Гений парадоксов друг случай бог изобретатель. И опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг

Готовит просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,

Наука в творчестве Пушкина

Вкрапления "научной" тематики в поэтических произведениях Пушкина довольно часты. Но это пятистишие можно назвать квинтэссенцией темы "Наука в творчестве Пушкина".
Всего пять строк, а какой охват — просвещение, опыт, гений, случай — все составляющие, определяющие прогресс человечества.
Интерес Пушкина к совремённой ему науке был весьма глубок и разностороннен (как, впрочем, и к другим сторонам человеческой деятельности). Подтверждение этому — его библиотека, в которой есть работы по теории вероятностей, труды современника Пушкина, академика В.В.Петрова — русского физика-экспериментатора по исследованию электрических явлений и другие (на русском и иностранных языках).
Библиотека Пушкина в его в музее-квартире, включает немало книг по естественнонаучной тематике: философские труды Платона, Канта, Фихте, работы Паскаля, Бюффона, Кювье по естествознанию, сочинения Лейбница по математическому анализу, труды Гершеля по астрономии, исследования по физике и механике Араго и Даламбера, работы Лапласа по теории вероятности и др.
Пушкин, являясь редактором и издателем журнала "Современник", регулярно размещал в нём статьи ученых, отражающие научную и техническую тематику.
О достижениях физики того времени Пушкин мог узнавать и из общения со знаменитым учёным, изобретателем П.Л.Шиллингом, создателем первого электромагнитного телеграфного аппарата, электрической мины. Его Пушкин знал очень хорошо и изобретения Шиллинга вполне мог видеть в действии.
Интерес Поэта к творчеству Ломоносова можно оценить из того факта, что он, прочитав журнале "Московский телеграф" "Послужной список М.В. Ломоносова за 1751-1756 гг.", поразился многогранностью, глубиной исследований. Свое восхищение поэт выразил так: "Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенной силой понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник…". А позже добавляет: "Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом".

Если Вы, мой гость, прочитали в правом столбце мои "Заметки на полях", то теперь посмотрите, каким примерно могло быть это стихотворение, если бы Поэт попытался дописать строку с недостающей рифмой.

О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель...
И праздный фантазёр-мечтатель.

Л.Ф. Котов А может, стих не закончен?

О, сколько нам открытий чудных

Готовит просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель...

Наука в творчестве Пушкина

Вкрапления "научной" тематики в поэтических произведениях Пушкина довольно часты. Но это пятистишие можно назвать квинтэссенцией темы "Наука в творчестве Пушкина".

Всего пять строк, а какой охват — просвещение, опыт, гений, случай — все составляющие, определяющие прогресс человечества.

Интерес Пушкина к совремённой ему науке был весьма глубок и разностороннен (как, впрочем, и к другим сторонам человеческой деятельности). Подтверждение этому — его библиотека, в которой есть работы по теории вероятностей, труды современника Пушкина, академика В.В.Петрова — русского физика-экспериментатора по исследованию электрических явлений и другие (на русском и иностранных языках).

Библиотека Пушкина в его в музее-квартире, включает немало книг по естественнонаучной тематике: философские труды Платона, Канта, Фихте, работы Паскаля, Бюффона, Кювье по естествознанию, сочинения Лейбница по математическому анализу, труды Гершеля по астрономии, исследования по физике и механике Араго и Даламбера, работы Лапласа по теории вероятности и др.

Пушкин, являясь редактором и издателем журнала "Современник", регулярно размещал в нём статьи ученых, отражающие научную и техническую тематику.

О достижениях физики того времени Пушкин мог узнавать и из общения со знаменитым учёным, изобретателем П.Л.Шиллингом, создателем первого электромагнитного телеграфного аппарата, электрической мины. Его Пушкин знал очень хорошо и изобретения Шиллинга вполне мог видеть в действии.

Интерес Поэта к творчеству Ломоносова можно оценить из того факта, что он, прочитав журнале "Московский телеграф" "Послужной список М.В. Ломоносова за 1751-1756 гг.", поразился многогранностью, глубиной исследований. Свое восхищение поэт выразил так: "Соединяя необыкновенную силу воли с необыкновенной силой понятия, Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник…". А позже добавляет: "Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом".

теперь посмотрите, каким примерно могло быть это стихотворение, если бы Поэт попытался дописать строку с недостающей рифмой.

О, сколько нам открытий чудных

Готовит просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель...

И праздный фантазёр-мечтатель.

Это пушкинское пятистишие было обнаружено после гибели поэта, при разборе его рабочих тетрадей. В четырёх первых строках рифмовка смежная, а пятая строка осталась без пары. Можно предположить, что Пушкин не закончил это стихотворение.

Читаю эти строки и видится мне, как поэт наскоро набрасывает экспромт, созревавший в подсознании, и вдруг излившийся в готовом виде при чтении в газете или журнале сообщения об очередном научном открытии. Я представил — "наскоро", но как-то не вяжется это слово с писанием гусиным пером; более правдоподобно, что писал Пушкин довольно медленно, что способствовало рождению в его подсознании этих гениальных строк, включающих в себя все "двигатели прогресса" — просвещение, опыт, гений, случай — уже в готовом виде. Мне представляется, что экспромтом были написаны первые 4 строки, а 5-ю, после перечтения написанного, поэт добавил после некоторого раздумья. Добавил и откложил для последующего прочтения и возможного использования в каком-либо из будущих произведений. Но… не случилось и фрагмент так и остался не опубликованным при жизни автора.

Конечно, это только мои личные представления, не на чём не основанные, но и пишу-то я их под заголовком "Заметки на полях".

А потому продолжу. Мне представляется, что поэт отложил этот фрагмент, так как чувствовал некоторую неполноту охвата в этом стихотворении явления рождения новых открытий. Отложил, чтобы в последствии додумать. Но… не случилось.

"И опыт, сын ошибок трудных"...
«И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг» А.С. Пушкин

* * *
О сколько нам открытий чудных
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.

А.С. Пушкин. Сочинения в трех томах.
Санкт-Петербург: Золотой век, Диамант, 1997.

«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.» Бытие, глава 3:22-24

//// «В этом смысле теологическая точка зрения представляется универсальной, поскольку учитывает - как естественную (человеческую), так и сверхъестественную (Божественную) составляющие происхождения государства».

// «Однозначно, согласен: следует рассматривать человечество как Богочеловечество.»

Если и возможно так, то все же более условно и метафорично. Человек не может быть больше Бога или самой вселенной, он и со своим огородом или даже домом не всегда справляется, не говоря уже о стране, гордыне или гоноре. Даже от человека зависимый малый мир, ему полностью не покоряется. Чтобы хоть приблизится к Богочеловеческому следует очень многое изменить для начала в себе, а до этого ой как еще далеко. Успеть бы хоть и в малую долю принести пользы окружению и не погибнуть бесславно. Мир стал хрупок как никогда ранее слабостью сильных и силою слабых!

//// Вопрос даже и не столько в том, с чем согласится человек «имеющий достоинство» или нет, и даже не в том кем его считают другие, а в том, кто он есть сам собой на деле.

// «А разве кто-либо определяет "вместо" человека - кто он есть НА САМОМ ДЕЛЕ?»

«...Однако происхождение государства согласно данной теории заключается в синергии (соучастии) Божественной воли и свободного волеизъявления человека, его творческой деятельности. В этом смысле теологическая точка зрения представляется универсальной, поскольку учитывает - как естественную (человеческую), так и сверхъестественную (Божественную) составляющие происхождения государства. См.этимологию "государство".» http://ru.wikipedia.org/wiki/Теологическая_теория_ происхождения_государства

Вот именно то, что «теологическая точка зрения представляется универсальной», но и возможно не единственной для нас особо важно!
В этом вся соль мировой понятийной проблемы смысла, когда только какбудто одна религия может «логично» и до конца сказать, что же такое есть начало и конец земной формы цивилизации. Но именно это отвечает смыслу полной и противоречивой системы доказательств, которая выходит за границы логики, когда только и возможно сказать «знаменитую максиму Credo quia absurdum est («верую, ибо абсурдно», то есть метафизично в понимании)». «И Сын Божий умер: это бесспорно, ибо нелепо. И, погребённый, воскрес: это несомненно, ибо невозможно». Тертуллиан «О плоти Христа» См.: http://ru.wikipedia.org/wiki/
А как быть с материальным и непротиворечивым миром природы, которая есть начало и конец самой себя в сути её «материальности» и практичной устойчивости объективного закона, а не случая, но с человеческой стороны видимая, как неопределенная синкретическая сущность идеального и материального в практике?! Здесь даже у А.С. Пушкина «И случай, бог изобретатель» т.е. – случай подчинен необходимости Божественной логике в синтезе свободного Творения и Откровения в Гениальности и явлении Парадокса.

Здесь мы выходим на грань такого понимания, как парадокс существования разного в одном, но вне противоречия и одновременно и в нем, что и есть диалектика или путь Дао. Это ли не доказательство самого парадокса как парадокса логично-алогичного и алогично-логичного, как два в одном и более в снятии, троичности и т.п. с неким признаком «дурной» бесконечности смысла в себе как некой «вещи в себе» и за пределом понимания и трансцендентальности?! Вот что нам нужно понять и схватить … в более высокой творческой силе сверхфеномена, чем то, доступное, что уже знаем и видим!

А ведь в раннее Вами же приведенных словах из Библии «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»; «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.» 1*. И в псалмах Давида: «Я сказал: вы - боги, и сыны Всевышнего - все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей.» 2* (1* Бытие. Гл..3. ; и 2* Псалтирь Гл. 81. )
- Нет ли тут логического противоречия в отрицания самого Бога с момента явления природы и свободного в ней человека, или это иносказательные и метафоричные образы?! Но также и нет тут однозначности и полноты для ясного понимания сути, но есть лишь интуитивный знак несказанного Откровения, как чудесного зеркального отражения обыденного смысла нашей повседневности в чувстве себя «как - я есть сущий и подобный богу» и «этим я уже бог»…! Но так ли Это и в чем Так?
И здесь не всегда столь важно кто сказал это, так как словами многое от «нечто» передаются лишь условно, говорящими и пишущими тексты или апокрифы людьми и ими передаваемыми (повествующими) героями и образами в пересказе. Все сказания есть как косвенные или прямые свидетельства особой ткани передаваемого смысла, что для нас уже есть более «виртуальные» персонажи событий и значений в скрытых и живых контекстах. Но и потому тут так важен сам смысл и логика передаваемого явления или события и то, что именно этим сказано и иносказательно, но и в другом, Логосе моста-смысла или его кромки или грани.

Итак, мы тут имеем противоречия в логике и религии, которые нам явно указывают на неполноту определений, - непротиворечивость неполноты логики, а с другой стороны полноту противоречивости религии и природы, как естественную ограниченность нашего понимания. Где «гений парадокса друг», но даже и он дитя времени и уровня понимания находящееся под феноменом чего-то высшего, чем смысл. Но в самом образе некой иносказательности мы все часто едины и подобны, хоть и воспринимаем это по-разному и в другом своем контексте. Здесь и проходит общий канал связи, в понимании как едином.

Да, человек определяет, кто он есть на самом деле с момента своего практического проявления в отношениях с другими людьми в прямой совокупности всех личных чувств и качеств души. Что также происходит и косвенно через оценку другими людьми его качеств и ментального самоутверждения мнения, где он получает важный символический знак, как признак большего и лучшего, а не уничижительный ярлык «животного», способный лишь будировать в негативном и низком, - но не побуждать и вдохновлять в уверенности и оценке положительной перспективы для других и себя в равности почитания, сочувствия и любви, но вне всякого рабства и ущемления в неправовом и унизительном принуждении. Только так мы выходим на творческую и верную мотивацию самого момента инновационного развития и его движущего изнутри инсайта и интуиции.

«Бог есть любовь»!
Здесь чистый и разительный пример для всех нас дает Иисус Христос (В христианстве Мессия, Спаситель, Бог-Сын, Сын Человеческий. В Исламе почитаемый как «один из важных пророков Бога» и Мессия). Он был последовательным и твердым мессианским (ожидаемым) творцом-воплотителем нового учения, проповедующего «золотое правило нравственности» Нового Завета в качестве второй основной заповеди (3*). Но и он же был верным воином с «духовным мечом» и идеей воплощения особого феномена роли Богочеловека на Земле, где «Бог вочеловечился, чтобы человек обожился» (св. Афанасий Великий).* Но и здесь нам следует понимать метафору верно. - Как путь мудрого Божественного равенства всех верующих в осознании своей нравственной меры, где сам Он не поскупился отдать даже собственную жизнь на казнь в залог будущего каждого из нас, кто его любит, чувствует, почитает и помнит с доброй надеждой и верой. «Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» Прим.: (3*) (Мф.22:38-40).
«Согласно вероучению большинства христианских церквей Иисус Христос совмещает в себе природу божественную и человеческую, являясь не промежуточным существом ниже Бога и выше человека, но является и Богом и человеком по своей сущности. Воплотившийся в человека, Он своими крестными страданиями в себе самом исцелил повреждённую грехом человеческую природу, затем воскресил её и вознёс в Царство Небесное.» См. http://ru.wikipedia.org/wiki/Иисус_Христос

См.: Теорема Гёделя о полноте и о неполноте.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Теорема_Гёделя_о_неполноте
Вассерман о Боге: http://www.youtube.com/watch?v=ecj-GFq3fYQ&feature=related
Тертуллиан: http://ru.wikipedia.org/wiki/
Золотое правило нравственности:
http://ru.wikipedia.org/wiki/Золотое_правило_нравственности
Прим.* Христианство: http://ru.wikipedia.org/wiki/Христианство
Иисус Христос: http://ru.wikipedia.org/wiki/Иисус_Христос
http://ru.wikipedia.org/wiki/Теологическая_теория_ происхождения_государства
Джордж Оруэлл. Заметки о национализме. 1945 г. http://orwell.ru/library/essays/nationalism/russian/r_nat2
Резолюция Довиля и Россия – Фонд Стратегической Культуры | Strategic Culture Foundation

Пушкинский том [сборник] Битов Андрей

Парадоксов друг (Осень Пушкина)

Парадоксов друг

(Осень Пушкина)

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И Опыт, [сын] ошибок трудных,

И Гений, [парадоксов] друг,

[И Случай, бог изобретатель].

Пушкин, 1829

Писано и не дописано осенью 1829 года. Как легко, однако, Пушкин пренебрегал своим другом , бросая его на полпути… само по себе парадокс.

Парадоксов – это фамилия такая, а у него был друг… Ничего удивительного: у нас в школе был ученик по фамилии Феноменов.

Парадоксальность всем во всём понятного нашего Пушкина впервые доходила до советского школьника в его необъяснимой любви к осени. Что тут хорошего, когда каникулы кончились и опять в школу! Опять по цепи кругом .

Ох, лето красное! любил бы я тебя,

Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи…

Какие там мухи! Когда классные муки. Опять же:

Зима! Крестьянин торжествуя

Идет, держась за кончик…

А чего же это крестьянин так уж торжествует ?

А – пахать не надо. Можно торговать плодами летнего труда.

Близость барской и крестьянской жизни нами подзабыта.

Пушкин начинает пахать осенью, собирая свой урожай опыта ошибок трудных . Одному не под силу. Но тут на помощь приходит его друг .

Вот сидим мы в ЦДЛ с Владимиром Соколовым над рюмочкой.

– Никак не могу спиться! – то ли с горечью, то ли с гордостью изрекает он великую фразу.

Слово за слово, и – Пушкин!

– Вот, – говорит он уже умиротворенно, но сердито. – Все говорят «гармоничный»… Какое там! Всегда противоречие.

Октябрь уж наступил – уж роща отряхает

Последние листы с нагих своих ветвей…

Какие уж тут листья, если ветви нагие!

Вспомнил Володю и грустно стало: сколько нас уже облетело… За что же я держусь?

Выходит, зря я тогда убрал четверостишие из стихотворения, посвященного его смерти:

Поэма под названием «Сюжет»

Всё мучила его, но не писалась.

Сюжета, кроме смерти, нет как нет,

Особенно, когда в запасе старость.

Бабье лето опять же. Унылая пора, очей очарованье …

«Люблю я пышное природы увяданье». Петербург не Москва, но и Михайловское не Болдино. Правда еще и в том, где осень похуже.

Два бедных деревца, и то из них одно

Дождливой осенью совсем обнесено,

И листья на другом, размокнув и желтея,

Чтоб лужу засорить, лишь только ждут Борея.

И только. На дворе живой собаки нет.

«Скука, холод и гранит» – только в Петербурге осень бывает еще хуже. И это было еще одним, последним условием для написания «Медного всадника».