей густонаселенного города. Лекарства в то время были малоэффективны, и поэтому даже незначительное телесное повреждение человека могло повлечь за собой опасное заболевание, чреватое смертельным исходом. И это неудивительно, так как коренные лондонцы отличались слабым здоровьем и страдали, как правило, целым рядом хронических заболеваний. Поэтому столица нуждалась в постоянном притоке мигрантов. Ежегодно в Лондон прибывало на жительство примерно 8 тыс. молодых людей из всех частей королевства, их привлекали заработки, которые были на 30 процентов выше средних по стране.

Великий пожар 1666 г., вернее, необходимость восстанавливать город дала толчок к развитию Лондона, его территориальному росту. Город значительно расширил свои границы. Расположенный на южном берегу Темзы Саутуорк, известный своей металлообрабатывающей промышленностью и пивоваренными заводами, вплотную подходил к сельскохозяйственным угодьям столицы. На севере, вне черты района Лондона Сити, остались незастроенная территория Моорфилда и кладбище Банхилл. К северо-западу от Сити район Кларкенуэлл населяли ремесленники, занимавшиеся производством часов, а на востоке от Спитлфилдз до Уайтчепел располагались деревеньки ткачей, которые очень быстро застраивались кирпичными домами и сливались с городом.

На запад вели две дороги, связывавшие Сити с Вестминстером. Открытые поля простирались к северу от Оксфордской дороги и подходили к Новой дороге, которая соединяла деревню Мэрилибоун на западе с Сент- Панкрасом на. востоке. К югу от Оксфордской дороги располагался Сохо с его людными улицами и благоустроенной площадью; этот район населяли в основном ремесленники и торговцы предметами роскоши.

Самая южная дорога вела из Сити по Флит-стрит до Странда и далее мимо статуи Карла I на Чаринг-кросс до Уайт-Холла. Дворец Уайт-Холл сгорел в 1698 г., и от него остался лишь Банкетинг-Хаус. После реставрации, когда королевские приближенные вновь заняли дворцы Уайт-Холл и Сент-Джеймс, на площади возле последнего были возведены дома знати. С северо-восточной части района Сент-Джеймс шла Пиккадилли, она пересекалась с Португальской улицей (названной так в честь королевы, супруги Карла II, дочери короля Португалии), которая вела к Гайд-парку.

Домов в районах Сент-Джеймс и Гайд-парк было немного, и здесь свободно разгуливали олени.Мейфэр еще только формировался, здесь проходили ярмарки, которые пользовались столь дурной славой, что городские власти собирались отменить их. Посетители нового дворца королевской четы Вильгельма и Марии, расположенного в деревне Кенсингтон, добирались туда через Гайд-парк по Королевской дороге, которую в народе окрестили Гнилой дорогой. От Уайт-Холла она шла в западном направлении к Вестминстерскому аббатству и к Хорс-Ферри, где кареты и верховые лошади переправлялись через реку. За рекой простирались поля. Западнее находилась деревня Челси с ее садом и пансионами для молодых леди

Никогда еще в истории государства в столице не наблюдалось такого большого количества торговых, промышленных и ремесленных предприятий. Писатель Даниель Дефо называл Лондон «сердцем нации». В столицу стекались сырье, продукты и товары изо всех областей страны и со всего мира, здесь их перерабатывали и потребляли или развозили по другим районам государства.

Развитие Лондона стимулировало рост других городов. Суда доставляли по рекам королевства уголь из Ньюкасла, а средства от сбора налога на уголь пошли на восстановление Лондона после Великого пожара.