Главная » Советы » Ольденбургская династия. Не скрою от тебя, это мне доставило бы большую радость. Мне набросок очень дорог, потому что в нем, прости за интимность, все правда, — то, что пережито мной лично и что очень мучило меня когда-то… то есть, тогда, когда мы разошли

Ольденбургская династия. Не скрою от тебя, это мне доставило бы большую радость. Мне набросок очень дорог, потому что в нем, прости за интимность, все правда, — то, что пережито мной лично и что очень мучило меня когда-то… то есть, тогда, когда мы разошли

Резиденция основателя великосветского курорта Гагра в тридцатые годы прошлого века была наречена именем Сталина, потом переименована в "Чайку", а после пожара в конце восьмидесятых годов долго пребывала в запустении, сейчас дворец поднимается из руин, только в качестве чего?

Sputnik, Владимир Бегунов.

Неизвестные арендаторы

"Дворец сдан в аренду в 2010 году юридическому лицу на сорок девять лет, — рассказывает главный специалист департамента охраны историко-культурного наследия Абхазии Инал Джопуа. — Кто стоит за этой фирмой мы сейчас выясняем. Пять лет назад начинались работы по замене кровельных перекрытий. Они не были согласованы с нами". По словам Джопуа, департаментом разработаны охранные обязательства для строителей с рекомендациями вернуть здание к дореволюционному виду, убрав элементы советской перестройки. Но арендатор уклоняется от встречи с чиновниками.

Дворец на скале строился с 1901 по 1904 годы, а в январе 1903 года его владелец принц Александр Ольденбургский в только что открытом ресторане "Гагрипш" объявил о создании климатической станции Гагра.

"Для создания кавказской ривьеры принц Ольденбургский выдвинул весьма действенный аргумент, заключавшийся в том, что русские толстосумы будут ездить в Гагры, вместо того чтобы прокучивать свои деньги на Средиземноморском побережье. Но даже сам этот достаточно важный расчет был только тонким тактическим ходом. Истинная пламенная мечта принца, пока тщательно скрываемая от всех, заключалась в том, что он здесь, на Черноморском побережье, внутри Российской империи, создаст маленький, но уютный остров идеальной монархии, царство порядка, справедливости и полного слияния монарха с народом и даже народами". "Сандро из Чегема".

Идею про Гагру принцу подкинул медик Федор Пастернацкий. Он обследовал Ставропольскую губернию и Черноморское побережье в поисках мест, где можно организовать лечебные курорты. Первая разведка, на которую выбрались Федор Игнатьевич с принцем, состоялась в 1899 году. Курорт открылся всего через четыре года. Александр Ольденбурский умел заражать людей своими идеями. Добро от императора он добился через Георгия Шеваршидзе-Чачба, имеющего вес при дворе. Принц получил соответствующую бумагу от Николая II, госспонсирование и приступил к осуществлению своей мечты.

Обезьяны в абхазских лесах

"Чайка" — частный объект, он приватизирован республиканским Госкомитетом по приватизации и сдан в аренду, — рассказывает председатель Комитета по управлению имуществом и приватизации Гагрского района Владимир Вардая. — Арендаторами являются Юрий Ардзинба и еще один человек, которого я не хочу называть, потому что он избирается в депутаты. В этом здании будет санаторно-курортный комплекс. Когда они закончат, не могу сказать. Реконструкция сложная, перед каждым видом работ специалисты проверяют конструкции на уровень износа".

Принц Александр Петрович, перебравшись в Гагру, жил здесь по нескольку месяцев в году. Он заложил Приморский парк и открыл музей - кунсткамеру. Экспонаты скупал у местных жителей. Были у него и авантюрные идеи: заселить местные леса попугаями и обезьянами. Первых побили коршуны, вторых отстреляли местные охотники.

Фазиль Искандер в "Сандро из Чегема" писал, что быстрое согласие императора имело свой тайный замысел.

"Царь с неожиданной быстротой согласился с его предложением. Потом-то Александр Петрович догадался, что они таким образом просто хотят избавиться от него в Петербурге. Александр Петрович знал, что его при дворе считают чудаком за то, что он всегда, не взирая на лица, со всей откровенностью верноподданного высказывал свои мысли о средствах к спасению царя и государства Российского. Все Ольденбургские принцы были такими, и все считались чудаками".

О самом принце Ольденбургском стоит рассказать поподробнее. В 1903 году ему было уже пятьдесят девять лет. Он был генералом от инфантерии, отмеченным множеством наград, в том числе золотым оружием "За храбрость". Помимо курорта в Гагре, он открыл Институт экспериментальной медицины в Петербурге, был председателем противочумной комиссии. Во время Первой мировой войны принц организовывал санитарное дело в действующей армии. Николай II, ценя заслуги дальнего родственника, назначил его начальником санитарной и эвакуационной части русской армии. Супруга Ольденбургского не отставала от мужа. Евгения Максимилиановна занималась благотворительностью, была попечительницей школ и больниц. Во время русско-японской войны она возглавляла Порт-Артурский комитет по оказанию помощи раненым и увековечиванию памяти павших. Но к моменту строительства дворца в Гагре она была уже парализована и тронулась рассудком.

Фундамент с трещиной

На гуляющем в интернете снимке паспорта работ во дворце принца Ольденбургского обозначено, что статус работ: "научный, реставрационно-реконструктивный", компания-подрядчик "Диптон Си". Генеральный директор — Юрий Ардзинба. Проектными разработками занимался коллектив тюменского Архитектурно-строительного института.

Еще один подрядчик "Dipton Enterprises LTD. (UK)". Его владелец Юрий Лаптев. Судя по названию, "Диптон Си" является дочерним предприятием Лаптева и, собственно, субподрядчиком. Компания Юрия Лаптева сотрудничает с тем самым тюменским институтом, отправляет студентов на зарубежные стажировки.

В 2013 году у фирмы Ардзинба был финансовый скандал со скрывшимся партнером, поддельными печатями и исчезнувшими деньгами, переведенными в Абхазию фирмой Лаптева. Тогда Юрий Ардзинба высказывал мнение, что Лаптев, вступив в реконструкцию дворца, пытается завладеть правами на здание. Прошло три года, бури утихли, и строительство продолжается.

На старых фотографиях видно, что замок строился поэтапно. Сначала была построен сам дворец с круглым панорамным окном в кабинете принца, трубой и ажурным металлическим завитком. Потом появилась пристроенная гостиничная часть для членов королевской крови и представителей высшей знати Российской Империи. Место становилось модным. В 1912 году его посетил сам император, правда мельком, но все же. Седовласый принц умудрился совместить несовместимое: балы и рауты высшей знати при доброжелательном отношении горцев.

Строил дворец петербургский архитектор Григории Люцедарсий. Существует версия, что при закладке фундамент два раза давал трещину, и тогда пригласили местного подрядчика Яхье Керболая Аббасе, который и построил дворец на горе по столичным чертежам в стиле, который архитекторы называют романтическим модерном.

На территории действовали два маяка, освещавшие путь подходящим судам и яхтам. Въезд во двор был очень узким. "Мерседесу", на котором ездил принц, негде было развернуться во дворе, поэтому перед порогом был придуман деревянный разворотный круг. В 1906 году появился флигель с башней, о предназначении которой историки и краеведы спорят до сих пор: то ли это обзорная башня, то ли башня сокольничего. У обеих версий есть аргументы "за" и "против".

После революции принц Ольденбургский покинул Россию, его имущество национализировали и во дворце сделали санаторий для нервных больных. Бабель и Фурманов описывали его в своих очерках как место, пребывающее в запустении и начинающее только возрождаться.

Новые Гагры на Балтике

В 2013 году замок принца Ольденбургского посетил его племянник герцог Гуно фон Ольденбург с супругой. Прием был устроен в отреставрированном на тот момент флигеле. Видимо, подрядчики таким образом пытались придать своим работам историческую легитимность.

В тридцатых годах дворец стал санаторием имени Сталина. Тогда все и вся называли именем вождя. После разоблачения культа личности он обрел новое имя - "Чайка". Вопреки распространенному мнению, пострадало здание не в войну, а раньше, — в конце восьмидесятых случился пожар, и строение выгорело дотла.

Но история самого принца Ольденбургского и его планов создания идеальной монархии не закончилась с отъездом из России.

Принц Ольденбургский, фрагмент эскиза Репина к картине "Юбилейное заседание государственного совета" 1903 год

"Принц Ольденбургский переехал в Финляндию, где, по слухам, занимался цивилизацией некоего местечка, которое по доброй старой памяти назвал Новыми Гаграми. Продолжил ли он свои опыты, надеясь на скорое падение советов, или просто деятельная его натура ни в чем не терпела застоя, остается неизвестным. О дальнейшей его судьбе ни мне, ни владельцу великолепного бинокля ничего не известно", — так заканчивается третья глава "Сандро из Чегема". История же самого дворца не закончена и в наши дни. Реставрация и споры вокруг здания продолжаются. Видимо, неудачное место выбрал принц Александр Петрович (Фридрих Константин) Ольденбургский для построения идеального общества.

Безнадежно утраченный в советское время памятник прославленному российскому военному и государственному деятелю Петру Георгиевичу Ольденбургскому был открыт у Мариинской больницы в Петербурге ровно 136 лет назад - 17 июня 1880 года.

Внук императора Павла I за счет своего таланта и неимоверного труда за короткое время сумел открыть первое в государстве училище правоведения, перестроить систему образования для женщин и успешно управлять единственной в то время лечебницей для бедных людей.

Против насилия

Всего лишь за несколько дней до знаменитой Бородинской битвы, 26 августа 1812 года, у принца Георгия Петровича Ольденбургского и великой княгини Екатерины Павловны появился сын, при крещении нареченный Константин-Фридрих-Петр. В России его впоследствии знали под именем принца Петра Георгиевича.

Петр Ольденбургский опекал множество учебных и медицинских учреждений. Фото: Commons.wikimedia.org

Своего отца Петр Ольденбургский совсем не запомнил. Мальчику было всего четыре месяца, когда его отец, занимавший пост главного директора путей сообщения Российской империи, умер от тифа, подхваченного при осмотре военного госпиталя. Маленького Петра Георгиевича перевезли к бабке, императрице Марии Федоровне, супруге Павла I. Далее в жизни великой княгини Екатерины Павловны случился новый брак с наследным принцем Вюртембергским, поэтому мальчик последовал с матерью в Штутгарт. Однако в возрасте восьми лет Петр Ольденбургский лишился и матери. Она скоропостижно скончалась от рожи. Екатерина Павловна успела распорядится, чтобы её сын был отвезен в Ольденбург к деду герцогу Ольденбургскому. Там принц начал получать дальнейшее воспитание. В круг предметов, которые преподавали ему, входили геометрия, география, а также русский и иностранные языки.

Уже в позднее время своего пребывания в Ольденбурге Петр Георгиевич с охотой и любовью занимался логикой и юридическими науками. Его увлечения впоследствии сказались на системе образования в Российской империи.

В возрасте 18 лет принц прибыл в Петербург, где его ждала головокружительная карьера и признание. Своего родственника радушно встретил император Николай I, а после зачислил на службу в лейб-гвардии Преображенский полк и предоставил ему имение в Петергофе. В следующие пять лет Петр Георгиевич дорос до генерал-лейтенанта, а весной 1835 года занимался обязанностями начальника военно-учебных заведений. Стоит отметить, что при этом принц не стал прекращать усердного занятия историей, литературой и, особенно, юридическими науками.

Бойко продвигаясь по карьерной лестнице в военном деле, Петр Георгиевич все же отказался от него и ушел на гражданскую службу. По воспоминаниям современников, в Преображенском полку его возмутила одна неприятная история, когда по служебной обязанности ему пришлось смотреть на телесное наказание женщины: солдаты палками били даму по плечам. После этого он отказался от военной службы и начал реализовывать замыслы, которые были ближе его сердцу.

Отечественные юристы

Петр Ольденбургский за пять лет нахождения в России убедился, что стране остро не хватает чиновников, обладающих юридическим образованием. Специального же учреждения для подготовки таких кадров просто не было. Тогда принц сам разработал проект училища правоведения и, имея прямой доступ к императору, доложил об идее царю. При этом Петр Георгиевич решил сам финансировать этот проект. В итоге принцу вверили устройство училища. Ольденбургский приобрел за более чем 1 миллион рублей здание на углу набережной Фонтанки и Сергиевской улицы, которое и переделали для нужд учебного заведения. Принц стал попечителем училища и до самой своей смерти заботился о нем.

Здание на набережной Фонтанки, где располагалось училище для будущих чиновников с юридическим образованием. Фото: Commons.wikimedia.org

Там изучали Закон Божий, историю церкви, географии, естественную историю, физику, математику, логику и много других наук. Юридический курс занимался историей права, уголовным судопроизводством и, в числе прочего, судебной медициной и политэкономикой. В первые годы открытия училища требования были весьма суровые, а вступительные экзамены - трудными и для некоторых просто невыполнимыми. Ничего удивительного в этом нет - училище было гордостью императора, частенько наносившего праздничные визиты в его стены.

Спустя всего лишь пару лет после открытия училища Петр Ольденбургский решился на создание семьи. Его избранницей стала дочь герцога Нассаусского Вильгельма принцесса Терезия. И если сам принц был единственным ребенком у своих родителей, то в этом браке у него появилось восемь детей. Сыновья впоследствии продолжали следить за жизнью училища правоведения, а вот одна из дочерей - Александра Петровна Ольденбургская - основала Свято-Покровский монастырь в Киеве и в XXI веке была причислена к лику святых.

Преобразования для женщин

После явного успеха в области образования Петру Ольденбургскому охотно начали поручать опекунство. В частности, он вошел в Совет Воспитательного Общества благородных девиц и училища ордена святой Екатерины. Деятельность принца приняла более широкие размеры с 1844 года, когда ему было поручено исполнять должность Председательствующего в Санкт-Петербургском Опекунском Совете.

Петр Георгиевич занялся изысканием новых форм управления женских учебных заведений страны - были разработаны новые разряды и программы. Принц не скрывал, что собирается всерьез заняться женским воспитанием и образованием в Российской империи.

19 апреля 1858 года, по идее императрицы Марии Александровны, было открыто в России первое семиклассное женское училище, наименованное Мариинским, попечителем которого был назначен Петр Ольденбургский. При этом ему удалось составить правила внутреннего распорядка для этого и многих других женских училищ, где он отразил свои гуманные идеи. Очевидно, помня о той жестокой каре для представительницы прекрасного пола, увиденной ещё на военной службе.

Принц активно занимался благотворительностью. Его средствам и попечению были обязаны возникновением и развитием женский институт принцессы Терезии Ольденбургской; Приют Его Высочества принца П. Г. Ольденбургского, Детская больница принца Петра Ольденбургского; приют в память Екатерины, Марии и Георгия; Свято-Троицкая община сестёр милосердия; больницы Обуховская, Мариинская, Петропавловская и Воспитательный Дом.

Уничтоженная память

Однако с особой теплотой из всех подшефных заведений Петр Ольденбургский относился к Мариинской больнице, по сей день функционирующей на Литейном проспекте в Северной столице.

Еще в 1802 году вдова Павла I Мария Федоровна захотела открыть медицинское учреждений для бедных к 100-летнему юбилею города. Над проектом здания поработал знаменитый архитектор Джакомо Кваренги. Уже после кончины императрицы Марии Федоровны в октябре 1828 года больница стала Мариинской.

Утраченный памятник принцу Петру Ольденбургскому. Фото: Commons.wikimedia.org

В дальнейшем более 40 лет - с 1839 по 1881 годы - больницей управлял принц Петр Ольденбургский. Он развивал учреждение, постепенно улучшал здесь оборудование. Именно по его инициативе при больнице создали фельдшерское училище. Зачастую принц на собственные средства снабжал больницы препаратами, креслами и носилками.

За время работы Петра Георгиевича в стране общее количество учебных, лечебных и воспитательных учреждений увеличилось аж в четыре раза.

При этом в жизни принц, помимо лоббирования вопросов образования и здравоохранения, увлекался очень многим. В его доме была собрана прекрасная библиотека. Он сочинял стихи и баллады на двух языках, переводил Пушкина на французский и с удовольствие музицировал. Петр Ольденбургский любил сочинять романсы на стихи известных поэтов.

Даже в преклонном возрасте, сраженный недугами, он продолжал посещать вверенные ему учреждения в Петербурге, интересовать всем и быть максимально полезным. Петра Ольденбургского не стало после скоротечного воспаления легких в мае 1881 года. Во дворе Мариинской больницы ему поставили памятник, но там он пробыл лишь 40 лет. В 1930 году его демонтировали и отправили на переплавку по решению президиума Ленсовета. Советское руководство посчитало, что его присутствие на улицах города совершенно неуместно.

Судьбы представителей российской ветви Ольденбургского герцогского дома неоднократно привлекали внимание как русских, так и немецких историков.

Принц Александр Петрович Ольденбургский (1844-1932)*

Судьбы представителей российской ветви Ольденбургского герцогского дома неоднократно привлекали внимание как русских, так и немецких историков. В российской историографии наиболее крупным исследованием, специально посвященным этой теме, является монография А.А.Папкова, вышедшая в 1885 году отдельной книгой (1), в германской - труд Рихарда Танцена, напечатанный в 1959-1960 годах в двух томах "Ольденбургского ежегодника"(2).

Первое из этих исследований написано преимущественно по русским источникам, второе - по немецким. Поэтому они не столько дублируют, сколько дополняют друг друга. В обеих работах биографии принцев Ольденбургских в России подробно изложены вплоть до смерти наиболее известного из них - принца Петра Георгиевича (Константина Фридриха Петера) Ольденбургского (1812-1881). В исследовании Р.Танцена (не содержащем ссылок на труд своего русского предшественника) лишь очень краткая IV глава (Bd. 59. S. 36-42) посвящена "третьему поколению" принцев Ольденбургских в России - детям Петра Георгиевича и еще меньше сказано о "последних носителях имени принцев Ольденбургских в России", то есть о четвертом поколении. (Ibid. V.Teil. S. 43-45).

Между тем, сын Петра Георгиевича принц Александр Петрович Ольденбургский был весьма неординарной личностью, и плоды его неутомимой многосторонней деятельности сохранялись много лет спустя после крушения Российской империи, изгнания принцев Ольденбургских из России и предания их имени забвению. А такие его любимые детища, как Петербургский Институт экспериментальной медицины и Гагринский морской курорт продолжают функционировать и поныне. Теперь, на исходе XX столетия, в России вновь возник широкий общественный интерес к административной, благотворительной и просветительной деятельности выдающихся представителей немецкой династии, нашедших в России свою вторую родину и много способствовавших ее процветанию. Сведения о них появляются в энциклопедических справочниках и словарях (3). Публикуются также статьи в журналах и сборниках и популярные работы (4).

Настоящая статья имеет целью охарактеризовать личность и труды принца А.П.Ольденбургского на основании как литературных (главным образом, мемуарных), так и неизданных источников из российских архивов.

Отец Александра Петровича - принц Петр Георгиевич Ольденбургский - был одним из выдающихся представителей высшей российской аристократии. По матери он приходился двоюродным братом императору Александру II, по отцу - двоюродным братом Великому герцогу Николаю Фридриху Петеру, почти полвека (с 1853 по 1900 год) правившему Ольденбургом. Он прославился, прежде всего, на почве государственной благотворительности, здравоохранения и народного просвещения. В 1889 году перед зданием Мариинской больницы на Литейном проспекте в Петербурге Петру Ольденбургскому был воздвигнут памятник с надписью "Просвещенному благотворителю", а в 1912 году, в связи со столетием со дня его рождения часть набережной реки Фонтанки в Петербурге была названа Набережной принца Петра Ольденбургского(5).

Мать Александра Петровича - Терезия Вильгельмина (1815-1871) была дочерью великого герцога фон Нассау. Она постоянно помогала мужу в его благотворительной деятельности.

В семье Петра Георгиевича и Терезии Ольденбургских было 8 детей - 4 сына и 4 дочери. Несмотря на свою принадлежность к высшей российской аристократии, принц Петр Георгиевич и его жена сохраняли лютеранское вероисповедание и детей своих крестили по лютеранскому обряду. При крещении каждый из детей получил по три немецких имени, но вне семейного круга их называли по имени и отчеству, как это принято в России.

Александр был четвертым ребенком и вторым сыном в семье, однако жизненные обстоятельства его братьев и сестер сложились таким образом, что именно он стал единственным полноправным наследником и продолжателем рода принцев Ольденбургских в России.

Его старшая сестра Александра Петровна (Alexandra Friederike Wilhelmine, 1838-1900) в 1856 году вышла замуж за Великого князя Николая Николаевича (1831-1891) - родного брата императора Александра II. Их сын - Николай Николаевич-младший (1856-1929) был главнокомандующим Российской армией в начале Первой мировой войны (до августа 1915 г., когда главное командование взял на себя император Николай II). Настроенная глубоко религиозно, Александра Петровна первая из семьи принцев Ольденбургских перешла в православие, а позднее оставила мужа, постриглась в монахини под именем Анастасии и стала игуменьей основанного ею в Киеве Покровского монастыря. Там она и скончалась(6).

Сыновья в семье принцев Ольденбургских получали домашнее образование и готовились к военной службе. В соответствии с порядком, принятым в среде высшей российской аристократии, они записывались в императорскую гвардию и получали первый офицерский чин прапорщика еще при крещении. Ко времени своего совершеннолетия и вступления на действительную военную службу они были уже гвардейскими штаб-офицерами.

Старший брат Александра Петровича - Николай (Nikolaus Friedrich August, 1840-1886) в 21 год в чине полковника командовал лейб-гвардии конно-пионерским эскадроном, а год спустя получил придворное звание флигель-адъютанта и был назначен командиром Изюмского гусарского Наследного принца Прусского полка(7). Перед ним открывалась блестящая военная карьера. Однако весной 1863 г. 23-летний полковник принц Николай Петрович Ольденбургский совершил неожиданный поступок, вызвавший серьезные последствия не только для него самого, но и для всего Ольденбургского дома.

Он вступил в брак с нетитулованной дворянкой 18-летней Марией Ильиничной Булацель. Этот неравный брак, заключенный вопреки воле родителей, был признан морганатическим. Николай Петрович утратил права на родительское наследство. Его дети были лишены права именоваться принцами Ольденбургскими. Все же Великий герцог Ольденбургский отнесся к этому событию менее сурово, чем Российский император. Он пожаловал Марии Булацель графское достоинство, и дочери от этого брака именовались впоследствии графинями Остернбургскими. Российская же военная служба Николая Ольденбургского оборвалась. 22 июня 1863 г. высочайшим приказом он был уволен в отставку "по болезни". Три года спустя, благодаря заступничеству Великого князя Николая Николаевича, женатого на его родной сестре, Н.П. Ольденбургскому было разрешено вернуться на военную службу, но карьера его была непоправимо подорвана. В 1872 г. он получил чин генерал-майора, помогал отцу в его благотворительной деятельности, но так и не смог проявить себя ничем значительным ни на военном, ни на общественном поприще. В 1879 г. он был командирован за границу "для осмотра тамошних лучших больниц и благотворительных учреждений" и больше в Россию не вернулся. Последние годы он провел на острове Мадейра, где лечился от чахотки. Умер в Женеве 20 января 1886 г.

Третий ребенок - дочь Цецилия умерла во младенчестве. Александр Петрович (Alexander Friedrich Konstantin) родился 21 мая (по новому стилю - 2 июня) 1844 года в Санкт-Петербурге, в великолепном дворце, пожалованном в 1830 году императором Николаем I принцу П.Г.Ольденбургскому. Этот дворец, построенный во второй половине XVIII века для известного государственного и общественного деятеля екатерининских времен И.И.Бецкого (1704-1795), был в 1830 г. перестроен и заново оборудован выдающимся архитектором В.П.Стасовым. На протяжении 87 лет он являлся "родным гнездом" обширного семейства принцев Ольденбургских. Выходя тремя фасадами на Набережную Невы, Летний сад и Марсово поле, он и теперь является украшением города. Ныне в нем размещается Санкт-Петербургская академия культуры - высшее учебное заведение, готовящее дипломированных библиотекарей, библиографов, музейных и издательских работников(8).

При крещении Александр был записан прапорщиком в самый привилегированный полк Императорской гвардии - Преображенский, казармы которого размещались на Миллионной улице, как раз между императорским Зимним дворцом и дворцом принцев Ольденбургских. С детства его готовили к военной службе, однако, в семье он получил также разностороннее гуманитарное образование. Его родители вели открытый образ жизни. Во дворце часто давались балы, устраивались домашние концерты и спектакли. Постоянными посетителями дворца были не только представители петербургской знати, но и студенты Александровского лицея и Училища правоведения, попечителем которых был отец Александра - принц П.Г.Ольденбургский. Во дворце была прекрасная библиотека. Позднейшие мемуаристы неизменно отмечали начитанность и энциклопедические познания принца Александра.

Летом семья принцев Ольденбургских жила в летнем дворце на Каменном острове в дельте Невы, приобретенном в 1833 году П.Г.Ольденбургским у князя М.М.Долгорукого. Этот большой дворец, построенный архитектором С.Л.Шустовым, признан шедевром русского деревянного зодчества (описание дворца и жизни в нем принцев Ольденбургских дано в письмах и записках гостя из Ольденбурга - Гюнтера Янсена, посетившего Петербург в 1872 году(9)).

В январе 1868 г. Александр женился на дочери герцога Максимилиана Лейхтенбергского и великой княжны Марии Николаевны (дочери императора Николая I) - Евгении (1845-1925), крещеной по православному обряду. В ноябре родился их единственный сын Петр (Peter Friedrich Georg, 1868-1924).

По служебной лестнице Александр Петрович продвигался чрезвычайно быстро. В 26 лет он уже - командир лейб-гвардии Преображенского полка. К этому времени отчетливо проявились многие противоречивые черты его характера. Он чрезвычайно строг и нередко мелочно требователен к подчиненным. Вместе с тем он так же требователен и к себе. Не дает ни себе, ни другим ни минуты покоя. Чрезвычайно эмоционален и вместе с тем упрям. Вспыльчив, но не злопамятен. Неточное выполнение своего распоряжения воспринимает как личную обиду. Вникает во все мелочи военной подготовки, службы и быта офицеров и солдат. Честолюбив. Не может допустить и мысли, что его полк окажется не самым лучшим на плацпараде, на маневрах и на императорском смотру.

Хотя Гвардейские полки готовили скорее к смотрам и парадам, чем к боевым действиям, во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Александр II решил двинуть лейб-гвардию на Балканы. Генерал-майор принц Александр Ольденбургский был назначен командиром 1-й гвардейской бригады в составе Преображенского и Семеновского лейб-гвардейских полков. Служивший под его началом Н.А.Епанчин вспоминал, что "Принц А.П.Ольденбургский в течение всего похода вел себя по-спартански; он не имел экипажа, а всегда был верхом, не имел повара и прочих удобств жизни, питался при одном из полков его бригады наравне с офицерами"(10).

Осенью 1877 г. войска под командованием принца Ольденбургского, входившие в состав Западного отряда генерала И.В. Гурко, отличились при взятии Этрополя, в декабре - при труднейшем переходе через заснеженные Балканские перевалы(11). Принц достойно провел всю военную кампанию против турок, был награжден несколькими орденами и золотым оружием, но никаких особенных военных талантов не проявил. Их и трудно было проявить под началом талантливого и властного генерала Гурко, требовавшего от своих подчиненных лишь точного и безукоризненного выполнения его приказаний. По окончании войны принц А.П.Ольденбургский продолжал командовать 1-й гвардейской бригадой, в 1880 г. был назначен командующим 1-й гвардейской пехотной дивизией, расквартированной в Петербурге, и вскоре получил чин генерал-лейтенанта и звание генерал-адъютанта Его Императорского Величества(12).

В 1881 году скончался отец Александра принц Петр Георгиевич Ольденбургский. Еще раньше умерли его младшая сестра Екатерина (1846-1866) и брат Георгий (1848-1871), а самая младшая сестра Тереза в 1879 г. была выдана замуж за младшего брата жены Александра - герцога Георгия Максимилиановича Лейхтенбергского.

В 1882 году младший брат Александра генерал Константин Петрович Ольденбургский (1850-1906), служивший на Кавказе, в точности повторил опрометчивый поступок их старшего брата Николая Петровича: женился морганатическим браком на Агрипине Константиновне, урожденной Джапаридзе, бывшей в первом браке за грузинским князем Тариелом Дадиани. Великий герцог Ольденбургский пожаловал ей титул графини Зарнекау.

С этого времени Александр Петрович Ольденбургский и его супруга Евгения Максимилиановна стали единственными законными владельцами великолепного дворца на берегу Невы, летнего дворца на Каменном острове и вместе с тем унаследовали от П.Г.Ольденбургского многочисленные заботы о благотворительных, медицинских и учебных заведениях, попечителем которых тот состоял. Сохраняя свой высокий военный пост, Александр Петрович в 1881 г. стал "по совместительству" попечителем императорского Училища правоведения, детского приюта принца Ольденбургского и Свято-Троицкой общины сестер милосердия.

Евгения Максимилиановна Ольденбургская стала покровительницей Попечительного комитета о сестрах Красного Креста, председателем Императорского общества поощрения художеств, а от своего отца унаследовала также почетную должность председателя Императорского Минералогического общества.

Общественная деятельность принцессы Е.М.Ольденбургской, несомненно, заслуживает отдельного исследования. Здесь я отмечу только, что Комитет о сестрах Красного Креста (переименованный в 1893 г. в Общину Святой Евгении) развернул широкую издательскую деятельность, наводнив всю Россию художественно оформленными почтовыми конвертами и открытками с репродукциями картин Эрмитажа, Русского музея и Третьяковской галереи. К этой работе были привлечены многие русские художники во главе с А.Н.Бенуа. Про эти открытки говорили: "У них лишь один недостаток - их жаль посылать на почту". Это начинание Е.М.Ольденбургской пережило Октябрьскую революцию. В 1920 г. издательство Общины Св. Евгении было реорганизовано в Комитет популяризации художественных изданий и выпустило несколько прекрасных монографий о художниках, а также путеводителей по Петрограду и его окрестностям(13).

Не менее значительной была деятельность Е.М.Ольденбургской по созданию широкой сети детских художественных школ в Петербурге, его окрестностях и других губерниях России. В 1900-е годы Евгения Максимилиановна была уже тяжело больна, теряла способность самостоятельно передвигаться и жила, главным образом, в своем имении Рамонь недалеко от Воронежа.

В 1885 г. принц А.П.Ольденбургский был назначен командиром Гвардейского корпуса, то есть командующим всей Императорской гвардией. Н.А.Епанчин так вспоминал об этом пике его военной карьеры: "Гвардейским корпусом командовал принц Александр Петрович Ольденбургский; добрый, благородный человек, он отличался порывистым характером, был весьма вспыльчив, но и отходчив. После вспышки, иногда наговорив весьма неприятные и неуместные вещи, принц имел гражданское мужество сознаться в этом и извиниться"(14).

Несколько по иному звучат воспоминания дяди императора Николая II - великого князя Александра Михайловича об этом же периоде службы А.П.Ольденбургского: "Его строгость граничила с сумасбродством. Весть о его приближении во время инспекторских смотров вызывала среди офицерского состава нервные припадки, а на солдат наводила панику. С этой маниакальной строгостью в видимом противоречии находилась его благоговейная преданность наукам. Он оказывал щедрую материальную поддержку всевозможным просветительным и благотворительным начинаниям, а также научным экспедициям и изысканиям. Он покровительствовал молодым, подающим надежду ученым, а они относились снисходительно к его неуравновешенности и чудачествам" (15).

У принца А.П.Ольденбургского из-за его трудного характера было, по-видимому, немало недоброжелателей, и в августе 1889 г. командиром гвардейского корпуса вместо него был назначен генерал-адъютант К.Н.Манзей, "совершенное ничтожество в военном отношении", по отзыву Н.А.Епанчина.

Окончание военной карьеры по сути дела послужило для 45-летнего принца А.П.Ольденбургского началом его главного жизненного поприща, на котором он смог проявить себя гораздо ярче и значительней, чем на военной службе. От отца он унаследовал, в частности, стремление к развитию и совершенствованию здравоохранения в России. Но если Петра Ольденбургского занимала преимущественно практическая сторона дела - он открывал новые больницы и щедро их финансировал, то сын решил, прежде всего, добиться повышения научного уровня медико-биологических исследований в России. С этой целью он на собственные средства, при поддержке государства и с привлечением взносов частных лиц, буквально на пустом месте создал Институт экспериментальной медицины (ИЭМ), не имевший в то время аналогов не только в России, но и в Европе. За образец он принял парижский институт Пастера, но если Пастеровский институт занимался сравнительно узким кругом проблем, то принц Александр решил организовать многопрофильный институт с относительно автономными отделами, разрабатывающими фундаментальные проблемы, выдвигаемые современным развитием мировой медико-биологической науки. Александр Петрович купил обширный участок земли на окраине Петербурга, на Аптекарском острове и начал возводить на нем корпуса будущего института. Одновременно он стал подбирать штаты института из числа самых выдающихся биологов, химиков, физиологов и врачей России. ИЭМ был создан и прекрасно оборудован в необычайно короткий срок. Научный потенциал его ведущих сотрудников был очень высок. Выдающийся физиолог академик Л.А.Орбели вспоминал много лет спустя: "Я так и не знаю, понимал ли он (А.П. Ольденбургский) что-либо в физиологии, но вообще он был просвещенным человеком. В 1890 г. он основал Институт экспериментальной медицины. В этом институте ему захотелось организовать физиологическое отделение. Он узнал (не знаю, кто его в этом отношении просветил), что есть у нас выдающийся физиолог, Иван Петрович Павлов, и он предложил ему сначала стать директором института, а когда от этого Иван Петрович отказался, возглавить физиологический отдел. Тогда этот отдел и был создан. Надо сказать, что это был период, когда Павлов был уже вполне сформировавшимся ученым, и лаборатория при клинике С.П.Боткина не могла уже его удовлетворять"(16). Именно в лабораториях ИЭМ И.П.Павлов провел свои знаменитые исследования по физиологии пищеварения, принесшие ему в 1904 году Нобелевскую премию и всемирное признание.

Не менее интересны воспоминания другого ветерана ИЭМ Д.А.Каменского: "В 1890 году состоялось открытие Института экспериментальной медицины, работа там только начиналась и штатов еще никаких не было. Нештатным был даже директор института В.К.Анреп. В тот год был добыт Кохом туберкулин и на использование и изучение его набросился весь мир. Принц А.П.Ольденбургский командировал Анрепа в Берлин, обязав получить это средство, и был необычайно рад, когда его привезли из-за границы. Принц Ольденбургский вообще желал, чтобы "его" институт был первым в мире, и радовался тому, что первые исследования туберкулина будут проделаны у него в институте"(17).

А.П.Ольденбургский вел постоянную переписку с видными европейскими медиками и биологами (в частности, с Л.Пастером и Р.Вирховом). В получении и изучении иностранной научной литературы ему деятельно помогал личный библиотекарь Теодор Эльсхольц, являвшийся вместе с тем летописцем дома Ольденбургских. Его двухтомный рукописный труд "Aus vergangenen Tagen" ("Из дней минувших"), хранящийся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в Петербурге еще ждет своего исследователя(18).

Институт экспериментальной медицины на протяжении всего XX века оставался и остается до сих пор одним из ведущих медико-биологических научных учреждений России.

Однако имя его основателя многие годы было предано забвению. Лишь в 1994 году на здании института была укреплена мемориальная доска: "Институт экспериментальной медицины. Основан принцем Александром Петровичем Ольденбургским в 1890 году"(19).

В 1896 году в Прикаспийских степях были обнаружены случаи заболевания чумой. В январе 1897 г. указом Николая II была образована "Особая комиссия для предупреждения занесения чумной заразы и борьбы с нею в случае появления ее в России" под председательством А.П.Ольденбургского. Принц немедленно выехал в Астраханскую губернию и принял там самые строгие санитарные и карантинные меры. Многие высшие чиновники находили эти меры чрезмерными, наносящими ущерб внешней торговле России и ее бюджету (из Астрахани, как известно, экспортировалась икра). Но принц был непреклонен. А главное, принятые им меры достигли цели: очаг эпидемии был быстро локализован и в центральные губернии России чума не проникла. Надо сказать, что А.П.Ольденбургский был неплохо теоретически подготовлен к выполнению этой трудной и опасной миссии: в его архиве сохранились многочисленные выписки, вырезки, заметки, касающиеся эпидемий чумы в Европе, сделанные Т.Эльсхольцем(20).

Министр финансов С.Ю.Витте, председательствовавший в чумной комиссии в отсутствие принца Ольденбургского, вспоминал, как однажды "принц прислал телеграмму с требованием запретить вывоз некоторых товаров из России из-за появления чумы". Комиссия отказала, чтобы не поднимать в Европе переполох, и Николай II с этим согласился. Принц очень обиделся на Витте, но долго сердиться на кого-либо он не умел. Вскоре через министра внутренних дел Д.С.Сипягина он дал понять Витте, что хотел бы помириться с ним. Витте отправился к нему с визитом. Принц "со слезами на глазах говорил, что этот инцидент на него чрезвычайно подействовал, что с тех пор у него болит сердце и что он именно этому инциденту приписывает свою болезнь сердца". Здесь же Витте описывает забавный бытовой эпизод, как нельзя лучше свидетельствующий об экстравагантных чертах характера принца А.П. Ольденбургского. Внезапно, посреди разговора принц выбежал из кабинета и некоторое время спустя вбежал обратно с громким криком: "Проснулась, проснулась!" Оказалось, что его старая нянюшка несколько дней не просыпалась. "И вот, говорит, я пришел туда и закатил ей громадный клистир, и как только я ей сделал клистир, она вскочила и проснулась". Принц Ольденбургский был по этому поводу в весьма хорошем настроении духа, и я расстался с ним в самых дружественных отношениях"(21).

Вторым после Института экспериментальной медицины "любимым детищем" принца А.П.Ольденбургского стал Гагринский климатический курорт. В 1900 г. принц загорелся идеей создать на живописном, но пустынном тогда Кавказском берегу между Сочи и Сухуми благоустроенный, но относительно дешевый курорт, который мог бы успешно конкурировать с роскошными и дорогими курортами Крыма. Он сумел заинтересовать этой идеей и императора Николая II, который указом от 9 июля 1901 г. возложил на принца Ольденбургского заботу о создании Гагринской климатической станции. Принц сам стал руководителем строительных, дорожных, мелиоративных и прочих работ, вникал во все мелочи, вложил в осуществление любимой идеи все свои немалые средства. Но скоро этих денег стало нехватать. Принц добился от императора распоряжения об ежегодном отпуске из Государственного казначейства 150 000 рублей на строительство курорта. В газетах стали появляться статьи, в которых утверждалось, что принц расходует государственные деньги на удовлетворение своих амбиций и причуд. Граф Витте, который в качестве министра финансов был вынужден подписывать государственные ассигновки на нужды курорта, даже утверждал, что Гагринский курорт можно было бы создать намного дешевле, "если бы те деньги, которые ухлопал на это дело из казенного сундука принц А.П.Ольденбургский, были бы даны обыкновенным русским обывателям". По мнению Витте, "вся заслуга принца заключалась в том, что он человек подвижной и обладает таким свойством характера, что когда он пристает к лицам, в том числе иногда лицам, стоящим выше, нежели сам принц, то они соглашаются на выдачу сотен тысяч рублей из казенного сундука, лишь бы только он от них отвязался"(22).

В организации Гагринского курорта постоянную помощь отцу оказывал его сын Петр Александрович, женившийся в 1901 г. на младшей сестре императора Николая II Ольге Александровне. Об этом свидетельствует сохранившаяся переписка Петра Александровича с невестой, а потом женой. 7 мая 1902 г. он писал ей из имения Рамонь под Воронежем: "Вчера был очень серьезный разговор о Гагринских делах. Дела эти так запутаны, что нет слов. Отвечает за них папа и нравственно и денежно. Я считаю себя обязанным их выпутать. [...] Я берусь устроить эти дела, если мне дадут право действовать совершенно самостоятельно". И 30 мая из Гагр: "Дела понемногу распутываются, но вывести их на чистую воду все-таки весьма и весьма сложно"(23).

Как бы то ни было, в 1903 году Гагринский курорт был торжественно открыт и почти 90 лет, вплоть до распада Советского Союза оставался одним из лучших климатических курортов на Черноморском побережье(24).

Очень яркие картины жизни принца А.П.Ольденбургского в Гаграх с неподражаемым народным юмором запечатлел абхазский писатель Фазиль Искандер в своем знаменитом романе "Сандро из Чегема".

Принц Петр Александрович Ольденбургский, женившись на сестре императора Ольге, перешел в православие и получил в подарок от Николая II дворец на Сергиевской улице в Петербурге. Брак этот оказался неудачным. Ольга Александровна много лет добивалась от брата-императора разрешения на развод и, наконец, в 1916 г. добилась его. Это, однако, другая история, и здесь я не буду подробно останавливаться на ней.

Ко времени Первой мировой войны А.П.Ольденбургский имел уже высший военный чин генерала-от-инфантерии, а в мае 1914 г., когда было торжественно отмечено 50-летие его действительной военной службы, получил также титул Его Императорского Высочества, то есть официально был приравнен к царской фамилии. Вскоре после начала войны "Высочайшим приказом от 3-го сентября 1914 года числящийся по гвардейской пехоте, член Государственного Совета и попечитель Императорского училища правоведения, генерал-адъютант, генерал-от-инфантерии Его Императорское Высочество принц Александр Петрович Ольденбургский назначается Верховным начальником санитарной и эвакуационной части"(25).

С назначением на эту, впервые созданную в России должность А.П.Ольденбургский получил чрезвычайно широкие обязанности и полномочия. Ему была подчинена вся военно-медицинская служба в России - полевые и тыловые госпитали со всем их персоналом, санитарные поезда; он отвечал за обеспечение лечебных учреждений медикаментами, продовольствием и необходимым оборудованием, за предупреждение эпидемий, возвращение вылечившихся воинов на фронт.

Материалы о деятельности принца А.П.Ольденбургского на этом посту хранятся в обширном архивном фонде Управления Верховного начальника санитарной и эвакуационной части, хранящемся в Российском государственном военно-историческом архиве (26).

Отчитываясь перед императором за первый год своей деятельности (с сентября 1914 по сентябрь 1915 г.), А.П.Ольденбургский писал: "Вступив в исполнение обязанностей, я счел необходимым прежде всего лично ознакомиться с постановкой вверенного мне дела на местах. С этою целью мной был препринят объезд линии фронта, тылового района и крупнейших центров внутри района, расположенных на пути эвакуации. Впечатление от первых объездов получилось неблагоприятное". Принц сетовал на "чрезвычайное многоначалие, сводившееся фактически к безначалию", на постоянные трения с местными властями, на недостаток медицинского персонала (в Германии, по его данным, на одного врача приходилось 1960 жителей, в России - 5140). Вместе с тем он отмечал большую помощь со стороны Красного Креста и других общественных организаций, огромный наплыв желающих записаться в сестры милосердия. В числе принятых им первочередных мер, А.П.Ольденбургский называл организацию досрочного выпуска врачей из медицинских учебных заведений, что дало фронтовым и тыловым госпиталям дополнительно 3023 врача; привлечение вольнопрактикующих женщин-врачей, создание 357 военно-санитарных поездов. К 1 июля 1915 г. с фронта было эвакуировано около 1571000 раненых и больных, в госпиталях развернуто свыше 597000 коек.

"Почти с самого начала войны, - писал он далее, - наши военно-санитарные поезда стали подвергаться обстрелу бомбами с вражеских аэропланов. В виду этого сделано было распоряжение окрасить крыши всех вагонов военно-санитарных поездов в белый цвет с изображением Красного Креста. На основании постановлений Женевской конвенции эти изображения должны были оградить поезда от нападений. Действительность показала обратное: Красный Крест стал служить для неприятельских летчиков прицельной точкой и сбрасывание бомб на поезда участилось. Поэтому 2 мая я приказал немедленно закрасить все крыши санитарных вагонов в защитный цвет"(27).

Принц полностью переориентировал Гагринский курорт и другие курорты России на военно-медицинские нужды. Помимо того, что там были организованы лечебные учреждения для выздоравливающих, там же было налажено выращивание лекарственных растений.

Официальные архивные документы о деятельности принца А.П.Ольденбургского в должности Верховного начальника санитарной и эвакуационной части могут быть дополнены, а отчасти и прокорректированы свидетельствами мемуаристов. Так, А.А.Поливанов, состоявший до мая 1915 г. при принце Ольденбургском, а в июне того же года назначенный военным министром, упрекал своего бывшего начальника в том, что он в начале войны переоценил эффективность защиты от газов при помощи "противогазовых повязок", состоявших из нескольких слоев марли, пропитанных определенными составами, и задержал тем самым разработку более эффективных средств - противогазов. "Принц А.П.Ольденбургский,- вспоминал впоследствии Поливанов, - схватился за это новое дело (изготовление повязок) со свойственной ему исключительной энергией, но затем, как всегда и во всех его новых начинаниях, вместо того, чтобы внимательно следить за применением нового средства и на основании опыта нашего и наших союзников вводить в него подсказываемые практикой улучшения, упрямо остановился на своем, раздражался, когда узнавал, что в общественных организациях вырабатываются другие типы противогазовых средств, и, в конце концов, из армии понеслись заявления, что снабжение ее противогазовыми средствами неудовлетворительно, особливо сравнивая таковые же средства, появившиеся у германцев. Стремление принца с неукротимой быстротой браться за новые начинания выходило за пределы области военно-санитарного и эвакуационного дела, которым он вообще руководил без системы и без ровной настойчивости, а посредством случайных взрывов своей, исключительной для его возраста энергии"(28). В начале 1916 г. между А.П. Ольденбургским и военным министром Поливановым возник открытый конфликт из-за того, что принц неожиданно увлекся не защитой от ядовитых газов, что входило в его обязанности, а вопросами их изготовления, что полностью входило в компетенцию военного министра. Пришлось вмешаться императору и решить этот вопрос в пользу Поливанова(29).

Так или иначе, но мемуаристы и историки согласны в том, что военно-медицинская служба в русской армии во время Первой мировой войны была хорошо организована. Этим, а не только пресловутой "суровостью" принца или близостью его к Императорскому дому можно объяснить высокий его авторитет не только в армейских верхах, но и у простых солдат и офицеров

Когда в феврале 1917 г. в Петрограде вспыхнула революция, принц А.П.Ольденбургский оказался среди тех генералов, кто убеждал Николая II отречься от престола(30). Он же одним из первых объявил о своей поддержке Временного правительства. Сохранилась подлинная телеграмма, которую А.П.Ольденбургский отправил 9(22) марта 1917 г. из Могилева, где находилась Ставка Верховного главнокомандования, в Петроград своему сыну Петру: "Послал [Г.Е.] Львову следующую депешу: "От имени жены моей и моего заявляю полное желание и готовность энергично поддерживать Временное правительство во славу и на благо нашей дорогой Родины". Сообщи маме. Принц Александр Ольденбургский"(31).

Это были едва ли не единственные случаи, когда А.П.Ольденбургский открыто высказался по злободневным политическим вопросам. До того он предпочитал, как и его отец, держаться в стороне как от внешней, так и от внутренней политики, занимаясь, помимо военной деятельности, преимущественно делами благотворительности, здравоохранения, народного образования.

Однако, отношения с новой властью у А.П.Ольденбургского все же, по-видимому, не сложились. Он должен был оставить пост Верховного начальника санитарной и эвакуационной части, продал Временному правительству России свой дворец на берегу Невы и незадолго до Октябрьского переворота уехал в Финляндию. Туда к нему из Рамони приехали жена и сын. Оттуда они переехали во Францию, навсегда покинув Россию.

С этого начинается заключительная и весьма печальная глава в истории российской ветви принцев Ольденбургских. Александр Петрович с женой и сыном поселились на Атлантическом побережье Франции, недалеко от испанской границы. Сведения об их жизни там очень скудны. Неожиданным источником оказался мемуарный очерк И.А.Бунина, написанный в 1931 г. и озаглавленный "Его Высочество"(32). Бунин рассказывает, что он познакомился с Петром Александровичем Ольденбургским в 1921 г. в Париже. "Меня удивил его рост, - пишет Бунин, - его худоба, [...] его череп, совсем голый, маленький, породистый до явных признаков вырождения". П.А.Ольденбургский подарил Бунину книжечку своих рассказов "Сон", изданную им в Париже под псевдонимом "Петр Александров". "Он писал о "золотых" народных сердцах, внезапно прозревающих после дурмана революции и страстно отдающихся Христу. [...] Писал горячо, лирически, но совсем неумело, наивно. [...] Однажды на одном большом вечере, где большинство гостей были старые революционеры, он, слушая их оживленную беседу, совершенно искренно воскликнул: "Ах, какие вы все милые, прелестные люди! И как грустно, что Коля [Николай II] никогда не бывал на подобных вечерах! Всё, всё было бы иначе, если бы вы с ним знали друг друга!" [...] "Некоторые, - пишет Бунин, - называли его просто "ненормальным". Всё так, но ведь и святые, блаженные были "ненормальны"". Бунин цитирует далее сохранившиеся у него письма Петра Ольденбургского 1921-1922 годов: "Я поселился в окрестностях Байонны, - писал П.А.Ольденбургский И.А.Бунину, - на собственной маленькой ферме, занимаюсь хозяйством, завел корову, кур, кроликов, копаюсь в саду и в огороде. По субботам езжу к родителям, которые живут неподалеку, в окрестностях Сен Жан де Люз".

Бунин упоминает о вторичной женитьбе П.А.Ольденбургского, о его скоротечной чахотке, о смерти в санатории в Антибе на Французской Ривьере. Его воспоминания ни в чем не противоречат сведениям, известным нам из других источников. В Российской государственной библиотеке обнаружилась и упомянутая Буниным маленькая книжечка рассказов. Ее содержание вполне соответствует той характеристике, которую дает ей Бунин(33).

Петр Ольденбургский тяжело болел и умер раньше своих родителей. Через год, в ночь на 4 мая 1925 г. в Биаррице умерла его мать. Александр Петрович пережил жену на семь лет. В парижской русской газете "Последние новости" № 4187 от 8 сентября 1932 г. появилось краткое объявление: "Скончался принц А.П.Ольденбургский. Биарриц, 7 сентября (Гавас). 6-го сентября на 89 году жизни скончался принц Александр Петрович Ольденбургский". Более пространный некролог за подписью "Ч." был помещен в газете "Возрождение" за 7 сентября.

Так пресеклась прямая российская линия Ольденбургского герцогского дома. Изучение биографий потомков графов Остернбург и Зарнекау осталось за пределами данного исследования.

Примечания

(*) Материалы этой статьи опубликованы в Германии на немецком языке: Tschernych V.A. Die dritte Generation des russischer Linie des Hauses Oldenburg. Prinz Alexander Petrowitsch (1844-1932) // Das Haus Oldenburg in Ru?land. Oldenburg, 2000. S. 171-188 (Oldenburger Forschungen. Neue Folge. Band. 11).

(1) Папков А.А. Жизнь и труды принца П.Г.Ольденбургского. СПб., 1885.

(2) Tantzen R. Das Schicksal des Hauses Oldenburg in Ru?land // Oldenburger Jahrbuch. Bd. 58. 1959. S. 113-195; Bd. 59. 1960. S. 1-54.

(3) Назову для примера: Гребельский П.Х. Герцоги и принцы Ольденбургские // Дворянские роды Российской империи. Т.2. Спб.,1995. С.18-21; [Черных В.А.]. Ольденбургский Георгий Петрович // Тверская область. Энциклопедический словарь. Тверь, 1994. С. 183 (Без подписи).

(4) Например: Анненкова Э.А., Голиков Ю.П. Русские Ольденбургские и их дворцы. СПб.,1997; Степанец К.В. Просвещенные благотворители Ольденбургские: вклад семьи в развитие медицинских и учебных заведений. // Петербургские чтения - 97. СПб., 1998. С. 118-122; Яковлева Е.Б. Благотворительная деятельность семьи Ольденбургских в России // Немцы и развитие образования в России. СПб., 1998. С. 182-186; Голиков Ю.П. Принц А.П.Ольденбургский - организатор и попечитель Института экспериментальной медицины // Немцы в России: проблемы культурного взаимодействия. СПб., 1998. С. 279-286.

(5) См.: Iskjul S.N. Prinz Peter Georgiewitch von Oldenburg gilt als einer der grossen russischen Philantropen // Das Haus Oldenburg in Ru?land. Oldenburg, 2000. S. 157-170 (Oldenburger Forschungen. Neue Folge. Band. 11).

(6) Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. Париж, 1930. С.20-21; Киев. Энциклопедический справочник. Киев. 1986. С.492.

(7) Полный послужной список флигель-адъютанта полковника принца [Николая] Ольденбургского. Составлен 1 января 1863 г. // Российский государственный военно-исторический архив (далее: РГВИА). Ф. 400. Оп. 9. Д. 525. Л. 13-18.

(8) Баженова Е.М. Дом И.И.Бецкова на Марсовом поле // Сборник материалов, посвященных 75-летию Петербургской Государственной академии культуры. СПб., 1993. С. 154-163.

(9) Schieckel H. Briefe und Aufzeichnung des oldenburgisches Vortragenden Rates Gunter Jansen uber seine Dienstreise nach Petersburg im Mai 1872 // Geschichte in der Region. Zum 65. Geburtstag von Heinrich Schmidt. Hannover, 1993. S. 351-376.

(10) Епанчин Н.А. На службе трех императоров. М.,1996. С.96-97.

(11) Епанчин Н.А. Очерк действий Западного отряда Генерал-адъютанта Гурко. Ч. 1-3. СПб., 1889-1890.

(12) Краткая записка о службе генерал-лейтенанта принца Ольденбургского // РГВИА. Ф. 400. Оп. 17. Д. 1066. Л. 3-4.

(13) Снегурова М. Община св. Евгении // Наше наследие. 1991. № 3. С. 27-33. См. также: Бенуа А. Мои воспоминания. Т. 2. М., 1990; Третьяков В.П. Открытые письма Серебряного века. СПб., 2000.

(14) Епанчин Н.А. На службе трех императоров. М.,1996. С. 170.

(15) Александр Михайлович, Великий князь. Книга воспоминаний. М., 1991. С. 127-128.

(16) Орбели Л.А. Воспоминания. М.; Л., 1966. С. 49.

(17) И.П.Павлов в воспоминаниях современников. Л., 1967. С. 104.

(18) Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее: ОР РНБ). Ф. 543. № 39, 40.

(19) См. Анненкова Э., Голиков Ю. Указ. соч. С. 168.

(20) ОР РНБ. Ф. 543. № 45.

(21) Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. 2. С. 565-567.

(22) Там же. С. 564.

(23) Государственный архив Российской федерации. Ф. 643. Оп. 1. Д. З0. Л. 20-21, 31.

(24) См.: Гагры. Климатическая станция на Черноморском побережье. СПб.,1905; Пачулиа В.П. Гагра. Очерки истории города и курорта. Сухуми, 1979.

(26) РГВИА. Ф. 2018. 1060 единиц хранения.

(27) Там же. Оп. 1. Д. 950.

(28) Поливанов А.А. Из дневников и воспоминаний. 1907-1916. Т. 1 М., 1924. С. 164-165.

(29) Там же. С.166-167. Ср:. РГВИА. Ф.2018. Оп. 1. Д. 969. Л. 19-24.

(30) Падение царского режима. М.; Л., 1926. Т. 6. С. 411-412.

(31) РГВИА. Ф. 2018. Оп. 1. Д. 98. Л. 168.

(32) Бунин И.А. Воспоминания. Париж, 1950. С. 130-140.

Принц Константин Петрович Ольденбургский и графиня Агриппина (Аграфена) Константиновна Зарнекау. 1882 г.

Дворец принца Ольденбургского в Тбилиси

Единорог на старинном знамени

С 15-го века династияОльденбургов занимала датский и норвежский престолы, после пресечения старшей ветви Ольденбургов им наследовали Глюксбурги, которые по сей день находятся на престоле Дании. Ольденбурги состоят в родстве со многими правящими фамилиями Европы. Герб Ольденбургов выглядит так:

Герб Великого герцогства Ольденбургского

Башня в правом крыле дворца

Старые кварталы Тбилиси хранят много тайн. О, если бы они вдруг смогли бы заговорить, какие удивительные события и люди предстали бы перед нами...

На левом берегу реки Куры в начале 19-го века возникли немецкие поселения. Немцы из Швабии срочно выезжали спасаться от конца света к подножью горы Арарат, а осели на многие годы в Тифлисе.Они разводили сады, огороды, строились и вот на месте их первоначальных поселений возникла улица, а затем и проспект, названный в честь великого князя Михаила Николаевича, в те времена наместника на Кавказе, Михайловским. Хотя тбилисцам больше нравиться считать, что проспект назван в честь весьма почитаемого ими графа и светлейшего князя Михаила Семеновича Воронцова, памятник которому в былые времена был воздвигнут в начале Михайловской улицы .

В конце 19-го века принц Константин Петрович или Константин-Фридрих-Пётр Ольденбургский приобретает участок земли у Эмилии Титель на Новосадовой улице (потом она стала называться улицей Пирогова) и поручает известному архитектору Паулю Штерну строительство дворца. Место это находится буквально в десятке шагов от Михайловского проспекта.

Кто же такой принц Константин Петрович Ольденбургский и зачем ему понадобился дворец в Тифлисе?

Начнем из глубины веков.

Великая княжна Екатерина Павловна

После смерти Петра I наследников мужского пола в России не стало, и императрицей была его дочь, Елизавета Петровна. После нее на русский престол вступил Карл-Петер-Ульрих Голштейн-Готторпский, получивший имя Петра III Федоровича (1728-1762), - сын герцога Голштейн-Готторпского Карла-Фридриха и цесаревны Анны Петровны, дочери Петра I.

Таким образом было положено начало Голштейн-Готторпской династии в России.
Голштиния - небольшое герцогство на севере Германии со столицей в Киле. Предки Петра III из младшей ветви Ольденбургского дома с конца XVI в. управляли готторпской частью Голштинии.Петр III в 1762 г. был свергнут и вскоре убит. На престол вступила его жена, Екатерина II (принцесса Софья-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская).
Ее мать, герцогиня Иоганна, была дочерью герцога Карла-Фридриха-Христиана-Августа, из младшей ветви Готторпской линии Ольденбургов, отделившейся от основной династии еще в начале XVIII в.

Таким образом Ольденбурги оказались тесно связаны родственными узами с правящим в России домом Романовых. Представители великогерцогского дома Ольденбургов занимали высокое должности на протяжении всего правления Романовых.

Перейдем сразу же к 19-му веку.

Великая княжна Екатерина Павловна, дочь императора Павла, в 1809 году вышла замуж за своего кузена, Георга Ольденбургского, а после его смерти занаследного принца Вюртембургского Вильгельма, в 1816 году вступившего на престол

Принц Петр Георгиевич Ольденбургский

Принц Петр Георгиевич Ольденбургский родился за несколько дней до Бородинской битвы. Растила мальчика, оставшегося без отца, супруга императора Павла I, вдовствующая императрица Мария Федоровна, его бабушка. Принц Георг Ольденбургский, его отец, во время посещения госпиталей заразился тифом и скончалсяв середине декабря 1812 года. Великая княжна Екатерина Павловна, ставшая после замужества принцессой Ольденбургской, мать принца и четвертая дочь императораПавла, была любимой сестрой императора Александра I. Сделаем тут небольшое отступление.

К Екатерине Павловне сватался император Франции Наполеон. Но получил категорический отказ. Сама же Екатерина Павловна в это время была влюблена в генерала Петра Багратиона. Существовала переписка между ними и известно, что когда Багратион был тяжело ранен во время Бородинского сражения, обеспокоенный тем, что письма великой княжны, в то время уже замужней дамы, могут попасть в чужие руки, император Александр послал за ними к Багратиону. Но получил от умирающего генерала письмо, в котором было сказано, чтоуничтожение писем великой княжны было делом его чести и он, будучиперед лицом смерти, лично предал их огню..

Всего у нее было четверо детей, по двое в каждом браке. И один из них – Петр Георгиевич.

Принц Петр Георгиевич Ольденбургский (1812-1881), был личным другом императора Александра II и занимал посты опекуна множества учебных заведений, был членом Государственного совета, руководил IV отделением Его Императорского Величества канцелярии, ведавшим воспитательными и другими благотворительными учреждениями, имел звания генерала от инфантерии и генерал-адъютанта.

В 1837 году он вступил в супружество с принцессой Терезой–Вильгельминой Насауской, от которой у него было 8 детей- четыре мальчика и четыре девочки. Мальчики – Николай, Александр, Георгий и Константин.

Судьбы двух принцев Ольденбургских, правнуков императора Павла, Александра и Константина, оказались тесно связанными с Грузией.

Принц Александр Фридрих Константин или Александр Петрович Ольденбургский

Принц Александр Фридрих Константин или Александр Петрович Ольденбургский родился в 1844 году. В 1868 году он вступил в супружествос внучкой императора Николая I, светлейшей княжной Евгенией Максимиллиановной Романовской, герцогинейЛейхтенбергской. Принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская, урожденная княгиня Романовская, племянница царя Александра II, была внучкой императора Николая I и Эжена Богарне, пасынка Наполеона. У них был единственный сын, Петр, который впоследствие женился на сестре императора Николая II, порфирородной великой княжне Ольге Александровне.

Принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская, урожденная княжна Романовская

Со слов современников, принцы Ольденбургские отличались некоторыми странностями, схожими с подобными у императора Павла. Они были романтиками, несколько мистически мыслящими, но в то же время весьма энергичными.

Евгения Максимилиановна Ольденбургская стала покровительницей Попечительного комитета о престарелых и больных сестрах милосердия, председателем Императорского общества поощрения художеств, а от своего отца унаследовала также почетную должность председателя Императорского Минералогического общества. Под ее покровительством стал процветать Комитет о сестрах Красного Креста, переименованный в Общину Святой Евгении. Вся Россия была полна почтовыми открытками, на оборотной стороне которых был красный крест и надпись «Община Святой Евгении». Принцесса Евгения занималась благотворительностью, учредила стипендию своего имени, устраивала бесплатные столовые и лечебницы

Александр Петрович с супругой получили в подарок от императора Александра III имение Рамонь, где Евгения Максимиллиановна занялась хозяйственными делами. За три года в Рамони был возведен удивительный замок в готическом стиле с башнями, подземными ходами, водонапорной башней. Была еще одна башня, украшенная курантами швейцарской фирмы «Винтер», устроенная с такими акустическими эффектами, что удары курантов усиливались и разносились по всей округе как удары колокола.

Принцесса любила ездить верхом и носилась по окрестностям, удивляякрестьян. Странный замок, принцесса, все это рождало разные слухи в те неспокойные времена. Вскоре стали рассказывать о подземных ходах, ведущих из замка неизвестно куда, о колдуне, живущем в густой дубраве, к которому на свидания ездит принцесса и так далее. Все эти россказни стали легендами, которые и до сих пор рассказывают в этих краях.

Принц Александр Петрович занимался в это время устройством в России современных медицинских учреждений, состоял председателем противочумной комиссии. Создал императорский институт экспериментальной медицины, куда пригласил работать Павлова.

Особенно увлечен был принц созданием современной климатической станции, для которой он выбрал местечко Гагра на Кавказе, где собирался устроить Кавказскую Ривьеру. «И вот выросли на диком побережье дворцы и виллы, на месте болота разбит огромный "парк с насаждениями", как он именовался, порт, электростанция, больница, гостиницы и, наконец, гордость принца, рабочая столовая с двумя отделениями: для мусульманских и христианских рабочих. В обоих отделениях столовой кухня была отделена от общего зала стеклянной перегородкой, чтобы неряхи-повара все время были на виду у рабочих». Принц Александр Ольденбургский держал при своём дворе по нескольку представителей от каждого из народов Черноморского побережья Кавказа, в том числе местных негров.

Принц выстроил в 1902 году на горе над Гаграми роскошную виллу в стиле модерн по проекту архитектора И. Люцеранского, с каминами, башнями, живописными крышами, причудливыми окнами с видами на море, построил отель, развел диковинные растения. Везде были устроены дорожки и лестницы со ступеньками из дикого камня.

Его брат, принц Константин Петрович Ольденбургский, в 1880-х годах в чине флигель-адъютанта служил на Кавказе, в Имеретии, где был расквартирован его полк. Он также проявил себя человеком, заинтересованным в развитии края с несомненной пользой как для этих мест, так и для себя. В 1876 году француз Шотье устроил в Кутаиси подвал для разлива шампанского. В 1884 г. подвал приобрелпринц Ольденбургский, который расширил производство шампанского и пригласил для его улучшения мастеров по виноделию из Франции. Принц владел также рудниками.

В 1881 году в Грузии находился известный придворный живописец, венгр Михай Зичи, который часто бывал у своей приятельницы, Варвары Георгиевны Бараташвили, урожденной княжны Чолокашвили, которую все знали как Бабале. В ее доме в Тифлисе на Реутовской улице, 9, собирались поэты, художники, писатели. Княгиня увлекалась творчеством Шота Руставели, помогала собирать деньги на памятник поэту, на переводы «Витязя в тигровой шкуре». Говорят, что именно ей пришло в голову мысль устроить постановку живых картин, иллюстрирующих «Витязя». Она попросила Михая Зичи сделать эскизы к этим постановкам. Михай Зичи писал потом своему брату: «Бабале Баратова обратилась с просьбой поставить живые картины из старинного уникального грузинского творения Шота Руставели «Витязя в тигровой шкуре». Постановка прошла с огромным успехом, аплодисментам не было конца».

Михай Зичи. Шота Руставели подносит царице Тамар "Витязя в тигровой шкуре"

В этих постановках принимал участие весь свет, в том числе и 26-летняя очаровательная жена князя Тариела Александровича Дадиани, Агриппина или Аграфена, урожденная княжна Джапаридзе. Аграфена была второй женой князя, первая его жена, Софья Левановна урожденная Шервашидзе, сестра генерала князя Прокофия Левановича Шервашидзе,умерла, и князь женился на 14-летней Аграфене. Вот на этих представлениях и увидел Аграфену принц Константин ПетровичОльденбургский, влюбился со всей страстью своей романтической натуры и увел ее у мужа. Бытует несколько историй, рассказывающих как это произошло, в одной говорится, что князь Дадиани погряз в долгах, а принц помог ему с ними расплатиться, в другой, что княгиня была проиграна в карты, в общем, она была отпущена мужем.

Княгиня Агриппина Дадиани (в девичестве Джапаридзе), ставшая графиней Зарнекау

Бракоразводный процесс произошел очень быстро и в октябре 1882 года Аграфена вышла замуж за принца Ольденбургского, но так как брак был морганатическим, то великий герцог Ольденбургский даровал ей и всему ее потомству от принца Ольденбургского титул графов Зарнекау, по названию местности в Голштинии, владельцами которой они становились. И все ее дети были родственниками императорской семьи, так как сам принц Ольденбургский был правнуком императора Павла.

Жили они в Кутаиси, где у принца был дворец, и где родились все их шестеро детей. В 1883 году на свет появилась Александра,в 1884 году Екатерина, в 1885 году Николай, в 1887 и 1889 – Алексей и Петр, и младшая Нина в 1892 году.

В их доме всегда много гостей, это понятно. Первым мужем Агриппины был князь Тариэл Дадиани, вдовец. Первым браком князь Тариэл Дадиани был женат на княжне Софье Левановне Шервашидзе, сестре Прокофия Левановича Шервашидзе иззнаменитого рода Шервашидзе. У него были дети от этого брака. Потом двое детей от Агриппины – одна из дочерей, Нино, совершенно юной, как и ее мать, была выдана замуж за сына шефа полиции города Зугдиди, тоже Дадиани, и у нее было шестеро детей. Часто жили и подолгу гостили дочери генерала Шервашидзе, Мариам–Мэри и Тамара. Их родственниками были также князья Эристави. Родство было большое. Да и просто гостей, не связанных родственными узами, тоже было много.

Сами супруги ездят в Тифлис, где у них строится дворец, в Гагры к Александру Петровичу, в Абастумани, где с 1891 года живет больной легкими наследник цесаревич великий князь Георгий Александрович, и, конечно, в Петербург, где подолгу живут во дворце принца Ольденбургского.

Графиня Агриппина Зарнекау

Растут дети и это тоже связано с большими хлопотами, тем более что младшая дочь Нина родилась с признаками душевной болезни, которая с возрастом усугублялась. После смерти императора Александра III Ольденбургские-Зарнекау перебираются в Петербург, но связи с Тифлисом не теряют, наоборот, в 1895 году заканчивается строительство дворца в Тифлисе, начинается период его устройства, в котором принимают участие их многочисленные родственники.

Графиня Зарнекау на знаменитом костюмированном балу в 1903 году

Но неожиданно 5 марта 1906 года умирает в Ницце принц Константин Петрович Ольденбургский. Тело его перевозят в Россию и хоронят в Троицко-Сергеевой пустыни под Петербургом. На похоронах присутствует император Николай IIи весь свет.

Ему при жизни удалось быть на свадьбе только своей старшей дочери, Александры, которая в 1900 году вышла замуж за светлейшего князя Георгия Александровича Юрьевского, сына императора Александра II от морганатического брака с княгиней Екатериной Михайловной Долгорукой, ставшей светлейшей княгиней Юрьевской. Известно, что после смерти императрицы Марии Александровны император хотел сделать княгиню Юрьевскую императрицей, чему помешала его трагическая гибель от руки убийцы.

Император Александр II, княгиня Екатерина Долгорукая с детьми Георгием и Ольгой

Княгиня Юрьевская не осталась жить в России после гибели императора, а переехала в Ниццу с детьми – дочерьми Ольгой и Екатериной, и сыном Георгием, которого император Александр II видел будущим императором России. Вот за него и вышла замуж старшая дочь графини Зарнекау. Молодой человек уже имел прекрасное образование кончил Сорбонну, ходил в морские походы на крейсере «Рында» и эскадренном броненосце «Император Николай I», служил в лейб-гвардейском гусарском полку. В конце 1900 года у них родился сын, светлейший князь Александр Георгиевич Юрьевский.

В 1908 году, по воспоминаниям Сергея Юльевича Витте,писавшего о женитьбе принца Константина Петровича Ольденбургского как старый кавказец - «принц женился на имеретинке», его дальний родственник, Лев Васильевич Нарышкин, влюбился в Александру и приложил немало усилий, чтобы развести ее с мужем. Ему это удалось и он стал вторым мужем Александры. Нарышкины – древний род, мать императора Петра Первого была Нарышкина.

Александра умерла в 1953 году в эмиграции.

Жизнь второй дочери, Екатерины или Тины, как ее все звали, была полна приключений. В 23 года она вышла замуж за Ивана Ивановича Плэна (Jean de Ploen), адъютанта великого князя Кирилла Владимировича, у них родилась дочь Татьяна.

Знаменитый костюмированный бал 1903 года. В первом ряду первая слева сидит Екатерина Константиновна (Тина) Зарнекау

Екатерина была сестрой милосердия на Дальнем Востоке, сопровождая своего мужа. Князь Гавриил Константинович, тот самый, сестра которого, Татьяна, вышла замуж за Константина Багратион-Мухранского, пишет о своем брате "... Игорь вывихнул себе ногу и должен был некоторое время лежать в гостинице, в которой квартировал. В этот день приехала в Ставку графиня Е. К. Зарнекау (Тина) дочь покойного принца К. П. Ольденбургского. Она была сестрой милосердия при Уссурийской конной дивизии и по собственной инициативе приехала просить Государя, чтобы он приказал выдать дивизии необходимые для нее пулеметы. Начальник дивизии генерал Крымов, несмотря на все хлопоты, никак не мог их получить. Вечером Государь зашел к Игорю, у которого сидела Тина, и они втроем поговорили, и благодаря этому разговору, Уссурийская конница получила пулеметы".

Александр Константинович Тон (предположительно)

Второй раз Екатерина Константиновна вышла замуж за полковника 17-го драгунского Нижегородского Его Величества полка Кавказской кавалерийской дивизии, Александра Константиновича Тона, сына знаменитого петербургского архитектора. Это был представитель блестящей молодежи, служившей на Кавказе. Среди офицеров полка были барон Георгий Мейендорф, князь Захарий Чавчавадзе,князь Никита Трубецкой, Александр Панчулидзев, князь Илья Цицианов, князь Александр Ратиев и другие, не менее звучные имена.

Перед самой революцией Екатерина Константиновна в третий раз вступила в брак (гражданский) с кавалерийским офицером Федором Дмитриевичем Хомичевским (1883–1931).

Из воспоминаний правнучки священника Михаила Николаевского, И.Богдановой: «Послереволюционные годы для семей были не просто трудными, а невообразимо тяжелыми, но люди поддерживали друг друга, делясь всем, что имели. Квартира Екатерины Константиновны была заселена рабочим людом: семье графини, ранее занимавшей этаж дома, оставили две комнаты с балконом. У Николаевских осталось две комнаты на всю семью. Не было средств к существованию, найти работу стало невозможно. Первое время жили, продавая новым хозяевам жизни то, что имели, но революционные власти именовали это спекуляцией и жестоко преследовали. Знакомая Зарнекау, Мария Михайловна Ханженкова, рассказывала, что Таня, бывало, забегала к ней голодная, холодная; на улице мороз, а она в стоптанных рваных туфельках, в макинтоше, да шарфик на шее. В семье порой не было даже хлеба».

Оттуда же: «Желая помочь, Екатерина Константиновна пожертвовала приходу своё бриллиантовое колье, при продаже которого, её и отца Михаила задержали и посадили в тюрьму на Шпалерной. Зарнекау выпустили через две недели, а батюшка был приговорен к году принудительных работ якобы за антисоветскую пропаганду. В стране уже вовсю действовала ленинская директива о расправе над священнослужителями.

За «спекуляцию» Екатерину Константиновну арестовывали и помещали в тюрьму на Шпалерную дважды, в 1920 и 1927 годах, но, по счастью, оба раза она вышла оттуда живой. В 1927 году, когда Зарнекау второй раз сидела в тюрьме, Хомичевский бросил ее, уйдя к другой женщине, - впрочем, это была совсем не потеря, т. к. все окружающие характеризовали его крайне отрицательно».

«Екатерина Константиновна осталась единственной представительницей Дома Романовых в России. Ее братья Николай Константинович и Петр Константинович, сестра Александра Константиновна, близкий родственник и друг князь императорской крови Гавриил Константинович с женой, дядя принц Александр Петрович Ольденбургский - все уже были за границей и как могли старались помочь. Через шведское и немецкое консульства стали поступать письма и деньги. Особенно помогала жена князя Гавриила Константиновича Антонина Рафаиловна, передавая при каждой возможности от двух до пяти тысяч рублей. Сам князь в это время искал пути выезда Зарнекау за границу - все понимали, что оставаться в России ей нельзя.

Тем временем Екатерина Константиновна, получив возможность жить более обеспеченно, попыталась воссоздать в своем кругу хотя бы жалкое подобие прежней жизни. В ее доме стала собираться фрондирующая компания близких друзей и знакомых, устраивались вечеринки с цыганами, произносили тосты «За Государя и Царствующий дом», пели «Боже, Царя храни»...

Компания, душой которой была Екатерина Константиновна, втянулась в модное тогда среди интеллигенции занятие спиритизмом. Окружающие Зарнекау священнослужители безуспешно пытались бороться с этой оккультной страстью графини. Отец Михаил даже просил для беседы с графиней поддержки у своего близкого друга - протоиерея Михаила Павловича Чельцова, настоятеля Мало-Коломенской церкви во имя Воскресения Христова и Михаила Архангела, жившего неподалеку от храма на 2-й Красноармейской улице, очень уважаемого ученого, писателя и богослова, ныне причисленного Русской Православной Церковью к лику святых. Именно с ним он ходил отговаривать графиню от столоверчения. Несмотря на этот тяжкий грех, графиня оставалась верной прихожанкой и, как могла, помогала Православной церкви и окружающим ее людям. Получая денежные средства из-за границы, она щедро оказывала помощь своим друзьям и нуждающимся: покупала вещи, оплачивала обучение, лечение, помогала прихожанам по просьбе отца Михаила. Принимая к сердцу беды Православной Церкви, графиня передавала деньги в Новодевичий монастырь, донским монахам и, конечно, своей церкви Св. Мученицы царицы Александры».

Тем временем Екатерина с удивительным безрассудством находится в Петрограде. И мало того, что находится, она демонстративно помогает Русской православной церкви, находящейся в тяжелейших условиях. Особые отношения с церковью у нее были давно, более двадцати лет она была активной прихожанкой и благотворительницей храма святой мученицы царицы Александры в Санкт-Петербурге. Настоятель храма, священник Михаил Николаевский, был ее большим другом, она была крестной его сына Юрия, родившегося в 1908 году. Когда Зарнекау с мужем некоторое время жили на Востоке, Николаевские посылали им с оказией черный хлеб и гречневую крупу, которых не было в той стране и по которым те очень скучали.

В апреле 1917 года отец Михаил обвенчал в своей церкви две сиятельные пары: князя Гавриила Константиновича, сына Великого Князя Константина Константиновича (поэта К. Р.), с балериной Антониной Рафаиловной Нестеровской и Александра Георгиевича Романовского, герцога Лейхтенбергского, с певицей Надеждой Николаевной Игнатьевой.

Вот как описывает это событие князь Гавриил Константинович в книге воспоминаний «В Мраморном дворце»: «В начале апреля позвонил мне Сандро Лейхтенбергский и спросил, как я отношусь к вопросу о своей свадьбе - он тоже собрался жениться на Надежде Николаевне Игнатьевой, рожденной Каралли. Сандро сообщил, что его двоюродная сестра, Тина Зарнекау, знает священника, который может нас обвенчать. Сандро и я согласились. Конечно, мы могли бы обвенчаться в любой церкви, но так было удобнее».

«Первый раз батюшку арестовали в 1920 году, когда графиня Е.К. Зарнекау пожертвовала для церкви мученицы царицы Александры, уже три года не имевшей средств к существованию, свое бриллиантовое колье. За его продажу отца Михаила вместе с Екатериной Константиновной отправили в тюрьму на Шпалерной улице. По воспоминаниям Нины Михайловны Никитиной (Николаевской), дочери отца Михаила, выйдя через две недели из тюрьмы, батюшка рассказал, что следователь обращался с ним очень вежливо, правильно понял все обстоятельства дела и отпустил домой после беседы».

Но опасность для Екатерины Константиновны все нарастала, и в 1929 году в Петрограде появились два белых офицера, которые тайно вывезли ее из России.

«Тем временем великий князь Гавриил Константинович нашел способ спасти кузину. За вызволение Екатерины Константиновны он заплатил крупную сумму в 100 тыс. финских марок. Зарнекау, видимо, поделилась этим известием с семьей Николаевских, потому что, как впоследствии вспоминала Нина Михайловна, они знали, что за побег была дана взятка Максиму Горькому через его жену Андрееву.

16 августа 1929 года Екатерина Константиновна с дочерью Татьяной уехали якобы на Кавказ. На самом же деле они перешли с проводником финскую границу и наконец оказались в безопасности. Надо отметить, что посланец трижды приходил за Зарнекау, предъявляя ей пароль - три банковских ассигнации с условленными номерами, но она каждый раз колебалась и под разными предлогами отказывалась. На третий раз она все-таки решилась, понимая, что другой возможности покинуть Россию может уже не представиться. Уезжая, Екатерина Константиновна обещала помогать остающимся, и слово свое она сдержала. Юрий Николаевский несколько раз получал деньги через немецкое консульство и раздавал согласно оставленному графиней списку.

Власти не сразу обнаружили отъезд графини. Только когда она появилась в Париже, шпионы из эмиграции не замедлили послать в Россию донос».

Духовник графини Екатерины Константиновны, протоиерей Михаил Павлович Чельцов, был расстрелян большевиками зимой 1930/1931 гг. в Петрограде. В вину отцу Михаилу было вменено то, что он отслужил молебен на квартире графини в доме по 12-й Роте перед ее бегством из советской России.

«19 декабря 1930 года было вынесено обвинительное заключение в отношении тридцати арестованных. Отец Михаил Николаевский, отец Михаил Чельцов и еще пять человек, наиболее близких к графине Е.К. Зарнекау, приговаривались к высшей мере «социальной защиты» - расстрелу, а Юрий Николаевский был отправлен на Соловки. Расстрелять осужденных решили в Рождество Христово, 7 января 1931 года. В рапорте, направленном полномочному представителю Ленинградского ОГПУ, тюремный комендант отметил, что расстрел прошел успешно, никаких происшествий не случилось».

Екатерина Константиновна прожила долгую жизнь и умерла в эмиграции в 1963 году.

Граф Николай Зарнекау

Сын принца Ольденбургского, Николай, родился тоже в Кутаиси в 1885 году. Женился он уже в эмиграции в 1917 году на Марианне фон Пистолькорс.

Марианна фон Пистолькорс была дочерью знаменитой княгини Ольги Палей от ее первого брака. Вторым браком Ольга Палей была замужем за великим князем Павлом Александровичем. Великий князь Павел Александрович, брат императора Александра III , был женатпервым браком на дочери греческого короля, которая родила ему двоих детей: Марию в 1890и Дмитрия в 1891-м. Она умерла при родах сына. Позже Павел Александрович повстречал Ольгу фон Пистолькорс, урожденную Карнович. Сначала она стала его любовницей, а затем женой, получив титул княгини Палей. У них было трое детей: Владимир (он родился в 1897 году, а родители поженились в 1902-м), Ирина, родившаяся в 1903 году, и Наталия - в 1905-м.

Марианнадо Николая фон Зарнекау была дважды замужем, вначале за Петром Дурново, сыном главы секретной полиции (1908), потом за Кристофом фон Дерфельдом (1912).

Юрий Анненков. Марианна фон Пистолькорс

Марианна участвовала вместе с великим князем Дмитрием Павловичем в убийстве Григория Распутина в доме Феликса Юсупова. Марианна фон Пистолькорс, Феликс Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович были между собой в той или иной степени родства.

Великий князь Павел Александрович вместе с другими великими князьями был расстрелян у стен Петропавловской крепости, а его сын Владимир Палей убит большевиками в Алапаевске.

«Но о самой Ольге Валериановне и двух ее дочерях каким-то чудом не вспомнили, хотя княгиня и появлялась перед полупьяными стражами нового порядка почти ежедневно: носила передачи, писала прошения о даровании свободы и свиданий, подкупала охрану, чтобы передать больному мужу и родным лишний кусок хлеба, горсть монет, лекарства и чистое белье...О себе она не думала совершенно, хотя давно уже скиталась по знакомым, лишившись и дома и большей части имущества.Отправив двух дочерей, Ирину и Натали, с превеликими трудностями в Финляндию - они перешли границу по тонкому льду озера, рискуя ежеминутно уйти ко дну! - сама княгиня осталась в России - ждать решения участи своего любимого князя Павла. Потеряв счет времени, часами бродила она вокруг крепости смотрела на окна, в надежде увидеть дорогое, любимое лицо.Она не знала, что Павел Александрович от слабости почти не встает с тюремного ложа. И что к месту расстрела в декабре 1918 года его просто вынесли на носилках.

Княгиня Ольга Валериановна услышала о смерти обожаемого супруга в январе 1919 года. Лишь тогда, с большим трудом, через леса и непроходимые болота, решилась переправиться в Финляндию вместе с Марианной, к давно ожидающим ее дочерям». Помог бежать им Петр Дурново, первый муж Марианны.

Николай был женат на Марианне с 1917 по 1930 год. Второй его женой была Адрианна Харистей. Николай фон Зарнекау прожил до 1976 года. Детей у него не было.

Алексей Зарнекау

В 1887 году у Ольденбургских-Зарнекау родился сын Алексей, в том же Кутаиси. Совсем еще юношей он совершил путешествие в Европу с великим князем Борисом Владимировичем. По некоторым сведениям, там он влюбился в артистку Веру Олкотт и даже тайно на ней женился. Косвенным подтверждениемэтомуслужит переписка между двумя масонами, приведенная ниже из http://lib.rus.ec/b/197421/read :

«Бруклин, ноября 10 - 1923 г.

...Затем здесь еще одно интересное дело: одна американская танцовщица Вера Олькот претендует, что она жена князя Алексея Константиновича Зарнекау - второго кузена бывшего царя (а я в первый раз слышу эту фамилию). Будто бы он женился на ней тайно, когда она была в Петрограде танцовщицей в Мариинском театре. Познакомилась с ним в Париже. Одновременно - с вел. князем Борисом. Года она не дает, это тоже дело в газетах. Она говорит, что А.К. Зарнекау - сын принца Константина Ольденбургского и внук принца Петра Фредериковича Ольденбургского, женатого на вел. княгине Екатерине - сестре Николая I. Мать же его - урожденная Агриппина Джапаридзе из княжеского дома на Кавказе.

А мое мнение, что она все врет, что-то я никогда не слышал про князей Зарнекау. И почему, раз он сын Ольденбургского, так его фамилия иначе?

Буду очень благодарен, если Вы тоже подробно узнаете и мне сообщите поскорее. Буду с нетерпением ждать от Вас известий, ибо это мне может здесь пригодиться…»

«Бруклин, янв. 7 - <19>24 г.

...Большое спасибо за Веру Окольт… Оказывается, она действительно была его жена, князя А.К. Зарнекау. Хотя еще одна женщина претендует на честь быть его женой. Весь материал я собрал и при случае вышлю Вам для истории».

Материалы из американских газет того времени подверждают эту версию. Но, видимо, это был неофициальное супружество.

В 1918 году Алексей женится на родственнице жены Льва Толстого, Анне Берс (1892 – 1959). Но супружество это было недолгим – через месяц Алексей был убит революционными матросами в Кронштадте.

Петр фон Зарнекау женился в 1914 году на своей дальней родственнице, которую он знал с детства, Тамаре Шервашидзе, ставшей в эмиграции известной манекенщицей в знаменитых домах моды. Тамара умерла в Швейцарии совсем молодой, в возрасте 35 лет, в 1931 году. В 1934 году Петр женился на 28-летней Александре Анненковой (1906-1985) . Он умер в эмиграции в 1961 году.

Агриппина Зарнекау

Меньше всего известно о дочери Ольденбургского, Нине. Ее судьба в лаконичных строчках «умерла в 1922 году в Кисловодске». Известно, что она жила в санатории для нервных больных. И там же, в Кисловодске, умерла в 1927 году (по другим сведениямв 1929 году) Агриппина фон Зарнекау. Можно полагать, что она оставалась рядом с больной дочерью и не могла ее оставить и уехать в эмиграцию.

Как она жила в Кисловодске все эти годы, начиная с того времени, когда город переходил из рук в руки,когда свирепствовала ЧК – пока об этом можно только гадать.

Дворец принца Ольденбургского после реставрации

Принц Александр Петрович Ольденбургский (1844-1932)

Еще недавно я лишь смутно знал, что создание знаменитого Института экспериментальной медицины в Петербурге как-то связано с именем принца Ольденбургского. Слово «принц» и его имя вызывали у меня лишь детские ассоциации со сказками Андерсена. Сын Эрвина Бауэра - Михаил Эрвинович прислал мне книгу «Первый в России исследовательский центр в области биологии и медицины. К столетию Института экспериментальной медицины» . Этот институт был создан по инициативе и на средства принца А. П. Ольденбургского. Значит, я неверно написал в первом издании этой книги, что первый собственно научный институт в России был создан по замыслу и на деньги Х.С.Леденцова! Первый институт был создан намного раньше. Мне интересны нравственные стимулы - с чего это принц создает ИЭМ? Кто он? Что за семья Ольденбургские? Более 70-ти лет после 1917 г. искажалось наше прошлое. Из общественной памяти исчезли имена и дела многих замечательных людей. Память о прошлом соединяет отдельных людей в единый народ. Как важно, что по всей стране идет сейчас процесс «реставрации истории». Восстанавливаются названия улиц и городов, возникают из прошлого имена замечательных людей. Петербургские исследователи Э. А. Анненкова и Ю. П. Голиков написали книгу «Русские Ольденбургские и их дворцы...» - это не только о дворцах, а о многих поколениях Ольденбургских и их роли в просвещении, культуре и науки России. Принц А. П. Ольденбургский - один из династии, многие представители которой достойны нашей памяти. В книге о столетии ИЭМ сказано, что консультантами принца А. П. Ольденбургского при создании ИЭМ были профессора из «Еленинского Клинического института»... Значит ИЭМ - не первый. Первый -Еленинский - в честь великой княгини Елены Павловны. Как сказано в предыдущей главе, по ее инициативе был создан в 1885 г. Клинический институт. И те же вопросы. В силу чего великая княгиня и принц поступали таким образом? Возможно причина их поступков - «дух времени» - настроение в обществе. Настроение общества, определяющее наши поступки, даже если мы это не осознаем. Такое объяснение почти бесспорно. Но оно как-то снижает личные заслуги конкретных людей. Почему-то этот «дух» действует лишь на очень немногих. Замечательны заслуги перед нашей страной великой княгини Елены Павловны и принцев П. Г. и А. П. Ольденбургских. Они «создали прецедент» - и, возможно, под их влиянием через несколько лет купец X. С. Леденцов завещал свое состояние для создания «Московского научного института» (см. главу 6), а генерал A. Л. Шанявский решил создать Московский Народный университет (см. главу 5).

Итаю Русские Ольденбургские. Принц А. П. Ольденбургский - создатель Института Экспериментальной Медицины. Причудливы траектории судьбы. Не боялся бы я шокировать ревнителей изящной словесности, сказал бы: «причудливы траектории переноса ДНК!». Как переносится «ДНК» от датских или немецких аристократов в Россию. Как приобретает «эта ДНК» облик выдающихся деятелей России... Герцоги Голштинские, или принцы Ольденбургские, появились в России в 1725 г. Голштинский герцог Карл-Фридрих - супруг дочери Петра I Анны - отец Карла-Петра-Ульриха - будущего императора Петра III. Петр III вызвал в Россию своего двоюродного дядю Георга-Людвига. Один из сыновей Георга- Людвига - Петр служил в российской армии, участвовал в войне с Турцией. Петр Ольденбургский женился на Вюртембергской принцессе Фредерике - сестре императрицы Марии Федоровны (также до замужества - принцессе Вюртембергской). Так что Петр Ольденбургский и Павел I - «свояки». Один из сыновей принца Петра и Фредерики Петр-Фридрих-Георг (1784-1812) в России зовется «Принц Георгий Ольденбургский». Он женится на своей двоюродной сестре - дочери Павла I Елене Павловне (1788-1828) - это в моем изложении первая великая княгиня Елена Павловна. Их дети - внуки Павла I и племянники Александра I и Николая I - принцы Александр (1810-1829) и Петр-Георг (1812-1881). Принц Петр-Георг - отец А. П. Ольденбургского - воспитывался бабкой - вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Он был очень заметен в российской жизни в XIX веке. Стал сенатором в 1834 г., членом Государственного Совета в 1836 г., председателем Департамента Гражданских и Духовных дел в 1842 г., был генералом от инфантерии, председателем Опекунского Совета, президентом Вольного экономического общества - 1841-1859 гг. В 1845 г. стал председателем вновь учрежденного Главного Совета женских учебных заведений, а с 1860 г. - управляющим всеми учреждениями Ведомства императрицы Марии Федоровны, Главноуправляющим IV Отделения Собственной Его Величества канцелярии. Под его руководством находилось 104 воспитательных и других учреждений, происходило быстрое развитие женских гимназий, были созданы Женский Институт Принцессы Терезии (супруга П. Г. Ольденбургского) и первая в России «Свято-Троицкая община сестер милосердия» (1844), детский приют Принца Петра Георгиевича и училище Правоведения (1835) - где учились выдающиеся люди - не только будущие юристы, но и композиторы А. Н. Серов и П. И. Чайковский, поэты А. М. Жемчужников и А. Н. Апухтин, К. С. Аксаков, B. В. Стасов, В. О. Ковалевский . Кроме того, с 1843 г. П. Г. был попечителем Александровского Лицея. Рассказывали, что он не мог вынести обязанности присутствовать при зверских наказаниях принятых в российской армии и однавды, когда «вели сквозь строй» солдата, он, генерал, ушел с плаца. Много ли это? Поразительно количество совершаемых им дел и занимаемых должностей. Какая давняя традиция «совместительства»! И сколько здесь благотворительности. Признательные современники после смерти П. Г. поставили ему памятник перед зданием Мариинской больницы в Петербурге с надписью «Просвещенному благотворителю принцу Петру Георгиевичу Ольденбургскому». А сама эта больница была сооружена по предложению императрицы Марии Федоровны в 1805 г.... Памятник П. Г. Ольденбургскому был снесен в советское время. Подробнее об этой замечательной деятельности П. Г. и его супруги принцессы Терезии можно прочесть в упомянутой книге Э. А. Анненковой и Ю. П. Голикова . Мне важно лишь отметить, в такой семье, с таким образом жизни и мировоззрением рос их сын - принц Александр Петрович Ольденбургский. Символическая деталь: «19 октября 1861 г. торжественно и широко отмечалось пятидесятилетие Лицея, на которое собрались все воспитанники, от первого до последнего выпусков. Акт открыл попечитель П. Г. Ольденбургский... А еще через 50 лет, на столетнем юбилее, А. П. Ольденбургский выполнил ту же функцию, что и его отец» . Наконец, создатель ИЭМ - принц Александр Петрович Ольденбургский (1844-1932) - троюродный брат Александра III. А. П. сразу, в день рождения 21 мая 1844 г. зачислен прапорщиком лейб- гвардейского Преображенского полка. Фактическую службу в этом полку начал в 1864 г., а в 1870 г. стал его командиром. В 1876 г. командовал 1-й Гвардейской Пехотной дивизией. Участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. В 1885-1889 гг. был командиром Гвардейского корпуса. Унаследовал от отца обязанности попечителя Императорского училища Правоведения, Приюта Призрения принца Петра Георгиевича Ольденбургского, Дома призрения душевнобольных, Свято-Троицкой общины сестер милосердия. В 1897 г. стал председателем Противочумной комиссии. А еще А. П. Ольденбургскому обязан своим обликом абхазский курорт Гагра. До благоустройства, из-за обилия болот это было крайне нездоровое место. Служивший там в Черноморском батальоне писатель-декабрист А. А. Бестужев-Марлинский писал (цит. по ): «Есть на берегу Черного моря, в Абхазии, впадина между огромных гор... Туда не залетает ветер, жар там от раскаленных скал нестерпим... лихорадка свирепствует до того, что полтора комплекта в год умирает из гарнизона... Там стоит пятый Черноморский батальон, который не иначе может сообщаться с другими местами как морем и, не имея ни пяди земли для выгонов, круглый год питается гнилью солонины. Одним словом, имя Гагры... однозначаще со смертным приговором...» В 1901 г. А. П. Ольденбургский «принял на себя заботу» о Гагрской климатической станции. К началу Первой Мировой войны в Гагре были построены: Климатическая станция, дворец принца Ольденбургского (в советское время дом отдыха «Чайка»), четыре гостиницы. Магазины, рестораны, больница, две школы, на берегу моря заложен парк, устроен телеграф, электрическое освещение, водопровод.

В представленном выше изложении нарисована, надо признать, благостная картина. Щедрые и человеколюбивые представители царствующего дома заняты благотворительностью и просвещением. Однако это в самом деле так. Это так несмотря на чрезвычайно напряженную обстановку в России в эти годы. По-видимому, ИЭМ был первым собственно научным институтом в России. В самом деле, как отмечено в предыдущей главе, Еленинский Клинический институт, как и Ветеринарные институты были предназначены для использования новейших достижений науки. Для собственно научных исследований они подходили мало. Мотивы, обстоятельства, история создания ИЭМ весьма замечательны. Первая глава упомянутой выше книги, выпущенной к 100-летию ИЭМ , написанная Ю. П. Голиковым и К. А. Ланге, называется: «Становление первого в России исследовательского учреждения в области биологии и медицины». Я в значительной степени основываюсь на тексте этой главы. «В ноябре 1885 г. своей взбесившейся собакой был укушен гвардейский офицер Д. По распоряжению А. П. Ольденбургского (командира Гвардейского корпуса) его направили в сопровождении военного врача Н. А. Круглевского (1844-1907) в Париж для лечения. Круглевскому было также поручено ознакомиться с приемами приготовления „яда бешенства". ...Тогда же с целью распространения в России открытого Пастером способа борьбы с водобоязнью, Ольденбургский поручил ветеринарному врачу К. Я. Гельману (1848-1892) (выпускнику Дерпт- ского ветеринарного института) осуществить опыты прививки (от) бешенства офицеру, укушенному собакой, и приступить к пассивированию „яда", как тогда назывался вирус бешенства, на кроликах. Лаборатория для проведения первых в России научных исследований в области антирабического дела была организована при ветеринарном лазарете лейб-гвардии конного полка, размещавшемся в здании на углу Конногвардейского (Профсоюзов) бульвара и Благовещенской (Труда) площади. Первое заражение кролика вирусом бешенства было осуществлено Гельманом 20 ноября 1885 г., а к моменту возвращения Круглевского из Парижа в лаборатории имелся вирус девяти генераций. Для ускорения подготовительных работ и открытия станции Пастер передал Гельману двух кроликов с 115 и 116 генерациями вирусов и направил в Петербург препаратора А. Лоара и химика Пердри». Очень интересны приведенные выше даты событий. Первые «в истории человечества» прививки против бешенства были проведены лишь за несколько месяцев до этого. 4 июля 1885 г. в лабораторию Пастера привезли 9-летнего мальчика Жозефа Мейстера с многочисленными укусами бешеной собаки - первая прививка человеку в Париже. Доклад Пастера о двух успешных случаях на заседании Французской академии и Академии медицинских наук был 27 октября 1885 г. 1 марта 1886 г. он сделал доклад об успешном лечении 350 больных. Уже изобретен телеграф. Весь мир взволнован этими событиями. Еще далеко не полностью были разработаны методы прививки. Но российские исследователи были инициативны и деятельны. Речь шла не только о борьбе с бешенством, но о проблеме борьбы с инфекционными болезнями вообще. Для этого А. П. Ольденбургский считал нужным создать специальный научный институт. Но сначала нужно было наладить работу по борьбе с бешенством. Работа по пассивированию полученного из Парижа вируса началась 13 июня, а спустя месяц 13 июля 1886 г. станция была официально открыта. Станция была создана на средства Ольденбургского. Сначала было всего два сотрудника - К. Я. Гельман и Н. А. Круглевский. С октября 1986 г. вместо Круглевского - врач В.А.Краюшкин (1854-1920), возглавлявший противорабическую станцию до 1920 г. Работы на станции быстро развивались - к концу 1886 г. сделаны прививки 140 пострадавшим. Годовой бюджет 18 тысяч руб. В книге приводится часть текста речи Петербургского городского головы В.И.Лихачева 18 марта 1887 г. на заседании Городской думы. В этой речи интересна не только высокая оценка деятельности станции, но и сам уровень понимания проблемы: «Кроме постоянной текущей работы по наблюдению за животными, по приему больных и приготовлению яда для предохранительной прививки людям... на петербургской станции разрабатывается в широких размерах вопрос о бешенстве вообще и лечении этой болезни. И в то же время производятся исследования не только бешенства, но и других заразительных болезней. Так с целью изучения сифилиса старший врач городской Калинкинской больницы доктор Шперк проводит с июня 1886 г. последовательный ряд опытов над обезьянами, которые тоже содержатся на станции. А после поездки в ноябре 1866 г. принца А. П. Ольденбургского с д-ром Шперком и магистром Гельманом во Францию, к Пастеру, для личного ознакомления с вопросами перенесения сифилиса на животных и об изменении методов предохранительных прививок бешенства и сибирской язвы, магистр Гельман начал производить контрольные опыты с целью определить ее (?) силу и предохранительные свойства». Каков Городской голова! Мы теперь говорим «мэр». Нам бы в научном центре такого! Итак, «пастеровская станция» с самого начала имела задачи более широкие - не только борьбу с бешенством. Необходимость создания специальных научных институтов стала понятной почти одновременно во Франции, Германии, Англии и России. Была объявлена международная подписка по сбору средств для создания Пастеровского института в Париже. Российское правительство пожертвовало 100000 франков (40000 р.). Пастер был награжден орденом Анны 1-ой степени. Всего было собрано более 2 млн франков, и в 1888 г. Пастеровский институт в Париже был открыт. Вскоре в Германии создается «Гигиенический институт народного здравия» руководимый Р. Кохом. Ведется подготовка Листером к открытию подобного института в Англии. Подобный институт в России и задумал А. П. Ольденбургский. Это бесспорно проявление «духа времени» - А. П. Ольденбургский был не единственным представителем России, заинтересованном в работах Пастера. Почти одновременно с Ольденбургским аналогичные настроения охватывают многих прогрессивных граждан России. Молодой врач Николай Федорович Гамалея, будучи с февраля 1886 г. по поручению Одесского общества врачей в Париже у Пастера, оказал ему существенную нравственную и научную поддержку . В 1886 г. при активном содействии Пастера в России открыто 6 пастеровских станций. Какой темп! - в мае 1886 г. в Одессе, 17 июня в Варшаве, 2 июля в Самаре, 13 июля в С.Петербурге, 17 июля в Москве при Александровской больнице, 19 июля в Москве при Генеральном военном госпитале. Пастер лично координировал деятельность русских станций. Но особенно активным было общение с А. П. Ольденбургским и его сотрудниками. Как отмечает Т. И. Ульянкина , до конца века в России была создана, наряду с ИЭМ, целая сеть более узко специализированных, бактериологических институтов. Так за счет казны были учреждены: Бактериологический институт Московского Университета, Бактериологическая лаборатория Женского медицинского института в С.-Петербурге, Военно-медицинская лаборатория Кавказского военного округа. На средства земств: Харьковский бактериологический институт (1894), Одесская городская бактериологическая станция, Екатеринославский институт Смоленского губернского земства (1911), Казанский бактериологический институт (1900), Томский бактериологический институт. На средства частных лиц: Еленинский Клинический институт, Бактериологический институт Ф. М. Блюменталя в Москве, Институт д-ра Н. И. Власьевского - «Иммунитет» в Москве, Институт Белоновского, Маслаковца и Либермана в С.-Петербурге. В 1911 г. Н.Ф.Гамалея создал Бактериологический институт в С.-Петербурге на свои средства.

Однако все эти институты несравнимы по масштабам с ИЭМ-ом. Замысел Ольденбургского был весьма широк. Он хотел пригласить И. И. Мечникова в качестве директора будущего института. Мечников предпочел работу в Париже в институте Пастера - возглавил там Отдел морфологии низших организмов и сравнительной микробиологии. Принц обратился к Александру III (троюродному брату) с просьбой разрешить организовать в Петербурге институт, подобный Пастеровскому в Париже и 1игиеническому в Берлине. Последовала резолюция, примерно такая: «Согласен, за твой счет». Для определения структуры и направлений научной деятельности будущего института А. П. Ольденбургский организовал специальный комитет в составе: 1. Профессор Еленинского института В. К. Анреп - физиолог и токсиколог, ученый секретарь и совещательный член Медицинского совета МВД; 2. Директор Еленинского института, профессор М. И. Афанасьев - бактериолог; 3. Магистр ветеринарии К. Я. Гельман, сотрудник Пастеровской прививочной станции; 4. Доктор медицины В. А. Краюшкин, сотрудник Пастеровской прививочной станции; 5. Профессор кафедры Фармакологии Медико-хирургической академии И. П. Павлов; 6. Профессор Еленинского института, директор Института органопрепаратов , совещательный член Медицинского совета МВД, А. В. Пель - фармацевт и фармаколог; 7. Равный врач Калинкинской больницы, внештатный сотрудник Пастеровской прививочной станции Э. Ф. Шперк - дерматолог и сифилидолог. Я под впечатлением этого списка. Ясна тесная связь замыслов великой княгини и принца. Сколь замечателен этот комитет по компетенции и разнообразию специальностей. Не удивительно, что они решили организовать институт более широкого профиля, чем институты Пастера и Коха. Задачи такого института - «экспериментальное изучение сущности производимых болезнетворными началами изменений в тканях и функциях организма и изыскание способов борьбы с ними» . В книге, посвященной 100-летию ИЭМ, можно найти еще множество интересных сведений об организации ИЭМ. Там написано, как после завершения подготовительной работы из состава Специального комитета вышли все три сотрудника Еленинского Клинического института. Наверное, чтобы не ослаблять этот институт. Написано, что В. К. Анреп и И. П. Павлов не согласились стать директорами нового института. Возможно, Анреп отказался из-за трагических неудач лечения туберкулеза туберкулином, предложенным Кохом. Анреп ездил к Коху в Берлин, было так много надежд. Они не оправдались . Павлов не смог бросить кафедру, но очень активно участвовал в создании ИЭМ. Принц затратил большие деньги на приобретение земли на Аптекарском острове и на строительство. Он еще раз обратился к Александру III. 25 ноября 1890 г. император посетил новое учреждение и повелел «принять в казну» с присвоением наименования «Императорский Институт экспериментальной медицины» и назначением А. П. Ольденбургского попечителем института. Хорошо быть принцем, членом царствующего дома при создании таких учреждений в самодержавном государстве. Принц в декабре 1890 г. представил в Государственный совет проект устава, его штаты, структуру, научные задачи. Все прошло, кроме «сметы расходов». Министр финансов (8 февраля 1891 г.) посчитал нужным (естественно!) сократить расходы и в первую очередь... штатные оклады научного и вспомогательного состава, приравняв их к окладам профессорского и преподавательского состава университетов. (Чтобы не было поводов для возбуждения ходатайств об увеличении окладов работникам университетов и Академии наук) . Ольденбургский не согласился (16 февраля 1891 г.) с большинством доводов министра финансов : «...Вообще же не подлежит сомнению, что профессия ученого есть одна из самых невыгодных в нашем отечестве, красноречивым свидетельством чего служат многие вакантные кафедры в университетах и едва ли русский деятель науки может даже в отдаленном будущем мечтать о такой плате за свой труд, какую получают его иностранные коллеги на поприще даже теоретической медицины» (Прошло более 100 лет. Все стало еще хуже! С. Ш.) 28 февраля 1891 г. Министр внутренних дел обратился в Государственный Совет: «Ввиду важности задачи, преследуемой Императорским Институтом Экспериментальной Медицины, состоящей в изыскании и разработке открытых современной врачебной наукой новых методов борьбы с заразными болезнями, признавая учреждение названного института явлением весьма выдающимся и благодетельным для дальнейшего развития русской медицинской науки, я, со своей стороны, вполне разделяю вышеизложенное мнение его высочества принца А. П. Ольденбургского, а потому полагал бы необходимым ходатайствовать о высочайшем соизволении на утверждение у сего прилагаемых проектов устава и штата названного института с изменениями в них... признанных его высочеством целесообразными» 16 марта 1891 г. Государственный Совет в присутствии министра внутренних дел, министра финансов и принца Ольденбургского рассмотрел и одобрил предложенный проект. 15 апреля проекты временного устава и штата Института были «высочайше утверждены». Мне важны эти даты - это сверхвысокая скорость прохождения дел в государственной машине. Посмотрите на темпы «прохождений бумаг» при создании университета Шанявского или Леденцовского общества. Большое впечатление производит первоначальная структура и «кадры» ИЭМ: отдел физиологии - зав. И. П. Павлов; отдел патологической анатомии - зав. Н. В. Усков; отдел физиологической химии - зав. М. В. Ненцкий; отдел общей бактериологии - зав. С. Н. Виноградский; отдел эпизоотии - зав. К. Я. Гельман; отдел сифилидологии - зав. Э. Ф. Шперк; во главе отделов выдающиеся исследователи. Не нуждается в аттестации И. П. Павлов. Менее известен Маркел Вильгельмо- вич Ненцкий (1847-1901). В истории биохимии его имя связано с выяснением строения гема в гемоглобине и установлением его сходства с хлорофиллом. Особенно мне симпатичен Сергей Николаевич Виноградский (1856-1953). Это он открыл хемосинтез у микроорганизмов. В чисто минеральной среде, за счет энергии, выделяющейся при «простых» химических реакциях, например, при окислении серы, или превращениях нитритов в нитраты, эти микроорганизмы обеспечивают все жизненные потребности. Иные из них могут усваивать газообразный, молекулярный азот. Из минеральных исходных веществ - углекислого газа, аммиака, фосфорнокислых солей, сероводорода - они синтезируют аминокислоты, углеводы, нуклеиновые основания, изготавливают из них свою «протоплазму» - белки, нуклеиновые кислоты и пр., и пр. Это было потрясение. Так могла возникнуть жизнь на ранее безжизненной планете. Он много чего сделал за свою долгую жизнь . При этом, наряду с общенаучными проблемами, С. Н. занимался и актуальными вопросами медицинской микробиологии типа дезинфекции предметов, зараженных чумными микроорганизмами. Его ближайшим сотрудником был, впоследствии очень известный, микробиолог Василий Леонидович Омелянский (1867-1928). В дальнейшем структура института дополнялась новыми отделами и новыми выдающимися сотрудниками. Я должен удержаться от соблазна перечислять их. Читатель может обратиться к цитируемой книге . Значение ИЭМ в жизни нашей науки широко известно . См. также . Произошла Октябрьская революция. Большевики вполне понимали необходимость научного учреждения, разрабатывающего среди прочих проблемы борьбы с заразными болезнями. Понимали. Но изменить свою природу не могли. Не могли и преодолеть ужасную разруху, голод и холод в стране после многих лет войн и революций. Ослабел и заболел от лишений И. П. Павлов. Принимались специальные меры, чтобы добыть для него дрова и обеспечить его продовольственным пайком. Другим было не легче. Ко всему добавили обыски и аресты. Т.И.1]рекова пишет : «...Почетный директор ИЭМ, нобелевский лауреат академик И. П. Павлов подал в Наркомпрос и в Совнарком РСФСР заявление с просьбой разрешить заграничную переписку и выезд за границу... Управляющий делами Совнаркома В.Д.Бонч-Бруевич доложил о просьбе... В.И.Ленину... Ленин поручил Бонч-Бруевичу срочно... связаться с председателем Петросовета Г. Е. Зиновьевым, чтобы сделать все возможное для улучшения условий жизни и работы ученого. Кроме того, он попросил Бонч-Бруевича письменно известить академика Павлова о том, что советская власть высоко уценит его заслуги и обеспечит всем необходимым. В ответном письме... Павлов описал тяжелое положение ученых: болезни и смерти в результате истощения, уплотнение жилплощади, необоснованные аресты. Заканчивая он писал:

Теперь скажите сами, можно ли при таких обстоятельствах, не теряя уважение к себе, согласиться, пользуясь случайными условиями, на получение только себе жизни „обеспеченной во всем, что только ни пожелаю, чтобы не чувствовать в моей жизни никаких недостатков" - (выражение из вашего письма)? Пусть бы я был свободен от ночных обысков (таких у меня было три за последнее время), пусть я был бы спокоен в отношении насильственного вселения в мою квартиру и т. д. и т. д, но перед моими глазами, перед моим сознанием стояла бы жизнь со всем этим моих близких. И как бы я мог при этом заниматься моим научным делом?.. В. И. Ленин, которому Бонч-Бруевич показал это письмо... вынес вопрос о помощи ученым на рассмотрение Совнаркома. В декабре 1919 г. в тяжелые для Советской республики дни постановлением Совнаркома „Об улучшении быта научных специалистов" была создана Комиссия по улучшению быта ученых - КУБУ. Возглавить комиссию поручили М. Горькому... В июне 1920 г. Ленин лично высказал председателю Петроградского исполкома Зиновьеву просьбу обеспечить Павлова всем необходимым „...в виде исключения предоставить ему сверхнормативный паек и вообще позаботиться о более или менее комфортабельной для него обстановке, не в пример прочим"». Я бы подчеркнул тут «не в пример прочим» (цит. по статье Т. И. фековой ). Прошло несколько лет. Наступил «Год великого перелома» с уничтожением крестьянства, борьбой с «меньшевиствующим идеализмом», массовыми арестами. «Среди арестованных в 1929-1931 гг. „буржуазных спецов" было немало крупных ученых. В ИЭМ были арестованы: А. А. Владимиров, возглавлявший его с перерывами в 1918-1927 гг., заведующий химической лабораторией Отдела патофизиологии И. А. Обергард, микробиолог профессор О. О. Гартох. Правда, вскоре они были освобождены по ходатайству руководства института. Павлов, возмущенный гонениями, обрушившимися на интеллигенцию, писал председателю Совнаркома В. М. Молотову: Беспрерывные и бесчисленные аресты делают нашу жизнь совершенно исключительной. Я не знаю цели их (есть ли это безмерно усердное искание врагов режима, или метод устрашения, или еще что-нибудь), но не подлежит сомнению, что в подавляющем большинстве случаев для ареста нет ни малейшего основания, т.е. виновности в действительности» (Т. И. Грекова ). Репрессии усиливались, фекова пишет далее (): «Освобождение отдельных ученых не меняло общей ситуации. В 1930-1932 гг. в печати возникла активная кампания против политически нейтральных и оппозиционно настроенных ученых, начала воплощаться идея „особой пролетарской науки" и особой социальной природы передовых научных кадров. Глава Ассоциации институтов естествознания Коммунистической академии главный редактор журнала „Естествознание и марксизм" Э.Я.Кольман писал в статье „Вредительство в науке" (Большевик. 1931. №2. с. 73-81): Подмена большевистской политики в науке, подмена борьбы за партийность науки либерализмом, тем более преступна, что носителями реакционных теорий являются маститые профессора, как махист Френкель в физике, виталисты Гурвич и Берг в биологии, что Савич в психологии, Кольцов в евгенике, Вернадский в геологии... „выводят" каждый в своей науке реакционнейшие социальные теории.» Я еще надеюсь иметь повод отметить преступно-самодовольную и отвратительную роль Э. Я. Кольмана - очень он мне интересен как социально-психологический типаж того (нашего!) времени. Как похожи на него в те годы Б. П. Токин, И. И. Презент и многие-многие. По созвездию выдающихся исследователей ИЭМ долгие годы в советское время занимал особое место в стране. И все это время Институт подвергался руководящему партийно-административному давлению. Вместе со всей страной он претерпел репрессии и террор 1930-1940 гг. Пережил Отечественную войну и страшную блокаду Ленинграда. На ИЭМ в значительной мере были направлены удары «Павловской сессии», «сессии ВАСХНИЛ», О. Б. Лепешинской. Выдающихся сотрудников унижали и увольняли. Иных арестовывали. Однако, возможно, самый сильный ущерб Институту был нанесен постановлением правительства о переводе основной части ИЭМ в Москву в статусе Всесоюзного института экспериментальной медицины. В Ленинграде остался лишь филиал - «просто ИЭМ». Рассказывать об этом подробно мне «не по чину» - это сделано сотрудниками ИЭМ - читайте их книгу . Можно лишь сказать, что созданное принцем Оль- денбургским учреждение выполнило самую главную задачу - способствовало, насколько было возможно, сохранению интеллектуального потенциала России в важнейшей научной отрасли. Примечания 1. Первый в России Исследовательский Центр в области биологии и медицины. К столетию Института экспериментальной медицины. 1890-1990. Л.: Наука, 1990. 2. Анненкова Э.Л. и Голиков Ю.П. Русские Ольденбургские и их дворцы... СПб.: ООО «Алмаз», 1997. 3. Ульянкина Т.Н. Зарождение иммунологии. М.: Наука, 1994. С. 79. 4. ЗаварзинГ.А Сергей Николаевич Виноградский. К 100-летию открытия хемосинтеза // Природа. 1986. №2. С. 71-85. 5. Вианор Пачулиа По древней, но вечно молодой Абхазии. Сухуми: Изд. «Алашара», 1969 (я благодарен И.П.Белецкой, подарившей мне эту редкую книгу). 6. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. 7. Попытка Р. Коха лечить туберкулез туберкулином оказалась неудачной. Были случаи смерти после введения туберкулина, см. Яновская М. Роберт Кох / Серия «Жизнь замечательных людей». М.: Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая Гвардия», 1962; Крюи П. де. Охотники за микробами. Наука, 1987. 8. Упоминание об Институте «Органопрепаратов» сначала меня «обескуражило» - значит, не только Еленинский институт, но и другие были до создания ИЭМ-а... Нет, кажется, все же это был не «настоящий» научно-исследовательский институт. Ю. П. Голиков любезно сообщил мне, что в С-Петербурге действительно существовал такой институт, выпускавший медицинские препараты, стимулирующие жизнедеятельность. В частности, препарат «спермин Пеля». Это было в русле начавшихся исследований гормональных эффектов препаратов, предназначенных для «омоложения» вслед за Броун-Секаром. А. В. Пель опубликовал на эти темы ряд статей и выступал с докладами в российских и международных собраниях (Пель А В. Броунсекардин, орхидин, спермин их свойства и значение СПб.: Акад. изд., 1894; Пель А. В. Препараты животной терапии, отвечающие современным требованиям практической медицины проф. Пеля. СПб., 1897; Пель А. В. Применение физиологических катализаторов в качестве лечебных средств // Сообщение на съезде естествоиспытателей и врачей в Касселе (сентябрь 1903 г.). СПб., 1904. 9. Ценные сведения по теме и этой главы содержатся в книге: Самойлова В. О. История российской медицины. М.: Изд. «Эпидавр», 1997. 10. Из этих институтов два в советское время стали широко известными. Это Институт эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Лшалеи РАМН - потомок частного химико-микроскопического и бактериологического кабинета д-ра Ф. М. Блюменталя, открытого в помещении аптеки Келлера на Мясницкой в 1891 г. Ф. М. Блюменталь эмигрировал после революции. Я ничего о нем не знаю. Другой - Московский научно-исследовательский институт эпидемиологии и микробиологии им. Г. Н. Габричевского. Георгий Норбертович Габричевский автора Романов Александр Петрович

Александр Петрович Романов КОСМОДРОМ И ЕГО ЛЮДИ ГЛАЗАМИ ЖУРНАЛИСТА Родился в 1916 г. Писатель-журналист. Первым из представителей прессы в 1961 г. аккредитован на космодроме как специальный корреспондент правительственного информационного агентства ТАСС. В военные годы

Из книги Фавориты Екатерины Великой автора Соротокина Нина Матвеевна

Ермолов Александр Петрович (1754–1835) Лонгинов, перечисляя фаворитов и сроки из «службы», явно завысил время пребывания Ермолова при дворе - почти три года. Это не так. После смерти Ланского императрица действительно «постилась» чуть ли не год.О Ермолове Александре

Из книги 100 великих аристократов автора Лубченков Юрий Николаевич

АЛЕКСАНДР ХРИСТОФОРОВИЧ БЕНКЕНДОРФ (1783-1844) Граф, генерал-адъютант. Российский дворянский род Бенкендорфов ведет происхождение от некоего Андрея Бенкендорфа, о котором известно лишь то, что в XVI веке он переселился из Бранденбурга в Лифляндию, где принял должность

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 1. 1795-1830 годы автора Скибин Сергей Михайлович

Глава 8 Е.А. Баратынский 1800–1844 Евгений Абрамович Баратынский, бесспорно, самый крупный и самый глубокий после Пушкины поэт поколения, пришедшего в литературу вслед за Жуковским и Батюшковым. В творчестве Баратынского преобладают элегии и поэмы. При жизни он не был

автора Матюхина Юлия Алексеевна

Александр Николаевич Голицын (1773 – 1844) Александр Николаевич Голицын – князь, русский государственный деятель, министр народного просвещения – родился в 1773 г. При Екатерине II он был зачислен в пажи, и, находясь с детских лет при дворе, достаточно тесно сошелся с внуками

Из книги Фавориты правителей России автора Матюхина Юлия Алексеевна

Александр Христофорович Бенкендорф (1783 – 1844) «Главнейший» жандарм России, как его окрестили неблагодарные потомки, А. Х. Бенкендорф происходил из семьи потомственных прибалтийских военных и благодаря немалым дворцовым связям родных о своей будущей карьере мог вообще не

Из книги Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»? автора Симаков Александр Петрович

Александр Петрович Симаков Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»? Автор выражает благодарность Е. Виноградову, А. Григорьеву, В. Миронову, С. Петрову, В. Степанову, С. Сковородкину, О. Хрущеву за неоценимую помощь в работе над этой

автора

Кондрашев Александр Петрович Родился 25 декабря 1921 г. в деревне Андреевское Московской губернии. Окончил 7 классов, школу ФЗУ, Подольский аэроклуб, в 1942 г. - Качинскую военную авиационную школу.Свою первую победу Кондрашев одержал под Великими Луками в декабре 1942г. В

Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай Георгиевич

Филатов Александр Петрович Родился в 1921 г. Свою боевую биографию Филатов начал сержантом в начале 1943 г. Уже за первые 3 месяца боев он одержал 12 побед, причем 3 самолета сбил в ходе Курской битвы за один день. 11 июля 1943 г. был сбит над территорией, занятой противником,

Из книги Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. «Русская Троя» автора Дубровин Николай Федорович

Александр Петрович Хрущев Полковник, командир Волынского пехотного полка, генерал-майор, командир 1-й бригады 16-й пехотной дивизии.При отступлении нашей армии после несчастного для нас Альминского сражения полковник Хрущев со своим Волынским полком прикрывал нашу армию

Из книги Внутренние войска. История в лицах автора Штутман Самуил Маркович

НОГТЕВ Александр Петрович (1892–23.04.1947) главный инспектор судоохраны (сентябрь 1918 г. - май 1919 г.) Родился в г. Городец Нижегородской губернии в семье служащих. Отец, Петр Никандрович Ногтев, - выходец из крестьянской семьи, основал железнодорожную школу, сам

Из книги Загадки истории. Отечественная война 1812 года автора Коляда Игорь Анатольевич

«Мирной главнокомандующий»: Тормасов Александр Петрович «Тормасов ничтожен перед вами»: Тормасов vs Ренье События, связанные с противостоянием командующего 3-й обсервационной армией русского генерала от кавалерии Александра Тормасова и командира7-го Саксонского

Из книги Тверской край - музыка - Санкт-Петербург автора Шишкова Мария Павловна

Александр Петрович Куницын (1783–1840) М.И.Глинка (1804 - 1857) - основоположник русской классической музыки - уже в молодые годы был выдвинут просвещ. нными кругами Петербурга в первые ряды российских музыкантов.Глинка сразу предстал как личность незаурядная. В н. м ценили

Напечатать