Художественное своеобразие творчества маяковского. Художественные особенности поэзии владимира маяковского. Сатирические темы Маяковского

Сочинение

Маяковский пристально вслушивался в пульс своего времени и постоянно искал новые поэтические решения, которые бы соответ­ствовали духу эпохи великих перемен.

Его излюбленный приём - метафора, особенно гиперболиче­ская, построенная на преувеличении. Например, в поэме «Облако в штанах» читаем: «И вот громадный, / горблюсь в окне, / плавлю лбом стекло окошечное». Поэт обыгрывает свой незаурядный рост, силу чувств передаёт с помощью гиперболы: стекло плавится под горячим от любовного жара лбом героя. Нередко Маяковский использовал так называемую футуристическую метафору, которая устанавливает связи между самыми отдалёнными вещами и предметами. Вспомните стихотворение «А вы могли бы?», в котором читателей поражает метафорический образ «флейты водосточных труб».

Присущ Маяковскому и футуристический эпатаж - шокирование «добропорядочной публики», когда поэт употребляет грубые, вызывающие, подчёркнуто неэстетские образы или высказывания, как, например, в стихотворении «Нате!»: «я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам…».

Часты у Маяковского и эллипсы - пропуски значимых слов, что характерно для разговорной, эмоциональной речи (сравните название стихотворения «Скрипка и немножко нервно», которое, видимо, должно выглядеть как «Скрипка [звучала грустно] и немножко нервно»). Подобные нарушения объясняют негативной программой футуристов: для них характерен декларативный отказ от норм существующего языка. Но разрушение для художников-авангардистов было всегда актом творческим, для которого грамматические неправильности - не самоцель, а способ рождения новых смыслов.

Своеобразен и лексический состав поэзии Маяковского. Его произведения насыщены разговорной лексикой, неправильными и просторечными формами («нате», «хочете»). Особенностью художе­ственного мира поэта является и частое употребление неологизмов («небоскрёбы», «аэроплан», «автомобили»). Он и сам любил придумывать новые слова (громадьё, медногорлый, бесконечночасый, стихачество, пианинить, легендарь, бродвеище и многие другие).Маяковского по праву считают мастером рифмовки. Преодолевая сложившиеся в поэзии традиции, он стремился использовать различные виды рифм:

Усечённые («мозгу - лоскут», «тона - в штанах»);
неточные («безумий - Везувий», «кофту - эшафоту»);
составные («нежности нет в ней - двадцатидвухлетний») и другие.

Почти все его рифмы отличаются экзотичностью, то есть они не знакомы читателю, не всегда даже узнаваемы в качестве рифмы. Так, в стихотворении «Послушайте!» не сразу видна достаточно по­следовательная перекрёстная рифмовка, поскольку это немаленькое стихотворение состоит всего из четырёх четверостиший, каждая строка разбита на сегменты за счёт написания их «лесенкой».

Следует отметить, что «лесенка» - это новаторство Маяковского. Оно выражалось в том, что поэт разбивал стихотворные строки, каждое отдельное слово становилось как бы ступенькой (отсюда и название - лесенка), подсказывающей читателю остановку, как бы паузу для выделения смысла слова. Обычные знаки препинания казались поэту недостаточными. Это новшество осталось непривычным до сих пор, но оно оправдано, поскольку Маяковский считал, что стихи предназначены не только для чтения глазами, но и для произнесения вслух. «Лесенка» - это своеобразная подсказка исполнителю о темпе чтения, характере интонации, месте пауз.

Преодоление традиций проявляется и в отбрасывании Маяковским старых законов мелодичности стихотворной речи. Он не стремится к милозвучности, как это делали поэты ХІХ в., а наоборот - создаёт стихи так, что они скрежещут, режут слух. Поэт как будто специально подбирает неблагозвучные слова: «Крепился долго, кургузый, шершавый…» («Мама и убитый немцами вечер»). Такая грубость поэтического материала обладает повышенной экспрессивностью и способствует созданию особого образа лирического героя­поэта, вождя уличных толп, певца городских низов.

Можно выявить следующие положения, которые определяют и характеризуют творчество Маяковского:

1.Раннее творчество В.В. Маяковского тесно связано с футуризмом, без знания основных положений и особенностей которого нельзя разобраться в дореволюционном творчестве поэта и понять целый ряд его послереволюционных произведений. Именно в принятии или отторжении постулатов футуризма и их воплощения в поэзии В. Маяковского - основа различных точек зрения на творческие эксперименты поэта.

2.При рассмотрении критики русского зарубежья обнаруживается прежде не учитывавшееся значение личности и творчества Маяковского - быть связующим элементом в разделении русской литературы на отечественную и эмигрантскую. Через отношение к Маяковскому выявлялись все основные пункты политического, нравственного и эстетического противостояния и взаимодействия двух линий русской литературы. Через интерес к нему, признание его таланта происходило сближение их, преемственность с дореволюционным развитием литературы, с литературным процессом 20-х годов.

3.Советский период развития науки о Маяковском характеризуется мифологизацией образа поэта и рассмотрением его творчества в идеологическом аспекте.

4.Постсоветское маяковедение пытается по-новому интерпретировать жизнь и творчество Маяковского, при этом делается акцент на демифологизацию и реинтерпретацию образа поэта.

5. На современном этапе развития истории литературы нельзя отделять творчество поэта от литературного дискурса, при этом не принимая во внимание интертекстуальность литературы, связывающую различные тексты воедино в процессе восприятия реального и литературного пространств, в художественном воспроизведении человеческого опыта.

1.3 Общая характеристика и классификация исследователей поэта

1.Современники поэта (сами футуристы, символисты, поэты других направлений, филологи 1920-х гг. - Ю. Тынянов, В. Шкловский, Р. Якобсон) придерживаются в своей оценке творчества Маяковского, главным образом, описательного подхода.

2).Характерной чертой работ ученых советского периода в развитии

отечественного литературоведения (А. Метченко, А. Субботин и другие) является игнорирование раннего футуристического периода, особый акцент на политические и социальные мотивы; реализуется идеологизированный подход.

3.Литературоведение 1980-1990-х гг. (Ю. Карабчиевский, М. Гаспаров, М. Вайнман и другие), которое представлено двумя направлениями: либо принижением значения творчества В.В. Маяковского из-за политических мотивов (субъективный подход), либо более тщательный и глубокий анализ всевозможных сторон творчества (С. Комаров, А. Михайлов и другие).

Развитие современного маяковедения обусловлено вышеназванными периодами, однако имеет свою специфику. В конце 1990-х - начале 2000-х годов творчество поэта вводится в сферу мировой и истории и культуры, при этом творчество Маяковского рассматривается в русле реинтерпретации и детфологизации. Мы полагаем, что объективно осмыслить и оценить творчество такого поэта, как Маяковский, можно, только учитывая противоречивые взгляды на творчество и эта противоречивость объясняется противоречивостью эпохи, в которой он жил и творил. Известно, что В.В. Маяковский вошел в литературу как участник футуристических выступлений, и отношение критики к нему в первые годы его творчества неотделимо от отношения к футуризму в целом, которое было негативным. Заглавия статей о футуристах говорят сами за себя: «Клоуны в литературе», «Рыцари ослиного хвоста», «Вечер скоморохов», «Спектакль футуристов: Кто сумасшедшие – футуристы или публика?» . Однако после появления первых футуристических сборников вдумчивые наблюдатели литературной жизни сделали попытки рассмотреть футуризм и его представителей как новое явление в литературе и поэзии. Известно высказывание А.М. Горького, который выделил Маяковского среди футуристов. Одним из первых, кто предпринял попытку серьезного анализа творчества В. В. Маяковского, был поэт-символист, критик В.Я. Брюсов, который в своих статьях 1913-1914 гг. говорил о Маяковском как о состоявшемся поэте.

В 1920-е гг. полемика с Маяковским велась в процессе борьбы литературных группировок и порой выходила за рамки приличия (достаточно вспомнить полемику Маяковского с Полонским и профессором Шенгели). При этом необходимо обратить внимание на критические замечания в адрес Маяковского отечественных поэтов разных литературных школ и направлений, на отношение к поэту марксистских критиков. Так, напостовец Г.Лелевич в статье «Владимир Маяковский » объявил поэта «деклассированным интеллигентом», «интеллигентным люмпен-пролетарием, представителем богемы». Принижал роль творчества поэта и другой известный критик 1920-х гг. – лидер группы «Перевал» А.К. Воронский, делавший такие выводы о дальнейшей судьбе произведений поэта, заявив, что Маяковский не станет поэтом миллионов»: его «не пускают» индивидуализм, футуристический груз, ему «недостает простоты и общественности». Констатируя, что В.В. Маяковский - лидер русского футуризма, реакции на символизм, бунтовавшего против «символистских исканий, быта, бескрылого реализма», А.К. Воронский подчеркивает, что «марксисты отнеслись к футуризму холодно», «претензии футуристов говорить от лица коммунистического искусства неосновательны». Подытоживая свои рассуждения о В.В. Маяковском, критик заявлял: «В марксистских кругах о Маяковском принято думать, что в поэзии он представитель… индивидуалистической богемы периода…разложения буржуазной культуры». Эти определения породили «ярлыки, ставшие в 20-х годах ходовыми и перекочевавшие в учебные пособия и хрестоматии 20-30-х гг.»

Отношение деятелей русского зарубежья к поэзии Маяковского также было неоднозначным. На оценку его творчества распространялись стереотипы, сложившиеся в литературной среде русской эмиграции по отношению к футуризму, не принимавшему культурных традиций, и новой советской власти в России. Представители русского зарубежья оценивали творчество поэта с точки зрения политики и в рамках более крупной проблемы – возможности существования литературы в условиях тоталитарного государства. Естественно, негативное отношение к тоталитаризму в нашей стране накладывало отпечаток на оценку творчества Маяковского. Широко известна оценка творчества поэта писателем И.А. Буниным, который назвал Маяковского «самым низким, самым циничным и вредным слугой советского людоедства» . Однако, именно за рубежом в 1920-е годы творчество поэта стало объектом научного анализа и вошло в лекционные курсы А. Бема, В Погодина.

Если в 1920-е годы не только критики, но и многие поэты упрекали В.В. Маяковского за снижение высокой поэзии до повседневных будничных тем, то взгляд на поэзию В.В. Маяковского в начале 30-х годов вырабатывался в ожесточенной полемике, в столкновении различных, порой взаимоисключающих точек зрения. Одна из интерпретаций творчества поэта, заявившая о себе еще в 1920-е годы, связанна с вульгарно-социологическим подходом к литературе, и особенно ясно проявилась в позиции РАППа. Рапповцами был подвергнут резкой критики его первый сборник стихов для маленьких читателей «Маяковский – детям», вышедший в1931 г. Критиками не было принято такое безобидное, казалось бы, стихотворение, как «Что такое хорошо…», поскольку в нем «аккуратность берется главным признаком «хорошести», и вся вещь построена на прославлении «благовоспитанных мальчиков», под понятие которых с большим правом подойдут дети нэпманов, чем рабочих».

Несмотря на названные негативные тенденции, существовавшие в отечественном литературоведении с 1917 по 1990 год, именно в это время

происходит уточнение и приведение в систему сведений творческих и

биографических, предпринимаются издания Полного собрания сочинений, исследования формы и содержания. Начиная с 1950-х годов, творчество поэта становится объектом научного анализа, о творчестве Маяковского издаются статьи, монографии, защищаются кандидатские и докторские диссертации, которые заложили фундамент отечественного маяковсковедения. В названный период времени поднимаются проблемы периодизации творчества поэта, возникают споры при определении жанра (лирика, эпос или лирический эпос), направления (романтизм или реализм), проблематики творчества (тема раздвоения, бунт или что-то иное).

В перестроечный и постсоветский периоды начался процесс демифологизации Маяковского. Названный процесс совпал с экономическими и политическими изменениями, которые произошли в истории нашей страны в конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века, что наложило отпечаток на науку о Маяковском, она впала в новую крайность – стала отрицать творчество В.В. Маяковского, основываясь на психологической интерпретации его произведений без учета культурно-исторического контекста, в котором жил и творил поэт.

Открыла волну «разоблачения Маяковского» книга Ю.А. Карабчиевского «Воскресение Маяковского» , вызвавшая в свое время много споров. Недоброжелательное отношение к поэту налицо почти в каждой строчке его «филологического романа»: «Чувством слова он был наделен замечательным - но только в ограниченном, поверхностном слое, доступном глазу и слуху. Образ у Маяковского - не пучок ассоциаций, а линейный последовательный ряд, в лучшем случае разветвленный на два или три заранее заданных направления. Маяковский вообще – поэт без читателя. Читатель Маяковского - всегда слушатель, даже если он сидит не в зале, а у себя дома, с книжкой в руках. Стихи Маяковского могут нравиться, ими можно восхищаться, их можно любить - но их нельзя пережить, они не про нас». Отказывая В.В. Маяковскому в читателе, Ю.А. Карабчиевский тем самым говорит, что нет необходимости изучать его творчество, - оценивая свою работу как финальную точку в маяковсковедении.Эмоциональность книги Ю. Карабчиевского, ставшая причиной ее популярности, является главным ее недостатком: мнение Ю. Карабчиевского слишком предвзято, слишком субъективно, основано на его личных читательских симпатиях, его собственной читательской реакции.

В 2006 году была издана антология «В.В.Маяковский: pro et contra», в которую вошли важнейшие прижизненные и первые посмертные критические и мемуарные отклики на современников поэта, многие материалы были опубликованы впервые. Особую ценность имеет вступительная статья и комментарии, подготовленные В.Н. Дядичевым. Материалы, представленные в антологии, позволяют проследить историю восприятия и осмысления феномена Маяковского, чье творчество пришлось на сложный и ответственный период в истории нашей страны, когда происходили серьезные изменения в экономической, политической и общественной жизни.

В 2008 году вышла в свет книга известного философа, социолога, знатока жизни и творчества В.В. Маяковского - Карла Кантора «Тринадцатый апостол» , в которой автор предложил новый подход к изучению личности поэта – теолого-историософский. Говоря об этой книге, следует учитывать мировоззрение автора: К. Кантор в философских кругах известен как автор оригинальной идеи марксизма. Суть идеи состоит в том, что Кантор рассматривает марксизм как один из двух глобальных проектов мировой истории, наряду с христианством, как христианство в новых мировых условиях. Для него марксизм стал формой, через которую человек может выйти в сферу культуры. Революцию Кантор рассматривает в широком аспекте, это не просто захват власти, это способ жить в истории. В связи, с чем Кантор на революцию смотрит особыми глазами – глазами людей, которые воспевали ее в литературе и искусстве, не случайно в книге «Тринадцатый апостол» идет романтизация революционного процесса и революционных деятелей.

Многое в истории изучения творчества В. Маяковского нуждается в критическом переосмыслении, однако оценка тех или иных положений должна опираться на аргументированный анализ источников и не должна привести к их исключению из историко-литературной памяти. Мы полагаем, что некоторые аспекты нормативной культуры советского времени должны быть осмыслены с помощью серьезных аналитических исследований, лишенных тенденциозности.

Маяковский пристально вслушивался в пульс своего времени и постоянно искал новые поэтические решения, которые бы соответ­ствовали духу эпохи великих перемен.

Его излюбленный прием — метафора. особенно гиперболиче­ская. построенная на преувеличении. Например, в поэме «Облако в штанах» читаем: «И вот громадный, / горблюсь в окне, / плавлю лбом стекло окошечное «. Поэт обыгрывает свой незаурядный рост, силу чувств передает с помощью гиперболы: стекло плавится под горячим от любовного жара лбом героя. Нередко Маяковский использовал так называемую футуристическую метафору. которая устанавливает связи между самыми отдаленными вещами и предметами. Вспомните стихотворение «А вы могли бы?» . в котором читателей поражает метафорический образ «флейты водосточных труб «.

Присущ Маяковскому и футуристический эпатаж — шокирование «добропорядочной публики», когда поэт употребляет грубые, вызывающие, подчеркнуто неэстетские образы или высказывания, как, например, в стихотворении «Нате!» . «я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам… «.

Часты у Маяковского и эллипсы — пропуски значимых слов, что характерно для разговорной, эмоциональной речи (сравните название стихотворения «Скрипка и немножко нервно» . которое, видимо, должно выглядеть как «Скрипка [звучала грустно] и немножко нервно»). Подобные нарушения объясняют негативной программой футуристов: для них характерен декларативный отказ от норм существующего языка. Но разрушение для художников-авангардистов было всегда актом творческим, для которого грамматические неправильности — не самоцель, а способ рождения новых смыслов.

Своеобразен и лексический состав поэзии Маяковского. Его произведения насыщены разговорной лексикой, неправильными и просторечными формами («нате «, «хочете «). Особенностью художе­ственного мира поэта является и частое употребление неологизмов («небоскребы «, «аэроплан «, «автомобили «). Он и сам любил придумывать новые слова (громадье. медногорлый. бесконечночасый. стихачество. пианинить. легендарь. бродвеище и многие другие).

Маяковского по праву считают мастером рифмовки. Преодолевая сложившиеся в поэзии... традиции, он стремился использовать различные виды рифм:

усеченные («мозгу — лоскут «, «тона — в штанах «); неточные («безумий — Везувий «, «кофту — эшафоту «); составные («нежности нет в ней — двадцатидвухлетний «) и другие.

Почти все его рифмы отличаются экзотичностью, то есть они не знакомы читателю, не всегда даже узнаваемы в качестве рифмы. Так, в стихотворении «Послушайте!» не сразу видна достаточно по­следовательная перекрестная рифмовка, поскольку это немаленькое стихотворение состоит всего из четырех четверостиший, каждая строка разбита на сегменты за счет написания их «лесенкой «.

Следует отметить, что «лесенка » — это новаторство Маяковского. Оно выражалось в том, что поэт разбивал стихотворные строки, каждое отдельное слово становилось как бы ступенькой (отсюда и название — лесенка), подсказывающей читателю остановку, как бы паузу для выделения смысла слова. Обычные знаки препинания казались поэту недостаточными. Это новшество осталось непривычным до сих пор, но оно оправдано, поскольку Маяковский считал, что стихи предназначены не только для чтения глазами, но и для произнесения вслух. «Лесенка» — это своеобразная подсказка исполнителю о темпе чтения, характере интонации, месте пауз.

Преодоление традиций проявляется и в отбрасывании Маяковским старых законов мелодичности стихотворной речи. Он не стремится к милозвучности, как это делали поэты ХІХ в. а наоборот — создает стихи так, что они скрежещут, режут слух. Поэт как будто специально подбирает неблагозвучные слова: «Крепился долго. кургузый. шершавый…» («Мама и убитый немцами вечер»). Такая грубость поэтического материала обладает повышенной экспрессивностью и способствует созданию особого образа лирического героя­поэта, вождя уличных толп, певца городских низов.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

В.В.Маяковский (1893-1930). Раннее творчество - кубофутуризм. Манифест «Пощечина общественному вкусу». М. принимает участие в 1913-1914 гг. в знаменитом турне футуристов по южным городам России: Киев, Харьков, Одесса. Его муза - Мария Денисова, ей посвящена поэма «Облако в штанах». М. показывает себя как мастер рифмы: замш - замуж.

Соседство рядом или в пределах одного произведения образов огромной глубины и силы. У него большое самомнение.

М. противопоставляет поэта и толпу. Поэт - это он сам, толпа - это масса необразованных и грубых людей.

Противопоставление чистой природы и грязного человека («Нате!» см. пр.)

К началу 20-х гг:

1) Расширение сферы изображаемых явлений

2) Постепенный переход от эмоционального восприятия к аналитическому

3) Переход от условного изображения (аллегория) к изображению реальных людей с тенденцией к типизации.

В лирике Маяковского предреволюционной поры явственно ощутимы две интонации: негодующе-сатирическая, осмеивающая уродливые явления, социальные язвы российской действительности, и трагедийная, связанная с темой гибели человека, носителя светлых идеалов гуманизма и демократии, в условиях «страшного мира». Это роднит Маяковского с другим выдающимся поэтом начала века — Александром Блоком.

Чувство личной ответственности человека (поэта) за все происходящее вокруг.

«Забота о чистоте мостовых - тоже задача поэзии». Маяковский поэтому идет в рекламу. Он воспел Моссельпром. Из-под пера Маяковского выходила талантливая реклама. «Нигде, кроме как в Моссельпроме!». Статья «Как делать стихи?», где он вводит читателя в свою творческую лабораторию. Он писатель социального заказа, он пишет то, что от него ждет страна. М. говорит о теме поэта и поэзии в стихотворениях «Юбилейное», «Сергею Есенину», «Товарищу Нетте - пароходу и человеку», в поэме «Во весь голос». Для него поэзия - это каторжный труд. «Поэзия - это добыча радия». М. многому учит, особенно в стихотворении «Сергею Есенину»

Анализ стихотворения (полезная штука):

Многие когда-нибудь видели прорастающие сквозь каменные плиты, сквозь трещины в асфальте, везде, где только можно, прекрасные цветы. Такова и суть поэзии. Душа поэта, его воображение похожи на плодороднейшую почву, на которой с трудом, с мукой, с усилием, но все же упрямо прорастают мысли- стихи. Из грязи, из пыли, из черной почвы, из самых глубин тянутся ввысь эти хрупкие ростки, чтобы потом обрести настоящую силу, расцвести, показать всем свою красоту, свою прелесть. И чем чаще будет обхажи-вать, рыхлить поэт эту почву своего ума, чем больше дождей вдохновения прольется на нее, тем лучше вырастут цветы, плоды этих трудов. Только такие стихи - взращенные с мучение, те, на которые положено много труда, искренние, идущие из глубины души поэта - только такие стихи можно назвать настоящими стихами, настоящими произведе-ниями искусства. Таковы стихотворения многих поэтов, и Маяковский в их числе. В своем стихотворении "Сергею Есенину" он говорит о проблеме поэта и его поэзии.

Пространство стихотворения довольно интересно - это мир людей. В целом цветовая гамма совсем не богата, потому что автор, возможно, хотел обратить внимание читателя больше на содержание. Особенно выделяются белый и черный цвета ("Е чтоб щеки заливал смертельный мел", чернила). С одной стороны, такие цвета характерны для главных атрибутов поэта - листа чистой бумаги и чернил. С другой стороны, пространст-во, окрашенное в такие тона, напоминает о смерти, о бледности покойников, о сырости и черноте земли, в которую их закапывают, об одиночестве и темноте, окружающей человека после смерти ("ЕПустотаЕ Летите, в звезды врезываясь").

Стихотворение наполнено массой различных звуков, в основном резких, похожих на окрики, и звенящих. В некоторых строчках звонкие звуки соответствуют больше самой жизни, принадлежат ей, а тихие, шипящие ("заупокойный", "прошлых", "переделавши") - умиранию, смерти:

Кроме того, есть в стихотворении и "бронзы звон", и "гремящий скандалист", и "трехпалый свист". Маяковский кричит, но не каждый может услышать его слова.

Стихотворение написано в излюбленной манере Маяковского - лесенкой. Его можно отнести к тоническим стихам, в которых учитывается лишь количество ударных слогов в строке. Некоторые слова Маяковский выносит с конца строки на новую, таким образом выделяя их, останавливая на них внимание:

Благодаря всему этому создается впечатление сбивчивой, отрывистой, несколько взволнованной речи. Использование перекрестной рифмы (смяло - вина - мало - вина, классом - до драк - квасом - дурак) придает мыслям автора четкость, законченность, но рифма не всегда явная (врезываясь - трезвость), из-за чего стихотворение еще больше похоже на настоящий, живой разговор. А ряд используемых автором неологизмов (бредь, рассоплено, калекши) также придает звучанию речи действительно разговорный характер.

Здесь можно отметить как одну из особенностей стихотворения его форму. Маяковский постоянно обращается к Есенину, словно ведет разговор с ним живым, могущим его услышать: "Вы ушли, как говорится, в мир инойЕ" Причем разговор этот идет в настоящем времени, как любой обычный разговор. Такое построение мыслей автора придает им особенную интимность, когда появляется возможность высказать все наболевшее, признаться в том, о чем обычно не говорится, о чем умалчивается. В таком плане стихотворение воспринимается как некая исповедь автора, где обращение к Есенину - это лишь повод оформить свои до сих пор не высказанные сомнения в четкие мысли о предназначении поэта, о месте поэзии в жизни поэта. Для Маяковского создание стихов - это некое умение, способность ("ЕВы ж такое загибать умели, что другой на свете не умел".). Причем такая способность не просто так дается, ее нужно использовать, использовать как полезное, нужное, ведь поэт - подмастерье народа. Поэту нужно всегда творить, и творить свободно, всегда говорить о том, что у него на душе главное. Поэтому, конечно, Маяковский осуждает тех, кто считает, что "Е к вам приставить бы кого из напостов - стали б содержанием премного одаренней", ведь невозможно творить по чьей-то указке, под надзором, потому что тогда начинаешь писать "утомительно и длинно", а главным становится число строк, а не их содержание. Автор понимает, что поэт без свободы - не поэт, что у такого человека нет выбора: или становиться подражателем, или умереть. Несвобода для поэта как отсутствие чернил. Возможно, поэтому Маяковский говорит: "Почему же увеличивать число самоубийств? Лучше увеличь изготовление чернил!" Маяковский презирает те пути, которые "протоптанней и легче". Для него невозможна сама мысль о том, что можно сдаться, остановиться, бросить все, уйти. Поэтому он не может понять Есенина, сделавшего это. Есенин, талант которого Маяков-ский признает одним из лучших, перестает бороться, перестает сражаться, умирает - и перестает творить, а для Маяковского не существует такой возможности, чтобы он по собственному желанию перестал создавать свои стихи. В любой ситуации он стремится воспеть жизнь, и для него смысл ее - в безостановочном движении вперед. Без сомнений, без сожалений, без оглядки: "Марш!.." И пусть жизнь трудна, но он вырвет "радость у грядущих дней". И зная о том, что случается с поэтом после смерти, когда "к решеткам памяти уже понанесли посвящений и воспоминаний дрянь", "ваше имя в платочки рассоплено", а стихи мямлят и мнут, Маяковский, как настоящий оратор с трибуны, призывает всех читателей: "в этой жизни помереть не трудно", а у настоящих поэтов, по Маяковскому, весь смысл их творчества в том, чтобы "сделать жизнь", что "значительно трудней". Но труд поэта всегда был, есть и будет тяжелым. Как крестьяне всю свою жизнь вспахивают землю, чтобы на ней вырос хлеб, пища для тела, так и поэт посвящает свое существование нелегкому вспахиванию огромных и неосвоенных полей своей души, чтобы на них проросли стихи, пища для души, ведь "слово - полководец человечьей силы".

Наверное, можно утверждать, что Маяковский хотел в этом стихотворении передать свое отношение к поэзии и поэтам. Обозначив для себя цель - жить, чтобы "сделать жизнь" и воспеть ее, - он всегда стремился к этому. И его, без сомнения, можно отнести к тем великим поэтам, которым удалось взрастить в своих душах прекраснейший цветок - цветок поэзии.

Творчество Маяковского вызывает много споров. Некогда неумеренные восторги по отношению к его поэзии сменились резкой критикой. Зазвучали пред-ложения убрать Маяковского с корабля современно-сти, как некогда это предлагал сделать он с классика-ми. Тем не менее неоспоримым остается утверждение, что В. Маяковский — яркий, талантливый поэт, без творчества которого, несомненно оскудела бы поэзия двадцатого столетия и футуризм не получил бы такой широкой известности.

Лирический герой Маяковского создавался на ос-нове жизненного опыта поэта, его чувств, пережива-ний, чаяний. Важную роль для понимания лириче-ского героя Маяковского играют следующие слова по-эта:

Я хочу

быть понят моей страной, а не

буду понят,—

что ж, по

родной стране

пройду стороной,

как проходит

косой дождь!

После первого же выступления Маяковского на эс-траде за ним закрепилось амплуа поэта-горлана, бун-таря, этакой железной громадины, грубой и непре-клонной. Однако за эпатажной внешностью Маяков-ского, за несколько агрессивным поведением всегда скрывалась чуткая и ранимая душа.

Ведущая тема дореволюционной лирики В. Мая-ковского — тема трагического одиночества. Поэт пе-редает глубокие страдания от того, что он не понят ми-ром. Он жалуется на душевную боль, ищет и не нахо-дит выхода из нее. Красноречиво об этом говорит стихотворение «Скрипка и немножко нервно»: Знаете что, скрипка? Мы ужасно похожи: я вот тоже ору — а сказать ничего не умею! Поэт переживает конфликт между мечтой и реаль-ностью, стремится обрести гармонию. Но окружаю-щий мир враждебен ему. В ранней лирике Маяков-ского четко прослеживается противопоставление по-эта и толпы. Не случайно он говорит о «бабочке поэтиного сердца». Образ лирического героя несет на себе печать некоего трагизма.

Не найдя понимания, поэт выражает резкое непри-ятие окружающей действительности. Звонкой поще-чиной звучат его стихотворения «Нате!» и «Вам!». Поэт использует огрубленную лексику, вызывающий тон. Резкие выпады делает он в адрес тех, кто далек от понимания его поэзии. Ему ненавистен мещанский тип мышления. Поэт озлоблен и раздражен. Его не-приятие «хозяев жизни» нередко переходит в откро-венную грубость и цинизм:

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста где-то недокушанных, недоеденных щей; вот вы, женщина, на вас белила густо, вы смотрите устрицей из раковин вещей. Однако грубость и цинизм — лишь маска, под кото-рой скрывает поэт свое истинное лицо, это лишь спо-соб хоть как-то обратить на себя внимание. Важней-шее чувство лирического героя раннего Маяковско-го — это боль и страдание. Он в отчаянии, его внутренний мир находится в постоянной дисгармо-нии. Поэт шокирует окружающий его мир намеренно грубыми выпадами, бросает вызов обществу, его мо-рали и образу жизни. Он выражает боль за тех, кто не хочет замечать красоту мира, живет ограниченной се-рой жизнью.

Чувство бесконечного, трагического одиночества распространяется и на стихотворения о любви. Поэт не изображает взаимной, обоюдной, тихой любви. Его стихи освещены трагическим чувством, болью, ревно-стью, отверженностью. Светлое чувство поэт противо-поставляет корысти, пошлости, бездуховности.

Задумываясь о своем месте в мире, о нужности на земле, поэт задает риторический вопрос: «Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно?»

Неоднократно повторяет он в этом стихотворении отчаянный призыв: «Послушайте!» Поэт хочет быть услышанным, ищет понимания. У Маяковского при-зывная сила, присущая его поэзии, неотделима от за-душевности, от человечности. В стихотворении «По-слушайте!» поэт призывает подняться над прозой жизни. Лирический герой Маяковского тянется к че-ловеческому теплу, участию, пониманию.

В. Маяковский «окрасил» собой целую эпоху. Он не был понят при жизни, едва ли по достоинству оце-нили его после смерти. После похорон Маяковского М. Цветаева писала: «Россия и до сих пор не поняла, кто ей был дан в лице Маяковского».