Что такое консенсус. Способы достижения социального консенсуса. Культура социальной организации
Консенсус (от лат. Consensus – согласие) - метод принятия управленческих решений на основе общего согласия и отсутствие принципиальных возражений у большинства заинтересованных лиц.
С одной стороны, в достигнутом соглашении отражается целенаправленная, осознанная деятельность людей. С другой - консенсус отражает объективность общественных отношений, где интересы выражают взаимную зависимость людей, в первую очередь, в сфере материального производства, обмена, распределения и потребления. Одновременно с разделением труда складываются противоречия между интересами индивидуумов и общим интересом. Подобная противоречивость выступает в виде «тождества противоположностей», раскрывая взаимосвязь интересов как единство многообразного. Поскольку ни общий интерес не в состоянии включить в себя все богатство индивидуальных интересов, ни отдельный интерес - отразить в себе полноту общего интереса, появляется объективная необходимость со стороны управленческих структур в нахождении разумного и приемлемого для различных социальных сил компромисса. Его игнорирование приводит к политическим ошибкам.
Использование компромисса при учете противоречивости интересов предохраняет политика от возможной абсолютизации одной из противоположностей - интереса общего или частного, группового и общенационального и т.п. Нарушение взаимосвязи единства многообразного в практике различных стран приводило к тому, что все многообразие интересов сводилось к чему-то одному, одинаковому для всех, в виде, например, содержания интереса рабочего класса. Так, догматически понимаемая общность интересов порождала политические решения, направленные на нивелировку интересов, что вело к установлению уравнительных тенденций во всех видах общественной деятельности. Общий же интерес, в свою очередь, рассматривался как интерес государственный, а государство выступало орудием подчинения интересов всех социальных слоев и личностей, наций и народностей этому абстрактно понимаемому общему интересу. Однако в том случае, если общественные интересы отождествляются с государственными, их выразителями становятся представители командно-административной системы, подчиняющие порой все присущее обществу многообразие интересов личным, групповым, ведомственным интересам. Создаются условия для образования особых социальных групп со своими специфическими интересами, заинтересованных в сохранении породивших их порядков.
Поскольку демократические реформы задевают интересы подобных социальных групп, чьи привилегии ранее основывались на использовании служебного положения, на возможности доступа к дефициту и иным распорядительным отношениям, то эти группы могут оказывать сопротивление общественным преобразованиям. Практика показывает, что, например, представители рабочего класса вынуждены прибегать к забастовкам, чтобы отстаивать профессиональные и социальные интересы от своего же государства, представители которого часто преследовали ведомственные интересы, стремясь их осуществить за счет ущемления интересов производителей.
Негативный опыт истории предостерегает от односторонности при анализе общественных отношений и интересов. Компромисс сегодня в условиях нашей страны просто необходим при учете и реализации общегосударственных и региональных, внутринациональных и межнациональных, внутриклассовых и межклассовых, групповых и индивидуальных интересов. Конечно, все интересы совпадать не могут, поскольку преобразования страны затрагивают и прогрессивные, и консервативные силы. Но принципиальная общность интересов, взятая в их многообразном единстве, не исключает противоречий между ними. Напротив, она предполагает их как имманентный импульс движения преобразований. Реформы должны стать выгодными всем социальным субъектам, действующим в рамках законов, содержать в себе реализацию общих интересов. Ведь смысл преобразований, в конечном счете, состоит в учете многообразных интересов, в воздействии на них с помощью государственных и общественных институтов. Думается, что даже противоположные интересы базируются на единой социально-экономической общности. Это дает возможность найти компромиссы, которые позволили бы превратить разнообразные интересы в противоречивое живое единство, направленное на достижение единых общественных целей.
Задача научного управления общественными интересами в условиях демократизации страны заключается, прежде всего, в том, чтобы не допускать стихийности возникновения противоречий и конфликтов во взаимодействии интересов, а видеть имманентно заложенные в них тенденции и находить своевременные и оптимальные средства их разрешения.
Без гибкого политического механизма с использованием компромисса мы не сможем объединить разнообразные общественные силы, разнообразные внутринациональные и межнациональные интересы. Возможность создания такого механизма заложена в особенностях, которые представляют в сфере политики и управления осознание и реальное представление об общих интересах: построение демократического гражданского общества и правового государства, сохранение целостности территории, общенациональной культуры, достижение более высокого жизненного уровня людей, экологической безопасности и т.п.
Общность этих интересов состоит не только в единстве многообразного, но и в возможности нового типа жизнедеятельности, когда каждый гражданин попадает в такую зависимость, которая не отчуждает его от общества. То есть индивид включается в общественную жизнь не посредством других индивидов или организаций, а непосредственно.
Взаимосвязь, выраженная общим интересом, в принципе совпадает с социальным целым и на этой основе включает все частные интересы. Именно в такого типа взаимосвязи и происходит совпадение интересов различных классов, социальных слоев и общего интереса.
Таким образом, на основе общего интереса создается возможность проведения единой политической линии.
Именно позиция общего интереса способствует нахождению компромисса между прежде непримиримыми позициями частных и групповых интересов.
Вне зависимости от особого состояния любой индивид, любая группа является частью социального целого, позиции которого представлены общим интересом, и, прежде всего, они заинтересованы в сохранении этой социальной целостности, вне которой их существование невозможно и которая предоставляет им условия реализации частных интересов.
Осознанность конкретного содержания общего интереса представляет возможность ликвидировать в социально-политической жизни конфронтацию и насилие, и строить политическую практику на основе единства воли большинства. Изменяется и представление о социальном компромиссе. Это не временная уступка позиций одной из противоборствующих сторон другой стороне, пока не хватает сил для подчинения ее интересов собственным.
В таком случае, насилие как основное политическое средство только маскируется консенсусом в ожидании ослабления противника.
Настоящий компромисс показывает, что обе взаимоисключающие позиции выражают разным образом одно целое, заслоненное от каждого из участников конфликта одной из его частей. Существенным подтверждением этой позиции служат следующие факты. Во-первых, практика функционирования и развития западных стран, особенно в последние годы, показывает успешное использование компромиссов.
С их помощью объединяются, казалось бы, непримиримые интересы различных классов, социальных слоев, этнических общностей людей на основе общего интереса - достижения стабильности общества, повышения благосостояния граждан, процветание страны, повышения ее безопасности. Во-вторых, компромисс стал существенным условием разрешения международных проблем.
Термин «консенсус» прочно вошел в научный оборот. Многие исследователи считают. его оптимальным способом разрешения всех конфликтов – от семейных до международных. Активно обсуждаются различные консенсуальные процедуры и механизмы. Однако четкое представление о том феномене, на достижение которого они направлены, имеется далеко не всегда.
В литературе слово «консенсус» употребляется по меньшей мере в трех смыслах, юридическом, политическом и социологическом
Политологи различают консенсус в «узком» смысле – как способ политического разрешения различных споров и конфликтов, и в «широком» общеполитическом, который иначе называется гражданским согласием. «Широкое» политическое понимание консенсуса тесно примыкает к социологическому, с позиции кото-
рого консенсус – это «согласие значимого большинства людей любого сообщества, относительно наиболее важных аспектов его социального порядка, выраженное в действиях» . Среди юристов термином «консенсус» пользуются в основном специалисты в области международного права, рассматривая его как метод выработки и принятия международно-правовых актов .
Современные словари определяют консенсус как «общее согласие по спорным вопросам» , «мнение, которого придерживаются все или большинство, общее согласие, особенно во мнениях» , «единогласие, согласие, особенно во мнениях, следовательно общее мнение» , «общее согласие, преобладающее мнение» . Как видим, понимание довольно противоречивое. Отсюда и различное толкование этого термина в специальной литературе.
Суммируя различные точки зрения, можно выделить два основополагающих принципа консенсуса:
Поддержка решения большинством (лучше квалифицированным) участвующих в его принятии;
Отсутствие возражений против принятия решения со стороны хотя бы одного из участников.
Консенсус – это не единогласие, так как полного совпадения позиций всех участников процесса принятия решения здесь не требуется. Консенсус предполагает отсутствие только прямых возражений и вполне допускает нейтральную позицию (воздержаться от голосования) и даже отдельные оговорки к решению (конечно, если они не подрывают саму основу достигнутого соглашения) Вместе с тем консенсус – это и не решение большинства, так как он несовместим с отрицательной позицией хотя бы одного из участников.
Предложенное понимание консенсуса применимо не только к межгосударственным отношениям Им удобно пользоваться и при анализе внутренних процессов. Причем всегда, когда речь идет о консенсусе как методе выработки и принятия решений (политических, законодательных, судебных), допустима прямая аналогия с международно-правовой трактовкой.
Консенсус как метод принятия решений прежде всего подразделяется на юридический (когда консенсуальные методы и процедуры предусмотрены нормативными актами и порождают определенные правовые последствия) и неюридический (неформальные способы разрешения конфликтов). Юридический консенсус может быть обязательным (если допустимо только консенсуальное ре-
шение) и факультативным (если наряду с консенсуальным допускается и другой порядок принятия решения).
Неформальные процедуры разнообразны («круглые столы», переговоры, посредничество и т.п.), часто они предшествуют принятию юридически значимого решения (необязательно консенсуального).
Предложенную типологию не следует абсолютизировать. В определенных исследовательских или практических целях могут быть полезны и другие классификации.
2. Базовые основы консенсуса.
Консенсус имманентен демократии, ибо она обеспечивает свободу членов политического сообщества, а только в условиях свободы и может сформироваться подлинное гражданское согласие. Более того, консенсус характеризует зрелые, развитые формы демократии.
В основе зарождающейся, становящейся демократии лежит осуществление воли большинства, которая, по меткому выражению Дж. Ст. Милля, является лишь волей тех, кому удается заставить признать себя большинством. Господство большинства предполагает игнорирование интересов меньшинства (порой довольно значительного, вполне сопоставимого с самим большинством), а то и даже подавление его, насилие над ним. Такая демократия ущербна и весьма далека от совершенства. Истинная демократия всегда стремится к консенсусу.
Одновременно демократия предполагает плюрализм – различные, порой несовместимые и конфликтующие политические, экономические, нравственные, философские, религиозные и другие идеи, ценности, предпочтения и целостные доктрины, разделяемые теми или иными социальными группами. Причем плюралистичность общества – не исторический реликт, который со временем может быть преодолен, напротив, по мере развития демократии она возрастает. Монолитность – свойство тоталитарных обществ, при демократии она в принципе невозможна. Если фиксируется единогласное принятие решений и их последующая всеобщая поддержка и одобрение – это показатель укоренившейся политической апатии, безразличия, часто страха и прочих проявлений тоталитаризма. И как только жесткие ограничения, накладываемые режимом, снимаются, сразу проявляются, казалось бы, отсутствовавшие ранее противоречия.
Каким образом в рамках демократии сопрягаются плюрализм и консенсус? Очевидно, существуют некоторые всеобъемлющие идеи и ценности, которые одобряются и поддерживаются сторонниками различных политических, философских, нравственных течений, группами с разными социально-экономическими интересами. Направленность режима на реализацию этих идей и ценностей и способна консолидировать общество.
История показала, что такими объединяющими ценностями (назовем их базовыми основами консенсуса) могут быть национальные и религиозные ценности, права и свободы личности. Национальные и религиозные ценности сами по себе далеко
не всеобъемлющи. Они, по определению, исключают из «сферы консенсуса» некоторую часть населения, и основанный на них консенсус является, таким образом, лишь разновидностью демократии большинства.
В обществах, где меньшинство, выведенное за рамки национального или религиозного консенсуса, значительно, эти ценности вообще не могут способствовать, достижению гражданского согласия. Такова ситуация в России и в большинстве стран СНГ.
В итоге акцент на национально-религиозные ценности и интересы ведет не только к распаду государства (будь то СССР или Российская Федерация), но и к конфронтации внутри отдельных регионов.
Национальные и религиозные ценности могут быть «задействованы» при переходе от авторитарных режимов к демократии. Так, в Испании в 70-е годы в основе политики демократизации лежала стратегия «национального примирения». Испанцы устали от многолетней вражды и ненависти. Перспектива «подвести черту» год прошлым – гражданской войной 1936-1939 гг. и последующим разделением страны на «победителей» и «побежденных», – восстановить национальное единство устраивала всех. В послевоенной Франции правительство де Голля пыталось сплотить людей и завоевать признание через повышение национального достоинства, делая упор на престиж французского языка, культуры, историю страны.
Однако одни национальные и религиозные ценности слишком долго эксплуатировать нельзя. Они должны быть своеобразным «мостиком» для перехода к третьей базовой основе консенсуса – к правам и свободам личности. Лишь эти ценности действительно всеобъемлющи и характеризуют консенсус, свойственный развитым, стабильным демократиям.
Постепенно в обществе формируется консенсус относительно социально-экономического и политико-правового устройства, признающего незыблемость прав, свобод, достоинства личности и обеспечивающего гарантии свободы, самостоятельности и собственности граждан и их объединений.
Партии, соперничающие за голоса электората и предлагающие альтернативные программы и курсы, не подвергают сомнению ценности свободы, собственности, самостоятельности, достоинства человека, а также обеспечивающие их политико-правовые принципы и институты: народное представительство, разделение властей, господство права, независимость суда и т.п. Внутри этих рамок (и в соответствии с ними) признается право на оппозицию, на несогласие с проводимой политикой и на борьбу (опять-таки в указанных рамках) за ее изменение. Отсюда каждая из партий исходит из «законности» существования своих оппонентов, а следовательно, допускает возможность компромисса с ними. Исключение составляют крайне радикальные партии, но в стабильных демократиях существенного влияния на политическую жизнь они не оказывают.
Таким образом, политический консенсус не означает полной бесконфликтности общественного развития. Ценности, составляющие базовые основы консенсуса, лишь очерчивают границы «конфликтного пространства» и определяют принципы, способы и средства, используемые для урегулирования возникающих столкновений. Общим принципом разрешения конфликтов в условиях консенсуальной демократии является ориентация на компромисс, а не на подчинение (тем более уничтожение) противоборствующей стороны.
В общностях более низкого уровня (в отдельных организациях) ценностные основы консенсуса определяются целями, для реализации которых организация создана (получение прибыли, приход к власти и т.п.). А в малых социальных группах, где осуществляется непосредственное межличностное общение (семья, дружеская компания), весьма существенна ценность самих отношений (родственных, товарищеских). Стремление сохранить их – действенный стимул к поиску компромиссов. Это обусловлено психологической природой человека, стремящегося обладать не только свободой от ограничений, препятствующих процессу его индивидуализации, но и высокой степенью связанности с другими людьми.
3. Социально-экономические условия достижения гражданского согласия.
Прежде чем права и свободы личности станут базовой основой общественного консенсуса, должна появиться сама личность, осознающая свои права и претендующая на свободу и достоинство. Ее формирует индустриальное общество, когда развиваются товарно-денежные отношения и (Право становится всеобщей мерой свободы и равенства. Все участники социального обмена признаются свободными и формально равными субъектами, реализующими и защищающими свои интересы. В процессе взаимодействия различные интересы согласовываются и уравновешиваются.
Так достигается общественный консенсус, складываются отношения социального партнерства. Однако данная модель реализуется лишь в том случае, если сталкивающиеся носители противоположных интересов обладают примерно одинаковой (сопоставимой) социальной силой (прежде всего экономической). Именно это «равновесие» заставляет их искать компромиссы и приходить к консенсусу. В противном случае более сильный субъект (социальная группа) реализует свой интерес за счет более слабого.
В индустриальном обществе формальное равенство сопровождалось вопиющим социальным неравенством. Существовала ярко выраженная классовая структура. Буржуазия приобретала все большую экономическую и политическую мощь за счет подавления промышленного пролетариата. В тех условиях жесткая эксплуатация неквалифицированного наемного труда с минимальными расходами на воспроизводство рабочей силы была наиболее эффективным способом развития, обеспечившим быстрый эконо-
мический рост, ставший основой качественного изменения производительных сил и социальной структуры.
Постепенно производственный потенциал стал создавать условия для обеспечения с помощью системы государственного перераспределения достойного существования всех граждан, без нивелирования различий в уровне материального достатка и престижности социальных статусов. Социальная дифференциация не исчезает, но это уже не прежняя двухполюсная классовая структура, порождающая социальные антагонизмы.
Большинство членов постиндустриального общества относится к так называемому среднему классу. Это люди, находящиеся в экономически достаточно выгодном положении и заинтересованные в преобладании правовых и рыночных регуляторов, в надежных институционных гарантиях своей свободы, самостоятельности и собственности. «Социальных аутсайдеров» (безработные, инвалиды, неквалифицированные рабочие и т.п.), заинтересованных в усилении государственно-перераспределительных функций, немного. Причем уровень жизни большинства представителей «низшего класса» существенно превышает черту бедности и вполне соответствует современным представлениям о человеческом достоинстве. Поэтому у них нет оснований для острого недовольства существующим социально-экономическим устройством.
В целом в обществе достигнут консенсус: те. кто в отношениях формального равенства находится в экономически более выгодном положении, не препятствуют государственному перераспределению национального дохода в интересах «социально слабых»до тех пор, пока такое регулирование не мешает действию рыночных механизмов, а те, кто находится в экономически менее выгодном положении, не злоупотребляют требованиями социальной поддержки, понимая, что сверхсильное социальное государство, разрушающее рыночные и правовые регуляторы, вызовет протест большинства населения. Постиндустриальное общество находится как бы в состоянии динамического равновесия (по типу маятника) и постоянно колеблется между усилением социальных (государственно-распределительных) и правовых (рыночных) механизмов, не выходя из «поля общественного (консенсуса»и не слишком удаляясь от «точки равновесия» (оптимального регулирования) .
4. Общественный консенсус в период становления демократии.
Особый интерес представляет проблема достижения гражданского согласия в обществах, переживших тоталитарные режимы.
Посттоталитарное общество (особенно выходящее из недр жесткого, социалистического тоталитаризма) аморфно. Его структурирование осложняется поливалентностью и нестабильностью экономических процессов. Это порождает маргинальность большинства социальных слоев и сильную поляризацию общества по уровню материального достатка.
Однако возникновение здесь классовой структуры, свойственной начальным стадиям индустриализации, маловероятно. Даже в этих существенно отставших в своем развитии обществах экономический рост уже не может основываться на эксплуатации неквалифицированной рабочей силы. Воспроизводство же образованного и квалифицированного работника требует существенных затрат и предполагает относительно нормальный уровень его жизни.
Осуществления экономической, социальной, экологической и иной защиты населения требует от государства и общеполитический контекст современности. Причем в обществе, значительная часть которого развращена длительным государственным патернализмом, лишена собственности и навыков экономической активности, пренебрежение государством социальными функциями чревато серьезными политическими потрясениями. Однако занимаясь перераспределением национального дохода, государство должно не только поддерживать социально незащищенные слои, но и создавать условия для раскрепощения рыночных регуляторов, вовлекать в сферу их действия все большую часть населения. Доиндустриальная культура не способствовала формированию человека с развитой индивидуальностью, хотя и не слишком активно выталкивала его, сохраняя, а в период своего разложения и создавая определенные «ниши» для его существования. Если там ценность свободы просто отсутствует, то в условиях тоталитаризма она превращается в антиценность, т.е. в нечто, вызывающее раздражение, активное неприятие, страх. В тоталитарном обществе доминируют ценности порядка, стабильности, равенства, актуализировано и обострено присущее массовому сознанию еще со времен первобытных обществ деление людей на «своих» и «чужих». Причем постепенно в категорию «чужие» стали попадать вообще все «другие». Людям надлежало не только получать поровну, но и самим быть одинаковыми. Уникальность, неординарность личности не ценилась, а зачастую и порицалась. Индивидуальность была принесена в жертву «морально-политическому единству», насаждавшемуся искусственно и жестко. В результате в массовом сознании сформировалась антиличностная установка – активное неприятие хотя бы относительной материальной или духовной независимости человека, блокирование любой «незапрограммированной» его активности .
Снятие тоталитарных ограничений отнюдь не означает автоматической и одномоментной переориентации общества на демократические ценности. Весьма показательны в этом отношении замеры состояния российского массового сознания в период коренных демократических преобразований. Общее представление о том, что такое демократия, у россиян было весьма противоречиво: 60% полагали, что демократия – это подчинение меньшинства большинству, 19%-обязательный учет интересов меньшинства;
плюрализм считали полезным для общества 40%; выбирая между индивидуальными свободами и перспективой их существенного ограничения во имя сохранения порядка в обществе, за свободу высказались лишь 28 % .
В общем права и свободы личности в посттоталитарном обществе не могут сразу стать базовой основой консенсуса, ибо не воспринимаются массовым сознанием как доминирующая ценность.
Едва ли не единственным объединяющим началом выступает недовольство хаосом и анархией переходного периода. Подобный «негативный консенсус» по формуле «так жить нельзя» закономерен и наиболее легко достижим, однако для конструктивных преобразований он мало полезен.
В условиях отсутствия базовых основ для общественного консенсуса не исключается согласие на уровне ведущих политических сил – партий, движений, объединений, элит История знает подобный опыт.
Обычно причиной «межпартийного консенсуса» является временное равновесие политических сил, неспособность какой-либо одной группировки монопольно властвовать .
Однако часто в посттоталитарных государствах о реальной многопартийности говорить не приходится. Партии еще не пользуются массовой поддержкой и не представляют собой реальную политическую силу.
В России, например, при кажущемся разнообразии партий и движений, ряд которых представлен в Федеральном Собрании и органах власти субъектов Федерации, их роль в повседневной политической жизни практически незаметна. Более того, у многих граждан существует навеянное памятью о КПСС активное неприятие партий как таковых. Все попытки объединения сил демократии, имевшие место накануне августовских событий 1991 г. (Движение демократических реформ) и после них («протокол о намерениях», подписанный Президентом и девятью российскими партиями), в лучшем случае принимали форму соглашений лидеров и части активистов партий, которые, как правило, вскоре нарушались. Если в «доавгустовский период» новые партии консолидировались с целью свергнуть гнет КПСС (все тот же «негативный консенсус»), то затем и это объединяющее начало было утрачено
И лишь события сентября-октября 1993 г, когда страна вплотную подошла к гражданской войне, и декабрьские парламентские выборы, не принесшие победы ни одной из противоборствующих сторон, создали предпосылки для «процессуального
консенсуса». Договор об общественном согласии, подписанный 28 апреля 1994 г., по сути, представляет собой обязательство его участников вести политическую борьбу в рамках Конституции Российской Федерации, воздерживаясь от насильственных методов Расплывчатость большинства пунктов Договора свидетельствует о том, что «материальный консенсус» (о путях реформирования общества) так и не достигнут (иного, впрочем, нельзя было и ожидать). При этом обнадеживает, что основу для политической стабильности общества участники Договора видят в уважении прав и свобод человека, прав народов, принципов демократии, правового государства, разделения властей, федерализма.
В условиях сильной персонификации и даже харизматизации посттоталитарной власти крайне необходим консенсус на уровне политической элиты. Но к власти часто приходят лица, не свободные от рудиментов тоталитарного прошлого. Они склонны к силовым методам управления, привержены (порой подсознательно) идеологическим утопиям прошлого. Не случайно более половины опрошенных россиян (52%) никого из своих лидеров не смогли уверенно назвать демократом .
Далее следует помнить, что осуществление демократических преобразований требует осторожности и терпимости. Курс на постепенность перемен предпочтительнее радикальных шагов. Иначе при попытке отобрать у старой элиты власть «одним ударом» новый режим долгое время будет подвергаться «угрозе мести» . Кроме того, резкие, крутые изменения опасны тем, что жестоко бьют по основополагающим ценностям определенных групп населения Это может оказаться непосильным испытанием для социальной терпимости и привести к неразрешимым конфликтам . А «выбитое из рамок исторических традиций общество переживает глубокие потрясения, и наступает момент, когда за покой и порядок оно готово передать и так трудно приобретенное право распоряжаться собственной судьбой» .
В свою очередь, лояльное отношение к «старой элите» во многом зависит от. ее собственного поведения. Чем меньше препятствий будет она чинить новым силам, стремящимся выйти на «политическую сцену», тем меньше пострадает и ее собственный статус В противном случае, когда доступ новых групп к власти прочно заблокирован правящей верхушкой и невозможен иначе как путем решительного нажима или революции, новый режим, возникший в результате такого противоборства, будет лишен сколь-нибудь массовой поддержки. Не только сторонники прежних порядков, полностью отстраненные от власти и влияния, сочтут. его незаконным, но и слои, активно боровшиеся с ними, вскоре постигнет разочарование. Социальным группам, которым при-
ходится силой пробиваться к государственной власти, обычно свойственно преувеличивать возможности, предоставляемые участием в политической жизни. И когда надежды на скорейшее решение всех накопившихся проблем не оправдываются, новый режим может быть с легкостью отторгнут.
В переходный период необходим легальный доступ к существующим политическим институтам всем группам и слоям населения. Ибо неизбежные расхождения во мнениях относительно того, какую политику следует проводить, требуют формирования механизмов, при помощи которых группы различной ориентации могли бы реализовать свое стремление оказывать влияние на принятие решений. В таких условиях на уровне политических партий (группировок) и элит формируется консенсус относительно «правил игры на политической сцене», который может стать основой стабильности режима.
Наконец, утверждение демократической власти невозможно без хотя бы минимальной эффективности проводимых ею мероприятий. Для новых режимов проблема эффективности особенно актуальна. Требования к ним обычно завышены, и для обеспечения лояльности новый государственный строй должен доказать, что он по меньшей мере лучше старого обеспечивает запросы различных слоев населения. На практике наглядная демонстрация эффективности означает, как правило, успешное экономическое развитие.
5. Консенсус и легитимность власти.
Устойчивость государственной власти, ее способность принимать решения и проводить их в жизнь без открытого и массового применения насилия обеспечивается легитимностью существующей политической системы.
Легитимация власти есть процедура ее объяснения и оправдания с целью добиться общественного признания власти, уверенности в законности и справедливости ее управленческих притязаний. Представляя собой субъективно-эмоциональное отношение народа к власти, легитимность образует как бы внутреннюю гарантию ее устойчивости, обеспечивает повиновение, доверие, политическое участие.
Для легитимации (самооправдания в глазах подвластных) власть апеллирует к различным рациональным и иррациональным доводам (экономическим, историческим, культурным, этическим, религиозным, эмоциональным и т.п.). В западной политологии вслед за М. Вебером принято различать три «чистых» способа легитимации власти:
Традиционный, когда существующая власть признается законной, потому что была таковой «всегда». Такой тип легитимности (характерный в основном для монархии) основан на привычке, обычае, приверженности установленному издревле порядку;
Харизматический, когда лидеру (вождю) приписываются великие личные качества – моральное, физическое, интеллектуальное превосходство, а часто даже магические способности. Ха-
ризма предполагает безоглядное доверие и слепое подчинение вождю, замешанное на обожании и страхе;
Рационально-правовой, когда повиновение управляющим основано на признании законными путей, которыми они пришли к власти. Рационально-правовое оправдание – наиболее трудоемкий способ легитимации власти, так как предполагает детальную разработанность и строгое соблюдение правовых норм, регламентирующих организацию и деятельность государственных органов.
Но опыт показывает, что обычно власть не довольствуется только каким-то одним из названных типов легитимности. На практике вера в законность власти проистекает из сложного переплетения множества трудноуловимых факторов экономической, правовой, моральной, психологической, религиозной природы, и речь идет лишь о доминировании того или иного способа
Легитимность политической власти можно рассматривать как своеобразный общественный консенсус, большей частью «процессуальный», – согласие в отношении устройства государства, порядка формирования властных органов, осуществления управленческих функций и т.п. В свою очередь, само это устройство и доминирующий способ его легитимации определяются базовым (ценностным, «материальным») консенсусом, достигнутым в обществе.
Естественно, современное демократическое конституционное правовое государство предполагает рационально-правовую легитимность. Два других типа оправдания власти могут присутствовать лишь в качестве небольших «вкраплений», эмоционально окрашивающих абстрактные правовые конструкции и тем самым усиливающих их привлекательность.
Строго говоря, консенсус вообще совместим только с демократическим режимом, а следовательно, с рационально-правовой легитимностью. Однако и традиционное, и даже харизматическое властвование (наиболее часто обращающееся к прямому насилию) требует (и имеет) определенную степень поддержки (согласия) подданных.
6. Юридический консенсус.
В принципе консенсус несомненно лучший способ принятия решений – хотя бы потому, что только так проблема может быть снята окончательно. Если же решение отражает только позицию большинства, в дальнейшем оно или потребует принудительного осуществления (что предполагает постоянную опасность его нарушения и пересмотра), или постепенно пвлучит общее одобрение («скрытый консенсус»).
Однако наряду с позитивными сторонами консенсуальный метод имеет и существенные издержки. Во-первых, необходимость многократных согласований позиций затягивает принятие решения. Во-вторых (и это более существенно), возникает опасность принятия неконкретных, расплывчатых решений – по ним проще достичь консенсуса. Таким образом, повышение степени согласованности решения может идти в ущерб его качеству.
даже в международном праве, где сдвиг в пользу консенсуального метода связан с уважением суверенитета государств и невозможностью принудительного исполнения решений, его применение довольно ограничено и небезусловно. Путем консенсуса решаются только «наиболее важные» вопросы. Обычно их определяет сама международная организация (или конференция), причем, как правило, делается оговорка, что данный принцип применяется лишь «насколько это возможно» (пока удается преодолевать возникающие разногласия). В качестве запасного варианта предусматривается обычный метод принятия решений большинством голосов. Исключительно на основе консенсуса работало, в частности, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, неизменно соблюдается консенсуальная процедура в Совете Безопасности ООН.
Внутри государства юридический консенсус менее необходим (возможно применение государственного принуждения) и встречает больше препятствий, особенно при отсутствии базовых основ для гражданского согласия. Поэтому законодательство, как правило, не содержит требований решать какие-либо вопросы исключительно консенсуальным методом. Юридический консенсус почти всегда носит факультативный характер, т.е. консенсуальная процедура рассматривается как предварительная стадия или альтернативный вариант принятия решения.
Факультативный юридический консенсус применяется (хотя и в разной степени) практически во всех отраслях права.
В конституционном праве принцип консенсуса воплощается двояко. Во-первых, реальная, стабильная, демократически принятая и реализуемая конституция отражает и институционно оформляет достигнутый в обществе консенсус относительно политико-правового и социально-экономического устройства государства. Конституцию можно рассматривать как современное и формализованное воплощение давней идеи политической философии – концепции общественного договора.
«Общественно-договорный» характер конституции подчеркивает усложненный порядок ее принятия и изменения: квалифицированное большинство в парламенте, ратификация субъектами Федерации, референдум и т.п. Эти процедуры не являются строго консенсуальными, но приближены к ним.
Во-вторых, конституция обычно предусматривает некоторые собственно консенсуальные процедуры, направленные на снятие противоречий и разрешение конфликтов между различными ветвями власти, государственными органами, субъектами Федерации. Так, согласно ч. 1 ст. 85 Конституции Российской Федерации, Президент Российской Федерации может использовать согласительные процедуры для разрешения разногласий между органами государственной власти Российской Федерации и органами госу-
дарственной власти субъектов Российской Федерации, а также между органами государственной власти субъектов Российской Федерации. В случае недостижения согласованного решения он вправе передать спор на рассмотрение соответствующего суда.
В коллегиальных органах иногда проводится «мягкое рейтинговое голосование». Все участвующие в голосовании выражают свое отношение к каждому из поступивших предложений (к каждой из предложенных кандидатур). После сравнения всех рейтингов выбор должен пасть на тот вариант решения (кандидатуру), который получил больше преференций и не вызвал ничьих возражений. Однако в таком (строго консенсуальном) виде данная процедура практически не применяется. Обычно путем рейтингового голосования определяют два-три наиболее предпочтительных предложения (кандидатуры), выбор из которых осуществляется большинством голосов.
Активно функционирует юридический консенсус в гражданском и гражданском процессуальном праве Эти отрасли права основаны на принципе диспозитивности, который предоставляет сторонам правоотношений возможность самостоятельно определять характер и объем взаимных прав и обязанностей, урегулировать возникающие разногласия. Гражданские правоотношения, возникающие из договоров (а их большинство), вообще сугубо консенсуальны. Причем здесь, как правило, действует обязательный консенсус, а факультативный является исключением (арбитражное разрешение преддоговорных споров).
В гражданском процессе консенсус, напротив, факультативен: стороны вправе закончить спор мировым соглашением, но если оно не достигнуто, решение выносит суд.
На факультативном консенсусе строится семейное право. Естественно, все семейные проблемы и конфликты должны разрешаться по взаимному согласию, и лишь когда это не получается, в действие вступают правовые нормы.
Широко применяются консенсуальные процедуры для предотвращения и разрешения социально-трудовых конфликтов.
Наконец, юридический консенсус известен даже уголовному процессу, правда, не нашему, а американскому. Господствующий в англосаксонском уголовном процессе принцип состязательности породил гипертрофированное значение признания обвиняемым своей вины. Наличие такого признания практически предрешает вынесение обвинительного приговора. И судьи всячески поощряют заключение так называемых сделок о признании – особого соглашения между обвинением и защитой, по которому обвинитель обязуется переквалифицировать деяние на менее тяжкий состав преступления, а обвиняемый – признать свою вину. При наличии признания вины вся дальнейшая судебная процедура существенно упрощается и, как правило, судья выносит приговор в соответствии с заключенной сделкой. Существенное значение имеет и то обстоятельство, что осуждение согласно «сделке о признании» не влечет за собой ряда негативных последствий, которые могут
наступить в случае вынесения обвинительного приговора в порядке обычного судебного разбирательства (запрещение занимать определенные должности и др.). Поэтому неудивительно, что подавляющее большинство уголовных дел в США завершается «сделкой о признании». Вот только принцип объективной истины при этом иногда страдает . Этот пример еще раз показывает, что консенсус (как, впрочем, и любой другой метод) нельзя абсолютизировать.
Прежде всего для достижения консенсуса необходимо освободить предмет конфликта от сопутствующих «наслоений» – смежных (но не существенных) интересов сторон, их эмоциональных оценок и реакций. Здесь полезен временной разрыв между возникновением и разрешением конфликта (разумеется, когда это возможно). Так, переговоры о политическом урегулировании вооруженного столкновения, как правило, начинаются после прекращения огня и разведения воюющих сторон. Согласно ч. 2 ст. 33 Кодекса о браке и семье Российской Федерации, суд вправе отложить разбирательство дела о разводе, назначив супругам срок для примирения в пределах шести месяцев. Даже если за это время супруги и не изменят своих намерений, они смогут более спокойно обсудить и самостоятельно решить вопросы о разделе имущества и воспитании детей.
Любая консенсуальная процедура должна исключать абсолют-нос доминирование одной из сторон и обеспечивать использование объективных критериев оценки ситуации. Обычно для этого обращаются к услугам незаинтересованных лиц – посредника, арбитра, судьи. Однако надо иметь в виду, что строго консенсуальной процедура может считаться только в том случае, если рекомендации «третьих лиц» не носят обязательного характера, а лишь помогают участникам конфликта прийти к согласию. Наиболее же распространенный способ разрешения юридических конфликтов – судебный – не является консенсуальным.
КОНСЕНСУС СОЦИАЛЬНЫЙ (от лат consensus - согласие, единодушие, соучастие) - наличие между двумя или более индивидами сходных ориентации в каком-либо отношении. Та или иная степень согласия и согласованности в действиях необходима для любой формы соц. общения, любой соц. организации. На связь между проблематикой коллективной жизни людей и К. указывал уже О.Конт, хотя не он был здесь первым. Так или иначе эту связь фиксировали, начиная с Локка, едва ли не все соц. мыслители, принимавшие идею обществ. договора. Однако вплоть до начала XIX в. социологич. механизм К. не был предметом специального анализа. Следуя реалистич. гегелевской традиции М. Вебер стремится понять К. не как атрибут "нормального" (или, что то же, "идеального") состояния об-ва, но как неотъемлемую характеристику любого человеческого об-ва, коль скоро оно существует и не распадается. Он решительно противополагает К. солидарности, утверждая что , основанное на К, не предполагает ее в качестве условия, поскольку не исключает также и борьбу интересов, разнонаправленных тенденций и т. д. В соответствии с этим М. Вебер стремится придать более четкий социологич. смысл понятию К., отграничив его от соседствующих с ним понятий, представлений и ассоциаций. По М. Веберу, К. - это объективно существующая ("шанс") того, что, несмотря на отсутствие предварительной договоренности, участники той или иной формы человеческого взаимодействия отнесутся к ожиданиям друг друга как значимым для их поведения. Причем речь идет вовсе не о том, что при этом люди обязательно будут сотрудничать друг с другом; важно, чтобы каждый из участников взаимодействия учитывал как нечто значимое для его поведения соответствующие ожидания других, являющихся его партнерами. И коль скоро этот учет действующим индивидом ожиданий его партнеров по взаимодействию дает ему определенный "шанс" для достижения своей рационально осмысленной цели, можно говорить, согласно М. Веберу, о наличии К. При таком понимании К. поведение, основанное на "согласии", отличается от поведения, основанного на "договоре", ибо К., по М. Веберу, должен иметь место до "договора" (и вообще к.-л. предварительных "установлений"): сначала К, а потом "договор", но не наоборот. Возражая против психологич. толкования К., М. Вебер утверждает, что "эмпирически значимый" К. может быть вызван самыми разнообразными мотивами, целями и внутренними состояниями участников взаимодействия. Так что суть дела не в том, как переживает каждый из участников взаимодействия свои ожидания, а том, находятся ли они в определенной объективной "корреляции" со смыслом ожидании др. его участников или нет. Речь идет при этом сознательной ориентации на К. и действии, нованном на нем. В амер. социологии проблематика К. рассматривалась у Ч. Кули (в связи с "малыми трупами) и Д. Мида (в связи с "символич. взаимодействием", следствием к-рого, по его мнению, явпяется "взаимопонимание", отождествляемое им с "согласием"). В первые годы после второй мировой войны нек-рые амер. социологи, напр. Д Вирт, рассматривали "согласия" как "главную задачу" социологии, поскольку вообще задается вопросом о том, в какой мере групповая влияет на поведение людей. Такая проблематики К. стимулировала дальнейшее ее исследование в США - гл.обр. в эмпирически ориентированной соц. психологии (Ф. Хайдер, Т. Ньюком и др.). В 60-70-х гг. проблематика К. разрабатывается, с одной стороны, в рамках неомарксистской соц. философии (она занимает значительное место в теоретич. построениях Ю. Хабермаса), а с др. - в русле феноменологически ориентированной социологии, отправляющейся от идей нем. соц. философа А. Шюца, связавшего веберовскую концепцию К. с концепцией интерсубъективности нем. философа Э. Гуссерля. Лит.: Локк Д. Избранные философские произведения В 2-х т. Т. 2. М., 1980; Weber M. Gesammelte Aufsatze шг Wissenschaftslehre. Tub., 1951; Shils E.A. Center and periphery: Essays in Macrosociology. Chic, L., 1975. Ю.Н. Давыдов.
Российская социологическая энциклопедия. - М.: НОРМА-ИНФРА-М . Г.В. Осипов . 1999 .
Смотреть что такое "КОНСЕНСУС СОЦИАЛЬНЫЙ" в других словарях:
КОНСЕНСУС СОЦИАЛЬНЫЙ - СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСЕНСУС … Юридическая энциклопедия
СОЦИАЛЬНЫЙ КОНСЕНСУС - достижение согласия по определенным темам между несколькими индивидами. Полярность наличия или отсутствия согласия изменяется от диссенсуса, когда согласие не достигнуто, до монолитного консенсуса, когда согласие достигнуто по всем пунктам. С.к.… … Юридическая энциклопедия
СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК - (SOCIAL ORDER) Внимание социологов давно приковано к вопросу «Каким образом возможно общество?» То есть, если в повседневной жизни мы можем воспринимать социальный порядок как нечто само собой разумеющееся, то для социологов это всегда то, что… … Социологический словарь
СОЦИАЛЬНЫЙ РЕПЕРТУАР - категория когнитивной социологии науки, введенная М. Малкеем и Дж. Гилбертом для обозначения социальной составляющей дискуссии (переговоров) между членами профессионального сообщества по оценке степени приемлемости научной гипотезы или теории.… …
КОНФЛИКТ СОЦИАЛЬНЫЙ - КОНФЛИКТ СОЦИАЛЬНЫЙ один из видов социального отношения; состояние противостояния, борьбы между отдельными индивидами или группами людей, пронизывающее все области общественных отношений и сферы человеческой деятельности. Теоретически… … Философская энциклопедия
НАУЧНЫЙ КОНСЕНСУС - категория философии и социологии научного знания, фиксирующая важнейшую роль в функционировании и развитии научного знания когнитивных коммуникаций между членами научного сообщества. Введение этого понятия в философию науки означало по существу… … Философия науки: Словарь основных терминов
Центральное понятие многих социологических теорий; выражает идею организованной обществ. жизни, упорядоченности действия социального (см.) или системы социальной (см.). Понятие П.с. содержит ряд логически взаимосвязанных оттенков значения: мысль… … Российская социологическая энциклопедия
ВЫБОР АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ТЕОРИИ - познавательная ситуация в науке, когда исследователь оказывается перед необходимостью оказать предпочтение одной из нескольких предложенных теорий для объяснения некоторого определенного круга явлений (фактов, наблюдений и т. п.): волновая и… … Философия науки: Словарь основных терминов
Если общественного договора (консенсуса) нет, то общество впадает в стадию нестабильности, а государство может перестать существовать. Оно находит новую точку опоры, появляется новый консенсус, который становится точкой сборки нового государства.
Российская империя перестала существовать, когда имевшийся консенсус сословного общества был нарушен, Советский Союз появился, когда возник новый общественный договор. При этом легитимность государственной машины даже в СССР в разные периоды была разной. До 1941 года легитимность Советского Союза опиралась на Октябрьскую революцию и гражданскую войну.
Победа в общероссийской смуте давала СССР право на существование, как итог долгой и кровавой борьбы. При этом в обществе существовал консенсус – строительство новой экономики, свободной от эксплуатации человека человеком. Если для этого нужно насилие – значит, оно будет применяться для достижения этой важнейшей цели к тем, кто этому препятствует или мешает.
Легитимность Советского Союза после 1945 года была совершенно иной. Она покоилась на огромных жертвах всего народа в борьбе с нацистской Германией и её союзниками и являлась прямым следствием великой Победы. Мы по праву победителя имеем право быть одной и величайших держав планеты. Война началась с нападения на нас, крови наш народ пролил столько, что наше желание иметь дружественные режимы по периметру наших границ понятно и законно.
Таким образом, мы видим, что внешняя и внутренняя легитимность одного и того же государства, фундамент общественного консенсуса внутри него, может с течением времени меняться и трансформироваться. Что в итоге обязательно приводит и к изменению самого государства. То, что было логично и понятно в ситуации одной легитимности, заменяется иной логикой и иными понятиями в ситуации её изменения.
После окончания гражданской войны общественный консенсус подразумевал ликвидацию нескольких классов общества (купечества, дворянства, кулачества), потому, что для победивших они были врагами, из числа которых, в основном, и формировались вооруженные силы «другой стороны баррикад». А значит, нормальны и естественны ограничения по социальному происхождению, барьеры для карьеры и обучения для «социально далеких», правильны и логичны преференции во всех сферах для «социально близких».
После 1945 года подобная ситуация уже была недопустима. Весь народ страдал и побеждал, весь народ нес жертвы и проливал кровь. Трещина гражданской войны больше не проходила по классам и сословиям, она стала проходить по совести и страху. На службу нацистам пошли не классы и не сословия, а предатели, трусы и приспособленцы.
Созданную гитлеровцами Русскую Освободительную армию (РОА) возглавил не царский генерал и дворянин, а коммунист с «правильным происхождением» по фамилии Власов, а состав эсэсовских формирований и полицейских батальонов пополняли не только бывшие кулаки, но и потомственные крестьяне и пролетарии. Поэтому общественный консенсус послевоенного СССР подразумевал отказ от социального деления и оценку каждого человека по тому вкладу, что он внес в победу Советского Союза.
Былое деление «революционного времени» на классы кануло в лету: государство действительно становилось общенародным. В времена вопрос социального происхождения человека окончательно ушел в прошлое. Для чего мы анализируем прошлое? Чтобы лучше понять настоящее.
Для нас важно понять, что сегодня является сутью легитимности Российской Федерации, что лежит в основе общественного договора и является фундаментом социального консенсуса в нашем обществе.
Очевидно, что первоначальная легитимность РФ вытекала из Беловежского соглашения, подписанного Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем, из голосования Верховного Совета СССР, согласившегося с распадом Союза, подтвержденного потом расстрелом Белого дома в 1993 году. Российская Федерация, была объявлена правопреемником СССР во всех сферах, включая долговую, и за исключением сферы государственных границ Советского Союза.
Общественный консенсус базировался на общем ложном убеждении, созданном с помощью приемов информационной войны, что «в урезанном виде» Россия быстрее выйдет из кризиса, искусственно созданного «перестройщиками». Способами этого выхода были названы приватизация, помощь Запада и отказ от роли сверхдержавы. Ведь якобы из-за непосильных трат на поддержание этого статуса и произошло резкое ухудшение жизни.
Лозунгом нового общественного договора стали слова Н. Бухарина, сказанные ещё в 20-х годах ХХ века: «обогащайтесь». Благосостояние любой ценой, деньги, как мерило всего и вся. Начался период первоначального накопления капитала, растянувшийся в разной форме практически на десятилетие.
В ходе так называемых «реформ», проведение которых также являлось частью общественного консенсуса, подавляющее число граждан страны почувствовало себя обманутыми. Ничего из того, что обещалось Ельциным и «младореформаторами» не произошло. На свой ваучер никто «Волгу» себе купить не смог, зато на неведомые средства некоторые бывшие руководители партии и комсомола стали владельцами предприятий, построенных трудом предыдущих поколений советских людей.Помощь Запада приводила лишь к закрытию предприятий ВПК и тяжелого машиностроения и бесплатной передаче куриных окорочков, что в свою очередь выкашивало в стране целые отрасли сельского хозяйства.
Не оказал Запад никакой помощи и в ситуации сначала возникшего регионального сепаратизма, а потом и в ходе гражданской войны на Кавказе. Наоборот, тот самый Запад, что говорил о начале эры дружбы с момента горбачевских уступок, поддержал не Россию, не её власти, а сепаратистов и преступников всех мастей. К слову сказать, такая поддержка до сих пор обеспечена каждому «борцу за свободу» - лишь бы он боролся против центральной власти и целостности российского государства.
Отказ от роли сверхдержавы «для экономии», предательство бывших союзников СССР, начиная от Кубы и заканчивая просоветским правительством Наджибуллы в Афганистане, также оказался чистейшим обманом. Уход с международной арены не только не дал никаких поступлений для бюджета, а наоборот привел к тому, что в руки Запада были безвозмездно переданы все завоевания отечественной дипломатии, которые даже сложно оценить языком бухгалтерии и сухих цифр.
Миллиарды долларов экономической и военной помощи, права на разработку полезных ископаемых, важные стратегические места на планете, кровь военных советников, усилия дипломатов, работа разведки – все это оказалось обнулено и передано на «тарелочке с голубой каемочкой» в руки США и их союзников.
Визитной карточкой этого времени является эпизод с передачей главой тогдашнего КГБ-ФСБ В. Бакатиным схемы расположения подслушивающих устройств в здании посольства США в Москве. Американцы поблагодарили, но в ответ сами не передали ничего.
Легитимность Российской Федерации в период с 1991 года вытекала из Беловежья, покоилась на разрушительных тенденциях, лживых идеалах и иллюзиях ельцинского времени.
Население было готово закрыть глаза на «фокусы» приватизаторов, находясь в плену СМИ и стойкого убеждения, что вот-вот станет гораздо лучше. Свою роль сыграло и определенная благодарность народа тогдашней элите, за то, что распад СССР не пошел по югославскому сценарию и военные конфликты на постсоветском пространстве были кратковременными и периферийными.
На этом фоне появился сначала внутриэлитный, а потом и общественный консенсус. Он в соответствии с пропагандой успеха любой ценой и предполагал обогащение элиты, точно также любой ценой. Обогащение взамен за лояльность к центральной власти и прекращение сепаратистских тенденций. Обогащайтесь, но не пытайтесь отделиться.
Тут необходимо заметить, что в целом общественный консенсус может существовать в ситуации:
1. Если он соответствует идеалам, разделяемым большинством общества.
2. Если он отвечает интересам большинства общества.
Беловежский консенсус не отвечал этим двум требованиям. «обогащайтесь», явно индивидуалистическая, озвученная в ситуации крушении экономики и политического устройства СССР, противоречила традиционным для российского общества коллективистским принципам. Она так и не прижилась среди подавляющего большинства населения. Кроме этого, она прямо противоречила интересам рядовых граждан, так как это «обогащение» проходило за их счет, на костях предприятий, где они ранее трудились.
Как это ни странно прозвучит, но и для элиты лозунг «обогащайтесь любой ценой» также не подходил. На определенном этапе, местные князьки, получив солидные доходы, начали с умилением поглядывать в сторону Украины, Молдавии и Узбекистана. Там ведь элита не только получила возможность обогатиться, но и стать элитой отдельного неподконтрольного Москве «царства». Если директор колхоза Лукашенко смог стать успешным и признанным лидером отдельной страны, то почему этот путь не должны повторять они - лидеры частей уже не СССР, а Российской Федерации? Таким образом, на определенном этапе Беловежский консенсус начала разрушать государство, где быстро, а где медленно разъедая его коррозией сепаратизма.
Именно поэтому придя к власти, Путин в течении 14 лет начал плавный отход от Беловежского консенсуса, постепенно наводя порядок в регионах. Этот процесс поддерживался народом и элитой, так как давал гражданам предсказуемость жизни и рост благосостояния, а элите – предсказуемость её дальнейшей судьбы при правильной игре по вновь создаваемым правилам.
Этап трансформации, косметических изменений и улучшений Беловежского консенсуса, был потрачен руководством России на укрепление государственного механизма. Затихла война на Кавказе, утихли «мечтания» сепаратистов-руководителей об Уральской республике и независимом Татарстане, который в конце 90-х уже не платил в Центр налоги и даже перестал отправлять призывников в армию. Окрепли сами Вооруженные силы, укрепились границы государства, лидеры преступного мира теряли свое влияние на внутренние процессы, наряду с олигархами, ещё совсем недавно определявшими направление развития целой страны.
Россия произвела некую «косметическую трансформацию» своего общественного договора. Что немедленно было встречено с опаской Западом. Россия – даже региональная суверенная крепкая держава, вписанная в западный миропорядок, не могла устроить западный истеблишмент. Начались попытки вернуть российское государство к тому состоянию, которое оно представляло себя во времена до «косметической транформации» Беловежского консенсуса.
Наблюдалось то, что Путин как-то назвал «покачиванием» нашей государственности: размещение ПРО по периметру наших границ, спонсирование всех деструктивных сил внутри России, форсирование информационной войны. Апогеем попыток давления на Кремль, стала прямая военная агрессия в Южной Осетии с убийствами наших солдат-миротворцев. Ну, а неким «финалом» давления на Москву стал государственный переворот в Киеве, с перспективой потери Россией Крыма, как базы флота, с неизбежным в такой ситуации потерей лица внутри страны и как следствие – потерей власти. Все это были элементы давления на нашу страну и её руководство.
Вариантов выхода из ситуации было всего два:
1. Отойти назад в ельцинскую эпоху, отказаться от всякой «косметики» Беловежского консенсуса и даже не пытаться играть роль региональной державы.
2. Пойти ещё дальше, от суверенной региональной державы к суверенной державе в целом.
Путин выбрал второй путь – идти «за флажки» по пути получения полного государственного суверенитета. Если в ситуации в Южной Осетии Россия буквально «на минуточку» вышла за периметр Беловежского консенсуса, чтобы приструнить агрессора, убивавшего наших солдат и граждан за пределами границ, установленных в Беловежье, то в 2014 году Кремль решительно двинулся дальше.
Именно в Крыму в 2014 году Россия впервые с постсоветской эпохи решительно и смело вышла за рамки Беловежского консенсуса – на внешнем и на внутреннем контуре.
Впервые с 1991 года Россия заявила, что она не будет безучастно смотреть на убийства сограждан, пусть и имеющих паспорта другой страны и не будет терпеливо ждать, когда благословенные Штатами путчисты зальют Крым кровью и приведут либо к полномасштабной войне, либо к потере лица российским государством.
Этот новый общественный консенсус, был поддержан в равной степени народом и элитой. Народ поддержал изменение сути общественного договора, который теперь с 2014 года покоится на собирании земель под руководством России. Поддержал потому, что устал от отступлений и потерь территорий, потому, что хочет ощущать себя народом победителем. Элита согласилась на новый Крымский консенсус, который резко повышал её значимость, с уровня «элитки» фрондирующей региональной державы до статуса элиты государства, которое имеет желание, и, что главное, возможность решать вопросы мировой геополитики.
Военная операция в Сирии, гуманитарные конвои на Донбасс – все это продолжение той политики, когда Россия вышла за рамки Беловежского консенсуса. Сирия и Донбасс – это следствие появления нового Крымского консенсуса в российском обществе. Когда Россия – это сверхдержава, которая может и имеет полное право отстаивать свои интересы и рядом со своими границами, и даже далеко от них. Но в равной степени – за пределами своей территории, как это постоянно делают, делали, и обязательно будут делать, ведущие западные державы.
По сути, Россия приняла вызов, брошенный ей Западом, не откатившись назад в ельцинские времена, а двинувшись ещё дальше на пути создания реального центра силы. Эта ситуация изменила всю мировую геополитику. Реакция США и их союзников именно в 2014 году оказалась столь максимально жесткой, обратившись в санкции, тотальное очернение России, потому, что в Вашингтоне старались не Крым вернуть Украине, а Россию вернуть в подчиненное им состояние.
В 2008 году подобной жесткости Запад не проявил, ведь тогда Россия не выходила за рамки Беловежского консенсуса, а её самоволие в Южной Осетии Вашингтон намеревался наказать Болотной площадью 2011-2012 гг. Задача «оппозиции», управляемой из-за рубежа, тогда была сродни её сегодняшней задаче - любой ценой не допустить избрания Путина на пост президента. В планах наших партнеров любой другой глава России с куда большей вероятностью возвращал страну под контроль Запада, ради «хороших отношений», «кредитный рейтингов» и похлопывания по плечу.
Когда «покачивание» России 2011-2012 гг. закончилось переизбранием Путина в 2012 году, Запад взял курс на обрушение украинской государственности, надеясь, что в этой ещё более усложнившейся шахматной партии Путин дрогнет и выберет «курс назад». Но он опять выбрал движение вперед.
В результате поддержанного Россией референдума в Крыму и решительных действий руководства нашей страны, сложилась принципиально новая ситуация. Беловежский консенсус оказался окончательно демонтированным, а на его место пришел Крымский консенсус.
Легитимность РФ Беловежского соглашения оказалась по факту замененной легитимностью собирания земель и защиты соотечественников, старый общественный договор оказался заменен новым. Местом создания и олицетворением этого нового общественного договора стал Крым.
Вот уже третий год Россия живет в условиях Крымского консенсуса – это привело к изменению общественных настроений и даже политических предпочтений граждан страны. На выборах 2016 года либеральные партии, которые в разной степени пытались противиться общественному настроению «Крым наш» набирали считанные проценты или даже доли процентов. Новый Крымский консенсус подразумевает активные действия на внешнем контуре границ России, и общество поддерживает эти действия в Сирии, и даже требует более решительного давления на Киев с целью прекращения кровопролития на Донбассе.
Однако изменение настроя общества привело к появлению серьезного противоречия. Оно связано с разной степенью проведения суверенной политики внутри страны и за её пределами. Если внешняя политика меняется, гибко подстраиваясь под меняющиеся задачи и вызовы в рамках нового Крымского консенсуса, то внутриэкономическая политика правительства Медведева не меняется. В экономической политике Россия продолжает играть по правилам ушедшей эпохи Беловежского консенсуса: никакой самостоятельности, все решения согласовываются с мировыми центрами силы (в данном случае – с финансовыми).
Подобная политика правительства продолжается в ситуации, когда мы не можем себе позволить проиграть. Дело в том, что Россия не может вернуться назад в ельцинскую эпоху, в 2013 год, в эпоху «косметического» Беловежского консенсуса, сделав, в случае нашего поражения, вид, что ничего не произошло. Запад нам уже не простит выхода за рамки, непослушания и вызова его мировой гегемонии.
Вопрос стоит так: либо мы выиграем и выйдем на новый уровень нашей мощи и суверенитета, либо наш проигрыш откроет цепь трагических событий, венчающихся распадом страны.
Победить нас сегодня можно лишь двумя способами:
1. Продолжением либерального курса в экономике, упорно навязываемого правительством Медведева.
2. Подрывом основы новой легитимности Российской Федерации, которая с 2014 года покоится на Крымском консенсусе.
Кронштадский мятеж 1921 года для Советской власти был наиболее опасным явлением. И дело не в размере волнений и не в их продолжительности. Дело в том, что восстание революционных матросов против революционной власти подрывало и уничтожало её легитимность. Ведь именно этих матросов Троцкий называл «краса и гордость революции».
В ситуации, когда именно они требовали «советов без коммунистов», делало все события Октябрьской революции и последующей гражданской войны нелегитимными, раз те, кто их совершал и стоял у их истоков, полностью разочаровались во власти Ленина и в самом большевизме. Понимая опасность Кронштадского мятежа именно как подрыва легитимности всей Советской России, Ленин и отправил на его подавление отборных курсантов и даже делегатов съезда, приказав срочно подавить бунт в самом его зародыше.
Точно также сегодняшняя легитимность РФ, которая покоится на Крымском консенсусе, может быть подорвана и ликвидирована именно в Крыму.
Беспорядки в Крыму, не важно, по какому поводу возникшие, будут обязательно подхвачены Западом и раскручены его пропагандисткой машиной для того, чтобы показать несостоятельность российской политики и российской государственности. Куда вам в Сирию или Ирак, если вы не можете разобраться с проблемами в Крыму и те, кто позавчера радовался вашему приходу, сегодня бунтуют, являясь недовольными!?
С этой точки зрения Крым сегодня становится ключевым регионом для подтверждения сегодняшнего нового статуса России.
Когда то в нулевые годы, решение кризиса в Чечне было определяющим фактором для подтверждения успешности путинской политики на сохранение целостности Российской Федерации. От того как и с какими результатами этот кризис разрешится, зависело будущее России. В старом Беловежском консенсусе ключи от территориальной целостности Российской Федерации находились в Грозном.
Социальный мир, рабочие места, прекращение террористической активности на Кавказе были залогом того, что вопрос о возможности распада страны снят с повестки дня. На критику Запада и на обсуждение вопроса о якобы невозможности сохранения территориальной целостности нашей страны, мы демонстрировали успехи своей политики в Чечне. А там не только референдум о нахождении в составе Российской Федерации, а и социальный мир, заново отстроенные города, поддержка политики президента Путина со стороны населения Чечни.
Аналогия с Крымом напрашивается прямая, но только на новом уровне. Хотим подтвердить свою заявку на сверхдержаву, хотим подтвердить свое право на наличие собственных интересов за пределами границ страны, хотим подтвердить свои основания на право уничтожать террористов в Сирии - мы обязаны предъявить миру успехи России в Крыму.
Каждая колдобина на крымских дорогах, каждое несправедливое и неправомочное решение по отведению земли, каждое непонятное и необоснованное повышение цен в магазинах, каждый вырубленный виноградник или участок заповедного леса под размещение чьих-то коттеджей – все это не является сугубо региональными проблемами, потому, что подрывает основу легитимности политики России в целом.
А все ли делается в Крыму для того, чтобы Россия могла с чистым сердцем отстаивать свои интересы сверхдержавы, в рамках нового Крымского консенсуса, может ли нынешнее руководство Крыма, как когда-то руководство Чечни, решить стоящие перед ней задачи - об этом мы поговорим в следующих статьях.
И не закладывает ли мину замедленного действия бывшая «Партия регионов», сохранившая свое влияние и посты и массово перешедшая в «Единую Россию», под Крымский консенсус, под основы проведения Россией суверенной внешней политики. И по большому счету под территориальную целостность и суверенитете всей Российской Федерации.
- Tags: ,
Консенсус (от латинского consensus - согласие, единодушие) - состояние согласия основных социальных сил относительно распределения власти, ценностей, статусов, прав и доходов в обществе, а также поиск и принятие взаимоприемлемых решений, удовлетворяющих все заинтересованные стороны. Он представляет своего рода форму связи граждан между собой и с обществом в целом. Принцип консенсуса предполагает учет мнений как большинства, так и меньшинства и базируется на признании неотъемлемых прав личности. Попытки игнорировать консенсус как метод решения спорных вопросов в плюралистическом обществе неизбежно порождает противоборство сторон, приводят к конфронтации.
Термин "консенсус" был введен в научный оборот О. Контом, в сочинениях которого он имел две трактовки:
1. Без консенсуса нельзя мыслить элементы системы в качестве развивающихся, ибо движение предполагает согласованность. На этом основании он объявил консенсус основополагающим моментом социальной статики и динамики.
2. Консенсус - субъективное согласование, т.е. форма социальной солидарности, особым способом связывающей человечество в единый коллективный организм - "Великое существо".
Консенсус как средство решения конфликтов использовался в период буржуазной демократии. Механизм плюралистического выбора, имеющий ключевое знание, "сегодня приводит к консенсусу в той мере, в какой мнение тех, кто предлагает варианты программ, становится мнением некоего декларированного большинства, хотя в действительности, как правило, это политика, существующая благодаря терпимости индифферентных масс".
В современном либерально-демократическом государстве «консенсус распространяется лишь на максимально гибкие процедуры решения конфликтов внутри общества. В тоталитарном государстве требуется полное, безоговорочное согласие, которое при необходимости внушается с помощью соответствующей, приспособленной для этого пропаганды». В авторитарном обществе «власть имущие не терпят внешнего проявления инакомыслия в отношении а целей, та и средств политики».
Следовательно, в любом государстве должны существовать политические институты, способные справиться с конфликтом и обладающие монополией на законное принуждение. Объективно конфликт и консенсус являются неразрывно связанными в политической практике как неотъемлемые элементы социальной системы. Процесс институализации конфликтов предполагает три относительно самостоятельных этапа: предупреждение возникновения конфликта, контроль за его протеканием, разрешение конфликта.
Современная политическая наука выделяет следующие пути и методы управления конфликтами:
· стратегические, ориентированные на предупреждение конфликтов и кризисов на основе научного прогноза и упреждающего создание правовых, политических, экономических и социально-психологических институтов и условий для стабильного развития социальной системы.
· тактические, включающие контроль и урегулирование возникающих конфликтов с использованием силовых средств по отношению к их участникам посредствам налаживания переговорного процесса.
· оперативные, которые предполагают разовые действия по ограничению конфликта и устранению его последствий.
В условиях консенсусной демократии стратегические, тактические и оперативные пути управления конфликтами взаимодополняют друг друга.
Относительная оценка уровня консенсуса в обществе может быть «дана на основе трех различных параметров; во-первых, системы правил и регулирующих механизмов разрешения конфликтов, возникающих внутри этой системы; в-третьих, метода разрешения конфликта»
Для либерально демократического государства характерна демократия, т.е. низкий уровень оппозиции к существующему внутри государства своду правил и механизмов разрешения политических конфликтов, что является свидетельством легитимности существующего государственного строя и стабильности государства; низ0ий уровень конфликтности относительно существующей власти, т.е. речь идет о характере и интенсивности политических расхождений между партиями; широкие возможности создания коалиции, наличие эффективного механизма предупреждения конфликта, заложенного в корпоративных отношениях.
Таким образом, полнота реализации принципа консенсуса и содержание консенсусной демократии обусловлены такими факторами, как формы правления, тип политического режима, направленность деятельности партий и общественных движений, исторические, этнические, религиозные, культурные особенности страны и т.д.
Путь к консенсусу предполагает сложный и длительный процесс обмена требованиями, встречными предложениями, которые обоснованы, объяснены с точки зрения пользы, справедливости, взаимной выгоды сторон, участвующих в конфликте.
«Именно таким образом политические и законодательные программы прокладывают путь к исполнительным учреждениям, законопроекты проводятся через законодательные органы, административные нормы, находят поддержку у бюрократии. Проблема поиска соглашений в этих системах обширна и сложна не только в силу многообразия интересов и идей, но и потому, что процесс формирования и реализации политики открыт для различных влияний и интересов, и правительство вынуждено реагировать на многочисленные противоречивые требования».
Наиболее благоприятные условия достижения политического консенсуса возникают при всеобщей распространенности норм приверженности легитимным процедурам, идеям всеобщего благосостояния, стремлению разрешить противоречия интересов личности, этических, экономических, религиозных, лингвистических и иных групп. Роль примирения различных интересов призваны решать политические институты, законодательные органы, суды, коалиционные политические партии, публичные школы. «Гражданское согласие на основе консенсуса усиливает легитимностный характер политической системы, делает ее более стабильной, укрепляет взаимосвязь с гражданским обществом. При этом различают два вида консенсуса: персонифицированный и общественный. Персонифицированный консенсус распространяется на тех, кто занимает ключевые позиции в государственных органах и общественных органах и принимает решение, влияющее на жизнедеятельность людей. Общественный консенсус предполагает достижение согласия между подавляющим большинством граждан по наиболее важным социальным проблемам.
Консенсусу в обществе может способствовать система контроля за конфликтной ситуацией. Она включает:
· Взаимное воздержание от применения силы или угрозы применения силы.
· привлечение арбитров, беспристрастный подход которых конфликтующим сторонам гарантирован.
· полное использование существующих или принятых новых правовых норм, административных актов и процедур, способствующих сближению позиций противоборствующих сторон.
· готовность к созданию атмосферы делового партнерства, доверительных отношений на стадии завершения конфликта и в постконфликтный период.
Эти и другие процедуры в зависимости от конкретных условий используются по отношению не только к внутренним, но и международным конфликтам.
Особое значение имеет консенсус, в процессе принятия решения. Последовательность выработки соглашения может содержать такие действия, как выделение объективных критериев для оценки возможных решений, утверждение решений на основе консенсуса представителями всех сторон, экспертиза решения, внесение дополнений и поправок, оформление итогового документа, система контроля за исполнением решения и т.п.
Социальные конфликты в современном российском обществе мешают достижению консенсуса в современных условиях. Образование новых социальных групп, класса предпринимателей и собственников, растущее неравенство, формируется новое социальное противоречие между элитой, представляющей различные группы новых собственников, и огромной массой народа которого отстранили от собственности и от власти - вносит противостояние, а не объединению в обществе.
На разрушение согласия в современном российском обществе влияют и межнациональные и межэтнические конфликты, а так же языковым и культурным противоречиям добавляется историческая память, которая усугубляет конфликт.
