Чем петербуржцы отличаются. Питерские понты, питерский характер, жалкие комментарии и жалкие комментаторы
Что лучше: Москва и Санкт-Петербург — вопрос почти риторический. В столице официальной больше денег и возможностей, зато нет питерского очарования. Провинциалы больше любят город на Неве, так как его неспешность ближе к маленьким городам, чем к столице. Мы решили узнать, что думают сами жители столиц.
О транспорте
Петербуржец о Москве
В первую очередь удивляют московские вокзалы. Они уже немного облагородились, но всё равно очень похожи на привет из девяностых. Там стоят смешные ларьки, много аляповатых вывесок, ходят попрошайки, спят бомжи.
Метро тоже поражает взгляд. Оно больше и монументальнее, чем петербургское, однако и старее. Станции в центре города обветшавшие, стены покрыты потёками. В московском метро пахнет грязью и, простите, метро - незабываемый запах из детства, который в питерской подземке почти исчез.
С пригородным транспортом беда. Нигде, наверное, нет таких грязных и переполненных электричек, как в Москве. И уж, конечно, их давно нет в Санкт-Петербурге.
В московских поездах самого «рабочего» направления ехать неприятно: стоит вонь. Запах старого белья, потных ног и немытых голов. Сами составы тоже не новые. А ещё там постоянно разговаривают по телефону. Между собой люди мало общаются. В отличие от жителей Ленобласти, которые часто болтают с соседями по вагону, москвичи и обитатели Подмосковья едут молча и говорят только в пределах своей компании. Или по телефону: в электричке они решают все свои дела. Один обсуждает по работе доставку окон, другой обзванивает газетные объявления, часто встречаются в вагонах риелторы. Человек, едущий в грязной электричке до города Металлострой, продаёт квартиру за тридцать миллионов и выторговывает себе комиссию в семьсот тысяч.
Общественный транспорт в Петербурге привлекательнее московского, зато частный заставляет плакать. Удивительно, но в Москве очень вежливые водители и наглые хамоватые пешеходы. В столице ездят тихо, аккуратно, пропускают всех подряд и даже научились, как в Европе, приветствовать друг друга рукой. Пешеходы при этом постоянно перебегают дорогу на красный свет или вообще в местах без светофора. Люди, снующие туда-сюда через Варшавское шоссе, - норма. Москвичи - непуганые пешеходы. В Петербурге всё наоборот: люди ходят строго на зелёный, только группами и всегда пропускают автомобилистов. А те в ответ ездят по тротуарам и паркуются на газонах. В городе маршрутка и даже автобус могут разогнаться до девяноста километров в час.
Москвич о Санкт-Петербурге
Капитальности питерского метро можно позавидовать, а «антизайцевые» стенки в вестибюлях — это вообще что-то из разряда фильмов про американские тюрьмы, при том что у нас на многих станциях вообще нет выходных турникетов и количество проскакивающих зайцев крайне невелико. Никогда не поверю, что в Питере народ хуже и все норовят пролезь задаром.
Поначалу мы думали, что питерские водители невежливые и никогда никого не пропускают. Особенно если учесть, что у нас были московские номера. Потом мы, наоборот, поняли, что всё подчинено структуре и логике. Если машины съезжают на какой-то поворот - они строго становятся в один ряд и никто не пытается из левого или трёх рядов повернуть направо, как это бывает в Москве. Здесь все едут по-европейски.
Про людей
Петербуржец о Москве
Люди в утренние часы едут в Москве смиренные и серьёзные. Нет расслабленных лиц и улыбок, не встретишь человека, который бы радовался предвкушению нового дня. В целом кажется, что пассажиры столичного метро беднее питерцев. Может быть, они и зарабатывают больше, но очевидно, что свободных денег у пассажиров московского метро остаётся меньше: они хуже одеты, у них не такие хорошие стрижки и не очень здоровая кожа.
Мало кто в поездах читает. Чаще играют на смартфонах в игры. На ленинградских электричках пассажиры любят раскладывать пасьянс, а в подмосковных - гоняют по экрану шары или складывают тетрис. Но в Ленобласти всё же больше читают.
Москвич о Санкт-Петербурге
Из ярких проявлений русского менталитета для Питера в особенности пригодны три: «Нет таких трудностей, которых мы не могли бы себе создать для их преодоления», «Догоним и перегоним» и «Авось пронесет». Скажите на милость, какая была необходимость строить город на непролазном болоте, зная, что этот город регулярно будет затоплять? Однако построили: авось да не затопит. Причем построили не просто город, а такой, чтоб всем на зависть, – столицу.
Про еду, кафе, клубы и бары
Петербуржец о Москве
В Петербурге всё очень хорошо с общепитом. Там много кафе и столовых, в которых красиво, вкусно и дёшево. Питерские столовые - городская достопримечательность, потому что они уютные, отлично оформленные и чистые. Многие заведения держат открытую кухню или ставят в поварской панорамное окно. Можно заглянуть и убедиться, что на столах опрятно, а работают в перчатках. В Москве готовят чаще голыми руками. И без гида там в центре кафе с доступными ценами не найдёшь. В самом центре столицы в принципе очень мало дешёвых кафе. Есть только рестораны. Самое бюджетное заведение около Кремля - столовая ГУМа. Салат, второе и чай - около семисот рублей. И меню отвратительное: свёкла с майонезом, кисели, картофельное пюре. Московские рестораны и кофейни в пределах Садового кольца - это сплошное горе. Хотя цены там упали, они все ещё очень не соответствуют качеству.
В Москве как массовое явление отсутствует шаверма, которая на самом деле давно стала метафорой для качественного стрит-фуда. В Петербурге шаверму делают при тебе, в перчатках, овощи нарезают маленькими порциями и не хранят в контейнерах дольше получаса. Шаверму на тарелке подают в одноразовой посуде, а чай, как правило, в картонных или бумажных стаканчиках.
В Москве шаверма встречается в разы реже, чем в Петербурге. Она называется шаурма, готовится почему-то в шаурмичных и подаётся на обычной посуде. Перчаток у тех, кто эту, с позволения сказать, шаурму в Москве крутит, как правило, нет.
А ещё по сравнению с Петербургом в столице очень мало мест, где бы готовили вегетарианскую еду, разные эко-, био- и прочие органик-блюда. Это отдельная проблема. Москва очень любит мясо. Фалафель, сыроедческие кафе и кришнаитские рестораны в таком избытке, какой сложился в Петербурге, для столицы скорее явления из области фантастики, а для Питера - норма.
Пока в городе не снесли ларьки, в них продавали веганский фастфуд, смузи из экологически чистых овощей и коктейли с пророщенным зёрнами пшеницы. Но и без ларьков осталось много мест, где современные молодые люди готовят здоровую вкусную еду. Ещё одна питерская особенность - здесь в ресторанный бизнес идут молодые, модные и, главное, местные. Поэтому меню, интерьеры, подача в их кафе очень отличаются от московских. Складывается впечатление, что в Москве заведения открывают люди более старшего возраста и в основном мигранты.
Москвич о Санкт-Петербурге
Если пить в Петербурге действительно дешево и как-то душевнее, то вот танцевать лучше в Москве. Заведения по-прежнему ориентируются на условную «Солянку», которая закрылась, напомню, в 2014 году. Я не очень поняла, где водится молодая кровь, передовые 20-летние, так как почти везде мы наблюдали либо состоятельную и состоявшуюся публику, либо студентов-технарей, которые идут в «Мишку» или на концерт «Помпеи» по инерции, потому что это было модным когда-то. Возможно, нам не повезло или наш маршрут просто не включил точки, которые будут актуальны не только сегодня, но и завтра. А возможно, Петербург - это барный город. Но не тусовочный.
Про город
Петербуржец о Москве
В Москве стало приятно гулять. Да, этих слов никак не ожидали от петербуржцев, но Москва действительно европеизировалась. Широкие тротуары, ровные дороги, хорошее освещение, упорядоченные вывески, красивые витрины, ресторанные веранды. В столице наконец появился вкус. Исчезли ларьки с мочалками и стихийные рынки.
Странное дело: пока петербуржцы вслед за экзальтированными москвичами панически кричали о разрушении Москвы и градостроительном вандализме, Москва преобразилась до неузнаваемости. А Петербург, увы, остался таким же, как и пятнадцать лет назад: культурный, доступный и немного запущенный.
Москвич о Санкт-Петербурге
Для нас, москвичей, этот город немножечко «иностранный»: нам в диковинку равновысокие здания, выстроенные по линейке, в гармонии которых нет ничего от стилевой разноголосицы Москвы. Нам интересно кататься на теплоходике по речкам, каналам и канавкам, где порой приходится нагибать голову, проезжая под мостом, необычны скамейки, подвешенные на цепях в темных скверах. Даже язык здесь немного иной: не сразу привыкаешь уточнять в булочной, что тебе нужно – «хлеб» или «булку», или называть тротуар поребриком. Доходит до того, что привычная нам шаурма здесь называется шавермой.
Бывает, что дух захватывает от красоты, когда в лучах заходящего солнца жаркой медью загораются ростральные колонны перед стройным зданием Биржи, и я понимаю мою тетю, пережившую блокаду, когда она говорит: «Иду по набережной и думаю: какое счастье, что я здесь живу!».
Иллюстрации: «Поребрик из бордюрного камня» Ольга Лукас
Население Санкт-Петербурга на сегодняшний день составляет более 5 миллионов. А сколько из них могут назвать себя коренными петербуржцами?
Откуда взялись петербуржцы?
Изначально население Петда ежегодно приезжали до 24 тысяч работных людей, в основном крестьян. Однако, отработав на строительстве в тяжелых условиях два-три месяца, они возвращались в свои деревни. Кем же было заселять новую столицу? В 1710-х годах вышел ряд новых указов, согласно которым в Петербург «на вечное житье» переселялись тысячи представителей ремесленного, купеческого и даже дворянского сословия из Москвы, Киева, Казани, Архангельска и других городов. Хотя прибывали туда и иностранные специалисты (в основном из Германии). В период с 1869-го по 1910 годы, когда регулярно проводились городские переписи, доля русского населения в Петербурге стабильно составляла 82-83%. Кроме русских на рубеже XIX–XX веков значительную часть этнического населения северной столицы составляли украинцы, белорусы, поляки, евреи, эстонцы, латыши, финны, немцы. Например, перепись от 1897 года насчитала здесь целых 60 этнических групп.
Уничтожение «Европы в миниатюре»
Между тем специалист по этнодемографии и генеалогии И. В. Сахаров утверждает, что «коренному населению города в целом, потомственным петербуржцам, к каким бы этническим группам или религиозным общинам они ни принадлежали, оказались присущи особый петербургский дух, своеобразный петербургский менталитет, специфическое мироощущение». Увы, полагает исследователь, после революции «сложившийся здесь мир «Европы в миниатюре» был безжалостно уничтожен, общеевропейский дух сломлен, и о них стали напоминать лишь внешняя архитектурная оболочка да немногие пережившие революцию, массовые репрессии и блокаду коренные петербуржцы – уцелевшие носители добрых старых культурных традиций».
В ХХ веке произошли три самых больших спада численности населения Петрограда – Ленинграда – Санкт-Петербурга. Так, за годы Гражданской войны, с 1917-го по 1920-й, количество жителей города упало с 2,5 миллиона до 720 тысяч человек. За период Ленинградской блокады - с 3,4 миллиона до 560 тысяч. И, наконец, население Петербурга значительно сократилось после распада Советского Союза, правда, уже не в таких масштабах: с 5 миллионов в 1990 году до 4,8 миллиона в 1996-м. Кто-то эмигрировал за рубеж, кто-то уехал искать лучшей доли в других регионах страны. Всякий раз восстановление численности населения происходило за счет мигрантов.
Согласно работе исследовательницы Н. И. Гайдуковой, к началу 90-х годов прошлого столетия состав населения Ленинграда был таков: родились в городе 52% жителей, приехали туда до войны 4%, после войны – 44%. Что же касается коренных жителей в полном смысле этого слова, то есть тех, у кого и мать и отец родились в этом городе, на тот момент их оставалось не более 10%.
Итак, современные петербуржцы являются в основном мигрантами или же потомками мигрантов. Хотя все-таки сохранился небольшой процент тех, у кого несколько поколений предков родились и выросли в Петербурге.
Как вычислить «коренных петербуржцев»?
Многие считают, что им свойственные следующие черты.
Они вежливы, уважают чужие границы, в транспорте, например, обязательно подвинутся, чтобы освободить место.
Они никогда не употребляют слова: «Питер» или «питерцы», только «Санкт-Петербург», «петербуржцы» или даже «Ленинград» и «ленинградцы».
Они одеваются скромно, но очень чисто и опрятно. Здесь не считается зазорным носить одежду, купленную с секонд-хенде. Если вы встретили на улице человека, разодетого в пух и прах, – это, скорее всего, приезжий.
Они предпочитают покупать ржаной хлеб и городские соленые батоны. При этом коренной петербуржец никогда не скажет «белый хлеб» или «батон», а только «булка» или «булка хлеба».
Большинство коренных петербуржцев предпочитают собак кошкам. Их держат дома, прикармливают во дворах. Петербуржец даже может перестать общаться с человеком, не любящим этих четвероногих.
К особе женского пола коренной петербуржец, скорее, обратится «дама» или «барышня», а не «женщина», «девушка» или «сударыня».
Среди «настоящих» петербуржцев практически не встречаются «крутые» бизнесмены и олигархи. Как правило, все местные представители этого сословия не являются коренными жителями города. Коренные петербуржцы не суетливы и редко стремятся к высокому материальному и социальному статусу, даже если их предки были аристократами.
Ольга Быкова, переехала в 2008 году из Кургана: «Мы переехали с молодым человеком летом, как раз перед экономическим кризисом. Должна была ехать с другим молодым человеком, но получилось с этим. А зачем должна – уже не помню. Наверное, Курган к тому времени исчерпал себя в плане работы и личной жизни. Это был не первый мой приезд в Петербург – город заманивал до этого красивыми видами, архитектурой и хорошей погодой. Первые впечатления после переезда были ужасными: началась осень – с сентября очень дождливая, потом зима – невероятно пасмурная. В Петербурге световой день зимой короче курганского почти на час, и это катастрофа. Но люди здесь, безусловно, отличаются - как ни банально, культурой. Давно известно, что Курган – город гопников, поэтому сравнения несколько неуместны. Что еще бросилось в глаза – большие расстояния до чего бы то ни было, множество лиц кавказской национальности на улицах, высокая стоимость проезда на общественном транспорте, плохие продукты – особенно молочные и мясные. Даже мясо из-за этого бросила есть. Это из минусов. Никогда в жизни не слышала про «понаехали» - может быть, потому что и петербуржцев пришлось встречать нечасто. Все-таки приезжих гораздо больше. В Кургане гощу с удовольствием. Но возвращаться не хочу. Здесь интереснее и перспективнее. Однако, петербургского климата не выдержала – уехала в Таиланд на зимовку – за окном из кустов то ли лягушка, то ли ящерица издает звук, очень похожий на икание перепившего курганского гопника».
Наталья Фридман, переехала в 2008 году из Москвы: «Почему переехала? Устала от сумасшедшего московского ритма, который не только вдохновляет, но и в какой-то момент «садится» тебе на шею и начинает забирать энергию. Хотелось жизни у залива, тихой и спокойной. Это был своего рода дауншифтинг. Еще когда я жила в Москве, в один из приездов в Питер я стояла на крыше Петропавловки и ясно почувствовала, что буду в этом городе жить. Потом я вернулась в Москву и забыла об этом, но город на Неве такой - в него влюбляешься раз и навсегда. Когда переехала, первое впечатление - чайки во дворе новостройки и запах моря на балконе. Первые полгода я регулярно вывозила питерских друзей на залив, мне его всё было мало. А потом присмотрелась - город-то действительно тихий, люди терпеливые, всё как-то сурово.
В моём родном городе Екатеринбурге ритм очень похож на московский, и люди такие же стремительные. В Петербурге одна девушка мне сказала: «Мы долго терпим, а потом сразу берём топор». И вот это долготерпение - оно меня долго выводило из себя. Не нравится - измени, зачем терпеть? Но тут своя философия. А потом стало ясно - как люди в Петербурге умеют терпеть, так же они умеют получать от жизни удовольствие. Но это не счастье «на разок», а такое настоящее чувство. С Москвой разница больше: петербуржцы медленнее. Но основательнее. Мало кто здесь позволит водить себя за нос или даст «сеть на шею». Здесь больше осознанности. Но и многое зависит от человека - слабых город поглощает, а независимых может зауважать. Но нужно время. Поначалу было такое, что говорили «понаехала» - когда я сравнивала город с Москвой, и он во многом проигрывал. Рекомендовали отъехать обратно в столицу и не сметь критиковать Петербург. Но потом мы полюбили друг друга - я и петербуржцы. Я часто бываю в Москве - по работе, встречаюсь с друзьями. Я по-прежнему люблю её, без её ночей, парков, без этого пульса мне чего-то не хватает. Но теперь это осознанная любовь - у нас как бы брак на расстоянии. А с Петербургом - где бы я ни была, вернуться мне хочется именно сюда. Это мой дом. Моя крепость, ашрам, мои любимые друзья. Когда есть возможность не жить в Питере все 12 месяцев в году - роман с этим городом может продлиться всю жизнь. Когда я нашла этот баланс - возвращаться в Москву мне совсем расхотелось».
Дарья Каплан, переехала в 2011 году из Владивостока: «Жители Дальнего Востока подвержены «островному синдрому» из-за оторванности от «Большой России». Да, авиабилеты сейчас дешевеют, но все равно получается дорого: из Петербурга или Москвы на эти деньги можно съездить на курорт – а из Владивостока от 10 тысяч рублей перелет только в один конец. И потом, во Владивостоке мне стало тесновато. Понимаю, что звучит снобски, Владивосток – хороший город, не провинция, но захотелось туда, где интереснее. Москву я сильно не люблю. А Петербург – это была детская мечта. Впервые я приехала в 2006 году, когда мне было 18 – причем, на стыке января и февраля. Говорят, что Петербург летом и зимой – «две большие разницы». Тем не менее, город мне очень понравился. Мне кажется, что на питерцах есть отпечаток – болотистый, медлительности, что ли. И еще их отличает воспитанность. А приезжие, «лимита» вгрызаются – им все дается трудом. Для тех, кто здесь родился, всё это – данность. Не было такого, чтобы мне говорили «понаехали тут» - но я и работаю среди людей, которые, в основном, не местные. А вот во Владивостоке, кстати, осуждают тех, кто «сваливает»: логика такая – сильный должен оставаться. В прошлом году, в момент слабости, я вернулась на пять месяцев во Владивосток – в июне приехала обратно, думаю, моментов слабости больше не будет».
Ольга Прочанкина, переехала в 2005 году из Железногорска (Красноярский край): «В моем маленьком городе не было, по сути, высшего образования и возможностей. Люди с минимальными амбициями бегут оттуда сразу, как только могут. В Петербург я поехала учиться. Бывала в городе и до этого, безумно его любила. Может быть, потому что ездила в летнее время – когда не было такой депрессивной погоды, как сейчас. Впрочем, Петербург не разочаровал: интересный город, пропитанный культурой, искусством. Меня интересуют мода, музыка, у нас этого не было – не то что в Железногорске, но даже и в Красноярске: модные тенденции доходят лет через пять. А здесь каждый индивидуален, интересно смотреть на людей. Отличия – налицо. У моих ровесников в Железногорске не было амбиций. Живя в большом городе, ты пытаешься развиваться, совершенствоваться. А среди некоторых моих одноклассниц конкуренция проявлялась разве что в том, кто первой выйдет замуж. Нет, вы не подумайте: Железногорск – город замечательный, но он подходит только для встречи пенсии или для того, чтобы летом месяц в нем отдохнуть. Выражения типа «понаехали тут» мне доводилось слышать: обычно ничего не отвечаю – улыбаюсь. Люди из провинции более целеустремленные, им хочется здесь «зацепиться», они действуют. Моменты слабости, когда хочется бросить всё и вернуться, наверное, бывают у всех: у меня в Железногорске семья – это самое дорогое. Но когда такие моменты наступают – я звоню домой по скайпу (спасибо техническому прогрессу) и меня моментально отпускает».
Радиф Кашапов, переехал в Петербург в 2005 году из Казани: «Из Казани я уехал, потому что влюбился в свою будущую жену. Она в то время пыталась поступить в художественное училище – сначала в Москве, в итоге поступила в Мухинское (Академия Штиглица в Петербурге – «МР»). Я пару месяц сидел в Казани в некоем тупике: газета, в которой я на тот момент работал, из общеполитического издания превратилась в какой-то таблоид. Уезжая, рвал связи - особенно в музыкальном плане: у меня в Казани на тот момент была группа. Взял гитару, целую сумку дисков… зачем-то. Рюкзак пятидесятилитровый. И поехал. До этого в Питере я был несколько раз: помню, ночевал на вокзале, бродил по городу без цели. Переехал – была зима, накрыло ощущение безвременья. Потом начал искать работу, что-то стало получаться.
До Казани я жил в Набережных Челнах: население – 500 тысяч человек, сплошные «коробки», не улицы, а комплексы – зайдешь не в «свой», могут побить. Театров и клубов почти нет. В Казани же – хорошая культурная база, это многонациональный город, половина – татары, половина – русские. Несколько десятков мечетей. Вот в Петербурге как-то раз пошел общаться с арабами по поводу ислама – так они выгнали: испугались, что в газете не то напишу. Нет здесь спокойного существования множества народов.
Мне кажется, Петербург – сам по себе город «понаехавших». Сначала его приезжали строить, потом блокада, потом были «лимитчики». Выражения типа «понаехали тут» никогда ни от кого не слышал. Хочу ли обратно? В последнее время возникает смутное желание, у меня, все-таки, семья, дочери пятый год пошел. Особенно после известного опуса про «креаклов» (имеется в виду пост одного из ЖЖ-блогеров по мотивом дела об убийстве Ирины Кабановой: слово «креакл» в нем использовалось как обидное прозвище для представителей «креативного класса» - «МР»). Казань сейчас сильно поднялась как экономический центр. С другой стороны, пока уезжать глупо: Петербург в отличие от Москвы людей не перемалывает, дает шанс существовать».
Евгения Стрельцова, переехала в 2004 году из Новокузнецка: «Сначала я училась в университете в Томске. Стало скучно в Сибири: перспектив для журналиста мало. Пошла на вокзал, купила билет, через две недели уехала. Первые впечатления от Петербурга: огромный город, мегаполис – можно не задумываться, как провести досуг. В таком маленьком городе, как Новокузнецк, с этим плохо. Но, честно говоря, первые семь месяцев я жила в коммуналке, так что впечатления так себе: алкоголики, поножовщина. Соседка, на Новый год перебравшая «Снежинки» (марка незамерзающей жидкости - «МР»), в следствие чего погибшая. Жила я на Загородном, с тех пор центр не люблю – только если погулять. Что касается людей – в Петербурге все заторможенные, любят спать до обеда. Устраиваюсь на работу, говорю: «Давайте приду к 8 утра?» Да вы что, говорят. «Ой, простите, отвечаю, приду к 7». Посмеялись: совсем уже, что ли, раньше 12 всё равно никто не приедет. С другой стороны, в Новокузнецке все зациклены на доме-работе, что и понятно – город маленький, шахты-металлургия. А в Петербурге народ в этом смысле пободрее, да и одевается «более лучше». Выражения типа «понаехали тут» слышала от соседки-алкоголички. Она откуда-то узнала, что мы с мамой не местные, ну и высказалась: «Помолчали бы, мы тут с рождения, а вы недавно». Что ответила? Да послала. Нет, уезжать отсюда не хочу. В 2008-м на пару месяцев перебиралась в Москву (приглашали на работу), сравнила: Петербург – рай по сравнению с помоечной Москвой».
Анастасия Березкина, переехала в 2007 году из Якутска: «Как и многие, я переехала в Петербург из-за учебы, после окончания школы. В Москву не хотела: Петербург, в отличие от нее, спокойный, прекрасный. В Якутске я родилась. Оттуда уезжают многие, кто хорошо учится: в Москву, Петербург, за границу – например, в Китай. В Якутстке нет перспектив: не очень хорошо с работой, с развлечениями, с путешествиями. В Петербурге я поступила в Академию госслужбы. Первое впечатление от города: я думала, что Невский – шире и больше. Впрочем, не разочаровалась. В первое время было ощущение, что Петербург – это перевалочный пункт. Но теперь, думаю, я здесь надолго. Люди в Петербурге, по сравнению с Якутском, более открыты к нововведениям – сказывается близость к Европе. И для меня важна ситуация с концертами: в Якутске сложно было себе даже представить, что приедут хорошие артисты, а здесь концерты – не только хобби, но и моя работа. Упреки вроде «понаехали тут» слышать не приходилось: наоборот, часто встречаю заинтересованность людей – расспрашивают про мой регион. Даже в минуты слабости не возникает желания вернуться обратно. Но приятно ездить в Якутск на каникулы, к маме, домой: отдохнуть и отвлечься».
ТРАНСПОРТНЫЙ НАЛОГ в Петербурге выше, чем в Москве, он вообще самый высокий в России. Зато петербуржцы запросто получают шенгенскую мультивизу в финском консульстве, написав в анкете, что собираются ездить в Финляндию за покупками.
В МОСКОВСКОМ СУПЕРМАРКЕТЕ петербурженке предлагают говорить громче и быстрее. В петербуржском супермаркете думают, что москвич хочет им что-то продать. В московском метро так целеустремленно бегут к свободному месту, что петербуржец понимает: в этом городе колебаться нельзя.
ПЕТЕРБУРЖЦЫ ЛЮБЯТ ГУЛЯТЬ ПО ГОРОДУ , москвичи тоже любят гулять по этому же городу, по Москве гулять не любит никто. Не дальше, чем от подъезда до машины, от машины до клуба, бара, ресторана. Разговоры на ходу в Москве не приняты, потому что перемещение в пространстве пешком — это то временное состояние, из которого все хотят выйти как можно скорее.
ЧТОБЫ ПОЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ МОСКВИЧОМ , достаточно прожить в Москве несколько лет. Чтобы стать петербуржцем, нужно родиться им в третьем поколении.
КОРЕННОЙ МОСКВИЧ вполне может сказать: «Я не люблю Москву», и никто его за это не осудит, коренной петербуржец своих чувств прямо не выражает, но услышав, что кто-то оскорбительно сравнил его город со Стокгольмом, затаивает злобу.
ПЕТЕРБУРЖЕЦ НЕДОУМЕВАЕТ , как это в Москве все послушно выстраиваются в очередь перед передней дверью автобуса с турникетом, — он привык к кондуктору, который подойдет к нему сам, пока он с комфортом висит на поручне.
ПЕТЕРБУРЖСКАЯ БОЛЕЗНЬ — хронический гайморит. Московская болезнь — хронический стресс. При переезде взаимно обогащаются.
МОСКОВСКАЯ ДИСКУССИЯ о том, где хорошие сырники и до скольких их подают, петербуржцу непонятна. Завтраками он интересуется в последнюю очередь, да и вообще ест реже и меньше, чем москвич. Предложение от московских друзей встретиться в 9 утра за завтраком воспринимает стоически, но опаздывает на полчаса, потому что лег в пять, а перед тем как лечь, думал и курил.
МИФИЧЕСКАЯ ЭЛЕГАНТНОСТЬ петербуржцев происходит не от хорошей жизни. Принцип сложился еще до войны: носить темное, не надевать белый воротничок, не выглядеть буржуазно. «Бывшие» боялись выделяться. И до сих пор петербуржец старается сделать костюм минималистичным. Москвичи хотят быть нарядными, и плевать они хотели на климат, покупая розовые туфли.
В МОСКВЕ ПРИНЯТО собирать разношерстные компании малознакомых людей. В Петербурге собираются узким кругом «своих», этих «своих» везде тащат с собой, если впереди замаячило благо.
ПЕТЕРБУРЖСКИЕ ТЕАТРАЛЫ покупают билеты на третий ярус, чтобы не тратить на партер 6 тысяч, которых у них все равно нет. Перед третьим звонком бегут в кассу, спрашивают, какие места не проданы, несутся в партер и плюхаются на них. В Москве свободных мест не бывает.
ПЕТЕРБУРЖЕЦ ВОЗМУЩАЕТСЯ , когда кто-то из местных путается в названиях «Съездовская» - «Съезжинская». Переехав в Москву, заявляет: да тут все понаехавшие, дорогу спросить не у кого, и ничего в этом плохого нет.
И МОСКВИЧИ, И ПЕТЕРБУРЖЦЫ ругают свои дороги и пробки одними и теми же словами. Но, оказавшись в Москве, петербуржец понимает, что диалог «Где вы живете? — В пробке на Кутузовском» вполне достоверен.
ПЕТЕРБУРГ — ЭТО НЕ ГОРОД, А СЕКТА . Город небольшой, поэтому одной футбольной команды достаточно. Все болеют за «Зенит» и сидят «ВКонтакте». Москвичи не страдают болезненным патриотизмом.
Санкт-Петербург, 14 мая, «АиФ-Петербург». Жить в Петербурге, еще не значит быть петербуржцем. Превращение из гостя северной столицы в ее полноправного обитателя сопряжено с освоением целого ряда культурных кодов, которые несет в себе основанный Петером Первым город. Именно поэтому настоящего петербуржца так легко отличить от приезжего.
Например, можно попросить его продолжить знаменитую дразнилку про «жадину-говядину». В исполнении уроженца города на Неве она будет звучать так:
«Жадина-говядина,
пустая шоколадина,
сосисками набитая,
на меня сердитая».
Приезжий из провинции вспомнит другую интерпретацию дразнилки:
«Жадина-говядина,
соленый огурец,
на полу валяется,
никто его не ест»
А вот москвича выдаст упоминание барабана:
«Жадина-говядина,
Турецкий барабан,
Кто на нем играет -
Васька таракан».
Корреспондент «АиФ-Петербург» вспомнил еще 15 отличительных особенностей петербуржцев.
1. В Петербурге нет подъездов, но есть парадные, нет бордюров, но есть поребрики.
2. В отличие от остальной России в Петербурге нет шаурмы, но есть шаверма (и она гораздо вкуснее).
3. И никаких пончиков, в северной столице едят пышки , посыпанные белейшей сахарной пудрой.
4. Если вы похвастаетесь в Петербурге новой водолазкой, то вас либо не поймут, либо примут за водолаза. Эта деталь гардероба называется здесь элегантно бадлоном .
5. Курица в Петербурге скорее ругательство, например, так могут обозвать неуклюжую девушку, нарушающую правила дорожного движения за рулем автомобиля. А мясо той самой птицы принято называть курой .
6. Киоски и продовольственные палатки в Петербурге называют ларьками .
7. Мобильники принято называть трубками .
8. Если в Петербурге предлагают взбодриться , это можно рассматривать как приглашение послушать музыку.
9. Вместо батона - булка .
10. Вместо гречки - греча .
11. Камчатка для Петербуржцев не имеет ничего общего с полуостровом на востоке России. Это название котельной, где работал и репетировал Виктор Цой.
12. Сайгон также не ассоциируется с городом во Вьетнаме. Это легендарное кафе на Невском, 49, в котором в советское время собирались рокеры и неформалы. Оно уже давно не работает, но в памяти петербуржцев оставило яркий след.
13. Говоря о Пряжке , петербуржец в лучшем случае имеет ввиду реку в Адмиралтейском районе, в худшем - Психиатрическую больницу святого Николая Чудотворца в том же районе, но никак не застежку для ремня.
14. А упоминая Мойку , большинство петербуржцев и не думают про необходимость что-то помыть или почистить. Мойка - это река, на берегу которой в квартире жил и творил Александр Сергеевич Пушкин.
15. Мало кто, кроме петербуржцев, знает, что сокращение «Финбан» обозначает Финляндский вокзал. Чтобы его расшифровать, бессмысленно лезть в русский орфографический или толковый словарь - сокращение произошло от немецкого перевода Finnischer Bahnhof.
Однако не стоит так бояться петербургского «диалекта». Северная столица - один из самых гостеприимных городов России. Ведь Петербург - это город приезжих, он был основан приезжими, главным из которых был император Петр Первый, и ими же прославлен. Вспомнить хотя бы знаменитых итальянских архитекторов и скульпторов. Поэтому, добро пожаловать в Петербург!
