Государственное бюджетное учреждение культуры г. Севастополя «Централизованная библиотечная система для детей

Памятник защитникам дзота №11 находится в Камышловском овраге, западнее села Дальнее (ранее Камышлы). В период обороны 1941-1942 годов на склоне высоты192,0 располагался дзот, построенный в октябре 1941 года, командир - краснофлотец Сергей Раенко. Гарнизон его состоял из восьми человек. Во время декабрьского наступления на Севастополь, 18 и 19 декабря, моряки отбили несколько атак врага. Погиб командир. Поздно ночью 19 декабря на помощь пришли три бойца с ручными пулемётами. Ещё сутки они сдерживали противника до прихода подкрепления. Из десяти защитников дзота остались только двое: Г. Доля, посланный с донесением на командный пункт, и И. Еремко, найденный раненым недалеко от дзота.

Когда враг был отброшен, в противогазной сумке краснофлотца Алексея Калюжного нашли записку с клятвой Родине. «Родина моя! Земля русская! Я, сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный» .

Сразу после войны, в ноябре 1945 года, на месте подвига моряков установили обелиск из инкерманского камня с именами павших и текстом клятвы А. Калюжного. А. В. Калюжный зачислен навечно в списки личного состава Краснознаменного Черноморского флот.

Калюжный Алексей Владимирович

Период жизни: 1920 -1942 г.г.
Место рождения: село Омельник Кировоградской области
Место смерти: город-герой Севастополь
Годы службы: 1940-1942 г.г.
Звание: пулеметчик дзота № 11
Сражения / войны: Великая Отечественная война
Награды: орден Отечественной войны I степени

Краткая биография

Калюжный Алексей Владимирович, 1920 года рождения. Участник обороны Севастополя, пулеметчик дзота № 11.Родился в селе омельник кировоградской области в семье крестьянина. До войны проживал в г. Каменец-Подольске, работал трактористом, был секретарем комсомольской организации.

Осенью 1940 г. призван на Черноморский флот и направлен в электромеханическую школу Учебного отряда. В начале войны из личного состава этой школы был сформирован батальон, 1-я пулеметная рота которого заняла позиции на подступах к Севастополю в конце октября 1941 г. Туда входил и дзот № 11. Во время второго наступления фашистских войск на Севастополь, в декабре 1941 г., дзот несколько дней вел героическую борьбу с превосходящими силами противника. Тогда и погиб А.В. Калюжный.
Был похоронен в братской могиле с. Камышлы.

Перезахоронен в братской могиле героев дзота № 11 на Братском кладбище воинов Великой Отечественной войны (пос. Дергачи). Навечно зачислен в списки личного состава КЧФ.

Награды
Награжден орденом Отечественной войны I степени (посмертно)

Память
Именем Калюжного Алексея Владимировича названа улица в Нахимовском районе, на Северной стороне в Севастополе

http://www.bibliotekar.ru/encGeroi/18.htm - Книги о войне. Записка матроса-пулемётчика А.В. Калюжного

http://seva100pol2mv.narod.ru/41/shmerling.htm - Книги о войне. С. Шмерлинг Герои дзота № 11

http://www.oldgazette.ru/lib/medals/sevastopol/04.html - Старые газеты. Стрехнин Ю. Ф.
Крепость черноморцев. Одиннадцатый дзот

http://memento.sebastopol.ua/grave.php?code=291 - Крымский виртуальный некрополь. Братская могила защитников дзота №11.

Сначала я попросил его обрисовать, как выглядел дзот.- Дзот был деревянным, сложенным из бревен, с перекрытием, имел три амбразуры – левую, центральную и правую. В центральной стоял станковый пулемет, а через боковые амбразуры мы наблюдали и вели огонь из автоматов. Нас было семь матросов: командир дзота Сергей Раенко, Дмитрий Погорелов – пулеметчик, Алексей Калюжный – тоже пулеметчик, Володя Радченко, Василий Мудрик, Иван Четвертаков, ну и я… - Вы единственный, кто знает не только их фамилии, но и видел их живыми. Расскажите, пожалуйста, как они выглядели, опишите их внешность. – Сергей Раенко был среднего роста, волосы светлые, голубоглазый, веселый такой парень. Очень ему морская форма шла. Дмитрий Погорелов – плотный, здоровый. Он и до войны еще был связан с морем, строил корабли в Николаеве. Алексей Калюжный высокого роста. Он кировоградский, отец его и сейчас живет в Кировограде, а сам Алексей до войны работал трактористом в колхозе. Василий Мудрик был совсем молодой, тоже высокого роста, симпатичный паренек, украинец из Горловки. Иван Четвертаков оттуда же, с Украины, приветливый, открытый, душевный парень. Радченко – веселый, подвижный, неугомонный, очень энергичный. Глаза, помню, у него были голубые. Он шахтер по профессии. Мы очень сдружились в боях, полюбили друг друга, хотя, конечно, об этом не говорили. Называли друг друга братишка. «Братишка, сделай то! Братишка, помоги, пожалуйста!» Вот так мы в этом дзоте и жили одной семьей… - Расскажите, пожалуйста, о том, как вы отбивали генеральное наступление фашистов семнадцатого декабря. – Мы знали, нас предупредили, что оно должно начаться в эти дни. Все подготовили заранее: воду для пулеметов, для себя, продукты, НЗ пополнили. В общем, ждали. И вот началась артиллерийская и авиационная обработка. Били беспощадно. Я начал было считать, сколько снарядов поблизости от нас разорвалось. Насчитал четыреста пятьдесят разрывов самых близких и бросил. А вообще тут все гудело, и земля не успевала осыпаться вниз после того, как ее вскидывали разрывы вверх. Ну, мы вели наблюдение через амбразуры. Ждали, что вот-вот кинутся гитлеровцы. Так оно и случилось. Мы-то не очень их боялись, поэтому подпустили поближе, чтобы бить наверняка. И когда уже их было отчетливо видно, тут и чесанули из пулемета и автоматов. Они лезли отчаянно. И вот в то время, когда мы отбивали их с фронта, они где-то справа от нас просочились по кустам и подошли вплотную. Близко подошли, стали забрасывать нас гранатами. Выскочили из блиндажа Раенко, Мудрик, Калюжный и я. Из автоматов начали отбивать наседающих фашистов. А Погорелов остался у пулемета. Он отбивал тех, которые спереди на нас лезли. Когда мы отбивались в траншее, нас все время гранатами забрасывали, мы успевали некоторые назад выбросить, а некоторые не успевали. И вот разрывами ранило Васю Мудрика в голову, потом Погорелов высунулся, хотел узнать, как у нас дела, – и его ранило. Калюжного ранило. Видим, много в кустах накопилось гитлеровцев. Погорелов вынес пулемет «максим» на открытую площадку. Ну и как следует мы из «максима» все эти кусты прочистили. В общем, удержались до ночи. По сути дела, из всего нашего отделения остались только я да Погорелов более или менее здоровыми, остальные все были ранены. Ночью мы все время прочесывали местность, и я бросал гранаты. Я здорово бросал – на пятьдесят – шестьдесят метров мог забросить. Я еще ходил по траншее и из разных мест стрелял из винтовки, чтобы показать, вроде нас много. Несмотря на ранения, никто из ребят из дзота не ушел. Так мы продержались до девятнадцатого декабря. Были уже не по одному разу ранены. Фашисты кричали нам из кустов: «Рус, сдавайся!» Но мы ж моряки, у нас закон боя – никто живым не сдается! Мы уже и ориентировку потеряли, то ли день, то ли ночь, все время взрывы, треск стрельбы. Казалось, что все время было темно…

Председатель коллектива охотников и рыболовов № 15, Севастопольского регионального общества охотников и рыболовов Коник Петр Степанович и его коллектив разыскивает родственников героических защитников ДЗОТа № 11, оставшихся в живых и погибших в декабре 1941 года при обороне города Севастополя в 1941-1942 г.г. Два года назад коллектив охотников и рыболовов взял шефство над памятником защитников ДЗОТа № 11. После проведенных работ по ремонту памятника в 2009 году, нам стало интересно, кто же были эти ребята, откуда они родом, сколько им было лет. На следующий день, мы уже листали книгу памяти города-героя Севастополя. К нашему счастью информация о погибших защитниках нашлась в этой книге. Привожу все данные, которые указаны в книге памяти об этих бесстрашных ребятах:
1.Раенко Сергей , 1918 г.р. Старшина 2 ст., погиб 18-19.12.1941г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
2.Радченко Владимир , 1918 г.р. Краснофлотец, погиб 18-19.12.1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
3.Мудрик Василий Иванович 1922 г.р. Сталинская область, (ныне Донецкая), призван Орджоникидзиевским РВК Сталинской области, краснофлотец. Убит 17-18.12.1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
4.Калюжный Алексей Владимирович краснофлотец погиб в районе д.Камышлы (с.Дальнее) 19.12.1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
5.Король Константин Иванович 1914 г.р. г.Баку главстаршина убит 18.12.1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
6.Корж Петр Алексеевич , Главстаршина. Погиб в декабре 1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
7.Погорелов Дмитрий Иванович 1918 г.р. г.Николаев, призван Б. Александровским РВК Николаевской области. Краснофлотец. Погиб 18.12.1941 г.Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ. .
8.Потапенко Михаил 1899 г.р. Зам. политрука. Погиб 19.12.1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
9.Четвертаков Иван Михайлович 1922 г.р. Сталинская область, (ныне Донецкая), призван Орджоникидзиевским РВК Сталинской области, краснофлотец. Погиб 20.12.1941 г. Похоронен г.Севастополь пос. Дергачи братское кладбище ВОВ.
Фрагмент из книги участника обороны Севастополя 1941-1942г.г. Г.П.Ванеева «Оборона Севастополя 1941-1942 г.г.», о подвиге который совершили эти ребята.
В районе Камышловского оврага и высоты 192.0 находилась группа ДОТов и ДЗОТов, которую возглавлял старший лейтенант И.Ф. Жигачев. В группу входили пулеметные ДЗОТы №№ 11, 12. 13 и 14, артиллерийский ДОТ№ 39 (у моста) и др. Их маленькие гарнизоны проявили в декабрьских боях мужество и героизм и нанесли врагу очень большие потери. Они стояли насмерть и погибли, выполнив свой долг перед Родиной.
Личный состав пулеметного ДЗОТа №11, находившегося на склоне
высоты. 192.0 в 200 м западнее дер. Камышлы, состоял из 8 человек:
командир - Сергей Раенко и краснофлотцы Алексей Калюжный, Дмитрий Погорелов, Иван Еремко, Василий Мудрик, Григорий Доля, Иван Четвертаков и Владимир Радченко. Все краснофлотцы были комсомольцами, курсантами электромеханической школы Учебного отряда ЧФ. В ДЗОТе имелись: один станковый пулемет, один ручной и у каждого бойца - винтовка: большое число патронов, достаточное количество пулеметных лент, несколько десятков гранат и бутылок с горючей смесью. Поздно вечером 17 декабря Раенко предложил своим бойцам дать следующую клятву:
«Мы клянемся Родине, родной партии:
1. Не отступить назад ни на шаг.
2. Ни при каких условиях не сдаваться в плен.
3. Драться с врагами по-черноморски, до последней капли крови.
4. Быть храбрым и мужественным до конца».
Все бойцы дали клятву и подписались под ней.
Рано утром 18 декабря враг открыл ураганный огонь. Вокруг ДЗОТа рвались снаряды. Все ждали, затаив дыхание. наступления фашистов. Несколько мин угодило в ДЗОТ, но они не причинили вреда. Большую опасность представляло прямое попадание снарядов среднего или крупного калибра, но к этому бойцы были готовы.
У пулемета в боевой готовности стоял Дмитрий Погорелов. Он ждал, когда атакующие цепи противника подойдут поближе. Соседи уже открыли огонь. Вот враг уже совсем близко.
- Огонь по врагу! Смерть фашистам! - раздалась команда командира Раенко. Погорелов открыл огонь, вражеская пехота сразу залегла. Снова засвистели мины, застрочили автоматы и пулеметы. Бойцы ДЗОТа отвечали огнем. Трудно было нашим бойцам, но, видно, что враг несет большие потери, их уверенность в своих силах возросла, в глазах появился радостный огонек: не пропустим врага, а если уж придется погибнуть, то враг за это заплатит дорогой ценой. Вот уже ж сколько десятков фашистов лежат без движения. У врага наступило замешательство.
К пулемету встал командир Раенко, и под его шквальным огнем фашисты начали пятиться назад. Вражеская пуля ранила Раенко в голову. Обливаясь кровью, он продолжал вести огонь, в то время как краснофлотец Калюжный, не мешая ему стрелять. перевязывал его. Враг снова открыл артиллерийско-мннометный огонь, но ДЗОТ держался. Раенко вел огонь, уничтожая пытающихся подняться фашистов.
В 15 час. у амбразуры разорвалась мина и осколками был смертельно ранен Раенко. Он только успел сказать «Товарищи! Помните о клятве!» На его место у пулемета опять встал Погорелов. Враг наседал, наши поредевшие части, с трудом сдерживая противника, постепенно отходили. ДЗОТ № 11 казался впереди рубежа наших войск. Снаряд попал в левую амбразуру - убит Погорелов. На смену ему встал Калюжный. Весь день до позднего вечера продолжался бой. К ночи враг прекратил наступление. Около ста трупов немецких солдат осталось лежать перед ДЗОТом.
Всю ночь бойцы готовились к отражении новых атак противника. Чистили пулемет, набивали ленты. С утра 19 декабря защитники ДЗОТа опять вступили в неравный бой.
Несколько атак отбили герои ДЗОТа № 11. Косит врага из пулемета Василии Мудрик, но он гибнет, и у пулемета снова Алексей Калюжный. Горстка оставшихся моряков сдерживает натиск врага в течение всего второго дня.
Опять наступила ночь. Похоронив погибших, бойцы стали готовиться к следующему дню.
Поздно ночью в ДЗОТ пришло пополнение: бойцы коммунисты Михаил Потапенко. Петр Корж и Константин Король. Они принесли ручные пулеметы и боезапас. Коммунисты расцеловали мужественных комсомольцев и тоже подписались под клятвой. Утром 20 декабря опять начался бой. у пулемета Калюжный и Четвертаков по очереди сменяют друг друга и непрерывно ведут огонь по врагу. Потапенко и Король с ручными пулеметами снаружи ДЗОТа прикрывают его с тыла. Остальные используют гранаты. Противник близко. Внезапно огонь из пулемета прекратился. Снарядом убило Четвертакова и тяжело ранило Калюжного, пулемет разбило.
Противник усилил артогонь по ДЗОТу, до десяти бомб сбросили самолеты, и их взрывами ДЗОТ был наполовину разрушен. Оторвало ногу Константину Королю, но он продолжал вести огонь, истекая кровью, пока не перестало биться его горячее сердце. Тяжело ранены Потапенко и Доля. Оставаясь за командира, Потапенко приказал раненому Доле ночью пробраться на командный пункт, доложить обстановку и просить помощи. К счастью, ему это удалось выполнить. Он рассказал о героизме гарнизона ДЗОТа. Бой продолжался, хотя фактически ДЗОТа как такового уже не существовало. Погиб вскоре и Петр Корж. В бою мужественно принял смерть Владимир Радченко. ведя огонь из ручного пулемета погибшего Коржа. До последнего дрался тяжелораненый Иван Еремко. Когда не стало патронов и брошена была последняя граната, oн медленно отполз и залег в кустах, где его потом нашли санитары.
Подошедшим позже подкреплением враг был отброшен. К героическому ДЗОТу пришли командиры и друзья погибших и нашли противогаз Калюжного с запиской: «Родина моя! Земля русская! Я, сын комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказываю мне сердце. Истреблял врагов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче... Клятву воина я сдержал. Калюжный».Герои гарнизона ДЗОТа № 11 почти все погибли, но не отступили перед врагом. Они выполнили священную клятву и обессмертили свои имена. На месте, где происходили эти события, ныне установлен памятник - белый обелиск, на котором золотом горят имена героев ДЗОТа № 11.
Лишь двое из них остались в живых. Это раненый Г. Доля, посланный с донесением к командиру, и И. Еремко. подобранный позже нашими санитарами. В кармане немецкого солдата, убитого в районе ДЗОТа №11, было найдено письмо. Он писал: «За два дня мы девять раз атаковали высоту, занимаемую русскими, потеряли больше ста человек, а когда после десятой атаки наконец заняли ее, то обнаружили там только трех человек и два разбитых пулемета».

В 1945 году на месте легендарного ДЗОТа установлен обелиск из инкерманского камня, на котором запечатлены имена славных его защитников и текст клятвы. Алексея Калюжного.
В 1965 году останки героев перенесены в Севастополь, на Братское кладбище ВОВ.

Убедительная просьба к родственникам, друзьям всех вышеупомянутых героев откликнуться!

На рассвете 17 декабря 1941 года гитлеровцы начали свое второе наступление на Севастополь, рассчитывая овладеть городом к 21 декабря. Наиболее упорные и тяжелые бои развернулись в долине реки Бельбек, у Камышловского оврага, на Мекензиевых горах.

На одном из участков линии обороны находился дзот № 11, преграждавший путь врагу через Мекензиевы горы на Севастополь. Этот дзот был расположен на северном склоне высоты. Его бойцы входили в состав первой пулеметной роты батальона моряков. Командиром дзота был матрос Сергей Раенко, в подчинении у него находились матросы комсомольцы Михаил Погорелов, Алексей Калюжный, Григорий Доля, Василий Мудрик, Иван Четвертаков и Владимир Радченко. Позднее к защитникам дзота № 11 присоединились зам. политрука Михаил Потапенко и матросы коммунисты Константин Король и Петр Корж.

Все бойцы дзота поставили свои подписи под клятвой, принятой на делегатском комсомольском собрании роты перед наступлением врага. Клятва гласила: «Над нашим родным городом, над главной базой Черноморского флота, над всеми нами нависла смертельная опасность. Враг рвется в наш любимый город Севастополь.

Мы клянемся Родине:

1. Не отступать назад ни на один шаг!

2. Ни при каких условиях не сдаваться в плен.

3. Драться с врагом по-черноморски, до последней капли крови.

4. Быть храбрыми и мужественными до конца. Показывать пример бесстрашия, отваги, героизма всему личному составу.

5. Наше решение-клятву поместить в боевых листках и сообщить по всем дзотам, окопам, огневым точкам.

6. Настоящее решение обязательно для всех комсомольцев».

На рассвете 18 декабря защитники дзота № 11 вступили в бой. День и ночь длился неравный бой. Сотни гитлеровцев много раз штурмовали эту маленькую крепость, обрушивали на нее огонь своей артиллерии, фашистские самолеты с небольшой высоты сбрасывали на дзот бомбы.

Соседние дзоты были выведены из строя. Теперь только одиннадцатый принимал на себя удары врага. Связь с командным пунктом была потеряна. Однако только вечером 20 декабря озверевшим фашистам удалось овладеть развалинами дзота № 11.

Из защитников дзота остался в живых только Григорий Доля. Он был 19 декабря отправлен замполитруком Потапенко на командный пункт с донесением. Тяжело раненный Доля вечером ползком добрался до командного пункта батальона.

После того как контратакой бригады морской пехоты гитлеровцы были выбиты из деревни Камышлы, девять героев были похоронены возле дзота со всеми воинскими почестями. В противогазной сумке матроса комсомольца Алексея Калюжного была найдена записка, в которой он писал:

«Родина моя, земля русская! Я, сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Истреблял гадов, пока в груди моей билось сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный».

Клятву эту сдержали и все боевые товарищи Калюжного: они так же, как и он, сражались с врагом до последнего вздоха.

Памятник героям дзота № 11 открыт 7 ноября 1945 года близ с. Дальнего. Балаклавского района. Обелиск украшен скульптурными изображениями ордена Отечественной войны, медалей «За оборону Севастополя» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

В гладкую лицевую сторону обелиска вмурована чугунная доска со словами письма комсомольца Алексея Калюжного. Памятник увенчан пятиконечной звездой, прикрепленной к якорю.

У подножия памятника - плита, под которой покоятся останки героев.

«По всей стране разнеслась весть о славном подвиге героического гарнизона дзота № 11. Трое суток отважные моряки-комсомольцы Г.Г. Доля, В.И. Мудрик, А.В. Калюжный, Д.И. Погорелов, В.И. Радченко и И.М Четвертаков во главе с командиром отделения С.С. Раенко отражали бешеные атаки врага. Герои дрались до последнего патрона, до последнего вздоха. Гитлеровцы овладели огневой точкой, когда там не осталось в живых ни одного защитника. Подошедшие подразделения моряков, выбив фашистов из дзота, обнаружили там записку: «Родина моя! Земля русская! Я сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывает мне сердце… Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Деритесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак! Клятву воина я сдержал. Калюжный».
Это строки из однотомника «Великая Отечественная война».
Много лет спустя после описанных в исторической книге событий я приехал в Севастополь. Поводом для этой поездки стало письмо от севастопольца А.И. Шеремета: «Не все матросы погибли в 11-м дзоте. После войны я работал с Григорием Григорьевичем Доля», - писал ветеран.
Мне, как журналисту, ведущему поиск героев Великой Отечественной войны, очень захотелось увидеть одного из защитников того легендарного дзота.
В Севастополе меня ждал еще один сюрприз. В день приезда, еще до встречи с Долей, я узнал, что в городе-герое живет капитан 1 ранга в отставке М.Н. Садовников. В том далеком декабре 1941 года он командовал 1-й пулеметной ротой батальона морской пехоты и лично знал Григория Долю и его товарищей.
- Да, Григорий Григорьевич Доля в том бою не погиб, - рассказывал мне Михаил Николаевич. – Но узнал я об этом значительно позже. А поначалу тоже считал, что погибли все.
- Расскажите подробнее, - прошу я.
- Когда враг прорвался в Крым, из курсантов электромеханической школы учебного отряда Черноморского флота был создан особый батальон морской пехоты, - вспоминал Михаил Николаевич. - Командиром назначили Жигачева Ивана Филипповича. По приказу командования наша рота заняла оборону на обрывистых Мекензиевых горах. Это примерно в 20 километрах от Севастополя. Мы должны были закрыть фашистам выход через Бельбекскую долину. Пулеметная рота заняла участок обороны протяженностью около 4-х км. На этом рубеже мы построили несколько пулеметных дзотов. В первом эшелоне были дзоты с номера одиннадцатого по шестнадцатый. Второй рубеж - еще шесть дзотов. Всего в роте было 137 человек. В их числе двое коммунистов - политрук роты Василий Иванович Гусев, душа всего личного состава, и командир взвода Коренной. Остальные бойцы - комсомольцы…
Морские пехотинцы хорошо подготовились к бою. В каждом дзоте имелся станковый пулемет, много гранат и бутылок с зажигательной смесью. У каждого красноармейца – винтовка. В канун боя провели комсомольское собрание, на котором присутствовало по два комсомольца от каждого дзота. От одиннадцатого были Сережа Раенко и Гриша Доля.
По предложению комсорга тринадцатого дзота Шевкопляса защитники Бельбекской долины дали клятву:
«Над нашим родным городом, над главной базой, над всеми нами нависла смертельная опасность. Враг рвется в наш любимый город Севастополь. Мы клянемся Родине: не отступать назад ни на шаг; ни при каких условиях не сдаваться в плен; драться с врагом по-черноморски, до последней капли крови; быть храбрым и мужественным до конца».
- Текст клятвы, - продолжал Садовников, - комсорг роты краснофлотец Луговской написал на листе фанеры и обошел дзоты. На ней расписались все 135 комсомольцев.
Ожесточенный бой начался на рассвете 17 декабря. На фронте от Качи до Балаклавы противник открыл ураганный артиллерийский огонь. Десятки самолетов непрерывно бомбили боевые порядки защитников Севастополя. Пошли в атаку танки. В начале гитлеровцы попытались прорваться из района Дуванкоя через Бельбекскую долину, деревню Камышлы к Северной бухте -это был кратчайший путь к Севастополю.
Дзоты первого эшелона геройски встретили врага. Но противнику удалось прямой наводкой вывести из строя дзот № 13 у железнодорожного моста. А вот у дзота № 15 противник понес тяжелые потери, как и у дзота № 14.
Встретив упорное сопротивление, противник решил перенести удар к деревне Камышлы. Здесь оборону держали бойцы дзота № 11.
Ценой огромных потерь гитлеровцам удалось на этом участке вклиниться в нашу оборону, но прорваться к Севастополю они тогда так и не смогли. Через несколько дней прибыло подкрепление – новая 79-я бригада морской пехоты. Противник был отброшен. И тогда в развалинах дзота номер одиннадцать в сумке противогаза была найдена та самая известная записка Калюжного. Останки погибших героев похоронили в братской могиле рядом с дзотом.
Вечером я познакомился с Григорием Григорьевичем Долей. Я знал его по фотографиям. И, сделав скидку на годы, узнал сразу. Тогда ему было за шестьдесят, но выглядел бывалый моряк много моложе своих лет. Он все помнил из тех далеких дней 1941 года до деталей. Не только имена боевых товарищей, их биографии, но и детали жаркого сражения.
- Накануне сражения Володя Радченко получил в дзоте письмо от жены, – вспоминал Григорий Григорьевич. – Она поздравила его с рождением дочки. Эта новость всех нас обрадовала и вместе с тем прибавила злости к фашистам. Наш командир Раенко сказал тогда: «Володя, будем сражаться за счастье твоей дочурки».
Мой собеседник после победы разыскал многих родственников своих боевых друзей. Он побывал в кировоградском селе Павлыш. Там жил Владимир Иванович Калюжный – отец Алексея Калюжного. Переписывался с матерью Дмитрия Погорелова и его сыном, ранее имел переписку с матерью Ивана Четвертакова и отцом Василия Мудрика.
До позднего вечера слушал я волнующий рассказ Григория Григорьевича. А на следующее утро мы отправились с ним на тот рубеж, где сражался он со своими боевыми товарищами.
Утром Доля повез меня на то место, где находился правый фланг пулеметной роты. Я слушаю рассказ своего спутника и постепенно возвращаюсь разумом и сердцем к тому далекому грозному времени, которое сегодня уже стало историей.
– Ранним утром 18 декабря противник открыл сильный артиллерийский огонь, - вспоминал Григорий Доля. - Я дежурил в это время возле дзота в траншее и первым заметил приближающиеся к дзоту фигуры. «Стой, – крикнул, – кто идет?» И услышал: «Рус, сдавайс!» Я тут же открыл огонь – у меня была одиннадцатизарядная винтовка. Уложил троих, остальные покатились со склона. Из дзота выскочили Раенко, Мудрик, Калюжный. И тоже стали стрелять по фашистам. Гитлеровцы ответили автоматным огнем. Тогда Раенко перетащил пулемет из дзота в траншею и начал бить врага с этой позиции. Погорелов и я тоже открыли огонь.
В течение дня дзот несколько раз подвергался артобстрелу и бомбежке с воздуха. В перерывах – атаки пехоты, ночью в дзот № 11 с боем пробились коммунисты Петр Корж, Макар Потапенко, Костя Король.
День 19 декабря опять начался с артобстрела. К полудню кончились патроны у ручных пулеметчиков. Король и Корж взяли в руки винтовки. Фашисты продолжали атаки – их бесила наша стойкость.
- Мы отбивались ружейным огнем, гранатами, бутылками «КС», - продолжал Григорий Доля. - Группе фашистов удалось приблизиться к дзоту, и они стали забрасывать амбразуру ручными гранатами с длинными рукоятками. Я и Погорелов наловчились хватать эти гранаты за рукоятку и выбрасывать наружу через амбразуру. И все же одна из гранат разорвалась в моей руке. Получив тяжелое ранение, я фактически вышел из строя. Бой разгорался – враги не давали нам ни часа передышки. Наступил вечер. И тут неожиданно прекратилась связь с КП роты. «Григорий, - обратился ко мне Потапенко, - слушай мой приказ: ты тяжело ранен, но все же постарайся добраться до КП роты и передать лейтенанту, что нам срочно необходимо подкрепление».
По-пластунки в кромешной тьме Доля полз в сторону командного пункта. Над головой свистели пули. Рядом рвались снаряды и мины. Временами силы покидали Григория. Придавал силы «голос» «Максима».
- Значит, живы братья мои, значит, не сдаются, - понимал я. - И я должен доползти до командира во чтобы то ни стало… Где-то на пути в балке меня подобрали в бессознательном состоянии двое бойцов и доставили в санчасть. Оттуда по моей просьбе на КП батальона передали просьбу дзота номер одиннадцать. А утром меня отправили в госпиталь. Подлечившись, я вернулся в боевой строй. Однажды – было это уже в апреле 1942 года – матросы читали вслух газету - сообщение о подвиге одиннадцатого дзота.
- Братцы, – вскочил я. - Так это ж о моем дзоте пишут. А Доля - это я…
Что тут началось! Матросы стали качать меня, а у меня – слезы из глаз.
Когда мы вернулись в город, долго бродили вместе с Григорием Григорьевичем по улицам, названным именами его боевых друзей…
Эти улицы – вечная память морским пехотинцам, героям одиннадцатого дзота.

На снимках: Г.Г. ДОЛЯ и А.В. КАЛЮЖНЫЙ.