Ты виноват уж что хочется. «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать. "Всех много, а всего – мало…"

Год издания книги: 1985

Произведение Платонова «Цветок на земле» впервые было написано еще в 1945 году, однако первая публикация работы состоялась только через сорок лет. Рассказ входит в несколько антологий писателя («Лукоморье», «Полюшко-поле»). На ряду с другими произведениями Платонова, работа рассказывает о жизни деревенских жителей в военные годы.

Рассказа «Цветок на земле» краткое содержание

В рассказе «Цветок на земле» читать можем о том, что маленькому мальчику по имени Афоня было очень скучно проводить дни дома. Его отец был на войне, в то время как мать, как и главная героиня , вынуждена была работать с самого утра и до позднего вечера. И только старый дедушка Тит ежедневно сидел в доме вместе с маленьким героем рассказа. Однако старик постоянно находился в сонном состоянии. Он дремал даже тогда, когда завтракал или обедал.

Как-то раз главный герой попросил дедушку Тита не спать, чтобы ему не было так скучно. Старик пообещал, что не закроет глаза и будет постоянно смотреть на своего внука. Афоня спросил у дедушки, почему он постоянно хочет отдохнуть, на что тот ответил, что уже слишком стар и не имеет много сил. Мальчику было невдомек, как Тит может пропускать все то прекрасное, что открывается взору с восходом солнца. На что дед сказал, что повидал за свою жизнь уже довольно много, да и зрение у 87-летнего человека уже не такое, как в юности. В произведении Платонова «Цветок на земле» читать можем о том, что немного позже Афоня принялся внимательно рассматривать засыпающего Тита. Он заметил у него в бороде немного хлебных крошек и даже маленького комарика. Спустя несколько минут главный герой понял, что его дедушка крепко спи.

Мальчику стало ужасно скучно. Он рассматривал мух, которые поедали хлебные крошки, и ходил по всему дому. Периодически Афоня подходил к своему деду, чтобы проверить, не проснулся ли тот. Однако старик все это время продолжал крепко спать. В произведении «Цветок на земле» краткое содержание рассказывает, что тогда главный герой разбудил Тита, но через несколько минут тот снова закрыл глаза. Устав от бесцельного хождения по дому, мальчик лег рядом с дедушкой и уснул.

Проснувшись спустя несколько часов, главный герой заметил, что старик тоже не спит. Тогда он попросил Тита отправиться с ним на прогулку и рассказать обо всем, что старик узнал за свою жизнь. Вместе они пошли полевой дорогой и вышли на огромное пастбище с большим количеством цветов и трав. Дед рассказывал Афоне, что песок является перетертым камнем и по своей сути – мертвым прахом. Но, несмотря на это, он помогает цветам и травам пробиться как можно выше. Также, как и обыкновенный труженик, который, переживая смерти, способен построить настоящую жизнь.

Если читать рассказ Платонова «Цветок на земле», то узнаем, что герои рассказа нашли небольшой желтый цветок. Старик рассказал своему внуку, что это лечебное растение, которое можно купить в аптеке. Тогда мальчик решил нарвать немного цветов для того, чтобы ими можно было лечить отца после окончания войны. Афоня заметил, что дедушка сильно устал и снова хочет спать. Он сказал ему, чтобы тот шел домой, отдыхал и ни в коем случае не боялся смерти. Мальчик пообещал узнать у цветов, как они способны жить из праха, и передать этот секрет дедушке.

Произведение «Цветок на земле» А.П. Платонова рассказывает, что Тит погладил своего внука по голове и пошел в сторону дома. А главный герой набрал целую охапку желтых цветов и понес их в аптеку, где получил за них металлический гребешок. Он принес подарок домой и отдал его старику, чтобы тот мог расчесывать свою густую и непослушную бороду.

Рассказ «Цветок на земле» на сайте Топ книг

Рассказ Платонова «Цветок на земле» популярен и наше время. И хотя такая популярность во многом обеспечена наличием рассказа в школьной программе, это обеспечило ему достойное место среди . И учитывая стабильный интерес со стороны школьников рассказ «Цветок на земле» еще не раз попадет в наш .

Скучно Афоне жить на свете. Отец его на войне, мать с утра до вечера работает в колхозе на молочной ферме, а дедушка Тит спит на печке. Он и днем спит, и ночью спит, а утром, когда просыпается и ест кашу с молоком, он тоже дремлет. — Дедушка, ты не спи, ты уж выспался, — сказал нынче утром Афоня дедушке. — Не буду, Афонюшка, я не буду, — ответил дед. — Я лежать буду и на тебя глядеть. — А зачем ты глаза закрываешь и со мной ничего не говоришь? — спросил тогда Афоня. — Нынче я не буду глаза смежать, — обещал дедушка Тит. — Нынче я на свет буду смотреть. — А отчего ты спишь, а я нет? — Мне годов много, Афонюшка... Мне без трех девяносто будет, глаза уж сами жмурятся. — А тебе ведь темно спать, — говорил Афоня. — На дворе солнце горит, там трава растет, а ты спишь, ничего не видишь. — Да я уж все видел, Афонюшка. — А отчего у тебя глаза белые и слезы в них плачут? — Они выцвели, Афонюшка, они от света выцвели и слабые стали; мне глядеть ведь долго пришлось. Афоня осмотрел деда, какой он есть. В бороде деда были хлебные крошки, и там жил еще один комарик. Афоня встал на лавку, выбрал все крошки из бороды у деда, а комарика прогнал оттуда — пусть живет отдельно. Руки дедушки лежали на столе; они были большие, кожа на них стала как кора на дереве, и под кожей видны были толстые черные жилы, эти руки много земли испахали. Афоня поглядел в глаза деду. Глаза его были открыты, но смотрели равнодушно, не видя ничего, и в каждом глазу светилась большая капля слезы. — Не спи, дедушка! — попросил Афоня. Но дедушка уже спал. Мать подсадила его, сонного, на печку, укрыла одеялом и ушла работать. Афоня же остался один в избе, и опять ему скучно стало. Он ходил вокруг деревянного стола, смотрел на мух, которые окружили на полу хлебную крошку, упавшую из бороды деда, и ели ее; потом Афоня подходил к печке, слушал, как дышит там спящий дед, смотрел через окно на пустую улицу и снова ходил вокруг стола, не зная, что делать. — Мамы нету, папы нет, дедушка спит, — говорил Афоня сам себе. Потом он посмотрел на часы-ходики, как они идут. Часы шли долго и скучно: тик-так, тик-так, будто они баюкали деда, а сами тоже уморились и хотели уснуть. — Проснись, дедушка, — просил Афоня. — Ты спишь? — А? Нету, я не сплю, — ответил дедушка Тит с печки. — Ты думаешь? — спрашивал Афоня. — А? Я тут, Афоня, я тут. — Ты думаешь там? — А? Нету, я все обдумал, Афонюшка, я смолоду думал. — Дедушка Тит, а ты все знаешь? — Все, Афоня, я все знаю. — А что это, дедушка? — А чего тебе, Афонюшка? — А что это все? — А я уж позабыл, Афоня. — Проснись, дедушка, скажи мне про все! — А? — произнес дедушка Тит. — Дедушка Тит! Дедушка Тит! — звал Афоня. — Ты вспомни! Но дед уже умолк, он опять уснул в покое на русской печи. Афоня тогда сам залез на печь к дедушке и начал будить его, чтобы он проснулся. А дед спал и только шептал тихо во сне неслышные слова. Афоня уморился его будить и сам уснул возле деда, прильнув к его доброй знакомой груди, пахнувшей теплой землею. Очнувшись от сна, Афоня увидел, что дед глядит глазами и не спит. — Вставай, дедушка, — сказал Афоня. А дед опять закрыл лаза и уснул. Афоня подумал, что дед тогда не спит, когда он спит; и он захотел никогда не спать, чтобы подкараулить деда, когда он совсем проснется. И Афоня стал ожидать. Часы-ходики тикали, и колесики их поскрипывали и напевали, баюкая деда. Афоня тогда слез с печи и остановил маятник у часов. В избе стало тихо. Слышно стало, как отбивает косу косарь за рекой и тонко звенит мошка под потолком. Дедушка Тит очнулся и спросил: — Ты чего, Афоня? Что-то шумно так стало? Это ты шумел? — А ты не спи! — сказал Афоня. — Ты скажи мне про все! А то ты спишь и спишь, а потом умрешь, мама говорит — тебе недолго осталось; кто мне тогда скажет про все? — Обожди, дай мне квасу испить, — произнес дед и слез с печи. — Ты опомнился? — спросил Афоня. — Опомнился, — ответил дед. — Пойдем сейчас белый свет пытать. Старый Тит испил квасу, взял Афоню за руку, и они пошли из избы наружу. Там солнце высоко стояло на небе и освещало зреющий хлеб на полях и цветы на дорожной меже. Дед повел Афоню полевой дорогой, и они вышли на пастбище, где рос сладкий клевер для коров, травы и цветы. Дед остановился у голубого цветка, терпеливо росшего корнем из мелкого чистого песка, показал на него Афоне, потом согнулся и осторожно потрогал тот цветок. — Это я сам знаю! — протяжно сказал Афоня. — А мне нужно, что самое главное бывает, ты скажи мне про все! А этот цвет растет, он не все! Дедушка Тит задумался и осерчал на внука. — Тут самое главное тебе и есть!.. Ты видишь — песок мертвый лежит, он каменная крошка, и более нет ничего, а камень не живет и не дышит, он мертвый прах. Понял теперь? — Нет, дедушка Тит, — сказал Афоня. — Тут понятного нету. — Ну, не понял, так чего же тебе надо, раз ты непонятливый? А цветок, ты видишь, жалконький такой, а он живой, и тело себе он сделал из мертвого праха. Стало быть, он мертвую сыпучую землю обращает в живое тело, и пахнет от него самого чистым духом. Вот тебе и есть самое главное дело на белом свете, вот тебе и есть, откуда все берется. Цветок этот — самый святой труженик, он из смерти работает жизнь. — А трава и рожь тоже главное делают? — спросил Афоня. — Одинаково, — сказал дедушка Тит. — А мы с тобой? — И мы с тобой. Мы пахари, Афонюшка, мы хлебу расти помогаем. А этот вот желтый цвет на лекарство идет, его и в аптеке берут. Ты бы нарвал их да снес. Отец-то твой ведь на войне; вдруг поранят его, или он от болезни ослабнет, вот его и полечат лекарством. Афоня задумался среди трав и цветов. Он сам, как цветок, тоже захотел теперь делать из смерти жизнь; он думал о том, как рождаются из сыпучего скучного песка голубые, красные, желтые счастливые цветы, поднявшие к небу свои добрые лица и дышащие чистым духом в белый свет. — Теперь я сам знаю про все! — сказал Афоня. — Иди домой, дедушка, ты опять, должно, спать захотел: у тебя глаза белые... Ты спи, а когда умрешь, ты не бойся, я узнаю у цветов, как они из праха живут, и ты опять будешь жить из своего праха. Ты, дедушка, не бойся! Дед Тит ничего не сказал. Он невидимо улыбнулся своему доброму внуку и пошел опять в избу на печку. А маленький Афоня остался один в поле. Он собрал желтых цветов, сколько мог их удержать в охапке, и отнес в аптеку, на лекарства, чтобы отец его не болел на войне от ран. В аптеке Афоне дали за цветы железный гребешок. Он принес его деду и подарил ему: пусть теперь дедушка чешет себе бороду тем гребешком. — Спасибо тебе, Афонюшка, — сказал дед. — А цветы тебе ничего не сказывали, из чего они в мертвом песке живут? — Не сказывали, — ответил Афоня. — Ты вон сколько живешь, и то не знаешь. А говорил, что знаешь про все. Ты не знаешь. — Правда твоя, — согласился дед. — Они молча живут, надо у них допытаться, — сказал Афоня. — Чего все цветы молчат, а сами знают? Дед кротко улыбнулся, погладил головку внука и посмотрел на него, как на цветок, растущий на земле. А потом дедушка спрятал гребешок за пазуху и опять заснул.

Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. 22 июня, в самый трагический день истории России, натовский генерал Петр Павел (Petr Pavel) признал, что у НАТО нет никаких данных об агрессивных планах РФ в Европе . Ну не планирует Россия ни на кого нападать, хоть плачь. А как в такой ситуации выбивать бабло на строительство новых баз и усиление контингента? Как строить планы по отражению варварских полчищ русских в Прибалтике?

Враг нас предал! Вот такие русские коварные, им нельзя доверять. Отсюда следует довольно простой вывод – вся эта возня НАТО в Европе есть попытка спровоцировать Россию. Раз не хочет, надо довести и разозлить так сильно чтоыб захотела ответить. Чтобы она по неосторожности сделала ход первой, нажала на спусковой крючок войны, а там уже НАТО отработает по полной, зря что ли столько денег вложено. А оно нам надо? Во-первых, два военных конфликта – в Сирии и в Европе мы можем и не потянуть, а дополнительно испытывать нашу прочность сейчас не хочется. Во-вторых, война в Европе – это совсем другой уровень издержек и материальных, и морально-психологических, санкции покажутся отдыхом на пляже. В-третьих, какова легитимация наших действий? Из пушки по воробьям не стреляют.

И, наконец, элита не хочет конфликта с Европой. А НАТО в лице США и прочих ястребов очень даже хочет. Внимание, вопрос к нашей элите с вековой мечтой об интеграции в европейскую семью народов: вы с этими американскими подстилками хотите дружить? Если Европа пляшет под дудку США, то и вы будете плясать, иначе никакой интеграции. Хотите плясать – значит вы не элита, а колониальная администрация. СССР был державой №2 в мире, хороший или плохой он был, каждый сам решит, но то что он был ровня США это факт. А вы кем хотите стать? Младшим партнером европейцев, которые прогнулись под янки? Позорище... Смердяковщина...

Должна же быть какая-то национальная гордость. Не признает Европа нас равными себе? И не надо, наша история и статус зависит не от чьего-то признания, а от нас самих. А то будет как у Пушкина в «Руслане и Людмиле»;, некий Финн добивался Наины, и когда добился с привлечением колдовства, моментально пожалел. А почему? Потому что возжелал некий образ, а реальность проигнорировал. Пока он искал воинской славы и учился колдовству, он состарился. Состарилась и гордая Наина. Он влюбился в юную красавицу, а покорил старую каргу со злым сердцем. Так и Европа, которую вы, дорогие элитарии, когда-то полюбили, теперь уже не та. Сегодняшняя Европа – это разлагающийся труп, это однополые браки, ювенальная юстиция и парады нацистов, это остывшая культура, это не Бетховен и Вагнер, а Кончита Вурст и им подобные. Европа вырождается. И этнически, и духовно. Для некоторых сущностей запах подобного разложения очень приятен. Но построить на таком фундаменте процветающее государство и общество невозможно.

На ум все чаще приходят бессмертные творения мастера словесного жанра и словесной эквилибристики Ивана Крылова, с его столь же бессмертной басней - "Волк и Ягненок".

ВОЛК И ЯГНЕНОК

У сильного всегда бессильный виноват:

Тому в Истории мы тьму примеров слышим,

Но мы Истории не пишем;

А вот о том, как в Баснях говорят.

Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться

И надобно ж беде случиться,

Что около тех мест голодный рыскал Волк.

Ягненка видит он, на дОбычу стремится;

Но, делу дать, хотя законный вид и толк,

Кричит: "Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом

Здесь чистое мутить питье

Мое

С песком и с илом?

За дерзость такову

Я голову с тебя сорву".

"Когда светлейший Волк позволит,

Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью

От Светлости его шагов я на сто пью;

И гневаться напрасно он изволит:

Питья мутить ему никак я не могу".

"Поэтому я лгу!

Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!

Да помнится, что ты еще в запрошлом лете

Мне здесь же как-то нагрубил:

Я этого, приятель, не забыл!"

"Помилуй, мне еще и от роду нет году", -

Ягненок говорит. "Так это был твой брат".

"Нет братьев у меня". - "Так это кум иль сват

О, словом, кто-нибудь из вашего же роду.

Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,

Вы все мне зла хотите,

И если можете, то мне всегда вредите,

Но я с тобой за их разведаюсь грехи".

"Ах, я чем виноват?" - "Молчи! устал я слушать,

Досуг мне разбирать вины твои, щенок!

Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать",

Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Анализируя происходящее в городском ландшафте начинаешь ощущать банальную подсознательную вину... Вину за то, что все мы, горожане-пензенцы, виноваты перед "великими" за то, что мы в принципе есть в этом городе.

Тысячи без вины "виноватых" - "виноваты" лишь потому, что не желают безропотно и молча "башлять" тем, кто вдруг назвал себя "великими".

Не верите? Судите сами.

Если ты не желаешь оплачивать дань, извлекаемую из твоего кармана посредством полумуниципального и странно законного "Самоучета", дань, которая утяжеляет твой семейный бюджет аккурат процентов на тридцать, если бы этого "Самоучета" не было бы в помине - ты виноват.

Молчи и плати!

Если ты и твои дети не желают платить цену за билет на общественном транспорте, превышающую все федеральные тарифы в городах, аналогичных Пензе, потому что "кто-то" создал тебе эти условия, ты виноват.

Молчи и плати!

Если ты не хочешь платить назначаемую чиновниками стоимость школьных обедов, растущую, как на дрожжах, в том числе и по причине аналогичных "самоучетовских" схем в виде неких посреднических процессингово-платежных центров в цепочке школьных платежей за обеды, - ты опять виноват.

Молчи и плати!

Если...

Копнуть все это великолепие глубже и... прослезишься.

Воистину, прав Крылов: "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".

Пенза -город маленький. Почти патриархальный.

Сидящие на верху пирамиды принятия решений лица, утверждающие подобные решения, напрочь забыли, что Пенза, как и часть России, уже живет в 21 веке. Веке глобальной информации и глобальной информационной доступности. Ведь ничего не стоит, например, заплатить за разовый доступ в справочную систему СПАРК или Контур Фокус и прочитать фамилию счастливого выгодоприобретателя платежного центра школьных обедов, или "Самоучета", или транспортной компании, или "управляйки" с "львиным" окрасом...

И тогда все показушные телодвижения "великих", думающих, что они наглухо прикрыты групповой безответственностью, становятся прозрачны, как на ладони. И истертое сотнями рук партийное древко, увы, уже не помощник.

Оно понятно, тогда, неутолимое желание очередного градоначальника жить в условиях тотальной информационной закрытости. Количество субъективно-мотивированных решений перешло в качество. А дальше - коллапс, как известно.

Однако вполне и объяснимо все нарастающее НЕжелание паствы башлять с утра и до вечера ИМ, ущемляя в правах себя, своих близких, своих детей, осознавая, что из нас всех ОНИ цинично и нахраписто делают дураков.

В том числе и потому, что жизнь в России становится все тяжелее, а непомерная местечковая "барщина" местных "великих", извлекающих, как им кажется, виртуозно и невидимо, свой грабительский коррупционный интерес из хереющих семейных бюджетов горожан и их детей, объективно революционизирует общественное пространство.

Вот и рождаются трагикомичные эпизоды из жизни, когда наша власть, подобно страусу, начинает бегать от общества. А при встрече с его яркими представителями, задающими оч-чень неудобные очередному "великому" вопросы - "делать губку", как в ясельках, в обиде, что кто-то нечаянно пописял в его горшок, потребовав свое кровное...

Не по-пацански это, посоны. Ущемлять в правах стариков, детей.

Простите нас, "великие". Вы хотите жить без НАС, но наживаться на НАС. Так не бывает.

Или переселяйте Общество, или переселяйтесь сами. В свой особый мир, в котором "белое" называется "черным", а пляски и клоунада с массовками - подменяют реальные дела и созидание.

Факт, но сослагательные наклонения и обещания нынче не в моде. Стратегия реальных дел - недевальвируемый императив 21 века. Или ты - лузер.

И если твой милый друг-Кум в эти стандарты не вписывается, будоража Общество прошлым недобрым наследием, пора менять Кума. В какие бы знамена и фанфары он не рядился. Ведь город словоблудия не прощает. Уже не прощает. Слишком уже все очевидно... И "губка" с непротянутой рукой ершистому общественнику за неудобную тебе правду - очередное свидетельство твоей, а не его - политической неликвидности и безбудущности.

Все проблемы Кума обязательно спроецируются на его продвигающего. Классика жанра.

Технологии, ничего личного, фолиант "Информационное управление средой", Госдеп, гл. 7, с. 87.

Вопрос: а зачем, тогда, нести крест Кума? Когда сверху, как безликий нимб, нависает Гарант и свой-то крест едва-едва подъемен... Нет?

У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в истории мы тьму примеров слышим
Но мы истории не пишем,
А вот о том как в баснях говорят…

Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться:
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
Ягненка видит он, на добычу стремится;
Но, делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питье Мое
С песком и с илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву». —
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью;
И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу». —
«Поэтому я лгу!
Негодный! Слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты еще в запрошлом лете
Мне здесь же как-то нагрубил;
Я этого, приятель, не забыл!» —
«Помилуй, мне еще и от роду нет году». —
Ягненок говорит. — «Так это был твой брат». —
«Нет братьев у меня». — «Так это кум иль сват.
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
Вы все мне зла хотите,
И если можете, то мне всегда вредите;
Но я с тобой за их разведаюсь грехи». —
«Ах, я чем виноват?» — «Молчи! Устал я слушать.
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Басня Волк и Ягненок слушать online:

Басня Крылова Волк и Ягненок в формате mp3 - слушать или скачать бесплатно.