Кто такие сипахи в османской империи. Армия османской империи

2)солаки одни из орт белюков аги янычар, выполняли часто охранные функции у султана. Вооружены луком вплоть до конца XVIII века.
________________

Провинциальная пехота:
1) азапы в данный момент сохранились в основном в качестве гарнизоном крепостей, использовали в качестве вооружения как алебарды, так и луки, иногда мушкеты турецкой конструкции.

2) тюфенкчи заменили в 17 веке секбанов, в части подразделений стали вводится элементы европейской тактики. Примерно такое же ружье у янычаров.

5) сердегентчи
___________________
конница:

копейщики-сипахи и лучники-сипахи

сипахи капыкулу сиварели османы к XVII веку в основном отказались от ношения доспехов, сохранились только у провинциальных сипахов и сердегентчи.

В XIV веке сложилась определённая структура османской армии, которая сохранялась до первой трети XIX века.

При Орхане были сформированы отряды пехоты (яя или пиаде) и конницы (мюселлем), набиравшиеся из крестьян, которые в мирное время занимались земледелием и освобождались от налогов, а в военное - мобилизовывались и во время походов получали жалование. К первой четверти XV века они стали играть вспомогательные функции. При нём же был основан отряд пехоты из 1000 рабов, обращённых в ислам, находившийся на государственном содержании - янычары (ени чери - новое войско). Важную роль поначалу играла лёгкая конница тюркского типа - акынджи, но позднее она отходит на второй план.

Сложившаяся в XIV веке структура делилась по способу комплектования.

* Войско капикулы - основная масса вооружённых сил, которая содержалась государством. Включало пехоту, конницу, артиллерию и флот.
* Войско сераткулы - вспомогательное войско, содержавшееся на средства провинциальных властей, состояло из пехоты и конницы.
* Войско топраклы - конница, сформированная на основе военно-ленной системы.
* Конница платящих дань вассальных провинций.

Войско капикулы

В него входили янычары, аджеми-огланы, топчу, джебеджи, сакка, сипахи и чауши.

Аджеми-огланы («чужеземные мальчики») принудительно набирались из детей, преимущественно, на Балканах. Их привозили в Стамбул и обращали в ислам, после чего они проходили подготовку. Наиболее способные из них переводились для службы во дворце султана (ич-огланы), остальные через 5-10 лет зачислялись в янычарский корпус.

Янычары всё время жили в казармах, получали ежедневное жалование на еду и снаряжение, и свободное время занимались воинской подготовкой - стрельбой из лука, а с начала XVI века - из огнестрельного оружия. С середины XVI века янычары стали лично свободными, позднее им была разрешена женитьба, предварительная подготовка в корпусе аджеми-огланов перестала быть обязательной, а к началу XVII века они получили право прекращать службу. Всё это отрицательно сказалось на их боеспособности. Численность янычар поначалу составляла 2-3 тысячи, при Мехмеде II (1451-1481) возросла до 12 тысяч, при Сулеймане I (1520-1566) - 20 тысяч, в 1640 - 35 тысяч, в 1680 - 54 222, во второй половине XVIII века - 113 400, а к концу XVIII века достигла 200 тысяч человек.

Топчу представляли собой корпус артиллеристов. Одна их часть занималась обслуживанием и стрельбой из орудий, другая - их производством. В 1574 году насчитывалось 1099 человек топчу.

Джебеджи, как и янычары, формировались из аджеми-огланов. В их задачи входило производство и ремонт огнестрельного и холодного оружия, снаряжения, а также охрана складов, транспортировка и охрана оружия во время походов. Их число было относительно невелико, в 1571 году их насчитывалось 625 человек.

Сакка снабжали войска водой. Они были распределены по всем ротам пехоты, воду возили на лошадях в кожаных мешках.

Улуфели или сипахи - конная гвардия султана. В военное время она охраняла султана, а в мирное - выполняла некоторые административные функции. В XVI веке она составлялась из числа ич-огланов. В 1640 году их насчитывалось 13 тысяч, в конце XVII - начале XVIII - 15 284 человека.

Чауши - всадники, выполнявшие функции адъютантов высокопоставленных лиц, гонцов. Во время битв они следили за обстановкой на поле боя. Их кони были одеты в конские доспехи.

Войско сераткулы

Азабы или азебы представляли собой крестьянские ополчения. Это войско состояло из нескольких корпусов, каждый из которых составляли представители той или иной провинции. Они были довольно хорошо вооружены, в том числе, могли использовать ручное огнестрельное оружие.

Исарелы служили в приграничных городах и обслуживали пушки.

Сеймены формировались из крестьян в случае крайней необходимости. Каждым корпусом командовал паша данной провинции. За время службы получали жалование. Как правило, были плохо вооружены и необучены.

Лагумджи формировались, главным образом, из христиан. Они производили подкопы при осаде городов.

Мюселлемы формировались из христиан, в их задачи входили инженерно-дорожные работы и рытьё траншей.

Джюнджюлы - конница, которая формировалась из местного населения с целью охраны пограничных городов.

Беслы формировались из лучших всадников с целью совершения набегов на территорию противника.

Делы собирались на время войны из всех желающих.

Войско топраклы

Представляло собой феодальную конницу тимарлы сипахи, сформированную на основе военно-ленной системы, сложившейся в XIV-XV веках. Тимариоты и заимы, которые составляли эту конницу, за службу снабжались ленами (земельными пожалованиями) - тимары и более крупные зеаметы. При мобилизации они должны были приходить с конными боевыми слугами (от 1 до 4), вооружёнными саблями и стрелами, которые назывались джебелю. Лены передавались по наследству, когда сын тимариота или заима был пригоден к несению службы. Общая численность топраклы в XVI-XVII веках достигало 200 тысяч человек, в XVIII веке снизилась до 150 тысяч.

Кавалерия платящих дань вассальных провинций

Её составляли крымские татары, а также Молдавия, Валахия и Трансильвания.

Вторая половина XVII века – это время реформ рода великих визирей Кепрюлю.
В 1648 году после смерти султана Ибрагима валиде-султан Турхан назначила великим визирем 75 летнего албанца Мехмеда Кепрюлю. Он повел серию преобразований, направленных на централизацию государства, преодоление сепаратизма окраинных эялетов и повышения боеспособности армии и возрождения флота. В армии восстановилась дисциплина, проводилось перевооружение пехоты европейским огнестрельным оружием, вводились некоторые элементы европейской тактики в действиях провинциальной пехоты тюфенкчи и янычарской пехоты. В коннице стали распространятся пистолеты, была проведено упорядочивание земельного фонда, за счет сокращения крупных земельных владений (хассов и зеаметов) были выделены новые тимары, в капыкульской коннице также стали вводится элементы европейской тактики. В итоге реформ боеспособность армии возросла, была выиграна война с Венецией, успешным был поход в Трансильванию, подавлен мятеж Абаза-Хуссейн-паши, при сыне Мехмеда Ахмеде Кепрюлю произошли войны с Австрией, Польшей и Россией. При Кара Мустафе Мерзифонлу произошел конец реставрации военного могущества Османской империи после битвы при Вене.

В дополнение про башибузуков

БАШИБУЗУКИ род вспомогательного войска, турецкая иррегулярн. конница. В мирное время употреблялись для внутр. службы в отдаленных местностях, в военное же - по призыву или из страсти к грабежам и разбоям; шайки их назывались одами, и во-главе каждой стоял одабаш (глава оды). Отсутствие организации и недисциплинированность, приносили часто один вред операциям. При принятии Турцией в 1869 г. прусской военной системы, от Албании и горных областей Мал. Азии решено было выставлять только вспомогательные войска: часть (ассакири-муавине) - под названием Б. - должна была придаваться полевой армии, другая - входить в состав национальной гвардии (ассакири-муллье). Проявленные Б. в 1876 г., в войне с Сербией и Черногорией, присущие им качества вынудили часть их сорганизовать на регулярный лад, сведя в конные таборы, остальных же распустить; но с началом русско-турецкой кампании все они вновь появились на полях сражений. На Балканск. театре их имелось ок. 20 тыс.
Русско-турецкая война. 1877-1878. Баши-бузуки, возвращающиеся с добычей с румынского берега Дуная. Гравюра К. Крыжановского по рисунку А. Бальдинге. 1877

Сипах. Рис. неизвестного греческого художника. 1809 г.

С уменьшением доходности земельных участков в связи с революцией цен в Европе в XVI века, прекращением активной завоевательной политики империи и коррупцией сипахи стали в массовом порядке уклоняться от службы. Также участились попытки перевода тимаров в частную или религиозную собственность.

Конная часть капыкулу включала в себя 6 корпусов:

• силяхдары
• сипахи
• улюфеджиян-и йемин - носили красно-белые знамёна.
• улюфеджиян-и йесар - носили жёлто-белые знамёна.
• гариба-и йемин - носили зелёные знамёна.
• гариба-и йесар - носили белые знамёна.

В XV-XVI веках численность конницы сипахов насчитывала около 40 000 воинов. Более половины из них были выходцами из европейских провинций империи (Румелии). С конца XVII века по конец XVIII века за 100 лет численность сипаев уменьшилась в 10 раз: на войну с Россией в 1787 году с трудом удалось собрать 2 тысячи всадников .

Регулярная кавалерия сипахов была упразднена в ходе военной реформы Махмуда II в 1834 году, а в середине 1840-х годов бывшие сипахи были включены в модернизированную регулярную кавалерию . Заодно в 1831-1839 годах была ликвидирована военно-ленная система тимаров и зеаметов с передачей всех земель государству и выплат денег бывшим ленникам напрямую из бюджета .

Любопытные факты

• От того же персидского слова «sepāh» происходит Spahi (спаги) - название частей колониальной лёгкой кавалерии во французских и итальянских войсках , а также Sepoy (

На протяжении всей своей истории она была одним из главных элементов османского могущества. Можно выделить три основных этапа ее эволюции.

С XIV по XVI в. это могущественная армия. Султаны создали армию, полностью связанную с личностью монарха, опирающегося на местных беев, достаточно могущественных, но исполнявших всего лишь роль «приграничных сеньоров» (удж бей-лери), которым вменялось вести «священную войну» на подступах к империи. Широкое использование артиллерии на полях сражений, боеспособность пехоты, в особенности янычар, разумное использование кавалерии - все эти факторы и обеспечивают превосходство Османской империи над ее противниками.

В XVII в. армия находится в состоянии кризиса. Больше нет завоеваний, значит, нет добычи и меньше доходов, а между тем надо содержать все более многочисленные войска (48 000 человек в 1595 г., 85 000 -в 1652 г.). Некоторые воинские подразделения, особенно янычары, не смогли приспособиться к техническому и тактическому прогрессу вооруженных сил европейского противника, в то время как сами растеряли былую доблесть. Они превратились в неэффективную и высокомерную милицию, в ревнивых защитников своей правовой и фискальной неприкосновенности. Чтобы противостоять следующей одной за другой опасности, правительство вынуждено демобилизовать военные и полувоенные (народное ополчение) отряды и вербовать наемников, которых нужно не только содержать, но и контролировать. Находящиеся в несравнимо худших условиях, чем былые правительственные войска, увольняемые без содержания, как только миновала опасность, эти новые войска склонны к мятежам и являют собой массу, которой могут манипулировать изгнанные военачальники и авантюристы всех мастей.

В XVIII в. вопрос реформы армии, ее модернизации и оснащения, вооружения, а также вопрос о командовании вооруженными силами, становится для империи ключевым. Султаны начинают звать западных инструкторов, таких как граф де Бонневаль в 1731 г. или барон Тотт в 1773 г. Но каждое действие в этом направлении очень рискованно, поскольку старые войска Порты чувствуют опасность и ожесточенно сопротивляются. Остается один выход: уничтожить их. В июне 1826 г. последний мятеж подавлен, янычары арестованы, казнены, их корпус официально упразднен.

До ликвидации корпуса янычар в 1826 г. Османская империя располагает в основном двумя типами войск:«рабы Порты» (капыкулары); провинциальные войска.

«Рабы Порты» (Капы кулары)

Эта основная часть османской армии представляла собой постоянные отряды милиции, набиравшиеся в рамках девширме и получавшие жалованье из государственной казны. Войска в подавляющем большинстве расквартированы в столице, поблизости от султанского дворца. Они славятся дисциплиной (вначале военнослужащие не могли даже вступать в брак), абсолютной преданностью и боевым духом.

а) Корпус янычар, йепичери.

Он представлял самую большую часть «рабов Порты» и состоял из трех подразделений (йайа, дже-маат, секбап), разделенных на 135 рот, называемых орта. Корпусом командовал могущественный ага янычар, подчиняющийся непосредственно султану. Его окружают многочисленные офицеры, составляющие его диван.

При Мехмеде II янычар примерно 6000, при Су-леймане Великолепном - 12 000, в конце XVI в. - 35 000. До XVII в. они представляют собой самую большую боевую силу империи. Когда янычары не участвуют в походах, они должны охранять безопасность стратегических объектов империи. Некоторая их часть по очереди служит в провинциальных крепостях. В Стамбуле, во время заседаний Дивана, они стоят в карауле, а также служат, кроме отведенных молитвам ночи и вечера пятницы, городскими пожарными и полицейскими.

б)Артиллерийский корпус.

Появившаяся в вооруженных силах османской армии в XVI в. артиллерия быстро окрепла и развилась, что позволило османам одерживать блестящие победы над египетскими мамлюками, над персидскими Сефевидами и над армиями христиан. Были созданы различные корпуса: артиллеристов (топчу), литейщиков пушек (декюджю), мобильной артиллерии (топ арабаджи), к которым были прикомандированы оружейники (джебеджи), саперы-минеры (ла-гимджи) и бомбардиры (хумбараджи). Все артиллерийские орудия были отлиты в Стамбуле, в арсенале Топхане.

в)Кавалерия «рабов Порты» (Капикулу сювари-лери).

Самый престижный и наиболее оплачиваемый, этот род войск состоит из 6 дивизионов (алты бе-люк), отличающихся строгой иерархией, а самый почетный среди них - корпус «сыновей сипахи» (сипахи оглап), всадники которого гарцуют справа от султана. В бою роль кавалеристов заключается в прикрытии флангов пехотинцев-янычар. Вне походов кавалеристы рассеиваются по окрестностям Стамбула, Эдирне и Бурсы в поисках пастбищ для своих коней. Лишь часть конницы находится в столице (в районе мечети Сулеймание и в квартале Чемберлиташ). В XVI в. насчитывается 6000 конников капыкулу, в конце XVII в. - 20 844, в начале XVIII в. - 22 769.

Из «рабов Порты» формируется постоянная милиция. Этим они отличаются от провинциальных войск, мобилизуемых по сезонному принципу и оплачиваемых прощением налогов со своих владений (тимар).

Солдаты капыкулу (янычары, сипахи, оружейники, артиллеристы)

1451-148110 000-12 000

1481-152012 000-16 000

1520-159016 000-30 000

1590-163030 000-70 000

1630-167060 000-50 000

Провинциальные войска

В отличие от войск Порты, сосредоточенных по большей части поблизости от султана, остальная часть османской армии рассеяна по территории империи, оставаясь в стороне от походов.

Главную составляющую провинциальных войск формирует кавалерия сипахи. К ней надо добавить «легкую кавалерию» (акипджи) и другие вспомогательные корпуса военного и полувоенного типа и разного статуса.

а) Всадники, держатели тимара (тимарлы сипахи).

Большинство всадников, служивших султану в походах, живет благодаря системе тимаров. Введение тимара реализовались как одна из основ военной и социально-экономической системы империи. Согласно своему предназначению, эта система отвечает необходимости содержать многочисленную армию, когда финансовых ресурсов не хватает. Держатели тимара, тимариоты, живут в большинстве случаев за счет обработки земли крестьянами, мусульманами и немусульманами, реайа. Государство прощает им, временно, свои фискальные налоги с тем, чтобы располагать значительной кавалерией и обеспечивать себе другие услуги. Сипахи и их люди готовы, таким образом, сражаться, имея при себе оружие, различный скарб и продовольствие, необходимые в походах, и не отягощая государственную казну дополнительными расходами.

Тимариоты подразделяются на многочисленные подгруппы в зависимости от размера годового дохода, который им уступает Порта. Простой тимариот получает лишь несколько сот аспр, тогда как глава провинции имеет доход в несколько тысяч аспр в год.

За небольшими исключениями, османский тимариот не получает вотчину с правом наследования, но начиная с XVI в. Порта иногда вынуждена соглашаться с тем, чтобы тимариот смог передать своему сыну вотчину, которой он пользуется.

Таким образом, тимариот не является собственником, он только временно (обычно три года) пользуется - в обмен на службу - доходами по большей части фискального свойства. Османский тимар не имеет ничего общего с ленными владениями, или вотчинами, и многообразием других привилегий европейской феодальной системы.

В начале XVI в. «тимариотская» армия насчитывает порядка 90 000 человек. Вооружение конницы остается традиционным: лук, щит, сабля, пика и палица. В армии сезонный режим: походы обычно проводятся в теплое время года, зиму сипахи проводят у себя в тимарах.

б)Легкая кавалерия (акииджи).

Речь идет о легкой на подъем и стремительной в атаке иррегулярной кавалерии, призванной совершать короткие опустошительные набеги на территорию противника с тем, чтобы подготовить более глубокое проникновение. Из поколения в поколение они грабят и убивают, захватывают скот и рабов и живут за счет своей добычи (некоторая часть из них, впрочем, имеет земельные наделы).

в)вспомогательные корпуса.

В крепостях они образуют различные ремесленные объединения и обеспечивают нужды армии: кузнечные цеха, мастерские по изготовлению доспехов, луков, стрел, щитов, копий. К тому же военные походы и армейские операции вызывают необходимость рытья окопов, строительства насыпей, все это с применением гужевого транспорта и т.д.; такие работы иногда поручаются различным вспомогательным корпусам.

Сердцевину армии, представляет прослойка «рабов султана», важнейшей составной частью которой являются янычары. Они служат своему повелителю на полях сражений. Они воспитаны в духе подчинения и абсолютной дисциплины. Нарушение порядка карается палочными ударами, разжалованием и переводом в провинциальные крепости, в исключительных случаях - смертной казнью. Изначально янычары не имеют права жениться.

Религиозный фанатизм янычар поддерживался войсковым имамом и дервишами бекташи, мистическим орденом, тесно связанным с янычарами. Перед боем солдаты читают молитву гюлъбапк, в которой взывают к Аллаху и к своему духовному отцу Хаджи Бекташ Вели.

Янычары символически организованы вокруг кухни. «Священный котел» (казап-игиериф) служит их эмблемой, головной убор украшен ложкой, высшие офицеры называются чорбаджи, буквально «тот, кто раздает суп» (чорбу). Нижний чин назывался «ашчи-суповар». В каждом полку свой собственный котел, а «главный повар» - самый влиятельный из унтер-офицеров. Вокруг «священного котла» проходят собрания и принимаются важные решения; опрокидывание котла означает бунт, тогда как принятие пищи от кого-либо свидетельствует о подчинении.

Амуниция

Превосходство постоянно совершенствовавших себя османских воинов проявляется в их умении владеть традиционными видами оружия: луком, кривой саблей {ятаган или кылыч), кинжалом, копьем или секирой. В начале XVI в. они берут на вооружение аркебузу, затем мушкет и ружье. На голове они иногда носят конусовидный шлем с прорезями для глаз, рта, слуха и с защитой для затылка. В основном шлемы из стали, но известны и из позолоченной меди. Щиты сделаны из ивовых ветвей, концентрично расположенных вокруг деревянной середины.

В центре щита находится металлическая бляха (умбо), иногда богато украшенная.

Денежное довольствие и питание

Каждые три месяца перед корпусным диваном янычарам торжественно выплачивается жалованье. На собрании каждый командир получает в кожаном мешке (кисе) соответствующую его подразделению сумму, а затем председательствует при раздаче денег. Янычарам платили от 2 до 8 аспр в день, командир корпуса янычар (ага) получал 400 аспр. Каждый, кроме того, ежегодно получает две штуки салоникского сукна для одежды. Старые янычары получают пенсию от султана и регулярно - подарки.

В период войн солдаты ведут аскетический образ жизни. Немного хлеба (или лепешки, пексимет), иногда баранина с рисом (плов, пилав), но чаще всего вяленая говядина, лук и другие подобные продукты составляют, вместе с водой, основу их питания. Такая умеренность делает османского солдата, и на это указывают западные источники, менее подверженным болезням и более выносливым, чем его христианский противник. Достоверно и то, что турецкий солдат, по крайней мере описанный европейцами в XVI в., не знал алкоголя.

Стратегия

Из-за необходимости преодолевать огромные расстояния для того, чтобы достичь территории противника, военные походы длятся в течение всего теплого времени года, обычно с марта - апреля по октябрь - ноябрь. Они требуют длительной подготовки: надо организовать стоянки (меизил-хаие) вдоль дорог, где пойдет войско, для хранения запасов зерна, собрать транспортные средства и мобилизовать войска.

Мобилизация

По случаю начала военной экспедиции проводился тщательно продуманный церемониал. Два конских хвоста, туг, из шести, свидетельствующих о высочайшем ранге султана, доставляются в первый двор дворца Топкапы в Стамбуле. Если это не султан, а великий визирь, кому поручено возглавить военный поход, то на публику выставляется один туг из трех принадлежащих ему конских хвостов. К исходу шести недель этот туг доставляется на место сбора войск, район Давуд-паша неподалеку от Стамбула, если война планируется в Европе; и в Ускюдар, на азиатском берегу Босфора, если военные действия должны развернуться в Азии. На следующий день в лагерь торжественной процессией входят сопровождающие войска ремесленники (мельники, булочники, мясники, шорники и т.д.). Через два дня к ним присоединяются янычары, затем прибывают другие армейские части и, в конце, великий визирь, который принимает от султана командование походом.

Во времена своего расцвета османы соблюдают строжайшую дисциплину в походах. Причинение малейшего ущерба виноградникам, садам или полям, простиравшимся вдоль дорог, сурово карается. Но со временем дисциплина в войсках постепенно ослабевает.

Доступ к пастбищам и воде для людей и животных - фактор первостепенного значения при выборе места для разбивки лагеря. Обычно войска продвигаются с раннего утра до полудня, затем делают остановку. В центре лагеря находится большой красный шатер султана, шатры свиты и других руководителей; вокруг них располагаются янычары, алты болюк и артиллеристы со своими пушками. Поодаль группируются главы провинций (бейлербей, санджак бей, сипахи и т.д.) со своими войсками.

Европейцы были поражены организацией османских лагерей, царившей там тишиной и образцовой чистотой, как на территории, так и в войсках.

На протяжении XV-XVI вв. османские войска демонстрировали более совершенную стратегию по сравнению с их противниками. На полях сражений центр формируется из янычар и других элитных подразделений, он защищен траншеями, пушками и другими боевыми орудиями, снабженными цепями в соответствии с «вагенбургской тактикой»; с каждой стороны мощный фланг конников сипахи. Тактика проста: перед легкой кавалерией акииджи ставится задача как можно глубже проникнуть на вражескую территорию, чтобы дезорганизовать сообщение и не дать подготовиться к обороне; изматывание противника, засады, внезапные атаки, ложные отступления, просачивание по флангам и с тыла и, наконец, широкая атака кавалерии. Затем на сцену выходит пехота янычар и разбивает вражескую армию. Если успех очевиден, победители преследуют разбегающиеся войска.

Между тем, особенно начиная со второй половины XVII в., условия войны меняются. Прежняя османская тактика уже не столь успешна перед лучшей координацией европейских армий, перед плотностью огня их пушек и мушкетов. Проявляются основные недостатки: некомпетентность высшего командования, недостаток эффективной артиллерии, пренебрежение тактикой и искусством маневрирования.

Осаждая крепости, османы используют подразделения, специализирующиеся на подкопах под стенами окруженных крепостей. Эти специальные войска, набиравшиеся в основном из числа шахтеров, чаще всего состояли из балканских христиан.

Отметим, что боевые расположения османов опираются на широкую сеть крепостей и цитаделей. Но сами они мало строят, большинство их крепостей досталось им от предыдущих режимов. И османы ограничиваются тем, что подновляют их, ликвидируют бреши и слабые места.

С XVI в. султан обладал мощным военно-морским флотом на Средиземном море. Этому способствовали два обстоятельства: с одной стороны, на территории империи есть все необходимые ресурсы для сооружения такого флота; с другой стороны, власть обращается к незаменимому опыту и навыкам моряков, а также умело использует силы обращенных в ислам корсаров. Среди самых прославленных корсаров XVI в. - знаменитый Барбаросса (Хайред-дин паша), Тургут Рейс (Драгут-паша), Килич Али-паша и Улудж Хасан-Паша.

Османский флот включает в себя в основном галеры (кадырга), на каждой из которых служит 150 гребцов, фрегаты (фирката), галиоты (калите) и кайики (общее название, данное гребным лодкам).

В качестве каторжан-гребцов используются взятые в плен, но больше уголовные преступники, лица, виновные в самых различных правонарушениях, и реайя, рекрутированные в провинциях в качестве воинской повинности. Для перевозки вещей и лошадей использовали грузовые челны (кайики больших размеров).

Начиная с 1682 г. парусные суда постепенно заменяют весельные галеры. Среди них: галион (кали-оп), с 3 мачтами и 2-3 палубами, корвет (курвет), фрегат (фиркатейи) и бриг. В крупных экспедициях участвует от 100 до 150 судов. Наконец, в 80-е годы XVIII в. появляются шлюпки-канонерки (шалюпа), которые позволяют подниматься по рекам - Нил, Дунай и Евфрат - и в случае необходимости подавлять местное сопротивление.

Главный арсенал, Касимпаша, построенный Мех-медом Завоевателем, находится в Стамбуле. Он служит также резиденцией капудап-паши, полного адмирала флота, командующего османским военно-морским флотом. Со времен весельных судов в его заместителях - командующий подразделениями, рейс, и командующие эскадрами, капудапы; с появлением парусных судов для командного состава османского флота, по-прежнему под властью капудаипаши, введены три адмиральских чина: капудаи (адмирал), патпроиа(вице-адмирал) и рийяли(контр-адмирал).

Вне столицы империя располагает более скромными арсеналами: Гелиболу (Галлиполи), где, кстати, строятся галеры; Суэц, где строили суда для плавания в Красном море; Рущук, центр дунайской флотилии; Биреджик - верфь малых судов для навигации по Евфрату. Есть также судоремонтные мастерские в Синсше на Черном море, в Измите (Никомедия) на Мраморном море и в Инебахти (Лепанто, Наупакт) в Греции.

Главная слабость османского флота заключается в отсутствии специализированных военно-морских соединений. Часто приходится обращаться к иностранным военным за опытом и знаниями по морскому делу.



Янычары в Османской империи - часть регулярной армии, а именно пехота. Слово «янычар» с турецкого переводится как «новый воин». Появились такие воины из-за необходимости изменений в армии. Та, что была ранее, не могла полноценно выполнять свои функции - устаревшие методы себя изжили. Изначально янычары имели мало прав. Но к началу XVII века они стали мощной силой, приведшей к разладу и бунтам в империи, по причине чего и были расформированы указом султана Махмуда II. Кто такие янычары? Когда они появились? Что входило в их обязанности? Обо всем этом - в статье.

Кто такие сипахи и янычары

За годы существования Османская империя повидала много сражений. Перед тем как подробно рассмотреть, кто такие янычары, стоит подробней узнать, кто, кроме янычар, входил в основу вооруженных сил Османской империи и какие у них были функции.

• Акынджи - непостоянная легкая конница. Использовались преимущественно для разведки или набегов на различные области, не желающие подчиняться султану. Их платой за работу были трофеи. Особой униформы или вооружения не было. Чаще всего они имели простые доспехи из прочной ткани или кожи, а в качестве оружия использовались луки. В 1595 голу были расформированы.
• Сипахи в некоторых источниках упоминаются как спаги - тяжелая кавалерия. Сипахи в Османской империи были основой силой армии вместе с янычарами, благодаря хорошему вооружению и обучению. Изначально были вооружены лишь булавами. Но с XV века сипахи в Османской империи перешли на огнестрельное оружие, а в XVII веке использовали сабли и пистолеты, щиты. Амуницией всадника, как правило, был доспех (кольчато-пластинчатый), шлем, наручи.

Как появились и куда пропали янычары?

Кто такие янычары? История их начинается в далеком 1365 году. Именно султан Мурад I создал их как главную ударную силу войска. Причиной тому было то, что в армии султана была только легкая и тяжелая конница, а пехота для войн набиралась временно, из народа или наемников. Эти люди были ненадежными, могли отказаться, сбежать или даже переметнуться на другую сторону. Поэтому было решено создать пехоту, которая будет всецело предана своей стране.

Ближе к XVII веку началось постепенное упразднение янычар. У них появились всевозможные права, которые дали им некую свободу и силу. Однако эта сила не всегда была направлена на защиту или благосостояние султана. Краткая история Османской империи указывает на то, что в 1622 и в 1807 годах проходили бунты под предводительством янычар, которые привели к кончине и смещению правителей. Это уже были не послушные рабы, а заговорщики.

В 1862 году корпус янычар был упразднен указом Махмуда II. Разумеется, это привело к очередному янычарскому бунту, который был жестоко подавлен верными силами султанской армии.

Кто мог стать янычаром?

Кто такие янычары, читателю уже известно. А кто мог стать ими? В пехотную армию не брали кого попало. Туда отбирались исключительно молодые мальчики 5-16 лет, разных национальностей. Причиной столь раннего призывного возраста было, скорее всего, то, что малых детей проще переучить, чем взрослых. Чем старше человек, тем сильнее его вера. А детей можно обратить в любую религию и верование правильным воспитанием. Такой была задача тех, в чьи руки попадали отобранные мальчики.

Поначалу лишь христианские дети призывались для такой службы. Именно с этой части народа взималась кровная дань (девширме) - у родителей насильно отнимали детей, дабы в будущем они были личными рабами султана. Забирали каждого пятого ребенка мужского пола. Но в 1683 году, после того как эта «должность» получила свои преимущества (янычары могли добиться высокого положения в обществе), многие мусульманские семьи запросили у султана право отдавать своих детей на перевоспитание в янычары. И получили на это официальное разрешение.

Но для того чтобы стать янычаром, нужно было соответствовать определенным критериям.

1. Родители должны были быть из знатного рода.
2. Ребенок должен был быть в меру скромным и не очень разговорчивым, чтобы не болтал лишний раз.
3. Желательной чертой внешности была жесткость. Парни с нежными чертами не могли испугать врага.
4. Рост также имел значение, так как все в армии должны были быть примерно одинакового роста.

Обучение

После того как их забирали от родителей, мальчикам приказывали забыть все свое прошлое: религию, семью, привязанности. Затем отправляли в столицу, где осматривали и отбирали определенное количество сильнейших и способнейших. Их отделяли и обучали отдельно по определенным правилам, чтоб они могли прислуживать во дворце или лично охранять султана. Остальных пересылали в янычарские корпуса.

Для янычара было важно не только быть сильным и знать свое дело, но и быть покорным, послушным. Поэтому воспитание составляло основу обучения. Чтобы привить детям основные нормы мусульманского права, традиций, обычаев, а также обучить языку, их отправляли в исламские семьи. Тут детей нарочно подвергали физическим и моральным лишениям, чтобы выработать стойкость ко всему, что им придется пережить в будущем.

После этого тех, кто выдержал первый этап, не сломался, переправляли в учебные корпуса, где они целых шесть лет учили военное дело и занимались трудной физической работой. Обучали детей и некоторым другим предметам, например языкам, каллиграфии, - всему тому, что могло им потребоваться в будущем.

Единственная возможность «выпустить пар» для молодых янычар представлялась во время мусульманских праздников, когда им разрешалось измываться над иудеями и христианами.

Обучение заканчивалось, когда воину исполнялось 25 лет. В этот момент юноши либо становились янычарами, либо нет. Тех, кто не прошел 6-летнее испытание, называли «отвергнутыми» и навсегда исключали из военной службы.

Особенности жизни янычар

Жизнь янычар была непростой, но имела свои привилегии. Они официально считались рабами султана и он мог делать с ними все, что душа пожелает. Жили янычары в казармах, которые чаще всего располагались рядом со дворцом султана. До 1566 года у них не было права жениться, заводить детей, хозяйство. Жизнь проходила в битве и службе империи. Стоит отметить, что при отсутствии разного рода утех, вроде женщин, семьи, ремесла, они могли всецело отдаваться лишь одной радости жизни - еде. Приготовление пищи было своего рода церемонией. Над приготовлением трудилось много народу. Была даже отдельная должность - человек, отвечающий за приготовление супа!

После серьезного ранения, когда службу продолжать уже было невозможно, или по причине старости янычар выходил на пенсию и получал пособие от империи. Многие из таких пенсионеров делали хорошую карьеру, что вполне понятно, учитывая их знания и образование. Когда янычар погибал, все его имущество переходило в руки полка.

Судить или оценивать янычар могли исключительно их начальники во главе с султаном. Если янычар серьезно провинился, его приговаривали к почетной казни - удушению.

Функции

Помимо различной военной и армейской службы, янычары в Османской империи выполняли и другие функции:

• выступали в качестве народной полиции;
• могли тушить пожары;
• карали вместо палачей.

Но, кроме того, они были частью охраны султана, считающейся его личными рабами. Охраной становились только лучшие, кто был готов ради султана на что угодно.

Структура

Янычарские корпуса состояли из оджаков (полков). Полка делились на орты. В полку была примерно тысяча воинов. Количество оджаков в разные периоды истории империи было неодинаковым. Но в годы расцвета империи их численность доходила почти до 200. Полки были не одинаковыми, они имели разные функции.

Состоял полк всего из трех частей.

• Белюк - личная гвардия султана, состоявшая из 61 орты.
• Джемаат - простые воины (сюда же был записан сам султан), включали 101 орту.
• Секбан - 34 орты.

Главой всех этих полков был султан, но фактическое управление осуществлял ага. Главными приближенными к нему были секбанбаши и кул кяхьясы - высшие офицеры корпуса. Адепты дервишского ордена бекташей были для янычар полковыми священниками, главным из которых считался оджак имамы. Учебными подразделениями и гарнизоном Стамбула управлял Истанбул агасы. А за обучающую работу с мальчиками отвечал талимханеджибаши. Имелся там и главный казначей - бейтюльмалджи.

Полки также имели разные чины, и их было довольно много. Так, например, был человек, отвечающий за готовку супа, за воду, начальник казармы, главный повар, его помощники и так далее.

Форма и вооружение

Янычары как отдельная часть военных сил Османской империи имели свое собственное вооружение и униформу. Их можно было легко узнать внешне.

Янычары носили усы, но начисто сбривали бороду. Одежда делалась преимущественно из шерсти. Старшие офицеры имели на костюмах меховую оторочку, чтобы выделяться среди других янычар. Высокий статус владельца подчеркивали также ремни или кушаки. Частью формы был войлочный колпак, с которого сзади свисал кусок материи. Его также называли берк или юскюф. Во время походов и войн янычары надевали доспехи, но позже от них отказались.

Вооруженные силы Османской империи любили использовать в войнах и битвах разные технологические новинки, но и от традиционного оружия никогда полностью не отказывались. Изначально они весьма искусно стреляли из лука. Кроме этого оружия, у них имелись малые копья. Позже они вооружились пистолетами, хотя лук из обихода полностью не ушел. Его использовали в качестве церемониального оружия. Некоторые янычары сменили луки на арбалеты. Кроме того, обязательным вооружением были мечи и другие виды колюще-режущего оружия. Иногда вместо них использовали булаву, топоры и тому подобное.

Теперь вам известно, кто такие янычары, что входило в их обязанности в Османской империи. В завершение еще несколько интересных фактов:

• Несмотря на то что янычары, кроме прочего, были рабами султана, а некоторые изначально родились в христианских семьях, преданность султану на первых порах была безукоризненной. Эти воины славились своей жестокостью, а за свою родину готовы были на любые жертвы.
• Сбривание растительности на лице было необычно для мусульман, поэтому в толпе этих людей было легко заметить.
• По образцу Османской империи в Речи Посполитой были созданы польские янычары. Примечательно то, что они копировали абсолютно все у турецкого образа, включая форму, оружие. Только цвета сделали другие.

Некоторое время назад, во время одной из оживленных сетевых дискуссий, коснувшейся, в частности, истории взаимоотношений христианства и ислама и особенностей организации мусульманского общества в целом, я обещал, что когда-нибудь, когда у меня будет время, расскажу поподробнее о государственном устройстве Османской Турции. Поскольку так уж вышло, что я отвлекся и временно выпал из своей сипайско-колониальной темы (к которой планирую вскорости вернуться), я подумал, что с тем же успехом это «когда-то» может наступить и прямо сейчас. Так что встречайте обещанное.

Османская Турция – в некотором роде государство-феномен. Возникнув из ниоткуда, из абсолютной безвестности, она совершила блистательный, поистине фантастический взлет – на памяти буквально трех поколений превратившись из крошечного полуразбойничьего княжества, каковых в Малой Азии в XIV веке существовал добрый десяток, в мощнейшую державу – гегемона всего Восточного (а временами – и не только Восточного) Средиземноморья.

Султаны из рода Османа сумели функционально занять «историческую нишу» сразу двух предшествовавших им великих империй – Византии и Аббасидского халифата – но не остановились на этом, а пошли дальше, распространив свою власть даже на те территории, куда нога этих предшественников не ступала. Двести с лишним лет Сиятельная Порта держала в страхе – и страхе временами вполне обоснованном – всю Европу. Еще сто лет после этого она оставалась весомым игроком на европейской политической сцене, несмотря на разъедавшие ее изнутри болезни. В чем состоял секрет феноменального успеха этого государства, и в чем крылись причины последовавшего за этим успехом упадка?

Первое, что бросается в глаза даже при поверхностном знакомстве с историей Османской Турции, это длительная и долгое время непрерывная плеяда выдающихся личностей «у руля» государства. За почти двести лет – от Орхана Гази, фактического основателя династии, до Сулеймана Великолепного – ни одной династической осечки. Все это время Турцией правили монархи, каждый из которых сделал бы честь любой европейской династии. Все они, как на подбор, были людьми решительными, умными, абсолютно безжалостными – и чрезвычайно талантливыми.

При них держава развивалась строго поступательно – сын начинал ровно там, где остановился отец, не сбавляя темпа. Даже страшный разгром Турции Тимуром – разгром, от которого другие пострадавшие страны приходили в себя десятилетиями – не остановил потомков Османа. Один из выживших сыновей низложенного Тимуром султана Баязида, Мехмед I, по сути, воссоздал страну из пепла – более сильной, чем когда-либо. Его сын, Мурад II, успешно отбил последний крестовый поход, нацеленный на спасение Византии, и надежно затянул удавку на шее обреченного Константинополя. Его собственный сын, Мехмед II, взял осажденный город, как перезрелый плод, едва держащийся на ветке, а затем раздвинул границы империи до небывалых ранее пределов…

Что это – необычайное везение? Курьез генетики? Или благословение Аллаха, Милостивого, Милосердного, как, без сомнения, сказали бы сами отпрыски рода Османа? Думается, не только – и даже, возможно, не столько. За этим стоит глубоко продуманный рациональный принцип «отбора и воспитания кадров» - на высшем, султанском уровне.

Для европейца слово «гарем» (или, как раньше говорили, «сераль» - от итальянского seraglio, представляющего собой искаженное турецкое serayyi – «дворец», ср. татарское «сарай») обычно несет ассоциации, никак позитивно не связанные с идеей государственного управления. Однако изначально за институтом султанского гарема стоял сугубо прагматический государственный расчет – и расчет, который долгое время себя оправдывал.

Гарем с высокой долей вероятности гарантировал наличие многочисленных наследников – причем от возможно большего числа матерей – и обеспечивал подходящую изолированную среду для наблюдения за ними в процессе формирования личности. При этом сам султан практически до середины XVI века не жил со своим гаремом под одной крышей, а лишь навещал его периодически, что сводило возможное влияние гарема на повседневную политику империи к минимуму. Фактически, это был инкубатор для разведения будущих султанов – и ничего сверх того.

Итак, наследников почти всегда было много. Но как было организовано само престолонаследие? Поначалу – фактически никак. Не было закона, который однозначно закреплял бы право наследования по принципу старшинства. Теоретически, преимущество могли иметь сыновья, рожденные от законной жены – в противоположность наложнице. Но этот принцип, судя по всему, никогда специально не соблюдался.

А со временем (после Сулеймана Великолепного) султаны вообще перестанут жениться официально, так что этот принцип, даже если бы он существовал, стал бы неприменимым. На практике это означало одно – побеждал сильнейший. Почти каждый переход власти сопровождался смутой, в которой неизменно одерживал верх наиболее решительный и беспощадный из принцев. Это был в полном смысле этого слова «естественный отбор» внутри правящей династии.

Великий султан Мехмед II Завоеватель, взявший Константинополь и полностью реорганизовавший управление разросшейся империей, закрепил этот принцип законодательно – в уникальном документе, скорее всего, не имеющем аналогов в мировой практике. Вот что гласит, черным по белому, закон о престолонаследии султана Мехмеда: «Тот из моих сыновей, кто унаследует власть, должен будет без промедления умертвить всех своих братьев, во имя блага и спокойствия государства».

Сам Мехмед пришел к власти именно таким образом. До нас дошла история о том, как, примчавшись во дворец сразу после получения известий о смерти своего отца, он вызвал к себе любимую молодую жену покойного, которая незадолго до этого родила ему сына, и долго милостиво беседовал с ней – а в это время посланные им люди утопили новорожденного принца в ванне. Несчастную женщину в тот же день выдали замуж – за престарелого визиря, которого тут же отправили наместником в самую отдаленную провинцию.

Одним ударом Мехмед избавился от потенциальной угрозы, которую мог бы представлять младенец, окажись он в руках враждебной ему придворной «партии», задавил на корню зародыш возможной гаремной интриги, и устранил влиятельного и независимого соратника своего отца, который мог бы стеснить его свободу действий в дальнейшем. Европа вздрогнула, осознав, в чьих руках оказалась власть над одним из мощнейших государств региона, и вздрогнула не зря. Но было поздно.

С тех пор и примерно до конца XVI века практически каждый переход власти в Османской Турции сопровождался короткой, но энергичной поножовщиной в дворцовых коридорах. При этом, что интересно, до полноценной гражданской войны дело никогда не доходило. Дело решалось чрезвычайно быстро – обычно в течение считанных дней.

Побеждал тот, кто первый узнавал о смерти отца (которую обычно некоторое время не предавали широкой огласке) и успевал первым среагировать, т.е., на практике, тот, кто сумел еще при жизни покойного собрать партию влиятельных последователей, создать отлаженную шпионскую сеть и расставить преданных ему людей на ключевых постах. У малолетних принцев шансов не было никаких.

Масштабы этой внутрисемейной резни временами оказывались впечатляющими. Так, султан Мурад III (внук Сулеймана Великолепного) убил пятерых братьев, чтобы захватить власть. Но его собственный сын, Мехмед III, побил вообще все рекорды – чтобы возглавить род Османа, он уничтожил 19 (!) своих братьев, плюс их детей и нескольких беременных жен и наложниц.

Однако не всем принцам приходилось прибегать к таким решительным мерам. Сулейман, которого европейцы называют Великолепным, а турки – Законодателем, а затем и его сын Селим, пришли к власти без кровопролития. За них всю работу уже сделали их отцы, заблаговременно истребившие всех «лишних» сыновей и расчистившие дорогу единственному оптимальному, по их мнению, наследнику. Это тоже было в порядке вещей.

Имперская парадигма Османской Турции заключалась в том, что султан имел право – и даже моральный долг – без суда, следствия и объяснения причин расправиться с любым, кто представлял угрозу его власти. Этот принцип возник не просто так – как мы сейчас увидим, все государство было устроено таким образом, что султан являлся не просто его главой и зримым воплощением, но и основным несущим элементом, главным стержнем, на котором держалась вся система.

Покушение на султана лично было покушением на фундаментальные основы всего государственного устройства, угрозой существованию империи как таковой. Турки построили подлинно абсолютистскую монархию значительно раньше, чем это удалось сделать европейцам. Сулейман Великолепный мог сказать о себе с полным основанием: «Государство – это я». И сделать это он мог за 100 с лишним лет до Луи XIV.

Османская Турция этого периода была страной, практически лишенной наследственной аристократии. Фундаментально, общество делилось на два основных сословия. Более многочисленным из них были так называемые «reaya» - обычное гражданское податное население, как городское, так и сельское (иногда это слово употребляли в узком смысле, и тогда оно обозначало крестьян; в широком смысле оно с равным успехом относилось и к городскому ремесленнику, и к зажиточному купцу).

Правовое положение этого населения регулировалось нормами шариата, которые дополнялись султанским законодательством. Все это население было лично свободным, но его «социальные координаты» были очень четко определены его семейной, общинной (в деревне) и корпоративной (в городе) принадлежностью. Турецкие корпорации были аналогом европейских средневековых цехов и гильдий. Они объединяли своих членов по профессиональному признаку, имели устав, носивший полу-религиозный характер (futuwwa), функционировали как закрытый клуб и касса взаимопомощи, и имели свои строгие правила, традиции и секреты.

В султанской Турции (как, собственно, и в средневековой Европе) человек не мог быть просто «сам по себе». Кроме того, религиозные меньшинства – которые в империи в общей сложности составляли до 40% населения – пользовались широкими правами автономии и имели свою собственную внутреннюю организацию, что тоже превращало их в своеобразные квази-корпорации. На них не распространялись нормы шариата, действовало только светское законодательство и собственные внутренние системы регулирования, плюс собственные суды.

Вторым основным сословием были «askeri» - «военные», которые фактически включали в себя и значительную часть гражданских госслужащих. Их положение регулировалось общими положениями шариата и обширным специально для них предназначенным корпусом законодательства. Они были неподсудны обычным судам – для них существовало специальное ведомство казаскера – «высшего военного судьи». Что же собой представляло это сословие?

В Турции существовал определенный отдаленный аналог европейского рыцарства или русских помещиков (в исконном смысле этого слова) – сипахи-тимариоты. Слово «sipahi» имеет персидское происхождение и означает оно попросту «солдат» (индийские сипаи – оттуда же).

В Турции так называли вполне определенный род войск – феодальную кавалерию, изначально – тяжелую (хотя впоследствии она начала изрядно «легчать»), которая в XV-XVI веках была основной ударной силой османской армии. Сипахи получали «в кормление» земельный надел, называвшийся тимаром. Система эта в основе своей была еще византийской. Турки не стали чинить то, что не было сломано, лишь адаптировали ее к своим нуждам.

Тимар включал в себя собственно земельный участок, который тимариот мог обрабатывать либо сам, либо с помощью наемной рабочей силы, и некую своеобразную «юрисдикцию» над окрестной территорией и ее жителями. Однако здесь начинались серьезные отличия от европейского феодализма. Крестьяне имели лишь несколько относительно небольших повинностей перед своим тимариотом – например, они обязаны были преподносить ему подарки несколько раз в год, на главные праздники (тимариотами, кстати, могли быть как мусульмане, так и христиане).

Тимариот в пределах «своей» территории осуществлял первичные полицейские функции – следил за порядком, имел право взимать штрафы за незначительные правонарушения. Однако реальной судебной власти, как и административных функций, он не имел – то и другое лежало в ведении чиновников на государственной службе (например, кади) или органов местного самоуправления, которое в империи было чрезвычайно развито. На тимариота было возложено взимание с «его» крестьян некоторых налогов (но не всех – другие правительство отдавало в откуп, а джизию – «налог на иноверцев» – вообще взимали главы соответствующих религиозных меньшинств – т.е. православный патриарх, армянский католикос и главный раввин).

Определенную часть собранных сумм тимариот имел право оставлять себе, и на эти средства – а также на доход от непосредственно принадлежавшего ему участка – должен был кормиться сам и содержать военную силу в соответствии с квотой, пропорциональной размеру его тимара.

Тимар давался исключительно за военную службу – и никогда не наследовался безусловно. Сын тимариота, решивший пойти по стопам отца, мог получить этот же надел, а мог получить и совсем другой. Или вообще не получить. Более того, уже предоставленный надел в принципе мог быть беспрепятственно отозван в любой момент. Вся земля была собственностью султана, тимар – его милостивым даром.

То, что султан дал, он мог с полным правом забрать без какого-либо объяснения причин. И такие операции периодически производились, земля в провинциях тасовалась так и этак. Тимариот никогда не мог сидеть на своем участке с абсолютной уверенностью в завтрашнем дне – завтра он мог оказаться на другом краю империи. Формирование провинциальной поместной аристократии, таким образом, было сильно затруднено.

Вместо этого элита империи формировалась совсем по другому принципу.

О янычарах и принципе их комплектования, по всей видимости, хоть что-то, да слышали практически все. Однако самим янычарам в европейском воображении нередко придавалось значение, совершенно не соответствующее их реальной роли в турецкой военной машине. Роль эта, на самом деле, была достаточно ограниченной – корпус янычар в классические времена своего расцвета насчитывал всего лишь 12 тысяч человек.

Это была элитная пехота, да, но ее численность была слишком невелика, чтобы она могла стать решающей силой на полях сражений. Реально основой турецкой армии были совсем другие части. Увеличение же числа янычар началось позже – уже в эпоху упадка, и шел этот процесс параллельно с размыванием боевых качеств корпуса и падением уровня его дисциплины. Однако тот принцип, на котором была основана система комплектования корпуса янычар, имел куда более широкое применение в империи, чем чисто военные рамки.

Мы не знаем достоверно, в какой момент султанам пришла в голову мысль взимать налог со своих подданных-христиан не только деньгами, но и кровью. Традиционная турецкая историография относит этот момент к самому началу османской экспансии, что довольно маловероятно. Сейчас большинство исследователей склоняется в этом смысле к эпохе Мурада I. В принципе, это не суть важно.

Легенда, связывающая это начинание с деятельностью знаменитого дервиша Хаджи Бекташа, возможно, содержит определенное зерно истины – хотя сам Хаджи Бекташ, скорее всего, умер несколько раньше, основанный им орден дервишей-бекташи всегда поддерживал тесную связь с корпусом янычар, да и сама идея, лежавшая в основе его создания, всерьез отдает неортодоксальностью, столь свойственной влиятельным в Турции суфийским орденам, многие из которых с точки зрения традиционного ислама балансировали на грани ереси.

Институт, который – без преувеличения – играл роль станового хребта османской государственности, носил название «девширме». Смысл его заключался в следующем. Раз в несколько лет султан объявлял в своих балканских провинциях, населенных преимущественно христианами, набор мальчиков и юношей на государственную службу. Брали чаще всего детей в возрасте 6-7 лет, реже – но тоже довольно часто – подростков, иногда даже до двадцатилетнего возраста. Существовали специальные квоты для каждой общины – набор никогда не был поголовным.

Единственных сыновей в семье никогда не брали. Специальные чиновники, путешествовавшие в сопровождении эскорта янычар во главе с офицером, отбирали здоровых и смышленых мальчиков, которые казались им наиболее перспективными. Янычары такому чиновнику были нужны скорее для наглядной агитации среди родителей, чем для принуждения – девширме в целом было весьма популярным институтом.

Для бедных крестьян из глухих деревень оно было хорошим способом облегчить существование семьи и одновременно – дать своему ребенку шанс на лучшую жизнь. Брали детей только из христианских семей, что было поводом для страшной зависти со стороны их соседей-мусульман – известно много случаев, когда родители-мусульмане подкупали христианскую семью с тем, чтобы те выдали их сына за своего, и пропихнули его таким образом в девширме. Впоследствии, боснийские мусульмане после длительной борьбы и мытарств добились для себя права участвовать в девширме наравне с христианами.

Рекруты, набранные таким образом, никогда не возвращались домой. Их привозили в Стамбул, где первым делом обращали в ислам, а затем подвергали всестороннему тестированию, чтобы выявить способности. Наиболее одаренных отправляли в специальную закрытую школу при султанском дворце. Там им давали блестящее образование – турецкий, арабский и персидский языки, мусульманская теология и право, история, география, литература, основы математики и медицины, одновременно – обширный курс физического развития, верховая езда, владение всеми видами оружия.

Те из них, кто проявлял себя лучше других в процессе обучения, становились в дальнейшем чиновниками и администраторами, доверенными слугами и советниками султана. Самые талантливые могли подняться до высшего пика карьеры на султанской службе – должности Великого Визиря. Неплохая перспектива для нищего мальчишки из Богом забытой деревушки. Другие по окончании обучения шли служить в элитные кавалерийские полки султанской гвардии – такие части, как «оруженосцы»-силахтары или «сипахи дворца».

Наконец, те рекруты, которые с самого начала не попали в эту привилегированную категорию, отправлялись на несколько лет на сельскохозяйственные работы в окрестностях столицы, чтобы укрепить тело и помочь им как следует освоить турецкий язык, после чего проходили интенсивную военную подготовку и становились солдатами элитной пехоты – знаменитого янычарского корпуса (yeni ceri – «новое войско» по-турецки).

Все вместе они назывались Капыкулу (Kapikulu) – «рабы дворца». Юридически они действительно были рабами султана – однако этот их статус был поводом для гордости, а не унижения, как в Европе. Собственно, в исламском мире с самого начала – с эпохи великой мусульманской экспансии – существовала традиция комплектования гвардии или иных элитных военных частей из воинов-рабов, достаточно вспомнить тюркских гулямов при дворе Аббасидских халифов, или мамлюков в Египте.

Звание «раба» (kul по-турецки) в этом контексте было весьма почетным – оно означало особую связь носителя лично с особой правителя, его подконтрольность только ему и ответственность лишь перед хозяином. Нередко такие «рабы» фактически правили государством и были истинной его аристократией. Многие правящие династии на средневековом Востоке были основаны именно ими. Турки сделали лишь следующий логический шаг в развитии этого института – распространили его действие не только на военную сферу, но и на сферу гражданского управления.

Рабы-кулы были не только у султана. Система воспроизводилась и на более низком уровне. Сановники, паши и наместники провинций обзаводились собственными кулами. Поскольку большинство из них и сами формально были по происхождению рабами султана, можно сказать, что Османская Турция была «рабским государством» - в самом прямом смысле этого слова.

Собственно, рабы-кулы составляли второй компонент упомянутого нами сословия «аскари» - помимо сипахи-тимариотов. И именно кулы – это уникальное сообщество, представлявшее собой, если посмотреть на него с определенной точки зрения, идеальную меритократию – и были подлинной управляющей элитой империи.

«Идеальной меритократией» эта система была еще и потому, что – по крайней мере в период расцвета – статус и богатство, достигнутые в ее рамках, по наследству не передавались. Точнее, могли передаваться, а могли и нет, и на практике, как правило, не передавались – это опять-таки, было отнесено всецело на усмотрение султана. Султан мог спокойно забрать все имущество умершего визиря в казну, безо всякого предупреждения. Эти люди – рабы султана.

Султан захотел – и вознес их на вершину. Завтра он так же легко может сбросить их в пропасть. В Турции эпохи Сулеймана Великолепного не было такого понятия как «знатный род» или «династия вельмож». Каждый из этих людей был сам себе и предком, и потомком. А смена ему уже росла в закрытой школе в стенах султанского дворца…

Именно система Капыкулу – гениальная в своей простоте – на все сто процентов объясняет эффективность османского государства в эпоху его расцвета. Это было своеобразное поточное производство, конвейер талантов, беспрерывно подпитывавший империю на протяжении двухсот лет. Именно отсюда та бешеная энергия, которой буквально дышало каждое новое поколение «властителей горизонтов».

Это секрет успеха – и казалось бы, секрет беспроигрышный и идеальный, как вечный двигатель. Однако дальнейшая история Турции демонстрирует нам совсем не такую радужную картинку, которую можно было бы ожидать, исходя из столь блестящих начинаний. Что и где пошло не так?

Начиная с середины XVI века сочетание неблагоприятных экономических и политических факторов, наряду с конкретными дефектами и ошибками султанской политики, начало медленно, но верно подтачивать описанную нами систему управления – элемент за элементом.

Первые тревожные «звоночки» стали проявляться уже на самом пике расцвета. Началось все, как оно часто и бывает, с женщины. По-турецки ее звали Хуррем Султан – «Смеющаяся госпожа». Европейцы чаще всего называли ее Роксоланой. От рождения она носила имя Анастасия Лисовская.

Дочь мелкого шляхтича из Речи Посполитой, угнанная в плен татарами, проданная в рабство, оказавшаяся в султанском гареме в Константинополе, она сумела настолько очаровать всемогущего падишаха и повелителя правоверных, султана Сулеймана, что железная логика этого османского raison d’etat отступила перед ее влиянием. Именно она стала последней женщиной в истории Османской империи, на которой султан женился законным браком.

Но Сулейман не только на ней женился – он переселил ее – естественно, вместе с ее немаленькой свитой – в дворец Топкапы, главную султанскую резиденцию. Так было положено начало слиянию двора и гарема – т.е. вопиющему нарушению одного из главных и элементарных принципов, на которых было основано османское государство.

К концу правления Сулеймана в Топкапы фактически переехала большая часть гарема (в Старом дворце – Эски серайи – где гарем находился ранее, теперь жили только вдовы умерших султанов). Этот процесс был необратим. Спустя сто лет после смерти Сулеймана, султаны превратились в изнеженных затворников, а управление империей на 80% находилось в руках женщин и евнухов – с понятными последствиями.

В правление все того же Сулеймана стал всерьез проявляться другой беспокоящий фактор. Империя, все устройство которой было оптимизировано для целей внешней экспансии, достигла естественного географического предела роста. Турецкие границы продвинулись на предельное расстояние от столицы, которое допускала пропускная способность существовавших сухопутных коммуникаций.

Осуществлять сколько-нибудь масштабные операции за пределами этих границ турецкая армия просто не могла физически – кампании по своей продолжительности не укладывались в сезон, пригодный для ведения боевых действий. Свою австрийскую кампанию Сулейман начал в июне, но до Вены добрался лишь глубокой осенью. Осада продолжалась 20 дней.

Естественно, взять за это время хорошо укрепленный город турки не смогли – глупо было бы на это и рассчитывать, это дело нескольких месяцев. А через двадцать дней повалил снег – и турецкая армия, преимущественно кавалерийская, а значит – всецело зависящая от доступности фуража – вынуждена была снять осаду и вернуться домой, не солоно хлебавши.

И подобное повторялось впоследствии неоднократно, и не только в Европе, но и, к примеру, в Месопотамии – где, конечно, не было снега, зато были пустыни. Сухопутная экспансия османов захлебнулась. Морская еще могла бы иметь перспективы – но растянутые сухопутные границы теперь надо было оборонять от опомнившихся от первого шока соседей, готовившихся уже к переходу в контрнаступление, и эта оборона отныне поглощала львиную долю всех ресурсов империи, и чем дальше – тем больше, попросту высасывая из нее все соки.

Ситуация усугублялась экономическим кризисом. Основой экономики Турции было взимание податей с огромного подвластного населения и контроль над традиционными торговыми путями из Индии в Европу – через Персидский залив и Красное море.

Проникновение португальцев в Индийский океан само по себе не смогло пошатнуть турецких позиций в данной области (как часто думают), но вот «революция цен» - попросту говоря, резкий всплеск инфляции в Европе, вызванный массовым наплывом драгоценных металлов из Нового Света – ударил по турецкой экономике очень больно. К началу XVII века турецкая денежная единица – акче – обесценилась в шесть раз в сравнении с временами Мехмеда Завоевателя, и в дальнейшем тенденция продолжалась по нарастающей.

Это вызвало падение доходов населения и разложение системы тимаров – теперь тимариотам значительно труднее стало прокормить себя, да еще и нести при этом военную службу. В результате тимары вначале стали поголовно превращаться в наследуемые имения – чтобы из них можно было выжать хоть что-то – а затем тимариоты стали стремительно терять свои военные функции, превращаясь просто в сельских помещиков. Но и это их не спасло – в XVIII веке началось тотальное разорение тимариотов, влекшее утрату ими своих участков и укрупнение землевладения в провинциях. Таким образом, возникла мощная и независимая от государства провинциальная аристократия – что великим султанам прошлого не могло бы привидеться и в кошмарном сне.

Кризис же повлек за собой и усиление активности различных неортодоксальных религиозных сект антиправительственной направленности. Результат был закономерен – консервативная исламская реакция со стороны государства, приведшая в итоге к интеллектуальному закостенению всей системы. Ранняя Османская Турция была весьма либеральной страной в интеллектуальном плане – там развивались точные науки и прикладные дисциплины (такие, как математика, картография), архитекторы экспериментировали с новыми идеями и формами, а при дворе султанов процветала живопись, в том числе портретная, испытывавшая серьезное влияние итальянского Ренессанса.

Теперь этому пришел конец. Идеализированная старина была объявлена единственным образцом для подражания. К XVIII веку турецкие ремесленники, по сути дела, лишь воспроизводили творения своих предшественников. Воспроизводили мастерски, но лишь воспроизводили. Зашоренное собственной ретроградско-охранительной доктриной правительство не способно было понять новых меркантилистских принципов, на которых строилась экономика его европейских соседей, и пыталось покрыть свои текущие потребности за счет импорта, не будучи при этом способным наладить адекватный товарообмен и нормальный баланс торговли.

Импорт европейских промышленных товаров задушил на корню все потенциальные зачатки собственной турецкой промышленности. Теперь уже Турция могла экспортировать только сырье, чем она усиленно и занялась. В империи стала стремительно складываться экономика полуколониального типа…

В довершение всех бед, процесс сращивания двора и правительства с гаремом привел к развалу системы престолонаследия. Конечно, мы можем сколько угодно осуждать «принцип братоубийства» как варварский и антигуманный, но он работал, и именно на нем было основано функционирование аппарата государственной власти. В начале XVII века он был отменен. Теперь «лишних» принцев не убивали, а держали взаперти – под своеобразным «домашним арестом». Где держали? В гареме, естественно. Думаю, нет нужды объяснять, к чему это привело. Лучшего стимула к разжиганию дворцовых интриг трудно было придумать. Такое «решение» проблемы снизило стабильность режима на порядок.

Наконец, как последний аккорд, рухнула система девширме – становой хребет государства. Кризис и переход империи к стратегической обороне, разложение системы тимаров, а также появление провинциального сепаратизма как весомой силы, повлекли за собой необходимость увеличения численности войск, на которые султан мог бы положиться.

Т.е., по определению – войск Капыкулу. К середине XVII века численность янычар выросла с 12 тыс. до 40 тыс., и продолжала расти. Но государство при этом отнюдь не богатело, и не имело возможности содержать их на том же уровне, что и раньше. Поэтому янычарам разрешили заниматься ремеслом и торговлей, надеясь сделать их в какой-то степени самодостаточными.

Это подорвало всякую дисциплину в корпусе. Вдобавок, янычары (изначально вообще не имевшие права жениться, на что никто уже давно не обращал внимания) добились позволения своим детям вступать в корпус в обход системы девширме. От этого уже был один шаг до позволения вступать в корпус всем желающим, и этот шаг был в итоге сделан.

Так великая империя убивала сама себя, шаг за шагом последовательно разрушая все основы, на которых зиждилась – экономические, социальные, политические, идеологические, военные. Конечно, фундаментально здоровый, крепкий и жизнерадостный дух турецкого народа не дал в итоге стране погибнуть окончательно. Но это уже совсем другая страна, с другим характером и другим лицом. И лишь памятники великого и кровавого прошлого тонкими пальцами минаретов молча указуют в небо над Босфором.

Использованы материалы с www.fenrus-01.livejournal.com.

Поделитесь с друзьями или поставьте закладку на эту страницу,
если планируете зайти на нее попозже...
(Исторические детали Османской Турции | Янычары и турецкие гаремы )