Сочинение на тему: июль – середина лета. Июль - вершина лета. Календарь русской природы

Созревает урожай ягодных культур: малины, ежевики, смородины, крыжов-ника. Знай собирай! По величине уро-жая можно судить о том, насколько пра-вильно вы подобрали сорта и ухаживали за растениями.

Отплодоносившие побеги малины следует вырезатьи уложить в компост-ную кучу или сжечь, тем самым уничто-жая накопившихся вредителей и возбу-дителей болезней и создавая благопри-ятные условия для роста и развития по-бегов текущего года.

У малины среднего и среднепозднего сроков созревания (Мираж, Столичная, Па-триция) нужно прищипнуть верхушки побе-гов нынешнего года, чтобы спровоцировать образование боковых побегов, а значит, повысить урожай в следующем году.

Можно приступать к посадке земля-ники, выбирая для этого укоренившиеся розетки из маточника.

Участок для новых посадок нужно тщательно и глубоко перекопать, собрать личинок майскогожука, чтобы они не уничтожили корнимолодых растений.

Пересаженные растения необходимо притенять , используякапустные листья.

Большинство плодовых культур в июле формируют цветочные почки. Так что са-мое время позаботиться о будущем уро-жае: ограничить или совсем прекратить полив , чтобыспособствовать вызрева-нию древесины; исключить внесение азотных удобрений, заменив их калийны-ми и фосфорными (древесная зола, суперфосфат, нитроаммофоска).

В винограднике продолжаются зеле-ные операции. Необходимо регулярно осматривать кустыи проводить пасын-кование и нормирование гроздей. О пе-регрузке куста урожаем можно судить по большомуколичеству гроздей и уг-нетенному приросту виноградной лозы. В этом случае секатором удаляют треть

гроздей, чтобы оставшиеся вовремя вызрели , накопилинеобходимое коли-чество сахара, а виноградное растение при этом не истощилось.

В конце месяца можно приступать к чеканке виноградной лозы: прищипыва-нию точки роста на верхушках (коронках) побегов для приостановки вегетативного роста лозы.

Самое время провести "зеленую" под-вязку виноградной лозы (используют для этого ветошь, подвязывают побеги сво-бодным узлом).

А еще июль — время распространения милдью на винограднике. Развитию за-болевания способствует дождливая по-года. Для профилактики заболевания в начале месяцанеобходимо обработать виноградник однимиз системных препа-ратов (ридомил, арцерид), которые за-щищают растение на протяжении 20 дней. Так что даже выросший за это вре-мя прирост будет устойчивым к милдью. Обработка виноградника против милдью бордоской жидкостьюмалоэффективна.

Яблоня, груша, слива также нуждают-ся в защите от грибных заболеваний (плодовых гнилей). В этом случае эффек-тивно применение ридомила. Нужно по-мнить, что последняя обработка препа-ратом должна проводиться не позже чем за 20 дней до сбора урожая. При уборке урожая необходимо снимать и плоды, по-раженные гнилями, мумифицированные. Они служат источником инфекции в саду, поэтому их сбор и закапывание — про-стая и эффективная мера по борьбе с болезнями .

Середина лета — пора проведения окулировки . Традиционно ее у нас начи-нают 15 июля, хотя можно приступать к проведению операциии значительно раньше . Важнотолько, чтобы на подвоях хорошо отставалакора. Поэтому (в слу-чае засушливой погоды) за два—три дня до окулировки подвои нужно обильно полить . Для хорошей приживаемости прививок окулянтыполивают через два дня послепроведения операции.

Не будем останавливаться подробно на самойтехнике проведения окулиров-ки, отметим только, что проводить ее следует на приросте текущего года. Про-шлогодняя древесина, а тем более мно-голетняя для этого не пригодны. Опти-мальное время для выполнения прививки — утренние часы либо пасмурные дни.

Некоторые сорта яблони и алычи, у ко-торых быстро пробуждаются спящие поч-ки, могут прорастать уже на 10—15-й день после окулировки. Так что при тщательном уходе за окулянтами до конца вегетации можно получить товарные саженцы.

В молодом плодовом саду в это вре-мя отгибают приросты текущего года. Их переводят из вертикального в гори-зонтальное положение, подвязывают шпагатом . Такимобразом формируют крону , ускоряютвступление деревца в плодоношение и сводят к минимуму ве-сеннюю обрезку.

Великие о стихах:

Поэзия — как живопись: иное произведение пленит тебя больше, если ты будешь рассматривать его вблизи, а иное — если отойдешь подальше.

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Самое ценное в жизни и в стихах — то, что сорвалось.

Марина Цветаева

Среди всех искусств поэзия больше других подвергается искушению заменить свою собственную своеобразную красоту украденными блестками.

Гумбольдт В.

Стихи удаются, если созданы при душевной ясности.

Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают.

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда... Как одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.

А. А. Ахматова

Не в одних стихах поэзия: она разлита везде, она вокруг нас. Взгляните на эти деревья, на это небо — отовсюду веет красотой и жизнью, а где красота и жизнь, там и поэзия.

И. С. Тургенев

У многих людей сочинение стихов — это болезнь роста ума.

Г. Лихтенберг

Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас. Повествуя нам о женщине, которую он любит, он восхитительно пробуждает у нас в душе нашу любовь и нашу скорбь. Он кудесник. Понимая его, мы становимся поэтами, как он.

Там, где льются изящные стихи, не остается места суесловию.

Мурасаки Сикибу

Обращаюсь к русскому стихосложению. Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху. Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую. Пламень неминуемо тащит за собою камень. Из-за чувства выглядывает непременно искусство. Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный, верный и лицемерный, и проч.

Александр Сергеевич Пушкин

- …Хороши ваши стихи, скажите сами?
– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.
– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.
– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван…

Михаил Афанасьевич Булгаков. "Мастер и Маргарита"

Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.

Джон Фаулз. "Любовница французского лейтенанта"

Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.

Александр Александрович Блок

Поэты древности в отличие от современных редко создавали больше дюжины стихотворений в течение своей долгой жизни. Оно и понятно: все они были отменными магами и не любили растрачивать себя на пустяки. Поэтому за каждым поэтическим произведением тех времен непременно скрывается целая Вселенная, наполненная чудесами - нередко опасными для того, кто неосторожно разбудит задремавшие строки.

Макс Фрай. "Болтливый мертвец"

Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:…

Маяковский! Ваши стихи не греют, не волнуют, не заражают!
- Мои стихи не печка, не море и не чума!

Владимир Владимирович Маяковский

Стихи - это наша внутренняя музыка, облеченная в слова, пронизанная тонкими струнами смыслов и мечтаний, а посему - гоните критиков. Они - лишь жалкие прихлебалы поэзии. Что может сказать критик о глубинах вашей души? Не пускайте туда его пошлые ощупывающие ручки. Пусть стихи будут казаться ему нелепым мычанием, хаотическим нагромождением слов. Для нас - это песня свободы от нудного рассудка, славная песня, звучащая на белоснежных склонах нашей удивительной души.

Борис Кригер. "Тысяча жизней"

Стихи - это трепет сердца, волнение души и слёзы. А слёзы есть не что иное, как чистая поэзия, отвергнувшая слово.

О й, сегодня же 15 июля, самая середина лета. Сколько было планов, идей и задумок на это время. Сколько всего ещё хочется успеть. Дошить лёгкое платьице и успеть в нём покрасоваться, пока установились такие погоды. Проезжая на машине мимо яркого ромашкового поля, не пролететь бездушно, просто посмотрев, а непременно остановиться, собрать букет и увезти домой частичку летнего настроения.


Середина лета. Успеть посетить гостеприимную тётушкину дачу под Киржачом, почувствовать аромат можжевеловых веток в жаркой бане, искупаться в лесном озере, окружённом со всех сторон высоченными соснами, посидеть поздним вечером на лужайке перед домом, наблюдая за ночными мотыльками, которые слетаются на маленькие садовые фонарики.

Середина лета. Середина года. Многое нужно успеть на работе перед долгожданным отпуском, чтобы нежась на пляже и ловя в волосах солёный морской ветер, не испытывать чувства «недоделанных дел».

Середина лета. Середина года. Успеть сделать, что-то такое, чего я ещё не делала, научиться тому, чего я ещё не умею, побывать в таких странах, о которых только мечталось, оставаться неизлечимой оптимисткой, быть счастливой вопреки всему, жить так, как я ещё никогда не жила, не бояться стать тем, кем я могла быть, когда-то.

Середина лета… к середине года… к середине жизни…


Короткие рассказы про лето

Моя Россия. Паустовский Константин
С этого лета я навсегда и всем сердцем привязался к Средней России. Я не знаю страны, обладающей такой огромной лирической силой и такой трогательно живописной - со всей своей грустью, спокойствием и простором, - как средняя полоса России. Величину этой любви трудно измерить. Каждый знает это по себе. Любишь каждую травинку, поникшую от росы или согретую солнцем, каждую кружку воды из летнего колодца, каждое деревце над озером, трепещущее в безветрии листьями, каждый крик петуха, каждое облако, плывущее по бледному и высокому небу. И если мне иногда хочется жить до ста двадцати лет, как предсказывал дед Нечипор, то только потому, что мало одной жизни, чтобы испытать до конца все очарование и всю исцеляющую силу нашей среднеуральской природы.


Летом в лесу. Ушинский Константин
Хорошо в лесу в жаркий полдень. Чего тут только не увидишь! Высокие сосны развесили иглистые вершины. Елочки выгибают колючие ветки. Красуется кудрявая березка с душистыми листочками. Дрожит серая осина. Коренастый дуб раскинул вырезные листья. Из травы глядит глазок земляники. Рядом краснеет душистая ягодка.

Сережки ландыша качаются между длинными, гладкими листьями. Крепким носом стучит по стволу дятел. Кричит иволга. Мелькнула пушистым хвостом цепкая белка. Далеко в чаше раздается треск. Уж не медведь ли это?


Лес. Тургенев Иван
А то велишь заложить беговые дрожки и поедешь в лес на рябчиков. Весело пробираться по узкой дорожке между двумя стенами высокой ржи. Колосья тихо бьют вас по лицу, васильки цепляются за ноги, перепела кричат кругом, лошадь бежит ленивой рысью. Вот и лес. Тень и тишина. Статные осины высоко лепечут над вами; длинные, висячие ветки берез едва шевелятся; могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы. Вы едете по зеленой, испещренной тенями дорожке; большие желтые мухи неподвижно висят в золотистом воздухе и вдруг отлетают; мошки вьются столбом, светлея в тени, темнея на солнце; птицы мирно поют. Золотой голос малиновки звучит невинной, болтливой радостью: он идет к запаху ландышей. Далее, далее, глубже в лес... Лес глохнет... Неизъяснимая тишина западает в душу; да и кругом так дремотно и тихо. Но вот ветер набежал, и зашумели верхушки, словно падающие волны. Сквозь прошлогоднюю бурую листву кое-где растут высокие травы; грибы стоят отдельно под своими шляпками. Беляк вдруг выскочит, собака с звонким лаем помчится вслед.



Темнели осинники в глуби, густою тучей становился лес, и над белоствольем берез бесшумно смыкались только что рыжевшие, но уже очерняющиеся кроны. Небо еще было светло, однако догорало с закатного края. Птицы гомонили все реже, отряхиваясь перед сном на ветках. Трещали сварливо дрозды, и через кулижку, отмеченную по середине черным, прошлогодним снегом, редко пролетали вальдшнепы, роняющие призывный клич и качающие в лад своему кожаному скрипу клювом.

В вечере, уже опеленавшем лес, в остывающем небе, в ушастых ветреницах-цветках, смеживших белые ресницы на ночь, в растопырившихся хохлатках, в иглистых травниках, в муравейнике, приваленном ко пню, в мышином шорохе под стогом, в каждой осинке, березке, елке - во всем, во всем таилась близкая мне радость пробуждения, хотя вроде бы все вокруг собиралось на покой.
Мне это казалось как бы детскою игрою. Природа смежала лишь один глаз на ночь, притворялась спящею - ведь солнце-то закатилось, и вечер наступил, и покою полагалось быть, и сну, и отдыху.

Земля вздыхала, сыро туманилась далями, но все это делала с лукавинкой, как бы играя в сон и послушание.
Чу! Бормочет в логу, укрытый темными черемухами, снеговой ручей; зававачил в осинниках заяц, утративший в страсти свой страх и осторожность; и ворон, молчаливый ворон, завозился в пихтах и такое мурлыканье, такой говор повел, что уж вроде бы и нет во всем лесу добрей и влюбленней его ни одной живой души. Где-то пликает куличок-мужичок, развеселый кавалеришка; где-то клювом дерзнул по сухому стволу черный дятел очередью. Деранул и сам заслушался - какая музыка! А далеко-далеко, в тихих и пустынных полях, залитых лужами, расплакались чибисы и пробудили стон в груди одинокого журавля, что третий день ходит долговязо по полю и зовет, зовет кого-то больным голосом...

Нет сна, есть видимость его. Покоя тоже нет, и не будет его до первого листа. Все живет, радуется и озорует в бездомовье лесном, наслаждаясь вольностью, разбродом, предчувствием любви.
Земля-мать и вся природа мудро, со снисходительной усмешкою наблюдает за детьми своими - скоро, совсем скоро всему этому конец: будут виться гнезда, рыться норы, отыскиваться дупла в деревьях, будут драки на токах, только перья полетят, будут страсти бушевать. Братство лесное, безалаберное и бесшабашное перекипит, отбушует, разделится на семьи и закрепится заботой о детях и доме. В мир вступит деловитость и долгие хлопоты, уважительный труд восторжествует в лесу...

А пока отощалый, но нарядный лесной люд, пробавляющийся больше песнями, а не пищей божьей, ждет нетерпеливо первого солнечного луча, бредя неотвратимо надвигающейся любовью. В жилах всего живого, в сердцевинах ли деревьев, в сердцах ли птиц и зверьков текут, колотятся, бродят соки и кровь весны.


На поле летом. Ушинский Константин
Весело на поле, привольно на широком! До синей полосы далекого леса точно бегут по холмам разноцветные нивы. Волнуется золотистая рожь; вдыхает она крепительный воздух. Синеет молодой овес; белеет цветущая гречиха с красными стебельками, с бело-розовыми, медовыми цветочками. Подальше от дороги запрятался кудрявый горох, а за ним бледно-зеленая полоска льна с голубоватыми глазками. На другой стороне дороги чернеют поля под струящимся паром.

Жаворонок трепещется над рожью, а острокрылый орел зорко смотрит с вышины: видит он и крикливую перепелку в густой ржи, видит он и полевую мышку, как она спешит в свою нору с зернышком, упавшим из спелого колоса. Повсюду трещат сотни невидимых кузнечиков.


Утренние лучи. Ушинский Константин
Выплыло на небо красное солнышко и стало рассылать повсюду свои золотые лучи - будить землю.
Первый луч полетел и попал на жаворонка. Встрепенулся жаворонок, выпорхнул из гнездышка, поднялся высоко, высоко и запел свою серебряную песенку: «Ах, как хорошо в свежем утреннем воздухе! Как хорошо! Как привольно!»
Второй луч попал на зайчика. Передернул ушами зайчик и весело запрыгал по росистому лугу: побежал он добывать себе сочной травки на завтрак.

Третий луч попал в курятник. Петух захлопал крыльями и запел: ку-ка-ре-ку! Куры слетели с нашестей, закудахтали, стали разгребать сор и червяков искать. Четвертый луч попал в улей. Выползла пчелка из восковой кельи, села на окошечко, расправила крылья и - зум-зум-зум! - полетела собирать медок с душистых цветов.
Пятый луч попал в детскую, на постельку к маленькому лентяю: режет ему прямо в глаза, а он повернулся на другой бок и опять заснул.


Достоевский Федор
Мне припомнился август месяц в нашей деревне: день сухой и ясный, но несколько холодный и ветреный; лето на исходе, и скоро надо ехать в Москву опять скучать всю зиму за французскими уроками, и мне так жалко покидать деревню. Я прошел за гумна и, спустившись в овраг, поднялся в Лоск - так назывался у нас густой кустарник по ту сторону оврага до самой роши. Я весь погружен в мое дело, я занят: я выламываю себе ореховый хлыст, чтоб стегать им лягушек; хлысты из орешника так красивы и так непрочны, куда против березовых. Занимают меня тоже букашки и жучки, я их сбираю, есть очень нарядные; люблю я тоже маленьких, проворных, красно-желтых ящериц, с черными пятнышками, но змеек боюсь. Впрочем, змейки попадаются гораздо реже ящериц. Грибов тут мало, за грибами надо идти в березняк, и я собираюсь отправиться. И ничего в жизни я так не любил, как лес с его грибами и дикими ягодами, с его букашками и птичками, ежиками и белками, с его столь любимым мною сырым запахом перетлевших листьев.

Детство Никиты. Толстой Алексей
... Томление и зной усиливались. Замолкли птицы, мухи осоловели на окнах. К вечеру низкое солнце скрылось в раскаленной мгле. Сумерки настали быстро. Было совсем темно - ни одной звезды. Стрелка барометра твердо указывала - «буря»...
И вот в мертвой тишине первыми, глухо и важно, зашумели ветлы на пруду, долетели испуганные крики грачей. Шум становился все крепче, торжественнее, и наконец сильным порывом ветра примяло акации у балкона, пахнуло пахучим духом в дверь, внесло несколько сухих листьев, мигнул огонь в матовом шаре лампы, налетевший ветер засвистал, завыл в трубах и в углах дома.
Где-то бухнуло окно, зазвенели разбитые стекла. Весь сад теперь шумел, скрипели стволы, качались невидимые вершины.
И вот - бело-синим ослепительным светом раскрылась ночь, на мгновение черными очертаниями появились низко наклонившиеся деревья. И снова тьма. И грохнуло, обрушилось все небо. За шумом никто не услышал, как упали и потекли капли дождя на стеклах. Хлынул дождь - сильный, обильный, потоком.
Запах влаги, прели, дождя и травы наполнил залу...

Бежин луг. Тургенев Иван
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце - не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное - мирно всплывает из-под узкой и длинной тучки, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра... Но вот опять хлынули играющие лучи, - и весело, и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями.

Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кой-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости.

В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри-круговороты - несомненный признак постоянной погоды - высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой; даже за час до ночи вы не чувствуете сырости. Подобной погоды желает земледелец для уборки хлеба...


***
Летнее июльское утро: стеной стоит дубовый лес и блестит, алеет на солнце; еще свежо, но уже чувствуется близость жары.
И как этот же самый лес хорош поздней осенью... Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движения, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина; тонкий туман стоит вдали... земля упруга под ногами... Спокойно дышит грудь...


***
Ранним летним утром отправьтесь в лес, к речке, которая тихо струится меж деревьев.
Позаботьтесь о еде: возьмите с собой хлеба с маслом. Около речки присядьте на мшистый бережок, разденьтесь и бросьтесь в холодную воду.
Не бойтесь простудиться. Обнаружьте силу воли. После купания отыщите открытое местечко и лягте на горячем солнышке. Делайте это ежедневно, и вы будете здоровы. А летнее, июльское утро!.. Вы раздвинете мокрый куст - вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи. Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Точно: под самым обрывом таится источник... Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться, Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью; вам хорошо...


Летний вечер. Толстой Алексей
В далекой и бледной глубине неба только что проступали звездочки; на западе еще алело - там и небосклон казался ясней и чище; полукруг луны блестел золотом сквозь черную сетку плакучей березы. Другие деревья либо стояли угрюмыми великанами, с тысячью просветов, наподобие глаз, либо сливались в сплошные мрачные громады. Ни один листок не шевелился; верхние ветки сиреней и акаций как будто прислушивались к чему-то и вытягивались в теплом воздухе. Дом темнел вблизи; пятнами красноватого света рисовались на нем освещенные длинные тени. Кроток и тих был вечер; но сдержанный, страстный вздох чудился в этой тишине.

Гроза в лесу. Толстой Алексей
Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага... что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? Туча ли надвигается? Но вот слабо сверкнула молния... Э, да это гроза! Кругом еще ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет; передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Травы, кусты, все вдруг потемнело... Скорей! вон, кажется, виднеется сенной сарай... скорее... Вы добежали, вошли...
Каков дождик? Каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено... Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает все кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами!..


***
Недавно вставшее солнце затопляло всю рощу сильным, хотя и не ярким светом; везде блестели росинки, кой-где внезапно загорались и рделись крупные капли; все дышало свежестью, жизнью и той невинной торжественностью первых мгновений утра, когда все уже так светло и так еще безмолвно. Только и слышались что рассыпчатые голоса жаворонков над отдаленными полями, да в самой роще две-три птички, торопясь, выводили свои коротенькие коленца и словно прислушивались потом, как это у них вышло. От мокрой земли пахло здоровым, крепким запахом, чистый, легкий воздух переливался прохладными струями.


***
Погода была прекрасная, еще прекраснее, чем прежде; но жара все не унималась. По ясному небу едва-едва неслись высокие и редкие облака, изжелта-белые, как весенний запоздалый снег, плоские и продолговатые, как опустившиеся паруса. Их узорчатые края, пушистые и легкие, как хлопчатая бумага, медленно, но видимо изменялись с каждым мгновением; они таяли, эти облака, и от них не падало тени. Мы долго бродили с Касьяном по ссечкам. Молодые отпрыски, еще не успевшие вытянуться выше аршина, окружали своими тонкими, гладкими стебельками почерневшие, низкие пни; круглые губчатые наросты с серыми каймами, те самые наросты, из которых вываривают трут, лепились к этим пням; земляника пускала по ним свои розовые усики: грибы тут же тесно сидели семьями. Ноги беспрестанно путались и цеплялись в длинной траве, пресыщенной горячим солнцем; всюду рябило в глазах от резкого металлического сверкания молодых, красноватых листьев на деревцах; всюду пестрели голубые гроздья «журавлиного гороху», золотые чашечки «куриной слепоты», наполовину лиловые, наполовину желтые цветы иван-да-марьи; кое-где, возле заброшенных дорожек, на которых следы колес обозначались полосами красной мелкой травки, возвышались кучки дров, потемневших от ветра и дождя, сложенные саженями; слабая тень падала от них косыми четырехугольниками, - другой тени не было нигде.

Легкий ветерок то просыпался, то утихал: подует вдруг прямо в лицо и как будто разыграется, - все весело зашумит, закивает и задвижется кругом, грациозно закачаются гибкие концы папоротников, - обрадуешься ему... но вот уж он опять замер, и все опять стихло. Одни кузнечики дружно трешат, словно озлобленные, - и утомителен этот непрестанный, кислый и сухой звук. Он идет к неотступному жару полудня; он словно рожден им, словно вызван им из раскаленной земли.

***
А летнее, июльское утро! Кто, кроме охотника, испытал, как отрадно бродить на заре по кустам? Зеленой чертой ложится след ваших ног по росистой, побелевшей траве. Вы раздвинете мокрый куст - вас так и обдаст накопившимся теплым запахом ночи; воздух весь напоен свежей горечью полыни, медом гречихи и «кашки»; вдали стеной стоит дубовый лес и блестит и алеет на солнце; еще свежо, но уже чувствуется близость жары. Голова томно кружится от избытка благоуханий. Кустарнику нет конца... кое-где вдали желтеет поспевающая рожь, узкими полосками краснеет гречиха. Вот заскрипела телега; шагом пробирается мужик, ставит заранее лошадь в тень... Вы поздоровались с ним, отошли - звучный лязг косы раздается за вами... Солнце все выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой... Небо темнеет по краям; колючим зноем дышит неподвижный воздух. «Где бы, брат, тут напиться?» - спрашиваете вы у косаря. «А вон в овраге колодезь».

Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Точно: под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над водою свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри, колыхаясь, поднимаются со дна, покрытого мелким бархатным мохом. Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться. Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью; вам хорошо, а против вас кусты раскаляются и словно желтеют на солнце. Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли? Вы выходите из оврага... что за свинцовая полоса на небосклоне? Зной ли густеет? туча ли надвигается?.. Но вот слабо сверкнула молния... Э, да это гроза! Кругом еше ярко светит солнце: охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты - все вдруг потемнело... Скорей! Вон, кажется, виднеется сенной сарай... скорее! Вы побежали, вошли... Каков дождик? Каковы молнии? Кое-где сквозь соломенную крышу закапала вода на душистое сено... Но вот солнце опять заиграло. Гроза прошла; вы выходите. Боже мой, как весело сверкает все кругом, как воздух свеж и жидок, как пахнет земляникой и грибами!..

Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится. Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов сена побежали длинные тени... Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката... Вот оно бледнеет; синеет небо; отдельные тени исчезают, воздух наливается мглою. Пора домой, в деревню, в избу, где ночуете. Закинув ружье за плечи, быстро идете вы, несмотря на усталость... А между тем наступает ночь; за двадцать шагов уже ничего не видно; собаки едва белеют во мраке. Вот над черными кустами край неба смутно яснеет. Что это? Пожар?.. Нет, это восходит луна.

***
Жара заставила нас войти в рощу. Я бросился под высокий куст орешника, над которым молодой, стройный клен раскинул свои легкие ветки.

Касьян присел на толстый коней срубленной березы. Я глядел на него. Листья слабо колебались в вышине, и их жидко-зеленоватые тени тихо скользили взад и вперед по его тщедушному телу, кое-как закутанному в темный армяк, по его маленькому лицу. Он не поднимал головы. Наскучив его безмолвием, я лег на спину и начал любоваться мирной игрой перепутанных листьев на далеком светлом небе. Удивительно приятное занятие лежать на спине в лесу и глядеть вверх! Вам кажется, что вы смотрите в безлонное море, что оно широко расстилается под вами, что деревья не поднимаются от земли, но, словно корни огромных растений, спускаются, отвесно падают в те стек-лянно ясные волны; листья на деревьях то сквозят изумрудами, то сгущаются в золотистую, почти черную зелень.

Где-нибудь далеко, оканчивая собою тонкую ветку, неподвижно стоит отдельный листок на голубом клочке прозрачного неба, и рядом с ним качается другой, напоминая своим движением игру рыбьего плеса, как будто движение то самовольное и не производится ветром. Волшебными подводными островами тихо наплывают и тихо проходят белые круглые облака, - и вот, вдруг все это море, этот лучезарный воздух, эти ветки и листья, облитые солнцем, - все заструится, задрожит беглым блеском, и поднимется свежее, трепещущее лепетание, похожее на бесконечный мелкий песок внезапно набежавшей зыби. Вы не двигаетесь - вы глядите; и нельзя выразить словами, как радостно, и тихо, и сладко становится на сердце. Вы глядите: та глубокая, чистая лазурь возбуждает на устах ваших улыбку, невинную, как она сама, как облака по небу, и как будто вместе с ними, медлительной вереницей, проходят по душе счастливые воспоминания, и все вам кажется, что взор ваш уходит дальше и дальше и тянет вас самих за собой в ту спокойную, сияюшую бездну, и невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины...


Тарас Бульба. Гоголь Николай
... Степь чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство... до самого Черного моря было зеленою, девственною пустынею... Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялась зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов... занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще... Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву... Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою; вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем... Черт вас возьми, степи, как вы хороши!..»

***
Как томительны жаркие те часы,когда полдень блещет в тишине и зное.
... Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебристые песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездушно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми старыми подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветки черешен, слив, яблонь, груш: небо, его чистое зеркало-река в зеленых, гордо поднятых рамах.


Лес шумит. Короленко Владимир
В этом лесу всегда стоял шум - ровный, протяжный, как отголосок дальнего звона, спокойный и смутный, как тихая песня без слов, как неясное воспоминание о прошедшем. В нем всегда стоял шум, потому что это был старый, дремучий бор, которого не касались еще пила и топор лесного барышника. Высокие столетние сосны с красными могучими стволами стояли хмурою ратью, плотно сомкнувшись вверху зелеными вершинами. Внизу было тихо, пахло смолой; сквозь полог сосновых игл, которыми была усыпана почва, пробивались яркие папоротники, пышно раскинувшиеся причудливою бахромой и стоявшие неподвижно, не шелохнув листом. В сырых уголках тянулись высокими стеблями зеленые травы; белая кашка склонялась отяжелевшими головками, как будто в тихой истоме. А вверху, без конца и перерыва, тянул лесной шум, точно смутные вздохи старого бора.


Какая бывает роса на траве. Толстой Лев
Когда в солнечное утро, летом, идешь в лес, то на полях, в траве, видны алмазы. Все алмазы эти блестят и переливаются на солнце разными цветами - и желтым, и красным, и синим.

Когда подойдешь ближе и разглядишь, что это такое, то увидишь, что это капли росы собрались в треугольных листьях травы и блестят на солнце. Листок этой травы внутри мохнат и пушист, как бархат.

И капли катаются по листку и не мочат его.

Когда неосторожно сорвешь листок с росинкой, то капелька скатится, как шарик светлый, и не увидишь, как проскользнет мимо стебля. Бывало, сорвешь такую чашечку, потихоньку поднесешь ко рту и выпьешь росинку, и росинка эта вкуснее всякого напитка кажется.

Репейник. Толстой Лев
Я возвращался домой полями. Была самая середина лета. Луга убрали и только что собирались косить рожь.

Есть прелестный подбор цветов этого времени года: красные, белые, розовые, душистые, пушистые кашки... молочно-белые, с ярко-желтой серединой «любишь-не-любишь» с своей прелой пряной вонью; желтая сурепка с своим мудрым запахом; высоко стоящие лиловые и белые тюльпано-видные колокольчики; ползучие горошки; желтые, красные, розовые, лиловые, аккуратные скабиозы; с чуть розовым пухом и чуть слышным приятным запахом подорожника васильки, ярко-синие на солнце и в молодости и голубые и краснеющие вечером и под старость; и нежные, с миндальным запахом, тотчас же вянущие, цветы повилики.

Я набрал большой букет разных цветов и шел домой, когда заметил в канаве чудный малиновый, в полном цвету, репей того сорта, который у нас называется «татарином» и который старательно окашивают, а когда он нечаянно скошен, выкидывают из сена покосники, чтобы не колоть на него рук. Мне вздумалось сорвать этот репей и положить его в середину букета. Я слез в канаву и, согнав впившегося в середину цветка и сладко и вяло заснувшего там мохнатого шмеля, принялся срывать цветок. Но это было очень трудно: мало того, что стебель кололся со всех сторон, даже через платок, которым я завернул руку, - он был так страшно крепок, что я бился с ним минут пять, по одному разрывая волокна.

Когда я, наконец, оторвал цветок, стебель уже был весь в лохмотьях, да и цветок уже не казался так свеж и красив. Кроме того, он по своей грубости и аляповатости не подходил к нежным цветам букета. Я пожалел, что напрасно погубил цветок, который был хорош в своем месте, и бросил его. «Какая, однако, энергия и сила жизни, - подумал я, вспоминая те усилия, с которыми я отрывал цветок.
- Как он усиленно защищал и дорого продал свою жизнь».

Молодая поросль. Мамин-Сибиряк Дмитрий
По берегам реки жались друг к другу кусты смородины, вербы, ольхи и лесная малина; зеленая, сочная осока зашла в самую воду, где блестела и гнулась под напором речной струи, как живая. Кое-где догнивали торчавшие из земли бревна, а из-под них уже вылезали молодые побеги жимолости; тут же качались розовые стрелки иван-чая и пестрели болотные желтые цветы. Около старых пней, как дорогое кружево, лепился своими желтыми шапками душистый лабазник. У самого леса вытянулся целый островок молодого осинника, переливаясь на солнце своей вечно подвижной, металлической листвой, а дальше зеленой стеной поднимался березняк и по течению речки уходил из глаз. Но всего красивее были молодые ели и березки, которые росли по отвалам и свалкам: они походили на гурьбу детей, со всего размаха выбежавших на крутизну и отсюда любовавшихся всем, что было ниже. Казалось, что это лесная молодежь лукаво шепталась между собой, счастливая солнечным днем и тем, что дает только полная сил молодость.

Летние ночи на Урале. Мамин-Сибиряк Дмитрий
В конце июля летние ночи на Урале бывают особенно хороши: сверху смотрит на вас бездонная синяя глубина, мерцающая напряженным фосфорическим светом, так что отдельные звезды и созвездия как-то теряются в общем световом тоне; воздух тих и чутко ловит малейший звук; спит в тумане лес; не шелохнувшись, стоит вода; даже ночные птицы и те появляются и исчезают в застывшем воздухе совершенно беззвучно, как тени на экране волшебного фонаря.

В начале августа. Мамин-Сибиряк Дмитрий
Наступили первые дни августа. Выпало два холодных утренника, и не успевшие отцвести лесные цветочки поблёкли, а трава покрылась желтыми пятнами. Солнце уже не так ярко светило с голубого неба, позже вставало и раньше ложилось; порывистый ветер набегал неизвестно откуда, качал вершинами деревьев и быстро исчезал, оставив в воздухе холодевшую струю. Радости короткого северного лета подходили к концу, впереди грозно надвигалась бесконечная осень с ее проливными дождями, ненастьем, темными ночами, грязью и холодом. Почти все свободное время я проводил в лесу, на охоте; хвойный лес с наступлением осени делался еще лучше и точно свежел с каждым днем.


Покос. Аксаков Сергей
В прекрасный летний день, когда солнечные лучи давно уже поглотили ночную свежесть, подъезжали мы с отцом к так называемому «Потаенному колку», состоящему по большей части из молодых и уже довольно толстых, как сосна, прямых лип, - колку, давно заповеданному и сберегаемому с особой строгостью. Лишь только поднялись мы к лесу из оврага, стал долетать до моего слуха глухой, необыкновенный шум: то какой-то отрывистый и мерный шорох, на мгновенье перемежающийся и вновь возникающий, то какое-то звонкое металлическое шарканье. Я сейчас спросил: «Что это такое?» - «А вот увидишь!» - отвечал отец, улыбаясь. Но за порослью молодого и частого осинника ничего не было видно; когда же мы обогнули его, - чудное зрелище поразило мои глаза. Человек сорок крестьян косили, вы-строясь в одну линию, как по нитке; ярко блестя на солнце, взлетали косы, и стройными рядами ложилась срезанная густая трава.

Пройдя длинный ряд, вдруг косцы остановились и принялись чем-то точить свои косы, весело перебрасываясь между собою шутливыми речами, как можно было догадываться по громкому смеху: расслышать слов было еще невозможно. Металлические звуки происходили отточенья кос деревянными лопаточками, обмазанными глиною с песком, о чем я узнал после. Когда мы подъехали близко и мой отец сказал обыкновенное приветствие: «Бог помочь!» или «Бог на помочь», громкое: «Благодарствуйте, батюшка Алексей Степанович!» огласило поляну, отозвалось в овраге, и снова крестьяне продолжали широко, ловко, легко и свободно размахивать косами! В этой работе было что-то доброе, веселое, так что я не вдруг поверил, когда мне сказали, что она тоже очень тяжелая. Какой легкий воздух, какой чудесный запах разносился от близкого леса и скошенной еще рано утром травы, изобиловавшей множеством душистых цветов, которые от знойного солнца уже начали вянуть и издавать особенно приятный ароматический запах!

Нетронутая трава стояла стеной, в пояс вышиною, и крестьяне говорили: «Что за трава! Медведь медведем!» По зеленым, высоким рядам скошенной травы уже ходили галки и вороны, налетевшие из леса, где находились их гнезда. Мне сказали, что они подбирают разных букашек., козявок и червяков, которые прежде скрывались в густой траве, а теперь бегали на виду по опрокинутым стеблям растений и по обнаженной земле. Подойдя поближе, я своими глазами удостоверился, что это совершенная правда. Сверх того, я заметил, что птица клевала и ягоды. В траве клубника была еще зелена, зато необыкновенно крупна; на открытых же местах она уже поспевала. Из скошенных рядов мы с отцом набрали по большой кисти таких ягод, из которых иные попадались крупнее обыкновенного ореха; многие из них хотя еще не покраснели, но были уже мягки и вкусны.

Травяное море. Арсеньев Владимир
С первого же шага буйные травы охватили нас со всех сторон. Они были так высоки и так густы, что человек, казалось, утопал в них. Внизу под ногами - трава, спереди и сзади - трава, с боков - тоже трава, и только вверху - голубое небо. Казалось, что мы шли по дну травяного моря. Это впечатление становилось еще сильнее, когда, взобравшись на какую-нибудь кочку, я видел, как степь волновалась. С робостью и с опаской я опять погружался в траву и шел дальше. В этих местах так же легко заблудиться, как и в лесу. Мы несколько раз сбивались с дороги, но тотчас же спешили исправить свою ошибку. Найдя какую-нибудь кочку, я взбирался на нее и старался рассмотреть что-нибудь впереди. Дерсу хватал полынь руками и пригибал ее к земле. Я смотрел вперед - всюду передо мной расстилалось бесконечное травяное море.


В лесу. М. Горький (Пешков Алексей Максимович)
Уходим все дальше в лес, в синеватую мглу, изрезанную золотыми лучами солнца. В тепле и уюте леса тихонько дышит какой-то особенный шум, мечтательный и возбуждающий мечты. Скрипят клесты, звенят синицы, смеется кукушка, свистит иволга, немолчно звучит ревнивая песня зяблика, задумчиво поет странная птица - щур. Изумрудные лягушата прыгают под ногами; между корней, подняв золотую головку, лежит уж и стережет их. Щелкает белка, в лапах сосен мелькает ее пушистый хвост; видишь невероятно много, хочется видеть все больше, идти все дальше.

Ночной пожар в лесу. М. Горький (Пешков А. М.)
А ночью лес принял неописуемо жуткий, сказочный вид: синяя стена его выросла выше, и в глубине ее, между черных стволов, безумно заметались, запрыгали красные, мохнатые звери. Они припадали к земле до корней и, обнимая стволы, ловкими обезьянами лезли вверх, боролись друг с другом, ломая сучья, свистели, гудели и ухали.

Бесконечно разнообразно строились фигуры огня между черных стволов, и была неутомима пляска этих фигур. Вот, неуклюже подпрыгивая, кувыркаясь, выкатывается на опушку леса рыжий медведь и, теряя клочья огненной шерсти, лезет, точно за медом, по стволу вверх, а достигнув кроны, обнимает ветви ее мохнатым объятием багровых лап, качается на них, осыпая хвою дождем золотых искр; вот зверь легко переметнулся на соседнее дерево, а там, где он был, на черных, голых ветвях зажглись во множестве голубые свечи, по сучьям бегут пурпуровые мыши, и, при ярком движении их, хорошо видно, как затейливо курятся синие дымки и как по коре ствола ползут, вверх и вниз, сотни огненных муравьев.

Иногда огонь выползал из леса, крадучись, точно кошка на охоте за птицей, и вдруг, подняв острую морду, озирался - что схватить? Или вдруг являлся сверкающий, пламенный медведь-овсяник и полз по земле на животе, широко раскидывая лапы, загребая траву в красную огромную пасть.


Родные места. Паустовский Константин
Я люблю Мещерский край за то, что он прекрасен, хотя вся прелесть его раскрывается не сразу, а очень медленно, постепенно.

На первый взгляд - это тихая и немудреная земля под неярким небом. Но чем больше узнаешь ее, тем все больше, почти до боли в сердце, начинаешь любить эту необыкновенную землю. И если придется защищать свою страну, то где-то в глубине сердца я буду знать, что я защищаю и этот клочок земли, научивший меня видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно ни было, - этот лесной задумчивый край, любовь к которому не забудется, как никогда не забывается первая любовь.

Летние грозы. Паустовский Константин
Летние грозы проходят над землей и падают за горизонт. Молнии то с размаху бьют в землю прямым ударом, то полыхают на черных тучах.
Радуга сверкает над сырой далью. Гром перекатывается, грохочет, ворчит, рокочет, встряхивает землю.

Летний зной. Паустовский Константин
Стояла жара. Мы шли сосновыми лесами. Кричали медведки. Пахло сосновой корой и земляникой. Над верхушками сосен неподвижно висел ястреб. Лес был накален от зноя. Мы отдыхали в густых чашах осин и берез. Там дышали запахом травы и корней. К вечеру мы вышли к озеру. На небе блестели звезды. Утки с тяжелым свистом летели на ночлег.


***
Зарница... Самое звучание этого слова как бы передает медленный ночной блеск далекой молнии.
Чаше всего зарницы бывают в июле, когда созревают хлеба. Поэтому и существует народное поверие, что зарницы «зарят хлеб», - освещают его по ночам - и от этого хлеб наливается быстрее.
Рядом с зарницей стоит в одном поэтическом ряду слово заря - одно из прекраснейших слов русского языка.
Это слово никогда не говорят громко. Нельзя даже представить себе, чтобы его можно было прокричать. Потому что оно сродни той устоявшейся тишине ночи, когда над зарослями деревенского сада занимается чистая и слабая синева. «Развидняет», как говорят об этой поре суток в народе.

В этот заревой час низко над самой землей пылает утренняя звезда. Воздух чист, как родниковая вода.
В заре, в рассвете есть что-то девическое, целомудренное. На зорях трава омыта росой, а по деревням пахнет теплым парным молоком. И поют в туманах за околицами пастушьи жалейки.
Светает быстро. В теплом доме тишина, сумрак. Но вот на бревенчатые стены ложатся квадраты оранжевого света, и бревна загораются, как слоистый янтарь. Восходит солнце.
Заря бывает не только утренняя, но и вечерняя. Мы часто путаем два понятия - закат солнца и вечернюю зарю.
Вечерняя заря начинается, когда солнце уже зайдет за край земли. Тогда она овладевает меркнущим небом, разливает по нему множество красок - от червонного золота до бирюзы - и медленно переходит в поздние сумерки и в ночь.
Кричат в кустах коростели, бьют перепела, гудит выпь, горят первые звезды, а заря еще долго дотлевает над далями и туманами.


Цветы. Паустовский Константин
У самой воды большими куртинами выглядывали из зарослей мяты невинные голубоглазые незабудки. А дальше, за свисающими петлями ежевики, цвела по откосу дикая рябина с тугими желтыми соцветиями. Высокий красный клевер перемешивался с мышиным горошком и подмаренником, а над всем этим тесно столпившимся содружеством цветов подымался исполинский чертополох. Он крепко стоял по пояс в траве и был похож на рыцаря в латах со стальными шипами на локтях и наколенниках.
Нагретый воздух над цветами «млел», качался, и почти из каждой чашечки высовывалось полосатое брюшко шмеля, пчелы или осы. Как белые и лимонные листья, всегда вкось, летали бабочки.

А еще дальше высокой стеной вздымался боярышник и шиповник. Ветки их так переплелись, что казалось,будто огненные цветы шиповника и белые, пахнущие миндалем цветы боярышника каким-то чудом распустились на одном и том же кусте.
Шиповник стоял, повернувшись большими цветами к солнцу, нарядный, совершенно праздничный, покрытый множеством острых бутонов. Цветение его совпадало с самыми короткими ночами - нашими русскими, немного северными ночами, когда соловьи гремят в росе всю ночь напролет, зеленоватая заря не уходит с горизонта и в самую глухую пору ночи так светло, что на небе хорошо видны горные вершины облаков.

Благодатный дождь. Шолохов Михаил
В начале июня часто шли необычные для лета дожди: тихие, по-осеннему смирные, без гроз, без ветра. По утрам с запада, из-за дальних бугров, выползала пепельно-сизая туча. Она росла, ширилась, занимала полнеба, - зловеще темнели ее темные подкрылки, а потом снижались так, что прозрачные, как кисея, нижние хлопья ее цеплялись за крышу стоявшей в степи, на кургане, ветряной мельницы; где-то высоко и добродушно, еле слышной октавой разговаривал гром, и спускался благодатный дождь.

Теплые, словно брызги парного молока, капли отвесно падали на затаившуюся в туманной тишине землю, белыми пузырями вспухали на непросохших, пенистых лужах. И так тих и мирен был этот летний негустой дождь, что цветы не склоняли головок, даже куры по дворам не искали от него укрытия. С деловитой озабоченностью они рылись возле сараев и влажных, почерневших плетней в поисках корма, а мокрые и слегка утратившие свою величественную осанку петухи, невзирая на дождь, кричали врастяжку и по очереди. Бодрые голоса их сливались с чириканьем беззастенчиво купавшихся в лужах воробьев и писком ласточек, как бы припадавших в стремительном полете к пахнущей дождем и пылью, ласково манящей земле.

***
В степи пырей поднялся выше колена. За выгоном зацвел донник. Медвяный запах к вечеру растекался по всему хутору. Озимые хлеба стояли до горизонта сплошной темно-зеленой стеной, яровые радовали глаз на редкость дружными всходами. Серопески густо ощетинились стрелками молодых побегов кукурузы, К концу первой половины июня погода прочно установилась, ни единой тучки не появилось на небе, и дивно закрасовалась под солнцем цветущая, омытая дождями степь! Была она теперь, как молодая кормящая мать, - необычно красивая, притихшая, немного усталая и вся светящаяся прекрасной, счастливой и чистой улыбкой материнства.


Дождик в лесу. Соколов-Микитов Иван
Поднялась большая темная туча, накрыла полнеба. Загромыхал гром.
Пронесся по лесным макушкам сильный вихрь. Зашумели, закачались деревья, закружились над тропинкой сорванные листья. Упали тяжелые капли. Сверкнула молния, ударил гром.
Капля за каплей хлынул теплый проливной дождь.

После проливного дождя сильно пахнет в лесу грибами. В траве у тропинки прячутся крепкие боровики, розовые мокрые сыроежки, краснеют мухоморы. Словно малые ребята, толпятся черноголовые подберезовики.
Между белыми стволами берез густо разросся молодой частый ельник. Здесь скрываются душистые грузди и красноголовые подосиновики.
А на лесных полянках показались первые рыжики, желтеют золотые лисички.

Началось лето. Абрамов Федор
Вдали глухо бухнуло - темные тяжелые тучи ползли на деревню. Они ползли медленно, грозно клубясь и властно разрастаясь до самого горизонта.
В деревне стало темно и немо. Даже скотина притихла в ожидании. И вдруг оглушительный грохот сотряс землю.
По всей деревне захлопали двери, ворота. Люди выбегали на улицу, ставили ушаты под потоки и под проливным дождем радостно перекликались друг с другом. По лужам, как жеребята, носились босоногие ребятишки, началось короткое северное лето.

Жара. Абрамов Федор
Август принес с собой суховей. Началась жара. По утрам не схватывались белым дымком росы, ручьи и речонки пересохли, и к полудню листья вянули на деревьях. В знойном, добела раскаленном поднебесье целыми днями метался пепельно-серый канюк, плакал пронзительно и тоскливо:
«Пи-ить!.. Пи-ить!..» Кончилось лето.
Короткое северное лето кончилось.

На домашние сосняки вышла белка, еще красная, не вылинявшая. С первым снегом, когда голубым туманом пройдет по ней осень, белка откочует в глухие сеземы, на еловую шишку.
Туман, туман над деревней...
Как будто белые облака спустились на землю, как будто реки молочные разлились под окошком.
К полудню туман осядет, вынырнет ненадолго солнце, и в небе увидишь журавлей. Летят своим известным клином, тоскливо и жалобно курлыкая, как бы извиняясь: мы-то, дескать, в теплые края улетаем, а тебе-то тут куковать.
* * * * *
Июль - макушка лета. Твардовский Александр
Июль - макушка лета,-
Напомнила газета,
Но прежде всех газет -
Дневного убыль света;
Но прежде малой этой,
Скрытнейшей из примет,-
Ку-ку, ку-ку,- макушка,-
Отстукала кукушка
Прощальный свой привет.
А с липового цвета
Считай, что песня спета,
Считай, пол-лета нет,-
Июль - макушка лета.

Я люблю лето, особенно его середину.

Лес стоит зеленый, зато поля и луга сильно посветлели, точ­но выцвели, полиняли. Созрели хлеба. Светлым, золотистым стало поле. Хороша нива, когда дальше за ней стоит стена тем­но-зеленого леса, виднеются шапки дубов и берез, острые кро­ны елей. Красив контраст темной зелени и соломенной желтиз­ны, типичный для июля.

Посветлели и некошеные луга, только они другого оттен­ка – желтовато-коричневые. Подсохли, побурели высокие стеб­ли луговых злаков, и потерял луг свой изумрудный цвет. А там, где прошла коса, сплошной зеленый фон. Трава низкая и без малейшей желтизны, словно весной. На лугу виднеются копны свежего душистого сена. Они нарушают однообразие лугового простора, вносят какое-то оживление в луговой пейзаж, прида­ют ему особую красоту. Уберут сено – луг становится пустым.

Появляется желтый цвет и в лесу, хотя кроны деревьев еще зеленые. Посмотришь на землю, нет-нет да и встретятся первые опавшие желтые листья. У березы иногда заметишь отдельные веточки с желтыми листьями, точно пряди седых волос. Боль­ше всего листьев с осенней раскраской у черемухи.

Идешь лесом – тишина, почти не слышно птиц. Вывелись птенцы, опустели гнезда. Скоро осень.

Глоссарий:

– сочинение на тему цветущий луг

– сочинение-зарисовка на тему цветущий луг

– Сочинение зарисовка на тему цветущий луг

– сочинение на тему июль

– сочинение на тему лето наилучшая пора

(Пока оценок нет)

Другие работы по этой теме:

1. Какие приметы “макушки лета” вспоминает поэт? В июле появляется ощущение, что летнее время скоро пойдет на убыль. Уже сокращается дневное время (самый длинный день -...
2. Существует старая народная поговорка о том, что июль является макушкой лета, то есть месяцем, когда расцвет природы достигает своего пика. Однако очень сложно поверить народной...
3. Основное литературное творчество А. Т. Твардовского пришлось на середину XX века. Тематика лирических произведений поэта разнообразна: о природе и родине, о Великой Отечественной войне, о...

Я люблю лето, особенно его середину.

Лес стоит зеленый, зато поля и луга сильно посветлели, точ­но выцвели, полиняли. Созрели хлеба. Светлым, золотистым стало поле. Хороша нива, когда дальше за ней стоит стена тем­но-зеленого леса, виднеются шапки дубов и берез, острые кро­ны елей. Красив контраст темной зелени и соломенной желтиз­ны, типичный для июля.

Посветлели и некошеные луга, только они другого оттен­ка — желтовато-коричневые. Подсохли, побурели высокие стеб­ли луговых злаков, и потерял луг свой изумрудный цвет. А там, где прошла коса, сплошной зеленый фон. Трава низкая и без малейшей желтизны, словно весной. На лугу виднеются копны свежего душистого сена. Они нарушают однообразие лугового простора, вносят какое-то оживление в луговой пейзаж, прида­ют ему особую красоту. Уберут сено — луг становится пустым.

Появляется желтый цвет и в лесу, хотя кроны деревьев еще зеленые. Посмотришь на землю, нет-нет да и встретятся первые опавшие желтые листья. У березы иногда заметишь отдельные веточки с желтыми листьями, точно пряди седых волос. Боль­ше всего листьев с осенней раскраской у черемухи.

Идешь лесом — тишина, почти не слышно птиц. Вывелись птенцы, опустели гнезда. Скоро осень.

Сочинение на тему: ИЮЛЬ — СЕРЕДИНА ЛЕТА

На этой странице искали:

• сочинение на тему цветущий луг
• сочинение-зарисовка на тему цветущий луг
• Сочинение зарисовка на тему цветущий луг
• сочинение на тему июль
• сочинение на тему лето наилучшая пора