Высказывания д и менделеева о лесе. Менделеев Д. Высказывания о Д.И.Менделееве

Национальная гордость (того же сорта, которая создала миф о том, что наш шоколад самый лучший, а часы самые точные) ставит её в один ряд с такими серьезными учеными, как Н. К. Рерих или сэр Джон Вудрофф. В опьянении кажущейся величиной её фигуры (внушительной лишь в буквальном смысле) Елену Петровну называют не только медиумом, ясновидящей, путешественницей и талантливой писательницей, но и пророчицей, духовным лидером своего времени, философом, знатоком Востока.

Писательница? Исписав тысячи страниц, Блаватская, по сути, так и не сказала миру ничего нового. Путешественница? Да, тройное кругосветное путешествие даёт ей полное право считаться выдающейся русской путешественницей своего времени (хотя справедливости ради нужно признать, что странствия Блаватской почти не принесли научной или культурной пользы, т. к. были по сути не экспедициями, как у Рериха, а метаниями, словно у колеблющейся стрелки худого компаса - то на Восток покажет, то на Запад). Философ? Но для того, чтобы быть философом, ведь нужна «любовь к мудрости» - либо две составляющие по отдельности: большая Любовь и глубокая Мудрость. Елена Петровна обладала несколько иными качествами - впрочем, тоже весьма занятными. К остальным громким эпитетам, которыми снабжают колоритную, но трагическую личность Елены Петровны, лучше также отнестись со здоровым скептицизмом.

Джуна - человек-легенда. Легенда, созданная во многом стараниями самой Евгении, которая родилась в глухой краснодарской деревне и чудесным способом пробилась в Москву. Приёмная дочь в большой семье, девочка, в 13 лет начавшая трудовую деятельность в кубанском колхозе, в какой-то момент открыла в себе паранормальные способности к целительству.

Хваленый дар ясновидения у Блаватской если и был, то, видимо, в зачаточном состоянии: по крайней мере, у нас нет никаких достоверных свидетельств, подтверждающих её претензии на роль ясновидящей. Вот детская одержимость снами и тёмными видениями у неё действительно была: они проявились вскоре после смерти мамы (это был для Елены сильный шок). Постепенно это переросло в неконтролируемую способность к смутным прозрениям и склонность к сумеречным состояниям, но не более того. Что же касается «чудес», то Блаватская действительно в течение жизни неоднократно демонстрировала специфические фокусы вроде столоверчения, появления «с потолка» запечатанных в конверты писем от «Гималайских Учителей» (на хорошем английском), «чтения мыслей». Серьёзные, неангажированные биографы ЕПБ сходятся на мнении, что это были откровенные мистификации, которые она устраивала с целью привлечь внимание к себе и своей доктрине. Впрочем, и сама Блаватская иной раз проговаривалась, что она не медиум, что у неё «иные способности».

Созданию мистического ореола, образа этакой «фурии», немало поспособствовала сама Елена Петровна - собственно, по сути это и было делом всей её жизни: создать мистический культ самой себя, воцариться этакой Изидой в собственном виртуальном оккультном царстве. В центре религии-гомункула, созданной Блаватской, стоял даже не Бог (Бога, особенно «православного», ЕПБ люто ненавидела после смерти своего «крошки Цахеса» - сына-уродца Юры), там, в центре её теософской идеи, навеки - как муха в янтаре - зависла она сама со своей сверхчеловеческой миссией. Вот эта нескромная и нездоровая мысль - навеянная, возможно, бредовыми состояниями, а возможно, просто гордыней - и двигала эту страстную, энергичную и даже порой бесстрашную, но непоследовательную, неадекватную, вечно экзальтированную, а под конец совсем больную и потерявшую человеческий облик женщину.

Александр Сенкевич, предпринявший впечатляющее исследование биографии Блаватской и весьма остроумно описавший его в книге серии ЖЗЛ, даёт такой портрет знаменитой «теософки»: «...эта необыкновенная женщина с внешностью капризной русской барыни, которая любила объедаться, как ведётся издавна на Руси, тяжёлой пищей: пирогами, студнями и квашеной капустой. Она курила без перерыва, как распалённая разговором суфражистка, папиросу за папиросой, постоянно облизывала языком тонкие пересмякшие губы и пыталась ничтоже сумняшеся заглянуть в потайные мысли всех пророков мира...» Нестандартный образ для претендентки в пророчицы человечества, не правда ли?

Блаватская устроила из своей жизни сплошной, даже лучше сказать беспросветный, сеанс месмеризма: пыталась загипнотизировать неразборчивую толпу, эпатировать, поразить, привлечь внимание - лишь бы только её слушали. А когда доходило дело до того, чтобы говорить, выдавала бесконечную невнятицу, напустив на себя таинственность и пафос для прикрытия швов неладно скроенных идей. То есть, выражаясь на современном сленге, шаманила. На самом деле Блаватская обладала лишь двумя несомненными талантами: заговаривать всем зубы и выманивать из людей деньги под благовидным предлогом. Тем и жила.

Личная жизнь Елены Петровны была бурной, но неприглядной: по минутному капризу в 17 лет вышла за ничем не выдающегося лысого мужчину намного старше себя, через полгода сбежала от него, завела (будучи формально замужем) бурный роман с политически значимым князем Э. Витгенштейном, за что была выслана из России, потом неудачные связи, ещё замужество («поверх» первого), рождение (и вскоре смерть) ребенка-уродца и снова мужчины, которые приходили и уходили, приходили и уходили... Блаватскую носило от ненависти к сексу до разнузданной чувственности. В молодости она была привлекательной - и ветреной, а с годами напустила на себя чопорность и заявляла, что долгие-долгие годы была девой (впрочем, даже и в поздние годы не отказывала себе в отношениях).

Столь же неудовлетворяющими, столь же беспорядочными, как личная жизнь Блаватской, были её попытки постичь восточную мудрость. Её знание различных эзотерических учений было сугубо книжным, совершенно лишённым какой-либо жизненной основы. Существуют данные, что Блаватская получила несколько высоких посвящений в тибетский буддизм. Но ведь без ежедневных практик никакое самое тайное посвящение не работает; даже сейчас множество неофитов разъезжает по Индии, Тибету, Непалу, собирая высокие посвящения, словно диковинные вещицы, сувениры: очевидно, напрасный труд. Всю жизнь Блаватская кивала на Восток как на источник своей «мудрости», но сама в своей вечной оккультной суете так ни разу, очевидно, и не пила из этого чистого источника.

Как небезосновательно пишет всё тот же А. Сенкевич, было «трудно найти больший контраст, чем тот, который существовал между её высокими идеями и намерениями и низкой, преимущественно вульгарной практикой». Блаватская собиралась перевернуть мир, но точки опоры не имела - потому и фокус не удался.

Будучи исключительно начитанной, эрудированной женщиной с живым, творческим разумом, Блаватская в принципе замахнулась на благое дело: собрать эзотерические знания и попытаться их распространить (попутно прославившись). Но ни основательности и креативности Рериха, ни головокружительной глубины знания Вудроффа у неё, к сожалению, не было. Да и полученные - через книги, не всегда достоверные - знания Елена Петровна распространяла преимущественно среди лиц недостойных, эгоистических, грубых. Поэтому даже редкие зерна истины падали в сухую землю.

На Востоке понятие «знание» отличается от нашего: там знанием называется практическая способность что-то делать. Таким образом, знанием является сама жизнь, прожитая со смыслом, нравственно, безупречно, а также многолетний опыт духовных практик. На нравственную чистоту и безупречность Блаватская даже не претендовала, практиками она не занималась. Её принципом было хоть бы и испачкаться, но достичь цели; цель оправдывает средства. Цель, таким образом, для неё всегда была недостижима.

Блаватская уверовала в собственную избранность ещё с детства и потом уж не сомневалась. Как ребёнка её то несусветно баловали, то незаслуженно третировали, отсюда, возможно, и тяжёлый характер. У Елены в детстве было несколько, как бы мы сейчас сказали, «мистических экспириенсов», которые и привели её к выводам о собственном избранничестве. Как-то она упала со стула и потеряла сознание. В другой раз на конной прогулке лошадь понесла. Елена утверждала, что оба раза её спасал... восточный принц в шикарном белоснежном одеянии! Позднее этот полудетский, полуэротический образ восточного принца прочно засел в голове Блаватской, оброс подробностями, постепенно получив и имя (Махатма Мориа), и родину (Индию), и таким образом как бы обрел материальность. Впоследствии Елена Петровна, да и некоторые её избранные соратники, «получали» «от него» таинственные письма с указаниями.

Махатма («великая душа») Мориа - центральная фигура в мифологической системе Блаватской: собственно, это основное «доказательство» истинности всех её утверждений, краеугольный камень её доктрины. Елена Петровна на протяжении второй половины жизни неустанно повторяла, утверждала, требовала признать, что всеми её действиями руководит этот «Гималайский Учитель». Более того, она даже заявляла, что многие страницы её книг написаны под его диктовку. Блаватская уверяла, что Учитель Мориа - один из полубожественных наставников всего человечества, который выбрал именно её для выполнения международной миссии распространения тайного знания. При малейшем намеке на сомнение в реальности Учителя Блаватская приходила в священную ярость.

Доказать или опровергнуть реальность Махатмы Мориа, понятно, нельзя. Но возникает закономерный вопрос: если учитель диктовал Блаватской книги, почему он надиктовал такую бессистемную белиберду? Труды Елены Петровны, насчитывающие тысячи страниц, - лоскутное одеяло, набранное из кусочков восточных мистических и западных оккультных учений. Этакое генетически изменённое дерево, даже не имеющее корня, а потому если и способное принести какие-то плоды, то лишь весьма сомнительные.

Да и само избранничество Елены Петровны, скорее всего, фикция. Известно, что эзотерическое знание может быть передано по цепочке преемственности только духовно чистым, нравственно совершенным адептом, который способен сам как бы «вместить», воплотить это знание (вспомним, «знание» на Востоке - это практика). К тому же знания принято передавать в нетронутом виде, а не делать из них компиляции, выжимки, «ключи». «Знания» же, которые предлагает благодарному человечеству Блаватская, и тем более их надуманный «синтез» претендуют как раз на роль такого универсального ключа, а вернее, отмычки к тайне Востока. На Востоке такие «знания» считаются не имеющей ценности шелухой, а то и зловредным вздором, затемняющим путь ищущих.

Блаватская прожила на удивление насыщенную событиями жизнь. Она совершила многочисленные путешествия по Востоку и Западу. Работала наездницей в цирке, делала бумажные цветы, проводила сеансы «столоверчения», основывала различные Общества, писала статьи для журналов... Всегда и везде Блаватская умела заговорить окружающих до полусмерти, загипнотизировать остановившимся взглядом своих огромных васильковых глаз, создать вокруг себя зачарованный круг возбуждённых её необычностью мужчин и подпавших под её магнетическое влияние женщин.

Несомненно, Блаватская в золотую пору своей жизни чувствовала себя этакой русской Матой Хари - шпионкой, авантюристкой, соблазнительницей, способной буквально на всё. Как писала молодая Цветаева, «Всего хочу: с душой цыгана / Идти под песни на разбой, / За всех страдать под звук органа / И амазонкой мчаться в бой». Не вызывает поэтому большого удивления письмо Блаватской из-за границы в николаевское Третье отделение, в котором Елена Петровна яркими красками описывает свои выдающиеся достоинства и нижайше предлагает услуги тайной полиции - на благо Царя и Отечества. В Отделении, видимо, учли беспорядочный нрав просительницы и оставили ее «про запас», отказав в материальной поддержке и не возложив на неё никакой миссии.

Ну и ладно, миссию Блаватская на себя возложила сама - хотя миссия эта была, как мы уже поняли, невыполнима. Самая большая проблема, которую Блаватская создала себе, организовав культ самой себя, называемый теперь Теософским обществом, - это как раз её последователи и последовательницы. В интимном письме другу Блаватская с завидной трезвостью характеризует себя и своих последователей фразой «Стране слепых положен одноглазый король». Жаль только, что, уверившись в своей исторической миссии, Елена Петровна даже не способна была признать собственную слепоту, поставить себя в положение ученика, ищущего - на самом деле не такая уж ничтожная роль, если разобраться.

Блаватская никогда не хотела учиться, всегда хотела учить, поучать, наставлять. Она обладала яростной, необузданной сексуальной энергией, которую сублимировала в мифотворчество и со страстью выплёскивала в мир, ожидая от него ответной любви. Что и говорить, если когда-то эта ответная любовь и проявлялась, она была недолговечной и небескорыстной. Елена Петровна сознательно всегда ставила себя с другими в положение этакой матушки-гусыни, наставляющей несмышлёных детишек. Не терпела критики и сомнений в собственной правоте, отстаивала собственную, не дай Бог, оскорблённую гордость до последнего и во что бы то ни стало. (Особенно это проявилось позднее, когда Блаватская страдала базедовой болезнью.) Провозгласила себя «архатом» («достойным», т. е. человеком, достигшим нирваны, в буддистской традиции). Такие качества, понятно, привлекли к Елене Петровне людей особого сорта, специфических личных достоинств - ну а в обществе низких людей и мудрец стремительно деградирует.

Индия (как и любое другое место паломничества) - таинственная и безжалостная страна. В путешественниках там проявляются все скрытые достоинства и недостатки. Не оставишь «при входе» свои амбиции, эго, гордыню - выйдет не паломничество, а фарс. Это хорошо описано в книге Германа Гессе «Паломничество в страну Востока». Или, как сухо, но мудро сформулировал проблему Карлос Кастанеда, «человек идёт к знанию так же, как он идёт на войну, полностью проснувшись, со страхом, с уважением и с абсолютной уверенностью. Идти к знанию или идти на войну как-то иначе - ошибка, и тот, кто совершает её, доживёт до того, чтобы пожалеть о сделанных шагах...» Блаватской был неведом страх, ей явно не хватало трезвости, она пребывала словно в полусне.

В «Стране Востока» Блаватской были даны как минимум два шанса опомниться, признать за собой положение ищущего, а не «архата». Обе возможности она не смогла, не способна была использовать.

Одним из ключевых событий в очередной поездке Блаватской в Индию была встреча с известным и влиятельным в то время духовным лидером, Свами Даянандой Сарасвати . Она собиралась заручиться его поддержкой и добиться признания своей исключительности, важности возложенной на нее миссии. Для выполнения этого плана Свами-джи даже выдали диплом члена Теософского общества. Какое-то время Теософское общество и Арья-Самадж Даянанды сотрудничали. Но аскет выказывал заметную настороженность в отношении Блаватской, смотрел на неё с явной опаской. Наконец состоялся решающий разговор. Генри Олкотт , спутник мадам Блаватской, поинтересовался у Даянанды, имея, конечно, в виду Блаватскую, «возможен ли такой случай, когда появляется некто, обладающий немыслимой оккультной энергией, и творит чудеса, и мы вдруг узнаем, что этот человек нигде и ни у кого не учился и никаких йоговских упражнений не делал?» Свами сначала осторожно ответил, что это в принципе возможно, при условии, что эта великая душа совершала интенсивные йогические практики на протяжении многих предыдущих жизней. А затем уточнил, уже без обиняков: «Представления, которые западные ученые составили о восточной религии, - абсолютно искажённые, это какие-то невразумительные, не соединённые друг с другом отрывки из священных книг». Вскоре после этого разговора Даянанда нарушил душевный покой Блаватской и Олкотта суровым письмом, к которому был приложен тот самый диплом Теософского общества - аскет решил его вернуть от греха подальше. Свами требовал впредь нигде и никогда не упоминать своего имени в связи с Теософским обществом...

В другой раз - и это, на мой взгляд, в высшей степени символичный случай, словно взятый из к/ф «Матрица» - Блаватская, отчаянно искавшая просветлённых Учителей, настоящих на этот раз, а не вымышленных, нашла где-то на железнодорожной станции слепого сикха, который, по его словам, уже 54 года как занимается медитацией, оставляя «родную» ж/д платформу лишь по нужде или чтобы совершить омовение в (священной для индусов) реке Ямуне. По-нашему, типичный бомж, но в Индии за такой личиной нередко скрываются святые. Каково же было удивление русской путешественницы, когда на её слёзную просьбу показать «феномен» (то, чем Елена Петровна частенько занималась для завоевания доверия последователей) отшельник ответил, что это пустое дело, игрушки для невежд. И добавил, что Истину постигнет лишь тот, у кого спокойный ум и безмятежная душа...

Вот как раз этих качеств мадам Блаватской всегда отчаянно не хватало, и самое прискорбное - она и не пыталась их развивать! Елена Петровна так и не поняла, что ни мнение общества, ни количество членов твоей секты, ни путешествия по всему свету, ни объем написанных книг не идут в зачёт перед Невыразимым. Духовный «поезд» Блаватской, как и её шпионская карьера, так и остался на запасном пути.

Елена Петровна Блаватская родилась 12 августа 1831 года в Екатеринославе на Украине в семье военного. Мать Елена Андреевна Фадеева (вышедшая замуж за офицера Гана, командующего батареей конной артиллерии) писала повести и романы под псевдонимом « Зинаиды Р-вой «и была очень популярной в начале сороковых годов; её ранняя смерть вызвала всеобщее сожаление, и Белинский посвятил ей несколько хвалебных страниц, назвав её русской «Жорж-Санд». В семье своего дедушки рано осиротевшая Елена Петровна провела большую часть своего детства, сперва в Саратове, где он был губернатором, а позднее в Тифлисе.

По свидетельству очевидцев детство и юность её протекли при очень счастливых условиях в просвещенной и очень дружной семье с гуманными традициями и чрезвычайно мягким отношением к людям.

Из всех воспоминаний сестры Елены Петровны (Веры Петровны) о её детстве становится ясным, что Елена Петровна обладала ясновидением; невидимый для обыкновенных людей мир был для неё открыт, и она жила наяву двойной жизнью: общей для всех физической и видимой только для неё одной. Часто Елена рассказывала о различных посещениях неведомых всем лиц. Чаще всего перед ней появлялся величественный образ индуса в белой чалме, всегда один и тот же, и она знала его также хорошо, как и своих близких, и называла своим Покровителем; она утверждала, что именно он спасал её в минуты опасности. Один из таких случаев произошел, когда ей было около 13-ти лет: лошадь, на которой она каталась верхом, испугалась и понесла; девочка не смогла удержаться и, запутавшись ногой в стремя, повисла на нем; но, вместо того, чтобы разбиться, она ясно почувствовала чьи-то руки вокруг себя, которые поддерживали её до тех пор, пока лошадь не была остановлена.

С детства у Елены была страсть к путешествиям, к смелым предприятиям, к сильным ощущениям. Она никогда не признавала авторитетов, всегда шла самостоятельно, сама себе прокладывая пути, задаваясь независимыми целями, презирая условия света, решительно устраняя стеснительные для её свободы преграды, встречавшиеся на её пути… В семнадцать лет она вышла самовольно замуж за человека, годившегося ей в отцы, и через несколько месяцев, не задумываясь, его бросила, уехала неведомо куда и почти десять лет исчезала так, что её родные годами не знали о её местопребывании…

Близким своим она сознавалась, что затем только и обвенчалась в 1849 году с немолодым уже Никифором Васильевичем Блаватским, назначенным незадолго до свадьбы вице-губернатором Эривани (Ереван), чтобы быть свободной от контроля родных.

Большую часть своей молодости Блаватская провела вне Европы:

С 1848г. по 1851 г. - путешествие по Египту, Афинам, Смирне и Малой Азии - первая неудавшаяся попытка проникнуть в Тибет;

С 1851г. по 1853 г. - путешествие по Южной Америке и переезд в Индию - вторая неудавшаяся попытка проникнуть в Тибет и возвращение через Китай и Японию в Америку;

С 1853 г. по 1858 г. - странствование по Северной и Центральной Америке и переезд в Англию; возвращение из Англии через Египет и Индию и третья неудавшаяся попытка проникнуть в Тибет;

В декабре 1858г. Елена Петровна неожиданно появляется в России у своих родных, сначала она приехала к сестре Вере Петровне и своему отцу в Псковскую губернию, а потом к родным своей матери, в Тифлис, где она пробыла до 1863 года.

В 1864 году она проникает наконец в Тибет, оттуда уезжает на короткое время (в 1866 г.) в Италию, затем снова в Индию и снова в Тибет. В 1872 году она едет через Египет и Грецию к своим родным в Одессу, а оттуда в следующем 1873 году уезжает в Америку.

В 1851 году в Лондоне происходит самое важное событие в жизни Елены Петровны Блаватской - её первая встреча с Учителем, который появлялся ей в детстве и которого она звала своим Покровителем. Истинная цель этих 20-летних скитаний (если вычесть 4 года, проведенные с родными) по земному шару - снова и снова возобновляющиеся попытки проникнуть в Тибет, где она надеялась приблизиться к своему Учителю.

Чтобы верно понять эту сторону её жизни, необходимо знать, что такое «ученичество», в чем оно состоит, какого рода обязательства оно налагает на ученика и каково на Востоке отношение ученика оккультной школы к своему Учителю.

Для европейцев представляется какой-то сказкой самое существование восточных Учителей, живущих совершенно особой жизнью, где-то среди неприступных Гималаев, никому неведомых, кроме теософов-мечтателей. Но это представление совершенно меняется, когда начинаешь знакомиться с внутренним смыслом религиозных учений Индии. Разница умственной и духовной жизни материалистического Запада и мистического Востока очень глубока, и непонимание со стороны Запада самых существенных особенностей Востока вполне естественно. На Востоке никто не сомневается в существовании высоких адептов Божественной Мудрости. Но и западные ученые, по крайней мере наиболее передовые, не отрицают возможности сверх нормальных психических способностей, которые у большинства людей находятся в скрытом состоянии и только со временем развиваются до полного своего проявления; а если это так, совершенно нелогично отрицать возможность все более и более высоких ступеней психической и духовной эволюции, следовательно и появления таких «Высоких Существ», душевные силы и свойства которых еще неведомы на нашей низшей ступени развития.

Люди, достигавшие святости, которая неизбежно сопровождается утончением всей нервной системы, всегда стремились к уединению, скрывались в пустынях и джунглях. Когда же человеку с исключительно тонким психическим развитием все же приходится оставаться среди многолюдья, он должен сильно страдать, а на очень высокой ступени развития без предосторожностей, известных оккультизму, он даже может не выдержать грубых шумов современной городской жизни. Блаватская возвратилась из своих странствий в Россию человеком одаренным исключительными свойствами и силами, проявившимися немедленно и поражавшими всех её окружавших. Она оказалась сильнейшим медиумом, - состояние которое она впоследствии сама сильно презирала, считая его не только унизительным для человеческого достоинства, но и очень вредным для здоровья. Позже её психические силы, развернувшись, дали ей возможность подчинить своей воле и контролировать внешние проявления медиумизма. Но в 27 лет они проявлялись помимо её воли, редко ей повинуясь. Её окружали постоянные стуки и постоянное движение, происхождение и значения которых она тогда ещё не умела объяснить…»

Весь второй период жизни Блаватской Е. П. был сначала - подготовлением к ученичеству, а затем и самим ученичеством. Психические силы Елены Петровны достигли той ступени развития, при котором общения между Учителем и учеником, или Гуру и челой, как выражаются на Востоке, были постоянны и достигали такой же отчетливости, как физические (чаще эти общения были ясновидяще- психические: ясно виден образ и слышен голос физически отсутствующего). Между ними устанавливается нечто вроде беспроволочного телеграфа; лишь до её раскрытого внутреннего слуха ясно доносились внутренне произносимые слова Учителя, которые и передавались посредством соединявших их магнетических токов.

Все такие явления, как ясновидение и ясно слышание, психометрия, телепатия, внушение и т. д., казавшиеся еще недавно явлениями сверхъестественными, начинают регистрироваться в летописи научных наблюдений. Правильная культура высших психических сил имеет свою науку, свои строго обоснованные дисциплины, свой многовековой опыт, своих учителей и свои школы. Уже в 1884 году проявления сил невидимых агентов… были вполне покорны Е. П. Блаватской и никогда не проявлялись без её воли и прекращались мгновенно по её желанию, она переносилась духовным взором туда, куда хотела, и видела только то, что хотела видеть.

Именно эти психические силы, развитие до полной сознательности и вполне подчинявшиеся её воле, и служат самым неоспоримым доказательством, что психическое развитие Блаватской прошло через правильную культуру оккультной школы. Силы эти можно разделить на несколько групп:

а) Внушение, вызывающее различные иллюзии - световые, звуковые, осязательные, вкусовые и иллюзии обоняния у того, кто подвергаются внушению.

б) Ясновидение всех видов, чтение чужих мыслей и настроений.

в) Общения на расстоянии с лицами, одаренными таким же или большим психическим развитием.

г) Сильно развитое высшее ясновидение, дававшее ей возможность черпать знания недоступным для большинства способом.

д) Запечатление объективных представлений актом воли на бумаге или ином материале.

е) Явления, требующие знания первичных свойств природы, силы сцепления, образующей различные агломераты из атомов, и знания эфира, его состава и потенциальности.

Ещё одним доказательством её высокого оккультного развития служит её упорное молчание относительно всех обстоятельств этого таинственного периода её жизни. Ни один истинный чела никогда, ни при каких условиях, не говорит о своей принадлежности к школе и ни о чем, относящемся к его оккультному обучению.

Следующим доказательством служат постоянные и неизменные заявления Блаватской, что не она автор своих книг, что она только орудие, только пишущая под диктант и т. д.

Третий период жизни Е. П. Блаватской, который она, начиная с 1873 года, провела последовательно в Америке (1873-1878 гг.), в Индии (1878 - 1884 гг.) и в Европе (1884 -1891 гг.), был настолько известен, имел такое множество свидетелей, постоянно окружавших её, что можно проследить день за днем во всех подробностях.

В 1875 году, 7 сентября, произошло открытие Теософического Общества. В скромной квартире Елены Петровны собралось 17 человек. Полковник Олькотт предложил учредить Общество оккультистов и при нём библиотеку для изучения скрытых законов природы. Предложение его было принято, и его выбрали президентом Теософического Общества.

В 1876 году Елена Петровна начала писать Изиду, а в 77-м году Изида была уже издана в Нью-Йорке и вызвала к себе большое внимание в американской прессе.

В 1878 году основатели Теософического Общества решили переселиться в Индию и уже 17 февраля 1879 г. Блаватская и Олькотт достигли берегов Индии. В октябре 1879 г. был основан свой журнал «Theosophist». Следующие пять лет до 1884 года прошли в энергичной пропаганде Теософии внутри Индии. Оба разъезжали по всей Индии, стараясь везде возбудить интерес к высокой красоте древне индусских верований и вызвать воспоминание о былой славе великого народа. Из-за болезни Елена Петровна была вынуждена возвратиться в Европу. За пять последующих лет (с 1887 года) многое было сделано: написаны три тома Тайной Доктрины, из которых два были напечатаны при ней, а третий после её смерти; написаны: «Ключ к Теософии» и «Голос безмолвия» и множество статей в журнале «Lucifer», который она начала издавать немедленно после приезда в Лондон (в 1887 г.). Кроме этого литературного труда, которым она занималась по 12 часов в день, Блаватская по вечерам была окружена посетителями, в числе которых было много литераторов и ученых, а по четвергам на вечерних заседаниях Теософического общества давала ответы на многочисленные вопросы, с которыми члены Общества обращались к ней.

8 мая 1891 года Елена Петровна Блаватская скончалась от гриппа в своем рабочем кресле, как истинный воин духа, каким она была всю жизнь.

Курт Воннегут в своем очерке о Елене Блаватской, русской дворянке, мужеподобной леди и доке оккультных наук, писал, что она являлась ярой противницей института брака, да и американское гражданство приняла лишь затем, чтобы сбить американцев с христианского пути поиска истины и втянуть в оккультное непотребство. Так или иначе, а имя Елены Блаватской, поистине громкое. Ее можно считать пророком, дьяволом в юбке, человеком, изучающим анатомию Бога и мироздания, можно обвинять в плагиате, и уличать ее философию и теософию в пустопорожности, но все это не умаляет того факта, что о Блаватской говорили, говорят и, по всей видимости, еще долго будут говорить, что, безусловно, делает ее личностью, стоящей такого пристального внимания.

Детство и юность

Елена родилась в городе Екатеринославле (современный Днепропетровск. Украина) в 1831-ом году, двенадцатого сентября. Ее матерью была известная в то время писательница-романистка Елена фон Ган, которая умерла довольно рано. К тому же она к тому времени находилась уже в разводе с отцом Елены - Петром Алексеевичем, так что, все свое детство девочка находилась на попечении бабушки. Родственники девочки впоследствии вспоминали, что у маленькой Елены часто случались галлюцинации: то она хохотала над проделками каких-то невидимых для всех остальных существ, то ей чудилось, что за ней пристально повсюду следят чьи-то горящие, жуткие глаза… Но, в целом, она была вполне обычным ребенком, чьи способности к творчеству бережно пестовались родными, не смотря на ее крутой, своевольный нрав.

Елена неплохо играла на фортепиано, с удовольствием учила иностранные языки. Но все равно, с самого детства, считала, что ей уготована какая-то миссия на земле, что ее жизнь имеет высшую цель.

Путешествие в жизнь

Едва ей исполнилось 18 лет, дабы вырваться из-под опеки родственников и обрести свободу, она вышла замуж за Н.В. Блаватского, надворного советника намного старше себя и сразу же после венчания оставила мужа. На торговом судне Елена отправилась в Англию. Вообще, надо заметить, что юная Блаватская с детства грезила дальними странами, поэтому впоследствии посвятила путешествиям половину жизни, если не больше. В итоге, она совершила кругосветное путешествие трижды, побывала во всех странах Востока, она искала истину в обломках древние культуры и у подножия Пирамид в Египте, лично наблюдала за древними, сакральными и таинственными обрядами в индуистских святилищах, странствовала по Африке.

Итогом ее путешествий стало, провозглашенное ею, новое учение, которое впитало в себя западную и восточную культуры, философию буддизма и мироощущения древнеиндийской религии - брахманизма с примесью европейского средневекового оккультизма. Учение Елены Блаватской зиждилось на вере в существование Учителей, великий душ - Махатм.

В своих книгах утверждала, что лично вступала в контакт с членами, так называемого, Белого Братства, пришельцами с далеких звезд, которые являются настоящими гималайскими Правителями и именно они хранят все тайные знания канувшей в Лету Атлантиды, и которые по сей день управляют на Земле всеми глобальными мировыми процессами. Елена утверждала, что эти гималайские Правители передали ей все тайные знание, ибо только в ней видели личность, способную просветить все человечество, донести до людей все сакральные знания и раскрыть все тайны мироздания.

В 1873-ем году Блаватская приехала в Соединенные Штаты Америки, где познакомилась с неким Генри Олкоттом, полковником, ветераном Гражданской войны между Севером и Югом, а ныне - известным адвокатом. Поскольку полковника, по его собственному признанию, «влекло к духам», он со всей страстью отдал все силы Елене Блаватской как посланнице Высшего Разума. Они вместе основали в США (1875) Теософское общество, штаб-квартира которого размещалась в штате Иллинойс, в городе Уитоне. После чего труды Блаватской, наконец, начали издаваться (самые известные книги Елены Блаватской: «Тайная доктрина» и «Разоблаченная Исида»).

После США полковник и Елена вместе отправились в Индию, но все же свои последние годы жизни Елена провела в Англии, где и скончалась в 1891-ом году, в Лондоне. Книги Елены Блаватской, ее теософское учение вызывали большой интерес не только в Европе и США, но и в России.

Дмитрий Иванович Менделеев - родился 27 января 1834 года, в городе Тобольск. Выдающийся русский химик, наиболее известное его открытие - периодический закон химических элементов, в соответствии с которым составил периодическую систему элементов. Автор фундаментальных исследований по химии, физике, метрологии, метеорологии, экономике, основополагающих трудов по воздухоплаванию, сельскому хозяйству, химической технологии, народному просвещению. Умер - 20 января 1907 года, в городе Санкт-Петербург.

• Наука борется с суевериями, как свет с потемками.
• Сжигать нефть, все равно, что топить печку ассигнациями.
• Нет без явно усиленного трудолюбия ни талантов, ни гениев.
• Вся гордость учителя в учениках, в росте посеянных им семян.
• Все дается только труду. Все - труду людскому, таков лозунг истории.
• Границ научному познанию и предсказанию предвидеть невозможно.
• Наука начинается с тех пор, как начинают измерять. Точная наука немыслима без меры.
• Сам удивляюсь – чего только я не делывал в своей научной жизни. И сделано, думаю, неплохо.
• Высшая цель политики яснее всего выражается в выработке условий для размножения людского.
• Какой я химик, я политэконом. Что там «Основы химии», вот «Толковый тариф» – это другое дело.
• Богатство и капитал - равно труду, опыту, бережливости, равно началу нравственному, а не чисто экономическому.
• Фабрика или завод при каждой общине - вот что одно может сделать русский народ богатым, трудолюбивым и образованным.
• Капиталом, является только та часть богатства, которая обращена на промышленность и производство, но не на спекуляцию и перепродажу.
• Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
• Не трогать веру нельзя. Она - основа религии, а любая религия в ваши дни - грубое и примитивное суеверие. Суеверие есть уверенность, на знании не основанная.
• Спокойной скромности утверждений обыкновенно сопутствует истинно научное, а там, где хлестко и с судейскими приемами стараются зажать рот всякому противоречию, - истинной науки нет.
• Ясно вижу во сне таблицу, где элементы расставлены, как нужно. Проснулся, тотчас записал на клочке бумаги и заснул опять. Только в одном месте впоследствии оказалась нужной поправка.
• Национализму необходимо более всего принять начало терпимости, то есть отречься от всякой кичливости, в которой явная бездна зла, а потому в этих рода делах практичнее всего терпеливо ждать течения свершающегося.
• Всего более четыре предмета составили моё имя, периодический закон, исследование упругости газов, понимание растворов как ассоциации и „Основы химии". Тут моё богатство. Оно не отнято у кого-нибудь, а произведено мною.
• В этой связи древних суеверий с новым учением - весь секрет интереса к спиритизму. Разве стали бы столь много писать и говорить о любом другом учёном разноречии - не стой тут сзади дух, няня и, любезное многим, детство народов.
• Наука есть достояние общее, а потому справедливость требует не тому отдать наибольшую научную славу, кто первый высказал известную истину, а тому, кто сумел убедить в ней других, показал её достоверность и сделал её применимой в науке
• Необходимо с особой настойчивостью закончить все остатки помещичьего отношения, ещё существующего всюду на Урале в виде крестьян, приписанных к заводам. Администрация чинит помехи малым предприятиям, но истинное развитие промышленности немыслимо без свободного соревнования мелких и средних заводчиков с крупными.
• Плоды моих трудов - прежде всего в научной известности, составляющей гордость - не одну мою личную, но и общую русскую. Лучшее время жизни и её главную силу взяло преподавательство. Из тысяч моих учеников много теперь повсюду видных деятелей, профессоров, администраторов, и, встречая их, всегда слышал, что доброе в них семя полагал, а не простую отбывал повинность. Третья служба моя Родине наименее видна, хотя заботила меня с юных лет по сих пор. Это служба по мере сил и возможности на пользу роста русской промышленности.