Главная » Дизайн гостиной » Александр гучков краткая биография. Краткая биография александра гучкова самое главное. Деятельность во время гражданской войны

Александр гучков краткая биография. Краткая биография александра гучкова самое главное. Деятельность во время гражданской войны

Гучков Александр Иванович (1862-1936), российский государственный деятель. Родился 14 (26) октября 1862 в Москве в старинной купеческой семье. Окончил историко-филологический факультет Московского университета; продолжил образование за границей; слушал лекции по истории и философии в Берлинском, Венском и Гейдельбергском университетах. Первоначально планировал посвятить свою жизнь научной карьере, но потом оставил это намерение. В 1885-1886 служил в лейб-гвардии.

В 1886 избран почетным мировым судьей в Москве. В 1892-1893 организовывал помощь голодающим в Лукояновском уезде Нижегородской губернии; награжден орденом Св. Анны 3-ей степени. В 1893 стал членом Московской городской управы. В 1896-1897 был товарищем (заместителем) московского городского головы. В 1897 избран гласным (депутатом) Московской городской думы.

Историческая драма, которую мы переживаем, заключается в том, что мы вынуждены отстаивать монархию против монарха, церковь против церковной иерархии, армию против ее вождей, авторитет правительственной власти против носителей этой власти.

Гучков Александр Иванович

Отличался склонностью к риску. В 1895, в разгар антиармянской истерии в Турции, посетил населенные армянами территории Османской империи. В декабре 1897 отправился в Маньчжурию и поступил на службу в казачью сотню, охранявшую Китайско-Восточную железную дорогу; в феврале 1899 уволен в запас за дуэль и вернулся в Москву. В том же году уехал в Южную Африку, где добровольцем участвовал в Англо-бурской войне на стороне буров; был ранен в ногу и попал в плен к англичанам.

В 1900 находился в Китае во время вспыхнувшего там Боксерского восстания против иностранного засилья. В 1903 отправился в Македонию, чтобы поддержать местных повстанцев в их борьбе против турецкого гнета. После начала Русско-японской войны в качестве представителя Московской городской думы и помощника главноуполномоченного Общества Красного Креста в марте 1904 отбыл на фронт; с чрезвычайной энергией занимался организацией санитарной службы; в конце 1904 стал главноуполномоченным Общества Красного Креста. После поражения русской армии под Мукденом в феврале 1905 в ситуации всеобщей паники и хаоса отказался бросить неэвакуированных раненых и передал госпиталь японцам в соответствии с международными правилами; через месяц освобожден японским командованием и вернулся в Москву, где ему была оказана триумфальная встреча.

Во время Первой русской революции 1905-1907 занимал умеренно-либеральную позицию, выступая за конституционную монархию и сохранение территориального единства Российской империи; вел полемику с П.Н.Милюковым по вопросу об автономии Польши. Приветствовал Манифест 17 октября 1905; стал одним из создателей «Союза 17 октября» (партии октябристов); участвовал в разработке его программных документов. В 1906 возглавил «Союз». Осуждал антиправительственные действия революционеров, высказывался за применение к ним суровых мер, требуя введения военно-полевых судов.

Потерпел поражение на выборах в 1-ю и 2-ю Государственную Думу. В мае 1907 при поддержке П.А.Столыпина избран в Государственный Совет. Летом 1907 получил от него предложение занять пост министра торговли и промышленности, однако выдвинул неприемлемые для правительства условия. В октябре 1907 стал депутатом 3-й Государственной Думы, возглавив в ней фракцию октябристов и комиссию по государственной обороне. Активно поддерживал политику П.А.Столыпина. В ноябре 1908 открыто потребовал урезать бюджет великих князей, вызвав резкое недовольство Николая II. В марте 1910 избран председателем Думы, однако в марте 1911 подал в отставку в знак протеста против проведения правительством в обход Думы закона о земстве в западных губерниях. В январе 1912 одним из первых публично осудил зловещую роль Г.Е.Распутина при дворе; к этому времени окончательно уверился в политической обреченности династии Романовых. Осенью 1912 провалился на выборах в 4-ю Государственную Думу. В ноябре 1913 на совещании октябристов в Петербурге заявил о невозможности реформирования режима и о близости революционного взрыва.

С началом Первой мировой войны в качестве особоуполномоченного Общества Красного Креста отправился на фронт; занимался организацией госпиталей и обеспечением их всем необходимым. В июле 1915 стал председателем Центрального Военно-Промышленного комитета. В сентябре был избран в Государственный Совет от торгово-промышленной курии. Принимал активное участие в деятельности думского Прогрессивного блока, объединившего националистов, октябристов, кадетов, прогрессистов и центристов. Вместе с Н.В.Некрасовым и М.И.Терещенко разрабатывал планы дворцового переворота и создания «ответственного министерства».

В дни Февральской революции по поручению Временного комитета Государственной Думы 2 (15) марта 1917 вместе с В.В.Шульгиным выехал в Псков к Николаю II для переговоров о его отречении в пользу сына Алексея; император, однако, провозгласил преемником своего брата Михаила. По возвращении в Петроград 3 (16) марта вместе с П.Н.Милюковым пытался уговорить великого князя Михаила принять престол, но потерпел неудачу.

Российский капиталист и глава крупной московской торговой фирмы. Один из самых противоречивых политиков начала XX в., лидер октябристов. Председатель 3-й Государственной Думы, член Госсовета, председатель Центрального военно-промышленного комитета, военный и морской министр Временного правительства. (род. в 1862 г. - ум. в 1936 г.)

Накануне очередных выборов в Госдуму РФ, в августе 1999 г., журналистам стало известно, что в Обществе купцов и промышленников России разработан проект подготовки лоббистов для малого и среднего бизнеса. Председатель совета Общества Олег Второв сказал в интервью, что «в этом документе мы именно так ставим вопрос: в предпринимательской среде надо искать подходящих людей, готовить их, выдвигать, чтобы они на всех уровнях власти могли отстаивать интересы своего сословия». При этом современные «купцы и промышленники» не боятся вслух употреблять термин «лоббисты», который в «Толковом словаре» трактуется как «закулисные дельцы, кулуарно влияющие на членов парламента путем подкупа и взяток; явление, характеризующее коррупцию...»

«Это не совсем так, - считает О. Второв. - В США, и в Европе «лоббизм» - не ругательство, этим занимаются нормальные, серьезные люди. Но в Европе свободному рынку двести - триста лет и лоббисты естественным путем возникают из предпринимательской среды. А нам придется учить людей заново». В Обществе надеются, что когда предприниматели будут избраны в Думу, они сразу же начнут создавать законы, благоприятствующие развитию бизнеса: «Скажем, рассматривается закон о налогообложении. А в нем, на взгляд предпринимателя, есть пункты, ущемляющие его интересы. И он, лоббист, предлагает, убеждает, настаивает, голосует. А эффективно и грамотно это могут делать только люди, которые на своей шкуре почувствовали, что такое предпринимательский труд. Или покрутились в предпринимательской среде, знают проблематику, обладают эрудицией, красноречием, напористостью, даром убеждения.

Между прочим, до революции Государственная Дума на треть состояла из купцов и промышленников. И депутаты открыто занимались лоббированием. В этом не раз упрекали председателя Думы А. И. Гучкова. Тот отвечал на это: “А почему, собственно, нельзя лоббировать тех, кто не только наращивает экономическую мощь страны, но и обеспечивает социальную сферу, зарплату, рабочие места, занимается благотворительностью, меценатством?” Кстати, нашли кого упрекать! Именно Гучков в 1905 г. за свой счет снарядил санитарный поезд, который спасал наших раненых на полях маньчжурских сражений. И подобным образом распоряжались своими средствами многие предприниматели».

Если попытаться в нескольких словах охарактеризовать такую яркую личность, как Александр Иванович Гучков, то прежде всего следует назвать мужество, непреклонность воли, последовательность, откровенность и прямоту, искренний патриотизм. Эти качества политика и бизнесмена Гучкова вызывали восхищение у одних и раздражение у других, помогая ему добиваться в жизни поставленных целей и осложняя его отношения с окружающими.

Родился будущий капиталист и политический деятель 14 октября 1862 г. в Москве, в купеческой старообрядческой семье, давно известной в предпринимательских кругах России. Еще его дед, бывший крепостной крестьянин Федор Алексеевич Гучков, переселившийся в Москву из Калужской губернии, основал в 1789 г. в селе Преображенском суконную мануфактуру, вскоре превращенную им же в большую шерстяную фабрику. Успех Ф. А. Гучкова был обусловлен его личными способностями и трудолюбием, а также существовавшей в то время системой крепостного предпринимательства, когда отпущенный на промысел крепостной, разбогатев, платил выкуп. Немалую роль в превращении бывшего крестьянина в заводчика сыграла экономическая политика Преображенской старообрядческой общины, куда он был отдан на обучение. Ее суть состояла в том, что любой член общины под поручительство попечителей мог взять беспроцентный кредит. При этом допускалось возвращать кредит не в полном объеме, если полученная прибыль шла на расширение дела.

Сыновья Федора Алексеевича - Иван и Ефим - почти 30 лет руководили семейным текстильным предприятием. Приняв у отца дело в 1825 г., братья посетили торговые и промышленные центры Англии, Германии и Франции, где заказали современные прядильные и чесальные машины, а затем учредили первую в России камвольно-прядильную фабрику для выработки пряжи из шерсти овец испанской породы. К середине 1840-х гг. они сумели сделать ее «знаменитейшей в России», как написано в Атласе промышленности Московской губернии того времени. Все заграничные новинки и усовершенствования немедленно внедрялись в производство и затем заимствовались заводчиками по всей России.

Фабрика выпускала терно, кашемиры и люстрины; шерстяные, смешанные с шелком и бумагой, а также набивные материи; бархатные ковры и синелевые платки и считалась самой крупной в Москве. В 1853 г. на ней работало около 2 тыс. рабочих, а сумма производимой за год продукции составляла 700 тыс. рублей серебром. Министры финансов Канакрин и Вронченко часто направляли туда делегации российских сановников и иностранных гостей. Сбыт товаров осуществлялся через фирменные магазины в Москве на Кузнецком мосту и в Петербурге, а также в Прибалтике, Польше, Придунайских землях, в Средней Азии и Персии.

Со временем фабричным производством стал заниматься Ефим Федорович, а Иван Федорович в 60-е гг. XIX в. был избран старостой Московской купеческой управы, затем - членом Совета торговли и мануфактур, почетным мировым судьей Москвы, служил в конторе Государственного банка, избирался в старшины Московского биржевого комитета. Его сыновья - Александр и Константин, близнецы Николай и Федор, - стали продолжателями семейного бизнеса и работы на благо общества. Николай Иванович, например, был московским градоначальником и фактически ввел в столице всеобщее начальное образование. Однако занятия общественной деятельностью шли в ущерб предпринимательству: в 1876 г. фабрика была закрыта, а Торговый дом «Ефима Гучкова сыновья» просуществовал до 1911 г.

Если первое поколение Гучковых занималось исключительно производством и торговлей, то второе и третье отдавали предпочтение финансам. В сферу их деятельности входили крупные банки и страховые конторы. В деятельности следующего поколения, к которому принадлежал Александр Иванович Гучков, бизнес отошел на второе место после политики.

Еще в детстве Саша Гучков проявил качества, унаследованные от матери-француженки: предприимчивость, энергию и склонность к рискованным предприятиям, за что был прозван «шалым». Он даже собирался бежать на русско-турецкую войну, чтобы сражаться за освобождение Болгарии. Учился Александр во 2-й московской гимназии на Разгуляе - одном из самых крупных и престижных средних учебных заведений конца XIX в., где получили образование многие известные общественные деятели России, артисты, писатели, ученые. В это время у мальчика проявилась склонность к гуманитарным наукам, поэтому в 1881 г. он поступил на историко-филологический факультет Московского университета.

После окончания университета в 1885 г. он вознамерился было защищать магистерскую степень по истории, но был призван на действительную военную службу в 1-й лейб-гвардии Екатеринославский полк рядовым. Уже в октябре того же года, выдержав экзамен, Гучков был произведен в младшие унтер-офицеры и уволен в запас. Вернувшись домой, юноша остался еще на один год вольнослушателем на том же факультете, занимаясь у знаменитых профессоров В. И. Герье, П. Г. Виноградова, В. О. Ключевского. Затем Александр слушал лекции по истории и философии в Берлинском и Гейдельбергском университетах.

Еще в Московском университете Гучков занимался в кружке молодых историков, юристов и экономистов. Здесь выступали со своими первыми научными докладами известные впоследствии ученые: П. Н. Милюков, А. А. Кизеветтер, С. Ф. Фортунатов, А. А. Мануйлов, В. Ф. Дерюжинский. Однако деятельной натуре Гучкова было мало одних только занятий историей, его научная карьера не складывалась, и он со всей страстью отдался общественной деятельности. Александр Иванович с 1888 г. неоднократно избирался почетным мировым судьей, был членом городской управы Москвы, гласным Городской думы. При его деятельном участии была завершена постройка водопровода в Мытищах и проведена первая очередь канализации. В 1894 г. за отличие в службе он получил свою первую награду - орден Святой Анны III степени. Однако все это не удовлетворяло молодого человека, жаждавшего острых ощущений. В 1895 г. Гучков отправился в опасное путешествие по охваченным антиармянскими выступлениями землям Оттоманской империи и совершил переход через Тибет. Затем поступил на службу младшим офицером казачьей сотни на охране КВЖД в Маньчжурии, верхом на лошади путешествовал по Китаю, Монголии, Средней Азии, но в 1899 г. был уволен со службы за дуэль. В этом же году он отправился волонтером в Южную Африку и сражался на стороне буров против англичан, получил ранение и даже попал в плен, но был отпущен «под честное слово».

В 1903 г., накануне собственной свадьбы, Гучков умчался сражаться в Македонию, где началось антитурецкое восстание. Невеста Александра Ивановича, Мария Ильинична Зилоти, дождалась своего жениха, и свадьба все-таки состоялась. В этом браке родилось двое детей: сын Лев, который умер в 1916 г., и дочь Вера.

Женитьба не изменила характер Александра Ивановича. Началась русско-японская война, и он выехал на театр военных действий в качестве представителя Московской городской думы и Комитета великой княгини Елизаветы Федоровны, а также как помощник главного уполномоченного общества Красного Креста при Маньчжурской армии. Весной 1905 г. Гучков попал в плен к японцам, так как не посчитал возможным уйти вместе с отступающими от Мукдена русскими войсками и оставить находящихся в госпитале раненых. Японцы отпустили известного капиталиста, и в Россию он вернулся героем.

Оказавшись в России во время революционных событий 1905 г., Александр Иванович стал одним из крупнейших деятелей либерального движения. Он принимал участие в земско-городских съездах, стал одним из лидеров правого, «шиловского», меньшинства, участвовал в создании и возглавил «Союз 17 Октября». С 1906 г. Гучков состоял председателем ЦК этой партии помещиков и торгово-промышленной буржуазии, участвовал в работе всех ее съездов и конференций, внося немалый вклад в реформирование российской экономики. Став одним из идеологов «октябризма», он полагал, что монархия в единстве с народом через Думу и конституцию будет способствовать общественному прогрессу. Выступая за равенство перед законом, гарантию прав личности и введение гражданских и политических свобод, октябристы не ставили вопрос о ликвидации помещичьего землевладения и поддерживали реформы П. А. Столыпина.

В 1907 г. Гучков был избран депутатом 3-й Государственной Думы, где возглавил фракцию «октябристов» и комиссию Думы по обороне. В следующем году он купил для своей семьи особняк на Фурштатской улице и окончательно поселился в Петербурге. С марта 1910 по март 1911 гг. Александр Иванович уже являлся председателем Государственной Думы. Будучи прямым и бескомпромиссным человеком, он нередко вступал в конфликты с думскими депутатами, доходившие иногда до столкновений. «Московский купчик» воспринимался там как один из главных противников трона и династии. Так, он вызывал на дуэль П. Н. Милюкова, дрался с графом Уваровым и жандармским подполковником Мясоедовым. В нескольких речах, посвященных деятельности Военного министерства, МВД и Синода, он крайне резко критиковал великих князей и Распутина.

Следующие несколько лет Гучков продолжал свои предпринимательские занятия. Он входил в совет Петербургского учетного и ссудного банка, стал членом совета Страхового общества и многих других подобных организаций. В то же время он не оставлял и общественной деятельности.

Когда началась Первая мировая война, «политик-бизнесмен» в качестве уполномоченного общества Российского Красного Креста активно занялся организацией госпиталей и обеспечением их медикаментами, оборудованием и персоналом, часто ездил на фронт. Он был одним из создателей и председателем Центрального военно-промышленного комитета, членом Особого совещания по обороне государства.

Его популярность и влияние в годы войны резко возросли. В сентябре 1915 г. Александр Иванович был избран членом Государственного совета от торгово-промышленной курии. Война окончательно убедила Гучкова в необходимости смены власти. Об этом Александр Иванович говорил в октябре 1915 г. на заседании президиума Прогрессивного блока, объединившего многих деятелей Государственной Думы и Госсовета в оппозиции к власти. «Режим фаворитов, кудесников, шутов», - так называл он правящие круги России в 1915 г. Скоро Александр Иванович пришел к мысли о целесообразности династического переворота и создания ответственного перед Думой министерства из либеральных политиков.

Однако даже на осуществление имеющихся проектов не хватило времени, а главным образом сил. Попытки Гучкова и его сторонников привлечь кого-либо из высших офицеров к планам отстранения от государственных дел Николая II успехом не увенчались: большинство генералов, даже сочувствующих идее переворота, наотрез отказались от участия в заговоре. Сам Александр Иванович сыграл заметную роль в кульминационном акте монархической драмы в конце февраля 1917 г. Когда царская власть в столице пала, он резко изменил свою позицию и настаивал на том, чтобы «быстро и решительно» спасать монархию. Не вступая ни в какие соглашения на этот счет с Петроградским Советом, настаивал ехать к Николаю II в Псков и «привезти отречение в пользу наследника». Именно Гучков вместе с В. В. Шульгиным и доставил в столицу тот самый манифест царя об отречении, который положил начало развалу Российской империи.

В первом составе Временного правительства Гучков получил портфель военного и морского министра. Наблюдая усиление хаоса в стране, он считал возможным и необходимым осуществлять жесткие меры по подавлению параллельных Временному правительству органов власти - Советов. Но подобная тактика не была поддержана кабинетом министров, и 2 мая Александр Иванович ушел в отставку. Однако общественной деятельности он не оставил: был участником Государственного совещания в Москве, членом Временного совета Российской республики (предпарламента). Он идейно, организационно и финансово поддерживал генерала Л. Г. Корнилова в его подготовке к решительным мерам по установлению «порядка» в стране. После ликвидации «корниловского мятежа» в августе 1917 г. Гучков был арестован в числе его главных организаторов и руководителей, но через несколько дней выпущен на свободу.

К началу 1917 г. состояние А. И. Гучкова оценивалось в 600-700 тыс. рублей. Этот капитал был вложен в акционерные банки и промышленные компании. Но с приходом болыпивиков к власти большая часть состояния была национализирована. Александр Иванович уехал сначала в Москву, а затем, осенью 1917 г., - в Кисловодск. На юге России Гучкову прежде всего хотелось «расквитаться» с новыми властителями России.

Когда генерал М. В. Алексеев начал формировать Добровольческую армию, он одним из первых, в декабре 1917 г., дал ему 10 тыс. рублей. Несколько раз чекисты пытались арестовать Гучкова. Весной следующего года он ушел в подполье, нелегально жил недалеко от Ессентуков, а затем перебрался в Екатеринодар. Здесь он сблизился с генералом А. И. Деникиным, пытался разобраться сам и объяснить Деникину причины непопулярности Добровольческой армии в народе, психологические проблемы в офицерской среде. В январе 1919 г. по просьбе Деникина он выехал в Париж во главе специальной миссии, которой было поручено ведение переговоров с правительствами стран Западной Европы об оказании материальной помощи Белому движению.

Этот отъезд, по сути, стал для Александра Ивановича эмиграцией. По пути во Францию он посетил Турцию и Италию. В мае вместе со своим бывшим помощником в Военном министерстве генерал-лейтенантом Д. В. Филатьевым он выступил с докладом на совместном заседании представителей российских эмигрантских организаций и Антанты. На переговорах в Париже с президентом Франции Р. Пуанкаре он пытался доказать необходимость расширения финансовой и военной помощи белым армиям, а летом провел переговоры с лидерами Великобритании. В целом, однако, он убедился, что интервенция в Россию не пользуется поддержкой на Западе.

В переписке с Черчиллем Гучков требовал скорейшего нанесения смертельного удара по большевизму, овладения Москвой и Петроградом. Он предлагал вербовать в Болгарии добровольцев для борьбы с Советской властью и создавать армию из русских военнопленных, находившихся за границей. Отчасти результатом его настойчивости стало оказание в августе 1919 г. английской финансовой помощи правительству Русской Северо-Западной области, созданному генералом Н. Н. Юденичем в Ревеле.

Летом 1920 г. Александр Иванович ненадолго приезжал в Крым к главкому П. Н. Врангелю. Между ними установилось полное взаимопонимание. Когда Русская армия барона Врангеля эвакуировалась из Крыма в Турцию, Гучков приложил немало усилий к ее сохранению.

В 1921-1923 гг. Гучков являлся председателем Русского парламентского комитета, созданного в целях защиты «русского дела» перед правительствами западноевропейских стран. Он стремился не упустить ни одной возможности для борьбы с Советской властью. Однако довольно строго относился к выбору союзников и попутчиков в этой борьбе. Так, Александр Иванович предостерегал генерала Врангеля от каких-либо контактов с атаманом Г. М. Семеновым, чьи отряды были известны своими зверствами в отношении мирного населения на Дальнем Востоке и похитили часть золотого запаса страны, отправленного А. В. Колчаком во Владивосток. В январе 1922 г. Врангель предложил Гучкову мобилизовать эмигрантские силы, главным образом торгово-промышленные и банковские круги, на срыв намеченных в Генуе экономических переговоров с Советской Россией. Но эта затея не удалась из-за серьезных разногласий, существовавших в среде российской эмиграции.

В апреле 1922 г. была предпринята попытка объединить различные эмигрантские торгово-промышленные группы. В Париже состоялось совещание их представителей. Александр Иванович, зная ситуацию, не явился на него. Он ясно видел, что русские предприниматели-эмигранты боятся взять на себя какие-либо моральные и материальные обязательства, скомпрометировать себя связью с Врангелем. Поэтому опытный политик советовал барону не устанавливать крепких связей, но и не порывать ни с кем. В конце года Гучков выступил фактическим инициатором государственного переворота в Болгарии, считая это единственным средством спасти находившиеся там части Русской армии. Русские офицеры приняли участие в подготовке переворота, и 9 июня 1923 г. правительство А. Стамболий-ского было свергнуто.

В то же время Александр Иванович стал настаивать на переносе центра борьбы с большевизмом в Россию. Он предлагал «проникать» в Россию всеми способами: «индивидуально, группами, в виде предприятий, торговых, промышленных, издательских и т. п.», что, по его мнению, должно было помочь получить «деятелей на местах».

В эмиграции Гучков отошел от политических организаций. Он осуждал правительства европейских государств за признание советского правительства и готовность к экономическому сотрудничеству с Советами. Для противодействия этому по инициативе Александра Ивановича было образовано Информационное бюро при «Русском экономическом бюллетене» в Париже. Оно должно было собирать сведения о хозяйственном положении в СССР и поставлять эту информацию заинтересованным лицам и организациям.

Гучков, живя сначала в Германии, а затем во Франции, участвовал во многих общерусских съездах, часто ездил по странам, где проживали соотечественники, работал в Главном управлении зарубежного Российского общества Красного Креста. В начале 1930-х гг. он возглавил работу по координации помощи голодающим в СССР, постоянно и с обостренным вниманием изучал все сведения о положении на родине, отслеживал ситуацию в среде российской эмиграции, анализировал отношение ведущих политиков Запада к Советской власти. Вел активную переписку, публиковал многочисленные статьи, делал различные записи и справки по этим вопросам.

Известно, что разведслужбы СССР остро интересовались деятельностью Гучкова в эмиграции. Им удалось даже завербовать его дочь, Веру Трэйл. Александр Иванович узнал о том, что каждый его шаг становится известен советской разведке, только в 1932 г. Потрясенный этим, он тяжело заболел. Зимой 1935 г. его здоровье особенно ухудшилось, но ему было не до лечения. Только в конце года Гучков согласился пройти курс обследования. Врачи госпиталя Бусико определили у него рак кишечника. Он не испытывал сильных болей и поэтому не прекращал активной деятельности. Его даже перевели в частную лечебницу Мирабо, где был более свободный режим. Там Александр Иванович диктовал письма, говорил по телефону, общался с посетителями. Он даже ставил врачам условие: «Мне нужно иметь возможность работать. Это - мое условие. Существование без работы мне не нужно».

И в последние месяцы жизни Александр Иванович продолжал размышлять над вопросом: неотвратима ли была революция и гражданская война в России? Он считал, что избежать их было мало шансов из-за «слабого монарха» и подорванных моральных основ правящего сословия. Он писал воспоминания, но они так и остались незаконченными...

Гучков умер в Париже 14 февраля 1936 г., по словам П. Н. Милюкова, «одинокий, молчаливый, среди чужих и не вполне разгаданный». Заупокойная литургия состоялась в храме . На ней присутствовали практически все видные представители эмиграции, принадлежащие к разным, враждующим между собой партиям и объединениям. «Левые» и «правые» политики, военные, литераторы, деятели искусства, которые в другой обстановке не подавали друг другу руки, все пришли почтить его память. Тело знаменитого политика-предпринимателя было кремировано, а урна с прахом установлена в колумбарии на кладбище Пер-Лашез во французской столице.

Елена Васильева, Юрий Пернатьев

Из книги «50 знаменитых бизнесменов XIX - начала XX в.»

Предки Гучкова — убежденные староверы — за свою веру изрядно пострадали, о чем Александр Иванович никогда не забывал, а потому всегда помогал старообрядцам. Тем более и сам был "единоверцем" (форма староверия, с которой РПЦ вполне уживалась). Впрочем, уже его отец в самодержавно-православную действительность вписался успешно. И со своей купеческой хваткой сколотил большой капитал.

Наконец, вошел в состав Временного правительства, получив портфели военного и морского министров.

Однако сын унаследовал от отца, похоже, не только капитал, но еще и авантюрную жилку. Отец свою жену-француженку похитил и вывез в Россию. А сам Гучков, хотя и закончил сугубо мирный историко-филологический факультет Московского университета, прославился военными подвигами, опасными приключениями и дуэлями.

В 1895 году во времена армянских погромов отправился в Османскую империю, где помогал пострадавшим, хотя это было далеко не безопасно. В следующем году добрался до Тибета и даже говорил с далай-ламой. Затем поступил на службу офицером казачьей сотни - охранять строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Потом вместе с братом путешествовал по Китаю, Монголии и Средней Азии. Тоже дело рискованное: воинственных кочевников там тогда встречалось немало.

В 1899 году участвовал в англо-бурской войне на стороне буров.

Тяжело раненный в бедро (так потом и хромал до конца жизни) попал в плен. Но когда окреп, был отпущен джентльменами под честное слово: больше на стороне буров не воевать. Во время Русско-японской войны стал одним из руководителей Красного Креста в Маньчжурской армии. И снова попал в плен. Но уже добровольно. При отступлении русских из Мукдена не захотел оставить раненых, которых не успевали эвакуировать: посчитал важным передать их японцам согласно международным нормам. Те, оценив мужество Гучкова, быстро его отпустили. Вернулся в Москву национальным героем.

Многие обвиняли Александра Ивановича в авантюризме и тяге к острым ощущениям, но никто не мог отказать этому человеку в мужестве. Перечисление всех похождений Гучкова, а то, что рассказано выше, далеко не все, да еще истории его многочисленных дуэлей - все это требует другого формата. Возможно, приключенческого романа.

Однако в отечественной истории Гучков остался прежде всего как крупный политик.

Хотя и здесь с весьма неоднозначным имиджем. Сказывались не только различия во взглядах, но и характер Гучкова, который часто шел напролом. Вызвал на дуэль даже лидера кадетов , правда, после пятидневных переговоров через секундантов они все же как-то договорились.

После Манифеста 17 октября 1905 года Александр Гучков стал лидером : "Мы, конституционалисты, не видим в установлении у нас конституционной монархии какого-либо умаления царской власти, наоборот, в обновленных государственных формах мы видим приобщение этой власти к новому блеску, раскрытие для нее славного будущего".

Однако, в отличие от либерала Милюкова, консерватор Гучков наполнял термин "конституционная монархия" во многом другим содержанием. Например, принципиально выступал против всеобщих и прямых выборов, полагая, что большая часть населения России к ним не готова.

Отношения с I сначала были дружелюбными, а затем враждебными. Ходили слухи, что Гучков имел неосторожность рассказать кому-то о конфиденциальных моментах своих бесед с императором. Слухи попали в прессу, чего царь простить Гучкову не смог, однако насколько точна эта информация, не очень ясно.

Сам Александр Иванович эти слухи упорно опровергал и считал, что его разрыв с государем вызван другими причинами.

Возможно, повлияла его жесткая и язвительная : "Вы все знаете, — говорил он в Думе, — какую тяжелую драму переживает Россия. В центре этой драмы — загадочная трагикомическая фигура, точно выходец с того света". Возможно, сказалась жесткая критика царских чиновников, отвечавших за состояние русской армии. И здесь не обошлось без дуэли. Тогдашнего военного министра (Сухомлинова) Гучков открыто называл германским агентом.

Наконец, ряд источников называет его одним из тех, кто готовил дворцовый переворот: хотели отодвинуть императорскую чету и передать власть при регентстве . За Гучковым даже было установлено наблюдение. В сводках охранки среди филеров проходил под кличкой Санитарный — память о Маньчжурии.

Отречение царя Гучков (вместе с Шульгиным) принял лично. И не исключено, почувствовал в этот момент немалое удовлетворение. А вот потом, после того как великий князь заявил, что наденет корону, если только этого захочет демократически избранное Учредительное собрание, Гучков испытал не просто разочарование, а настоящий шок. Оказалось, у истории совсем другие планы, чем у него. Это с политиками случается. И нередко.

Соглашаясь на должность военного министра, Гучков еще не представлял, с чем придется столкнуться.

В переговорах с Петросоветом он не участвовал, их вел , а узнав результаты соглашения, обрушился на кадета, обвинив его в преступной уступчивости. Гучков считал, что с Советами надо разговаривать предельно жестко, иначе они неизбежно сядут на шею. Сюда же, на радость будущему военному министру, добавился и известный , который разваливал армию, заменяя единоначалие властью выборных солдатских комитетов.

Каждый из них был прав по-своему. Милюков полагал, что в том хаосе, что творился вокруг, соглашение о это удачный результат. Появлялась надежда ввести революционный поток в упорядоченное русло.

Поэтому Милюков долго уговорил Гучкова все-таки попробовать. Тот нехотя согласился, но с этого момента оптимист стал пессимистом. Свое тогдашнее состояние в мемуарах он объяснил так: "Временное правительство висело в воздухе, наверху — пустота, внизу — бездна. Получалось впечатление какого-то самозванства".

На несколько месяцев логика сработала, пусть дурно, но страна вошла на время в какие-то рамки. А в военном плане оказался прав Гучков. Какие-то изменения он принимал, поэтому упразднил национальные, религиозные и сословные ограничения при производстве в офицеры, но без единоначалия армию не представлял. Удостоверившись, что не может устранить в армии анархию, подал в отставку. Как заметил французский посол Палеолог, "отставка Гучкова знаменует ни больше, ни меньше как банкротство

ГУЧКОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (1862 - 1936)

Александр Иванович Гучков родился 14 октября 1862 г. в Москве, в купеческой семье, давно известной в предпринимательских кругах России. Еще его прадед, Ф.А.

Гучков, принадлежал к «купецкому сословию». Его отец, Иван Ефимович Гучков, в 60-е гг. XIX в. был гильдейским старостой Московской купеческой управы, затем - членом Московского отделения Совета торговли и мануфактур, почетным мировым судьей Москвы, служил в Московской конторе Государственного банка, избирался в старшины Московского биржевого комитета.

Его сыновья - близнецы Николай и Федор, Александр и Константин

Стали продолжателями его дела.

Александр окончил 2-ю московскую гимназию на Разгуляе -одно из самых крупных и престижных средних учебных заведений в конце XIX в., где обучались многие известные общественные деятели России, артисты, писатели, ученые. Склонность к гуманитарным дисциплинам предопределила его дальнейшее образование. В первой половине 8 0-х гг. он окончил Историкофилологический факультет Московского университета, затем обучался в Берлинском и Гейдельбергском университетах в Германии.

Еще в Московском университете он занимался в кружке молодых историков, юристов и экономистов. Здесь выступали со своими первыми рефератами известные впоследствии ученые: П.Н. Милюков, А.А. Кизеветтер, С.Ф. Фортунатов, А.А. Мануйлов, В.Ф. Дерюжинскй. Однако деятельной натуре Гучкова было мало одних только занятий наукой. В 1888 г. он был избран почетным мировым судьей в Москве. В начале 90-х гг. работал в штате нижегородского губернатора, в Московском городском управлении. С 18 93 по 18 97 гг. был членом городской управы Москвы. При его деятельном участии была завершена постройка водопровода в Мытищах и проведена первая очередь канализации. В 18 94 г. за отличие в службе он получил свою первую награду - орден Св. Анны III ст.

В 18 95 - 1896 гг. Гучков посетил Османскую империю, совершил переход через Тибет. В последующие три года он служил младшим офицеров казачьей сотни на охране КВЖД в Манчжурии, верхом на лошади совершил путешествие по Китаю, Монголии, Средней Азии. Добровольцем участвовал в англо-бурской войне на стороне буров, где был ранен и взят англичанами в плен. В 1903 г. он посетил Македонию во время антитурецкого восстания.

В годы Русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Гучков находился на фронте в качестве представителя Московской городской думы и Комитета вел. кн. Елизаветы Федоровны, а также помощника главноуполномоченного Российского общества Красного Креста при Манчжурской армии. Весной 1905 г. он попал в плен к японцам, так как не покинул раненых солдат и остался с ними в госпитале.

В революционном 1905 г. Гучков выдвинулся как один из крупнейших деятелей либерального движения. Он принимал участие в земско-городских съездах. Стал одним из лидеров правого, «шиловского», меньшинства. Участвовал в создании «Союза 17 Октября», став его лидером. С 1906 г. состоял председателем ЦК этой партии, участвовал в работе всех ее съездов и конференций, стал одним из идеологов октябризма. Сторонник конституционной монархии с сильной центральной исполнительной властью, а также - «единой и неделимой» империи, он все же признавал право отдельных народов на культурную автономию. Гучков считал необходимым избегать резких радикальных политических изменений, что, по его мнению, грозило исторической эволюции страны и могло разрушить российскую государственность.

В 1907 г. Гучков был избран депутатом III Государственной думы, где возглавил фракцию октябристов и комиссию Думы по обороне. С марта 1910 по март 1911 гг. являлся председателем Государственной думы. Первоначально он поддерживал проводимые П.А. Столыпиным реформы. Будучи прямым и бескомпромиссным человеком, он нередко вступал в конфликты с думскими депутатами, доходившие иногда до столкновений. Так, он вызывал на дуэль П.Н. Милюкова, дрался с графом Уваровым. В нескольких речах, посвященных деятельности Военного министерства, Министерства внутренних дел и Синода, он крайне резко критиковал великих князей и Распутина, что вызывало озлобление придворной камарильи, и в частности самих императора и императрицы. Его обличения Распутина вызывали у Александры Федоровны просто патологическую ненависть. Николай II, по свидетельству В.Н. Коковцова, искренне радовался провалу Гучкова на выборах в Думу осенью 1912 г.

Когда началась Первая мировая война, Гучков в качестве уполномоченного Российского общества Красного Креста активно занялся организацией госпиталей и обеспечением их медикаментами, оборудованием и персоналом, часто ездил на фронт. Он был одним из создателей и председателем Центрального военно-промышленного комитета, членом Особого совещания по обороне государства.

Его популярность и влияние в годы войны резко возросли. В сентябре 1915 г. он был избран членом Государственного совета от торгово-промышленной курии. Война окончательно убедила Гучкова в необходимости смены власти. Об этом он говорил и 2 5 октября 1915 г. на заседании президиума Прогрессивного блока, объединившего многих деятелей Государственной думы и Государственного совета в оппозиции к власти. «Режим фаворитов, кудесников, шутов», - так называл он правящие круги России в 1915 г. Скоро он пришел к мысли о целесообразности династического переворота и создания ответственного перед Думой министерства из либеральных политиков. Однако при этом он не ставил вопрос о прекращении войны и не предлагал кардинальных социально-экономических реформ.

Сам Гучков сыграл заметную роль в кульминационном акте монархической драмы в конце февраля - начале марта 1917 г. Когда царская власть в столице пала, он настаивал на том, чтобы «быстро и решительно» спасать монархию: не вступая ни в какие соглашения на этот счет с Петроградским Советом, ехать к Николаю II в Псков и «привезти отречение в пользу наследника». 2 марта вместе с В.В. Шульгиным он приехал в Псков; приняв их, Николай II заявил, что «принял решение отречься от престола. в пользу брата Михаила». 3 марта они вдвоем привезли в Петроград манифест об отречении. Бывшая императрица, став просто «гражданкой Романовой», особенно негодовала по поводу того, что отречение принимал в числе других и Гучков, видя в этом акт «ужасного унижения». (По этой же причине в эмиграции на него будет совершенно покушение).

В первом составе Временного правительства (со 2 марта) Гучков получил портфель военного и морского министра. Наблюдая усиление хаоса в стране, он считал возможным и необходимым осуществлять жесткие меры по подавлению параллельных Временному правительству органов власти - Советов. Но подобная тактика не была поддержана кабинетом министров (за исключением П.Н. Милюкова), и 2 мая, после «апрельского» кризиса правительства, Гучков ушел в отставку.

Однако общественной деятельности он не оставил: был участником Государственного совещания в Москве (август 1917 г.), членом Временного совета Российской республики (предпарламента). Он идейно, организационно и финансово поддерживал генерала Л.Г. Корнилова в его подготовке к решительным мерам по установления «порядка» в стране. После ликвидации корниловского «мятежа» в августе 1917 г. Гучков был арестован в числе главных организаторов и руководителей, но через несколько дней его освободили.

Он уехал сначала в Москву, а затем, осенью 1917 г., - в Кисловодск. На юге России, оказавшись среди скопления многих «бывших», строивших после захвата власти большевиками разные планы на будущее, Гучков жаждал прежде всего «расквитаться» с новыми властителями России.

Он одним из первых, в декабре 1917 г., дал 10 тыс. руб. генералу М.В. Алексееву, когда тот начал формировать Добровольческую армию.

Несколько раз органы Советской власти пытались арестовать Гучкова. Весной 1918 г. он ушел в подполье, нелегально скрывался недалеко от Ессентуков, а затем перебрался в Екатеринодар.

Являясь уполномоченным делегации Российского общества Красного Креста при Добровольческой армии, он активно налаживал ее материально-техническое снабжение. В Екатеринодаре он сблизился с генералом А.И. Деникиным, пытался разобраться сам и объяснить Деникину причины непопулярности Добровольческой армии в народе, психологические проблемы в офицерской среде. В январе 1919 г. по просьбе Деникина он выехал в Париж во главе специальной миссии, которой было поручено ведение переговоров с правительствами стран Западной Европы об оказании материальной помощи ВСЮР.

Этот отъезд, по сути, стал для Гучкова эмиграцией. По пути во Францию он посетил Турцию и Италию. В мае вместе со своим бывшим помощником в Военном министерстве генерал-лейтенантом Д.В. Филатьевым он выступил с докладом на совместном заседании представителей российских эмигрантских организаций и Антанты. На переговорах в Париже с президентом Франции Р. Пуанкаре он пытался доказать необходимость расширения финансовой и военной помощи белым армиям.

Летом он провел переговоры с лидерами Великобритании. В одном из писем Деникину Гучков отмечал, что «по счастливой случайности» во главе Военного министерства стоит У. Черчилль

Человек, вполне понимающий мировую опасность большевизма и считающий Англию «единственной спасительницей России».

«Человек большой воли и сильного авантюризма, безгранично честолюбивый, сделавший русский вопрос трамплином для смелого прыжка за властью, но человек беспринципный, с большой долей авантюризма.», - так характеризовал он Черчилля. В целом, однако, он убедился, что интервенция в Россию не пользуется поддержкой в английском народе.

В переписке с Черчиллем Гучков требовал скорейшего нанесения смертельного удара по большевизму, овладения Москвой и Петроградом. Он предлагал вербовать в Болгарии добровольцев для борьбы с Советской властью и создавать армию из русских военнопленных, находившихся за границей. Отчасти результатом его настойчивости стало оказание в августе 1919 г. правительством Великобритании финансовой помощи правительству Русской Северо-Западной области, созданному при Юдениче в Ревеле (Таллинне).

Гучков разделял мнение Черчилля о возможности использовать совместно с белыми армиями войска Финляндии, Эстонии и Латвии. Он сыграл важную роль в организации перевозок из Англии на территорию Балтийских стран оружия и боеприпасов для белых.

В августе 192 0 г. Гучков ненадолго приезжал в Крым к генералу П.Н. Врангелю. Между ними установилось полное взаимопонимание. Врангель считал Гучкова одним из самых «серьезных» русских политиков в эмиграции. Когда Русская армия

Врангеля эвакуировалась из Крыма в Турцию, Гучков приложил немало усилий к ее сохранению.

В феврале 1921 г. в письме Врангелю Гучков сообщил, что он и другие бывшие члены Государственного совета и депутаты Государственной думы решили создать в Париже Русский парламентский комитет в целях защиты «русского дела» перед правительствами западноевропейских стран. Такие комитеты появились в Берлине, Константинополе, Лондоне. По словам Гучкова, в них вошли люди, «которых многое разделяло в прошлом, которые и в будущем разойдутся в своих путях, но которых на данный момент сковала горячая любовь к Родине».

В 1921 - 1923 гг. Гучков являлся председателем Русского парламентского комитета. Он стремился не упустить ни одной возможности для борьбы с Советской властью. Однако он довольно строго относился к выбору союзников и попутчиков в этой борьбе. Так, он предостерегал Врангеля от каких-либо контактов с есаулом Г.М. Семеновым, чьи отряды были известны своими зверствами в отношении мирного населения на Дальнем Востоке и похитили часть золотого запаса страны, отправленного А.В. Колчаком во Владивосток. В январе 1922 г. Врангель предложил Гучкову мобилизовать эмигрантские силы, главным образом торгово-промышленные и банковские круги, на срыв намеченных в Генуе экономических переговоров с Советской Россией. Но эта затея не удалась из-за серьезных разногласий, существовавших в среде российской эмиграции.

В апреле 1922 г. была предпринята попытка объединить различные эмигрантские торгово-промышленные группы. В Париже состоялось совещание их представителей. Гучков, зная ситуацию, не явился на него. Братья Рябушинские, выступая на этом совещании, подчеркивали, что основой будущей России будет армия, торгово-промышленный класс и интеллигенция. Это озадачивало Гучкова. Он спрашивал Врангеля в письме: куда девались рабочие и крестьяне? С.Н. Третьяков в кулуарах совещания заявлял, что Россия не сможет окрепнуть без американского капитала, а Врангель для Америки не являлся подходящей кандидатурой на место общероссийского лидера. Рябушинский, заявляя о расположении к армии, в то же время прямо просил не требовать денег. Гучков ясно видел, что русские предприниматели-эмигранты боятся взять на себя какие-либо моральные и материальные обязательства, скомпрометировать себя связью с Врангелем. Поэтому он советовал Врангелю не устанавливать крепких связей, но и не порывать ни с кем.

В конце 1922 г. Гучков выступил фактическим инициатором государственного переворота в Болгарии, считая это единственным средством спасти находившиеся там части Русской армии (армия Врангеля, численно превосходившая вооруженные силы самой Болгарии, представляла серьезную опасность для реформистского правительства А. Стамболийского, сформированного в основном из членов Болгарского земледельческого народного союза). Русские офицеры приняли

участие в подготовке переворота, и 9 июня 1923 г. правительство Стамболийского было свергнуто.

С конца же 1922 г. Гучков стал настаивать на переносе центра тяжести борьбы с большевизмом в Россию. Он предлагал «проникать» в Россию всеми способами: «индивидуально, группами, в виде предприятий, торговых, промышленных, издательских и т.п.», что, по его мнению, должно было помочь получить «деятелей на местах». Одновременно он подчеркивал важность проведения террора, который может дезорганизовать Советскую власть.

В мае 192 3 г. в Лозанне белые террористы убили советского дипломата, большевика В.В. Воровского. Швейцарский суд оправдал убийц. За кулисами и до, и после «всей этой инсценировки» весьма большую активность проявлял Гучков. Он собрал при помощи посредников некоторые денежные суммы, давал указания группе эмигрантов по составлению «обвинительного акта» Советской власти, с которым должен был выступить на процессе швейцарский адвокат Т. Обер (по словам Гучкова, «видный создатель швейцарского фашизма»).

Когда летом 192 4 г. по инициативе Т. Обера была создана Лига борьбы с III Интернационалом, в руководстве которой участвовали российские эмигранты, Гучков призывал оказывать помощь «белому интернационалу» Обера.

Оценивая ситуацию в России, сложившуюся с переходом к нэпу и в связи с обострением после смерти Ленина борьбы внутри верхушки РКП(б), он считал возможным установление там военной диктатуры. По его мнению, это мог быть режим военных и гражданских «спецов», возможно - «правых коммунистов», к которым он относил Троцкого, считая его «человеком реальной политики». По мнению Гучкова, Троцкий имел все шансы устранить Сталина, опираясь на Красную армию, но проиграл эту борьбу из-за медлительности и колебаний.

Антибольшевистская борьба была одним из главных направлений деятельности Гучкова в эмиграции. В переписке с П. Сорокиным он просил найти в Америке лиц или организации, способные помочь в этом деле. В 1927 г. на Западе усиливается антисоветская кампания. Этому способствовало английское правительство, выступившее в феврале с обвинениями в адрес СССР. В апреле в письме к П.Б. Струве Гучков поставил задачу предельно конкретно: «физически уничтожить правящую из Кремля кучку». И определил способ: «коллективное политическое убийство». Он считал это вполне оправданным с точки зрения морали и из соображений патриотизма и целесообразности. Он советовал устанавливать связи с «борцами» внутри России, пусть не единомышленниками, а просто попутчиками, помогать всем, чем располагает эмиграция: средствами, связями, авторитетом. В то же время он с горечью признавал беспомощность, немощность эмигрантов, отсутствие в них горения и готовности к жертвам.

В эмиграции Гучков отошел от политических организаций. Более того, он очень настойчиво оберегал свою политическую независимость. Это, по словам Милюкова, вызывало более, чем

недоверие. Но сам Гучков признавался, что его «просто не хватает».

Он осуждал правительства европейских государств за признание советского правительства и готовность к экономическому сотрудничеству с СССР. Для противодействия этому по инициативе Гучкова было образовано Информационное бюро при «Русском экономическом бюллетене» в Париже. Оно должно было собирать сведения о хозяйственном положении в СССР и поставлять эту информацию заинтересованным лицам и организациям. В состав бюро вместе с А.И. Гучковым вошли: Н.И. Гучков, Н.Д. Авксентьев, Н.А. Базили, А.П. Богаевский, В.М. Зензинов, А.В. Карташев, А.И. Коновалов, С.Н. Третьяков, С.Е. Трубецкой, Н.С. Тимашев и другие.

В 1931 г. по инициативе ученых Стэнфордского университета в США вышла книга Г.Я. Сокольникова «Финансовая политика Советской России», освещавшая новую экономическую политику и успех денежной реформы в СССР. Она вызвала большой резонанс на Западе. И Гучков, стремясь «исправить зло, которое натворила книга», обратился с просьбой к русским эмигрантам в США найти силы и средства для издания альтернативной книги, куда советовал включить материалы 1-й советской пятилетки, в которой он видел «весь смысл русского коммунизма».

Акция помощи голодающим была одной из самых крупных в среде русской эмиграции. 2 6 марта 1934 г. по инициативе Гучкова Главное управление Российского общества Красного Креста обратилось к русским эмигрантам оказать помощь населению СССР. К этому времени в Югославии работал Главный комитет помощи голодающим Советской России, в Германии был создан Союз германских подданных - эмигрантов из России и Украинский комитет помощи голодающим, в Австрии возник Комитет помощи голодающим в Советском Союзе. В мае 1934 г. в Париже состоялось организационное совещание, имевшее целью создать специальный орган по координации помощи голодающим. В нем приняли участие представители около 20 эмигрантских организаций - профессиональных, женских, молодежных, деятелей искусства и т.д. В то же время целый ряд организаций российских эмигрантов уклонился от участия в совещании под разными предлогами. Все это свидетельствовало о серьезных противоречиях внутри эмиграции в отношении к СССР. Совещание приняло решение координировать деятельность всех организаций-участников, исходя из принципов гуманизма и милосердия.

Гучков постоянно и с обостренным вниманием изучал все сведения о положении в СССР, отслеживал ситуацию в среде российской эмиграции, анализировал отношение ведущих политиков Запада к Советской власти, особенно Т. Рузвельта. Он вел

активную переписку, публиковал многочисленные статьи, делал различные записи и справки по этим вопросам.

Российская эмиграция, и Гучков в том числе, с тревогой следила за развитием событий в Германии после прихода к власти Гитлера. Гучков видел угрозу новой войны. Как и весной 1917 г., он был убежден в приближении очередного мирового катаклизма. Правда, он надеялся на здравый смысл германских промышленников и финансистов, на то, что они смогут «убрать» Гитлера сами. Многие эмигранты считали, что Гучков преувеличивает опасность. Гучков же говорил, что они лишь убаюкивают себя мечтами и надеждами на сохранение мира. «Дело не в том, будет война или не будет, этой дилеммы уже нет! -заявлял он. - Фактически война уже заняла на политической карте мира свое роковое место. Нет также никаких сомнений в том, что в новом неизбежном конфликте основными и главными противниками будут Советский Союз и Германия». Но вопрос о том, на чьей стороне должна быть российская эмиграция в этой войне, он обходил.

К началу 30-х гг. Гучков стал одним из самых серьезных россиеведов на Западе. Свою информацию и свои заключения он направлял правительствам и парламентам стран Западной Европы, он переписывался с известными политиками: Г. Думергом, К. Крамаржем и другими.

Разведслужбы СССР, сумевшие проникнуть в военные и политические центры эмиграции, остро интересовалась деятельностью Гучкова и его окружения. Советские разведчики смогли завербовать его дочь Веру. Судя по всему, она пошла на сотрудничество с ними не по материальным соображением, а по идейным: ее муж, англичанин Р. Трайл, был коммунистом, сражался в Испании против фашистов и погиб там в 1937 г. Мог сыграть свою роль и глубокий патриотизм, характерный для всех Гучковых: многие эмигранты видели, как укрепляются позиции СССР на мировой арене, как их Родина снова выходит в разряд ведущих мировых держав. В конце 30-х гг., в самый разгар репрессий, она посетила СССР. По имеющимся сведениям, ее от ареста спас сам нарком внутренних дел Н.И. Ежов, заставив ее уехать. (Победа СССР во Второй мировой войне убедила ее в правильности своего выбора, и она написала книгу, полную восхвалений в адрес СССР и Сталина. С особой благодарностью она вспоминала о Ежове. Лишь в 60-е гг. она постепенно разочаровалась в коммунистической идеологии. Умерла В.А. Гучкова в 1986 г., была похоронена на Кембриджском кладбище в Великобритании).

Зимой 1935 г. у Александра Ивановича Гучкова сильно ухудшилось здоровье, но ему было не до лечения. Он согласился принимать лекарства, но отказался лечь в больницу, ибо это значило для него сломать привычный образ науки. Только в октябре 1935 г. он согласился пройти курс обследования. Врачи госпиталя Бусико определили у него рак кишечника. Он не испытывал сильный болей и поэтому не прекращал активной деятельности. Его даже перевели в частную лечебницу Мирабо,

где был более свободный режим. Он диктовал письма, говорил по телефону (на столике у кровати стоял телефон), общался с посетителями. Диагноз от него скрывали, и Гучков был убежден в скором выздоровлении. Он даже ставил врачам условие: «Мне нужно иметь возможность работать. Это - мое условие. Существование без работы мне не нужно».

И в последние месяцы жизни А.И. Гучков продолжал размышлять над вопросом: неизбежна ли была революция и гражданская война в России? Он считал, что избежать их было мало шансов из-за «слабого монарха» и подорванных моральных основ правящего сословия. Он писал воспоминания, но они так и остались незаконченными...

Гучков умер в Париже 14 февраля 1936 г., по словам Милюкова, «одинокий, молчаливый, среди чужих и не вполне разгаданный». Заупокойная литургия состоялась в храме Александра Невского. На ней присутствовали практически все видные представители эмиграции. И «левые» и «правые» политики, военные, литераторы и деятели искусства пришли почтить его память: Н.Д. Авксентьев, М.А. Алданов, В.Л. Бурцев, М.В. Вишняк, князь А.Д. Голицын, князь В.В. Вяземский, Р.Б. Гуль, А.И. Деникин, П.Н. Милюков, Б.И. Николаевкий, Н.В. Плевицкая и многие другие. Тело Гучкова было кремировано, а урна с прахом установлена в колумбарии на кладбище Пер-Лашез в Париже.

Сочинения:

Гучков А.И. Сборник речей в Третьей Государственной Думе (1907 - 1912). СПб., 1912.

А.И. Гучков рассказывает. М., 1993.

Воспоминания:

Родзянко М.В. Крушение империи. 2-е изд. Л., 1929.

Керенский А.Ф. А.И. Гучков//Современные записки. 1936. №

Шульгин В.В. Дни//Шульгин В.В. Дни. 192 0. М., 1989.

Литература:

Сенин А.С. Александр Иванович Гучков. М., 1996.

Документы:

Государственный архив Российской Федерации.

Ф. 555 - Гучков Александр Иванович (документы за 1836 -1917 гг.);

Ф. Р-58 68 - Гучков Александр Иванович (документы за 1917

Кто такой Александр Иванович Гучков? Знатоки истории скажут, что это крупный политик, один из председателей дореволюционной государственной Думы, лидер октябристов; кто-то вспомнит, что именно он вместе с Шульгиным принял у императора Николая II манифест об отречении от престола... Фигура значительная, но скучноватая. Персонаж из учебника истории. И только заглянув за рамки учебников и научных монографий, можно узнать, что это был человек совершенно необычный, темпераментный, яркий, искатель приключений в стиле романов Жюля Верна и один из самых отчаянных и бесшабашных людей своего времени.

По мотивам моего очерка "Александр Иванович Гучков" из серии "Портреты политических лидеров", подготовленной для издания "Государственная Дума Российской империи. 1906-1917. Портреты политических лидеров" (М.: Пашков Дом, 2006).

Итак, какую информацию можно получить в словарях и справочниках? Гучков Александр Иванович (1862 - 1936), промышленник, лидер и идеолог партии октябристов («Союз 17-го октября»), с 1910 по 1911 год - Председатель III Государственной Думы,
военный и морской министр Временного правительства. C 1919 года в эмиграции.
Но что стоит за этими строками?
Род Гучковых происходил из крепостных крестьян. Прадед Александра Ивановича, Федор Алексеевич Гучков, работая на ткацкой фабрике, сумел выкупить из крепостной зависимости себя и свою семью еще в ХVIII веке, занялся предпринимательством и вскоре уже имел собственную фабрику под Москвой, в Семеновском. Его шелковые шали, выпускавшиеся на "турецкий и французский манер", продавались в московских лавках нарасхват. Французы в 1812 году разграбили и сожгли фабрику Гучкова, но он сумел быстро все восстановить. Вскоре он построил еще одну фабрику в Преображенском и открыл свои магазины в Москве и Нижнем Новгороде. Порой он сам торговал в них, а случалось, и за фабричным станком работал по-старинке. Правда, Федор Алексеевич был убежденным старообрядцем, имевшим огромный авторитет в своей среде, да и в городе был хорошо известен (он был попечителем старообрядческого кладбища и приюта), и это сыграло страшную роль в его судьбе.

Федор Алексеевич Гучков

Старообрядцы при Николае I подвергались гонениям, и во время очередной волны преследований он, так и не отказавшись от старой веры, был сослан в Петрозаводск. Федор Гучков был уже в преклонных годах и вскоре скончался в ссылке. Его дети и внуки вынуждены были перейти в единоверие - церковь по форме старообрядческую, но подчинявшуюся православным иерархам. Дело Гучковых процветало, и семья выдвинулась в первые ряды московского купечества. Дед Александра Ивановича Ефим Федорович прославился тем, что построил саму крупную в Москве текстильную фабрику, но еще больше - делами благотворительности. Уже в 25 лет он стал попечителем холерных больниц, ежедневно навещал больных в палатах и щедро тратил собственные деньги, чтобы улучшить их положение и купить дополнительные лекарства. При своей фабрике он открыл больницу для рабочих и приют со школой для беспризорных и осиротевших детей. В 1857 году он был избран городским головой, помогал множеству просителей и вкладывал средства в различные благотворительные проекты.

Ефим Федорович Гучков
Отцом Александра Ивановича был Иван Ефимович Гучков, продолжатель семейного дела, купец первой гильдии, потомственный почётный гражданин Москвы, совладелец торговой фирмы «Ефима Гучкова сыновья». Он относился к числу просвещенного купечества с либеральными взглядами. Женой его стала обрусевшая француженка Корали Вакье. Александр по старшинству был третьим сыном в их семье... Все дети Гучковых отличались яркими характерами и большой активностью в общественных делах. Однако наибольшую известность из всей семьи получил Александр Иванович Гучков, имя которого фигурирует во всех работах, затрагивающих исторические события в России в начале XX века.

Александр Иванович Гучков

В 1896 году Гучковы закрыли фабрику, но продолжали торговое дело, а к 1911 году прекратились и торговые операции на фирме Гучковых - обладатели крупных капиталов, они могли себе позволить жить иными интересами. Впрочем, Александр Иванович занимал высокий пост в правлении страхового общества "Россия" - одной из крупнейших финансовых организаций того времени.
«Из всех представителей этой семьи самыми известными были, несомненно, Александр и Николай Ивановичи , - писал знаток московской купеческой среды, современник А.И. Гучкова Павел Бурышкин. - Своим участием в русско-японской войне и особенно поездкой к бурам, воевавшим против англичан, он [Александр Иванович] как бы вошел в легенду. Я здесь отмечу одно: несмотря на то, что он происходил из подлинного московского купечества, его не считали совсем своим человеком, а «политиком». У него были подлинные торгово-промышленные цензы, например, он был директором правления страхового общества «Россия», но московское купечество он не представлял …»
Александр Иванович Гучков действительно сильно оторвался от родной купеческой среды. Он получил прекрасное образование, закончил историко-филологический факультет Московского университета, потом прослушал несколько курсов лекций по истории и философии в Берлинском и Гейдельбергском университетах.
Однако, несмотря на серьезную подготовку, научная карьера Гучкова не состоялась - более, чем научные занятия, его привлекали путешествия и общественная деятельность.
После окончания университета он был призван рядовым в первый лейб-гвардии Екатеринославский полк. Выдержав экзамен, в октябре 1885 года он стал младшим унтер-офицером, затем был уволен в запас, а через год произведён в прапорщики запаса армейской пехоты. Военная карьера будущего эксперта Государственной Думы по делам армии началась довольно поздно, и выше звания прапорщика он так и не поднялся. Но навсегда полюбил все, что связано с армией и военным делом.

Выйдя в запас, Гучков вернулся было в Москву и стал гласным Городской думы, но… вскоре тяга к приключениям победила, и он отправился в опасное путешествие по землям Оттоманской империи, охваченным огнем турецко-армянского конфликта. Стоит ли говорить, что в пути он активнейшим образом вмешивался в происходящее, защищая армян.
Во время голода начала 1890-х годов, в 1892-1893 годах он работал в штате нижегородского губернатора, заведовал продовольственным и благотворительным делом в Лукояновском уезде и проявил себя как толковый организатор на ниве благотворительности. «За особые труды» в деле борьбы «с последствиями неурожая» в январе 1894 года Гучков был награждён орденом Анны третьей степени (позже, в 1896 году «за труды и усердие» он был пожалован орденом Станислава второй степени).
Обе награды считались весьма почетными и открывали награжденному блестящие перспективы на поприще чиновной службы. Но Александра Ивановича Гучкова не привлекала подобная карьера. Тяга к приключениям ведет его на Дальний Восток...
В 1897 году он - уже младший офицер в казачьей сотне, отвечающей за охрану КВЖД, и несет патрульную службу в степях Маньчжурии.
Через два года, изгнанный со службы за дуэль (а по другой версии - за попытку самостоятельно навести порядок в «квартирном вопросе» при распределении служебного жилья для господ-офицеров; впрочем, оба эти факта не исключают друг друга - за квартирным скандалом вполне могла последовать дуэль), Александр Гучков вступает добровольцем в вооруженные силы буров в Южной Африке и едет сражаться в Трансвааль.

Эпизод Англо-бурской войны

Вся Россия горячо сочувствовала бурам и распевала песни о перипетиях их освободительной борьбы, но лишь немногие смельчаки рисковали отправиться на другой край света, чтобы принять в этой борьбе личное участие. В 1900 году раненый Гучков в зоне боевых действий попадает в плен к англичанам. Эта рана вызвала хромоту, которая мучила Гучкова до конца дней.
Однако образованный и свободно владеющий языками пленник вызывает у противников уважение и кажется англичанам настоящим джентльменом. Английский офицер, почувствовав дружеское расположение к Александру Гучкову, выпускает военнопленного под честное слово. Обещавший покинуть Южную Африку Гучков слово держит. Но он еще не навоевался. Вскоре неугомонный русский волонтер оказывается уже в Китае, где в самом разгаре так называемое «боксерское» восстание против англичан, французов и японцев, и деятельно в него включается…
А ведь в Москве его ждала невеста! Увы, возвращение в Москву было недолгим - в 1903 году, буквально накануне собственной свадьбы Александр Гучков уезжает в Македонию, чтобы помочь братьям-славянам в антитурецком восстании. Восстание вспыхнуло летом, в Ильин день (Илин ден на южно-славянских языках), почему и получило название Илинденского. Далеко не все македонцы и болгары приняли в нем участие, но Гучков не мог остаться в стороне.

Группа македонских повстанцев, 1903 год

Обострение положения на Балканах заставило Гучкова немедленно бросить все дела в Москве и в августе 1903 года отправиться туда. Никакие уговоры близких, в том числе и невесты, не изменили его намерения. Гучкову была свойственная черта характера, которую друзья называли непреклонностью воли, а недоброжелатели - упрямством. Приняв решение, он всеми силами стремился его выполнить, часто, как казалось со стороны, вопреки логике и здравым доводам окружающих. Но если Гучкову что-то казалось важным, разубедить его не мог никто.

Невеста Александра Гучкова Мария Зилоти со своей подругой Верой Комиссаржевской

Впоследствии свадьба с любимой женщиной все же состоялась. Гучков женился на Марии Ильиничне Зилоти (иногда фамилия пишется как Зилотти), представительнице одной из самых известных музыкально-артистических семей Москвы, сестре знаменитого пианиста и дирижера А.И. Зилоти.
Но женитьба мало изменила характер Александра Гучкова - с началом Русско-японской войны он в качестве главноуполномоченного общества Красного Креста отправляется в действующую армию на Дальний Восток. Работы было много - нужно было разворачивать полевые лазареты, организовывать госпитали, налаживать работу санитарных поездов... Во многом эта работа велась на пожертвования частных лиц и членов императорского семейства. Гучков вкладывал и собственные огромные средства в дело помощи раненым.

Санитарный поезд Красного Креста, снаряженный на средства великой княгини Ксении Александровны, сестры Николая II, отправляется на фронт Русско-Японской войны (Ксения Александровна в центре, в пальто и шляпке)

В мае 1904 года к Гучкову приехала жена и начала работать в госпитале Красного Креста в Харбине. Но виделись они редко, Александр Иванович постоянно пропадал на позициях, откуда надо было вывозить раненых, ему было не до тихих семейных радостей. Осенью 1904 года Мария Гучкова, ожидавшая ребенка, вернулась в Москву.
Целиком посвятив себя организации помощи раненым, А.И. Гучков беспрестанно переезжал с места на место и в тылу, и на передовой, решал множество текущих вопросов работы санитарных отрядов, размещения госпиталей и полевых лазаретов, обеспечения их необходимым оборудованием, лекарствами, продовольствием.

Отряд сестер милосердия, отбывающий на фронт (в центре Иоанн Кронштадтский, пришедший благословить и проводить девушек)

Весной 1905 года Гучков попал в плен к японцам, так как счел для себя невозможным отступать вместе армейскими частями под Мукденом, оставив в госпитале раненых. Современники оценивали его решение не иначе как «подвиг самопожертвования». Именно такими словами говорили о действиях А.И. Гучкова на заседании Московской городской думы 8 марта 1905 года. Даже Витте, недолюбливавший Гучкова, говорил о нем: "любитель сильных ощущений и человек храбрый".
Вообще, его героическое поведение произвело сильное впечатление не только на соотечественников, но и на японское командование. После интернирования в течение одного месяца ему было позволено вернуться к своим.
Однако, благородные приключения в стиле романов Жюля Верна не помешали Александру Гучкову утвердиться и как крупному политику, и как деловому человеку. В 1902-1908 годах, с перерывом на военные походы, восстания и пребывание в плену, он исполнял должность директора Московского учетного банка, был удостоен титула действительного статского советника, неоднократно избирался мировым судьей и членом земских организаций.
Вернувшись из Японии в разгар революционных событий 1905 года, Гучков оказался одной из самых популярных персон в московском обществе и сразу занял лидирующее положение.
«Появление его в зале заседаний городской думы на Воскресенской площади 17 мая было триумфальным. Как свидетельствует думский журнал, «гласные встали со своих мест и продолжительными аплодисментами выразили своё горячее приветствие прибывшему на заседание А.И. Гучкову». По словам современника, «своим участием в русско-японской войне и особенно поездкой к бурам, воевавшим против англичан, он как бы вошёл в легенду », - писал Александр Боханов.

1905 год. Баррикады на Садово-Кудринской улице

В мае 1905 года А.И. Гучков принимал участие в работе земского съезда, проходившего в Москве. Полемику выступлений современники посчитали чрезвычайно острой и даже оппозиционной по отношению к правящему режиму. Но все же это была весьма умеренная оппозиция, не жаждавшая глобальных перемен в государственном устройстве России.
Съезд вынес решение направить к императору депутацию, чтобы поставить перед государем Николаем Александровичем вопрос о необходимости созыва народных представителей и «установлении обновлённого общественного строя». Участники съезда полагали, что императора можно уговорить пойти на некоторую демократизацию общественных отношений, и это должно решаться мирным путем. Гучков был делегирован для переговоров с царем.

Земский съезд 1905 года. Гучков во втором ряду, четвертый слева, задумчиво крутит ус

«Даже злейший, непримиримый враг Гучкова, Витте, - и тот признавал, что «земские съезды выдвинули Гучкова».
В.А. Маклаков в своих воспоминаниях, печатавшихся в «Современных записках», привел недавно слова «левого европейца», профессора М.М. Ковалевского, сказанные осенью 1905 года: «Я видел на съезде только одного государственного человека: это Гучков », - вспоминал И.И. Тхоржевский, камергер двора и общественный деятель.
А.И. Гучков среди либеральных деятелей занял место на правом фланге, а в вопросе об автономии Польши, который горячо обсуждался в те дни (это был весьма болезненный вопрос как для государственной власти, так и для общества в целом), вступил в довольно острую полемику со своим давним знакомым и университетским однокашником П.Н. Милюковым.
Гучков был сторонником концепции «единой и неделимой империи», полагая, что любая административно-политическая обособленность неизбежно приведёт к распаду государства. Милюков позже вспоминал:
«…А.И. Гучков резко высказался против польской автономии. Я не менее резко и горячо ему отвечал. Этот спор произвел в Москве сенсацию; он послужил позднее первой чертой водораздела между кадетами и октябристами. Гучков ссылался на «органичность» своих «почвенных» убеждений, которым противопоставлял мою «книжность ».
После земского съезда в мае 1905 года Николай II пригласил А.И. Гучкова к себе для беседы. Разговор Александра Ивановича с царем продолжался несколько часов. Сам факт подобной аудиенции свидетельствовал о том, что у царя вызвала симпатию позиция А.И. Гучкова, заявленная им публично. Гучков, вернувшийся с полей сражений, мог много рассказать о положении на фронте и о настроениях в обществе. Он призвал государя согласиться на созыв народных представителей.

В ноябре 1905 года на встрече с Н.И. Гучковым, избранным московским городским головой, царь заметил: «Ваш брат был у нас, и хотя он нам говорил про конституцию, но он нам очень понравился».
Манифест от 17 октября 1905 года, суливший скорые перемены в общественной жизни России, А.И. Гучков воспринял с восторгом, как и многие либералы, опьяненные чувством небывалой свободы.
Октябрьская декларация 1905 года стала для А.И. Гучкова политическим ориентиром, определившем его деятельность на долгие годы. «Я принадлежу к той политической партии,— заявлял он осенью 1907 года, — для которой ясно, что Манифест 17 октября заключает в себе добровольный акт отречения монарха от прав неограниченности… Мы, конституционалисты, не видим в установлении у нас конституционной монархии какого-либо умаления царёвой власти; наоборот, в обновлённых государственных формах мы видим приобщение этой власти к новому блеску, раскрытие для неё славного будущего».

Манифестация 17 октября 1905 года. Картина Ильи Репина свидетельствует о восторгах, с которыми общественность восприняла манифест от 17 октября

Надежды на переустройство общественной жизни, связанные с провозглашенными в манифесте «свободами», быстро привели А.И. Гучкова в первые ряды российских политиков. Партия октябристов, лидером которой он стал, играла весьма значительную роль в исторических переменах, происходящих в стране.
А у жены были обиды на Гучкова - в 1905 году у них родился сын, а отец, пропадая на политических съездах и партийных заседаниях, уделял семье меньше времени, чем хотелось бы.
Оставленные современниками оценки личности Гучкова, восприятие его талантов и деловых качеств расходятся порой в диаметрально противоположные стороны.

Многие считали его выдающимся оратором, человеком, способным подчинить себе широкие общественные круги, и даже немного боялись его влияния.
«Оратором, как и политиком, А.И. Гучков был прирожденным. И любил самое ремесло политики. Любил даже слишком! Увлечение «ремеслом» затемняло порой даже его ясную голову », - писал Тхоржевский. Но некоторые, из тех, кто близко знал Гучкова, воспринимали его как изощренного мастера закулисной интриги, способного на некорректные поступки для достижения своих целей.
«Гучков был несомненно выдающейся личностью; чрезвычайно зоркий наблюдатель, умный и увлекательный собеседник, он был создан для политических интриг, и в атмосфере заговора, тайной разведки и секретных переговоров он чувствовал себя в своём элементе. Ему следовало служить в тайной полиции типа английской «Ителлиженс сервис», и я уверена, что как шпион-разведчик он не имел бы себе равных. Я не отрицаю его патриотизма при непременном условии, чтобы в этой «Патрии» он сам играл первенствующую роль, ибо самой характерной чертой его характера, преобладавшей надо всеми другими, было его всепоглощающее, ненасытное честолюбие. Его никогда не удовлетворяло то дело, которым он в данную минуту занимался, ему нужно было быть центром всего. Когда он состоял особоуполномоченным при одной из армий, он вмешивался в дела другой. Связи у него были повсюду, в каждом военном и промышленном отделе, он был в курсе всего, что происходило. Он столько интересного рассказывал, что немудрено, что повсюду, на фронте и в тылу, он был желанным гостем; его слушали, можно сказать, развеся уши, но, к сожалению, одно не учитывалось: пристрастность его суждений и передержки правды », - утверждала княгиня Лидия Леонидовна Васильчикова.
И все же далеко не все современники высоко оценивали Гучкова как лидера партии, как оратора и как общественного деятеля. Даже способность к тонкой интриге не все за ним признавали. Особенно резко отзывались о нем политические противники, находящиеся на левом фланге борьбы.
Л.Д. Троцкий, бывший весьма популярным в левой среде публицистом, в статье «Гучков и гучковщина» замечал:
«Из породы малых «великих людей» Гучков попал у истории в случай, потому что ей нечем было заткнуть дыру бесплоднейшей и бездарнейшей эпохи. Гучков не произнес на своем веку ни одной значительной политической речи, не написал ни одной статьи и уж, конечно, не совершил ни одного действия, которое можно было бы записать в книгу общественного развития. В качестве исторической затычки он присвоил себе внешнюю значительность оговорками к чужим действиям, речам и статьям. Гучков всегда ходит вокруг да около, глубокомысленно молчит, а если говорит, то обиняками, уклоняется, где можно, от голосования или ретируется в трудную минуту на Дальний Восток ».
И он же: «Гучков есть Гучков. Это имя звучит, как эхо целой эпохи и как политический приговор ».

Лев Троцкий

В революционном 1905 году и в 1906, в период думских выборов, умеренные идеи октябристов, возглавляемых Гучковым, были еще не слишком популярны. Общество, опьяненное свободой, было настроено более радикально. Вероятно, этим объясняется тот факт, что А.И. Гучков, имея за собой сильную поддержку «справа», не сумел пройти ни в Первую, ни в избранную через несколько месяцев Вторую Думу.
Давний знакомый, представитель известной купеческой семьи И.И. Щукин писал ему 20 февраля 1906 года из Парижа: «Воля Ваша, а самые хитроумные и благонамеренные попытки отреставрировать татаро-византийские палаты в европейском стиле модерн, представляются мне несбыточной иллюзией… Зашибленный с детства, загнанный и забитый русский либерализм пугливо озирается, робко, как будто крадучись, восходит теперь на политическое поприще. Так в старое время, вероятно, входили трепетные просители в приёмную грозного начальства. Недаром же порой трудно отличить партийную программу от смирного прошения» .
В 1907 году Гучков был избран в верхнюю палату российского парламента - Государственный совет, а потом прошел на выборах в Третью Государственную Думу. Думская деятельность показалась ему более важной и интересной, и Гучков сложил себя полномочия члена Госсовета.
Фракция октябристов в составе Третьей Думы была вполне влиятельной, и А.И. Гучков, как председатель партии, по праву занял в ней лидирующее положение.

Продолжение следует.

Напечатать

или

Александр гучков краткая биография. Краткая биография александра гучкова самое главное. Деятельность во время гражданской войны

Похожие записи: