Братья стругацкие поиск предназначения отзывы. Борис Стругацкий «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики. Техники для поиска своего предназначения

Дмитрий Быков: Добрый вечер! Мы добрались до 1995 года в курсе «Сто лет ― сто лекций» и собираемся говорить о романе Бориса Стругацкого «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики».

Надо сказать, что для меня эта книга ― некоторый предмет гордости. Не то чтобы я горжусь, как будто я её написал, но просто я сразу понял, кто её написал. После смерти Аркадия Натановича в 1991 году Борис Стругацкий объявил, что писателя «братья Стругацкие» больше нет. Если он и будет что-то писать, то под псевдонимом, как отдельная литературная единица.

И когда в журнале «Звезда» довольно неожиданно появился роман под псевдонимом С. Витицкий, я помню, Елена Иваницкая, замечательный критик, ― как раз мы сидели в «Новой газете», ― начала мне пересказывать: «Слушайте, появился отличный роман в „Звезде“, там написано в сноске, что написал это очень известный автор под псевдонимом, но псевдоним они пока не раскрывают». И стала мне пересказывать роман.

Уже при первых её словах я спросил: «Лена, а этот Витицкий имеет инициал С.?». Она сказала: «Да, С. Витицкий». ― «Ну, всё понятно». Действительно, все псевдонимы братьев Стругацких, из которых наиболее известный ― С. Ярославцев, ― это псевдонимы на С, указывающие косвенно, что Стругацкие здесь при чем.

Льва очень быстро узнали по когтям, Борис Натанович был разоблачен, как только опытные профессиональные фаны прочли первую часть романа. Он был напечатан в одном номере, а в лучших традициях журналов, жаждущих подписки, окончание было перенесено на следующий год, как, собственно, было уже с «Мастером и Маргаритой». Думаю, что роман по ценности своей вполне сопоставим с ней.

«Двадцать седьмая теорема этики», он же «Поиск предназначения» ― роман, вероятно, с не самым удачным названием. Стругацкие всегда очень сильно мучились с названиями. Но придуман он был ещё под условным названием «Счастливый мальчик» и под этим названием обсуждался и разрабатывался в рабочих дневниках, поэтому, как и большинство текстов, написанных Стругацкими в одиночку, будь то сочинения Аркадия Натановича или романы Бориса Натановича, там всегда 10% братьев Стругацких и 90% собственно автора.

Книгу они выдумывали вдвоем, но писал её Борис Натанович, во многих отношениях разбираясь с собственным прошлым. Это тоже автобиографический роман, как и большинство последних текстов писателей-шестидесятников. Правда, ещё после этого Борис Натанович тоже на личном опыте написал блистательный роман «Бессильные мира сего», который стал эпилогом творчества Стругацких. Но тем не менее в этих автобиографических мотивах видно сведение счетов не столько с собственной молодостью, её заблуждениями, но и, скорее всего, с иллюзиями, которые питали молодые Стругацкие на протяжении шестидесятых и отчасти даже семидесятых. «Поиск предназначения» ― это исключительно жестокая книга, книга, которая разделывается с девяностыми годами тоже с исключительной честностью и прямотой.

Сюжет там простой. Есть Стас Красногоров, который, как некоторые герои Стругацких, чувствует за собой некую не вполне понятную силу. Эта сила хранит его во всех критических ситуациях. Однажды он чуть не утонул, увидев неизвестно откуда взявшегося жуткого паука водного, такие пауки и не водятся в их местности.

Вообще у Стругацкого Бориса Натановича была очень острая, очень сильная фобия насчет всяких насекомых, арахнофобия, пауков боялся, ос ненавидел. Это позволило ему, кстати, придумать для «Поиска предназначения» необычно достоверное животное ― ну, не животное, насекомое ― гунду, которая живет глубоко в песке, как шершень, как оса-эвмена, и она гундит страшным образом. Укус её смертелен, если она появляется на раскопках, все рабочие разбегаются. Такой Олгой-Хорхой своего рода. Вообще Стругацкий умел, конечно, напугать, чего уж там говорить.

Вот этот жуткий паук его напугал, он чуть не утонул, но чудом спасся. Его чуть не убил людоед во время блокады Ленинграда, но он сумел от него убежать. Дальше несколько ещё было ситуаций, когда Господь его непонятно для чего хранил. Это такая общая для Стругацких тема, и надо сказать, что Аркадий Натанович написал свой вариант «Счастливого мальчика», скажем, «Дьявол среди людей», где рассматривается та же коллизия ― сила хранит героя непонятно для чего.

В романе Бориса Натановича сила хранит героя для того, чтобы он своим удивительным талантом, своей странной способностью поддерживал жизнь в так называемом Виконте, в своем друге, человеке таинственных возможностей. То есть мы-то сначала думаем, что проблема в самом Стасе Красногорове, что именно Стас Красногоров рожден для великого и именно он в конце книги становится фактически президентом, тогда как Виконт остается таким серым кардиналом (ну, ясно, что гэбэшником).

Кстати, там очень многое написано характерным для Стругацких методом сожженных мостиков. Стас Красногоров, по мнению одного консультанта, такого парапсихолога, который работает на ГБ, «спит и не дай бог проснется». То есть он спит для каких-то великих дел. Но в конце выясняется, что всё его великое дело заключалось в том, чтобы поддерживать жизнь, в общем, в довольно примитивном гэбэшнике. И этот гэбэшник в конце оказывается нормальной властью.

Конечно, как и большинство тогдашних текстов, четвертая часть «Счастливого мальчика» (или четвертая часть «Двадцать седьмой теоремы») ― это антиутопия на материале девяностых: всеобщие перестрелки, ужас начинается уже сразу за МКАДом, страшные фермеры с ещё более страшными баскерами (баскер ― это такая баскервильская собака, разновидность особо агрессивного пса).

В общем, мир полон тьмы, опасностей и какого-то беспрерывного дарвиновского взаимного истребления. Но в этом мире действует, однако, прекрасно организованная тайная сила, которая все нити держит в своих руках, и вот эта сила принадлежит Виконту, принадлежит спецслужбам. И здесь Борис Натанович таинственно угадал всё.

Более того, как только Стак ― Стас Красногоров отказывается обслуживать эту силу, отказывается поддерживать далее жизнь в Виконте, после этого он сам гибнет немедленно. И остается страшный вопрос. Понятно, что не Виконт его уничтожает, не Виконт производит маленький взрыв в мозгу всех, кто пытается встать у Стака на пути. Это Бог, это какая-то сила истории, то гомеостатическое мироздание, которое действовало уже в «Миллиарде лет до конца света». Это судьба России такая, чтобы ей управляли эти таинственные персонажи. Как только Стак пытается встать у них на пути, он умирает немедленно, и этим заканчивается роман.

Но помимо этого, в романе есть ещё одна великая мысль. Главная цель вот этой страшной силы, которая там не названа, но по почерку понятна, такие оккультные гэбэшники, их главная цель заключается в том, чтобы «делать колбасу из человечины», как это там названо. Не в буквальном, конечно, смысле, но эта сила перерабатывает население страны, оставляя только тех, кто лоялен, кто верен. «Нам умные не надобны. Надобны верные».

Кстати говоря, Виконт в последние годы может обходиться уже и без Красногорова, потому что клонирование открыло ему совершенно новые горизонты. Он научился клонировать Красногоровых. И не случайно в финале романа появляется вот эта странная череда людей, клонов красногоровских, которые обреченно бродят в кирпичном каком-то рву, синие вот эти люди, страшные, несчастные, ещё несовершенные, ещё не умеющие выполнять предназначения. Но когда у них получится, они смогут обходиться без Красногорова.

И вот эта мысль у Стругацкого, пожалуй, самая интересная. Достаточно сказать, что идея клонов была потом подхвачена Сорокиным в «Голубом сале», затем Кадзуо Исигуро довольно быстро воспроизвел её в своем романе «Не отпускай меня», ныне нобелевском. Там тоже клонов выращивают на то, чтобы снабжать органами элиту. Это, в общем, заявлено тоже в финале.

Но здесь, мне кажется, если это сопоставить с последующим романом Стругацких, с «Бессильными мира сего», вырастает гораздо более страшный на самом деле прогноз, потому что в результате и здесь, и там власть в России берет анонимная, почти оккультная тайная сила, которой так или иначе служим мы все. И вот это ощущение России как гигантской лаборатории, где искусственно выводят качественную пищу для элиты, ― это какая-то поразительная интуиция, поразительное прозрение.

Ведь, собственно, уже в «Бессильных мира сего» впоследствии описана была такая медицинская таинственная, по сути дела, фабрика, такой военный госпиталь, где ведут эксперименты по бессмертию, но бессмертие они никак не умудряются получить, оно им не даётся. Понятно, что Сталин очень интересовался геронтологией, очень думал много о бессмертии. Но помимо этого, там начинают вырастать удивительные случаи. Это же возникает впервые еще в «Волнах», в романе «Волны гасят ветер», написанном Стругацкими ещё вместе, где есть так называемый Институт Чудаков, где тоже как бы выводят людей нового типа.

И вот что самое удивительное: что все эти люди нового типа, которые выведены во время достаточно жестоких, достаточно бесчеловечных медицинских экспериментов, бессмертия в результате не получили, но они обладают разными непредсказуемыми особенными талантами. И все эти таланты, к сожалению, используются в результате всё той же тайной службой. И ничего с этим не может сделать ни Стэн Агре, главный герой «Бессильных мира сего», ни Стас Красногоров.

Россия ― это питомник, в котором выводят сверхлюдей, но выводят их только для того, чтобы ими питалось начальство. Это объясняет, кстати говоря, и шарашки, это объясняет и феномен Дубны, например, о котором Стругацкие много думали. В общем, Россия ― это такой Град обреченный (как и назывался их главный роман), где действительно выводят, как в питомниках, сверхлюдей, но выводят с единственной целью ― чтобы этот дефицит сожрать. И это самая страшная картина, потому что в финале «Счастливого мальчика», в финале романа «Поиск предназначения» вдруг оказывается, что предназначение, о котором мы думали так много, которое представляли себе таким прекрасным, что это предназначение ― исключительно пойти на удобрение самой бесчеловечной, самой смертельной системе.

И вот сейчас, когда мы так много спорим о том, можно ли сотрудничать с властью, нельзя ли сотрудничать с властью, мы всё не понимаем, что этого вопроса на самом деле нет, что он за нас решен. Не следует пище рассуждать о том, должна ли она сотрудничать с едоками. Предназначение оказалось вот таким.

Может быть, в силу этого роман, когда он появился в 1995, в 1996 году, был воспринят, прямо скажем, не совсем адекватно. Он многих разочаровал финалом, все говорили, что ничего не понятно, что сожженные мостики Стругацких перестали работать. Вообще книгу ругали очень сильно. Хвалили её только фаны, и не по долгу, а вполне искренне, просто потому что такой интересной книги, такой увлекательной, такой стремительно читающейся в девяностые годы больше не появлялось.

Просто это невозможно. Интересно, по-настоящему, так, чтобы глаз прилипал к строке, в Советском Союзе умели писать только Стругацкие. Многие умели, но так не умел больше никто. Я помню, что когда я прочел эту первую половину романа, я дождаться не мог марта, когда должна была быть напечатана вторая, а когда я наконец получил её в руки на три часа, я прочел её за полтора, потому что это действительно очень быстрая книга, очень жестоко написанная, страстная, удивительно жуткая. Борис Натанович, конечно, писал, как мало кто умел.

Но истинный её смысл опять-таки, я думаю, доходит до нас только сейчас. И когда интерес к наследию девяностых опять проснется, ― а это неизбежно, ― книга Бориса Стругацкого, я думаю, получит наконец своего интерпретатора, а может быть, страшно сказать, остановится даже фабрика по производству колбасы из человечины.

В следующий раз мы поговорим о романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил».

Бывают в жизни моменты, когда ты теряешься, не можешь выбрать правильный путь и ждёшь подсказок. В такие моменты полезно заглянуть в глубины собственного подсознания, чтобы понять и раскрыть все свои потаённые желания. Сегодня у нас от Натальи Шатухо , специалиста по работе с Метафорическими ассоциативными картами (МАК) и коуча женского клуба «Дорога к радости» , которая познакомит нас с техниками поиска своего предназначения.

Техники для поиска своего предназначения

Цель всех этих заданий одна – понять, что же на самом деле вы хотите и любите делать. Причем так сильно, что готовы заниматься этим постоянно, преодолевая трудности. Если делать то, что вам нравится с любовью и вкладывая труд, в конце концов это принесёт вам деньги.

Выполняйте задания легко и отнеситесь к ним, как к игре, с долей юмора. Не воспринимайте их слишком серьезно! Но при этом записывайте все мысли, которые будут к вам приходить.

Упражнение «Факт»

Вам надо закончить предложения, которые написаны ниже. Пишите ответы от руки и быстро, долго не раздумывая.

• Меня зовут…
• Я родилась в городе/поселке…
• Мне … лет
• Мое любимое дело…
• Моя цель в жизни…

Упражнение «Шедевр»

Представьте, что вы на острове в плену у жестокого местного населения. Глава племени пообещал, что отпустит вас, если вы оставите ему шедевр.

Что вы можете ему предложить? Чем можете поразить племя? Что вы умеете делать лучше всего? О чем вы подумали в первую очередь?

Упражнение «Страх»

Почувствуйте, чего вам хочется так, что вам страшно даже от одной мысли об этой фантазии или мечте. До дрожи в коленках. Когда сердце уходит в пятки.

Запустить свой проект? Снять кино? Открыть свою клинику? Преподавать? Участвовать в регате?

Запишите 3 свои главных страха, связанных с мечтой и желаниями.

А теперь подумайте, что будет, если вы это сделаете? А что будет, если вы этого не сделаете?

Запишите свои ответы.

Если в эту самую минуту вы поняли, что это главное, чего вы хотите в жизни или мечтали об этом с детства, берите лист бумаги и пишите расписку.

РАСПИСКА: «Я, ФИО, беру ответственность за свою жизнь на себя. Отныне я творю свою жизнь сама». Дата, подпись

Когда, спустя несколько лет после написания такой расписки я нашла листик бумаги, мои чувства были смешанными: удивление от того, что желание сбылось; благодарность; радость и ещё ощущение того, что я немного волшебница. 🙂

Упражнение «Спросите своих друзей, коллег и друзей»

Есть несколько вариантов этого упражнения.

В 1-м варианте вы можете отправить друзьям список вопросов с просьбой ответить на них:

• О чём люди, на твой взгляд, обычно меня спрашивают?
• Есть ли у меня знания, которые хотят получить другие люди?
• Какие трудности в жизни, с твоей точки зрения, я успешно преодолела?
• Преуспела ли я в чём-то, где другие потерпели неудачу?
• В чём я могу быть тебе полезна?
• Какую услугу ты мог бы мне даже оплатить?

Или используйте 2-й вариант , при котором задаёте друзьям всего один вопрос: «Чтобы они потеряли, если бы не встретили в своей жизни вас?»

Приготовьтесь к тому, что часть людей отшутятся или промолчат. Но зато среди полученных ответов вы скорее всего узнаете о себе что-то новое. Записывайте всё, что по мнению знакомых выделяет вас из толпы. Это и будет ключевой фразой к пониманию вашего предназначения .

Упражнение «Мой род и я»

Вспомните или спросите у ваших родителей, какое дело жизни, большая цель, призвание, талант были у вашей бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки?Попробуйте примерить такой путь на себя. Хотелось бы вам прожить такую жизнь? А чего вам хочется?

А теперь включите фантазию и расскажите о себе 70-летней от имени своих внуков. Чего добилась их бабушка, что любила, из-за чего смеялась, чем запомнилась?

Не забывайте записывать!

Упражнение «Наблюдатель»

Это задание на целый день. Приготовьте ручку и блокнот, в который вы будете записывать буквально каждое мгновение вашего дня. Потратьте на это один день вашей жизни ради последующих инсайтов!

С момента пробуждения, только открыв глаза, письменно зафиксируйте: о чём вы подумали или пожалели? Посмотрели в окно – о чём размечтались? Умывались – и думали о чём? Услышали новость – на чём заострили внимание? Смотрели кино – когда ёкнуло сердце? Что ощутили, когда вспомнили о старом месте работы?

В последующие дни, перечитывая написанное, оцените как сторонний наблюдатель, что вам нравится, о чём вы говорите с воодушевлением, к чему постоянно возвращаются ваши мысли, что доставляет истинную радость.

Упражнение «Поиск сильных сторон»

Приготовьте ватман и цветные ручки. Разделите ватман вертикальными линиями на 4 колонки.

• 1-я колонка: ваши знания и умения .

Запишите любимым ярким цветом всё, что вы знаете и умеете. Не оценивая уровень владения. Например, водить машину, вязать, налаживать контакты, придумывать сказки, говорить по-английски, искать информацию в интернете. Пишите всё, отключив внутреннего критика.

• 2-я колонка: любимые дела и хобби.

Запишите чем вы любите заниматься в свободное время. А также чем бы вы хотели заниматься. Вспомните всё, о чём мечтали в детстве. Например, ездить на лошадях, моделировать одежду, преподавать йогу, объехать весь свет и написать книгу. Берите другую цветную ручку и пишите.

• 3-я колонка: что нужно людям от вас?

Подумайте, чем вы можете быть полезны окружающим. Детям, родителям, мужчинам, детям, пенсионерам, студентам, шапочным знакомым. Как вы можете улучшить жизнь людей, какой комфорт вы можете им дать? Запишите другим цветом всё, что придёт в голову.

• 4-я колонка: какими ресурсами вы обладаете?

Это могут быть информационные, внутренние, материальные или временные ресурсы. Записывайте все свои ресурсы новым цветом.

• Анализ списка.

Теперь из 1-й колонки выберите самое увлекательное для вас занятие. Подберите к нему действия, которые вы бы хотели делать, из 2-й колонки. К ним подберите из 3-й колонки потребность других людей, которую вы будете удовлетворять. А из 4-й колонки выберите ресурсы, которые вам будут в этом помогать.

Таким образом создайте 3 цепочки-дела, из которых вы уже можете выбрать одно. Или оставить все три. Не выбирайте себе занятие на всю оставшуюся жизнь. Играйте! Цель — найти то, что вас будет вдохновлять и зажигать . Не откидывайте как несостоятельные любые идеи раньше времени.

Упражнение «Рутина»

Итак, вы выбрали как минимум одно направление, в котором хотите развиваться. Возможно даже поняли, в чем состоит дело вашей жизни. Другими словами, нашли занятие, которое будете делать регулярно (ну, с небольшими перерывами на спады) с удовольствием и азартом. Мы же понимаем, что в любом деле ежедневный труд никто не отменял.

Если идея вас вдохновляет, вы не будете искать отмазки, а будете преодолевать препятствия. Если дело вас радует, вы сможете отдаваться ему целиком. И со временем дело начнет приносить вам удовольствие, а потом и доход.

Задумайтесь, из чего будет состоять ваша рутина? Представьте себе, что вам придётся делать это каждый день много раз. Вы уверены, что вы хотите заниматься этим каждый день? Если да, то я вас поздравляю с тем, что вы нашли свое любимое дело!

С уважением, Наталья Шатухо.

Если вы хотите жить полной жизнью и быть свободными, вы должны в первую очередь понимать, почему вы не свободны, что вам мешает. Слово prison («тюрьма») происходит от латинского praehendere, что означает «захватить», «схватить», «поймать». Тюрьма - это не обязательно место в пространстве; ею может быть любая идея, созданная вашим умом. Что вас поймало? Естественный процесс социализации требует, чтобы человек поддавался влиянию различных тебе надо , функционируя таким образом как часть общества. Однако, вырастая, полезно отдавать себе отчет в тех надо , которые достались вам генетически или благодаря воспитанию. Некоторые надо можно ценить и сохранять, в то время как от других стоит отказаться. Если вы хотите знать, как жить по принципу хочу , узнайте принцип надо . Это тяжелая работа. Действительно тяжелая. Мы бессознательно сажаем себя в тюрьму, чтобы избежать самых главных страхов. Мы выбираем надо , потому что выбирать хочу страшно и непонятно. Наша тюрьма построена по принципу надо из бесчисленных ситуаций выбора, на которые мы невольно согласились, из «стен», которые уводят нас от себя настоящих. Но надо ведет к хочу . Вы создаете свою тюрьму и сами можете освободить себя.

Не бойтесь обратиться за помощью

Когда вы смотрите на свои надо , то сознательно выбираете встречу с вашей персональной тюрьмой - ожиданиями других людей, системами убеждений, которые вы приняли без веры, и всем, с чем согласились, сами того не осознавая. Поднимая на поверхность список ваших надо , вы рискуете столкнуться с самыми глубокими страхами, и мудрым решением будет найти поддержку. Это работа для профессионалов - психотерапевтов, консультантов и специалистов, обученных заниматься этими вопросами. Работа с психотерапевтом в повседневной жизни похожа на работу с тренером в тренажерном зале, за исключением того, что психотерапевт работает не с мышцами, а с органом, который считает себя главным (мозг), и источником, который действительно всем управляет (душа).

Вспомните себя

Сама идея о том, что у вас есть призвание, или предназначение (ваше хочу ), - что оно должно у вас быть, - может поставить в тупик. Это невыносимо. Полагать, что ваше предназначение появится полностью сформированным, сродни вере, что можно написать книгу, лишь желая этого и об этом размышляя. Но если вы будете делать одно маленькое дело каждый день - брать ручку, писать абзац текста, составлять список слов, - тогда ваше предназначение проявится. Никогда предназначение не проявляется сильнее, чем в детстве. Каким вы были в детстве? Что любили делать? Вы были одиночкой или предпочитали компанию? Были независимым или выбирали сотрудничество? Были организатором или мечтателем? Если не помните, позвоните маме или кому-нибудь, кто хорошо знал вас в раннем детстве. Расспросите о том, каким вы были. Во время разговора делайте заметки и сохраняйте их: там самые ранние зерна вашего будущего предназначения.

Ищите повторяющиеся мотивы

Ищите повторяющиеся мотивы, темы и связи. Нравится работать в паре? Ненавидите сидеть весь день на одном месте? В работе важна сенсорная стимуляция? Обращайте внимание на те случаи, когда, казалось бы, разрозненные занятия становятся связанными. Когда всплывают новые идеи, добавляйте их в свой список. Когда возникают предположения, не отпускайте их. Потом начинайте экспериментировать и играть с тем, что изучаете. Делитесь мыслями с теми, кому доверяете. Учитывайте их мнение и продолжайте, пока не начнете путь домой - к своему предназначению.

Будьте готовы к бунту

Когда мы обнаруживаем то, что хотим делать, самые основные защитные центры мозга поднимают тревогу. Включается сигнал к бунту. Защитные механизмы начинают свою работу. Потому что выбор в пользу своего хочу поднимает крайне важные и страшные вопросы. Давайте будем практичными. У людей есть четыре основных вопроса, касающихся поиска настоящего предназначения. Первый - это деньги. Второй аргумент против предназначения - время. Пространство - третий камень преткновения для обретения вашего предназначения. Но в то время как деньги, время и пространство - доводы, которые мы используем чаще всего, чтобы не идти по пути нашего предназначения, есть еще один страх, и он пугает гораздо больше, а говорят о нем гораздо меньше.

Выбрав предназначение, вы должны будете противостоять некоторым внушительным страхам. Вы почувствуете себя уязвимым. Возможно, зададитесь вопросами: не бросят ли вас любимые люди, останутся ли места прежними, не придется ли провести жизнь в одиночестве. Возможно, вы спросите себя, зачем вообще это нужно. Непостижимая мечта? Детская фантазия? Мимолетное чувство, которое нельзя ни понять, ни объяснить? Именно здесь, стоя на перекрестке между тем, что хотим, и тем, что надо, мы ощущаем, насколько реальны наши страхи, и это тот самый момент, когда многие решают поступать вопреки интуиции, отворачиваясь от пути, в котором нет гарантий, в котором ничего не известно и все возможно.

Сделайте что-нибудь

Выбирая хочу , вы должны действовать. Вы должны что-нибудь сделать. Это маленький, но важный момент, который может занять несколько дней, лет или всю жизнь. Когда готовы, вы выбираете его, делая что угодно, - неважно, большой этот шаг или маленький. Итак вы начинаете идти по пути своего предназначения. Этот путь требует позволить случиться неизвестному, но он не просит подвергать опасности себя или близких.

Выбирая хочу , вы не должны становиться трюкачом, который сообщает, что собирается совершить неслыханное. Это не зрелищный вид спорта. Призвание слишком важно, чрезвычайно важно, чтобы быть выбранным из-за прихоти, из азарта, из опьянения. Наиболее верные хочу осознаются медленно, вдумчиво и тихо. Они не приходят импульсивно, но выстраиваются, основываясь на трезвых, здравых намерениях. Имеет значение каждое решение, которое вы принимаете. Десять минут уединения. Один раз выбор установки хочу вместо надо . Организация своего пространства. Ваши желания, написанные и приколотые к стене. Ваше хочу , ваше предназначение - это не далекая земля, куда вы надеетесь когда-нибудь прийти, оно случится не завтра или когда-нибудь в другой раз. Свое предназначение надо проживать сегодня, в эту минуту.

Вдохновляйте окружающих

Это постоянное усилие, тяжелая работа (и необъяснимо жизнеутверждающее занятие) - признавать себя, свои убеждения и свое предназначение на этой Земле. Выбор пути своего предназначения - самый значительный, потому что этот гармоничный и наполненный образ жизни будет отражаться на всем, что вы делаете. Ваше священное пространство и ежедневные шаги обретут еще больше смысла. Вы будете строить прекрасный мир для своего предназначения. И со временем заманчивой идеей покажется навсегда остаться в этом созданном вами волшебном месте и никогда не возвращаться к повседневной жизни. Но полное и самое главное путешествие требует, чтобы вы вернулись, поделились своим предназначением и таким образом вдохновили окружающих.

Воспринимайте этот поиск как путешествие

Это путешествие не ново; пожалуй, оно - одно из старейших начинаний человечества. В некоторых племенах инуитов и коренных американцев члены общины отправлялись на поиск видéний, чтобы обрести просветление. Они уходили в дикую природу на несколько дней, часто отказываясь от еды. Целью путешествия было воссоединение с природой и миром духов и переживание снов или видений наяву, дающих указания через это погружение. В определенный период жизни австралийские аборигены отправлялись бродяжничать, иногда на несколько месяцев, - это были путешествия, обозначающие переход во взрослую жизнь.

С.Витицкий

Поиск предназначения, или

двадцать седьмая теорема этики

Три вопроса повторяются неизменно: что в человеке является собственно человеческим? Как он приобрел это человеческое? Как можно усилить в нем эту человеческую сущность?

Дж. Брунер "Психология познания"

У всех, без исключения, героев этой книги несколько прототипов. Черты этих прототипов в каждом из героев перемешаны в достаточно произвольной пропорции. То же можно сказать и о наиболее острых из описанных в книге ситуаций. Поэтому, хотя многое и даже очень многое здесь - незамысловатая калька с реальности, бессмысленно задаваться вопросами типа: «кто есть кто, что есть что, где и когда именно?»

Большинство процитированных в книге «машинных» афоризмов взяты автором из сборника «Компьютерные игры» (Лениздат, 1988). Автор пользуется случаем выразить свою благодарность и восхищение создателям соответствующих программ для ЭВМ.

Милым друзьям моим, с которыми я сегодня - чаще или реже, но - встречаюсь, и тем из них, с которыми, может быть, не встречусь теперь уже больше никогда.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СЧАСТЛИВЫЙ МАЛЬЧИК

Вдруг наступает такой момент, когда ты ощущаешь потребность подвести итоги, сказал тогда Станислав. И вовсе необязательно это случается с тобой на старости лет… (Он испытывал приступ глубокомыслия). И необязательно тому должна быть какая-то особая причина! Происходит вот что: некто, живущий внутри и обычно занятый своими делами, вдруг отвлекается от этих дел и задумчиво произносит: «Что же, сударь мой, кажется, нам пора подводить итоги…»

Виконт выслушал этот период благосклонно, хлюпнул трубкой и произнес: «Покупаю. Записывай…» Но Станислав ничего записывать естественно не стал - он прислушивался к своему внутреннему ощущению, понимая уже, что это - предзнаменование. Ощущение постепенно пропадало, теряло остроту… определенность… первоначальную свою свирепую многозначительность - ясную непреложность счастливого стиха… Он так и не понял, какие, собственно, итоги понадобилось ему вдруг подводить.

Это происходило в тысяча девятьсот семидесятом году, весной, в день, когда Станиславу стукнуло тридцать семь. Точнее, вечером того дня, а еще точнее - ночью, когда гости все уже разошлись, мама принялась прибирать посуду, а Станислав вместе с другом своим Виктором Кикониным (по кличке Виконт) пошли проветриться, а проветрившись, вознамерились еще немного посидеть - теперь уже у Виконта.

Была бутылка розового «вин-де-масэ», был крепкий кофе со сливовым вареньем, гитара тихонько звенела, и двое творцов, подлинных поэтов, двое кровных друзей, почти братьев, осторожно и с чувством выводили:

На штурвале застыла рука,
Мачты срезал седой туман,
Тяжело на душе моряка,
Впереди только ветер и тьма…
Тяжело на душе моряка,
Впереди только ветер и тьма…

Почему-то Станиславу вспомнилось, что он неоднократно тонул. Собственно, он тонул трижды. В первый раз - совсем маленьким, еще до войны, в каком-то пруду Лесного парка. Мама сидела на бережку и разговаривала с тетей Лидой, а маленький Слава плескался сначала на мелководье, а потом решил сходить вглубь. Сперва под ногами было твердо, потом появился тоненький и противный слой ила, потом - что-то вроде кирпичного поребрика, а потом не стало ничего. Плавать Слава не умел. От страха он широко раскрыл глаза, увидел тусклый свет вверху, колышущуюся тьму впереди и забился судорожно, уже зная, что - пропал. И вдруг под ногами снова появилось твердое с тоненьким слоем ила. Он быстро выбрался на берег и сел рядом с мамой на разостланное покрывало. Никто ничего не заметил. И ничего вокруг не изменилось. И он вдруг подумал, что на самом деле он уже утонул, а на покрывале вместо него сидит кто-то другой, но никто этого важного обстоятельства не замечает. И вот именно (и только) в этот момент он испугался по-настоящему.

Второй случай был гораздо интереснее. Это была довольно странная история. Уже во время войны, в эвакуации - они жили в деревушке Кишла, Чкаловской области, - Слава с деревенскими ребятишками затеял кататься в лодке. Они залезли в лодку впятером, разобрали весла, и вдруг Толька Брунов заорал ужасным голосом и сделался белый, как молоко. Это уже и само-то по себе было страшно до судороги, а тут еще Слава увидел, ПОЧЕМУ Толька орет: на корме, на каких-то драных тряпках, сидел, оказывается, чудовищный, громадный, зеленый с красными пятнами паук величиною с кулак. Слава и вспомнить потом не мог, как оказался в воде. Все пятеро оказались в воде, а лодка не перевернулась разве что чудом. Слава к этому времени уже научился плавать, он вынырнул и только было нацелился рвануть изо всех сил к недалекому берегу, как обнаружил, что прямо перед лицом его, раскинув зеленые ноги во все стороны, качается на воде все тот же паук и смотрит на него кровавыми россыпями блестящих глазок, которых у него было - миллион. И вот тут Слава отключился. Больше он ничего не запомнил. Ребята рассказали потом, что он плавал неподвижно у самой поверхности, так что затылок торчал наружу, и был в полной отключке. Его по-быстрому вытащили и откачали. Паука больше никто не видел. Потом, много позже, уже снова в Ленинграде, уже взрослый, Слава перерыл множество определителей членистоногих и даже ходил консультироваться в Зоологический музей, и все зря - не известен оказался биологической науке этот странный и страшный паук. Не существовало его в природе, во всяком случае - на российских широтах…

А про третье утонутие… утопитие… «катастрофическое погружение в воду с невыходом из оной…», про третье - Станислав сколько-нибудь подробно вспоминать не любил, а тем более - рассказывать. Там тонула целая команда - шесть парней, четыре девушки: провалились под лед на Ладоге во всем своем обмундировании, с чудовищными рюкзаками своими, с палатками… Одна девушка утонула совсем, а Слава выплыл. Не должен был выплыть, если по-честному, но - выплыл…

Так был начат отсчет. Ни с того ни с сего, по сути дела. Совершенно случайно.

Он рассказал все три случая Виконту, и Виконт (с некоторой горечью) признался, что сам он не тонул ни разу. Если не считать детского случая с подрывом на детонаторе, он вообще никогда не подвергал свою жизнь опасности. Станислав удивился. Ему в голову немедленно пришло еще три или даже четыре случая, когда он был на волосок от гибели. Это была самая простая штука - оказаться на волосок от гибели. Он не поверил Виконту. Он решил, что Виконт по обыкновению темнит. Виконт был темнило, темнило вульгарис.

Работал он в «ящике», и совершенно непонятно было, чем он там занимается. «А, ерундой разной…», - отвечал он обычно на расспросы и брезгливо кривил при этом свое длинное бледное личико - врал. Занимался он, надо было думать, вовсе не ерундой. За последние десять лет он успел уже раз сто побывать за границей. Причем все время в каких-то диковинных странах, куда нормальные советские люди никогда и не ездят: Бразилия, Лесото, Гайана… Почему-то - Иран. На кой хрен советскому человеку, окончившему Четвертый Медицинский, ездить в Иран?

Добиться у Виконта сколько-нибудь вразумительного ответа было невозможно. Он никогда и ничего не рассказывал о своей работе. Никому. Да и некому было ему об этом рассказывать. У него не было друзей, если не считать Станислава.

Когда у Станислава собиралась обычная компания, Виконт (изредка) вдруг ни с того ни с сего принимался рассказывать о чужих странах. Рассказчик он был редкостный. Все затихали, когда на него это находило, и слушали не дыша, боясь, что он спохватится и закончит говорить так же неожиданно и беспричинно, как и начал.

Начинал он всегда с середины, с некоего непонятного пункта, представлявшегося ему, видимо, ключевым…

Белый пояс вокруг горы… - начинал он например. - Белые деревья… вернее, белые СКЕЛЕТЫ деревьев в тошнотворном ядовитом тумане. Будто под ногами не дикая гора, а какое-то забытое богом испаряющееся кладбище… кладбище нелюдей… И в тумане - колючие остролистые растения, которые называются здесь «терновый венец Христа»… И гигантские пауки, раскинувшие паутину между растениями… Земли не видно совсем - сплошь густой уродливый мох да ямы, наполненные черной водой, а на каждом белесом стволе - омерзительные, скользкие, многоцветные грибы…

Узкое лицо его становилось серым, словно от невыносимой внутренней боли, голос садился - воспоминание мучило его как болезнь. Эти рассказы, и даже не сами рассказы, а манера рассказывания, производили на слушателей впечатление ошеломляющее. И на Станислава, разумеется, тоже. Виконт казался ему в эти минуты сверхчеловеком, или человеком из ада, или даже оборотнем - он переставал узнавать его в эти минуты…

© С. Витицкий, 2001

© ООО «Издательство Астрель», 2011

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Эволюция не может быть справедливой.

Фридрих Хайек. «Пагубная самонадеянность»

У всех, без исключения, героев этой книги несколько прототипов. Черты этих прототипов в каждом из героев перемешаны в достаточно произвольной пропорции. То же можно сказать и о наиболее острых из описанных в книге ситуаций. Поэтому, хотя многое и даже очень многое здесь – незамысловатая калька с реальности, бессмысленно задаваться вопросами типа: «кто есть кто, что есть что, где и когда именно?»

Большинство процитированных в книге «машинных» афоризмов взяты автором из сборника «Компьютерные игры» (Лениздат, 1988). Автор пользуется случаем выразить свою благодарность и восхищение создателю соответствующих программ для ЭВМ Д. М. Любичу.

Милым друзьям моим, с которыми я сегодня – чаще или реже, но – встречаюсь, и тем из них, с которыми, может быть, не встречусь теперь уже больше никогда .

…Вдруг наступает такой момент, когда ты ощущаешь потребность подвести итоги, сказал тогда Станислав. И вовсе не обязательно это случается с тобой на старости лет… (Он испытывал приступ глубокомыслия.) И не обязательно тому должна быть какая-то особая причина! Происходит вот что: некто, живущий внутри и обычно занятый своими делами, вдруг отвлекается от этих дел и задумчиво произносит: «Что же, сударь мой, кажется, нам пора подводить итоги…»

Виконт выслушал этот период благосклонно, хлюпнул трубкой и произнес: «Покупаю. Записывай…» Но Станислав ничего записывать, естественно, не стал – он прислушивался к своему внутреннему ощущению, понимая уже, что это – предзнаменование. Ощущение постепенно пропадало, теряло остроту… определенность… первоначальную свою свирепую многозначительность – ясную непреложность счастливого стиха… Он так и не понял, какие, собственно, итоги понадобилось ему вдруг подводить.

Это происходило в тысяча девятьсот семидесятом году, весной, в день, когда Станиславу стукнуло тридцать семь. Точнее, вечером того дня, а еще точнее – ночью, когда гости все уже разошлись, мама принялась прибирать посуду, а Станислав вместе с другом своим Виктором Кикониным (по кличке Виконт) пошли проветриться, а проветрившись, вознамерились еще немного посидеть – теперь уже у Виконта.

Была бутылка розового «Вин-де-масэ», был крепкий кофе со сливовым вареньем, гитара тихонько звенела, и двое творцов, подлинных поэтов, двое кровных друзей, почти братьев, осторожно и с чувством выводили:

На штурвале застыла рука,

Мачты срезал седой туман,

Тяжело на душе моряка,

Впереди только ветер и тьма…

(Стихи коллективного автора: Красногоров плюс Киконин, музыка – его же.) Почему-то Станиславу вспомнилось, что он неоднократно тонул. Собственно, он тонул трижды. В первый раз – совсем маленьким, еще до войны, в каком-то пруду Лесного парка. Мама сидела на бережку и разговаривала с тетей Лидой, а маленький Слава плескался сначала на мелководье, а потом решил сходить вглубь. Сперва под ногами было твердо, потом появился тоненький и противный слой ила, потом – что-то вроде кирпичного поребрика, а потом не стало ничего. Плавать Слава не умел. От страха он широко раскрыл глаза, увидел тусклый свет вверху, колышущуюся тьму впереди и забился судорожно, уже зная, что – пропал. И вдруг под ногами снова появилось твердое с тоненьким слоем ила. Он быстро выбрался на берег и сел рядом с мамой на разостланное покрывало. Никто ничего не заметил. И ничего вокруг не изменилось. И он вдруг подумал, что на самом деле он уже утонул, а на покрывале вместо него сидит кто-то другой, но никто этого важного обстоятельства не замечает. И вот именно (и только) в этот момент он испугался по-настоящему.

Второй случай был гораздо интереснее. Это была довольно странная история. Уже во время войны, в эвакуации – они жили в деревушке Кишла Чкаловской области, – Слава с деревенскими ребятишками затеял кататься в лодке. Они залезли в лодку впятером, разобрали весла, и вдруг Толька Брунов заорал ужасным голосом и сделался белый, как молоко. Это уже и само-то по себе было страшно до судороги, а тут еще Слава увидел, ПОЧЕМУ Толька орет: на корме, на каких-то драных тряпках, сидел, оказывается, чудовищный, громадный, зеленый с красными пятнами паук величиною с кулак. Слава и вспомнить потом не мог, как очутился в воде. Все пятеро оказались в воде, а лодка не перевернулась разве что чудом. Слава к этому времени уже научился плавать, он вынырнул и только было нацелился рвануть изо всех сил к недалекому берегу, как обнаружил, что прямо перед лицом его, раскинув зеленые ноги во все стороны, качается на воде все тот же паук и смотрит на него кровавыми россыпями блестящих глазок, которых у него было – миллион. И вот тут Слава отключился. Больше он ничего не запомнил. Ребята рассказали потом, что он плавал неподвижно у самой поверхности, так что затылок торчал наружу, и был в полной отключке. Его по-быстрому вытащили и откачали. Паука больше никто не видел. Потом, много позже, уже снова в Ленинграде, уже взрослый, Слава перерыл множество определителей членистоногих и даже ходил консультироваться в Зоологический музей, и все зря – неизвестен оказался биологической науке этот странный и страшный паук. Не существовало его в природе, во всяком случае – на российских широтах…

А про третье утонутие… утопитие… «катастрофическое погружение в воду с невыходом из оной…», про третье – Станислав сколько-нибудь подробно вспоминать не любил, а тем более – рассказывать. Там тонула целая команда – шесть парней, четыре девушки: провалились под лед на Ладоге во всем своем обмундировании, с чудовищными рюкзаками своими, с палатками… Одна девушка утонула совсем, а Слава выплыл. Не должен был выплыть, если по-честному, но – выплыл…

Так был начат отсчет. Ни с того ни с сего, по сути дела. Совершенно случайно.

Он рассказал все три случая Виконту, и Виконт (с некоторой горечью) признался, что сам он не тонул ни разу. Если не считать детского случая с подрывом на детонаторе, он вообще никогда не подвергал свою жизнь опасности. Станислав удивился. Ему в голову немедленно пришло еще три или даже четыре случая, когда он был на волосок от гибели. Это была самая простая штука – оказаться на волосок от гибели. Он не поверил Виконту. Он решил, что Виконт, по обыкновению, темнит. Виконт был темнило, темнило вульгарис.

Работал он в «ящике», и совершенно непонятно было, чем он там занимается. «А, ерундой разной…» – отвечал он обычно на расспросы и брезгливо кривил при этом свое длинное бледное личико – врал. Занимался он, надо было думать, вовсе не ерундой. За последние десять лет он успел уже раз сто побывать за границей. Причем все время в каких-то диковинных странах, куда нормальные советские люди никогда и не ездят: Бразилия, Лесото, Гайана… Почему-то – Иран. На кой хрен советскому человеку, окончившему Четвертый медицинский, ездить в Иран?